Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Весь абсурд ситуации Крис прочувствовал еще утром на брифинге, когда Папа Орлик объявил об облаве на энергиков в Набережном районе.

— Никто нам их не выдаст! — попытался протестовать капитан Ной, — Это осиный рой - бедный и грязный осиный рой отбросов. Им нечего терять, а потому они вдвойне опаснее. Вы хотите устроить очередную межобластную войну?

— Отставить, капитан! Набережные только недавно откупились от североканальцев - им не нужны лишние проблемы, по крайней мере так скоро. Я уверен - они будут сотрудничать с нами.

— Но…

— Отставить "но". Выдвигаетесь через час! Заказчик не любит ждать. Результаты должны быть к вечеру, и желательно - живыми.

С этими словами Папа Орлик смачно сплюнул, и покинул пустырь, оставив отряд Ноя обдумывать план рейда.

— Да что тут обдумывать? — возмутился один из сержантов, — Приедем, наваляем по щам - нам их выдадут, да и дело с концом!

— Тебе бы только навалять, — ухмыльнулся Ной, — а ты не думал, что нас всего десять человек в отряде, а этих набережных - целый район? Нужно действовать тихо, нельзя привлекать много внимания. Что бы там не говорил Орлик, нас пришьют при первом удобном случае, если мы будем идти в лобовую. Я лично знаю одну атаманшу с тех краев, Нэнни "Слепой Нож". Так вот, мне иногда кажется, что она ест младенцев на завтрак. Но при всем при этом - она самая сговорчивая из всех главарей Набережного района.

— Ну вот, с нее и начнем! — воодушевился сержант.

— Ты видимо пропустил ту часть про младенцев, да? — парировал Ной, — Нет, мы попробуем другой путь. Он не менее опасен, но в нашем случае это лучший вариант из худших.

Когда Ной говорил про лучший из худших планов, Крис знал - он будет во главе этого безобразия в роли приманки на крупную рыбу. В этот раз рыбой стали энергики.

— Донки Мур, Зик Патрик, Нельсон Калавера, Кирилл Шальски, — зачитал список Ной, — так, начнем с Зика Патрика, его брат Пётр Патрик всё время ошивается в одном баре в Переулке Хета. Я хорошо знаю тот район, и меня там хорошо знают, поэтому мне туда никак нельзя. Будете работать втроём, ребята. Крис, ты как всегда, на приманке. Гус - на прицеле. Дюк - непредвиденный случай. Остальные - на прикрытии непредвиденного случая. Схватим одного - считай схватим остальных. Если всё пойдет по Истме, то выбираться надо будет не быстро, а очень быстро. Да, и результат ждут живым, так что - насилия по минимуму. Гус, не перепутай транквилизаторы с триста восьмыми. Всё, двинули.

***

Выйдя из бара, Крис чертыхнулся, и поспешил скрыться в закоулке.

— Пётр там, — рапортовал он, как только дверь ближайшего старого подвала со скрипом закрылась за его спиной, — судя по всему, трезв как стёклышко, и будь я проклят, если его "собутыльник" не наш клиент.

— Отлично, — отозвалось в ухе у Криса, — жди команды. Как только обезвредим Зика, заберёшь его. Дождь нам только на руку - на улице почти никого. Гус, будь наготове, энергики любят дурачить. Дюк, готовь "туманку" на всякий случай. Отбой.

Крис попытался осмотреться, но ничего не вышло - в этом подвале единственным источником света был зазор между дверью и полом. Но даже в полной темноте можно было понять, что этот подвал использовался местными жителями, как место для справления нужды. За семь лет службы в ОЗГ, побывав в самых злачных местах Центровертии, Крис научился игнорировать любые внешние раздражители. Поэтому, устроившись поудобнее на бетонном полу, он принялся спокойно ждать отмашки.

Ожидание могло длиться часами, по сему Крис всегда брал с собой что-нибудь почитать, но, к сожалению, в этот раз со светом было совсем плохо. Дождь усилился, и ручеёк, протекавший под дверью с улицы в темноту подвала, расширился, и дал несколько рукавов, так что Крису пришлось отодвинуться дальше к стене. И, за неимением лучшего занятия, он начал делать то, что ему удавалось лучше всего в бездействии - думать.

А думал он, как правило, о Саре - о том, как вечером обязательно навестит эту чертовку в Квартале блудниц, и она, как и всегда, наградит его очередной ночью бесконечных разговоров и похоти. "Удивительная женщина", — думалось ему, — "быть шлюхой и философом одновременно - это настоящий дар". Впрочем, в те часы философия его мало интересовала. Хотя иногда он и стыдился своей некомпетентности в вопросах мироздания, поделать со своим либидо он ничего не мог. Сара долго не могла понять этого - как можно быть таким сухим и безынициативным, когда вокруг столько непознанного, столько прекрасного и волнующего? Крис какое-то время пытался ей отвечать, но все время выходило что-то бессвязное и лишённое какого-либо смысла. Ещё бы, попробуй тут порассуждать о непознанном, когда на тебя смотрит лучшая, щедро облитая маслом, прекрасная часть всей этой треклятой философии.

На этом очень волнующем философском моменте размышления Криса прервал скрип подвальной двери. Беззвучно и так быстро, как только мог, он вытащил из кобуры револьвер, и направил в сторону входящего.

Вошедший явно не увидел Криса, затаившегося в тёмном углу. Он прошёл немного вглубь подвала и через мгновение Крис услышал посторонний влажный шум, который точно не был дождём. Закончив дела, вошедший, уже возвращаясь к выходу, начал мурлыкать под нос какую-то мелодию, явно блатного характера. По всей видимости, он был пьян. Скрипнув дверью, пьянчуга на несколько секунд обернулся, и посмотрел в сторону Криса. Барабан револьвера уже явно был готов потерять одного товарища. Но, громко икнув и возобновив мурлыкание, тело скрылось за дверью. Снова стихло.

— Проклятые отбросы, — прошептал Крис.

— И не говори, — отозвалось где-то в противоположном конце подвала.

***

Забурившись в местную ночлежку, пригубив стакан жутко смердящего козьего молока, Дюк внимательно наблюдал за постояльцами, сидя за одиноким прогнившим гостевым столиком, то и дело, отмечая что-то в своей записной книжке.

— Эй, красавчик, — окликнула, окатив волной похмельного угара, здешняя проститутка, — ты кого-то потерял? Уже битый час здесь торчишь. Может, я могла бы тебе помочь?

— Атстань от гаспадина, Урсула! — возмутился консьерж, — Не вишь, интялигент - постоянно што-то строчит себе, высматривает, небось, книжку пишет, какую. Может и нас опишит, а ты атвлекаешь сваими цацками его. А ну! Пади отсюдава! Не в его вкуся ты!

Демонстративно хмыкнув, Урсула удалилась куда-то наверх, по привычке заигрывая своими достоинствами, тем самым привлекая внимание одиноких постояльцев.

Дюк в очередной раз чиркнул что-то в своей запиской книжке.

— Скажите, мил чаловек, а чаго это вы там пишите? — пошел в атаку уже консьерж.

Дюк закончил писать, и убрал книжку в карман куртки.

— Это вы мне лучше объясните, папаша, как могло статься, что проститутки грамотнее и понятливее многих здешних обывателей?

— Та все просто, — не поняв намека, ответил консьерж, — они деньгу волочат собою, вот и вся история. А покуда деньга должна прилететь большая, вот и учат говор верхних, штобы ублажить и словом, и делом. И схватывают все на лету, штобы не огрести оплеуху какую. Одна такая была наглая девка - потом неделю кровью харкалась, работать не могла. Лицо что твоя телега переехала было. С тех пор вот укротили - ныня лучшая местная шлюха, мамой клянусь! У нас вообще их много…

— Угу, — Дюк перестал слушать уже после первого предложения. Но консьерж явно вошел во вкус:

— …Дороти, Белла, Клара, о, и, канешна, Люси - прекрасная Люси! Лучше нее только Шерри. Быть может вы хотите кого-нить из них поробавать, а, госпадин? Скидку дам, лучшую комнату дам! На ней даже замок работает и кровать только смазал! Ну, как?

Дюк, проигнорировав консьержа, встал и направился к выходу.

— Куды вы, госпадин! Тама непогода такая, можит лучше тута заночевать? Скоро уж вечер.

Дюк обернулся. Консьержу показалось, что тот внимательно кого-то слушает, хотя вокруг никто не разговаривал.

— Сэра, вы в порядке? — насторожился консьерж.

— Знаешь, — отозвался Дюк, — мне кажется, у тебя что-то горит.

— Што? Где?

— Да вон, смотри, — Дюк указал пальцем на занавески, которые вспыхнули ровно в тот момент, когда консьерж обернулся к ним, — и вон, — палец указал на старый, выцветший, пропахший табаком ковер, висевший на стене при входе - тот тоже разразился пламенем, как только консьерж обратил на него взор.

— Ааа! — взвизгнул консьерж, — да что же это! Пажар! Пажар! Тушити! Все сюда! Бегом, воды, воды!

В холле началась паника. Дюк и представить себе не мог, что в такой развалюхе может поместиться столько людей. Кругом бегали полуголые девахи, на бегу натягивали штаны местные забулдыги и случайные моряки, а Дюк готов был поклясться, что мельком увидел Сэра Роберта, того самого, из верхней палаты Геронов. Огонь начал распространяться по холлу, съедая всё на своем пути.

Выбежав на улицу, Дюк молниеносно достиг угла соседнего здания, и обернулся понаблюдать за происходящим. Вокруг горящего борделя скапливались зеваки, несмотря на непогоду и опасность обрушения здания. Пожарных видно не было.

— "Туманка" обеспечена, — проговорил Дюк в пустоту.

Глава 47

Перед бурей

- Еще раз… почему у нее мужское имя? Это мужчина или женщина? – переспросил Артём.

Харун возвел глаза к небу и вздохнул. Уроженец Крессента не любил ничего из происходящего. Он ненавидел иметь дело с женщинами – он считал их слабыми, эмоциональными и, по большей части, пригодными лишь для создания семьи существами. Еще он не любил когда у него переспрашивали вещи. Его раздражали не переспрашивающие, а он сам – он считал что сам виноват если люди не понимают его объяснения. И еще он негодовал поскольку не мог самостоятельно защитить правоверную женщину и ему приходилось обращаться к магам, что было против его веры. Вся эта ситуация разрешалась одним замечательным правилом в Священной Книге, суть которого сводилась к сакральному «если нельзя, но очень хочется, то можно».

- ДениЗ. – медленно повторил Харун, выделив последнюю букву. – В регионе Османов это женское имя. И да, несмотря на то что она уродливая, она женщина.

Младший, невозмутимо кушающий черешню, поперхнулся, увидев выражение лица женщины.

- Серьезно? – спросила Дениз. – Я понимаю что я не королева красоты, но все же я сижу рядом и слышу вас.

- Ну да, я вижу. – подтвердил Харун и повернулся к парням. – Итак, за ней гонятся убийцы из Крессента. Я не знаю какая именно проблема с этой женщиной, но она служила дома у Уалида аль Сеифи. Этот мужчина раньше работал в администрации портового города Салалы. В этом порту располагались многие главари крессентских пиратов. Они привозили в город награбленные ценности и людей и продавали их там же.

- Уалид был переговорщиком с пиратами? – предположил Артём.

- Именно так. Обычно, на такой должности много не живут – стоит оказать одной банде чуть больше покровительства и вторая банда отправляет тебя к Всевышнему. И все же, Уалид ухитрился продержаться там пятнадцать лет и с заработанным добром уехал в Мусанну.

- А потом за ним начали охотиться?

- Не совсем. По словам Дениз, его просто убили. И убили всех кто был в доме кроме нее. Потом она попала к Далал, это моя старая подруга. Она прислала Дениз ко мне. Теперь я собираюсь передать ее вам.

- Чтобы?

- Я не смогу сам ее защитить. Я не воин, я старый, негодный мужчина. А вы сможете.

- Нда… не так я представлял себе принцессу, которую я буду спасать. – пробормотал Артём.

- А почему не обратиться к военным? Тут целый Кадетский Корпус.

Младший пытался понять причины почему из сотен вариантов выбрали именно их.

- Альоша… эти военные не будут заниматься защитой женщины из другой страны. У них свои заботы. Полиции тоже будет не особо интересны слова иностранки, так что они просто отправят ее в посольство Крессентской Империи.

- А там могут быть продажные люди?

- Альоша… это посольство моей страны, там работают лучшие люди Крессента. – напомнил Харун. – Там честных людей не бывает, а если они туда и сунутся, то их в подвале расчленят и сожгут. Если туда отправится честная женщина, то ее продадут в гарем еще пока она будет свое имя говорить.

- Честная женщина? – уточнил Артём.

- Ну посмотри на нее, ну с такой внешностью она не может быть распутной. – всплеснул руками Харун.

- Это не звучит как положительная характеристика. – вполголоса заметила Дениз, но Харун проигнорировал ее слова.

- Итак. В Османском королевстве у меня есть знакомые. Я попробую найти их и договориться о том, чтобы они организовали ей безопасный переезд и безопасное место для жизни. Они хорошие люди, они меня не обманут, но на это понадобится некоторое время. А до тех пор пока все не будет готово, Дениз нужна охрана.

- И этой охраной будем мы. – кивнул Артём, все еще грустный по своей мечте о принцессе которую он спасет. Он представлял принцессу несколько иной… моложе сорока, к примеру.

- Только если вы согласитесь. – предупредительно сказал Харун. – Я нанимаю вас потому что у меня нет больше знакомых воинов которым я мог бы доверять.

- Нанимаете? – уточнил Младший. – То есть?

- Да. Работа и риски должны быть оплачены. Вот, я узнал сколько стоят услуги наемников.

Харун порылся в карманах своего похожего на халат одеяния и достал увесистый мешочек.

- Тут пятьдесят золотых гривен. Еще сто пятьдесят если она вернется живой и здоровой через месяц.

Это было минимум втрое больше того, сколько получали наемники уровня Артёма и Младшего. Даже с учетом того что их было двое и на двоих у них был третий круг опасности. Совершенно безумные деньги.

- Я не могу принять деньги. – покачал головой Артём. – вы и так сделали для нас слишком много.

- А я не могу подвергать чужих детей опасности просто играя на их чувстве обязанности. Так, дети, если вы не берете деньги, я не обращаюсь к вам. Мне совесть не позволит вот так с вами поступать.

Харун был категоричен.

- Я бы заплатила вам сама. – виновато произнесла Дениз. – Но у меня ничего не осталось. Все мои деньги остались в пустыне… И я отдам вам все деньги, уста* (араб. "учитель") Харун, отдам все обязательно.

- Тебя никто не спрашивает. – напомнил ей крессентец. – Мужчины говорят, а ты сиди и молчи.

Он повернулся к парням.

- Ну что, орлы, бесплатно вы работать не будете, это я вам точно говорю. Теперь вопрос в оплате – она вас устраивает или нужно больше?

- Мне стыдно брать с вас деньги. – выдавил из себя Младший.

Парню было дико некомфортно.

- Стыдно брать деньги за работу? – удивился Харун. – Ты же не проститутка, чего тебе стыдится?

- Вы дали нам работу, вы нас на суде защитили. И почему, вообще, вы отдаете столько денег за незнакомого человека?

- В смысле незнакомого? – вновь поразился мужчина. – Она же правоверная, это значит, она мне как сестра.

- Но вы и нам помогли, а мы вообще маги.

- А по вам видно что вы хорошие люди. Просто запутались, это бывает. Но и вы можете обрести веру и спастись. Чтобы у вас был шанс на исправление – надо вам помочь. Ну так что скажете?

Все еще грустный Артём кивнул.

- Да, это не вопрос. Сегодня же мы ее берем с собой и покидаем город. Будем переезжать с места на место в течение следующего месяца. Так нас будет труднее выследить.

***

Таня украдкой смотрела на Алексея. Мужчина плавно, четко передвигался между несколькими столами, на которых было разложено химическое оборудование Несмотря на то, что формально он принадлежал к традиции мистических магов Эфтанатос, он, предпочитал получать необходимые ему вещества с помощью науки, а не сферы Материи.

- Таня, все нормально?

Девушка вздрогнула. Занятая своими мыслями, она не сразу поняла, что обращаются к ней.

- Да, у меня все готово. Только…

- Что?

- Почему ты напрямую не сделаешь те вещества что тебе нужны? Ты же умеешь создавать Материю.

Алексей отметил, что Татьяна продолжает обращаться к нему на «ты».

- Потому что вещи созданные магией несут на себе резонанс создателя, такой же уникальный как и узор на подушечках пальцев или сетчатке глаза. Если условный пророк начнет превращаться вино в воду и продавать на рынке, то в самом скором времени его найдут те, кому он перешел дорогу. Имея на руках образец резонанса, найти мага становится плевым делом. А если получать вещество в лаборатории, как это делаю я, то отследить его по резонансу будет невозможно. Ну смотри сама, помнишь как ты сделала содержимое этой колбы?

- Да. Все как ты сказал – купила на рынке десять коробков спичек, отделила головки, растворила в воде, профильтровала через бумагу и высушила.

- Ты касалась спичек лишь на одном этапе – в момент снятия головки с деревянной основы. Далее, взаимодействие было лишь с лабораторным оборудованием. Ложкой переложить смесь с бумаги в колбу, затем нагреть эту колбу и получается то что нам нужно. Это новое вещество, белый фосфор, кристаллизовавшееся на стенках присоединенной пробирки, уже не несет на себе даже тот слабый резонанс твоего касания. Он соприкасался лишь с лабораторным стеклом, которое не успело пропитаться нами. Когда маги будут пытаться считывать ауру – они ничего не найдут. А если бы я напрямую получил белый фосфор, скажем, из куска кремния или серы, то он бы мной просто смердел.

- И никак нельзя очистить уже готовый продукт от своего резонанса?

- Это могут сделать маги Основ, а грамотно сделать могут и вовсе малое количество народа.

- То есть они могут получать золото из свинца и их не найдут?

- Те кто умеют очищать вещи от резонанса имеют другие источники дохода и совсем другие интересы, Таня.

- Не понимаю. – призналась девушка.

- Помнишь себя и брата, когда я вас отобрал у тех бандитов?

Татьяна кивнула.

- Помнишь свои мечты тогда? Ну, когда вы еще были детьми шлюхи.

Девушка задумалась.

- Я хотела денег. Много денег.

- Зачем?

- Чтобы поесть пирожных. Много. Одеться хорошо, в самую красивую одежду. И ездить на карете, чтобы на меня смотрели все и завидовали. И купить чародея, чтобы он сделал меня самой красивой.

Алексей сосредоточенно наблюдал за тем как в большой колбе с толстыми стенками тлеет уголь. Он осторожно приоткрыл затвор, чтобы внутрь поступила тончайшая струя воздуха – горение должно было продолжаться, но с минимальным присутствием кислорода.

- Ну и вот, когда ты получила место в моей группировке и у тебя были деньги, много денег. Что ты сделала?

- Вначале то что хотела, а потом ты меня заставил учиться.

- И?

- После пары лет в школе чародеев… мне не захотелось этого всего.

- Потому что?

- Оно все показалось мне таким мелким и таким глупым. В мире есть куча всего, большого, интересного, удивительного… а я как идиотка буду жить вокруг шмоток… Да, теперь понятно.

- Высшее образование дает не только знания. Оно дает иное видение мира, более глобальное. И вот те кто умеют в такие вещи, они также далеко от меня и тебя, как и ты от тех обрыганов, из которых вышла.

Таня вздохнула.

- Но деньги то все равно важны.

- Все равно важны. – согласился Алексей, прикладывая руку к печи, в которой нагревался сплав цинка и кальция с углем.

Материя.

- Вроде на этот раз получается… так о чем это я… а, да. Деньги все еще важны и даже очень. Но для образованных людей из самоцели и идола они становятся удобным инструментом для достижения чего-то большего.

- К примеру?

- Убийства Патриарха Скифарской Церкви Единого. – невозмутимо ответил Алексей. – Если все пойдет как я запланировал, то послезавтра его не станет.

- У него те слуги… они же чародеи… я не смогу остановить ни Зеркало Судьи, ни Крик Берсерка, ни Жертву Времени. И ты не сможешь. Им этих трех заклинаний хватит чтобы отбиться от целой армии людей.

- И это замечательно.

Персик, все это время валявшийся на кровати, коротко мявкнул. Алексей испытующе посмотрел на своего фамильяра.

- Думаешь?

Персик мяукнул еще раз, и потянувшись, перевернулся на другой бок. Алексей покачал головой.

- Что он сказал? – спросила Таня.

- Что ты смотришь на меня как кошка в течке.

Под холодным взглядом Алексея, Таня покраснела и отвернулась. Мужчина пожал плечами и вернулся к рабочему процессу.

***

Шегги еще раз огляделся вокруг. Люди бежали сломя голову. Не нашлось ни одного, способного сопротивляться первобытному ужасу вызываемому видом оборотня. Тот факт что он выпрыгивал из объятого пламенем здания уже был не важен.

- Точно не маги. – подытожил Дилан.

Псионик вышел вместе с остальной частью группы. Окруженные элементарным тепловым барьером и с надетыми противогазами, они ничуть не пострадали. Единственной проблемой теперь был Эдик, чье тело безвольно лежало на руках ниппонки. Хрупкая с виду девушка без видимых усилий несла тощую тушку кузена.

- И как долго он там пробудет? – спросил Богдан с любопытством смотря на коматозного Эдуарда.

- Предполагаю, что он пробудет в Сети 3.0 минимум сутки. Я знаю Эдика, он хочет увильнуть от работы. Даже если там дел на пять минут, он будет любыми силами прикрывать свою нижнюю чакру от работы.

- Эдик, конечно, не самый трудолюбивый человек которого я знаю, но он же не совсем балбес чтобы лежать в коме только чтобы не работать. – уверенно ответил Богдан.

---

- Предполагаемый период пребывания в Сети 3.0? – спросил бесстрастный механический голос.

- Два дня. Из них сорок семь часов растянуть на сорок семь дней которые я проведу на Городе Тысячи Планет, а еще один час в Центральной Базе Данных.

Вокруг и внутри Эдика не было света или тьмы. Тут было только абсолютное ничто, пустота. И сам Эдик, если можно было так назвать концепт личности грубо накиданный на VRC, первом языке программирования разработанном для создания Сети 3.0, на человека не походил. Не имея ни формы ни объема, он был набором нулей и единиц. И все же, он был способен обмениваться информацией с программой, несмотря на отсутствие органов восприятия или воспроизведения. Хотя это не была речь, которую можно было бы перевести в человеческие слова, Эдик умудрялся принимать намного больше сведений чем способен человеческий мозг. Собственно, одним из преимуществ Сети 3.0 было отсутствие ряда медиаторов между пользователем и информацией. Глазные рецепторы, слуховые рецепторы, нервные волокна – плоть слаба, она не способна пропускать через себя петабайты информации за считанные секунды, а культурные парадигмы накладывали на все воспринимаемое свои когнитивные искажения. Адепты Виртуальности были искренне убеждены в том, что если и есть некий Всевышний который создал Вселенную, он абсолютно никудышный говнокодер не удосужившийся провести дебаггинг или хоть какой-либо вменяемый бета тест своей дурной поделки. Сеть 3.0 была улучшенной версией Вселенной и ее населением были ее собственные создатели и боги – Адепты Виртуальности.

- Установить геолокацию не представляется возможным. Авторизация Адепта Виртуальности не пройдена. Ты лох голимый, а не Эдуард Купетман. – все также бесстрастно продолжил голос из ниоткуда.

Эдик чертыхнулся.

- Запрашиваю ограниченную авторизацию.

- Тур для гостей? – собеседник из тьмы звучал насмешливо.

- Да.

- Лошара. Проходить тебе капчу теперь, доказывай что ты не робот.

В следующий момент Эдуард оказался в узком, тесном коридоре с выщербленными, плохо покрашенными стенами. Вдоль стен стояли скамейки на которых в ряд сидел разнообразный сброд. Кто-то курил, кто-то спал, все занимались своими делами.

- Это что такое?

Эдуард осмотрел себя. Он выглядел как сорокалетний полный, лысеющий мужик с дряблыми щеками.

- Кто там дурачится? – крикнул он в пустоту. – Конченные вы придурки.

- Данные о твоем теле отсутствуют. Что есть под рукой, то и накидали.

Эдуард шумно выдохнул.

- Ли Чжэнь, это ты, падла? Я же тебя урою!

Пространство захихикало в ответ.

- Ты меня сутки держал в Пивландии. Я пил пиво, ел пиво, спал в пиве и пивом укрывался. А я его даже не люблю.

Эдик так разозлился, что ему пришлось опереться на стену – так разыгралось сердце.

- Ну так пиво то это хорошо! Ладно, засранец, будь по-твоему, говори что нужно делать?

- Как обычно, Эдик, капча на двинутые загадки. Посмотри вокруг – ты в бесконечном коридоре и тут бесконечное количество людей. Все они занимаются бесконечным количеством разных дел, каждый – своим, уникальным. И да, некоторые из них не делают ровно ничего, но в разных позах. Сделай то, чего не делает никто из них.

Некоторое время Эдик смотрел на окружение. Он не мог охватить взглядом сразу всю бесконечную длину коридора, но понимал, что составить алгоритм действий для бесконечного количества разнообразных вариаций действий это дело пары часов, если владеть VRC, AI и HS.

- Узкоглазый, я же тебе это припомню. – вздохнул Эдик.

- Не сомневаюсь, бро, я на это очень даже рассчитываю. Ну и не переживай, больше суток держать тебя никто не будет.

- Суток по какому летоисчислению? – уточнил иудей.

- Ну, Венера меня привлекает, весьма.

Ли Чжэнь был хорошим парнем, хотя и родился в Поднебесной. Познакомились они еще в бытность Эдика студентом Академии, в ЦБД, где Ли готовился к экзаменам, а Эдик прятался от препода, справедливо рассудив, что тут то Мастер Сомнус искать его не будет. Слово за слово, два Адепта разговорились об учебе. Эдик считал что учеба «сильному не надо, слабому не поможет», в то время как его оппонент цитировал что-то о необходимости учиться. По итогу, они поспорили о том, у кого будет выше итоговый балл в экзамене Скайнет. Когда через пару недель они получили одинаковые результаты, каждый на год сменил ник в Сети 3.0. Эдуард стал «Лаовай», а Ли Чжэнь «Поц».

- Итак, значит капча… ну пусть будет так.

Эдуард прикусил губу. Главное в капче было не то что можно увидеть, а инструкции, которые давал злопамятный узкоглазик. Недолго думая, парень сел на скамейку и начал качать головой, во всем подражая ближайшему соседу. Тут было главное попасть в такт, чтобы было полное и преднамеренное копирование . Парой минут позже коридор распался на куски.

- И все таки, Эдик, скажи честно, как ты мухлевал?

На сей раз Эдуард выглядел как фигуристая блондинка в красном платье. Вокруг него в разные стороны ходили люди, много людей одетых в черные, белые и серые костюмы. Локация выглядела как площадь перед бизнес центром времен Второго Царства, также выдержанная в серых и черных цветах. Эдик был единственным, или скорее, единственной, кто не был одет в черные цвета.

- Я не мухлевал. – возразил Эдик, невольно поднимая руки и щупая собственную грудь. – Слушай, а какая физика хорошая, прямо приятно.

- Ну не мог ты сдать так хорошо тогда. Я готовился к экзамену сутками, а ты в аудиторию завалился с бодуна. Слушай, да отвяжись ты уже от своих сисек!

Эдик нехотя опустил руки.

- Чел, я тебе точно говорю, я сдал свой экзамен честно от начала и до конца. Клянусь Адептами Виртуальности.

- Клянись пивом.

- У тебя вообще ничего святого нет?!

- Ну же? Или тебе есть что скрывать?

Эдик вздохнул.

- Клянусь пивом что мои результаты по экзамену Скайнет были получены мной добросовестно и без каких-либо манипуляций в сторону повышения.

- Ну… ладно. Итак, на это площади ты – виртуальная проститутка. Будь так добр, найди своего клиента.

Это было ну слишком легко. Эдик пошел по площади, разглядывая всех подряд. Найдя худощавого задохлика, который вел себя так, как будто он впервые видит женщину, Эдик слегка ему улыбнулся и не отрывая взгляда прошел мимо.

Последний шаг он сделал уже в фойе фешенебельного ресторана. Прямо перед ним стоял прилично одетый, немолодой мужчина с бокалом пива в руке.

- Добрый вечер, желаете освежиться? – мужчина протянул бокал Эдику.

Парень улыбнулся.

- Бро, ты используешь мою собственную капчу?

- Подражание есть искреннее признание мастерства. – вежливо ответил Ли Чжэнь.

Эдик взял бокал у мужчины и вылил ему на голову. Мужчина исчез, дверь за его спиной чуть скрипнула.

- Спасибо, чувак.

Эдик прошел в дверь. Пока его данные прогружались в Сеть, он молча смотрел куда-то вдаль. Эдик был честен с Ли, он действительно не мухлевал со своим тестом в сторону повышения. На следующий день после экзамена, когда Эдик чутка протрезвел, он решил заранее узнать результат, для чего абсолютно беспардонно влез на закрытые сервера кафедры Связей. Сорок семь процентов набрал Эдик и сорок процентов было у его оппонента. Купетман любил выигрывать, но иногда это было необязательно. Не то чтобы он был сентиментален, вовсе нет. Однако, его внутреннее чутье подсказывало ему, что если этот ботаник проиграет в принципиальном для него споре, то он потеряет всякую мотивацию учиться дальше. Зачем напрягаться, если есть люди которые сдают экзамены пьяными и все еще имеют лучшие результаты? В тот день Эдуард сделал вещь, за которую его едва не исключили из Академии. Он взломал экзаменационный сервер и прошел тест заново, на этот раз, намеренно сдав его ровно на сорок процентов. Разумеется, Мастер Адептов Виртуальности Инженер Сомнус обнаружил факт вмешательства и не без удовольствия подал рапорт на отчисление Эдика. Эдик прогулял отчисленным целых трое суток, пока Архитектор Данте не вмешался и не восстановил его на учебе с формулировкой «победителей и психов не судят, а он намеренно уменьшил себе баллы – делайте выводы.»

---

- В настоящий момент ЦБД недоступна для пользователей.

Несмотря на то что андроид выглядел намеренно искусственно, чтобы не вызывать агрессии. Эдик испытал острое желание его ударить.

- Вот оно здание за твоей спиной. Чего это оно недоступно?

- В систему был запущен вирус. В данный момент отряд Инженеров борется с вирусной атакой и ее последствиями.

- Погоди…

Эдик наклонил голову набок.

- Вирусная атака? В Сети 3.0? Ты сейчас серьезно? Сюда же доступ только у Адептов есть. Весь остальной мир сидит в своем дремучем Средневековье без электричества.

- Именно так. По данной причине мы и не были готовы к данной атаке. Антивирусные программы пригодные для использования здесь существовали исключительно как курсовые работы студентов. Поэтому ущерб так велик и, по всей видимости, долгосрочен.

- Так… хреново… ладно, есть ссыль на приличную базу данных?

- В мою прошивку внесены резервные малые базы данных. Область ваших интересов?

- История Северной Америки.

- Регион?

- Кордильеры, Скалистые горы,

- Сфера?

- Мистика.

- Ключевые слова?

- Элементы. Жертвоприношения. Убийства.

Андроид погрузился в недолгое молчание.

- По вашему запросу найдена следующая информация:

«В период Первого Царства в районе Скалистых Гор, что принадлежат к системе Кордильеры, располагалось поселение индейцев, поклонявшихся Создателю, который требовал от людей жертвоприношений. Там же располагался портал соединявший Теллуриан с Ямой, что дает возможность предположить, что Создатель имел отношение к демонам. По неизвестной причине, Создатель и место где он обитал оказались недоступными. В эпоху Второго Царства, Новый Мировой Порядок посылал несколько экспедиций для локализации и устранения возможного демонического культа, но безрезультатно – ни одна экспедиция не смогла найти данное поселение. По доступным отчетам есть лишь косвенные доказательства того что ранее в этой местности практиковалось демонопоклонничество – ритуальные обряды местных жителей включали песнопения на енохианском языке. По понятным причинам, данная информация не была включена в общедоступные данные.»

***

Основы

Ничего. Дениз не несла на себе ничего магического кроме кулона с эффектом поля Балбадина на шее, купленного Харуном. Оплаченного заряда должно было хватить на месяц. И все же, маг искал не это. Артём сплюнул вбок, после чего обратился к Младшему.

- Проверь может ты? В ее узор Жизни может вплетено?

Младший пожал плечами.

Основы

- Нет. Я не вижу магии. Да и на таможне ее проверяли наверняка, когда она порталом сюда пришла. Там и оборудование получше и проверки специфичнее. Почему ты вообще думаешь, что на ней маячок?

- Потому что ее нашли в пустыне. Когда я жил в пустыне, я видел, что следы там заметает за пару часов. То есть найти ее могли только если у них был маячок.

- Или же… Артём, ты когда в пустыне жил? – удивился Младший.

- Пятьсот семидесятый год, месяц сафар. – не задумываясь ответил Артём. – мы тогда шли дневным маршем к Алеппо…

Заметив взгляд Младшего, он запнулся.

- Мгм… наверное приснилось. Не знаю.

- Прошу прощения, я могу вам помочь, уважаемые? – вмешалась Дениз. – Мы уже десять минут тут стоим, я чувствую себя не очень уютно.

Они действительно стояли посередине главной площади города, прямо напротив мэрии.

- Харун сказал что тут, пока что, безопаснее всего. – ответил Младший. – Тут охрана мэра города и все такое. Если и будет нападение, то у нас будет поддержка.

- Но мы стоим прямо на открытом пространстве, нет? Так на нас могут напасть с любой стороны. Нет, я не претендую на знание тактики, я всего лишь преподаватель авалонского, но даже в моей недалекой голове есть мысль о том что мы не только открыты со всех сторон, но и привлекаем к себе внимание. Много внимания.

Дениз сильно отличалась от представления Артёма и Младшего о крессентских женщинах. Она демонстративно скинула с себя «мешок от картошки» стоило им выйти за пределы дома Харуна, она не прятала глаза и смело, откровенно говорила все что думала.

- Ну так то да. – согласился Артём. – С другой стороны, если к нам будут подбираться, мы это легко заметим и на будущее будем знать как выглядят нападающие.

- Вот именно. – поддакнул Младший.

- Кстати. – Дениз вспомнила о чем то и с интересом посмотрела на парней. – А вот, возможно это не мое дело, но вы всегда вдвоем путешествуете?

- Уже три года. С тех пор как у него отец…

Артём замялся.

- У меня отец погиб. На работе. – мрачно пояснил Младший.

- О, мои соболезнования. Извините.

- Ничего.

Младший уже не впадал в мрачное, бездумное состояние каждый раз когда вспоминал о смерти отца, хотя в его сердце все еще вкрывался кровоточащий нарыв. Долгая, тянущая боль…

- И с тех пор вы вдвоем? – осторожно спросила Дениз. – Ну, как пара?

- Ага… то есть в смысле как пара? – насторожился Артём. Младший не слушал, погруженный в воспоминания о том дне, когда Жорж Ле Монт разбил его отца вдребезги у него на глазах.

- Вы не переживайте, я не склонна к предрассудкам. - заверила его Дениз. - Да и в Крессенте бедуины до женитьбы только так и живут.

- Нет! Мы ходим вдвоем, но мы не пара! Мы спим отдельно, каждый в своем, как там это было… гетры-сексуальном спальном мешке.

- Гетеросексуальном. – автоматически поправил его Младший. – Откуда ты знаешь это слово?

Артём не успел ответить. Тьма на углах площади ожила, из нее вынырнули ожившие тени.

- Как они ее нашли?! Так быстро…

Металлический шест в руках Артёма заискрился от наполнявшей его энергии. В бледно-голубых всполохах молний Младший вырос на полметра, ногти на его правой руке превратились в длинные, бритвенно острые когти.

- Боль и смерть! – прорычал Младший.

- Как то мне не очень нравится твой новый боевой клич. – заметил Артём.

Нескончаемый людской поток течёт по тротуару мимо кафешки, стеклянные витрины которой безразлично наблюдают за переполненным вечерним проспектом. Там стройные уличные фонари щедро заливают золотистым светом увязшие в пробке автомобили, водителям которых остаётся лишь с тоской наблюдать за более везучими пешеходами. Кажется само время на дороге угодило в янтарную ловушку вечности.

Я перевожу взгляд на сидящего напротив: неуловимые глаза тревожно скрываются за грязными волосами, свисающими длинными слипшимися сосульками; дешёвая давно нестираная одежда - наверное, так и должен выглядеть типичный художник-неудачник. А лихорадочные, резкие движения худых костистых рук легко приоткрывают тайну о давно утерянной уверенности в себе.

Нервно вороша листки электронной бумаги, молодой человек подозрительно косится то на меня, то на моего напарника.

- И-и-и... ?

Я небрежно пожимаю плечами:

- Там же всё написано.

- И-и-и, что это значит? - настойчиво гнёт своё собеседник.

- Вы обратили внимание на даты, где они, конечно, есть?

Художник, вздохнув, откидывает рукой волосы с бесцветных глаз:

- Это ничего не проясняет, а только запутывает. Как, впрочем, и вы.

Надменно киваю головой:

- А я вам объясню... Когда вы попытаетесь для разнообразия беседы хотя бы немножко довериться нам.

- С чего бы это? - Собеседник никак не может совладать с эмоциональным напряжением, отчего по его хилым плечам периодически пробегает нервная дрожь.

- А с того, что мы с вами на одной стороне.

- Ха! Подсунув мне не вызывающие никакого доверия карточки пластика, вы сразу хотите получить доверие от меня? - Парень брезгливо отталкивает просмотренные листки, и они разъезжаются по столику подобно колоде шулерских карт.

- Ну почему сразу? Только после ознакомления с интересными новостями, которые, кстати, впрямую касаются именно вас.

- Ну-у-у, во-первых, не меня, а моих картин, а во-вторых, они все были украдены из художественного салона, и полиция даже искать не стала - "за отсутствием ценности пропажи". И хозяин салона, как назло, сразу же куда-то испарился. Ну, и в-третьих, я и сам могу таких же новостных лент целую пачку изобразить. Но от этого мне легче не станет, и в кармане приятного звона не прибавится.

- То есть ВЫ нам не верите? - вклинивается в диалог мой напарник, здраво рассудив, что нужна безотлагательная помощь в обработке клиента.

- А с чего бы мне ВАМ верить? - агрессивно парирует незадавшийся художник.

- Ну, так попробуйте назвать хотя бы одну вескую причину, чтобы этот прекрасный вечер впустую тратить на эту нудную беседу с вами? - легко возвращает подачу мой помощник.

Живописец, замерев, задумывается, натужно перетасовывая в голове свои версии происходящего. И только тонкие пальцы со следами впитавшихся в кожу красок нервно барабанят по столику, словно проверяя реальность происходящего. Мы же не спешим прийти на помощь.

Вызвать молодого человека на разговор не составило особого труда - стоило лишь упомянуть, что речь пойдет о его картинах. И пары ни к чему не обязывающих намёков хватило, чтобы навести его на мысль о покупке холстов. Как и любой в этом возрасте, парень имел изрядно завышенное мнение о собственных талантах, а отсутствие всеобщего интереса к своим произведениям легко объяснял вульгарными вкусами бестолковой массы.

- Я правильно понял? Вы же не собираетесь приобретать мои картины? - ожидаемо ставит он вопрос ребром.

- В данный конкретный момент времени мы действительно этого не желаем, - отметая любые сомнения, заверяет напарник.

Я только утвердительно киваю головой, безжалостно круша нежно взлелеянные воздушные замки.

- Да я понял всё!

Быстро переглядываемся с напарником - неужели где-то умудрились проколоться? Мгновенно проматываю в голове места, где могли случайно пересечься с художником. Однако...

- Согласен продать оставшиеся шесть картин... За полцены! - Смиряясь с неизбежным, протягивает пустую руку собеседник.

Предложение разряжает возникшую было напряжённость. Ха! Ну зачем нам его картины? Нас интересует кое-что посущественнее.

- Вы обратили внимание на даты? - продолжаю я, возвращая разговор в нужное русло.

- Обратил. Там ерунда. Я понял вашу задумку. Берите за четверть. Больше цену ронять не могу. Мне ещё нужно рассчитаться за комнату и краски.

- Новости были подобраны за период в БУДУЩИЕ сто лет, - выделив интонационно, пытается всё-таки достучаться до его рассудка мой коллега.

Но нищий живописец ничего не слышит, переживая наш категорический отказ скупить по сходной цене оставшиеся холсты оптом. Обхватив голову руками, он о чём-то напряженно размышляет.

- Эй! Очнись. Вернись-ка к нам, - я легко трясу за сухое плечо.

Слабые отблески надежды быстро истаивают в глазах собеседника, а на смену им прорастают ростки безумия... Наконец наступал тот самый психологический момент, когда можно брать парня "тёпленьким".

- Ты понял, о чём речь?

- Розыгрыш? Кто вас направил? Друзья? Хотя... Какие к чёрту друзья?

Я кардинально меняя тактику:

- Мы из хроно-полиции, из будущего. Инспектор Лосев, - Тычу пальцем в напарника, и тот, снисходительно усмехнувшись, отвечает утвердительным кивком головы, - Я - старший инспектор Манцев. Новости подлинные. Как вы, наверное, поняли из прочитанного - в ближайшее время ваше имя станет узнаваемым, картины войдут в фонды национального достояния сразу нескольких европейских государств. На доме, где вы сейчас живёте в подвале, повесят медную табличку: "В этом доме с ... до ... жил такой-то известный художник". Любая ваша картина - через каких-то пять лет - станет стоить целое состояние.

По мере того, как мои слова всё глубже проникают в мечущееся сознание, туман в тусклых глазах начинает постепенно рассеиваться, взгляд приобретает осмысленность, и только брови, уверенно покорив пик высокого лба, ни в какую не желают спускаться вниз.

- Что вы сказали? - Ошалелый взгляд испуганно перепрыгивает с одного непроницаемого лица на другое.

- Хотите цитату из Всемирной Энциклопедии изобразительного искусства, изданной в две тысячи сотом году?

Неожиданно он вспыхивает яркой петардой:

- Хватит меня разыгрывать! - Порывисто вскочив, пытается бежать из уютной кафешки, где мы сидим за столиком битый час.

Профессионально успеваю перехватить его трепещущую длань:

- Да подожди ты! Убежать никогда не поздно, только вот если сейчас убежать, может и наступить то самое - безвозвратное поздно.

Художник останавливается, делая сложный выбор - ему, конечно, хочется верить и в это сказочное будущее, которое сулят новостные ленты: о случайных находках его пропавших картин, ставших бесценными шедеврами, и наши льстивые речи; но здравый смысл, устоявшаяся вера в беспросветную безнадёгу нашёптывают об изощрённом дьявольском обмане и требует поостеречься.

- "Становление", "Уповаете", "Слияние", "Без преград"...

- Как? - Волосы на голове собеседника начинают шевелиться, уподобившись змеям Горгоны, видно моя подача переворошила все устоявшиеся представления живописца о мироздании. - Никто... Понимаете, еще никто...

Мы многозначительно молчим.

- Вы хотите сказать, что знаете названия ещё только заготовок картин? А может вы из полиции, а я указал их в протоколе?

Слова звучат излишне резко. Видимо парень пытается найти простое объяснение необъяснимому. Но слезящиеся глаза ждут продолжение сказки.

- Что же вы от меня хотите?

- Я хочу только, чтобы ты нам поверил. Ни одна, даже самая захудалая газетёнка, вечно страдающая от отсутствия пережаренных фактов, не купилась на этот банальный инцидент. А информации о будущих картинах нет даже в полицейском протоколе. Она присутствует только... - поддавшись искушению, я выдерживаю тягостную театральную паузу, - В твоем БУДУЩЕМ!

- Несколько украденных картин будут найдены в течение этого полувека, - мой напарник указывает на разбросанные по столу газетные вырезки, - Ну вы же прочитали - везде чистейшая случайность... Большая часть не будет найдена ещё и в наше время.

- Ваше, это когда?

- Прибавьте сотню с хвостиком лет.

- И что? Что вы хотите в нашем времени? Найти все мои картины?

Наступал кульминационный момент. Клиент почти созрел, оставалось только закрепиться. Перебрасывая нить разговора между собой, мы не даём и секунды на спокойно поразмыслить:

- Нет. Мы намерены защитить вас.

- От чего?

- Понимаешь, кража картин, проблемы с реализацией, гробовое молчание критиков - это всё заговор, инициированный из будущего. Точнее... Из ВАШЕГО будущего.

- Зачем? - Художник наконец-то внимательно слушает. Может, втайне надеясь на объяснение, пускай не совсем безупречно гладкое, но всё-таки объяснение, своих бед... И такое близкое, понятное - он гений, и только злая воля до сих пор мешала реализоваться скрытому потенциалу.

- Цель - манипуляции с ценой на картины.

- Вот, например, кто к вам обратился о проведении выставки картин?

Перекрёстный разговор давит уже сломленного человека, заставляя всё больше и больше доверять нашей истории. Что нам и необходимо было добиться на первоначальном этапе.

- Не знаю, получил заказное письмо, обрадовался, поэтому даже не поинтересовался. Показалось, вот оно - нашлись поклонники моего таланта. Отдал почти все свои законченные картины... Самые удачные - пятнадцать штук. До этого, за всё время смог продать только четыре, а тут пообещали распродать всё в течение месяца. А потом взлом, кража, и всё-о-о... Когда пришёл за компенсацией от кражи, никого не нашёл - ни хозяина зала, ни арендатора.

- Это были агенты Темпоральной Художественной Корпорации.

- Неужели мои картины настолько дороги в будущем? - Стремительно крепнущая в голосе надежда о многом говорит.

Я незаметно подмигиваю напарнику. А тот отвечает бодрым тычком ноги под столом.

- Не то слово, дороги... Баснословно дороги! - подбрасываю "дровишек" в топку разгорающегося воображения.

Парень уже смотрит на нас, открыв рот. Постепенно согбенность уходит, волосы как будто становятся чуть аккуратней уложены, избавляясь от неряшливых сосулек, и даже одежда начинает расправлять давно окаменевшие складки. Уверенность в себе, только слегка проклюнувшись, начинает стремительно разрастаться. Еще час назад тусклый и безжизненный взор приобретает глубину и ясность. Кажется он начинает зрить сквозь толщу времён. Наступал психологический момент для завершения:

- Понимаешь, они берут из прошлого малоизвестного художника и "раскручивают" его - кражи, скандалы, утеря картин, купленные отзывы критиков, всем этим приучают около-художественную тусовку к имени, а затем на нескольких оставшихся картинах, "буквально чудом" избежавших исчезновения, делают ему имя. Публика любит сказки о талантах-неудачниках, восставших из небытия. И это намного проще и эффективнее чем искать истинные таланты. Которые, к слову, уже учтены все и оприходованы Художественной Корпорацией. А для насыщения агрессивно бездонного изобразительного рынка истинных гениев недостаточно. Поэтому, они уже не ищут таланты. Они творят их сами!

- Не понял. Как это... Творят?

Я по памяти начинаю цитировать Всемирную Энциклопедию:

- Достоверно известно о тридцати шедеврах. О месте нахождения всех пятнадцати украденных среди экспертов ходит самая противоречивая информация. Имеются также репродукции четырех "финальных" полотен, являющихся непревзойденным отражением душевных метаний великого художника в трудный период жизни. Сами картины утеряны. Десять ранних полотен, найденных в разное время, хранятся в частных коллекциях и экспонируются в музеях...

Физиономия художник по мере знакомства со своей историей расплывается в блаженной улыбке. Я буквально вижу, как в немытой голове бодро идет процесс восстановления было навсегда утраченного Эго...

- Постойте! - внезапно выныривает он из убаюкивающих видений и вклинивается в самом интересном месте, - Что вы сказали? Самоубийство? Я не ослышался?

- Нет, - напарник холодно повторяет по слогам, - Са-мо-у-бий-ство!

Лицо собеседника леденеет, щёки быстро теряют недавно обретённый цвет живых роз:

- Как самоубийство... Когда?

- От этого мы тебя и пытаемся защитить. Понимаешь, - профессионально наседаю я, - Как художник, ты, по большому счёту, бездарь. Ценность твоих картин - тьфу и растереть.

Оценив вытянутость физиономии, слегка сдабриваю шок:

- Хм-м, то есть имеют малую ценность. И не видать тебе признания, если бы не вмешательство Темпоральной Художественной Корпорации. Руками своих хроно-агентов, действующих в этом времени, была организована выставка, потом кража, а затем устраивая периодическую шумиху в СМИ и расчётливо подпитывая её в течение нескольких лет, переведёт твои картины из разряда мало-художественного мусора в шедевральные произведения искусства начала двадцать первого века.

На молодого человека уже нельзя смотреть без слёз. Процесс нарождения нового гения стремительно обращается вспять.

- А позже с помпой будет открыт основной "тайник" с пропавшими картинами, и всё будет распродано с максимальной выручкой. Вот так-то. Это всего лишь бизнес... Из пустоты.

Траурно помалкиваем, давая несостоявшемуся гению от мольберта и красок как следует прочувствовать всю подлость Темпоральной Корпорации.

- Что вы от меня хотите? - убито спрашивает он.

- Заявление и показания на хроно-агентов Корпорации. Фактура у нас собрана, и уж мы быстренько предъявим им обвинение и пересажаем. Темпоральное мошенничество и доведение до самоубийства сурово карается в наше время.

- Доведение?

- Ну конечно, с чего бы ты стал бросаться под поезд? Живой ты им не нужен. Ожидается начало поступления основной прибыли. Ценность представляют только ограниченные партии "товара", а за свою жизнь сколько ты мог бы "наваять"? Тысячи, при их известной ценности в полтинник, - мой коллега по цеху покровительственно усмехается.

- Я правильно понял, что, оставшись жить, я останусь нынешним, никому неизвестным мазилкой?

- Абсолютно точно! Как это ни цинично звучит. - Киваю головой.

Художник задумывается, и мы уже теперь не торопим, ожидая вполне предсказуемого решения.

- А убить меня они не могут?

- Тут понимаешь, какая штука, всё сложно с этими хроно-полями, устоявшейся реальностью и хроно-сдвигами. В общем, процесс должен идти как бы сам собой, без прямых насильственных действий из будущего. Свобода воли, так сказать.

Я заботливо пододвигаю чистый лист бумаги и ручку:

- Пиши...

- Сколько осталось? - нервно перебивает жертва темпорального заговора.

- Десять дней. И ты их потратил бы на четыре полотна, ставших венцом всей жизни.

Художник некоторое время молчит... Наконец, на что-то решившись, встаёт:

- Я понял, прощайте. Никаких заявлений. Я выбираю известность. Моё имя останется жить в веках.

Парень, не прощаясь, быстро убегает. Что ж... Четыре ещё не созданных "шедевра" ждут своего воплощения.

Мы переглядываемся. Миссия выполнена. Выходим на ночную улицу. Поток пешеходов иссяк, пробка на дороге рассосалась, и только уличные фонари продолжают заливать всё вокруг янтарным светом. Кажется само время не торопится приближать прекрасное будущее. Я беру хронофон:

- Два хроно-агента требуют эвакуацию. Закладка произведена. Можно начинать операцию по вскрытию хранилища...

В тот день стояла на редкость дождливая погода. В Переулке Хета, что находится под набережной Истмы, как обычно царили зловоние и пьяный угар, которые стали визитной карточкой здешнего места, с тех самых пор как открылся бар "У Лисы".

Каждый уважающий себя "джентльмен, попавший в трудную жизненную ситуацию", а именно так себя называли отбросы местного покроя, неминуемо забредал в этот переулок с целью забыться, и пережить еще одну ночь в объятиях знаменитой Лисьей настойки. А потом оставался здесь навсегда. Ну, или почти навсегда - это уже зависело от живучести и везения обзавестись койкой подальше от канализации.

Регистрировали на новом поприще, и чествовали новоприбывших джентльменов с размахом - размахом кулака в область лица. Кто придумал такую традицию сказать сложно, но она пользовалась бешеной популярностью у завсегдатаев. А главное - никто не жаловался. Затем посвященного записывали в "Книгу живых", давали койко-место, и на том вопрос регистрации считался закрытым вплоть до отбытия оного, чаще всего вместе с записью в "Книгу мертвых".

Баром в Переулке Хета заправляла Рози Лиса. Никто не знал ее настоящего имени и фамилии, а желания копаться в биографических подробностях этой фрау ни у кого не возникало. Может потому что она была немой, а может, потому что при любом неподобающем поведении в ее заведении "Книга мертвых" пополнялась новым именем, но кроме как за очередным заказом выпивки и съестного к ней никто не обращался.

Покосившиеся столики, поломанные стулья, которые чудом балансировали на кривом испорченным термитами полу, да две с половиной люстры создавали неповторимую атмосферу пещерного уюта, вкупе с грязной посудой и несколькими мирно сопящими телами уважаемых себя джентльменов. Именно в таком виде застал бар подозрительный клиент, вошедший в зал. Впрочем, подозрительность вошедшего отметили только пара все еще сидящих за столом крайне выпивших клиентов, один из которых уже клевал носом в тарелку, и Рози Лиса. Остальные были не в состоянии что-либо отмечать.

Черный плащ из дорогой кожи, дерби, тёмно-серый свитер с карго, зачёсанные назад русые волосы, серебряное кольцо на большом пальце правой руки - все говорило о том, что этот господин ошибся адресом или ищет удивительных приключений на свою джентельменскую голову.

— Добрый вечер, — обратился он к Рози Лисе, подойдя к барной стойке, — виски со льдом, пожалуйста. Лёд отдельно.

Рози, с невозмутимым видом, не сводя глаз с вопрошающего, показала пальцем на меловую доску, висящую чуть поодаль. На доске можно было разобрать две строчки, чем-то напоминающие наскальную письменность: "Лисия ностойка" и "Еда дня". Рядом с каждой надписью красовалась цена в пять и десять ше соответственно. Подозрительный джентльмен ухмыльнулся:

— Что за "Еда дня" у вас такая?

— А это каждый раз сюрприз! — крикнул один из сидящих за столиком, и разразился пьяным хохотом, — Што в погребке еще не издохло, то и на стол съедобно! Ежели свезет, крысятинки поешь, а нет - кислыми сухарями закусывать бушь, хе! Чай не в ресторане нынче находисся.

— Понятно, — невозмутимо ответил клиент, — тогда настойку, пожалуйста.

Спустя мгновение, перед "подозрительным" материализовался грязный треснувший стакан с тёмно-бордовой жидкостью. Оценив предстоящую дегустацию, незнакомец немного скривил губы, процедил слабое "спасибо" в сторону Рози и пригубил настойку. Но вкус оказался, внезапно приятным и интригующим. Словно это было не какое-то самогонное трущобное пойло, а действительно благородный напиток: чувствовался вкус вишни и лимона, а спирт будто бы вовсе отсутствовал, лишь что-то волшебным образом призывало тепло к телу. "Подозрительный" залпом осушил стакан.

— Повторите, пожалуйста.

После третьего стакана джентльмен решил попытать счастья в разговоре с Рози:

— А не раскроете ли вы секрет вашей дивной настойки?

Рози все так же с невозмутимым видом молча смотрела на гостя, но, теперь в ее глазах отчетливо читалось недоумение. Кто-то из лежащих на полу громко храпнул и перевернулся на другой бок.

— Мм… Ладно, — джентльмен немного смутился, — я ищу одного человека, мне сказали, что он обитает в здешних краях. Зовут Зик, может знаете такого?

Рози, все еще не сводя глаз с "подозрительного", отрицательно повертела головой.

— Ну, может быть, вы могли бы подсказать, к кому можно обратиться, кто мог бы знать? — с лёгкой надеждой в голосе спросил незнакомец.

Рози снова повторила свой отрицательный жест. В зале скрипнул стул - пьяный джентльмен, который подсказывал гостю о составе здешних яств, встал из-за стола и начал двигаться в сторону незнакомца, прокладывая довольно кривую линию, хотя путь был вполне прямым.

— Слухай, ты! — рявкнул он, — Ты кто вообще будешь, а? Завалился сюды, выпрашиваешь што-то. Мы тут таких, как ты, не любим! А ну…

После этих слов, пьянчуга замахнулся рукой, как ему показалось в сторону незнакомца, но погрешность расчёта удара оказалась немного выше допустимой, и забулдыга рухнул на пол, ударившись лбом о стойку и опрокинув барный стул на спящего рядом клиента. Спящий, на удивление, не проснулся - лишь немного покряхтел сквозь сон о каких-то говорящих кротах и репах. В это же самое время "подозрительный", отпрянув от дебошира, вынул из-за спины револьвер и нацелился в голову упавшему.

— Попрошу без насилия, уважаемый, — спокойный тоном молвил незнакомец, — может, вы мне скажете, где мне найти Зика?

Рози всё так же тупо продолжала смотреть на незнакомца, а её невозмутимость, казалось, не знала границ. Видимо, в этом баре подобные события были в порядке вещей.

— Ай, — подал голос дебошир, приподнимаясь с пола потирая рукой лоб, — самый умный шоля? Нет тут таких, не водица! А коли б были - почём нам говорить тебе, чернявый?

Незнакомец подошел к пьянчуге, всё еще держа того на прицеле.

— Ну, может, потому что ты сейчас находишься не в лучшем положении, чтобы протестовать?

— Я жеш тебе сказал, не знаю я такого, ну!

— А мне показалось, что ты как-то слишком рьяно отнёсся к вполне невинному вопросу с моей стороны. Не ты ли случаем Зик?

— Меня звать Пётр, и в нашем Переулке не жалуют незнамо кого, приходящих со странными вопросами. Тута у каждого второго руки в крови, но это не значит, што мы с радостью отдадим кого бы то ни была незнамо кому. Почем мне знать, што ты не убивать сюды пришел? Вон, какую волыну притащил!

— Да у вас тут государство в государстве, я посмотрю. И выборы небось проводите на звание мэра закоулка?

— Смейся-смейся, чернявый, да не забывай, што ты тут один, а патронов у тебя всего на шестерых хватит. Верно Рози? — пьянчуга подмигнул барменше. Незнакомец невольно оглянулся в сторону Рози, но вместо невозмутимого взгляда фрау, на него уже смотрели харизматичные глаза двустволки.

— Как нехорошо получилось, — смущённо произнес незнакомец.

— Да уж, — поддержал Пётр, — похоже теперь ты не в лучшем положении, чтобы вопрошать, чернявый, а? Советую тебе убрать свою пушку и не мешать отдыхать порядошным джентльменам, верно, Рози?

Незнакомец повиновался, и опустил оружие. Пётр повернулся в сторону своего столика, и направился к нему, снова очерчивая кривую линию по прямому направлению. Рози ружья не опустила.

— Послушайте, давайте без драм, — призвал незнакомец, — я сейчас ухожу, и все снова довольны и веселы, хорошо?

Рози молчала. Пётр усмехнулся:

— Проваливай, чернявый, смотри кабы тебя снаружи не приняли.

Незнакомец, повернувшись лицом к Рози и её двуствольному другу, начал медленно двигаться к выходу, аккуратно перешагнув через сопящее тело одного порядочного джентльмена. Пётр наблюдал за каждым его шагом. У выхода незнакомец все-таки позволил себе повернуться к двери, но тут же был ошарашен от пролетевшего мимо левого уха ножа, который смачно вонзился в дверной косяк на половину лезвия.

— Ты забыл заплатить за выпивку, ковбой, — молодой женский голос долетел со стороны кухни, если конечно можно было так назвать помещение, откуда Рози выносила "Еду дня". Нож, вестимо, прилетел оттуда же.

Незнакомец обернулся в сторону голоса. У двери в кухню стояла светловолосая девушка в грязном поварском колпаке и фартуке. Злое лицо, на котором чернела повязка, закрывающая правый глаз, словно кричало о том, что она способна убить и зажарить не только крысу из барного погреба, но и о том, что, возможно, "Еда дня" скоро будет пополнена новым деликатесом, если подозрительный джентльмен сейчас же не заплатит за выпивку.

— Прошу прощения, — полез в карман незнакомец, стараясь сохранить невозмутимость, — сколько я должен?

— Тридцать ше, — ответила поваренок.

— Но ведь я выпил всего три стакана! — возмутился незнакомец.

— Будем считать это чаевыми за то, что ты уйдешь отсюда живым.

Деньги были уплачены. Пётр потерял интерес к незнакомцу, а Рози вернулась в свою обычную невозмутимую позу просветлённого йети. Поварёнок всё ещё зло смотрела своим голубым глазом на "подозрительного", который, стараясь держать спокойный шаг, направлялся к двери на выход.

— Зик, мать твою, Патрик! — рявкнула поваренок, как только дверь бара захлопнулась и стало ясно, что незнакомец отошел на почтительное расстояние, — Я предупреждала тебя, что ты вылетишь с Переулка, если хоть одна шкура из Верхнего района явится за тобой? Так вот этот час настал. Нам не нужны проблемы с ОЗГ, тем более с Орликом. Мы только-только откупились от Северных Каналов. Говорила я тебе Пётр, что нельзя прописывать энергиков!

— Успокойся Нэн, я думаю, что это была всего-навсего случайность, правда Зик? — абсолютно трезвым голосом без какого-либо акцента спросил сидящего рядом "собутыльника" Пётр.

Зик поднял голову от тарелки, и виновато улыбнулся:

— Прости, Пет. Нэн права, находиться здесь мне - опасно для вашей общины. Меня ищут многие группировки Центровертии, и ты это знаешь. Мы вне закона везде, кроме земель Шекки и Игнотума. К Шекки идти самоубийство, поэтому выбор очевиден.

— С ума сошел? — возмутился Петр, — Я не пущу родного брата на верную смерть!

— Ты не можешь знать наверняка, это практически неизведанная земля. Может быть, там я найду общину подобных мне. Я читал, что многие энергики бежали именно туда!

— Читал он. А от сбежавших ты что-нибудь читал или слышал? Пойми, здесь ты хотя бы среди людей, мы сможем тебя укрыть. К тому же, ты думаешь, ОЗГ не додумались бы патрулировать границы Игнотума? Ещё как додумались! Поди ловят умников, как ты, на границе, стреляют и дело с концом. Лёгкие деньги, чем ходить по закоулкам.

— Но ведь этот же пришёл.

— Этот еще зелёный, сразу видно. Какой опытный тебе будет совать свой нос с одним лишь револьвером в осиное гнездо?

Зик промолчал. Нэн сердито смотрела на Петра, и всем своим видом давала понять, что хорошо бы избавиться от проблемы.

— Ну, что ты смотришь на меня? — возмутился Пётр, — Он останется, что бы ты тут себе не думала. Баста.

— Тебе умирать, Пет. Если что - я не при делах.

— Как всегда, — саркастически заключил Пётр.

Нэн удалилась на кухню. Братья сидели молча еще с минут пять. Удивительно, но за все то время, начиная с разговора этой троицы, Рози Лиса даже не шелохнулась.

— Я пойду с тобой, — прервал молчание Пётр.

— Не нужно, вдвоем больший риск попасться.

— Наоборот, я ведь нормальный, я смогу прикрыть тебя, если возникнут подозрения.

Зик встал из-за стола и направился к выходу.

— Прощай, братец. Может, когда-нибудь свидимся.

Пётр не ответил. Что бы ни говорила ему братская любовь, Зик действительно представлял большую опасность для Переулка. Энергики вне закона, а это значит, что любой попавшийся будет либо отправлен в резервацию, либо убит на месте. Второе предпочтительней. Если узнают, что энергика покрывали обычные - их отправят к рабовладельцам. Суровое время - суровые меры.

Дверь бара захлопнулась.

Прошло еще какое-то время, прежде чем Пётр вышел из состояния глубокой задумчивости. Очнувшись, он осознал, что Зика и след простыл, а та самая глубокая задумчивость была всего лишь иллюзией, гипнозом от братца.

— Ликуй, Нэн. Он ушел.