Ох, беда-беда! Ох, горим-горим! Непослушными перепончатыми ладошками она то хваталась за пробитый бок, то пыталась собрать в одну кучу всех кукол, чтобы спасти, вытащить из горящего дома. Жалко дом — гнилой, но стойкий, еще бы столько же лет простоял на берегу. Та, которую называли мурией, закашлялась, съехала на пол. Прислонилась спиной к печи, которая казалась ей теплой, как в тот вечер, когда в ее жизни появилась Ульяна. Или даже горячей, как в ту ночь, когда она сама появилась на свет.
Антон уже битый час торчал на обочине, когда старенький внедорожник Дэна, наконец, появился на горизонте. Парень подхватил две набитые до отказа сумки и поплелся к дороге. Дэн вылез из машины, побежал открывать багажник.
— Давно ждешь? — спросил он друга.
— На два часа так-то договаривались, — Антон закинул сумки, а потом оглядел багажник. — Клетки только две? Не хватит.
— Там в салоне еще три складных. И сети.
Антон кивнул. Только сейчас он заметил, что из-под правой линзы темных очков друга сияет фингал.
— Сними-ка, — Дэн послушно приподнял очки.
Фиолетовое пятно окружало заплывший глаз.
— Сильно они тебя! — присвистнул Антон.
— Ничего, — хмыкнул Дэн. — С нашего улова я и Толику с Лосем долг отдам, и еще на новую тачку останется. Ты лучше рассказывай, как там Алиска?
— Спасибо, лучше, — Антон залез в машину. — Док сказал, через пару недель, может, даже улучшения будут, если лечение не бросим. Мышцы еще слабые, но уже немного ходит сама. Так что нам с тобой нужен очень хороший улов.
Дэн понимающе кивнул и завел машину.
Ехали уже час, но дорога все продолжала виться скучной песочной змейкой, разве что лес становился реже и, почему-то, зеленее.
— До Камнедола еще далеко? — спросил Дэн, подкручивая радиоприемник.
— Минут двадцать. Там сельпо будет. Зайдем.
— Людей нет, а сельпо работает?
— Так дальнобои. Они на Камнедол, понятное дело, не заезжают, мимо просто. И ферма еще километрах в десяти, — Антон пожал плечами.
— Сам-то взял свинцовые трусы, по лесу этому шастать? — гоготнул Дэн.
— Был бы нужен свинец, ты сам бы первый соскочил. Не фонит там. Говорят, что и не фонило никогда.
— Откуда тогда все это богатство в виде мутантов?
— Леший его знает. Само захоронение далеко, а эффект получился, что надо.
Дэн уткнулся в смартфон, поводил пальцем по экрану.
— Вот, нашел, что пишут: «Камнедол — предгорная местность с лиственным лесом, на которую вышли подземные воды из-под ядерного захоронения, неправильно расположенного над пустотами, был взрыв, в пустоты полилась вода… бла-бла… короче, все понятно. Все, как обычно, — Дэн с довольной улыбкой посмотрел на Антона. — Оттуда в прошлом месяце Киря мутантов пять привез. Говорит, по сравнению с другими такими лесами, этот самый простой в охоте — зверь непуганый. Там еще озеро есть, куда он не сунулся, а мы с тобой и там поищем. В воде всегда самое «вкусное» плавает.
Главный и единственный магазин села, украшенный блеклой вывеской с гордым названием «Изобилие», сейчас мог обеспечить съестным разве что любителей консервов, около жестяных банок с которыми блестели на солнце бутылки водки и газировки. Прилавок украшала пара ящиков с развесным печеньем и конфетами. Был еще хлеб с чаем, и на этом «изобилие» заканчивалось. Правда, в углу возвышалась целая гора пакетов с кошачьим и собачьим кормом. Для чего сельским котам — мышеловам и цепным собакам, всегда обеспеченным остатками от забитой скотины, недешевый сухой корм, было загадкой.
Продавщица в синем халате и галошах, надетых на босу ногу, сидела в противоположном от прилавка углу и смотрела маленький телевизор, с громким звуком и подсевшим кинескопом, обмахиваясь при этом газетой от назойливых вечерних комаров. Городских парней она оглядела с ног до головы любопытным взглядом.
— Хозяюшка, можно бы нам хлеба и еще чего-нибудь? — звонко спросил Дэн, пытаясь перекричать телевизор.
Продавщица не спеша прошла за прилавок, убавила звук и в упор уставилась на гостей.
— Можно и хлеба, и водочки, и корм, вон, вчера только завезли, — кивнула она в сторону горы пестрых упаковок.
— Нет, зачем нам корм? Собаки у нас нет, — Антон только пожал плечами.
— Все так говорят, а потом идут в лес, а корма-то и нет. Вы же за этими, болезными приехали?
— За кем? — Дэн поглядывал краем глаза на открытую дверь. Ему не нравилось, что громкий разговор с продавщицей может быть слышен и на улице.
— Ну, за мутантами этими, или как вы их сейчас называете? — женщина пожала плечами. — К нам все за этим идут. Приезжие, само собой. Местным-то на кой? Потому корм и возим: говорят, уродцы эти уж больно любят, особливо который с курицей.
— А много за этим приходят? — Антон переглянулся с Дэном.
— На этой неделе вы первые. А так, да, много вас, городских, стало. Видать, деньги хорошие?
— Вы не подумайте, мы-то просто за грибами. Хотя интересно — места у вас необычные, — быстро спохватился Дэн.
— Ну да, за грибами, в нашем лесу-то их много, — продавщица хитро подмигнула Антону.
Вдруг в магазин быстрым шагом вошла девушка в болотных сапогах и с рюкзаком. Миловидная, темноволосая. Она как-то холодно и немного брезгливо посмотрела на парней, но тут же будто потеряла всякий интерес.
— Теть Марина, здравствуйте! Консервы с говядиной и гречкой остались? И с горохом бы еще, у вас на прошлой неделе в таких высоких банках пришли.
— Здравствуй, Уленька. Да, есть еще те консервы. Тебе сколько?
Девушка собрала в рюкзак десять банок консервов, рассчиталась и быстро вышла. Дэн, правда, успел проследить за ней восхищенным взглядом и рассмотреть, как хороша была девичья фигура даже в самых простых джинсах и рабочей камуфляжной куртке.
— Местная жительница? — шепотом спросил он у продавщицы.
— Ульяна — ветеринар на ферме. Умница. В городе отучилась, но сюда вернулась, где выросла. Могла бы сейчас чисто жить и хорошо зарабатывать, но вот, вишь, говорит: «Не могу без Камнедола».
Антон увидел мечтательный взгляд Дэна, который был бы не прочь еще пообсуждать симпатичного ветеринара, и решил поторопить затянувшийся визит в сельпо:
— Мы еще спросить хотели, не сдает ли кто из местных жилье. Чтобы недалеко от леса.
— Местные леса чураются, нет там домов, — встрепенулась продавщица. — Разве что…
— Да нам любая изба подойдет, — Дэн улыбнулся.
— Около самого озера есть летняя изба лесника, но она уже лет десять как необжитая. Нет у нас лесника: раньше часто менялись, а сейчас никто не идет.
— Спасибо за наводку, — Антон наскоро расплатился.
Они с Дэном закинули продукты в сумку и пошли к выходу, когда продавщица спросила вдогонку:
— А много за одного такого платят? Все ездят, ходят — никто не говорит… Стоит оно того?
Парни ушли, не ответив, да и вряд ли продавщица Марина действительно не знала, сколько дают сейчас на черном рынке за любого из мутантов, которыми кишели леса Камнедола и других подобных мест.
Дэн остановил машину у обочины и начал проверять координаты на навигаторе. Антон глазел в окно. Краем глаза он заметил, как девушка, которую они встретили в магазине, на велосипеде доехала до перекрестка, но, оглядываясь, свернула не в сторону села и фермы, а в другую, которая вела к лесу. Антон достал бинокль.
— Смотри, по нашему маршруту катит, — он протянул бинокль Дэну.
Через окуляры было хорошо видно, как тонкая быстрая фигура слезла с велосипеда, прислонила его к земляному валу около кромки леса, поднялась на него, закинув на спину рюкзак, и скрылась за деревьями.
— Похоже, не собакам консервы. Интересно, она кого-то из мутантов кормит?
— Можем проследить. Искать меньше будем, где сидят.
Тут на капот машины спланировал и с шумом стукнулся о металл серый комок. Распрямился, покрутил беличьей головой и вытянул пушистый серый хвост.
— На ловца и зверь бежит, — ухмыльнулся Дэн. — Кинь ему что-нибудь, проверим.
Но Антон и так видел, что это их экземпляр. Он медленно открыл окно и достал из сумки-холодильника на заднем сидении тушку кролика. Зверек на капоте принюхался и хищно сверкнул парой глаз с вертикальными, почти змеиными зрачками.
Антон открыл окно пошире и швырнул тушку так, что та приземлилась в метрах пяти от машины. То, что еще секунду назад выглядело, как серая белка, метнулось к тушке, открыло непомерно большую пасть и целиком заглотило кролика, при этом существо растянулось само, как эластичная гофра. Змеиные глазки закатились от сытости и удовольствия, «белка» на секунду застыла, но тут же была накрыта плотным пластиковым кубом, с которым Дэн подкрался, пока зверь поедал приманку.
— Один есть, — парень задвинул поддон снизу, пока белкозмей бешено метался внутри куба. — Надеюсь, они все тут такие же доверчивые.
— Ты ей хоть дырки для вентиляции сделал? — Антон грустно смотрел на ловушку, в которой по стенкам стучал и скребся пойманный зверь.
— Конечно! Мы до места доедем и его в нормальную клетку пересадим. Не переживай, — мотнул головой радостный Дэн.
На место пришли уже в сумерках. Черное, затянутое по краям ядовито-зеленой тиной озеро уходило в лес, стоявший на когда-то каменистой равнине. Деревья вокруг, однако, не выглядели чахлыми, какими обычно бывают на болотах. Высокие черные стволы напоминали осмоленные сваи, только сверху покрытые ярко-зеленой листвой. Здесь, в отличие от части леса около дороги, которую уже пересекли парни, было неестественно тихо, как бывает только там, где все живое давно исчезло.
Над озерной водой нависал, опираясь мостками, небольшой бревенчатый дом. Видимо, та самая изба лесника, о которой говорила продавщица. Но выглядел он непригодным для того, чтобы даже заходить внутрь, не то, что ночевать. Кусок крыши провалился внутрь, маленькое окошко чернело, как пустая глазница, дверь лежала рядом с проемом.
Антон и Дэн подошли ближе. Почва чавкала под ногами, тут же попадались и покрытые влажным мхом камни, которые не давали ступать ровно — ноги постоянно соскальзывали. Пахло сыростью, воздух над озером наполнялся зеленоватым туманом.
— Тут точно нет радиации? — спросил Дэн у Антона, разглядывающего экран дозиметра.
— Все чисто, — он убрал счетчик, подошел вплотную к дому, посветил фонариком и заглянул внутрь, в дверной проем.
Парни поднялись внутрь маленького помещения, разграниченного посередине печкой. У стен стояли сломанные лавки, в углу — большой стол на толстых ногах, целый, даже не подгнивший, под ним светлели осколки посуды. Стояло ведро, которое Дэн достал, но тут же отпрянул.
Антон заглянул в ведро. На дне лежали ржавые скальпели, пара медицинских расширителей, порванная грелка, заляпанные чем-то темным перчатки. Дэн брезгливо задвинул ведро обратно под стол. Что-то громко стукнуло по крыше, старые доски заскрипели, за домом закричала птица.
— Смотри, — Антон отодвинул фанерную перегородку, закрывающую печную лежанку.
Дэн подошел. На выщербленных кирпичах стояла детская люлька, вырубленная из полена, а в ней сидели куклы, штук пять: пластиковые, с закрывающимися глазами — таких делали еще во времена союза. У некоторых не хватало глаза или руки, но все были чистые, волосы из ниток и лески — расчесанные. Рядом — старый, но гладкий, отшлифованный до блеска деревянный гребень.
— Не похоже, чтобы это оставили много лет назад. Пошли-ка отсюда.
Дэн, а за ним Антон вышли из избы, которая скрипела теперь еще сильнее, будто грозя обвалить всю крышу полностью.
Палатку разбили в лесу, на сухом возвышении, обложили булыжниками, которых тут было в избытке. Поставили еще и тент, под ним разместили клетки для будущей добычи. В одну из них посадили белкозмея, который уже не метался, только дрожал, прикрыв желтые глаза.
Дом лесника было видно сквозь деревья. Луна отражалась от водной поверхности озера, свет падал и на избу, которая странным образом притягивала взгляд.
Было за полночь, когда Дэн уже во всю храпел в своем спальнике, а Антону не спалось. Он вышел из палатки, проверил клетку с белкозмеем, постоял немного, глядя на озеро и избу. Ее крыша непонятным образом шевелилась. Вдруг парень услышал протяжный, мелодичный свист, доносящийся со стороны озера. Он взял бинокль и еще раз посмотрел на крышу дома. По ней ползла темная фигура. Сначала совсем плашмя, но потом резко распрямилась и стала похожа на человеческий силуэт с длинными черными волосами, который начал топать по крыше, будто пританцовывая.
Антон сильнее прокрутил колесико зума, но когда приставил бинокль к глазам, на крыше уже никого не было. Он вернулся в палатку, пододвинул поближе к себе ружье, и так просидел почти до рассвета, когда все-таки задремал.
А утром парни обнаружили, что клетка открыта, а белкозмей сбежал.
— Думаешь, это тот же человек, что ходил вчера по крыше? — Дэн недоверчиво смотрел на друга.
— Не веришь, что там кто-то был?
— Человек, предположительно женщина с длинными волосами, на гнилой крыше. Скачет. Ага, — Дэн ухмыльнулся. — Мы с тобой вчера даже не пили. Может, Тоха, тебе просто сон приснился? Ну, знаешь, когда, будто бы реальность, а это сон?
— А кто тогда клетку открыл? Не сама же она замок расковыряла? — Антон был бледным после бессонной ночи. Он наклонился над камнями у тента. Потом прошел от него в сторону, ведущую к озеру, достал телефон и стал смотреть уже через него. — Смотри, тут кое-что есть.
Дэн приблизился. Через увеличенную картинку на камере телефона был хорошо виден отпечаток ноги, похожей на человеческую, но не совсем.
— Это перепонки. Видишь полоски?
— С пальцами? Дэныч! — Антон просиял. — Мы, кажись, мурию нашли. Знаешь, что это значит, если мы ее поймаем?
На следующий день парни пошли осматривать озеро. Поставили подводные камеры, несколько ловушек на мелких водных обитателей. В местах, где вода проходила когда-то через пласты ядерных захоронений, животные мутировали и в воде, и в местности, которую эта вода питала.
Пока Дэн полез в очередной раз под берег, чтобы воткнуть еще одну камеру, Антон в ноутбуке настроил обзор всех экранов. Видимость, конечно, была не ахти: с сигналом беда, да и вода, которая с поверхности казалась чистой, при обзоре из толщи оказалась мутной и черно-зеленой, как будто кто-то постоянно поднимал взвесь со дна.
Дэна не было уже минут пятнадцать, но на экране Антон видел его голову в шлеме гидрокостюма. На остальных мониторах тоже все было ровно. Точнее, живности совсем не было, ни рыбешки. Внезапно один из мониторов сбросил картинку, за ним еще и еще один. Антон попытался подключиться, но, видимо, дело было в самих камерах. На одной из частей экрана появились и тут же пропали два круглых глаза, черных, бешеных, почти человеческих.
Парень выругался и бросился к озеру. Дэна не было нигде на поверхности, только круги расходились по воде у мостка. Антон скинул обувь и начал заходить в воду, как что-то нырнуло в озеро из-за дома лесника, пропало в воде, а через несколько мгновений показалось на поверхности. Это была Ульяна, которая одной рукой гребла, а другой держала потерявшего сознание Дэна.
Антон помог вытащить друга из воды, а Ульяна, как профессионал, принялась откачивать захлебнувшегося парня. Наконец, Дэн начал откашливать воду и открыл глаза.
— Вы совсем больные?! Зачем в озеро полезли? — девушка была в ярости.
— Спасибо вам, что спасли Дэныча, но он отлично плавает. И это озеро такое же, как другие. Или нет? — Антон не был удивлен реакцией Ульяны. Конечно, она все отлично знала про обитателей Камнедола и озера.
— Вода мутная, дно неровное. Не лезьте больше сюда!... А лучше, вообще, уезжайте, — она проверила пульс Дэна и, убедившись, что он в относительном порядке для того, кто только что тонул, подняла рюкзак. — Вашему другу нужно в больницу. Уезжайте.
— Кого мы должны бояться? Не в самом озере дело, правда? Мы уже видели, как кто-то по крыше ходит и свистит, — Антону очень хотелось выпытать у девушки, что она знает про мурию.
— Не ходите в этот дом, он разваливается. Хотите остаться тут под руинами?
— А чей это дом? Мы слышали, что лесника, но не похоже что-то. Там инструменты всякие, игрушки.
Ульяна чуть вздрогнула, а Дэн икнул и тоже уставился на нее с любопытством.
— У лесника была жена, — глухо начала она. — Помогала местным женщинам избавиться от нежелательной беременности, пока запрещено было, и потом, когда просто не хотели огласки. Больница отсюда очень далеко. Если что-то на озере случится, вот как сейчас, можете и не успеть до ближайшего фельдшерского пункта.
— А что с ними стало? С лесником и его женой?
— Да ничего. Уехали. И вам, кажется, пора. Вам нужно показаться врачу, — Ульяна пристально смотрела на спасенного.
— С-спасибо, Уля, я уже в…в порядке. Видите, я даже знаю, как вас зовут, — улыбался, постукивая зубами, Дэн.
Девушка ничего не сказала, еще раз глянула строгим взглядом на парней и скрылась в полосе леса.
Антон и Дэн переглянулись.
— Я мурию, кажись, видел, — прошептал Дэн. — Это она меня притопила.
— Похоже, что так и есть, — Антон принес ноутбук и запустил запись с камеры, которая появилась за мгновение до утопления Дэна. С монитора смотрели круглые глаза, узкий рот щерился рядом острых зубов.
За два дня Антон и Дэн отловили с десяток местных обитателей. Действовали не спеша — многие особи были ядовиты, другие обладали интеллектом и вполне могли вскрыть ловушку. Поэтому пришлось использовать особенно дорогие клетки, с двойной защитой.
На третий день, вечером, Дэн ушел за водой, а Антон пытался накормить червями пойманного многоногого ежа, который забился в угол клетки, и только фыркал, недоверчиво принюхиваясь к угощению, отпихивал его всеми восемью лапами. Неожиданно парень услышал рев двигателей. Он спустился ближе к дороге. На обочине, подогнув под тяжелый корпус молодую древесную поросль, стоял внедорожник. Музыкальные басы эхом уходили куда-то в лес, возмущая вечернее спокойствие. Антон подошел ближе, мимо него прошел Дэн с кислым лицом, таща две тяжелые сумки, судя по форме, с ружьями.
— Не спрашивай, — процедил он.
— Ты им из-за мурии позвонил? Ты хоть представляешь, что сейчас начнется?! — обычно невозмутимый Антон был готов выйти из себя.
— Успокойся. Им только она и нужна. С ними легче будет поймать.
Мимо Антона, будто не замечая его, прошли двое: амбал с хвостиком жидких волос на затылке и щуплый невысокий брюнет в очках, рот которого искривился в странной ухмылке, когда он увидел лагерь.
— О, какие молодцы, уже все для нас подготовили, — он надел латексные перчатки, вынутые из кармана. И протянул нараспев. — Ну, показывайте, что у вас уже есть?
— Толик, не трогай ничего. Это не для вас! — Антон перегородил путь очкарика к клеткам, но его отодвинул Лось.
— Ты, давай тут, не рыпайся, — амбал пристально посмотрел белесыми глазами на Антона. — Мы ничего не испортим. Ты мурию хочешь поймать? Бабки за нее потом поделить? Во-от. А у твоего другана должок, и второй глаз тоже кулака просит, — хохотнул он.
— Лось, глянь-ка! — Толик стоял согнувшись, разглядывая клетки. — Белкозмейка, семейство ежек-многоножек, так… А это что тут у нас? Вы ей жало уже купировали? — он внимательно разглядывал одну из клеток.
— Толик, правда, не трогай товар, — Дэн присел рядом. — Я тебе все выплачу. С мурией в несколько раз больше выйдет. Я же не скрыл, что мы ее нашли.
— Мурию, дорогой мой, еще поймать нужно. Да и откуда я знаю, что она действительно есть? — он протирал очки белоснежным платком, маленькие черные глазки щурились. — Может, вы специально все придумали, чтобы меня одурачить. Да и как же удовольствие? Лось, неси мой чемодан.
Амбал сходил к машине и принес пластиковый кейс на ножках. Толик открыл крышку, достал металлический зажим с круглыми клешнями.
— Лось, давай сюда жалохвостку.
— Ребят, — Антон встал около высокой клетки, висящей на дереве. — Не нужно этого. Вы товар испортите.
Амбал, не слушая его, открывал клетку, которая покачивалась от движения, которое происходило внутри.
Через минуту он притащил, крепко схватив за шею, рыжего пушистого зверька, отдаленно напоминающего лису с четырьмя круглыми глазами, которые мигали чешуйчатыми веками. Зверек жалобно пищал и вырывался. Хвост, с крупным жалом на нем, пытался проколоть кожаные перчатки Лося, но они были слишком толстыми.
Антон хотел было врезать Лосю, чтобы тот отпустил жалохвостку, но Дэн остановил его:
— Ты им помешать не сможешь все равно. А он тебя переломает так, что потом будет не собрать.
Толик, придерживая зажимом мечущийся пушистый хвост зверя, другим инструментом, похожим на ножницы с круглыми лезвиями, подхватил жало и перерезал у основания. Жалохвостка издала протяжный долгий вой, выпрямилась всем телом и обмякла.
— Замотай ей хвост гемопластырем, чтобы не сдохла, и верни в клетку, — Толик стянул с рук окровавленные перчатки и бросил их в свой ящик. Посмотрел на Дэна и Антона, который еле сдерживался, чтобы не кинуться на вивисектора. — Чего уставились? Ей жало все равно отрезали бы. Я, по крайней мере, умею делать это аккуратно. Где здесь руки можно вымыть?
Ночью Дэн проснулся от шума, гогота и возни около палатки. Пихнул, чтобы разбудить, спящего Антона, схватил ружье и выскочил наружу. Около раскрытых клеток стоял, ухмыляясь, Толик, а раскрасневшийся Лось боролся с Ульяной, лежащей на земле. Девушка отчаянно сопротивлялась, царапая и кусая амбала, который раза в три был тяжелее ее.
— Вот, полюбуйся, — хмыкнул Толик. — Поймали диверсанта. Она весь ваш улов из клеток выпустила.
В этот момент Лось взвизгнул и затряс рукой.
— Укусила, сволочь! Сейчас скулить у меня будешь, — одной рукой он прижал горло девушки к земле, а другой принялся расстегивать ремень на штанах.
— Так, все, хватит! — прикрикнул на него Дэн. — Отпускай ее.
Лось без выражения посмотрел на Дэна и спросил уже у Толика:
— Первым будешь? — кивнул он на Ульяну. — Потом про мурию ее спросим, по-любому знает, как поймать.
— Ой, давай сам. Она немытая какая-то, — Толик отвернулся.
— Я сказал — прекращай! — он направил ружье на Лося, который вцепился в рубашку Ульяны, пока девушка отчаянно сопротивлялась.
Из палатки выскочил Антон, а Лось замер, будто ожидая какого-то приказа.
— А что это ты раскомандовался? — Толик подошел ближе. — Уж кто-кто, а ты сам не прочь, правда? Когда удобный случай.
— Замолчи! — Дэн вдруг резко переменился в лице, побледнел и готов был выстрелить уже в очкарика.
— О чем это он, Дэн? — спросил Антон.
Лось поднялся, на мгновение позабыв про девушку, и тоже с ухмылкой посмотрел на Дэна.
— Расскажи ему, как ты уединился с Алисой в тот день, когда... Представляешь, мы тогда были в соседней комнате и все слышали.
— Антон, это не то, что ты можешь подумать… — Дэн опустил ружье.
— Да, конечно, совсем не то, — очкарик картинно сложил перед собой ладони в молитвенном жесте. — «Это такая таблетка, чтобы расслабиться», — услышали мы с Лосем. Голос, как ты догадываешься, принадлежал нашему Дэнчику. И твоя сестренка, Антоша, ни с того ни с сего пошла гулять по балкону, а потом так пла-а-авненько с него — привиделось ей что-то. Да, Дэнчик, естественно, не виноват.
— У нее истерика была после первой охоты, Антон. Я ничего такого не хотел с ней сделать, и ничего особенного ей не давал — хотел, чтобы она просто успокоилась! Может, ее кто-то из мутантов укусил во время охоты? — кричал Дэн, но Антон его не видел, смотрел куда-то в пространство, потом развернулся и со всей силы ударил Дэна по скуле.
— А она ведь тебя не сдала, мразь ты такая! Не сказала, кто и чем ее угостил до глюков. Она на всю жизнь может калекой остаться!
Антон бил, пинал Дэна. Тот не защищался, лежал на земле, прикрыв голову руками. Лось гоготал, Толик снимал на телефон, а Ульяна, про которую уже все забыли, вскочила с земли и убежала.
И вот, наконец, Толик снова оказался в своей палатке. Он предпочитал селиться один, делить одно укрытие на двоих, вместе с Лосем, он не хотел. Его друг, его гориллообразный Санчо Панса был ужасно нечистоплотен: редко мылся, чавкал, раскидывал вещи. Толик же напротив, был фанатом чистоты. Его палатка напоминала, скорее, кабинет врача, которому скоро на операцию: белоснежное белье на раскладушке (никакого душного спальника), много воды в канистре с краном, вымытые с содой фрукты на столе и мини-холодильник со свежей едой. Туда Толик и заглянул, но не для того, чтобы перекусить. В холодильнике, в отдельном контейнере его ждал отросток хвоста жалохвостки, микродоза яда которой дает «яркие сны и прекрасные видения», как было написано в «Учебнике по анатомии аномальных и мутировавших животных». Ампула с таким ядом стоит как квартира в мегаполисе, а эти два дурочка просто оставили жало ему. Толик хохотнул, достал прохладный контейнер, погладил запотевшие стенки, предвкушая несколько часов удовольствия. «Сначала пробуй сам — потом предлагай клиенту», — рассуждал он. Затем надел перчатки, взял шприц и вытянул из жала несколько капель ценнейшего вещества. Что-то приятно посвистывало около палатки. Надо же, ветер будто напевает его любимую мелодию, как мило. Толик поднес шприц к руке, но остановился, когда толстая ткань палатки дернулась.
— Лось, это ты? Иди спать и не мешай! — крикнул очкарик в ночную пустоту.
Но кусок материи, закрывающий вход в палатку, снова зашевелился совсем низко к земле и приподнялся. На Толика смотрели с десяток маленьких пушистых жалохвосток, мигая множеством блестящих глаз. Он подскочил, выронив шприц.
— Брысь отсюда! Кыш! — Толик нащупал за спиной сумку, в которой лежал пистолет, но не успел достать, как его уже окружила стая зверьков, изогнувших ядовитые хвосты. Совсем детеныши и покрупнее, они цеплялись, лезли по ткани штанов очкарика и кололи его жалами, пока он тщетно пытался скинуть стаю с себя. Сотни инъекций яда было впрыснуто в тело, прежде чем он успел прохрипеть:
Но Лось не слышал, а яд действовал быстро. Тело очкарика обмякло, он закрыл глаза и увидел сад. Прекрасный сад, в котором тысячи деревьев были увешаны спелыми, чистыми плодами. Толик шел по тропинке, весь в белом, на руках такие же белые перчатки, а перед ним дерево с белоснежными яблоками. Просто райская чистота. Он сорвал одно яблоко и надкусил. Белоснежная мякоть была сладкой и сочной, но на месте укуса тут же появился жирный желтый червяк. Толик стряхнул его с плода, но появился еще и еще один. Вдруг очкарик осознал, что он сам весь с ног до головы покрыт червями, которые ползут по его белоснежному костюму, прогрызают в нем дырки и лезут глубже, через кожу внутрь. Толик выдергивал червей из ладоней, предплечий, головы. Доставал их из носа и ушей. В глазах они неприятно копошились за веками, и Толик чесал глаза, сильнее и сильнее, расцарапывая ногтями. Потом нестерпимый зуд от червей, расползшихся по всему телу, заставил его снять всю одежду и чесать кожу, оставляя под ногтями ее маленькие кровавые кусочки. До спины было не добраться, и Толик начал тереться о то самое, белое дерево, сдирая кожу со спины и боков целыми лентами. Он кричал от боли, но уже не мог остановиться, так ужасно было то, что он видел и чувствовал внутри себя. Толик вдруг понял, что черви, по размеру напоминающие уже скорее змей, шевелятся в животе, выпячивая и раздувая его. Зуд в кишках стал невыносимым. Тогда он оторвал от дерева ветку и вонзил в пузырь, который вздулся на животе, потом то же проделал и с другими червивыми пузырями, снова и снова раздувающимися на теле. Мелкие создания лезли из кровоточащих проколов, падая к ногам обессиленного Толика, который никак не мог остановить шевеление внутри себя, тщетно наносил хаотичные удары острой палкой по лицу, животу, рукам и ногам.
Утром Антон собирал вещи, чтобы уехать. Дэн копошился около палатки, раскладывая силки и мешки с собачьим кормом и консервами. Антон не смотрел в его сторону.
— Я поймаю мурию, все деньги отдам на ее лечение, — тихо сказал он. — Я, правда, не думал, что так будет. Я все-все бы сделал, чтобы ее тогда спасти. И сюда приехал, чтобы собрать деньги для Алиски.
Антон не ответил. Дэн взял свои заготовки и поплелся в сторону озера. Навстречу ему шел Лось.
— Ребзя, Толика не видели? К вам не приходил?
— Сам ищи своего Толика, — буркнул Дэн. — Нет его у нас.
Лось с надеждой посмотрел на Антона, потом заглянул в палатку и пошел в сторону леса.
Он внимательно оглядывал все, что видел около лесной тропы. Было тихо, темно и совсем не похоже, что брезгливый Толик поперся в такую глушь, но, кроме леса, Лось уже везде проверил. Вдруг он увидел на земле темные пятна, потом — лужицы. Запекшаяся кровь была на деревьях. Лось с тревогой находил глазами все новые и новые места, измазанные кровью. Кое-где, на стволах деревьев и на земле, белели кусочки кожи. Дальше трава была сильно примята, и Лось замер, не в силах шевельнуться. В метрах пяти от него, среди высокой травы, грудой лежало то, что еще несколько часов назад было Толиком. Скелетированная кисть руки в латексной перчатке — единственное, по чему можно было распознать принадлежность останков человеческому существу, торчала из кучи костей с редкими тряпицами кожи, по которой ползали крупные черные муравьи.
Лось завыл тихо, без слез, и сел на землю, покачиваясь из стороны в сторону. Он слышал мелодичный свист, слишком не похожий на пение птиц. Услышали свист и муравьи, которые в Камнедоле были совершенно особенными.
***
Окончание рассказа: Мурия. Часть 2.
