Авторские истории

Не тараканы, не мыши — дЫшал. Медленно, гулко, с эхом. Я даже залез под кровать с фонариком. Пусто. Но как только выключал свет — снова: вдох… пауза… выдох…

На третий день я не выдержал.

— Слушай, если ты — привидение, то просто скажи. Я помяну тебя солёными огурцами и солью, и ты уйдёшь. Так делали в деревне у бабушки.

В ответ — тишина.

Я уселся на край кровати, взял чашку чая и сказал:

— Или скажи, кто ты вообще такой.

И тут — впервые — что-то ответило.

— Я Бог.

Не грохот. Не гром. Просто тихий голос снизу, спокойный и уверенный.

Я выронил чашку. Она не разбилась, но чай окатил мне колени.

— Простите?

— Я Бог. Просто не тот, которого ты ждёшь. Меня давно забыли. Я теперь живу здесь.

— Под кроватью?

— Это уютно. Никто не трогает. Я был богом сна, забытых желаний и теней. Когда люди перестали верить в такие вещи, мне пришлось найти новое жильё. Спасибо, кстати, за переезд.

— Эээ… Не за что?

— Не волнуйся. Я платил аренду прежнему владельцу сновидениями. Думаю, и тебе могу помочь.

— Слушайте, Бог... — я почесал затылок, — ...а вы и правда умеете исполнять желания?

— Конечно. Но только те, о которых ты уже забыл. Остальные слишком громкие. Мне мешают.

Это была самая странная беседа в моей жизни. Я проверил чай — вроде не с грибами. Алкоголь я не пил. С ума я, вроде, не сошёл. Хотя кто знает?

Тем не менее, Бог под кроватью не лгал.

На следующую ночь я увидел сон, который помнил только в детстве: я летал. Просто парил над городом, как супермен, ветер свистел в ушах, и я чувствовал, как мне десять лет, и я не боюсь ни двойки по математике, ни злобного деда-соседа.

Я проснулся с улыбкой.

— Спасибо, — сказал я.

— Не за что, — раздалось снизу.

С тех пор мы начали общаться.

Бог оказался… ну, не тем, что я ожидал. Он не морализировал, не угрожал, не просил молиться. Он просто лежал там, в темноте, и разговаривал.

Он знал всё обо всём. Мог рассказать, почему в метро встречаются только грустные люди. Почему чай в поезде всегда вкуснее. Почему запах дождя вызывает ностальгию.

— Потому что ты забыл, откуда он. Это не дождь пахнет, а воспоминания.

Он не исполнял желания по щелчку. Но если я говорил: “Жаль, что я больше не рисую”, то на следующее утро у меня вдруг оказывались карандаши на столе и целый вечер свободного времени.

Если я вздыхал: “Жаль, что с детства не читал эту книжку”, — она почему-то находилась в ближайшем книжном по распродаже.

Он не менял реальность. Он просто помогал мне её вспоминать.

Проблемы начались, как всегда, из-за женщины.

Я познакомился с Дашей на курсах по рисованию (привет, Бог!). Она была рыжей, с веснушками и хохотом, который мог вытеснить любой дождь из окна.

Мы начали встречаться. А потом она впервые осталась у меня с ночёвкой.

В три часа ночи она вскрикнула.

— Там кто-то под кроватью!

Я вскочил.

— Даша, спокойно. Это… эм… мой Бог.

— Что?

— Ну… он живёт под кроватью. Он не страшный. Он классный. Я познакомлю вас.

Даша уехала в пять утра и больше не вернулась.

Я сидел на краю кровати и долго молчал.

— Прости, — сказал я.

— Ты хотел её забыть, — отозвался Бог. — Я просто помог.

— Я хотел забыть боль. Не её.

— Разницы нет.

Прошло ещё много месяцев. Люди приходили и уходили. Работа менялась. Город дряхлел. Я старел. А Бог всё так же жил под кроватью.

Однажды он сказал:

— Я нашёл, где мне будет лучше.

— Куда ты?

— В коробку под кроватью у одного мальчика. Он боится темноты и хочет, чтобы его услышали.

— Он знает, что ты Бог?

— Пока нет. Но он верит в чудеса. Это почти то же самое.

— Ты уйдёшь?

— Ты меня почти не слышишь, Артём. Ты стал взрослым. Ты больше не забываешь свои желания. Ты заменяешь их списками дел.

Я долго молчал. Потом сказал:

— А можно… я забуду тебя сам?

— Уже забыл.

И он ушёл.

Сейчас мне 48. Я сплю на ортопедическом матрасе. У меня под кроватью ящики с носками. Я давно не летаю во сне. Но иногда, когда дождь пахнет особенно сильно, я смотрю в окно и почему-то улыбаюсь.

Потому что помню, как однажды под моей кроватью жил Бог.

Ночью коту становилось одиноко, и он пел длинные жалостливые песни. Слабая женщина просыпалась, бегала вокруг него с разными лакомствами, причитала и тоже немножко подвывала. Но чувствовала при этом, что поет совсем не так музыкально, как кот, и даже фальшиво, и это полностью ее вина. Это была очень слабая женщина.

Однажды женщина привела домой мужчину. Кот ушел и не вышел даже тогда, когда мужчина утром удалился. Кот не появлялся три дня, хотя слабая женщина излазила все шкафы и темные места в доме (даже под ванну залезла с фонариком). Мисочки, куда она каждые три часа засыплала свежий корм и заливала воду, стояли нетронутые. Женщина даже обошла три раза дом, испуганная, что кот как-то выпал из закрытого и защищенного сеткой окна.

На четвертый день кот вышел, худой, но все такой же сильный. «Теперь ты поняла? — говорил его суровый взгляд. — Нам не нужен этот мужчина. Нам вообще никакой мужчина не нужен». Женщина покорилась. Это была очень слабая женщина.

Так они и живут вдвоем, по-своему счастливые. Кот уже старик, и иногда ворчит по-стариковски на женщину. Она просит прощения, и кот ее прощает.

«Идентификация провалена» — заскрежетало устройство на двери. Лир выдернул из кармана кристалл с черным дымом внутри — украденный у алхимика-некротехника неделю назад. Он ударил по нему звукозацепом, высекая ноту «до-диез», и дверь взорвалась осколками пожирающей тьмы. Внутри, среди мигающих серверных стоек, висело то, за чем он пришел: сфера из жидкого серебра с пульсирующим шрамом — Ядро Памяти Аэлиона, где хранились души тех, кто не смог заплатить за продление лицензии на бессмертие.

«Не двигаться!» — свет прожекторов разрезал темноту. Лир обернулся и застыл: перед ним стояли не патрульные дроны, а двое детей в плащах из голограммной ткани. Мальчик лет десяти держал пистолет, собранный из частей дрона-мусорщика, а девочка с фиолетовыми глазами мутанта навела на него вибрирующий камертон. «Положи ядро, синтетик, — просипела она. — Это не твое».

Лир фыркнул, пряча сферу за спину: «Вы даже не знаете, что это. Я спасаю...».

— Семью? — перебила девочка, и ее камертон загудел низкой нотой. — Все здесь спасают кого-то. Но Ядро — не лекарство. Это приманка Синдиката.

Сердце Лира пропустило удар. Он вспомнил, как нашел координаты хранилища в нейросети — слишком легко, будто кто-то... подставил. Внезапно стены задрожали, и потолок рухнул, погребая все под облаком обломков.

Доктор Вейра сбросила сгоревший противогаз, вглядываясь в треснувший экран детектора аномалий. Показатели зашкаливали: в секторе 19-бис, официально заброшенном после Резонансного Инцидента 207-го цикла, кто-то активировал протоколы древнего ИИ — того самого, что когда-то едва не превратил Аэлион в гигантский двигатель для межзвездных кораблей. Ее пальцы нервно пробежали по шраму на шее — подарку от последнего «пациента», который оказался киборгом-терминатором с кристаллами вместо костей.

«Вот же святой Гефест...» — она увеличила изображение с камеры-мухи, запущенной в вентиляцию. На экране мальчишка в рваном плаще сражался с... детьми? Нет, присмотревшись, Вейра заметила неестественную плавность их движений. Големы. Кто-то оживил керамику и сталь, вдохнув в них души через черный рынок нейроинтерфейсов.

«Лаборатория, режим боя», — бросила она через плечо, и помещение ожило: роботы-пауки с рунами на брюшках зашипели, заряжая глаза лазерами, клетка с элементалем молний раскрылась, выпуская существо, похожее на живой ураган. Вейра схватила хроно-пистолет и модифицированный посох с кристаллом Хаоса — реликвию времен, когда она еще носила мантию Архимага Техномантии.

— Пора навести порядок. — пробормотала она, шагнув в телепорт.

Лир вылез из-под обломков, выплевывая кровь. Големы-дети приближались, их кожа трескалась, обнажая шестеренки и плазменные жилы. «Сдавайся. — монотонно повторила девочка. — Синдикат обещал вернуть наших родителей».

Парень замер. Их родители... Значит, големов создали из сирот, чьи семьи забрало Ядро? Он сжал сферу, чувствуя, как холод серебра прожигает перчатку. Если Вейра права, и Синдикат намеренно подбрасывает надежду, чтобы выманивать бунтарей...

— Я не отдам его Синдикату... — выдохнул Лир. — Но если вы поможете мне, мы взломаем Ядро и освободим всех!

Големы замерли. Мальчик опустил пистолет: «Не можем. Наши ядра...».

Он не договорил. Стена взорвалась, и в облаке плазмы появилась Вейра верхом на элементале молний. «Отойди от детей, синтетик!» — ее посох выстрелил лучом, который Лир едва успел отразить звукозацепом. Ударная волна швырнула его к стене.

— Подожди! Они не...

— Не слушай его! — перекрыла его голос девочка-голем, внезапно оживившись. — Он украл Ядро, чтобы продать Гильдии Звукопевцев!

Вейра взвела курок: «Опять ты, крыса? Сколько миров должен разрушить твой „гений“?».

Лир в отчаянии ударил звукозацепом по Ядру. Серебряная сфера взревела, выпустив шквал воспоминаний — тысячи голосов закричали в унисон, а голограммы умерших заполнили комнату. Големы упали, схватившись за головы, а Вейра застыла, увидев среди образов... себя. Себя двадцатилетнюю, подписывающую договор с Синдикатом.

— Это... мои пациенты... — прошептала она, глядя на голограммы людей, чьи души она переносила в новые тела по приказу Синдиката. — Я думала, их отправляют в Райские Сферы...

Лир, стиснув зубы от боли, поднялся: «Они стали топливом для ваших машин. И сейчас то же самое происходит с...».

Сирены взвыли громче. Пол начал проваливаться, открывая вид на Нижние Кузни — кипящий котлован, где гигантские механизмы переплавляли кристаллы с душами в энергию. Лир увидел сестру — ее силуэт мелькнул в потоке душ, втекающих в трубу реактора.

— Алиса! — он бросился вперед, но Вейра схватила его за плащ.

— Ты с ума сошел? Это ловушка! Синдикат...

— Мне плевать! — вырвался Лир, выхватывая из кармана кристалл с черным дымом. — Я остановлю их, даже если придется разорвать реальность!

Он ударил звукозацепом по кристаллу, спев ноту, от которой треснул пол. Вейра, големы и обломки полетели вниз, к кипящим котлованам, а Лир прыгнул за ними, прижимая к груди Ядро и крича сестрин имя сквозь рев машин.

Очнулся он в клетке из резонирующего стекла. Сквозь матовые стены виднелась лаборатория, наполненная кошмарами техномагии: здесь скрещивали демонов с дронами, выращивали кристаллы из костного мозга, а в огромных колбах плавали гибриды людей и рептилоидов. За столом с голограммами стоял человек в костюме из жидкого золота — Директор Синдиката Сфер, чье лицо постоянно менялось, как неустойчивая голограмма.

— Лирусик, — голос Директора звучал как сотня шепотов, — ты превзошел ожидания. Благодаря твоему маленькому бунту, мы получили столько душ... и даже доктора Вейру.

Он кивнул на соседнюю клетку, где женщина висела в паутине энергетических нитей.

— Отпусти их! — Лир ударил по стеклу, но звукозацеп молчал. — Твое Ядро... я его уничтожу!

Директор рассмеялся: «Дорогой, Ядро — лишь антенна. Настоящее хранилище там». Он указал в окно, и Лир почувствовал, как стынет кровь. Над Аэлионом, медленно вращаясь, висел новый спутник — гигантский кристалл, в котором мерцали миллионы огоньков. Души.

— Зачем? — прошипела Вейра, вытирая кровь с губ.

—Чтобы достроить Арку, — Директор подошел к карте вселенной, где десятки миров были соединены силовыми линиями. — Мост между измерениями требует энергии. И кто, как не отвергнутые души, станет идеальным топливом?

Лир плюнул в стекло: «Ты сумасшедший».

— Скорее — гений, — Директор достал пульт с красной кнопкой. — Но хватит болтовни. Пора завершить ваш квест.

Он нажал кнопку, и клетки открылись. Лир бросился к Вейре, но пол исчез, и они полетели в трубу, ведущую прямо к сердцу реактора — гигантскому кристаллу, где среди энергетических вихрей металась Алиса.

— Соединяйтесь с любимыми! — смех Директора эхом раскатился за ними.

Вейра первой пришла в себя. Они висели в центре реактора, окруженные душами, чьи крики сливались в оглушительную симфонию боли. Лир, обожженный энергетическими разрядами, тянулся к силуэту сестры, но цепи из света сковывали движения.

— Слушай, — Вейра перерезала энергонаручники звуковым клинком с браслета. — Я знаю, как их остановить. Но потребуется... жертва.

Лир повернулся, видя в ее глазах нечто большее, чем отчаяние. «Нет. Есть другой способ...».

— Нет! — она схватила его за плечи. — Твой звукозацеп... он может резонировать с кристаллом. Если я направлю через себя энергию душ, ты сможешь усилить сигнал и взорвать реактор.

— Ты умрешь!

— Я должна исправить то, что натворила, работая на них. — Вейра достала из кармана крошечный кристалл — тот самый, что Лир когда-то украл у гномов. — Возьми. Он содержит протоколы древних — музыку Раскола.

Лир сжал кристалл, и видения хлынули в сознание: когда-то магия и техника были единым языком, а миром правила гармония звуков. Пока алчные не разбили сердце бога, создав Синдикат.

— Нет жертв, — прошептал он, замечая вдалеке големов, которые цеплялись за обломки. Даже Директор, этот монстр... был когда-то человеком, чью душу исказила власть. — Мы играем вместе.

Он воткнул кристалл в звукозацеп и ударил по нему. Музыка Раскола, давно забытая мелодия единства, рванула наружу. Реактор вздрогнул, и цепи рассыпались.

— Безумец! — заревел Директор, его голограмма начала распадаться.

Лир схватил руку Вейры и Алисы, чувствуя, как кристалл впитывает их энергии — техномагию, человечность, даже боль. Звук нарастал, вырываясь за пределы реактора. Големы подхватили мелодию, наполняя ее механическими голосами. Души в кристалле запели.

Когда нота достигла пика, реальность разорвалась.

Онис стоял на краю обрыва, наблюдая, как над Аэлионом рождается новое солнце. Мальчишка-мутант с крыльями из голограмм дергал его за рукав: «Смотри! Мосты восстанавливаются!».

И правда — Дрожащие Мосты, веками висящие на невидимых нитях, теперь искрились золотым. По улицам, где вчера бушевали бои, текли реки света, а в небе вместо спутника Синдиката сиял гигантский кристалл, ставший символом надежды.

В сердце города, где раньше стоял реактор, теперь росло Древо Звуков — сплав технологии и магии, чьи ветви пронизывали миры. У его подножия, в толпе бывших врагов — техномагов, големов, мутантов — стоял Лир. Его звукозацеп, теперь вросший в кожу, светился тем же золотом, что и кристалл над городом.

— Ты все еще думаешь, что это победа? — Вейра, с седым теперь локоном, подошла, держа чашку с дымящимся эликсиром.

Он посмотрел на сестру, что играла с детьми-големами, чьи тела теперь обрели человечность. На старуху Зору, чинящую протез бывшему Лорду Рун. На небо, где три луны выстроились в аккорд.

— Это не победа. — улыбнулся Лир. — Это первая нота.

Где-то в высоте, в ветвях Древа, запел ветер — древний мотив, который когда-то называли Музыкой Сфер. И весь Аэлион, от Глубинных Шпилей до Нижних Кузен, подхватил его.

— Внимательно слушаю.

— Пятнадцать лет назад у меня были отношения с одной девушкой. Мы были молоды, глупы и не думали о будущем – все, что нас тогда занимало это наслаждение жизнью и друг другом. К сожалению, все закончилось так же внезапно, как и началось – Катя собралась и уехала на учебу сюда, в Питер, вместе со всей своей семьей. Я пытался сохранять связь, но ничего не получилось – во многом по ее инициативе.

— У нее были для этого веские причины?

— Тогда я не нашел ни одной подходящей, ну кроме того, что я не нравился ее родителям: мол, деревенский увалень - не подходящая пара для девочки с хорошим приданым из интеллигентной семьи.

— Вы сильно переживали по этому поводу?

— По началу было тяжело, но бешеный ритм жизни не давал соскучится и спустя какое-то время я снова окунулся в отношения и продолжил жить дальше. Отучился в техникуме, параллельно вкалывал на стройке, крутился как мог и в итоге стал ценным кадром, с которым люди хотят работать.

— И заодно в какой-то момент переехали сюда.

— Почти восемь лет назад, - подтвердил он. – С тех пор несколько раз менял жилье, но всегда здесь, в черте города. А еще удачно женился…

— Что вы подразумеваете под словном «удачно»?

— Мы с Надей сумели найти общий язык по большинству вопросов: начиная от планов на будущее, до распределения бюджета. Мы оба хотели детей и считали, что должны держаться друг за друга, во что бы то ни стало. Хотя, последние события изрядно пошатнули мою веру в последнее утверждение.

— О каких событиях идет речь?

— Где-то полтора года назад меня с утра разбудил звонок на личный номер, который знают только родственники и жена. Поэтому, когда я заметил, что контакт не определяется, то выключил звук и не стал отвечать. Но абонент не унимался и продолжал звонить в течение дня – в конце концов я не выдержал и из чистого любопытства ответил. Это была Катя – девушка из моего прошлого. Она попросила меня о встрече, сказала, что ей очень нужно со мной поговорить. Я согласился, мы встретились и…

— Вам тяжело об этом говорить? – спросила я, хотя его внешний вид и так говорил об этом – Евгений нахмурил лоб и опустил глаза в попытке найти подходящие слова.

— Она выглядела ужасно: вся бледная как смерть, с черными мешками под глазами и дрожащими руками. От человека, которого я когда-то знал, не осталось почти ничего – наверное, только голос. Мы сидели в парке, и она рассказала, что за эти годы с ней случилось несколько серьезных бед: сначала умер отец, затем сердце не выдержало у матери, и наконец, у нее самой обнаружили рак и с ним все очень тяжело. Врачи не говорят ничего хорошего – эта зараза уже пустила метастазы, но Катя все же продолжала бороться с ней.

— Но почему она решила увидеться с вами? Просто узнать, как вы прожили эту жизнь без нее?

— Эта информация тоже была ей нужна, но для кое-чего большего, - глаза Евгения покраснели – было видно, что с трудом сдерживает эмоции. – А ладно, чего тянуть: в общем, у нее от меня есть ребенок, девочка - зовут Маша. Оказывается, что тем летом, когда мы расстались, Катя залетела, а покойные дед с бабкой настояли, чтобы она порвала со мной, дабы не привлекать голодранца к участию в жизни их семьи. Поэтому все это время ребенок рос, не зная об отце – мать сказала девочке что меня никогда не было, чтобы это не значило.

— А теперь, когда сама Екатерина могла умереть в любой момент, она решила, что пришло время отыскать вас, чтобы хоть кто-то мог присмотреть за ребенком, - подытожила я. – Как вы отреагировали на это?

— Не скажу, что спокойно, - мужчину аж передернуло. – Эта новость была как гром средь ясного неба – живешь себе, и тут на тебе… В общем, вернулся я домой, рассказал обо всем жене – ее тоже разорвало на кусочки. Благо хоть, что я не нагулял ребенка на стороне – мы ведь тогда еще не были знакомы даже. Надя сказала, что нужно обязательно сделать тест, чтобы подтвердить, а то мало ли – вдруг Катя решила перед смертью заморочить мне голову, чтобы найти ребенку отца.

— И вы сделали его?

— Сделал, но, поверьте мне – в этом не было необходимости: девочка – почти копия моей собственной матери, буквально один в один. Те же брови, тот же нос и то же выражение лица. Собственно говоря, Катя сама предложила это, сказав, что в клинике, где ее лечат есть соответствующая услуга и сказала, чтобы я пришел и сдал свой материал для теста. Разумеется, тест оказался положительным.

— И как вы поступили? Поехали знакомиться с девочкой?

— А что мне еще оставалось? Правда, я настоял, чтобы Катя рассказала ей всю правду – то есть абсолютно всю, какой бы тяжелой она не была.

— То есть про вас, про свою болезнь, вашу встречу и возможное будущее?

— Именно так, - на щеках Евгения появились желваки. – Для Маши это было, конечно, непросто, но она вроде как смирилась с тем, что рассказала ей мать. А потом… потом мы пытались куда-то ходить вместе, но получалось плохо. Мы практически все время молчали - она оказалась еще менее разговорчивой чем я. Порой, мы просто сидели у набережной и смотрели как вокруг течет жизнь…

— Екатерина еще жива?

— Умерла четыре месяца назад, - холодно ответил Евгений. – А еще через два месяца жена поставила мне ультиматум: что либо она, либо Маша. Мол, ей никак не удается ужиться с падчерицей в одной квартире. Девочка все время молчала, а Надю это жутко бесило – даже начала рукоприкладствовать. Не знаю, почему она так себя повела и зачем нужно было срываться на и так обиженном жизнью ребенке? Видимо ей не нравилось делить меня еще с кем-то, хотя разве это сложно – ну потерпи несколько лет и девочка съедет в наследуемую квартиру и будет жить отдельно. Неужели жалко тарелки супа и куска хлеба?! Благо денег я зарабатываю нормально.

— Вы, как я понимаю, пытались разговаривать с женой, но она не шла на контакт.

— На словах она понимала, о чем я говорю и вроде как даже жалела Машу, но стоило мне отправиться на стройку – ее словно подменяли. Даже соседи приходили жаловаться на крики – они даже разок вызвали полицию, потому что думали, что она прибьет ребенка. Я предлагал ей сходить к психологу, поговорить, попытаться найти какие-то варианты, но она наотрез отказалась и, как уже упоминал, поставила ультиматум.

— И как же вы поступили?

— Именно так, как я всегда поступаю, когда мне угрожают – то есть максимально жестко. Сказал ей выметаться вон, позвонил матери и попросил временно переехать к нам, чтобы присмотреть за ребенком. Спустя какое-то время, Надя начала умолять одуматься - сказала, что больше так не будет. Я поверил и пустил обратно, но ситуация повторилась вновь. Она заявила, что никогда не захочет беременеть от меня, если я не избавлюсь от девочки. А в добавок, мне позвонили из прокуратуры и сообщили крайне интересную новость. Выяснилось, что клиника, куда я сдавал анализы для ДНК-теста, оказалась тем еще гадюшником, предлагающим фальсифицировать результаты за неплохое вознаграждение. Но, как говорится, сколько веревочке не виться, а конец все равно будет.

— То есть, Мария - все же не ваша дочь?!

— Понятия не имею, - честно признался он. – Я уже не хочу идти и выяснять это. Может, я когда-нибудь и сделаю еще один тест, но явно не сейчас. Мы с Машей сроднились за это время, да и я не знаю - какой сволочью нужно быть, чтобы выкинуть ее сейчас, после всего, через что она прошла. В итоге, я сейчас в очень странном положении: жена подала заявление на развод, а со мной сейчас живет девочка-подросток, от которой порой и нескольких слов в день не услышишь. Как помочь ей преодолеть тоску и горе, чтобы она перестала каждый день украдкой плакать у себя в комнате, или, быть может, нужно просто больше времени? Что делать с женой? Как понять, чего ей не хватает и как защитить от нее Машу? Как не дать разрушить все, что мы так долго строили?

"Где мы?" — в отеле. "Что это?" — удочка. "Куда мы едем?" — на море. Я спрашивал обо всем, что мы видели, но Хозяин сапога отвечал неохотно.

Может, я их обидел?

Сейчас он собирает плот, чтобы выйти в море. "Зачем?" — ловить рыбу. "А сокровища искать будем?" — да. "А это сокровище?" — нет.

Когда мы пришли сюда, я нашел блестящий гладкий камушек. Я был уверен, что это сокровище, но Хозяин сапога со мной не согласился.

— Это галька, — сказал он и продолжил собирать плот.

Что ж. Если Хозяин сапога не хочет помогать, я найду сокровища сам. Дорогая тоже не поможет. Она стоит у самой воды, и волны бьются о ее голые ноги.

Когда я хотел сделать так же, волна накрыла меня с головой. Во рту до сих пор вкус соли. Гадость.

Я подхожу к траве, подальше от своих хмурых друзей, и вижу что-то красивое. Оно шевелится! Наверняка, это сокровище.

Если сокровище может быть живым, это наверняка оно. Постараюсь поймать и спрошу у Хозяина сапога.

Я пригнулся и ползу тихо-тихо. Какое любопытное сокровище, и на гальку не похоже... Наконец я достаточно близко.

Есть! Я прыгаю из травы и приземляюсь прямо на сокровище! Ой! У него крылья?!

Сокровище взлетает!

Продолжение следует...
Автор: Алексей Нагацкий

Рас обнял меня за плечи, усаживая рядом с собой. Он аккуратно сложил листы тетради, завернув их в кожаный лоскут, и протянул «владельцу»:

― Убери, потом прогреешь все страницы и постепенно разберёшься. Сегодня ты слишком устал, напарник, ложись спать…

Я покорно кивнул, чувствуя, как подкашиваются ноги, и под молчаливые взгляды друзей поднялся в комнату. Засунув тетрадь в мешок, расстроенно толкнул его ногой под кровать и, быстро умывшись, забрался под одеяло, мысленно похвалив Матильду, уже успевшую навести порядок в устроенном нами бардаке.

«Отключился» почти сразу, но выспаться мне так и не удалось ― во сне появилась смутно мерцавшая расплывчатая фигура. Она кривлялась возле кровати, с которой я почему-то не мог встать, делала неприличные знаки, дразня и корча рожи. В конце этого дикого представления, наклонившись и подмигнув подведёнными чёрной краской глазами, прошептала отвратительно красным ртом на белом, запудренном лице:

― Олух, всё ещё думаешь, что случайно попал сюда? Опять попался в ловушку, дурачок ― тебе никогда не разобраться в записях, а значит, не найти Роя. Без него ты всю оставшуюся жизнь будешь гнить в этом отсталом мирке, исполняя чужие приказы…

Я задрожал от гнева и ненависти, потому что в памяти всплыл давно забытый поход с родным братом в цирк. Тогда после представления к нам подбежал одетый в пёстрый костюм клоун и, дико вращая глазами, внезапно вырвал из руки связку купленных Валей воздушных шаров. Его шёпот:

― Ещё увидимся, детка… ― так напугал пятилетнего ребёнка, что брат очень долго не мог остановить мои рыдания и, обнимая «младшего», серьёзно обещал разыскать наглеца, устроив ему хорошую трёпку…

Мне снилось обрамлённое светлыми кудрями румяное лицо Валентина, то и дело менявшееся на бледный образ черноволосого Роя, но оба клялись, что никогда не дадут брата в обиду. И оба упали на землю, истекая кровью, сражённые мечом страшного человека в клоунском костюме…

Этот крик, наверное, мог разбудить весь город, если бы вовремя подскочивший Рас не закрыл рот рукой, прижимая к себе и шепча на ухо:

― Тише, малыш, всё будет хорошо…

Совсем как Валя, когда я кубарем скатился с горы, сильно разбив колено, или Рой, вытащивший «братишку» из плетёной беседки, внезапно загоревшейся от упавшего факела.

Я плакал, не стыдясь слёз, а перепуганные Крэг и оставшийся у нас ночевать Дарси пытались успокоить разбушевавшегося Сана, подсовывая то уцелевшее после ужина яблоко, то воду в старой кружке. Селим же, сходя с ума от переживаний, лизал руки, тихонько поскуливая. Мои добрые, прекрасные друзья ― как же хорошо, что вы были рядом…

Немного успокоившись, но отказавшись говорить о «страшном сне», я лёг, а Рас остался сидеть на кровати, держа за руку. Боясь снова уснуть, дождался могучего храпа Крэга и тихого посапывания Дарси и сел, закутавшись в одеяло.

Рас терпеливо выслушал сбивчивый рассказ о путанице в воспоминаниях и страшном человеке из сна, угрожавшем ещё там, на Родине. Голос Избранного был тих, но звучал так уверенно, что постепенно я успокоился:

― Нельзя доверять снам ― они впитывают твои страхи, смешивая их с фантазиями и воспоминаниями, в которых трудно и, честно говоря, не стоит разбираться. Мы же не гадалки, чтобы толковать сны. Надо верить в себя, Сан, в свой разум, и тогда постепенно всё прояснится, даже если враг постарается запутать и исказить прошлое. Отдохни, я помогу тебе магией, обещаю ― до утра через «защиту» в сон никто не прорвётся. Рас из Дома Плачущих цветов ― мастер в этом деле…

Он засмеялся, и внезапно тело закачало на тёплых волнах мечты о море и жарком лете с его разноцветными бабочками на цветах, ароматами спелых ягод и красивыми девушками в коротких платьях… Правда, пробуждение быстро вернуло отрядного мага к реальности ― Крэг вытащил «соню» из тёплой постели, пробасив:

― Вставай, крикун, я после твоих ночных завываний сам насмотрелся таких кошмаров, что и рассказывать стыдно. Каша ждёт на столе, и пока её ещё достаточно, чтобы набить живот. Но если не поторопишься…

Он даже не стал продолжать, ведь, прекрасно зная, что последует за этим предупреждением любящего хорошенько подкрепиться друга, я уже умывался, поспешно одеваясь, чтобы не остаться без завтрака.

Внизу в столовой за накрытым столом никого не было, и, посмотрев на подарок Роя ― привезённые из поездки в Дивный Край часы, охнул. Полдень давно миновал, друзья разошлись по делам, и каша остыла, покрывшись противной плёнкой.

Спустившийся следом Дылда потрепал мои отросшие лохмы и, буркнув, что вернётся только вечером, хлопнул дверью, ненадолго впустив в комнату морозный воздух с улицы. Я без аппетита ковырялся в тарелке и не потому, что еда была невкусной ― просто в наконец проснувшейся голове «встрепенулись» ночные переживания, начав атаковать слишком рано успокоившиеся мысли:

― Что если это был не ночной кошмар, а всё происходило на самом деле? Кто-то, скорее всего, могущественный маг, смеялся, намекая, что в жизни Сани Воробьёва с самого начала не было «случайностей». Это он заманил ребёнка в мир Избранных, заставив приблизиться к прорехе; потом, когда Рой помог мне вернуться в родной мир, не названный брат, а снова этот «некто» передал послание, заставившее доверчивого дурака опрометью броситься назад на помощь тому, кто, скорее всего, о ней и не просил.

В самом деле, с какой стати Рою, так любившему маленького воспитанника известного Дома Высокородных, заманивать его в кровавый ад войны с Тварями? Если бы я тогда хорошенько подумал, наверняка догадался ― гордый Избранный ни за что бы так не поступил. Боже, эта тварь в образе клоуна была права ― ты идиот, лопух, бестолочь, Сан, а не маг…

Значит ли это, что и остальное, увиденное ночью ― правда, неужели Валя и Рой обречены погибнуть? Не допущу, не позволю…

Словно издеваясь, память подсунула воспоминание о Мёртвом городе и накрывшем там видении: Селим, державший на руках моё изломанное тело, и кровь, стекавшая с рук и ног на серый песок; безжизненный Рас с разметавшейся по земле чёрной косой и Крэг, держащий меч у шеи друга. Печальные фигуры старых друзей, рассыпавшиеся пеплом от порывов странного пустынного ветра… 

Это было не просто страшно ― невыносимо больно. Отодвинув тарелку, я вышел из-за стола, чувствуя, как от гнева пылают щёки и сжимаются в кулаки горящие пальцы. Сердце дрожало, отбивая бешенный ритм в такт мыслям:

― Никто-из-них-не-должен-умереть… Никто не должен… Никто…

Ноги сами несли меня наверх, в комнату. Я так торопился достать тетрадь, чтобы, не теряя времени, начать поиск ответов, что врезался лбом в дверной косяк. Если бы не это, наверное, и не заметил, что простенький замок, который мы редко запирали, слегка сдвинут, а на самой двери появились несколько свежих царапин. Словно кто-то пытался открыть её с помощью ножа…

Почему-то подумал:

― Это не маг ― он бы просто сжёг дверь заклинанием…

Я бросился вперёд, неуклюже зацепившись ногой за порог, «рыбкой» скользнул по полу прямо к своей кровати, даже не обратив внимания на очередной синяк и хрустнувшее плечо. От волнения пальцы так дрожали, что развязать простенький узел получилось далеко не сразу. Впрочем, мог бы и не спешить ― тетрадей на месте не было…

Вытряс содержимое мешка на пол, чтобы ещё раз убедиться ― тварь под маской клоуна смеялась не просто так…

Таким, сидящим в растерянности на полу среди разбросанных вещей, меня и застал Рас, сразу оценивший ситуацию:

― Что пропало? ― и, услышав в ответ тихое:

― Тетради… ― ударил кулаком в стену так, что с потолка посыпались мелкая труха и пыль, сказав не терпящим возражения голосом:

― Что нюни распустил, ты маг или нервная барышня? Ищи следы, но недолго ― буду ждать на улице. Да, и не забудь одеться, там, если что, неслабый мороз, а я пока поговорю с хозяйкой, не было ли в доме чужаков…

Кусая губы и проклиная себя за очередную дурость, ещё раз осмотрел мешок и косяк двери ― следов магии не было:

― Кто же настолько ловок, что пробрался в комнату среди ночи? Ловушки Раса на него не среагировали, и даже чуткий Селим проспал… Нет, это невозможно.

Избранный ждал меня у коляски, решительно затащив внутрь:

― Матильда божится, что посторонних в доме не было. Вот вернётся вечером из кузницы наш мастер-«попробуй обмани», поговорит с ней ещё раз. Честно говоря, есть сомнения на её счёт…

Видя, что я вытаращил глаза, Рас спокойно ответил:

― Мы же разведчики, Сан, забыл? Предать может каждый. Кстати, почему не спрашиваешь, куда едем ― неужели не интересно?

Я кивнул, словно потерявший дар речи болван, и он грустно усмехнулся:

― У Дарси опять проблемы, нет ― это не долги… Всё гораздо хуже ― он сам пропал. Как ушёл утром, сказав, что сегодня вечером надо быть на совещании в штабе ― мол, приезжает какая-то важная шишка, даже опаздывать нельзя. Так больше его и не видели, как сквозь землю провалился…  У нас с тобой, чтобы найти Командира, всего-навсего три часа, а потом могут быть самые неприятные последствия. И не только для него, но и для нас…

― Какие последствия, Рас?

Он вздохнул:

― Например, отряд могут расформировать, или назначат другого Командира.

И так с утра всё было не слава богу, а после этих слов я совсем приуныл. Сидевший у ног Селим положил морду мне на колени и смотрел грустным, понимающим взглядом.

― Рас, давай пустим Селима по следу, к тому же, у тебя есть амулеты для всех членов отряда…

Рас засмеялся, глядя на меня как на дурачка, даже обидно стало:

― Я начал поиски Командира, пока ты ещё сладко спал, и наш необычный маг, ― он погладил собаку по голове, ― честно пытался его найти, но так и не смог взять след. Амулет, кстати, тоже не помог. Твой друг Избранный уже обегал все известные злачные места, в которых любил «пропускать кружечку» Дарси, и знакомых тоже расспросил ― ноги гудят, так набегался…

В растерянности я пытался что-нибудь придумать, но в голову, как назло, ничего не приходило.  Невольно вырвалось:

― Что же делать? Ну не к гадалке же идти?

Рас усмехнулся:

― Именно к гадалке мы сейчас и едем, Сан. Здесь в городе она известная личность ― говорят, помогла Городской страже разыскать потерявшихся в метель детей и вернуть беглых каторжников. Да много ещё чего… Во всяком случае, других идей нет, да и время поджимает. Только проблема в том, что эта дамочка ― с характером, если откажется помогать…

― Заставим… ― сурово заявил я, не понимая, почему вредный Избранный снова смеётся.

Коляска остановилась не перед пёстрым шатром, как я себе воображал, а у симпатичного магазинчика, внешне напоминавшего «Лавку Древностей». Большая витрина с выставленными на ней разными диковинками, множеством живых цветов за стеклом, несмотря на зимние холода, уютными разноцветными свечами и яркой вывеской:

― Лавка госпожи Верин, ―  привлекали взгляд.

Внутри заведение выглядело ничуть не хуже, впрочем, как и сама хозяйка этого места ― интересная темноволосая женщина с красивой фигурой, чей возраст навскидку определить было невозможно. Рас обаятельно улыбнулся и начал её обхаживать, целуя тонкие пальцы в кольцах, пока его напарник не знал куда спрятаться от внимательного, изучающего взора госпожи Верин.

Не то чтобы я робел перед «взрослыми» женщинами, просто тяжёлый взгляд этих вишнёво-карих, казалось, заглядывавших в душу глаз и странное ощущение, что где-то раньше их уже видел, пугали.

Госпожа Верин с улыбкой что-то ответила Расу, и напарник усмехнулся, недобро прищурившись ― значит, на этот раз его обаяние не сработало. Дама в изящном красном платье неторопливо «плыла» в мою сторону, и чем ближе подбирался запах её слишком сладких духов, тем тревожнее становилось на душе юного разведчика. Она протянула изящную руку в чёрной перчатке, мило картавя:

― Господин маг, очень рада видеть Вас в магазине. Могу ли я узнать Ваше имя?

― Сан, госпожа, ― пробормотал я, неловко касаясь её пальцев губами и боясь расчихаться в этом душном, дурманящем голову облаке.

Она благосклонно засмеялась:

― Какой милый юноша, прошу, называйте меня Хелен…

Я бросил испуганный взгляд на еле сдерживавшего смех Раса, и тот незаметно кивнул, заставляя младшего напарника натянуто улыбнуться:

― Как скажете, э… Хелен.

Черноволосая кокетка легонько ткнула в плечо «клиента» веером, снова рассмеявшись, и с тоской подумал, что такими темпами начинающему соблазнителю в лучшем случае грозит обморок от забившей нос ароматной дряни. Тогда нам точно не отыскать Командира. Поэтому, собравшись с мужеством, постарался скопировать непринуждённую манеру общения Раса:

― Хелен, мы с господином Избранным пришли сюда по очень важному делу ― наш друг пропал, а Вы, как все говорят, самая прекрасная предсказательница в городе…

Госпожа Верин не дала договорить, слишком уж тесно для первого знакомства прижавшись к моей груди:

― Разумеется, я Вам помогу, Сан, но, сначала нам придётся обсудить кое-какие условия сделки. Пойдёмте в другую комнату, ― промурлыкала она, и от дурного предчувствия взмокла шея, ― Вы узнаете, что госпожа Верин не только прекрасная предсказательница…

Почувствовав, как её пальцы скользят под плащ, нащупывая пуговицы рубашки, несчастными глазами я искал поддержки у «старшего товарища», но бессовестный Рас увлечённо рассматривал какое-то панно на стене, делая знаки рукой ― «продолжай» и «слежу за вами»…

Красотка «в красном» буквально притащила «жертву» в комнату, где от обилия кружев и цветов голова пошла кругом, и я даже не понял, как оказался на белоснежных простынях огромной кровати. При этом плащ и камзол в мгновение ока улетели куда-то на пол, как и платье слишком уж горячей дамочки. Сама она, призывно облизывая губы и одним движением распустив волосы, оседлала меня, ловко расстегивая крючки корсета на безупречной груди.

Глядя на всё это «великолепие», я уже было приготовился «сдаться» ― чем ни пожертвуешь ради спасения друга ― но у Раса, кажется, были другие планы. Он незаметно появился позади соблазнительницы, быстро нажав на «особые» точки на тонкой шее, и, безжалостно столкнув с кровати бессознательное тело, протянул руку, поднимая друга с коварного ложа:

― Ну что разлёгся? Живо одевайся, надо найти Дарси ― носом чувствую, он где-то здесь.

Я лихорадочно напяливал на себя одежду, спрашивая осматривавшего комнату напарника:

― Носом? Тоже чувствуешь этот ужасный аромат?

Рас вздохнул:

― Ты что, забыл, какой табак предпочитает «Борода»? Этот запах ни с чем не спутаешь, да он перебьёт любую вонь…

Мы осторожно прошли по коридорам, принюхиваясь, но далеко продвинуться не успели ― кто-то больно ударил по затылку, и, падая, я услышал вскрик и выразительную ругань Избранного, а потом рядом что-то упало…

В комнате было темно, связанные руки и ноги затекли, а кляп во рту не позволял глубоко дышать. Попытка его выплюнуть бесславно провалилась, двигаться же в положении «лёжа» было сложно. Но я сумел перекатиться с живота на спину, врезавшись в другое, замычавшее в ответ тело. И только тогда голова начала «работать», во всяком случае, вспомнила, что для заклинания кляп не помеха…

Сегодня явно был не мой день ― кажется, хозяева этого места позаботились, чтобы магия здесь не работала. Рас рассказывал, что существуют камни, на какое-то время подавляющие магическое поле. Это бесило, да и напарник куда-то пропал. Совсем недавно голова упиралась в чьи-то ноги, и, судя по запаху хорошо начищенных сапог, их владельцем мог быть Рас, обожавший сияющую чистотой обувь.

Холодные пальцы осторожно коснулись лица, и, вздрогнув от ужаса, я не закричал только благодаря кляпу, а когда Избранный вытащил его, заодно освободив руки и ноги от верёвок, набросился на него с кулаками:

― С ума сошёл, так пугать человека, да я чуть не умер… дурак с косой, ― это было одно из любимых выражений Крэга, и, вспомнив о нём, я загрустил:

― Наверное волнуется, ищет нас… Господи, а куда подевался Селим?

Ответом стало довольное сопение и холодный мокрый нос, ткнувшийся в щёку.

― Скажи спасибо своему… нашему хвостатому другу, орун, он только что умудрился сюда пробраться и освободить напарника.

Сначала я решил обидеться:

― А почему это мой Селим решил сначала помочь Расу? ― но передумал.

На этом выяснение отношений закончилось, и все трое дружно прильнули к большой, внезапно засветившейся щели, через которую просачивался холодный воздух и был хорошо виден заснеженный двор. Кажется, нас держали в примыкавшем к дому сарае.

На улицу выбежала полуодетая Хелен: плащ на её обнажённых плечах развевался на ветру, не скрывая довольно скудное одеяние под ним. Вернее, почти полное его отсутствие, что ужасно смущало. Вышедший следом человек фигурой и ростом, а главное, форменным плащом выглядел подозрительно знакомо, кого-то напоминая. Но прежде чем я вскрикнул, узнавая, Рас меня опередил:

― Какого демона… это же Дарси. Что он делает?

Тем временем, наш дорогой Командир обнял госпожу Верин, крепко поцеловав её в губы, и, вскочив на коня, быстро исчез в пелене усилившейся метели. Коварная предсказательница как ни в чём не бывало скрылась в доме, а потрясённый отряд, без особых проблем выломав дверь, выбрался на свободу. Мы нашли коляску там, где её оставили, недалеко от дома госпожи Верин, и, забравшись внутрь, приказали терпеливо ожидавшему нас вознице вести домой…

Я первым не выдержал напряжённого молчания:

― И что всё это значит, Рас? Мы ищем его, сходя с ума от волнения, а он, оказывается, развлекается здесь с этой… дамочкой. Это так не похоже на Дарси.

Помолчав, мрачный Рас кивнул:

― Именно так, напарник. Совсем непохоже… ― он явно не хотел продолжать разговор, но я не мог успокоиться:

― Думаешь, это он напал на нас в доме? Свалил сразу обоих напарников. Но зачем? И, если подумать, взять тетради мог тоже он, ведь на нас твоё заклинание-сторож не действует. Боже, не могу поверить… Неужели слова о «зле среди нас» относились к Командиру? Вот уж никогда бы на него не подумал…

Рас дёрнулся:

― Замолчи, глупый мальчишка! Я всем обязан Дарси, в том числе и жизнью, ― он отвернулся к окну, и больше младший напарник не рискнул с ним говорить.

Дома мы молча поднялись в нашу комнату. Рас внимательно осмотрел царапины на двери и, ничего не сказав, куда-то ушёл. Подавленный и злой, я лежал на кровати, глядя на танец язычков огня в печи и проклиная себя за легкомыслие и излишнее доверие к людям. Поэтому, когда Рас вернулся, всё также молча сев у окна в ожидании Крэга, не стал заводить с ним пустых разговоров, спрашивая, где он пропадал это время…

Крэг ворвался в дом, принеся свежее дыхание зимы, и, втолкнув перед собой порядком избитого… Дарси, гаркнул:

― Что-то не вижу радости на лицах! Друг к вам, можно сказать, с подарочком, ― он пнул ногой упавшего на пол Командира, ― а вы продолжаете хандрить…

Я метнулся вперёд, чтобы помочь Дарси встать, но Рас остановил:

― Не трогай его, Сан. Да не пугайся ты так, глупый. Присмотрись, это же подделка. Мы с Дылдой уже вызвали патруль, этого типа допросят, и с пристрастием. Там его быстро разговорят и узнают, кто и зачем похитил нашего Командира накануне приезда в город особы королевских кровей…

Избранный присел на корточки, попытавшись рассмотреть лицо мерзавца, но тот увернулся, и, плюнув, Рас встал, продолжив рассказ:

― Я не сразу сообразил, где эта парочка держала Дарси, но как только приехал сюда, сразу сообщил обо всём Крэгу. Он нашёл его в подвале и, немного подлечив, отвёз в штаб, как мы и договорились, где ловко заменил «копию» на «подлинник». Закрой рот, младший напарник ― скоро наш дорогой Командир будет дома… Всё позади, почти… И вот что, запомни ― ты можешь не доверять всему миру, но только не друзьям.

Возвращение Дарси мы встретили радостными воплями и почти до утра просидели за накрытым радушной хозяйкой столом, рассказывая друг другу о пережитом, смеясь и запивая наши страхи и боль отличной брагой. Счастливый, я чуть не уснул на плече Раса, и тот отправил «младшего» спать, но у дверей комнаты меня остановила грустная Матильда, протянув обе «пропавшие» тетради:

― Прости, Сан. Демон попутал… Какой-то хорошо одетый господин пообещал кучу денег за эти бумаги, сказав, что поможет нам с Мичем перебраться к Южному морю, где сынок не будет так сильно болеть. Здешние лекари говорят, он протянет не больше года, а там, может быть… ― она заплакала, и я обнял бедняжку, целуя её начинавшие седеть волосы, повторяя, что не могу сердиться на мать за бесконечную любовь к сыну.

Лёжа в кровати, отрядный маг Сан, вытирая слёзы, думал о своей маме и о том, что ей пришлось пережить за эти годы:

― Я со всем справлюсь, мама, потому что знаю ― ты так же меня любишь и ждёшь. И однажды обязательно к тебе вернусь…

P.S.  Каждую пятницу две новые главы.