Сообщество фантастов

Глава 6

Лабораторией — «лабрааторией», конечно, — у Джанки называется бывшая гардеробная, узкая вытянутая комната сразу за прихожей. Я, ещё когда смотрела квартиру перед покупкой, сразу подумала, что это помещение Дэну понравится — потому что без окон. Именно здесь организовала коммуникации для мастерской. И, к моей чести, я угадала.

Под потолком вспыхивают две яркие лампы, и после тусклого коридорного светильника я аж морщусь. В резком белом свете комната выглядит неуютно. Обычно, если я сижу здесь с ним, Дэн включает только лампу на своём столе, а я прячусь в сумраке, и это ощущение безопасности нравится мне гораздо больше того, что сейчас.

Осторожно — не потерять бы равновесие от резкого движения — присаживаюсь на привычное место слева, рядом с металлическим столом. Из трёх вращающихся кресел в комнате это — самое мягкое и удобное. Не то чтобы я часто бываю в лаборатории — Дэн во время работы уходит в себя, поэтому и его напрягает присутствие другого человека, и мне скучно сидеть как мышка, — но всё же это кресло считается моим. Ну, и здесь я не мешаю: стол слева — вспомогательный, вечно заваленный деталями непонятного назначения. Иногда Джанки просит меня найти среди всего этого добра «такую шню, как энта», и тогда я, поглядев на финтифлюшку в его пальцах, старательно роюсь в железе. Обычно получается раскопать нужное. Приятно быть полезной.

Тем временем Дэн бухается в скрипучее кресло справа от входа, перед некрашеным деревянным столом, а роботу указывает на металлический стул с высокой спинкой у дальней стены — между столиком с аппаратом неизвестного мне назначения и поцарапанным, но всё ещё изящным комодом красного дерева. Не знаю, составляет ли то кресло комплект с металлическим столом, за которым сижу я, но они очень похожи матовой перфорированной поверхностью.

Робот проходит между нами аккуратно, чтобы не задеть, и направляется к стулу, а я не могу удержаться, чтобы не проводить его взглядом. Непривычно видеть в лаборатории Джанки кого-то постороннего, тем более — с такими габаритами. Для нас с Дэном здесь всегда хватало пространства, но стоило добавить двухметрового мужика, как комната сразу оказалась маленькой.

Теперь, при свете, можно его рассмотреть. Чёрные штаны-карго, военные ботинки и потёртая футболка с оливковым камуфляжем вполне сочетаются друг с другом, а вот куртка на их фоне выглядит неожиданно: продуманный, неброский стиль; кожа мягкая — навскидку я бы сказала, что соответствует органической не менее, чем на восемьдесят процентов. Дорогая вещь. Более чистая и новая, чем остальная одежда. Как будто её берегли.

Тем временем мой взгляд как-то сам собой перебирается на футболку: при каждом вдохе она натягивается, очерчивая крепкое тело. Даже рельеф мышц заметен...

Голос-в-голове бормочет сквозь зубы: Хватит пялиться на его живот, ты выглядишь озабоченной.

Сев, робот облокачивается на колени и переводит настороженный взгляд между нами.

Дэн, наоборот, откидывается на спинку кресла и, не отрывая изучающего взгляда от мужчины перед ним, вытаскивает папиросу, чиркает спичкой, затягивается.

Все такие деловые, сосредоточенные, одна я — еложу на стуле и копошусь как-то несуразно: мне необходима успокаивающая доза никотина, но пальцы, всё ещё непослушные, лишь скребут пачку, открыть не получается. Про зажигалку и думать нечего.

Не выдержав, страдальчески тяну:

— Джанки?..

Дэн, спохватившись, забирает у меня сигареты, раскуривает одну и протягивает к моим губам. Наконец-то!

И вот — в комнате воцарилась тишина. Все изучают друг друга. Я вожу пальцем по гладкому металлу столешницы, а на мужчину поглядываю лишь мельком, с подчёркнутым безразличием. Ничего интересного. Совсем ничего.

Честно говоря, я совершенно не помню его лица, ведь по сути видела буквально несколько секунд. Если бы встретила на улице, то даже не заподозрила бы, что это он.

Волосы у него, оказывается, тёмно-русые, глаза серые, кожа очень бледная. Да и в целом лицо осунувшееся, с синяками под глазами, а скулы так резко очерчены оттого, что щёки впалые. Или, может, это из-за яркого белого света кажется? В подобном освещении любой выглядит болезненно.

Голос-в-голове задумчиво бормочет: Хм, даже несмотря на это, что-то в нём есть... Вот если бы побрить… Думаю, его можно назвать привлекательным…

Я раздражённо фыркаю: Заткнись! Это совершенно не к месту. И вообще, такая внешность не в моём вкусе, я предпочитаю более интеллигентный тип.

Щетина ещё эта… Какая-то неузнаваемая. Можно было бы даже усомниться — вдруг это всё-таки не тот, кого я видела два года назад, — но я точно помню его причёску, высокий хвост. И манеру наклонять голову так, что волосы ложатся на плечо.

Стрижка вот странная для военного робота. Да, в основном волосы длинные и собраны в хвост, но с правого бока — равномерно-короткие, как будто изначально были сбриты, а теперь отросли. Начинаясь примерно на пять сантиметров выше уха, линия неаккуратно спускается к затылку по диагонали. Подобная стрижка точно не является распространённой. Зачем делать так, чтобы военный робот привлекал внимание?

Да и вообще непонятно, почему у него длинные волосы, это вроде как нефункционально. Хотя в объявлении о розыске указано, что партия экспериментальная, — может, причина в этом?

Вообще, так-то подумать — что именно дизайнеры хотели изобразить? Например, я бы сказала, что это мужчина молодой, лет двадцать пять, от природы крепкий, однако сейчас истощённый. Как будто живёт впроголодь, к тому же трое суток не спал. Грудь поднимается тяжёлыми рывками, в дополнение образа он то и дело кусает губы, и без того уже обветренные. Может, дизайнеры проектировали модель раненого? Чтобы выглядел неопасным? А потом, усыпив бдительность врагов, он ка-ак… И всех убьёт. Только при чём здесь длинные волосы — узнаваемый атрибут золотых граждан? Тоже должны вводить в заблуждение?

Тем временем Дэн вжимает окурок в и без того полную пепельницу.

— Н-ну? — тон недоброжелательный. — И што ты за хрень?

Мужчина откликается с готовностью:

— Антропоморфный автономный боевой комплекс, аналогичный биологическому.

Слова, слишком неподходящие для такого голоса — он будто мягким бархатом закручивается вокруг моих оголённых нервов. Волоски на загривке встают дыбом. Так, Лета, возьми себя в руки! Это всего лишь робот!

— Задачи?

— Разведка, контрразведка, диверсии. Основной целью программы была разработка технологии, позволяющей создать копию любого человека, подчиняющуюся военному руководству.

— Секретная, — Дэн морщится, как от зубной боли.

— Повышенный приоритет.

У меня вырывается:

— Но в итоге ты не подчиняешься?

— Полагаю, эта проблема связана со спецификой моей серии. Мы должны были действовать в одиночку и максимально похоже на людей, поэтому у нас — экспериментальные носители операционной системы, поддерживающие самообучение, и нет обязательных алгоритмов.

— Как это «нет»? Нет алгоритма подчинения конкретным людям?

Робот качает головой.

— А как тогда военные вас контролировали? Просто уговаривали? Типа, «я твой начальник, ну пожалуйста»?

— Регулируя работу участков физического носителя, можно сделать так, чтобы андроид добровольно подчинялся приказам.

Я было снова открываю рот, но Дэн перебивает:

— Мисса, вперёд важное! Слежка, — он смотрит на мужчину.

— По сигналу порта. У меня он удалён.

— Прям тока порт? — Джанки скептически оглядывает его. — Чип? Детали? Идентификатор скелета?

— Чипа нет. И нет металлических деталей, они бы сразу выдали моё искусственное происхождение. Тело состоит из форсированной псевдо-органики шестнадцатой серии, кожа — базовая шестнадцатая. Чтобы нельзя было определить стандартными полицейскими сканерами.

Брови Дэна от изумления ползут вверх.

— Шутишь? — он поворачивается ко мне: — Где ты его нарыла?

Я вопросительно развожу руками:

— А что тебе не нравится?

— Мне? Вообще нихуя не нравится. Ты глухая? — Дэн указывает ладонью в сторону робота: — Особо секретная херота, стоит как пол-Порта. Тебя посадят. Или положат.

— «Посадят или положат»? — я усмехаюсь с пошлым намёком.

Однако Дэн шутку не поддерживает.

— Ты поняла.

— Ну ладно. И что?

Несколько мгновений он смотрит на меня как на дуру. Тяжело вздыхает.

— То, што я опять против.

— Слушай, я не верю, что, если бы тебе кто-то спас жизнь, ты бы отказался от долга, потому что испугался. Ты что, так делал?

Ноздри Дэна вздрагивают, челюсти сжимаются — но он молчит. Да, я знаю, что, если бы кто угодно другой озвучил подобное предположение, Джанки бы уже забивал ему зубы в горло, но мне-то можно ходить по краю. Приятно быть особенной.

Так что я продолжаю вполне спокойно:

— А если не делал, так и не предлагай мне. Говорил ведь, что я честная, ну так и вот, нужно вернуть долг. Сама я не могу это сделать, поэтому прошу тебя. Заплачу, сколько скажешь.

— Совсем шибанулась, — Дэн раздражённо фыркает. — Шамрить она мне будет… Ладн, гляну поломку. Но! Писать его на тебя — совсем другое.

Хм, так и быть, сейчас я не буду настаивать, но мы ещё посмотрим, чья возьмёт. Если уж я чего-то хочу, то могу быть очень упорной. Однако пока что последнюю фразу можно игнорировать.

— А как ты, вообще, насчёт органики?

— Ну, чипы-то ставлю, так што хоть как починю, — заметив мой взгляд, Дэн непонимающе поднимает брови: — Што?

— Ты ставишь нелегальные чипы? Это… — я мнусь, но всё же озвучиваю: — Не знаю, как-то опасно… Может, не стоит?

— Ты энто по правде щас? Притащила мне какую-то хуерыгу и втираешь, што чипы опасно? Да ты глянь на него, он нам бошки открутит на раз.

Мы синхронно смотрим на мужчину — двухметрового и мускулистого. Тот отвечает настороженным взглядом.

— Я не буду никого убивать.

Мы с Дэном переглядываемся.

— Мм… — я морщу нос. — Ты прав. Не мне учить тебя, как жить.

Джанки склоняет голову с наигранной благодарностью. Принимается рыться на своём столе, однако между делом бросает:

— А што энто ты «не бушь никого убивать»? Ты ж вроде боевой андроид?

Я торопливо выпаливаю:

— Он сказал, это из-за модификации.

Мало ли, что этому экспериментальному роботу придёт в голову ляпнуть! Я не для того искала его два года, чтобы он теперь запорол всё случайной фразой!

Дэн, наконец-то раскопав на столе дисплей, поворачивается обратно ко мне.

— Мисса, я-то шну, што ты мякушка и хошь ютить всех бедных брошенных робаатов, но пусть он сам грит, лады?

Тем временем мужчина переводит между нами недоверчивый взгляд, да и вообще очевидно напрягся. Напористо повторяет:

— Просто не буду и всё.

— Так, стоп! Никто тебя не заставляет! — я успокаивающе выставляю ладони, а Дэну поясняю: — Мы уже говорили об этом. Он считает, что мне нужен военный андроид, чтобы кого-то убить, а он не хочет этого делать.

Робот продолжает в том же агрессивном духе:

— Это логичное предположение.

— Логичное. Но неверное, так что заканчивай с этими кровожадными идеями.

Тем временем Дэн изучающе рассматривает мужчину сверху вниз:

— Ну-у, с виду он не тока на такое годится.

— Так! И ты заканчивай! Он спас мне жизнь. Я должна вернуть долг. Всякие эти фантазии оставьте при себе.

— Как скаж, — Дэн ухмыляется.

— Ша! — я предупреждающе машу ему пальцем и поворачиваюсь к роботу: — Джанки спрашивает только в том смысле, чтобы ты не убил нас.

— Я обещал не причинять тебе вред. Равно как и другим людям.

— Видишь? — я указываю Дэну на робота. — Всё отлично.

— Аха. Вот тока он мож врать, — Джанки улыбается мне снисходительно, словно наивному ребёнку.

— Как это?..

Опешив, смотрю на мужчину, и он кивает. Повторяет:

— Разведка, контрразведка, диверсии.

Чёрт, я и в самом деле не обратила внимания на это, не подумала о последствиях. Привыкла ведь, что роботы должны говорить правду.

— Однако я не обманывал. Я с самого начала сказал, что бесполезен. Что моя операционная система содержит ошибки. Зачем мне признаваться в подобном? Тем более, зачем мне признаваться, что я способен лгать, если подавляющее большинство роботов не способны — и я мог бы притвориться подобным им? В то же время слова о том, что человек целенаправленно разыскивал ценную вещь для того, чтобы помочь ей, не преследуя материальной выгоды, гораздо больше похожи на ложь.

В комнате повисает тишина. Я так и вовсе хлопаю глазами от неожиданности, потому что не смотрела на ситуацию с такого ракурса. Неудивительно, что он мне не верит — да и кто поверил бы? Разве только Джанки, который по собственному опыту знает, что я достаточно шибанутая для подобных идей.

Наконец Дэн подаёт голос:

— Так што? Мы дело делаем, или я спать пошёл?

— Делаем! Сойдёмся на том, что все друг другу верят. Нас тут всего двое, и никто тебя не удерживает насильно и прочее. Хорошо? — я поворачиваюсь к Дэну: — По-моему, он не собирается нас убивать. Он помог мне два года назад, не причинил вреда сегодня, он даже ищейку не убил, и сейчас рассуждает вроде бы здраво.

— Там ещё ищейка была, — Джанки закатывает глаза.

— Две ищейки, — говорю я с вызовом. — А ты ставишь нелегальные чипы.

— Ой, бля, ну отшила, речная ты хищница, — Дэн удручённо качает головой и смотрит на робота: — Ладн, которые у тебя ошибки?

Мужчина задумывается ненадолго, осторожно говорит:

— Мне сложно судить об этом, так сказать, изнутри. Я знаю, что после последней модификации моё восприятие изменилось. Я больше не чувствую необходимости подчиняться приказам. Не понимаю, почему раньше подчинялся. К тому же теперь я могу анализировать слова окружающих, оценивать их, а раньше воспринимал некритически, как руководство к действию.

— И, типа, не хошь убивать.

— До модификации это не вызывало никаких ощущений. Но сейчас вспоминать о моих прежних действиях неприятно. Чем-то похоже на боль внутри. Хотя и не совсем, но я не знаю, как описать точнее. Из-за этого я не хочу делать подобное снова. Что касается стабильности операционной системы, то за два года я не заметил изменений. Субъективно мне кажется, что все изменения в системе находятся на прежнем уровне.

Смысл его слов скользит по поверхности сознания, только тембр голоса пробирается внутрь. Как будто меня гладят по голой коже тёплой бархатной перчаткой — невозможно думать ни о чём другом. Может, у меня какой-то особенный день цикла, что так секса хочется?..

Тем временем Дэн продолжает:

— Почему не пошёл обратно к чёрным? Техники откатят операционку и всё. Бушь как новый.

Робот качает головой:

— Физические носители нашей серии не поддерживают ни откат данных, ни форматирование. Насколько мне известно, все экземпляры со сбоями растворяли.

Последние слова царапают моё сознание, отвлекая от приятных фантазий.

— Что значит «растворяли»?

— Я имею в виду процесс утилизации. Экземпляр опускают в растворитель на несколько суток, после обработки псевдо-органику можно использовать повторно, — голос робота звучит в целом ровно, однако короткие запинки всё же выдают эмоции. Или это всего лишь программа? — Хотя значительный процент теряется в процессе.

— Боги милостивые, звучит... неприятно, — я невольно обнимаю себя за плечи.

— Выглядит хуже, — заметив наши вопрошающие взгляды, мужчина поясняет: — Я присутствовал при утилизации одного экземпляра. Его не выключили. Тогда я воспринимал это как должное, но сейчас предпочёл бы избежать подобной участи. Если есть возможность.

— Что значит «не выключили»? Ты… Ты же не имеешь в виду, что его живьём прям?..

— Я имею в виду то, что сказал, — его не выключили. Один из техников предложил, а другой ответил, что это лишняя трата времени, в которой нет смысла. На процесс это не влияет.

В комнате повисает тишина.

Его тело выглядит совершенно человеческим. Обычный мужчина. И что, его могут просто сунуть в растворитель? В такое сложно поверить. Однако это наверняка правда.

Поёжившись, поворачиваюсь к Дэну:

— А-а?..

Он откликается с готовностью человека, который отлично меня знает:

— Пива?

— Да. Спасибо.

Дэн приносит из кухни две бутылки, протягивает мне одну — уф, приятно-холодненькая, — и мы чокаемся горлышками.

Нет, подобные вещи я отказываюсь воспринимать без алкоголя. Всё это — связанное с разрушением, болью, насилием. Меня, конечно, в растворитель не совали, но я прекрасно знаю это ощущение зависимости от чужой воли и парализующее чувство страха, когда тобой распоряжаются, а ты не можешь даже возразить, не то что сопротивляться.

Кошусь на Дэна: он обсасывает губы, и кажется, что ему тоже не по себе. Люблю я Джанки: он хоть и строит из себя крутого до небес, но на самом деле умеет сопереживать. Даже не стесняется говорить об этом. Я всегда завидовала его смелости.

/продолжение через неделю/

На Пикабу будет 1-я часть из 4-х. Прочитать её целиком (бесплатно) уже сейчас, узнать подробнее о романе, а также найти полную версию (платную) можно по ссылке в профиле автора. Всем мир, и до встречи через неделю.

Все у Стаса что-то да отбирали. Еще более яркий пример – Георгий Викторович, отец невесточки. Это вообще сумасшедший кретин, избивший его ни за что, выбивший зуб! Разломал фотоаппарат за тридцать тысяч, уничтожил бесценные эксклюзивные снимки паранормального похищения. Жирный кретин.

Кот. Странное существо пришло из другого мира и отправило их на погибель. Постоянно что-то недоговаривал. Не сказал и о здоровенном Коте-людоеде, уверял, что путешествие будет безопасным. Теперь затея провалились, из-за Кота погиб лучший друг. Впрочем, сгинул и страшный Баюн.

Поначалу Стас каждую секунду боялся встретиться с Котом-людоедом вновь, потому и прыгнул в ближайший «желудь» Карколиста. Теперь логические рассуждения поубавили страх, но вот лес… В этом странном месте не росло ветвей Мирового Древа – единственный отросток проходил высоко над деревьями, с него-то и свалился Стас. Теперь как никогда требовалась помощь проводника.

Стас повернулся вправо, влево. Черные ели кругом, колючие иглы сжимаются со всех сторон, словно объятья железной девы. Солнца практически не видно, темные макушки деревьев поддели небо на штыки. Запах тления и плесени проникает в нос, сворачивается в горле мокрым клубком. В чаще что-то завыло и заухало, донеслось шуршание крыльев. И вновь эта выжидающая тишина, притаившаяся вокруг.

Но с другой стороны… Конечно, так нехорошо думать, но обещанные за Людмилу три миллиона не нужно теперь делить на двоих. Это значит, что можно купить неплохую квартиру… и уже не платить ежемесячную дань хозяйке, а самому сдавать одну из комнат, например, какой-нибудь симпатичной однокурснице… Правда, неизвестно где замок Черномора и как теперь спасать Людмилу, но надо это сделать. Любой ценой!

И еще одно. Кота больше нет, и не придется возвращать дубовид. А это вещь куда более ценная, чем деньги, пусть даже три миллиона. Можно все-таки попытаться совместить кристалл с фотоаппаратом и получить эксклюзивные снимки, которые потрясут весь мир. Слава и деньги польются рекой…

Внезапная мысль, тлевшая до этого маленькой искоркой, вспыхнула горячим пожаром и потрясла воображение. От волнения Стас принялся ходить кругами по миниатюрной полянке-проплешине и прищелкивать пальцами. Да ведь хождение по ветвям Карколиста может доставить практически в любую точку планеты. Это телепортация, прохождение сквозь стены! «Скажите, это, сталo быть, любую стенку мoжнo так убрать?» Стас захихикал. Но сначала – Людмила. Это будут честные деньги.

И не только деньги. Если Руслан погиб (в этом Стас практически не сомневался), то Людмила Георгиевна остается без жениха. А Стас теперь не нищий студент, не второй сорт! С дубовидом он поднимется на такие вершины, о которых ее бывший жених мог только мечтать. Да и Людмила будет благодарна своему спасителю. Стас задумался о Людмиле, мысли перетекли в мечты и грезы.

Что-то заурчало под лапами елей. Стас рывком обернулся, рука схватила рукоять ножа. Из тьмы уставились два глаза. Стас попятился, а еловые ветви вздыбились, пропуская вперед объемное бурое тело. Когтистые лапы сбуровили лесной ковер, на фотографа уставилась морда неизвестного зверя. «Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей…» Кто бы мог подумать, что строки стихов из школьной программы вызовут такой панический ужас. Ноги стали ватными как во сне, но рефлексы остались в норме - тело скомандовало мозгу: «бежать!», и Стас ринулся через лес.

Деревья мелькали, зверь с треском ломился сзади. Минут через десять тяжелые прыжки стали умолкать. Стас бежал еще метров сто, потом остановился и уперся руками в колени. Пот катился по лицу крупными солеными каплями. Затхлый лесной воздух казался теперь слаще меда, фотограф жадно дышал, словно вынырнул из воды.

Воздух действительно посвежел. Стас ощутил легкое дуновение ветерка и – вот удача! – увидел между деревьями просветы. Зверь вывел его к опушке!

Вместе с вожделенными лучами солнца Стас увидел избушку. Она стояла дверью в сторону леса, что показалось Стасу нелогичным. Кто прорубает окно и дверь в сторону леса, когда с опушки светит солнце и наверняка есть дорога в соседнюю деревню?

Стас постучался и распахнул дверь. В центре миниатюрной комнатки на стуле сидела сухощавая старуха и, кажется, дремала. Седая голова склонилась на грудь, длинный нос торчал, словно у безнадежно завравшегося Пинокио.

- Здравствуйте! – сказал Стас.

- А?! – старуха вскинула голову. Теперь Стас увидел, что она связана.

- Вы кто?

- Яга, конечно. А ты кто?

Так-так-так. Теперь ошибаться нельзя. Надо стать хитрым и расчетливым. Ни одного лишнего словечка. Кот говорил, что Яга встала на сторону Черномора, значит, она враг. Баюн тогда на Древе спросил, не закуска ли идет к ним с Ягой. Значит, Яга враг опасный, и ей служит Баюн. Но кто ее связал? Враг врага?

- Чего молчишь? Кто таков, спрашиваю! Пресным Миром пахнешь, повадились тут!

Ага! Офигенно ценная оговорка – «повадились». Значит, здесь побывал кто-то из их мира. Он же и связал старушенцию. Хорошо.

- Меня зовут Рогдай, - сказал Стас. - Я преследую Руслана. Не проходил такой?

- У-у-у! – взвыла старуха. – Так он же меня и связал, злодей и супостат!

Уловка удалась, Яга подтвердила предположение. Теперь надо следовать сценарию. Глядишь, язык и до Киева доведет.

- Ай-ай-ай! – воскликнул Стас, почувствовав, что переигрывает. Добавив в голос серьезности, студент продолжил: - Руслан тот еще вредитель. Я освобожу тебя, бабушка!

Охотничий нож легко рассек веревки, стягивающие руки и ноги Яги. Одна нога была костяной и чрезвычайно мерзкой на вид, но Стас постарался не обращать внимания. Яга недоверчиво не него посмотрела и сказала:

- Перекусить с дороги не желаешь, добрый молодец?

В животе Стаса что-то требовательно булькнуло, но нарушить «диету», значило обречь затею на провал.

- Спасибо, бабушка, но я пощусь.

Взгляд старухи стал лукавым.

- Понимаю, понимаю… - Она размяла запястья и принялась наводить в комнатке порядок. – Ты присаживайся, рассказывай, откуды да куды путь держишь.

- Дело-то простое, - сказал Стас, садясь. - Руслан, негодяй, мою подругу под венец увел, а теперь и сам ее потерял. Так я его удавить хочу.

Старуха смерила хилого студента недоверчивым взглядом.

- Непросто тебе побороть Руслана будет.

- Потому и пришел за помощью. Прошу путь указать, оружие дать. А то я все равно, что голый.

Яга села напротив, задумчиво наклонила голову.

- Верно говоришь, помочь тебе надобно в добром деле. Карту он у меня забрал, но есть у меня и похитрее вещички.

Яга суетливо вскочила, выволокла из под стола сундук. Прохудившаяся деревянная крышка откинулась, узловатые пальцы нырнули в содержимое. Минуту старуха сосредоточенно рылась, потом извлекла красный клубок. Мохнатая нить топорщилась колючими волосками, словно бесконечная сороконожка.

- Клубок приведет тебя к Руслану. Сейчас, я ему след дам… где же… - Старуха продолжила копаться и через минуту достала деревянную ложку с засохшими остатками каши. – Ей Руслан ужинал, - довольно пояснила Яга и поднесла клубок к ложке.

Красная нить дернулась и словно ожила, став еще больше похожей на сороконожку. Яга тыкнула извивающуюся нить в ложку и по красным ворсинкам пробежала дрожь.

- Теперь приведет прямиком к врагу твоему. Конным он далече ускакал, но я тебе ступу одолжу летучую. Удачи тебе, внучок в благородном деле!

- Спасибо, - пробормотал Стас.

Все шло как по маслу – неужели старуха настолько доверчивая и наивная?

- Еще одно, добрый молодец. Советами моими тебе не одолеть негодяя, есть у меня кое-что повесомее!

С этими словами Яга извлекла из-под потайной половицы меч. Стас сделал инстинктивное движение к груди – нащупать фотоаппарат и запечатлеть дивное оружие. Не нашедшие фотокамеру пальцы сомкнулись на черных ножнах, украшенных яхонтами. Стас ощутил приятную тяжесть клинка, ладонь осторожно легла на рукоять, и студент почувствовал, как в груди от сердца по всему телу разливается сила и уверенность. Теперь заикания оставят его навсегда.

Ступа летела через лес, петляя между удивленными деревьями, срывая листья с неосторожно протянутых веток. Стас спрятался внутри, осторожно выглядывая – перспектива быть сшибленным одним из сучьев нисколько не прельщала. Странные, в какой-то мере живые предметы отлично друг с другом ладили: мохнатый клубок катился по следу Руслана, а ступа спешила за ним.

Стас задумчиво поглаживал рукоять меча, размышления насчет предстоящей встречи не давали покоя. Он лихо назвался Рогдаем и убедил старушенцию оказать содействие. Замысел удался, даже более чем… но как вести себя с Русланом, студент решить не мог. Раз директор «Электрического трейдинга» остался жив, победил Ягу, значит, и Людмилу неровен час вызволит. Тогда Стас уж точно не получит ни награды, ни возможности познакомиться с Людмилой поближе. Это притом, что друга он уже в этой авантюре потерял…

Ступа вильнула, на очередном повороте, Стас навалился на другой борт, голова ударилась о деревянный край. Снаружи царапнули ветви, на голову посыпались сосновые иголки, упала шишка. Ступа выровняла полет и устремилась дальше.

Новая мысль стукнула в голову, словно еще одна шишка: а почему бы не реализовать придуманную для Яги байку на практике? Стас посмотрел на сжатый в руках меч, будто видел впервые. Устранить, так сказать, конкурента. По-любому Руслан Сергеевич сам не раз так поступал в девяностые, да и сейчас, возможно, не брезгует криминалом. Безусловно, он плохой человек, и его гибель не станет трагедией. Обыкновенный буржуй, протирающий штаны в директорском кресле, хапающий откаты и завышающий для народа тарифы на электричество. Закатывающий грандиозные пиры-попойки, когда другие перебиваются с хлеба на воду. Кроме того, Людмила младше его лет на двадцать, ну разве это счастливый брак?

Остаток пути Стас подыскивал все новые и новые доводы против существования таких людей как Руслан. Когда лес кончился, студент обнаружил, что сидит скукожившись на дне ступы, а руки сжимают ножны меча, словно сведенные судорогой. Взгляд непроизвольно упал на новые кроссовки – белоснежная подошва потемнела от грязи, даже шнурки стали серые. «Любой ценой» - припомнил Стас свои слова о спасении Людмилы и растоптал последние сомнения.

***

Как только Руслан вошел под низкий широкий свод пещеры, похожий на приоткрытый во сне рот, температура вокруг упала до состояния холодильника. Сырой от пота кафтан (скачка под зенитным солнцем заставила взмокнуть) приник к телу холодными объятьями вурдалачки. Руслан зажег факел на длинном черенке и двинулся вперед и вниз – в гости к чудовищу.

Как и было оговорено, Огнегрива Руслан отпустил обратно к Кощею – если все пойдет по плану, конь больше не понадобится. Кроме любимого коня, чародей предоставил гостю запас пищи и несколько факелов. Но главным подарком Кощея являлась информация: знание заменило Руслану и меч, и щит. Впрочем, и «Оса» оставалась под рукой.

Тьма бежала от пламени вглубь пещеры, дрожала сгустками под сводом, но тут же смыкалась за спиной. Под ногами шуршали обломки камней, факел разрисовывал их красными и оранжевыми красками. Тень Руслана шаталась по стенам то великаном, то карликом.

В душе Руслан ощущал себя примерно также. С одной стороны – идет на подвиг бравый и уверенный директор (будущий, кстати говоря, мэр, да и вообще крупная по жизни шишка). Это он рванул за невестой в невиданный мир, настучал по голове  Яге, подружился с Кощеем и теперь штурмует следующую планку.

С другой стороны – не опрометчиво ли было довериться сказочному персонажу и ломиться в логово не кого-то там, а самого Змея Горыныча?! Это же дракон с тремя головами, огнедышащий и закованный в бронированную чешую. А то что Змей по уверению Кощея разумный как утешало, так и настораживало. От динозавра можно сбежать или укрыться (если верить – ха-ха! – фильму «Парк юрского периода»), а от разумного дракона… Несмотря на подземный холод, по спине продолжал струиться пот.

Расстояние до логова с каждым шагом сокращалось, и воздух потеплел. Вместе с этим стало душно, как в солдатском кубрике после отбоя, кислорода поубавилось. Надышал, значит.

Извилистый ход закончился утесом посреди громадной, словно театральный зал, пещеры. По центру свода зияла пробоина, откуда опускалась колонна солнечного света. Разрушенные сталактиты и сталагмиты щерились обломанными пнями, осколки усыпали пол. Среди кучи обломков лежал и сам разрушитель.

Чешуя исполинского тела мерцала в отсветах солнца глубоким зеленым цветом, каемки чешуек оставались черными, от чего змей казался малахитовым. Плавные узоры вдоль гребня добавляли сходства. Хвост свился тугими кольцами, крылья прижались к спине. Одно крыло топорщилось, под ним исчезали изгибы трех шей - Горыныч спал, сунув головы под крыло, как гусь. В другой ситуации сходство позабавило бы Руслана, но каждая шея чудовища была с вековую сосну, и чувство юмора приугасло. Огромное тело в неспешном ритме поднималось и опускалось, на каждый вдох Горыныч тратил по меньшей мере минуту.

Руслан оставил факел у входа в пещеру и спустился с утеса. Выбрав подходящее место рядом с валуном выше своего роста (хоть какое-то укрытие), Руслан закричал:

- Рота, подъем!

Горыныч не отреагировал, медленные вздохи не нарушили размеренного ритма. Чего и следовало ожидать. Голос Руслана, прогремевший по пещере эхом, был для чудовища чем-то вроде комариного писка. Но иной комар может и разбудить – если укус достаточно болезненный. Руслан извлек из кобуры «Осу». Четыре дула уставились бездушным взглядом на зеленую перепонку крыла, скрывающую головы. Правда, комара обычно ожидает участь быть прихлопнутым… Руслан выстрелил.

На секунду показалось, что скромный травматический пистолет выстрелил с грохотом противотанкового гранатомета. По телу Горыныча пробежала судорога, крылья резко распахнулись – поднявшийся ветер чуть не сбил Руслана с ног, и он укрылся за камнем. Захрустели обломки сталактитов, сверху посыпалась каменная крошка. Три исполинские шеи взвились к своду пещеры, из ярко-алых пастей вырвался низкий рык, от которого загудели камни. В полумраке пещеры попарно зажглись шесть пронзительно-желтых глаз.

- КТО ТРЕВОЖИТ СОН СУДЬБЫ?! – раздался нечеловеческий голос разом из трех глоток. Воздух завибрировал от резонанса, многократно отраженное эхо навалилось шумом металлургического цеха.

Увенчанный красным шипом хвост метнулся в сторону – несколько толстых сталагмитов разлетелись на осколки, будто кегли, пришибленные бревном. Горыныч поворочался, высвобождая из-под брюха лапы. Взметнулась каменная пыль, черные когти взбороздили каменистую землю, словно ковш экскаватора.

Руслан, сбившись пару раз, досчитал-таки до десяти и вышел из-за камня. Дрожь голоса он объяснил акустическими особенностями пещеры, а тремор в коленях – шатающимся полом.

- Я – Руслан! Я разбудил тебя! Твое наказание окончено! – прокричал он.

Шеи согнулись книзу, словно радуги, знающие оттенки лишь зеленого цвета, три клыкастые морды оказались перед Русланом, дыхание растрепало волосы. Ожидаемого смрада не последовало, дыхание Змея напоминало ветер со стороны мангала: горячий, пахнущий углем, золой и огнем.

- САМ КНЯЗЬ ПОЖАЛОВАЛ? – хором вопросили головы.

Руслан пытливо разглядывал желтые прожекторы глаз. Нечеловеческий взгляд казался вполне осмысленным.

- Князь. Вот только замок мой захвачен, а княжна похищена. Пока ты спал, в наших краях образовался нехилый раскардаш!

- ГОРЬКО СЛЫШАТЬ, - сказал Горыныч и покачал тремя головами одновременно. - А СКОЛЬКО Я СПАЛ?

- Без малого тысячу лет! – припомнил Руслан рассказ Кощея. - С тех пор, как ты сожрал княжеского отпрыска…

- ЭТО ПРОИЗОШЛО НЕ ПО ВОЛЕ МОЕЙ! МЕНЯ ОДУРМАНИЛ ВРАГ!

Горыныч рассержено затопал исполинскими лапами, пол затрясся, солнечные лучи потускнели в осыпающейся сверху пыли и каменной крошке.

- Ну, прекрати, - крикнул Руслан, отряхивая голову, - сейчас все разломаешь. Никто тебя не винит. Я тебе больше скажу: тебя одурманил Черномор и сейчас опять хочет угостить княжеской кровью, чтобы ты впал в карательную спячку!

- ДЕРЗНОВЕННО! – воскликнули малахитовые головы.

В этот раз Горыныч послушно сдержался от топанья, но задышал чаще, из ноздрей заструился голубоватый дым.

- Вот-вот! Больше того, он распустил вранье, что ты – злобное чудище, губитель народов, а не их защитник, что ты не служишь княжескому роду. Твое наказание в виде сна за причинение вреда княжеской семье он преподнес как твое удовольствие, будто ты успокаиваешься и перестаешь бесчинствовать, лишь сожрав принцессу!

Теперь Горыныч казался обиженным, воинственно трепетавшие крылья поникли, головы опустились еще ниже, громоподобный голос поутих.

- Но как же так, княже? – проговорил Змей, - Люди забыли, что я хранитель рода людского? Что я – княжеский герб, что княжеский замок выстроен с тремя башнями по моему подобию…

- Об этом позаботился Черномор, не одно поколение он плетет свою ложь. Теперь Черномор сам занял княжеский замок, а людские поселения оттеснены далеко за реку. Он собирается править.

- НЕ БЫВАТЬ ЭТОМУ! – взревел Горыныч. – КНЯЖЕ, ПОЗВОЛЬ СПАЛИТЬ ЧАРОДЕЯ!

Руслан улыбнулся.

***

Продолжение следует

***

Мои новые книги читайте и слушайте на ЛитРес и Автор.Тудей

Руслан не стал развязывать Ягу (кто знает, не наведет ли старуха какую-нибудь порчу, как только он скроется за деревьями), лишь занес стул обратно в избушку. Напоследок посулил вернуться и отвинтить старухе голову, если та вздумает строить козни.

Яга молчала и казалась безобидной, но Руслан не мог не заметить маленькую злобную искорку в ее глазах. Подобную он уже видел, когда начал есть угощение старухи. Руслану казалось, будь у Яги свободны руки, она потерла бы ладони друг о дружку, словно хищная муха. Снова он не знал что-то важное. Но что? Ложная карта местности? Заколдованный конь? Предупрежденный Черномор? В последнем Руслан не сомневался, но Яга радовалась чему-то иному, будто Руслан совершает абсурдную глупость. Так можно потешаться над дураком, рубящим ветку дерева, на которой сам же сидит.

Лесная дорога летела навстречу, ветер теребил волосы и сушил глаза. Копыта взбивали густой стелющийся туман, словно сметану. Звезды одна за другой тушили огоньки и устало расходились по домам, как дозорные после ночного бдения. Угрюмые ели в широких колючих юбках стали уступать место стройным осинам и березам, лес редел.

Руслан выехал на опушку, руки легонько натянули поводья – конь перешел с рыси на шаг и замер. В утренней прохладе бока скакуна цвета вулканической лавы исходили паром, ноздри раздувались. Дорога встретилась с широким трактом, проходящим мимо леса, и дальше тянулась едва заметной тропинкой. Справа небосклон посветлел, солнце уже стучалось в линию горизонта, и утренние пташки обсуждали рассвет бодрым чириканьем.

Судя по карте, тракт проходил практически точно с востока на запад, а тропа устремлялась на северо-восток, к Полнощным горам. Там рука картографа нарисовала фигурку маленького старичка, обвитого кольцами несоразмерно длинной бороды, и замок с тремя высокими башнями.

Человеческих поселений на этой стороне реки не наблюдалось, деревеньки и, если верить карте, целые города остались на южной стороне за рекой, в которую угодил Руслан. «Смородина», - поясняла надпись вдоль извилистой линии. Северная же сторона по большей части была покрыта лесами и равнинами, слева и вверху вздымались горные хребты.

Помимо обиталищ Яги и Черномора картограф обозначил еще одно место - замок на западе. Подпись под изображением скрыли нервные почеркушки, принадлежавшие, видимо, Яге. Картинку замка явно жгли угольком. «Да уж, кто бы там ни жил, старуха тамошнего обитателя не переносит», - отметил Руслан.

Под каракулями Яги упрямо проступал какой-то символ. Руслан повернул карту на просвет, и глаза различили круг с вписанным внутрь треугольником. Символ показался знакомым. Причем видел его Руслан уже в этих сказочных землях… На одеждах Черномора? Нет, знак ассоциировался с чем-то более приятным. Может быть, это…

Конь коротко ржанул, подставляя морду первым лучам солнца, круглые глаза блаженно сощурились. «Сбил меня!» - высказал Руслан коню и осекся. Медленно высвободив ногу из стремени, жених спрыгнул на землю и окинул взглядом подарок Яги: угольно-черное седло застыло на рыжей спине, стремена и заклепки на уздечке блестели тусклым золотистым металлом. Они-то его и заинтересовали. Руслан склонился к стременам и хмыкнул – точно! – на металле красовался увиденный ранее знак: окружность с вписанным треугольником.

Руслан почувствовал, как вплотную приблизился к разгадке злорадной искорки в глазах Яги. Пришедшее на ум предположение показалось вполне логичным. «Коварная бабка!» - проворчал Руслан и запрыгнул в седло. Руки уверенно развернули коня на запад, жених помчался в сторону вымаранного с карты замка.

Карта обещала не больше двадцати километров пути. Действительно, не прошло и полутора часов, как впереди вырос частокол западных гор.

Здесь же к одной из гор примостился и миниатюрный замок. Хотя само название «замок» могло бы оскорбить этот чуждый осадам трехэтажный особняк с башенкой по центру. Строение окружала двухметровая ограда из острых металлических прутьев, образуя двор величиной с футбольное поле. Изнутри по периметру забора росла живая изгородь. Не крепость феодала, а усадьба утонченного аристократа эпохи Возрождения.

Руслан подъехал к ограде и спешился. Показывать коня раньше времени не следовало, и он привязал скакуна к одному из столбов поодаль от входа.

Ворота во двор стояли открытыми, к особняку устремлялась вымощенная серыми камнями идеально прямая дорожка. По левую и правую руку выстроились в ряд строгие кипарисы.

Руслан проследовал до дверей особняка, потянул за медное кольцо. Двери не шелохнулись, и тогда жених этим же кольцом постучал. Обитатели не отозвались, лишь ветер тихонько завывал среди близлежащих гор. Руслан сложил ладони рупором и прокричал, шаря взглядом по окнам: «Э-ге-гей!»

С заднего двора как будто раздался шорох. Руслан прислушался - звук повторился. Обогнув угол особняка, жених вышел на залитый утренним солнцем дворик.

На открывшейся взору площадке трава не росла, сухая земля была утоптана до состояния асфальта. По краям стройными шеренгами друг за другом следовали конструкции атлетических тренажеров вроде брусьев и турников.

В центре упражнялся мужчина, оголенный торс блестел от пота. В руках мелькал узкий двуручный меч, движения напоминали замысловатый танец: повинуясь неведомому ритму, человек переступал с места на место, кружился в пируэтах, резко приседал и делал стремительные выпады. Плавные, но сильные движения сопровождались свистом клинка. После очередного цикла упражнений человек резко выдохнул и вскинул меч вертикально к небу. Взгляд сосредоточился на острие клинка, худое тело замерло, мышцы стали рельефными от напряжения.

Руслан на всякий случай открыл кобуру, рука легла на рукоять «Осы». Казалось, увлеченный тренировкой хозяин не замечал гостя, но через минуту сосредоточенного разглядывания неба он опустил меч и повернулся к Руслану.

- Доброе утро, молодец, - сказал он. Дыхание после интенсивной тренировки было ровным и спокойным, будто он только что проснулся.

Клинок с тихим шипением погрузился в ножны. Руслан немного расслабился и ответил на приветсвие. Незнакомец приблизился. Вблизи он оказался на голову выше Руслана, но намного худее: бледная кожа обтягивала мослы, грудная клетка бугрилась ребрами, словно стиральная доска. Гладкий, лишенный волос череп блестел на солнце. Взгляд Руслана скользнул по эфесу меча – тусклый золотистый металл, такой же как на уздечке и стременах коня.

- Мне очень жаль, но я не знаю вашего имени, - сказал Руслан. – Меня зовут Руслан.

- Я – Кощей.

Кощей. Может быть, действительно бессмертный. Руслан припомнил один из эпизодов сериала «Горец», где Эдриан Пол в роли Дункана Маклауда столкнулся с хитрым бессмертным, который избегал традиционных схваток на мечах, предпочитая расстреливать себе подобных и уже потом отсекать головы. Возможно, если Руслан сделал неверные предположения, через несколько минут этот трюк придется испробовать на практике.

- И с какой целью ты отвлекаешь меня от утренних ритуалов? – спросил Кощей.

- Мою невесту похитил Черномор, - сказал Руслан и выжидательно посмотрел на собеседника.

Тот в свою очередь ответил тем же.

- Я хотел спросить здесь совета.

- Я что, похож на искателя женщин? – Кощей смотрел сверху вниз, лицо не выражало эмоций.

Руслан покачал головой.

- Тогда вот мой совет: повернись ко мне задом, а к лесу передом и иди, куда глаза глядят. Пока жив.

Кощей отвернулся от гостя и медленно пошел на площадку, явно намереваясь продолжить боевые экзерсисы. Пришло время доставать единственный козырь. Руслан, не убирая руку с рукоятки пистолета, сказал:

- Кощей, а не терял ли ты в последнее время коня?

Кощей остановился и обернулся. Холодные глаза цепко впились в лицо Руслану. Тот ощутил, что сделай он сейчас попытку отвернуться, кожа с лица оторвется лохмотьями, примороженная лютым взором.

- Говори, - сказал Кощей, и голос его зазвенел в пространстве колоколом.

Руслан имел опыт жестких и неформальных переговоров с не самыми приятными собеседниками, но сейчас по телу пробежали мурашки.

- Я получил в дар коня и решил, что он краденый. Возвращаю хозяину.

Некоторое время Кощей морозил Руслана взглядом, затем холодный пресс пропал. Кощей вытянул губы трубочкой, свист перешел в странную мелодию, какую не сыграть и на флейте. Донеслось отдаленное ржание, раздался треск лопнувшей веревки и топот копыт. Через секунду из-за угла выскочил конь. Пламенный окрас сверкал в утреннем солнце, грива струились раскаленной лавой.

Кошей раскинул руки, конь радостно всхрапнул и бросился навстречу. Рыжая голова легла на плечо хозяина, глазищи блаженно прищурились. Кощей погладил вытянутую морду и оборотился к Руслану – эмоций на лице не отразилось, но взгляд как будто потеплел.

- Ты, наверное, и не знал, что когда увели Огнегрива, я поклялся убить любого, кого увижу на своем коне.

- Предполагал, - ответил Руслан, не в силах сдержать улыбку.

Коварность Яги обернулась пользой, что не могло не радовать. Руслан чувствовал себя сорвавшим куш в русской рулетке. Теперь следовало не растерять выигранное преимущество.

- Конечно, я сторонник справедливости, но не без корысти… - начал Руслан.

- Я тебя прекрасно понял. Прошу быть гостем.

Они сидели в креслах посреди небольшой светлой гостиной. Лучи солнца проникали сквозь разноцветную мозаику витражей, падая на отполированный мраморный пол желтыми, красными и зелеными зайчиками. Из угла комнаты на них смотрел манекен в полном рыцарском доспехе: выпуклый нагрудник сияет кривым зеркалом, темные щели забрала оставляют простор для воображения – не таится ли внутри жизнь?

Кощей после упражнений облачился в темный плащ и теперь слушал историю Руслана, время от времени вставляя поясняющие комментарии.

Когда речь зашла о Яге, Кощей поднял ладонь и сказал:

- Если принимаешь пищу в чужом мире, то начинаешь жить по его правилам. На твоей родине чар не существует – во всяком случае, в таком виде, как здесь, - и когда ты отведал пищи, Яга смогла тебя околдовать. Досадный промах.

Руслан не расстроился. Все-таки ведьму он победил, а смог однажды – сможет всегда. Дослушав рассказ о Яге, Кощей покачал головой.

- Твоя невеста красива?

- Хм. Конечно.

- Я говорю о кривой красоте, когда тело ослепительно, а душа мерзостна.

- Людмила хороший человек… а внешность, если уж на то пошло, вполне обычная. Даже, как говорится, на любителя. Я как раз тот любитель.

- Рад за тебя. – Кощей помолчал. - А Яга была прекрасна... Любой мужчина терял мысли, растворяясь в сказочной ночи ее глаз, а сочные вишни губ навечно клеймили сердца грезами о поцелуях. Тело воплощало абсолют изящества, а движения были полны грации, словно наполненный до краев кубок вина. И вино это пьянило, воспламеняло кровь, но испаряло разум. Вино разжигало жажду, но не утоляло ее. Оно было сладким ядом, но казалось единственным противоядием от лихорадки влечения и вратами в обитель наслаждения…

Кощей умолк, глядя перед собой, тонкая улыбка коснулась губ и тотчас растворилась, словно капля меда в колодце со студеной водой.

- Я, заморский барон, держал тогда в своих кулаках власть, золото и чародейские знания. Конечно, она стала моей. Хотелось бы сказать, что я был молод и глуп, но юность тогда уже прошла. Я посвятил время своих дней высоким наукам и тайным искусствам, не научившись разбираться в людях. Яга оказалась в моих руках…

Руслан не прерывал очередную паузу. Кощей поднял взгляд и сказал:

- Не стану тебя утомлять подробностями опрометчивого выбора. Скажу только, что годы пролетели, красота Яги улетучилась, как зеленые листья по осени, и в моих руках осталась только грязь – такова была сущность Яги. Содержимым сосуда ее тела являлась темная личность, покрытая наростами пороков и бурлящая чирьями злобы. Я отрекся от нее, и теперь проклятья не сходят с ее уст.

- Соболезную, - сказал Руслан.

- Благодарю. Кстати, именно с моей подачи слово «брак» стало означать не только супружество, но и дефект изделия, несоответствие норме, – относится это к моей супруге и таким как она.

- Ага, «хорошее дело браком не назовут». А я все думал, почему так… теперь ясно.

- Возможно, именно Яга подсказала Черномору идею с похищением Людмилы…

- Зачем вообще похищать у меня невесту? – спросил Руслан. - Причем тут я?

- Здесь двойное дно. Черномор решил примерить роль спасителя Лукоморья от Горыныча. План гладок и хорош: Змей просыпается, Черномор отдает Людмилу ему на съедение, Змей засыпает, а Лукоморье признает Черномора спасителем. Это будет очередным шагом к мечте Черномора – правлению народами Лукоморья.

- Так он у вас вроде кандидата в президенты?

- Можно и так сказать.

- И кого ты поддерживаешь в этой игре престолов?

- Никого. Пропуская через себя сотни лет жизни, я не могу остаться в душевном равновесии, реагируя на все события мира. Я нашел спокойствие сердца и целостность разума в позиции нейтралитета.

- Уважаю твой выбор. Но почему понадобилась именно моя Люда? Она что, какая-то принцесса?

- Люди раздают друг другу титулы, вешают ярлычки, но это ничего не значит. Создателем определены человеческие касты, и сущность каждого человека принадлежит одной из них.

- Не понял…

- Очень просто. Ты, наверное, замечал различие между дворником и бизнесменом?

- Замечал. Особенно запах.

Кощей чуть улыбнулся.

- А между бизнесменом и офицером?

Руслан задумался.

- У одного деньги, у другого – честь?

- Неплохое наблюдение. Бизнесмен бы так не сказал. Чем, позволь узнать, ты занимался на родине?

- Ну, так-то, бизнесом, - улыбнулся Руслан, будто говоря:  «Ты промахнулся».

- Так-то? – улыбнулся в свою очередь Кощей. Улыбка говорила: «Не спеши с выводами».

- Хм… Если честно, строил долгосрочные планы – собирался баллотироваться в мэры.

- Зачем же? Я так понимаю, денежные перспективы у тебя имелись и без этого.

- Хотелось взять наш городок за шкирку и хорошенько встряхнуть. Вытрясти весь хлам. Вытащить из прозябания, облагородить. Я и так стараюсь способствовать развитию города, но отсутствие регалий сковывает руки.

- Вот видишь, ты не бизнесмен. Ты – из правителей. Такова твоя сущность, и к этому влекут глубинные инстинкты. Согласен?

- Может быть…

- И так с каждым человеком. Принадлежность  к определенной касте пропечатана в сердце. Отними у бизнесмена все и брось в трущобы – он станет богатым. Заставь офицера трудиться среди рабов – он создаст армию и поднимет военное восстание. Но если ты дашь крестьянину книгу – он не станет ученым, дашь меч – не станет воином. В каждом случае он продолжит копать землю. Понимаешь?

- Да… Я давно замечал подобное, но не мог найти рационального объяснения – почему так, от чего это зависит?

- О-о, я буду рад побеседовать об этом в будущем, но сейчас вернемся к твоему предыдущему вопросу. Людмила тоже принадлежит к касте правителей. Действительно, ее можно назвать принцессой. В Лукоморье подобных ей не осталось: лишь орды псеглавцев – воинов, да поселения прирожденных земледельцев. Купцы, ремесленники, даже мудрецы. Но нет князей. Потому Черномор и наведался в Пресный Мир.

- Понял. Я намереваюсь дать ему по рогам и вернуть свою принцессу. У нас в сказках говорится, что если отсечь ему бороду, он потеряет силу.

- Насчет бороды - правда, но приняв пищу, ты стал уязвим для чар. С Черномором тебе не совладать.

- С Ягой фокус удался, - улыбнулся Руслан. - Неужели Черномор увернется от пули?

- Боюсь тебя разочаровать, но ты обратишься пеплом по щелчку его пальцев.

- Как так? – не поверил Руслан.

Кощей взмахнул рукой - манекен, одетый в полный рыцарский доспех воспламенился. Руслан прикрыл глаза от яркого света, кожу согрела волна жара. Пламя затухло, рыцарь превратился в оплавившуюся металлическую свечку. Запахло сваркой и душными испарениями, металл покрылся толстым слоем копоти.

- Понятно, - угрюмо сказал Руслан.

Кощей снова сделал жест рукой, на этот раз распахивая оконную раму – разноцветные солнечные зайчики на полу дернулись и отскочили на несколько метров, в гостиную хлынули потоки свежего воздуха.

- Есть  и другой способ справиться с чародеем, - сказал Кощей.

- Ты говорил о двойном дне его планов…

- Именно. Но это знание имеет свою цену.

- А я думал, мы подружились, - сказал Руслан.

- Все немного сложнее. Мои знания о законах Лукоморья уходят вглубь веков, и я вижу замысел Черномора насквозь. Его ложь похожа на карточный домик, выстроенный на обложке книги: открой я страницу правды, и его замысел рухнет. Никто из обитателей Лукоморья не помнит тщательно скрываемой Черномором правды о Горыныче, даже Коты.

- Коты?

- Внешние хранители нашего мира, не о них речь, - отмахнулся Кощей. – Черномор боится правды и нашел способ заставить меня молчать.

- Тебя? Ты же бессмертный.

- Почти. Видишь этот символ? – Кощей поднял подбородок, сухощавый палец указал на пряжку черного плаща. На бледном золотистом металле виднелось знакомое изображение: треугольник в круге.

- Да.

- Это символ бессмертной души, заключенной в теле. Иглы в яйце. Потеря души –смерть, как в прямом, так и переносном смысле. Это касается всех людей. В молодости я прибег к некоторым ритуалам, создав для себя материальное воплощение метафоры. Я создал Яйцо с Иглой внутри и навечно связал свою жизнь с этим предметом.

Руслан вспомнил утреннюю тренировку-ритуал Кощея, как тот сосредоточенно смотрел на острие устремленного в небо меча. Уж не иглу ли он представлял при этом?

- Это как кукла Вуду для самого себя, только покруче? Типа портрета Дориана Грея?

Кощей задумался, обращаясь к своим познаниям культур других миров, и замедленно кивнул.

- Похоже. Но, гм, покруче. Хорошее слово. Так или иначе, Яга предала меня и раскрыла Черномору мои секреты и тайники. Он завладел Яйцом.

- Некрасиво получилось. Яга все знала?

- Да. Чрезмерный для женщины ум в числе ее пороков… она вызнала мои тайны и втихую упивалась ощущением власти над сильнейшим чародеем Лукоморья, это я о себе. А позже продала секрет Черномору.

- Шерше ля фам.

- Да. Но в своих ошибках я виню только себя. Заполучив Яйцо, Черномор принудил меня поклясться не разглашать тайну Горыныча. Если я преступлю клятву, он волен разбить Яйцо и сломать Иглу.

- Ты простишь мне шутку? Фигурально выражаясь, Черномор держит тебя за яйца?

Кощей сухо улыбнулся и поднял палец.

- Шутка гадкая, но метафора меткая. Впрочем, формулируя текст клятвы, я перехитрил Черномора, создав логическую лазейку.

- Ты стал бы хорошим юристом.

- Я стал хорошим чародеем, а это покруче. Ох, по нраву мне это слово. В клятве сказано, что я не поведаю о Горыныче никому из жителей Лукоморья. Понимаешь? Я ждал такого как ты, пришельца из Пресного Мира.

- Хм.

- Я расскажу тебе, как спасти Людмилу и одолеть Черномора. Взамен я прошу вернуть Яйцо.

- Это справедливая сделка. Я готов.

- Как видишь, я тоже сторонник справедливости, но не без корысти, - улыбнулся Кощей и приступил к рассказу.

***

Продолжение следует

***

Мои новые книги читайте и слушайте на ЛитРес и Автор.Тудей

Старуха подслеповато сощурилась и проковыляла к двери. Левая нога, совершенно лишенная плоти, зловеще постукивала по полу костяной пяткой. Яга шумно втянула воздух громадным носом и осклабилась беззубым ртом:

– Милости просим, добрый молодец.

Голос оказался еще менее мелодичным, чем дверные петли. Наклонившись над низким косяком, Руслан полубоком втиснулся в дверной проем. Избушка, маленькая даже для хозяйки, для него была словно гроб. Крохотная печка стояла в углу, на стенах висели пучки трав, полки прогибались под котелками и баночками с подозрительным содержимым. Под низеньким столиком притаился сундук. «Если пришедшего угостят хлебом да солью, – вспомнил Руслан извечные традиции, – то он станет гостем и вреда ему не причинят».

– Бабушка, – ласково сказал он, присаживаясь за стол, – будь добра, угости с дороги.

– А откуда и куда ты путь держишь, странный такой? – сощурилась Яга, но, тем не менее, села напротив.

– Не поверишь, бабушка, колдун Черномор у меня невесту похитил, вот я и…

– Как! уже?! – воскликнула старуха и тут же зажала себе рот морщинистой рукой.

– Двинулся в погоню, – медленно договорил Руслан.

Повисла пауза. Глаза у старухи заметались, рот растянулся в подрагивающей улыбке. Руслан поерзал на стуле, делая вид, что устраивается поудобнее, левая рука скользнула под стол и вынула из кобуры «Осу».

– Стало быть, ты, добрый молодец, и впрямь Пресного Мира пришел?

– То, что молодец – вряд ли, – вздохнул Руслан. – А вот насчет того, добрый я или нет, это вопрос открытый…

Видимо, скрытая угроза дошла до старухи, она суетливо вскочила, морщинистые руки с длинными серыми ногтями в мгновение ока поставили на стол горшочек с кашей и кружку молока. В горшочек старуха воткнула расписную деревянную ложку (Руслан обратил внимание, что вместо традиционных ягодок и цветочков на посуде изображены репьи и чертополохи), на центр стола постелила чистое полотенце и выложила полковриги ржаного хлеба.

– Кушай, дорогой гость из Пресного Мира, – улыбнулась Яга.

– Благодарствую, – сказал Руслан и отломил кусочек хлеба.

Как только он положил хлеб в рот, старуха потерла ладонями друг о дружку, словно муха лапками. На губах заиграла улыбка, в глазах мелькнула красная искорка. «Уж не отравлена ли пища», – подумал Руслан и сказал:

– Ты, бабушка, тоже кушай.

– Отчего же не покушать, – прошамкала Яга, и морщинистые пальцы ухватили хлеб.

Руслан облегченно вздохнул и накинулся на угощение. День выдался чрезвычайно тяжелым, мышцы болели – следовало дать телу возможность восполнить силы.

Тут он встретился взглядом с Ягой. Старуха смотрела на него в упор: мутные с красными прожилками глаза застыли, словно куски холодца, в уголках шепчущих губ скопилась слюна. Руслан почувствовал внезапное омерзение, ложка замерла на пути ко рту, и комок каши шлепнулся обратно в тарелку. Старуха подняла руки над столешницей, узловатые пальцы сжались в кулаки.

Руслан поперхнулся и ощутил давление, рука метнулась к горлу, тщетно тиская кадык. Словно печной ухват уперся в шею, рывком пригвоздил его к стене – голова с глухим стуком врезалась в бревна. Руслан ощерился и зашипел от боли, вены вздулись на побагровевшей шее.

– То-то Черномор обрадуется, – хихикнула старуха. – Видать и я, старая, кой на что годна, не забыла еще как человеков губить! Жаль, что объел ты меня, детина жадноротый, ну да восполним утрату похлебкой мясной да наваристой, вон ты какой вымахал… а это что такое любопы…

Руслан зажмурился и вдавил спусковой крючок «Осы» – избушка вздрогнула от оглушительного хлопка, яркая вспышка вырвалась сквозь окна и щели, осветив край леса. С веток сорвалась стая ворон и черным вихрем взвилась над деревьями, панически каркая.

Невидимый ухват отцепился от горла, Руслан освобожденно вздохнул и тут же вскочил на ноги. Старуха сидела в противоположном углу избы, глаза хлопали, рот перекосился от испуга. Костяная нога, словно живя собственной жизнью, судорожно дергалась и скребла по полу, отчего старуха походила на обожженного огнем скорпиона. Руслан схватил Ягу за шкирку, рывком поднял и усадил на стул.

– Доигралась, красавица, – гаркнул он ей в ухо.

Конечно, старуха ничего не услышала, как и сам Руслан – в замкнутом помещении светозвуковой патрон сработал с утроенным эффектом, и временная глухота была неизбежной.

Когда к Яге вернулось зрение, она уже была привязана к стулу веревкой, найденной в сундуке под столом. Руслан как раз выволок сундук на середину комнатки и копался в содержимом.

– Злодей, – простонала старуха, – погубил старую... никак разрыв-траву швырнул?

– И у меня еще полный урожай с собой! – Руслан помахал пистолетом перед носом Яги.

– Ой, не стращай! – отпрянула та. – Что же ты хочешь от меня, богатырь?

– До Черномора надо мне добраться – разрыв-травой угостить. Вот, кое-что я уже нашел... – Руслан извлек из сундука ветхую тряпичную карту, указал пальцем на изображение избушки с куриными ногами рядом с речкой. – Мы здесь?

Яга сощурилась, всматриваясь в карту, кивнула. Руслан отыскал на полотне надпись «Полнощные горы», вспомнил грозный хребет гор за лесами. Увиденная при полете панорама наложилась на карту. Вот только путь предстоял неблизкий – километров пятьдесят, если по прямой... Руслан свернул карту трубочкой и заткнул за ремень.

– А со мной что? – всполошилась старуха.

– Пленных не берем! – сказал Руслан и подмигнул. – Сейчас веточками избушку обложу и баньку тебе устрою. По черному, разумеется, по старинке.

Ничего подобного Руслан делать не собирался, но следовало надавить на старуху – когда сам не знаешь, что тебе нужно и как дальше действовать, такие уловки помогают получить от прессуемого подсказку.

– Чур тебя, изувера, чур! – старуха дернулась на стуле, веревки врезались в старческую плоть. – Не изводи старую, прямо скажи, чего хочешь, ведь я и помочь могу, зачем губить меня?

– Ну-у-у... – Руслан неопределенно развел руками, словно раздумывая, – как бы мне к Черномору добраться поскорее?

Яга нахмурилась, взгляд уткнулся в пол. Через несколько секунд патлатая голова вскинулась, на лице проступила трещина улыбки:

– Помогу тебе, богатырь, коли отпустишь. Есть у меня конь быстроногий, арконскими ковалями подкованный, вперед как ветер летит, грива на солнце блестит. Каково?

– Звучит неплохо. Только откуда конь у тебя, бабульки лесной? Да и где он?

– Под землей прячу. Как свистну, так и появляется. Пойдем, покажу. Только развязать меня надобно.

– Не боись, не надобно, – сказал Руслан и поднял стул вместе с Ягой. – Айда, прогуляемся.

Наступила глубокая ночь. Деревья оделись в черные балахоны, словно толпа великанов-культистов, трава влажно блестела в скупом свете месяца. Из глубины леса что-то горестно подвывало – Руслан решил для себя, что это сова и ничего больше. Со стороны  речки доносилось утробное кваканье.

Руслан поставил стул посреди ведущей к избушке тропинки, строго посмотрел на старуху.

– Зови коня!

***

Пока студенты искали подходящую походную одежду, Кот нетерпеливо хлестал по ковру пушистым хвостом, порой вскакивал и в волнении кружил по комнате. Когда Стас замешкался и крепко задумался над двумя парами кроссовок – надеть старые, которые не жалко, или новые, но удобные? – Ученый огрел студента хвостом по мягкому месту.

Иван запихал в рюкзак последнюю упаковку сникерсов и стянул тесемки – ненасытная пасть рюкзака попыталась сомкнуться, но так и осталась полуоткрытой. Иван накинул верхний клапан и щелкнул застежками.

- С этим не пропадем, - объявил он.

- И сколько весит? – спросил Стас.

Иван ухватился за лямки, потянул вверх. Лицо исказилось в гримасе напряжения, студент запыхтел, из горла вырвался натужный вздох, но рюкзак не сдвинулся с места. Еще секунду студент дико выпучивал глаза, потом рассмеялся:

- Ты бы видел свое лицо! – Иван поднял рюкзак и закинул за спину. – Нагрузили нехило, но нести по очереди будет легко.

- Шутник, - буркнул Стас, шнуруя кроссовки.

Помимо воды и пищи (как шоколадных батончиков с пакетами сгущенки, так и хлеба с мясными консервами) друзья купили топорик, охотничьи ножи и жидкость для розжига. На случай ночевки свернули и прицепили к рюкзаку пару одеял. Серьезный туристический инвентарь оказался не по карману – о палатке и спальных мешках оставалось только мечтать, не говоря уж о полноценном вооружении. Впрочем, Кот уверял, что вояж не затянется.

Сейчас пушистый гость безмятежно смотрел в окно, словно медитировал, зеленые глазищи жмурились под блеклыми солнечными лучами. Тем не менее, хвост беспокойно дергался.

«И что он там увидел? - подумалось Стасу, - более унылого зрелища не найти во всем городе». Сохнущие после дождя четырехэтажные дома ржавого цвета окружали унылый дворик: в середине вырос гриб песочницы (покрашенный в мухомор), правее застыли элементы детской площадки, по сути – арматура, раскрашенная в веселые цвета. В дальнем углу разбросанный мусор выдавал притаившуюся помойку. Чахлые саженцы содрогались на ветру, словно туберкулезники в приступах кашля. «Обыкновенная дыра, где мы вынуждены снимать квартиру, когда всякие русланы закатывают пиры на миллион…»

- У нас не так много времени, - сказал Кот, - вы готовы наконец?

Иван, как разведчик перед вылазкой, легонько попрыгал – в рюкзаке ничего не бряцало, лишь берцы глухо топнули по линолеуму.

- Готовы, - сказал Стас, выныривая из мрачных мыслей. - Открой тайну, как мы попадем в твой мир?

- Нужно только видеть.

Кот отвернулся от окна, зеленые глаза уставились на студентов.

- Что видеть? – спросил Стас, - мы вроде не слепые.

- Если увидишь Мировое Древо, то забраться на его ветви даже для человека не составит труда. Я принес вам дубовиды, они в плаще, возьмите.

Действительно, в кармане плаща, который Кот оставил на вешалке, нашлись два странных предмета. Стас повертел в пальцах деревянную плашку, похожую на хоккейную шайбу. С обеих сторон содержимое предмета скрывала металлическая диафрагма, вроде той, что на объективе фотоаппарата.

- Откройте, - сказал Кот.

Стас повернул часть «дубовида» вокруг оси, как если бы открывал крышку на резьбе – прибор легко подался и диафрагма развернулась. Внутри оказался белый полупрозрачный кристалл, напоминающий выпуклую линзу, но не такой гладкий.

- И что теперь? – спросил Иван, повторивший нехитрую манипуляцию.

- Идите сюда и взирайте через камень.

Кот прошествовал к окну и сделал широкий жест передней лапой. Студенты приложили странные приборы к глазам и вгляделись, как в монокли. Мир изменился.

Скучный двор остался на месте, но теперь все пространство наполнилось теплым сиянием. Вертикальные лучи опускались с неба струями меда, золотистые искорки кружились в воздухе, будто снежинки. Сверхъестественную картину можно было принять за оптическую иллюзию или причудливые эффекты калейдоскопа, если бы не Древо. Исполинские бордовые ветви оплетали все вокруг: ныряли в асфальт и снова выныривали, словно извивающиеся тела морских змеев, вонзались в дома и высовывались из окон, умопомрачительными изгибами американских горок устремлялись к небесам и опускались где-то за горизонтом. Толстые сучья ветвились на более мелкие, сочные изумрудные листья размером с автомобили тихонько шевелились – то ли под неведомым ветром иного мира, то ли сами по себе.

- Что же это… такое? – выдохнул Иван.

- Мировое Древо упоминается в легендах и верованиях каждого народа, - сказал Кот с гордостью, - наиболее ярко его описали древние исландцы в Старшей Эдде. Иггдрасиль, говорили они, Мировой Ясень. Мы в Лукоморье называем его Карколистом или Мировым Дубом, хотя, ни дубом, ни ясенем оно не является…

Студенты смотрели затаив дыхание на открывшийся вид и потрясенно моргали. Стас то опускал, то поднимал странный кристалл, сравнивая две реальности, Иван же словно прилип к своему дубовиду, губы бесшумно шептали слова восторга.

- А ч-что это за к-кристал такой?

- В дубовид вставлен осколок Алатырь-камня, в который уходит корнями Карколист. Первый камень позволяет видеть истинную суть вещей… в постижимой для смертных мере, конечно.

- Его п-получится соединить с фотоаппарат-т-том? – Стас дрожал от волнения.

- Думаю, это невозможно.

Иван нехотя оторвался от дубовида и внимательно посмотрел на Кота.

- А ты не пользуешься этой штукой… - сказал студент.

- Верно, - отозвался Ученый, - мы, Коты, изначально видим Карколист и имеем доступ к иным мирам и пространствам. Даже наши маленькие братья, которых вы приручили, видят больше вас. – Морда Кота осветилась дружелюбной улыбкой.

- А почему люди не врезаются в ветви?

- Карколист осязаем только для видящих, посмотрите, что у вас над диваном.

Студенты обернулись и тут же неосознанно присели. Над головами проходила одна из ветвей, вырастая из одной стены и исчезая в другой. Стас протянул руку и коснулся бордовой коры. Древо оказалось шершавым и теплым, будто нагретое солнцем. Комнату также пронзали и золотистые лучи, струящиеся с неба, в пространстве плавали искорки.

- И к-как мы отправимся в Л-лукоморье?

- Думаю, лучше объяснить на практике, - сказал Ученый. – Видите, здесь Карколист проходит вровень с полом?

В углу комнаты сквозь ковер проступала одна из ветвей, бордовая поверхность возвышалась над полом широким горбылем.

- Ага, - ответил Иван.

- Вставайте на Древо, - скомандовал Кот и подал пример: громадным прыжком скакнул на выступающую ветку и… растаял в воздухе.

Стас осторожно подошел и поставил одну ногу на Карколист. Ничего не случилось. Как только студент оторвал вторую ногу от домашнего ковра, произошел очередной переворот реальности. Сознание, как и при первой встрече с Котом, снова свернулось в шарик и заметалось между удивлением и ужасом, словно в партии пинг-понга.

Космонавтов перед выходом в космос тренируют многие годы, уделяя внимание не только физической подготовке, но и психической устойчивости – шутка ли, покинуть планету и выйти в открытый космос? Остается только догадываться, какими эмоциями наполняется космонавт при взгляде на Землю со стороны.

Стас почувствовал нечто большее, чем космонавт, парящий на орбите, ибо только одно мгновение стояло между миром повседневным и миром невероятным. Комната, квартира, весь дом и захолустный дворик, начали стремительно удаляться, как будто падать. Реальными остались только громадные бордовые ветви Мирового Древа. Привычный двор отлетел вниз и остался «висеть» на одной из веток, словно желудь. Зрение казалось безграничным, студент разглядел не только пресловутый двор, но и свой институт, очертания города.

Стас заметил и другие «желуди», покачивающиеся среди исполинских листьев. Стоило глазам задержаться на любом из них, как содержимое «желудя» начинало проясняться и приближаться. Так Стас успел увидеть и Кремль, и Статую Свободы, и Великую Китайскую стену… Понятия величины и расстояния потеряли смысл, студент потерял остатки координации и распластался на бордовой коре. Иван уже лежал рядом, обалдело хлопал глазами.

За час студенты более-менее освоились. Ученый неторопливо вел их по ветвям, словно по тропам дремучего леса. Ветви переплетались и строились ярусами, но логика в хитросплетениях не прослеживалась. Как объяснил Кот, «желуди», являлись своеобразными точками входа в пространство того или иного мира. Приблизившись к одному из входов можно было скоординировать место, в которое хочешь попасть. Лукоморье по его словам являлось одним из спутников Пресного Мира, что-то вроде Луны для Земли.

Теперь источником света служили вертикальные лучи, ставшие еще ярче, и парящие искорки. При попытке рассмотреть, что же кроется за ветвями вверху, внизу или по бокам, взгляд увязал в изумрудной кроне Карколиста. На вопросы о природе этого пространства Кот отвечать отказался, назвав студентов котятами. Проводник вообще стал неразговорчивым, хвост вытянулся в напряженную струну, зеленые, словно листья Древа, глаза сосредоточенно оглядывали ветви. Ученый осторожно ступал по шершавой коре, периодически останавливался, нос дергался, усы шевелились.

- Не нравится мне этот запах, - сказал Кот наконец, - надо бы поспешить.

- А мы кого-то можем здесь встретить? – спросил Иван.

- Надеюсь, не встретим.

Так прошел еще час пути. Стас по настойчивому совету Кота чертил в тетрадке траекторию маршрута, время от времени проводник останавливался и указывал на ориентиры – руны или иероглифы на коре Древа. Студент как мог копировал странные символы, тетрадь стала похожа на сборник чертежей сумасшедшего оккультиста. На логичный вопрос, собирается ли Кот провожать их обратно, тот задумчиво повел плечами и промолчал.

Крона Карколиста тихонько шумела, воздух струился свежими душистыми потоками. Обстановка навевала одновременно тихий восторг и вселенскую грусть, побуждала к философским размышлениям. Мирские заботы отдалялись от сердца, словно не смогли вскарабкаться на ветви Древа и остались дома.

Мимо путников проплывали целые грозди «желудей», больше похожих на колыхающиеся мыльные пузыри с радужными оболочками, внутри которых дрожали очертания городов или природных просторов. Стас старался не останавливать на них взгляд, чтобы не запутаться в тетрадных заметках. «Неплохо бы камушки за собой бросать или даже крошки, птиц здесь все равно нет», - подумал Стас и озвучил мысль вслух.

- Съедят, - ответил Кот.

- Крошки или камни? – хихикнул Иван.

- И то и другое, - ответил проводник, и больше к этой теме не возвращались.

Когда тетрадка начала подходить к концу, Кот остановился перед очередной руной, намного крупнее предыдущих – почти с человеческий рост, и сказал:

- Здесь ветви Карколиста начинают проходить через Лукоморье.

Действительно, цвет оболочки «желудей», видневшихся дальше, немного отличался, казалось, в радужных боках добавилось зеленого цвета.

- Одна из ветвей проходит через Полнощные горы и задевает замок Черномора, туда-то мы и наведаемся.

- Отлично, - сказал Стас, снимая рюкзак. – Ваня, твоя очередь!

Иван принял ношу и сказал:

- Какой у нас план?

- Мы выйдем в одном из коридоров замка. Поскольку чары Черномора вам не страшны, застанете его врасплох и лишите бороды. Затем…

- А в замке никого больше нет? – спросил Стас. – Ну, там, злобные рыцари, стражники с копьями и алебардами…

- Для могущественного чародея подобное без надобности. Он живет отшельником, лишь чары служат ему.

- Извини, что он тебя перебил, - сказал Иван. – Что нам делать после?

Ученый осклабился.

- Найти Людмилу и возвращаться на ветви. Я буду ждать вас здесь.

- А Руслан Сергеевич? – спросил Иван.

- Это по вашему усмотрению, - ответил Кот и вперил глазищи в Стаса. – Пойдете за ним?

- Неизвестно где он, - сказал Стас и отвернулся.

- Стас, но ведь Давыдов все-таки «наш» и оказался в Лукоморье по нашей вине, - сказал Иван.

- А где он? Жив ли вообще? – сказал Стас, резко обернувшись. - Давай пока что ограничимся Людмилой. Кто знает, что с нами Руслан теперь сделает. Да и награда… Людмила Георгиевна может решить, что это Руслан ее спас, и денег мы не получим!

- Хм, - сказал Иван, - ладно.

Кот некоторое время переводил глаза с одного студента на другого, словно дожидаясь следующей реплики, затем поднялся и как ни в чем не бывало продолжил путь.

- Следуйте за мной, - бросил он через плечо.

Не прошли путники и полусотни шагов, как Ученый подпрыгнул на месте. Шерсть вдоль позвоночника вздыбилась гребнем, хвост бешено заметался. Студенты никогда бы не подумали, что ироничный и вальяжный Кот способен превратиться в дикого зверя меньше чем за секунду.

- Что такое?! – всполошился Иван.

Кот лишь урчал и переступал с лапы на лапу, затем немного успокоился и проговорил низким тяжелым голосом:

- Нас встречают.

- Кто? – спросил Стас, но вскоре увидел и сам.

С верхнего яруса ветвей спрыгнуло черное тело и приземлилось на четыре лапы. Это был тоже Кот, но отличался от их проводника, как дикий манул от домашнего питомца. Котяра выгнул спину колесом, густая шерсть вздыбилась шипами, чудовищное шипение кипятком обожгло студентам уши. Плоская широкая морда скалилась алой пастью, клыки блестели, короткие усы топорщились иглами.

Студенты опешили, но руки сами скользнули к новеньким охотничьим ножам на поясах. Клинки оказались не крупнее клыков чудовища и спокойствия не прибавили. Стас стиснул кулак на рукояти, чувствуя, как ладонь потеет, а рука подрагивает.

- Баюн, - спокойно сказал Ученый и присел, готовясь к прыжку.

Баюн презрительно ухмыльнулся, горящие оранжевым костром глаза сощурились.

- Уж не закуску ли нам с Ягой ты привел? – прошипел он.

- Грустно, когда один из Котов служит на побегушках, - ответил Ученый.

- Грустно, когда один из Котов якшается со смертными!

Баюн прыгнул. Прыжок превратил громадное тело в черную молнию. Ученый метнулся навстречу. Коты сцепились с яростным шипением, когти впились в шкуры. Враги прокатались клубком по коре Древа, расцепились и разошлись, буравя друг друга взглядами. Уши прижаты, глаза сощурены, спины выгнуты коромыслами. Стас заметил, что на когтях у обоих блестит кровь.

Студенты выставили перед собой ножи и, пятясь, отошли к краю ветки, чтобы обезопасить себя со спины и дать Котам больше места. Открывшаяся сзади пропасть из переплетенных ветвей и мерцающей листвы как ни странно придавала спокойствия.

Коты кружили, Ученый старался прикрыть собой студентов. Проходя мимо них, он шепнул: «Дальше ступайте одни, это дело Котов», - и прыгнул на Баюна. Тот не ожидал атаки, отскочил, но не стал кидаться навстречу, а метнулся к студентам – мгновение! – и черное тело сшибло Ивана с ног. Баюн прижал студента когтистой лапой к ветви, словно мышь, загнутые когти впились в грудную клетку, оскаленная пасть приблизилась к лицу. Иван с размаху полоснул Баюна ножом по морде, тот отпрянул, но тут же черная лапа выбила нож

Ученый прыгнул сзади - Баюн потерял равновесие и перевернулся через голову. Громадные лапы сгребли Ивана и Ученого, загнутые когти вцепились в соперников, словно крючья, и все трое сорвались в изумрудную пропасть.

***

Продолжение следует

***

Мои новые книги читайте и слушайте на ЛитРес и Автор.Тудей

«Странно, прогноз на всех сайтах был обнадеживающим, – подумал Руслан, – как бы не пришлось ставить шатры над столами, хорошо хоть ветра нет». Словно титанический кузнец набрал полные мехи воздуха и принялся раздувать пламя в горне: настойчивые порывы ветра задрали на сосновых столах скатерти, где-то брякнула опрокинутая бутылка, среди гостей прокатились возгласы удивления, тревоги и нетрезвого галдежа.

– Чу! – раздался из колонок голос Ивана, – должно быть, темные силы услышали звуки нашего праздника и спешат омрачить его! Никак сам Черномор исполнился зависти к князю Руслану и покусился на царевну Людмилу!

Погода выкинула сюрприз. Набрякшая плоть потемневших туч содрогнулась электрическим разрядом, в темных недрах раздался треск, словно переломился пополам столетний дуб, тут же в небесный гонг вдарила исполинская кувалда – ухнул гром, да так, что аудиоколонки сбились с ритма, а машины на стоянке панически завопили.

Дородная женщина в белой тунике залила грудь вином, менеджер-очкарик перепугано дернулся и перевернул блюдо с солеными огурчиками, коротконогий сноб в очках с золотой оправой засеменил в сторону стоянки унимать сигнализацию, его примеру последовали еще несколько десятков гостей. Ветер, словно похотливый гусар, задрал женщинам юбки, не побрезговал и столами – взвив края скатерти, обнажил свежеструганные пахнущие смолой ножки. С ветром пришел холод.

Перед вип-столом мелькнул белый сполох. Слева вскрикнула Людмила, фужер выскользнул у нее из рук, вишневый сок намочил Руслану манжет кафтана. Проморгавшись, жених увидел напротив перед столом клубящееся облако черного дыма. Бесформенная масса клубилась будто живая, гостей парализовал шок. Из бурлящего сгустка вырвалось и метнулось через стол сотканное из дыма щупальце. Людмила завизжала – раскидывая деликатесы и бутылки, щупальце потащило невесту к черному облаку.

Руслан подорвался со стула, кулаки сжались, способные выдавить из камня воду. Бивис и Баттхед явно перегнули палку со своими шутками – не понимают, что Люде совсем не весело?! Обойдутся лишь авансом, если не иском. Одним прыжком Руслан перемахнул через столешницу и рванул за невестой, исчезнувшей в черном тумане.

С размаху влетев в недра темного облака, Руслан опешил: внутри воздух был чист, а в центре дымовой сферы стоял низенький старичок – вокруг тела кольцами змеилась нечеловечески длинная борода, дым струился изо рта и трансформировался в щупальца, словно гротескный язык. Струи дыма спеленали Людмилу и бросили к ногам старика. Руслан не стал задумываться, как Бивис с Баттхедом организовали подобную феерию, и кинулся к похитителю, думая залепить воспитательную, но увесистую затрещину.

Старик расхохотался и взмыл в воздух. Обескураженный невероятным трюком Руслан судорожно вцепился в ускользающую бороду и почувствовал, как ноги отрываются от земли, а руки цепенеют в напряжении, будто он вернулся в школьные годы и раскачивается на гимнастическом канате. Жених затравлено глянул вниз: столы умалились, уподобившись букве «Ш», между ними суетились люди – маленькие бестолковые лилипуты.

***

Хлестко ударили крупные капли дождя, ветер завыл с удвоенной силой, растяжка с надписью «Ресторан Красный Терем» натужно выгнулась на фоне темно-серого неба и зловеще загудела. Ветер вывернул держащие ее столбы из земли и швырнул конструкцию на праздничные столы. Поднялась паника, гости засуетились и забегали, словно муравьи в растревоженном муравейнике. Свадьба закончилась.

Стас лежал в мокрой траве, голова трещала. Фотограф провел рукой по затылку – набухла внушительная шишка, на пальцах остались капельки крови. Здорово треснулся. Он приподнялся на локтях и попытался восстановить череду событий.

Кажется, тогда испортилась погода. Точно. Иван еще побежал переодеваться в Черномора. Гости суетились перед грозой, получились неплохие снимки… А потом появилось нечто экстраординарное, что-то вроде НЛО. Схватило Людмилу, схватило Руслана. И улетело. А снимки… это будет сенсация!

Стас вздохнул и прижал к груди фотоаппарат, словно старатель мешок с золотыми самородками. Над студентом раскинулось холодное небо, сверху падали редкие, но крупные капли, со всех сторон доносились звуки ругани, беготни, обрывочных криков. И тут над фотографом возникло лицо Георгия Викторовича, отца украденной невесты: глаза превратились в щелочки, губы набухли от напряжения и подперли нос, массивная шея побагровела, как кафтан исчезнувшего жениха. Несостоявшийся тесть нервно растянул узел галстука и проорал в лицо Стасу:

– Где моя дочка, полудурок?

– Я н-не, н-незна… – Стасу показалось, что язык завязался узлом.

– Что ты блеешь, козлище, куда Людочку подевал, спрашиваю?! – Георгий Викторович обернулся и крикнул кому-то через плечо: – Ментов вызывай, чего встал!

Стас попытался встать, но массивная рука пригвоздила его к сырой траве. Отец невесты схватил фотокамеру и рывком снял – ремешок ожег фотографу шею и чуть не оборвал уши. Шишка на затылке стрельнула болью.

– Фоткаешь, будто вы с дружком ни при чем! Алиби себе наскрести решил, ну-ну!

Фотоаппарат с размаху саданул Стаса по щеке, затем объектив впечатался в лоб. «Если этот псих перехватит фотоаппарат за ремень, то наверняка проломит мне голову», – успел подумать Стас, когда удар разбил ему губы.

Вместо нанесения очередного удара, Георгий Викторович отвалился в сторону – какой-то старик подоспел на помощь и сшиб обезумевшего директора пинком. Через секунду Стас узнал Ивана, наполовину облачившегося в наряд Черномора: черный балахон развивался на ветру, два метра спутанной бороды из дешевой синтетики волочились по земле. Тут же подоспели подручные Георгия Викторовича и заломили тамаде руки за спину, уткнули головой в столешницу.

Стас сплюнул кровью в траву и обнаружил в красном сгустке белеющий камушек. Язык подтвердил догадку – зуба не хватало.

Отец невесты медленно поднялся, громадные ручищи неторопливо отряхнули пиджак от налипших травинок. Брови нахмурились, по лицу, смешиваясь с каплями выступившего пота, струился дождь. Тяжело сопя, Георгий Викторович подобрал фотоаппарат и перехватил за ремешок.

– Куда Руслана-то дели? Может быть ты разговорчивее, пугало? – Директор навис над прижатым к столешнице Иваном, словно взбесившийся холодильник. – А?!

Иван заорал. Описав широкую дугу, фотоаппарат ударил в цель. Раздался мерзкий хруст. «Господи, он сломал Ване череп, – подумал Стас. – Во что мы ввязались…» Через пару секунд студент понял, что с проломленной головой люди не могут так орать и материться. Приподнявшись на локтях, Стас увидел, как директор хмуро щерится, а белую скатерть покрывают обломки фотоаппарата. Удар пришелся в нескольких сантиметрах от лица тамады.

– Ты мне ничего не хочешь сказать? – ласково спросил Георгий Викторович, склонившись к уху Ивана.

– Мы вправду ни при чем! – выдохнул тот. – Пусть ваши жлобы перестанут мне руки ломать, я сейчас сдохну.

Отец невесты удовлетворенно хмыкнул и сделал знак отпустить. Подручные – видимо, из состава охраны – разжали хватку и невозмутимо встали рядом.

– Ладно, ребятки, я вам верю, – сказал отец невесты. –  Это, знаете ли, была проверка на искренность. Безотказное средство. Раньше было популярно.

Он сел за стол и угрюмо закурил. Охранники ненавязчиво, но бескомпромиссно предложили студентам присесть рядом и встали за их спинами. Стас чуть не плача начал перебирать обломки фотоаппарата. Ветер умерил порывы, темные тучи потихоньку бледнели, дождь перешел в мелкую морось.

Недавнее пиршество походило на остывающее поле брани. Среди столов валялись перевернутые стулья, на перекрученных ветром скатертях громоздилась побитая посуда, в немногих устоявших бокалах алкоголь разбавила дождевая вода. Поперек двух столов застыла конструкция растяжки – вывернутые столбы блестели от грязи, в распластанном плашмя баннере накопилась лужица. Аудиоколонки лежали на земле, словно сшибленные кегли, мужички из фольклорного ансамбля суетились и пытались их поднять.

Воздух загустел, наполнился запахами травы и озона. Треть гостей разъехалась, часть сидела в машинах и мрачно наблюдала за происходящим. Рядом с вип-столом, словно оставшиеся верными во время дворцового переворота вассалы, столпились кучки родственников и близких друзей молодоженов, выжидающе поглядывали на Георгия Викторовича

Сигарета в мясистых пальцах отца невесты казалась крохотной зубочисткой. Он стряхнул пепел на скатерть и повысив голос сказал:

– Скоро приедет следственно-оперативная группа, оформят протокол. Настоятельно прошу всех не расходиться и остаться для дачи показаний. Ради тех, кого мы сегодня поздравляли.

***

Руслан чувствовал себя заправским богатырем, преследующим нечистую силу. Земля внизу исчезла, уступив место облакам, а старик уносился ввысь, прямиком в недра грозовой тучи. В лицо били хлесткие капли дождя, уши заложило от свистящего ветра. Людмила парила рядом, укутанная черным туманом. Жених подтянулся по бороде вверх и намотал один из локонов на запястье. Хватка усилилась, но что делать дальше Руслан не знал.

Кобальтовые тучи вокруг стали сжиматься, образуя подобие освещенного молниями туннеля. Похититель направил полет прямо в жерло, мимо замелькали дрожащие энергетическим маревом стены. Туннель извивался крутыми поворотами, старик на безумной скорости лавировал в пространстве и сосредоточенно сопел.

За очередным лихим изгибом туннель оборвался, раздался оглушительный грохот, будто перевернулся самосвал, яркая вспышка резанула глаза, – и перед Русланом раскинулся живописный вид, поражающий воображение.

Чистое, без намеков на грозовые тучи небо широким куполом выгнулось над зеленой долиной. Громадное солнце, какому место лишь в фильмах и на картинах, величественно подступало к горизонту, затевая грандиозный закат: золотистые лучи измазали медом кремовые облака, и те замерли на небосклоне волнистыми узорами. С высоты птичьего полета Руслан увидел темные лесные массивы и холмы, испещренные голубыми змейками рек, вдоль которых сгрудились деревянные избы. На границе возможностей зрения щерилась острыми клыками изломанная черта гор.

Руслан задрал голову, и глаза встретились с раздраженным взглядом старика. Похититель что-то прокричал, и плавная траектория полета сменилась зигзагообразной. Резкие движения швыряли Руслана из стороны в сторону, руки онемели от напряжения, лоснящаяся борода норовила выскользнуть из отчаянной хватки. Но и старику приходилось несладко – при каждом рывке лицо болезненно морщилось, пальцы беспокойно теребили подбородок.

Тут полет выровнялся, и рука старика метнулась к поясу. Руслан с запоздалым пониманием увидел блеск кривого кинжала. Старик взмахнул клинком, и жених ощутил, как напряжение в руках пропало.

Похититель взмыл вверх и вбок, а вокруг Руслана завертелся стремительный калейдоскоп из двух картинок: земля – небо, небо – земля. Подобное он испытал, попробовав однажды прыжок с парашютом: до тех пор, пока стабилизирующий купол не надулся, Руслан кувыркался в воздушном пространстве, и только потом, поймав поток и распустив основной купол, перешел на плавное снижение. Сейчас вместо парашютного кольца в кулаке трепыхался длинный клок бороды, и земля рванулась навстречу.

Через несколько долгих и страшных секунд Руслан заметил, что внизу ждет не только земля, но и серо-зеленые волны. В сознании мелькнула надежда – и свистящий воздух сменился холодной водой. Жених удачно погрузился «солдатиком», вокруг вскипели миллионы пузырьков. Ноги ткнулись о скользкое илистое дно, над головой сомкнулась двадцатиметровая толща воды. Судорожно взмахивая ногами и руками, словно осьминог щупальцами, Руслан поспешил к брезжащей солнечными пятнами поверхности.

В тот момент, когда легкие скрутила резкая боль и тело против воли собралось сделать глубокий вдох, Руслан вырвался на поверхность. Рот жадно распахнулся, в грудь хлынул сладкий воздух. Отдышавшись, жених отыскал край берега и вдарил размашистым кролем.

Минут через десять Руслан вывалился на берег. Грудь тяжело вздымалась, носоглотка свербела, руки-ноги безвольно раскинулись на траве. Сладкая истома густым медом наполнила тело. «Везет, как утопленнику», – подумал Руслан и хохотнул. Смех сменился кашлем, из горла брызнула вода.

За отдыхом Руслан не заметил, как вырубился. Когда пришел в себя и поднялся, солнце уже растворилось в пунцовом закате, на берег выполз белесый туман. Посвежело. Руслан содрогнулся от озноба. Пора бы найти укрытие на ночь, хотя надолго задерживаться в этом странном месте, конечно, не следует. Теперь уже понятно, что Бивис с Баттхедом ни при чем. Абсурд, но, видимо, ожили сказки.

Руслан оглядел местность и возликовал – метрах в трехстах на опушке леса мерцал свет огонька. «Хотя, мало ли, кто населяет эти края», – подумал Руслан и спохватился: рука хлопнула по поясу, и несостоявшийся жених облегченно вздохнул. А говорили, что на праздник с дулом – моветон! Он задрал кафтан и извлек из поясной кобуры «Осу». Травматический пистолет ухватисто лег в ладонь, четыре дула смотрелись грозно. «Первый патрон светозвуковой, остальные три – травматические», – вспомнил Руслан и довольно крякнул. Неплохо для начала.

***

Домой Стас с Иваном приехали глубокой ночью. Обессиленные, голодные, раздраженные, злобные. Наскоро нарезали бутерброды, молча перекусили и не раздеваясь попадали по кроватям.

Полиция «развлекала» участников свадьбы до полуночи, пока не собрали показания с каждого. В конце недели студентам предписали явиться к следователю снова. Избиение фотографа и порча фотокамеры никого не заинтересовали (об этом позаботился отец невесты, дав полицейскому несколько крупных купюр). Руслан Сергеевич унесся в небеса, естественно не подписав акт выполненных работ, и бухгалтерия «Электрического трейдинга» вместо денег за мероприятие показала кукиш. Жить стало хуже, жить стало грустней.

Ночью Стас мучился бредом, уставший мозг посещали кошмарные сны: чудовищное старческое лицо в небе обрело живую плоть и, разверзая бездонную пасть, где ветвились молнии, злорадно смеялось. Стас стоял голый среди праздничных столов, а гости улюлюкали и показывали на него пальцами, громче всех хохотала Людмила. Улыбка делала ее лицо красивым. Иван бегал вокруг и дергал струны балалайки, стараясь отвлечь присутствующих на себя, в него бросали пельменями и квашенной капустой. Под конец сна Георгий Викторович все-таки перехватил фотоаппарат за ремешок, улыбнулся, сказал «я вам не верю», и размозжил Стасу голову. Чопорный мужчина, покончив с салом в шоколаде, поднял над проломленной головой нож с вилкой и причмокнул.

Утро пришло серым хмурым странником. Тусклое солнце, кое-как пробиваясь сквозь заслоны туч, светило в крохотную кухоньку и путалось в нестиранном тюле. Посреди раковины укоризненно стояли тарелки с размывами жира и кетчупа, из смесителя капала вода. На газовой конфорке бодро кипела кастрюлька, крышка подпрыгивала под струями пара.

Студенты сидели за столиком и молчали. Иван вскрывал банку шпротов, Стас грел руки на кружке с кофе. За ночь лицо опухло, лишенная зуба десна воспалилась и пульсировала болью, под мокрой после душа темной челкой проступил круглый, словно вожделенная печать на акте выполненных работ, отпечаток объектива. На щеке размашистой росписью бурели царапины.

Иван встал, брякнул у плиты дуршлагом. «Вчера был самый хреновый день в моей жизни, – подумал Стас, – а сегодняшний такой же». Друг поставил на стол две исходящие паром тарелки и объявил:

– Макароны.

– Угу.

Хлопнула дверца холодильника, Иван извлек исхудавший пакет кетчупа «Татарский». Стас подцепил из консервной банки золотистую шпротину, блестящую маслом, и переложил в тарелку. Молчание продолжилось. Иван поглощал нехитрый завтрак с аппетитом, Стас же пережевывал медленно, прислушиваясь к оттенкам ощущений  – опасения насчет перелома челюсти не давали покоя.

Серый дождь заплевал окно, столбик термометра опустился и замер на плюс шестнадцати, не думая ползти вверх, как будто лето решило сдать позиции осени прямо посреди июля.

– Ну и что ты думаешь насчет слов Георгия Викторовича? – спросил Стас, терпя жжение кетчупа на разбиты губах.

– Повезет кому-то, – пожал плечами Иван, – что я еще могу думать? По-любому деньги достанутся ментам, они умеют вести розыск.

Когда приехала полиция, отец невесты в сердцах заявил, что любому, кто вернет Людмилу, выплатит награду в три миллиона рублей. Вне зависимости, кто это сделает – полицейский, сторонний человек или сам похититель. Георгий Викторович попросил гостей и прибывших полицейских стать свидетелями обещания и посулил составить письменное обязательство.

– Хочешь сказать, ты не думал заняться поисками?

– Думал, – сказал Иван, отставив пустую тарелку, – но после того, что ты рассказал про дым, щупальца и полеты, я как-то потерял кураж. Слишком крутыми технологиями владеют похитители – видимо, директора-буржуи нажили крутых врагов.

– Жалко, что снимков не осталось, – вздохнул Стас. – Георгий Викторович – идиот.

– Ну, может, спецы смогут восстановить карточку памяти, – сказал Иван, принимаясь за кофе.

– Вряд ли…

– ЙО-ХО-ХО! – раздалось по всей квартире.

– Кого-то ждем? – спросил Иван.

– Может, опять менты? – предположил Стас. – Или Георгий Викторович пришел извиниться и подарить мне талон к ортопеду?

– ЙО-ХО-ХО! – повторил дверной звонок.

На цыпочках – мало ли кого принесло? – студенты пересекли тесный коридорчик однокомнатной квартиры. Иван приник к дверному глазку и нахмурился. Ни слова не говоря, предложил посмотреть Стасу. Фотограф с минуту рассматривал гостя и растерянно пожал плечами.

На лестничной площадке переминался с ноги на ногу чрезвычайно толстый и вместе с тем низенький человечек. Двубортный серый плащ нелепо висел на нескладной фигуре и был явно велик незнакомцу: кисти рук потерялись в манжетах, полы плаща подметали подъезд. Незнакомец низко накренил зонт, и лицо скрывалось под полиэстеровой перепонкой, – так человечек походил на гигантский гриб с толстой ножкой и нахлобученной шляпкой.

– Вам кого? – спросил Иван.

– Я пришел к двум незадачливым отрокам, – ответил незнакомец. Голос был мягким, как у многих полных людей, и неторопливым. – Открывай, Иванушка.

Студенты переглянулась.

– Поднимите зонт, вас не видно, – сказал Стас.

– Коли вы меня увидите, то уж точно не впустите, – сказал человечек, и по интонациям чувствовалось, что он улыбается.

– С чего нам вообще открывать? – спросил Иван.

– Никто не знает о вчерашнем похищении более меня.

Пошептавшись, друзья приняли решение впустить таинственную личность. Иван отодвинул стальной засов, и дверь отворилась. Незнакомец сделал вперед несколько поспешных шагов – спицы зонта царапнули по косякам с гадким скрежетом металла по металлу – и захлопнул за собой дверь.

Он сложил зонт, и друзья отпрянули. За прожитую жизнь ничего подобного видеть еще не доводилось. Сознание свернулось в шарик и заметалось между удивлением и ужасом, словно в партии пинг-понга. Студенты замерли с открытыми ртами и вытаращенными глазами. Пришедший молча улыбался. Впрочем, факт улыбки являлся лишь предположением – лица незнакомец не имел. Да и человеком не был.

Над воротом мокрого от дождя плаща возвышалась круглая и лобастая кошачья голова. Зеленые глаза насмешливо щурились, зрачки в тусклом свете коридорного бра расширились и превратились в космически-черные ямы. Шикарные белые усы раскинулись в стороны и контрастировали на черной морде. Пасть изгибалась в улыбке, что должна была выражать дружелюбие, но приоткрывшиеся зубы – острые и белые – делали ее жутковатой.

Матерные слова запутались во рту Стаса – заикание оказалось тут как тут. Ивану же разрядить ситуацию парой крепких ругательств ничто не препятствовало. Кот поморщился, усы брезгливо дернулись. Массивные лапы неловкими движениями расстегнули плащ, гость повесил одежду на вешалку, оставшись, как и все нормальные животные, только в собственной шкуре. Встав на четыре лапы (в таком положении его габариты сравнялись с величиной рослого сенбернара), кот взмахнул пушистым хвостом и сказал:

– Человеческое сознание такое хрупкое, что я диву даюсь. Увидели крупного кота – шок, услышали человеческую речь – шок! Все, что выходит за рамки вашей пресной жизни, тут же оказывается в разряде мистики и фантастики. Уйди я сейчас восвояси, и через пару часов вы убедите друг друга, что меня и не было!

Студенты молчали и разглядывали гостя, разум судорожно искал рациональное объяснение и старался выявить подвох.

– Ты хаджит! – вырвалось у Ивана.

Кот закатил глаза.

– Ч-чеширский кот? – сказал Стас и тут же воскликнул без тени заикания: – Кот ученый! Ходишь по цепи кругом!

Кусочки пазла, сколь бы абсурдным он ни казался, сложились в единую мозаику. Все сходилось воедино: Руслан и Людмила, Черномор, ученый кот, волшебные сказки.

Кот одобрительно муркнул и прошел в комнату, мягко ступая огромными лапами по линолеуму.

– Можете звать просто Ученым, – сказал он. – А теперь, когда вы меня признали, я расскажу, что за кашу вы заварили и как ее теперь хлебать.

Ученый запрыгнул на кровать – железные пружины, далекие от ортопедического комфорта, глубоко прогнулись и жалобно скрипнули. Студенты, словно в пьяном бреду, прошагали за ним и сели на софу напротив. Кот внимательно их оглядел – зеленые тарелки глаз чуть задержались на побитом лице Стаса – и сказал:

– Черномор похитил Людмилу, и произошло это по вашей вине.

– А при чем здесь мы?! – воскликнул Иван. – Мы в охрану к Руслану Сергеевичу не нанимались!

– Да и к-какой н-нафиг Черномор, – сказал Стас.

– Вы провокаторы, – сказал Кот. – Устроив подобное пиршество, вы привлекли внимание Черномора. В Людмиле чародей нашел надежду на спасение.

– С-спасение ч-чего?

– Лукоморья, конечно. Тысячелетняя спячка Горыныча подходит к концу, и некому остановить чудовище: не осталось богатырей да витязей-змееборцев. Метод Черномора не отличается гуманностью, но принесенная в жертву Людмила угомонит чудовище еще на несколько веков.

Кот замолчал, зеленые глаза наполнились грустью, треугольные черные уши поникли.

– То есть, ты пришел из Лукоморья? – уточнил Иван, косясь на мохнатого гостя.

– А откуда же еще? Из Припяти? – невесело усмехнулся Кот.

– Но если Горыныч не получит Людмилу, что будет с вашей страной? – спросил Стас, справившись с заиканием.

Кот долго на него смотрел, усы тихонько шевелились. Наконец, он сказал, старательно выбирая слова:

– Нельзя сажей нарисовать небо – темное средство никогда не приведет к светлой цели. Может статься, Горыныч истребит народы Лукоморья, но мы не станем приносить в жертву невинную девушку.

Некоторое время друзья осмысливали тяжелые слова гостя, затем Стас спросил снова:

– А что случилось с Русланом Сергеевичем?

– Хороший вопрос.

– Разве Черномор тебе не сказал? – спросил Иван.

– Черномор? Мне? – Кот ощерился клыкастой улыбкой. – Этот чародей слишком высокомерен, чтобы якшаться с котами.

– А как ты узнал о похищении?

– У-о-о, – Кот издал утробный урчащий звук, – весть о княжне из Пресного Мира разносится среди наших как пожар. Кстати говоря, плохая новость: многие оказались не против утихомирить Горыныча вашей княжной – за одну лишь ночь на сторону Черномора перешли Яга, Лихо, болотные кикиморы и русалки. Не могу не подметить: все поддержавшие Черномора оказались бабами. Видно правду молвят, что сердце бабье лишь к мужику нежное, а к другим бабам жестокое да холодное.

– А теперь, самый главный вопрос, – нахмурился Иван, – зачем ты к нам пожаловал? У нас тут примуса нет!

– Судя по недовольному тону и шуткам невпопад, – сказал Ученый, – ты уже понял. Я пришел проводить вас в Лукоморье, чтобы вернуть Людмилу обратно.

Последовало бурное обсуждение.

Когда друзья определились, Стас глянул на дисплей мобильника – спор затянулся до полудня. Студенты долго метались между долгом помочь жителям Лукоморья и риском отправиться неизвестно куда, непонятно с кем, но в конечном итоге сумма в три миллиона рублей, обещанная за спасение Людмилы, перевесила прочие доводы.

Стас ворчал, но мысль о награде и уникальном шансе опередить прочих искателей не позволяла отказаться. Иван же под конец чуть ли не рвал на себе рубаху (и без того порванную накануне). Ученый терпеливо выслушал окончательное решение, черная морда озарилась зубастой улыбкой, и сказал:

- Храброе решение, красны молодцы. Предлагаю собрать необходимые вещи и отправляться. Возьмите побольше еды.

- А у вас там поесть что ли нечего? – спросил Иван.

- Попотчевать-то все горазды, но есть нюанс. В вашем Пресном Мире нет чар, поэтому и в Лукоморье вы будете неуязвимы перед ними. Но если отведаете нашей пищи, то станете частью Лукоморья, и чары будут на вас действовать. Тогда Черномор сможет обратить вас в пепел мановением пальца. Согласитесь, глупо терять свой единственный козырь.

По спине Стаса пробежал холодок, и студента передернуло.

***

Продолжение следует

***

Мои новые книги читайте и слушайте на ЛитРес и Автор.Тудей