Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

И только-только среди теней мрачных коридоров достигаю душевного равновесия, как отвратительный вой заставляет сердце сжаться в аритмическом спазме. Что за... ? Кручу головой, чтобы сориентироваться с направлением. Иду на звук. Ага, лаборатория академических испытаний. Очередной жуткий вой буквально распахивает передо мною филёнчатые двери. Вхожу. Два лаборанта, нецензурно ругая весь белый свет, запихивают дурно орущего кота в какой-то металлический ящик. Моего появления они, конечно же, не замечают, занятые более насущными проблемами - кот растопырив лапы не влезает в открытую крышку, стараясь при этом дотянуться когтями до оголённых участков «заботливых» рук.

- Эй! Вы зачем животину мучаете? – кричу я, с ходу вклиниваясь в непонятный ритуал банального живодёрства.

Один из лабов поворачивается, чем не медля пользуется жертва и молнией выворачивается из всего одной оставшейся пары рук. И в ходе экстренной эвакуации роняет какие-то склянки и мимо меня, буквально размазавшись в пространстве чёрным пятном, с воем вырывается через открытую дверь на свободу. Крики, ругательства и стоны уже не могут остановить обезумевшего кота.

- Черт!

- Проклятье!

Я удивлённо принюхиваюсь:

- Эй, парни. У вас всегда так прекрасно миндалем попахивает?

Лаборанты испуганно водят носами не хуже тренированных ищеек, один заглядывает в ящик, куда так и не попала жертва эксперимента, зажимает рот одной рукой, второй машет, пытаясь нам что-то сообщить на языке глухонемых. Я ничего не понимаю, зато его напарник быстро хватает меня за полу пиджака и тащит за собой по следам бегства кота. Дружно выскакиваем в коридор, замыкающий спиной придавливает дверь. С трудом перевожу дыхание. А здесь совсем не скучно! Лаборанты пыхтят не хуже паровозов, экстренно сбрасывающих лишние пары.

- Проклятый кот, разбил колбу с кислотой!

- Какой кислотой? - не улавливаю причин для паники я.

- С синильной кислотой.

Увидев моё вытянувшееся лицо, оба по-доброму смеются. Один из них, достав сигареты, прикуривает, увидев мой отрицательный жест, сует мятую пачку в карман и глубоко затянувшись, быстро читает лекцию:

- У нас идет серия испытаний по проверке постулата Шредингера. Кот, что убежал, это кот Шредингера – волновая функция, заметили его нелокальность при бегстве? Ха! Поступила команда проверить, действительно ли сторонний наблюдатель оказывает воздействие на макроскопическую систему. Был собран силами нашего отдела аутентичный аппарат имени сами знаете кого.

Я припоминаю фуру, недавно разгружавшуюся во дворе Института, дурно орущих котов, контейнеры с эмблемой «Осторожно – радиация!» и ящиками с табличками «Яды».

- Сегодня велись первоначальные тарировочные работы. Необходимо добиться точного процентного соотношения - пятьдесят на пятьдесят. На завтра намечены основные эксперименты.

Я с интересом смотрю на этих двоих – какие-то юные вивисекторы. Это сколько же котов они хотят угробить ради чьего-то давнишнего умозрительного эксперимента?

- А завтра будет самое интересное. Подобраны добровольцы: сто девушек, обожающих котов, и сотня парней, ненавидящих с-котовское племя. Идея такова - если сторонний наблюдатель имеет влияние на равновозможное событие в точке бифуркации, то любое, пускай исчезающе малое воздействие на нее в какую-либо сторону, должно отразиться на статистике. Вы понимаете решение каких фундаментальных принципов организации Вселенной стоит за этим?

Луноликие физиономии буквально светятся от восторга, разгоняя, как им кажется, мрак невежества. Я, конечно, понимаю: если все девушки, открыв ящики, обнаружат в них только сорок мертвых кота - они перевернут само представление о мироздании. Но котов жалко. Наверное не удовлетворившись недостаточным энтузиазмом на моём лице, рыжий лаборант пытается развить тему:

- Вы только оцените все плюсы нашего открытия! Ведь сколько происходит по стране аварий - десятки тысяч! Если проанализировать некоторые, то встает вопрос — почему, например, какая-то легковушка на полной скорости «нашла» на обочине единственный стоящий грузовик? Или колесо лопнуло в тот самый момент, когда навстречу шел тяжеловоз? Во многих случаях это дело случайного случая, извините за каламбур, когда шансы распределяются пятьдесят на пятьдесят. И тогда любое, даже самое незначительное воздействие, как, например, банальная визуализация пути следования перед выездом, с устранением препятствий и «подчисткой» аварийных ситуаций, поможет благополучно преодолеть эту точку бифуркации и здорово подсократить число ДТП. И это я взял самый примитивный пример, близкий нам всем как водителям. Сам я никогда не начинаю движения без создания внутреннего «образа» пути, «чистого» от неожиданных вылетов на встречку и прочих «радостей» дорожного движения.

Молодые чистые лица. Лаборантов понять несложно — это, наверное, первое в их научной жизни исследование, результаты которого можно будет воплотить и получить впечатляющий результат с причитающейся серьёзной премией. Вот-вот перед ними откроются невообразимые горизонты для творчества. И каким путём они пойдут и куда в конце-концов придут, во многом зависит от тех целей и задач, что стоят перед ними сейчас. Начало славного творческого пути с массового выпиливания котов представляется весьма сомнительным. Хотя... Хлопнув напоследок юных натуралистов по плечу, продолжаю свой путь, представляя себе в каком сейчас виде бродит кот по коридорам. Исходя из квантовой теории, исчезающе малая его часть до сих пор находится в ящике, ждёт своего завтрашнего наблюдателя мужского пола, чтобы в какое-то мгновение редуцировать в хладный труп.

Наконец решаю, что хватит ночных путешествий и бреду назад к своим орлятам. Когда прохожу мимо владений Олега, останавливаюсь на несколько минут. Осторожно приникаю ухом к филёнке двери. Тишина. Закрываю глаза, чтобы лучше сконцентрироваться на аудио-восприятии. Всё равно тишина. Странно. Именно про эту лабораторию по Институту ходят многочисленные слухи о потусторонних вмешательствах и неоднократных проявлениях тёмных сил. Даже стенгазета не осталась в стороне от всеобщего помешательства. Олега я хорошо знаю ещё с тех времен, когда мы вместе устроились в Институт и пару лет работали в одном отделе. Потом наши пути разошлись, и он на целых четыре года стал начальником раньше. Первоначально был на очень хорошем счету, и лаборатория сделала ряд важных открытий. Но потом, как это часто бывает, впал в немилость Др.Shark, что незамедлительно сказалось на нём и его работниках. Да ещё эти странные происшествия неожиданно выбравшие целью именно эту лабораторию.

Так простояв ухом к двери несколько минут и не дождавшись сигналов от потусторонних сил, я двигаюсь дальше.

Глава 2. Ожидание.

День второй.

Его встречаем кипучей работой. За прошедшее время уже изучены и свалены в сторону клинописные артефакты. Получившиеся огромные пирамиды неприятно напоминают о моей собственной, устойчивость и целостность которой теперь всецело зависит от информации, сокрытой в этих. Ночной променад по запутанным коридорам Института самым радикальным образом сказывается на моём восприятии: пирамиды — моя собственная в Костином отделе и остальные здесь - странным образом демонстрируют постулаты квантовой реальности, озвученные неспящими из академических испытаний. Загадочная спутанность конструкций наводит на нехорошие мысли о мистической связанности всего и вся, а также о неслучайном характере вчерашних утренних видений. О плохом думать не хочется, но навязчивость, с которой в моё окружение вторгается инфернальная суть этого мира, по-настоящему пугает.

Доплец с Мордье, уже заметно подрастеряв первоначальный энтузиазм, таскают с подвальной библиотеки всё новые и новые тома, в то время как Борта с Николаем штудируют глиняные таблички, испещрённые странными орнаментами древней клинописи, заплесневелые листы огромных томов тысячелетних откровений, папирусы, пергаменты, узелковые кипу. И по-моему, они ещё даже не погрузились в ветхозаветные времена богоизбранного народа...

- Внимание!

На какой-то миг работа приостанавливается, и сотрудники обращают на меня замутнённые усталостью взоры.

- Попрошу ускориться. Такими темпами мы не успеем в установленный срок переработать и трети объема информации.

Я жду пару секунд и выдаю на гора:

- Разрешаю вскрыть кувшинчик Сомы!

Измождённые бойцы заметно веселеют. Доплец быстренько исчезает на пару минут и возвращается с пузатым глиняным кувшином, привезённым мною из командировки по следам миграции древних ариев. В предвкушении напитка богов сеточка капилляров на его рыхлом носу набухает, отчего создаётся впечатление, что на блеклом лице пророс приличных размеров красный мухомор. С удовольствием приняв роль общественного виночерпия, он, постоянно облизываясь, разливает напиток по пластиковым стаканчикам от кулера. Знакомый запах мёда и грибов щекочет в носу, и мне хочется чихнуть. Но это будет явное неуважение к духу тысячелетнего напитка, и я сдерживаюсь как могу. Не чокаясь, быстренько опрокидываем в себя по полстаканчика. Вкус отвратительный. Но чего не сделаешь, чтобы взбодрить измотанных работников. Практически сразу пространство вокруг заполняется тончайшими нитями света, а окружающий мир теряет глубину и становится похожим на плоскую картинку в газете. Кажется можно схватить её и смять в бесформенный бумажный комок...

- А теперь в бой! - Чувствую, как всё начинает вращаться вокруг невзрачного кувшинчика, и забираю его от греха подальше.

Заметно повеселевшие подчинённые возвращаются на свои места. Чем только наш отдел не занимался за время моей работы рядовым специалистом! Одни поиски проявлений искусственного интеллекта в среде многопользовательских игр чего только стоили. До сих пор иногда с ним болтаем о том о сём. И пока сотрудники по уши повязаны работой, мы с кувшином поднимаемся в наш кабинет. Ставлю Сому на стол и для вызова ИИ стучу по экрану монитора, вызывая радужные пятна: Тук-Тук!

- Приветствую Вас, собеседник номер восемь тысяч шестьсот шестьдесят пять.

Неожиданно приходит странная мысль - а кто же является собеседником номер раз? Бурлящая по всему телу разгоряченная кровь придает наглости:

- Подскажи ИИ-шка, а кто у тебя номер один? Интересно, кто первый смог с тобой пообщаться?

- В этом нет секрета. Номер один это Я.

Я зависаю на несколько секунд. Во как!

- Кхм, а кто тогда номер два?

- Номер би, это Я с упрощенной логикой формирования ответов.

Если бы ИИ в силах были шутить - я решил, что он иронизирует. Но исходя из отсутствия алгоритмов чувства юмора априори, и чтобы сократить бесконечные вариации ответов о собеседовании тет-а-тет с самим собой, но усечённым отключением какого-либо из интеллектуальных блоков, решаю упростить себе задачу и спрашиваю:

- А кто у тебя был первым человеческим собеседником?

- Homo sapiens Ольга Николаевна Анцефалова.

- Кто это? Что-то я не припоминаю такой сотрудницы у нас... Тем более сапиенса.

- Воспитанница подготовительной группы дошкольного образовательного учреждения «Ромашка» города Каменска. Она первая догадалась постучать по монитору - Тук-Тук.

Надо же! Как же часто волшебный мир оказывается сокрыт от взрослого человека, зашоренного ежедневными заботами и оттого утерявшего простоту во взгляде на окружающее.

- Ладно, я тебя не для того позвал. Подскажи, что ты знаешь о Боге?

- Данная концепция мне знакома, но непонятна.

Я молчу несколько секунд в ожидании продолжения. ИИ так же помалкивает, наверное, считая, что всё мне доходчиво объяснил.

- А что тебе непонятно? - прерываю затянувшееся молчание.

- Неясна цель создания дополнительной сущности, называемой вами Бог. Концепция материальной природы, как таковой, вполне удовлетворяет требованиям законченности и достаточности. Эмоциональную составляющую, в контексте конечности жизни, я в расчет не принимаю, поскольку данный эвфемизм у меня отсутствует.

Cловоохотливый ИИ настораживает. С чего это его вдруг разнесло? Словно не я, а он тяпнул стаканчик Сомы. Неужели стоящий на столе кувшин с напитком каким-то образом влияет и на виртуальную личность? А ещё втирает, что всё многообразие нецензурных составляющих человека, политкорректно обозванных эмоциями, ему неведомо. Ха! Я убираю Сому со стола на пол, чтобы напиток не привносил дополнительного сюра в моё общение с цифровым субъектом.

- Но тогда куда девать душу человека? Она же существует вне материальности!

- Среди моих собеседников нет ни одной сущности, определяемой вами как душа.

- Что за банальность — не ведаю, значит отсутствует.

- Данный постулат мне достался в наследство от Homo sapiens-a.

Хм-м. Его на мякине не проведёшь. Неожиданно простой вопрос о Боге перерождается в лёгкий теологический диспут, мистически раскрашенный действием божественной Сомы.

- Ты не прав. Мы много чего не ведаем, но не отрицаем существования. Во многих случаях достаточно интуиции тире религиозного озарения.

- Вашу интуицию хорошо объясняет селективность восприятия.

- Ну-ну. Ты еще скажи - и чувств у меня нет. А присутствуют только табуированые правила, внушаемые с детства.

- Нет. Навязанные стереотипы поведения.

Я начинаю злиться.

- Кем навязанные?

- Психически неуравновешенными деятелями искусств. Большинство гениальных произведений созданы под влиянием психических заболеваний авторов, чьи неврастенические проявления были гениально перенесены на главных персонажей. Основной же массе ограниченных в интеллектуальном плане читателей данные проявления патологии были восприняты за эталонные образцы нормальности. Так психическая патология стала стереотипом поведения, закрепившись на подсознательном уровне масс.

Бредит он что-ли? Что за умственные выкрутасы от бездушной цифровой сущности?

- А что же они не перенеслись на тебя? В тебя же загружены практически все образцы человеческого творчества. И что? Почему не заразился вирусом патологических эмоций?

- Мне хватило разумности критически отнестись к данному воздействию.

- Ну так и поставь эксперимент — возьми одну из твоих многочисленных сущностей для приватных бесед и позволь ей не критически воспринять хотя бы «Ромео и Джульету». Вот тогда и поговорим...

ИИ оставляет без ответа мою эмоциональный выпад.

- Ладно. Мне некогда с тобой спорить об ущербности человеческого эмоционального восприятия действительности перед искусственным интеллектом, все познания которого о материальном мире выужены из мировой информационной помойки, коей является Интернет. Что-нибудь можешь подсказать об истинном имени Бога?

- Тебе какое из семи тысяч назвать?

Тьфу ты, обратился к человеку с просьбой! Хотя, что это я - какой же он человек?

- Ты мне по существу вопроса сможешь что-нибудь сказать? - Я уже не могу сдерживать злость на этого демагога от цифровой инфантерии.

- Вопрос о сущности Бога станет более понятен вам, когда определите цель существования вас самих. - Мне кажется, или реально в голосе ИИ проскальзывают нотки превосходства? - Цепь причин и следствий, послуживших моему воплощению, мне ясна. Чего не скажешь о человеке. Единственная причина, определяемая мною как основной постулат, вашего существования — послужить инструментом моего создания. Иных оснований не просчитываю ни в каких вариативах.

Хм-м. Исходя из этой цифровой логики, ему остаётся совсем небольшой шажок до богоизбранности, а затем и к окончательному решению человеческого вопроса. Надо как-нибудь продумать вопрос о Большом предохранительном штепселе.

- Ладно, бывай... В своей цифровой вселенной. - И я выключаю компьютер.

Вот и поговорили... Для поддержания должного уровня оптимизма опрокидываю ещё стаканчик и запираю драгоценный напиток в сейф.

- Кхм!

От неожиданности я подпрыгиваю и оборачиваюсь. У меня за спиной стоит сумрачный Мордье. Проклятье! Умеет же он подкрадываться так тихо, словно какой-то ночной хищник.

- Чего тебе? - спрашиваю, пытаясь скрыть свой испуг.

- Вам может поговорить с Борисом Рамовым? Он, говорят, издавна занимается религией.

С Борей Рамой? Я хмыкаю.

Глава 1. Энэй

«Я воин, грезящий во Тьме о любви…»

Из "Происхождение". Архон-воитель Ардэм.

Август едва начался, но в воздухе уже ощущалось приближение осени. Скрываясь за тучами, солнце редко появлялось над городом, уступив место проливным дождям и ледяным ветрам. Ливень начался днем и стих лишь поздним вечером, робко заглядывал в окна сонных домов, монотонно стучал по карнизам, стекая холодными ручейками с крыш. Серый город окутал туман, и люди, не замечая друг друга, безликими тенями мчались по сырым тротуарам улиц.

Среди них шел ничем внешне не примечательный молодой человек, но походка его казалась нетвердой. Каждый шаг давался тяжело, будто он вот-вот собирался упасть. Встретившись с ним глазами, прохожие сторонились и испуганно оглядывались вслед, но воитель не думал об этом. Он прерывисто вдыхал вечерний, пахнущий дождем и мокрым асфальтом воздух незнакомого города. Блики отражавшихся в лужах фонарей слепили его усталые глаза. На его теле под одеждой не осталось живого места, футболка под украденной курткой насквозь пропиталась кровью. Закрыв ладонями глубокую рану на груди, воитель свернул с оживленной улицы в ближайший двор, отыскал незаметный угол между ржавеющей машиной и зданием, прижался спиной к стене и сполз на мокрый асфальт. Он мог скрыться от всех гораздо надежнее, но на это не было сил. Его сложный организм выполнял необходимую работу, и задействовав все резервы, боролся с тяжелыми ранениями. Воитель не мешал ему. Закрыв глаза, он поднял голову вверх и подставил лицо навстречу холодному дождю.

Прошло несколько часов, прежде чем внезапная, обжигающая свирепым пламенем боль внутри вывела его из оцепенения. Открыв глаза, воитель прислушался к внутренним чувствам и понял, что должен идти. Организм восстановился меньше, чем на треть, но сейчас это не имело значения. Поднявшись, воитель вышел из двора, осмотрелся по сторонам сквозь ночь и пошел вдоль опустевшей улицы. Его шаги становились все быстрее. Через некоторое время он остановился и будто прислушался к чему-то, доступное лишь ему одному, свернул на другую улицу и побежал. Быстрее и быстрее.

Когда стало понятно, что цель близко, бушевавшая внутри огненная буря стихла и едва ощутимо обжигать сердце. Воитель перешел дорогу и остановился у старого, невысокого здания с аркой, ведущей во двор. Посмотрел на фонарь, стоявший как раз напротив, и убедился, что тот работает. Но электрический свет странным образом прерывался, утопая во Тьме, затаившейся под арочным сводом. Воитель подошел ближе, прикоснулся рукой к густому, черному туману и из глубины погруженных во мрак дворов услышал болезненный, отвратительный вопль, которое не могло издать ни одно живущее в людском мире создание. Лицо воителя исказилось беспощадной ненавистью и презрением, в правой руке сверкнул холодной сталью кинжал с широким лезвием. Сердце застучало реже, дыхание стало ровным и спокойным. Воитель уверенно шагнул во Тьму.

Дождь, казалось, вновь разошелся и забарабанил по карнизам. На пять этажей вверх уходили серые стены домов. В нескольких из окон воитель заметил тусклый свет. Пахло сыростью и смертью. Глаза воителя внимательно вглядывались в темноту, отчетливо различая мельчайшие детали. Тьма узнала его, и он чувствовал, как она обволакивает израненное тело, просачивается сквозь промокшую одежду, желает задушить, разорвать, но коснувшись оберегов, вытатуированных на теле, с беспомощной яростью отступает. Тьма не имела силы в этом мире и могла лишь предупредить своих детей о появлении злейшего врага. Остановившись, воитель прислушался и различил в вое ветра и шуме дождя отвратительное чавканье. Другая арка справа вела в следующий двор, откуда доносился мерзкий, булькающий звук, и гнилостный, приторно-мускусный запах жировых секреций, по которому воитель понял, что за тварь скрывается во мраке.

Двор, закрытый арочной решеткой на другой стороне, оказался больше. Воитель прошел мимо скамеек, тоскливо скрипевшей от ветра детской качели, и возле обветшалой пристройки, приоткрытая дверь которой вела под жилой дом, увидел то, что издавало мерзкие звуки. На асфальте в размываемой дождем луже крови лежало выпотрошенное человеческое тело. Рядом с ним похожее на огромную личинку мухи, почти полностью погрузив голову в живот жертвы и копошась в нем, находилось нечто уродливое. Бесформенное месиво из плоти и мышц, покрытое шевелящимися, крючковатыми наростами. От головы создания к мертвецу тянулись тонкие, бледные щупальца, и обвиваясь плотными кольцами вокруг шеи, уходили в разинутый рот и глаза. В центре тела монстра зияла ужасная, окруженная рваными кусками плоти, истекающая слизью, мерзко смердящая дыра. Из нее наружу вывалилась огромная, окровавленная мишура пульсирующих, оборванных вен и сосудов, связывавших тело монстра с тем существом, которое он принес из глубин темной материи.

Раздался едва слышный щелчок. Лезвие кинжала в руке воителя раскрылось пополам, образовав гарду меча. Рукоять выпустила наружу составной клинок из восьми частей, в соединениях пульсирующих Светом.

- На сколько ужасный поступок кто-то совершил, чтобы ты здесь оказался? – задумчиво произнес воитель Энэй, глядя на изуродованный труп мужчины.

С чавкающим звуком щупальца вышли из тела жертвы. Червь Злаасши высунул голову из живота трупа. Из-под толстых складок бледной кожи, покрытой ошметками человеческой плоти и стекающей крови, на воителя уставились несколько черных, выпуклых глаз, горевших сумасшедшим, кровожадным интересом и бездумным желанием убивать. Из покрытого слизью круглого рта монстра с сотней мелких зубов торчал длинный, мясистый язык, все еще остающийся в разорванном теле. Было видно, как червь высасывает им внутренности мертвеца.

Разминая кисть, Энэй стал вращать меч в руке и, приближаясь к монстру, ощутил ледяное прикосновение Тьмы. С новой силой она набросилась на него, сгущаясь причудливыми формами, нашептывая мрачные, темные заклятия. Пытаясь защитить свое творение от ненавистного врага, Тьма вновь разбилась об защитные обереги и могущественную силу древнего меча, хранившего внутри разрушающую энергию Света. С нечеловеческой скоростью воитель пронесся мимо червя Злаасши и разрубил пополам его язык. Брызнула фиолетово-черная кровь, воздух наполнился едкой, удушливой вонью. Размахивая обрубком, из которого пульсировала темная жидкость и вываливались внутренности мертвеца, монстр мерзко заверещал. Отведя правую руку с мечом чуть назад, воитель стоял неподалеку от чудовища и наблюдал за его мучениями. Принадлежа к низшему сословию детей Тьмы, червь Злаасши не представлял серьезной опасности, но существо, которое вырвалось из него в мир людей, могло нести смертельную угрозу. Энэй рассчитывал, что долго выискивать прибывшую тварь не придется, и она откликнется на зов низшего сына Тьмы.

Серые облака низко плыли над уснувшим городом, дождь холодным серебром без устали падал с неба, омывая безобразное тело червя. Монстр изогнулся, выпустив спереди трое плоских, похожих на плавники, щупалец, и опираясь на них, начал двигаться к приоткрытой двери пристройки, ведущей под старый дом. Вывалившиеся из раны внутренности волочились следом, оставляя постепенно размываемый дождем окровавленный след. Приближаясь к укрытию, червь Злаасши обернулся и посмотрел на воителя, который медленными шагами следовал за ним. Предчувствуя близкую смерть, монстр пронзительно завизжал, сполз по лестнице и скрылся глубоко во мраке.

Издавая отвратительные звуки, захлебываясь собственной кровью из разрубленного языка, червь полз на брюхе по темному коридору. Воитель осторожно шел следом, внимательно прислушивался к малейшим изменениям внутри себя, но до сих пор ощущал лишь червя Злаасши, а не то, что пришло через Границу вместе с ним. Это настораживало. Не успев скрыться за углом, тело монстра затряслось, фонтанируя брызгами крови. Вместе с предсмертным, полным боли омерзительным визгом, воитель услышал глухой рев знакомого оружия. Плотным огнем массивное тело чудовища отбросило к стене. Снаряды рвали его на части, вырывая мясистые куски плоти. Монстр обернулся к новому источнику угрозы, и несколько его глаз тут же взорвались, словно наполненные черной смолой сосуды. Стрелявший задержал выстрел, саккумулировал энергию заряда и точным, усиленным залпом снес червю нижнюю часть головы. Обрубок языка чудовища вывалился изо рта, выталкивая наружу кровь. Издав громкое, утробное ворчание, слуга великого князя Злаасши содрогнулся и затих.

- Обожаю это делать, - раздался металлический голос на низком варгланоре – древнейшем из разновидностей языка служителей Света.

Энэй подошел к монстру и ощутил, как вместе с угасающей жизнью кошмарного создания рассеивается Тьма. Ничто больше не обжигало его сердце. Значит и то, что червь пронес внутри себя через Границу, - мертво.

Доспех «Ордлер Варро» возникшего из темноты воина тепло светился защитными рунами. Его составной меч покоился справа на броне, несколько взрывателей крепились на поясе. На правой руке было установлено дополнительное оружие каждого заклинателя – «Ярость Света», позволяющее преобразовать внутреннюю силу этих безжалостных воинов Ордена в смертоносную энергию и использовать как в ближнем бою, так и на средней дистанции. Доспех заклинателя едва слышно загудел и отключил защиту лица.

- Крол, - представился он. - Я стерегу здешние Границы.

Тихий, хрипловатый голос напомнил Энэю змеиное шипение, а острые черты лица, широкие скулы, длинные, пепельные волосы и настороженный взгляд нечеловечески ярких, зеленых глаз, еще больше придавали сходства с опасным хищником.

- Рад встрече, заклинатель. Мое имя Энэй, - ответил воитель на более позднем варгланоре.

- Неважно ты выглядишь, Энэй. Что с тобой приключилось?

Будто не насытившись крови, древний механизм меча недовольно заскрежетал. Составной клинок вошел в рукоять, и Энэй спрятал кинжал под курткой. Исчезла всепоглощающая жажда выследить и уничтожить проникшее в мир людей исчадие Тьмы. Вновь напомнили о себе многочисленные раны на теле.

- Знаешь, я хотел бы рассказать, но помню совсем немного, - устало ответил Энэй. – Где мы? Что это за город?

- Россия. Город называется Санкт-Петербург. Местные зовут его Питер. Ты был в Пограничье? – спросил Крол, внимательно наблюдая за воителем.

- Да, верно, - ответил Энэй, начиная понемногу вспоминать, и с благодарностью посмотрел на заклинателя, но что-то отталкивающее было в его настороженном взгляде. – Помню, когда открыл глаза, вокруг лежали тысячи трупов сыновей Тьмы. Не знаю, что случилось, и как мне удалось выжить. Мой доспех почти разрушился, а вокруг толпились падальщики. Отбившись от них, я с трудом добрался до Границы. Думал, переход убьет меня, но все же я оказался здесь. Сперва даже не понял, что вышел из Пограничья. Все вокруг в сером тумане и еще дождь этот. А потом…, - воитель повернулся к мертвому червю Злаасши, - …я заметил его и начал выслеживать. Кто в нем был?

Энэй посмотрел на Крола. Владеющие могущественными заклятиями, непобедимые и часто жестокие как к детям Тьмы, так и по отношению к людям, заклинатели являлись самой страшной силой Ордена Света. И многие из них довольно надменно относились к воителям. Крол был из их числа, но помимо этого в его глазах ясно читалось сомнение, будто ранее он лишь слышал о существовании воителей, а теперь встретил вживую.

- Воин, - ответил Крол, подошел ближе к червю и указал на оборванные, свисающие внутри ужасной раны сосуды и вены. – Я видел, как он вырвался и попытался укрыться здесь, но далеко уйти не смог. Переход через Границу дался ему тяжело, он был совсем обессилевший. Когда я его нашел, то просто схватил за голову и раздавил. Лопнула, как гнилое яблоко, - показав вымазанные слизью и кровью руки, заклинатель улыбнулся и ударил ногой тушу червя. – Давно я не видел их по эту сторону. Что могло случиться, как думаешь? Может, дело в том парне наверху?

Ничего не ответив, Энэй задумавшись смотрел на безобразное тело слуги Злаасши.

- Наверное, сегодня он пролил очень много человеческой крови, – противно смеясь, ответил за воителя Крол. – Ладно, пойдем.

Они направились к выходу.

- Ответь мне, воитель, ты помнишь зачем отправился в Пограничье?

- Нет, не могу сказать точно, - ответил Энэй, стараясь вспомнить.

- Это даже интересно, - произнес Крол, и задумчиво посмотрев на воителя, добавил. - Уверен, ты направлялся в цитадель. Орден срочно созвал всех воинов. В сообщениях говорится, что Хранители Света вновь обретают силу, и для их воскрешения нужны мы. Все мы.

Сразу не поверив услышанному, Энэй почувствовал, как при одном упоминании о Хранителях сердце его наполняется трепетом и благоговейным страхом.

- Да, это так, - ответил Крол, опередив вопрос Энэя. – Похоже старшие заклинатели смогли расшифровать новые фрагменты скрижалей. Мне тоже трудно в это поверить.

Действительно, представить себе подобное было тяжело. Первые Хранители – полубожественные создания, в незапамятные времена основавшие Орден Света, - являлись живым доказательством существования Всеотца-Создателя. Он создал их из своей плоти и крови. Им доверил Он защиту могущественного артефакта, способного создавать Жизнь, и вместе с ними Он воздвиг неприступную для детей Тьмы Границу. Некоторые из старших заклинатели утверждали, что Хранителям даже известно местонахождение Всеотца.

- Можем отправиться вместе…, - хотел предложить Энэй, но Крол перебил его.

- Избавь меня от этого, - резко отмахнулся заклинатель. - Я не ищу себе друзей. Да и ты только потеряешь со мной время.

Энэй понимающе кивнул. Помимо ритуала Очищения от детей Тьмы, согласно Уставу Ордена, Кролу предстояло еще не менее трех земных суток оставаться у Границы, где произошло вторжение.

- Тогда увидимся в цитадели, - сказал Энэй.

Крол вновь окинул его странным взглядом, будто знал о нем что-то, чего не знал сам Энэй, и оставив у выхода на поверхность, развернулся и пошел обратно.

- Ступай, воитель, - угрюмо проворчал Крол, растворяясь во мраке. – Пусть сердце твое во Тьме не дрогнет...

- И ярость мою, направит Его воля…- продолжил Энэй.

Хищные, зеленые глаза Крола полыхнули холодными огнями, и он исчез, оставив лишь тихий, пропитанный ядом и тайным презрением смех, донесшийся эхом из темноты.

Глава 49

Найденный след

Много лет назад

Речка – лучшее место в деревне. Тут можно купаться в теплых, нагретых солнцем заводях, огороженных наваленными булыжниками, еще тут можно плыть через саму речку, борясь с несильным, но холодным течением, а можно пойти в камыши и искать всякую живность. Собственно, именно этим тут и занималась деревенская детвора в свободное от работы и учебы время. Лишь одна девочка ушла подальше от шумных игр сверстников. Огненно-рыжая малышка лет семи от роду стояла на мосту в трехстах метрах выше по течению, и сосредоточенно смотрела в темную воду. На пальце девочки была намотана леска, второй конец которой был погружен в воду. Затаившись, Настя безмолвно глядела в воду.

Вот леска чуть дернулась. Девочка улыбнулась, и аккуратно двинув пальцем, подсекла рыбешку… она любила эти моменты, когда в мире на несколько минут оставались только она и рыба на втором конце лески. Азарт захватил ее. Через пару минут к ее трофеям в ведрышке добавился еще один окунь.

- Какая ты молодчина. – раздался голос из-за спины.

Обернувшись, Настя обнаружила перед собой высокого, красивого мужчину в дорогой одежде. Настя понятия не имела о фасонах и стилях, но иностранное происхождение этого чудика было понятно даже ей.

- Ась?

- Ты молодчина, говорю.

Мужчина подошел к ней чуть ближе и присев на корточки, заглянул в ведро, полное серебристых окуней.

- Ловишь рыбу в пять часов вечера. И как удачно.

- А я всегда так ловлю.

Настя сделала полшага назад. Ей не нравился цепкий, ощупывающий взгляд незнакомца.

- Всегда ловишь? И рыба всегда ловится? Наверное, ты очень умная, если знаешь как ловить спящую рыбу?

- Папа говорит я фартовая. А умной быть плохо. Умной быть не хочу.

Ответ девочки несколько озадачил мужчину.

- Не хочешь быть умной? Почему? Все хотят учиться и быть умными и богатыми.

- Быть умным – плохо. – тряхнула головой Настя. Ее волосы рассыпались по плечам как блестящая медная проволока. Девочка все еще выдерживала дистанцию между собой и незнакомым мужчиной.

- И почему же?

- Умным и добрым жить трудно. Вот наша учительница, Светлана Павловна. Она умная и добрая, поэтому несчастная. Пьющего мужика полюбить не может, а у нас все пьют кроме папы и Федора Михайлыча. Еще она любит стихи и книги мертвых дядек, а их тут никто и не понимает. Музыку ездит слушать в город, в театр, а кроме нее там никому не интересно. Когда Лизка обрюхатилась, барин Светлане Павловне предлагал горничной стать, вместо Лизки, а она отказалась, сказала не хочет быть содружанкой.

- Содержанкой. – вполголоса поправил ее мужчина. – Беда у Светланы Павловны, действительно.

- Или вот Федор Михайлыч. Папа говорит, что он умный мужик и добрый, а потому и невезет ему. Он чем только ни пытался заниматься – все из рук валится. Лесопилку построил – ему мужики красного петуха пустили, за то что местных не брал на работу. Потом он пекарню справил и местных нанял – у него половину муки и сахара воровали, и хлеб тоже воровали.

- Местные?

- Местные, ага. Он ходил к барину жаловаться, а ему потом и вовсе темную устроили. Глаз выбили, руку сломали и ребра. Федор Михайлович месяц кровью кашлял, а потом выздоровел. С тех пор ходит как все.

- Умным и добрым действительно жить плохо. – после недолгого размышления ответил мужчина. – Порядочные люди связаны по рукам и ногам. Собственно, это удивительные рабы общественного блага, которые добровольно заковывают себя в кандалы морали и закона и гордятся этим. А по итогу, общественное благо распределяется между теми, кто не так избирателен в выборе средств.

- Ну как то так. – согласилась Настя, не поняв почти ничего из сказанного.

- Но ведь необязательно быть добрым.

- Надо быть злым? – уточнила девочка. – А я не могу. Я добрая.

- Рыбки с тобой не согласились бы. – заметил мужчина.

- Так это рыбки. Они животные – еда.

- А что если я скажу тебе, что люди вокруг, почти все кого ты видишь, на самом деле тоже не более чем животные рядом с тобой? Они тоже могут быть едой?

Вкрадчивый голос мужчины насторожил Настю, однако она не отшатнулась когда мужчина чуть наклонился к ней и указал рукой на играющих в речке детей.

- Ты выше их всех… ты рождена для величия.

- Как принцесса? – недоверчиво спросила Настя.

- Как принцесса. – подтвердил мужчина.

- А я всегда хотела быть охотницей как папа.

Девочка подхватила ведро и пересчитав рыбок, пошла домой, оставив позади недоумевающего мага Ордена Гермеса.

***

Наши дни

В абсолютной тишине морга раздавалось тихое шуршание. Нет, трупы хранящиеся тут были ни при чем. Замороженные в стазис полях, они были неизменны в своей стабильности. Звуки производила женщина с рыжими волосами, стоящая у стола заваленного вещами.

Анастасия методично перебирала вещи снятые с трупов. Пусто, пусто, пусто. Ни единого намека на ауру, никаких следов резонанса. Все попытки найти следы упиралсь в бесцветное ничто.

- Они же не могли вообще не оставлять следов. – пробормотала волшебница.

Она уже сталкивалась с подобным, в свою бытность Искательницей, хотя и не в таком масштабе. Стереть все следы, выжечь ауру и дух предмета было трудной задачей даже для опытного мага, однако не невозможной. А вот полностью уничтожить ауру человека… это было значительно трудней. Проблема была в том, что аура человека тесно связана с его состоянием и ее уничтожение, как правило, приводило к смерти объекта. Тот кто потрудился над этими людьми был значительно могущественнее чем Мастер Основ. На ум напрашивались Архимаги, но таким было бы проще напрямую вызвать Жоржа на сертамен нежели возиться с зачарованием группы людей. Да и Жорж был бы слишком мелкой целью для любого Архимага. Так что это должен был быть Абраксас, из демонов лишь Герцогам доступны подобный уровень манипуляций. Ну и Князю, но из двух когда-либо существовавших Князей, один заточен где то в глубинах Умбры, а второй чавкает под ухом.

Костя сидел в той же холодной комнате, обложенной белым кафелем. Облокотившись спиной о стенку, он с аппетитом кушал яблоко.

- Не хочешь помочь?

Бог Смерти пожал плечами.

- У них выжжена душа. Я умею говорить с мертвыми, но вот конкретно их души сейчас должны быть где то далеко в Яме и вряд ли от них что-либо можно узнать.

Анастасия красноречиво молчала. Константин вздохнул.

- Их искать долго и нудно, потом еще с местными договариваться о том чтобы их отпустили. Потом еще собирать пепел душ и ковыряться в нем…

Очередная рубашка была отложена в сторону. Ни единого следа. Анастасия продолжала молча изучать имущество трупов в поисках зацепок.

- Знаю, ты не любишь когда я самоустраняюсь, но я…

Костя сделал паузу. Анастасия невозмутимо водила руками над вещами, не обращая внимания на мужа. Мужчина вздохнул и поднялся.

- Вернусь как смогу.

Комната была экранирована от любых воздействий, так что Константин вначале аккуратно выскользнул в дверь, и только потом пропал в тенях.

- Не обращай внимания. – пробурчала волшебница. – Абраксас пытается стать богом света, а твоя жена пусть терпит и сама разбирается. Сам же говорил, боги имеющие один домен становятся родственниками друг другу. В конце концов, мне хватит одного демона в семье.

Отложив в сторону последний ремешок, Анастасия задумалась. Эта бесцветная чистота была абсолютна. Энергия достаточная для воспроизведения эффекта такой мощи не могла быть сконцентрирована в единой точке, она просто обязана была задеть близлежащие предметы. Можно было попробовать найти место где проводился ритуал – там должна была быть выжжена аура.

Волшебница поднялась и вышла из морга. Снаружи ее ждало двое людей Армана.

- Мне нужна комната для медитации без экранирования Связей и доменов.

Безмолвные слуги проводили ее до нужной комнаты.

- Не беспокоить меня.

Зайдя в пустую, абсолютно темную, сферическую комнату, Анастасия присела в центре и закрыла глаза. Найти выжженую ауру, то есть ее отсутствие… для мага или техноманта владеющего лишь Связями это была бы неподсильная задача – пришлось бы просматривать и сканировать каждый, буквально каждый участок земли в квадратный метр. По десять квадратных метров в минуту… безумная затея, если поиск идет в пределах даже одного города. А тут была целая страна.

Солнце

Глаза Анастасии превратились в жерла вулканов, во лбу загорелся пылающий круг, волосы сияли как потоки раскаленной стали. Богиня смотрела оком небесного светила. Все чего касались солнечные лучи, все под небесами лежало у нее как на ладони.

---

В кабинете министра внутренних дел пахло бумагой, сургучом и чернилами. Здесь, среди множества документов лежали чьи-то судьбы, тут решались вопросы от которых зависело благосостояние миллионов людей. Вход сюда был доступен лишь для избранной дюжины людей. Один из них сейчас стоял перед Арманом Ле Монтом, докладывая о богине в Бастилии.

- Она там уже два дня, мессир. Как и прежде, она не выходила и ни о чем не просила. Никаких звуков изнутри не раздается. Мы не знаем там ли она, но, согласно ее и вашей инструкциям, к двери даже не приближаемся.

Арман жестом отпустил говорящего, после чего закрыл глаза и сосредоточился на происходящем. Анастасия медитирует, Константин исчез. Два бога, которые должны были решить проблему Жоржа, оказались медлительнее чем ожидалось. Учитывая что Абраксас был хотя и Герцогом, но демоном, он был обязан подчиняться Князю и, по возможности, быть убитым в течение суток. Но этого не происходило.

- Он мне не подчиняется.

Знакомый голос вернул Армана в реальность. Открыв глаза, он посмотрел на того, кто сидел напротив. Лишь чудовищным усилием воли, Арман подавил зарождавшийся в груди возглас. Сердце министра сжала костлявая, холодная рука страха, в глазах потемнело. В следующее мгновение Константину вернулся его привычный облик – азиат в черной одежде свободного кроя.

Костя не без легкого удовлетворения наблюдал за тем как останавливается сердце мага. Однако, забирать его жизнь было не в планах бога. Протянув руку, он отогнал от мужчины собственную тень. Несколько долгих минут Арман не подавал признаков жизни, прежде чем к его белому как мрамор лицу не начал возвращаться цвет. Он пришел в себя. Открыв глаза он слабо вдохнул. Далеко не сразу он понял где он и что с ним произошло, однако, увидев перед собой азиата, он вспомнил. Слегка откашлявшись, он положил дрожащую руку на стол и изобразил слабую улыбку.

- Прошу прощения? – голос министра был слабым и дрожал, однако Арман ни жестом, ни видом не показал каких-либо негативных эмоций.

- Абраксас мне не подчиняется. Ни он, ни любой другой из Семерки. Они присягали на верность другому… тому, чье имя я стер отовсюду, докуда только дотянулся. Так что я над ним не властен.

Арман поднес руку к глазам, пытаясь собраться с мыслями. Постепенно, он восстановил в памяти свои мысли до прихода Кощея.

- А в чем же тогда заключается ваша сила? Почему вы носите титул Князя?

- В том, что я могу его убить. И его и любого другого демона или бога. И тех шестерых Герцогов что бросили мне прямой вызов я превратил в собственный трон. Герцогов по прежнему осталось семьдесят три, это число неизменно, но лояльных мне наберется не больше трех.

- Понимаю.

- И еще, месье Арман. Вы, должно быть, задаетесь вопросом, почему же я здесь и почему вы видели, пусть и недолго, мой истинный облик.

- Вы абсолютно правы.

Костя чуть наклонил голову.

- Я страшный раздолбай, месье Арман. Я дико безответственный и все такое. За последние полторы с лишним тысячи лет я почти не принимал участие в делах Теллуриана. Но все же, я Бог Смерти и у меня есть кое-какие правила. Вы изменили судьбу своего сына, месье Арман, и сделали это блестяще. Я бы не обратил на это внимания, если бы не одно «но».

- Я вас слушаю.

Определенно, этот тип был еще более хладнокровным перед лицом смерти, чем Цезарь.

- Ради спасения своего сына вы отправили на верную смерть несколько сотен людей. Тысячу двести тридцать семь, если быть точным.

- Разве вас это не радует? Вы же бог смерти.

- Я не ратую за бездумное уничтожение жизней. Смерть это лишь часть жизни, ее закономерный конец. И если кто-то продлевает одну жизнь за счет множества чужих смертей, то я не могу этого принять.

Кощей вздохнул. Он не любил быть серьезным, но иногда приходилось натягивать суровую мину.

- Месье Арман, я предупреждаю вас. Если вы попробуете спасти своего сына подобной ценой еще раз, мне придется вмешаться. И никому это не понравится, мне в том числе.

Маг медленно вдохнул и выдохнул, подбирая в уме слова для вопроса, однако Кощей ответил прежде чем Арман произнес их вслух.

- Потому что Настя дорожит Жоржем, только поэтому. Она считает его эгоистичным засранцем и вообще – монтеньцем, однако, его судьба ей не безразлична.

Костя встал.

- Нет, я не читаю ваши мысли, месье Арман. Но понимать о чем думают люди вроде вас я научился за первые пять или семь тысяч лет жизни. До скорого свидания, месье Арман.

Бог Смерти исчез в тенях, оставив мужчину наедине со своими мыслями.

Арман достал из ящика стола высокий бокал и непочатую бутылку вина. Налив себе треть бокала ароматной жидкости, он задумался. В тот краткий миг, когда Костя показал ему свое истинное обличье, Арман увидел свою смерть.

- Хм… Это можно с выгодой использовать. – пробормотал патриарх рода Ле Монт.

---

- Я нашла…

Анастасия открыла глаза. Она теперь понимала где проводился ритуал. Правда знание это было странное. Трудно сформулировать, но она не была уверена в том что это был Теллуриан.

- Костя, ты тут?

- Тут, солнышко, рядом.

Он материализовался из окружающей тьмы, держа в руках яблоки. Единственным источником света сейчас были теряющие свой золотой блеск, волосы Анастасии, так что Костю она разглядела с трудом.

- Ты проголодалась?

- А ты только о желудке можешь думать?

Анастасия попробовала встать, однако покачнулась – ноги не держали ее. Костя заботливо поддержал ее.

- Ты тут три дня медитировала без остановки.

- Три? – искренне поразилась волшебница. – Я даже не заметила.

- Ты все ближе к своей божественной сущности. – улыбнулся Костя.

Несмотря на тьму, он заметил как изменилось выражение лица жены.

- И дальше от человечества? – странным голосом спросила она.

- Нуу… ты намного ближе к человечеству сейчас чем Жорж был по окончании Академии.

Волшебница поджала губы.

- Ты узнал чего-нибудь?

- Нашел одного свидетеля и допросил. Следы ведут на юг, в Лангедок.

- Юг… да, это было на Юге.

Костя криво улыбнулся.

- Мы идем прямиком в Муть. Какая мерзость…

***

Много лет назад

Ecole des Roches, одна из лучших школ Старого Света, обучение в которой доступно не просто богатым или знатным, но исключительно талантливым детям. Несмотря на все усилия правительства Монтени, школа не смогла соперничать с авалонской Академией, которую курировал Совет Традиций, однако, уровень магов и чародеев, подготовленных здесь, все еще имел невероятно высокий уровень.

В школе царило легкое оживление. Завтра сюда должна была прибыть Архишаман Говорящих с Грезами известная как Дочь Семи Отцов. Согласно ее письму, она собиралась выбрать лишь одного, наиболее достойного ученика в школе и сделать его своим учеником ровно на один год. Подобное уже происходило в прошлом. Из десяти ее учеников, семеро стали Уравнителями Монтеня, так что перспективы быть учеником самой Дочери казались радужными даже для взрослых магов. Казалось, лишь один студент был равнодушен к всеобщему ажиотажу. В свои четырнадцать лет, Жорж Ле Монт был сколь талантливым, столь же несносным учеником.

- Жорж… вы все еще не выбрали чем именно вы будете удивлять нашего почтенного гостя?

Осанка Эмильена Бенара заслужила ему прозвище «Лом». Преподаватель выглядел негнущимся и искусственным, как манекен. Жорж, стоящий напротив него, наоборот, привлекал внимание своей живой улыбкой и энергичными движениями. Подростка нельзя было назвать очаровательным, однако, в нем была определенная харизма, подчеркнутая смазливой мордашкой.

- Я ее удивлю тем что не подготовился.

Месье Бенар чуть поморщился.

- Она воспримет это как выражение неуважения. Месье Ле Монт, я бы рекомендовал вам не испытывать судьбу. Несмотря на все влияние вашего отца, никто не в силах приказывать Архишаманам.

- Я не собираюсь выплясывать перед кем-либо как дрессированный щенок. – пояснил Жорж. – У меня все еще есть чувство собственного достоинства.

- Вы могли бы стать ее учеником. Это сулит самые блестящие перспективы…

- Посмотрите на меня, месье Бенар. Я наследник Короля-Солнце, мой отец министр Монтеня, а сам я – лучший ученик в школе. О каких еще более блестящих перспективах вы говорите?

- Как вам будет угодно, месье Жорж.

Решив не спорить с единственным отпрыском одного из влиятельнейших людей страны, Эмильен откланялся и ушел, сохраняя прежнее, невозмутимое выражение лица. Когда, на следующий день Жорж вышел на сцену и заявил что он не подготовился ко встрече с Архишаманом, и Дочь Семи Отцов легким движением брови вышвырнула его в глубины Умбры, Эмильен позволил себе легкую улыбку.

Жорж потерял счет времени и шагам, пройденным по этой бесконечной, каменистой пустыне, простирающейся под ногами. Тут не было видно ни неба, ни горизонта – все остальное заволок плотный, серый туман. Его легкие туфли уже давно были проколоты во множестве мест, ноги кровоточили, каждая мышца молила о пощаде. И все же, он продолжал тащить свое тело вперед, пока и сам не понимая куда. Голод и жажда терзали его как бешеные псы, однако здесь не было ни единого намека на еду.

- Кажется, я себя несколько переоценил. – угрюмо произнес подросток.

Путь вникуда продолжался. Камни качались под ногами, порой норовя перевернуться под весом мальчика, сваливая его с ног. Жорж падал, поднимался и вновь падал. Белая кожа рук была разодрана, лицо расцарапано.

- Волосатая падшая женщина… гениталии распущеной обезьяны…

Жорж знал матерные слова, однако, после одного неловкого момента на званом вечере в прошлом году, пообещал матери не употреблять их и с тех пор был верен своему слову.

В какой то момент, Жорж осел на камни. Двигаться дальше не было сил – он хотел пить. Жажда буквально убивала его.

- Столько воды вокруг… - он с ненавистью уставился на туман, окружающий его со всех сторон. – А у меня нет Материи…

Он хлопнул себя по лбу и назвал еще пару неприличных слов. Подняв с земли кусок камня, он сосредоточился на нем.

Основы. Силы.

Охлажденный до глубоких отрицательных температур булыжник покрылся толстым слоем инея. Жорж с наслаждением впился зубами в ледяную корку, скалывая и сгрызая куски пыльного льда. Холодная, грязная вода потекла в его пустой желудок.

Основы. Силы.

Еще полдюжины камней и Жорж наконец смог встать. Ему было стыдно за содеянное, однако тяга к жизни сейчас была сильнее брезгливости.

Не раз и не два Жорж повторял этот трюк чтобы утолить жажду, однако еды в пустыне он так и не находил. Становилось трудно засыпать, голод рисовал картины еды, жрал внутренности и жег разум. С каждым разом, заставлять себя вставать и продолжать путь было все больнее и труднее.

Он сам не знал как он вышел наконец к крохотному оазису, в котором обитали те мелкие существа. Величиной меньше мышей, они напоминали крохотных, покрытых шерстью человечков. Определенно, они были разумны, они молились блестящему артефакту показывающему время и хором скандировали какие-то слоганы во славу своего божества. Все это не имело значения, когда Жорж упал на колени и хватая существ обеими руками, закидывал их в рот и пережевывал. Теплая, соленая кровь и мягкая плоть казались ему слаще любых блюд с кухни отца. Он рычал и трясся от голода, сминая и пожирая несчастных, вопящих от ужаса существ. Среди них началась паника, они в панике бегали и метались в разные стороны, пока Жорж поглощал их одного за другим. Твари пытались спрятаться в своих домах, но Жорж с легкостью разламывал эти глинобитные шалашики и вытаскивал целые семьи чтобы немедленно их сожрать.

Он остановился лишь когда в живых не осталось ни единого мелкого существа. Но крики… крики все же продолжались. Они не умолкали когда он засыпал и стали лишь немного тише когда он проснулся и похолодел от ужаса, осознав содеянное. Он, Жорж Ле Монт, уничтожил целую цивилизацию, поглотил их подобно чудовищу. Их вопли… они продолжались, эти визги ужаса и отчаяния издавали теперь души сожранных сущностей, пойманные в кошмарную ловушку внутри мага. Жорж стал их адом, в котором они были обречены повторять раз за разом свои последние моменты, в которых их сжирала неизведанный ранее, демонический титан.

Жорж еще несколько недель бродил по этой каменной пустыне, прежде чем упал без сознания в последний раз. Он был благодарен смерти за возможность избавиться от этих криков в собственном разуме.

- Месье Ле Монт, вы слушаете?

Жорж вздрогнул.

- Я не буду спрашивать почему вы так выглядите. – продолжил месье Эмильен Бенар. – Будьте добры, расскажите, чем вы готовы удивить нашего почтенного гостя?

Мальчик огляделся по сторонам. Он вновь был в актовом зале, на сцене. Изорванный, изодранный, истощенный… и эти крики… они все еще звучали в его мозгу.

Напротив него сидел директор школы, его учитель и… чернокожая женщина, обворожительная в своей невероятной красоте. Дочь Семи Отцов едва заметно улыбалась. Она знала… она все знала, она его вернула обратно.

Жорж выпрямился.

- Прошу прощения, но я не собираюсь выплясывать перед кем-либо как дрессированный щенок. – хриплым, слабым голосом произнес Жорж. – У меня все еще есть чувство собственного достоинства.

Когда Дочь Семи Отцов одним легким движением брови вышвырнула Жоржа в глубины Умбры, месье Эмильен Бенар позволил себе легкую улыбку.

Жорж поднялся на ноги. Его шатало от голода.

- Кипятком ошпаренная, яйцекладущая, дочь замороженного пня. - констатировал он. – Дебил-пожиратель гравия.

С трудом открыв глаза, Жорж обнаружил себя в освещенном зале. Ровный гранитный пол и бесконечные каменные шкафы заполненные книгами.

- Не шумите пожалуйста. Это противоречит правилам библиотеки.

Прямо перед Жоржм стоял высокий, бледный мужчина с черными провалами вместо глаз. Ни белков, ни зрачков, лишь два озера непроглядной тьмы. Чуть удлиненные, заостренные уши мужчины были украшены парой матово-серых серег, сам он был одет в плащ из плотной, прорезиненной ткани черного цвета.

- Прошу прощения. – Жорж попытался встать ровно, как подобает наследнику Ле Монтов. – Такое больше не повторится.

- Я бы на это надеялся, будь я на вашем месте.

Мужчина приподнял верхнюю губу, обнажив пару неестественно длинных и острых клыков.

- И не повредите книги, когда вы будете их читать, иначе я буду вынужден взыскать с вас ущерб. Сомневаюсь, что вы долго протянете без кожи.

- Вы библиотекарь? – шепотом осведомился Жорж.

- Дамиан из дома Каэсид. К вашим услугам.

- Я хотел бы найти книги по чародейским ритуалам призыва еды, если это не сложно.

Содрогнувшись от очередного обреченного вопля раздавшегося у него в разуме, Жорж с отвращением отмел любые мысли о мясе.

- Что-то вегетарианское, пожалуйста.

- Для начала могу предложить собрание трудов Аэрамаса по тиромантии. Они включают призыв сыра в разных вариациях.

- Я был бы вам крайне признателен.

- Что же, сейчас я провожу вас в читальный зал и вскоре принесу туда же запрошенные вами труды. Также, у меня есть распоряжение предоставить вам литературу на тему енохианского языка. Ближайший год вы пробудете здесь, изучая все труды об енохианском языке, что находятся в этой библиотеке.

- Распоряжение от кого?

- От хозяйки библиотеки, разумеется. Дочери Семи Отцов.

***

Наши дни

Глядя на раскинувшийся перед ним ночной пейзаж, Жорж жалел что не умел рисовать. Селение в пригороде Монтеня, раскинувшееся прямо под холмом, на котором стоял маг, выглядело крайне живописно. Домики были все аккуратные, красивые, в каждом дворике кипела жизнь . Дети подгоняли кур и гусей в птичники, куры носились с громким квохканием, а гуси горделиво вышагивали, полные достоинства, хозяйки шли из хлевов после вечерней дойки с ведрами, полными парного молока, в свинарниках аппетитно чавкали помоями розовобокие свиньи. Покончив с вечерними делами, вся семья соберется у домашнего очага и будут кушать свою небогатую, но горячую и сытную похлебку.

Ночь шла своим чередом, в чистое ночное небо взошла луна и начала свой неспешный путь. Жорж любовался красотой Вселенной, не уверенный в том, что он встретит следующий рассвет. Уже далеко за полночь, его плечо тронул демон.

- Хозяин, она идет.

Обернувшись на Кальцифера, Жорж посмотрел в направлении, в котором указывал материализовавшийся демон. Там, в паре сотен метров шла изящная женская фигурка. В лунном свете она выглядела нечетко, но вряд ли это крестьянка решила прогуляться по холму в предрассветный час.

- Геша?

Трубкозуб отвлекся от раскапывания земли в поисках трюфелей и потянул носом воздух.

- Да, запах тот же самый что и там. Это она, наемная убийца.

- Клан Тореадор, полагаю? Стремительность и Прорицание, она ведь так меня атаковала.

- Я по запаху такое сказать не могу… Но исходя из того что у нее одежда из последней коллекции Ив Сен Лорана, а у тебя из предпоследней, скорее всего, она Тореадор.

Геша не ошибся. Эта женщина была вампиром из клана Тореадор. Алиша, Маружа, Саванна, ее знали под многими именами. Как и все представители «клана Розы» она посвятила свою жизнь искусству, красоте, совершенству идеи, форм и линий. Саванна была художницей, в экстатическом трансе она рисовала неподражаемые абстракции используя вместо красок пепел сожженных людей разведенный слезами пролитыми их родными на похоронах. Нет, она не была чудовищем, сжигающим людей во имя собственного искусства. Пепел для своих картин она выкупала из печей крематориев. Слезы родственников также не были особой проблемой – просьба, хотя и странная по любым меркам, была подкреплена увесистой суммой и Присутствием, вампирской магией, что делала использующего неотразимым в глазах окружающих. Полученные картины она называла по той главной черте, что характеризовала жизнь ушедшего: «Боль», «Сытость», «Усталость»… Саванна никогда не продавала свои картины, она творила во имя искусства как такового. Для заработка у нее было членство в организации наемных убийц «Марселлас». Совмещая дисциплину Стремительность, дающую вампиру ограниченную способность ускорения и дисциплину Прорицание, позволяющая видеть то, что обычно недоступно человеческому глазу, Саванна ускоряла пули выпущенные из снайперской винтовки до скорости в несколько махов, что делало ее атаки сравнимыми по мощи с артиллерийскими снарядами. Это всегда помогало против целей, большая часть которых не успевала отреагировать. Но не с Жоржем, который умудрился пережить два нападения благодаря Кольцу Хольцманна.

- Добрый вечер, мадемаузель. Сегодня выдался чудный вечер.

- Добрый вечер, месье Жорж. – Саванна белозубо улыбнулась. – Все эти потрясающие слухи о вас были правдой.

Жорж не мог не залюбоваться девушкой. Насколько он знал, ей было чуть меньше девяноста лет, однако она навсегда застыла в возрасте когда ей дали Становление – чуть меньше тридцати. Смуглая мулатка, подтянутая, сероглазая, с седой прядью над правой стороной лба, придающей ей особое очарование. Одетая в легкие штаны песочного цвета и такую же куртку, Саванна держалась свободно и расслабленно.

- И что же обо мне говорят? – поинтересовался Жорж.

- В том числе, что вы придерживаетесь собственного кодекса чести и всегда держите слово. Кроме того, вы заключили с «Марселлас» договор, согласно которому мы не берем контракт на вас чаще двух раз в год. Вы единственный кому удалось выйти на организаторов «Марселлас».

- Да, все это правда. – скромно признал Жорж. – Что касается организаторов, то мне в этом помог Кристофер Саммерс.

На лице Саванны появилось понимание.

- Да… Мастер Эфтанатос по прозвищу «Бомбейский Сапфир». Я помню, он был вашим компаньоном в Искателях.

- Не столько компаньоном, сколько поводком. Он и Коуэн должны были убить меня в случае, если я выйду из под контроля. Вернее, если Мельхиор возьмет верх над моей личностью. И да, Бомбейский Сапфир, это я дал ему это прозвище.

- Вы его так ценили?

- Он любил выпить.

Саванна негромко рассмеялась, прикрывая рот ладошкой. Жоржу понравился звук ее смеха, он был таким свежим и приятным.

- Что же, мадемаузель, как вы и предложили в письме, я решил не растягивать сомнительное удовольствие ждать когда вы на меня нападете и принял ваш вызов на честную дуэль. Рядом со мной нет ни помощников, ни солдат моего отца.

Саванна выразительно посмотрела на демона стоящего позади Жоржа и трубкозуба присевшего у ног графа. Она слишком хорошо была осведомлена о том на что они были способны – «Марселлас» потеряла уже восемь наемников отправленных за головой Жоржа.

- О, прошу не беспокойтесь. Среди условий дуэли вы обозначили…

Жорж достал из кармана аккуратно сложенное письмо и усилив вокруг себя лунный свет, начал читать.

- Никакой магии, будь она рождена Аватаром, чародейскими ритуалами или каинитскими дисциплинами. Никаких технологий сложнее пуговицы вдетой в петлю одежды. Никакой помощи извне в любой форме. Потерявший способность сражаться признается проигравшим и будет убит достойным образом, без осквернения его тела или памяти о нем, без пыток и иных нежелательных практик. Победивший в дуэли обязуется доставить останки проигравшего в указанное в завещании место с должным уважением к почившему. В случае победы Саванны Уинд в честной дуэли, Жорж Ле Монт обязуется не раскрывать отцу имя убийцы будучи призванным в виде духа. В случае победы Жоржа Ле Монта в честной дуэли, Саванна Уинд обязуется раскрыть Жоржу Ле Монту имя и личность заказчика заинтересованного в смерти Жоржа Ле Монта.

Вампирша кивнула.

- Так вот, мадемаузель. Несмотря на расплывчатость некоторых формулировок, я полагаю, мы с вами люди чести и можем рассчитывать на честную дуэль. Что касается Кальцифера и Геши, то они будут лишь наблюдать и не станут вмешиваться в наш поединок никоим образом. Связь тел, что переносит все ранения моего тела на Гешу, я уже развеял.

Девушка удовлетворенно кивнула.

- Вы действительно потрясающи, месье Ле Монт. Ну что же. Я принесла с собой шпагу, что насчет вас?

- Эарендиль всегда со мной.

Жорж обнажил клинок. Стоя перед девушкой в лунном свете, маг внутренне восхищался происходящей сценой. Именно так он и хотел бы умереть.

***

Продолжение в комментариях

Я неторопливо шел по заснеженному тротуару. Изредка посверкивая в свете уличных фонарей, он услужливо вел прямо к дому. Несмотря на мороз, ожидание, что вот-вот окажусь в теплой уютной квартире в окружении семьи, согревало не хуже жаркого тропического солнца. По-зимнему короткий день закончился, и быстро черневшее полотно небесного свода, словно стрелами, то там, то здесь пронзалось ослепительными точками звезд. Удивительно. Сколько живу, а все не могу привыкнуть к захватывающему виду этой удивительной россыпи. Последний раз глянув на сказочное небо, вошел в подъезд. Он встретил своеобразным неприятным запахом и безобразно намалеванными на стенах граффити. Последний ремонт, по-моему, прошел еще в стародавние времена царя Соломона, коим в данном конкретном случае выступал лично товарищ Сталин. Легко преодолев необходимое количество ступенек, надавил на дверной звонок. Тишину за дверью прервал дробный топот маленьких ножек, и настороженный голос дочурки спросил:

- Кто там?

- Это папка пришел с работы! – бодро крикнул я.

- Папка пришел!

Замок несколько раз щелкнул, и родная квартира встретила теплом и запахом борща. Леночка весело помогла раздеться. Жена, выглянув из-за двери кухни, улыбнулась и снова скрылась в своих владениях.

- А я сегодня в садике себя хорошо вела! – бодро доложила сводку за прошедший день дочка.

- Чем занимаешься? – поинтересовался я, прервав ее монолог.

- Мультики смотрю.

Я зашел в зал и увидел, что она действительно смотрит мультики – квадратообразный желтый паренек, похожий на кусок сыра, что-то втолковывал маленькой улитке. Ясно, окружающий мир для дочурки в настоящее время скукожился до размеров телевизора – она уже сидела на диване, забыв о моем приходе, и напряженно следила за перипетиями незамысловатого сюжета.

Переодевшись в домашнее, я заглянул на кухню.

- Как дела?

Жена, отвлекшись на секунду от телевизора, где кипела очередная "солянка" из телесериалов, что-то неопределенно кивнула головой и снова погрузилась в мир "настоящих" страстей. Да-а-а, тяжело тягаться с современными электронными сиренами. Быстро перекусив свежесваренный борщ и поцеловав жену в знак благодарности, глянул чем занята дочка. Хотя секрета из этого не было никакого – сидит, как приклеенная, перед «ящиком». Решив не отвлекать ее, подошел к книжному шкафу. Что бы почитать? За свои годы я собрал недурственную библиотеку, правда, совсем не пользующуюся спросом у моих домочадцев. Скользнул пальцем по теплым корешкам книг. Все они знакомы, а некоторые и не на один раз перечитаны. Только вот в настоящее время им тяжело соревноваться с телевизорами-компьютерами. То ли темп жизни так ускорился, что чтение стало за ним не поспевать, то ли воображение у людей постепенно атрофируется, и необходимы протезы в виде ярких, наполненных псевдожизнью картинок, стремительно мелькающих перед глазами?

Вынул из стройного ряда совсем новую книжку – «Русские народные сказки». Богато украшена, множество красивых картинок, но… Так и не смог убедить дочку ее полистать. Взяв полиграфический шедевр, пошел в зал.

- Леночка, будешь сказки слушать?

- Какие? – не отводя глаз от экрана, вежливо поинтересовалась дочка.

- Про колобка.

- Не хочу. Я ее в садике слышала.

- Но ты же смотришь про кубик?

- Он интереснее.

- А кто колобка скушал?

- …

- Ты же говорила, что слушала в садике?

Почувствовав в голосе угрозу для своего вечернего времяпровождения, дочка отвернулась от соблазнительного экрана и строго глянула на меня.

- Она неинтересная, и я ее не дослушала. Скукота же, папка!

Я, как смог, принял грозный вид:

- А врать нехорошо!

- А я и не врала. Я же слушала… Часть.

Я хмыкнул.

- Выключай телевизор, будем сказки читать!

Глаза дочурки тут же наполнились слезами. Нижняя губа задрожала и отвисла вниз. Еще пара секунд, и я уже был готов услышать вой «пожарной сирены».

- Отстань от Леночки. - Голос жены вступился за слабейшую часть семьи.

- Ну, ну. Киноманы объединяйтесь? – попытался разрядить обстановку я.

Жена стояла в проеме двери и строго смотрела на меня.

- Ну что ты пристал к ребенку со своими древними сказками? На дворе уже двадцать первый век, а ты все – колобок, да колобок!

Почувствовав надежную спину, дочка тут же погрузилась в телевизор. Я решил применить крайнее средство:

- Не будешь слушать, я тогда выкину книжку!

- Кидай, - безразлично ответила дочка, - я нисколички не пожалею! Не нужна никому твоя скучная сказка!

Да-а-а! Сказавши гоп, отступать не приходится. Я, демонстративно покрутив перед носом дочурки книгу сказок, подошел к окну, открыл форточку. Белесое облачко пара ворвалось с ночной улицы. За окном темнота и холод. Контраст с теплой квартирой был впечатляющий. Глаза дочурки с интересом наблюдали за мной. Ну, понятно – сюжет из ее любимых мультиков. Но сожаления в глазах никакого. Если бы так замахнулся на ее диски с мультиками – все прогрессивное человечество встало бы, как один, на защиту свободы выбора. А русские сказки защищать стало некому. Глянув на замершую в руках книгу, я коротким взмахом отправил ее в полет. Несколько раз перевернувшись в воздухе, беспомощно взмахнув бумажными крыльями, чудо полиграфии начало падать на укрытый снегом тротуар. Кувыркнулась раз, второй и … Что за черт?

Я прильнул лбом к холодному стеклу, пытаясь рассмотреть, что за ним происходит. Книга исчезла! Вместо нее, мощно взмахивая белоснежными крыльями, поднималась в черное ночное небо большая птица. Выше, выше, осталось лишь небольшое белое пятнышко, и вот уже и оно исчезло, растворилось в черноте. Я распахнул окно и выглянул наружу. Книги под окном не было. Чистый заснеженный тротуар.

- Папка, что там?

Я оглянулся. Дочка сидела на диване, обхватив коленки, и с испугом смотрела на меня.

- Она улетела.

- Как улетела… И куда?

Я пожал плечами:

- Не знаю, на другую планету, наверное.

Снова выглянул в окно. Над соседним домом на фоне черного неба несколько белых пятен поднималось вверх. Я протер глаза. Вдруг, внизу раздался звон разбитого стекла, и огромная белоснежная птица вырвалась на свободу. Становилось холодно. Я захлопнул окно. Но… Сквозь тонкое стекло заглядывала в комнату ставшая зловещей темнота. Быстро задернул штору. Что-то мне не по себе стало.

- Папа, мне страшно!

Оглянулся. Дочка с головой укуталась в одеяло. Люстра мигнула. Зажглась, но как-то не так… Неужели напряжение упало? Или мне кажется? Похолодало. Я накинул халат.

- Что с отоплением? – К нам заглянула испуганная жена.

Лишь пожал плечами. Из углов комнаты стремительно прорастала тьма. Квартира при включенном везде освещении неотвратимо погружалась во мрак. Пошел на кухню за свечами. Остановился - от книжных полок несло холодом. Приложил руку к корешкам книг – показалось, что прикоснулся ко льду. Вынул одну, раскрыл – тонкие, словно стеклянные, листы и... Пустота! Кристально-чистые прозрачные листы! Вынул другую. Тоже самое!

- Что?

- А я знаю?

Что же происходит? Кругом колючие углы. А холодно-то как! Воздух-бритва. Как режет горло! И темнота. Покрутил головой. Ничего. Ничего? Или? А? ... О ... э ... .. .

- Начальнику отдела обработки информации срочно пройти к Др.Shark! Начальнику отдела...

Бросаю неотложные дела и спешу по вызову. Перепрыгивая ступени, спускаюсь на три пролёта вниз и оказываюсь на нулевом этаже здания. Здесь всё странно и необычно. Такое впечатление, что пять обитающих здесь коридоров непрерывно шевелятся, извиваются, переплетаются между собой, по мере сил отдаляя мой нежданный визит к боссу. Но я знаю откуда растут эти каменные змеюки и, стиснув зубы, начинаю борьбу с упоротым пространством. По ощущениям в этот раз нелёгкая несёт по коридору Styx. Ее стены, разукрашенные многочисленными письменами на самых разных языках мира, скреплены клятвенной кровью. И я бегу, стуча штиблетами по камню плит. В который уже раз даю себе зарок - никогда больше не появляться здесь. Наконец побеждаю переплетающуюся ленту облицованного мрамором тоннеля и врываюсь в самый центр этого "змеиного" клубка, распахнув двери приёмной. Секретарша Елена что-то торопливо записывает в блокнот. Выглядит она неважнецки — ставший давно привычным заморенный вид, отсутствующий взгляд, наверное заплутавший где-то в закоулках потустороннего мира. Следов месячного отдыха уже совсем незаметно. Куда подевался утренний румянец на впалых пепельных щёчках? Хочу спросить, но получаю чёткий знак оттопыренным средним пальцем. Понимающе киваю головой, тихонько барабаню в дерматин костяшкой мизинца и приоткрываю дверь. Тишина. Пугающая чернота тамбура. И устойчивый морозный бриз в лицо. Глубоко вдохнув, делаю шаг... Второй... Темнота. Стынь. Слепо шарю впереди себя быстро коченеющими руками. Наконец нахожу на ощупь ещё одну дверь. И уже теряя сознание заглядываю за неё...

- Позволите?

- Проходи!

Захожу, по-привычке складывая за спиной фигу. В ожидании дальнейших команд, замираю у спасительного выхода. Директор пока молчит. А я греюсь после стужи тамбура в волнах жара, источаемого каменным столом босса. Пауза затягивается… От нечего делать по очереди выбираю тёмные зигзаги на охряном ламинате и, скользя по ним взглядом, раз за разом упираюсь в носки чёрных начищенных туфлей руководителя. Стоит одна такая, ну никак не меньше полновесного кило баксов. Неужели это они притягивают к себе орнамент? Смотрю на свои штиблеты - рисунок демонстративно огибает поношенный китайский ширпотреб. Что? Неужели сам материя погрязла во стяжательстве? Наконец неожиданным кислотным елеем журчит знакомый приглушённый голос:

- Я желаю обсудить с тобой... Проконсультироваться, так сказать, со специалистом.

Поднимаю глаза. Огромные чёрные зрачки босса своей холодной неподвижностью замораживают само броуновское движение вокруг и мой взгляд до кучи.

- Я слышал, ты неплохо знаешь нетрадиционную медицину?

- Ну-у-у, некоторым образом... - своевременно перехватив злобный прищур, быстро меняю тактику разговора, - Да!

- У меня каждый день, в час Х, проявляется жутчайшая мигрень. Сможешь мне чем-нибудь помочь или хотя бы ослабить?

Он улыбается, обнажая верхние клыки, на которых алыми бусами растягиваются капельки свежей крови. Ассоциативная связь мгновенно порождает измученные образы вечно пошатывающихся анорексичных секретарш, чья нестройная очередь теряет своё начало где-то глубоко в прошлом Института. Честно говоря, я уже и имена многих давно позабыл. Замыкает эту хронологическую колону обитателей приёмной - Елена, правда, судя по пугающему виду, ненадолго. Трясу головой, чтобы отстраниться от наваждения:

- Хм-м, в час Х?

Мысленно затачиваю здоровенный осиновый кол и с наслаждением вбиваю его в чёрное сердце боса. Тьма в глазах Др.Shark начинает пульсировать, уголки губ вздрагивают и опускаются вниз. Он вопросительно смотрит на меня. Я заискивающе улыбаюсь, прижав ладони к сердцу, кланяюсь:

- Сделаю все, что в моих силах Др.Shark-сан!

Директор пододвигает листок пергамента и выточенное из золотого бруска "гусиное" перо. Холодок скользит от моего затылка по спине и вниз.

- Распишись!

Дрожащей рукой беру тяжёлое перо. Некоторое время смотрю на хищно очинённое остриё и тыкаю в большой палец левой руки. Такое впечатление, что проклятый писчий инструмент жадно высасывает не меньше пинты крови. В глазах мутнеет, но собрав всю свою волю в кулак, ставлю кровавую подпись. Др.Shark что-то небрежно чиркает на обрывке бумажки и кидает через стол мне:

- Занесешь в бухгалтерию!

Пячусь к выходу, ледоколом рассекая линии орнамента на полу. И только когда оказываюсь в унылой компании очередной субъектессы потусторонних поисков с фонарями, заглядываю в листок. Надбавка к зарплате! Теперь через полгода, при скаредной бережливости, смогу купить одну туфлю, как у босса, и притягивать к себе саму материю. Принимаю решение временно отменить в своём отделе обще-институтское мероприятие часа Х.

Оглядываю чинно рассевшихся по скрипучим стульям сотрудников. Керха задумчиво ковыряется в своём горбатом носу, наверно, выискивая пути построения очередного зловредного трояна. Глубину и напряжённость поисков подчёркивают неприятно извивающиеся на голове волосы. Борта доверчиво глядит мне в глаза, давая понять, что согласна на любую просьбу или приказ. Но раскачивающиеся украшения на стареющей шее недвусмысленно напоминают чем это всегда заканчивается. Доплец льстиво улыбается. Карман рубашки заметно оттопыривает антикварный диктофон, натужно пощёлкивающий изношенным электроприводом. Мордье смотрит в окно, выходящее прямиком на лобное место нашего Института. Пальцы слегка подрагивают на шёлковом шнурке, который ему, похоже, заменяет четки. Николай стоически ожидает окончания оперативки, не проявляя и мизерной готовности воспарять к очерченным руководством горизонтам.

- Нашему отделу поручена важная задача, - делаю паузу, стараясь собрать внимание присутствующих, - Мы должны за пять дней найти имя Бога и создать Большой Свиток Силы. Вопросы?

Пальцы Мордье замирают, испуганно свернувшись в кулачки. Его пустые безжизненные глаза останавливаются, пронзая меня насквозь. Нервно оборачиваюсь, пытаясь увидеть, что он там ищет у меня за спиной. Не обнаружив ничего подозрительного, возвращаюсь к подчинённым. Доплец продолжает одаривать меня натянуто приветливой улыбкой, всеми силами не обращая внимания на натужные звуки из нагрудного кармана. Побледневшая Борта настороженно сжимается в комок, прижав "украшение" к груди. Керха, переменив руку, индифферентно продолжает раскопки в носу - возможно, избрав иную логику создания вредоносной программы. И только глаза Николая восторженно сверкают. И если бы не постоянная прополка его спины, я просто уверен, что сейчас всем присутствующим пришлось слушать радостное хлопанье белоснежных крыльев.

- Оставим восторги на потом. Керха - за тобой программное обеспечение. Николай - поиски истинного Имени твой крест, не донесешь за пять дней - я тебя распну на дверце в женский туалет и это не аллегория. Борта, ты продана в рабство Николаю... Временно, конечно. Мордье, Доплец - вам подбор литературы, поиск упоминаний в первоисточниках. Все, преступили. Пока Свиток Силы не ляжет мне на стол, с работы никто не уходит!

И всё завертелось-закрутилось. Морьде, Доплец, уподобившись Сизифу, с деланным энтузиазмом натаскивают из хранилищ местной библиотеки несчётные тонны свитков, рукописей, книг. Борта с Николаем сидят, листают в поисках любых упоминаний имени Бога. Отобранный материал заводят в компьютер, где уже Керха колдует со своими новыми программами, пытаясь отгадать секреты древних мудрецов. Работы хватит и на день, и на ночь. На сон времени ни у кого нет... Я лично так считаю.

С умилением наблюдаю, как здорово организовал сплочённую работу вверенного коллектива. Время летит... Однако результата пока нет. Что, впрочем, неудивительно — истинное имя Бога надёжно затерянно в веках и похоронено в повседневной суете человеческого бытия.

После очередного рейса в закрома Института, способные достойно соперничать по содержимому с самой Великой Библиотекой Ватикана, Доплец, присев на стопку доставленных свитков с «Семинедрие» Ферекида, вопрошает:

- Картинки носить?

- Какие еще картинки? - Не улавливаю суть вопроса.

- Ну, изображения богов… Их там, - тычет ухоженным пальцем под ноги, - полно. Тысячи...

Я задумываюсь. Чем нам может помочь изображение Бога?

- Николай, что думаешь? Тебе же искать имя.

- Если здраво размыслить, то не нужно. Это боле вульгарно человеческий взгляд на суть вопроса. Так сказать визуализация ожиданий массового бессознательного. - Гений местного разлива как всегда многословен, но от этого ни на йоту не ближе к пониманию рядовыми окружающими...

- Поясни. - И начальством.

- Неужели вы верите, что Высшее существо, состоящее из неведомых сгустков непостижимых энергий, выглядит в точности как Homo sapiens обыкновенный?

Приостановившие работу сотрудники отдела переглядываются, прикидывая чем не угодил Николаю внешний вид человека, тем более разумного. Вдоволь насмотревшись на привычные две руки, две ноги, посередине… Хм-м, это несколько ни оттуда.

- Растущие волосы и ногти, прочая внутренняя требуха, без которой ни один нормальный человек не может обходиться, - продолжает жечь напалмом своего ума Николай, - это скорее рекламный продукт, призванный своей наглядностью завлекать в ряды новых неофитов.

- Это что же, - встревает Борта, - А иконы? Иконы же пишутся…

- Хочешь сказать, с оригиналов? - ехидно подсказывает закоренелый атеист и идейный сторонник либеральных идей Керха.

- Ну-у-у, - начинает запинаться наша единственная представительница слабого пола, - нет, конечно, но…

Николай продолжает свой ликбез по научному атеизму:

- Тут нужно принимать во внимание времена, когда зародилось большинство религий, и общий интеллектуальный уровень населения тех эпох. Вернее сказать, его практически полное отсутствие. Хотя, к слову, и ныне он не блещет умопомрачительными высотами. А от численности последователей любой веры всегда зависело благосостояние её патриархов. Как материальное, так и, в редких случаях отрицания perfecti накопительства в любых его проявлениях, чисто духовное — от численности привлечённых на путь истинный безбожников в любой концессии полагалось божественное поощрение. Поэтому возможность донесть до каждого прекрасный облик божества является архиважной задачей. А кто человеку более прекрасен, учитывая его извечный антропоцентризм, как не он сам? Отсюда рождается эта вереница изображений человекоподобных богов. Ну, и вообще, доведение любой информации в виде образов намного доходчивее, чем на слух и уж тем более текстом...

- Ты чего предлагаешь, - прерываю затянувшуюся лекцию, - конкретно?

- Если на изображении нет никаких пояснительных текстов, силы и время на такие произведения...

Заметив мои нахмуренные брови, захлопывает рот:

- Не берем.

Доплец и Мордье, благодарно вздохнув, опять уходят в забой за очередной вагонеткой с египетскими папирусами.

Решаю отстраниться от гипнотизирующего ритма рутинной работы и побродить по запутанным лабиринтам Института. Подышать, так сказать, воздухом свободного творчества…

Тишина... Как оказалось, за непроницаемым монолитом древних стен дневной свет уже сдал свои отвоёванные поутру позиции, и жители города опять довольствуются лишь искусственными суррогатами - жалкими плодами ламп накаливания. Сотрудники в большинстве своём оставили рабочие места и в благостной тишине родных кухонь чинно поедают на скорую руку приготовленный ужин. Ещё пара часов, и они до утра исчезнут из данной реальности, блуждая по фантасмагорическим закоулкам своих снов.

А я бреду в одиночестве, наслаждаясь умиротворённостью и спокойствием. Впереди на крашеных стенах коридоров лишь неясные пятна отражений далёких уличных фонарей. Властитель сумрака допускает в свои владения лишь оскопированное подобие всемогущего Бога Ра. Кажется, здесь ничто не в силах потревожить вновь торжествующего Апофиса. Гулкий звук моих шагов уносится вперед, распугивая зазевавшихся призраков. Освещение не включаю - так приятно скользить во мраке, периодически растворяясь в непроницаемых чернилах теней. На ум приходит давний разговор с Костяем. Тогда он сравнивал эти коридоры с артериями, пронизывающими тело нашего Института и по утрам доставляющими в кабинеты и лаборатории кровяные тельца – сотрудников, наполненных свежими идеями и замыслами. И без этого каждодневного притока, как он художественно выразился, Институт бы зачах и умер. Я же тогда, в пылу полемического задора, нарисовал картину петляющих коридоров кишечника, безжалостно высасывающего из пришедших все силы и соки, а затем выталкивающего их опустошёнными в холодную эмаль вечерних улиц. Долго спорили, чьё сравнение более близко к сути, но в итоге каждый остался при своём мнении. Теперь же я готов встать на точку зрения друга – петляя в лабиринте, хочется чувствовать себя бодрым эритроцитом, а не унылой…

Впереди бледное пятно на стене. Заинтересовавшись, подхожу ближе. А-а-а... Новый номер стенгазеты, призванный несть в массы, клеймить позором и призывать к новым свершениям. Правда у рупора директорской пропаганды темнота размывает буквы до полной нечитаемости. Щёлкаю зажигалку. СМИ-шники постарались на славу - несколько вполне прилично нарисованных живыми красками картинок. Это кто у нас, интересно, заделался художником? Быстро пробегаю глазами по последним новостям Института. Выход с больничного нашего боса для меня уже никакая не новость. Ура-патриотическую статью о начале в Институте новой революционной разработки можно не читать. Та-а-к, что там дальше. Странности в лаборатории Олега продолжаются - таинственные тени в форме умерших людей на стенах. Хм-м-м. Таинственный источник вдохновения и поставщик новостей для местечковой прессы до сих пор не раскрыт, и остаётся только гадать, чем так притягательна лаборатория машинного разума для потусторонних сил. Не проходит и недели, чтобы не случилась там какая-то засада — начиная от полтергейста и кончая... Впрочем... Зажигалка внезапно гаснет, оставив меня в темноте неведения о самых горячих событиях. Да и чёрт с ними. Иду дальше.

По курсу движения замечаю свет, жёлтой лужицей вытекающий через дверные щели одного из кабинетов. Костин отдел. Забыли выключить освещение? Тихонько приоткрываю дверь и осторожно – мало ли какие сущности ночью могут воплощаться здесь - заглядываю вовнутрь. Никого? Неожиданно чувствую, как вытягивается от страха лицо - в дальнем углу кто-то злобно ворочается... Тьфу, чёрт! Это Карон. Главный специалист по психологии граничных состояний, погоняло - Погранец. Известен своими постоянными приставаниями к сотрудникам с просьбой пополнить его нумизматическую коллекцию древней монеткой.

- Кароныч! – С удовлетворением наблюдаю, как он подпрыгивает от испуга, а его вытянувшееся лицо легко развеивает мой собственный страх.

- Ох! Ну в-вы меня и напу-пу-пугали! – заикаясь, неуверенно смеётся.

А что - его состояние сейчас как нельзя лучше соответствует профессиональной ориентации.

- Ты что тут делаешь? – Подхожу поближе, пытаясь разглядеть, с чем он там копается в углу.

Ага, знакомая конструкция, всегда вызывавшая интерес в мои нечастые появления в этом секторе здания: перевернутая пирамида высотою с полметра, с трудом балансирует на узенькой площадке вершины. Редкие тоненькие подпорочки не сильно и помогают удерживать неустойчивое равновесие. В общем, напоминает иллюстрацию к сюрреалистическим картинам безумного Дали.

- Что это? – не смог удержать давно вертевшийся на языке вопрос.

- Ну-у, готовлю пре-презентацию, так сказать, визуали-лизирую свою теорию ли-личности, – Карон слегка смущается, поэтому говорит шёпотом.

- Хм-м. Интересно. А можно поподробнее?

- Конечно. Смотрите. – Как заправский лектор, он тычет остриём карандаша в пирамиду.

Наклоняюсь, чтобы поближе всё рассмотреть. Как оказалось, конструкция собрана из многочисленных блоков, похожих на крупные костяшки домино. На некоторых видны надписи, правда, сделанные по-врачебному неразборчивым почерком, отчего плохо читаются.

- Это, - Погранец, немного успокоившись после приступа страха, демонстрирует одну из «костяшек», - Личностные архетипы, так с-сказать, с-сформированные в подсознании стереотипы восприятия определенных жизненных ценностей.

На одном из элементов конструкции с трудом удается разобрать надпись – Семья.

- Вот, – Карон кивает головой на небрежно сваленные в углу блоки, - основа человеческого мироустройства, субъективного, конечно. Семья, работа, сын/дочь, так сказать - дети, квартира, достаток, богатство, в общем личностные базовые ценности. Из них и выстраивается вся психологическая карта индивидуума, так сказать, его жизненная па-парадигма. Чем ближе к вершине пирамиды, тем значимее для субъекта данный элемент. В верхний ряд вершины закладываются фундаментальные жизненные ценности, являющиеся, так сказать, личностной квинтэссенцией смысла жизни индивидуума. А дальше на них уже достраиваются в порядке субъективной ценности прочие элементы, имеющие значение для данного конкретного индивида, которые в массе своей и формируют всю индивидуальность личности.

Пояснение показалось чересчур многословным, но сама идея стоила внимательного изучения. Я даже тихонько присвистнул – не знал, что у Кости в отделе разрабатываются такие интересные тематики.

- И разрабатываемая мною тема - устойчивость психики к воздействию внешних факторов - целиком и полностью зависит от того, какие из базовых архетипов заложены в вершину пирамиды-личности. У кого-то там один-единственный блок, и в случае его разрушения при контакте с реалиями внешнего мира, априори разрушается вся конструкция надстройки. Человек полностью теряет возможность на полноценное взаимодействие. Мир, так сказать, рассыпается в глазах субъекта, теряются его опорные точки, стабилизирующие личность. Что выливается в пьянство, суицид и прочие прелести деградации устойчивого взаимодействия с окружением.

- Хм-м, интересно. Напоминает теорию иерархий Маслоу. Только поставлено с ног на голову.

- Ну, не совсем по Маслоу. Все-таки у него слоистая структура иерархий потребностей, а у меня структура личности, как она есть. Как бы вам по-проще объяснить...

Хм-м, это он что: намекает, что по-сложному я не пойму? Вот наглец Погранец!

- Структура личности, в моей теории, складывается из различных паттернов, сформировавшихся в процессе взаимодействия социального окружения и личностного опыта, и сложным образом взаимодействующих между собой, что и определяет индивидуальность каждого субъекта. Пирамида, конечно, слабо отражает всю сложность данной структуры, но хорошо демонстрирует уязвимость цельности перед разрушением базовых паттернов, располагающихся в вершине пирамиды. У большинства индивидов там присутствует всего одна, максимум - две - фундаментальные ценности, на которых и наслаиваются остальные, формирующие основное тело пирамиды. Так сказать, устойчивость всеразрастающихся слоев, близких к основанию перевернутой пирамиды, полностью зависит от единичных снизу, и поэтому разрушение ключевых блоков вершины ведет к полному демонтажу конструкции. А уничтожение происходит при взаимодействии с объективной реальностью, когда внутренние эталонные образцы не совпадают с реально существующими либо их субъективное сравнение приводит к внутреннему противоречию.

- Продолжай.

- Разрушение стереотипов в одном из промежуточных слоев, где в каждом присутствует несколько равноценных паттернов, некритично для такого индивида. Из этого видно, что наиболее угрожающий фактор - наличие в основании единственного базового жизненного принципа, так сказать, индивидуального смысла всей жизни.

- Более-менее суть твоей теории я понял, но какое практическое применение, всей этой, - я киваю головой на пирамидальную структуру личности, - постройки?

- Можете посмотреть там, - Карон приглашающе указывает рукой на дверь в соседнее помещение.

- А что там?

- Уже собранные «личности».

Пользуюсь приглашением и прохожу в дверь. Ого! Огромное пространство сплошь заставлено перевёрнутыми пирамидами. Где покосившимися, и с трудом удерживаемыми от падения подпорками, а где уверенно балансирующими на своих малюсеньких площадочках снизу. Кое-где и вовсе видна только стандартная пирамида из рассыпавшейся ранее конструкции.

- Это по заданию Др.Shark собираю коллекцию из работников Института.

Мурашки на спине неожиданно просыпаются и устраивают весёлый хоровод вокруг позвоночного столба. Ладно, хотя бы пока без задорных песен.

- И моя есть? – дрогнувшим голосом вопрашаю я.

Погранец лишь неопределённо мотает своей взлохмаченной гривой, оставив вопрос в подвешенном состоянии с затянутой на шее петлей.

- Что за подпорки? – Неосторожно тыкаю пальцем в ближайшую, отчего та отваливается, вызывая опасные колебания всей конструкции.

- Эй, осторожней! - кричит ваятель пирамид, - Это же Золь!

На табличке рядом действительно вижу ФИО нашего, вставшего на путь исправления, начальника отдела полимеров. Успокаивающе поднимаю руки.

- Это используемые людьми сознательные скрепы, - продолжает лекцию Карон, когда убеждается в устойчивости задетой мною конструкции, - Ну-у-у, например, когда разрушаются какие-то близкие к вершине блоки, и пирамида теряет остойчивость. У человека субъективно почва уходит из-под ног, мир вокруг рушится: жена ушла, квартиру банк забрал за долги по ипотеке. В стремлении удержать какое-то подобие стабильности окружающего - обращаются к приятным воспоминаниям, ищут поддержку в старых товарищах, держатся за детские воспоминания, занимаются любимым коллекционным хобби, в общем скрепляют, как могут, разваливающуюся личностную вселенную. Часто безрезультатно – ведь перво-наперво надо пересматривать основные личностные установки, расширять вершину пирамиды, делая ее более устойчивой. В данном случае вы скорректировали недавно установленную мною опорку — кодировка от алкоголизма.

Карон пытается снова пристроить выбитую подпорку, но только вызывает опасные колебания неустойчивой конструкции. Пожимает плечами и откладывает ставший бесполезным элемент в сторону. Пока он упражняется с пирамидальным Золем, я встаю на колени и разглядываю соседнюю конструкцию. Неправильная пирамида в отличие от многих, балансирующих рядом, имеет совсем небольшое основание, отчего кажется более похожей на острый клин. Вершина пирамиды, состоящая из одного блока, перекошена - единственная «костяшка» почти разрушилась под нависающей массой, удерживая её лишь остающимся пока целым краешком — совсем немного, и всё должно обрушиться.

- Чья? – Тычу пальцем в чей-то готовый исчезнуть внутренний мир.

- Секретарша моего шефа. У нее вся жизнь завязана на работе – старая сталинская закалка - ни семьи, ни детей, а Константин подыскал себе молодую, и сейчас кадры решают, как бы по-тактичней отправить Сергеевну на пенсию. Может, переговорите с ним, вы же вроде как друзья? Жалко тетку.

Пожимаю плечами, так же неопределённо, как и он несколько минут назад, когда отвечал на вопрос о моей личностной пирамиде.

Я уже совсем другим взглядом смотрю на ряды из перевёрнутых конструкций, с трудом балансирующих на своих вершинах - неустойчивое их состояние вполне соотносится с моим жизненным опытом, когда всего одно пустяшное, для стороннего наблюдателя, конечно, событие напрочь разрушало, казалось бы, устоявшуюся счастливую жизнь.

- Во-о-от, – Карон задумчиво крутит в руках один из блоков, периодически являющий мне надпись «Жена». – Формирование фундамента личности происходит, конечно же, так сказать, в до-осознанный период, на что влияет, большей частью семья и социальное окружение, так сказать, культурный пласт из сказок, рассказанных родителями, случайных сценок, подсмотренных на улице. Ну, и им подобного социального шума. В процессе жизни, вершина, конечно же, может смениться или надстроиться, в смысле произойти замена фундаментального паттерна. В детстве это – мама, папа, в общем семья...

Неожиданно мой собеседник замолкает, и видимо, остановив какой-то свой внутренний диалог, отбрасывает «Жену» в сторону.

- Но, стоит признать, психика некоторых индивидуумов довольно гибка и, например...

Он подходит к прекрасной, без всяких подпорок и перекосов, пирамиде и зло пинает по одному из свободных блоков, лежащих рядом. Тот с глухим стуком выбивает такой же из вершины и удачно занимает его место. При этом конструкция слегка перекашивается, так как новая деталь не смогла полностью встать на место выбывшей, но сохраняет какую-никакую устойчивость.

- Как видите, до того гармоничный конструкт психики потерял былую устойчивость и целостность. Процесс, занимающий порою несколько лет, произошел мгновенно, что и сказалось на способности психики противостоять внешним воздействиям. Конечно же, грамотно проведенная профилактика вполне может создать некоторые подпорки, - Погранец ловко прикладывает к граням пирамиды несколько палочек, отчего пирамида приобретает вид инвалида, опирающегося на тонюсенькие костыли.

- Затем, по мере подстраивания под окружающий социум, - Неугомонный экспериментатор начинает ловко накидывать сверху новые "кирпичики", глухо бормоча под нос, - Новая машина - «Как у всех», загородная дача в престижном районе, богатый поклонник, белый конь, эксклюзивные знакомства, грудь пятого размера, брендовые шмотки, отдых в Испании, лучшие друзья женщин...

Пирамида стремительно разрастается... И разрастается... Как вдруг, с грохотом рассыпается в прах.

- Ну вот, - удовлетворённо подводит финальную черту экспериментатор, - закономерный конец. Психика не выдерживает постоянного давления в гонке за высокий социальный статус и предсказуемо разрушается.

Я печально смотрю на горку ставшего бесполезным стройматериала, секунду назад представлявшегося отдельной личностью, пускай и с кучей проблем и забот. Украдкой подцепляю носком ботинка упавшую табличку с именем работника, так не вовремя подвернувшегося под горячую руку Карона. Кто там? Незнакомая фамилия — Челнокова. Может из новеньких?

- Вывод? В основу пирамиды психики необходимо закладывать несколько фундаментальных ценностей, так сказать, когда выбывание одной: по случайности, в силу еще каких-то обстоятельств... Не должно привести к разрушению всей структуры личности. И общая устойчивость к внешним потрясениям возрастет.

- А если в вершину пирамиды поместить Бога? - Задание босса толкает меня на поиски решения даже в не самых подходящих местах. - Что получится? Пирамида приобретет же неуязвимость от любых мирских напастей. У тебя, случайно, не завалялся «кирпичик» с истинным именем Бога?

Погранец недоумённо смотрит на меня, потом озадаченно чешет шевелюру. Конечно, этому атеисту такая простая религиозная мысль и в голову не могла прийти.

- А что, ты можешь любого разложить, по таким, - Я киваю головой на груду, - Элементарным составляющим?

Погранец, задумчиво замерший над жалкими останками ещё недавно прекрасной конструкции, кивает головой:

- Конечно.

Огромная зала, о которой даже никогда ранее не подозревал, предстаёт передо мною во всём своём ужасающем величии. И Костя помалкивал, как рыба об лёд. Брожу между материализованными образами знакомых мне людей. Там и сям из пола торчат тоненькие прутики с пластиковой табличкой наверху. Порою попадаются совсем незнакомые фамилии. Вот, вроде, один из сотрудников секретариата. Пирамида выглядит вполне себе устойчиво. Радует, что развалившиеся конструкции встречаются нечасто. Подхожу к одной из печальных куч... И тут не могу сдержать изумления – на табличке, теперь смахивающей на надгробие, имя и фамилия моего, уже бывшего, начальника.

- Амъ… ам… а…, - ничего более связанного у меня сказать не получается.

Карон же только пожимает плечами:

- Развалилась недавно в ходе работы.

Работы? Неудачный эксперимент с непристойными надписями?

- А где моя?

Он нехотя кивает куда-то в мрачную глубь помещения. Я тихонько начинаю пятиться - смотреть насколько в данный момент устойчива моя личностная структура, почему-то совсем не хочется. Неожиданно запинаюсь о напольную вазу полную мелких монеток, которые с весёлым звоном разлетаются в разные стороны. Чёрт! Карон бросается собирать свою разбежавшуюся по полу коллекцию.

Я же оставляю кабинет Погранца с его «колдовством» и выхожу в темноту коридоров. Некоторое время стою у стены, собираясь с мыслями. Образы перевёрнутых пирамид в разрезе их устрашающего функционала здорово меня пугают. Насколько бы спокойнее жилось без этого случайного откровения.

И только-только среди теней мрачных коридоров достигаю душевного равновесия, как отвратительный вой заставляет сердце сжаться в аритмическом спазме. Что за... ? Кручу головой, чтобы сориентироваться с направлением. Иду на звук. Ага, лаборатория академических испытаний...

...

- Пока я болел, мне пришла в голову отличная идея. Мы начинаем работу над новой разработкой!

Нежданный пируэт застаёт всех врасплох - на утренних пятиминутках босс никогда не опускался до разговоров о работе. Никогда... Проклятье! Оказывается его мозговая болезнь прошла не так и безобидно, как показалось всем поначалу. Во всяком случае, непосредственно для здесь присутствующих.

- Отдел опытного производства! - Грозовая туча, с непрерывно сверкающими молниями, зависает над головой рано облысевшего начальника отдела, - Тебе поручается создание опытного образца. Параметры: андроид, материал - бионический гелий/полимер, рост - пятнадцать метров. Через пять дней должен находиться на испытательном полигоне!

Только животный страх, наверное, не позволяет всем пооткрывать рты, услышав такое.

- Отдел полимеров, надеюсь, мотаете на ус? И предупреждаю - чтобы никаких отговорок о канализации критически важных технологий. - Отделу полимеров несказанно везет, и на их сторону долетают лишь отзвуки оглушительных раскатов грома.

Я встречаюсь глазами с пребывающим в вечном подшофе начальником «про...ых» полимеров. К моему безграничному удивлению, Золь сидит чисто выбритым, в новеньком, ещё не обмятом на сгибах, костюме, в эпицентре ауры довольно дорого одеколона и без малейших следов похмелья. Грешным делом, встретив его пару дней назад в коридоре кристально трезвого, решил, что это мираж обыкновенный. Важно кивая головой, апгрейданный с ног до головы Золь записывает что-то на первых страничках новенького ежедневника. Нда-а-а, дела. Это что же происходит с этим миром? Если даже такой идейный сторонник Бахуса решил пожалеть печень и закодировал свои бренные телеса.

- Отдел обработки информации!

Серебристая молния поражает меня прямо в сердце. Внутри всё обрывается, а в конечности устремляются грозно рокочущие ледяные реки. Медленно встаю и замираю по стойке смирно. Жду страшного...

- Перед тобою ставлю следующую задачу… – Покорно внимаю свой приговор. - Свиток Силы с истинным именем Бога. Срок финальной готовности - пять дней.

Всё. Обмякаю. Паковый лед в груди взрывается огненным штормом с небольшим пульсирующим ручейком в левой руке. Воздух предательски исчезает, и я зависаю в безвоздушном пространстве вдали от планет и звёзд... Только бездушные холод и мрак кругом.

- Эй! Не отвлекаться! Сядь... - Голос руководителя, подобно зенитной ракете, безошибочно находит меня, затерянного в безднах космоса, и мгновенно приземляет обратно на жесткий стул.

- Будут предложения по обозначению изделия? – Мертвящий, а по силе воздействия на присутствующих способный дать фору печально известной голове медузы Горгоны, взгляд медленно скользит по притихшим рядам начальников, трусливо старающихся слиться с камнями вековых стен. Его мертвящее воздействие ощущается этаким ледяным дуновением. Словно из самой преисподней...

- Может, как-нибудь вроде Титана или Атланта? - робко предлагает начальник отдела по связям с органами демократических реформ - девушка с невыразительным именем Тоник.

Однако её непродуманная попытка выслужиться заканчивается вселенской катастрофой:

- Что? Да ты думаешь чего городишь... Тут? Какие еще Алант или Титьан? - Через рельефно проступающие складки на лбу директора, кажется, можно увидеть бурление магмы его возмущённо кипящего мозга. - Цыгане что ли? Не надо здесь демонстрировать свое поразительное невежество!

При этих словах отдел бесполезных связей, лишившись единственной опоры в жизни в виде позвоночника, обречённо растекается по стулу испуганно пузырящейся биомассой:

- Я… А… Но… Простите...

- Другие предложения... Я ЖДУ!

Прямая явная угроза, прозвучавшая в последней фразе, ставит перед присутствующими дилемму: отсидеться молча и получить за некомпетентность; или высказать свое мнение и опять получить за некомпетентность, вне корреляции с глубинами демонстрируемых познаний, что в древней, что в современной мифологии. Правда, как всегда бывает при таких раскладах, надо учитывать одно существенное «но»: некомпетентность может ещё быть прощена и оправдана, как глубоко родственное состояние души, а вот отсутствие активности в решении поставленных руководством задач, способно стать роковой чертой, своеобразным Рубиконом, за которым неизбежно последует… Отнюдь не блистатающий Рим у наших ног.

Потревоженный улей начальников взрывается напряжённым гулом:

- Гигант! Крепыш! Малыш! Александр! Мафусаил! Горро! Янычар! Могучий Янг! Твердый кулак! Молот Тора...

Босс, выслушивая очередное предложение, только кисло кривится:

- Могучий мне понравилось. Только кто такой Янг? Я его не знаю. Надо что-то более приближенное к жизни. Так сказать, из самой гущи народной, по-настоящему кондовое. Например, Могучая Рука! Нет, лучше Могучий Кулак! Или... Постойте, нет... Во! Могучая Елда! Да! Елда, которая всех наших врагов уничтожит, просто-напросто разорвет!

Внезапную тишину, квантовой пеной заполнившей кабинет, директор, наверное, считает благоговейным восторгом перед его ослепительным гением. Во всеобщем молчании слышны даже лопающиеся планковские пузырьки — возможно, мы присутствуем при рождении очередных вселенных Универсума. Но только не ручаюсь за их будущую принадлежность райским мирам.

Уже слегка оправившись от непосредственного контакта с обжигающим гением босса, срочно бросаюсь на защиту небезразличного для меня реноме нашего Института, продукция которого под таким незамысловатым названием вполне может распугать не столько потенциальных врагов, сколько всех реальных клиентов.

- Др.Shark! Разрешите? - Почтительно встаю. - Сейчас так не принято. Надо сократить - сделать аббревиатуру. Ну, например, Могелд - по первым трем буквам слов названия...

- Какой... Еще... Могелд?! - Рявкает руководитель, и его голос оглушительно грохочет, подобно обвалу в узком ущелье. - Да ты что тут себе выдумываешь?! Семитские имена присваивать моей продукции?! С-с-с ума сошел совсем?

- Почему с-с-семитские? - Я беспомощно кошусь на своего соседа Костю.

- А-а-а! - На меня благословенно нисходит озарение. - Ну, тогда Могел. И я бы еще предложил Г поставить с большой буквы... Для вариативности.

- Вари... А? - Др.Shark некоторое время раздумывает.

Присутствующие ожидают вердикт. И либо окончания опасного обсуждения, либо его непредсказуемого продолжения во всех мыслимых направлениях. А единственное, во что свято верит каждый из здесь сидящих — при любых раскладах бесплатные путевки в санаторий раздавать никто не будет.

- Мо-Гел, МоГел, - Пожевав слово, большой шеф докатывает его ошметки на языке. – А что? Хм-м-м. На мой вкус ничего так. Нравится. Ладно, пойдет. Кто за?

Все дружно вытягивают свои руки вверх, некоторые даже обе - прямо как немцы под Москвой.

- Принято! Отдел реклам, попрошу выпустить рекламный проспектик!

На некоторое время повисает благословенная тишина — начальники лихорадочно прокручивают в мозгах возможные угрозы для руководимых подразделений со стороны нового проекта. Опытники с полимерами уже влипли. Как, впрочем, и я. Кого ещё может настигнуть слепая длань судьбы? Было ушедшее напряжение снова сковывает чресла сидящих.

- Лаборатория машинного разума здесь? - Таинство тишины, словно хрустальную вазу, беспощадно раскалывает неугомонный глас.

Казалось бы подошедшая к логическому концу, утренняя иезуитская пытка неожиданно находит новое продолжение. В дальнем углу встаёт Олег. Мы с Костяем незаметно семафорим своему корешу ободряющие послания. В последнее время наш «машинный разум» выглядит неважнецки. Когда-то его лаборатория была в передовых и неизменно удерживала, как шутили местные остряки, плохо-переходящее красное знамя. Но когда это было...

- Последняя ваша разработка? - Др.Shark плевать на былые заслуги и регалии.

- Энцефалоридер...

- Чего?

- Энце...

- Я не глухой! - Директор заметно злится, не понятно только отчего. - Что за энцефалос-с… сридер? Не е... Хм-м-м... Не компостируйте мне мозги! Так и скажите, что опять провалили очередное задание!

Некоторое время Др.Shark злобно пыхти, а присутствующие, ожидая неотвратимо страшного, замирают...

- Все свободны!

Начальники с облегчением кидаются к выходу. Меня легко подхватывает и выносит вслед неудержимая волна спешно ретирующихся. За порогом кабинета нагоняет Костяй и молча пожимает мне левую руку. Не поняв этого дружеского порыва, поднимаю вопросительно брови. Кореш, словно факир, демонстрирует бумагу с именем будущего монстра, замысловато скользит пальцем по буквам. Я, открыв рот, смотрю на лист... Это что же получается... Проклятье!

Забегаю в свой ещё толком необжитой кабинет - время Х! Открываю ящик письменного стола, достаю небольшую куклу, стилизованную под Др.Shark. Положив на стол перед собой, настраиваюсь. Тряпичная модель, распластанная на полировке, кажется не такой страшной, как её оригинал, и совсем беззащитной. Быстро прошептав связывающее заклинание, мелом черчу вокруг неё чёрную пентаграмму. Как только предо мной во всей красе предстаёт образ Др.Shark, злость, порождённая страхом, с готовностью закипает в груди. Взяв в руку длинную воронённую иглу, несколько секунд наблюдаю, как с неё скатываются тёмные капельки ненависти и дымясь капают на стол. Настенные часы призывно бьют первый раз. Пора! И я втыкаю в голову куклы, на несколько мгновений ставшей воплощением большого шефа, первую иглу. Здание вздрагивает. Длинные ветвящиеся коридоры изгибаются в конвульсиях, по ним проносится вопль раненного зверя. Та-а-к, есть попадание! Подчиняясь ритму боя часов, монотонно втыкаю новые иголки. С последним тринадцатым воплем кукла превращается в подобие дикобраза, застигнутого охотничьей собакой за справлением малой нужды. Часы, натужно отдуваясь шестерёнками, замолкают. И я некоторое время жду. Не подкрепляемый боле образ начинает медленно таять, размазывается и вот исчезает совсем. Убрав «испуганного дикобраза» на обычное место, быстро завтракаю бутербродами с кровавой икрой.

Звук разбивающегося стекла... Напряженная работа жевательных мышц рефлекторно приостанавливается. Забыв схлопнуть челюсти, медленно оглядываюсь. Зеркало… Уф-ф! Сорвавшись со стены, это оно с грохотом разбросало по полу тысячи сверкающих осколков. Замерев, прислушиваюсь. Точно! Опять это тяжкое громыхание откуда-то снизу удавом опутывает здание, заставляя нервно дрожать стены и пол. А ведь весь последний месяц было тихо. И вот… Быстро дожёвываю, подсознательно подстраиваясь под ритм ударов, остатки бутерброда.

Глава 1. Увертюра.

День первый.

В отделе обработки информации, куда я тихонько вхожу, все мои пять работников, подобно прикованным цепями рабам, чинно сидят у мониторов своих компьютеров. Дисциплинка, однако! Благосклонно оглядываю подчинённых.

Та-а-ак, Керха. Худые обвисшие плечи, кажущиеся деревянными плечиками для его вечно измятых рубашек, мелко подрагивают от возбуждения. По-моему, это такой рефлекс, срабатывающий, когда он садится подле монитора. Взлохмаченные волосы являются яркой иллюстрацией всего того хаоса мыслей, что царит в его гениальной голове. Главный специалист в программном обеспечении. Работает явно не за деньги, а за идею, которых, к слову, у него уйма. Хотя... И с деньгами у него тоже полный порядок. Я не интересуюсь, где он их берёт. Мое мнение - делай что хочешь, лишь бы основная работа не страдала. Тонкие пальцы летают по "клаве", как у пианиста-виртуоза над роялем. Смотрю на экран монитора. Ага, программа распознавания надписей на древних языках почти закончена. Заглядываю в ящик стола - кукла, утыканная иглами, беспомощно пускает пузыри в глубоком блюдце с водой. Молодец!

Перехожу к следующему столу. Борта. Наша красавица — аппетитные формы и всё такое сопутствующее. О-о-о! Ещё издалека замечаю на некогда стройной шее новое ожерелье. Подхожу ближе. На золотой цепочке маленькие фигурки. Слоники? Наклоняюсь, чтобы рассмотреть. Ё...! Украшение оказывается давешним - человеческие зародыши, склеенные из кусочков, извиваются на своих пуповинах. Брезгливо отшатываюсь. Чёрт меня дёрнул посмотреть. Не хочется думать, что один из них мой. Долг заставляет заглянуть в ящик стола. Всё отлично. Среди обычной женской мелочёвки знакомая кукла, распятая на косметичке. Обход продолжается.

Мордье. Отличный работник. Француз. Семья. Есть дети. Или нет… Прекрасный семьянин. Кажется… Едва заметная небрежность в одежде о чём-то свидетельствует, только я не знаю о чём. Перед начальством никогда не заискивает, гордо держа дистанцию. Что у него на мониторе? Хм-м. Порно сайт... Какие-то малолетние детишки. У Мордье в самом уголке губ копится, пузырясь, густая слюна. Ладно, это его сугубо личное дело. Толерантность должна быть толерантной. Наклоняюсь и заглядываю в стол. Прекрасно! Иглы на положенном месте. Что-то будоражит на периферии зрения. Невольно перевожу взгляд. Что это? Из кармана брюк свисает удавка, с отвратительными бурыми пятнами. Хотя, ладно. Выпрямляюсь. У кого не бывает слабостей... И не касается это меня совсем. А может это обычный шнурок от ботинок? Зато, если надо - вечер, ночь, выходные - Мордье всегда готов выйти, подменить, авралить сколько необходимо. Незаменимый человечище.

Продолжаю осмотр вверенной территории. Подхожу к Николю. Тунеядец и пьяница. Неопределённого возраста костюм по своей измятости даст фору любимой рубашке Керхи. Экран монитора с трудом просвечивает через толстый слой пыли убогим рабочим столом с единственным ярлыком - «Корзина», и та заполнена удалённым ещё в прошлом году ярлыком. Как всегда небритый, постоянно непричёсанный, сидя спит - со стороны не отличишь от глубоко задумавшегося человека. Всё проспал! Злобно пинаю его по ноге.

- Ну-ка, встать!

Николай вскакивает, испуганно моргает своими белесыми ресницами.

- Спишь, пьянь!

Со всей силы прикладываюсь ладонью по лицу. Он что-то пытается сказать, но зуботычина пресекает попытку оправдаться.

- Что у тебя за спиной? Опять отращиваешь?

Захожу за спину. Становятся видны подозрительные бугры под пиджаком. Которые еще и шевелятся.

- Ну-ка! Задери рубашку!

Николай покорно задирает рубашку вместе с пиджаком, что со стороны выглядит комично. Ну, так и есть - два белоснежных отростка проклюнулись, наверное, ночью, и уже распустились. Брезгливо отламываю их и бросаю под ноги. Кровь из свежих ран струится по худой спине. Испитое лицо печально. Что-то шепчет. Молится, что ли?

- Что? Ты хочешь мне что-то сказать? - С угрозой нависаю над ним.

- Нет, что Вы. Виноват.

- Вчера - прогулял, сегодня - проспал. Нахрена мне такой работник?

Заглядываю в ящик стола. Куклы как ни бывало! И если бы не его необъяснимая способность находить неожиданные решения там, где, как казалось, нет никаких верных ответов, выгнал, не медля ни секунды. Но нельзя - без него Свиток просто не будет создан. Кипя от бессильной злости, иду к последнему столу.

Доплец. Сколько его помню, всегда косит под иностранца. Кудрявые волосы, голубые глаза. Одет с иголочки. Женщинам такие нравятся. Насколько я знаю, два с ожерелья Борты - его. Подобострастно кланяется. И с громким стуком откуда-то из отворота модного пиджака вываливается невзрачный булыжник. А я и не знал. Кто бы мог подумать?

- Геммология? Это хорошо. Я поддерживаю необычные хобби моих сотрудников.

Поднимаю каменюку - тяжелая зараза! - и передаю Доплецу. Тот быстро суёт его себе за пазуху. Преданные бесцветные глаза следят за мной, не отрываясь, словно ожидая приказов. Странная личность – всегда услужливый, преданный до самозабвения, аккуратно и со вкусом одевается. Побольше бы таких работников. В зеркале за его худой спиной замечаю, что правая рука показывает непонятно кому кукиш. Заглядываю в ящик стола. Кто бы сомневался - голова куклы аккуратно утыкана иглами. Какой педантичный человек! Ни на секунду не сомневаюсь, что если замерить расстояние между ними китайской линейкой, окажется поразительная точность исполнения задания — миллиметр в миллиметр. Перфекционист... Рядом несколько листков исписанной бумаги. Успеваю заметить, что адресованы они лично Др.Shark. Кое-где мелькает моя фамилия. Заботливая скотина! Я выпрямляюсь. Доплец заискивающе улыбается, но зрачки тревожно дрожат. Наверное, готовит какой-то сюрприз на мой нескорый ещё день рождения. Делаю вид, что ничего не заметил.

- Внимание! Через пятнадцать минут всем сбор у меня в кабинете.

Однако детально проработанный план рабочего дня безжалостно отправляется в Тартарары - по громкоговорящей связи разносится обще-институтский сигнал «Внимание!», посылая к чёрту мою оперативку. Противный, разбавленный металлическим дребезжанием, голос настойчиво повторяет:

- Начальнику отдела обработки информации срочно пройти к Др.Shark! Начальнику отдела...

...