— Хорошего дня! — с искусственной бодростью и фальшивым добродушием сказал будильник.
Иди к чёрту, подумал Чейсни.
Кровать подползла к стене, поджала ножки, затем повернулась на бок и полезла куда-то вверх.
Шеф вызвал его ровно через двадцать минут ноль-ноль секунд.
— Да. Голова немного трещит, но я в норме.
— Тогда слушай. Ты должен задержать аборигена, известного нам как
Илки Илг.
— Твою ж Нексу! Ну так и знал. Ты же в курсе, как я ненавижу этих безмозглых насекомых.
— Если уж сравнивать с земной фауной - они скорее креветки.
— Срать. Нет, я чувствовал... Ну почему я?
— И доставить его на Землю.
— Некс! Прекрати! Что он натворил?
Чейсни выразительно присвистнул.
— Вот именно. Из людей этим уже давно никто не занимается. Слишком серьёзное наказание.
— Никто не хочет терпеть боль.
— Теперь понимаешь, что шанс вывезти его только один? Если ты его упустишь они его спрячут так, что мы никогда не найдём.
— Я не понимаю, почему мы до сих пор не заставили этих тараканов уважать наши законы?
— Большая политика, сынок, — неожиданно смягчившимся голосом ответил шеф. — Не наших с тобой мозгов дело. А с другой стороны тебя если что им тоже никто не выдаст. Ты сам сегодня станешь преступником. По их понятиям. Хотел бы попасть в их улей в таком статусе?
— Так что не облажайся. Нам нужен этот ублюдок.
— Случайно. Лет двадцать назад один банкир дал своему приятелю совет по инвестициям. Приятель потерял много денег, и суд признал совет умышленным и недобросовестным. Банкира казнили, а неделю назад они встретились на сверхдалёкой. Он сделал свою копию, а сам сбежал.
— Бывает же, — безразлично сказал Чейсни.
— Наш агент, из местных, договорился с ним о встрече. Так что через час ты накроешь его в модуле 673512.
— В Вертикали. Я ж не совсем садист. Шеф издал невнятный звук, который только долго его зная можно было принять за короткий смешок. И то, Чейсни не поставил бы и двух монет, что это не был отзвук чёрного кашля.
Он представил, как бродит по грязным вонючим лабиринтам бесконечных многоуровневых горизонталей и мысленно выругался.
Впрочем, чтобы добраться до Вертикали, большую часть пути ему пришлось проделать спустившись в горизонталь. Это был относительно чистый, самый верхний уровень, где то и дело встречались люди. Чейсни пробирался по облицованным земными материалами переходам, и думал о поглотившей его грязной выдолбленной в камне норе. Нора была покрыта формирующей пеной, сделавшей её идеально ровной. С небольшими аккуратными скруглениями, скрывающими переходы от пола к стене и от стены к потолку. На пену было напылено тонкое финишное самоочищающееся покрытие, испускающее мягкий свет всей поверхностью. Но мерзкая нора лишь маскировалась под приличный коридор. Чейсни чуял её истинную природу, затаившуюся под скорлупой отделки.
Он не хотел, чтобы на подходе к Вертикали его видело слишком много глаз, поэтому не дойдя до неё два километра выбрался на поверхность.
Огромная прямая квадратная башня нелепо вздымалась во тьме посреди бескрайней пустоши. С востока на горизонте были горы, но насыщенная мгла не позволяла их увидеть. Верхушка башни подсвечивалась, и в слегка красноватом сумраке были различимы яростные завихрения, окутывающие её плоскую крышу. Там, наверху, бесилась настоящая вьюга. А внизу не прекращаясь ни на минуту вот уже как минимум 170 лет, сыпался унылый медленный редкий песчаный дождь.
Чейсни ещё раз взглянул на мощный угол башни, вперенный куда-то над его левым плечом, затем опустил голову и энергично шагнул навстречу своей цели.
Это всего лишь работа. Не хуже, чем многие другие. Да, риск есть. Да, иногда приходится иметь дело с насекомыми или другими неприятными тварями. Но за неё хорошо платят, и, что ещё важно, потом у него будет пара недель отпуска, в которые можно быть абсолютно свободным. Разумеется, если не случится чего-то экстренного. А если и случится, то потом у него будет три или даже четыре недели, которые можно посвятить только себе. Как эти примитивные тараканы с интеллектом неандертальцев так ловко приспособились к современному миру? Копошились в камнях и песках своей скудной планетки, практически не зная технологий, и в одночасье оказались совсем в другом мире. Возможности продвинутой цивилизации в буквальном смысле свалились им на голову, а они, кажется, даже не удивились. Остались собой, особо не изменив свой образ жизни, не развив интеллектуальные способности. При этом непринуждённо пользуются открывшимися возможностями. Что вообще они думают о превосходящей их расе людей? Боятся, завидуют, ненавидят? Или благодарят, восхищаются и уважают? Чейсни поймал себя на мысли, что он очеловечивает аборигенов, а они ведь вообще не испытывают эмоции, по крайней мере подобные нашим. Они не способны ненавидеть или уважать в понятном нам смысле. Пока мы не прилетели они знали, что нас нет. Теперь они знают, что мы есть. Вот и всё. Классическая ошибка мерять всех по своему шаблону. Это не люди. Это животные. Насекомые. С некоторым уровнем разума, конечно. С возможностью генерировать речь через созданные нами коммуникаторы. Один урод даже освоил копирование человека. Вряд ли он понимает, как это работает, просто раздобыл аппарат и жмёт на кнопки, но этого достаточно. Шеф говорит они вообще ничего не чувствуют и не понимают. Сказал, что Илки Илг ничего не поймёт, даже если его прихлопнуть на месте. И если будет хоть малейшая, хоть незначительная вероятность, что он может сбежать, я должен проделать в нём дырку размером с баскетбольный мяч и не морочиться. Гибнуть для них естественно. Десятки и сотни их погибают во время внутренних разборок, а мы даже не знаем их природу. Что это? Войны? Бытовые конфликты? Преступность? Или их причина нечто совсем нам не знакомое и не понятное? Чёрт, получается они знают о нас гораздо больше, чем мы о них.
Чем ближе Чейсни подходил к башне, тем чище становился его разум. Посторонние мысли оставили его голову. Когда он вошёл внутрь, ничто не смогло бы ускользнуть от его внимания. Чувства обострились, мозг настроился на молниеносную реакцию, а мышцы приготовились без задержки выполнять любое необходимое действие. Красномордый Чейсни перешёл в боевой режим.
Входя в капсулу лифта, он активировал визуальную оболочку и вызвал 673512 в виде местного. Шеф предлагал проникнуть в номер вместе с Ул Йолайем, назначившим встречу Илки Илгу, но Чейсни решил всё сделать сам. Два таракана в одном месте это уже перебор. Он не доверял ни одному из них. Ни галактическому преступнику, ни работающему на них информатору, продавшемуся за мизерную кучку монет. Оболочка не обманула встроенный в лифт коммуникатор, установивший человеческий язык, и Чейсу пришлось перевести его на местный вручную.
— Ты кто? — Негромко раздалось в наушнике.
— Ул Йолай. — мысленно указал синтезировать своему персональному коммуникатору Чейсни.
Он почти не услышал звук. Скорее угадал лёгкий трепет, напомнивший стрекотание крылышек стрекозы, когда-то севшей ему на плечо у пруда в Троерском парке.
— Вижу, — сказал наушник, и капсула начала движение. Сначала вверх. Вот это вот "вижу" от коммуникатора было очень слабым переводом. Не ошибочным. Но не передающим значение. Тварь могла иметь в виду "я действительно вижу, что это ты", а могла "зачем ты мне сообщаешь, что я и сам вижу, я спрашивал не это". И то, и другое переводится как "вижу"; поверхностных знаний Чейсни хватало чтобы знать это, знать возможные исходные смыслы. Но почему коммуникатор не перевёл точнее, а ограничился переводом по словарю?
Лифт окончил подъём и очень плавно повернул. Кажется, направо. Потом ещё раз направо, и, наконец, остановился. Дверь начала открываться. Чейсу хватило щёлки в два сантиметра. Таракан стоял прямо у входа, и вдоль правого бока, где они обычно держат своё сложенное пёрышко, были видны только гладкие вертикальные волокна и складки его неприятного тела. Кроме него никого не было видно. Хитрый таракан. Осторожный. Чейсни просунул дуло между расходящимися дверцами и выстрелил электрическим облаком, не дав ему шанса прикоснуться к себе этим пёрышком. Не сильным, парализующим облаком, а лишь сковывающим. Но через это облако он может почувствовать малейшее движение и усилить воздействие, парализовав или вырубив насекомого.
— Представитель закона! — рявкнул он, протискиваясь мимо Илки Илга и его пера, которое действительно было распущено и приготовлено проскользнуть в проём, едва дверцы ещё немного раскроются. Вытянутая левая рука Чейсни не сводила пистолет с лица арестованного, удерживая его на прямой линии между их глазами, в то время как дуло зажатое в правой руке у бедра, обвело, как бы изучая вместе с Чейсом и его биосканером, всю комнату. Никого не было. Необходимость наставлять оружие в лицо задержанного отсутствовала, но это был эффективный приём устрашения. Работающий всегда. Не мог же он не действовать на этих…
— Ты арестован! — выпалил Чейсни. Крошечные капельки слюны сорвались с его губы и полетели прямо в круглые черные глаза, поглощающие весь падающий на них свет, что делало их похожими на выпуклые дыры.
Липкое существо грязно-розового цвета подгнивающего мяса, местами синюшное как лежалая куриная тушка, было около 130 сантиметров ростом. Белёсые волокна, отходящие вниз от подбородка, вверху вздымались и опускались, будто оно дышало, а внизу, там, где у земного существа был бы живот и должны были начинаться ноги, развевались по сторонам, что делало его извращённо похожим на диснеевского гнома с бородой в пол, с которого содрали всю кожу. Но эти волокна не были бородой, они были не поверх его груди, они и были его грудью. Просто фактура его тела спереди отличалась от боков и спины, где кожа больше всего напоминала гладкую незащищенную головку набухшего пениса.
Ног не было. Тело заканчивалось неожиданно. Лишь назад-вправо отходили два отростка. Если представить, что его чёрный треугольный клюв смотрит на 12 часов, то десятисантиметровый отросток был направлен на 16, а двадцатипятисантиметровый на 17 часов. Они выглядели гибкими, немногим жёстче усиков улитки, и, одновременно, напоминали тонкие, скрученные в трубочку длинные ногти.
Самой же отвратительной частью была его голова. Я правда, не представляю, как это описать, поэтому ниже будет изображение Илки Илга, которое я смог раздобыть.
Что представляла из себя его морда? У снегоуборочных поездов бывает такой ковш. Снегоотвал похожий на стрелку, выпирающую вперёд 90-градусным углом. Вот и у него роль черепа выполнял морщинистый треугольный стык, напомнивший Чейсу каменный угол Вертикали, обтянутый дряблой кожей. Две жёсткие плоскости, правая и левая сходились посередине его лица состоящего из двух глаз и небольшого пристроившегося между ними клювика. Остальная же голова была мягкой, поэтому сверху и сзади кожа провисала как неопрятная ветошь, сохнущая на батарее после споласкивания в грязном ведре, а затылок заканчивался острым отходящим назад шипом, подобных которому Чейс никогда не видел у животных, и много раз видел у роз, и особенно у подобных им варианским растениям. Эх.
Очевидно далее я должен описать его конечности. И если с левым обрубком всё понятно, то описать его правый манипулятор, начинавшийся с выгнутой вверх дуги плеча, вылезавшего из нагромождения боковых складок и сочленяющегося с выгнутой вниз дугой предплечья, переходящего одновременно вперёд, в сплюснутую ячеистую кисть и назад, в красный пульсирующий отросток, протягивающийся за его спину, образовывая третий шип, связанный перепонкой с его, простите, дном... И это я ещё даже не приступил к описанию его грандиозного двухметрового тактильного пёрышка, вырастающего из перепончатой кисти через изогнутое в виде вывернутой тонкой буквы Z сочленения.
В голове Чейсни пульсировал совет шефа разнести ему голову.
— Аре стован? — существо сложило своё перо и прижало к боку.
— Не знаешь этого слова? — издевательски процедил Чейс.
— Знаю. Не понимаю. — Существо смотрело на Чейсни не шевелясь и не мигая.
— тебе достаточно понимать, что, если ты дёрнешься, попробуешь сбежать, или ещё раз попытаешься прикоснуться ко мне своей хреновиной, я тебя сначала пристрелю и только потом спрошу зачем ты это сделал.
— как ты можешь арестовать то, что принадлежит не тебе?
— суд разберётся. — Чейсу начал надоедать этот разговор.
— Ты у меня в гостях. Это моя планета. Твой суд не имеет власти здесь.
— до тех пор, пока ты не совершил преступление против человечества.
— В чём же ты обвиняешь меня?
— В чём? — расхохотался Чейсни — ты совершил несколько преступлений, раз спрашиваешь в чём ты обвиняешься?
— я не обвиняюсь, — спокойно ответил Илки Илг. — суд не начат. Ты меня обвиняешь.
Чейсни подобной болтовнёй было не вывести из себя.
— ты арестован за клонирование человека. А теперь двигай! — рявкнул наёмник и усилил электрическое поле, чтобы отбить у насекомого желание дальше тянут ь время.
— ноо эта не яаааа! — Голос Илки изменился, будто вместо взрослого мужчины, сквозь зубы заговорила пятилетняя девочка. Конечно это не был голос фрккгянина, но синтезатор человеческой речи почувствовал его боль.
Чейсни снизил воздействие.
— я делал только то, что мне говорил человек. Один человек не может судить меня за выполнение приказов другого.
— И конечно ты можешь назвать его имя и доказать свои слова?
— Я могу отвести тебя к нему.
Разумеется, Красномордый Чейсни не поверил. Обычная хитрость. Скорее всего таракан хочет отвести его к своим подельникам и думает, что вместе они разделаются с ним. Что ж, не первый и не последний бандит делает эту ошибку. Они даже не представляют себе скорость его реакции и меткость его выстрелов. Но если захотят, то у них будет шанс увидеть своими глазами. Ни одно живое существо не может сравниться с Красномордым Чейсни в смертельной заварушке.
Он решил посмотреть куда его хочет отвести Илки Илг. Не в расчете на минимальную, но всё же вероятность, что там действительно будет хозяин Илки. Но какую-нибудь полезную информацию он вполне возможно выудит. Если по пути придётся кого-нибудь убить — так тому и быть.
Прямо на лифте они спустились на один из верхних уровней горизонтали. Примерно пятнадцатый, прикинул Чейсни. Пистолет он спрятал в карман и как мог объяснил арестованному, что для него ничего не меняется, в кармане ли пистолет, или приставлен к его голове. Ему же хуже, если не понял, подумал Чейсни. Он даже немного хотел, чтобы таракан ему не поверил, и попытался сбежать. Один выстрел и дело с концом. Его не нанимали расследовать кто стоит за клонированием. Ему платят за Илки Илга, живого или мёртвого. Да, он часто выполнял для заказчика больше, чем было в договоре, чтобы поддерживать реноме лучшего наёмника, но совершенно не обязательно делать это каждый раз.
Они прошли почти километр по слабо освещённому, но достаточно шир окому тоннелю, и вышли на небольшую овальную площадь. Людей по пути не встречалось, да и местных попадалось не много. Это была не просто пещера, здесь ощущалась инфраструктура. Все поверхности были идеально гладкими, будто они оказались в вывернутой наоборот, инвертированной гальке, за миллиарды лет отшлифованной океаном до идеальной формы. Только изгиб пола был не такой крутой, чтобы не затруднять перемещения. Изогнутая стена была иссверлена отверстиями меньше метра в диаметре, располагавшимися на равной высоте и одинаковом расстоянии друг от друга. В углах правильного шестиугольника на площадь выходили тоннели, через один из которых они и пришли.
Илки Илг прикоснулся к одной из растущих из каменного пола чёрных гофрированных пульсирующих трубочек, неестественно покачивавшихся из стороны в сторону несмотря на полное отсутствие ветра и то, что они выглядели совершенно жёсткими, и показал Чейсни на одно из отверстий.
— Что это такое? — спросил Чейсни, хотя и сам догадывался.
— нам надо переместиться на большое расстояние. Если тебе нужен главный.
Вблизи отверстие было заполнено кажется мыльными пузырями четырёх-шести сантиметров в диаметре. Изначально мутными, но по мере их приближения ставшими абсолютно прозрачными. Чейс дотронулся до одного, но пузырь не лопнул. Пузыри продавливались, отодвигались в сторону, но ему так и не удалось ни почувствовать прикосновение к ним, ни заставить их лопнуть. Даже когда он сжал один между ладонями, и, казалось, тому некуда деться, расплющенный до толщины в несколько молекул пузырь выскользнул в невидимую щелочку между большим пальцем одной руки и указательным другой, моментально вернув себе форму шара.
— Как это работает? — Кивнул на отверстие Чейсни.
— А ты болтливый, — усмехнулся наёмник. И добавил — Перемещаться будем вместе, не по очереди
— Как скажешь, — ответил Илки.
Как только Илки прыгнул внутрь, Чейсни молнией бросился за ним. Большая скорость может быть ловушкой. Возможно насекомое попытается оторваться от него, а может оно рассчитывает, что человек наоборот схватит его руками, чтобы не упустить, и тогда оно отсканирует его как открытую книгу. Чейсни в прыжке выхватил короткую трубку из которой вылетела петля и крепко обвилась вокруг фрккгянина.
Если сбежишь, по крайней мере половина останется у меня, подумал Чейс. Попробуешь оторваться — сделаешь это в буквальном смысле.
Скорость на самом деле была очень высокая. Чейсни не видел ничего, кроме летящего впереди на привязи Илки Илга. Стены сливались в один сплошной поток и даже свет, вырывавшийся из налобного фонаря, казалось с большим трудом успевал опережать несущегося в неизвестность инопланетного пассажира древней транспортной системы.
Красномордый Чейсни был готов управлять скоростью, как во время свободного падения. Сжиматься в аэродинамическую стрелу или наоборот замедлять полёт. Повторять неуловимые движения Илки для избежания столкновения с изгибами стен, если план арестованного был в том, чтобы человек разбился в полёте на невероятной скорости. Но ничего не требовалось. Илки спокойно летел впереди. Путь был прямым и каким-то чересчур лёгким.
Чейсни не заметил, как они очень мягко затормозив прилетели, развернувшись в самом конце вниз ногами. Чем развернулся вниз фрккгянин Чейсни не знал, но его не особо занимала биология аборигенов. Им осталось просто шагнуть вперёд и выйти из загадочных пузырей, которые невозможно почувствовать на ощупь.
Они оказались на точно такой же площади. Разве что стены были красноватые, а не серые, да фрккгян насчитывалось гораздо больше. Креветки-насекомые сновали туда-сюда, прибывая из тоннелей и скрываясь в отверстиях и нао борот.
Копошатся словно опарыши в дохлой вороне, подумалось Чейсни.
На этот раз никакую трубочку Илки не трогал, а сразу направился в нужный тоннель. Чейсни не боялся потерять его в толчее, тем более, что ещё в момент ареста незаметно нанёс на фрккгянина свою метку. На человека никто внимания не обращал. Может потому, что местные насмотрелись на людей возле поверхности. Может потому, что люди действительно бывали здесь. А может им всем была дана такая команда.
Прошли недолго. Метров через 600-700, безо всякого предупреждения тоннель раскрылся в такую огромную пещеру, какой Чейсни никогда не видел. Возможно из-за скудного освещения её свод был недостижим для невооруженного взгляда. Электроника показала 966 метров прямо над ними. В центре наверняка больше.
Чейсни вспомнились подземные города из книжек про Урфина Джюса или про Выжженный Параллелиум, потому что перед его взором там и тут в невидимую высь карабкались многочисленные небоскрёбы, в одном из которых, по словам Илки Илга, находился Мартин Перст, заказчик клонирования как минимум одного человека.
Красномордый Чейсни снова активировал визуальную оболочку Ул Йолайя и две креветки начали убаюкивающее движение вперёд. К башне. Сначала невидимой, но со временем обозначившейся ржавым столбом в сером сумраке подземелья. Неторопливо надвигающаяся башня была круглой в сечении, шершавой и изъеденной редкими круглыми окнами, которые её только портили. Если она и была внутри разделена на этажи, то они отличались большой и при этом разной высотой. Ну или на некоторых этажах окон совсем не было, что, впрочем, вряд ли сильно сказывалось на освещенности внутри.
Фрккгянский лифт представлял собой уже знакомую Чейсни дыру, заполненную мыльными пузырями. На этот раз уходящую под углом вниз. Илки объяснил, что вниз они пролетят только до основной шахты. Где сразу же взмоют вверх. А нужный уровень он уже указал, мысленно. Чейсни больше для порядка в очередной раз объяснил креветке, что если тот мысленно направил их на разные этажи или выкинет ещё какую-нибудь штуку, то его нижняя половина останется в руках Чейсни, а верхняя может катиться куда вздумает, если вдруг там у неё найдутся более важные дела.
Поднялись моментально. Внутри – вполне сносно. Широкий холл, в который они вынырнули друг за другом, конечно отделан не земными материалами, но ассоциацию с сырой норой не вызывал.
Света на человеческий вкус было недостаточно, но гораздо больше, чем снаружи. И двери. Нормальные, прямоугольные, человеческие двери. Четыре штуки.
Красномордый Чейсни почувствовал. Вот оно. Сейчас будет заварушка. Чья-то жизнь скоро оборвётся. Он сам не знал, как работает его чутье. Но перед опасностью он почти всегда ощущал возбуждающий зуд вокруг ноздрей. Разве что верхняя губа не подрагивала, как у кошки перед смертельным броском.
План изменился. Нужно действовать быстрее. Он не будет использовать Таракана чтобы попасть внутрь. Не будет разговаривать. Вопросы он задаст потом. На своих условиях. Если, конечно, останется кому их задавать.
Он указал пальцем по очереди на каждую дверь и кивком спросил Илки которая. Илки показал.
— Спасибо, — прошептал Красномордый Чейсни, скинул оболочку и выстрелил в таракана парализующим облаком.
— Не шали, мама отойдёт ненадолго, — оскалился наёмник, мощным ударом вынес дверь, в два скачка оказался внутри и отпрыгнул вправо, по пути отметив, что в комнате никого не было. Откуда-то сверху и спереди прямо ему в голову падал пистолет. Левой рукой он сунул один из своих в кобуру, одновременно сместившись ещё правее, и ловко, словно взял с тумбочки, выхватил летящий пистолет из воздуха. Пистолет выстрелил, а дальняя стена исчезла, показав привязанного к стулу человека. Красномордый Чейсни правой рукой прицелился ему в сердце, но это было лишнее, как и кляп, мгновение назад торчавший у него изо рта. Выстрелом пистолета в левой руке Чейсни человеку разорвало голову.
Чейсни проверил комнату. Ничего. Все оставшиеся стены были прочными и толстыми, а не исчезающими шторками. Окон нет. Документов, личных устройств, чего-то, что могло раскрыть личность трупа нет. Краем глаза он контролировал насекомого, оставшегося за дверью. Поэтому увидел силуэт раньше, чем тот заглянул в дверной проём. Высокий темнокожий человек с редкими седыми волосами вокруг лысины со страхом смотрел на пистолет, направленный в один из его выпученных глаз.
— Н-нет, пожалуйста, нет, нет! — залепетал он непослушными губами.
— Кто ты? Что делаешь здесь? — раздражённо крикнул Чейсни.
— Ни-ч-чего. Ус-слышал шум. — колени гостя задрожали, он чуть не упал.
— Это ловушка, а длинный старикан часть спектакля, — внутренний голос Чейсни заговорил голосом шефа.
— Тебе подсунули пистолет со взломанной авторизацией, свежий труп, и откуда не возьмись появляется этот свидетель? — будто наяву слышал его голос Чейсни. — Ты не можешь сложить два и два?
— Мы оба понимаем ситуацию, но в суде даже я тебя не отмажу.
Интонация изменилась. Внутренний голос неестественно, нечеловечески, жутко скрипел. Что за нелепая драма, поймал себя на мысли Чейсни.
— Я же говорил тебе просто убить таракана и дело сделано. Вы, молодые, всегда игнорируете опыт стариков. Теперрь, — скрип снизился ещё на октаву, — чтобы выпутаться из этого тебе придётся убить ЕГО.
Внезапно, Чейса обдало осознанием, что казнь для него — это не просто риск, не один из потенциально возможных исходов. Это неизбежность.
Но это же человек... Нельзя... человека... Я же наёмник, охотник на бандитов. Не убийца невиновных. Если я убью его, тогда... Тогда казнь будет не судебной ошибкой, а справедливостью.
— Ага. Быть несправедливо казнённым у нас же считается гораздо лучше, чем избежать казни заслужив её. Голос стал ехидным. Это хороший знак, подумал Чейсни. Он не невиновный! Он сообщник, это очевидно. Пойдёт со мной, а там разберёмся. Я за свой счёт поймаю живьём каждого члена этой банды и всё докажу.
Он шагнул к чернокожему. Тот попятился, неловко развернулся. Чейсни прыгнул к нему, но не долетел, врезавшись в силовой барьер. Свидетель не в силах встать на ноги улепётывал на четвереньках. Он что же, не знает про барьер? Не знает, что он в безопасности?
Чейсни выстрелил справа и слева от двери. Барьер был по всей ширине комнаты. Старик схватил Илки Илга, бросил того в лифт и затем прыгнул сам.
Крупица сомнения, царапавшая мозг изнутри, растворилась. Чейсни попытался вспомнить, когда он в последний раз испытывал сомнения. На ум ничего не шло. Мерзкий бородатый кузнечик обведёт меня вокруг пальца? Врёшь! Голова, наконец, заработала. Интересно, что здесь тоньше: стены или пол? Он сделал ставку на пол. Проломив его сразу окажешься в помещении, не перекрытом барьером. А выбравшись наружу нужно ещё потратить время, чтобы найти окно и забраться через него внутрь.
Плазма отлично прорезала каменное перекрытие. Он не стал тратить время на большую дыру в полу. Хватило пяти отверстий по кругу, в которые он запихал взрывчатку. Приглушённый Бах! Готово. Перекрытие треснуло. Они думали, что поймали Красномордого Чейсни? Что один барьер его остановит? Ха-ха!
Несколько выстрелов, мощных ударов каблуком – и расколотые камни провалились вниз. Куда, вдогонку, спрыгнул и сам наёмник. Счёт шёл на секунды. Дверь он не выбил, а скорее пробежал сквозь неё, как бульдозер проехавший через снежный замок.
— А ну внииииииз!!!! — Заорал он на лифт и с разбегу прыгнул внутрь. Лифт не мог понять человека, но у него не было другого выбора. Чейсни выскочил на нижнем этаже и сразу выбежал на улицу. Старика нигде не было. Впрочем, как и Илки.
Они не могли далеко уйти. Если остались внутри, то мы поменялись, теперь они в ловушке, позлорадствовал Чейс, оббегая башню вокруг. И вдруг всё его злорадство улетучилось. С другой стороны дома, на высоте метров в тридцать пять, он увидел лёгкий открытый катер, направляемый темнокожим свидетелем круто вверх. На соседнем сидении, похоже до сих пор недвижимый, находился пристёгнутый преступник. Левая рука Красномордого Чейсни моментально выполнила свою работу. Он смотрел на лысый затылок через перекрестье прицела пистолета, который ещё никогда его не подводил. А вот мозг, в тот самый момент, когда на решение нет и полсекунды, а от самого решения зависит всё, замёрз будто кот, откусивший огромный кусок самого холодного мороженого на свете.
Ему захотелось оказаться совсем в другом месте. Бесконечно далеко отсюда, где тишина и спокойствие, и на километры вокруг никого, и синие стрекозы бесшумно садятся на жёлтые кувшинки.
Никогда ранее посторонние мысли не приходили в его голову во время боя. Он вообще почти не думал в экстремальных ситуациях. В этом и была его непобедимая сила. Что же сейчас его останавливает? Почему он не может определиться? Да, это самое сложное решение в его жизни, но он должен справиться и с ним, должен знать, что делать в любой ситуации. Должен сделать выбор. Не плохой или хороший, вопрос не в том. Свой выбор. Необходимый. Он уверен, что долговязый темнокожий замешан. Но это лишь подозрения и возможно его используют в тёмную, не рассказав о подставе, обманув, заплатив, заставив. Тем не менее упустив его прямо сейчас наёмник проиграет эту схватку.
Рука, не получив никакой команды сама перевела прицел на Илки Илга, но Чейсни понимал, что это не решение. Убив только преступника и дав невиновному человеку уйти, он не решит главную проблему.
Чейсни понимал, что от него требуется совсем другой выбор.
Окончание в следующем посте или на сайте
