Сообщество фантастов

Сфено пожимает плечами, типа: хозяин — барин. И мы следуем за повозкой в уже привычном составе — я на Сивом, принцесса на страдающем Пифе. Грохот от тарантаса стоит просто оглушительный — даёт о себе знать городская булыжная мостовая. Где каждый булыжник с приличных размеров арбуз, и движение по такой пересечённой местности тяжко даётся нашему транспорту. Бедный Пиф так весь и исходится на беспрерывное нытьё, а я начинаю жалеть, что так неосмотрительно отказался от поездки на более приспособленном к местным реалиям устройстве.

Выезд из города знаменуется наступлением оглушительной тишины, сменившей грохот деревянных колёс о булыжники мостовой.

— Нам недалеко, — заверяет визиресса.

Чем несказанно радует Пифа, которому приходится поспешать за повозкой из всех его ослиных сил.

Наконец мы прибываем в загородную усадьбу Сфено. И стоит признать, в местной архитектуре обнаруживаются некие зачатки вкуса. Убогого, конечно, но выглядит здание в художественном плане гораздо интереснее невыразительных фасадов города великанов. Здесь уже появились неуклюжие балясины, пара ни к месту воткнутых пилястр и даже фриз с топорным узором. К оформлению фасада, видимо, приложил руку неопытный декоратор, пытавшийся без головы скопировать элементы людской архитектуры.

— Нравится? — гордо спрашивает Сфено.

— Изящно... — быстро за всех отвечаю я. Ну, не разочаровывать же гостеприимную хозяйку откровением, что её здорово обдурили неведомые строители. Тем более, а кого они ещё не дурили? У меня самого рука непроизвольно тянется к кинжалу, когда листаю сметы на строительство крепостных стен. Ушлым прорабам не страшны ни принцы, ни короли, ни, похоже, сам Дьявол. Я порой думаю, что и при капитальной застройке Ада тамошнему владыке пришлось натерпеться по полной. Вот что значит — покровительство всей этой строительной братии от лица самого первого Зодчего!

Визиресса расплывается в довольной улыбке, от которой присутствующих пробирает мороз по коже.

Наперво нас ведут в конюшню. И это просто преогромнейшее здание. Что совсем ни удивительно — стоит только посмотреть, каких там выращивают монстров, лишь по странной прихоти хозяйки называемых лошадьми. Мой Сивый рядом с ними доходяга-задохлик какой-то.

— Как вам лошадки? — Сфено ласково треплет высунувшуюся из загона отвратительную морду.

Лошадки? Хм-м-м... Скорее огнедышащие драконы. И не удивлюсь, если окажется, что их кормят людьми.

— Чудовищ-щ-... — Я на миг спотыкаюсь, и вовремя подобрав нужное слово, продолжаю, — ...-но красивые.

Вдоволь насмотревшись на «лошадок», от чего у меня проснулась давно забытая изжога, мы выходим на улицу.

— А там вот, мои мельницы, — Сфено показывает на здания с медленно вращающимися парусами. — Приносят хороший доход. Хотите посмотреть?

— Было бы интересно.

В Примуме ветряные мельницы большая редкость, хотя ветров хватает. Но предпочтение традиционно отдаётся водяным.

Мельник, что интересно, в стране великанов — тролль. По видимому, Сфено у себя привечает только своих родичей. Огромные колеса и, судя по грохоту перемалываемого зерна, не менее огромные жернова весело вращаются, и тролль не успевает оттаскивать наполненные мукой мешки. И одного такого мешка вполне хватит на пару лет для среднестатистической семьи примумских крестьянин.

— И какова производительность? — профессионально интересуюсь я.

— Полсотни мешков за день.

Цифры впечатляющие. Особенно, если учесть величину этих самых мешков.

Когда мы приближаемся к мельницам, и я, задрав голову, оцениваю высоту теряющихся где-то в облаках парусов, в голову закрадываются обоснованные сомнения — а стоит ли, вообще, туда лезть? Деревянная лестница в «небеса» не кажется столь уж надёжной. Хотя тролль-мельник по ней беспрерывно шастает туда-сюда. Но это тролль, а я-то человек.

— Мы, пожалуй, наверх не полезем, — начинаю отнекиваться я от приглашения.

— А чего так? Там прекрасные медные механизмы, каменные жернова…

— Шумно очень, — привожу, как мне показалось, булыжно-мостовой довод.

— А-а-а, ну, да. Шумновато как-то.

Какое там — шумновато! Даже стоять рядом с мельницей, размахивающей парусами, довольно некомфортно. Меня вот с детства мучила загадка — откуда берётся ветер. Рассказам старших братьев, что за это отвечают раскачивающиеся деревья в лесу, я не верил — не настолько же был глуп. Но отныне причина появления ветров, ураганов и штормов в нашем мире мне известна…

— А вот это моя оружейная комната, — Сфено заводит нас в приличных размеров зал в усадьбе, весь увешанный и уставленный самым разнообразным оружием. Здесь и боевые топоры, размерами с человека, огромные луки, стрелы от которых более напоминают длинные копья, молоты с булавами без счёта и прочее, и прочее…

— Меч-кладенец. — Визиресса указывает на отдельно возвышающийся короб со стеклянной крышкой. — Его владелец не будет знать поражений. Полная неуязвимость от ран. Говорят, даже от ядов защитит. Правда, я не пробовала проверить.

Меч, конечно, хорош — отличная сталь, удобная рукоять, остро отточенное лезвие, только… По размеру эта машина убийств в два моих роста и совсем неподъёмный. Разве, что использовать в качестве пугала на городских воротах. От одного только его вида все потенциальные враги Примума обделаются…

В следующей комнате повсюду лежит рукоделие, стоят рулоны тканей самой разнообразной расцветки — чёрные, серые и даже тёмно-бурые, масса ножниц, иголки, спицы, пряжа и прочая, и прочая.

— Хм-м-м, — Сфено как-то странно тушуется. — Я тут занимаюсь порой, чтобы отвлечься от государственных забот.

Мы переглядываемся с принцессой — трудно представить тролля, занимающегося пошивом одежды. Бывает же такое! Сфено же быстро уводит нас из своей мастерской.

Да-а, усадьба у визирессы что надо. За исключением, конечно, художественной составляющей. Но стоит ли требовать от бездушного тролля высоких порывов?

- Ми хотеть! Нам нравится! Ми взять всё! - Брюгге продолжал бесноваться, видно было, что он себя уже не контролирует. Чего стоило только это ниоткуда взявшееся косноязычие, ведь до этого момента Петр Семенович всегда и везде выражался подчеркнуто литературно, имел богатый словарный запас и очень хороший, умеренно акающий, городской говор. Высокий и худой, обычно прямой как палка, сейчас он являл собой живую иллюстрацию к слову «разболтанный». В груди его что-то шумело, словно березовый бор на ветру, лицо побледнело и приобрело какой-то едва уловимый зеленоватый оттенок.

- Хотеть не дзен. Не хотеть - дзен. – Ши Линь на секунду погрустнел. – Всё уже есть. Ты есть всё. Понимай?

«Однако, злая вода у этих крестьян весьма способствует просвещению, - думал Ши Линь про себя, - надо бы написать матушке-настоятельнице, чтобы заказала в монастырь пару бочонков».

Делегация приехала после обеда, шумная ватага старшеклассников и два педагога – сопровождающих. Некоторое время они вносили разноголосую сумятицу в размеренную местную жизнь, однако сейчас дети уже были накормлены ужином, расселены в импровизированном общежитии, в которое был спешно переоборудован местный клуб, и видели десятый сон. Пришло время для импровизированного банкета, организованного для почетных гостей председателем колхоза «Ильитси тее».

Принимающая сторона – округлый мужчина в простой крестьянской одежде, обладавший самым добрым лицом во вселенной, и две его жены, старшая, Анна-Лиза и младшая, Анна-Кайса, сидели за столом прямо напротив гостей и не мигая наблюдали за происходящим.

- Что ты налил им, Ихалайнен? Посмотри на них, еще немного и они начнут бросаться на людей. – Анна-Лиза обратилась к мужу на правах старшей жены. Правда говорила она шепотом, так чтобы почтенные педагоги не расслышали. Младшая, Анна-Кайса, тайком перекрестилась и бросила осторожный взгляд на кухонного кибера, который в этот момент как раз принес в комнату большое блюдо с кровяной колбасой, вареной картошкой и тушеной квашеной капустой.

- Клянусь костями святого Мики, я не наливал им ничего, чего бы мы сами не поставили себе на стол. Старая добрая хандса, которую мы всегда пьем по случаю праздника. Я взял ее в той двухведерной бутылке, которая стоит у тебя в погребе. – Ихалайнен по старой крестьянской привычке лихорадочно соображал, нельзя ли получить из происходящего какую-нибудь пользу для своего хозяйства. Лицо его, тем не менее, выражало при этом ту крайнюю степень незамутнённого идиотизма, которую способен виртуозно сымитировать при случае любой крепкий крестьянин любого народа на любом континенте.

- Пожалуй, не стоит им больше пить хандсу. – Анна-Лиза решительно встала и взяла со стола запотевший графин с прозрачной как слеза жидкостью.

Поездка «на картошку» в этом году имела все шансы стать незабываемой…

------

Я научился генерировать картинки с помощью нейросети))

- Нет… — память возвращалась медленно.

Они пили. Что-то ели, но больше пили. За Землю, за Муром, за Эдем, за женщин. Потом кто-то кому-то… сказал или сразу в морду…

Огонёк на срезе ствола. Слабость в коленях. Боль.

- Две пули с ходу, — улыбнулся Весельчак, — и ещё две лежащему. Позвоночник, тазобедренный сустав… даже в голову попали, не поверишь. На такое не каждому офицеру страховки хватит. Вот вашему этому… с бровями… не хватило.

- А как ты…

- Ну, просто ты трахал Ленку, а я Маринку.

- Так она же лесбиянка, — Марина Андреевна Баграмянц, начальник медицинской службы, платиновая блондинка с точёной фигурой и ледяным взглядом, разворачивающим оглобли любому дураку в штанах…

Весельчак стал похож на кота год жравшего сметану:

- У тебя неверная информация.

Змей закрыл глаза.

- Добрый ты.

- Ага, — согласился Весельчак. – Добрый.

- Зачем?..

- Ты мне нужен.

Молчание. Змей не выдержал первым, естественно:

- Почему я?

- Тут, видишь ли, в ближайшее время может случиться говно, — изрёк Весельчак. – И когда оно начнёт случаться, мне понадобятся серьёзные люди.

- Разгребать?

- А ты думал…

- А Катель? Он у нас талант.

- Кателю работа найдётся. Да и профиль у него не тот – чистый пехотинец ваш Николя, — улыбнулся Весельчак. – Но это нормально: хороший солдат, знаешь ли, товар штучный.

- А если я не хочу?

- Смотри, — Весельчак протянул руку к стойке с капельницей и прочим, — вот красная кнопка. Одно твоё слово и не будет ничего. Нет боли. Нет страха. Темнота – как сон.

- А… — в горле пересохло.

- Пить? Вот вода, давай, аккуратно… - Весельчак приподнял его с подушки, поднёс к губам стакан.

- А если я соглашусь?

- Ты мой. Ты живёшь, как скажу и сдохнешь, где понадобится. Всё просто.

Змей молчал. Молчал и смотрел, сам дивясь промедлению, и Весельчак молчал и ни тени улыбки не было на его лице, спокойном и серьёзном лице человека, в чьих руках оказалась жизнь ближнего.

Змей закрыл глаза.

- Сейчас?!

- Ну а ты как хотел? – Колёк уставился на подчинённого красными от недосыпа глазами. – Раньше сядешь – раньше выйдешь и всё такое… Пошли.

База частного охранного предприятия Топико занимала территорию подле Главного шлюза Пузыря. Базу – фактически воинскую часть — обнесли высоким забором, составленным из бетонных блоков с бойницами. На территории, усаженной чахлыми деревьями (постоянно привозили новые саженцы, и они также постоянно увядали) стояли сложенные из песчаника склады-мастерские, ангары с техникой, госпиталь, расположение личного состава ЧОПа и штаб. Посередине асфальтом залили плац, используемый больше как вертолётная площадка, хотя вертолёты здесь на памяти Змея не садились.

Располага, с одной стороны, граничила с госпиталем, с другой - со штабом. И в госпиталь, и в штаб можно было пройти через широкие двустворчатые двери, но если в госпиталь иные ловкачи научились проскакивать, то двери в штаб закрывались с другой стороны и открывались неожиданно, едва только очередной штафирке вздумается выслужиться с проверкой. Охранцы это дело давно вычислили и стоило кому-нибудь затеять что-нибудь запретное, как по коридору возле двери начинали слоняться ражие парни – типа вроде в туалет собрались.

Камеры в располаге работать отказывались.

Змею с Кателем пришлось выйти на улицу. Сквозь цветочный аромат с клумб тянуло пылью и сухостью: стены купола пробовала на прочность песчаная буря.

У входа в штаб стояли чучела гвардейцев царства Хура в полном обмундировании. Чёрт рассказывал всем проверяющим, кто не соблазнился прелестями местного ширева и отвязанных дамочек, будто это изделия из пластика, но на деле это и были гвардейцы, взятые в каком-то давнем конфликте и выпотрошенные на месте.

Змей не удержался, бросил взгляд на замерших по обе стороны пластиковой двери солдат. Стеклянные глаза блеснули на солнце и Змей поспешно опустил очи долу, чуть не сбив в дверях командира.

Кабинет начальника охраны Топико поражал роскошью. Двустворчатые двери красного дерева бесшумно открылись навстречу Кателю со Змеем. Ноги утонули в белом ковре, казавшемся ещё белее под светом большой люстры чистого хрусталя. Красного дерева панели на стенах, такой же стол и стулья, огромное окно с видом на плац…

Хозяин кабинета встал из-за стола. Официально охранники носили «костюм корпоративный для полевых выходов» — камуфлированную куртку со штанами или простецкую горку. Начальник охраны напялил белоснежный китель с аксельбантом, белой портупеей и эмблемой Топико напротив сердца. Чёрные брюки, заправленные в высокие сапоги, корпоративная заколка на галстуке – картину должна была дополнять фуражка с высокой тульёй, висевшая на манекене подле стола. Статный, чернявый, с этакими вот усами, главный охранец компании выглядел просто потрясающе, если бы не глаза.

В глазах хозяина кабинета, больших, карих, плавали дымные облачка. Стоя прямо перед Змеем, начальник словно терял подчинённого из виду, всматривался в стоящих перед ним людей, кривя губы в страшноватой усмешке… Чёрт – он и есть Чёрт.

Сначала было смешно. Потом, когда Змей вспомнил, что от этого человека зависит его жизнь, стало страшно.

- Кто таков? – спросил начальник, вглядываясь в лица подчинённых.

- Антон Будин, товарищ командир, — отрапортовал Змей, — старший поста охраны.

Чёрт непонимающе воззрился на Колька.

- Пьянка, — сказал Колёк. – Ненадлежащий внешний вид.

Лицо начальника выразило крайнюю степень огорчения:

- Ты- ы… — палец упёрся в грудь Змея. – Ты на посту пьёшь?..

- Никак нет, товарищ командир… — начал было Змей.

- Ма-алчать! – прямо в лицо ему гаркнул Чёрт. – Тебя через полгалактики волокли – зачем?!

- Товарищ командир, я был в увольнении, — упрямо сказал Змей.

Пьянство на посту каралось годом исправительных работ.

Чёрт уставился на Колька.

- В увольнении, — подтвердил Катель. – Не явился на утренний развод.

Чёрт подошёл вплотную к Змею. Уставился своими мутными от наркоты глазищами в глаза подчинённого.

- Наказать, — коротко бросил он наконец.

- Проект распоряжения, товарищ командир, — Колёк сунулся к столу.

- Я подпишу, — сказал Чёрт, глядя на Змея. – Можете идти.

Он отвернулся к стене, не глядя как подчинённые наперегонки несутся к двери кабинета.

Ребята вернулись с нарядов, бесчисленных инструктажей и учений, так что проход через жилое помещение получился триумфальным:

- Здорово, пресмыкающийся! – Гриша от души хлопнул Змея по плечу.

- Змеюга! Как сам?

- Я тоже вас любил, — отмахивался Змей, пробираясь к своим коечке-тумбочке. – Пацаны, да куда мне столько?..

На кровати, на тумбочке, на подоконнике его кубрика лежали тюбики с кремом. Крем детский, крем промышленный, силиконовая смазка, зубная паста…

- А суперклей мне зачем?..

- Да пригодится, бери, — под общий хохот предложил Максимка.

- Забирайте нафиг, сейчас всё выкину, — ребята, посмеиваясь, разобрали средства гигиены, пару тюбиков полетело в мусорное ведро.

Змей сел на скрипнувшую коечку, спрятав голову в руках. Плюхнулся на подушку, свернулся в комочек.

- Смотри, накажут так, — сказал где-то сзади Максимка.

- Да пофиг…

- Ладно. Ты сегодня керосинить пойдёшь?

- Куда?

- У Доцента день рождения. Он бар снял.

- «Тошниловку»?

- Прикалываешься?.. «Барбекюшку». Горючки – море, Керим с тёлками договорился…

Змей справился с отрыжкой.

- Не, не пойду.

- Да ладно, — Максимка не унимался, — ну хоть посиди с нами, покушай. Может, хлопнешь стопочку… может, нет.

- Посмотрим.

Персонал Топико кормила и поила «Дани-сервис» и как раз простые работники столовки-забегаловки «Дани» не жаловали – дорого и глупо. По-настоящему злачным местом Пузыря был «Барбекабат», комплекс зданий на окраине города.

…Отношения с местным населением были головной болью для руководства отделения Топико на Эдеме. Памятуя о печальных страницах земной истории, ООН слало на все кислородные миры толпы проверяющих, кроме того, каждый транспорт с прародины вываливал на поверхность планеты множество учёных, корреспондентов, съёмочных групп очередного документального сериала, блогеров, просто богатых психов (по-настоящему богатых людей, способных выложить за билет, как правило, в один конец, целое состояние). Все эти персонажи обожали пасторальные виды на какую-нибудь затерянную в горах деревушку, групповые фото с местным населением и люто ненавидели признаки земной цивилизации, поднимая вой по поводу и без.

Поэтому корпорация тратила прорву денег только на пиар-кампании своего участия в жизни местных племён и поэтому же Куми стал настоящей находкой для администрации Топико. Бродяга без роду-племени появился среди котлованов будущего города, прошёл мимо ревущих машин с патлатым осликом на поводу (чучело ослика стояло теперь у коновязи) и добрался – как нашёл?.. – до начальника стройки. Тот, обложенный видеокамерами, осаждённый толпой консультантов по контактам, долго искал переводчика, и, не найдя, принялся объясняться с пришельцем жестами.

По итогам двухчасовой дискуссии на площадку в стороне от основной стройки громадными самосвалами подвезли бетонные блоки и перекрытия, сложив всё в трёхэтажную коробку, водопроводчики кинули пластиковые трубы с холодной водой – так на месте древнего оазиса появился постоялый двор, посетителям предлагавший отдых, кушанья и напитки, инопланетянам приносивший чистый пиар, а Куми бешеные деньги. Со временем унылую бетонную коробку снесли и на её месте поставили уютные двухэтажные здания с комнатами для состоятельных путешественников, местными ресторанчиками и комфортабельным борделем.

Змей изучал содержимое рюмки. Прозрачная жидкость прикидывалась родниковой водицей, обещая утолить жажду…

- Да что ты на неё смотришь? – спросил Гриша. – Во как надо!..

Змей содрогнулся. 

- Давай-давай, — сказал Шань. – Первая колом, вторая - соколом…

- И обратно, — хохотнул Рыжак.

- Тост, Антоха, давай тост, — Керим.

- Да пошли вы, — Змей решился, под дружный гогот бросил горючее в рот и заботливо протянутый огурец – следом.

- Ну как? – спросил Максимка.

- Не знаю… Зашло как будто…

Горючее переваливалось внутри тяжёлыми волнами, грозя выбить не то дно, не то пробку и поэтому Змей, занятый собственными переживаниями, не обратил внимания на мёртвую тишину, накрывшую ресторанчик.

- Ой, блин… — сказал кто-то.

Доселе они пересекались либо со своими – муромцами, либо с жителями Эдема. Весельчак не в счёт, он был… Он такой вот был. Непонятный. В остальном вопросов не возникало: вот работники буровых вышек – их надо защищать. Вот охранники, с ними приказано взаимодействовать, вот средний и высший руководящий состав Топико, эти могут пыжиться сколько хотят, но их также надо охранять от местных и если при обеспечении безопасности понадобится пнуть кого-нибудь под зад — сильно ругать не будут. Есть непосредственное начальство, Колёк, свой парень, а есть прямое – эти просто стихийное бедствие, ну как стампеде, очень похоже.

Не всё под Пузырём и в окрестностях принадлежало Топико. Космодром, например, компания делила с Международным космическим агентством Земли, но космодром Топико охраняла сама. Буровые, аэродром – всё это принадлежало Топико.

Установка, вот место, куда компанию не пускали ни за какие коврижки. Установка принадлежала Лиге миров, обслуживали её инженеры с Земли и охраняли самые настоящие вояки с прародины, заносчивые парни, чванившиеся своим происхождением и готовые отметелить любого, кто посмел оспаривать их первенство в баре или борделе.

И теперь зал ресторана, только кажущийся маленьким из-за танцующих по углам теней, мало-помалу заполняла толпа парней в красивой форме оливкового цвета. Колёк, наверное, смог бы разрулить ситуацию, он всегда был парень шустрый, но Катель корпел над бумагами у себя в кабинете и две группы людей застыли в ожидании развязки, приближавшейся с каждой секундой…

Из-за стойки вышел Доцент. Виновник торжества нетвёрдой походкой возвращался из туалета, по пути прихватил пивка для боевых товарищей и, выписывая коленца, наткнулся точно на бойца земляшного воинства, высокого, широкоплечего парня со щёточкой усиков над верхней губой. Будь это Гриша мордобой начался бы непременно, но Доцента угостили, Доценту наговорили много хорошего, Доцента ждала парочка смазливеньких шлюшек из местных…

- За космополитических партнёров, — заплетающимся языком провозгласил Доцент, протягивая бутылку сержанту.

- Шолом, — кивнул тот.

Звякнуло стекло. Булькнуло пиво, заливаясь в две дюжие глотки… ресторан наполнился гулом, гомоном… задвигались столы, табуреты… зазвенела посуда…

И мы послушно останавливаемся.

— Чего это они? — испуганно шепчет Пиф.

Я пожимаю плечами. Если бы знать! Как бы нас опять не настигла длань Ани.

— Что такое? Мы мирные путешественники и нам пора возвращаться домой! — кричу пребывающим в небесах стражникам.

— Ждите, — звучит ответ.

Вот же... И чего ждать? Это сродни игре в кости — может выпасть шестёрка, а может и единица.

— Попробуем сбежать? — тихо предлагают сапоги.

— А-а-а... — Безнадёжно машу рукой я и киваю на стражу, — Вот если бы вы были сапогами-скороходами, тогда ещё можно было бы попробовать. А так... Пока наш ездовой осёл будет галопировать, этому великану достанет сделать лишь пару шагов...

— Я галопом не могу — у меня артрит, — отказывается мчаться быстрее ветра Пиф.

— Это что такое? — уточняют, заинтересовавшись, сапоги.

— Аристократическая болезнь, — гордо отвечает осёл.

— О-о-о, — уважительно и с придыханием тянут сапоги, которым этот самый артрит недоступен в силу конституции.

И пока Пиф отбрехивался от побега, к нам подходит тролль, одетый в строгий камзол.

— Прошу пройти со мной...

— Это куда? — Мне совсем не хочется куда-то идти, так ещё и за троллем.

— Увидите.

Мы переглядываемся с принцессой. Она неопределённо пожимает плечами. Но выбор, на самом деле, небольшой — или бежать, без надежды на успех, или следовать за троллем, а там как карта ляжет. И мы идём посмотреть, что же приготовила нам коварная судьба...

Тролль гордо шагает прямо по центру улицы, что как бы свидетельствует о его высоком статусе в этом великанском городе. И встречающиеся гиганты уступают нам дорогу. Кто бы мог подумать!

Короткое путешествие заканчивается возле приземистого, массивного особняка. Стоит признать, у великанов как-то не задалось с архитектурой и прочими изысками утончённого вкуса — в основу зданий, скорее, заложен принцип надёжности, чем художественной ценности. Что значит отсутствие души, отвечающей у человека за следование высоким канонам искусства!

Ворота перед нами открывает ещё один тролль, облачённый в кирасу солдата. Видимо, нас отконвоировали к какому-то важному чиновнику. И вот вопрос — что же ему понадобилось? Неужели, слава о нашем представлении добралась уже и до этих мест?

Оказалось, что не добралась.

— Приветствую. Извиняюсь за столь нелюбезное приглашение. — Нас встречает молодая женщина-тролль... Не сказать, что приятной наружности. На мой взгляд, все тролли на одно ужасное лицо — что женщины, что мужчины.

— Какова причина нашего появления здесь? — спрашиваю я.

Принцесса стоит рядом и помалкивает. Сивого и Пифа в особняк, конечно же, не пустили. Как осёл ни возмущался, требуя соблюдения основополагающих принципов толерантности.

— У меня есть деликатная просьба. Но я с ней повременю, — интригует женщина-тролль. — Я — визиресса местного правителя, княжна Сфено. И приглашаю погостить у меня в доме... Пару дней.

Пара дней — произносится тоном, не оставляющим вариантов для отказа. Так волей-неволей мы становимся гостями местной визирессы.

Особняк внутри оказывается незамысловатым продолжением архитектуры фасада — все просто, функционально, без украшений и без какой-либо отрады для глаз в виде гобеленов с охотой, картин с придворными мужьями и вычурных подсвечников. На фоне монументальных стен только столь же монументальная мебель. Радует, что тролли помельче великанов, и разница в габаритах местных столов и стульев с привычными нам не столь ужасающая. С Дарой, не смотря на мои протесты, нас разводят по разным комнатам в противоположных крыльях особняка.

В комнате, где селят меня, один только вид огромной кровати под балдахином вызывает душевный трепет — это не кровать, а поле для рыцарских ристалищ. И сапоги начинают что-то подозревать. Я же отвергаю любые их гнусные намёки.

Стоит признать, ночь проведённая в самой настоящей кровати, пускай и таких великанских размеров, служит усладой для истосковавшейся по бесхитростным удобствам души. И непривычная твёрдость перины, вполне сравнимая своими свойствами с гранитом, не сильно то и портит общего впечатления. Я даже не стал задаваться вопросом — а что там внутри? Хотя, чему там задаваться, и так ясно — булыжники...

По утру с трудом обнаруживаю край кровати. И пока собираюсь с духом, чтобы сигануть вниз, сапоги посвящают в свежие новости:

— Хозяйка заходила...

— Когда? Утром, что ли? — вскользь интересуюсь.

— В полночь...

— Чего? Как в полночь? Зачем это?

— А мы то откуда знаем! Зашла, постояла подле кровати и ушла... Через час.

— Кхм-м... Через час?

Вот же... Тут есть над чем поразмыслить. Это неожиданное приглашение погостить... Пару дней... Опять же эта кровать. Я снова с подозрением оглядываю её огромное поле.

На завтрак подают зажаренного целиком барана. Точнее — барана размером с быка. Мы с принцессой сидим по разные стороны обеденного стола и едва выглядываем из-за его краёв. И даже предусмотрительно подложенные каменные подушечки мало помогают. Чувствую себя ребёнком впервые оказавшимся за родительским столом.

— Как спалось? — предупредительно спрашивает Сфено.

— Непривычно, — отвечает принцесса. — Ворочалась всю ночь. Что-то мешало уснуть.

Я не стал озвучивать — что, наверное, булыжники в перине.

— А мне хорошо. Спасибо. Выспался...

— Какими делами занесло вас в наши края? — интересуется хозяйка. — По делам каким или в бегстве от праздности?

— По делам. Искали одну вещь...

— Какую, если не секрет? — Сфено в процессе светской застольной беседы по-хозяйски разрывает жаренного барана голыми руками на куски. Зрелище, стоит признать, пугающее. Не хотелось бы её чем-то случайно разозлить...

Мне достаётся от хозяйки задняя нога. Целиком... Завтрак по весу, наверное, оказывается сравним с моим собственным с сапогами в придачу. Принцесса получает лопатку. И я успеваю заметить ошалелый взгляд Дары. Кормили тут как на убой. Даже не хочется представлять, что ждёт нас на тролличий обед...

— Вещи моей сестры. — Принцесса с трудом отводит взгляд от своего «лёгкого» завтрака.

— Нашли?

— Да.

— Хорошо. Предлагаю после завтрака осмотреть моё приусадебное хозяйство...

Мы, соглашаясь, дружно киваем с принцессой. А что ещё прикажете делать, после демонстрационной разделки жаренного барана?

Вкус у мяса оказывается восхитительным. И я ставлю повару твердое отлично. Как и вину.