Cразу за моей многоэтажкой начинается замечательный, поросший вербой пустырь. Его пересекает заброшенная дорога. На обочине дороги стоит трансформаторная будка №3002 с навечно запертой ржавой дверью. В детстве я играл там с друзьями в веселую игру, придуманную моим одноклассником Лёхой Островкой. На крыше будки находился «наш» штаб, «не наши» – прятались по кустам, и начиналось грандиозное сражение, длившееся порой от рассвета до заката. Зимой мы воевали снежками, а летом без устали бросались друг в друга зелеными абрикосами, сливами, яблоками.
А не сходить ли мне на мой пустырь? Как давно я там не был?
«Дожился. Завидую себе, десятилетнему», – думал я. Что я сегодня делал? Работал. После работы посидели с коллегами в баре – поболтали о политике. Сейчас погуляю со Смершем, вернусь домой, помою псу лапы, покормлю его. А, нет… Пока не покормлю, мыть лапы он не даст.
Неужели так будет всегда? Если и произойдет где-то что-то интересное, то без меня. Без меня…
– Смерш, а ты что притащил?
Пес сунул мне в руки небольшой черный футляр. Внутри лежала белая собачка, похожая на шахматную фигурку.
– Вылитый ты, Смершик! – рассмеялся я. – Белый и…
Не успел я закончить фразу и сказать «ушастый», как чей-то тихий, отстраненный голос произнес:
– Раз…
Дорога дернулась под ногами, будто живое существо, я упал, и кубарем покатился к будке, глотая песок. Трансформаторная будка «вспухла», вывернулась наизнанку и втянула меня с сильным хлопком. Перед глазами замелькали двери, люки, замки, засовы, юбки, каблуки…
– Два… – как ни в чем не бывало, продолжил голос.
Тут я понял – на мне надето платье с кучей нижних юбок и я… Женщина!
– Три…
Ребра сдавил узкий корсет. Накатило осознание опасности, я выдохнул и выпал из окна третьего этажа!
***
Нет, не так.
Я стратегически отступил(а) перед превосходящими силами противника, выпрыгнув ночью из окна пятизвездочной гостиницы!
***
Мама дорогая… Меня преследуют оборотни! Да-да! Самые настоящие оборотни, которые могут из людей превращаться в волков и наоборот. Я не видел тех, от кого бежал, но точно знал, что они намного крупнее и мускулистее обычных людей. Но самое главное их отличие от людей – глаза! Желтые, на пол-лица, с вертикальными зрачками. У здешних оборотней в каждом глазу было по два-три зрачка, а на желтых радужках растекались кроваво-красные пятна. Эти знания я словно «почерпнул» из разума незнакомки, чье тело развило совершенно немыслимую для меня скорость и просто «летело» по булыжной мостовой.
«Поправочка! – «поправила» чужая память. – Это новодел. Не булыжная мостовая, а дорожное покрытие, имитирующее булыжники».
В месте, куда забросили меня неведомые силы, современные технологии весьма органично сочетались с антуражем давно ушедших эпох. Мчась по улицам, краем глаза я успел заметить и готический собор с прекрасными голографическими витражами, и людей в камзолах и кринолинах, разговаривающих по мобильникам, и электрокареты. Неплохой мир для тайного агента? Как вы думаете?
Почему я принял женщину, в чьем теле «находился», за тайного агента? Да потому, что ее физическая подготовка была выше всяческих похвал! Бежать по булыжникам (пусть даже не настоящим) в ботильонах на высоченных каблуках, в платье с корсетом и кучей юбок… Со всем этим агентесса справлялась без труда. Восемь здоровенных амбалов, то есть оборотней, отстали от меня на полквартала!
Ха-ха! Но…
Все-таки, кто я? То есть, ОНА? Хотя неважно… Не пора ли мне «домой»?
На бегу я закрыл глаза. Сознание поплыло. Казалось, вот-вот и я вернусь на пустырь к своей собаке, проснусь, но нет… Из «медитативного» состояния меня вывел рев мотора и окрик:
– Шеф! Прыгай!
Рядом со мной, как из-под земли, выскочил, квадроцикл, на котором восседал широкоплечий байкер. Его лицо скрывала полумаска – черная бандана с прорезями для глаз, а с мощной шеи свисало ожерелье из пуль.
И я – его шеф?! Круть!
Чужое тело среагировало мгновенно. Вскоре мы с байкером уже мчались за город, навстречу восходящей луне, а за нами, по пятам, неслись восемь волков, каждый размером с малолитражное авто.
– Шеф, ну почему вы сунулись к ним в одиночку? – расстроено спросил мой спаситель.
Мм… информации об этом у меня было ноль.
– Что нам теперь делать?
Очень хороший вопрос. Закрываем глаза и «уходим»… уходим в себя, по-английски, не прощаясь. Что-то больно ударило по ноге. Машинально пошарив по юбкам, я достал из потайного кармана чудной пистолет, похожий на перечницу, и чёрный футляр, внутри которого находилась фигурка белой собачки.
– Вы нашли его?! – обрадовался байкер, рассмотрев мои «сокровища» в зеркале заднего вида. – Теперь не видать им ДОРОГИ, как своих ушей. Волки позорные! Шеф, какая же вы молодец! Я всегда в вас верил! А давайте нагрянем к ним в логово! Прямо сейчас!
– Зачем?! – ужаснулся я.
– Как зачем? – удивился байкер. – За Белым Анубисом! С вашего разрешения, я дам сигнал «нашим», – с этими словами он ввел какой-то код на дисплее панели квадроцикла и махнул рукой. – Бросайте!
– Что бросать?
– Световую бомбу! А ладно, я сам!
Бесцеремонно сорвав с моей головы алый цилиндр, украшенный золотыми перьями и рубиновой брошью, «рыцарь дороги» швырнул его далеко назад и прибавил газу. Вспышка красного света, адский вой и волки-оборотни, преследовавшие нас, затерялись в темноте.
***
Никогда не позволяйте подчиненным «инициативничать», если не хотите увидеть то, что увидел я…
Когда мы подъехали к логову оборотней (на вид ДЗОТ времен ВОВ), «наши» – люди в военной форме без опознавательных знаков, с топорами в руках, уже были там. «Наших» было много, но это не помешало стае оборотней окружить их и готовиться растерзать на куски.
– Почему они не стреляют? Их же убьют!
– О чём вы, Шеф? Чем стрелять? Это – оборотни! – угрюмо заметил байкер.
– Как чем?! Этими… как же… Серебряными пулями! – выпалил я, вспоминая все, что «знал» о борьбе с оборотнями из литературы и блокбастеров.
– Серебряные пули? – сверкнул глазами байкер. – Это вам из Центра передали? Там уже закончили исследования?
Я неопределенно пожал плечами и зажмурился. Вид предстоящей кровавой бани пугал меня до чертиков.
– Шеф! Шеф, смотрите, эти пули подойдут? – потряс меня за плечо байкер, и сунул мне под нос горсть серебристых пуль.
«Что это?» – хотел спросить я, но осекся. Память агентессы Шеф мне все объяснила. У тайных агентов была традиция носить посеребренные пули с инициалами погибших друзей в кожаном ожерелье-патронташе.
«Посеребренные?..» – засомневался я, но все-таки это было лучше, чем ничего.
– Давайте свою Мариетту.
– Мариетту?
– Пистолет! Ну, же!
Байкер быстро зарядил пистолет и сунул мне его в руку.
– Шеф? Вы готовы?
«Нет!» – хотел закричать я, но почему-то молча, кивнул головой и приготовился стрелять.
– Цельтесь в сердце! – велел байкер, и мы рванули вниз с пригорка, выручать «наших».
Стрелять я вообще-то не умею, но вот мои руки – умели, и справлялись со стрельбой просто на «отлично». Не знаю, попал ли я кому-либо в сердце, но серьезно ранил – это точно. Оборотни выли от боли, перекидывались в людей, затем – обратно в волков. Отравленные серебром, обессиленные, они валились на песок и начинали грызть все, что попадалось под зубы, до чего могли дотянуться – корни, ветки, камни, себя…
– Получилось! – как ребенок радовался мой новый (или старый?) знакомый. – Если бы пули были из чистого серебра! Если бы знать об этом раньше! Ну, ничего, лучше поздно, чем никогда. Теперь они за все ответят!
***
– Держитесь за мной и не лезьте на рожон, – бросил через плечо байкер.
А я и не собирался лезть ни на какой «рожон»! Особенно в том подземелье, куда мы спустились. Забиться бы сейчас в какой-нибудь укромный уголок и провести там вечность, рассматривая свой новоприобретенный шикарный бюст. Но видно не судьба…
Пройдя через вереницу темных пустых помещений, мы очутились в просторном зале, похожем на храм или музей. Большие и маленькие, стоящие и сидящие статуэтки белых собак заполняли собой почти все пространство. Вдоль стен тянулись ряды подсвеченных витрин, где под пуленепробиваемым стеклом лежали старинные украшения и ветхие, но все ещё красочные папирусы с древними текстами. И на украшениях и на развернутых папирусах повторялся один и тот же мотив – белая собака с большими остроконечными ушами.
На стенах зала я разглядел фрески в древнеегипетском стиле, изображавшие бога с телом человека и головой белой собаки – Белого Анубиса. Все, как положено в Древнем Египте: голова в профиль, тело в анфас. В одной руке – веревочная петля, в другой – золотой шар. Маленькие человечки в белых набедренных повязках несут богу подношения – корзины с чем-то оранжевым и зажаренных на вертеле баранов.
– Мы его нашли. Вот он! – уверенно сказал байкер, указывая на кусок истрепанного ковра, на котором, сжавшись в комочек, лежал щенок грязно-белого цвета. Увидев нас, щенок вскочил и грозно зарычал. Даже при свете тусклых электрических факелов было хорошо заметно, какой он худой – ребра можно пересчитать, на боках и морде – едва зажившие ссадины.
– Кто он? Где он? – спросил я, оглядываясь по сторонам, не в силах поверить, что мы прорывались в логово монстров за этим блохастым заморышем.
Тем временем заморыш с неожиданной силой вцепился зубами в мои юбки и попытался их порвать.
– Ну, что же вы, Шеф! Покажите ему!
– Что?!
– Анубиса!
– ???
– Фигурку белой собаки!!! – взревел байкер, и мне показалось, что он меня сейчас прибьет. – Да что с вами не так, Шеф? Вы как не в себе!
Я сунул под нос щенку статуэтку, не веря, что это поможет. Щен недовольно заскулил, но кидаться на меня перестал.
– Хватайте его, и бежим!
Опасаясь, что байкер действительно меня поколотит, не выдержав моих «проколов», спрашивать: «А зачем нам эта псина?», я не рискнул и, схватив щенка в охапку, побежал к выходу.
А снаружи всё было худо…
Оклемавшись после посеребренных пуль, оборотни с новыми силами стали теснить «наших». Каким-то чудом нам удалось прорваться к квадроциклу. Расчищая путь, мой загадочный спутник ранил или убил по дороге нескольких оборотней ножом, похожим на мачете. Отрубленная им рука монстра, вцепилась в юбки и мешала бежать, ползла по мне, уже добралась до бедра, но сбросить её с себя я не мог.
Байкер усадил меня за руль квадроцикла и оторвал руку оборотня вместе с куском одежды.
– Я останусь и прикрою вас, а вы езжайте к Подземке. Код для автопилота 3002. И еще! Возьмите вот это, – с этими словами он вложил мне в ладонь посеребренную пулю и снял с лица маску.
Не может быть… Да я же его знаю!
– Лёха?..
Бывший одноклассник, сосед по парте и мой лучший… да, что там, единственный друг – Лёха Островка. Мы не виделись со дня выпуска – уже, считай, лет семнадцать прошло. Был зеленый пацан, а стал взрослый матерый мужик.
До этого момента у меня еще тлела надежда на кошмарный сон или банальные галлюцинации, но пришлось, посмотреть правде в глаза и признать теорию о параллельных мирах доказанной окончательно и бесповоротно.
– Эта пуля… она моя, – сказал иномирянский двойник моего однокашника. – Если со мной что-нибудь случится, хочу, чтобы у вас Шеф… у тебя Шурочка… была память обо мне.
Лёха придвинулся поближе и я понял, что он собирается меня поцеловать. С перепуга я сильно прижал щенка к себе. Щенок возмущенно тявкнул и это, к счастью, привело Алексея в чувство. Он вспомнил о субординации, а я, сунув его пулю в карман внутри корсета, быстро ретировался.
Я очень соскучился по тебе, Лёха, но… не настолько!
***
Самоуправляемый квадроцикл мчался в сторону Подземки. Я старался не свалиться с него при перепрыгивании с сопки на сопку, и не выронить щенка.
В этом мире, как сообщила мне память Шеф, метро было не городским транспортом, а междугородним! Где-то среди поросших вербой песчаных дюн находился вход-въезд для тайных агентов в междугороднее метро – Подземку.
На обочине заброшенной дороги стояла до боли знакомая каменная будка с металлической дверью. Дверь автоматически открылась, как только подъехал квадроцикл. Внутри дребезжал старый грузовой лифт. Как только квадроцикл заехал внутрь «холма» – лифт поехал вниз. На дисплее появилась надпись: «Поезд прибудет через… 6 минут… 5 минут… 4… 3… 1…». Лифт открылся. Синхронно распахнулись двери вагона. Я соскочил с квадроцикла и, прихватив щенка, перешел в поезд.
Людей в вагоне ехало меньше дюжины. Одеты они были заметно «демократичнее», чем жители «элитного города», откуда я сбежал – в обычные деловые костюмы. «Офисный планктон», – едко обозвала их память агентессы. Что ж, ей виднее… На мое внезапное появление в вагоне эти люди почти не отреагировали, как и на более «светское» одеяние. Поразительно спокойно они отнеслись и к тому, что произошло, когда я присел со щенком на скамейку.
А случилось, вот что…
Щенок перепрыгнул с моих колен на соседнее сидение. Сел прямо, вытянул задние лапы, скрестил передние на груди и стал пристально смотреть мне в глаза.
Мне стало дурно. Проклятый корсет!
Я прикрыл глаза, а когда открыл – рядом со мной сидел мальчик! Обычный мальчик, лет десяти, очень бледный, с поцарапанным лицом и синяками на скулах, одетый в синий спортивный костюм – старый и давно не стиранный. И никого, повторяю – НИКОГО в вагоне, это происшествие не удивило. Некоторые «планктоновцы», сидевшие ближе к нам, недовольно поморщили носы. И всё!!!
Вышли мы с мальчишкой на «конечной». Он молчал, и я молчал.
В одном из потайных карманов на своих юбках я нашел ключ от комнаты отеля. Память Шеф опять выручила меня, подсказала, в каком городе мы находимся и куда надо идти.
***
Город, за исключением мелких деталей, выглядел как мой родной областной центр, а отель был, один в один, как в моем мире: красивое здание из красного кирпича, только назывался по-другому – не «Москва», а «Европа».
Уставшие ноги сами несли в нужном направлении. Хотелось как можно скорее добраться до номера, стащить с ног дурацкие ботильоны и забросить эту придуманную палачами обувь куда подальше. Хорошо, что я додумался, как ослабить корсет, а иначе бы не дошел.
Ребенок следовал за мной, как тень. Я совершенно не боялся, что чудо-юдо сбежит – в глубине души я даже надеялся, что он так сделает. Но, не тут то было… Убегать он явно не собирался.
«Шествие» к спасительной кровати и ванне с горячей водой прервал грубый окрик вахтера или какого-то управляющего: «Куда пошли?! С перевертышами нельзя!»
Дальше состоялся примерно такой диалог:
– Я доплачу за мальчика. Скажите, сколько.
Это не было проблемой. У маниакально-запасливой Шеф имелись и деньги, и кредитки, спрятанные, рассованные по десяткам тайных кармашков на одежде.
– Какой это мальчик?! – вопил представитель гостиничного бизнеса. – Что вы дурака из меня делаете? Это – перевёртыш!
– В смысле, перевёртыш? – опять прокололся я, показав незнание обыденных вещей этого странного мира.
– В каком смысле?.. Вы издеваетесь? Пусть покажет… ПАСПОРТ!!!
– Да какой может быть паспорт у ребенка? Побойтесь бога!
Тем не менее, паспорт у чуда-юда был.
С невозмутимым лицом мальчишка достал из кармана на замочке пластиковую карточку – белую, с перечеркивающей красной полосой, и протянул ее почему-то мне, а не тому, кто просил показать паспорт. По его взгляду я понял – он хочет, чтобы я прочел.
А написано там было следующее:
Ф. И. О.: Белянский Иннокентий Александрович
Год, число, месяц рождения: 12 006 г., 30 февраля
Биологический вид: перевертыш
И фотография: Иннокентий в синем спортивном костюме.
Знаете, меня добило даже не слово «перевертыш» в официальном документе и не двенадцать тысяч какой-то там год, а число – 30 февраля. Сил моих больше не было уговаривать, чтобы нас пустили в гостиницу, тем более, что «вахтер-управляющий-менеджер входа», яростно тыкал мне под нос сорванную со стены картинку с запрещающим знаком (в красном круге с перечеркивающей полосой – человек с собачьей головой) и возбужденно орал.
После того, как нас выгнали из «Европы», мы с перевертышем Кешей(?) вышли на темную аллею. Я прислонился спиной к дереву, подумал «да пошло оно все…» и…
И тут мальчишка впервые со мной заговорил.
– Может, поедем в «Четвёрку»? – небрежно предложил он. – Знаю, где это.
Самое интересное, что я тоже это знал. Каким-то образом я догадался, что гостиница эконом-класса «Четвёрка», в моем мире – это общежитие №4 политехнического института. Давненько я не бывал там, где провел студенческие годы. Поэтому…
– А, поехали! – согласился я. – В «Четвёрку», так в «Четвёрку»!
Отправились мы в «Четверку» на самом тривиальном троллейбусе. Люди, ехавшие вместе с нами, одевались так же, как в моем мире: джинсы, футболки, кроссовки. На мой корсет и ботильоны нехорошо косились, однако Кеша-Иннокентий раздражал их гораздо больше. Многие ворчали «с перевертышами до троллейбусу низзя…», но я заплатил водителю по двойному тарифу и от нас отстали.
Шепотом я спросил у Кеши:
– Как они узнают, что ты – перевёртыш?
Мальчик пожал плечами:
– Наверное, так же, как я узнаю, что они – люди, – и добавил. – А ты странная.
– А ты стрёмный.
От усталости мне больше ничего не хотелось знать. Стал смотреть в окно.
В отличие от места, куда я попал в первый раз, здесь было как-то… темновато. Улицы почти не освещались, фонари горели только над магазинами и на перекрестках. А в «элитном городе» даже ветви деревьев были увиты светящимися гирляндами. О! Знакомый объект. Статуя рабочего, с высоко поднятым над головой факелом. В моем мире тоже такая есть, но в этом… Статуя выглядела мрачновато, а может, мне всё показалось из-за особенностей освещения.
За полчаса мы добрались до «Четвёрки».
Так, посмотрим на родные иномирянские края. В общежитии №4 было девять этажей, а в «Четверке» – четырнадцать. Слева от общежития шли корпуса института, справа – общежитие №5, здесь же – заброшенные здания. За общежитием – библиотека, а в этом мире за «Четверкой» – лес. Внутри, вместо вахты – высокий стол регистратора постояльцев. В моем общежитии на первом этаже был еще и неплохой буфет. Ага… буфет на месте, а дальше, по коридору – камеры хранения, душ и магазинчик, где можно купить мыло, полотенца, постельное белье, спортивные костюмы, комнатные тапки…
Тапки!!!
Купил себе розовые тапки (хотел чёрные, но размер не подошел), переобулся прямо в холле, сняв ненавистные ботильоны. Счастье-то, какое! Если больше не придется носить каблуки, то, пожалуй, готов смириться с тем, что теперь я – женщина. А мальчишке я купил еще один синий костюм (других не было) взамен старого и грязного.
– Куда пойдем, – спросил я у Кеши, – в душ или в буфет?
– Всё равно, – ответил мальчик.
Но, по его голодным глазам и бледному лицу, я понял, сначала – лучше в буфет.
Оставив ботильоны и часть юбок (оказалось, что они отстегивающиеся) в камерах хранения, мы отправились ужинать.
В буфете Иннокентий съел: 4 тарелки супа, 10 котлет, 3 больших и толстых омлета, 7 отбивных, 5 тарелок пшенной каши с подливкой, 10 оладий с абрикосовым повидлом, 6 стаканов сметаны-радуги и выпил 4 стакана компота из сухофруктов. И никого – ни девушку-буфетчицу, ни людей, сидевших за соседними столиками, не удивило, как… Как такой маленький мальчик может столько есть?!
– Кеша, а здесь много перевёртышей, кроме тебя? – осторожно поинтересовался я.
– Все перевертыши, кроме тебя, – с самым серьезным видом заметил мальчик. – И девчонки в буфете. Она – царевна-лягушка.
– Правда? – я с изумлением уставился на буфетчицу.
Зеленые глаза, зеленый фартук, зеленый маникюр, заколка-кувшинка в зеленных волосах, квакающий голосочек… Все сходится! Тут я посмотрел на мальчишку и понял – он просто надо мной смеется. Я тоже рассмеялся.
– Перевертыши – те трое, за столиком в углу.
Бросив взгляд туда, куда указал Кеша, я увидел троих немолодых, но крепких мужчин в униформе охранников. Двое мужчин было темноволосыми, один – рыжий. Ни чем, по моему мнению, они не отличались от обычных людей, кроме одного – перед каждым из них лежала такая же гора еды, как и перед Иннокентием, плюс по пять-шесть больших шампуров с шашлыками.
– Ты хочешь шашлык?
– Шашлык надо заказывать заранее, – квакнула из-за стойки буфетчица, услышав наш разговор.
– Спасибо, я наелся, – ответил мальчик. Он уже не выглядел таким бледным, синяки светлели, ссадины заживали, затягивались буквально на глазах.
После ужина мы пошли за ключами. Такой интересный момент, говорили в этом мире «почти» по-русски, но «коверкали» некоторые слова. Например, смешно произносили числительные – вместо звука «с» и «ч» шел звук «ш». И Кеша тоже так говорил.
– Тыша двешти шетвертый номер, – сказал регистратор и протянул ключ с жестяной биркой.
Наш номер находился на 12 этаже. Лифт не работал, поэтому, сначала мы решили сходить в душ. Идти пешком на двенадцатый этаж, да еще и после душа, когда ты засыпаешь на ходу – это тихий ужас, даже с таким тренированным телом, как у Шеф. На лестничной площадке девятого этажа я не выдержал и сел передохнуть прямо на пол. Закрыл лицо руками. В глаза бил свет от яркой лампочки. Не знаю, сколько так просидел, пока не почувствовал прикосновение теплого языка ко лбу. Я убрал руки и…
Передо мной стоял мой пёс! Вернее, щенок, точно такой же, каким Смершик был в детстве – беленький, в меру упитанный, с веселыми смышлеными глазками и остренькими ушками.
– Смерш! – воскликнул я, не понимая, что происходит.
Собака пристально глядела мне в глаза, я моргнул и вот опять… передо мной – Кеша в синем спортивном костюме.
– Откуда ты знаешь мое настоящее имя? – настороженно спросил мальчик. – Его никто не знает. Ни оборотни, ни тайные агенты. Даже мой дядя не знал. Меня только папа так называл.
Кеша посмотрел на меня, как взрослый. Нет… тысячи лет надо прожить, чтобы так смотреть.
– ИМЯ может знать только тот, кому я сам сказал. Кто ты?!
А меня вот интересовало – куда девается спортивный костюм, кеды, паспорт и т.п., когда Иннокентий, так сказать, «переворачивается».
– Понятия не имею, – слегка раздраженно ответил Кеша на мой мысленный вопрос.
– Умеешь читать мысли?!
– Ты как с луны свалилась, – деланно вздохнул мальчишка. – Не ожидала такого от блохастого заморыша? Правда?
Оно и правда, память Шеф не много «рассказала» мне о перевертышах. Давным-давно раса людей и раса перевертышей были союзниками в борьбе с оборотнями. И связь между некоторыми людьми и перевертышами была почти мистической. Времена изменились. Оборотни интегрировались в человеческое общество на правах особой касты, а перевертыши – стали изгоями. Не подумайте, что я черствый человек, но нельзя же принимать близко к сердцу все иномирянские «разборки»! Размышлять над этим я не стал.
– Хочешь – верь, хочешь – не верь, – устало ответил я. – Но я из параллельного мира. Смерш – моя собака. И мне показалось, что сейчас я смотрю на своего пса.
– Верю… – хитро прищурившись, сказал Кеша. – Уж больно ты чудная! Красивая, но ведешь себя, как переодетый парень. Лёхе не дала себя поцеловать, – мальчишка заулыбался. – И на каблуках ходить не умеешь. Совсем. Когда мы шли в «Европу», я думал, что ты вот-вот грохнешься. Чуть со смеху не помер! И числа смешно произносишь. Никогда не слышал, чтобы кто-то так говорил – ни здесь, ни в столице!
– Столица?..
– Ну, город, из которого мы приехали на метро! – маленький нахал постучал мне пальцем по лбу. Больно! Маленький, а рука тяжелая!
– Объясни, что такое настоящее имя? – потребовал я, потирая ушибленный лоб.
– А почему Смершем зовут твоего пса? – ответил вопросом на вопрос Иннокентий.
– Мне его подбросили под дверь несколько лет назад. С запиской: «Меня зовут Смерш».
– Подбросили и записку написали? Хм…
– Да. Кстати, коряво так было написано. Будто тот, кто писал, держал карандаш зубами.
– Имя Смерш или «Смерть шпионам» – это один из титулов Белого Анубиса.
- Байкер Лёха говорил, что мы идем в логово оборотней за Белым Анубисом…Кеша, ты… Разве ты?..
– Нет, конечно, – натянуто засмеялся мальчик. – Белый Анубис – легендарный предок перевертышей. Когда-то у перевертышей были свои имена, обычно – в честь Белого Анубиса, но нам это запретили, и заставили официально называться человеческими именами.
– Зачем ты так понадобился оборотням, что они охраняли тебя целой стаей?
– Да все из-за моего дяди…
***
Иннокентий Александрович Белянский рассказал, что до введения Закона об ограничении имущественных прав перевертышей (от 30. 02. 12 012 г.) он находился на попечении своего богатого дяди – Белянского Аркадия Алексеевича, который был бизнесменом «средней руки», в том числе и владельцем гостиницы «Четверка».
Происхождение своего начального капитала дядя Иннокентия всем объяснял тем, что он, как потомок Белого Анубиса, знает, как найти ДОРОГУ – мифический артефакт, источник невероятного могущества и силы. Кеша утверждал, что его дядя просто так шутил. Но оборотни, которые отобрали у дяди бизнес, шуток не понимали. Аркадия Белянского, а потом и Кешу, похитили и держали в подземном храме весь последний год.
Дядя был слаб здоровьем. После того, как он лишился своего состояния, ему пришлось наняться сторожем в «Четвёрку», а племянника отдать в приют. Из-за этого Аркадий Алексеевич сильно запил, а потом еще и жизнь в подземелье на грязном коврике, в образе пса… Ослабевшим, напуганным перевертышам очень сложно поддерживать человеческий облик. Перед смертью дядя сказал оборотням, что Кеша единственный в мире, кто может отыскать ДОРОГУ. У него появятся силы сделать это, когда он немного подрастет. Наверное, таким образом, Аркадий Алексеевич пытался, выгадать племяннику какие-то преференции. Все вроде складно, но…
– Кеша, что это такое? – я показал перевертышу фигурку белой собаки.
– Не знаю… – как-то замявшись, ответил мальчик. – Но она заставляет перевертыша слушаться владельца. Эта штука была раньше у оборотней.
– Как же, имея такую вещь, оборотни не разобрались, что твой дядя все насочинял про ДОРОГУ? Почему вас не отпустили?– не поверил я.
– Жадные потому что и злые. Они никого не отпускают.
Ладно, будем считать, что ответил. Хотя понятно, темнит что-то мальчишка.
– А почему люди, которые искали тебя, думали, что идут за Белым Анубисом?
– Оборотни совсем заморочили людям головы. Желтоглазые помешаны на древнем боге, а людям изучать то, что связано с ним и перевертышами, запрещено. Даже тайные агенты толком обо мне… то есть о Белом Анубисе, ничего не знают.
По дороге в комнату Иннокентий объяснил мне, что гонения на представителей его вида начались уже давно. Сначала им запретили использовать родовые имена, затем – обучать своих детей вместе с детьми людей и оборотней. Запретили иметь свой бизнес, недвижимость, ввели ограничение на профессии. Теперь перевертыш мог стать только сторожем или охранником. Оставался еще небольшой лимит для перевертышей-военных – им разрешалось служить на границе.
Мальчишка верил, что пока он вырастет, все поменяется к лучшему – и перевертыши, и люди опять станут друзьями. Оптимизм – это хорошо, но… Пока вступило в силу новое постановление, согласно которому семьи перевертышей с низким уровнем доходов лишались права воспитывать своих детей сами. Детей отправляли в спецприемники, которые курировали оборотни. Также, на полном серьезе, рассматривалось законодательство о лишении пожилых перевертышей прав на пенсию – их собирались усыплять в специальных ветеринарных учреждениях.
***
Осуществив полную ревизию карманов юбок, я нашел таблетки от сна (у всех тайных агентов такие есть), проглотил несколько штук, уложил Кешу в кровать, а сам остался сторожить и… думать. На душе было неспокойно, тревожно, я не чувствовал себя в безопасности и совершенно не представлял, что мне делать дальше. Что, например, делать завтра? А через неделю? И «наши», и «не наши» будут рыть землю, чтобы нас найти. Смириться с жизнью в чужом теле и скрываться с перевертышем по дешевым гостиницам, пока не закончатся деньги? Или искать возможность вернуться домой? Только где искать?.. Где мой дом? Вопросы, вопросы… без ответов.
И тут… Таблетки подействовали, но не совсем так, как ожидалось. Сначала я вспомнил все пин-коды от кредиток агентессы, потом – что в каблуках ботильонов спрятаны бриллианты чистой воды в количестве двадцать штук по три карата каждый – а я их в камере хранения забыл… А затем… Со мной «связалась» Шеф.
«Защити мальчика, не потеряй статуэтку, забери, ради бога, ботильоны из камеры хранения – я за каждый камешек должна отчитаться, – доносился до меня её голос, как издалека. – От этого зависит моя карьера! Я… Мы вернемся в Центр. Наши ученые обязательно придумают, как отправить тебя домой, в твой мир».
Меня почему-то очень сильно насмешили ее слова. Наверное, это тоже было из-за таблеток. «Какие такие ученые? Которые не смогли додуматься до серебряных пуль?» Мне показалось, что где-то там… Шеф скрежещет зубами.
– В моем мире оборотней нет... наверное… А мы все равно знаем о серебряных пулях! – не удержавшись, похвастался я.
– И мы знаем! – огрызнулась агентесса. – Но у нас с оборотнями конвенция – мы не используем серебряные пули, а они треть своих доходов отдают Центру. Сам понимаешь, такую информацию приходиться скрывать от агентов низших рангов.
– Таких, как Лёха?
– Агент Алекс? Да.
– Как думаешь, он жив?
– Ага… только о нем сейчас и думаю, – нервно хихикнула Шеф. – Я заперта где-то в подсознании – то ли у тебя, то ли у себя, и на белый свет могу смотреть, как из чердачного окошка. Поделишься секретом, как проник в наш мир и занял моё тело?
– Потом, – многозначительно пообещал я. – Сначала ты мне все расскажешь о Белом Анубисе и ДОРОГЕ.
Агентесса искренне удивилась:
– Я думала, что такие элементарные вещи, ты и сам знаешь. Ну ладно, слушай…
Продолжение в следующем посте.
