– Поехали проверять квартиру Руса,– прокомментировал Петр.
– У него же родители в Питер переехали?
– Ну да. А в купленной квартире деда оставили. А у Людки, как и у меня, в доме пусто. Исчезли все родичи.
На самом деле мне ничего не было ясно. Мозг пробовал выстраивать собственные конструкции, опираясь на наблюдения и скупые факты. Конструкции представлялись мне хлипкими, как монтажные леса из досок, наспех сколоченные вокруг небоскреба. Но я упорно стыковал деревяшки, вгоняя гвоздь за гвоздем.
– Это ж байк Филимонова Лешки?
Я тоже немного через край хватил. Отпустившему бороду Алексею под тридцать. Естественно, для Петьки он «дядя». А для меня... Для меня не знаю кто. В байкерской среде «Фил» авторитет, факт. В пробегах аж до Дальнего Востока участвовал. Да и легенд про него немало ходит. Или баек. Черт, да что за чушь в голову лезет? Нашел время выяснять!
– А он не против? Насчет мотоцикла?
– Дык... Его ж как спросишь? Во льду он тоже. Как раз у ворот гаража. Русу даже подвинуть его пришлось, чтобы выехать.
– Вот как, значит? И надолго Руслан свинтил?
– Сказал, что пока не разберется во всем, не вернется!
Узнаю твердолобого Руслана! Не вернется он!
– Эвакуатора нам с тобой пока не видать,– заключаю, повернувшись к Сашке. Он бледнеет.
– Как есть. Ладно, не дрейфь. Прорвемся. Не бросим мы тебя. Верно, Петь?
– Угу,– отзывается малец с набитым ртом. Дожевывает еще. По виду вижу, что он гораздо с большей охотой избавился бы от незваного гостя.
– Я и не боюсь. Осипу нелегко придется там одному, в Башне.
– Так вас что, всего двое??? А вообще контактеров сколько?
– Приблизительно хотя бы!
Уже угасшие было подозрения вернулись вновь.
– А количество людей, оставшихся в этой задн... в нынешней «плоскости бытия» насколько велико?
– Трудно сказать. Протокол нейтрализации экспансии ведь впервые сработал. Во всяком случае, на моей памяти.
– Ты же говорил, прецеденты случались?
– Да, судя по записям Башни. Но речь шла о глобальных конфликтах между людьми и природных катастрофах, угрожающих существованию человека как вида.
– Типа Карибского кризиса или извержения супервулкана?
За разговорами мы вышли на улицу. Я глубоко втянул воздух. Аромат белой сирени, слегка разбавленный парами бензина и следами мотоциклетного выхлопа, наполнил легкие. Мама обожала сирень. Стоп! Что значит «обожала»? Обожает!
– Саш... А люди в коконах... они же вернутся к нормальной жизни?
Мой собеседник свел брови.
Явно что-то не договаривает.
– Слушай, Александр, раз уж мы оказались в одной лодке, не мог бы ты перестать изображать из себя немногословного шпиона, задержанного контрразведкой?
– Все люди вернутся к обычной жизни, как только функционал их сигнатур достигнет порогового значения.
– Научно. А попроще? Когда они очнутся? Что произойдет с оболочкой?
– В разное время. Зависит от многих факторов. Но, в основном, от возраста и состояния здоровья. Чем старше индивид, тем дольше его реабилитация. В ходе процесса оболочка постепенно истончается. И трескается. Как яичная скорлупа.
– Или как подтаявший лед,– я вспомнил звук разбиваемой лампочки, раздавшийся, когда я только-только пришел в себя.– А есть те, кто избежал «консервации»?
– Конечно. Ты же заметил, что среди тех, кто впал в стазис, нет никого, младше шестнадцати?
– Точно! А те, кому едва-едва исполнилось?
– Период их адаптации исчезающе мал. Думаю, несколько минут. Самое большее,– часов.
– А у остальных временная вилка насколько отличается?
Сашка лишь пожал узкими плечами.
– Но они же в любом случае... оттают?
– Да, но.... Ведь, судя по интонации, ты именно это хотел сказать.
– Верно. Придут в себя они, скорее всего, к сожаленью, когда кругом них будет уже среда, неблагоприятная для жизни. И, при продолжительном стазисе, организму понадобится еще день-два на «окончательный разгон» до нормы.
– То есть...,– я, закусив губу от нехорошего предчувствия, продолжал вгонять гвозди в ментальные леса,– несчастные окажутся в положении младенцев в джунглях, кишащих хищниками?
– Более чем вероятно,– сухо подтвердил представитель Башни.– Экспедиционный корпус Аратари не столь многочислен. Но, следуя тактике, первым здесь появится их зверинец. Он сформирует привычный им биоценоз. Заодно произведя первичную зачистку территории.
– То есть сожрет всех, кто попадется на его пути?
Воображение представило ящера с капающей с клыков слюной, врывающегося, проломив дверь, в квартиру. В мою квартиру! С беспомощно застывшей у плиты мамой. И до сих пор наслаждающимся долгим сном отцом!
Коленки стали мягкими, и губа предательски задрожала. Не хватало только разреветься, как девчонка. Я привалился к тополю.
– Саш... Ну как же это? А? Ведь дети же... Старики беспомощные... Где же забота этих... тиглей-миглей твоих!?
– Их ум устроен иначе, чем наш. Но, как ни странно, по общему душевному настрою, они куда как ближе людям, чем Аратари. Старики и дети до одиннадцати лет практически не подверглись переносу в данную плоскость. На тех, кому старше шестнадцати распространилась прогрессирующая выборка.
– Условно говоря, из 16-летних отзеркалено 99 %. Из 17-летних,– 96, из 18- 90, из 19- 82, и так далее. Чем старше возрастная группа, тем менее она представлена в воссозданной копии.
– То есть из поколения моих родителей...
– Скопирован в лучшем случае, один из семи. То, что у тебя оказался полный комплект родственников,– редкая вероятностная флуктуация!
– Странно это все. Как и Аратари эти. И Тхэгу. Одни, выходит, духом с нами отдаленно схожи, а другие телом,– пробормотал я только для того, чтобы как-то заполнить пустоту.
Довольно крупный паук, перебирая зелеными тонкими ножками, устремился по кроссовке вверх. Задержался, кажется, пробуя ткань джинсов под коленом на прочность. И полез выше. Я щелчком отправил его на землю. Но необычный экземпляр насекомого мира лопнул под ногтем, обдав пальцы неприятно пахнущими каплями.
– Началось,– мрачно констатировал контактер.
Словно вторя ему, едва слышно пискнул планшет.
– Что именно началось?– я, одновременно, и ждал и боялся ответа.
– Отсчет до Вторжения,– Сашка, словно ветхозаветный пророк, воздел руку с вытянутым указательным пальцем, вверх.
Я задрал голову и увидел на полпути к горизонту, под нижним краем кучевых облаков, узор из рубиновых линий.
– Но ведь непонятно же ни фига!
– Осип скоро должен включить синхронизацию и оповещение. Проверь монитор, кстати.
Я послушно достал девайс из внутреннего кармана куртки. Мама позаботилась, вшив его точно по размеру планшета. Одна из трех закладок ритмично пульсировала. Я коснулся пальцем экрана.
– Уничтожен агрессор. + 1гли.
И дальше шло совсем будничное:
– Настроить форму получения уведомлений?
Так, особенности интерфейса могут и подождать.
– ...из авангарда экспансии Аратари. И, судя по тому, что за его уничтожение тебе начислили расчетный ресурс, моя догадка верна.
– Какая догадка? Что за гли? Зачем мне расчетный ресурс?
– Гли это единицы измерения расчетного ресурса. Аналог наших денег. Раз монитор поощрил уничтожение иной формы жизни, значит Тхэгу-райси хотят, чтобы мы сражались. Отстаивали свое право на жизнь.
– Зачем?? Ведь ты говоришь, что местный мир это всего лишь копия. Обманка.
– Не факт, что Аратари этого не поймут, подмяв данную нишу бытия под себя.
– Они же деградировавшие дикари? Нет?
– В массе. В массе своей деградировавшие. У них есть вожди. И совсем не обделенные интеллектом, могу заметить, лидеры!
– Так и знал! То есть мы в дерьме по самые уши!– паника волной накатила на меня, подхватывая рассудок, словно щепку от разбитого фрегата.– Высокотехнологичные захватчики и противостоящая им горстка подростков, вооруженная подручными средствами из того же самого дерьма и веток!!!
– Не хорони нас раньше времени! Тхэгу-райси, уверен, уравняют шансы!
– Да как!? Как они их уравняют? Прольют на нас дождь из лазерных мушкетов и плазмоганов? С подробной инструкцией пользователя на русском языке? Они вон даже часы не смогли с обычным циферблатом скрафтить!
– Не нужно недооценивать высшую расу. Они всегда действуют неспешно. Но продумано.
– А пословица «пока солнце взойдет, роса очи выест» ни о чем тебе не говорит?– я никак не мог справиться с лавиной страха, несущейся на меня со скоростью локомотива. Видение ящера с окровавленной мордой воображение изменило на закукливающего в покровы человеческое тело гигантского паука, висящего на потолке спальни.
Я последовал совету, вернувшись к корейскому национальному методу. Вдох через нос. Выдох через рот. На вдохе втягиваем, «тхэн». На выдохе высвобождаем «тхаах». И снова. Тхэн. Тхаах. И еще раз. И еще. Понемногу напряжение отпустило.
– Давай посмотрим карту,– предложил спутник.
Я оглянулся вокруг, взглядом пытаясь отыскать представителей агрессивной фауны. Но, не найдя никаких признаков инородного мира, успокоился и последовал совету.
На угольном фоне тут же проступили тонкие белые линии. Используя весь немаленький опыт компьютерных игр, я сопоставил схему с реальностью. И, без особого труда узнал близлежащие улицы, линии гаражей, контуры беседки и нескольких близлежащих строений. Один из схематичных прямоугольников оказался подсвечен.
Я мысленно еще раз совместил карту с планом местности, сохранившимся у меня в памяти. Округу я знал прекрасно, как свои пять пальцев, облазив с пацанами все мало-мальски примечательные рукотворные объекты.
– Там заброшенная котельная станция,– парировал я,– по весне ее затопляет грунтовыми водами. И так она и стоит, затопленная почти до железных трапов на поверхности, пока вода не впитается снова в почву. Никто откачкой и не думает заниматься.
– Котельная же неподалеку?
– Метров триста от крайнего дома.
– Прогуляемся и убедимся!
Действуя, я всегда обретал опору под ногами. Рассуждениями, разговорами, красивыми и умными словами можно кому угодно запудрить мозги. А вот реальные, всамделишные факты... Это... это реальные факты! И амба!
По пути я продолжал зорко выслеживать врага. И изредка поглядывать на небо. С тревогой отслеживая изменения в расположении багровеющих, словно оставшиеся без присмотра угли костра, черточек.
Вот и стена из силикатного кирпича, щедро изукрашенная энтузиастами искусства граффити. Среди надписей «добро пожаловать в поселок «Заветы Ильича»» под стилизованным профилем предводителя мирового пролетариата. И целый сонм портретов кавайных няшек из аниме. А вот двери как раз заколочены досками. Видимо как раз тот самый Ильич постарался, упомянутый в надписи. Нет, не Ульянов Ленин. Глава самоуправления микрорайона Иван Ильич Шустов. В принципе, он прав. Мало ли кто из детей заберется в разрушенную котельную. А там воды по горло взрослому, случается. Недалеко и до беды.
Ломик оперативно справился, обеспечивая доступ к локации «заброшенная котельная». Эх, когда-то же она лесопилку теплом обеспечивала, да столярный цех. Батя говорил, всякую несложную, но полезную в хозяйстве лабуду здесь строгали. Черенки для граблей и лопат, топорища, швабры...
А это что за... На внутренней стене помещения вспухли, словно пузыри кожной сыпи, гроздья телесного цвета. То ли шляпки грибов, то ли скорлупа яйцекладки, то ли раздувшаяся до неприличия пена плесени.
– Наведи камеру планшета и сфотографируй!– подсказал Сашка.
Я так и сделал, но снимок получился мутным.
Ха! Как же я сам не догадался!
На сей раз изображение проступило вполне контрастно. И, как и в случае с эвакуатором, сопровождалось надписью.
– Мицелий гриба «Гнездовик». Происхождение. Модифицирован расой Аратари.
Планшет пиликнул, выдав неожиданное сообщение:
– Уровень доступа в работе с индивидуальными техническими устройствами повышен. Текущий уровень два. Основные привилегии: Улучшена картография, повышена точность идентификации сигнатурных предметов.
– И что мне делать с мицелием?
Вместо ответа я перехватил гвоздодер, и заработал им, словно скребком, безжалостно искореняя колонию грибов.
– Баланс + 4 гли,– тут же обрадовал сообщением планшет.
– Давай настроим уведомления так, чтобы они не отвлекали тебя.
– Тотем от нас никуда не убежит,– авторитетно заявил Сашка. Фингал у него под глазом вспух, оставив для созерцания окружающего мира лишь узенькую щелку.
Минута,– и мы, расставив совместными усилиями галочки в меню, добились того, что баланс отражался теперь в правом верхнем углу. А подробности не выводились на экран вовсе. Но сохранялись в памяти устройства.
– А заряжаться планшет от розетки по-прежнему может?– запоздало спохватился я.
– А от чего еще?– искренне удивился я.
– Матвей, будет лучше, если элементарные открытия ты сделаешь сам. Только так ты сможешь обеспечить себе прогресс в уровнях доступа.
– Дай-ка угадаю. Чем выше этот самый уровень, тем я круче? Сильнее, умнее, жизнеспособнее, выносливее? Совсем как в РПГ-игрухах?
– Нет, Матвей. Не так. Сами по себе уровни доступа не обеспечивают никаких преимуществ. Они просто ключи от комнат, в которые без них не попасть. Если говорить образно, конечно. А если Осип успеет настроить точки либрации, то и буквально!
– Ключ от квартиры, где деньги лежат?– последняя фраза о «буквально» и о «точках либрации» меня сильно озадачила. Но виду я не подал.
– Можно и так. Если принять во внимание факт, что само обладание ключом не сделает тебя ни на копейку богаче. Нужно еще найти ту самую комнату. Добраться до нее. Открыть. И вот тогда...
– Здравствуй, сокровищница магараджи?
– Ты верно уловил аналогию,– улыбка у Сашки из-за фингала вышла кривоватой.
Небо начало заволакивать тучами. Но рубиновые линии продолжали просматриваться отчетливо.
– Только не выпускай ломик из рук пока что,– предупредил спутник. И не напрасно. Стоило продвинуться к центру решетчатого настила, как из-за проржавевшей до трухи трубы выскочил краб. Особенно опасным он не выглядел, имея тело, размером с теннисный мяч, но щелкал клешнями громко и грозно.
– Мне его тоже... фотографировать?
– Я бы не советовал увлекаться фотосессиями. Во всяком случае, в те минуты, когда тебя атакуют.
– Трынь! Трынь! Трынь!– Краб, наступая, внезапно обстрелял меня подобием костяных игл! Одна вошла в плечо, пробив куртку. Вторая чуть не угодила в глаз, оставив рассечение над бровью. Остальные бесславно отскочили от стен, промахнувшись мимо цели.
Я врезал по членистоногому с лихостью профессионального бейсболиста. Оставив на ломике потеки, а на стене живописную кляксу нежно-лазоревого оттенка.
– Попал в тебя?– обеспокоенно подоспел Сашка. Я молча указал на бровь и плечо. Как бы мне не хотелось оспорить его правоту, но доказательства были уже на лицо. И даже на лице. В виде довольно глубокой царапины.
– Давай я вытащу шип из мышцы!
– А нас еще один не подкараулит во время процедуры?
– Нет. Охранники пока по одному у артефактов.
– Ух ты! Глубоко вошел! Наружу только кончик торчит. Боюсь, без инструментов мне не зацепить!
– В рюкзаке пассатижи. Достань.
Пока Сашка суетился, я еще раз отметил, какие у него ухоженные, можно сказать, холеные руки. Ну а что? Вряд ли оператор в Башне промышляет на досуге кузнечным ремеслом. Наверняка его работа связана с манипуляциями клавиатурой да мышкой. Почему бы не иметь при том изящные руки. «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей»,– голос преподавательницы литературы настиг меня вместе со вспышкой боли!
Извлечение шипа оказалось вовсе не безболезненным мероприятием.
– Тщ-щ-щ, все-все-все, сейчас все пройдет,– уговаривая меня, словно маленького, Сашка подул на ранку. Наверное там, на реальной большой земле, у него остался младший брат. Или сестренка. Иначе трудно объяснить, почему он обращается со мной, как с малышом. Возможно, конечно, что он готовился стать детским доктором. Но это вряд ли.
– Краб хотя бы не ядовитый?– я рассматривал врученный мне с гордостью костяной шип.
– Не должен, – довольно неуверенно отозвался контактер.– Ты как себя чувствуешь?
– Да вроде норм. А если его сфоткать?
– Молодец! Учишься на ходу!
– Костяной шип краба-охранника. Аратари.
– Хм... упоминаний о яде нет. Будем считать, что пронесло!– успокоил я сам себя, переключаясь на карту. Управлять зумом тактического монитора оказалось совершенно не сложно. Раздвинув большим и указательным пальцем экран, я отрегулировал масштаб. Свечение сжалось до размера, соответствующего пляжному мячу в реале. Неужто находка столь велика? Я включил подсветку планшета, осматривая помеченное место. Искомое отыскалось на ступеньке лестницы, и ничем не напоминало тотем в моем понимании. Скорее небольшой продолговатый ящик для переноски слесарных инструментов с примитивной выгнутой из стального прутка ручкой. Край ящика едва возвышался над маслянистой гладью воды.
