Глава 35
Тайное станет явным
Военный госпиталь развернутый на окраине Новониколавеска принимал всех пострадавших в результате нападения, вне зависимости от положения в обществе и наличия денег. Согласно декрету Александра Красного, во время активных боевых действий, народ отдавал все армии, однако, между войнами, армейские специалисты служили на благо горожан. Аристарх Илларионович был военнообязанным, так что отказаться от приглашения на временную работу в госпиталь не мог. Работы было на самом деле мало и собственных армейских докторов и целителей было достаточно. Не нужно было быть гением чтобы понять, что сюда его привели исключительно чтобы получить доступ к Артёму и Леше, однако и поделать ничего Аристарх не мог.
- Лешенька то выдюжит, у него только глаза больные. А вот Артём... хотя и у него, что сегодня, что завтра, все равно почки отказывают. Но нехорошо это... нехорошо.
Закончив очередной осмотр пациента со сломанной рукой и прописав подходящее лечение, Аристарх в последний раз прошелся по госпиталю, представлявшему собой несколько соединенных между собой шатров. Если нет больше никого требующего внимания, он сможет вернуться к себе. Однако, когда он дошел до морга и собирался было уходить, его внимание привлекло одно из тел. Он остановился рядом с обезглавленным трупом казака и с интересом вгляделся в срез шеи.
- Странно...
Он изучил шею подробнее. Затем его внимание переключилось на голову, уложенную рядом. Он также проверил срез шеи.
- Простите, а рядом с этим трупом... там были еще какие-нибудь тела? У вас есть карта тел?
Патологоанатом, одетый в черный, застегнутый наглухо костюм чумного врача, с маской ворона на лице, протянул Аристарху карту. Медный жетон на груди Аристарха на мгновение блеснул, пока патологоанатом считывал с него информацию.
- Странно, почему врач третьего круга интересуется мертвыми, а не живыми?
- Потому что эти ранения... вы осматривали тело?
- Да, срезано чисто, одним ударом. Непохоже на металл или иное оружие, скорее всего, это была магия.
- Не просто магия, коллега. Даже у магов и чародеев есть свои пределы.
- Простите, не понимаю о чем вы.
Аристарх прошел к двум телам казаков что были найдены рядом с обезглавленным. Один был сварен заживо, второй был заморожен. Ничего интересного.
- Понимаете ли, в свое время я пытался стать боевым магом. Не получилось, резонанс у меня не подходящий. Однако, я прочитал весьма много литературы, как для чародеев, коим я являюсь, так и для смежных путей. В рамках «знай врага своего».
Аристарх вернулся к первому телу, и еще раз подробно изучил срез шеи. Патологоанатом молча взирал, ожидая продолжения.
- У чародеев основная боевая дисциплина это Путь Адского Пламени и его производные, в том числе, Путь Демонического Ветра. У магов аналогом является сфера Сил, хотя умелый маг способен любую сферу сделать оружием. Но все же, Силы это дешево и сердито, так что многие ими пользуются.
- К чему вы ведете? Я так полагаю, вы тут не за тем чтобы читать курс азов патанатомии.
- Вот этот эффект. – Аристарх указал на срез шеи. – Крайне редкое явление, которого не достичь обычным магам со сферой Сил или чародеям с Путем Демонического Ветра.
Мужчина склонился чтобы разглядеть срез лучше. Что то привлекло его внимание. Он хмыкнул и передвинул поближе ближайшую стойку с лампой и большой линзой на гибкой подставке. Хорошенько осветив шею трупа, он наставил на нее линзу.
- Мгм... я понимаю о чем вы.
- Ткани не сдвинуты, даже самые тонкие. Кость срезана как масло, ни единого осколка – возбужденно прошептал Аристарх. – И проверьте резонанс.
Паталогоанатом провел по линзе пальцем. На стекле засветились руны, однако срез шеи остался неизменным.
- Резонанс отсутствует. Это не магия, это физическое оружие. Но ткани... оружие не способно на такое.
- Это так называемый чистый форс. Физическая манифестация чистой кинетической энергии. Крайне редкая штука.
- Ммм... мы проходили это в университете, однако я ни разу не встречал этого на практике. Насколько я помню, нам говорили, что чистый форс это прерогатива псиоников и старейшин вампиров из клана Тремер. Для магов владение подобным чрезвычайно трудно. Вроде бы, из известных магов, лишь считанные единицы овладевали хотя бы одним единственным заклинанием чистого форса, самым простым... как же оно называлось, не могу вспомнить.
- Холод Клинка Ветра. – ответил Аристарх. – И это именно он. По крайне мере, именно так его используют.
- Да, точно, вспомнил. – Патологоанатом активно закивал. – Двухмерная плоскость кинетической энергии. У нее в прямом смысле отсутствует толщина, это не столько лезвие, сколько непосредственное прекращение связей между молекулами. Этот эффект невозможно подделать.
- А стало быть, тут побывали либо псионик, либо старейшина Тремер. Второе невозможно в силу того что был день и любой вампир сгорел бы за считанные секунды.
Патологоанатом задумался над услышанным. Все было логично, он видел подтверждение перед собственными глазами, однако все вместе оно звучало как бред. По привычке, он потянул было руку ко рту чтобы грызть ногти, однако его пальцы умерлись в маску, приводя его в чувство. Отдернув руку, он понадеялся, что Аристарх не заметил его маленькой слабости. Впрочем, Аристарх был слишком увлечен разглядыванием трупа чтобы смотреть по сторонам.
- Значит, вы хотите сказать, – неуверенно начал мужчина – что тут был псионик? Как те Уравнители из Вестена?
- Опять таки, Уравнитель из Вестена тайно защищающий уссурский кадетский корпус... эта версия тоже не выдерживает никакой критики.
- Тогда что у нас остается?
- Значит это был маг. И я даже знаю имя этого мага. Простите, я не представился. Аристарх Преображенский.
- Леонид Вяземский, приятно познакомиться. И да, наслышан, наслышан о вас, Аристарх Илларионович.
- Давайте проверим одну мою теорию, нужно как можно быстрее осмотреть все тела извлеченные из кадетского корпуса. Я сейчас все объясню...
---
Артём слабо понимал что происходит и куда его несут, он не был даже уверен в том были его глаза открыты или закрыты. Вокруг что то говорили, вроде бы много людей, однако смысл сказанного до него не доходил.
Заседание Военного Трибунала по делу о нападении на Новониколаевск проходило в здании городской мэрии. Помещение, в котором обычно заседала дума, было залито светом нескольких десятков газоразрядных ламп специально установленных армейскими спецами по случаю. Оператор ламп – армейский техномант Петрович обсуждал с совершенно посторонними людьми какие-то глубоко философские вопросы интересные и понятные лишь ему. В принципе, это было понятно, это не его судили. На скамье подсудимых находилось трое: два полуголых подростка, кажется маги, и один мужчина одетый в странный белый халат и моток ткани на голове. Председательствовал на суде один из уссурских Уравнителей – Богатырь по имени Микула. Одетый в простую длинную, светло-голубую рубаху и свободные, песочного цвета штаны, он выглядел совершенно не к месту здесь. Ему было мало интересно происходящее. Глядя в окно он думал о том как же сейчас хорошо было бы ходить по вспаханному полю вслед за плугом. Он был невысоким, но необычайно крепко сбит. Скучая, он вертел в руках пару каменных лягушек – пресс папье лежавшие на трибуне.
- Итак… все тут? – спросил Микула. – Давайте побыстрее начнем, да и закончим к ужину.
- Так точно, ваша честь. – отрапортовал офицер.
Судебный процесс шел неровно, урывками. Пока прокурор зачитывал обвинение Харуну, Артёму и Алексею в предательстве Уссуры и сотрудничестве с казаками, судья то и дело его прерывал.
- Слухай… а почему ребятишки то полуголые? На них токмо исподнее, да и то, на одном – мокрое.
- Ваша честь, их доставили из больницы и они не успели одеться. Тот что в мокром был в ванне когда за ним пришли.
Густые темные брови сошлись над переносицей Микулы как два грозовых облака. В зале суда наступила тишина.
- Вы их из больнички выдернули? – голос Уравнителя, хотя и негромкий, заставил вибрировать каменные стены. – Как животные, ей богу… И одеться не дали.
- Они сами не оделись. – пролепетал офицер.
- И как они по твоему оденутся, нехороший ты человек? У одного глаза замотаны, второй на ладан дышит.
- Так они же того… враги… Это их кадеты и порубали, пока оборонялись.
Мраморная лягушка раскрошилась в щебенку в руках Микулы. Уравнитель посмотрел на пыльную ладонь полную каменной крошки.
- Ну вот… хорошую вещь испортил. Извините. – пробасил Микула, аккуратно смахивая остатки камня в ладонь и ссыпая мусор в стоящее рядом ведерко. – Продолжайте.
Артёма и Алексея к тому времени уже укрыли пледами.
- Итак… поскольку есть неопровержимые доказательства того что нападавшие имели информатора среди…
Микуле вновь стало скучно. Легонькими движениями он поворачивал оставшуюся фигурку лягушки чтобы она попеременно смотрела то на одного говорящего, то на другого. Между тем, процесс уже начался. Выступил мэр города, Николай Соболев, свидетельствующий о том, что араб имеет очевидные связи с казаками, поскольку именно Империя Крессента является главным рынком сбыта захваченных казаками рабов. Это подтверждается и тем, что Харун во время нападения не находился в Кадетском Корпусе, а отсиживался где-то в городе.
- А сам ты чего делал? – спросил Микула. – Ну, когда казаки то понаехали.
- Организовывал оборону города. – без запинки ответил Николай. – Благодаря моим усилиям, город смог продержаться до прихода подкрепления.
Ни одна мышца не дрогнула на лице араба, однако, те кто знали его хорошо, ужаснулись бы увидев взгляд его чуть прищуренных глаз. Мэра он никогда не любил и это было взаимно. Араб терпеть не мог высокомерных людей, Николаю не нравился своевольный чужеземец. Теперь мэр, очевидно, решил окончательно разделаться с противником, заодно, выхлопотав себе награду.
Далее слово взял обвинитель. Офицер рассказал о том, что Артём и Алексей были оформлены в кадетский корпус против всех правил, будучи магами, они не могли и не должны были учиться в этом корпусе. Кроме того, они были зачислены задним числом и именно по настоянию Харуна. Этот факт подтверждали и ряд членов офицерского состава кадетского корпуса.
- Тела ряда кадетов погибших в ходе рейда носят на себе признаки смерти причиненной сверхъестественными источниками, или, проще говоря – магией.
Микула уныло смотрел в окно, за которым проворные стрижи носились сквозь вечерние сумерки, ловя мошек.
- Ага… а что говорят выжившие кадеты?
- Они находятся на реабилитации в военном госпитале столицы. Там их будут лечить в том числе от психических травм. – ответил офицер.
- Сотрут память, стало быть?
- Не могу знать. Но такое зачастую практикуется с детьми чтобы не допустить надлома психики.
- Слова то какие мудреные. Ну… обвиняемые что-нибудь скажут в свою защиту?
Первым встал Харун. Подойдя к трибуне, он произнес краткую, но емкую речь. Не опровергая и не подтверждая свою связь с казаками, он обратил внимание суда на тот факт, что в процессе защиты города не выжил ни один дружинник, что делает город по сути беззащитным перед повторными нападениями. Как стратег, он может сказать, что тактика обороны города имеет абсолютно преступный характер.
- Но к делу это не относится. – вздохнул Микула. – Ребятишки, вам есть что сказать?
Алексей не видел Артёма, но, поняв, что тот пытается встать, помог ему. Каждое движение парня отдавалось во всем его теле невыносимой, тягучей мукой. Дрожа, поддерживаемый Младшим с одной стороны и Харуном с другой, он разлепил потрескавшиеся губы. Вместо звонкого голоса, над залом разнесся едва слышный хрип.
- Оправданий хотите? Не за что мне оправдываться. У меня все, ваша честь.
Зал взорвался криками возмущения, однако судья установил тишину, подняв правую ладонь.
- Думаю, тут все ясно…
- Ваша честь!
В зал суда ворвался старик, держащий перед собой медный жетон целителя третьего круга. Аристарх Илларионович шел вперед, таща за собой мужчину в костюме патологоанатома. Ни один стражник не посмел преградить ему дорогу.
- Добрый вечер. – вздохнул Микула, надеявшийся на то что он все быстро закончит и пойдет ужинать.
- Ваша честь, дайте мне слово. – взволнованно произнес чародей.
- Ну, можно подумать, если вам не дать слово, вы замолчите и уйдете.
Микула был полон грусти. Кажется, горячего борща с пампушками ему сегодня не покушать. А между тем, его дочь сегодня как раз борщ и готовила. И пироги с вишней.
- Ваша честь. Обвинения в адрес этих мальчиков абсолютно безосновательны.
- А вы уже знаете в чем их обвиняют?
- Не нужно быть гением чтобы сложить два и два. – развел руками Аристарх. – У меня есть доказательства того, что они сражались на стороне защитников города.
- Ну… - судья глубоко вздохнул и вернулся к созерцанию лягушки. – Тогда говорите.
- Один из казаков был убит чрезвычайно редким эффектом…
Микула представлял что говорит на самом деле лягушка – это было не так тоскливо как слушать старика сыпящего кучей разных терминов. Он понадеялся, было, что старик поговорит и закончит, но затем начал говорить патологоанатом и подтверждать сказанное Аристархом, или как его там.
- Магов и чародеев способных на такой эффект невероятно мало, так что это мог быть исключительно присутствующий здесь Плафонов Артём либо Латышев Алексей. – заключил Аристарх.
Артём поднял руку и помахал ею в воздухе. Он пытался что-то произнести, но губы его не слушались.
- Да, что он хочет сказать? – вздохнул Микула.
- Платонов… - с трудом просипел Артём. – Платонов Артём.
- Пусть Платонов. Но это заклинание... ещё такое умеет Жорж Ле Монт, который Буревестник. – произнес судья.
- Артём его ученик!
Аристарх просиял как начищенная монетка.
- Да? Ну, ради проформы, есть у него сигил подтверждающий это?
Аристарх кивнул.
- Такие вещи не оставляют просто так. Я ношу их с собой с тех пор как снял их с пациентов.
Аристарх протянул два медных сигила судье. Прочитав ауру с жетонов, Микула немного посидел молча.
- Жорж Ле Монт, чей Аватар – Предатель. Оно, по-своему, интересное совпадение. Ну что же… тут мне все ясно.
Микула встал со стула. Он был не так высок, однако, то как он держался, его взгляд, неторопливые движения… казалось, он возвышался над окружающими как взрослый человек над детьми. Телосложение Богатыря делало его похожим на оживший холм – он был крепко сбит, с руками толщиной в бедро взрослого мужчины.
- Я, Микула Селянинович, Богатырь и все такое, в общем, я вот смотрю на вас, и тошно мне от того что я вижу. Потому что я слышу правду и ложь. И вот правдивых людей тут было ровно два, вот этот ребенок. – Микула указал на Артёма. – И вот этот старик. Все остальные либо прямо лгали, либо недоговаривали правду… но я то слышу что вы на самом деле думаете и что должны сказать. Приговор… или как там вы, городские, говорите… Вердикт, то бишь. С араба снять все обвинения, он хороший, хоть и странный. Хотел все внимание с ребят переключить на себя и на мэра. Мэра Соболева отстранить от должности за несоответствие… чему там ты должен соответствовать? Вот ты этому несоответствуешь. Маги Латышев Алексей и Плафонов Артём награждаются какой-нибудь хорошей наградой и могут поступить на работу в армию Уссуры в качестве вольнонаемных магов.
Артём с трудом доковылял до Микулы и поднял тощую руку, привлекая к себе внимание. Богатырь удивился, но наклонился к самому лицу Артёма.
- Что?
Выслушав то что прошептал ему парень, Микула кивнул. Выпрямившись он откашлялся.
- Прошу прощения. Платонов Артём, а не Плафонов. Вот, в общем то, и все. Айда ужинать. Сейчас бы супчику, да с потрошками. Или щец.
---
Тем вечером Артём и Младший ужинали дома у Аристарха Илларионовича. Артём, хотя и все еще худой, стремительно шел на поправку. Аристарх уже раз пять провел подробные осмотры, но так и не смог понять, что именно произошло в организме парня – тот был девственно чистым, без единого шрама, ожога и… следов магического вмешательства. Да, он был все еще слаб, но его организм уже не был отравлен продуктами собственного распада.
- Завтра мы отправимся в Саратов через порталы. – сообщил Младший, уплетая за обе щеки какой-то азиатский суп приготовленный поваром специально по случаю празднования. – Вечером там будет концерт на котором будет присутствовать Александр Красный. Он, оказывается, хотел нас увидеть. Кстати, очень вкусно приготовили суп, спасибо.
Гордей просиял, услышав похвалу.
- Спасибо. Я очень рад.
- Завтра надо будет встать рано утром. – Артём, в отличие от друга, кушать не хотел. Он задумчиво ковырялся ложкой в тарелке. – Есть кое-какие дела в Академии. И… Аристарх Илларионович, а мой кулон… он ведь у вас?
- У меня. – кивнул Аристарх, вытаскивая кулон с чароитом из кармана и протягивая его Артёму. – Не знаю что это за зачарование, но мне пришлось его снять с вашей шеи чтобы лечить вас.
- Все нормально… только знаете… я кушать не хочу.
- Попробовать вот это.
Гордей поставил перед Артёмом тарелку с несколькими плоскими ломтиками мяса, полупогруженными в темную, ароматную жидкость.
- Не хочу, спасибо.
- Попробовать. – настоял Гордей. – Вы любить.
- Что это?
- Вагю Терияки.
- Звучит как то непотребно. – протянул Артём, глядя на мясо.
- Попробовать! А вы… Вагю Шин Суйтару.
Перед Младшим Гордей поставил блюдо с нарезанными прямоугольными кусочками мяса обжаренными на огне.
- Действительно звучит как ругательство. – отметил Младший.
Артём хотел было отказаться, но под взглядом повара, взял все таки кусочек мяса и положив в рот, прожевал и проглотил.
Следующую минуту он сидел молча глядя в пространство перед собой.
- Тёма… ты чего? – позвал его Младший.
- Нет… - Артём покачал головой. – Ничего…
Он смотрел на мясо перед собой как на нечто из другого мира. Нечто, что было чем угодно, но не едой. Еда в жизни деревенского парня никогда не имела такого вкуса, такой консистенции, не приносила такого… удовольствия.
Парень медленно потянулся за вторым куском. Его он уже жевал намного медленнее, закрыв глаза, вслушиваясь в собственные ощущения, впитывая каждую каплю этих неведомых до этого вечера ощущений. В голове плыли кораблики, в ушах стучала фраза «Остановись, мгновенье, — ты прекрасно!», услышанная им когда-то от Жоржа. Сейчас, только сейчас, Артём понял о чем говорила Анастасия, что подразумевал Жорж, когда они обсуждали утонченность и интеллигентность. Дело было не в еде и не в ее вкусе. Штука была в том, что еда – это не только чтобы набить брюхо. Еда может быть отдельным удовольствием, ритуалом, который делает человека чем то большим чем животное поглощающее пищу.
Артём молча встал и вышел из комнаты, чтобы помыть руки – вещь, к которой он так и не смог привыкнуть за время жизни в доме Анастасии. Вернувшись, он постарался сесть ровно, так как это делал Младший.
- Чего с тобой?
- Ничего, Леха, все в порядке.
Парень продолжил ужин, растягивая каждый кусочек мяса так долго, как это было возможно. Младший недоуменно пожал плечами и вернулся к своему стейку.
***
Рано утро Алексей пришел с Таней к воротам Континенталя и попросил вызвать Томаса Андерсона. Он даже не удивился узнав, что Томас оставил указание пропустить его внутрь. После тщательного осмотра, их провели в отель и Таню почти сразу же увели в кабинет к целителям, а Змей, в окружении трех охранников прошел в номер священника. Тот уже ждал своего неудавшегося убийцу.
- Доброе утро.
Несмотря на то что Томас был замотан в бинты, он, тем не менее, представлял собой образчик спокойной жизнерадостности. Цветовая гамма его номера, в котором все было разных оттенков бежевого, желтого и серого, поддерживала это настроение.
- Доброе. – пожал плечами Алексей и запнулся, встретившись взглядом с сидящим на диване, седоволосым мужчиной неопределенных лет, чье лицо было испещрено шрамами. Это был наемник известный как Мясник. Высокий, жилистый, нездорово бледный, с желтыми кошачьими глазами. Второй круг опасности, при этом, де юре – он считается легальным наемником поскольку принимает заказы на убийство всего что не является человеком, де факто – людей он убивал не меньше, а то и больше чем многие другие.
Мясник изучал Алексея несколько секунд, после чего вернулся к раскладыванию колоды карт на стоящем перед ним, низеньком столике. Два меча наемника лежали рядом с ним на диване. Персик неодобрительно нашипел на мутанта.
- Кошки меня не любят. – констатировал Мясник, никак иначе не отреагировав на кота.
- Учитывая, что мой предыдущий телохранитель умер исполняя свой долг, посол Кастильи настоял на том, чтобы меня сопровождал некто не менее способный. – объяснил священник. – И пожалуйста, не стой, присаживайся. Будешь чай или кофе?
- Я не пью и не ем в чужих домах.
Алексей замолчал, пытаясь понять что происходит. Он не собирался говорить правду, он думал согласиться на чай, чтобы проявить дружелюбие, после чего не притрагиваться к напитку. Вместо этого, он сказал правду.
- Понимаю. Это разумно. – кивнул Томас. – Хотя у меня и нет причин желать тебе зла.
Священник присел на диван скрестив ноги на крессентский манер. Персик незамедлительно забрался к нему на колени и свернувшись клубком, громко замурчал. Алексей впервые в жизни почувствовал это странное ощущение. Его кот, его фамильяр, они были так близки… и он так легко пошел к чужому человеку, которого видит впервые в жизни. Смутная неприязнь к Томасу, зависть и желание отобрать Персика и оставить кота себе и только себе. Он молча смотрел на своего кота, пока его не отвлек голос Томаса.
- Итак, ты пришел сюда… я рад тебя видеть, ведь ты спас мне жизнь, но, полагаю, для твоего визита есть конкретная причина?
- Я пришел чтобы натравить тебя на первосвященника Лазаря, потому что…
Лишь усилием воли Змей заставил себя замолчать. Впервые за долгое время он был в смятении. Его тело не слушалось приказов, он говорил не то что собирался, а то, о чем действительно думал.
- Что… я не могу… лгать. – Змей пытался выговорить иные слова, но против его желания, он произносил правду.
- Это влияние Истинной Веры. – подсказал Томас. – Чем ближе ты ко мне, тем труднее тебе делать вещи которые не угодны богу. Ложь в их числе. Не смущайся, говори то, что думаешь, то, зачем пришел.
- Я далеко от тебя. Между нами три с половиной метра.
- Нет. – улыбнулся Томас. – Между нами дистанции нет вообще.
Он показал на Персика, блаженно мурлыкающего у него на ногах.
- У вас одна душа на двоих. Удивительная душа. Незапятнанная злом, не тронутая добром. Вы сами по себе, не причисляя себя ни к какому обществу кроме друг друга. Неудивительно, что кот стал твоим фамильяром. Ты тоже стремишься гулять сам по себе. С той разницей, что ему нужна человеческая ласка, а для тебя она чужда. Ну и все же, солгать ты мне не сможешь.
- Я обычно не лгу.
Эти слова были тем, что Алексей хотел сказать. То есть, если говорить искренне, то слова остаются именно тем, что думал.
- Охотно верю. – кивнул Томас. – Ты не выглядишь тем, кто обычно хитрит.
- Я… я знаю почему первосвященник решил тебя убить. Он подвергся порче, я точно это знаю. Не так давно, я убил девушку, которая ходила к нему на исповеди. Ее звали Луиза, она была певицей. Судя по тому что я понял, ее начали целенаправленно травить, лишив голоса и подпортив здоровье. Потеряв все что имела, она обратилась к религии. Ее исповедовал лично Лазарь и в серии исповедей он окончательно уничтожил ее как личность.
- Зачем?
- Я… когда я смотрел на нее с помощью сферы Энтропии, я видел, что она была обречена. На ее лице была татуировка, незримая обычному глазу.
Алексей начертил в воздухе перед собой несколько линий.
- Я не знаю что это такое. – признался Томас.
- Двойной Крест Альзура. – Мясник хмыкнул. – В данном случае оно работает как проклятье. Призыв сущности в обмен на жертву. Луиза, очевидно была жертвой. Я бы предположил, что им нужны были и ее тело и ее душа.
Встретив удивленные взгляды окружающих, Мясник пояснил.
- Я работал с таким, так что знаю. Призванная сущность не пожирает тело, как это обычно бывает у чудовищ, а вселяется в него. Я знаю историю про одного парня, он был талантливым учителем, которого довели до ручки родители его учеников. То им оценки слишком низкие, то внешний вид учителя не нравится, то он посмел на речке купаться летом. И директор им во всем потакала. В итоге, под воздействием проклятья в него вселился демон который продолжил учить, и делал это не менее, а может и более виртуозно чем сам парень. Правда вот дети все, как один, стали культистами и в один прекрасный день массово принесли в жертву своих родителей и вообще все взрослое население деревни. Ну кроме директора.
- Директор и был заклинателем. – предположил Томас.
- Именно так. Они засеяли окрестные поля кукурузой и стали там жить, периодически принося тех кто вырос в жертву демону.
- И что потом?
- А потом меня наняли родители одной пары, которая пропала по дороге из одной деревни в другую.
Мясник вздохнул.
- Тяжело это было. Дети же, все таки.
- Ты убил их? Или ушел оттуда?
- В таких случаях я не делаю выбор. Я убил демона, хотя он и был отожратый. Но он не был воином, с этим мне повезло. А дети, без своего покровителя, они резко перестали быть смелыми и рассказали мне эту историю. Так что… один учитель меньше чем за год смог обратить детей целой деревни в культистов.
- Луиза была певицей. – медленно проговорил Томас. – Я знал ее, оперная дива, действительно талантливая. Демон в ее теле, с ее голосом… он бы выступал в залах для элиты общества. Столько порчи могло быть привнесено в этот мир. К тому времени как Уравнители бы напали на след, верхушка общества нескольких стран уже была бы под контролем демона.
- Это, видимо и был план Лазаря. Значит и он спутался с демоническими силами. Во время вашей встречи это неизбежно выявится, ты почувствуешь порчу, а он не сможет врать. Он нанял того оборотня чтобы убить тебя до встречи.
Алексей чувствовал облегчение. Он все таки натравил Томаса на Лазаря, хотя и сделал это не совсем так, как предполагал изначально. Томас выглядел крайне сосредоточенным, он пытался понять что именно делать с полученной информацией. Определенно, ему нельзя было встречаться с первосвященником, это грозило ему смертью.
- Мне нужно вернуться в Кастиль и рассказать обо всем братьям Доминиканцам. Срочно, очень срочно.
Томас снял спящего кота с колен и переложил его на диван. Затем он встал и нервно начал ходить из стороны в сторону, пытаясь собрать мысли воедино. Мясник отложил карты в сторону.
- Надеюсь не через порталы? Я их ненавижу.
- Истинно Верующие не могут путешествовать через порталы. Они схлопываются при нашем приближении.
- Вот это я удачно нанялся.
- Погоди. – Змей поднял руку. – Вначале, прежде чем ты уйдешь, я хотел бы услышать ответы на пару вопросов.
- Да?
Томас остановился.
- Как ты стал таким? Что превратило убийцу по прозвищу Иона в священника Томаса Андерсона?
Священник присел обратно, чем немедленно воспользовался Персик, вернув себе место на коленях. Томас уже собрался с мыслями и взял себя в руки. В конце концов, Лазарь еще не знал что подосланный убийца потерпел поражение, да и охрана Континенталя была надежной, а в Мяснике Томас вообще не сомневался. В свое время, Томас обрел гармонию в своей душе, и теперь, он считал нужным дать и другим людям шанс.
- Это началось очень и очень давно, мне тогда было семь лет, а Леону – шесть…
