CreepyStory

Стоп. Вот почему мне снилась ванная. У меня был ответ с самого начала. Вдруг я снова оказался в своём туалете. На месте ванной, в углу, лежали куски бетона, рассыпавшиеся у меня на глазах. Как песок. Просто. Сыпется и сыпется. Вдруг у меня в руке появился гвоздемет. Точно такой же который я купил. Я бросил на него взгляд. Он был весь покрыт засохшей кровью. Точно так же, как и мои руки. Вдруг жидкость ожила и поплыла по моим конечностям. Подо мной оказалась лужи тёмно-красной крови. Она увеличивалась, заполнила полностью пол в ванной и начала подниматься. Я бросился к двери, но её не было. Вместо неё была стена с вбитым по центру гвоздём. На нём висел ошметок шнура, который я достал у отца в шкафу. Я начал чувствовать тяжесть промокшей одежды. Я был одет в чёрные джинсы и чёрную кожанку. Постарался достать ноги из красной жидкости, чтобы рассмотреть свои ботинки, но я не смог сдвинуться с места. Кровь коснулась моих пальцев. Руки сразу же онемели, и я не смог больше ими шевелить. В ушах начало пищать, где-то сзади раздался душераздирающий леденящий крик. Как бы я не вертел головой, он всегда был сзади. Я не мог понять, откуда он берётся. Будто источник звуков убегает от меня. Субстанция красного цвета всё поднималась и поднималась. Я слышал крик все громче. И громче. И громче. Я почувствовал, как мою шею поглотила красная жидкость. Голова начала трещать. Подбородок резко опустился вниз, и я окунулся лицом в кровь. Постарался вернуть голову в исходное положение. На удивление получилось. Я оказался снова в том сыром подвале с Ангелиной.

Я огляделся – все осталось в таком же положении, в каком было. Ничто не уплыло и не сломалось. Только лампа в центре комнаты потухла, и фонарик начал светить уже максимально тускло. Надо торопиться. Я бросился к портфелю, который почему-то оказался рядом с лампой. Достал оттуда гвозди, снял барабан с нейлера и начал наугад пихать их вовнутрь. На удивление, у меня получалось всё максимально легко и быстро. Я откуда-то знал, что и как мне нужно делать. Будто я всегда умел заряжать гвоздемёты. Кровавые пятна на нём меня немного пугали и замедляли, но я секунд за 30 зарядил свыше 70 гвоздей и бросился с фонарём к ванне. Вдохнул поглубже и осмелился притронуться к Ангелине и бетону. Бетон очень легко поддавался расшатыванию и физическим повреждениям, а вот Ангелина была на ощупь как лёд. Возможно, так всегда и было, я её за руку-то не держал даже. Я аккуратно, чтобы не повредить её останки, начал тратить патроны, стреляя в бетон. Он легко разрушался. Цемент был очень дешёвый. От основной массы я пытался отделить центральный кусок, вытащить Ангелину. Сейчас моей последней задачей были её похороны. Она не заслуживает такой участи – вечно гнить в ванне из бетона.

Около 15 минут кропотливой работы под мигающим фонарём дали свои плоды. Поддался последний кусочек, и я мог полностью её вытащить без повреждения конечностей. Я не испытывал отвращения, несмотря на состояние её одежды, внешнего вида и запаха. Это была моя последняя задача. Это был мой долг перед ней. Вытащив последнюю мешающую мне часть бетона, вернулся к рюкзаку и достал телефон. Время – 20:31. 7 пропущенных от мамы. Отсутствие связи. Ну, если меня дома убьют, я хотя бы никогда не вспомню об этом. Я вернул телефон в самый маленький отсек и вернулся к ванной. И что мне делать теперь? Тут же сознание дало мне ответ – свет в конце тоннеля. Там же скорее всего выход на свежий воздух. И время, и силы у меня были на исходе. Но я решил сначала сходить туда и посмотреть, что это за свет, а уже потом вернутся за Ангелиной. Я собрал свои вещи с пола, выключил фонарь, чтобы лучше ориентироваться, чтобы видеть тот маленький лучик света.

Выйдя в коридор, никакого отблеска ни в одном из концов я не увидел. По памяти я знал, что мне нужно повернуть налево, но отсутствие какого-либо видимого индикатора или хотя бы освещения меня расстраивало. Бежать я не мог, да и не хотел. Всё тело гудело, голова раскалывалась, я буквально был ходячим куском физической боли. Настолько ужасно физически и удовлетворённо морально я себя не чувствовал никогда. Ну, удовлетворён я ещё не полностью, последнее дело, которое я должен был совершить, оставалось. Идя в полном мраке наугад, я начал думать, что коридор бесконечен. Пока вдруг не повеяло прохладой. Зашумел ветер. Я был близок к выходу, и как я и думал – этот туннель выведет меня на свежий воздух. Спустя еще 2 минуты так и произошло. Я оказался на побережье, передо мной шумела ещё не замёрзшая река. Где-то недалеко гудела электростанция. Солнце почти полностью спряталось за горизонт. Я никогда не встречал закат с близкими мне людьми. И не встречу. Вдохнул полной грудью свежий воздух, тут же понял, что переоценил свои силы и прокашлялся. Окинул ещё раз взглядом побережье и развернулся. Оказывается, всё это время я был в какой-то трубе. Справа от меня, опёршись на остатки дерева, стояла лопата. Как удачно, не правда ли? Я подошёл поближе, чтобы удостоверится, что это не моё сознание шалит. Лопата вполне настоящая, единственное – обрубок, оставшийся от дерева, было немного жаль. Лопату я оставил здесь, вернулся в трубу и вновь начал передвигаться в кромешной тьме.

Я не думал ни о чем. Я буквально как по скрипту шёл с пустым взглядом. Единственное, что меня сейчас заботило – хватит ли мне сил и выдержки донести её до побережья.

Повторно в роковой комнате я оказался спустя 7-8 минут. Подошёл к ванне, взглянул на Ангелину ещё раз. Мне просто не верилось, что человек может так закончить. Причём абсолютно незаслуженно. Она столько сделала для меня, для нашей компании в целом, для своего класса, для своих родителей. Жаль только, что её предки этого не оценили и сразу же сбежали, услышав плохие новости. Я не понимаю, что творится в голове у таких людей. Да и вообще, как у людей работает голова, я тоже не понимаю. Ну почему кто-то может быть гением, а кто-то забивает на учёбу и ходит посрывать уроки и повеселиться. Мы же все в одном обществе, но абсолютно у всех разное мышление, разные взгляды на жизнь. Вот и Ангелина, она жила лютейшим альтруистом и волонтёром, радовалась мелочам в жизни как никто другой, ценила каждый момент. И просто, даже не прожив одной четвёртой жизни, она умирает. Её помощи больше никто не получит. Никто не увидит её искреннюю улыбку. Никто не услышит её голоса. Через 40-50 лет её имя никто, кроме меня, не вспомнит. Я отказываюсь это воспринимать. Слишком несправедливо. Любой человек имеет право прожить большую часть своей жизни, как-то отпечататься в истории. А ей не дали ничего из этого. Она даже ни с кем не попрощалась. Лучших всегда забирают первыми. Как бы это прискорбно не звучало. Самая горькая правда, с которой я встретился за свою короткую жизнь. Почему судьба такая странная штука? Почему кто-то может родиться в семье богатого бизнесмена в Майами, а кто-то в Камышлове? Почему кто-то с рождения имеет талант улавливать всё на лету, а кому-то даже платные профессиональные репетиторы не помогут? Почему кто-то может одним взглядом расположить к себе человека, а кого-то френдзонят по несколько лет? Почему кому-то достаётся замечательная внешность, а кто-то рождается безруким уродом? Всё ли расписано заранее, или мир настолько случаен? Если бы я в начальной школе не врезался в неё, и мы бы не познакомились, была бы она жива сейчас? Или если бы она не перешла в другую школу? Или если бы наша компания отличалось на одного человека – без разницы кого – где бы мы все были сейчас?

Солнце полностью ушло за горизонт. Здесь, в забытом кем-то уголке на побережье, света не было от слова совсем. Я подошёл к обрубку, аккуратно посадил её останки на землю, подставив под спину ствол дерева. Глаза её были закрыты. Счастлива ли она там? В вечном сне? Я никогда не узнаю. Я рад, что никогда этого не узнаю. Я взял лопату и из последних сил начал копать яму. Собирался я расположить её так, чтобы могилка всегда видела закаты. Зимние, летние, весенние – не важно. Моё внутреннее «я» так хочет. Каждое движение мне давалось с огромной тяжестью и отдачей болью по всему телу. У каждой истории должен быть свой конец. И я должен написать свой. Каждое движение, каждый взмах, каждая мысль – всё приближало завершение. В конце концов, я победил. И никто меня не смог остановить. Я подумал о Марке, но тут же выбросил его из головы. У него всё хорошо. У него новая жизнь. Я для него остался в прошлом. Он для меня тоже.

Я всё больше и больше марался, а яма всё расширялась и расширялась. Чем я теперь буду заниматься в жизни? Дальше пытаться выучиться и поступить на медицинский? Или всё бросить и выпить летальную дозу веронала? Или начать саморазрушение в виде компьютерных игр? Я не знаю. Сейчас это не важно. Точно так же, как и то, что случилось с тем громилой. Точно так же, как и история подземных туннелей. Точно так же, как то, что мне скажет мать, когда я доковыляю до дома. Весь в крови, пыли, грязи, песке, ещё и воняющий гнилью. Мысли загорались и тут же гасли. Как дешёвый фейерверк. Взлёт, «пунь», тишина. Всё смешивалось в одну массу и пропадало в чёрной дыре. Завтра я проснусь и буду считать это всё страшным сном. Яма готова. Я медленно, меряя каждый шаг, подошёл к Ангелине, поднял её на руки и вернулся к могиле. Уложил её, как семилетнего ребёнка в кровать, и занялся улучшением её внешнего вида. Я поправил её лоскуты, чуть-чуть выровнял волосы и стëр подтеки разного состава. Откуда они? Не важно. Важно только то, что в моей голове. А в ней? Ангелина. Будет хранится память о ней, как очень важная страница дневника. Вернулся к лопате и приступил к захоронению. Надеюсь, она меня простит, что я не удосужился найти ей гробик. И то, что лежать она будет в грязном песке. Взмах. То, что испытала она – это ужасно. Взмах. А через что прошёл я? Это лучше или хуже? Взмах. Узнаю ли я когда-нибудь? Взмах. Простит ли она своих родителей? Меня? Взмах. Ребят, которые сбежали как трусы и последние подлецы? Взмах. Как же много вопросов. А на сколько из них я получил ответ? Я последний раз взглянул на её пустое, омертвевшее лицо.

- Моя работа выполнена. Прости.

Она полностью скрылась под песком вперемешку с землей. Где-то из-за деревьев гаркнул грач. Отдалённые звуки города стали еще тише. У меня появилась идея. Достав остатки гвоздей, на коре и так уже намучившегося дерева я вычертил её имя и годы жизни. «Ангелина. 2007-2024. Спасибо за всё, легенда, и прости нас». На последнюю фразу у меня ушло около 10 минут, зато теперь у неё будет хотя бы надгробный камень. Неровно, некрасиво, нечитаемо. Но он будет. Я содрал кусок коры и воткнул в недавно образовавшийся бугор. Сел рядом. Пошёл снег.

…

- Ну, ты долго ещё? – меня окрикнул отец.

- Я не знаю, он не отвечает… и вообще, ты уверен, что та бутылка была не лишняя?

- Ты мне ещё указывать будешь, щенок? Ты хоть знаешь кто я? Ты в каких войсках служил, сопля? Собирайся и поехали.

Конечно, я знал, кто он. Отсиделся в тылу с травмой во время афганской войны и считал себя солдатом, воевавшим за Родину. Он гордился собой, но поднимал эти темы только будучи в нетрезвом состоянии.

Но отсутствие Тохи меня очень сильно расстроило и выбило из колеи. Может я перестарался тогда, на мосту? Может он воспринял мои слова слишком близко к сердцу? Обиделся? Ну, тогда он нытик и не заслуживает общения со мной. Ну и не нужен он мне здесь и сейчас. Обидно только, что я потратил столько времени на него и его личность.

Я вернулся во двор. Машина с вещами уже была готова. Семьёй мы собирались ехать на нашей Красной гранте. Отец был на взводе – конечно, он же недавно сожрал две бутылки водки. У мамы были глаза на мокром месте. Она вообще выглядела как жертва абьюза, хотя проблем у нас в семье никогда не было. Она просто молча выполняла все пожелания отца и, как мне казалось, плакала, когда её никто не видел. Я в последний раз зашел в дом, окинул взглядом прихожую. В подсознании всплыл момент, когда я впервые привел Антона домой. Все-таки каким бы вспыльчивым неженкой он не был, он заслуживает отдельного места в моей памяти. Я никогда не забуду, как он помогал и поддерживал меня во всех моих идеях, какими бы абсурдными и вредными для окружения они не были. Его бредовую самоиронию, его сарказм, его странный стиль, его высокий голос. Его фирменную рожицу, которую он корчил всегда, когда был недоволен. С первого класса и до сегодняшнего дня. Я вздохнул и вышел на улицу. Газель с вещами замурчала, зашевелилась и выехала со двора. Мать уже сидела в машине на заднем сидении, отец стоял перед машиной и с кем-то яростно говорил по телефону. Единственное что я уловил из его речи это фраза: «В каком смысле - вы не знаете, где он?». Я был слишком занят своими мыслями. Также безразлично я сел к маме на заднее сиденье.

- Он так и не пришел? – встретила меня вопросом мама. Я постарался как можно детальнее разглядеть ее. Лицо было заплакано, макияж поплыл. Глаза… я никогда не видел таких пустых и одновременно глубоких глаз. Этот взгляд, когда она посмотрела на меня. Внутри нее бесилась буря и одновременно зажигался огонек.

- Нет…  Да я сам виноват. Наговорил ему гадостей во время прогулки, а он так едко отомстил.

- Ну да, Тошка ранимый был. Ты же написал ему? Может позвонить попробуешь?

- Спасибо, мам, но нет. Не сейчас уж точно. Если он не пришел, он не хочет меня видеть или слышать. Пусть отдохнет от меня. Захочет – сам напишет.  Или позвонит.

Мама промолчала. Я сам хотел верить в то, что говорил. В то, что Антон напишет или как-либо подаст признаки жизни. Признаки того, что он меня не забыл. Я достал телефон и зашел в телеграмм. Сообщения даже не прочитаны. Какое могло у него появится настолько важное дело в день отъезда его лучшего друга? Или он специально меня игнорирует? Не поверю.

Мои размышления были прерваны севшим за руль отцом.

- Все, конец очередной главы в нашей жизни, семья. Не расстраиваться, не плакать, мы едем в светлое будущее. Все будет замечательно уже через пару дней. Поехали.

Папа повернул ключ зажигания. Двигатель начал разговаривать на своем языке. Машинка тронулась. Я бросил последний взгляд на дом. Мой первый. Столько всего произошло здесь за мою короткую жизнь. Двухэтажная серая родная громадина провожала нас своим видом. Зажёгся фонарь, чуть-чуть разогнав сумерки, собиравшиеся вокруг уже не нашего дома. Я откинулся в кресле и закрыл глаза. И правда, новая глава. Как бы я хотел остаться еще хоть на один день здесь. Встретить Антона, Ангелину. Да всю нашу компанию. Жаль, я больше никогда не услышу их.

Спустя минут 10 при виде пролетающих в окне домов, деревьев, дворов, людей и электрических столбов, я провалился в страну грёз.

Мне снилось поле. Огромное, бескрайнее. Пели птички, ветер шептал что-то на своем. Близился закат. Я был совершенно один. Я вспомнил похожий летний вечер. Это было в двадцатых числах августа. Я, Антон и еще пара ребят катались на велосипедах. Мы остановились в точно таком же поле. Тогда я впервые заметил, какие красивые бывают закаты. Тоха постоянно про них твердил, класса с седьмого, а я все пропускал мимо ушей. Тогда была трава зеленей. Тогда все были искренне счастливы.

Вдруг ветер усилился. Солнце быстро ушло за горизонт, я оказался под покровом ночи. Я услышал шум мотора. А потом крик. Громкий, скрипучий, будто нечеловеческий. Визжали какие-то механизмы, наделенные сознанием. Шум листвы раздавался наравне с механическим оркестром. Гул становился все громче и громче, противнее и противнее. Я постарался заткнуть уши, но руки не поддавались. Они налились свинцом, точно так же, как и ноги. Вдруг под ногами пропала земля. Я начал падать. Скрежет механизмов, рев двигателя, шум ветра и шелест листвы смешались в один звук и начали утихать. Организм выкинул гипнагогическое падение. Шум в ушах превратился в тихий гул машины. Я открыл глаза и оказался в салоне. Все на месте. Я выдохнул.

- Что-то случилось? – услышал я тихий и дрожащий, едва уловимый голос мамы.

- А? Нет, нет, просто фейковое падение почувствовал в дрёме. Сколько, кстати, времени?

Мама посмотрела на свои наручные часы.

- Без пятнадцати восемь.

Я вновь отвернулся от нее. Вдруг отец начал сигналить кому-то.

- Ну что за бездари! Сначала покупают права, а потом мне ездить с ними по одной дороге.

Двигатель зарычал громче. Папа вдавил педаль газа в пол и начал переключать передачи. В правом окне мелькнула газель с нашими вещами. Вдруг отец очень громко выругался и машину повело влево. Я упал к маме в ноги. Почувствовал, как машина поднялась в воздух, резко упала и начала дрожать. Визг мамы, рев мотора, ругань отца и непонятный шум снаружи глушили друг друга. Я не понимал, что происходит и не мог подняться из-за сильнейшей тряски. Машина наехала на кочку, и я по инерции ударился об пол машины. Закружилась голова, тошнота начала подступать к горлу. Я пытался кричать, но слова застревали, и я чувствовал только вкус металла. Вдруг весь наш квартет остановился. Причем очень резко. Я чувствовал, как деформировалась наша гранта. Мне в левое колено впился какой-то штырь. Боль разлетелась по всему телу. Мне будто забили раскаленный гвоздь со всей силы. Почти мгновенно правая нога поддалась механическому воздействию и вывернулась под неестественным углом. Я ощутил, как внутри ломаются кости, рвутся мышцы и сухожилия. Хотелось кричать от такой адской боли, но звук еще на этапе зарождения пропадал. Мне казалось, что я попал в мясорубку, и ноги — это только первый этап. Грудь начали сдавливать какие-то огромные металлические куски, и я начал кашлять из-за отсутствия кислорода. Кровью. Изо рта выплескивалась кровь. Я попробовал выползти или хотя бы пошевелиться. Каждое движение, да даже каждая мысль отдавались острейшей болью. Уже ни ругани отца, ни криков матери я не слышал. Сквозь боль, кровь и слезы я поднял голову. Надо мной был лишь сосновый ствол и остатки салона. Маму взглядом я не нашел. Вдруг одна из моих рук оказалась между сближающимися кусками металла. Я отдернул ее до того, как успел почувствовать боль. Неужели конец? Я не могу пошевелиться, меня придавило двумя огромными железяками, дышать было больнее с каждым вздохом. Ноги я даже уже не видел – они полностью скрылись в комке из частей машины. Но боль не уходила. Наоборот – лава будто растекалась равномерно по моему телу и заставляла ныть каждый его атом. Что я в жизни сделал не так, чтобы закончить в таком положении? В голове, вернее, еще функционирующей ее части, всплыл образ Антона. Пролетели лица нашей компании. Моего класса. Заплаканные глаза мамы и сосредоточенный взгляд папы. За долю секунды я увидел жизнь, которую не проживу. Целую вселенную, наполненную всем, что я потерял. Из последних сил я потянулся к внутреннему карману куртки, достал телефон. Со второй попытки его разблокировал, открыл телеграмм и чат с Антоном. Каждое движение пальцами стоило отдачей боли где-то в затылке. Слово из 6 букв. «Извини». Неважно, отправится оно сейчас, или когда мой телефон доставят в область наличия связи. Это уже не имело значения. Точно так же, как и мое тело. Боль ушла. В глазах начало темнеть. В голове зажигались десятки светлячков и сразу же гасли. Сознание по частям погружалось в вечную темноту. Живые части уловили звук мигалок и их отблески. Сколько я потерял за этот день? Сколько миллионов возможностей, сколько закатов, сколько друзей? И кто во всем этом виноват? Наступил мрак. Я уже ничего не слышал, но как мне на лицо упала снежинка, я ощутил. Пошел снег.

Я второй раз за неделю просыпаюсь от одного и того же кошмара. Сегодня вторник. Я вновь оказываюсь в том роковом месте, вновь вижу её лицо, вновь вижу, как ее утаскивают огромные руки, вновь слышу её леденящий сердце крик. Я лежал около минуты, после чего сходил на кухню, налил себе воды. Снял телефон с зарядки: 2:43, 3-е декабря. Прошло чуть больше месяца с того дня, когда я потерял всë: её, моих друзей, устойчивую психику, чувство спокойствия и сон. Я на протяжении месяца вижу во снах момент её потери и свою ванную комнату, после чего следует скример в виде её визга. Я не могу выспаться, я не могу уснуть без мыслей о том дне, я не могу провести день, не вспоминая об этом. Те, кто участвовал вместе с нами в том сеансе сталкерства, уже сбежали из города. У меня в мыслях не было поступить так же, поэтому всех троих я считаю предателями и трусами. Сегодня должен уехать последний, кроме меня, человек, который видел это всё своими глазами. Мы не могли написать заявление, так как вторжение на ту заброшку было запрещено правительством города. Искать её все отказались, а родители жертвы сразу после того, как услышали наш рассказ, собрали вещи и уехали. Оставив дом, собаку и мою веру в человечество, они сбежали. От своей же единственной дочери. Собаку я забрал себе, благо конфликтов с родителями почти никогда не возникало. Насчёт моих родителей – о моих приключениях они были не в курсе. Я не стал рассказывать, так как хочу остаться в городе. Кто знает, что бы они придумали. Марку – моему другу, с которым сегодня вечером мне предстояло проститься навсегда из-за его побега – тоже снились кошмары, связанные с этой заброшкой, но не так часто, как мне. По его словам, стабильно раз в неделю он вздрагивал от ужаса, который нам пришлось пережить. Вообще кошмары снились всем (мы иногда переписывались на эту тему), но лично я разговаривал только с Марком. Начали все уезжать после того, как первая сбежавшая девочка написала нам, что ей перестала сниться она. После этого сбежал следующий парень в нашей компании, последняя девочка уехала в конце ноября, и остались только мы с Марком, с которым тоже суждено было проститься. Он умолял меня уехать, как он, говорил, что мы проиграли жизнь в этом городе и обречены на вечные кошмары. Я не слушал и перестал вникать в его слова сразу после того, как он задумался об отъезде. Возможно, моя странность в разговорах один на один его и подтолкнула к побегу, но сожалеть было уже поздно. Я потерял всех, с кем дружил более 10 лет, а сегодня попрощаюсь с некогда лучшим другом. Однако спать я всё равно не мог, поэтому нужно было что-то придумывать. Не имея вообще никаких идей и предположений о том, что происходит, я провалился в беспокойный сон.

Долго спать мне не пришлось. Отцу вставать на электричку в 6, а мне буквально через час нужно будет начать собираться в школу. Я лежал и думал о всяком бреде, который приходил мне в голову, параллельно слушая, как отец собирается на работу.

На удивление я смог задремать. Когда я проснулся в третий раз, на часах было 6:48. Больше валяться не было смысла, и я начал собираться. Оделся, умылся, позавтракал, перепроверил портфель, время 7:15. До выхода по расписанию оставалось ещё 15 минут, но придумать я ничего не смог, поэтому решил выйти пораньше. Жил я в посёлке или деревне, все жители моего города называли этот район по-разному, и поэтому продвижение в сторону школы всегда было страшно интересным во всех смыслах. Почему-то снега всё ещё не было и атмосферы зимы, как таковой, тоже. Причём даже первый снег – тот самый, который сразу тает и начинается слякоть – не выпадал. По предсказаниям всяких синоптиков нас ждала одна из самых тёплых зим за последние 46 лет. Я этим конечно же был не доволен, ведь ничто так, как прогулка в темноте параллельно со снегопадом, не могло создать атмосферу зимы. Вкратце – да, я фанат расфоршенной белой зимы с разных картинок в интернете.

Как по скрипту на главной улице посёлка сидел чёрный пёс – так же как вчера, позавчера, поза-позавчера… когда у меня остаётся что-то в портфеле я его подкармливаю, поэтому при виде меня он всегда виляет хвостом. Друзья мы с ним, в общем.

Дойдя до конца улицы, я должен был спуститься с горки, на которой обычно были разбросаны игрушки. Дело в том, что в обоих домах, стоящих у спуска, жили очень дружные семьи, дети которых регулярно играли на этой горе. Игрушки из принципа никто не воровал и не брал. Даже когда оставляли машинки на пульте управления и велосипеды.

Под горой стоял мостик. Сам по себе он был метров 20, однако ручеёк, через который он был переправлен, в ширину был максимум 2 метра. Часть перил на мосту отсутствовала, так как прошлым летом кто-то решил спилить пару деревьев, стоявших справа от моста. Деревья упали – досталось перилам.

Сразу за мостом начиналась ещё одна горка, но уже габаритнее предыдущей. Поднимаясь по ней, можно было в деталях рассмотреть дворы домов, построенных под этой самой горой. Вообще подъемов в эту гору было два. Второй, которым я не пользовался, вёл в другой посёлок. Город сам по себе маленький, и таких вот районов в виде деревень было штук 6, не меньше. На горе начинался настоящий город. Спустя пару дворов, у многоэтажек, показывалась школа. Я специально изменил свой маршрут, чтобы не видеть ту заброшку каждый день. С такими взглядами на жизнь я бы сошёл с ума намного быстрее. Школа, раздевалка, коридор, второй этаж, мой кабинет. Как по сценарию в классе в это время сидело 3 человека – девочка, с которой я не общался, и 2 моих друга, прям серьёзных информатиков, физиков и профильных математиков. До их уровня мне было далеко, но они спокойно меня приняли. Марк уезжал вечером, приходить ему было необязательно, так как документы он уже забрал, но именно сегодня он обещал прийти и провести последний день в городе с нами. Марк был единственным из той компании, кто учился со мной в классе. Она училась в другой школе, подруги в классах младше, а третий парень ушёл после 9 и учился в техникуме. Ему меньше всех повезло с переездом, но он сам так решил.

К 8 подтянулось большинство, не было только болеющих и самого Марка. Я всё же решился написать ему в телеграмме: «Ты придёшь сегодня?». Был в сети в 4:28. Возможно, волновался из-за переезда. Ну, всё когда-то бывает в первый раз. Первой парой было обществознание, которое вёл очень скучный и нудный учитель. Когда всё было хорошо, я старался как-то разогревать обстановку всякой несуразной болтовней, которая казалась мне смешной. В последнее же время я на уроках этого учителя пытался отоспаться.

Краем уха услышал тему – «взаимодействие личностей в обществе». Вообще сам по себе предмет и темы были интересными, но их нужно было уметь подавать. В 7 классе ушёл учитель, который умел это делать. Эта ситуация подпортила нам оценки за четверть, ведь нудная училка постоянно что-то требовала. Тесты каждый урок, таблицы, вопросы по параграфу – к этому всему мы привыкли за 3 года. Списывать было легко: старушка была глуховата и слеповата, на конфликты не выходила. Мы приспособились к ней, приспособились к атмосфере на уроках, но после моего ухода из «стенд-апа» уже никто не старался сидеть на уроке в фокусе. Даже отличницы. Ну а что, за конспекты оценки не ставят, только за работы, которые было легко списать. Человек 10, конечно, собирались сдавать её предметы на ЕГЭ, но консультации они активно прогуливали, варианты не делали, на уроках спали. С одной стороны – сейчас только декабрь 10 класса, с другой – обществознание и история одни из самых сложных предметов.

Пока я об этом всём думал, ко второй половине пары – о чудо! – пришел Марк. Я вылез из дремы, Марк сел ко мне, мы поздоровались, класс зашевелился.

- Чего в тг не заходишь? – первым делом спросил я. И тут же понял, что первый вопрос человеку, который проводит последний день в своём родном городе должен звучать не так.

- Ночью вставал пару раз, – прозвучали, наверное, самые холодные слова от Марка за всю нашу историю дружбы.

- Волнуешься?

- Конечно. Это же буквально новая глава в жизни. Всë новое. Я…  я не знаю, как реагировать. Как вести себя. Вроде взрослый тип, а вроде…

- А вроде всë может случиться. Кто же знал, что именно так…  ну, с другой стороны, у нас есть сегодня целый день до твоего отъезда.

- Надеюсь, выпадет снег, – я удивился, к чему Марк это выдал, – ну, типа, последний снег в родном городе, все дела, – поспешил оправдаться Марк, увидев моё выражение лица.

- Ну, если ты так хочешь, так и должно произойти. У тебя во сколько выезд?

- В 17. Уроки кончаются в 13:40, родители сказали: 2 часа гуляешь, к 16 домой, последние приготовления.

- Для прощания как-то мало времени, не находишь? Может, договориться сможешь? – задал я вопрос, заранее зная ответ

- После того, как они узнали, что произошло, они мечтают как можно быстрее отсюда уехать. А я мечтаю избавиться от кошмаров.

- Тоже всё ещё снятся? – спросил я с пониманием

- Честно, да. Я не знаю, как от них избавиться. И снотворное пил, и успокоительное. Снится темнота, потом её лицо, крики, огромные руки… И я вспрыгиваю по ночам.

- Такая же ситуация. Ну, может, с переездом изменится, – вторую часть фразы я выделил прям с иронией, пытался дать ему понять – и, возможно, всем им – что они бегут от проблем, не пытаясь их решить. Мы же проникли туда в первый раз, почему бы не подготовится и не прийти туда ещё раз, на поиски? Нужно найти её.

- Ой да иди ты со своей иронией. Я всё ещё не придумал как мне отвечать на неё.

Мы рассмеялись. Но я теперь по-другому смотрел на ситуацию. В любом случае надо сначала проводить Марка, а потом уже додумывать идею с поиском. Не сегодня же ему об этом говорить.

На переменах Марка окружали одноклассники, каждый урок он менял рабочие места, короче говоря, общался со всеми в последний раз. А я сидел на последней парте и думал. О возвращении, о побеге, о ней. Раньше – в течении первой недели после того дня - у меня были мысли вернуться за ней, но, во-первых, я физически и морально слаб для таких выходок, а во-вторых – решил не напрягать и так шокированных друзей. Сейчас же, когда ушли все и, буквально, идей не осталось – почему бы не попробовать? Пропаду я – уже никого нет, кто бы расстроился. С другой стороны – а как же родители? Как бы они не потакали младшему брату – меня-то они тоже любят. Как они переживут мою потерю? Как будут жить дальше?

Только начал обдумывать похожие вопросы и тут же постарался выкинуть их из головы. Я не пропаду.

Весь остальной день прошёл также скучно, как и первая пара. В 13:41 подали звонок с последнего урока. Кто-то пошёл на обеды, кто-то домой, кто-то исправлять долги. Я дождался, пока Марк выйдет из класса, и мы направились в сторону раздевалки.

- Нууу… и что будем делать? – постарался я разбавить неловкое молчание

- Может на аллею сходим? Прогуляемся там в последний раз. Мне она всегда нравилась, ты же знаешь

- Да, давай. Которая в центре города или ближе к горкам?

- У горок потише будет. Давай туда

В раздевалке как обычно были пробки, так как очень умное руководство школы разрешило учиться другой школе – здание которой сейчас реставрировалось – со второй смены. Подумаешь, в школе 500 человек, раздевалка рассчитана на 150, а со второй смены учится еще 150 человек – классы, которым не нужно сдавать экзамены, учились на дистанте. С горем пополам нашли свои куртки, в холле переобулись и вышли из школы.

- Хоть со всеми попрощался? – я пытался сделать так, чтобы шли мы не в похоронной тишине.

- Хы. Надеюсь. Тягу будешь? —он протянул мне свой вейп.

- Новую шутку когда придумаешь? Прекрасно же знаешь, что я не курю.

Марк рассмеялся.

- Ну, может пора. Спокойнее будешь.

- Спокойнее я стану, только если узнаю, что произошло с ней. Ну либо на том свете.

- Ну вот, а курение приближает нас ко второму варианту.

Я улыбнулся.

Аллея находилась в начале той же улицы, где был и главный вход в школу. Просто идешь вверх по улице и пересекаешь пешеходные переходы. Обычно её использовали как тротуар, так как находилась она рядом с дорогой. Тротуар был с другой стороны. Шли мы медленно, размеренно. Всё-таки в последний раз гуляем.

- Я хоть смогу тебя проводить при отъезде? Или ты в 16 идешь домой, и я тебя больше не увижу?

- А я, кстати, без понятия. Родители вроде не хотели ничего устраивать. Я попробую договориться и напишу тебе.

- Ты договаривайся быстрее, а то мне до тебя не 5 минут идти. А вы с домом, кстати, что делать будете?

- Продали уже. Завтра заселяются новые жильцы. Там парочка, мужик прикольный, а женщина злая какая-то. Детей не видел.

- И куда мне ходить, если я захочу повспоминать тебя? – вообще вопрос довольно серьёзный, но я опять его задал с иронией, и Марк рассмеялся.

- Ну, мы же будем переписываться, чего ты крест сразу ставишь на нас. На одного интернет друга больше. И играть всё равно будем, и общаться.

- А кто тебя знает. Может кинешь меня в чс, как только в машину сядешь, и начнёшь новую жизнь.

- Новую жизнь я в любом случае начинаю, а насчёт того, чтобы кинуть тебя, я подумаю.

Мы рассмеялись. Какой же беззаботный разговор, если не учитывать, что через пару часов я увижу его в последний раз.

Вот «Пятерочка», а за ней начиналась аллея.

- Может, зайдем? Попить чего-нибудь купим, – предложил Марк.

- Вискаря дома бахнешь, а за колой или чем-то подобным я бы зашёл.

- Празднования не будет, ситуация острая вообще-то.

- Тоже, верно. Извини.

За напитками нужно было идти в самую глубь магазина. Зато и холодильник с газировкой, и стеллажи были рядом. На любой вкус и температуру. Мы взяли по 0.5 колы, Марк из холодильника, я со стеллажа.

- А почему холодной не хочешь?

- Мне нельзя же. Я недавно выздоровел.

- Ну как хочешь.

Я действительно болел недавно. Ну, как болел, полежал пару дней с температурой 39. Осталось только горло, которое очень агрессивно першило в любой удобный и неудобный момент. На кассе всё прошло без приключений, что удивительно, ведь именно в этом магазине бабки очень часто предпочитали спорить с продавцами. Да и вообще магазин проблемный был. То украдут что-то, то касса самообслуживания умрёт в момент оплаты, то продавцы побегут за покупателями, ведь «вы не оплатили, вы не оплатили», то в магазине 3 работника, то терминал не работает. Не магазин, а ужас. Ещё и душно всегда, в любое время года.

Мы вышли из магазина, повернули налево и подошли к аллее.

- Зимой тут очень красиво. Жаль, что я больше не увижу её в снегу.

Я слышал разочарование в словах Марка. И прекрасно понимал его. Зимой тут и вправду было замечательно.

- Когда ты уедешь, я буду записывать здесь кружки, чтобы дразнить тебя, – постарался я сказать это в том же тоне, что и он.

- Я буду ждать.

Марк как будто не понял моего стёба. Или сделал вид, что не понял.

Мы начали медленно наворачивать первый круг.

- Сколько времени, кстати? – спросил Марк и прислонился к банке с газировкой.

Я достал телефон. Ровно 14.00.

- Два. После аллеи куда, в сторону твоего дома или в город сходим куда-нибудь?

- Я не знаю. Я…  просто не хочу думать обо всём этом. Хочу просто плавать в пространстве, ни о чем не вспоминая. Может, пару кругов тут пройдём, потом к тебе?

- В гости что ли? Ну сейчас тогда матери позвоню, узнаю, можно ли.

- Мне кажется, в любом случае можно. Если скажешь, что я уезжаю сегодня.

- Возможно, возможно.

Но позвонить я всё же решил. По телефону я разговаривал редко, поэтому быстро нашёл номер мамы в недавних и стал слушать гудки. Не успели они пойти, мама подняла трубку.

- Привет.

- Мам, привет. Можно Марк зайдёт к нам? Он сегодня переезжает в другой город, так что я подумал пригласить его в последний раз к нам.

- Конечно можно. Мог не спрашивать даже. Вы отучились уже?

- Да, гуляем сейчас. Спасибо большое.

- Если всё – то давай, жду вас.

- Спасибо ещё раз, пока-пока.

Я посмотрел на Марка.

- Ну, ты сам всё слышал.

- Ага. Замечательно.

Некоторое время мы шли молча. Мне это категорически не нравилось. При любой паузе я вспоминал её и думал о своей идее пробраться туда ещё раз. Я старался сразу отгонять эти мысли. Нет, не то, чтобы я не хотел об этом думать, просто…  не сейчас.

- Тебе нормально вообще? Без шапки, ещё и колу ледяную пьешь взахлёб, – спросил я Марка, когда он в очередной раз прислонился к банке.

- Я не знаю, что отвечать. Что говорить – я тоже не знаю. Знаешь, я сейчас на таком этапе, тип, я уже смирился с поражением, я ничего не могу сделать с этим самым поражением. Просто…  безразлично всё, что ли. Такое чувство ужасное.

Я ойкнул.

- Оу. Настолько всё плохо. Ну, ты сам решил рассказать все родителям. А они... Ну, что ты можешь сделать?

Марк вздохнул.

- Ты-то почему не рассказал? Почему ты не хочешь уехать, избавиться от кошмаров, забыть это всё? Почему!? – вдруг он начал наседать на меня, поменялся в лице и в интонации.

- Я не могу просто встать и убежать от проблем. Даже если эти проблемы… нерешаемые, – последнюю фразу я буквально выдавил из себя: этого факта я просто не мог признать.

- То есть ты считаешь, что сидеть и гнить рядом с источником проблем лучше, чем уйти от него и забыть, как страшный сон?

- Ну, наверное, да, если я не хочу уезжать. Может просто к городу привязался, не знаю, - я постарался сменить тон разговора и остудить Марка.

- Ты всегда был странным. И, я надеюсь, ты этим не гордишься.

Я не придумал, что ответить. Минут 10 мы шли молча, и я невольно думал о повторном визите в ту заброшку. Волновало меня только 2 вопроса: кто это был и жива ли она? Если при спуске в роковую дыру схватят и меня? Стоило задуматься о снаряжении, вдруг я не смогу вылезти самостоятельно? Слишком много факторов… стоит ли вообще туда ползать? Может с ней уже давно расправились и увезли куда-нибудь, а я просто приду, застряну там и умру от голода? С такими мыслями идея изначально обречена на провал. Из раздумий меня вырвал Марк:

- Что-то ты приуныл. Пошли в сторону твоего дома, время 20 минут уже.

В сумме мы прошли 2 с половиной круга. Не закончив третий круг, мы вышли к обочине, перешли дорогу и повернули налево. До первой горки оставалось пройти одну улицу.

- Даже не верится. С садика вместе, всегда друг за друга горой, никогда не кидали и не продавали друг друга. А сейчас в последний раз гуляем вместе, – я первый проявил инициативу в разговоре после 5 минутного молчания.

- Конец, одним словом. И вообще, хватит ныть, дискорд, телеграмм – для кого придумали?

- Ну это же не то. Ты ведь это тоже прекрасно понимаешь.

- Наверное, нет. Я не так сильно расстраиваюсь. Нет, конечно, я в тильте, но насчёт нашего разделения – ну, не знаю. Не так горько, что ли.

- Да так и скажи, что всегда меня ненавидел, – сказал я и рассмеялся.

Марк же даже виду не подал, что оценил панч. Возможно, он и вправду не в настроении шутить. Но и гулять депрессуя мне не хотелось. Я вообще грустить не любил. Трата эмоций и времени. Любой бред, который меня разочаровывал, я забывал – или хотя бы старался забыть – в течении часа, ну максимум в течении суток. Помню, отец не приехал на мой день рождения. Весь праздник я ходил с недовольным выражением лица и портил настроение другим. Зато на следующий день летал по школе, по дому, по улице, забыв об отсутствии близкого человека. Приехал отец только ещё спустя день. Подарок то он привёз – постер с белым скайлайном 98 года, который висит у меня в комнате до сих пор – но того самого вайба дня рождения я не получил в тот год. Мне тогда исполнилось 11, и названия той машинки я не знал. Да и вообще машинками не интересовался. Прибилось мне это в 14. Когда мои одноклассники начали интересоваться девочками и качалкой, я смотрел машинки, играл в машинки, коллекционировал машинки; да, собственно, спустя 2 года ничего не поменялось. Отчасти, виноват в этом папа, он меня познакомил с компьютерными играми, возил меня на гонки – правда возил он меня в основном на ралли, хотя я предпочитал шоссейную серию – и на фильмы мы ходили тоже про гонки. Я его ни в коем случае не виню, мне нравится всё это, и я не кричу о своих интересах на каждом углу. Ну, есть и есть. Мне нравится.

Закончив раскручивать мысли о постере, я задумался о том, чтобы отдать какую-нибудь модель из моей коллекции Марку на память. Ну, а почему нет?

Под воспоминания о своих машинках мы подошли к первому спуску.

- А может через второй микрорайон? Я там давно не был, – напомнил о себе Марк, – последний проход, так сказать.

- Конечно, пошли, я тоже там прогуляться хочу.

Бывал я в том районе редко, но знал его наизусть. Всю начальную школу гулял там.

У подножия была развилка. Направо – в глубь деревни, налево – ещё один мост в уже мой «городок».

- Ну что, куда ваше величество хочет? – снова постарался я вывести его на шутки и вернуть атмосферу. Мне казалось, чем дальше мы уходим от школы, тем холоднее становится Марк. Да и вообще становилось холоднее. Минусовая температура есть, а снега нет.

- Пошли через мостик.

И всё? Как мне диалог вести? Я еле сдержался, чтобы не сказать это вслух.

На мосту мы остановились. Температура была минусовой, но ручеёк замёрз ещё не полностью. Только у берегов, и то, тем самым тонким льдом, который здорово хрустит, когда ходишь по нему.

Как мне показалось, стояли мы там целую вечность. Не зря говорят, что на воду можно смотреть бесконечно. Я забыл буквально обо всём. Просто стоял. И смотрел.

- …  уезжать отсюда, – единственное что я уловил из уст Марка. Я был полностью расфокусирован.

- А? Что говоришь? Извини, я прослушал.

Марк вздохнул:

- Да говорю, я с детства мечтал уехать из этого города. 30 тысяч населения, 2 училища, в одном на повара, в другом на машиниста. Такой бред. Полное отсутствие перспектив. Сегодня мечта вроде сбывается, сегодня прекратятся кошмары, я уеду из этого морального ада, но…  с таким раскладом, Екатеринбург не кажется привлекательным городом. Сегодня…  я бы хотел не…  уезжать отсюда.

- Ну, что сказать. Екатеринбург тебя не разочарует, я тебе гарантирую…  - я не успел закончить мысль, Марк меня перебил:

- У тебя такой отец замечательный, почему ты просто не уедешь с его помощью из этого захолустья и не начнёшь нормальную жизнь? С твоими деньгами, родителями, харизмой – да чем угодно, ты бы где угодно устроился, но предпочитаешь гнить тут? Мы УЖЕ проиграли, у нас нет шансов. Иногда ливнуть с позором проще и легче, чем устраивать бои с невидимым врагом. Которого ты ещё и не победишь никогда.

Не, ну это перебор.

- У ВАС не было шансов. Вы 4 бездарных труса, которые не в состоянии противостоять проблеме, не в состоянии решить ее. Ты уезжаешь – я берусь за её поиски. Я найду её, решу проблемы с кошмарами, и мы будем вдвоём дальше идти по жизни, избавившись от мусора в нашей компании, – я постарался выдать всё, что у меня накипело, максимально ёмко и понятно.

- Куда ты пойдёшь, гений? Ты себя видел? Ты в 16 лет весишь меньше, чем 13-летние девочки. Ты на первом же прыжке ногу или руку подвернешь, не сможешь вылезти и сдохнешь от голода. Что ты несёшь ещё, кто тут мусор, кто тут трус, на свою манеру общения посмотри. Духовный мастер, гений-моралфаг решает нерешаемое. Если сознание в голову вернётся, придёшь на мой отъезд, я тебе напишу. А пока иди и подумай над сказанным.

Марк резко развернулся и ушёл обратно в сторону города. Я остался стоять на мосту.

Замечательно. Просто восхитительно. Я буквально проиграл последнее, чем дорожил. Ещё и в день его отъезда. Удивлён, что он ничего не сказал насчёт наших отношений с Ней. Нет, их не было, мы просто хорошо относились к друг другу. Я никогда не представлял её в виде партнёра. Мы хорошо друг друга понимали, не более. Если бы нам раньше сказали, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует, мы бы оба начали яростно оспаривать это высказывание. Да я бы и сейчас начал, да не с кем. Конечно, я же всё проиграл. В играх, в общении, в онлайне, я везде накосячил. Во всех своих выборах. Я. Проиграл. Ну и ладно. У меня осталось последнее дело, которое мне нужно решить. Теперь мне мешать никто не будет.

Под бурю эмоций, головокружение и кучу неуместных мыслей, я пришёл домой, переоделся и упал на кровать. Даже не буду время мониторить. Мне ничего не нужно сейчас. Кроме плана. И снаряжения, я думаю.

Первое, что пришло в голову – оружие. С холодным идти нет смысла, только руки у этого по толщине были как мои ноги. А вот метательное или огнестрельное…  ну, огнестрельное в кавычках, конечно же, где я его раздобуду. В кавычках огнестрельным оружием можно назвать арбалет или гвоздемет. Арбалет уже звучит как бред, а электрический гвоздемет с запасом гвоздей можно было бы купить. Это тысяч 9-10. Я, конечно, находил самодельные гвоздеметы на ютубе, видел их в играх, но как я его соберу? Без отца не справлюсь, а как ему объяснить зачем мне самодельный гвоздемет? Да и он не в городе сейчас.

Ладно, возможно, это последняя моя прогулка, следовательно, и деньги, которые я откладывал, не очень мне понадобятся. Тысяч 10 можно и потратить. Просто постараюсь не думать о том, что будет, если гвозди не возьмут кожу того, кто прячется в тени.  Хлопнула входная дверь. Через пару секунд мама вошла в комнату.

- Привет, а где Марк?

Сбежал в страхе.

- А ему родители позвонили, сказали, чтобы домой раньше возвращался. У них там какая-то проблема с упаковками, – выдал я первое что пришло в голову.

- Грустно. Прикольный был парень. А он хоть тебя на отъезд позовёт, или вы уже с концами попрощались?

Даже если он и напишет, и позвонит, и сам лично придёт, он не увидит меня на отъезде. Ни. За. Что.

- Да, он обещал написать. Ближе к 5 пойду, наверное.

- Ну и славно. Кушать будешь?

- Не-не-не, некогда. Сейчас полежу чуть-чуть и пойду подарок ему покупать. На память. Да и я в школе пообедал.

- Ну смотри, гречка в холодильнике, если что. Я в сарае прибираюсь, не теряй.

Сарай. Точно.

- А ты не знаешь, когда папа приедет? Он не говорил тебе?

- Нет, сына, не говорил. Ну ты же знаешь, он занятой человек. Зато мы при деньгах, можем себе не отказывать ни в чем.

- Не в деньгах счастье, мам.

- Ну с Поршем ты всё равно будешь счастливее, чем без него, – мама вышла из комнаты.

Она говорила так с моего 11-летия, когда папа впервые пропустил семейный праздник. Порша у нас, конечно, всё ещё нет, но проблем с деньгами, действительно, никогда не возникало.

Поразмышляв ещё на тему снаряжения, я вышел из комнаты, поставил чайник и отправился в гостиную. У стены справа от входа стоял отцовский стол с огромным количеством выдвижных ящиков. В этих самых ящиках у меня были планы найти верёвку, гвозди и ещё хоть что-нибудь, что могло бы пригодиться сегодня вечером. Планировал я проникнуть туда в темноте, чтобы не привлекать внимания лишних глаз. Наугад открыл ящик – сразу нашёл коробочку гвоздей. Маловато конечно – штук 15 – но если найду подходящий гвоздомет, то смогу купить ещё с запасом. Чайник напомнил о себе. Я оставил гвозди на столе и вернулся на кухню. Заварил фруктовый чай, достал из шкафа печенье и сел за стол.

Что я делаю не так? Почему абсолютно все от меня отвернулись? Почему все сбежали? Может и вправду стоит уехать из города и забыть об этой ситуации как о страшном сне? Как бы ОНА поступила в такой ситуации? Что бы посоветовали родители, если бы они знали об этом? Слишком много вопросов. Проще прийти туда и постараться разобраться с этим ужасом. Отступать нельзя. Вдруг она жива, и ждёт своего часа? Или уже как месяц её не существует, и я просто ничего там не найду? Этого я и боюсь больше всего. Что я приду, перекопаю всё здание и не найду вообще ничего. Это действительно будет конец, без каких-либо шансов и надежд. При таком раскладе я останусь совершенно один. Без настоящих друзей, без сна, без желания жить. Только кошмары останутся со мной навсегда. Вспомнив призрачную ванную, которая мне иногда снилась, я подавился. Одним глотком допил чай, ополоснул кружку и вернулся в свою комнату за портфелем. Вывалил содержимое на стол, достал из другого отдела сменную обувь и возвратился к поискам полезных материалов и расходников в шкафу.

Поиски верёвки заняли чуть больше – минут 10 – но всё же довольно гибкий и крепкий двухметровый шнур проводов я нашёл. Похоже на резину, но намного проще поддаётся физическому воздействию. Упаковав круг из проводов в портфель, я заново собрался и вышел на улицу. Двор – мой любимый и родной – стал словно чужим. Казалось, мне тут не место, будто я проник на чужую территорию. Я быстро зашнуровал кроссовки и поспешил к воротам. Двухметровая ограда смотрела на меня, как на врага. Она была как живая. Одно неверное движение – и весь забор рухнет на меня. Однако двери открытию поддались, и, не закрыв их на ключ, я вышел на основную улицу микрорайона. Я считал, что выгляжу как вор, девиант, разбойник – да кто угодно, на кого можно взглянуть и вынести вердикт – замышляет что-то незаконное, неправильное. Но решение моё было окончательным и правильным – ну, для меня.

Пса на его излюбленном месте не оказалось. Кусты были какими-то непропорциональными. Камушки на дороге были разбросаны неправильно. Пока я копался, мир изменился. Нет, конечно, на подсознательном уровне я всё прекрасно понимал. Но что это за фокусы? Может я отравился? Но чем? Я буквально недоедаю последний месяц, ем только дома, где и как я мог отравиться? Бред. Просто сознание шалит. Я иду на очень серьёзный и странный поступок одновременно.

“Деревьево”

Лесную тьму прорезали лучи двух фонарей автомобиля. Сама машина была старой, отечественной, и ехала не с такой скоростью, чтобы ей можно было наслаждаться, или что бы в животе начались какие-то шевеления. Машина съезжает с нормальной дороги прямиком на бездорожье, где своим слабым двигателем и маленькими колесами покоряет кочки и грязевые ловушки. спустя некоторое время в поле зрения водителя появляется знак с названием деревушки далее: «Деревьево»
Машина переезжает через мост, вновь пробирается по бездорожью, проезжает огромное количество старых столбов, по которым течет электричество, которым возможно успел попользоваться сам Сталин. Еще спустя 5 минут неспешной езды – машина останавливается, и из нее выходит ее владелец – детектив Джон Файт.
Сию личность вовсе не обычный детектив, в привычном понимании для России, или любой другой страны 21 века. Он не работает в полиции, хотя чуть ранее (месяцев 6-7 тому назад) это было единственное место приносящие ему прибыль на аренду квартиры, еду, и остатки на выпивку, которая залечивал боль маленькой зарплаты. Детективом он был вовсе не плохим. Его интеллект был предназначен для решения различных головоломок и расследования всякого рода дел. Характер же его носил черствый вид, мрачный, и безжалостный, с невероятной силой воли. По физическим параметрам можно было сказать, что этот человек работает на пределе человеческих возможностей, и даже больше! Нет равных ему в силе, в драке и перестрелке, от того ни одному преступнику близь детектива не здоровилось.
Если описывать его внешне – то это мужчина лет 35, с очень крепким телосложением и большим ростом, как у профессионального борца, или же боксера. Глаза его были карие, прическа очень короткая, а те волосы что оставались – были такого же цвета, как и глаза. Одет он был в стандартные ботинки, солдатские штаны, и серую кофту, поверх которой был длинный, бежевый, расстегнутый плащ, подчеркивающий замкнутость и таинственность этой персоны.
На улице была прекрасная майская ночь, которая впрочем, казалось намного холоднее обычного, особенно учитывая факт почти полного отсутствия ветра как такового. Небо и луна были частично заслонены облаками, сквозь которые старались мерцать самые яркие звезды и самые ближние планеты.
Детектив оглядывает местность, и, доставая небольшой фонарик, отправляется в глубь чаши. Он прекрасно знал, зачем здесь. Это было задание невероятной важности, цель которого обезопасить мир и обычных граждан в нем живущих от такого зла, о котором они даже не подозревают.
Абсолютная тишина, ничего подозрительного. Лишь изредка некоторые кусты по странному шелестят без видимых на то причин, хотя, скорее, это просто очередная игра воображения. Но тут детектив учуивает крайне мерзкий запах тухлятины. Чутка пораскинув лучом, обнаруживаются лежащие на земле останки какого-то большого рогатого животного, кажется, тут поработал медведь или еще более страшная машина смерти изобретенная природой. Детектив на всякий случай запоминает эту деталь, ибо в расследовании зачастую в итоговый вердикт большие коррективы вносят именно детали.
Вдруг, начинает лить дождь. Сначала он почти незаметен, после становится сильнее, ощутимее, и спустя несколько минут становится настолько сильным, что льет будто бы из ведра. Детектив чуть ускоряет шаг, дабы найти себе подобие хутора, где можно чуть переждать непогоду, или если повезет с людьми – взять показания.
Из одного из таинственных кустов донесся неожиданный, и громкий звук: «ПЧХИ!». Детектив моментально обращает на него внимание, и направляет фонарик четко в сторону, откуда исходит звук. Куст не шевелится, а лишь терпит побои дождя. Спустя 10 секунд тишины - детектив осторожно отодвигает густые ветви, и его взору предстает крайне печальная картина: внутри куста сидит маленький мальчик лет 9. Он был худющего телосложения, кожа его была бледная, а сам он дрожал от неимоверного холода, ибо весь промок до нитки. Волосы редкого белого цвета были безобразно подстрижены. Джон грозно спросил:

-что ты тут делаешь?

-в-вот-с… с-с-сижу… дяденька… - ответил мальчик дрожащим голосом, его глаза были потерянными, а прижатые к себе колени говорили об замкнутости и страхе.

-и не холодно тебе сидеть?

-н-нет, дяденька…

-знаешь, так сразу и не скажешь – ответил Джон с нотками сарказма, огляделся – нигде нет признаков жизни – слушай, если не хочешь сильно заболеть – придется идти со мной. я… дядя полицейский, я тебя не обижу, хорошо?

-но папа говорит… с незнакомцами нельзя никуда ходить…

-папа? А где он?

-здесь… - чуть потупив ответил мальчик

-так, давай подымайся, я не шучу, можно простыть не слабо здесь, дождь со всех сторон льет. За мной!

Джон поднимает мальчика, и выводит его на основную тропу. Уже приготовившись идти, его взору предстает то, от чего у него кольнуло в сердце – ребенок полностью босой

-вот… блин… - сказал детектив

Мальчик молчит и смотрит на свои босые, мокрые ноги. Детектив, недолго думая поднимает его одной рукой, и идет очень быстрым шагом по лесу.

***

Седой не по годам мужчина лет 40 стоял в очереди на старом и ветхом заводе. Этот человек стоял в неистовом ожидании чего-то, а на лице его была улыбка предвкушения. Обычно, после целого дня таскания тяжеленых грузов с грузовика на завод и обратно – улыбка не частое явления, так что он явно выбивался из всего ряда грустных, хмурых, злых и побитых жизней работяг, которые в душе были также рады, как и он, ибо этот день, похожий на все остальные – наконец завершился. Вот наконец подходит его очередь, и тот, полный радости и предвкушения подходит к большому столу, за котором сидит мрачный, лысый мужчина в очках, глядящий в свой список и что-то попутно записывая в него. Рядом с ним лежали стопки денег, что так и манили всех, так и гипнотизировали. Мужчина строгим и уставшим голосом спрашивает:

-Захар Захарович значит… день весь отработал?

-весь батюшка, весь! – радостно отвечал герой

-жалоб не было?

-нет, чист как белый лист, батюшка!

-значит так, деревенщина, прекращай так звать меня и распишись вот здесь

Мужчина указывает большим указательный пальцем на строчку в списке, где уже через несколько секунд написана подпись. Мужчина вглядывается в нее, после откладывает лист бумаги с ручкой, берет стопку денег, отсчитывает малую часть от них и отдает рабочему. Тот смотрит на всего лишь 1 бумажку: номинал в 500 рублей. Рабочий возмущается:

-как же это так-то! Всего лишь 5 сотен за такой труд! Я столько тяжестей перетаскал!

-а сколько тебе надо? Миллион сразу? У нас тут не раздача денег, так что пошел отсюда, не задерживай очередь! – грозно сказал мужчина за столом

Захар был возмущен такой наглостью в свой адрес, но ответить был не в состоянии, от того поспешил удалиться дабы не стать объектов презрений и гнусных высказываний как было ни раз, и не обязательно на работе. Он глядел на злосчастную купюру, и про себя бормотал:

-это как же так… а как же… а как же сыночка мой… я же… конфетку ему обещал…

В его голове начинают происходить сложные вычислительные процессы, что пробуждают воспоминаний из далеких времен, когда его такое же худое тело сидело за партами и вникало в речь учителей. 60 рублей надо было оставить на автобус до родной деревушки, до которой в тьме ночной пешком идти опасно и долго. 200 рублей потратить надо на какую-либо еду для всей семьи. 100 рублей на новые нитки, как наказала матушка. 50 рублей на большой батон хлеба, и еще 50 на баночку соли. И остается всего лишь 40 рублей… но как же так? Какую вкусность можно купить ребятенку, чтобы порадовать его на эти гроши?
Так или иначе его грустная душа заходит в современный гипермаркет, афиша которого заявляет: «найдете все, почти за ничего!». В магазине он мигом находит простой выход из ситуации связанный с пищей, что будет питательным, достаточным на всех, и за который не будут бранить – мешок картошки четко за 200 рублей. Точнее, за 199 рублей и 99 копеек, да только кто хотя бы раз возвращал эту утерянную копейку… в отделе канцелярии в его руки попадают и нитки, что кажутся ему слишком дорогими, подобно слитку золоту какому-нибудь. Но как говорила матушка: «это для твоего сына, что зашить ему единственную его футболку, ведь на новые ты денег набрать не можешь!». Далее в хлебном он берет свежий хлебушек, и недалеко берет баночку соли по скидке. А вот рассматривая цены на шоколадки, всякие вкусности и различные сладости, в его сердце екнуло, ибо ни на что даже близко не хватало тех оставшихся 40 рублей… и вот, бедный Захар стоит на кассе, и ждет, когда все его товары пробьют. Вдруг: его взору предстает спасение. Яркий леденец в форме петушка-гребешка мерцает в свете фонарей, буквально пылает как огонь. Его свечение падает на ценник в ровно 40 российских рублей. Радостный Захар берет сладкий леденец, и аккуратно кладет его среди остальных своих товаров. И когда хмурая кассирша пробивает его - следит внимательно, дабы не поломался и не попортился подарок сыну. Кассирша говорит цену в 440 рублей, мужчина расплачивается мятой купюрой, на что получает неодобрительный взгляд, а спустя секунд 10-20 свою сдачу в 60 рублей на автобус.

***

Спустя минут 10 удача им таки улыбается – яркий огонек, как символ надежды проблескивает сквозь густые ветви деревьев и сквозь тысячи каплей дождя. В мрачном сердце Джона появилась на минуту некая радость от маленькой победы, от которой тот почти улыбнулся. И действительно, уже через еще пару минут пред ними стоял большой, одноэтажный деревянный дом. Они заходят под крышу террасы, и герой ставит неизвестного мальчика на землю, после чего быстро и сильно стучит по входной двери. Вполне хватает несколько стуков его могучей руки, дабы хозяин мог проснутся. Внутри дома сквозь звуки дождя еле слышно можно было различить какую-то суету, будто кто-то очень быстро метается по дому, и что-то роняет. Минута, ответа нет. Детектив стучится с новой силой – вновь молчание. В конце концов он не выдерживает, и ударом своей правой ноги с легкостью выбивает дверь, но он не ожидал того, что будет за ней… прямо перед ним стоял старик, держащий в руках огромное ружье, направленное точно на героя. Старик грозно сказал:

-кто вы такие?! Прочь отсюда!!!

-извиняюсь, что потревожили Вас – сказал Джон с поднятыми на всякий случай руками – я детектив Джон Файт, со мной ребенок, промокший насквозь под дождем, нам бы переждать непогоду…

-государственная организация?

-ну… я приехал на старой машине Советских лет что старше меня и плетется медленнее школьных лет. Так что… думаю ответ очевиден

-нет! Вам здесь не место! И мальчику тоже! Прочь отсюда, пока я не выстрелил!

-дедуль… ты же совершаешь ошибку…

-последнее предупреждение!

Старик взвел курок. Мальчишка напуган. Детектив продумывает различные варианты событий, он навряд ли успеет достать свое оружие. Одно неправильное движение, неверное решение, промедление – и ему, или ребенку - конец. Тут, природа сама помогает – недалеко с невероятной силой, звуком и ярчайшей вспышкой ударяет молния. «мой шанс» - понял детектив. Он мигом делает шаг вперед и влево, берет дуло ружья снизу, и поднимает его, ударяя холодным металлическим стволом по лбу деда. Тот вскрикивает. Его рука больше не на курке, опасность миновала. Детектив с невероятной быстротой вырывает ружье из рук злого старика, и с той же быстротой вырубает его прикладом, а после одевает ружье себе на плечо. Толстенький и седой старик падает с грохотом на пол. Файт оглядывает полностью освещенный и уютный дом, попутно равнодушно говоря юнцу позади:

-заходи

Мальчишка заходит, и Файт закрывает на засов дверь. В левой части дома горит камин, распространяющий тепло по всему дому. Джон молча указывает на него. Мальчик послушно идет и садиться напротив него и согревается, также прижав к себе колени, как прячась в кустах. Но от кого?
Джон принялся осматривать дом дальше. Весь он был сделан из дерева, был просторным и выглядел очень уютным. Внутри было полно свободного пространства, дверей почти не было, создавая иллюзию свободы. Старые лампы теплыми и мягкими лучами освещали каждый угол. За окном лил дождь, часть его капель падали на окна, и капли играли в догонялки неизбежно стекая вниз от будущего солнца. Дождь казался теперь чем-то не важным, чем-то далеким. Все различные кухонные блоки, полки, шкафы и проч. проч. не казалось новым и современным, как полагается обыденной деревушке вдали от цивилизации, вдали от всех проблем. В таких домах хочется проводить все свои свободные дни. В тишине, в уюте, не задумываясь ни о чем, и чтоб когда вздумалось – мог выйти на улицу, поглядеть на чистую и прекрасную природу, которой она задумывалась. И все это одному… редкое в наше время удовольствие
Одна из дверей внутри дома все таки утаивала одну из комнат, ей была кладовая. Она была на удивление довольно обширная, но внутри творился сущий кошмар, все было разбросано и не убрано. Тем не менее туда Файт перетащил спящего старика, и веревкой оттуда же привязал его к какой-то балке, дабы тот в момент пробуждение не начудил лишних проблем. Внутри было темнее и холоднее, нежели в основном доме, свет не включался. Из вне свет мог пробиваться лишь сквозь маленькое, узкое окошко чуть ли не у потолка.
Джон выходит из комнаты, запирает ветхую дверь и заслоняет ее тумбочкой, передвигая ее будто это просто перышко.
Дождь не планирует оставлять лес, потому детектив продолжает обследовать дом, и рыться по полкам в поисках каких либо зацепок, либо полезных предметов. Он находил стандартные предметы быта: порошки для стирки, еда, специи, табак, соли и проч. проч.
также находил различные медикаменты, патроны от ружья за плечом, обширный рюкзак (судя по всему, тот старик является охотником скучающим на пенсии), маленькую колбу с сильным ядом (наверное для травли насекомых), а также большой шприц с зеленой жидкостью внутри. Благо бумажка, лежащая рядом пояснила, что в данном шприце находится ничто иное, как сильнейшее снотворное. Детектив не то чтобы хорошо учился в школе, но какие-то обрывки воспоминания от химии в его голове остались, и они помогли понять что это снотворное может своим составом уложить сразу несколько медведей. Найдя какую-то ненужную и грязную тряпку (которую скорее всего старик использовал для уборки столов и полок), завернул в нее шприц и положил к себе в карман вместе с патронами для ружья и колбы с ядом. Остальное было сочтено бесполезным и не надобным в его миссии.
Мальчик все еще сидел около камина, чего-то боясь. Джон сел на кресло рядом с ним. На лице мальчишки проступил румянец, дрожь почти прошла, глаза его по неизвестной причине были полны ужаса, и смотрели четко на огонь. Детектив уже привык к допросам подозреваемых, чьи показания могут помочь делу, он был опытен в этом деле и мог с легкостью докопаться до любой правды, но с детьми он практически не имел дело, так что тут надо быть аккуратнее, ибо дети ранимые и более наивные, нежели взрослые, и зачастую сильно верят своему воображению. Он осторожно начал допрос:

-как тебя зовут?

Мальчик молчит и никак не реагирует на заданный ему вопрос

-меня зовут Джон Файт, я детектив… полицейский, если тебе так удобнее… а тебя как зовут?

-Слава… – вдруг откликнулся мальчик, не отводя взгляд от огня

-ты говорил у тебя где-то здесь папа… ты не помнишь, где конкретно? Я могу тебя отвести к нему

-здесь…

-а если поточнее?

Мальчик молчал

-Слава… как ты очутился посреди леса босой?

-бежал…

-бежал?

-да…

-от чего?

Мальчика вновь начала пробирать дрожь, а глаза наполнились таким ужасом, будто перед ним стоит стая разъяренных зверей. Вдруг он встал и подошел чуть ли не вплотную к детективу, при этом мертвой хваткой вцепившись в его плечо со словами:

-вы… вы сильный… пообещайте, что защитите меня!

-от кого?

-пообещайте! Пообещайте, что защитите меня и спасете, несмотря ни на что!

-тише… тише… успокойся… мне в этом мире нет равных, и никто не посмеет тебя обидеть, ибо за тобой стою я. Обещать ничего не буду, ибо итак обещал давным-давно охранять жизнь каждого мирного гражданина от зла

Мальчик будто бы успокоился, отпустил руку и снова уселся у камина. Джон выждал минуту паузы, и решил продолжить допрос:

-можешь рассказать откуда и от чего ты бежал?

Мальчик слышал, его выдавал его взгляд, но молчал. Джон пытается заставить его говорить:

-послушай… я добрый, и обещал что защищу тебя. мне можно доверять.

-я… я сидел у бабушки… - неожиданно начал Слава - она варила вкусный суп, а я играл в игрушки… и тут… я услышал чей-то голос. Я подошел к окну, там этот звук был, и голос стал отчетливее. Это был голос моего папы… он звал меня куда-то…

-звал? Постой, а почему он не вошел в дом и не дал тебе собраться, не предупредил тебя и не изволил потратить время на прочие обыденные вещи?

-может боялся, что его на ругает бабушка…

-на ругает? За что?

-мой папа… где-то пару месяцев назад ушел на рыбалку, я ждал его вечером, когда еды нет – он рыбачит и вечером приносит на всю нашу семью рыбу… когда кильку, когда щуку… вкусная рыба, лучше чем городская. Я ждал его в этот вечер… а он не пришел… и больше не приходил… вот может и боялся что бабушка на ругает за то, что дома не был. Ну… я услышал его голос, безумно обрадовался, и прямо босой выбежал на улицу, так что бабушка даже не увидела… его голос был тихим и далеким… и каким-то странным… будто лишь в моей голове… будто не настоящий. Он говорил мне куда идти, и я шел, спрашивая у папеньки где он был, а он все говорил потом-потом, сначала приди куда я тебя прошу. Я шел-шел, боялся темноты, а папа меня все успокаивал, что скоро буду в безопасности… и вот я увидел какой-то необычный, мигающий и яркий свет впереди… такой красивый… так мигал… как будто лампочка, или солнышко… хотелось побыстрее узнать что там, и я пошел туда… голос папеньки пропал… но тут, из ниоткуда появился какой-то мужчина, это был не мой папа! Он был очень страшный, и кричал в мою сторону что-то невнятное… побежал за мной… я очень испугался, а вдруг меня съедят? Ну я и побежал насколько хватило сил, никогда в догонялках не бегал даже так. Вот как будто бы убежал, да потерялся, и боялся, что найдет он меня, а все вокруг такое темное… как будто там кто-то прячется… ну я и спрятался в кустах, пошел дождь, весь промок… а потом меня нашли Вы, и спасли… я боюсь, что этот человек придет за мной… он был таким страшным.

Детектив был чутка напуган за психическое состояние Славы. Но тем не менее он начал анализировать все сказанное. Теперь можно было сказать – что его персона здесь не зря, и тут действительно есть нечто. Либо же это просто разыгравшиеся воображение травмированного потерей любимого родственника мальчика. Детское воображение поражает своей силой, оно с легкостью любую тьму, любую тень превращает в огромного и страшного монстра, что не имеет никакой предыстории, он просто существует, он просто злой и просто появился злым, и просто хочет причинить зло ребенку, который его представил. Так что в слова и байки детей надо верить осторожно. Если мальчику не почудился голос – тот тут орудует редкий в наше время ведьмак, колдун, если на древнем. Джону объясняли, что эти существа крайне опасны, хоть и большинство из них более смертные, нежели вурдалаки, монстр-оса или же другие огромные твари. Правда, слушатель тогда как и в школе не сильно вникал в инструктаж, ему хотелось поскорее броситься в битву с чудищами, ибо считал что только он способен на равную битву с ними.
Так или иначе – дождь за окном практически утих, и детектив решил, что надо отправляться на исследование местности, и предварительно отвлечь мальчика. «точно, сон!» - догадался тот, и с осторожностью сказал:

-Слава, тебе надо поспать. Все плохие мысли после сна быстро уходят… ну или становятся будто бы менее плохими…

После он молча указывает на кровать в другом конце комнаты, и мальчик послушно идет туда. Уже когда он лег на кровать, Джон достает боевой нож, который всегда таскает с собой вместе с пистолетом, и передает мальчику со словами:

-вот, если на тебя кто-то нападет – он поможет тебе

Мальчик с осторожностью берет нож, и ему становится будто бы неловко. Он кладет нож под подушку, после чего ложиться на спину и пытается уснуть. Даже так видно, что что-то из вне его гложет.
Подождав еще минут 10, пока тот заснет – Джон Файт находит у охотника карту леса, и смотрит на зачеркнутую, по неизвестным причинам местность на ней. Она находилась на юго-западе. Он проверяет ружье на работоспособность, и выходит на улицу. Дождь закончился. Теперь весь лес сиял в блике лунных лучей. Пахло свежестью, этот воздух был в тысячи раз лучше городского, казалось, тут действительно проблем вовсе нет, в отличии от городов, где у каждого человека проходящего мимо вас по тысячи мелких проблем сводящих его с ума.
Детектив следует четко в сторону юго-запада, готовый в любую минуту к нападению. Он думал, как можно противостоять колдуну, и какой мощи тот может быть… сами собой в его голову полезли воспоминания о том, как он устроился на эту благородную должность. Казалось, был обычный день гениального детектива, вновь выругал двух недоохотников на призраков, что опять залезли на чужую территорию без спроса. Также, тот расследовал дело о пропажи людей на какой-то стройке. Тогда он абсолютно не верил ни во что необычное, его взгляд был максимально скептичным на все. Но тогда он встретился с самим злом… тогда он не думал что свихнулся, увидев в подземелье той самой стройки нечто ужасное… огромная тварь не походящая ни на одно живое существо из живущих, или давно вымерших. Тогда ему повезло, ибо тварь была одолена, но буквально через пару дней каким-то чудом о том, что он видел этого монстра – узнало правительство. Тот момент был самым отчетливым и реальным из тех воспоминаний: переулок, мужчина в смокинге и темных очках, темный фургон, час езды в компании серьезных ребят из спецназа, будто Файт является самым опасным преступником, которого ловил весь мир десятки лет. И вот, фургон остановился около какого-то огромного здания, с такими же огромными бетонными стенами. Внутри были сотни ученых, депутатов и еще больше различных спецназовцев. И именно тогда, именно там ему предложили стать тем, кто защитит мирных граждан от порождений чистого зла, и без раздумий тот заявил: «я в деле»
И вот неблагодарным утром понедельника в его квартире разразился звук телефона, в трубке был отчетливый голос командира, говорящий кратко ситуацию, про то, что люди массово пропадают в деревушке, назвал место (ехать целый день), а в конце добавил: «срочно». Такие дела не терпят промедлений.
Вдруг, какой-то звук в чаще леса. Детектив быстро снимает с плеча ружье, взводит курок и внимательно вглядывается во тьму, что издала этот звук. Было похоже на то, как разделывают какую-то тушь, эта теория подтверждалась ужасным запахом тухлятины. Кто-то явно прячется во тьме, и явно этот ночной странник желает добра. Внезапно на фоне тьмы появляется еле различимый силуэт, походящий на человека. Он издавал непонятные, жуткие звуки. А после вытер свой рот и рванул в неизвестную сторону, будто погнался за какой-то добычей. Его бег был очень странный, с сутулой осанкой, шатаниями в разные стороны и хромая на одну ногу. Через секунд 5 силуэта уже нет, как и звуков, которые тот издавал. Вновь мертвая тишина. Медленно подойдя с фонариком к месту, где был замечен силуэт – взору героя предстали изуродованные останки оленя. «не уж то это сделал этот… человек?»
Для поисков ответа на этот и не только вопрос оставался лишь один выбор - идти туда же, куда побежал силуэт, держа ружье наготове. План приводится в исполнение. Теперь каждый шорох куста казался значительней, нежели при простой одинокой прогулке по лесу. Каждая тень от лунного света казалось больше обычного, и будто имело более таинственные черты… казалась темнее. До чего смешон наш разум, что чуть что непонятное – пытается додумать, подключая воображение, в сумме давая самые невероятные представления. Это главная опасность для каждого детектива, которую следуют подавлять.
Но вот на маскарад тьмы врывается гость одетый не по дресс-коду – яркий, маленький огонек, который будто один сражался против всей тьмы. Потом второй огонек. Потом третий. Потом еще, еще, еще и еще. И вот сквозь кусты уже исходит яркое свечение, будто зайдя за куст попадешь в другой мир, где царит яркий и солнечный летний день.
Джон с осторожность преступает порог меж тьмой и светом, готовясь чуть что – сделать выстрел. Но его взору предстает нечто невероятное. Это была круглая, очищенная территория по которой летали маленькие яркие огоньки, подобно светлячкам, и летали они так медленно, что их плавные движения успокаивали.  Посреди территории стояло огромное дерево, заметно больше остальных. Корни этого дуба распространялись на десятки метров, и выпирали из земли, от чего их можно было спутать с булыжниками, буграми, или же срубленными стволами других деревьев. Его ветви были такими же длинными как корни, легонько покачивались и свисали чуть ли не до самой земли, их листья были большими, зелеными и свежими как в лучший июльский день. На ветвях росли какие-то плоды, что так и излучали свет. Будто по всему дереву развесили яркие фонарики. Эти плоды так и манили, притягивали твой взгляд и мигом возникало неопределимое желание попробовать этот плод, что-то внутри говорило что он будет так сладок, что это так вкусно.
Но благо наш герой способен себя контролировать, и тем самым быстро переключает свое внимание на объект стоявший у основания дерева. Это был человек, но вовсе не тот, который бегал по лесу как умалишенный. Этот человек был с идеально прямой осанкой, ростом чуть повыше, у него был длинный черный плащ с капюшоном, закрывающим почти все его лицо, от него так и веяло мраком и чем-то таким, что говорило внутри: «Беги!». Под капюшоном был виден его рот с высохшими губами, и гнилыми, будто выточенными как у акулы зубами. Был виден подбородок с небольшой, неопрятной черной щетиной, и тощие щеки. Весь он был будто бледнее обычного человека. Таинственный незнакомец криво улыбался своим страшным ртом. Между ними было расстояние в метров 10-20. Файт крикнул:

-я детектив Джон Файт, кто бы Вы не были сударь – попрошу представиться и поднять руки вверх!

Улыбка незнакомца стала еще сильнее обнажив больше не чищенных и острых зубов. На улице стало невероятно холодно, будто сейчас зима Якутии, ветер поднялся будто это новая земля. Незнакомец молча пошел быстрым шагом в сторону детектива, и ему не остается ничего как сделать выстрел, его палец быстро нажимает на курок… осечка… удивительно, ибо он перепроверял ружье. Попытка 2 – снова осечка. Неизвестный за это время каким-то чудом уже настиг героя, он хватает дуло ружья и приставляет прямо к своему сердце. Явно данная личность не сильно боится выстрела. Лицо детектива меняется на сильно удивленное. Незнакомец заговорил тихим и спокойным голосом:

-я б так и вырвал ваше сердце детектив, да чую у вас его нет… как и у остальных… я могу это исправить. Только вот это Вам ни к чему… охотничье ружье, не столь старое… раньше их делали лучше…

Вдруг, после его слов ружье начало слегка вибрировать, весь металл дула начал ржаветь, дерево гнить, и все это с безумной скоростью. Буквально через несколько секунд ружье превращается в груду ржавчины и гнилых досок, которые детектив бросает на землю. «вот он, колдун» - мигом догадался Файт. Когда он поднял свой взгляд на колдуна, тот уже успел протянуть ему руку, в которой находился тот самый плод… это было ярчайшее, сочнейшее, будто сделанное из чистого золота – яблоко. Детектив с осторожностью берет фрукт из мертвецкой, тощей, холодной руки колдуна. Его рука сама хочет поднести яблоко ко рту, но невероятная сила воли удерживает ее. Колдун искушает:

-съешь, оно вкуснее всего, что ты пробовал за свою жизнь. Самый вкусный и необычный плод во всем мире, не похожий ни на какие другие. Съешь, и ты присоединишься к обществу нового, идеального мира.

Искушение давит со всех сторон настолько, что можно невольно почувствовать себя в чем-то виноватым, почувствовать от чего-то сильнейший стыд. И вот на пике искушения – Файт бросает яблоко на землю и раздавливает его. Колдун с нотками грусти и высокомерия:

-чтож, я разочарован. Боюсь, ты не готов стать членом нового общества, что будет править в будущем миром, что построит идеальный мир

-слушай ты, урод, я твои растения пробовать не буду, и на фокусы твои глядеть не желаю. Либо ты поднимаешь свои палки, либо я их переломаю и сам доведу тебя до нужного места – огрызнулся Файт.

-ух ты… удивительно… право удивительно… сколько дерзости в Вас, и причем Вы, предполагаю, прекрасно понимайте, что я необычный житель этой… даже деревней не назвать… этого леса. Вы бездушны, бесчеловечны, без сердечны, но сильны… Вы были бы идеальным бойцом, просто Вас нужно направить в правильное русло…

Детектив устает от этой бессмысленной для него болтовни, и уже замахивает руку для удара, предварительно крепко сжав ее в кулак. Как вдруг, волшебник просто взмахивает рукой, и происходит невероятное: земля уходит из-под ног, прилив адреналина, в животе стало щекотно, тело расслаблено, не за что зацепиться, все вокруг очень быстро плывет в никуда, как и сам летящий. Все это прерывается спустя лишь несколько долгих секунд – ударом об дерево, от которого по спине с невероятной скоростью распространяется боль.
Колдун продолжает свой монолог уже с насмешкой:

-Вы, на фоне моих сил просто смехотворны. Я создам новый мир, и Вам от того не убежать. Вы либо станете его послушной частью, либо будете убраны с нашего пути. Великое древо даровало мне силы для свершения этой легендарной миссии. Хм… все-таки меня до боли забавляет ваш характер… Вы же бездушная машина для убийств. Хотите докажу это? Не думаю, что Ваш великий ум позабыл мальчика, коего Вы сегодня встретили… не задумывались, как ему сейчас спится? Не боитесь ли Вы, что его сон кто-то потревожит? А может наплевать, и попытаться убить меня, как остальных? Силенок конечно не хватит, но ваш характер не даст вам остановится… Вы теперь как животное, и это инстинкт.

Продолжение следует...

Продолжение жуткой длиннокрипипасты! Рассказ затянулся, но прочитать стоит всю серию!

Начать читать многоэтажки можно тут: https://author.today/work/360911

Начало многоэтажек-3: Многоэтажки-3. Пролог

Предыдущая часть: Многоэтажки-3. Часть XXIII

Часть XXIV

Двадцать километров пролетели так, словно, их и не было. У меня очень сильно подрагивало одно место: с одной стороны, я даже представить не мог, чем обернётся для нас этот рейд, с другой, даже было немного интересно, как же выглядит эта ебучая "Фобия".

Мы затормозили вместе с джипами возле поля. Здесь по обеим сторонам было пусто, и ни одного намёка на то, что тут может находиться секретная организация, не было.

"Может, они под землёй? Или имеют какое-нибудь маскировочное поле?" - подумал я.

Вояки все повылазили из машин. Мы сделали тоже самое. Капитан Петрушкин разговаривал с одним из своих бойцов, возможно, они обсуждали стратегию нападения или типа того.

- Выдвигаемся! - скомандовал, наконец, капитан, - камера нас уже заметила, - он указал на старый деревянный столб, на котором была прикреплена новенькая белая камера.

Стало как-то невыносимо страшно от осознания этого факта. Ебучий столб, я бы даже не обратил на него внимания...

- Вы! - Петрушкин указал на нас с Алексом, - Не лезьте, пока не дам указание. Экспериментальный корпус у них находится справа от входа. Бегите туда, когда дам команду. Вы узнаете это здание, оно четырёхэтажное, белое, в форме буквы "П". Скорее всего, Маша там. Где именно, уж извиняйте, не знаю. Но кто ищет, тот найдёт. Где ваш обрез?

- А, бля! - Алекс хлопнул себя по лбу и побежал к машине.

- Пиздец, парни, вы как будто на пикник собираетесь! - рассмеялся Петрушкин.

Вместе с ним заржали и военные. А вот мне было совсем сейчас не до смеха. Как-то уж очень жутко всё складывалось.

Я достал пистолет и передёрнул затвор. Если честно, то хотелось попробовать выстрелить, чтобы понимать, с чем я буду иметь дело. Но делать это тут и сейчас - значит, быть ебанутым, а посему я отбросил эту мысль от себя.

Шли мы по тропинке. Даже не шли, а бежали, как на марш-бросках.

Мне так захотелось курнуть перед всем пиздецом, который нам предстоит, что я решил не сдерживать себя. К тому же Алекс тоже пыхал, но делал он это как-то профессионально, на ходу, а не как еблан, типа меня. Пока я пытался зажечь сигарету, мы успели нехило зайти вглубь.

Внезапно послышался выстрел. Затем ещё один. Алекс пригнулся и жестом указал сделать мне то же самое. От испуга я выронил сигарету. Послышалось несколько очередей из автомата - то наши бойцы давали ответку.

- Всё, идём! - послышался голос Петрушкина.

Мы бодро двинулись дальше, и я увидел на нашем пути двух гандонов в таких же чёрных костюмах. Возле них лежали пистолеты, а сами они валялись в луже крови. Что ж, эти два уёбка были, видимо, посланы, чтобы оказать нам "радушный приём". А что же нас ждёт дальше?

А дальше показался старый и неуклюжий забор. Он очень не был похож на то, что нам нужно, потому что казалось, что он слеплен из говна и палок. Забор состоял из металлических листов, скреплённых друг с другом, но высота была внушающая: наверное, с добрый двухэтажный дом. Листы были скреплены друг с другом, наверху была решётка и колючая проволока. Ржавый старый забор, который, казалось, можно было повалить с удара ноги, вояки обходили очень аккуратно, словно, в любой момент из-за него могли появиться танки или ракеты.

"И это ваша "Фобия"? Да у меня в психушке и то забор лучше!" - подумал я.

Уйдя влево, мы прошли мимо ржавых листов, и оказались возле ворот, тоже очень старых.

- Они через главный ход собрались? Ну, что за тупость! - возмутился шёпотом я.

- Серый, блять, не выёбывайся. Тут явно более опытные люди в этих вопросах. Они знают, что делают, - ответил Алекс.

Мы притаились возле забора, недалеко от бойцов. Те же уже готовились к штурму, а именно обкладывали ворота чем-то типа взрывчатки.

- Отойдите, дальше отойдите! - крикнул нам Петрушкин, заметив наше хуёвое укрытие.

В этот момент рвануло так, что я чуть не наложил в штаны. Хлипкие и без того ворота, разлетелись на мелкие кусочки, открыв вход. Военные стали забегать внутрь, послышались выстрелы. Кто стрелял - было не понятно, но я догадывался, что там наших уже кто-нибудь да встречал.

- Пиздец, хоть бы их всех не перебили, - Алекс достал новую сигарету и закурил.

Я последовал его примеру и заметил:

- Сам же сказал, что они опытные.

- А "Фобия" по-твоему так, хуйня ебаная? Надо ещё подумать, кто из них опытнее, - друг плюнул на землю.

Выстрелов становилось всё больше и больше. Казалось, что мы тут надолго, но я ошибся. Буквально, через минуты две, выстрелы угомонились, и нас окликнул Петрушкин:

- Вперёд, мужики!

Как же мне не хотелось туда заходить! Мне казалось, что только я окажусь внутри, как мне в голову точно свистанёт шальная пуля. За воротами была площадка, которая вела к другим, уже более внушающим воротам. Вокруг валялись трупы людей "Фобии". Тут были и старые-добрые мужики в чёрных костюмах, и люди в военной форме. Я сперва решил, что это кто-то из наших, но когда увидел, что трупов в военных формах достаточно много, а наши всё в том же составе, понял, что такая подмога есть и у "Фобии".

Второй забор был бетонный с такими выпуклыми ромбиками. Стандартный забор, который можно было много где встретить в нашем городе. Сверху два ряда колючей проволоки, железные ворота, которые тоже были обложены взрывчаткой.

- Мужики, вы как? Готовы? - спросил капитан, - сейчас мы войдём в саму "Фобию". Обратного пути нет.

- Куда нам деваться... - проговорил дрожащим голосом я.

Я бы, наверное, давно бы уже дал заднюю и сбежал отсюда, если бы не Маша. Только она заставляла меня находить остатки мужественности в щелях своего тела и хоть и не уверенно, но идти только вперёд.

Вторые ворота пали. Вояки пошли напролом. Снова жуткие выстрелы из автоматов. Мы стояли, как неприкаянные и ждали команды. Внутри нас теплилась надежда на лучшее. Хотелось верить, что всё получится.

Алекс раскрыл обрез и взглянул на два патрона в нём.

"Он типа только сейчас решил проверить, а заряжен ли он вообще?!" - подумал я, но говорить не стал.

Стрельба за воротами была нескончаемая. Слышались взрывы гранат, от которых я вздрагивал каждый раз. Казалось, что это никогда не закончится. Но закончилось и это. Выстрелы внезапно угомонились. Вот так? Так просто "Фобия" проиграла? Или это только начало?

- МУЖИКИ! ВАШ ВЫХОД! БЫСТРЕЕ! - заорал нам капитан Петрушкин.

И мы помчались. Честно скажу, когда мы забежали внутрь, то изучать обстановку просто не было времени. Я лишь увидел много трупов, несколько подорванных каких-то труб, которые извергали что-то похожее на горячую воду. Впереди были здания, красивые, отделанные белоснежной плиткой. Были тут и какие-то электровышки. Это всё, что я успел заметить, потому что капитан нас погнал, не забыв пожелать удачи.

Военные двинулись вглубь "Фобии", мы же с Алексом, рванули направо.

- Серёга, не отставай! - крикнул друг.

- Да иди в пизду... - возмутился я.

Я и так сейчас был, как на иголках. Ещё он меня тут подгоняет!

Место тут было достаточно приятное, и хоть оно напоминало что-то наподобие больницы или даже больничного комплекса, но тут везде были высажены цветы, деревья, стояли лавочки, беседки, в общем, всё было очень хорошо сделано. Для людей.

- Где, блять, это здание в форме буквы "П"?! - возмутился я, когда мы пробежали уже здания четыре, имеющих обычную форму.

- Ты языком не чеши! Беги лучше! - крикнул спереди друг.

Удивительно, на за нами никто не гнался. В нас никто не стрелял. И вообще было такое ощущение, что мы сюда пришли на день открытых дверей и просто решили поиграть в "догонялки".

Вдруг, послышалась сирена. Такая неприятная, жуткая и протяжная. Она явно оповещала всех сотрудников об опасности. И мне это не нравилось.

- Вон оно! - крикнул издалека Алекс.

Я взглянул вперёд и увидел здание. Белоснежное, в четыре этажа, в форме буквы "П". Да, это оно!

Долго думать не пришлось, посему мы зашли через главный вход. Я ожидал, что нас тут уже будут встречать, но тут не было вообще никого. Справа от входа стояла охранная будка, но внутри никого не было. Единственным препятствием на нашем пути оказались турникеты, через которые мы легко перемахнули.

Дальше перед нами открылись коридоры, которые вели вправо и влево. Бежевые стены должны, наверное, были успокаивать, но они только ещё больше напрягали.

- И куда бежать? - спросил я у Алекса.

- Да я ебу? Пошли направо. Может, кого встретим и спросим, - пожал плечами тот.

"Ахуенно придумал! Нам же тут любой легко ответит, где они держат мою похищенную сестру!" - нервно усмехнулся я про себя.

Мы пошли вправо. Сбоку был лифт, но на него мы не рискнули садиться. Не рискнули оба, потому что оказаться в лифте - оказаться под их контролем. Они его, наверное, смогут и остановить, когда захотят, и открыть, когда будет необходимо. Нахуй такое счастье.

Двери кабинетов тут были, как в больнице. Реально, казалось, что мы просто пришли на приём к врачу. В конце этого коридора была лестница, ведущая наверх. По ней мы и стали подниматься. Но лишь мы дошли до второго этажа, как сверху послышался выстрел. В моё плечо что-то попало, и меня немного отшатнуло. Алекс же сориентировался моментально и пустил в ход обрез. Я же стоял в ступоре, ожидая увидеть кровь. Но толстовка была целёхонька и более того, рука тоже. Спасибо той хуйне, которую к нам прицепили. Броники работают на "Ура".

- Аааа, сука! - послышался голос сверху, - уёбок!

Алекс уже заполз выше, и я понял, что надо идти ему помогать.

Те, кто в нас стреляли, скрылись на третьем этаже, но Алекс не планировал их отпускать живыми. На полу виднелись пятна крови. Не знаю, куда друг ранил нашего врага, но он съебался так, словно, это была всего лишь царапина.

- Идём! - скомандовал Алекс, указав обрезом на кровавые следы.

- Это может быть ловушка, - заметил я.

- Это место, сука, одна большая ловушка. Не похуй ли, куда идти? - ответил тот и перезарядил обрез.

Мы побежали вперёд по коридору, куда нас вела кровь. И окончание этой погони было ожидаемым: по нам открыли огонь. Причём из нескольких поворотов. Я пригнулся, надеясь не словить пулю, а Алекс же, как ебучий терминатор, просто стал палить, стоя на месте.

"Нихуя, он в себя верит!"

Двух патронов обреза не хватило, посему в ход пошёл пистолет. Причём друг уверенно пошёл к повороту, чтобы выцепить обидчика. Я ещё раз передёрнул затвор своего пистолета, затем вспомнил, что уже этот делал, и понадеялся, что из-за двойного передёргивания, оружие не собьётся.

Возле поворота, Алекс показал мне жестом, чтобы я прикрывал его слева, а он будет атаковать справа. Как же мне не хотелось этого делать, но разве у меня сейчас был выбор? Я вылетел из-за угла и выстрелил. Пистолет неплохо ебанул меня по носу, вследствие отдачи.

- Блять! - возмутился я, глядя на то, как на толстовку стала капать кровь. Врагов наших, правда, тут не было, видимо, уже успели съебаться.

- Серый, ну, ёбаный рот, ну ты чё, как девка? - возмутился Алекс, увидев мою проблему.

- Ну, а хуле ты хотел? Я впервые в жизни стреляю!

- Ты как? Норм?

- Да пойдёт. Не смертельно ранен.

- Пошли! - Алекс указал вперёд.

Мы ломанулись направо, хотя понятия не имели, что нас там будет ждать. Если нас спалили, то, значит, в любой момент могут устроить нам засаду. Друг на ходу вновь перезаряжал обрез, и я не особо понимал его этот ход, потому что, сука, с двумя патронами в пушке, реально глупо бегать.

Мы вышли в какой-то зал. Тут были декоративные цветочки, кресла, столики. Ахуеть, ну, просто, зона ожиданий.

- Дальше! - Скомандовал друг.

Побежали дальше, хотя ноги уже не слушались. Я так устал бегать, что хотелось сейчас сесть в одно из этих мягких кресел и перевести дух. Наш коридор закончился новым разветвлением. И только мы решили идти вновь направо, как перед нами возникло несколько уёбков в чёрных костюмах. Их было четверо: трое держали в руках автоматы, а один, как мне показалось, пулемёт. Тут даже Алекс понял, что лучше, блять не ввязываться в драку, схватил меня за толстовку и потянул обратно. Мы побежали в другую сторону, а позади послышались выстрелы. Их было просто много, но мы бежали и бежали, не ощущая, что нам в спину летят пули.

- Пиздец... пиздец... - выдохнул я, когда мы вновь оказались за поворотом.

- Куда встал?! Беги дальше! - скомандовал Алекс, сделал несколько выстрелов из обреза и погнал меня дальше.

Не знаю, что он думал, наверное, рассчитывал, что таким образом сможет немного остановить наших преследователей, но это было глупо, даже для меня. Коридоры тут, сука, были бесконечные. Мы добегали до одного поворота, потом до другого, словно, в лабиринте. И он не кончался. Так, по крайней мере, казалось мне. Но, как всегда, в игру пошёл закон подлости.

Мы бежали достаточно долго, иногда слыша позади себя выстрелы в спину. Но затем, когда мы в очередной раз свернули и добежали до конца, то обнаружили, что это реально конец. Коридор заканчивался дверью, которая оказалась заперта. Остальные двери тоже были закрыты. А поворотов не было. То есть, мы оказались в тупике.

- Серёга, теперь будем драться не на жизнь, а на смерть, - проговорил тихо Алекс.

- Ты ебанулся? - ответил тяжело дыша я, - нас порешают...

Тем временем из-за поворота слышались спешные шаги. Ебаные ублюдки настигали нас.

Продолжение следует...

Прочитать в удобном формате полностью серию можно на АТ:

Многоэтажки: https://author.today/work/360911

Многоэтажки-2: https://author.today/work/367038

Многоэтажки-3: https://author.today/work/375534

Поблагодарить автора за писанину можно тут: https://pay.cloudtips.ru/p/5fb8fda8