Шаг, шаг, срыв, из ног словно вырвали кости, два кожаных мешка, набитых овсяной кашей, отказываются идти.
Сирены, религиозные вопли каких-то клуш, и охуевления мужиков, слились в агонии звука, замещая собой звон в ушах. Доскрестись до мусорки, за ней поворот, оттуда в кусты, в канаву, в тень, с глаз долой. Пока это стадо не видит меня, пока рассматривает то, что осталось после бойни. Чёрт, да что же здесь произошло..? И вороны, жирные, бройлерные, слетелись твари, я живой! Слышите суки, жрите то, что осталось, вам смерть накрыла стол, жрите, пока ваши блюда не распихали по пакетам.
Тёмный переулок, каждый кирпич стен в нём, за годы своего существования, пропитался чьей-то болью, кровью, страхом. Идеальное место для всякой чесотки терроризирующей ночные улицы, идеальное место, и чтобы свалить из оцепления, главное успеть!
Жар расходился по всей комнате, густая пена поднималась всё выше, бурлящие пузыри надувались и лопались, стремительно подступая к краю. Раскалённый металл плиты, освещал помещение ярче, чем первые рассветные лучи, едва пробившиеся сквозь пыльное стекло небольшого окна.
Вот кипящая пена подобралась к самому верху и словно лава, вырывающаяся из жерла вулкана, с нервным шипением растеклась, заливая всё, до чего могла дотянуться.
- Да, ежа тебе под хвост! – взревела девушка, снимая с плиты турку.
- Ань, ты там чо?! – лениво прозвучал мужской голос из спальни.
- Нихера и лука мешок! Кофе убежал! И так опаздываю, тут ещё вся плита засралась, почистишь сам! – сорвалась Аня, на ни в чём не повинного Сергея.
- Что ты психуешь, иди ко мне, утро должно начинаться не с кофе! – снисходительно промурлыкал парень, подзывая свою комнатную истеричку.
Девушка улыбнулась, быстро просеменила к своему мужчине, и едва коснувшись кончика его носа губами, отпрыгнула назад.
- Мне через пять минут нужно быть на работе! – с напускной грустью в лице, скривилась она, пытаясь натянуть джинсы на разбухший в последнее время зад.
- Так мы успеем, у тебя ещё даже время останется плитку помыть. – не теряя надежды, потянулся к ней Сергей.
- Ты успеешь, а я нет. Иди вон, с плиткой трахайся, там всё присохло. – уже серьёзно отмахнулась она, нелепо задирая ноги, распределяя целлюлит по штанинам.
Парень с лёгкой улыбкой, и обожанием в глазах, наблюдал за её акробатикой. Такая родная, такая любимая, такая колючая, но тем и прекрасная, со всеми своими недостатками.
- Постарайся прийти сегодня пораньше. – встав с постели, чтобы проводить свою ненаглядную, пропел он.
- Пораньше? Пораньше, чем ты успеешь передёрнуть, и я стану тебе неинтересна? – усмехнулась она, и закрыла перед ним дверь, когда тот потянулся к ней, чтобы поцеловать.
- Дура ты, Анька! – буркнул Сергей, куда-то в дверь и пошел, следуя зову своего мочевого, в белокаменную.
- Ну, что, дружище, с недобрым утром нас! Давай, поплачь, легче станет, но мы же всё равно её любим, или нет уже? – Сергей ухмыльнулся над глупым разговором, с единственным кто его понимает, и взгляд его упал на что-то розовое, в ведре.
На затылке съёжилась кожа, когда он слегка наклонился над находкой. Небольшая розовая коробочка с силуэтом женщины, поглаживающей живот. Сердце забилось, ноги стали ватными. Парень стоял на пороге неизвестности, у него не осталось сомнений, что это. Но где результат?!
- Позвонить спросить? Нет, будет кричать, что я лезу не в своё… В смысле не в своё дело?! Как раз таки в своё! …но кричать будет. – ворчал он сам себе под нос, наматывая туалетную бумагу на ладонь, чтобы рыться в ведре. – Тьфу! Ну, вот чем я занимаюсь?! Нет, звонить всё равно не буду!
Долго копаться не пришлось, тест оказался там же, в коробочке. Сергей с замиранием сердца открыл её, как ребёнок разворачивает новогодний подарок.
- Как это по-женски, целых три штуки, никогда не верите с первого раза. – мелькнула мысль, но тут же отлетела, когда он увидел, что держит в руках шесть полосок.
Ждать вечера было невыносимо, ему нужны были ответы здесь и сейчас, ответы на кучу вопросов. Почему она ничего не сказала, что она думает и чувствует, как теперь изменится его, их жизнь? Всё, что он знал о беременных, только то, что они жрут штукатурку и ездят по ночам на ЖД вокзал, нюхать рельсы! Хотя пару ответов к нему пришли сами собой. Причина её несдержанных закидонов, и почему вырос пердак, как у Кристи Мак!
Весь день Сергей провёл на изжоге, и время заморозило свой бег. Секунды растягивались, как использованные гондоны, превращая пропасть между ним и встречей с Анной, в бесконечность адских пыток.
К вечеру, парень не выдержал и, накинув ветровку, вышел на улицу, встречать свою усипусечку. Ему едва удавалось сдерживать себя, чтобы не перейти на бег. До конца рабочего дня оставалось ещё полчаса, Сергей мучил себя, стараясь идти медленно. Вскоре, салон, в котором работала Аня, вывернул из-за угла, представ перед парнем чем-то холодным и зловещим. Сейчас у Сергея ноги сами замедлили свой шаг.
Тротуар, пешеходный переход, крыльцо. Рука несмело потянулась к дверной ручке. Глубокий вдох, на пару секунд он с силой зажмурил веки и потянул дверь на себя. Сергей пробежал глазами по фойе, но не увидел за стойкой администратора Анну, вместо неё, там стояла молоденькая девушка, с какими-то красными пятнами на лице, очевидно ставшая жертвой каких-то варварских услуг, оказываемых их же салоном.
- Привет, а Аня где прячется? – немного растерявшись, спросил Сергей.
- Дома наверное, она отпросилась после обеда. – развела руками девушка.
- Не надо ля-ля! Анька! Скобли сюда! – крикнул он вглубь коридора.
- Мужчина, не кричите, я на кнопку нажму! – глядя на бешеные глаза парня, проскулила администратор и её пятна растворились на раскрасневшемся от страха лице.
- Где она! – ударив кулаком по стойке, напирал он. – Говори! Утварь кухонная!
Не добившись ничего вразумительного, от потерявшей дар речи девочки, он бросился искать Аню по кабинетам.
- Ааа! – завопила какая-то тётка, то ли из-за появления постороннего мужика, то ли, потому что в этот момент мастер дёрнула бандаж, и вся её махорка унылым ежом осталась торчать из восковой полоски.
- Здравствуйте, Анечку не видели? – смутился парень.
Ответа он не дождался, так как руки ему уже заламывали два парня в форме местного охранного предприятия.
Домой Сергей возвращался уже поздним вечером, в рваной ветровке, одном ботинке и с ярким фонарём под глазом, который, как оказалось, совершенно не освещал ему путь, а наоборот, только ухудшал видимость.
Затылок ломило от пробитой ему в воспитательных целях гычи, мышцы болели от бесконечных приседаний, он и подумать не мог, что если его правильно мотивировать дубинками, то он может присесть более семи сотен раз. Но это всё равно казалось ему лучшим исходом, чем передача в органы и административка с сутками в КПЗ и штрафами.
В доме горел свет, к куче его вопросов, прибавилась ещё горсть. Ускориться не получилось, ноги горели, каждый шаг всё больше разжигал злость. Ещё эти грёбанные ступеньки!
Сергей скулил сквозь зубы, поднимаясь на этаж, каждый шаг давался ему с трудом, преодолевая пролёт за пролётом, он удивился свету, на лестничной площадке, последний раз там была лампочка года два назад, и ту, он сразу же выкрутил из подъезда и вкрутил у себя в прихожей.
Нет, этот свет падал на площадку из открытой квартиры. Ещё две ступеньки и стало ясно, что именно из его квартиры. Не запереть дверь в такое время? Здесь явно что-то не так, Сергей напрягся, все обидки немного отступили, на передний план в эмоциональном спектре, вышло волнение, затем тревога. В квартире что-то загремело. Перестав чувствовать боль, парень бросился вверх. Как преодолел последний пролёт, он не заметил. Бесшумно приоткрыв дверь шире, он вошёл внутрь. Свет горел на кухне, Сергей скинул единственный ботинок и стал пробираться по коридору. В квартире висела тишина, подозрительно тяжёлая, заполняющая всё вокруг. Единственное, что тревожило его слух, это учащённая пульсация собственных сосудов в голове.
Сергей несмело заглянул в кухню, скользнул взглядом по столу, за ним никого, у плиты пусто. Край глаза едва уловил движение у окна. Сергей присмотрелся, занавеска снова качнулась, парень сделал вкрадчивый шаг, превозмогая боль в ногах, слегка присел, чтобы дотянуться до грозного оружия - табуретки. Вооружившись, стараясь не хрустеть коленями, он двинулся вперёд. На лбу выступили крупные капли, руки дрожали. Занавеска вновь колыхнулась, от чего Сергей чуть не выронил табурет, но собрав волю в кулак, нанёс удар! За шторой что-то треснуло, и раздался звук бьющегося стекла, табуретка разлетелась. Сергей отдёрнул занавеску, готовясь нанести второй удар оставшейся в руке ножкой.
Громко выдохнув, парень обернулся. Всё в голове закрутилось, сердце на мгновение перестало биться, чтобы взять разгон и пуститься в бешеную скачку. Крик запутался в гландах, так и не вырвавшись наружу. В дальнем углу, между столом и раковиной, лежало окровавленное тело его Анечки.
Сергей бросился к любимой, но встретил на своём пути, летящую навстречу его лицу, биту. Яркая, искрящаяся вспышка осветила комнату.
Парень больше не чувствовал боли, ни в ногах, ни в разбитой переносице, ни где-либо ещё. Он не чувствовал себя, своё тело. В глазах по-прежнему мерцали световые всплески, но становились всё тусклее, пока не погасли окончательно, вместе со звуками непонятной возни, перемежающейся с бранью. Сергей провалился в темноту.
- Э! Туловище! В себя приди, немедленно! – прозвучал голос во тьме. – Я твою шкуру хоронить что ли буду?!
- Да ты ему желток взболтнул, так, что он уже не придёт в себя, сдох он. – раздался другой голос.
- И что, нам самим яму рыть? Тут корней херова гора. – проскрипел зубами первый.
- Да к чёрту яму. Тут от дороги минут сорок ходьбы, а до ближайшего села километров сто, сюда никто не сунется. К весне от них не останется ничего. – явно желая как можно скорей свалить, ответил второй. – Давай, листвой закидаем, и погнали!
Сергей долго не мог пошевелиться, запястья ныли, лицо горело огнём. Сознание возвращалось медленно, память ещё медленнее. Мужчина прислушался, рядом никого, удаляющиеся шаги напавших, давно стихли. Он кое-как разлепил глаза, вокруг всё плыло, настроить резкость получилось не сразу. Сергей хотел протереть глаза, но руки оказались связаны за спиной. Потребовалось немало усилий, чтобы перекинуть руки вперёд через ноги. В метре от себя, он увидел тело Анны. Мужчина оставил попытки развязать узел, и пополз к ней. Она не дышала, а из живота торчала рукоять кухонного ножа.
- Ааа! - Сергей не смог сдержать крик, казалось, со своим воплем он хочет выдавить из себя и свою жизнь, в одночасье потерявшую всякий смысл.
Гнев и отчаяние, жалость к себе и ненависть ко всему миру, наполнили его сердце, он хотел перестать чувствовать, хотел перестать существовать, но мысли о том, как он выдавливает глаза убийце, заставили его, взять себя в руки. Сергей схватился за рукоять ножа, и с болью зажмурив глаза, выдернул его из тела любимой. Верёвка, сковывающая его конечности, тут же упала на землю.
- Терять нечего, нужно догнать этих отморозков и перерезать, как свиней! – прорычал себе под нос парень.
- Дёрнешься! Я тебе мозги вышибу! – прозвучал голос за спиной, а следом раздался звук затвора. – Брось нож, и уткнись мордой в пол!
Вся былая смелость медленно стекла по позвоночнику и впиталась в землю, Сергей подчинился.
Через час, его уже упаковывал наряд полиции, по всему лесу бегали криминалисты, собирая улики, а тело Анны, грузили в чёрный пакет.
Следующие месяцы жизни Сергея, прошли, как в тумане, он не понимал, что происходит, да и не хотел. Следствие, суд, приговор, всё не имело значение.
Охотник, нашедший Сергея в лесу с окровавленным ножом в руках, передал парня органам, дал показания, этого оказалось достаточно, чтобы не копаться дальше. Мотивом стала ревность, администратор салона и охрана подтвердили, что он был не в себе, когда искал Анну.
Сергей делал всё, что ему говорят, подписывал не читая, каждый день надеясь, что утро не настанет. Но оно наступало, каждый день, на протяжении восьми последующих лет.
Режим, проверки, проблемы, возникающие из ниоткуда, которые нужно решать здесь и сейчас. Всё это не оставляло времени и сил, на душевную самодрочку, и лишь, после отбоя, он мог себе позволить вернуться в объятия своей Анны, в своих фантазиях.
- Подъём! – прозвучал злобный, насмешливый голос дубака.
- Что, опять, гражданин начальник?! – обречённо простонал Сергей, косясь на ПР-73. – Ещё рано!
- А ты ещё хочешь здесь клопов кормить?! Сматывай рулет, ты внатуре арестованный, у тебя звонок сегодня! Хватай бобрянки и на выход! – покачал головой сотрудник администрации.
- Да, у меня своего, только очки, очко и тапочки… - натягивая лепёху, выдохнул Сергей и пошёл вслед за дубаком.
Обрести свободу, не всегда означает – обрести счастье.
Ипотечная квартира ушла государству, справка об освобождении не оставляла надежду на какое-либо приличное трудоустройство, а подъёмные восемьсот рублей от государства, ушли на шаурму, и билет до города. Все связи, которые у него когда-то были, разорвались в тот момент, когда судья нарёк его убийцей. Более того, всё здоровье Сергея осталось где-то по ту сторону забора. Вольный воздух и лучи весеннего солнца не приносили радость.
Условия содержания в центре социальной адаптации, оказались ещё более чудовищными, чем в самом лагере. Каторжный, низкооплачиваемый труд, но больший дискомфорт доставлял отец Симеон, с приторными речами о добре и всепрощении. Сергея хватило на пару месяцев, после чего он начал пить, и пить много. Центр, дававший ему хоть какой-то кров над головой, отныне был для него закрыт, об этом позаботился сам отец Симеон, который не смог простить Сергею разбитый нос.
Ночи, проведённые в подвалах, на теплотрассах, или просто на улице убеждали его в том, что нижнего предела нет. Как бы паршиво не было сегодня, завтра может быть ещё хуже, и вчерашний пиздец, покажется весьма сносной зоной комфорта, о которой завтра будешь вспоминать с приятной ностальгией, если конечно, доживёшь до этого завтра.
Стакан димидрольной сивухи оказался сильнее разряда тока, вырубившего Сергея, когда тот срезал провода, для приобретения этой самой сивухи. Дрожащие, обожжённые руки поднесли омерзительное пойло к пастозному лицу, мужчина с хрипом выдохнул и, стараясь не дышать, опрокинул в горло жидкость. Пищевод обожгло, губы перекосило, на щеках тут же выступили пятна. Сергей закрыл глаза и откинулся спиной на сырую стену подвала, ставшего ему домом. Тошнота уже давно стала его привычным состоянием, он научился с ней жить, стараясь дышать ровнее, Сергей тоскливо разглядывал искрящиеся полосы, ползающие у него под закрытыми веками. Рядом стояла мятая пластиковая бутылка с ядом, делающим его жизнь не такой болезненной, но взимающим за это непомерно высокую плату.
Солнечные зайчики, стали расплываться в огромные пятна, заполняя всё видимое пространство ярким светом. Пульсация в висках стала утихать, дыхание стало редким. Вскоре подвал исчез, Сергей перестал ощущать холодную сырость лопатками, все чувства растворились, лишь сплошная белизна слепила глаза. Стоило ему привыкнуть к свету, как прямо перед ним вспыхнула новая вспышка, многократно ярче и плотнее, чем пространство вокруг него. Свет будто пронзил Сергея насквозь, сделав его прозрачным. Мужчина зажмурился, но когда открыл глаза, увидел приближающийся к нему силуэт. Который не шёл к нему, он словно парил в бесконечности. Сергей не мог разглядеть его лица, оно терялось в отблесках его золотых одежд. Он не чувствовал страх, не чувствовал тревогу, словно в месте, куда он попал, всего этого не существует. Незнакомец приблизился, продолжая парить перед Сергеем, но лицо его так и осталось сокрыто непроглядной дымкой.
- Что ты здесь делаешь? – произнёс незнакомец, чей голос будто прозвучал у мужчины в голове.
- Не знаю, стою, вишу… - отозвался Сергей, пожимая плечами.
- Тебе здесь не место. – мягким, но в то же время строгим голосом сказал незнакомец.
- Знал бы я ещё, что это за место. – вздохнул мужчина.
- Узнаешь, но прежде, я хочу, чтобы ты ответил самому себе, чего ты хочешь. – силуэт стал немного чётче, но всё ещё мало различим.
- Ничего не хочу, вообще, сдохнуть и чтоб ничего не чувствовать, ни о чём не думать, ничего не знать, не помнить, чтоб меня вообще никогда не было, не знаю, исчезнуть, раствориться, что угодно. – вывалил Сергей смузи из своих мыслей.
- Я спрашиваю, чего ты хочешь на самом деле! – терпеливо произнёс собеседник и положил ладонь на голову мужчине.
Снова вспышка. Во всё тело резко вернулась боль, глаза упёрлись в чёрную стену. Громкое шипение пронзило слух. Сквозь тьму проявилась растрёпанная Анна, убирающая с плиты турку, вдруг он услышал свой голос. Сергей прошёлся по своей старой квартире, увидел себя, с горящими глазами, жадно наблюдающими за Аней.
- Дурак, какой же ты дурак! – выругался он на себя и закрыл глаза.
В следующее мгновенье, он увидел себя, с отрешённым, пустым взглядом, безынтересно слушающего свой приговор.
- Тряпка, слабак… - сплюнул он снова в свой адрес.
Затем был лес, лагерь, подвал, отец Симеон и снова квартира.
Разбитая табуретка, тело Анны, бейсбольная бита, ломающая переносицу молодому ему и ухмылка мужчины, вошедшего в кухню.
Сергей опешил, не зная, что делать. Перед ним стоял человек, загубивший всю его жизнь. Он стоял перед ним, глядя куда-то через Сергея, не видя его. Он хотел наброситься на убийцу, но тот сделал шаг вперёд, проходя сквозь него.
- Постой, я тебя знаю! Ты был на корпоративе у Ани, ты долбаный муж хозяйки салона! Какого чёрта, ты это сделал?! – сердцебиение нарастало с каждой секундой, гнев наливал кровью глаза, Сергей закричал, теряя контроль над собой.
- Чего ты хочешь? – повторил свой вопрос незнакомец, вырывая Сергея из воспоминаний.
- Выдавить глаза этому пидору и трахнуть его голову в пустые глазницы! – выпалил Сергей не, раздумывая.
- Так чего же ты здесь делаешь?! Тебя переполняет праведный гнев, в твоих силах очистить мир от грязи, которая распространяется со скоростью рака по планете, ты можешь открыть глаза людям, защитить их, дать им надежду, но вместо этого, ты сам топишь надежду в бутылке! – раскатом грома пронёсся голос в голове Сергея.
- В моих силах? Я ни себя, ни семью не смог защитить! – попытался возразить мужчина.
- Что ж, теперь ты не один, если решишь взвалить на себя это бремя, у тебя будут безграничные силы, скажи «Да» и понесёшь свет! – парящий силуэт замер в ожидании ответа.
- Он ответит за всё! – проскрипел зубами Сергей.
- Тебе пора, у тебя остались незаконченные дела на земле! – отрезал незнакомец, и расправил белоснежные крылья, которые ослепили мужчину яркой вспышкой.
- Шатун, ему уже не пригодится, хочешь, оставайся, поплачь. А я сваливаю! – донёсся противный, хриплый голос.
- Грыжа, баклаху осади, и прогари отсюда, а я помяну человека! – парировал второй, не менее омерзительный голос.
Сергей словно разбитый сонным параличом, лежал на земле, слушая спор своих подвальных товарищей, не в силах пошевелиться.
- Тебе двухвостка в ухо заползла?! Валить надо, пока на нас труп не повесили! – настаивал Грыжа.
- Оставь бутылку! У покойников ничего брать нельзя! – возразил Шатун.
- Перекрестись ещё! Сейчас карманы проверю и на ход! – сплюнул Грыжа, и полез Сергею под куртку.
В тот момент, когда сухие, костлявые руки коснулись его боков, к Сергею вернулся контроль над собственным телом. Он сделал резкий вдох, и широко раскрыв глаза, стал сучить ногами, пытаясь отодвинуться от своего некрограбителя.
- Святые единороги! – воскликнул Грыжа от неожиданности, и повинуясь рефлексам пару раз саданул Сергею в челюсть.
Расплаты долго ждать не пришлось. Рука человека, минуту назад считавшегося мёртвым, прошла через печень, и обхватив позвоночник пальцами, сдавила его в кулаке, выжимая из него костное масло.
- Не проводили человека с почестями, он и не ушёл… - только и успел прохрипеть Шатун, прежде чем из него вышел дух, смешанный с парами перегара.
Сергей бежал с места преступления, ноги несли его через город в неизвестность. Под черепной коробкой, словно ползали муравьи. Он не понимал, что произошло, был ли в действительности ангел, который отправил его обратно, были ли на самом деле его собутыльники, безжалостно растерзанные им. Или в его внутреннем зоопарке завелась белочка. Это бы всё объяснило, но багровые перчатки из запечённой крови на его руках, всем своим видом, настаивали на том, что всё произошедшее - правда. Какая-то боль разливалась по всему телу, в желудке крутило, потроха дрожали. Но это был не страх, не чувство вины перед мёртвыми собутыльниками, это было что-то новое для Сергея, что, он пока не понимал.
Пустые серые улицы змеились между ветхими строениями, бездушный город тоскливо наблюдал за бегущим в ночи мужчиной, чёрными дырами пыльных окон. Никому не было дела до его агонии, никому в этом городе нет дела не до кого. Люди выходят из условно своих квартир, идут выполнять бесполезную работу, и не всегда возвращаются. Общество слишком занято, чтобы обратить на это внимание, даже для тех, кто жил с ними в этих квартирах, под ярлыком «семья», не парятся по утрате. Бесконечный конвейер биоматериала заполнит пустоты. Так кто будет искать двух бомжей, навсегда оставшихся в подвале, частью которого они станут через несколько месяцев, впитавшись в пол. Сергей бежал, мысли захлёстывали его сознание, он чувствовал себя одиноким, он один противостоит этому миру, но мог ли он один, что-либо изменить.
Мог! Сделал он для себя внезапный вывод. Мог! Начав с этого прокажённого города, где всё пропитано алчностью, болью, презрением, безразличием и отчаянием! Ноги его остановились на краю города. Сергей постоял немного на обочине, вглядываясь в тёмное небо.
- Ну и для чего ты меня вернул? – прошептал он под нос. – В первую же минуту своей вновь обретённой жизни, я убил двух человек. Для этого ты дал мне эту силу?!
Ответа он не дождался. Теперь он был сам по себе, словно падший ангел, с безграничной силой, которому отец подарил второй шанс. Шанс на искупление. И только от него зависит, как он распорядится этой силой. Всё чему учил Симеон, не вязалось с тем, что было сказано ему на том свете, всё шло в разрез с его библейскими представлениями.
- Да, конечно. Тот кто это писал, не был там, где побывал я, не получал откровения из уст ангела. Ведь бог покарал даже самого Люцифера, сослал его в ад. Так почему он не может сделать это с человеком? А я всего лишь орудие в его руке. Всё что я делаю, это его воля! – пришло озарение, и Сергей повернулся к городу.
Дымка чёрного смога скрывала строения, делая их не чёткими, напоминающими руины, редкие огни мерцали в ночи. Удручающая картина вселяла в Сергея уверенность, что этих людей уже не спасти, нужна тотальная чистка, сродни всемирному потопу, и в этом у него не было с богом конфликта интересов. Он знал с чего начать, с тех, кто возложил на себя ответственность за порядок в этом городе, с тех, кто принял на себя роль судьи, кто посчитал себя вправе судить и наказывать тварей божьих.
- Вот про какой праведный гнев говорил ангел, это не месть, а справедливое возмездие! – на лице Сергея появилась улыбка.
