Глава 5
День на удивление выдался тёплым и безветренным, что случалось на Афилоре крайне редко. Маркус, проснувшись по обыкновению рано, успел уже обойти наспех возводимые баррикады, точки перекрестного огня и наблюдательные вышки. Теперь же он сидел в передвижном командном пункте – здоровенном вездеходе на базе танка «Максимус» с гордым названием «Бастион», и поглощал свой поздний завтрак.
В командном пункте, в эти минуты царила редкая в последнее время тишина, и Маркус был благодарен за минуты покоя, глядя сквозь бронированные стекла на копошения его людей на улице.
Вдруг, весь корпус командного пункта завибрировал и Маркус услышал близкий звук приближающегося транспортника легиона. Всего в трёх километрах от их укреплений продолжалась высадка воинов Омегона и Лютера на отчищенные от складов площадки. Маркус уже привыкший к этому, не обратил на вибрацию никакого внимания, продолжая жевать бутерброд с копчёной колбасой.
- Штабс-полковник, – раздался голос Долорес за спиной Маркуса.
Трут медленно повернулся и посмотрел на свою помощницу, облаченную в плотную шинель тёмно-зеленого цвета.
- Привет Долорес, – не до конца прожевав, ответил Маркус, не утруждая себя ответить по уставу, на приветствие младшего по званию.
Долорес расценила это как призыв отставить звания и разговаривать на равных, как друзья, коими они, в сущности, и являлись, не один год, неся службу вместе.
- Ох, как же я устала от этого постоянного шума, – пожаловалась женщина, расстёгивая тугие пуговицы на шинели и присаживаясь в кресло, рядом с Маркусом, растирая замерзшие руки. – И как еще работники космопорта сума не сошли. Это ведь уже вторые сутки шаттлы садятся, взлетают, садятся, взлетают. Ужас.
- Как-то я держал оборону на никому не нужной планете, – начал Маркус продолжая монотонно жевать. – И когда я уже отчаялся, с неба спустилась подмога. С того времени, этот звук для меня слаще любой симфонии.
- Это сейчас что было? История с глубокой моралью? – усмехнулась Долорес.
- Угу, – кивнул Маркус. – Для тебя этот звук должен быть сейчас, словно голос возлюбленного, ведь это звук нашего спасения.
- У тебя крошки в бороде, – сказала Долорес и, привстав, достала одну, показав её Маркусу, перед тем как бросить в урну.
- Как там со складами, – не обратив на крошку должного внимания, спросил Маркус.
- Вычищаем под чистую, – коротко ответила Долорес.
- Сонус-танки? – тут же спросил Маркус.
- Будут на позициях в течение часа, - вновь ответила Долорес.
- Это хорошо, – ответил Маркус и, встав, подошел к окну, слегка прищурившись от яркого света.
- Тебя что-то беспокоит? – в голосе Долорес прозвучало волнение.
- Помимо того, что скоро на нас обрушатся самые опасные враги со времен великой войны? – Маркус повернулся к Долорес и вопросительно поднял брови.
- Ты же понял, о чем я, – нахмурилась Долорес.
- Пока все мои мысли направлены именно на это, – парировал Маркус.
На командном пункте вновь воцарилась тишина, каждый думал о своём. Затем Маркус повернулся к Долорес и, облокотившись на стекло спиной, спросил:
- Послушай, я никогда тебя не спрашивал, но как так получилось, что ты оказалась в армии трутов. Ну, то есть я знаком только с тем, что написано в твоём личном деле, но за официальным документом нельзя рассмотреть причин, побудивших тебя к этому и не видно самой дороги.
Долорес некоторое время пристально смотрела на своего командира.
- С чего это вдруг тебе стало интересно? – наконец спросила она.
- Про…
Маркуса прервал нарастающий гул шаттла и легкая вибрация.
- Просто я подумал, что мы знакомы с тобой уже много лет, несколько раз побывали в достаточно серьезных переделках. А вот времени узнать тебя получше, как-то не было, – пожал плечами Маркус.
- Думаешь мы не переживем осаду? – прямо спросила Долорес.
- Случится, может всякое, – не став юлить, и уклонятся, ответил Маркус. – Так ты мне поведаешь?
- Да тут и рассказывать-то особо нечего, – неуверенно начала Долорес.
Тишина окутала две фигуры на командном пункте, поглощая даже звуки снаружи, и когда пауза готова была стать неловкой, Долорес заговорила:
- Я родилась в одном из «разрешенных» городов на Эдеме – сделала характерный жест руками Долорес, беря слово в кавычки. – Жизнь там не сахар, но не это главное. Там множество ограничений, мир суров к нарушившим «слово Создателя». Вот и бегут оттуда все, у кого хватает духа, и кто не боится оказаться один на один с окружающей Вселенной. С самого детства я чувствовала себя не в своей тарелке. Мне было тесно в небольшом городке Свич. А уровень разрешенной технологии был настолько низким, что это, казалось, даже смешно. Представь себе, что все знают, что где-то рядом находится мир ангелов, где царит технический прогресс, где поощряется ум и тяга к новым знаниям. А у нас хоть и нормальное жилье, но все ездят на лошадях. Есть электричество и водопровод, но нет средств связи. Примитивные кремневые ружья, и обязательная работа на обширных полях без спецтехники. И это в то время, как над нами то и дело проплывают роскошные шаттлы «небожителей».
Долорес на мгновение замолчала, собираясь с мыслями, затем продолжила:
- Я знала, что там мне не место, поэтому, как только окончила школу, двинулась на заработки в местный космопорт. Там я и полы мыла и в местной забегаловке подрабатывала. Но мне было всё равно. Там я имела шанс улететь. Так и получилось. После трех лет неустанного труда я заработала достаточно средств, чтобы оплатить билет в один конец, до ближайшей планеты.
- И ты отправилась на Астельхейм? – спросил Маркус.
- Нет, что ты. Сначала я отправилась на планету Урия. Она мне казалась раем. Но одно дело мечта и другое дело реальность. Промаявшись там год, я смогла улететь оттуда с одним дальнобойщиком на планету Преста. А вот там у меня даже стало, что-то получаться. Я нашла неплохую работу и даже некоторое время встречалась с одним элвом, но не думаю, что это у нас было серьезно.
- Послушай, – перебил ей Маркус. – Так ведь Преста же была нашей колонией, пока одно из самых крупных нашествий рейдеров не превратило половину городов на планете в развалины, – брови Маркуса от удивления поползли вверх. – Ты была там, когда они атаковали?»
- Хм, была – усмехнулась Долорес. – Я была одной из защитников города Миллира. Одного из немногих, который удалось восстановить после нашествия. После этого-то меня и заметила военная машина трутов, а вернее терр-министр Мирован. Он и посоветовал мне стать рекрутом и дал рекомендации в вашу академию. Вот, собственно, и все. Дальше ты знаешь.
- Да, дела – почесал затылок Маркус. – Я прекрасно помню отчеты по тому инциденту. Я тогда был младшим лейтеместером и служил в штабе на Астельхейме. Это был жестокий удар пиратов. Планета потом перешла под надзор ангелов, и королевская семья была только рада этому. К слову, тогда так и не выяснили причину столь крупномасштабной атаки на курортную планету.
- Ну, вот как-то так, – улыбнулась Долорес. Теперь я каптан, адъютант одного очень странного трута с грязной бородой.
Маркус рассмеялся, но его смех потонул в реве приближающегося шаттла.
***
Рябь под шаттлом усилилась, когда его массивное тело готовилось к посадке. Выпустив из своего гладкого брюха три изогнутых опоры, он мягко коснулся земли и заметно просел, нагруженный под завязку.
Потоки сухого ветра трепали волосы генерала Омегона наблюдавшего за посадкой очередного корабля с его крейсера «Ледяной Молот». Рядом с ним стоял его маршал Райнес. Пока единственный из маршалов спустившейся со своим генералом на поверхность.
- Сколько по времени будет продолжаться выгрузка? – спросил Омегон.
- Этот последний шаттл с вооружением. Затем нам доставят провизию и экипажи яматцев. В общем, высадка завершилась.
- А как проходит высадка у легиона Лютера? – не глядя на маршала, спросил генерал.
- Мы опередили их на пол часа, мой генерал – с улыбкой на угловатом, словно камень лице ответил Райнес.
Омегон ничего не сказал, но и на его лице появилась улыбка. Ведь, судя по всему, он выиграл спор с Лютером.
- Что у нас с периметром? – отвлекшись от приятных мыслей, спросил Омегон.
- Минимальное охранение. Серьезного делать ничего не стал, так как через час выдвигаемся на позиции, – ответил маршал.
- Молодец, – кивнул Омегон, впервые взглянув на Райнеса, сурового воина, который со временем наверняка примет под командование собственный легион или же займет его место, если так решит судьба.
- Начинай подготовку к маршу. Нам надо занять позицию до темноты. Время, к сожалению, не на нашей стороне. Предатели могут появиться в любой момент.
- Слушаюсь генерал, – Райнес ударил сжатым кулаком по нагруднику и, развернувшись, быстрым шагом направился в сторону утонувшего в суете временного лагеря.
Омегон, некоторое время смотрел в след удаляющемуся маршалу. Затем, наконец, развернулся в сторону открытого трапа, по которому маршировали только что прибывшие легионеры.
- Шевелитесь! – крикнул Омегон, подгоняя воинов. – Вас никто ждать не собирается. Отставшие могу вообще не показываться на поле боя, а сразу отправляется домой с позором.
И так спешно выгружавшиеся легионеры, удвоили усилие.
- Лейтенант, живо сюда, – крикнул Омегон, заметив одного из лейтенантов, руководящих выгрузкой оборудования.
Подбежавший ангел вытянулся по струнке, резво хлопнув кулаком по нагруднику.
- Мой Генерал, Лейтенант Бьёрн, 52 подразделение, 3 гвардии, по вашему приказанию прибыл, – резво отчеканил ангел.
- Лейтенант Бьёрн, как только выгрузитесь, немедленно отправляйся в лагерь, там уже начата подготовка к отправке на линию. Будешь замыкающим. Здесь оставь несколько толковых тысячников для охраны тяжелой техники. Как только прибудет экипаж, пусть они нас догонят. Координаты будут переданы по внутренней связи. Всё, выполняй.
- Слушаюсь, генерал. Разрешите идти?
- Ступай воин, – доброжелательно ответил Омегон.
Воодушевленный ангел стрелой кинулся к своему подразделению, на ходу выкрикивая приказы и поторапливая своих подчиненных.
- Отличные у тебя воины, брат, – раздался рядом голос Лютера.
Омегон оглянулся, удивившись присутствию генерала.
- А ты чего здесь?
- Да, вот решил проверить, как ты справляешься. Вижу неплохо, – как обычно бесстрастно ответил Лютер.
- Ты бы лучше за собой последил, – рассмеялся Омегон. – Я опережаю тебя на полчаса.
- В высадке, несомненно, опережаешь – казалось Лютера невозможно смутить. – Однако мой легион уже размещается вдоль линии обороны, а твой легион как я понял, только выдвинулся.
Улыбка сошла с лица Омегона:
- Ах ты, старый лис! Это не по правилам, ты жульничаешь!
- Отнюдь. Спор бы о том, кто быстрее займет свою позицию, а не, кто быстрее спустится на планету. Внимательнее надо быть к предмету спора, брат, – было видно, что в глубине глаз невозмутимого Лютера искрится веселье.
- Спор еще не окончен, пока весь легион не выйдет на позиции!
Глаза Омегона загорелись лихорадкой дружеского соревнования, и он тут же включил коммуникатор:
- Райнес! Слушай новый приказ! Считай, что предатели уже высадились! У тебя есть четыре, нет, три часа, чтобы занять позиции! Время пошло! – сказав последние слова, Омегон оборвал связь. – Еще не все решено брат, мы еще посмотрим кто кого.
- Как это глупо, брат. Зря стараешься, я отдал такой приказ еще час назад, – было видно, что Лютер наслаждается моментом. – Готовься к сокрушительному поражению!
С этими словами темноволосый генерал невозмутимо отправился к шестиколесному вездеходу, ожидавшему его недалеко от места высадки.
- Вот жулик, – по-доброму рассмеялся Омегон их невинной забаве и вечному соперничеству. Однако тут же заспешил к своим легионерам, решив, во что бы то ни стало выиграть их спор.
А где-то на окраине галактики огромная армия вынырнула из нематериального пространства, тут же ложась на курс по направлению к звёздной системе Афилор. Время битвы неумолимо приближалось.
***
Плавные линии холмов покрытых невероятно яркой зеленью трав. Голубое небо, разбавленное пушистыми облаками, соединялось на линии горизонта с заснеженными пиками гор. Прекрасный город из золота и белоснежного мрамора с высокими башнями-небоскребами и величественными арками мостов. Роскошные сады с уникальными цветами и величественными деревьями, источающими сладостный аромат экзотических фруктов. Всё это великолепие не трогало погруженного в собственные мысли архангела.
Михаил стоял на открытом балконе, сложив руки на перила, смотря вдаль на медленно плывущие облака и стаю, крохотных красных птиц, резвящихся в небе. Вернее, он смотрел, но не видел всё это, его мысли были далеко. Такое с ним бывало редко, если не сказать впервые. Раньше мир был для него понятным, логичным, знакомым. Теперь же Михаил столкнулся с тем, что не мог принять. Это тем более выводило его из себя. Он знал, но не хотел верить. Отказывался верить.
Генерал, предводитель военных сил Эдема непроизвольно сжал кулаки, хрустнув костяшками.
Наконец он обратил внимание на пейзаж перед его глазами, на ангелов, спешащих по своим делам, или просто беспечно гуляющих без всякой цели и понял, что скоро всё это изменится. Всему этому придет конец, и черный дым от костров накроет их своим саваном.
Военная компания против предателей с каждым днём приближается к логической развязке и не важно, какой она будет. Но их мир уже не будет таким, как прежде. Михаил во многом винил себя. Он вовремя не углядел, а ведь должен был. Он должен был понять, что долгая изоляция генералов на границе, может иметь последствия. Он должен был обратиться к Отцу, с просьбой пересмотреть своё решение, ведь их проступки были незначительными, а их отвага на границе беспрецедентной. Они многие тысячелетия сдерживали врага. Теряли своих воинов. Друзей. Не удивительно, что в итоге им могло показаться, что их собратья погрязли в безделье и роскоши, пока они покупают их мир свой кровью. Нет, Михаил не был наивным глупцом, он осознавал, что предатели сделали свой выбор сами, и что для их жестокости нет оправдания. Ведь генералы области Нарака не сошли с ума и не продали свои души врагу. Но он всё равно не мог отделаться от мысли, что это можно было предотвратить.
«Опять пустые разглагольствования!» - плюнул в сердцах Михаил.
Злость на себя не отпускала его уже давно. В глубине души он понимал, что эта ситуация задела его глубже чем он показывал окружающим. Он понимал, что его действия не всегда теперь носят разумный характер, но ничего не мог с этим поделать. Он знал, на что способны предатели. Он смотрел в глаза Люцифера и видел океаны ненависти, в которых тонет его брат, видел омерзительных демонов опутавших сердца маршалов. Эта картина до сих пор стоит перед его глазами. Демоны в обличие его близких с их воспоминаниями. Как мог, такой ангел как Люцифер стать тем, кем стал? Ведь он всегда был самым светлым из них. Самым добрым. Он был весёлым и жизнерадостным и всегда был центром любой компании. Только он умел легко и непринужденно примерить и словом, и делом вдруг разругавшихся товарищей. Он был сосредоточием всего, что Михаил ценил в этой жизни. Пока не пришла война. Первая война. Она заставила многих измениться, но казалось, что Люцифер остался тем же, непосредственным, незапятнанным ужасами войны, несмотря на то что вплотную столкнулся с апостолами и даже самим Неназываемым. Теперь Михаил понимал, что это ему и вправду всего лишь казалось. И не только Люцифер. Ашкаэль, Сигизмунд, Одиус, Даниил, Асмадей. Все они были потеряны для него. Все они своими действиями оскверняли свои былые заслуги. И это было хуже всего.
Из раздумий архангела, вывел мягкий голос. Только, обладатель этого мелодичного голоса, мог подойти к Михаилу незамеченным.
- Здравствуй Михаил.
Михаил медленно повернул голову и посмотрел на вновь прибывшего.
- Привет Метатрон, – ответил Михаил и вновь устремил свой взор в одному ему ведомые дали.
Вновь прибывший, не обратив внимания на холодное приветствие, встал рядом.
- Как прошла встреча с Люцифером? – спросил Метатрон, не ходя вокруг да около.
Михаил не удивился, что его собеседник знал о случившемся.
- А сам то, как думаешь? – спокойно ответил Михаил.
- Ты уговорил его отступить и сейчас он рассматривает варианты свой капитуляции?
Михаил недоуменно посмотрел на своего собеседника готовый взорваться в приступе гнева, но натолкнулся на озорной взгляд молодых глаз ангела.
- У тебя странное чувство юмора – отвернувшись, сказал Михаил. – Ты слишком беспечен.
- И это говоришь мне ты? Тот, кто провернул практически невозможный трюк и пробрался в самое сердце флота предателя, – усмехнулся Метатрон. – Я не узнаю тебя Михаил. Ты хотя бы на секунду осознаешь, что мог погибнуть?
- Люциферу меня не победить, – коротко бросил архангел, продолжая смотреть вдаль.
- Раньше твоё утверждение было верным. Но сейчас, Люцифер имел все шансы. Он обрел колоссальные силы, - теперь Метатрон стал серьезным. - А ты подумал, что станет со всеми, если ты сейчас погибнешь? Ты хотя бы на мгновение подумал о последствиях твоего столь глупого шага?
- Что ты хочешь от меня услышать? – резко повернувшись к Метатрону, спросил Михаил ледяным голосом. – Тебе этого не понять. Ты никогда не понимал. Ты всегда был в стороне от нас, даже не пытаясь сблизиться. Даже память о тебе вернулась к нам лишь недавно. Пойми же, они мои братья. Некоторых я знаю почти столько же, сколько и себя. Тебе не понять, ты ведь даже не один из нас!
Наступила тишина. Михаил, погорячившись, затронул больную тему.
- Да, быть может я не ангел, но я не перестаю быть вашим братом. И вы для меня не перестаете быть братьями. Даже они. Но я, в отличие от тебя понимаю, что сейчас главное не дать нашим братьям уничтожить всё, что с таким трудом нами и ими сделано в прошлом. Их не вернуть, их не переубедить с ними нельзя сесть за стол переговоров и воззвать к доводам разума. Всё что они хотят – это сокрушить бастионы Эдема. Так что наша основная задача, не дать им этого сделать. И сделать для этого, всё возможное и даже невозможное.
- Убить их? – глядя прямо в глаза Метатрону, спросил Михаил.
- Если другого выхода не будет, да, – выдержав суровый взгляд, ответил ангел.
- Радикальное решение, – съязвил генерал. – Самый простой способ, убить их и всё. Лишиться сразу шести генералов. Шести легионов.
- Они уже потеряны для нас. И хуже того, они сейчас являются орудием врага. Возможно, самым смертоносным орудием. Пойми же Михаил, сейчас решается судьба всей Вселенной, и мы не можем позволить своим эгоистичным чувствам взять вверх над рассудком. Ты хоть представляешь, что будет, если Люцифер обретёт все фрагменты ключа от Вселенной?! Сначала воцариться короткий период агонии всего живого, а затем коллапс. Само Упорядоченное перестанет существовать. Все старания Отца пойдут прахом.
- Старания Отца? Ты сейчас говоришь о причине его отсутствия? – грубее, чем хотел, спросил Михаил.
- Да. Всё что он делает – это дает нам шанс. И нам и всему живому, разбросанному в бескрайнем космосе. И все мои действия направлены на то же. Дать нам шанс. Пусть призрачный, но шанс. Шанс не повторить судьбу наших предшественников. Шанс выйти из порочного круга судьбы.
- Что ты имеешь в виду? – нахмурился Михаил.
- Только то, что говорю. Всё в нашем мире смертно. Всё имеет своё начало и конец. И солнце, живущее миллиарды лет и насекомое, живущее один день, ничем не отличаются друг от друга. Бессмертные ангелы, боги, силы, всё имеет свой предел. Всё участвует в круговороте жизни и смерти невероятных масштабов. Таков нерушимый закон существования. И в итоге всё созданное Отцом растворится в океанах Хаоса и никак это не предотвратить. Мы можем сколько угодно раз побеждать Хаос и отбрасывать его за пределы сущего, но в конечном итоге победа Хаоса неотвратима. Понимаешь?
Михаил молчал. Нет, конечно, он понимал, что когда ни будь… Но это перспектива казалась настолько далекой, что даже не стоила внимания, а Метатрон тем временем продолжал:
- Но у нас появился шанс. Быть может, никогда, ни у кого не было такого шанса. И ОН, наш враг, чувствует это, и именно поэтому ведет своё оружие к нам, и именно поэтому мы не имеем права проиграть. Мы должны выйти за скобки, из круга, называй, как хочешь. Но этот бессмысленный цикл должен остановиться.
- Почему ты… вы, не поднимали этот вопрос раньше? – спокойно, пряча ненужные сейчас эмоции, спросил Михаил.
- Потому, что Отец был не уверен. Потому что не хотел обнадеживать вас, а потом жестоко отбирать надежду. Потому что он любит вас. Вас всех. И падшие не потеряли его любовь. Я знаю это.
- Слишком много тайн в последнее время. Слишком много недомолвок, – с какой-то внутренней грустью ответил Михаил на слова Метатрона.
- Поверь, мне тоже этого не хочется, но против нас стоит куда более страшный враг, чем Люцифер. Ведь каким бы могуществом он не обладал сейчас, его можно сразить не сталью так словом. Но наш настоящий враг, это наша собственная судьба и её практически невозможно победить. Именно поэтому всё происходит, так как происходит. Войска должны думать о сражении, а не о том, что это все бесполезно, ибо в любом случае не сегодня так завтра Вселенная сгниет изнутри и провалится в объятия Хаоса.
- Я не сомневался, что ты найдешь оправдание, – сказал Михаил и направился к выходу.
- Михаил. Постой, – окликнул его Метатрон.
Михаил остановился и, не оборачиваясь, произнес:
- Не беспокойся, я знаю свой долг, и, если ты не помнишь, я один из первых поддержал твой план ведения войны. Но запомни, когда придет время, я лично сражусь с Люцифером и сокрушу его.
Не сказав больнее ни слова, Михаил скрылся в тени богато украшенного арочного прохода.
Метатрон с грустью смотрел ему в след. Он не хотел, чтобы разговор окончился именно так, но ничего не мог с собой поделать. Он всегда был таким. Он походил на ангела. Даже его ауру было не отличить от ауры остальных ангелов, но он им не являлся. Несомненно, какая-то его часть была родственна всем жителям Эдема, но оставшаяся часть делала его тем, кем он всегда являлся. Именно эта часть сделала его наместником его Отца, и имена эта часть возложила на его плечи груз знания и ответственности за общее будущее. Но и именно эта часть отгородила его от его братьев и от всего мира стеной непонимания, недоверия.
Одинокая фигура, еще какое-то время стояла на изящном балконе, одной из башен Совета, а затем растаяла, словно мираж.
