Авторские истории

Вот чего в практике районного прокурорского следователя было в достатке, так это придурошных убийц.

Когда расследуешь уголовные дела о совершенных ими, как правило в условиях очевидности, преступлениях, то осознаешь, что их действия зачастую можно сформулировать всего двумя словами "захотелось и убил".

Допрашивая таких бессмысленных монстров, всякий раз удивлялась (помимо примитивности мотивов)  их горизонту планирования по предполагаемым последствиям для себя самих.
Ну, то есть "что будет дальше?" не волновало вот совсем, даже из инстинкта самосохранения в стиле "а как бы потом не попасть в тюрьму".
Так и с этим убийцей было. 

Вообще, у меня не было особой избирательности к категории расследуемых дел. Бывает так, что следователю не нравятся, к примеру, должностные или экономические. Или связанные с сексуальным насилием, или ещё какие-нибудь антипатии имеются.
Они, само собой, сугубо личные и не предполагают права выбора. Что поручат, то и расследуй. Но, тем не менее, вкусовщина всё-таки бывает.

Лично мне, прям оооочень сильно не нравились дела, связанные с поджогами, пожарами и вообще огнем и электричеством.

Помню, как- то выезжала на некриминальный труп человека погибшего от удара током.
Из повреждений на трупе были только следы на руках. Но, для меня совершенно неожиданно, запах от тела был такой, что я несколько месяцев на дух не переносила ароматы шашлыка и вообще жареного мяса.

Так вот, возвращаясь к очередному придурошному убийце.

Ему тоже захотелось убить, да не абы кого, а жену, которой дома не было.
На допросе он сообщил, что проснувшись (а спал он после нескольких дней запоя) обнаружил, что жены и ребенка дома нет, горячего обеда нет и вообще кругом неуважение.
Накрутив себя "справедливым" патриархальным гневом, рассудил, что жена, вероятнее всего, ушла к тёще. Впрочем и её он люто ненавидел, полагая, что жена ему досталась нерадивая из-за неправильного тещинного воспитания.
Вот и решил проучить обеих разом. Взял дома канистру с бензином и пошёл к её дому на соседнюю улицу.

Он даже не стал выяснять, кто находится в доме. Подпёр двери, обошел небольшой деревянный домик по периметру, облил бензином и поджёг.
И стоял себе спокойненько, смотрел. Там, собственно, его скрутила прибывшая милиция. Соседи быстро пояснили кто есть кто в толпе зевак.
А пожарные вынесли труп пожилой женщины. Она не сгорела, а задохнулась угарным газом. О том, что это очевидный поджог, пожарные передали в дежурную часть практически сразу, как приступили к тушению.
А там и нас вызвали когда труп обнаружился.

Погибла только тёща, а жены с ребёнком и в помине в доме не было. Они уехали в соседний район в гости к родственникам. О чём пьяный супруг, просто напросто забыл.

О том, предполагал ли он, что в доме помимо жены и тёщи, мог находиться ребенок, он ответил на допросе, что не думал об этом. И ведь не лукавил, он действительно об этом не думал.

Экспертиза "психушка" признала его полностью вменяемым.
Про таких эксперты обычно пишут, что у них снижена критика к своему поведению, наблюдаются эмоционально-волевые нарушения в виде раздражительности, злобы или апатии. Сужен круг интересов и потребностей, повышенная обидчивость, эгоистичность. Мышление становится излишне обстоятельным, вязким, свойственно застревание на мелочах.
Ну и ещё много умных слов, по сути сводящихся к двум - "придурошный убийца"

Через пять лет после смерти мне предложили работу.

Хотел бы я, чтобы это случилось раньше. Отель, в номере которого у меня случился сердечный приступ, оказался тоскливым местом.
Смертельно тоскливым, я бы сказал.

За пять лет я изучил каждый уголок здания: от прачечной в подвале до пыльного чердака. Меня не останавливали ни стены, ни запертые двери. Кроме одной.
Двери, которая ведёт на улицу.

Я и на метр не могу отойти от стен отеля: невидимая сила затягивает назад. Казалось бы, пять лет — это достаточный срок, чтобы смириться со своим положением. Но нет.
Злость разгорается во мне только сильнее.

Эти люди, они приезжают и уезжают каждый день. Ничто не держит их внутри! Они могут просто подхватить чемодан и уйти, куда глаза глядят. Такие радостные. Такие живые.
Так раздражают!

Одно прикосновение призрачной руки стирает улыбки с их лиц. Они нервно озираются, дрожат от неведомого холода. Я выключаю свет в номерах. Сбрасываю вещи с полок и смеюсь, когда все вокруг вздрагивают.
Вою и хохочу в коридорах, пугая гостей и персонал.

Не нравится? Поставьте себя на моё место. Я не могу покинуть отель. Мне даже заняться нечем, потому что никто не позаботился принести несколько книг для призрака или включить где-нибудь мой любимый сериал.
Я больше не могу часами сидеть у окна и смотреть, как мир снаружи продолжает жить.
А испуганные вопли гостей хоть немного поднимают настроение.

Она перешагнула порог отеля этой ночью. Без чемодана, лишь с небольшим рюкзаком. Чёрное пальто накинуто на свитер грубой вязки.
На лице — настороженное выражение.

Мне стоило сразу что-то заподозрить. Она даже не подошла к стойке, чтобы взять ключ или зарегистрироваться, а сразу скользнула к лестнице. Замерла посреди пролёта, прислушиваясь.
Будто ждала чего-то.

Я подкрался ближе. Усмехнулся, предвкушая, как вцеплюсь в длинные волосы этой дамочки. Как она закричит и сбежит из отеля, путаясь в полах пальто.
А она посмотрела прямо на меня.
И сказала:
— Вас-то я и ищу.

43/365

Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

В издательстве Rugram вышел мой сборник жутких повестей и рассказов! Вы можете заказать его на WB или Озоне~

Я читаю всё подряд. С разнообразием моей книжной полки может посоревноваться только музыкальный плейлист за всю жизнь, где Scooter из детства соседствует с каким-то лютым дарк-эмбиентом с сегодняшнего рабочего дня. Я никогда не отдавал предпочтение одному жанру, находил для себя что-нибудь и в детективе, и в фэнтези, и в классике, и в современке. То же самое — в творчестве. Я пишу короткие рассказы, стараясь не ограничивать себя ни в чём. Ниже — некоторые из моих историй. Буду рад, если найдёте время их прочитать.

Посадил дед Репку, а Репка в жизни никого не обидел, только муху одну, да и то давно, короче говоря, подставили Репку, а деду теперь с этим жить. Взыграло у него чувство совести, пошел к прокурору: тянет-потянет из того жалость, а вытянуть не может. Позвал дед бабку. Бабка – за деда горой! Отметелила прокурора, но Репку рукоприкладством не вытащить, тут необходимы другие рычаги давления. Позвала бабка внучку. Внучка за бабку распереживалась, тянут-потянут идеи из коллективного бессознательного – вытянуть не могут. Позвала внучка Жучку, Жучка как раз в местном диспансере работала. Жучка за внучку замолвила словечко, выписала ей успокоительных, внучка в блаженстве за бабкой пошла, бабка зад деду отшлепала, дед запил, тянут-потянут деда из запоя, вытянуть не могут. Прошла неделя, завтра суд, а Жучка за кошкой угналась, кошка запыхалась, за весь день ничего не случилось. Наконец, кошка подумала, что тут не обойдется без крысы. Пошла за крысой, тянет-потянет в суде ложные показания, вытянули Репку! Да только дед этого не увидел, он из запоя так и не вышел.

Детектив, маленький усатый хорват, собрал всех участников рокового ужина в гостиной. Два часа назад умер хозяин дома, богатый железнодорожный магнат. Родственники усопшего расселись вокруг журнального столика, на котором стоял неприличных размеров хрустальный петух.

– Господа! – Объявил хорват. – Мои серые клеточки распутали тайну, из-за которой я опрашивал вас много часов подряд. Обнаружены неопровержимые улики, и я готов рассказать, кто явился причиной смерти сэра Вальтера Джонсона.

– О нет! – Мэри, младшая дочь магната, в ужасе прижала ладонь ко рту, а второй ладонью указала на старшего брата. – Я так и знала, что это Бен! Бен, зачем ты убил отца?! Он ведь всё детство дарил тебе игрушечные танки и модные комбинезоны.

– Это ты его убила! – Запротестовал Бен. – Тебя даже зовут Мэри, потому что ты кровавая!

– А тебя зовут Бен, потому что ты… Потому что…

Началась вакханалия. Как и всегда с этой семейкой. Мэри и Бен принялись рвать друг на друге волосы, миссис Мария налила в вазу коньяк и высушила ее, мистер Арчи, «успокаивая нервы», принялся облизывать хрустального петуха. Дед пел в уголке какую-то русскую народную песню, а ребенок Самуил (так и не ясно, чей он вообще и откуда тут взялся) запрыгнул на стол и изобразил рябину.

– Это был не Бен, – отмахнулся хорват, потребовав тишины. – И не Мэри. И даже не дед. Я долго пытался понять, отчего сэр Джонсон ушел в мир иной так внезапно. Но потом я стал наблюдать за каждым из вас, и понял, что в его смерти не было ничего внезапного. Сей шаг стал единственным спасением для уважаемого хозяина данного вечера.

Хорват прищурился, снял ребенка со стола, погрозил ему пальцем и веско закончил:

– Он умер, потому что вы все его за***ли.

Посреди города стояла башня с часами.

Рядом с башней стоял человек. Мимо человека шли люди, а на башне шли часы. Человек спрашивал у людей: «Сколько времени? Я спрашиваю вас: сколько времени?!» Но люди только оглядывались удивленно, чтобы устремляться дальше, словно секундные стрелки.

Человек сел на скамейку и загрустил. И солнце село — и тоже загрустило. И ночь опустилась на город, и с нею опустилось круглое лицо человека на круглые его ладони. В воздухе повисла тишина, вместе с тишиною повис вопрос: «Сколько времени?..»

Когда часы на башне зазвенели, рядом с человеком на скамейку сел другой человек.

— Сколько времени? — Пытливо спросил человек у человека.

— Времени мало, — ответил человек.

— Да… — Согласился тот. — Времени всегда мало.

Словно по щелчку, вторя последним словам человека, башня рухнула. Другие башни тоже рухнули, и рухнул весь город, и всё погрузилось в тишину, всё остановилось, и никуда больше не бежали люди, и никуда не спешили секундные стрелки. И больше некому было спрашивать, сколько времени.

Волшебник вошел в самое темное и опасное подземелье королевства. Ему пришлось использовать могущественную магию, чтобы отыскать сокрытую темными силами дверь, и одолеть трех каменных стражей, что размахивали над своими головами гигантскими алебардами. Еще утром он планировал штудировать древние манускрипты и осваивать новые заклинания, но судьба распорядилась иначе.

В подземелье его поджидало настоящее зло. Призраки черных чародеев, крысы с алмазными зубами и непреодолимые ловушки. Волшебник выбился из сил, его ранило несколько раз, но его вела вперед великая цель. Он достиг самых нижних этажей, туда, где не ступала нога даже самых отчаянных искателей приключений. Там он сразился с королем-скелетом, разрушил трон тьмы, и наконец-то оказался в дальней комнате-где-происходят-чудеса.

Волшебник осветил темный угол и вздохнул с облегчением.

— Вот ты где, — сказал он с улыбкой, после чего подобрал белого кота и направился к выходу. — Угораздило же тебя так глубоко забраться, маленький мой пушистый негодник.

<Видео, найденное в телефоне пропавшего парня>

Мы видим заколоченную досками дверь.

Помехи. Смена кадра.

Отодранные доски лежат рядом с ломиком на пыльной плитке подъезда – судя по всему, раньше она была розовой. Рука оператора тянется к ручке, окруженной потрескавшимся дерматином.

Мы заходим внутрь. Слышим голос оператора: «С ума сойти! В этой квартире никого не было лет сорок точно!»

Оператор переключается на фронтальную камеру. Мы видим его лицо. На вид парню лет 25, у него русые волосы и пухлые щеки.

«Я живу напротив. Об этой квартире не принято говорить. Старики с четвертого этажа крестятся и убегают, когда я пытаюсь что-то выяснить. Те, кто помоложе, меняют тему разговора. А те, кто еще моложе, сочиняют легенды. Согласно одной из них, когда-то здесь жил ученый-инженер – в сталинское время вроде. Или позже, кто там после Сталина был, не помню… И он якобы совершил важное открытие, и его тут же закрыли, и не выпускали под дулами автоматов. Почему нельзя было запереть его в какой-нибудь лаборатории? Вопрос. Ладно, давайте смотреть».

Съемка тыловой камерой. Мы видим чистый коридор, без паутины, без грязи. На полу стоит старая советская обувь. Создается впечатление, что жизнь здесь словно застыла во времени. «Я в шоке! Я в шоке!» – твердит за кадром оператор. Он медленно проходит вперед, стараясь запечатлеть каждый уголок: полку с чехословацкими сувенирами, типовой плинтус, узоры на обоях. Он проходит мимо кухни. Мы видим чашку с недопитым чаем на бледной клеенке.

Мы проходим дальше.

На белой двери висит красная клетчатая рубашка, а на гладильной доске аккуратно сложены брюки в елочку. «Я не знаю, почему, но мне страшно», – говорит оператор. Мы обращаем внимание, что прибор, с которого мы смотрим это видео, перестал демонстрировать время. Какой-то сбой.

Мы медленно пересекаем зал, видим ковер на стене, старый будильник и множество проводов. Зал оказывается проходным, и спустя несколько секунд мы рассматриваем дальнюю комнату, в которой пересекаются все провода.

Дыхание за кадром учащается. Вид бесконечных инструментов, заковыристых устройств и большой надписи на стене «Ты останешься здесь» приводит оператора в ужас. Он вскрикивает. Возможно, в воздухе витает нечто, чего мы не способны понять или ощутить.

Оператор бежит обратно. Выбегает на лестничную площадку. Снимает дверь напротив – как мы понимаем, свою собственную. Только теперь она заколочена досками.

Крик и тяжелое дыхание прекращаются.

Камера переключается на фронтальную.

Перед нами предстает усталое лицо мужчины лет сорока. На него надета красная рубашка в клетку.

Запись обрывается.

Спасибо за чтение! Я публикую свои рассказы каждый день в свой авторский телеграм-канал: https://t.me/gorilla_stories . Если вам что-то понравилось, буду рад подпискам. Хорошего дня!

Во рту стоял кислый привкус. Так всегда, когда ты много пьешь дешевого пива, запивая это самыми недорогими шотами и, практически, не закусываешь. Денег-то ограниченное количество. В клубе было весело, акции с коктейлями в определенные часы.

Я буду навсегда твоей малышкой, - проносится из проезжающей мимо девяносто девятой.

Я и Витя куда-то бредем после ночного клуба. Очень хочется есть, очень хочется продолжить веселье. После клуба мы шли с "пустым" уловом. В этом есть плюсы, нам не придется решать вопрос с расположением нас в общежитии. Или договариваться о том, что мы будем делить одну комнату вчетвером. Я, Витек и две наши спутницы. Но шанс был. Первокурсницы литейного колледжа были к нам достаточно милы. В какой момент все пошло не так, я не понял.

- Пойдем зайдем в магазин, там булки продаются
- Пойдем

Солнце еще не поднимается, а по часам, вроде бы уже должно. Метро не работает, а пешком идти 10 километров. Наверное, булочка не помешает. В магазине практически никого нет, за прилавком спит продавец. По радио играет рекламный джингл: "Не просто мнение, а особое мнение с Юлией Латыниной", потом пошли 120 минут классического рока. Интересно, какого это, когда тебе достается эфир в период с четырех до шести утра?

- Сок не буду

Я оплатил сигареты, слойку с ветчиной и сыром и вышел на улицу. Кондиционер немножко взобрил, Витек еще что-то покупает. По улице неспешно едут таксисты и куда-то идут какие-то люди.

Первые лучи Гелиоса коснулись мраморных склонов Акрополя, словно золотые стрелы Аполлона, пробивающие ночную пелену. Море, ещё тёмное у горизонта, заалело на востоке, а над гаванью закружились чайки, будто призраки, не желавшие покидать ночные сны. Город, укутанный в серебристый туман, медленно раскрывал глаза. 

На узких улочках, петляющих между белыми домами с терракотовыми крышами, зашевелились тени. Первыми проснулись те, чьи руки кормили город. Рыбаки, пахнущие солью и водорослями, тащили сети к лодкам, их голоса, хриплые от утренней прохлады, сливались с плеском волн. В пекарнях, где глина печей ещё хранила ночное тепло, замешивали тесто — тяжёлый запах ячменного хлеба пополз по переулкам, будто обещание сытости. Рабы с обожжёнными солнцем спинами уже таскали амфоры к колодцам, их босые ступни шлёпали по камням, выщербленным веками.

Агора, сердце города, ещё дремала. Торговцы лишь начинали раскладывать товары: оливки в плетёных корзинах, ткани, окрашенные пурпуром, бронзовые светильники, чьи узоры рассказывали мифы. Но скоро здесь загудят голоса, зазвенят монеты, и воздух наполнится ароматом жареной баранины и медовых лепёшек.

Тем временем на холмах, где дома богачей прятались за кипарисовыми рощами, жизнь просыпалась иначе. Внутри перистилей, окружённых колоннами, рабыни тихо ступали по мозаичным полам, разнося кувшины с водой и виноградным вином. Хозяева нежились на ложах из слоновой кости, позволяя слугам умащивать кожу маслами. Сквозь полуоткрытые ставни доносились звуки кифар — кто-то из юношей упражнялся в музыке, готовясь к симпосиону.

У подножия храма Афины, где мраморные ступени отполированы тысячами колен, жрецы зажигали огни на алтарях. Дым ладана, густой и сладкий, поднимался к небу, смешиваясь с дымком из хижин бедноты, где варили чечевичную похлёбку. Дети, босые и в поношенных хитонах, уже бежали к мастерским гончаров, надеясь выпросить кусок глины для игрушек.

Солнце, поднявшись выше, разорвало остатки тумана. Теперь город сиял, как брошь на груди богини. На площадях зазвучали споры философов, перекрываемые криками возниц, гнавших колесницы к гипподрому. В тени портиков старики играли в петтейю, обсуждая, не слишком ли дерзок новый декрет архонта. Даже рынок рабов у городских ворот ожил — звон цепей и голоса торговцев, расхваливающих «крепких фракийцев» и «искусных ливийцев», вплетались в общий гул.

К полудню, когда Гелиос достиг зенита, город превратился в симфонию жизни. Здесь, среди пыли и блеска, под взглядом каменных богов, каждый — и раб, и стратег — находил свой ритм. А море, вечное и безмятежное, продолжало лизать берега, храня тайны тех, кто встречал рассвет в тени Олимпа.

В этом году исполняется 25 лет с тех пор, как я закончил работу над романом «Шелковый путь. Записки военного разведчика». С работой над этой книгой связано несколько забавных историй, которыми я хочу поделиться с Вами.

В моем романе «Кремлевский курсант» рассказывается, что во время занятий по разведподготовке Сергею Карпову, главному герою «Шелкового пути», пришлось позировать художнику Михаилу Емельяновичу Кузнецову в издательстве «Правда». Месяц спустя портрет главного героя и его статья об учебе в МосВОКУ были размещены в журнале «Агитатор ЦК КПСС». На вопрос Сергея, для чего это нужно, его наставник Сан Саныч Щелоков предложил посмотреть на тираж журнала. И сказал, что многие из читателей «Агитатора» теперь будут помогать ему.

Тираж журнала был более полутора миллионов экземпляров. Многие из читателей этого журнала, действительно, вскоре стали друзьями Сергея Карпова И очень часто помогали ему в дальнейшем.

Позднее Сан Саныч расскажет мне, что он хранит все мои письма, которые я писал ему из Афганистана. Что эти письма непременно пригодятся мне для написания моей книги. И я обязательно должен написать ее для нашей дальнейшей работы в зарубежных странах. В отличие от главного героя своих романов, я не задавал Сан Санычу вопросов, ответы на которые уже знал – ведь не трудно было догадывался, что эта книга подарит и мне очень много хороших друзей. В том числе, за рубежом. Друзей, которых не нужно будет ни о чем просить, они сами предложат мне помощь и помогут, если понадобится.

Но для этого мне предстояло многому научиться и многое узнать. Ведь основой успешной деятельности разведчиков является наказ Героя Советского союза Рихарда Зорге: «Чтобы узнать больше, нужно знать больше других. Нужно стать интересным для тех, кто тебе интересен».

Работа над книгой поначалу не ладилась. Я же не писатель! Правда, у меня были мои дневники, которые я вел два с лишним года в Афганистане. И был приказ, который, как известно, не обсуждается. Компьютера у меня тогда не было, печатать роман приходилось левой рукой (правая, после ранения, практически не работала) на обычной печатной машинке. Но благодаря помощи одной моей пациентки дело сдвинулось с мертвой точки. К 15-й годовщине своего выпуска из МосВОКУ, 22 июня 2000 года, я завершил работу над романом «Шелковый путь». И отвез его Сан Санычу.

Вскоре ко мне приехал в гости один из моих наставников, контр-адмирал Виктор Григорьевич Ясеновенко и сообщил, что есть предложение выпустить этот роман, но под грифом «Для служебного пользования». Чтобы «Шелковый путь» не просто пылился где-то на полках спецхрана, а был доступен всем, кто интересуется историей и работой советской военной разведки, мне пришлось переписывать книгу, делать ее более художественной. На это ушло еще два с лишним года.

После выхода на пенсию, на все свое выходное пособие в двадцать с небольшим тысяч рублей, я издал «Шелковый путь» и второй свой роман «Польскую командировку» (по 500 экз.). И передал эти книги в районные и школьные библиотеки. Затем разместил «Шелковый путь» в одной из электронных военных библиотек. К сожалению, в этой библиотеке не было обратной связи с читателями. И я длительное время находился в неведении: понравилась ли моя книга читателям или нет?

Еще через пару лет мои бывшие студенты-мифисты собрали компьютер своему бывшему преподавателю. И в 2006-м году у меня появилась возможность выложить «Шелковый путь» на сайте Артофвар – http://artofwar.ru/k/karcew_a_i/text_0010.shtml

А после этого случилось маленькое чудо: я сразу же стал получать огромное количество положительных и очень благожелательных отзывов, слов поддержки и благодарности (за что огромное спасибо всем моим замечательным друзьям и читателям!). Буквально через несколько дней на меня вышел Андрей Михайлович Дышев, офицер-афганец, талантливый писатель и редактор издательства ЭКСМО, с предложением издать эту книгу. В кратчайшие сроки «Шелковый путь» был издан (и переиздан несколько раз — отдельное спасибо издательству «Центрполиграф» за издание полной версии романа).

Вскоре со склада пропала большая часть тиража «Военного разведчика» (авторское название сокращенной версии «Шелкового пути»). Издательству пришлось срочно допечатывать еще десять тысяч экземпляров. Позднее выяснилось, что «пропавшие» книги были вручены в качестве подарков на 23 февраля офицерам-разведчиками из одного известного Управления.

А потом стало приходить множество писем от моих читателей, примерно из 150 стран мира. И я узнал много интересного о таких государствах, как Тувалу, Вануату и многих других. История с журналом «Агитатор» повторилась. И мои читатели стали моими хорошими друзьями, которые не раз помогали мне в моих зарубежных командировках. Благодаря этой помощи получилось сделать очень много хороших и важных дел во благо нашей страны и нашего народа. Позднее один из них, генерал Карл Вуоно из США, предложил мне поработать преподавателем в Вест-Пойнте или консультантом в частной военной компании MPRI. По этому поводу другой мой читатель, бывший посол Великобритании в России сэр Родрик Брейтвейт, пошутил, что грубовато работают наши американские коллеги, раз я отказал им во взаимности. Но вопрос был не в том, как работают американские коллеги, а в том, что нашим спецслужбам все эти годы было не интересно работать на их территории. И это очень печально.

Позднее я получил письмо от одного сержанта из 75-го разведывательного полка «Рейнджерс», служившего в Афганистане, который написал, что вместе со своими товарищами они еженедельно переводят по одной новой главе из «Шелкового пути» и читают всем офицерам своего батальона. Вскоре эта книга спасет одну из американских разведгрупп, попавшую в засаду, в том самом месте, где в 1987-м году попал в засаду и мой разведвзвод.

В 2018 году я получил письмо от моего товарища, талантливого писателя Глеба Боброва. Под его руководством студенты и преподаватели Луганского и Донецкого государственных университетов перевели на английский язык антологию рассказов об афганской войне. Для жителей народных республик в эти годы было очень важно, чтобы в западных странах их не считали бандитами, а принимали, как людей, которые просто хотят жить и трудиться на своей земле.

Глеб Леонидович попросил меня передать несколько сборников в Британскую библиотеку, библиотеки Конгресса США и Гарвардского университета. Если с передачей антологии в библиотеку Гарвардского университета особых проблем не возникло (там меня и мои книги к тому времени уже хорошо знали), то с Британской библиотекой вышла небольшая заминка. Моя знакомая британская журналистка, которая сотрудничала с этой библиотекой, вышла замуж, сменила фамилию, электронную почту и уехала в Австралию. Разыскать ее было не просто, но вскоре антология оказалась в Британской библиотеке.

Зато настоящие проблемы возникли с библиотекой Конгресса США, сотрудники которой были категорически против такого пополнения их фонда. Ответственный за формирование книжных фондов написал мне, что пока он жив, этой книги в их библиотеке не будет. Помнится, по поводу его слов, «пока жив», я тогда пошутил:

— Заметьте, не я первый это предложил!

Разумеется, это была шутка. Чтобы переубедить его, пришлось проводить довольно интересную и многоходовую операцию, достойную самых интересных шпионских фильмов. Пришлось связываться с комбатом из 75 парашютно-десантного полка, который задолжал мне жизнь одной своей разведгруппы. Через него выходить на связь с одним из конгрессменов, но вскоре антология «The torn souls» заняла свое почетное место в библиотеке Конгресса США.

В прошлом году, после одного из моих интервью для телеканала «Россия1» ( https://rutube.ru/video/1f97667683a8fee0207343eb7937d69e/ ), я получил задание от своих старших товарищей снова переделать свой роман «Шелковый путь», но уже наоборот — из художественного в первоначальный вид, который на самом деле гораздо интереснее «художественного». А на днях я получил письмо из замечательного питерского издательства «Лира» с предложением в ближайшее время издать эту первоначальную версию моего романа «Шелковый путь».

Я очень рад, что сейчас, пусть даже двадцать пять лет спустя, получится издать эту книгу в первоначальном виде. Рассказать о Военном отделе ЦК КПСС (уникальной организации, успешно руководившей и координировавшей работу наших спецслужб), под «крышей» которого мне посчастливилось работать, о советской системе военного образования и подготовки военных разведчиков, о секретах нашего ремесла и о нашей работе не только в Афганистане, но и в других странах.

К сожалению, по условиям издательского договора в ближайшее время я буду вынужден удалить художественную версию романа «Шелковый путь» с сайта Артофвар - http://artofwar.ru/k/karcew_a_i/text_0010.shtml

Поэтому, кто хочет прочитать эту книгу, читайте, пока ее не удалили. А тех, кто уже читал, я прошу немного подождать до тех пор, когда в издательстве «Лира» будет издана первоначальная версия этого романа. Для меня важно Ваше мнение – какая версия: художественная или первоначальная (документальная») интереснее?

Приятного Вам чтения! Ваш Александр Карцев, https://vk.com/alexandrkartsev