Чужое детство
Так получилось, что в 83 году мама заболела и необходимо было делать срочную операцию в Риге. Какое-то время я жил у соседки, но очень скоро она от меня взвыла. Биологический отец меня не признавал, да и увидел то я его впервые в 35 лет. В общем, встал вопрос куда меня девать.
Я не знаю кто тогда принимал подобного рода решения, но меня отправили в Ригу в интернат номер один. Напомню, мне было 9 лет! Я даже не представлял себе, что такое интернат, потому ехал туда без особых эмоций.
Здание было похоже на обычную школу, серое, кое-где пошарпанное и единственное, что бросилось в глаза - забор. Высокий, железный, ржавый. Меня привели к директору, он несмотря в документы отложил их в сторону и сказал - иди сынок, тебе всё покажут. Какая-то женщина крепко взяла меня за запястье и повела в жилой блок. Там я впервые увидел эти глаза...
Детские лица, а глаза стариков. Таких брошенных, одиноких, обречённых стариков глаза. Они до сих пор у меня перед глазами и я эти взгляды не забуду никогда. Я не знаю сколько времени мы изучали друг друга, но и они и я понимали, что я из другого мира. Вдруг, меня одёрнула та тётка и сказала - раздевайся. У меня была новая, чистая одежда, которую я больше так и не увидел. Она забрала всё и сказала чтобы я выбрал себе одежду там в коробке. Я не понимал что происходит, но судя по её взгляду - это не обсуждалось. Я обречённо подошёл к коробке, там лежала старая, поношенная одежда. Я что-то выбрал, подошёл к своей железной койке, сел на корточки и тихонько заплакал...
Ко мне подошёл мальчик, протянул руку и сказал, что зовут его Ясик. Он присел рядом и сказал, что все так начинают, привыкнешь. Я явно был не готов ко всему, что там происходило, но понял что плакать смысла нет.
Со временем я со многими подружился, я рассказывал о том как я живу, а они рассказывали свои истории. Показывали швы - это мол батя по пьяни бутылкой. У кого-то был псориаз, у одного вместо глаза зияла чёрная вмятина и этот список ужасов и увечий был бесконечным. Оказалось, что в этом интернате были собраны дети алкоголиков и наркоманов, лишённых родительских прав. Это были девятилетние дети!
Наверное, я запомнил эти имена, потому что это был мой первый урок там. Учителя звали Рано Борисовна. Милая женщина, хорошо относившаяся к детям, а там это было редкостью. Посадили меня за парту к Толику Быстрову, он был жутко этим недоволен и сильно матерился по этому поводу. Вообще, материться там считалось нормой, им даже не делали замечания. Толик не мог успокоиться пол урока, пока не ударил меня по шее. Когда раздался хруст и вопль Толика, весь класс засмеялся. Нет - это не шея у меня была такая крепкая, у него просто были хрупкие кости. Я не помню как называлось это заболевание, но у него были проблемы с кальцием, если я не ошибаюсь.
Кормили ужасно, порции были очень маленькие и мне запомнились самые маленькие дети, стоявшие у окна кухни и тонкими голосами просили - тётенька, ну дай хлебушка. Иногда им выкидывали пару кусков хлеба и они жадно запихивали его в рот, чтоб не отобрали старшие. Такое тоже там практиковалось. К детям никто не приходил за все 3 месяца, что я там провёл. Никто, ни к одному! У меня в Риге учился брат и он, иногда, ко мне заглядывал. Ему было 18 лет и ему явно было не до меня, но его подруга заставляла его заезжать ко мне. У нас никогда не было близких, родственных, по настоящему братских отношений, поэтому меня не удивляло, что он приходил на 5 минут, вручал мне шоколадку и уходил. А подруга его жалостливо на меня смотрела и гладила по голове, видя, как мне там нелегко. Через несколько лет они поженились и я часто вспоминал с ней те моменты.
Съесть шоколадку было большой ошибкой, но я к тому моменту ещё не привык к тамошним устоям. Ко мне подошёл старшеклассник и сказал, что тут так не делается и будут последствия. Я зашёл в жилой корпус и со мной никто не разговаривал, даже те, кого я считал друзьями. Законы там были жёсткие. Мне объявили бойкот и ночью сделали тёмную. Это был мой первый жизненный урок. Бойкот продолжался до следующей шоколадки. Я принёс её в комнату, Ясик разделил её на маленькие кусочки, чтобы хватило всем. Все разобрали по кусочку и на стуле остался один. Ясик посмотрел на меня улыбаясь и сказал - бери, бери, а то за выпендрёж опять тёмную сделаем. Вот такой девятилетний юмор был там. Да, кстати, я был единственным на весь интернат, кто мог покидать территорию. Меня отпускали к маме в больницу раз в месяц. А так, остальные только если строем и под присмотром трёх воспитателей.
Поездки к маме тоже не добавляли оптимизма. В первый раз, когда я приехал, она неподвижно лежала на спине и могла только поворачивать головой. Там при ней я держался, говорил, что всё у меня хорошо, но как только уходил, слёзы лились сами собой. Я думал, что она уже никогда не встанет и я навсегда останусь в интернате. Уже подъезжая я вытирал слёзы. Слабость показывать там было нельзя. Когда я поехал к маме в третий раз, она уже училась ходить. Она опиралась на меня, я крепко, как мог, её держал и так мы проходили несколько метров пока у неё не подкашивались ноги и я звал медсестру на помощь. Сердце в эти моменты разрывалось просто. Дорога обратно была такой же горько-солёной, но приезжал я уже в форме. Наверняка, многие сейчас мне не поверят, но в интернете не было горячей воды! Мылись в холодной. (уже по приезду домой я привез оттуда подарок, который назывался "цыпки" если я правильно помню. В общем, кожное заболевание.)
Иногда, мы делали набег на ближайший магазин, воровали хлеб, конфеты, да всё что глаза видят. Меня на дело не брали, знали что меня заберут домой рано или поздно, а им интернатовским ничего не будет. Я стоял на шухере - это максимум что мне доверяли. Ну, не могли быть все 3 месяца такими негативными и однажды, нас коллективно повели на выставку. Там ко мне пристала какая-то назойливая тётенька с фотоаппаратом. Встань так, посмотри сюда, подними глаза... В общем, если я не ошибаюсь она было корреспондентом газеты "Советская молодёжь" и моя фотография была напечатана. Газета с годами затерялась, но это было таким своеобразным светлым пятном в тускло-серой интернатовской палитре.
Шансы у ребят что их заберут домой, были почти нулевые, но все они абсолютно искренне готовы были всё отдать, чтобы вернуться к своим хоть и алкашам, но родителям, по которым они жутко скучали. На случай, когда кого-то всё-таки забирали у них был ритуал о котором я не знал. Меня провожать вышли все, от самых маленьких до старшеклассников, и все по очереди ко мне подходили, обнимали и говорили "удачи тебе брат". Несколько сот человек со мной так прощались, в надежде что этот ритуал когда-то проведут и с ними. Последним стоял Ясик, он подошёл крепко крепко меня обнял и шёпотом еле сдерживая слёзы сказал "Димка, ты заезжай, расскажешь как там жизнь на свободе".
P.S. Мне за многое в жизни стыдно, но то что я не сдержал своё обещание перед Ясиком, висит тяжёлым камнем у меня на душе все эти годы!
