Авторские истории

Моя проверить своё копьё – и впрямь торчит. А вы что подумать? Перехватить его в руке получше, выйти ко льву, спросить:

– Твоя давно говорить научилась?
– Вчера, в районе полуночи, – скромно ответить лев и вылизать лапу. – Видишь, как сразу хорошо стало? И я не поранился, и ты живой.
– Это неверно, что твоя говорить. Ошибка какая-то.
– Может и ошибка, может и нет. Но удобно ведь. Кстати, ты в курсе, что можешь общаться нормально, без вот этих вот “моя говорить” и прочего? Ты же, по сути, так общаешься исключительно по воле автора.
– Что?
– Забудь.

Этот большой кошка меня разозлить! Сидеть тут в тени баобаб, рассуждать об умно, моя не понимать. Так не пойдёт!

Я подойти к лев и, напрягшись, взвалить его себе на плечи. Лев аж рыкнуть от такого.

– Ты совсем дурак? Во мне сто пятьдесят килограмм весу, надорвёшься. А ну положи на землю.
– Ни… чего… – произнести моя, тяжело дыша. – Донести тебя к племя, спро… сить… у шамана.
– Ты ведь в курсе, что я могу сам идти?
– Ни… чего…

Лев не обмануть – пройти я с ним всего пару шаг, потом свалиться на землю и стонать. Он на меня посмотреть, как на глупый антилоп, который убегать от льва и прыгнуть в реку к крокодил.

– Пошли, – говорить мне, когда я отдохнуть. – Самому интересно, что за чушь творится. Это, если так подумать, я теперь охотиться нормально не смогу – все будут орать, болтать что-то, умолять, весь аппетит отобьют. Тёща ещё заговорит, ну её к львиному богу. Пошли, надо вернуть всё, как было.

И мы с лев направиться в племя.

До племя топать немного. Пока мы идти по саванна, лев пытаться со мной заговорить:
– Слушай, я вот что подумал. Что, если всё происходящее – новый виток эволюции, и отныне львы будут царствовать не только над зверьми, но и над людьми? Посуди сам – мы физически сильнее, выносливее, более адаптированы к окружающей среде и её изменениям, к тому же…

Лев не договорить. По земле от ветра прокатиться большой куст колючка, и он сразу напрыгнуть на него, побежать за ним. Моя рассмеяться.

– Ладно, я не учёл фактор инстинктов, – прорычать лев, когда подойти ко мне с колючками в пасть. – Хвост с ней, с эволюцией.

У деревня лев замешкаться. Посмотреть на черепа зверей на палках у входа, вздыбить шерсть.

– Не бояться, – сказать моя лев. – Эти не говорить, вот и висеть теперь. Ты говорить, ты умный кошка.
– Да не кошка я! – пробурчать он. – Ладно, идём.

В деревне все сразу кричать, орать – лев, лев! Дети бегать-носиться, пальцами тыкать, повторять.

– Лев! Лев! – прокричать один дитё.
– Леф! Леф! – передразнить его лев. Мелкий сразу завизжать и спрятаться в дом. – Чего они у тебя такие дикие? Львов никогда не видели?
– Видеть. Просто львы раньше не говорить.

Мванаджума и Ололара выскочить спереди, замахнуться копьями.

– Убунту! Зачем твоя привести в племя лев? – закричать мне. Я поднять руки – не убивать!
– Мванаджума! Ололара! Не трогать этот лев! Он говорить!
– Мванакто? Олола… Чего? Вы тут конкурс на самое трудно выговариваемое имя устраиваете с каждым новым первенцем? Вам делать нечего? – вмешаться лев, округлив глаза.

Мванаджума и Ололара сразу вскрикнуть, отступить.

– Твоя – правда лев? – спросить у льва Мванаджума.
– Нет, моя – прав, – мудро ответить лев.

Они заорать снова, засмеяться, громко обсуждать.

– Где шаман Сибонакализо? – спросить моя у них.
– Да ты издеваешься, наверное, – пробурчать лев.
– В своя жилища, – протараторить Ололара.
– Со вчера не выходить, – подтвердить Мванаджума.
– Наша пойти к нему. Спасибо, Мванаджума! Спасибо, Ололара! – отвечать я.
– Слушай, а Убунту ещё не такое плохое имя, – добавить лев.

В доме шаман быть темно. Мы с лев войти в землянка, я заглянуть в комната – Сибонакализо сидеть без сил на ложе. Когда увидеть меня, слабо поднять руку в знак приветствия. Когда увидеть лев, совсем не слабо поднять всё тело и запрыгнуть наверх, в глиняный полка в стене.

– Ты кого притащить? Совсем малабумба? – закричать сверху.
– А, вот откуда лапы растут. Он имена выбирает, да? Слезай, малабумба, поговорить надо, – и лев подойти к стене, облокотиться на неё лапами.

Шаман, как услышать льва, так вовсе потерять сознание. Свалиться сверху обратно на ложе, побледнеть весь.

– Маскируется, сволочь, – произнести лев. – Иди за водой сходи, что ли.

Моя послушно выйти в другой комната, зачерпнуть из кувшин вода, принести обратно. Лев набрать воду в рот, брызнуть на шаман, тот сразу очнуться – как будто слон из хобота плыщ!

– Моя присниться, что лев говорить, – посмотреть на меня боязно. – Присниться же?
– С добрым утром, – произнести лев.

Шаман снова чуть не отключиться, но лев положить ему лапы на плечи, сжать немного, затрясти.

– Хватит терять астральную связь или что у тебя там! Очнись уже! Не сожру я тебя, худощавый ты, сдался мне. Ещё и имя ужас, сам, наверное, такой же, поперёк горла встанешь.
– Отпустить! Отпустить! Всё сказать! – закричать шаман и отползти на ложе подальше. – Убунту, сказать ему!
– Да всё-всё, – лев убрать лапы с плеч. – Вещай, Убунту, а то у него от моего присутствия скоро третий глаз задёргается.
– Моя сегодня пойти на охота, а он – говорить, – показать я на лев. – Ну, твоя уже заметить. Он говорить, вчера ночью начать – может, его кто-то заколдовать?

Шаман почесать голова, потом встать, посмотреть на моя.

– Я вчера колдовать, – говорить.
– Ты идиот? – спросить лев.
– Моя поколдовать нельзя?
– Ты идиот?
– Поколдовать нельзя?
– Идиот.

Шаман быстро подбежать к сушёным травам, начать их перебирать, затем достать из корзина дощечки с надписями, начать шептать под нос.

– Не мочь, не мочь…
– Ну тут ты прав – как колдун ты та ещё немощь, – влезать лев. – Давай расколдовывай меня обратно.
– Моя не мочь так заколдовать! – закричать Сибонакализо. – Моя вчера нарушить обряд! Кто-то влезать, другой шаман, и вмешаться! Другой шаман, другое племя! Убунту, твоя видеть вчера ночью вспышка?
– Видеть, – сказать я. – Моя думать, гроза.
– Ну ты придумал, конечно, – фыркнуть лев. – Гроза. В Африке-то. У нас тут последний раз дождь шёл, когда я ещё у мамки молоко сосал.
– Он всегда так много говорить? – спросить шаман, кивая на лев.
– Видать, всю жизнь хотеть, – ответить моя.

Дальше Сибонакализо рассказать, что вчера ночь решил колдовать ради большой добычи, хорошей жизнь в племя. Но внезапно в шаманский колдовство влезть кто-то другой, и заклинание сбиться.

– Моя мочь попробовать заколдовать лев обратно, – посмотреть он на меня. – Чтоб он не говорить.
– Ну попробуй, попробуй, – вздохнуть лев. Улечься посреди комнаты. – Колдуй что нужно.
– Гуан, колово, армуло, чедо… – начать шаман.
– Твоя уже колдовать? – влезть моя.
– Нет, перечислять, что нужно на охоте добыть! – разозлиться он. – Твоя помолчать! Дуландо, уорнеш, тендэй… – и махать руками над лев. Затем поджечь пучок трава, задымить, вновь повторять колдовство.

Моя, честно говоря, устать от этого всего. Хотеть обычная охота, без льва, который разговаривать. Пока моя думать, шаман закончить махать руками и трава, застыть.

– Всё.

Моя повернуться к лев.

– Р-р-р-р-р… – зарычать он.
– Получиться! – обрадоваться шаман.
– Р-р-рано радуешься, – обломать его лев. – Так себе колдуешь, если честно.

Шаман заткнуться и нахмуриться. Походить по комната, достать откуда-то карта, протянуть мне.

– Твоя смотреть, Убунту. Вот наш племя – Большое Копьё. Вот ниже – Маленькое Копьё, там шаман совсем плох, не он заколдовать.
– Да куда уж хуже, – зевнуть с пола лев. Шаман на него только зло посмотреть, но сам продолжить.
– А вот тут – племя Совсем Большое Копьё. У них сильный шаман, сильный колдовство. Он сбить мой обряд вчера. Надо к нему ходить, он расколдовать.
– Я смотрю, у вас в целом по континенту с названиями проблемы, – вмешаться лев. Подойти, взглянуть на карта. – Далеко до этого племени топать?
– Недалеко, недалеко! – распалиться Сибонакализо. – Их шаман давно нас не любить, вот и мешать мне.
– Сухостой, что ль, не поделили? Ладно, пошли, навестим колдуна местного.
– Твоя погодить! Взять это! – шаман достать из корзины свёрток, протянуть моя. – Как совсем быть плохо, использовать!
– Спасибо, Сибонакализо! – моя кивнуть.
– Бывай, малабумба, – попрощаться лев и выйти из жилища.

Провожать нас в путь вся деревня. Песни, танцы, смех. Один дитё, тот что “Лев, лев!”, забраться на лев и кататься – тот поворчать, но разрешить.

– Ну вот, сразу бы так, – улыбаться лев, пока вокруг него плясать жители племя. – А то забоялись, чуть ли не заколоть хотели.
– Встречать по гриве, провожать по голова, – изрёк моя.
– Слушай, походу шаман не так плох – тебе мозгов наколдовал, – усмехнуться лев.

***

Дорога до Совсем Большое Копьё быть длинной. Моя только сейчас заметить, что вокруг говорить не только лев – говорить все звери. Кричать вдалеке зебра, орать, что искать зоопарк (моя не знать, что это), за ней пробежать четыре пузатые чёрно-белый птиц. Уже летающий птицы над головой обсуждать, куда полететь на зиму (моя тоже не знать, что это). В конце-концов из ближайшая река на дорогу вылез большой крокодил и посмотреть прямо на нас.

– Кр-р-рокодил! – сказать он, показать все зубы.
– Приятно познакомиться, – ответить лев. – Лев.
– Кр-р-рокодил! – вновь произнести крокодил.
– Ага, я тебя понял, – добавить лев. – Ну, мы пойдём?
– Кр-р-рокодил!
– Да-да, крокодил-крокодил, понятно. Давай, встретимся ещё, – он аккуратно обойти его и пойти дальше. Моя повторить за ним. Крокодил смотреть нам в спину.
– Твоя его знать? – спросить моя у лев.
– Впервые вижу.
– Кр-р-рокодил! – донеслось вслед.

Жарко быть ужасно. Мы всё идти и идти, идти и идти. Лев сверяться по карте, вертеть её, хмуриться, а затем вести меня дальше.

– Слушай, а что малабумба тебе с собой дал? – спросить внезапно, кивнуть на свёрток в моя рука. – Открой, интересно же.
– Нет! – закричать моя, прижать свёрток к себе. – Он сказать – только когда совсем плохо!
– Слушай, ты сейчас идёшь по удушающей высокоградусной саванне во враждебное племя, а в компаньонах у тебя говорящий лев. Как думаешь, тебе достаточно плохо или ещё нет?
– Нет! – замотать моя головой. – Не открыть!
– Ну и хвост с тобой.

Как начать темнеть, мы наконец дойти до чужой племя. Совсем Большое Копьё быть не совсем большим – моя прикинуть, чуть-чуть больше землянка, чем у нас. Мы тихо прокрасться ко входу в деревня, уже хотеть войти, как вдруг нас окрикнуть:

– Стоять! Твоя кто?
– Свои, свои! – заворчать лев. Мы обернуться – то быть местный житель, натянуть стрелу в лук, целиться в нас. – Пукалку-то свою убери, а.
– Не понимать! – закричать местный. – Говорить, кто ваша?
– Я – лев, – начать лев. – Это – Убунту. Пришли с миром. Нужно с шаманом вашим побеседовать.
– Нет шаман, – внезапно расстроиться местный, опустить лук. – Моя Оджечуквукама звать. Шаман сбежать, когда на нас напасть бородавочник.
– Даже запоминать не буду, – шепнуть мне лев в ответ на его имя. – Что за бородавочник? – спросить громче.
– О! Большой, злой бородавочник! Топтать наши посевы, нападать на наших людей, творить зло! Совсем Большое Копьё страдать, деревня в упадке, шаман сбежать в саванна.
– Наша может помочь, – вмешаться моя. Я почувствовать, как лев наступить мне на ногу. – Только не трогать нас.
– Конечно! Конечно! – расплыться в улыбке Оджечуквукама. – Идти за мной, всё вам показать!

В деревня нас встретить радостно. Лев спросить, почему они не удивляться тому, что он говорить, но Оджечуквукама ответить, что сегодня весь день все звери говорить, они уже привыкнуть.

– Вот здесь бородавочник нападать в последний раз, – показать он на разрушенный дом. – Таранить жильё Дабуламанзи.
– Да с таким именем я б и сам… – начать лев, но я вмешаться.
– Надо устроить ему засада! Подождать его и напасть самим! Он испугаться лев и сбежит!
– Ты вообще бородавочников видел? Там махина такая, что скорее ты сбежишь, – перебить меня лев, но посмотреть на грустные лица жителей Совсем Большое Копьё, и вздохнуть. – Ладно, придумаем что-нибудь.

В засаде за стеной разрушенного дома Дабуламанзи мы сидеть долго. Лев уже начать зевать, когда я вдруг услышать топот.

– Твоя смотреть! – прошептать я лев и выглянуть из-за укрытия. Бородавочник реально идти по деревне и примеряться, как бы навредить сегодня.
– Э, Пумба! Тимона потерял? – выскочить лев из-за укрытия и засеменить к бородавочник. Тот замереть, пытался побежать, но лев в пару прыжков оказаться перед ним и начать что-то говорить.

Спустя совсем немного лев вернуться к моя – а бородавочник побежать прочь. Тут же на улицу выскочить местные жители, засмеяться, радоваться, начать гладить лев. Тот отнекиваться, но мурчать.

– Что твоя ему сказать? – спросить Оджечуквукама.
– Да неважно, – отмахнуться лев. – Он подскочил кабанчиком, решили вопросик. Больше он вас не тронет.

Пировать мы в ту ночь знатно. Льва накормить до отвалу, он храпеть в жилище. Моя тоже накормить и уложить спать. Я, только когда ложиться на ложе, понять, как сильно устать за сегодня.

Спать мы крепко, долго. Моя сниться охота на льва. Я прятаться за баобабом, и копьё в этот раз не торчать.

Утром местные рассказать нам, что шаман уйти глубоко в саванна, перед этим проклянуть своих жителей и наколдовать всякого. Нам сказать, что искать его нужно у самый большой баобаб – это его место силы.

В дорогу нам снарядить много еды, воды. Лев взвалить всё себе на спину, попрощаться с Совсем Большое Копьё, и мы пойти дальше.

– Чудные люди, – добавить он, когда увидеть, что нам махать вслед. – Я ведь думал, вы злые все. Ходите с копьями чумазые, зверьё губите. А вы вон, свинью боитесь, сами добряки те ещё. Удивительно.

Моя улыбнуться, но промолчать.

***

Самый большой баобаб мы заметить издалека. Дерево стоять среди вечера, раскинуть свои большой ветки, небо вокруг мерцать пыщ-пыщ! Как гроза. Или как колдовство.

– Точно не гроза, – будто прочесть лев, что я думать. – Не нравится мне всё это, пошли быстрее, – и побежать к дерево.

Шаман стоять там, у дерева, и читать что-то с дощечек. Когда мы подбежать, он развернуться на нас, захохотать.

– Уже слишком поздно! Вам не помешать моему проклятию! В прошлый раз оно не сработало как нужно, столкнувшись с другим колдунством, но в этот раз я доведу начатое до конца – благодаря магии вуду вся саванна будет подчиняться мне! Разум каждого будет в моей власти! – и вновь захохотать, противно так.
– Ну то есть серьёзно, да? Автор сделал единственно адекватно-говорящими персонажами меня, говорящего льва, и главного злодея? Ну здорово, что сказать, – возмущаться лев. – У тебя ещё небось и имя нормальное?
– Трепещите перед магией вуду Оджечирутэйдо!
– Ладно, тут как обычно. Слышь, давай расколдовывай обратно – я не хочу перед женой объясняться, куда я на несколько дней пропал.
– Поздно! Моё заклинание почти готово! Скоро не будет ни тебя, ни его, никого – все будут повиноваться мне!

Оджечирутэйдо начать колдовать, выкрикивать незнакомые слова. Лев попытаться помешать, прыгнуть на него – но шаман замахнуться рукой, грянуть гром, и лев отлететь в сторону.

– Нет! – закричать я и броситься на шаман. Тот лишь захохотать и махнуть на меня – я тоже упасть и больно удариться о землю.
– Вам конец! – закричал шаман. – Я победил!
– Слушай, пора доставать штуку, что тебе дал малабумба – а то реально все тут поляжем, – произнести лев. Я послушно вынуть из-за пазухи свёрток, развернуть.

Это оказаться камень.

– Твои ж когти… – уставиться лев на камень. – Малабумба превзошёл себя. То есть он реально отправил нас сражаться с колдуном и в качестве запасного плана дал тебе камень? Камень, Убунту! Спасибо, конечно, что не ветка, но…

Моя не дослушать и кинуть камень в шаман. Тот попасть точно ему в голову. Шаман охнуть и прервать заклинание.

– С-с-су… мерки скрыли от меня ваши намерения, – зашипеть он и потирать ушибленное место. – Довольно, вы мне надоели! Сейчас я прикончу вас и закончу начатое! А после того, как я захвачу саванну, то направлю свою армию на новые территории, захватив всё! Все будут подчиняться мне, скандировать моё имя! Все будут кричать “Оджечирутэйдо”!
– Ну тут я, конечно, сомневаюсь, – процедить лев. – И вообще, ты, как карикатурный злодей, слишком много говоришь перед тем, как прикончить главных героев. Давай ещё биографию свою расскажи – родился в звёздную ночь на краю саванны, долго ждал прихода колдунской манны…
– Достаточно! Абн улэ до мартинэ… – зарокотать колдун, и я почувствовать, как веки мои тяжелеть. Кинуть взгляд на лев – тот тоже засыпать.
– Спасибо, Убунту, – прошептать мне он. – Было весело, и…

Издалека раздаться вой трубы. Шаман замереть, прислушаться. Следом кто-то закричать, затопать – и тут же отовсюду показаться жители племя Совсем Большое Копьё. Я увидеть Оджечуквукама, тот натянуть стрелу и пустить её в шаман. Следом за ним из толпы выйти Сибонакализо – подмигнуть мне, начать читать заклинание. Я увидеть и других из наше племя.

– Малабумба! – радостно прошептать лев, когда увидеть наш шаман. – Ты пришёл!

С криком все они побежать на Оджечирутэйдо. Тот отбиваться вспышками, но наши наступать. Сибонакализо читать заклинание, проникать сквозь колдовскую защиту. Лев встать, расправить плечи, напасть тоже.

– Вам не победить! – кричать Оджечирутэйдо. – Моя магия слишком сильна! – и продолжать раскидывать всех туда-сюда.
– Кр-р-рокодил! – внезапно выползти из ниоткуда крокодил и цапнуть его за ногу. – Кф-ф-фокодфил! – произнести уже с зажатой в зубах ногой.

Оджечирутэйдо заорать и упасть на землю. Племя Большой Копьё и племя Совсем Большой Копьё тут же подбежать, схватить его, связать верёвками. Крокодила еле смочь отцепить от ноги – тот вновь сказать “Кр-р-рокодил” и побежать куда-то в саванна.

– Понимаешь, растерзать мы тебя не можем, ибо рассказ не восемнадцать плюс, так что давай расколдовывай нас обратно, а тебя сольём где-то за кадром, – подойти к Оджечирутэйдо лев и грозно взглянуть на него.

Шаман сразу испугаться и согласиться на всё.

Колдунство проводить вместе с наш шаман – вместе зачитать заклинание, на небе вновь грянуть яркая вспышка, и всё затихнуть. Я посмотреть на лев, ждать, что он сказать, что это не гроза – но лев молчать.

– Сработать! – закричать я. – Ура!

И племена радостно закричать в ответ.

***

Моя звать Убунту. Недавно моя стать вождь племя Большое Копьё. После тот раз я часто приходить к баобаб, садиться под ним, ждать. Лев приходить следом, смотреть на моя.

– Пойти к нам? Дети скучать по тебе, – спрашиваю у лев. Тот смотреть на меня умно, кивать.

И мы идти в деревня.

В доме у Сибонакализо после праздника тот заколдовывать лев – ненадолго, совсем чуть-чуть.

– Как жизнь, малабумба? – здороваться лев с шаман, затем говорить со мной. – Ну и представляешь, возвращаюсь я домой, к жене, а она…

Моя слушать и улыбаться. Моя тепло на душе.

Ведь моя заобщаться с лев.

Солнце, огромное и багровое, висело в густой, влажной атмосфере, папоротники тянулись к нему, словно зеленые руки. В воздухе стоял густой запах гнили и влажной земли - это был Мезозой, эпоха динозавров и в этом буйном мире жила маленькая букашка по имени Зоя.

Зоя была жужелицей, размером с ноготь человеческого пальца. Ее панцирь блестел нефритовым отливом а усики постоянно подергивались, улавливая малейшие колебания воздуха. Она жила в тени гигантских растений, питаясь опавшими листьями и избегая хищных насекомых, которые были не менее опасны, чем огромные ящеры, бродившие по земле.

Жизнь Зои была полна неожиданностей, угроз и рисков.

Однажды, когда она лакомилась сочным листом папоротника, земля задрожала, огромная тень накрыла ее и Зоя замерла от ужаса. Над ней возвышалась нога зауропода, динозавра, чья шея терялась в облаках. Зоя затаила дыхание, надеясь, что гигант не заметит ее - к счастью, динозавр прошел мимо, оставив после себя лишь клубы пыли и трепещущую землю. В другой раз, Зоя чуть не стала обедом для гигантской стрекозы, чьи крылья с жужжанием рассекали воздух, она успела спрятаться под корой упавшего дерева, наблюдая, как хищник кружит над ней, словно смертоносный вертолет.

Но жизнь Зои была не только борьбой за выживание - были и моменты радости, например, когда она находила особенно сочный лист или когда встречала других жужелиц, с которыми можно было пообщаться, потереться усиками и обменяться новостями.

В один из ярких и солнечных дней Зоя наткнулась на странное место, это была небольшая поляна, усыпанная окаменелостями. Кости динозавров, раковины древних моллюсков, отпечатки листьев – все это лежало здесь, словно забытое кем-то сокровище. Зоя никогда раньше не видела ничего подобного, она ползала по костям, ощупывала их своими усиками, пытаясь понять, что это такое.

Вдруг она заметила что-то блестящее - небольшой кусочек янтаря, в котором застыла другая букашка, похожая на Зою, но немного другого вида. Зоя замерла, глядя на свою застывшую родственницу и возникло внутри странное чувство – смесь любопытства и грусти. Она поняла, что время неумолимо и что даже самые сильные и могущественные существа рано или поздно исчезают, оставляя после себя лишь окаменелости и воспоминания. В тот день Зоя поняла, что ее жизнь, хоть и маленькая и незначительная, тоже имеет значение. Она должна жить, радоваться каждому дню и передать свой опыт своим потомкам, должна сохранить свой вид, чтобы будущие поколения жужелиц могли ползать по земле, даже когда динозавры давно исчезнут.

С тех пор Зоя стала еще более осторожной и внимательной. Она научилась лучше прятаться от хищников, находить самые сочные листья и общаться с другими жужелицами, стала настоящей выживальщицей Мезозоя, маленькой, но сильной и целеустремленной букашкой, которая верила в свое будущее, даже в этом огромном и опасном мире.

Прошли сезоны дождей и засух.

Зоя пережила множество опасностей, видела, как рождаются и умирают гигантские ящеры, как меняется ландшафт вокруг нее, стала мудрой и опытной, настоящей матерью для множества жужелиц, которые унаследовали ее стойкость и умение выживать.

Когда Зоя уже была старой, то ее панцирь покрылся мелкими трещинками а усики стали менее чувствительными, в один из вечеров она ощутила приближение чего-то необычного, небо стало темнее, чем обычно а воздух наполнился странным запахом, Земля задрожала сильнее, чем когда-либо прежде. Зоя поняла, что это конец - не только для нее, но и для всего мира, который она знала, тут же собрала вокруг себя своих потомков, прижалась к ним и прошептала:

- Будьте сильными! Будьте осторожными! И помните, что даже в самые темные времена всегда есть надежда!

Затем разразился ад - огромный метеорит врезался в землю, вызвав землетрясения и цунами, которые уничтожили все на своем пути, огонь охватил леса а пепел закрыл небо, заслонив солнце - Зоя и ее потомки погибли. Но их гены, их стойкость и их умение выживать остались в ДНК их потомков, которые сумели пережить катастрофу и адаптироваться к новым условиям.

Прошли миллионы лет.

Динозавры исчезли а на их место пришли новые животные, климат изменился и мир стал совсем другим, но жужелицы остались, они ползали по земле, питались листьями и избегали хищников, как и их предок Зоя из Мезозоя. Иногда, когда солнце садится и небо окрашивается в багровые тона, можно увидеть маленькую жужелицу, чей панцирь блестит нефритовым отливом, ползущую по листу папоротника и если присмотреться внимательно, можно заметить в ее глазах отблеск далекого прошлого, отблеск эпохи динозавров, отблеск жизни маленькой букашки по имени Зоя, которая жила в Мезозое и верила в свое будущее, даже в этом огромном и опасном мире.

И ее вера, ее стойкость и ее умение выживать продолжают жить в каждом жуке, ползающем по земле и сегодня.

Это наследие Зои, букашки из Мезозоя, крошечного героя, который никогда не сдавался и даже сейчас, когда мир кажется таким знакомым и безопасным, в каждом жуке, в каждой букашке, в каждом маленьком существе, борющемся за выживание, живет отголосок мезозоя, когда жизнь была хрупкой и драгоценной, напоминая о том, что даже самые крохотные существа могут оставить свой след в истории, даже самая короткая жизнь может быть наполнена смыслом и значением, что даже в самые темные времена всегда есть надежда.

Ведь именно благодаря таким героям как Зоя, жизнь на Земле продолжается, именно благодаря их стойкости и умению выживать, мы можем наслаждаться красотой природы и чудесами мира.

Главное – это верить в себя, быть стойким и никогда не сдаваться!

И тогда, кто знает, возможно, твое имя тоже будет жить в легендах, как имя Зои, букашки из Мезозоя изменившую мир, хоть и на самую малость, но все же ...

---

По вашему желанию вы можете отблагодарить писателя Отто Заубера, если вам понравилось его творчество а так же для дальнейшей возможности писать книги, перечислив любую выбранную вами сумму денег перейдя по этой ссылке: yoomoney.ru/to/410015577025065

Конечно, атака ракетами не нанесла силам вторжения никакого урона. И ответного удара не последовало. Это сильно озадачило землян. Поэтому вся надежда оставалась на тех, кто решил миролюбиво вступить с пришельцами в контакт.

Чрезвычайный уполномоченный посол, окруженный парящими медиакамерами, со свитой из представителей политиков и военных без ненужных ученых, вступил на борт инопланетного звездолета на пятый день нападения.

— Мы пришли просить у вас мира! — торжественно подняв руку, заявил посол вышедшему ему навстречу полутораметровому большеглазому зеленому гуманоиду.

— Оставь официальные формулировки, братан, мы в совершенстве владеем любым примитивным языком в ближайших миллионах галактических секторов, — на чистейшем американском без акцента произнес инопланетянин, — Прежде всего, примите нашу огромную благодарность за вкусный хавчик! Ваша планета неплохо отожрались к празднику Обжорки. Только долго пришлось ждать, вы не сильно торопились?

Посол смутился, но постарался сохранить лицо.

— Мы хотим знать, почему вы проявили агрессию? Вы ведь разумные!

— Какое насилие, что ты? — неподдельно изумился гуманоид, даже открыв рот от изумления. Сотни мелких острых зубов блеснули в ярком освещении интерьера звездолета. — Уничтожать разумные цивилизации запрещено, у нас есть Перламутровый Инфотрон, в него занесены все мыслящие виды.

— Тогда я не понимаю причин войны. — вконец растерялся человек.

— Не напрягайся, сейчас я все объясню. — снова крайне плотоядно ухмыльнулся пришелец. — Праздник Обжорки наступает, когда население планеты естественным путем достигает круглого числа древней примитивной науки математики. Это дурацкий обычай, но мы его чтим. Поэтому наведываемся хорошо пожрать к вам уже третий раз. Последний раз прилетали, когда вас был миллиард, но вы еще от средневековья не очухались и поголовно бродили тощие, поэтому деликатесов было примерно как в пятизвездочном ресторане, малюсенький кусочек на огромную тарелку. Вы так были заняты междоусобной войной, что даже не заметили нас. Презентация и открытие сезона произошло ваших две тысячи лет назад, когда появилось на свет сто миллионов людей.

— Но это же геноцид! — воскликнул посол.

— Ты тупой что ли? — нахмурился гуманоид, — Не лечи меня, я знаю, что такое геноцид, это полное уничтожение вида, вы этим до сих пор промышляете. Наши ловцы гуманно отбирают только тех, кто страдает от избыточного веса. Нам даже не надо скрещивать особей пожирнее для получения более сочного результата, у вас и так прекрасно получается наесть хороший процент популяции для отличного улова. Так-то мы уже давно потребляем межзвездный водород для функционирования, но отдаем дань древним традициям и получаем от поедания жирных разумных изумительное наслаждение.

Генерал что-то шепнул послу и кивнул, когда человек искоса взглянул на военного.

— Действительно, наши данные подтверждают, что жертвами стали почти полтора миллиарда людей с ожирением. Вы что, действительно их съели?

— Ну конечно же! — радостно ответил инопланетянин, — Видите ли, разумные от испуга выделяют огромное количество кортизола, это поразительная вкусовая палитра. Наши доисторические предки были суперхищниками и мы очень любим покушать. Вот и разработали правила для сохранения наших добрых традиций. Славно ведь.

— Но послушайте, с вашими технологиями вы можете разводить каких-нибудь разумных мушек для своих суеверий, не обязательно пожирать толстых людей!

— Только естественным путем, это обязательно. Иначе в чем смысл? Это будет совсем не спортивно. Поэтому мы вас посетим еще в будущем. Когда достигните населения в сто миллиардов. Только постарайтесь не обломать нам праздник Обжорки, не самоуничтожайтесь.

И добавил участливо.

— Ну сами подумайте, зачем вам столько жирных людей, которые и так страдают от избыточного веса? Мы делаем благо, помогаем вашей генетике стать лучше. Кстати, это причина постоянных споров, ведь вмешательство в развитие примитивных разумных цивилизаций запрещено. Но пока исключение работает, так что не благодарите.

Посол упал в обморок.

Генерал еле успел подхватить потерявшего сознание человека. Устремив на пришельца тяжелый взгляд, произнес.

— Слушайте, а вы не хотите разнообразить свое меню из кортизола и обдумать такую экзотику в рационе как геи и лесбиянки?

Король оправил несуществующую расшитую хвостиками горностая (меха тоже отпустили из его кладовых) мантию, повернулся к зеркалу и непроизвольно зажмурился.

— Ну, что же, — сказал он, не открывая глаз, — прямо скажу, вот это настоящая роскошь!

— Посмотрите, ваше величество, как мы постарались! — лебезящими голосами издевались портняжки. — Стежок к стежку, а какая вышивка по подолу камзола и на отворотах рукавов! — Король почувствовал, что ему тут же, незамедлительно и очень срочно, требуется палач, открыл глаза, и не увидел в зеркале ничего.

Ни нового своего платья, ни старого себя. В зеркале отражалась комната, кресла, манекен, утыканный булавками, двое хитрых портняжек, камердинер с открытым ртом и вынюхивающая что-то по комнате болонка. Не было только короля.

Король, не по праву занимавший своё место, более этого места не занимал.

Камердинер закрыл, наконец, рот, чтобы снова его открыть и возопить: «Стража!», хитрых портняжек скрутили и увели в каземат, тот, кто стоял перед зеркалом, аккуратно снял новое платье и повесил его на манекен, и, поскольку никто его не видел, скорчил рожу, после чего удалился навсегда и из этой сказки, и из этого мира.

Болонка (звали её, кстати, Феликсом, и была она кобелем) подошла к манекену, обнюхала новое платье короля, задрала лапку и помочилась прямо на отделанные золотым шнуром панталоны. Уж она-то прекрасно видела новый модный наряд. Только вот рассказать об этом никому не могла.

— Это хорошо, а то я переживала что из-за моих рассказов у кого-то случится нервный приступ или что еще хуже, попадусь на абсолютно непроницаемого специалиста, который будет воспринимать меня как не как человека, а как объект труда.

— Не переживайте насчет этого, - ободряюще улыбнулась я, прекрасно понимая, что весь предшествовавший разговор был необходим, чтобы Наталья собралась с духом и начала свой рассказ.

— Меня воспитывала тетка – сестра моей матери. Она сама вызвалась на это, глядя на мою непутевую родительницу – она вечно дергалась из стороны в сторону: то пыталась устроить свою личную жизнь, то стремилась сделать карьеру. И каждый раз у нее не находилось времени на меня. Можно сказать, что я росла без надзора.

— А ваш отец?

— Они развелись в первый год моей жизни – мать так довела его, что он плюнул и уехал на другой конец страны, и я его понимаю… - девушка сидела, понурив голову и зажав ладони между колен. - К моменту когда нужно было отдавать меня в школу, выяснилось, что я не умею ни читать, ни писать. К счастью, вмешалась тетя Оля и сначала уговорила мать отдать меня ей, а затем как-то договорилась со школой, чтобы меня взяли.

— Зачем ей это?

— Когда однажды спросила об этом, то она нахмурилась и сказала, что не нужно задавать такие вопросы. Но я-то знаю, что она просто очень добрый человек с большим сердцем. Мы росли вместе с ее дочерью, Лизой – а тетя Оля старалась каждый день после работы сидеть со мной и помогать с уроками. Помню, как она мучилась, пытаясь обучить меня буквам и письму.

— У вас были проблемы в школе из-за неуспеваемости?

— Только с одноклассниками – меня постоянно дергали, выставляли посмешищем и всячески презирали. Но я думаю, тут дело в не том, что я плохо занималась – к средней школе мои оценки выправились, а в том, что жили мы небогато и я постоянно донашивала за Лизой ее вещи…

— Как вы справлялись со всем этим?

— О я нашла «отличный» способ – с тех пор как научилась читать, для меня открылся чудный новый мир сказок и счастливых историй.

— Мне показалось, или вы сказали это с иронией?

— Нет, вам не показалось, - грустно ответила Наталья. – После школы я приходила домой и целыми днями читала, отвлекаясь только на помощь по хозяйству. Когда Лизка бегала по подружкам, я канючила у соседского дедушки очередную книжку. Потом у нас появился компьютер, а вместе с ним игры и меня захлестнуло новой волной. Могла часами из него не вылезать. В реальности случилась какая-то проблема? Не беда – дома тебя ждет сказочный мир и друзья по переписке. С каждым годом моя зависимость от фантазий становилась все больше и больше – закончив колледж и выучившись на швею, я начала еще больше времени проводить в родных стенах. Включала себе в наушниках какую-нибудь книжку, а сама сидела и что-то шила или вязала на продажу. Денег выходило не шибко много, но зато не нужно было возвращаться в этот холодный и серый мир.

— И теперь, вы чувствуете, что настолько сильно оторвались от него, что с трудом делаете над собой усилие чтобы выйти за пределы квартиры?

— Не проходит и дня, чтобы я не плакала по этому поводу – мне так тяжело выбираться из построенного моим воображением уголка, что приходится буквально насиловать себя, чтобы хоть на что-то решиться. Я понимаю, что сама довела себя до такого состояние, но привыкание проходило незаметно и было сложно остановиться, когда это было единственным способом как перестать чувствовать себя отсталой и второсортной. Я даже попросила тетю чтобы она отвела меня к вам, потому что сама бы я никогда не решилась. Мне очень плохо из-за всего этого – надеюсь, вы понимаете…