На человеческий язык его имя можно было перевести как «Большой», «Единый». И это было больше, чем имя, эти слова обозначали его суть.
Он действительно был большим – огромным, на всю планету, исключая островной архипелаг, лежащий посреди океана.
Он был единым – бессчетное множество организмов, отдельных, способных к самостоятельному существованию, составляли единое разумное целое.
Он знал обо всем, что происходит на его планете; он контролировал все, что происходит на его планете, исключая островной архипелаг, лежащий посреди океана. Эта группа больших и малых островов была его заповедником, экспериментальным полигоном, где жизнь развивалась без его участия. Ему было интересно, как живые организмы эволюционируют без рационального влияния разума, и к чему, в результате, это приведет. Дикий хаос мутаций и бесконечный естественный отбор были единственной движущей силой этого изолированного мира, и наблюдать за этим процессом было чрезвычайно увлекательно. Два раза жизнь на архипелаге оказывалась на грани полного исчезновения, Большой лишь с огромным трудом удержался от вмешательства, но каждый раз жизнь возрождалась, расцветала пышным древом новых видов, и такое несгибаемое упорство восхищало Большого и приводило в трепет.
Как-то раз он задал себе вопрос: а что произойдет, если исчезнет он сам? И пришел к выводу, что никакой катастрофы не случится. Жизнь, как всегда, приспособится к изменившимся условиям, и пойдет себе потихонечку дальше, позабыв о Большом. И даже не зная, что он вообще был когда-то.
Вывод был весьма поучительным.
Но здесь и сейчас он был, и Планета нуждалась в нем.
В горах на западе сошла лавина, завалив тоннами снега единственный выход из долины; большая стая снежных волков оказалась в ловушке. Им грозила голодная смерть.
Зацвело крупное пресноводное озеро – плотная толстая пленка водорослей затянула три четверти его поверхности, и обитатели водоема начали массово гибнуть от удушья.
Жук-короед уничтожил большой массив каменной сосны; некогда цветущее, полное жизни плато превратилось в безмолвную пустыню, заваленную трухлявыми стволами. Мертвые деревья были усеяны созревшими шишками, и нужен был огонь, чтобы они смогли раскрыться и выбросить семена.
Большой предпочитал не вмешиваться в естественное течение событий, если не чувствовал угрозы лично для себя или если эти события не влекли за собой далеко идущих последствий. Но сейчас его вмешательство было просто необходимо.
Снежные волки были новым видом, слишком еще малочисленным, чтобы раскрыть весь свой потенциал. Кроме того, Большому было жаль своих трудов – селекция живородящих млекопитающих животных всегда была нелегким делом.
Погибни озеро, и сотни тысяч перелетных птиц могут лишиться такой важной для них возможности отдохнуть и подкормиться на длинном трудном пути.
Смола каменной сосны была отличным антисептиком и обладала рядом дополнительных полезных свойств. Безвозвратная потеря такого ценного ресурса была недопустима.
С волками все решилось просто: тучные грызуны, жиреющие на летних пастбищах, массово двинулись в долину. Через день-другой они достигнут снежной пробки, перевалят через нее, и волки будут спасены.
С соснами тоже хлопот не возникло. Черные коршуны умели не только пассивно пользоваться плодами пожаров, подбирая на пепелище запеченные тушки погибших животных. Они еще поджигали леса, перенося в клювах горящие ветки. И в данном случае нужно было просто направить их в нужную сторону.
А вот с озером пришлось повозиться. Точно, продуманно воздействуя на икринки обычного пескаря, Большой вывел мутанта. Вечно голодного, прожорливого, питающегося водорослями мутанта. Безопасного для любых других форм жизни, стерильного и недолговечного. Пеликаны перенесли их в зараженное озеро, и мутанты приступили к работе.
Эти три случая были каплей в море ежедневной работы, совершаемой Большим. Но они развлекли его, и Большой чувствовал удовлетворение.
А потом случилось то, о чем он мечтал, но не надеялся, что это когда-нибудь произойдет.
Это было похоже на огромное гнездо осы-плодожорки, и оно спускалось с неба.
С тех пор, как Большой осознал себя, он задавал себе вопрос: одинок ли он? Существует ли еще где-нибудь разум, сравнимый с его собственным? Увы, его Планета породила одного лишь Большого и этим ограничилась. Тогда его внимание обратилось к небу. По небу двигались звезды, всходило и садилось солнце. С неба падали камни, и по своему составу они сильно отличались от пород, из которых состояла Планета. Напряженные размышления заняли не одно столетие, и в конце концов Большой пришел к выводу – увы, быть может, ошибочному – что небо это не просто пустота, но бесконечная пустота, наполненная планетами, вращающимися вокруг своих светил. Отсюда был один шаг до предположения, что на этих многочисленных планетах не может не быть жизни, в том числе, жизни разумной, и Большой сделал этот шаг.
С тех пор Большой стал наблюдать за небом. Он ждал и дождался.
Гнездо плавно опустилось на Планету и исчезло за метелками высокой травы. В том месте, где оно опустилось, Большого было совсем немного, какая-то сотня Единиц. Они взлетели над травой, но их было слишком мало, поэтому информация шла с перебоями. Полчища Единиц, не занятые важными делами, выдвинулись на помощь, а Большой, чтобы не терять зря времени, поднял в воздух птиц.
Увиденное его ошеломило – Гнездо было не просто огромным, оно было гигантским! Большой осознавал всего себя в любой миг своего существования, он мог дать точный ответ, из какого количества Единиц он состоит сейчас. И если предположить – только предположить! – что Гнездо пустотелое, то внутри могло поместиться до трети Большого!
Большой был взволнован до такой степени, что на короткое время перестал контролировать Планету, весь сосредоточившись на невероятном, эпохальном событии. Впрочем, он мог себе это позволить, на Планете не происходило ничего такого, что требовало его полного внимания. За исключением, разумеется, Контакта.
А в том, что это именно Контакт, Большой не сомневался. Это небесные камни падают с грохотом, оставляя после себя оплавленные ямы. А искусственный объект, созданный чужим разумом, приземляется плавно, без шума и грохота. Вот как это Гнездо.
Большой тоже умел создавать. Он выращивал фермы для полезных бактерий, он менял ландшафты и русла рек, большой барьерный риф вокруг заповедного архипелага был его гордостью. Но ни одно его творение не шло ни в какое сравнение с Гнездом чужих! И дело было совсем не в размерах, хотя они впечатляли, конечно. Дело было в том, что Большой так и не смог выйти в Космос. Все его попытки потерпели сокрушительный крах, а одна и вовсе чуть не привела к глобальной катастрофе, и пришлось долго восстанавливаться. Большой с содроганием вспоминал тот мрачный период своей жизни: его осталось так мало, что он едва-едва мог мыслить.
Стала поступать информация. Ее было пока немного, на ее основе нельзя было еще делать сколь-нибудь корректные выводы, поэтому Большой просто анализировал разрозненные факты, испытывая от этого почти физиологическое наслаждение.
Гнездо было сделано из металла. Во всяком случае, в его составе присутствовал металл, и даже не один, причем в таком сочетании, которого не Планете не встретишь. Но основу Гнезда составляла органика – очень сложная, искусственно модифицированная органика. Такая прочная, что без труда выдержала все тяготы путешествия в космосе. Правда, никаких приспособлений для полета у Гнезда не наблюдалось, но Большого это не смутило – многие существа прячут нежные крылья под жесткими надкрыльями.
На гладком боку Гнезда открылось дыхальце, из него высунулся хоботок и тут же спрятался, а дыхальце закрылось. Смысл этого действия Большому был понятен – пришельцы проверяют состав атмосферы. Что ж, это разумно, он сам поступил бы точно так же. И поступал, когда исследовал места, представляющие угрозу. Вулканические озера, например. Только Большой использовал кольчатых червей с их уникальным химическим анализатором, клетки которого выбрасывались на длинных ганглиях на несколько метров. А пришельцы встроили анализатор прямо в стенку Гнезда. В своем надежном убежище они могли смело погружаться в любую враждебную среду и подробно исследовать ее, не опасаясь за свою жизнь.
Единиц стало уже так много, что Большой сумел увидеть Гнездо целиком, одновременно со всех сторон. И опять поразился его размерам. Треть не треть, но четверть всего Большого, считая только взрослых имаго, могло спокойно поместиться в нем и не утратить при этом способность мыслить. Значит ли это, что Планету посетили не разведчики-Единицы, а сам Большой чужих?
Эта мысль настолько взволновала Большого, что он был вынужден отключиться от внешних каналов информации, чтобы немного успокоиться. Эмоции переполняли его, и хотя это было очень приятно, но сильно мешало – Единицы возбужденно клубились вокруг Гнезда, сталкиваясь и сшибая друг друга на землю, и вместо единой цельной картины передавали хаос. Пришлось срочно синтезировать гормоны-антагонисты. Волнение улеглось, но не до конца – Большой не хотел совсем лишаться эмоций в такой знаменательный день. Он проанализировал свое состояние и тщательно, в деталях запомнил его, потратив на это немалое количество личинок. Впрочем, он об этом не жалел – будет очень приятно как-нибудь вернуться к этому моменту, пережить все заново.
Он с нетерпением ждал появления чужого Большого. И вот в Гнезде образовалось овальное отверстие, и на Планету ступил пришелец. За ним еще один. Они топтались возле Гнезда, готовые при малейшей опасности скрыться в нем, и Большой заботливо прогнал подальше всех крупных и ядовитых животных. Он не хотел, чтобы какая-нибудь глупая случайность помешала Контакту.
Две Единицы, которые, скорее всего, представляли собой передовой отряд разведчиков, осмелели и отошли от Гнезда. Большой жадно разглядывал их. Он решил ограничиться пока визуальной информацией и пассивным наблюдением. Пусть долгожданные гости освоятся, пусть убедятся, что им ничто не угрожает. Не будем их торопить, у нас еще будет время детально изучить друг друга.
Пришельцы имели всего две пары конечностей, но передвигались на одной, на нижней. Верхнюю пару они использовали для захвата и переноски небольших предметов. Внешне они напоминали группу древесных животных, обитающих на Архипелаге, только без хвостов и почти без шерсти. А еще пришельцы были крупнее. Они были настолько крупными, что Гнездо никак не могло вместить группу достаточную, чтобы начать мыслить. И, значит, Контакт – настоящий Контакт с разумным Большим, откладывался на неопределенное время.
Это была печальная мысль, несущая разочарование, но Большой не позволил себе впасть в уныние. Отправить вперед разведчиков – это правильно, так поступает любое разумное существо. Так поступил бы он сам – лучше рискнуть малой, легко заменяемой частью, чем всем организмом.
А пока надо просто ждать. Разведчики соберут необходимую информацию, улетят на свою планету, а потом вернутся. Обязательно вернутся, но уже как часть инопланетного Большого, и это будет началом новой истории!
Дальнейшие наблюдения окончательно убедили Большого, что эти двое пришельцев были разведчиками. Они вели себя как разведчики – брали пробы воды и почвы, собирали живые образцы и тащили их в Гнездо. Правда, в отличие от разведчиков Большого, они были не слишком рациональны – передвигались суетливо и бессистемно, то и дело останавливались и отдыхали, обмениваясь модулированными частотами. В них не чувствовалось целеустремленности, нацеленности на результат, и это здорово сбивало с толку. Единицы просто не могут так себя вести! Они запрограммированы на выполнение определенной задачи в определенные сроки, и отступить от программы не способны. Такова их природа, их суть. А эти крупные вертикальностоящие Единицы действовали так, словно никакой программы не существует вовсе. Они даже испытывали эмоции! На это однозначно указывал ментальный фон, который окружал пришельцев.
Эмоциональные Единицы? Способные на самостоятельные поступки? Ни с чем подобным Большой ранее не сталкивался и даже предположить не мог, что такое в принципе возможно.
Не исключено, что все дело в размерах, размышлял он, продолжая наблюдать за пришельцами. В таких больших телах содержится огромное количество нервной ткани, что и делает этих Единиц почти разумными. Или все гораздо проще? Долгое одинокое путешествие нанесло непоправимый вред живым организмам, программа дала сбой, и миссия оказалась на грани провала.
Разведчики пришельцев – инвалиды? Беспомощные калеки? Увы, этого нельзя было исключать, с подобным явлением Большой не раз сталкивался за свою долгую жизнь. Разведчики, уходившие в одиночный поиск, не выдерживали долгого пребывания вне большого единого организма, их ментальные функции угасали, и это было необратимо. Дезориентированные, потерявшие всякую связь с окружающим миром, они хаотично кружились на одном месте, издавая бессмысленные сигналы, и не могли позаботиться о себе. Свой век бедолаги доживали в кормоблоках, перерабатывая огромное количество пищи для новорожденных личинок.
Хорошо бы провести глубокий качественный анализ пришельцев, тогда многое станет ясно. Но Большой отказался от этой соблазнительной мысли – он просто не мог причинить вред мыслящему существу. Вот если кто-то из гостей погибнет, в результате несчастного случая или естественным образом завершив свой жизненный цикл, тогда другое дело, тогда Большой с чистой совестью займется изучением тела. Но пришельцы вели себя осторожно, а их вид позволял предположить, что крупные вертикальностоящие Единицы молоды, здоровы и полны сил. Пришлось ограничиться взятием доступных образцов.
Туча кусачей мошкары облепила разведчиков. Полупрозрачные нимфы клещей заползли под мягкую внешнюю оболочку пришельцев и прочно прикрепились к теплой коже. Кустарник выпустил крепкие шипы с крючками на концах. Деловитые скарабеи поспешили к кучке экскрементов, которую оставил один из пришельцев. Крупные зеленые муравьи хлопотали над крошками еды.
Большой с нетерпением ждал предварительных результатов. Одновременно с этим, чтобы зря не терять времени, он провел маленький эксперимент – обратился к пришельцам с предложением дружбы и взаимовыгодного сотрудничества. Для своего обращения он использовал простой язык, понятный всем обитателям Планеты. Учитывая размеры Единиц, Большой синтезировал такое количество летучих веществ, чтобы сигнал вышел четким и ясным. Результат получился обескураживающий – вместо того, чтобы ответить согласием или отказом, пришельцы исполнили какой-то непонятный ритуал. Они положили свои верхние конечности на головные дыхальца, немного побегали, излучая довольно сильные эмоции, а потом скрылись в Гнезде.
Это было непонятно, это было тревожно и ставило под сомнение будущее Контакта. Потому что складывалось впечатление, что пришельцы избегают общения. Или же они не понимают простой, примитивный даже язык химических сигналов. Но как такое может быть? Химия – основа любой жизни, ею все начинается, ею же и заканчивается. Или, с волнением подумал Большой, пришельцы имеют совсем другую природу?
Чтобы получить ответ на этот важнейший вопрос, Большой обратился к пробам, взятым у разведчиков. И испытал потрясение.
Кровососущие мошки погибли. Скарабеи-скатологи погибли тоже. Кустам ничего не сделалось, а муравьи так и вовсе наслаждались, поглощая остатки инопланетной еды. О судьбе нимф Большой ничего не знал, но, поразмыслив, счел их мертвыми – очевидно, плоть и кровь пришельцев были ядовиты для обитателей Планеты. А вот их пища – нет, и это о многом говорило Большому.
Защита, с благоговением думал он. Настоящая биологическая защита, вот что это такое! Ни один паразит, ни один болезнетворный микроб не сможет выжить в теле пришельца и, значит, причинить вреда! Какое открытие! Какое потрясающее фундаментальное открытие! И ведь это только начало! Кто знает, что ждет его впереди? Только бы пришельцы не улетели прямо сейчас!
Они не улетели. Вечером они вышли из Гнезда в том же составе, и Большой отметил изменения в их облике. Разведчики перелиняли. Их новая оболочка была гораздо плотнее прежней и покрывала все тело, а головные дыхальца оказались прикрытыми какими-то наростами. Эти наросты пропускали воздух для дыхания, но блокировали любые химические сигналы, как модулированные, несущие смысловую нагрузку, так и природные. И для Большого стало очевидно, что пришельцы не настроены на Контакт. Более того, они всеми силами избегают любой возможности Контакта, изменяя для этого функционал своих тел.
Это был удар, и удар болезненный. Отказавшись от активных действий, Большой погрузился в размышления. Он мыслил так интенсивно, что встревожились все высшие животные на Планете, и даже пришельцы что-то почувствовали и снова скрылись в своем Гнезде.
Большой размышлял всю ночь и пришел к однозначному выводу – крупные вертикальностоящие Единицы повреждены и поэтому не способны к Контакту. Проявления разума они воспринимают как явления природы, угрожающие им, и защищаются всеми возможными способами.
За свою долгую жизнь Большой несколько раз сталкивался с недостоверной информацией и знал, к каким печальным последствиям это может привести. Один раз это чуть не стоило ему жизни. Недостоверная информация, полученная чужим Большим от его поврежденных разведчиков, может стоить будущего двум цивилизациям. Большой не мог этого допустить.
Создание малого Большого было для него знакомым делом. Осваивая труднодоступные отдаленные места Планеты, он убедился, что мыслящее единство, пусть даже небольшое, гораздо эффективнее Единиц в любом количестве. Малый Большой безболезненно переносил разрыв с основным организмом, он был способен к самостоятельным решениям, гибко подстраиваясь под меняющиеся условия, он был живуч и мог, в случае острой необходимости, производить новые Единицы.
Итак, решено! Вместе с чужими на родину крупных вертикальностоящих отправится малый Большой! Только он сможет донести до Большого чужих полную, неискаженную информацию.
Большой прекратил все попытки контакта, ограничившись наблюдением и накоплением данных. Он сосредоточился на создании малой копии самого себя. Надо было спешить – процесс занимал определенное время, а пришельцы могли в любой момент покинуть Планету.
К концу дня новый малый Большой осознал себя. Он получил идентификационное определение «Умник» – это понятие наиболее точно отражало его суть.
Он думал, что попасть в Гнездо пришельцев будет легко. Он ошибся.
Входное отверстие Гнезда было затянуто пленкой, подобной той, в которой хранились оотеки Большого. Пленка пропускала пришельцев, а больше никого и ничего. Ее нельзя было разрушить, она была чрезвычайно устойчива к любого рода воздействиям. Даже тяжелый зух со своим острым рогом не причинил ей никакого вреда – врезавшись в защитную преграду на полной скорости, он был отброшен и убрался восвояси, жалобно мыча и хромая.
Во время атаки пришельцы были снаружи. Они прыгали, размахивали верхней парой конечностей, издавали громкие крики, но напуганными не выглядели. Верхняя конечность одного из них вдруг удлинилась, из нее вырвался узкий, крайне неприятный по своему составу луч и ударил в бронированный зад удаляющегося зуха. Тот панически взвыл и прибавил ходу.
Большой волновался, что пришельцы испугаются и улетят, но они не улетели. Каждое утро пришельцы выходили из Гнезда и продолжали, как ни в чем не бывало, собирать образцы флоры и фауны. Каждый образец они заворачивали в прочный непрозрачный кокон и грузили на спину какого-то существа. Существо было крайне примитивным, оно ничего не умело, кроме как доставлять грузы в Гнездо, но зато делало это очень хорошо. И это натолкнуло Большого на новую идею – попасть в Гнездо в качестве образца.
Он отобрал несколько сотен крупных Единиц, согнал их буквально под ноги пришельцам. Пришлось приложить немало усилий, чтобы обратить на себя внимание разведчиков, они словно специально не замечали его, а поначалу и вовсе шарахались, словно от испуга, издавая отрывистые звуки и распространяя негативные эмоции. Но чувство долга взяло верх, и четырнадцать Единиц были благополучно переправлены в Гнездо. После чего пришельцы окончательно потеряли интерес к Большому. Они даже подняли Гнездо в воздух и переместили его на побережье, где продолжили свою работу.
Четырнадцать Единиц, всего-то четырнадцать! Мало, очень мало, чтобы мыслить. Но как быть, если пришельцы не собираются увеличивать их количество?
Большой был растерян. Он знал, что не бывает нерешаемых проблем, что из любого тупика есть выход, просто нужно время. Но вот времени у него как раз и не было, действовать нужно было быстро и решительно – по его подсчетам, коконы с образцами занимали уже половину объема Гнезда, а это означало, что миссия разведчиков на Планете подходит к концу. И Большой решился.
Приказ разлетелся по всей Планете, и миллионы полосатиков со всех сторон поспешили к Большому. Они приподнимали свои брюшки и выделяли по капельке густого янтарного секрета; Единицы торопливо слизывали жидкость, и эйфория постепенно охватывала Большого.
Это было крайнее средство, оно раздвигало границы восприятия и увеличивало мощь интеллекта на порядок. Большой редко прибегал к нему – когда действие янтарного секрета заканчивалось, мир на долгое время становился серым, плоским и невыносимо скучным, а сам Большой с трудом боролся с желанием прекратить свое личное существование в виду его полной бесперспективности.
Но сейчас у него просто не было выбора. На кону стояло слишком многое.
Умник в мозговом штурме не участвовал – Большой заранее оборвал все связи со своей уменьшенной копией, чтобы оградить его от последствий эйфории, губительных при его размерах. Умник терпеливо ждал приказа, готовый немедленно исполнить его.
Чувствовать себя отдельным было невероятно странно. Умник не взялся бы описать свои ощущения, потому что никогда ничего подобного не испытывал. Но это было восхитительно и пугающе одновременно.
Обычные каналы связи с Большим были перекрыты наглухо, и на помощь пришли другие обитатели Планеты. Они не могли передать мысли Большого напрямую – но они транслировали образ, который каждый из них мог воспринять и осознать. Образов было много, они все были разными, они дробились, множились, наслаивались друг на друга, искажаясь до неузнаваемости, и было очень трудно свести этот хаос в единую концепцию.
Малый Большой работал на пределе своих возможностей. Его целостность подвергалась серьезному испытанию, а разум готов был в любой момент рухнуть в первобытное бессознательное. И вот когда напряжение достигло максимума, когда ужас распада и смерти охватил Умника, все кончилось. И всё стало предельно ясно.
Не теряя времени, он отправился к ближайшей колонии бактерий-симбионтов. Загрузив в бурое желе экскременты и другие биологические образцы пришельцев, Умник дал команду на синтез. Он был спокоен и сосредоточен. Он знал, что все делает правильно.
… Разведчики были далеко от Гнезда и не могли видеть, как нечто непонятное, но явно живое, проникло в их убежище. Защитная пленка чуть помедлила, но все же пропустила бурую аморфную массу внутрь. Да и как могло быть иначе?
Гнездо пришельцев поражало, восхищало и вызывало робость. Здесь все было по-другому, не так, как привык Умник, но по-своему уютно и, главное, надежно. Здесь полным полно было ходов, лазов, пещер и норок, где можно было укрыться на первое время, пока он не освоится.
Встал вопрос, что делать с бактериями-симбионтами? Дать команду на самоуничтожение? Оставить все, как есть? С одной стороны, они выполнили свою задачу, синтезировав генетический код пришельцев, без которого было невозможно пройти через защитную пленку. С другой – впереди полная неизвестность, и нельзя предугадать, что тебе может пригодиться. Оставлю, решил Умник.
Бактерии переместились в кишечник малого Большого и дегидрировали, окутавшись плотной оболочкой из целлюлозы. В таком состоянии они могли храниться бесконечно долго.
Рассредоточившись по всему пространству Гнезда, Умник приступил к наблюдениям. Крупные вертикальноходящие пришельцы вызывали у него двойственные чувства.
Они были Единицами, в этом не было сомнений. Но какими же разумными Единицами! Они были переполнены эмоциями, они активно общались друг с другом, причем даже тогда, когда в этом не было прямой необходимости; они с необыкновенной легкостью управлялись со своим Гнездом, и сложные синтетические создания беспрекословно подчинялись им.
Необыкновенные существа! Удивительные! И это простые Единицы! Каким же должен быть их Большой?
Иногда Умник всерьез сомневался, сможет ли он достойно представить свою расу? Сможет ли доказать свою разумность чужому Большому? Договориться с ним о Контакте?
Единицы пришельцев вызывали симпатию и доверие. И Умник решился.
Он прекрасно помнил изначальную установку – не вступать в контакт с чужими Единицами. Ждать чужого Большого. Он вообще не умел забывать. Но он был малым Большим и мог принимать самостоятельные решения.
То, что не получилось на родной Планете, вполне могло получиться в чужом Гнезде, на территории пришельцев. И Умник осторожно потянулся к ним одной Единицей.
- Прекрасная планета, - с глубоким удовлетворением сказал Антон. – Просто отличная планета. То, что надо! Не зря слетали, правда, Пит? Настоящий курорт.
- Угу, - сказал Пит, примериваясь, как бы половчее откусить от многоярусного бутерброда. – Премия нам обеспечена.
- Скучный ты человек, - с упреком сказал Антон. – Приземленный. Никакой в тебе романтики. Мы, понимаешь, нашли новый дом для человечества, благоустроенный дом со всеми удобствами, а ты о материальном.
- Угу, - сказал Пит. - Что может быть материальнее благоустроенного дома?
Он откусил от бутерброда, принялся сосредоточенно жевать. Вдруг он изменился в лице, замычал набитым ртом, энергично тыча рукой куда-то за спину Антона. Антон резко обернулся, глаза его полезли на лоб.
- Это инопланетянин, Пит! – шепотом закричал он. – Клянусь, настоящий инопланетянин! Может быть, даже разумный! Ты только погляди, как он на тебя смотрит!
Сделав усилие, Пит проглотил недожеваный кусок бутерброда.
- Сиди на месте, - распорядился он. – Не спугни. Я сейчас.
… Единица понял, что он обнаружен. Вслед за этим он ощутил мощный всплеск какой-то эмоции, а потом утратил возможность что-нибудь чувствовать.
