Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Ссылки на прошлые главы в комментарии.

— Тейлитэ? — слегка наклонился вперед один из своеобразного парламента мудрецов. — Можно уточнить: та самая, которую мы просим вас помочь уничтожить? Вам не кажется, что ваша просьба слегка нелогична?

— Вполне логична. Вы же хотите убить ту животинку, что в нее вселилась? Ну и убивайте. А Тейлитэ мне оставьте... ну хорошо, дайте для начала мне с ней просто поговорить. Можете?

— Мы не намерены их убивать в прямом смысле слова. Мы сделаем все, чтобы в будущем с ними не встречаться, — подал кто-то реплику из дальнего конца зала. — Такова задача нашей ловушки. 

— В любом случае сейчас поговорить с Тейлитэ уже не получится, — покачал головой Судьболом. Затем его желто-зеленые глаза в прямом смысле просияли, и он хищно улыбнулся.

— Но почему бы не устроить ему свидание с Тетет? Может, она подарит ему возможность поговорить с Тейлитэ? Предложим ей встретиться с нашим уважаемым гостем на нейтральной территории. Откажется — мы умываем руки, соглашается...

— ...соглашается и уничтожает его, как миллиарды прочих существ, — кивнул кто-то из компании.

—А что, хорошая идея. Я согласен с риском, — отвечал Вахтер. — Чем черт не шутит. Интересно будет и с этой вашей Тетет парой слов перекинуться.

Потом встал и подвел итог беседы.

— Итак, я вам помогаю во всем. А вы мне обеспечиваете свиданку с Тетет в ближайшей перспективе и живую Тейлитэ в перспективе дальней. Даже если с Тетет не получится, —присутствующие единогласно сделали жест согласия. — Договорились!

— Кто смерти ищет, тот ее находит! — величаво произнес очередную мудрость Судьболом. Даже можно сказать — изрек, воздев для вящей важности указательный палец. Затем заприметил на этом пальце ноготь и стал его невозмутимо грызть.

— Странные вы какие-то мужики, если честно, даже не понимаю, кто там остался, если уж вас послали Сверкающие миры представлять, как самых шаристых, — вздохнул Вахтер, глядя на мечника. Тот покосился на него, не переставая грызть палец. Затем внезапно загоготал и его смех подхватили остальные.

— Шутник! Ты разве плохо слышал, как мы представились? Мы и есть Сверкающие разумом миры! Синоптик! Ты ему это не растолковал?

Синоптик выскочил, как черт из табакерки, пробежался по залу, запрыгнул на палец, что грыз Судьболом. Оттуда заявил.

— Конечно нет! Это подозрительный субъект, отличающийся нелогичностью поступков и жестокостью действий! Он мог сдать наши секреты в два счета любому прохожему!

— Фига се, ты гораздо друзей закладывать, насекомое, — удивился Вахтер.

— Синоптик гад распоследний, — согласился Судьболом. — Но дело свое знает. Ты его заинтересовал, и он сразу же привел тебя к нам. Отправляйся, братец Синоптик, обратно в свой мир, там тебя ждет следующее применение!

С этими словами он попросту отправил насекомое себе в рот, прожевал с хрустом и сглотнул.

— Приятного аппетита, — кисло сказал Вахтер.

Судьболом ткнул пальцем в грудь и пояснил, не переставая жевать.

— Я его не съел. Я его отправил в свой мир.

— Угум, в мир иной.

— В мир свой собственный! Да сколько повторять еще? Мы не какие-то представители Сверкающих разумом миров: послы, президенты, короли или им подобные, как тебе показалось. Мы и есть Сверкающие разумом миры!

— Возможно, вы также со временем достигните подобного взаимного единения своего общества, — покровительственно заметила какая-то женщина. — Когда члены вашего сообщества образуют меж собою связи, отдельные сейчас друг от друга люди станут единым целым, со связью, крепче и серьезнее клеточной, что есть сейчас в вашем организме. Тогда на вашей планете возникнет сверхсущество под названием Человечество. С единым мыслительным аппаратом. Ему не придется испытывать трудности и противоречия между своими частичками. Оно будет очень мощным. Как мы. Ибо в единстве — сила. Если мы доживем до сего момента, то, возможно, Человечество будет сидеть тут, рядом с нами, в нашем уютном и милом городе.

— Ты же понимаешь, что форма в этом случае просто дань уважения к нашему гостю? — произнес Судьболом. Он ткнул себя в лицо, то упруго подалось под давлением, словно жижа в болоте — Вот будь ты рыбкой, мы бы отрастили плавники и плюхались бы с тобой в аквариуме. Однако же приходится вот так. Еще кислород отсюда потом убирай. А знаешь, как он... хотя откуда тебе. Ладно. Итак, мы постараемся устроить тебе свидание с Тетет. Взамен ты добровольно участвуешь в нашей работе по созданию ловушки для четверки... давайте им уже дадим какое-то обозначение, Враги Мироздания уж очень выпендрежно. Уничтожители? Как вы их называете, Белая Тень?

— Арагмы, — подсказал знакомый женский голос за спиною Вахтера. — Их четыре. Три воплощены, одна ждет свое тело и это будет кто-то среди вас.

Вахтер повернулся и наткнулся взглядом на высокую белоснежную фигуру человекоподобного существа с четырьмя кистями, весьма помятого вида, со вмятинами на ноге, следами чьих-то когтей и зубов. Впрочем, он уже видел боевые облачения аграи куп пеле и догадывался, кто перед ним.

Гостья представилась:

— Белая Тень Тейлитэ. Я также хочу уничтожить Тетет. Вместе или порознь с Тейлитэ — уже неважно.

— И не жалко? — спросил ее Вахтер.

— Мы вроде договаривались, что ты поможешь ее уничтожить? Зачем тебе Тейлитэ?

— На джипе кататься, купаться в Обском море и пельмени вместе лепить будем, покупные все равно дрянь, — без всякого смущения выдал свои планы на девицу погибшего рода Вахтер. — Между любовных забав. Девушка она в разводе, пусть с прицепчиками, но это ничего. Детишки, мне в госпитале сказали, у нее смышленые, я их буду воспитывать, как родных...

— Вы виделись от силы несколько часов! — рявкнула Белая Тень.

— А разве ты не веришь в любовь с первого взгляда? — с деланным удивлением спросил ее Вахтер, наивно похлопав ресницами, словно персонаж детского мультика. Подспудно Белая Тень понимала, что тот ведет какую-то собственную игру, но какую и зачем — не сумела распознать.

— Ты весьма не достойный человек! — бросила она ему. — Я разочарована в тебе. Не мешайся мне под ногами!

Вахтер, к слову, сразу же воззрился на ее ноги, под которыми ему заповедано было мешаться и слегка отключился от реальности, занятый их созерцанием. Пока его не окликнул Судьболом.

— В самом деле, уважаемый Вахтер. Раз все просят убить Тейлитэ, и ее Белая Тень это просит, и сама Тейлитэ через нее это транслирует — отчего ж не уважить девушку?

Тут он поднял палец и изрек очередную мудрость:

— Чего хочет женщина...

— ...сама хрен поймет, — закончил за него Вахтер. — Ты еще Омара Хайяма начни цитировать. Сделка заключена? Жду Тетет на поговорить. Что мне делать, куда идти?

— Надо будет считать твой кресекан, он создан из волос Тейлитэ и хранит память о ней, — подсказала Белая Тень. — Кроме того, ты сам довольно подозрителен, поскольку стать Дарителем кресекана совершенно чужой человек представителю аграи куп пеле не может. Тебя тоже не мешало бы...

— Тут мы подумали и пришли к выводу, что может, — допустил такую возможность Судьболом. — Мы же практически ничего не знаем об этом виде аграи. Возможно, они генетически близки народу пеле.

Белая Тень прошлась по комнате туда-сюда в своем боевом обличии. Затем сменила тему.

— Вы остались последние с таким высоким уровнем развития. Значит, Тетет и ее соратники нападут на вас в ближайшее время. Понимаете? Должны понимать.

— Наше убежище под мощной маскировкой. Она нападет тогда, когда мы сами этого захотим, — успокоил ее один из миров. — В центре нашего города создается мощная ловушка. Когда мы включим излучение приманки, Тетет придет со своими арагмами. Она не сможет не придти. Тогда ловушка захлопнется и ликвидирует угрозу. Арагму вы выбросим прочь из нашего места и времени.

— Прекрасно, очень прекрасно. А если она не пойдет в приманку? Или пойдет только одна арагма, а остальные займутся вами?

— Черные Костоломы. Вы знаете их, уважаемая? Все подходы к городу и сам город охраняют они.

— Нелюдимы были тоже уверены в своих силах. И они не слабее Черных Костоломов.

— Мы знаем, Тетет вооружена системой, уничтожающей народы по строению Речи Жизни, как вы это называете, то есть, особенностям ДНК, РНК и так далее во всей их совокупности. У Черных Костоломов нет ничего подобного Речи Жизни. Они неподвластны Песни скорби народов. Как и мы. Каждый из нас — отдельный народ, отдельная раса. Заполучив данные на одного, она не сможет их применить на других.

— Нужны еще планы! На случай, если все пойдет не так, как вы затеваете.

— Тут соглашусь, — встрял Вахтер. — Мы же не корову на кон ставим. Должны быть и план Б и план В и план Юс-малый.

Судьболом ткнул в его сторону пальцем и спросил:

— Отвергаешь — предлагай!

— Если враг очень-очень крутой — надо собирать все силы. Вообще, какие есть более-менее смышленые расы. Кто биться будет, кто просто для толпы постоит, как на хорошей стрелке. Но в любом случае, чем больше, тем лучше.

— Глупости, — фыркнула Белая Тень. — Если не получится у Сверкающих, остальные попросту станут легкой добычей для этой четверки.

Сверкающие миры молчали. Видимо, им это предложение не показалось таким уж глупым.

— Ты просто обиделась, вот и отвергаешь хорошую идею, — отвечал Вахтер, не поворачиваясь к стоящей за ним в полной рост трехметровой громилы. Он кожей чувствовал, как пытается взять себя в руки, казалось бы, полностью лишенная чувств и эмоций копия личности Тейлитэ.

Судьболом сверкнул глазами, буквально буравя ими Вахтера.

— А ведь совершенно не глупости изрек наш гость. Дельная идея.

Белая Тень продолжила мерять комнату за Вахтером нервными шагами.

— В чем ее дельность? Не получится у вас — им не придется гоняться за остальными расами по всей Вселенной? Скушают сразу в одном месте всех?

— Все равно уничтожение остальных цивилизаций будет лишь делом времени. А вот собранные в одном месте лучшие из них существенно нам помогут.

— Да чем же?

— Во-первых, смогут отвлечь арагм, если что-то пойдет не так. Тетет не сможет разом уничтожить Песней скорби народов такую разноплеменную структуру. Во-вторых — ты же понимаешь, что арагмы существа смышленые и они могут сами под угрозой уничтожения этих народов согнать их на штурм нашего милого городка. И нам придется отвлекаться еще и на их уничтожение.  А в третьих... возможно, как раз в этом и заключается разгадка воли Вселенной — мы все должны объединиться перед общей опасностью, может, в этом и заключается решение задачи, если сия напасть есть проверка разумной части Вселенной на зрелость.

— Тогда ближайший план прост: готовим ловушку, собираем всех и заманиваем арагм в ловушку.

— А если они распознают ловушку и не придут? — спросила Белая Тень.

— Обязательно придут! — ласково улыбнулся Судьболом. — Там в качестве приманки мы поместим самую лакомую добычу для них во всей Вселенной! Почуяв ее, они просто сойдут с ума!

Белая Тень вопросительно склонила голову набок.

— Приманкой будет служить Искра Мироздания! — пояснил Судьболом и засиял торжествующей улыбкой.

Прошло больше 5 лет, как я прочитал все "Пространство" Джеймса Кори. Вышел финальный сезон. Это она из лучших вселенных после "Дюны" и одна из лучших экранизаций за все времена.,

Я просто хотел написать, что смотрите плиз его в оригинале. Голоса в переводе и вообще перевод полная х*ня. Голоса совсем не о том. Все настроение портят.

Михаил Войнов

ДОРОГА В РАЙ

(в рамках конкурса по вселенной "S-T-I-K-S" Артема Каменистого – за несколько постов выложу тут часть произведения и затем ссылку на продолжение)

Глава 1. Роковой рейс

У каждого рано или поздно случается такой телефонный звонок, который делит жизнь на период «до» и период «после». Естественно, его даже не ждут. А некоторые и не осознают, что после него начинается совсем новый этап жизненного пути. Вот и Максим не мог себе представить, что мимолетная просьба станет началом невероятных приключений.

Мобильник назойливо задребезжал, выдавая пронзительную трель и стараясь скатиться со столика от бившей его вибрации. Ивернев разлепил глаза и с ощущением непреодолимой тяжести в руках начал лихорадочно шарить по журнальному столику в поисках орущей трубки. Нашёл. Нажал кнопку приёма вызова.

- Да…

Свой голос Максу показался севшим и надсадным. Посмотрел на часы. Мгновенно понял, что проспал. Он широко раскрыл глаза, потягиваясь в кровати и стараясь придать своей речи более бодрый оттенок.

- Слушаю!

- Максим, ты чего, проспал? – на том конце провода послышался взволнованный голос дяди Бори – давнего соседа Ивернева, который ещё помнил Максима маленьким.

- Нет, Борь Саныч. Ну, точнее, немножко. Но уже одеваюсь и выхожу, - без стеснения приврал Максим, садясь на кровати и потирая занемевшую от неудобной подушки шею.

Вот любит же Карина высокие набитые подушки. А ему привычнее что-то более практичное и простое. Но тут уже выбирать не приходится. Не у себя же дома ночует. А позвали – будь добр не выпендриваться.

- Максим, только не опаздывай туда ради Бога. В прошлый раз я на десять минут задержался – так двое охламонов успели в лес умыкнуть курить. Чуть массив Старожатенский не спалили ко всем чертям собачьим.

- Ого… - неопределённо выдал Ивернев, вспоминая большой лес в двадцати километрах от города.

- Вот тебе и ого. Они ж там все на учете стоят поголовно. Оставил без присмотра ненадолго – всё, пиши пропало!

- Да понял я, понял, Борь Саныч. Не опоздаю, не бойтесь, - молодцевато успокоил старичка Максим, щурясь на часы и начиная немного нервничать.

- Хорошо. Ты всё помнишь, да? Ключи от «газели» у Митрофанова получишь – он сегодня сторожем. Я его предупредил о тебе. А я поеду за дочкой тогда. Спасибо еще раз Максим, выручил старика.

- Да было бы за что, дядь Борь. Кто там хоть – мальчик или девочка? А то я как-то не спросил у Вас – раз только и виделись, как вернулся с командировки.

- Деваху родила. Ага. Здооо-роовая! Три девятьсот почти.

- Ого!

- Да там и батя не маленький у неё. Зятя Бог здоровьем не обидел. Мозгами только обделил паршивца. Но тут уж ничего не попишешь…

- Бывает, - только и осталось согласиться Иверневу, влезая в футболку поочерёдно то одной, то другой рукой и перекладывая телефон от уха к уху.

- Всё, Максим, давай там удачи тебе. Построже с этими хитрюганами. Им палец в рот не клади – голову откусят. Доедешь обратно до детдома – ключи от машины отдашь все тому же Митрофанову. Да и детей ему же – он их обратно там определит куда надо. С меня причитается.

- Разберёмся, Борь Саныч. Не переживайте.

- Ну, всё, Максимка, бывай, спасибо!

Ивернев отключил телефон и положил его сразу в карман штанов, чтобы не забыть. Встал, быстро влез в штанины и запаковался ремнём. Похудел. Надо подразнить Карину. Ходит, ходит к ней, а не толстеет. Непорядок. Улыбнулся и наклонился к смуглой щеке, чуть призакрытой спутанными тёмными локонами. Поцеловал. Потом в плечо, не закрытое одеялом. Карина повернулась на спину, потягиваясь. Под одеялом угадывалось налитое крепкое тело. Чуть глаз не задергался, ей-богу. Какие тут поездки куда-то, когда прямо перед тобою такое богатство под одеялом – руку протяни и утонешь в безумстве.

- Всё уже? Борь Саныч позвонил? Уходишь?

- Да, если всё нормально будет, часа через три уже вернусь. Не скучай.

- Угу, сходим сегодня куда?

- Сходим-сходим. Я побежал, а то опаздываю, ты подумай пока – куда хочешь?

- Хорошо. Давай только не поздно. Мне еще кучу тетрадок проверять - все седьмые классы.

- Так я ж говорю – буду скоро. Сразу тогда и пойдем.

Поцеловал в подставленные, сложенные трубочкой сочные губы и пошёл к двери, на ходу проверяя по карманам – всё ли взял. Ключи свои, ключи от Каринкиной квартиры, мобильный, зажим для денег, сигареты, зажигалку, права. Уже влезая в полуботинки и накидывая ветровку, услышал, как Карина включила телевизор в спальне. Захлопнул за собой дверь и пошагал во двор.

Настроение было приподнятое. Пусть даже часть выходного он должен будет потратить на выполнение просьбы Бориса Александровича – это не беда. Поправочка – не своего выходного. У него-то теперь три месяца отпуск после вахты на севере. Сегодня воскресенье, а значит его бывшей однокласснице Карине завтра на работу. В школу. Учитель русского языка и литературы, или как по молодости таких в университете называл Максим – «филологиня». Между прочим, подобный опус всем студенткам филфака нравился. Ну ведь и правда же – похоже на богиню.

Жизнь помотала Ивернева изрядно. В каком-то смысле он был «уникальный сангвиник», как его в шутку называла преподавательница психологии в ВУЗе. В том смысле, что он брался абсолютно за всё и загорался всем, но так же быстро охладевал ко всему. Получив два образования, он поработал в школе, пробыл шесть лет в армии. Не срослось. Хоть и прошёл две горячие точки, пусть одной из них и коснулся только вскользь. Так, обеспечение безопасности конвоев. Нанимался на прииски, рыбачил на траулере в Северном Ледовитом. Пытался даже намутить небольшой бизнес с товарищем в автосервисе, но не выгорело. Напарник втайне проворовался и чуть не утянул за собой и Максима. Сокурсник, называется. Врагу таких не пожелаешь.

В итоге последние два года Ивернев охранял на севере землю газодобывающих компаний. Катался на снегоходе с карабином по периметру. Морозил уши и пописывал анонимные рассказы да повести в самиздате. С Кариной он сошёлся в первый же отпуск. Не сказать, что это была любовь или даже серьёзные отношения. Просто бывшая одноклассница развелась с мужем, который заарканил её на последнем курсе обещаниями в вечной любви и далеко идущими перспективами. В общем, встретились на встрече выпускников, посмотрели друг на друга, поговорили, и завертелось. Теперь, приезжая на три месяца в отпуск в родной город, половину этого времени Максим жил у Карины. Очень уж понравилась дородная, но сохранившая свою подтянутость фигура девушки и ярко-карие большие глаза.

Борис Александрович работал водителем и одновременно слесарем при одном из детдомов города. Часть воспитанников младших групп в эту осень были в загородном лагере, и теперь нужно было забрать их обратно. Вот и попросил Саныч Максима сделать это за него, в связи с прибавлением в семье и выпиской дочери из роддома. Дело хорошее, да и как не помочь другу родителей, пусть тех уже давно нет в живых. Хорошее Ивернев старался помнить.

Максим докатил до района, в котором находился детдом, на четвёртом маршруте автобуса, наблюдая по пути за вялой воскресной жизнью города. Сейчас все толкутся в торговых центрах и парках. Вот там настоящий бедлам и скопление народа. Сетуя на то, что проспал и не успел даже крошки закинуть в желудок с утра, Ивернев углубился во дворы, срезая путь до своей цели. Пройдя мимо недостроенных многоэтажек и словив несколько пристальных взглядов идущих мимо девушек, приосанился. На внешность жаловаться не приходилось. Русый, подтянутый, серые глаза, на лицо явно не модель, но и не орангутанг какой-нибудь завалящий.

А вот и искомое здание. Кирпичная старая четырёхэтажка с большим двором за высокой стеной. Грязновато-серые стены, верхние два ряда окон – пластиковые, нижние два ряда – деревянные. Понятно, хотели, чтобы с улицы смотрелось более презентабельно при взгляде на верхние этажи. Да вот только потом через пару лет часть забора сделали решетчатым, и получилось как зря. За ним располагался заросший двор с детской площадкой и турниками. Дальше какая-то полоса препятствий и ветхие подсобные помещения и флигельки. Их капитальный ремонт не коснулся. Унылое зрелище, заставляющее сердце сжаться. Отовсюду веет какой-то обветшалостью. Около ворот примостилась будка охранника, внутрь которой можно было заглянуть через задвигающееся окошечко. Максим постучал по исцарапанной и из-за этого уже почти не прозрачной заслонке. Она отодвинулась в сторону и грубый скрипящий голос гаркнул:

- Слушаю.

- Ивернев. Максим. От Борь Саныча.

- Ммм… проходи, - проскрипел седовласый охранник с брюшком, затянутым в типовую униформу.

Прихрамывая, он вышел из будки. Спустя несколько секунд послышался лязг сдвигаемого засова. В воротах из ядерно вишневого листового профиля открылась калитка, и охранник ещё раз крякнул:

- Проходи…особое приглашение надо что ли?

Максим переступил перемычку калитки в воротах и очутился во дворе. Гараж он определил сразу. Только у одного строения во дворе были такие двери, в которые прошёл бы микроавтобус. Но всё же наглеть не стал. Субъект в форме сторожа дерганый, нервный и в летах. С таким лаяться – себе дороже.

- Погоди, ключи забыл… - прогудел Митрофанов и скрылся на мгновение в будке, забренчав там связками ключей.

Затем сторож вышел, закрыл калитку на засов, подёргал зачем-то ворота и заковылял к гаражу, бросив через плечо:

- Пойдём.

Вдвоём они открыли железные, в разводах и потеках, старые створки. В темноте гаража отблесками солнца мигнули фары белой старой «газели».

- Держи, - протянул охранник ключи от авто Иверневу.

Максим взял небольшой набалдашник сигнализации с несколькими небольшими ключами из китайского мягкого железа. Видать замки на «газели» переставляли не раз. Микроавтобус единожды мигнул габаритами и Ивернев полез на место водителя, попутно осмотрев салон. Пусто. Задние сидения сняты. Не иначе как вещи и рюкзаки туда кидать. Вполне обычный старенький трудяга для перевозки людей. Прокрутил ключ зажигания. «Газель» вздрогнул и медленно выкатился, поскрипывая и покряхтывая, во двор детдома.

Митрофанов закрыл обшарпанные двери гаража, и неторопливо направился к воротам. Максим нервно барабанил пальцами по рулевому колесу. Как-никак он может опоздать, а Борь Саныч в прошлый раз при встрече действительно напряг своими рассказами – на что готовы детдомовцы, если их оставить без присмотра. Понятное дело, что добрая половина этих баек была преувеличением, но тем не менее, следовало поторапливаться.

Тем не менее, Ивернев терпеливо дождался, пока обе створки самодельных ворот из профиля разъедутся в стороны. «Газель» выкатился с территории детдома и, подпрыгнув на лежачем полицейском, нырнул на соседнюю более широкую улицу. Максим снова привыкал к габаритам автомобиля. В принципе ничего сложного – и грузовики водил раньше. Но всё же следовало двигаться осторожно – практики кататься на микроавтобусах у него не было уже давно.

Осень еще не вступила в свои полные права, превращая в слякоть все вокруг. Поэтому дорога была сухая, и микроавтобус бодро добежал по извилистым улочкам до края плотной застройки, и выскочил на загородное шоссе. Теперь дело пошло более споро. Максим опустил стекло и, наслаждаясь свежим ветерком, катил ещё где-то минут десять, пока не почувствовал странный запах. Тянуло чем-то кисловатым. И отдаленно идентифицировались все эти флюиды, как что-то болотное и сырое. По крайней мере, именно такая картина возникла в голове Ивернева. Выброс что-ли какой-то? Так вроде и не было заводов с этой стороны города. Неужто дотянуло с другого конца городка? Он у них конечно не так чтобы и большой, но застроен не впритык, из-за чего и пролететь быстро за полчаса не удастся. Ветер не сильный, а значит, и запах издаёт источник, который находится не далеко. Пришлось закрыть окно.

«Газель» свернул в посадку, и, задребезжав следующей передачей, пошел по разбитому асфальту в сторону детского лагеря. Через пять минут микроавтобус вкатился в небольшое село и, проскочив его, подъехал к воротам детского лагеря. Решетчатый забор открывал взору все цвета жёлтого и красного – ещё не опавшие листья на деревьях бросались в глаза из-за чего небольшие домики вожатых и отрядов с первого взгляда были незаметны среди бурной растительности. Вдалеке виднелось подобие стадиона и единственное двухэтажное здание, поделённое на два корпуса – администрация и актовый зал. По дорожкам сновали редкие люди, перетаскивая какой-то скарб. Судя по всему – работники лагеря и вожатые. Лагерь закрывался на месяц для ремонта. Детдомовцы были в последней смене.

Максим дважды нажал на клаксон, просигналив работникам лагеря. Из ближнего домика вышел мужичок в униформе охранника, похожей на облачение Митрофанова. Было в его походке что-то развязное и расслабленное. Ивернев грешным делом подумал, что мужичок с вечера принял на грудь. Очень уж у него был отсутствующий вид. Охранник подошел к воротам, скользнул взглядом по лицу Ивернева, затем прищурился на номер авто и, наконец, деловито поинтересовался:

- А Саныч где?

- Дочку из роддома забирает, - коротко ответил Максим, не убирая рук с руля. Не хотелось торчать перед воротами всё время. Он посмотрел на механические «Спутник» на левой руке. Вроде бы успел. Пять минут опоздания – не в счёт. Но ценой завтрака. Желудок при этой мысли предательски заурчал.

- О как, разродилась, значит… Ты, получается, за него? – задал охранник бестолковый вопрос, по-прежнему взирая на Ивернева из-за решётки ворот и даже не думая их открывать.

- За него, за него, - нетерпеливо ответил Максим и добавил, - нужно какие-то документы показать Вам?

Очень уж хотелось ускорить процесс пропуска, а вот охранник, похоже, тормозил конкретно. Либо тут всё у них строго. Во что Ивернев откровенно не верил.

- Ну дааа, ну да… - неопределённо протянул охранник и затем зачем то произнёс, - Я Павел Валерьяныч, ага…

И уставился на Максима. Вот же медленный мужик попался. Как будто с утра пил не кофе, а тормозную жидкость. Либо нездоровится ему. Вон сам какой бледный, а щеки красные как раскаленный металл. Как бы не сердечко шалило. Ивернев внимательно присмотрелся к Валерьянычу и опустил стекло, свесившись на борт «газельки». Поймал блуждающий потерянный взгляд охранника и медленно с расстановкой проговорил:

- Пал Яныч, меня дома ждут, давай я уже заберу детей и отвезу в детдом. Нужны документы какие? Так ты посмотри и пропускай. Вот список – кого должен забрать, - Максим помахал листком с печатью, который дядя Боря предусмотрительно оставил в машине. На листе было всего четыре фамилии – остаток смены.

Подул ветер и в нос снова ударил кисловатый запах, который преследовал Ивернева на шоссе. Вот же напасть. Максим даже невольно огляделся по сторонам. Откуда ж так тянет? Показалось, что над деревьями тянется какая-то зеленоватая дымка. Может где что горит – химикаты какие-то? Дачники или фермеры балуются разными удобрениями.

Охранник между тем нерешительно попереминался с ноги на ногу и вдруг, резко качнувшись, стартанул к машине. Чудной мужик, ей-богу. Перед решёткой Павел Валерьянович остановился как вкопанный, будто впервые её увидел, затем поднял осоловевшие глаза на Максима и нахмурился. На лице его отобразилась такая гримаса, словно бы он совершал большое умственное усилие. Руки неуверенно потянулись к заглушке ворот. Максим выдохнул – створки наконец-то подались в стороны, влекомые собственным весом и уже ничем не удерживаемые.

«Газель» рыкнул и, дернувшись на воткнутой передаче, пошуршал покрышками по дороге лагеря в сторону административного корпуса. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Максим удивлённо отметил тот факт, что охранник просто тупо постоял рядом с распахнутыми воротами, а затем развернулся и пошел к себе, так и оставив их нетронутыми. Называется - заезжай кто хочешь. Странный он.

По пути встретились несколько вожатых, которые тупо провернулись полукругом, провожая пустыми взглядами проезжающий микроавтобус. Ивернев усмехнулся. Похоже, в последний вечер у костра тут все неплохо приняли на грудь, празднуя скорый отпуск и завершение смены.

На небольшой парковке на которой обычно разворачивались автобусы с детьми, рядом с двухэтажкой центрального здания, был только один человек. То ли дворник, то ли просто какой-то хозяйственный работник. Он подметал немногочисленную листву. Деревья ещё не начали обильно сбрасывать свои наряды, и поэтому весь лагерь пестрел яркими красками. Максим остановил авто на краю парковки, где уже не было листвы, чтобы не закрывать старичку фронт работ, высунулся из дверцы и крикнул работнику лагеря:

- Доброе утро! Не подскажите – где тут двенадцатый отряд можно найти?

Старичок перестал мести и с подозрением уставился на Ивернева:

- Детдомовцев что ли?

- Их, их! – энергично закивал Максим

- А ты кто таков будешь? – пробурчал собеседник.

- За Борь Саныча я сегодня, довезти до детдома надо их, - уже в очередной раз за сегодня объяснил Ивернев.

- Список с тобой? – поинтересовался старик.

- Со мной. Вот, - Максим быстро подхватил распечатку и вылез из авто, захлопнув за собой дверь. Похоже, наконец-то попал на дельного собеседника.

Он подал список старичку. Тот принял чуть мятый листок, пробежался по нему глазами, вздохнул и проговорил:

- Второй домик за актовым залом. Не ошибёшься. Там все. И вожатая их тоже там. Иди. За Саныча не забудь черкануть – он должен расписываться, когда забирает детей.

- Понял. Спасибо! – горячо поблагодарил старичка Ивернев, радуясь что ему встретился хоть один расторопный человек за этой день. Все как сонные мухи. Да и запах этот химический.

Он конечно не паникёр и не трясётся за здоровье, но убираться отсюда надо побыстрее. Нюхать едкие химикаты – то ещё удовольствие. Как только до сих пор по шее не дали любителям жечь эту гадость – рядом же детский лагерь как-никак.

Поставив «газель» на сигнализацию, Максим двинулся в сторону дорожки, огибающей административное здание в той части, над которой красовалась большая красная надпись «Концертный зал». Он прошёл по разбитому асфальтному покрытию у подъезда к заднему входу, обошёл куски прошлогоднего рубероида, валявшиеся бесформенной кучей за теплушкой. В общем, типичный задний двор любого учреждения.

Как только Ивернев обошёл здание, то увидел ряды домиков, расположенных друг от друга на одинаковом расстоянии. Все ярко жёлтого цвета, с зелёной крышей. Только в первых двух рядах стояли только крайние дома, а вместо соседних перед ними простиралась большая клумба. Всё правильно сказал старик – найти и увидеть второй домик было легко. Максим прошёл мимо клумбы, затем тачек с какой-то пожухлой травой, первого домика – уже закрытого и опечатанного. Поднялся на крыльцо второго «скворечника», как непроизвольно про себя окрестил эти постройки. Он легонько постучал в дверь. Из-за неё послышался мелодичный и очень приятный женский голос:

- Сейчас – сейчас.

Дверь отворилась и на пороге возникла молоденькая девушка с заспанным, но симпатичным лицом. Белокурая, сероглазая и немного худенькая. Порывистые и чёткие движения выдавали человека тренированного и физически активного. Спортивная юбка до колен бежевого цвета, красная футболка с неглубоким вырезом на пуговицах и эмблемой лагеря – типичная униформа вожатых.

- Ой… - остановилась она в дверях, удивлённо взирая из-под больших ресниц на Ивернева, который невольно залюбовался незнакомкой.

- Я за детьми, - поспешил прийти ей на помощь Максим.

- А… да, просто обычно… - протянула девушка, явно слегка смутившись под открытым и прямым взглядом мужчины.

- Я вместо Бориса Александровича. Вот документы. Вы уж извините, что я так с места в карьер, уже везде с утра объясняю одно и тоже, - вымучено улыбнулся Ивернев.

При этом не смог не посмотреть пристально в глаза девушки. Ну что поделать – не удержался. Он ещё здоров и молод. Подсознание прямо таки потребовало присмотреться к миловидной вожатой.

Девушка заметила это и, казалось, ещё более смутилась, зардевшись краской:

- Да – да, я поняла. Давайте сюда список. Ребята, собирайтесь! Быстрее. За Вами приехали! – это уже не Иверневу, а вглубь домика.

Там послышалась возня, и из-за боковой двери высунулось прыщавое лицо с совершенно отсутствующим видом, выдав ломающимся голосом:

- Чё, всё? Я уж надеялся тут останемся, а не в дурдом наш возвращаться.

- Андрей! – возмущённо вскинулась вожатая, - Быстро собирайся. И остальных подгони. И где это Вы тут планировали остаться? Лагерь через два дня заканчивает свою работу.

- Да нам то чё? Жрачку можно и у дачников найти, - хлюпнув носом, выдало прыщавое недоразумение.

- За дачников и за ваше воровство у них с Вами ещё воспитатель побеседует в детдоме. Ему уже передали всё – вчера звонили. Скажите спасибо, что Марь Семёновна не стала в милицию заявление писать.

- Стукачи, - презрительно сообщил мальчишка и нырнул за дверь.

За ней послышался его громкий голос:

- Собираем манатки, Бублик, шевели поршнями, вечно тебя ждать приходится.

Вожатая сокрушённо покачала головой и повернулась к Максиму:

- Я – Аля, - поправив локон, кокетливо представилась она.

- Максим, - с улыбкой ответил Ивернев.

- Очень приятно. Тут такое дело – у меня акт тут есть, Он для Бориса Александровича… - замялась девушка.

- Я за него могу расписаться! – поспешил заверить её Максим.

- Вот и отлично, - с явным облегчением выдохнула девушка, - Сейчас вынесу.

Она махнула собранными в хвост волосами и, покачивая бедрами, скрылась в боковой двери. Шлейф фруктовых духов окутал Ивернева, защекотав ноздри и заставляя тело напрячься от волнения.

В кармане зазвонил телефон. Максим вытянул «лопату» и посмотрел на экран. Карина. Правду болтают, что женское сердце чувствует всякое на расстоянии. Мужикам до такой чудо-телепатии далеко. Ивернев усмехнулся и провел большим пальцем по экрану, отвечая на вызов.

- Да?

- Ты скоро? – послышался в трубке томный голос Карины, от которого завибрировало где-то в груди.

- Да только ж в лагерь приехал, - удивился Максим, - Вот сейчас детей забираю. Сейчас распишусь тут у их вожатой в документах, они дособираются и поедем в город.

- Вожатой? – в голосе филологини явно зазвучали нотки ревности.

- Ну да, - бодро отрапортовал Ивернев, понимая, что зря выдал эту информацию.

Лишнее это. Меньше знаешь – крепче спишь. А в случае Карины – крепче обнимаешь.

- Ммм, красивая?

Точно ревность. И с каких это пор его одноклассница начала следить за ним? Ну знает же, что он за человек – сегодня здесь, завтра там. Послезавтра он может вообще куда-нибудь в Африку поедет на заработки, куда его звал один старый знакомый. Ну не может сидеть на месте Ивернев. Вот не дано. Два-три года на одной работе – уже подвиг. И, тем не менее, надо выруливать из этой ситуации, пока корабль не пошёл ко дну.

- Что за вопросы Карин? Ты чего? Я же сказал, расписываюсь, иду в машину, жду детей и едем, - нетерпеливо заговорил Максим, подпуская возмущения в голос.

- И куда пойдем? – лукаво спросили на том конце провода.

Вот же хитрюга. Ивернев попытался вывернуться:

- Куда скажешь.

- Выбирай ты. Я должна знать – как мне краситься и куда одеваться?

Нда, правильно говорил в интервью один актёр – мы играем в шахматы, а женщины в поддавки. И проигрывая - выигрывают. Придётся озвучивать всё вслух.

- Ну, давай в ресторан. Или в кино. Если хочешь, и туда и туда, - ответил Максим.

- Всё. Поняла, хорошо. Давай, жду, целую! – уже совершенно спокойным голосом проговорила Карина.

Вот так вот. Позвонила, заставила во всеуслышание выдать, что он устраивает некоей женщине вечером культурную программу, и положила трубку. Шах и мат.

Ивернев опустил телефон в карман и поднял глаза на Алю. Оказывается, она уже стояла перед ним, держа в руках планшет с несколькими листами на нём. А вот глаза уже не такие теплые. Отстранённые. И совсем не смущается девушка как прежде. Слышала же разговор – чай дверь осталась не закрытой.

- Держите, расписаться здесь и здесь. Я тут уже всё заполнила и тоже отметку сделала о том, что дети убывают, - протянула она Максиму планшет с ручкой.

Как пить дать – слышала всё. Держится сухо. И не намека на кокетство.

Максим принял листы и ручку, приложил для удобства планшет к стене и дважды черканул что-то похожее на «Б.А.» в графе подписи. Пойдёт. Всё равно это простые формальности. Затем повернулся к девушке и виновато пожал плечами:

- Ну, я, наверное, в машине подожду. На парковке там белая «газель» стоит.

- Да, хорошо. Я их потороплю. И передам куда идти, - заверила девушка и добавила, - Приятно было познакомиться.

- И мне, - кивнул Ивернев, уже разворачиваясь к выходу.

Кислотный запах на улице не исчез, а вроде даже немного усилился. Но то ли Максим был поглощён своими мыслями, то ли уже привык к нему – теперь это обстоятельство не раздражало. Пройдя по дорожке и вернувшись к микроавтобусу, он открыл для погрузки вещей и детей боковую раздвижную дверь, а затем взгромоздился боком на сидение водителя. Свесил ноги на подножку и достал пачку сигарет. Саныч курил в машине, когда был в ней один, поэтому Ивернев посчитал себя вправе делать тоже самое. Вытянул зубами сигарету из пачки, чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся. А хорошо всё же в лагере. Спокойно. Прямо воспоминания о детстве нахлынули, как бегали с Розкой из соседнего отряда за акации в почти таком же лагере.

- Дядя, угостишь сигаретой?

От неожиданности Максим чуть не поперхнулся. Он оглянулся назад. У отодвинутой боковой двери стоял всё тот же прыщавый подросток и исподлобья глядел на Ивернева. Как там его? Вроде Андреем кличут.

Теперь он рассмотрел его получше. Зелёные глаза. Смуглый. Худой как кощей. Коротко стриженный – вон золотистый ежик пробивается. В засаленной уже где-то футболке и джинсах с чёрными кроссовками. На поясе небрежно повязана старая спортивная куртка. О как. На улице прохладно, из носа капает, а он хорохорится. И перед кем? Похоже, что перед всеми.

За ним жались ещё трое – помладше. Двое мальцов и совсем маленькая девочка. Судя по всему, не так уж намного их младше. Но росточком не вышла. До смешного маленькая пигалица. Глаза у всех опасливые. Широко открытые и не по-детски пристальные. Нда. За такими и правда глаза да глаз нужен. Ивернев был готов поспорить, что и здесь в лагере они держались особняком.

- Рано тебе курить, - коротко бросил Ивернев.

- Тебе то что, жалко? – поинтересовался старший, всё так же угрюмо рассматривая Максима, словно бы прощупывая – кто перед ним сидит?

- Мне отравы не жалко, - ухмыльнулся Ивернев, - Да только тебе не дам.

- А Борь Саныч угощал, - настойчиво гнул своё мальчишка.

Признаться, Максиму было всё равно. Ну не нянька он сложным подросткам и детям. Он и обычным-то не нянька. Не случилось как–то ему встретить на жизненном пути ту единственную да семью создать. Оно и было какое то время подобное желание. Даже смотрел с умилением на грудничков. Но сейчас он затолкал всё это куда-то далеко в сердце. Наверное, зря. А паренёк этот мог вполне обмануть и на понт взять – Саныча то рядом нет.

-У Борь Саныча и проси. А я как Минздрав, только хуже. Не предупреждаю, а не даю, - отрезал Ивернев.

- Ясно, - кисло протянул Андрей и добавил, - Ну мы тогда полезли.

- Лезьте, милостиво согласился Максим.

Вся четверка, кряхтя, полезла в салон. Андрей сразу закинул рюкзак в конец «газеля», и устроился вполоборота на сидениях за водителем, чтобы смотреть на дорогу. А вот мальчишки помладше застряли ненадолго в дверях, отпихивая друг-друга и ругаясь. Девчушка же просто юркнула мимо них в салон и нырнула на сидение рядом с Андреем.

- Эй, пигалица, - возмущённо протянул один из пареньков – темноволосый, заросший, более плотный из всех остальных. На нём была ядерно-зелёная куртка – балахон и спортивные штаны.

- Ты чего это? – поддержал его товарищ в чёрном спортивном костюме, тут же позабыв про перепалку с пухлым.

- Бублик, отвянь, - цыркнул через зубы Андрей, и добавил, - Давайте уже кидайте кости свои как-нибудь. Ждать Вас двух тормозов тут ещё…

Бубликом звали, по-видимому, более крупного и полноватого в балахоне. Потому как он сразу замолк и, примерившись, проскочил мимо товарища в салон, будто только и ждал команды. Второй, недовольно бурча, что теперь ему придется смотреть в боковое окно, а не в лобовое, нарочито медленно поднялся по двум ступенькам в «газель». При этом топотал так громко, словно хотел показать этим высшую степень несогласия со всеми несправедливостями в жизни. Ответом ему было лишь молчание. Максим не Борь Саныч – орать за топот не станет. Его дело - довезти всех в целости и сохранности до детдома. А потом махнуть к Карине. И желательно не опаздывать. А то ещё заподозрит что-нибудь нехорошее.

Из разговоров молодежи Максим понял, что маленькую девочку зовут Танюшка, а обладателя козырного чёрного спортивного костюма – Вадик. Ивернев послал окурок в бетонную урну, стоящую неподалёку и захлопнул дверь.

- Задраить люки, - скомандовал он Бублику.

На удивление, вместо него к выходу ринулась Танюшка, которая с натугой потянула за собою дверь и с громким хлопком затворила салон. На её место тут же ринулся Вадик, снова влипнув в свалку с Бубликом. Танюшка насупилась и молча толкнула Вадика. Немая она что ли? Не говорит совсем. Но и не плачет. Максим не успел открыть рот, как Андрей отвесил Вадику мощного подзатыльника и гаркнул на него:

- Опоздал – не ерепенься. Вали отсюда к окну.

- Да ну Вас, - с досадой и обидой выдал мальчуган и нехотя перелез на соседнее кресло.

Танюшка залезла на свое «законное» место, встав на колени и опершись руками на спинку Она уставилась на Ивернева большущими голубыми глазами, мол, чего ждешь – заводи свою тарантайку.

Максим лишь усмехнулся и провернул ключ зажигания. «Газель» зачихал, дернулся, и пошёл по кругу, объезжая парковку. Ивернев уверенно вывел машину на дорогу к воротам и с удивлением обнаружил, что охранник до сих пор их не закрыл. Похоже, как ушёл к себе, так больше и не выходил к проезду. И ещё туман этот. Дымка становилась всё сильнее. Нет, определённо тут где-то поблизости что-то жгут.

Водитель притормозил около домика, из которого недавно выходил охранник, но никого не увидел ни в окне, ни рядом. Ну что ж. На нет – и суда нет. Ивернев добавил газу, и микроавтобус пошёл по дороге через прилегающее к лагерю село. Осталось привезти детей и можно рвать когти обратно к своей «учительнице». Настроение у Максима улучшилось. Вот только он не знал, что раздолбанный ревущий «газель» со своими пассажирами двигается навстречу уже совсем другой жизни…

Космический корабль, который мы позаимствовали у Сатаны, был расчитан на сотню членов экипажа. Плох он, или хорош, мы понять не могли, ибо ни черта не смыслили в такой технике, и сравнивать было не с чем. Разве что, он нам показался вместительнее тех, которые мы сломали на космодроме Пандемониума.

Пригодность взятых в спешке в дорогу девайсов, оценить также не представлялось никакой возможности по тем же причинам.

Одно мы сделали точно правильно: прихватили с собой беса, который разбирается во всех технических прибамбасах, включая космолет. С ним особенно повезло, потому как пленили мы немного-немало самого Леонарда Эйлера - принца математики, и, как оказалось впоследствии, просто отличного парня.

Леонард, заверил нас, что даже рад пленению, так как, технически, даже не является бесом.

"Я - просто человек науки, коему показалось в чертогах Небесной Канцелярии тесновато. Не в пространственном смысле этого слова, но в понимании творческого простора. Чиновники в НК, устраивали нешуточные комиссии, прежде чем выдать какой-либо грант на исследования; проверяли сырые задумки на предмет перспективности и рентабельности, все это, было связано с громоздкой бумажной волокитой, каковая просто гасила любую творческую искру. Другое дело - Ад. Креативь, что душеньке угодно, за обеспечением дело не стояло...никаких унизительных волокит. Дьявол рассудил просто: голова варит - это факт, так твори...твори, а позже разберемся, что обернулось баловством, а из чего получились годные идеи и девайсы."

Проблемы этического плана, Эйлера не волновали: "Я - ученый, а с какими целями будут употреблены мои мозги - дело второе".

Второе, но, как оказалось, не последнее, раз уж заскучавший и в Аду Леонард, чуть ли не по доброй воле взошел с нами на космолет.

Разница между нами и чертями, по его мнению, состояла прежде всего в том, что мы, хоть и хромые на обе ноги в моральном и этическом плане, все же не являлись чистой воды эгоистами, а следовательно, были теоретически способные работать во благо человечества.

Эйлер проверил работу всех устройств космолета, провел некоторые расчеты, и объявил нам, что до Чупакабры два года лету.

-- Отлично,-- ответил ему Ганнибал,-- телепортируем наши ментальные матрицы на эту планету, а ты и Дали подгоните космолет к Чупакабре когда сможете. Таким образом, глобальные задумки станем планировать через пару лет, когда оружие и прочие девайсы подвезете... Мишку, как и обговаривали ранее, телепортируем на Землю, в тело коматозника Дементьева, ибо не знаем ментальные координаты других тел. Там, Мишка свяжется с агентами НК, и выбьет себе отдельное тело.

-- Очень приятно очнуться в теле пятидесятилетнего коматозника,-- проворчал Михаил,-- как я в нем маме покажусь, да и смогу ли выйти из комы?

--Сможешь,-- заверил его я,-- он сам не выходит из этого состояния только потому, что не хочет. Тебе нужно лишь уломать его.

--Нужно,-- согласился Иона, -- потомучто через два года, Мишка должен найти способ телепортироваться на Чупакабру.

--А это еще зачем?-- удивился друг.

--Все просто,-- сказал Иона,-- ты и есть пятый элемент нашей команды, веками работавший с нами под разными именами, например в мире Антенория, когда я был Альмогластом, ты был Рием(см."ЖИЗНЬ ЛЖЕПРОРОКА"). Я не мог озвучить эту мысль в Аду, или даже оформить в голове, потому как Сатана не знает, что нашей команде необходим пятый член. Он, всегда полагал, что нас четверо, пускай и впредь так думает.

-- Почему я до сих пор не понял, несмотря на то что мне вернулись воспоминания предыдущих реинкарнаций, что я из вашей команды?-- удивился Мишка.

-- Потому как твоя роль важна, но неочевидна,-- пояснил Иона,-- ты - якорь нашего корабля...если желаешь - единственный нормальный вменяемый член отряда, олицетворяющий своим мышлением чаяния всего простого человечества. Ты нам нужен, чтобы нас не заносило на поворотах, так как понимание человеческих нужд без тебя, от нас то и дело ускользает.

--А Жириновского телепортируем обратно в Ад, в тело Хемингуэя,-- заявил Ганнибал,--свой представитель нам там не помешает.

--А можно меня в тело земного Жирика портануть?-- осведомился Жирик,-- глядишь достанет мощи, наконец, в презики избраться...

--Можно,-- чуть подумав, ответил генерал,--но какой нам с этого прок?

-- Сапоги в Индийском океане мочить. -- заявил Жирик.

--Нет,-- отрезал Ганнибал,-- бестолковое занятие.

Жириновский поник, и смирился.

--Если вы закончили с планами на телепортации,-- взял слово Эйлер,-- позвольте мне, господа хорошие, рассказать вам о Чупакабре:

"Планета эта, похожа на Землю, но тонкий мир ментальных и эмоциональных электромагнитных излучений, влияет на материальный, всилу особенности тамошних физических законов, много больше, нежели на Земле. Поэтому, там возможна практика, которую условно можно назвать магией.

Эволюция животного мира, там проходила с некоторым вмешательством людей из НК и Ада. Проще говоря, зверье там развивалось до поры своим путем, а людей туда завезли. Поместили в человеческие тела ментальные матрицы отживших на родине землян, без памяти предыдущих реинкарнаций, поэтому, весьма продвинутые мыслительные алгоритмы землян позволили развиться от каменного века до эпохи средневековья много быстрее, чем на Земле. На данный момент, там именно дремучее средневековье.

Люди, быстренько научились добывать и поддерживать огонь, заготавливать впрок копченое и соленое мясо, освоили матыжное земледелие и основы скотоводства, переселились из пещер в хижины, и, к тому времени, их популяция разрослась настолько, что стала делиться и осваивать новые регионы.

Одна группа ушла из родной равнины в горы...они- первые на Чупакабре, кто научился обрабатывать железо, поднаторели в этом, перешли к горячей ковке, сообразили водяную и ветряные мельницы, продумали механизмы, нагнетающие воздух в кузни, работающие от мельниц, и к ветрякам приладили лесопилку, тем самым ускорив процесс производства оружия, орудий труда, и стали непревзойденными мастерами своего мира. Позднее, эти мастеровитые людишки, малость эволюционировали: стали ниже, кряжистее, обрели очень густую растительность на телах( у них даже бабы с бородами), и стали именоваться гномами.

Популяция, закрепившаяся в изначальной равнине, изобрела плуг, существенно продвинув земледелие, научилась у гномов примитивной ковке, подсмотрели у них же способы строительства мельниц, но секреты лесопилки и другие продвинутые способы использования мельниц гномы удержали в тайне. Равнинные земледельцы стали зваться просто людьми.

Третья группа, вытесненная из-за перенаселенности равнины в леса на холмах, эволюционировала по своему: почти не занимаясь уже земледелием, они стали великолепными охотниками, менестрелями и высокомерными зазнайками, якобы хранившими культурное достояние всех разумных существ Чупакабры. По мне, так это это жлобливые гумманитарии, не более того. Они также, как и гномы, изменились физически, но на свой лад: стали тонкими, глазастыми, с заостренными ушами. Зовуться эльфами.

Четвертая группа ушла в степи, сломала мотыги о тамошнюю целину, и превратилась в истых скотоводов-кочевников. Они - первые, кто селекционировал тамошних пони, и вывел из них весьма крупных скакунов, а из прирученного волка, вывели не собаку, как равнинники, а еще более большого и лютого волка. Изменчивость в рамках эволюционного процесса не пощадила и их: степняки-кочевники покрупнели, позеленели, и нарекли себя орками. Они - самые интелектуально дремучие, из всех вышеописанных популяций. Такие вещи как плуг, ткацкий станок, или мельницы им нафиг оказались не нужны. Орки самые свирепые воины Чупакабры.

Грубо говоря, те, кто остались по середке, то бишь в изначальной равнине, только они и именуют себя людьми: не столь продвинутые технари, как гномы; не столь искушенные гумманитарии и лучники, как эльфы, но умеют и знают все, правда, все одинаково хреново.

Есть на Чупакабре и разумные формы истых аборигенов планеты, которые развились не из приматов, а...ммм, в общем сами увидите из кого. Существа эти, слабо изучены, и о их технологических и культурных достижениях сказать ничего не могу. Сами все увидите."

Яркое, синее, солнце и проклятый ветер вышибали горячую землю из-под ног. Тут всё не так, как дома, это место другое…

Багт – Павел, собирал патроны, старательно отсеивая пустые гильзы. Пустые - хозяин не любит. Ветер кусал спину, не давая усталым глазам закрыться. Два дня непрерывной беготни, напоминали о себе, ноги подкашивались, но Павел знал, если упадёт на землю - будет хуже. След босой человеческой ноги случайно попался ему на глаза. Он едва успел разглядеть находку, как вдруг раздался знакомый голос: - Эй Багт, где тебя черти носят? Пора валить отсюда.

Павел резко выпрямился и обернулся. В метрах десяти от него возвышался Грагх.

Застегнув сумку с собранным - сутулый человек побежал к хозяину, забыв об увиденном.

Где-то вдали раздался грохот, наверняка взрыв снаряда.

Вырвав сумку из рук Павла, Грагх нахмурился, слегка оскалив длинную пасть: - Раньше ты был проворнее человек.

Сделав короткую паузу, Грагх продолжил: - Пей быстрее.

Павел жадно вцепился во флягу. Вода лилась в пересохшую глотку.

- Хорош… - помедлив гигант забрал флягу.

Павел закашлялся.

- Пошевеливайся!

Они шли по земле, истерзанной взрывами и гусеницами машин.

Синее солнце медленно растворялось в облаках за горизонтом, когда Грагх, указав куда-то вправо, сказал наконец: - Всё, заночуем там, а утром двинем в город…

Павел обрадовался, но виду не подал.

С тех пор как Грагху прострелили морду - человек заметил - хозяин стал каким-то рассеянным, невнимательным, и, наверное, оттого злым. Зияющая щель в ряду острых, перекошенных от выстрела зубов, смотрелась нелепо и смешно. Но Павлу совсем не хотелось стать мишенью для пинков, по сему он скрывал улыбку всякий раз как поднимал глаза к пасти хозяина.

Грагх втянул мордой сухой воздух, и скривившись от досады зашагал быстрее: - давай, не отставай…

- Иду – иду… - запричитал Павел.

Дагорт-Ят и человек быстро прошмыгнули вдоль окопа, и миновав баррикаду сами не заметили, как оказались на дне большого кратера.

Ворча ругательства, Грагх забормотал что-то о своих ногах. Павел прислушался, но ничего не понял. На лице хозяина мелькнуло подозрение, золотые глаза сузились:

- Иди ка ты первым.

Павел съёжился, но всё-таки подался вперёд. Края кратера напоминали высокие стены. Любой мог спрятаться там на краю, и видеть идущего Багт – Павла как на ладони. На миг сутулый человек замер, оглянулся. Грагх стоял позади, укрывшись за баррикадой, он хмуро глядел в след человеку.

Человек вздохнул подавшись вперёд, злой ветер бил в грудь – издевался проклятый, норовил замедлить. Павел упрямо переставлял ноги, и наконец пересёк кратер. Осмотревшись Грагх двинулся следом за рабом.

- Зря беспокоились… – сказал остромордый, покидая кратер. Павел сглотнул, подступивший ком вязкой слюны, в животе заурчало. К боли в желудке, Павел привык ещё когда, был ростом Грагху не выше колена, и не имел щетины на лице. Павел потёр живот, шмыгнув перебитым носом, поселившийся внутри голод жёг и кусал.

- Почти пришли…

Солнце медленно тонуло в густых облаках, превращаясь в блёклую пародию того чем было днём. Павел остановился, ветер больше не кусал спину. «Хозяин всегда говорил, что солнце уходит за горизонт? Павел и ночью ходил за горизонт, но там солнце не было. Неужели хозяин Грагх врал? Или ошибался?!» - громкий хлопок ударил в уши вырвав человека из размышлений.

- Мордой в землю живо! – рявкнул Грагх, и Павел мигом рухнул. В полуметре прошла пулемётная очередь, Павел затих – каждый выстрел заставлял вжиматься в землю. Глазами человек искал хозяина – тщетно.

На холме слева мелькнул силуэт шлема, и тут же исчез. На сей раз, очередь прошла совсем рядом. Плечо Павла дёрнулось, выпучив глаза человек глубоко задышал.

«Попали?!» - пронеслось в лысой голове Павла, а потом он услышал: - Лежи тихо, ты им не нужен… - невидимый Грагх нажал на курок, подствольный гранатомёт щелкнул, и холм вспыхнул алым пламенем.

Комья горячей земли накрыли человека, тот едва не подскочил, но тут же вцепился в землю. Ноги, руки, тряслись, а в голове звенело. Зажмурившись Павел, слышал стук своих зубов.

Гром одиночных выстрелов сменялся пулемётными очередями. А уткнувшийся в землю – всё ждал смерти.

Наступила тишина.

Открыв глаза, Павел попытался унять дрожь: «Никогда к этому не привыкну…» - как всегда очень хотелось пить.

Втянув пыльный воздух, он закашлялся, не решаясь подняться на ноги. Но его тут же схватила длинная рука, закованная в броню, и вздёрнула вверх над землёй. Шиворот грязной рубахи впился в горло. Хватая ртом воздух Павел затрясся как рыба, выброшенная на сушу.

- Только не говори мне - что ты обоссался человек…

Наконец встав на ноги, Павел мельком увидел пару обгоревших тел. Долговязые, остромордые силуэты распластались на почерневшей земле.

- Ещё одна мразь уползла за холм! Жди здесь.

Повинуясь, приказу Грагха, Павел шлёпнулся на задницу, при этом склонив голову.

Дагорт, быстро, но осторожно, взобрался на холм. Потом раздался треск.

Подняв глаза, Павел вновь увидел Грагха уже спускающегося к нему. Морда гиганта была на редкость весёлой. Протерев слезившиеся от пыли глаза, Павел заметил в руках Грагха голову другого дагорта. На белой морде убитого застыло, то ли изумление, то ли испуг.

- Ублюдок хотел уползти, когда я подоспел. Шлем оказался крепким, пришлось потрудиться что бы его снять. Шея у этих гадов толстая, голову оторвать тяжело. Интересно он ещё жив?

Павел, не понимал к кому именно обращался Грагх: к нему лично, или просто разговаривал сам с собой.

Поганые недобитки… - с презрительной насмешкой Грагх обернулся в сторону обугленных имперцев. Павел не спускал глаз с трофея, гадая зачем его хозяину понадобилась голова убитого врага.

Ночь быстро сменила вечер, проглотив слабое солнце.

Павел сидел у тёплой батареи стараясь не подставлять злому сквозняку спину.

Уставившись в узкий, высокий, дверной проём бункера, человек думал о прошлом. Грузные мысли и злорадный хохот хозяина, не давали ему уснуть. Усталость куда-то пропала.

Отпуская насмешки и размахивая головой поверженного врага, Грагх опустошал бутылку за бутылкой приговаривая: - Завтра, завтра мы дойдём до города. Богатство и власть, ждут меня богатство и власть!

Обычно свирепый легионер пританцовывал, словно предвкушая награду за страшную добычу.

Вдруг Павел почувствовал легкий пинок, лёгкий по меркам дагортов.

- Чего такой грустный Багт? Наслаждайся, веселись, жизнь у людей короткая. Сегодня ты выжил, а завтра, кто знает…

Поднявшись на ноги, Павел тут же съёжился от холода. Сквозняк укусил за бок, заставив человека скулить: - Хозяин прогоните его!

- Кого?! – Грагх, недоуменно посмотрел на раба.

- Ветер, он пожирает меня! – Павел сильнее прижался к батарее.

До Грагха наконец дошло. Серый дагорт рассмеялся, толкнув коротышку в плечо. Теперь уже Павел озадачено посмотрел на хозяина.

- Ты правда думаешь, что ветер — это дикий зверь, который хочет тебя сожрать?!

Тут Грагх наклонился, уперев ладони в колени рассмеявшись как некогда раньше.

Похлопав глазами, Павел стыдливо уставился в пол.

- Ветер - это просто ветер, тупая твоя голова. Он не может сожрать тебя - дубина! Надо же рассказать кому, не поверит – что мой слуга считает ветер живым существом. А я то думал ты умный для человека, Багт?

Насмеявшись вдоволь Грагх пригубил ещё немного из бутылки, и выпалил: - Как прибудем в город, куплю тебе женщину… Пора наградить тебя за труды, оруженосец… А себе – подправлю пасть. А то с такой дырой в улыбке негоже на публике показываться - закончив Грагх облизал щель между зубами, и совсем пустился в пляс.

Багт – Павел озадачился ещё сильнее. Слова хозяина о женщине, пробудили в его памяти полузабытый образ матери. Глаза наконец стали закрываться ноги подкосились, сознание погружалось в вязкий сон, под радостные вопли Грагха.

Повалившись на спину Павел увидел свод старого бункера, теперь ему было плевать на укусы ветра. Раз хозяин сказал, что ветер не живой, значит и боятся его нечего. Одно беспокоило – шум хозяина мог привлечь ещё врагов. Оставалось надеяться, что магия хозяина убережёт их этой ночью, как берегла всегда.

Синие лучи, проникшие через дверной проём, назойливо лезли в глаза. Поморщившись Павел зевнул и зажмурился. Закрывая лицо руками, он съёжился, проклиная вездесущий свет. Когда ещё он сможет отдохнуть? А ведь до города путь не близкий.

Едва заслонив глаза от солнца, Павел тут же получил очередной пинок, удар пришёлся в рёбра.

Павел задрал голову вверх, хватаясь за бок.

Над ним стоял Грагх:

- Чего разлёгся! Вставай ленивый паразит!

Позабыв о боли, Павел вскочил как ошпаренный, не сводя глаз с озлобленной морды. Непонятная перемена в настроении Грагха, заставляла человека дрожать.

Получив подзатыльник, раб заметил, что золотые глаза хозяина почернели.

Грагх резко оглянулся в сторону восходящего солнца: - До города – не успеем… Проклятье!

Руки дагорта задрожали. Он ударил кулаком в стальную стену, и пнув батарею взревел, а затем, на ходу подхватив пулемёт, выбежал наружу. Раздался гром выстрелов.

Глаза Павла округлились, а сам он, пригнув голову заткнул уши. Спустя минуту непрерывной пальбы – наступила тишина.

Растирая затылок человек опасливо подался наружу, вслед за хозяином. Легионер уже сбросил с себя тяжёлую броню. Срывая толстую рубаху, он явно что-то искал, и наконец дотронувшись до собственной шеи, замер - нашёл.

- Задели! Всё - таки задели - шваль имперская!

Павел увидел, как на спине у хозяина медленно проступали чёрные пятна.

Сев на корточки Грагх опустил голову к земле.

Павел медленно обошёл гиганта. Теперь на морде хозяина читалась страдальческая гримаса. С каждым мгновением Грагх всё больше походил на серый камень, нежели на живое существо. Черные пятна медленно расползались, сливались, образуя причудливый меняющийся узор.

Не вставая Грагх повернул голову к Павлу: - Чего уставился? Собирайся, нам ещё в город топать.

Где-то в дали опять раздался грохот.

Взвалив на спину сумку с патронами и взяв батарею, Павел услышал: «Проклятье!» - цепляясь за край дверного проёма, Грагх неуклюжей махиной рухнул внутрь. Ряды острых зубов клацнули, длинная пасть открылась. Превозмогая боль Грагх протяжно выпалил: - Неужели я сдохну вот так?! - и с досадой хихикнул: - какой позор…

Осколки лопнувших бутылок сияли в лучах солнца, хрустели под рухнувшей тушей дагорта.

Опешив, Павел уронил сумку. С ужасом наблюдая как его хозяин корчится в судорогах, раб тихо всхлипнул: - Босс, как мне Вам помочь? Что с Вами?!

Ответ не заставил себя долго ждать: - Заткнись! – громко выдохнув Грагх продолжил: - Слушай сюда, ничтожество. Имперская шваль подстрелила меня. Дрянь поразила моё тело. Короче мне конец…

Павел задрожал, он чувствовал сейчас случиться что-то плохое, но не хотел понимать к чему клонит Грагх.

Перебарывая судороги, Грагх выпалил: - Видать не придётся тебе больше таскать магазины и прочие тяжести, за мной. А мне уже не светит быть полководцем... – ударив кулаком о землю Грагх выпалил: - Павел, ты был паршивым слугой.

Осколки бутылок разлетелись, слегка полоснув по лицу человека – тот даже не заметил.

Тело Грагха опять свела судорога. Пока гигант сыпал проклятьями, по щекам Павла текли слёзы, он шагнул вперёд, и тут же замер. Вдруг кожа Грагха лопнула. Чёрная кровь с шипением брызнула на пол. Павел отступил назад, задыхаясь от синтетической вони. Грагх зажмурился. Скрепя рядами чернеющих от крови зубов, он всё ещё пытался встать.

Павел смотрел, боясь пошевелиться. Смотрел как, пожалуй, смотрят малолетнее дети, когда их родители умирают от страшной болезни. Вскоре к рычанию Грагха, прибавились треск и бульканье. Могучий дагорт разваливался на глазах человека. Вдруг Грагх резко, с хрустом, повернул голову к Павлу: - Багт…

Павел вздрогнул: - Да?!

Острая морда Грагха скривилась в ухмылке: - Всегда было любопытно – сколько одиночка человек может протянуть на поле боя? Как думаешь ты – долго протянешь… - закончив хозяин залился, звонким, стальным смехом. Знал бы что умру, свернул бы тебе шею ещё вчера человечек - что бы ты не мучился.

Заикаясь Павел оглянулся к выходу. Солнце поднималось в небо освещая захламлённую пустыню.

Теперь иди своей дорогой… - буркнул гигант и замолчал навсегда.

Прошло время, прежде чем сутулый человек отважился заговорить: - Босс, мы идём в город?! – голос Павла дрожал: - Босс, Вы же сами говорили что нужно поторапливаться.

Он видел, как разлагаются люди – его соплеменники. Видел и мёртвых дагортов. Сотни тел. А сейчас перед ним лежал труп его хозяина.

Не нужно быть очень умным чтобы понять – Грагх, больше не подымется, больше не рявкнет, и не будет пинать его. Грагх – Потрошитель, Грагх – свирепый убийца, чемпион легиона умер.

Последнее время имперские пули как ядовитые насекомые жалили легионеров. Раненый легионер – исходя чёрной кровью умирал в считанные дни, иногда раньше. Поэтому хитрый хозяин купил себе невидимую шкуру: «Умный под удар не подставляется…» - с этими словами Грагх сунул торговцу мешок квадратных дерхем. После чего довольный своей покупкой погнал пинками Павла к гаражу - это было неделю назад. И вот теперь они здесь - скрючившийся от горя раб оруженосец и его мёртвый хозяин. Очередная охота на имперских недобитков – стала последний для свирепого дагорта.

Бездумно смотря по сторонам, Павел вдруг наткнулся голову имперского солдата – трофей его ныне мертвого хозяина. Казалось потухшие синие глаза искоса наблюдали за маленьким человеком. Пускай смотрит – самое страшное в жизни Павла уже произошло. Умер защитник и кормилиц, а значит и самому Павлу недолго осталось. Люди без хозяев долго не живут. Встав на ноги, Павел не спеша подошёл к голове имперского солдата. Любопытство потеснило горе от утраты. В полумраке бункера, белая кожа, порванное ухо, белые острые зубы все еще казались живыми. Вот-вот голова имперца откроет пасть и заговорит с Павлом, злорадствуя и насмехаясь над его утратой. Но этого не произошло.

Обернувшись к телу Грагха а затем вновь к оторванной голове лежащей у ржавой стены, Павел вспомнил: последнее время хозяин частенько забирал у убитых имперцев части тел. Грагх не стал бы делать ничего просто так. Вывод напрашивался сам собой – части тел кому-то нужны. Но кому и зачем? Трупы дагортов не гниют, их даже животные не едят. Кому понадобились части тел тех, кого даже съесть нельзя? – за годы служения, Павел успел привыкнуть к тому что нечего не знает о мире, в котором живёт, а понимает и того меньше. Но как говорил хозяин: - Если хочешь выжить повторяй за самыми сильными.

Дагорты хоронили своих - с оружием и в броне. Сейчас пулемёт не казался тяжёлым. Подтащив его к телу мёртвого хозяина человек глубоко вздохнул.

Впервые за долгое время он наконец выспался. Павлу совсем не хотелось оставаться в бункере, но куда идти он не знал.

Невольно вспомнилась давно позабытая картина из детства - как великан, сидящий верхом на чудище, вырывает маленького ребёнка из рук матери. Грохот двигателя заглушает её отчаянный вопль. Широко раскрытые глаза, лицо исказившиеся в гримасе обиды и ненависти к проклятому остромордому, врезались в память плачущего, маленького Павла. Белыми, мелкими зубами, хрупкая женщина бесстрашно вгрызается в латную перчатку монстра, вызывая у того лишь презрительный хохот. Он бьёт наотмашь, заставляя несчастную замолчать раз и навсегда.

- Чего уставился недомерок? - этими словами закончилось детство Багт - Павла.

Накрыв лицо Грагха плащом, бывший раб решил: «Пойду куда глаза глядят…» — вчера он видел человеческий след, босой ноги. Среди остромордых давно ходили слухи о целых стаях беспризорных, диких, людей. Эти слухи будоражили воображение ныне свободного Павла, давая туманную надежду на то – о чем раб-человек не посмел бы мечтать.

Перебросив ремень огромной фляги через плечо, та с бульканьем шлёпнулась о тощую спину, человек нацепил капюшон.

Он ещё не знал зачем и куда идёт, но был рад что тому что делает это по своей воле. Теперь его не кому пинать, придётся идти самому. Ветер кусал спину подгоняя вперёд, но к нему человек привык - ветер же не живой, а значит не съест человека.

Рассвет встречал одинокого путника, яркими лучами и ясным небом. Упорно шагая вперёд он тащил, свою новую ношу. Обмотанная цепью голова имперского солдата, скользила по песку: - Вещь ценная, пригодиться…

Автор – Князкий И.В.

Ссылка на прошлые главы в комментарии.

Как они оказались в этих странных белых коридорах, что плавно перетекали один в другой, уходили то вниз, то поднимались вверх — уму непостижимо. Вроде только поднялись из-за столика, Вахтер даже на дорожку кувшин с вином прихватил. И тут стоило моргнуть и уже другой пейзаж перед глазами.

Вахтер все ожидал, что ведущий его человекообразный представитель Сверкающих разумом миров наконец сбросит свою маску и предстанет в истинном облике. Драконом там обернется, львом или разумной улиткой. Но так и не дождался.

Что он понял уже железно — с этим дядечкой надо держать ухо востро. Уж очень любит красоваться и шоу разные устраивать.

— Мы правильно идем вообще? — подал голос Вахтер, не выдержав и десяти минут такого шастанья вслед за Судьболомом.

Судьболом с важностью поднял указательный палец, изрекая:

— Путь правилен не тем, что он верен, а тем, что я верю ему!

Вахтер едва не споткнулся на ровном месте, обдумывая глубинный смысл сей фразы. Затем заподозрил, что умник просто решил пустить пыль в глаза мудрыми речами и решил не заморачиваться с поиском глубинного смысла.

После одного из поворотов Судьболом неожиданно провернулся на пятках и спросил, указывая за спину Вахтеру.

— Дорогой друг, нельзя ли уточнить, а вот эта девушка с вами?

— Девушка? — озадаченно обернулся и Вахтер.

— Девушка. Весьма прозрачная особа, но в то же время вполне себе человеческого вида. Если вглядеться.

— Да, это привидение Тейлитэ, — отмахнулся Вахтер, словно о неважном, — ходит за мной и уговаривает прибить саму Тейлитэ. Ну и прочие глупости наговаривает. Одна радость, что голая.

— О как! Белая Тень! — воскликнул Судьболом радостно. — Сама судьба привела вас к нам, милая гостья! Тогда и вы можете чем-то помочь. Милости просим к нашему шалашу!

Ответа не последовало. Словно оба все это время обсуждали некоего воображаемого друга. Но спутники, словно так и должно быть, продолжили путь.

И через несколько минут уже входили в светлый просторный зал. Там их ждали: напротив входа вдоль стены сидели в расслабленных позах около сорока человекоподобных существ, еще более морщинистых и зеленоватых, чем Судьболом. Некоторые с тщательно проработанными лицами, а часть просто с некоторыми обозначениями онных, словно огородные пугала.

— Это господин Вахтер. Это господа Сверкающие разумом миры, — представил коллективу человека и человека коллективу Судьболом, присел на пол, хлопнув по месту рядом с собой, приглашая присоединиться. Видимо, трибуны, галстуки и прочие формальности официальных саммитов хозяевам не требовались.

— Начнем, — сказал один из сидящих. — Ситуация такая: несколько существ, пробудившись от долгого сна, стали разрушать одну за другой самые совершенные формы жизни, самые мощные социумы Мироздания. Логично, что мы следующие. А в ближайшей перспективе такая участь ждет и уровень вашего развития, господин Вахтер. Наша разведка проследила за ними, и я скажу, они за собою оставляют нечто жуткое. Там даже звезды корчились в агонии. Цивилизации, мощные в военном смысле, бесподобные в научном потенциале, стирались из реальности с легкостью, в которую трудно поверить. Долго мы следили, искали хоть какую-то зацепку. И в итоге обнаружили ее — вас, мой друг Вахтер. Есть связь между вами и одним из существ по имени Тетет. Видимо, поскольку она завладела телом знакомой вам персоны по имени Тейлитэ. Тетет сама по себе не подарок, но ваша знакомая дала ей бесподобные силы и главное — ум. Ее ходы настолько нестандартны, что диву даешься.

— А что это за существа такие? Которые ну... всех мочат? Зачем они это делают? — спросил Вахтер.

— Нам бы тоже хотелось знать, — кивнул говоривший. — То ли паразитарная форма, то ли — а есть и такое предположение — некая функция Вселенной, своеобразный экзамен для обретших высший разум рас: когда на их развитие дается определенное время и далее приходит подобный экзаменатор. Не сдал экзамен — твою расу снимают с доски Мироздания. Сумел выжить или победить этих существ — считай, экзамен на зрелость сдан.

— Я не вижу системы в действиях этой четверки, — вставил еще один представитель Сверкающих разумом миров. — Может, все намного проще, и они, как обычное животное, что ждет, пока созреет до готовности ее пища, дабы придти и пожрать. И ничего более, кроме животных чувств над ней не довлеет.

— Одно другому не мешает. Еще одна версия: это могут быть последствия вышедшего из повиновения оружия какой-то древней расы, либо результат неудачного эксперимента.

— Прошу прощения, но можно ближе к делу, — очень вежливо попросил Вахтер, понимая, что мудрецы попросту толкут воду в ступе, перебирая разные догадки и гипотезы. А как он знал по опыту подработки охранником в новосибирском Академгородке, сим достойным делом ученые мужи могут заниматься вечно. — Что от меня надо?

— Хорошие слова. Не сказать, что кроме работы по вашему направлению мы ничего не предпринимаем. Дела уже делаются. Мы изготовили для наших врагов, назовем их Врагами Мироздания — прекрасный такой сюрприз. Ты нам нужен для определенных операций и нам нужна твоя помощь. Тогда мы спасем и свою цивилизацию и, возможно, вашу тоже. Это общее дело. Наши карты открыты, нет смысла и тебе их скрывать. Сам понимаешь — сегодня придут за нами, завтра — за вами.

Когда-то давным-давно, еще мальчишкой из совсем небогатой семьи, Вахтер с голодухи нанялся таскать листовки для одной из политических партий. Те также красиво вещали про великое общее дело и защиту народа. А потом тупо кинули, не оплатив его труд. Он и здесь инстинктивно насторожился, услышав идеи про «общее дело». Потому сразу предупредил:

— Есть условие моего сотрудничества. И нужны гарантии его выполнения.

— Все что угодно. Сам видишь, мы не в том положении, чтобы жадничать. Да и в целом наше общество далеко ушло вперед. То, в чем ты видишь ценность, для нас оно не представляет. Деньги, власть... может, хочешь стать богом?

Вахтер скривился при последних словах.

— Спасибо, богом стать не хочу.

Присутствующие переглянулись с легкой усмешкой.

— Ты не веришь, что мы можем дать тебе такую силу? — спросил за всех Судьболом.

— Конечно не верю, — легко признался Вахтер. — Будь у вас такая сила, я имею в виду — людей во всемогущих богов превращать, вы бы и себя давно превратили в богов и четыре засранца из Космоса вас бы не напугали.

— Все мы ограничены. И богом мы бы тебя сделали в довольно узком понимании. Скорее — сверхчеловеком, — развел руками Судьболом. Вахтер еще немного подумал и опять отказался:

— Нафиг, летай потом сизым Бэтменом, спасай по ночам города от хулиганов. А я ночью спать хочу.

— Ну хорошо, — кивнул Судьболом. — Чего же тебе надо?

Вахтер обвел достойное собрание хитрым взглядом и ответил:

— Тейлитэ!

...Тишина... гробовая тишина... Вот, что встретило меня после пробуждения. Я лежала на полу перед металлической дверь, освещённой белым светом люминесцентных ламп. Слева был лестничный пролет, ведущий в верх. Справа же было... ничего. Бетонная лестница обламывалась перед спуском, ведущим в бездну, не освещенной лампами. Воспоминания о прошлых часах сразу отогнали мысль об открытии двери. Все, что мне оставалось, это идти по левой лестнице. Нехотя, я встала и пошла в верх. Через пару пролетов, собираясь в очередной раз подняться по лестнице, меня остановила сетчатая решетка. Нехитрая конструкция из металлических балок и решеток, закрывавшая лестницу со всех сторон, преграждала путь. За ней была та же тьма, да же ламп не было. Удар об решетку взбодрила меня. От неимением других вариантов, я обернулась, и увидела такую же железную дверь, что и пару пролетов внизу. Ни чего не соображая от голода и усталости, я открыла дверь...

Яркий свет ударил мне в лицо. Я зажмурилась. Пару секунд спустя, как глаза привыкли, перед мной оказался... магазин? Это был самый обычный супермаркет. Хотя, стоило мне повернуть голову, как все стало на свои места. Полки у стен уходили от меня в бесконечность. Я не видела их конца. На против стены тоже были полки, забитые всякой едой, начиная от печений и чая, заканчивая сухим завтраком и соком. В холодильниках лежали полуфабрикаты, мясо, молоко и все остальное. «Что... как... это?». Боль в животе от голода, к которой я уже успела привыкнуть, ударила с новой силой. «Нет, нельзя... нельзя это... есть...» уговаривала я себя, пытаясь отвести взгляд от еды и унять боль. Но уже не контролируя свои действия, я подошла к полке, взяла шоколадку и откусила кусок. «Ммм... еда... наконец то...». Вкус был необычный, словно шоколад был сделан из натуральных ингредиентов. С улыбкой я опустилась на пол, облокотившись на полку. Боль постепенно ослабла. Доев шоколад, я решила немного отдохнуть и обдумать дальнейшие действия. «Я выбралась из прошлого места через эту дверь. Может... здесь есть такая же. Возможно, но каков шанс, что при такой площади я найду её? Эх... но других вариантов нет...». Выдохнув, я закончила рассуждения и осмотрелась по сторонам.

Этот «магазин» на первый взгляд был самым обычным, но все же в нем были некоторые отличные черты. Первое, это размеры. Они были явно больше, чем у обычного магазина. Во вторых, расстановка полок и стеллажей представляли собой лабиринт, иногда прерываемый обширными участками, к которым подходят несколько проходов. В третьих, здесь не было ценников и вывесок с указателем. Так что потеряться в этих лабиринтах было очень просто. Но делать было нечего, пришлось идти внутрь. Это место было через чур спокойным. Ни шагов, ни какого шума, ничего. Но предчувствие говорило, что эта идиллия не может длиться вечно. Собственно, она скоро закончилась. Звук падающих предметов где-то рядом не на шутку перепугал меня. А также появился запах. Сладковатый, вызывающий тошноту. Запах... гнили. Пройдя следующий поворот, моему взору предстала жуткая картина. Прямой коридор, по середине которого лежал разложившийся труп. К сожалению других поворотов не было и мне пришлось идти мимо него. Закрыв рукой нос, я ускорила шаг, желая пройти его как можно скорее, но краем глаза заметила желтый блокнот возле трупа и схватив его, быстро пошла прочь. За следующим поворотом, присев, открыла блокнот и начала читать. Почерк был кривым и плохо разборчивым, видимо, человек писал в второпях. «Никто не найдет эту записку, но мне ничего не остается. Я попал сюда случайно, лежал в больнице и ради интереса решил заняться осознанными сновидениями. Закрыл глаз и оказался здесь. Поначалу я думал, что все получилось, но это место было странным. Я не мог вообразить его, я никогда не был здесь. Такое место в принципе не может существовать, оно ведь... бесконечное... Я пытался выбраться от сюда, но потом прекратил... ...Странно, но со временем вкус у еды исчезает. Но здесь есть кое что пострашнее. Это нечто, что обитает тут. Я назвал его «Паук». Почему? Потому что это ближайшее, с чем его можно сравнить. Представьте человека, стоящего на четвереньках, но вместо ног у него какие-то ножи, растущие из запястий. Соединения их с руками не видно. У него нет глаз, носа и ушей, а рот, разрезанный до ушей, усеян острыми зубами,

по моему, в два ряда. Оно не видит и не слышит меня, но видимо чувствует изменения на полках...». На этом запись обрывается. Видимо, нечто его нашло... Эта лишь усилила мое сомнение в успешном спасении. «Значит, я не одна здесь была? Может где-то тоже есть люди?». Шум повторился, на этот раз он был значительно ближе. Страх мурашками пробежал по всему телу. Звук был где-то за моей спиной, точнее за стеллажом. «Ч-что это б-было?». Дальше послышался звук, похожий на клацанье, и шел он сверху. Я подняла голову. Сверху с полки на меня смотрело то самое существо, описываемое в записке. Хотя сказать «смотрело» можно было с трудом, ибо глаз у неё не было. Оно спустилось и начало медленно приближаться ко мне. Я пыталась не дышать и не двигаться, надеясь, что это может помочь. Существо с рычанием, открыло рот, усеянное острыми зубами в два ряда. Когда расстояние между им и мной стало меньше полу метра, что то ударило мне в голову и я побежала. Существо зарычало, начало шипеть и погналось за мной. Я не разбирала дороги, задыхалась, поворачивала не знаю куда и надеялась не попасть в тупик. Все что я хотела, что бы все это закончилось. Вдруг, все закончилось. Ни рычания, ни шипения, ничего. Лишь тишина. Я остановилась, отдышалась и от усталости упала на пол...