Но сейчас по пустой бетонной коробке ходило эхо. Блестела кафельная плитка, лёгкий ветерок из вентиляции шуршал пластиковыми чехлами на стальных операционных столах. И, посреди этой мрачной тишины, за столом сидела Эми. Быстро взглянула на меня сквозь чёлку и снова уставилась в груду медицинских карт. Даже я понимал, что мне здесь не очень рады. Но я всё равно выдернул из груды стульев в углу наименее запачканный, придвинул его к столу, уселся напротив Эми и начал ей любоваться.
Скрипел карандаш по бумаге, покашливала вентиляция, потревоженные стулья со скрипом расползались по полу. Идиллия. Посидеть бы так подольше. Молча. Вот только в этой холодине прихваченный для Эми ужин и кофе стремительно остывал. Так что я достал его из сумки, вывалил на стол и придвинул к Эми. Она, даже не отрывая взгляда от бумаг, открыла термос с кофе и начала прихлёбывать прямо из него. Бросила на меня быстрый взгляд сквозь чёлку и пояснила:
- Надеюсь, ты понял, что я тебя игнорирую?
- И даже понимаешь, почему?
Я снова кивнул, и тут Эми наконец прорвало:
- Маркус, ну какого чёрта? – Она сломала карандаш и выбросила обломки в дальний угол. – Не я тебе мозги промывала! Ты сам согласился! Что с тебя хватит службы Империи! Что мы уедем отсюда вместе!
Эми закрыла лицо руками, скрывая слёзы, и продолжила едва различимым шёпотом:
- Мне кажется, что старые боги всё же существуют. И у них скверное чувство юмора. Всю свою жизнь парни были готовы исполнить любой мой каприз. А меня угораздило влюбиться в тебя.
Эми убрала руки от лица, парой резких движений ладоней стряхнула слёзы:
- Потому что твой парень – идиот? – попробовал угадать я.
Эми через силу улыбнулась:
- Хуже. Мой парень – рыцарь. И у него никогда не будет своих решений, желаний, стремлений. Только долг. Думаешь, если останешься здесь, то сможешь уберечь Патрика от опасностей пустоши? Тебе просто нужно быть кому-нибудь обязанным. Иначе смысл жизни для тебя пропадает. Ну хорошо, пусть так. А как же я? Мне ты не должен?
Эми потянулась через стол и ткнула пальцем мне в грудь, прямо в заросший шрам.
- Или ты забыл? Тебя после такого ранения должны были списать с красным билетом и отправить в «заплатки». И никто бы даже не стал обращать внимания на чистые анализы крови. Списание, и точка! Кто подговорил твоих охотников в отчётах дружно написать, что это рана от меча прокажённого, а не когтя гаргульи? Кто тебя зашивал, чтобы другие врачи не увидели раны? Кто подчистил медицинскою карту? Если это вскроется, я в лучшем случае потеряю лицензию. А, скорее всего, отправлюсь в тюрьму. Только благодаря мне ты не гниёшь в какой-нибудь подворотне в «заплатках». И вот она, твоя благодарность.
Эми откинулась на стуле, сложив руки на груди, и спросила:
- И знаешь, что здесь самое смешное?
И молчал, и Эми ответила за меня:
- Что всё, что я наговорила, бесполезно. Ты не изменишься. И у меня только два варианта. Бросить всё и попытаться жить дальше. Или терпеть. Я потерплю. Но, если через год ты опять решишь, что должен кому-то служить, можешь не возвращаться. Уходи.
Я молча встал, зашвырнул стул обратно в груду мебели и вышел за дверь.
- Не рекомендую здесь спать. Ночи на удивление прохладные, простудишься.
Патрик устроил себе спальное место прямо на стене. Благо, что её ширина и ровность позволяла это сделать. Несколько толстых пледов вместо матраса, армейский ранец под голову. Он смущённо заметил:
- Думал, будет жара, в казарме будет душно. И, если на нас нападут, буду сразу готов к бою.
- А я тебе советую пойти в казарму, принять душ, и сменить пропесоченную одежду. Серьёзно, мелкий песок хуже наждака, сотрёшь кожу до крови.
- Я думал, воду стоит экономить. – Патрик живо вскочил с лежанки и начал её сворачивать.
- Набранную из реки. Питьевую. А в душ поступает техническая, из скважины. Пить её не рекомендую, она не для людей, заработаешь отравление. Но смыть пыль, постираться, вымыть полы можно.
- Не для людей? – Патрик так и замер с пледовым рулоном в руках.
- Это уже не наша земля. Всё, что здесь течёт и растёт, Тень приготовила для своих слуг. А у нас с ними, мягко говоря, разный метаболизм.
- Тогда какого мы тут вообще делаем? – Патрик с досадой швырнул свёрток под ноги. – Это не наша земля, зачем так основательно строиться здесь? Посмотри, стены в полтора человеческих роста толщиной, три этажа под землю! Целый городок на чужой земле! Чужая вода, еда, воздух. Почему всё это не построили севернее?
- Сходи подальше на юг, и сам увидишь. –пожал я плечами.
- Старые крепости. Что от них осталось. Три прошлых линии обороны стоили на земле, которую считали своей. А вот тень считала иначе. Медленно, десятки лет, она подбиралась к крепостям, уродовала землю, отравляла воду. Крепости рушились от постоянных землетрясений, земли вокруг заполоняли логова чудовищ. И мы бросали всё и уходили дальше на север, в свои земли. А Тень шла за нами, и за пару веков откусывала новый кусок земли. Вот поэтому мы здесь. На чужой земле, чтобы больше не отдавать свою. Поэтому здесь такие низкие и широкие стены, уходящие глубоко под землю. Чтобы Тень не смогла их раскурочить. Поэтому мы постоянно вычищаем от прокажённой мерзости землю вокруг, прекрасно зная, что на место убитых придут новые. И умираем здесь. Чтобы Тень не посчитала, что эта земля её, и не пошла дальше. И, представь себе, это работает. Это место построили почти век назад, и с тех пор Тень не сдвинулась с места.
Патрик уселся на свёрток, подперев голову ладонью, и с тоской заметил:
- Так вот почему про это место запрещают рассказывать. Знай я заранее, что за ужас тут творится, я бы засунул подальше свою гордость и остался на севере.
- Не унывай. – я похлопал его по плечу и уселся рядом с ним на зубец стены. – Я прикрою. Если в этих краях заведётся какая-нибудь пакость посерьёзнее прокажённых, на охоту за ней пришлют меня и Гамбу. А со всем остальным ты справишься.
Ладно, у нас есть час до отбоя. Рота, включаем связь погромче, я закончу рассказ.
Ласло… Зачем ты согласился?
Да, есть одно старое стихотворное произведение, по которому архимаг принял помощь и предложение короля, потому что и сам хотел отправиться на ту сторону реальности, чтобы спасти душу своей возлюбленной. Волшебницы, умершей из-за несчастного магического случая, и обречённой на вечные страдания в Тени. А помощь королю – это так, совмещение приятного с полезным.
Кто-то говорит о попытке Ласло переманить Зеркало на свою сторону и использовать против эльфов, чтобы положить конец их многовековому правлению. И, может быть, и самому захватить власть, и возродить старую империю. А кто-то уверен, что Ласло был бездарным дилетантом, взявшимся за непосильную работу, и накосячившем в процессе.
Вот только королевство эльфов и так разваливалось на части. Нужно было немного подождать, и вся власть над континентом и так упала бы Ласло в руки. И кем угодно, но безруким дураком он не был.
Да и любовь… Для человека, сравнимого по силам с языческими богами, простые человеческие эмоции беспокоят не больше, чем дуновение ветерка. Так что единственное нормальное объяснение всего произошедшего – скука.
Невыполнимое задание для человека, для которого в мире не осталось вызова. Редкая возможность совершить глобальное магическое воздействие на законных основаниях и при полной поддержке правящей элиты.
Первая задача – перейти на ту сторону. Живым. Уже здесь возникли проблемы. Пришлось искать место, где грань между мирами особенно тонка, строить Врата. Подходящие места нашлись на всех четырёх концах света, но только южные Врата сработали как надо, а остальные три так и остались стоять бесполезными обсидиановыми плитами.
Ласло тщательно собрался в дорогу, оставил подробнейшие инструкции своему лучшему ученику, Грегору, перешёл на ту сторону, и… исчез.
Прошло десять лет, Врата покрывались пылью, Король эльфов умер, так и не дождавшись амнистии от Зеркала. Грегор уже чувствовал себя полноправным хозяином замка Ласло. Лишь время от времени из степи доносились тревожные вести, что племена южных кочевников стараются держаться подальше от Врат, что оттуда начали разбегаться звери. Но на это эхо грядущего кошмара никто не обращал внимания, списывая всё на кочевнические суеверия.
А на самом деле Врата держались из последних сил под напором Тени. Словно плотина во время наводнения, они начала протекать, трещать по швам. И наконец прорвалась. Безумная Тень вырвалась в наш мир. Злая, голодная, она затопила весь юг. Уничтожила леса, поля, города и деревни. Вывернула наружу саму землю. И превратила сотни тысяч людей и эльфов в то, то мы сейчас называем прокажёнными.
А потом из Врат вышли те, кто повели безумную толпу на север. Демоны. Истинные дети Тени. Пятеро братьев. Выглядящие совсем как люди, но не знающие страха, боли, слабости, жалости ко всему живому. Они пошли во главе орды прокажённых, сметая всё на своём пути, пока не встретили армию эльфов.
Последний поход эльфов… Это больше было похоже на ритуальное закланье, а не на военное предприятие. Словно эльфы увидели, во что их вмешательство превратило их загробный мир, и посчитали себя заслуживающими смерти. Больше половины всего их народа, мужчины, женщины, старики, дети, аристократы и простолюдины, вооружённые и безоружные, вышли в поле и позволили слугам Тени себя истребить.
Казалось, что миру приходит конец. Выжившие в этом аду бежали как можно дальше на север. Некоторые пытались уплыть с континента, но встречали кордоны Торгового флота. Потомки беженцев с разрушенного тенью континента не забыли, что с ними делали, когда они оказались в подобной ситуации, и разворачивали корабли с беженцами назад. Некоторых самых упорных топили.
А что же эти десятки корольков людей? Думаете, что они собрались вместе, единым кулаком выступили против армии демонов, разбили её и создали единую империю человечества? Как бы не так! Они занялись любимым делом. Пока южные лорды из последних сил пытались удержать полчища прокажённых, и гибли один за другим, остальные грызлись между собой за освободившиеся земли. Сразу же после ухода эльфов из столицы её захватили люди одного герцога. Другой герцог решил, что столица принадлежит ему, и повёл свои войска на штурм. Потом туда же пришёл третий, четвёртый… Заключались и тут же распадались альянсы, люди убивали людей, а орда прокажённых двигалась всё дальше на север.
Именно тогда, когда казалось, что шансов у людей нет, появился он. Император. Оказалось, что один из демонов способен ощущать боль. И жалость. Способный увидеть среди крови и огня красоту этого мира. Но вот его братья не разделяли его нового мировоззрения. Так что отступнику ничего не оставалось, как действовать тайно. Спасать, кого получится, не вызывая при этом излишних подозрений. Но бесконечно скрывать своё предательство от братьев он не мог. Он и так слишком надолго задержался среди своих врагов, и лишь чудом сумел уйти из расставленной его братьями западни. Демон – изгой сбежал на север в сопровождении одного лишь человека. И сразу же взялся за то, что люди должны были сделать давно. Начал собирать вокруг себя тех, кому было не наплевать на человечество. Тогда его ещё не называли Императором, ему хватало ума не пытаться захватить столицу и сесть на трон, ведь это бы привело лишь к очередному витку борьбы за корону. Вокруг него начала собираться народная армия. Простолюдины, ремесленники, купцы, бедные рыцари, волшебники. Все те, кто чувствовали вину за случившееся, и кого волновали жизни их детей, а не то, на чьей голове будет корона. И – ни одного солдата из войск лордов. Единственный аристократ, поддержавший ополчение – герцог Аласторский. В самом начале вторжения он отгородился сплошной стеной от остального континента, благо местность позволяла, и заявил о своём нейтралитете. Но, встретившись с демоном, частично изменил своё решение. Герцогское войско осталось на месте, но он поддержал ополчение провизией, обозом, лошадьми и деньгами.
И вся эта сборная солянка из воинов и крестьян со всего континента двинулась навстречу армии демонов. Была только одна проблема. Ладно, с одержимыми успели немного разобраться. С ними получалось сражаться, и даже побеждать. Но демоны? Стоило братьям появиться на поле боя – и любая победа сразу же оборачивалась полным разгромом. Собственно, тогда и появились благородные Дома Империи. Демон предложил решение – поделиться частицей своей силы с добровольцами из числа лучших воинов из ополчения. Он честно предупредил, что далеко не все смогут пережить инициацию. А те, кто переживут, не доживут и до сорока лет. И всё равно желающих хватало. Демон выбрал два десятка человек из числа лучших рыцарей своего войска. Шестеро из них умерли при инициации, и чуть не умер надорвавшийся демон. А гербы выживших знает теперь любой имперец, ведь они стали родоначальниками новой высшей аристократии Империи.
Потом за дело взялись чародеи. Следуя указаниям Императора, они нанесли на оружие избранных воинов руны отрицания. Это стоило жизни нескольким магам, но дело того стоило. Обычным оружием демона можно ранить, покалечить. Но убить окончательно – нет.
А о дальнейшем нет смысла долго рассказывать. Вот вам фильмы, книги, песни о первой и последней крупной битве с демонами, о смерти четвёрки демонов, коронации Императора. О золотом веке Империи под управлением мудрого государя и верного Высокого Совета.
Да, проблем в Империи хватает. Постоянная угроза Тени из проклятых земель юга, хоть и ослабевшая после смерти её детей, Торговый флот с разбитого материка, островные Норты. Даже герцогство Аласторское больше нам не друг. И наместникам трона, Дому Волка, приходится тяжело. Император отправился в добровольное изгнание, оставив людям править людьми. Но нам даже не надо верить. Мы и так знаем. Император не оставил нас. И, если над Империей снова сгустятся тучи, он вернётся к нам.
Всё. Рота, отбой. А для всех нынешних и будущих постовых дружеское предупреждение – охотники будут присматривать за вами. Если кого-нибудь застанут спящим на посту, будут бить по чему попало, извиняюсь за них заранее.
Я выключил связь, промочил пересохшее горло водой из фляги и присел на край стены. Разогретый за день камень только начал остывать. Спать не хотелось.
- Обидно, да? – вдруг сказал Патрик. И, заметив мой недоумённый взгляд, пояснил. – Император присматривает за нами. Два века назад он не позволил начаться войне между Империей и герцогством. А два десятка лет назад позволил исчезнуть Дому Судьи. Почему?
- Судья. – горько усмехнулся я. – Он был первым слугой Императора. Он организовал побег демона из плена своих братьев. Он воевал за него, убивал ради него. И готов был за него умереть. А после его ухода остался присматривать за Высоким Советом. Судить тех, кто свернул с пути Императора. И такова его благодарность?
- Ты никогда не думал, какой бы стала твоя жизнь? – тихо спросил Патрик.
- У меня была бы семья. Мать не сбежала бы от отца, отец не сошёл бы с ума. А мне когда-нибудь пришлось бы стать Судьёй. Палачом. Первым слугой Императора. И моё призвание – судить честно. Я сужу. Либо Императору больше не нужна служба моего Дома, или его спасение стоило бы большой крови. Или всё, что произошло – это всего лишь малая часть его плана. А может статься так, что мой Дом заслужил то, что с ним произошло. В любом случае, моей вины перед Ним нет. И я продолжу Ему служить, хоть от моего Дома остался только я, и вот этот кусочек обсидиана на моей шее. А, Заноза!
- Шеф, раз вам всё равно не спится, вот вам ещё немного допинга. – сказала Заноза, протягивая мне термос. – Ну что, двое наших, двое Гамбы, разбираем стороны?
- Хорошо. – согласился я, переключая наушник на канал охотников. – Мы с Занозой в первую вахту, я на южной стене, она на севере. Гамба, твои запад и восток. Смена через два часа. И постарайтесь отдохнуть, завтра тяжёлый день.
- А, чуть не забыла. – хлопнула себя по лбу Заноза, доставая из рюкзака бумажный свёрток. – перекус. Шеф - спокойной вахты. Лорд Грифон, если что, я на северной стене.
Она закинула автомат за спину, церемонно раскланялась с раскрасневшимся Патриком, и поплелась на свой пост, провожаемая задумчивым взглядом молодого лорда.
- Что это было? – несколько нервно спросил меня Патрик.
- И этим всё сказано. Шёл бы ты лучше спать. Или за ней. Моё дело - предупредить, а шишки ты и сам сумеешь набить.
- Я…, пожалуй, ещё немного тут посижу.
- Тоже вариант. – согласился я, отхлёбывая кофе прямо из термоса, и протягивая его Патрику вместе с бутербродом из бумажного ракета. – Перекусим, и пройдёмся по постам.
Я уселся поудобнее на край стены, надкусил хлеб, вскользь окинул взглядом озаряемую редкими лучами прожекторов мрачную темноту за стеной. И чуть не подавился. Тихо откашлялся, отхлебнул кофе, изо всех сил стараясь сохранять непринуждённый вид. Патрик что-то там говорил, я машинально отвечал, а сам краем глаза впился и неприметный валун в сотне метров от стены, дожидаясь, когда луч прожектора снова скользнёт по нему, и всё ещё надеясь, что мне показалось.
Не показалось. Луч света скользнул по валуну, пополз дальше, а за камнем что-то шевельнулось.
Я, всё ещё улыбаясь и прихлёбывая кофе, сказал Патрику:
- Так, а теперь спокойно и без паники. Прокажённые у стен.
