На потолке открывшегося помещения хотела разгореться, но никак не могла этого сделать старая лампа, свет которой отливал голубым. В бледном, мерцающем сиянии, вошедшие разглядели стол, за которым сидел человек – мумия, обтянутая иссохшей кожей, одетая в армейский комбинезон. Рука неизвестного до сих пор тянулась к надежному, как все механические детали, переключателю. В каком он был положении – не разберешь, весь пульт покрылся серым налетом.
Маша смахнула пыль, прочитала: “Гермоворота – закрыто, QR-код, открыто”.
– Хороший мальчик, все правильно сделал, – хотела погладить его по остаткам волос, но мумия не снесла прикосновения, посыпалась с сухим перестуком. – Упс!
Впрочем, Властительнице уже не было дела до дежурного, который успел перед смертью включить ворота в режим “открыть по предъявлению QR-кода”. Она обратила все свое внимание на стеллажи, заставленные аккуратными упаковками, на каждой из которых имелась бирка.
Маша окинула взглядом одну полку, другую… Прошла между рядами стеллажей, высвечивая бирки фонариком, сдувая с них пыль. Через пару минут вернулась к столу и костям дежурного. С вызовом заглянула в лицо Крапленому.
– Ну вот, даже химичить не придется. Все уже лежит готовенькое! А ты чо там говорил?
Охотник стушевался, стыдливо отворачиваясь. Но девушка взяла его за подбородок, снова повернула к себе.
– Не надо чесать своим поганым языком без дела. Ясно?
Он кивнул. В этот момент Крапленому вспоминалось, как скидывают в жучью яму нарушителя ее слова, как верещит там несчастный, поглощаемый темной массой насекомых-хищников.
Мужчина облизнул пересохшие губы. Потоптался на месте, ожидая, что Пришедшая и ему придумает наказание, но Маша уже отвернулась от него, она раздавала приказы, уточняя, какие упаковки забирать со стеллажей.
– Ты смотри-ка – и детонаторы на месте… Осторожнее, криворукие! Уроните – разорвет всех к чертовой бабушке!
Вещество в упаковке не должно было среагировать даже на сильный удар, но Маша считала, что дикарей лучше запугать, пусть с ценным материалом ведут себя аккуратно.
Пришлось навьючить дюжину охотников для переноски взрывоопасного груза. Маша приказала – пусть идут рядом, у нее на глазах. Чтобы и по нужде никто самовольно не отлучался.
Когда они уже были далеко от города, она все-таки разрешила отряду встать на ночевку. Пластид сложили в одном месте, рядом с Властительницей. Никогда еще ей не приходилось с таким ожесточением бороться с бессонницей! И вовсе не потому, что она буквально находилась на пороховой бочке, а из-за груза ответственности, тяжкой глыбой навалившегося на нее вместе с властью. Все эти люди, что окружали ее сейчас, что отправились в дальний путь с оружием в руках, верили – она знает куда идти, что делать, как добиться успеха. Ценой ошибки для нее может стать не только влияние, но и сама жизнь.
– Властительница! Эй! Проснись!
Маша вздрогнула, привстала на лежанке. Рядом стоял, склонившись, Прыткий.
– Вернулись посланные за Говорящим.
Девушка отыскала среди вещей фляжку с водой, сделала два больших глотка. Поднялась.
Прыткий привел ее к общему костру, у которого грелись несколько человек. Все они, завидев Властительницу, выпрямились и тут же отошли во тьму, оставляя Машу наедине со своим командиром. Человек был ранен, окровавленные повязки опутывали его тело в нескольких местах. Было видно, что стоять ему тяжело.
– Садись, – холодно сказала она, предчувствуя нехорошие новости. – Рассказывай.
Он кивнул с благодарностью, опустился на брошенную у костра куртку.
– Нас ждали. Они знали, откуда мы придем. Да и вообще… О том, что придем.
– Я отправила двадцать три человека, а с Говорящим ушли пятеро.
– Да, но у них быстрые огнестрелы. Почти половину наших положили до того, как мы смогли ответить.
– И что? Дальше что было?
– Мы окружили их. Со мной лучшие искатели гнезда, так что… К заходу солнца все было кончено.
– А Говорящий? – спросила Маша в нетерпении. – Я не вижу его головы!
– Прости, Пришедшая Властительница… Он… Он словно растворился во тьме. Казалось, что мы все время держали его в кольце, прорваться было невозможно, но в какой-то момент он исчез. Мы обыскали все – никаких следов!
– Дело было в лесу? Среди деревьев?
– Да, конечно. Там же везде лес, куда ни…
Раненый ответил едва слышно:
– Три?! – громко переспросила Властительница. – То есть вы даже не всех сопровождающих прикончили? Он что – не один ушел?!
Охотник опустил голову, не решаясь даже оправдываться.
Злобно сплюнув, Маша развернулась и пошла прочь. Ее догнал Прыткий, решился спросить:
– Больше, чем он уже наказан? Учитывая нынешний травкоприкладывательный уровень медицины я буду удивлена, если он вообще выживет. Дурачье… По верхам надо было смотреть! Тоже мне – лучшие искатели гнезда.
Достала смарт, поглядела на время: четыре часа утра. Но сон улетучился. Не стоило и надеяться, что, завалившись на лежанку, укрывшись теплой шубой, можно заставить нетерпение и жажду действий испариться.
– Жди его теперь из-за любого пригорка, с каждого дерева! – ворчала Пришедшая. – Черт. Думала хоть от этой проблемы избавлюсь, так ведь нет.
Щелкнула пальцами, привлекая внимание Прыткого, который успел благоразумно отойти в сторону, оставляя Машу наедине с ее злобой.
– Мою охрану усилить. Еще десять… Нет, пятнадцать человек! Чтобы были рядом, а самым глазастым все время смотреть на окружающие деревья. Если заметят что-то странное, любое движение – пусть лупят из арбалетов не задумываясь! Да, и командуй подъем. Будем выдвигаться.
– Часа три всего и отдыхали, – робко заметил он.
– Мне уже не спится – что я, ждать вас должна?
Маша сверилась с навигатором, повела сонный отряд по старому шоссе. Ночь выдалась морозной и снег под ногами затвердел, можно было шагать без снегоступов. Со всех сторон хрустело под башмаками, топчущими наст – шум от трех сотен человек мог отпугнуть любую стаю нелюдей.
Властительницу догнал искатель, который в другое время отвечал бы за верное направление, но сейчас Маша сама указывала охотникам, куда идти.
– Отойти бы, чтоб не по самой дороге.
“Действительно, что?” Он огляделся и сам поверил – такой армии нечего боятся!
Стрела, почти бесшумно появившаяся из глубины леса, пробила ему горло. Искатель захрипел, упал на колени. И несчастному уже не было дела до того, что на колонну с разных сторон посыпались топорики и другие стрелы, что вокруг кричали и стонали, падали те, кому не повезло так же, как ему.
– На снег! Всем лежать! – надрывала голос Маша. Она не думала, что так у них больше шансов остаться в живых, но мечущиеся люди мешали стрелять из автоматов.
Она выпустила короткую очередь над головами и это подействовало: многие стали падать, вжимаясь в ледяной наст.
– Ненавижу панику, – сказала она, среди шума никем не услышанная. Сказала не со злостью на охотников, а с досадой на саму себя, потому как тошнотворный ужас, подбиравшийся к ее хрупкой шейке холодными пальцами, готов был вот-вот сжать добычу мертвой хваткой, заставить девушку сдаться, бежать куда глаза глядят.
Приклад в плечо. Целиться нет смысла: темно, да и кто его знает – где там, за кустами и деревьями, те, кто на них напал? Она просто методично поливала свинцом все пространство перед собой.
Еще семь охотников, вооруженных автоматами и кое-как обученные ими пользоваться, стреляли рядом с ней, развернувшись в разные стороны. Одному тут же прилетел топорик, забрызгав левую щеку Маши красным – парень свалился, не издав ни звука. Она подобрала его автомат, сунула в руки одному из тех, кто лежал на снегу.
– Вставай же, черт тебя… Держи вот так. Дави пальцем здесь. Смерть полетит отсюда, так что смотри, чтобы дуло не на своих было направлено. Понял?
Парнишка оказался сообразительным, пересилил страх перед грохотом и огнем, который изрыгала адская машина. Поглядывая на Машу, делал, как она.
До того, как убийственный вал вражеских орудий ослабел и сошел на нет, еще одна стрела успела чиркнуть по коре секвохи рядом с Властительницей. Щепки посекли ей лицо, едва не угодив по глазам, но девушке повезло – в последнюю секунду она вздрогнула, отворачиваясь в другую сторону.
Охотники прекратили огонь. Лишь тот, которому автомат достался случайно, еще пару секунд посылал в неизвестность короткие очереди. Но вот и его оружие смолкло: щелк, щелк, щелк – закончились патроны.
Маша чувствовала, как бешено колотится в ее груди сердце. “Неужели отбились? Напугали их огнестрелами? Стоит ли доверять наступившей тишине?” Она посмотрела на Прыткого. Даже в сумраке ночи, разбавленной бликами от языков костра, лицо его казалось белым, как снег. Не стала трогать мальчишку, обратилась к одному из тех, кто не раз водил охотников на большие дела:
– Что скажешь, Смекливый?
Тот выдернул стрелу из горла убитого искателя, закрыл ему глаза.
– На нежданность они рассчитывали. Позиции хорошие заняли. В темноте, да врасплох – могли небольшим числом нас перебить. Но потому и отошли, что мал отряд, другой причины не вижу. Видать, еще и вы их здорово покосили из этого… – он кивнул на горячий ствол автомата.
Маша кивнула. Вернулась к Прыткому.
– Все? Ушла трясучка? Бери людей, сколько сочтешь нужным. Обшарьте все двумя группами по правую и левую руку от линии секвох. Только быстро! Может, не успели они далеко уйти.
– Нет. Кого сможете – приведите живыми.
Пришедшая злобно оглядела лес вокруг. Она его тихо ненавидела. Там, где прошли ее детство и юность, не было таких зарослей, лишь скалы, да редкие кусты. И шумное, пенистое море. Маша закрыла на мгновение глаза, представляя, как дует ей в лицо свежий, соленый ветер, кричат чайки, охотящиеся за морскими мухами. Как же ей хотелось вернуться туда!
Ближе к рассвету вернулась та группа, которую вел Прыткий. Без успеха. А сразу за ней и вторая, во главе с Крапленым. Эти привели шестерых – побитых, со связанными руками, затравленно зыркающих вокруг. Пленников поставили перед Властительницей на колени.
– Кто старший? – безразличным тоном спросила она. Маша даже не смотрела на них, стояла в двух шагах и с едва слышными щелчками запихивала в магазин патроны. Но в ответ на молчание все-таки подняла глаза, брезгливо поморщилась. Возможно, кто-то из них отправил стрелу, едва не угодившую ей в голову.
Она отложила автомат, достала из-за пояса оружие поменьше, снимая его с предохранителя. Не выбирая специально, направила дуло пистолета на того, кто был к ней ближе.
Пленники вздрогнули, а тот, которому не повезло оказаться рядом с Властительницей, завалился на снег.
– Есть среди вас главный? – повторила она вопрос. Посмотрела на оставшуюся пятерку внимательнее. Подошла к тому, кто был в центре, приподняла за голову.
Маша прицелилась ей между глаз. В этот момент парень, что был крайним слева, дернулся, пытаясь подняться, но охрана не дала ему это сделать.
– Чего ж молчал? Сразу надо отвечать, а то видишь, что получается… – показала оружием на тело, под которым уже натекла темная в предрассветных сумерках лужа. – Уведите пока всех, кроме этого. С ним я поговорю.
Дождалась, пока ее оставят наедине с парнем. Присела на корточки, чтобы заглянуть ему в глаза. Спросила тихо:
– А что девка-то – твоя что ли? Чего испугался, когда я ее хотела… того…
– Не моя. Но жизнь человеческая не должна так решаться. Это даже нам известно, выросшим в лесах. Только ты не можешь понять.
Она выпрямилась, поглядела на него сверху вниз.
– От того, чей народ ты себе присвоила! – с вызовом сказал парень, поглядывая на охрану. Но те делали вид, что не вникают в их разговор.
– Хочешь сказать – от того, кто этот народ потерял из-за своего бездарного владычества? Где же он, этот гений управления?
– Говорящи-и-й! – крикнула так, что все вокруг невольно стали оборачиваться. – Ты здесь? Выходи!
Никто не откликнулся и не вышел к ним из лесной тьмы. Маша развела руками, в одной из которых по прежнему держала пистолет.
– Не хочет. И что он обо мне говорил?
– Что ты ведешь людей на погибель.
– Весь род человеческий. Ведешь на войну, которая никому не нужна. Все гнезда под удар ставишь. Поэтому, сказал, тебя надо порешить, пока не поздно.
Парень молчал. Тогда Маша ударила его рукоятью пистолета по лицу. Он упал, сплюнул несколько раз, снова сумел встать на колени.
– Вчера. Но тебе это не поможет. Там, где он был, его уж нет.
– Не сомневаюсь… – сказала она задумчиво. – А вы то, дураки, откуда взялись?
– Сама ты… – процедил парень сквозь оставшиеся зубы. – С западной стороны идем, от своего гнезда на дело были посланы. Да только сомнений много. Вот когда Говорящего встретили, он нам все и разъяснил.
– Вижу я, как он разъяснил... Ладно, пусть остальных тащат обратно! – крикнула она Прыткому. Посмотрела еще раз на приведенных пленников, жестом показала, чтобы старшего в сторону отвели.
– Только по доброте душевной – кто из вас, подлецов, готов искупить вину передо мной и, возможно, остаться в живых? А то наших поубивали… Скольких они поубивали?
– Десять, – подсказал кто-то из-за ее спины. – Раненых столько же, но двое не жильцы.
– Итого дюжина человек. А сейчас каждая пара рук на счету. Только поэтому и предлагаю вам перейти на правильную сторону.
Но никто не двинулся с места, не произнес ни звука. Маша раздраженно поиграла пистолетом.
– Вы думаете, у меня есть время и желание вас уговаривать? Даю вам целых две секунды, если вы знаете, что это такое. Раз, два…
– Я готова с вами остаться, – встала на ноги та, которую Маша несколько минут назад чуть не застрелила.
– Зея! – крикнул старший, которого уже отвели в сторону, но он все еще слышал, о чем говорит Властительница с его людьми. – Зея, не смей.
– Заткнись, – ответила ему Маша. Она уже стояла напротив девушки, оценивая, стараясь угадать – стоит ли брать ее, в самом деле, под свое крыло? Или от этого только проблем наживешь?
– Почему с мужиками на дело пошла?
– У нас в гнезде женщины всегда на охоту ходили.
– Правда, – вставил свое слово Прыткий. – Были среди убитых и другие девки. Штуки три я видел.
Маша убрала пистолет и щелкнула пальцами, подзывая охотника, державшего ее шубу. Накинула ее на плечи, с неудовольствием чувствуя, что подкладка такая же холодная, как воздух.
– Значит, стрелять умеешь и трудностей не боишься. Это хорошо, потому что жизнь у тебя будет не сладкая, – пообещала она бывшей пленнице, показывая, что руки ее можно развязать. – А если какая глупость за тобой будет замечена – церемониться мои люди не станут. Ясно?
– Смекливый, прими к себе, поприсматривай.
– С паскудными желаниями – это я всем говорю! – к ней не лезть! Без моего на то разрешения…
Пришедшая дала отряду еще несколько часов отдыха, потому что у самой были планы, завершить которые хотелось до выступления. Она проверила походную сумку, внимательно осматривая что-то, но не вынимая наружу, чтобы никто не увидел. Скомандовала Прыткому – пусть забирает непокорных пленников и вместе с ее охраной следует за Машей в лес.
– Туда, – уклончиво ответила она, показывая рукой прямо. – Отойдем подальше от лагеря, чтобы не беспокоить важными делами скудные мозги твоих родичей.
Прыткий проглотил оскорбление, даже заулыбался – похоже, что и сам был невысокого мнения о людях из родного гнезда. Он шел рядом, украдкой поглядывая на Машу, пытался угадать ее настроение. Но она ничем не выдавала мыслей, беспокоящих ее пытливый ум, лишь на переносице сложились несколько морщинок.
Она повернулась, посмотрела на него, будто только что заметила.
– Как тебе сказать… Напали на нас по наущению Говорящего. Думаешь – не повод для беспокойства? А если он еще кого науськает? А если доберется до места общего сбора раньше нас и наведет там смуту?
Прыткий пытался осмыслить сказанное и на его лице напряжение умственных сил отражалось куда яснее и красноречивее, чем у девушки.
– Не старайся так, а то закипишь. Лучше давай прикинем, сколько у нас боезапаса осталось. Такими темпами можно все израсходовать еще до прихода к Южному базару.
Несколько минут они сводили пулевой дебет с кредитом, стараясь припомнить – сколько тащили с собой от гнезда и сколько расстреляли по сородичам тех четверых, которых сейчас вели охотники впереди.
– Здесь остановимся! – крикнула конвойным Властительница. – Привязывайте их к деревьям.
Она скинула с плеча сумку, придирчиво смотрела, как приматывают пленников к холодным, толстым стволам.
– Да куда уж крепче! – возмутился конвойный. – Никуда ему не деться.
Маша подошла, подергала узлы, посмотрела на витки веревки вокруг дерева.
– А теперь представь, что сил у него станет вдвое против прежнего. А то и втрое!
Конвойный приоткрыл рот от удивления, но не решился спрашивать – откуда это у побитого пленника вдруг возьмется столько сил?
– Бери другую веревку, – сказала ему Властительница, – вяжи еще сверху. И с остальными так же.
Когда дело было сделано, она приказала всем отойти в сторону лагеря шагов на двести и ждать ее там. Остался только Прыткий, предвкушающий то ли изощренные пытки, то ли сразу исполнение какого-нибудь затейливого приговора.
– Ты тоже. Давай, вали отсюда!
Он разочарованно повернулся, пошел вслед за другими охотниками.
Маша долго смотрела на четверых, привязанных к деревьям, выбирала, с кого начать. Приблизилась к старшему.
Последовал удар по лицу. Властительница приподняла брови, продолжая посылать ему теперь уже немой вопрос.
Парень усмехнулся, отворачиваясь от нее. Тихо ответил:
Маша еще раз окинула его взглядом с ног до головы, словно примеряя к человеку имя, решая, подходит оно ему или нет. Вернулась к брошенной на снег сумке, достала прозрачную капсулу с голубой жидкостью, вставила ее в пневмоинъектор.
– Как думаешь, комом выйдет первый блин, или нет? – она подмигнула Гибру.
Рывками стянула с его плеча куртку – дальше инъектор справится, рубашку пробьет. Она прижала его к дельтовидной мышце.
– Ты у нас, насколько я помню, большой специалист по человеческим жизням. Знаешь, что к чему. Вот сейчас и проверим – много ли в тебе человеческого. Останется.
С тихим свистом инъектор проткнул кожу иглой, заставил голубую жидкость проникнуть в организм.
– Что это? – парень уже понимал – его не хотят пытать, не собираются убить. Но то, что сейчас произойдет, будет страшнее боли и смерти.
Маша внимательно смотрела в его серые глаза. Не отрываясь от них, достала пистолет. Что она должна делать? И должна ли? Как понять, что процесс закончен?
Взгляд Гибра стал бессмысленным, пустым, но он все также смотрел прямо на Машу. Тело его вздрагивало. Вены на шее вздулись.
Может, надо сказать ему что-то? Вдруг слова запрограммируют сознание и он потом беспрекословно будет ей подчиняться? Но что именно сказать?
Все кончилось в один момент: парень уронил голову на грудь, закашлялся и, когда снова посмотрел на Машу, это уже был взгляд другого существа. Увидев девушку, он рванулся и, кажется, одна из веревок лопнула, а дерево вздрогнуло так, что с веток полетел снег.
Маша отпрыгнула назад, вскинула руку с оружием. Однако ее подопытный оставался на месте – вторая веревка удержала его, да и не хотел он рвать путы. Уставился на Пришедшую потемневшими, расширенными зрачками, будто видел перед собой… Кого? Кто она ему теперь?
Девушка опустила руку. Сделала шаг вперед.
– Пришедшая, – он напрягся, пытаясь вспомнить второе слово.
– Пришедшая Властительница, – подсказала она ему.
– И что ты должен делать?
Гибр как будто растерялся, стараясь понять смысл своего нового существования. Заминка длилась мгновение, но Маше казалось, что это целая вечность, что его непонимание говорит о неудаче опыта, и что впереди теперь долгие месяцы, а может и годы экспериментов.
– Делать то, что ты скажешь, – Гибр широко улыбнулся – видимо, эта простая мысль принесла ему огромное облегчение.
– Правильно, – подтвердила она.
Вернулась к сумке, зарядила инъектор второй капсулой. Охотник, привязанный к соседнему дереву, видел все произошедшее и теперь приходил в ужас от каждого шага идущей к нему Властительницы.
– Нет… Нет! Ты этого не сделаешь!
– Еще как сделаю, дорогуша. Ты, главное, не дергайся.
Но он продолжал рваться изо всех своих человеческих сил.
– Нет! Не-ет! Я не стану этим дерьмом!
К счастью для Маши его куртка была порвана в бою, поэтому даже не пришлось искать место – куда колоть.
Он не смотрел на нее. Застыл в напряженной позе, зажмурившись, сжав кулаки, стараясь отклонить голову от Пришедшей так далеко, как только возможно. Через минуту расслабился. А когда открыл глаза и увидел девушку, кровь прилила к его лицу, черты которого стали искажаться. Он зарычал, дернулся вперед. Маша услышала, как трещат веревки. К тому времени, когда они сдались под напором неистовой силы, существо уже не было похоже на человека, оно протягивало к ней черные, когтистые лапы.
Одинокий выстрел прозвучал в лесном безмолвии, спугнув сонную птицу.
Хрустнул снег под ногами – Маша подошла ближе. Она стояла над нелюдем, лежавшем, раскинув руки, на обагренном снегу. Девушка пребывала в смятении. Ей казалось, что теперь все пойдет, как по маслу. Не о чем беспокоиться, инъекция волшебным образом сделает всю работу за нее, только успевай принимать в ряды своей армии идеальных солдат. И вдруг… На втором же опыте неудача.
Она присела на корточки, коснулась жесткой, почти дубовой кожи.
– Что же с тобой было не так?
Оглянулась на Гибра, стала вспоминать – как она это делала с ним, сравнивать с тем, что сотворила над другим, который лежал сейчас у ее ног.
– Так ведь ты же на меня смотрел, когда… А он? Он – нет.
Потеряв интерес к убитому, она снова бросилась к сумке, перезарядила инъектор.
– Где у нас третий? Давайте мне третьего! Ага, вот и ты, дружок.
Совсем еще мальчишка, лет девятнадцати или двадцати, он не скрывал слез и своего страха. Маша выудила из кармана обрывок ткани, служивший ей платком, вытерла ему глаза.
– Ты должен хорошо видеть.
Потом приставила к его виску еще пахнущий порохом пистолет.
– Не своди с меня глаз. Если все сделаешь правильно – у тебя больше не будет страха. Ну, мне так кажется.
Она не стала искать мышцу, в конце концов стоит попробовать разные варианты. Вещество мощное, действует быстро, так какая разница, куда колоть? Прижала инъектор к его шее, а дуло пистолета еще сильнее к виску – пусть чувствует.
– Смотри, смотри, смотри! Смотри на меня, не отвлекайся.
Парнишка успел подумать о том, как ему сейчас страшно в этом лесу, так далеко от дома, где осталась вся привычная жизнь. И он никогда уже к ней не вернется… Он никогда… Никогда…
Страшнее последней мысли были только глаза, в которые его заставили смотреть – холодные, любопытные, жадные до чужого.
Маша выждала положенное время, спросила:
– Властительница. Ничего, научишься. Что ты должен делать?
– Молодец, мальчик. Знаешь, что это? – показала ему пистолет.
“Продвинутое было гнездо, с огнестрелами знакомы”.
Она отвернулась, отошла от него на несколько шагов. Вынула магазин из пистолета, выщелкала все желтые цилиндрики, последний – из патронника. Проверила, на месте ли старый добрый нож.
Маша вернулась, надрезала веревки, снова отступила.
– Иди ко мне. Покажешь, как им пользоваться, – она держала пистолет за ствол, протягивая его в сторону парнишки.
“Если он готов будет справиться с таким сложным механизмом, а главное – не попытается использовать его против меня… Это будет хороший знак. Значит, мозги у них работают так же, или почти так же хорошо, как прежде. И они используют весь свой человеческий опыт”.
Восли вдруг осознал, что уже не прижат к дереву надежно, веревки ослабли. Но что ему веревки, пусть бы они держали его и в тысячу раз сильнее. Ведь позвала Она! Сама! И его захватило странное, незнакомое желание, требующее быть не таким, как сейчас, стать еще сильнее, увидеть то, что не видят обычные глаза, почувствовать доселе незнакомое!
Сдернув надрезанные путы он неожиданно для самого себя опустился на все четыре конечности, взревел, не обращая внимания на то, что ни руки его, ни ноги, уже не были человеческими. Да и лицо было совсем не того двадцатилетнего юноши, на которого смотрела Властительница пару минут назад.
На его бросок Маша среагировать не успела. Он толкнул ее, повалил на снег. Незаряженный пистолет отлетел в сторону. Когда оскаленная морда нелюдя оказалась у самого ее носа, она с отчаянием ударила его несколько раз ножом в шею, но хороший клинок из северных земель не смог пробить шкуру.
Восли вытянул ярко-красный язык, лизнул девушку в щеку.
– Слезь… С меня… – с трудом смогла выдавить Пришедшая.
Мутант рыкнул недовольно, но подчинился. Он по-прежнему стоял на всех четырех, шумно выталкивал из ноздрей струи воздуха.
– Ф-фух! Скотина. Напугал до испачканных трусов.
Она с трудом смогла успокоиться, заставила себя думать рационально, без эмоций.
“Реакции звериные, но эти твари в самом деле подчиняются тому, кого видят при… как это назвать? Рождении? Скорее перерождении. Впрочем, у животных такое было не редкостью, если верить книгам прежних. Зачастую матерью считался человек, который их кормил и воспитывал”.
– Эй! Стань снова человеком. Ты ведь можешь?
Ему не хотелось, хоть он и понимал, что от него требуют. Но главное, не знал – как? Ведь ни разу этого еще не делал.
Она имела опыт общения с мутантами и догадывалась, что нужно делать. Протянула руку, погладила его по голове.
– Успокойся, – повторила еще раз. – Все хорошо, тебе не нужно быть зверем. Рядом нет никакой опасности.
Облик нелюдя словно начал разглаживаться, черный цвет кожи посветлел. Вот уже и когти стали короче, и Восли перестал упираться руками в снег. Еще немного и он снова превратился в того молоденького паренька, который недавно плакал от страха. Только теперь в его глазах не было ужаса. Лишь преданность одному человеку и безразличие ко всем остальным.
Маша потрепала его за щеку.
