Лёшка Терехов, он же Сумрак, в третий раз сверился с картой и вздохнул: общий километраж маршрута с трудом вписывался в положенные нормативы. Это был первый категорийный поход для Сумрака в роли руководителя. Лёшка битый месяц серфил всевозможные сайты, читал отчёты, изучал карты, но должной уверенности в собственных силах так и не приобрёл: одно дело топать под рюкзаком в роли рядового участника, и совсем иное — руководить. Он до сих пор не мог поверить, что ввязался в это. Надо же было ляпнуть ему в прошлом году, что он легко сможет провести группу сам. Алёна тут же подхватила эту идею, а за ней и ещё несколько одногруппников, которые в последствии от участия в походе отказались. Ладно бы там остальные, их мнение не сильно-то и тревожило Алексея, но вот упасть в глазах Алёны — этого себе позволить Сумрак не мог. «Назвался груздем — полезай в кузов», — сказал ему отец — заядлый турист, здоровавшийся за руку с самим Букреевым. Вот уж утешил, так утешил. Спасибо папа!
Ну вызвался и вызвался, с кем не бывает? Да вот только ляпнул Лёша тогда и такое, мол, не просто группу поведу, а безо всяких этих ваших ГПС-ов. Всё по-взрослому: компас и карта. То ли коньяк в голову ударил, а случился этот разговор аккурат в последний день прошлогоднего похода, то ли бога за бороду поймал, но Лёшка Сумрак самолично записал себя в крутого походника, который с закрытыми глазами по глухой тайге горазд людей водить, когда как за спиной у него было всего-то пара-тройка походов.
Сумрак отложил курвиметр и с ногами забрался на полку. Плацкартный вагон шумел: сновали туда-сюда пассажиры, волоча тяжёлые чемоданы; толкались локтями две колкие на язычок бабки; бранилась проводница. Романтика. Но Лёша был мрачнее тучи, впрочем, в последние годы это состояние стало для него естественным.
«Всё ли взяли? Может крупы много? А сахар, сахар-то у кого? Соль? Соль у меня. Так. Что ещё? Аптечка? У Тани. Резервный GPS у Жеки. Повербанки? Чёрт. У кого они?»
Лёшка кинулся к окну и попытался опустить его — старый механизм со скрипом поддался, но сил хватило лишь сдвинуть раму на треть — даже голову не высунуть. Где-то на перроне толпились туристы, которых требовалось загнать в вагон. А ну как поезд тронется, и что тогда? Но знакомых лиц Сумрак не видел. Тогда он кинулся в тамбур, но на полпути спохватился: «Вещи! Ведь стянут, как пить дать стянут!»
Вскоре объявилась Алёна: кареглазая, стройная, волосы собраны в аккуратный хвост, симпатичные ямочки на щеках, когда улыбается. Ну прям: «Комсомолка спортсменка и просто красавица». Сумрак даже думать про маршрут и карты забыл с её появлением, но вовремя спохватился.
— За пивом пошли. — Алёна улыбнулась.
— Нашли время, — буркнул Сумрак.
— Слушай, Терехов, ну что ты такой взвинченный? — Девушка ловко взлетела на вторую полку и уставилась в окно. — Вернутся они. Никуда не денутся.
— Угу, — снова буркнул Лёша. — У кого зарядки?
— Так у тебя же список, — удивилась Алёна.
Лёха залился краской. Список! Как можно было забыть?! Он изо всех сил старался не подать вида, что забыл — куда положил эту чёртову бумажку, но Алёна, казалось, видела его насквозь: девушка сложила руки в замок и опустила на них подбородок, одарив Сумрака лукавым взглядом.
— Терехов, хватит ёрзать. Ты можешь в конце концов расслабиться? Ходишь мрачнее тучи, словно у нас не турпоход, а поминки.
Лёха хотел было что-то возразить, но лишь отмахнулся. Да и что ему сказать? Что он погорячился? Что, быть может, кто-то другой будет руководить? Ну да, Сумрак ещё на стадии планирования похода порывался несколько раз сообщить всем участникам — он отказывается от роли «главного», но это поставило бы крест, как на туризме для него в целом, ведь никто бы с Лёхой больше не пошёл, так и на возможных отношениях с Алёной. Последнее для Сумрака имело большее значение. Да ещё отец: он бы точно разочаровался в сыне. Куда ни кинь, а все клин. Вот угораздило.
Список нашёлся в нагрудном кармане. К этому походу Лёха решил подойти крайне серьёзно, да именно крайне и именно серьёзно: он приобрёл дорогущие берцы армии хрен пойми какой страны, не менее дорогие армейские же штаны и куртку. В целом приобретением Сумрак остался доволен, вот только обилие карманов смущало. Лёша, как заправский «выживальщик» распихал всевозможные бушкрафтерские штуки по многочисленным карманам — огниво, мультитул, пару компасов, какие-то паракорды, сплетённые в косички, ещё что-то — и теперь не мог вспомнить, где что лежит.
Раскрыв мятый листок бумаги, Сумрак стал читать, шевеля губами.
— Забыли! — вдруг выдал он. — Кофе и чай! Их нет в списке.
— Мы не забыли, а решили купить в Солцегорске, — выдал Женя.
Леха оторвал взгляд от списка. Туристы шумной компашкой выскользнули из узкого прохода и расселись на первых полках. Ну наконец-то! Женя — широкоплечий блондин — раскрыл верхний клапан своего рюкзака и принялся выставлять на стол пивные бутылки. Справившись, он довольный собою скрестил руки на груди. Таня тут же прыгнула тому на колени и обвила шею парня руками. Эти двое встречались неделю, не больше, и, казалось, не отлипали друг от друга. Сумраку Татьяна не нравилась: взгляд цепкий, он бы даже сказал — надменный; короткая стрижка, узкие губы. «И что он в ней нашёл?» Но Женя был другом детства, так что Лёхе приходилось уважать выбор товарища, впрочем, Сумрак был уверен, что отношения этих двоих продлятся в лучшем случае полгода.
Виталик и Маша заняли полку у прохода. Этих в поход позвала Алёна, так что Лёха ничего сказать о парочке не мог. Но на первый взгляд можно было предположить, что и между собой они познакомились не так давно. Это слегка успокаивало: так как в сплочённом коллективе очень сложно заслужить авторитет, а Сумраку это придётся делать в ближайшие две недели.
Виталик единственный в группе увлекался скалолазанием. Отличался атлетическим телосложением и нетипичной для славян внешностью, носил бородку-якорь. Лёха предположил, что у парня немецкие корни. Машу Сумрак охарактеризовал, как «серую мышку». Ну такая типичная «заучка»: золотая медаль, идём на красный диплом, после пар домой и так далее и тому подобное, не хватало лишь очков в толстой роговой оправе для завершения образа, но очки Маша не носила. Впрочем, она показалась Лёше довольной милой и главное улыбчивой. Хмурых людей Терехов старался избегать: сам был таким. В принципе, прозвище как нельзя лучше характеризует человека, и Лёша-Сумрак не исключение.
— А когда прибываем? — спросил Виталик.
— Утром. — Алёна змеёй сползла с верхней полки и заняла место рядом с Алексеем. — Да, шеф?
— Вот только не надо, — скривился Лёха. — Утром. В восемь. Вы билеты не смотрели что ли?
— Сумрак, не бурчи. — Женя ловким движением открыл пиво и протянул другу. — Давай, за начало.
Туристы разобрали запотевшие бутылки и стукнулись ими. Выпили. Лёха сделал два длинных глотка: холодный, слегка горьковатый пенный напиток отлично утолял жажду. В этом году конец апреля выдался жарким и в стареньком плацкартном вагоне не оборудованным кондиционерами было жарко, а точнее — душно. Подумав, Сумрак снова пригубил пива и утолив жажду, поставил бутылку на столик. Стоило ещё раз изучить нитку маршрута, пока градус не ударил в голову. Сумрак знал, что одной бутылкой эти посиделки не ограничатся, он слишком хорошо знал друга и мог поспорить, что на стол Женя выставил лишь треть купленного, если не четвертую часть.
— Леха, нам тут Жека все уши прожужжал, о твоём маршруте, — сказал Виталик. — Расскажи.
Сумрак окинул группу взглядом.
— Алёна, я же скидывал тебе скрины? — спросил он. — Ты им не передала?
— Ой, а я забыла совсем. — Алёна смутилась, а точнее сделала вид, что смутилась.
Лёша выдержал паузу. Затем вздохнул и залпом допил остатки пива.
— Ладно, проехали, — улыбнулся он. — Нитка маршрута простая: из точки А в точку Б; протяжённость сто, возможно сто двадцать километров; восемь дней включая одну днёвку. Стартуем от Перевального, далее к плато. Ну а потом по обстоятельствам. Маршрут гибкий, можно выбирать варианты. У нас категорийность чисто формальная, для себя, так сказать.
— А я в горах первый раз, — сказала Маша.
— И я, — поддержала её Таня.
— Сумрак у нас знатный походник, — подмигнул Женя. — Проведёт с закрытыми глазами.
— Да-да, — Алёна энергично закивала. — Восходящая звезда.
— Не, ну я вот ноги сбивать не очень люблю, — поддержал разговор Виталик. — То ли дело приехал, разбил лагерь, с утра обработал скалу, в обед тренировки с верёвками и железом, вечером весёлые конкурсы.
— Так, а зачем вызвался в пешку-то? — нахмурился Женя.
— Ну, для разнообразия. Новый опыт.
— Ага, — отмахнулась Алёна. — Небось от Катьки в горы убёг? Чтобы на праздники с ней в столицу не ехать.
— Это она тебе так сказала?
— Да можно и догадаться было.
Сумрак снова вздохнул: будет трудно. Очень трудно.
Вагон дёрнулся и поезд наконец-то отправился. Лёша проводил грустным взглядом убегающий перрон и снова уткнулся в карту, но быстро отложил её в сторону: от горизонталей, пунктиров и штрих-пунктиров уже рябило в глазах.
— Так, давайте распределим дежурства, — предложил он.
— Ну вот, началось, — вздохнул Женя. — Чур я не в первой двойке!
— Предлагаю разбиться на пары так: я — Алёна; Женя — Таня; Виталик — Маша. Первыми можем мы. Ты не против? — спросил Лёша у Алёны.
— Не против чего? — Она стрельнула глазками. — Дежурить первой или быть в паре с тобой?
— А я смотрю у вас весело, — ухмыльнулся Виталик, поглаживая бороду.
Сумрак понимал, что Алёна попросту стебётся, она частенько задевала его, но почему-то сейчас Леха вдруг осознал, что вместо привычного смущения в груди закипает злость. Плохой знак. Наверное, девушка что-то прочитала в его взгляде, потому как тут же спохватилась и придвинувшись к Леше вплотную прошептала:
— Терехов, да расслабься ты уже. Я пошутила.
Лёха натянуто улыбнулся. Вот так всегда. Уже как два года Сумрак пытался ухаживать за Алёной, а воз и ныне там. Ну как пытался? Это, наверное, ему так казалось, что он пытается. В отличие от прямолинейного Жеки, Леша считал себя романтиком и верил в высокие отношения, за что был не единожды высмеян другом: «Ты так до пенсии будешь с подушкой обниматься. Не знаешь, что делать? Будь напористей». Но вся напористость Сумрака куда-то исчезала, стоило ему оказаться с Алёной один на одни. Да и не считал он, что та самая напористость — ключ к сердцу противоположного пола. Леха действовал иначе, ну, или ему казалось, что он действовал. Сделать курсовую, проводить домой, пригласить в кино, наконец, написать стихи — на это он пока так и не решился, вернее написал, но никому не показывал. И в кино приглашал всего раз. В какой-то момент Алексей даже решил, что Алёна не про него и попытался отстраниться, но тогда девушка сама стала выказывать знаки внимания и тогда Сумрак вовсе потерялся в догадках.
Впрочем, у Алёны за эти два года тоже каких бы то ни было серьёзных отношений не случилось, тут Лёха был абсолютно уверен, так как мониторил все её странички в социальных сетях и даже взломал один аккаунт, за что корил себя по сей день. Это наводило на мысль, что возможно у Лёхи всё же есть шансы. Хотя порой Сумрака одолевали крамольные мысли, что все его потуги возымели бы эффект лишь во времена Пушкина. Он даже поделился своими мыслями с Жекой, на что тот сказал: «Знаешь, мне кажется, что все эти любовные томления, я бы даже сказал — сопли, канули в могилу ещё в позапрошлом веке. Оглянись вокруг, Леха. Мир куда-то летит с бешеной скоростью и неизвестно, что ждёт нас впереди, а я не хочу потратить золотые годы на все эти расшаркивания и прочие реверансы. Бери от жизни всё и сейчас, вот мой девиз!» Но Лёха так не умел или боялся, или и то и другое вместе. Хотя единственная кто решился идти с ним в поход из поддержавших тогда идею Сумрака оказалась Алёна и это наводило на определённые мысли.
Лёха снял куртку, так как духота стояла невыносимая несмотря на полуоткрытое окно и проверил внутренний карман. Нащупав маленький блокнот куда записывал стихи, он мысленно кивнул сам себе: в ближайшую неделю Сумрак во всем признается Алёне и прочитает наконец эти строки.
— Слушай, Лёха, а вот зря мы гитару-то решили не брать, — сказал Женя, выуживая из рюкзака двухлитровую бутылку пива.
— Ага, кузнечика? — ухмыльнулся Лёха.
— Ты играешь на гитаре? — удивилась Алёна.
— Да ерунда это, — отмахнулся Сумрак. — Так, Цоя бренчали. А песни у костра — это иное, там петь надо.
— Ну ты бы играл, а мы пели.
— Я бы тоже спела, — подала голос молчаливая Маша.
— Так не вопрос, — встрепенулся Виталик. — В Солнцегорске можем купить.
— Точно! — поддержал Жека.
— Да, ну ерунда это, — Сумрак не соглашался. — У нас график. Нам у перевала нужно быть не позднее полудня, чтобы к вечеру прийти на Холодный ручей. Ещё неизвестно как троллейбусы будут ходить.
— Эх, ладно, — сдался Женя.
Двушка пива прошлась по кругу, но Сумрак уже не налегал, чего не скажешь о других. Только Маша не пила вовсе.
— Слушай, Лёх. — Виталик вытер губы тыльной стороной ладони. — А мы на майские где будем? У нас днёвка когда планируется?
— Ну я так и планировал, что числа первого-второго. Правда чует моё сердце, что народу в этом году на тропах будет полно. Это же на Пасху попадает, праздники длинные получаются.
— Думаешь прям так много народа будет?
— Читал отчёты десятилетней давности, тогда тоже такие длинные праздники были. Люди писали, что как на бульваре местами народ толпился. Группы по тридцать человек.
— Тю, — насупилась Таня. — Женя, ты обещал дикие места!
— Да будут вам места, будут. Мы раньше прибываем на три дня, так что сумеем забраться подальше от главных троп. Ну, а если прям дички охота, то тогда это Саяны. Есть широко известные в узких кругах личности, которые водят группы по тайге.
— Ага, смотрели, знаем, — рассмеялся Женя.
— Та не, — Виталик мотнул головой. — Я тоже смотрел ролики. В такую дичь я бы и бесплатно не пошёл. Там же сущий ад.
— А я бы сходила, — сказала Алёна, задумавшись. — Там природа красивая.
— Ладно вам, природа ни природа. — Женя оживился и, вытащив из бокового кармана колоду карт, принялся тасовать её. — Я посмотрю на вас через неделю. Давайте в переводного.
— На раздевание? — Таня лукаво окинула всех взглядом.
— О нет, я пас, — подняла руки Маша.
— Я, пожалуй, тоже, — отрицательно качнула головой Алёна.
— Золотце, боюсь нас неправильно поймут, — ласково сообщил своей даме Женя. — Мы в поезде.
— Ой, подумаешь, — фыркнула Таня.
Сумрак старался не смотреть в её сторону. Эта девушка всё сильнее вызывала у него неприятные чувства.
— Давай в подкидного? — предложил Лёша. — Два на два? Виталя, играешь?
Скалолаз порядком захмелел, но от партии не отказался. Алёна с Машей ушли искать вагон-ресторан, а оставшиеся принялись шлёпать картами. Женя вытащил новую бутылку пива и время полетело с удвоенной скоростью. А за окном мелькали столбы и светила одинокая луна.
