Авторские истории

— У меня сюрприз. Татьяна тебя любит, надеюсь, и ты её.

Лина отвела от лица смартфон и показала Игорю комнату, посередине которой стояло «Кресло желаний». Сидящая в нём девушка расслабленно улыбалась и слегка покачивала телом, погружаясь в собственные фантазии.

— Таня? – спросил, присмотревшись Игорь.

— Ага, — ответила Лина. – Пошла за мной как священная корова. Говорит, Краснов её вынудил записать то сообщение, мол, так будет безопаснее и для неё, и для тебя. Мужик был прав. Любовь – это ловушка и зависимость, в которую вы оба попали. Но вернёмся к делу. Мне нужна информация об источнике силы электростанции. Джон не справился, но ты должен. Иначе Татьяна умрёт в своём волшебном мире. Я буду делать поддерживающие жизнедеятельность инъекции, — Лина перевела камеру смартфона с девушки на себя и показала ленту из десяти шприцев. – Здесь на три дня. Удачи!

Игорь вскочил с кровати и закричал:

— Время?

— Местное или вашего региона? – донёсся голос из-под кровати.

— Два!

— В Томске четыре часа утра, в Беринговском девять. Отменить режим комфортного сна?

— Девять. Девять — это хорошо, это правильно, — забормотал Игорь и поплёлся в сторону окна, подсвечивая путь экраном смартфона, запутался в шторах, выругался и потребовал открыть двери на балкон.

— Ваше поведение требует коррекции, — продолжила колонка. – Гостиничный ассистент хоть и является искусственно…

— Заткнись и открой, — крикнул Игорь.

Раздался щелчок. Шторы стали прозрачными, открывая вид на сине-зелёное окно и такую же дверь. Игорь с силой толкнул её, вывалился на белый, мокрый от дождя пол. Ветер, стороживший снаружи, влетел в комнату и принялся теребить невесомые экраны, искажая цвет стен.

Игорь вскочил и забарабанил в соседнюю дверь.

— Федя, Федя! Где Джон?

Дверь Фединого номера приоткрылась, ударив Игоря в лоб.

— Чего орёшь? – выглянул заспанных охранник, завёрнутый в штору.

— Там такое, — протянул учитель смартфон.

— Я не один. Жди у себя, — прошептал Федя.

Игорь кивнул, поплёлся в свой номер, поскользнулся на небольшой луже и приложился затылком об пол.

— Твою мать! – закричал Федя. – Света, у нас ЧП.

Балконная дверь хлопнула, отдавая эхом в звенящей голове и усиливая боль, затем открылась вновь.

Учитель посмотрел на белёсый выступ балкона верхнего этажа, покрытый рябью из звёздочек, застонал и потрогал ушиб, завяз в тёплой липкой шевелюре, побледнел:

— Кровь?

— Кровит, — наклонился над учителем Федя, выскочивший в одних трусах. – Живой и славно.

— Только голова гудит. Татьяна у Лины. Она умрет. Моя невеста умрет, как я в этом чертовом кресле. Мы должны поговорить с Джоном.

— Надо бы скорую вызвать, — присела рядом Светлана, одетая в футболку охранника. - Хорошо не в мою смену.

— Не причитай, — цыкнул на администратора Федя и приподнял голову учителя. — Черепушка целая, кожу рассекло. Обойдёмся. Были бы мозги, было бы сотрясение. В остальном порядок.

— Он же учитель, — пристально посмотрела на охранника Света и даже Игорь улыбнулся комичности происходящего.

Охранник вытер руки о трусы, задев при этом кожу на боку, которые покрылись бурыми пятнами. Высокий ладный Федя с окровавленными руками был похож на злодея, терзавшего бледного юношу.

— Видел бы вас Краснов, - хмыкнула Светлана. – Если скорую не хотите, надо здесь все убрать. Если Катька увидит махом по городу разнесет. Хорошо, не ее смена, но тогда чья?

Светлана погрузилась в свои мысли и скрылась в номере Феди.

— Мы должны пойти к Джону. Я сейчас встану, — говорил запинаясь Игорь, силясь подняться.

Глухая боль перетекла в тошноту, накатывающей при каждой попытке подняться. Кожа покрылась гусиной сыпью, волоски на руках ощетинились, пытаясь защитить от нахального ветра.

— Стопе, Игорек, сначала пойдем к тебе. Ты мне все расскажешь, а потом к Джону.

Федя помог учителю встать и дойти до кровати.

— Мда, — оглядел охранник Игоря, а затем и себя. – Утро после попойки. Надо бы помыться. Придет Краснов, будет пытать че да как, а потом переведет нас с гостиницы в какой-нибудь каземат, а там ни моря, ни комфортабельных номеров. Так что молчи, усек?

Игорь кивнул.

— Так что у тебя? —спросил охранник, усевшись в любимое кресло.

— Все здесь, сам посмотри, — потянул Игорь смартфон, всё ещё зажатый в руке. –видеозвонок от Лины.

— Кто такая Лина? – взял Федя смартфон, ткнул пальцем и в экран, и комната наполнилась голосом Татьяны.

— Это старое сообщение. Там видеозвонок.

— Нет ничего. Ты его записал?

— Нет! – попытался Игорь сесть на кровати. Голова загудела, как чугунный казан, получивший вбок колотушкой. – Но должен остаться номер. Мы можем перезвонить.

— Нет ничего. Сам смотри.

Игорь взял смартфон и принялся листать мессенджеры – ничего.

— Может, тебе приснилось, — зевнул Федя и потянулся. – Свидетели есть?

— Нет. Я здесь один.

— Есть, — заглянула в комнату Света с бурой тряпкой в руках.

Белая футболка Феди покрылась ржавыми пятнами.

— Ишка, — указала администратор на потолок.

Игорь и Федя принялись озираться по сторонам.

— ИИ!

Света подняла руку с тряпкой и тряхнула. На стены брызнули капли, оставляя на панелях причудливые потёки. Администратор закатила глаза, сжала губы и вышла из комнаты.

— ИИ, — ухмыльнулся Федя, качнул головой в сторону балкона и покрутил указательным пальцем у виска. – Бабы.

Игорь понимающе кивнул и замер, почувствовав боль.

— Чудеса какие-то, — продолжил он копаться в смартфоне. – Не могло мне такое присниться.

— Давай по порядку, — зевнул Федя.

Игорь рассказал, как услышал звонок, как видел сидевшую в «Кресле желаний» невесту и про требование Лины. В дверь постучали. Сначала тихо, потом настойчиво.

— Входите, — крикнул учитель.

Послышался скрип.

— Какими судьбами, Опчик, — добродушно улыбнулся Федя и развёл руки в стороны.

Игорь силился подняться, посмотреть на гостя, но быстро сдался. В комнату заглянул парнишка лет двадцати трех с острым, длинноватым носом, на котором повисли круглые очки.

Игорь не удержался, присвистнул. Давно он не видел человека в окулярах. Коррекция и несъёмные линзы избавили человечество от костылей для глаз.

— Настоящие? – спросил учитель.

— Ага, — зарделся владелец очков и ещё выше задрал нос. – Аллергия на окоцер, ни одни линзы не подходят, плюс некорректирующийся астигматизм. Светлана Викторовна говорит, что у вас Ишка полетел.

— Аполлон, ты опять всё напутал, — донеслось с балкона, и в комнату вошла администратор в строгом костюме. Она успела переодеться и выглядела теперь по-деловому.

— Сами сказали, Ишку посмотри.

— Да, посмотри, какая информация о госте записана на матрице комнаты.

— Это запрещено законом. Только постановление суда, — заблеял Аполлон, растягивая слова.

— На правах администратора в критической ситуации, — продолжила Светлана.

— Сегодня не ваша смена…

— Опчик, человеку голову разнесли. Проникли с балкона. А ваш, так сказать, интеллект, не пресёк. Охрану не вызвал, — поднялся с места Федя и двинулся на Аполлона.

— Вот, — показал Игорь окровавленную руку и для достоверности застонал.

Аполлон огляделся, поменялся в лице при виде крови, достал из кармана чёрный куб, от которого тянулась серебристая цепочка, положил на ладонь и приложил к одной из сторон большой палец. Светлана, последовала примеру очкарика и вопросительно посмотрела на Игоря. Пришлось учителю встать и приложить к кубу свой палец.

— Насколько мотать? – спросил Аполлон.

Все посмотрели на учителя.

— Девять, нет, восемь сорок.

Очкарик кивнул, и на центральном экране отразилась комната со спящим Игорем.

— Ускорь, — не выдержал Федя после пяти минут наблюдения.

Казалось, ничего не изменилось. Игорь спал как младенец.

— Говорил же, приснилось. Входящих нет и, — снова зевнул охранник.

Комнату наполнило звуком рингтона. Все вздрогнули. Экранный Игорь захлопал по прикроватной тумбочке, снёс колонку, за что реальный был награждён осуждающим взглядом администратора, затем ответил на звонок.

— Эх, экран смартфона не видно, — охранник заинтересованно смотрел на происходящее. – Что там за мамзель. Опчик, приблизь.

— Не положено, — отозвался очкарик. – Вы про нападение говорили.

— Так, звонивший и напал, — нашёлся Игорь.

— Ты что, не слышишь, человека похитили, — хлопнул Федя очкарика по спине.

Тот ойкнул, но не сдался.

— Три смены на вечеринке без очереди, — выдавил Федя.

— И ты зовёшь меня Аполлоном, а не Опчиком.

— Высоко берёшь, — торговался Федя. – Ладно, Аполлон, показывай.

Очкарик кивнул, нажал указательным пальцем на свободную сторону куба и тот распался. Игорь отдёрнул руку, закашлялся и прикрыл рот, боясь показаться трусом. Светлана не заметила, смотрела на экран, ожидая увеличения. Аполлон принялся выписывать в воздухе знаки, отчего изображение на экране меняло угол обзора, но картинка оставалась размытой. Игорь, глядя на манипуляции очкарика, присвистнул.

— Датчик считывает жесты, словно я вожу по экрану, — прошептал Аполлон.

Игорь понимающе закивал и уставился на распавшийся куб, надеясь увидеть начинку чудо-устройства.

— Сейчас бесполезно. Можно поработать над видео через дополнительные приложения, — деловито произнёс очкарик. – Сутки и плюс три смены на празднике жизни.

— У меня нет суток, — сел Игорь на кровать и закрыл лицо руками. – Я должен спасти Татьяну. Пойдём к Джону, он должен знать.

— Делай, — кивнул Федя очкарику. – Как только выйду на работу. Неделя твоя. Пасись на платформе, ищи свою мамзелью.

— Если до вечера справишься, я тебе отпуск на это время дам, — добавила Светлана.

Федя повернулся в сторону администратора, окинул взглядом, словно видит впервые, и закачал головой.

Очкарик собрал куб и выбежал в коридор.

Также писали о похоронах, о том, что виновник аварии- Гамзат Зокиров не пытался как-то связаться с родными и оказать хоть какую-то помощь, и просили помочь неравнодушных граждан. Знающие люди говорили о том, что этот Гамзат является родственником известного в городе бизнесмена Расула Зокирова, и что дядя уже не раз помогал племяннику выпутываться из сомнительных ситуаций.

Дальнейшие новости тоже не радовали: выяснилось, что хотя уголовное дело и было возбуждено, однако почему-то по более мягкой части соответствующей статьи уголовного кодекса, что следствие идет медленно, родственники жалуются на волокиту, а виновник аварии находится дома под подпиской о невыезде, однако снова "рассекает" по городу как ни в чем не бывало в новой машине.

Ещё некоторое время спустя, отвлекшись от этой истории из-за занятости на работе, так и не дождавшись вызова к следователю, Георгий выяснил, что прошло уже следствие, начался суд, и решил сходить на оглашение приговора, благо процесс был открытым.

На суде присутствовали как родственники потерпевших, так и родня виновника аварии. Обвиняемый вел себя нагло и вызывающе, было очевидно, что ни в какое строгое наказание он не верил. Это было неудивительно, ведь по версии следствия, выходило: находившийся за рулем виновник не был пьян и не находился “под веществами”, о чем имелись медицинские документы. Сам момент аварии он объяснял тем, что перепутал педали, из-за чего и произошел выезд на красный сигнал светофора, а своё поведение после аварии- крайней рассеянностью и последующей травмой головы.

Оспорить доводы следствия адвокатам потерпевших не удалось-все необходимые документы в деле имелись и были оформлены надлежащим образом. Получалось, что не было ни огромного превышения скорости, ни состояния наркотического опьянения, а был обычный несчастный случай, в котором пострадавшим просто не повезло. Кроме того, адвокатом подсудимого были представлены отличные характеристики, данные ему различными организациями.

По родственникам погибших и пострадавшего было видно, что они уже отчаялись дождаться справедливого решения и просто ждут, когда это закончится. Наконец, огласили приговор: подсудимого ждало два года условного срока и выплата компенсаций в пользу потерпевших, впрочем не слишком существенных. Всех участников судебного процесса одолевала мрачная растерянность, довольны были только родственники виновника аварии, впрочем стараясь этого не показывать, и неприкрыто торжествовал он сам.

Пожилой одинокой бабушке погибшей женщины стало плохо в коридоре после заседания и Георгий вызвался помочь: усадил ее на скамейку, помог достать из сумки сердечные капли, а в это время мимо проходил Гамзат Зокиров. Бабушка из последних сил сумела подняться и плюнуть в лицо здорового детины, вышедшего из зала суда с наглой улыбкой.

– Ах, ты старая джаляб, - прорычал тот остановившись и надвигаясь на нее. Было видно, что он в бешенстве, однако в присутствии судебных приставов не решается напасть на пожилую женщину. – Ходи оглядывайся, старуха!

Георгия охватило бешенство, глаза его засветились золотым светом, кончики пальцев невыносимо жгло. Острое желание расправиться с мерзавцем охватило его, однако, сотворить что-то ужасное немедленно на глазах стольких людей не представлялось возможным.

Из последних сил держа себя в руках, он до крови прикусил губу, стряхнул выступившую каплю крови на руку и как-будто отталкивая мужчину, прикоснулся к нему кончиками пальцев, оставив след крови на его одежде, и произнес: “Я, Булган, проклинаю тебя и твой род, я лишаю тебя радости, а ваш род удачи”.

Теперь Гамзат Зокиров был готов кинуться на него, однако шедший в отдалении за ним седой пожилой мужчина, в котором Георгий узнал Расула Зокирова, дядю этого человека, что-то быстро строго сказал тому на своем языке, очевидно приказывая уходить, и тот послушался, прошипев что-то оскорбительное напоследок. Глядя им вслед, Георгий удовлетворенно заметил несколько удалявшихся за ними пыльно-серых силуэтов.

Старушку пришлось проводить до дома. Она наотрез отказалась от вызова “скорой помощи” , сказав, что нечего беспокоить занятых людей и что ей как-нибудь удастся дойти - тут недалеко. Георгий вызвался помочь, и по пути выслушал грустную историю пожилой женщины, которая сначала потеряла дочь, умершую от рака, а теперь и внучку, погибшую в этой аварии.

Звали ее Тамара Григорьевна. Она осталась совершенно одна на свете и просто не представляла- ради чего теперь жить и как-ведь в ее возрасте даже вести хозяйство одной было не так-то просто. Тамара Григорьевна рассказывала ему о своей молодости, о детстве, которое прошло в блокадном Ленинграде, о том, что она всю жизнь работала преподавателем музыки и о многом другом. Напоследок она взяла с Георгия обещание зайти как-нибудь на чай, посмотреть фотографии и такое обещание он конечно же дал.

В следующие пару месяцев, он действительно несколько раз заходил к ней. Старушка оказалась приятной собеседницей, интеллигентной, умной, образованной. Тамара Григорьевна деликатно старалась в разговорах не упоминать о трудностях своей одинокой жизни и об умерших родных.

Примерно в это же время, уставший от бесконечной череды своих неприятностей и бед родственников Расул Зокиров, решил обратиться за советом к имаму мечети, которую он регулярно посещал. Раз дело касается злого рока, помочь могут только представители “небесной канцелярии”, решил он.

– Скажите мне, ученый человек, как же так? - спросил Зокиров пожилого представительного имама, который славился своим умом и рассудительностью, а так же знаниями в вопросах веры - Я и мои родственники всегда поклонялись Аллаху, были его верными последователями, вносили большую милостыню в мечеть, подавали нуждающимся и жили хорошо. Но почему-то после смерти этих двух женщин все пошло не так. А ведь они даже не мусульманки, “неверные”, так разве возможно, чтобы Всемогущий карал меня и мою семью за них?

– Может ты сомневаешься, что все здесь создано Аллахом? Значит и эти две женщины тоже его создания. Не много ли ты стал брать на себя, оценивая Его поступки и результаты Его трудов? По поводу той чуши, что ты несешь про “неверных”, хочу сказать тебе, что среди мудрецов ходит мнение, что поклоняющиеся пророку Исе не могут относиться к таковым. В любом случае ты пытаешься лукавить перед Всевышним: можешь ли ты поклясться Его именем, что перед смертью твой племянник выяснил у них их вероисповедание прежде чем погубить их и предлагал им принять нашу веру, а следовательно что их можно называть "неверными"?

Ты и твой племянник забыли постулаты истинной веры и принялись толковать их как вам вздумается. И после этого ты ещё спрашиваешь, за что ты наказан? Мы знаем, что твой племянник совершил преступление, сев за руль “под наркотиками” и двигаясь на сумасшедшей скорости. На месте этих женщин мог оказаться любой человек.

Более того, твой племянник смеялся на следствии и суде в лицо потерпевшим, а ты даже не пытался окоротить его, и не перебивай меня- мне рассказывали люди! - ответил ему пожилой имам тяжело дыша от гнева.- То, что тебе удалось помочь ему в очередной раз избежать наказания, переполнило чашу терпения Аллаха. Его воля наказать тебя и твой род так, как он считает нужным. Я давно говорил тебе избавиться от этого мунафика, твоего племянника, но ты меня не слушал. Прими же с достоинством теперь волю Аллаха.

– Скажите мне, Хазрат, что я должен сделать? Должен же быть какой то выход из этой ситуации? Аллах милосерден, он простит меня и моих ни в чем не повинных детей, нужно только понять, что я должен сделать…Я принес хорошую садаку, который вы можете потратить на нуждающихся в помощи как вам угодно, только не оставьте меня своей мудростью…- Зокиров не привык к подобному роду обращения с собой священнослужителя, ранее тот всегда был с ним приветлив, однако приходилось терпеть и лебезить, чтобы попытаться найти ответы на интересующие вопросы.

– Только из уважения к твоим делам и ради тех вдов и сирот, которым я смогу помочь, приняв эти деньги, я расскажу тебе одну историю, которая возможно тебе поможет. - получив в дар от просителя увесистый конверт, имам начал свой рассказ.-- Говорят, что в нашем городе живет один колдун и чародей, хотя лучше бы называть его шайтаном, но по традиции местных его называют “шаман”.

Следуя своей чародейской природе, он оказался на месте аварии, которую устроил твой племянник. Говорят также, что он участвовал в деле как свидетель, и присутствовал в суде, наблюдая за поведением присутствующих, и от его взгляда не укрылось ваше торжество и слезы вами обиженных людей. Этот шайтан проклял весь род твоего племянника, всех вас.

– Значит, нужно просто уничтожить его и все прекратится и значит я был прав, когда думал, что дело не в этих двух женщинах,-- воскликнул Зокиров, радуясь, что возможно решение вопроса окажется не таким сложным, как казалось вначале.

– Однако это просто рассказ, я не знаю, правдив ли он или нет. -продолжал имам, недовольно поморщившись от того, что ранее произнесенное им нравоучение похоже не достигло цели, и вины и раскаяния в том, что произошло с пострадавшими в аварии, посетитель не чувствует. - Но как служитель Аллаха, я могу сказать тебе, что не удивился бы, если рядом с тобой в самом деле возник шайтан, потому что ты и твой племянник воистину отдалились от Всевышнего.

– Благодарю вас, беседа с вами пролила свет на происходящее! - сказал Зокиров. -Иншалла, я знаю, что я должен делать.

После того, как посетитель ушел, к служителю подошел его помощник и, слегка поклонившись в знак уважения, спросил:

– Хазрат! Я невольно стал свидетелем вашей беседы. До этого, я слышал, как вам рассказал про этого шамана тот серьезный уважаемый человек, который приходил к вам раньше Зокирова. Однако я понял, что вы не стали рассказывать этому Зокирову конец той истории: что у шамана есть покровители там, на самом верху самой могущественной организации и если развеять чары колдуна убив его, то тому, кто это сделал не поздоровиться.

Кроме того, есть мнение, что со смертью колдуна чары могут не развеяться и таким образом, в случае его смерти, останутся делать свое черное дело пока не изведут род. Почему вы посчитали нужным умолчать об этом?

– Ты очень проницателен, -ответил имам, -однако не знаешь: кто приходил ко мне и зачем. Есть некие силы, в одной очень известной организации, которым не нравится этот Шаман, которого мы должны называть скорее “шайтаном” и они не прочь от него избавиться, но есть и некие другие силы - в бизнесе, которым встал поперек горла Зокиров.

Таким образом, поведав Зокирову лишь часть истории, я помог ему, удовлетворив его любопытство, однако оставив решение вопроса на его совести. Но одновременно, я помог и этим людям: если Зокиров убьет шайтана, то его посадят в тюрьму, он лишится бизнеса и обе эти стороны будут довольны.

Если наоборот-шайтан убьет Зокирова, защищаясь, говорят он может сделать это по своему обыкновению так, как будто это произошло в ходе естественных событий, результат будет только у одной стороны у бизнесменов. Но это всего лишь значит, что наша мечеть получит вспомоществование только от одной из этих сил, вместо обеих, а от Зокирова благодарность мы уже и так только что получили.

– Но хорошо ли это по отношению к Зокирову? -спросил помощник.

– Не заставляй меня думать, что ты плохо читал святую книгу. Знаешь, на все воля Аллаха, как он считает нужным, так и будет, но каждый правоверный должен соблюдать его заветы. Зокиров должен знать, что убивать людей нельзя, если он решится на это, пусть будет наказан. Если же не решится - я буду только рад, что Аллах нашел путь в его сердце, и эти люди лишь зря старались причинить ему зло, и опять же по Его воле уже них ничего не выйдет, а мы не можем противиться ей, так? - пожилой богослов строго посмотрел на молодого человека.

– Воистину, вы мудрец из мудрецов! - поклонившись имаму, сказал помощник,- никто не смог бы уладить это дело лучше!

Продолжение следует...

Но разве могла я выбрать? Я росла, как снежный ком, что катится вниз, подчиняясь силе, которую я не понимала. Каждый кусочек, который я съедала, был пропитан страхом перед тем, что будет дальше.

В какой-то момент всё остановилось. Я застыла в плотной оболочке, оторванная от внешнего мира. Темнота кокона окутала меня, как саван. Там, внутри, я умирала и заново рождалась. Но во что я превращалась? Боль и ломка заполнили каждый миг этого ожидания. Был ли этот переход шагом вперёд — или просто другим видом заточения?

Когда я вырвалась из кокона, я обрела крылья, но радости в этом не было. Крылья, что могли нести меня к свету, были слишком хрупкими. Я взлетела, но полёт мой был лишь тщетной попыткой сбежать от неизбежного. Мир был огромен, холоден и равнодушен.

В чём смысл моих дней? Я ищу пищу, партнёра и место, где можно оставить след, но понимаю, что это — лишь очередной виток цикла, где я — не более чем пылинка. Поколения, сменяющие друг друга, как волны, стирают все усилия. Моя жизнь — ничто перед лицом вечности.

Мои силы угасают, крылья дрожат, а мир становится всё более чуждым. Я падаю, растратив последние остатки своего ничтожного бытия. Моё тело станет частью того, что я поглощала, и вернётся туда, откуда началось.

Вот и всё. Никакого света, никакого освобождения. Лишь бесконечный цикл гниения, в который я вписана. Моя жизнь — жалкий крик в пустоту, мгновение на фоне мрака.

Продолжение следует...

Новая глава о путешествии крохотной и беззащитной мухи, которой суждено поработить всё человечество, уже опубликована. Читать

Это значит, игрушку часто держали в руках.

Очередной прилавок, на котором свалены десятки плюшевых зверей. Бывают ли синие коты и ярко-розовые собаки? Здесь — бывают.

Я веду ладонью над хаосом из лап и хвостов. Большая часть из них — вещи. Милые, забавные, но — обычные вещи.

Холодные и с пустыми глазами.

Но пальцы чувствуют тепло, и я запускаю ладонь в искусственный мех и полиэстер. Хватаю, чувствуя, как по руке бегут мурашки. Вытаскиваю наружу засаленного попугая.

Из красных крыльев торчат нитки. На жёлтом клюве пятна, кажется, от шариковой ручки.

Хозяйка прилавка отдаёт его бесплатно. Такое часто бывает.

Увожу попугая домой. По пути пытаюсь представить девочку или мальчика, которые играли с ним.

Они не хотели оставлять его одного дома. Обязательно брали с собой в кровать каждую ночь, чтобы не обиделся. Садили рядом, пока читали свои первые книжки, поворачивали блестящими глазами к телевизору.

Наполняли любовью.

Я чувствую её тепло даже через ткань рюкзака и перчаток. Такие игрушки встречаются редко, это правда. У меня был десяток плюшевых зверюшек, но только от одного кота с порванным ухом исходит тепло.

Он до сих пор сидит на полке со старыми книгами и фотоальбомами. Временами я его обнимаю.

Коллеги на работе. Подруги и родственницы — у многих спрятаны такие игрушки.

Но бывает и по-другому.

Выхожу из электрички, пробираюсь к дому. Моя тень пляшет в пятнах света от фонарей. Бывает и по-другому. Бывает, игрушку бросают в кладовке. Продают в интернете или даже отдают бесплатно — совсем незнакомым людям.

Но любовь ведь никуда не исчезает. Любовь настолько сильная, что делает больно.

Любовь к конкретному человеку.

Дома я сажу попугая на стол. Снимаю мерки, быстро записываю цифры. Заготовки уже ждут в ящике. Лопата стоит у крыльца.

Не нужно ему это видеть. Поэтому я сжимаю руки на плюшевой шее.

Сворачиваю её одним движением.

Ткань больше не кажется тёплой. Я перевожу дух и достаю заготовки из фанеры. Быстро собираю небольшой гроб.

Меня никто этому не учил. Я могла бы жить своей жизнью, проходить мимо прилавков, заваленных старыми игрушками, и плюшевых зверей, брошенных у подъездов. Но я не могу смотреть, как они терзаются этой любовью.

Как тоскуют по тем, кто не обнимет их — никогда.

Им нельзя помочь. Я бы могла подарить свои объятья, могла найти другие тёплые руки, но в этом нет смысла. Они ждут своих детей. Детей, которые выросли и бросили тех, кого наполнили любовью.

Лучшее, что я могу предложить — забвение.

Я делаю это правильно. Маленький, но настоящий гроб. Яма в моём огороде, около яблони, которая никогда не плодоносила. Цветок, оставленный на свежевскопанной земле.

Все эти одинокие плюшевые зверята, им больше не будет грустно.

Теперь они спокойно спят.

32/365

Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

Мои соцсети — если вам интересно~