Трасса нейтринных капсул пролегала точно над древним Транссибом, в ста метрах выше. Под вагоном – он так и назывался, «вагон», хотя больше походил на набор сросшихся пузырей – мелькали железнодорожные пути, составы, тянущиеся среди девственной тайги, города и веси, капсула же неслась над землёй, кренясь обходила горы и перепрыгивала реки, озёра со скоростью 0,9 Маха.
Я летел навстречу своему будущему.
Самому не верилось. Сто лет назад заполнил анкету на сайте Роскосмоса, зарегистрировался кандидатом в отряд космонавтов – и забыл. Я космонавт?.. Да бросьте, туда берут по знакомству, туда берут сверхлюдей, а я со своей многажды смазанной камчатским самогоном печенью – куда мне?.. Туда вообще никого не берут, ну прокачусь за государственный счёт, да вернусь к своим «Мишкам», мишкам и хелиски с фрирайдом. На Наталочке женюсь.
В общем, первоначальная эйфория прошла. Сидел я, смотрел как мелькают под ногами города и веси, смотрел в небо.
Я люблю небо. Я постоянно смотрю в небо. Не знаю, что я там ищу. Голубое небо с барашками облаков самая частая фотография на моей странице.
Я достал планшет. Профессиональные фотографы, конечно, не одобрят, но мне, чтобы сфотографировать грозовой фронт над дальним озером – это Байкал уже? вроде нет, последняя остановка была в Новосибирске - хватит и этого.
- Здравствуйте, - раздался голос с прохода. Кресла в капсулах сдвоенные, расположены как бы в нишах. Очень удобно – можно кресло хоть в лежанку разложить.
- Здрасьте, - я чуть не уронил планшет.
Девушка. Светлые волосы, тонкие черты лица, вздёрнутый носик.
Красивая.
- Не занято? – спросила прелестная пассажирка.
- Нет, - я сбросил сумку с соседнего сиденья. – Присаживайтесь пожалуйста.
- Спасибо. Вика.
- Миша, - я ужался в сиденье, стараясь не мешать соседке размещаться в нише и уговаривая сам себя не пялиться на прелестную фигурку, эффектно подчёркнутую лёгкой блузкой и летними брючками.
На материке уже лето, плюс двадцать пять в апреле.
- Вы фотографируете?
- Да, я… небо фоткаю, - замялся я.
- Да? – Вика глянула на меня с интересом. – Вы метеоролог?
- Н-нет, - провалиться мне сквозь землю… - я… Ну, я люблю небо.
- Правда? Я тоже.
- Да, у меня вся страница в этих фотографиях.
И я как-то незаметно, показывая свои посты в ВК с барашками облаков, с лентикулярными «зонтиками» над нашими вулканами, с дикарскими фотографиями со сплавов-походов разговорился, разговорился так, что чуть ли не всё о себе выложил.
- Я тебе помешала? - спросила Вика. – Ну, ты фоткать собрался, когда я села в капсулу.
- Да… ну, немножко, - спохватился я.
- Тут можно по-другому сделать, - сказала моя попутчица. – Дай планшет. По вай-фаю подключаешься к капсуле и через видеодатчики можешь фотографировать.
- Да? Правда здорово… Я деревня, да?
Вика улыбнулась:
- Нет, мой хороший, это мало кому надо, как правило. Держи. Фоткай.
И я принялся накидывать новый пост в блоге, снимая пейзажи Сибири, потом Урала, снимая как небо из клонящегося к закату дня на востоке понемногу занимается утренней зарёй на западе.
- Вот, - сказал я наконец, - пост готов.
- А хочешь Луну посмотреть? – спросила Вика.
- Ну… чего её смотреть? Вон она, - я кивнул в сторону спутника Земли, белёсой тенью висевшего на небе.
- Нет, вид со спутников, - улыбнулась Вика.
- И так можно?
- Ну да. У нас ведь не просто интернет, теперь сеть называется интерпланет, - Вика забрала у меня устройство. – Вот, сайт Роскосмоса, заводишь профиль…
- У меня есть там страничка, - поспешил похвастать я.
- Да? – подняла брови девушка. – В космонавты хочешь?
- Да, - я только рукой махнул, - лётчиком вон стал…
Вика засмеялась.
- Нам по пути, - сказала она вдруг.
- Ты… тоже космонавтом хочешь стать? - Я уже космонавт, - она подмигнула так, что у меня сердце в пятки ушло. – Так что по пути. Я тебя до Звёздного провожу.
- Х-хорошо, - я робел перед ней. Никогда такого не было, с другими девушками как-то всё по-другому, проще, что ли, а с ней просто язык отказывал.
- Вот, смотри.
Луна мне показалась скучной. Серое и чёрное. Даже постройки Лунных городов, переливающиеся всеми цветами радуги, расцвеченные лентами светильников и прожекторов не впечатлило.
- Скучно, - сказал я. – Вот небо – другое дело.
- Там да, - кивнула девушка. – Там всё очень неспешно, всё что-то копошатся, занимаются не пойми чем, а потом – р-раз! И «Академик Вернадский» к Юпитеру стартанул.
- А его показать можешь? «Вернадского»?
- Нет, там нужно к профессиональной сети подключаться, с меня спрашивать будут – чего ради канал занимаешь. Понимаешь, всю сеть вокруг Земли обслуживает группировка микроспутников, здесь их полно, а у газовых гигантов как раз слишком мало, чтобы любителям на моря Титана глазеть.
- Ясно, - я пожал плечами, - ну что ж, здесь красивее.
- Кто бы спорил, - кивнула Вика.
Потом мне рассказали, что в начале века дизайнеры во всём мире любили рисовать города на воде, больше похожие на цветы лилии. Рисунки я видел – красиво: белые лепестки зданий, искрящееся морская гладь… Ну, наши тогда решили утереть нос всему миру, знай, мол, русских, снесли старые постройки ещё девятьсот мохнатого года и отгрохали такое… дом – не дом, город – не город, очередное чудо света.
Вот на него я и пялился сейчас.
Собранные в обтекаемого вида блоки окна напоминали глаза насекомого; изготовленные из поляризованного стекла, они блестели на солнце так, что задай архитекторы в строительный принтер форму линзы, изжарили бы всё окрест. Было такое, то ли в Лондоне, то ли в Берлине. На виденных мной рисунках дизайнеры любили изображать стены «лилии» усаженными зеленью, но после того как провалился «зелёный город» Чэнду, все окрестности Звёздного превратили в дендрарий, то есть, не просто деревья с подлеском росли вокруг здания-«лилии», а это экспериментировали студенты факультета «Экология небесных тел». И сейчас возле каждого дерева стоял указатель с какими-то надписями, ходили люди в белых халатах с приборами, до меня доносились обрывки фраз, больше похожих на мудрёные заклинания.
Светило солнце. Дул лёгкий ветерок. По небу плыли барашки облаков… Хороший день, чтобы начать долгий путь.
Вика куда-то пропала, но мне в память очков загрузили пропуск, указывающий теперь прямо на стеклянные двери здания. К десяти ноль-ноль полагалось явиться к тридцать третьей аудитории, опаздывать не рекомендовалось, и я протопал по гаревой дорожке, ведущей прямо к крыльцу здания. Стеклянные двери то и дело раздвигались, пропуская людей – по одиночке и группами – и мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы не пялиться на людей – самых обыкновенных людей, в джинсах-свитерах или деловых костюмах с портфелем или папкой под мышкой – ведь любой из них мог оказаться космонавтом, с Марспорта или с «Академика Вернадского» возле Юпитера. Вот так запросто я мог оказаться в компании Е Вэнье или Станиславом Кликовским. Или я сам мог бы…
Тут у меня просто закружилась голова. Я о таком мечтал – и сам не верил своим мечтам. И вот я в двух шагах...
Светлый коридор, двери в стенах. Проводник помечает их красным – все, кроме одной, с цифрой 33 на притолоке. Пока я сюда шёл народу в коридоре всё прибавлялось и прибавлялось и наконец возле самой заветной дверки толпилось множество (сто двадцать три человека, как я узнал потом) молодых людей, парней и девчонок, как и я нацелившихся в небо.
Горькая истина: здесь я один из многих.
- Здравствуйте, товарищи, - после этого старомодного «товарищи» по залу прокатились смешки.
Митчелл и бровью не повёл. Стоял как стоял на сцене, только переложил какие-то бумажке у себя на тумбе. Смешки быстро утихли.
- Рад приветствовать вас в нашей звёздной гавани, легендарном городе космонавтов, - аплодисменты. Это ведь и мы теперь космонавты – ну хоть немного, хоть чуть-чуть. – Мы собрались здесь потому что проект «Заря» вступил в свою финальную стадию.
Я не знаю, что это была за комната, конференц-зал или учебная аудитория – больше походило на зал кинотеатра с рядами кресел, расставленных по ступенькам, подсветкой по краям и большим экраном напротив сидячих мест. Митчелл стоял на сцене за небольшой кафедрой, а за его спиной…
Кусочек Луны, блёстки звёзд. Вечная ночь космоса, разбавленная огоньками, мерцающими на сложной рукотворной конструкции, поднимающейся с поверхности естественного спутника Земли на орбиту. Лунная станция, вожделенный поколениями космический дом, воплощённые в металле мечты, причём все сразу: завод по переработке реголита на поверхности и орбитальный лифт, связавший месторождение с космическим доком, принимающим корабли с Земли. И это не самое удивительное.
Конечно же нам показывали коллаж. Наверное, у кого-нибудь на рабочем столе уже есть такой – я так точно себе поставлю. На переднем плане, закрывая собой фермы космической верфи, плыло вытянутое веретенообразное тело, обводами напоминающее кита.
Международная космическая станция «Юрий Гагарин».
Первый земной звездолёт.
- Как вы, должно быть знаете, - продолжал Митчелл, - проект «Заря», начатый космическими агентствами нашей страны, Индии и Китая предполагал постройку производственного комплекса на Луне со всей необходимой инфраструктурой, Полигон. К настоящему моменту Полигон построен и работает, посредством группировки наноспутников с комплексом обеспечена связь с задержкой в две-три миллисекунды, транспортное сообщение с комплексом обеспечивают четыре буксира типа «Зевс».
Это всё мы знали – из новостей, из блогов космонавтов, главное Митчелл только собирался сказать, и тишина в зале стояла – хоть ножом режь.
- Теперь, товарищи, я как Председатель Совета Главных конструкторов с гордостью хочу сказать, что проект выполнил свою задачу, - Митчелл оглянулся на экран, - десятки лет исследований, опытно-конструкторских разработок и испытаний дали свои плоды: нами, Роскосмосом, в сотрудничестве с Индийской организацией космических исследований и Китайским национальным космическим управлением при участии прочих стран, построена Международная космическая станция «Юрий Гагарин».
Он был похож на кита. Синего кита, как мне потом сказали, угольно-чёрное каплевидное тело с вытянутым конусом вместо китового хвоста - идеальная форма корпуса, позволившая оптимально скомпоновать жилые и технические отсеки...
- Звездолёт, - кивнул Митчелл кому-то с первого ряда. – Мы не любим его так называть, но по сути это звездолёт. Станция проходит последние проверки, всё идёт очень непросто, но в график мы укладываемся и сейчас нам нужен экипаж.
В зал будто бомбу кинули: сотня с лишним человек разом загалдели что-то своё. Я, помниться, тоже сказал, что-то бессвязное и счастливое. Это же как Первый отряд, не меньше!..
- Я прошу внимания, - поднял руку Митчелл, - не хотелось быть неправильно понятым: к настоящему времени мы укомплектовали два экипажа. Но опыт работы с космической техникой подсказывает, что любую систему желательно не дублировать, а троировать, поэтому мы пригласили вас, сто двадцать три человека, чтобы выбрать троих, двух пилотов и системного оператора корабля.
Опять тишина.
- Сейчас вам подскажут маршрут на медкомиссию, - сказал Митчелл, - я думаю, со сканером быстро управимся. И… я желаю всем нам успеха.
Он улыбнулся.
Мы все, все сто двадцать три человека встали. Стены вздрогнули от аплодисментов – и я сбивал ладоши вместе со всеми, потому что это было… Это было… Не передать вам, как это было здорово. Даже зная, что через медсканер пройдут единицы, что эта встреча с Главным конструктором «Зари» единственное, что позволило тебе прикоснуться к величайшему со времён Гагаринской Р-1 проекту в истории человечества, всё равно это было здорово.
Но так думали не все.
- Митчелл Иванович! – громогласно воззвали с первого ряда.
- Да-да, слушаю, - Главный глянул на вопрошающего.
- Трое – хорошо, понятно, - паренёк невысокого роста поднялся со стула. Голосина у него был… не по росту. – А остальным восвояси?
Все аж замерли от такого святотатства.
- Раньше отбор был из десяти, а то и пятнадцати тысяч, - улыбнулся Митчелл. – Но вы не беспокойтесь, работы у нас много, найдём дело для всех. Не в космосе – так на грунте вакансии найдутся.
Парень одним движением оказался около трибуны и принялся трясти руку Главного. Остальные зашевелились, задвигались, вставая с кресел, двигаясь к выходу, что-то обсуждая полушёпотом.
Медициной Звёздного городка нас пугали в училище. Мол, вот шляетесь вы в свободное время по городу, приключений ищете – врачи бы нашли на вас управу… Мы не слушали – молодые были.
Ничего страшного на первый взгляд: засветилась рамка медицинского сканера и я будто бы завис в круге света, из-за которого время от времени прилетали команды: «Откройте рот, пожалуйста. Шире. Спасибо», - или: «Поднимите руки. Хорошо, правую опустить. Левую». Пятнадцать минут – свет погас.
- Пожалуйста, одевайтесь, - кивнул мне благообразного вида доктор. – Ждите в коридоре.
- …Ну как? – пробасил тот парнишка, что ручкался с Главным, едва только я вышел в коридор.
- Ну… не знаю, - пожал плечами. – Сказали ждать.
- Всем так говорят, - парень поник головой.
- А ты что так дёргаешься? – спросил его стоявший рядом молодой человек.
Высокий, рыжий, он выделялся среди всех нас военной выправкой.
- Не знаю, - признался парень и протянул мне руку: - Юра.
- Миша.
- Ринат, - сказал рыжий.
- Ты с Казани поди, - прищурился Юра.
- Почему сразу с Казани? – улыбнулся Ринат. – С Елабуги.
- А, тоже знаю, - кивнул Юра в ответ. – Ну и что думаем?
- Насчёт? – переспросил я.
- Ну это, - он махнул рукой в сторону двери.
- Как по мне – уже побывать здесь круто, - сказал я.
- Ой, блин, - Юра сморщился, - так всю жизнь и будет – там побывал, да сям побывал, и ладно…
- А тебе как – сразу к Альфе Центавра маршрут? – улыбнулся Ринат.
- И кофейку, пжлста, - кивнул Юра.
- Треснешь, - подмигнул мне Ринат.
- Только моська залоснится, - хмыкнул Юра. – Всё, я пошёл. Пожелайте.
- Ни пуха.
- К чертям.
- Откуда сам? – спросил Ринат, едва за Юрой закрылась дверь.
- С Камчи, - ответил я и уточнил, видя недоумение в глазах собеседника: - Камчатка. Петропавловск-Камччатский.
- Лётчик?
- Ну это… Учился на лётчика, вторым сажали, но по факту техник.
- А, - кивнул Ринат. – Капсулы эти…
- Технический прогресс порушил карьеру, - я развёл руки.
- Понятно.
- А ты?
- Военный лётчик.
- Ого.
- Ну так вот…
- Секретный весь?
- Не без того. А сюда как попал? – поинтересовался сосед.
- Ну, приглашение прислали. Я, там, тесты проходил, заявления писал. Забыл уже, честно говоря. А тут в почту залез – а там приглашение.
- Что думаешь про комиссию?
Ринат явно беспокоился не меньше, чем я.
- Народу много, - я пожал плечами. – Я решил: пройду – хорошо, не пройду – ещё лучше.
- Да, да, - кивнул Ринат. – О, смотри, Юрец выполз. Похоже, досталось по первое число.
Юра и правда вышел взъерошенный, смотрит в сторону.
- Что там? – не удержался я.
- А, - пробасил Юра, - пятьдесят на пятьдесят говорят...
- Да всем так говорят, - Ринат потрепал его по макушке. – Держать хвост пистолетом, команда. Я пошёл – звёзды зовут.
- Зовут, – проворчал Юра. – Позвали тебя…
- Да брось, Юра, - хлопнул я по плечу товарища по… несчастью, что ли. – Тут у всех такие ж морды грустные.
- Правда? – улыбнулся напарник.
Мы пригнулись, будто под обстрелом и, зажимая рты, хихикали над своей участью. А что было – плакать?..
Так всё и пошло. Над длиннющей анкетой с вопросами типа «Верите ли вы в Бога?» мы ржали в голос:
- Тебя беспокоят половые вопросы? – Буа-га-га!..
Проба КУКа, центрифуга – типа, всё нипочём. Стыдно признаться, вели себя как подростки, только по коридорам не носились, но что было делать, когда что меня, что Юру, что Рината в любой день могли списать по совершеннейшей мелочи?..
А ребят списывали. Там ведь были парни с военных училищ, с МВТУ, с других вузов, сильнее, умнее нас и их отбраковывали, а мы держались. Помню, одного парнишку списали по подозрению на гепатит, он развыступался и начальник комиссии, Владилен Казимирович, как-то очень тихо сказал ему:
- Молодой человек, что вы себе позволяете? – парню хватило.
Кого-то подвели почки, кого-то, смешно сказать, зубы. Кто-то не прошёл аудиометрическую лабораторию - а я у себя в фирме мотор различал по звуку: будет полёт или покурим в этот раз. Своим не говорил, всё боялся, засмеют меня, желторотого.
Так втроём и прошли всю комиссию, все тесты.
Начальника медицинской комиссии Владилена Казимировича Бальцевича мы видели на каждом медосмотре. А вот мужчина, сидевший рядом с ним, был смутно знаком – в коридоре где-то видели?.. Видели где-то, а где – не вспомнишь.
- Что у нас, опять медосмотр какой? – вполголоса спросил Юра.
- А где все? – также вполголоса спросил Ринат, оглядываясь.
Дело в том, что кроме нас троих и двух мужчин за кафедрой никого не было. Так что зря они перешёптывались, могли в голос орать. Правда, тогда могут к психиатру отправить, тут строго с этим.
- У вас вопросы, молодые люди? – улыбнулся незнакомец.
- Никак нет, - принялся было Ринат, но Юра его перебил:
- У нас одни вопросы. Например, почему мы здесь? Где остальные?
- Вы отобраны в качестве третьего экипажа для МКС «Юрий Гагарин», - кивнул ему начальник комиссии.
- А остальные? – спросил Ринат, ошарашенный не меньше нашего.
- У остальных всё хорошо. Как вам должно быть говорили, в Межкосмосе полно вакансий для ребят, готовых связать свою жизнь с космосом.
- Но там же ребята… Ну Ермолаев, например. Он же кандидатскую писал по кварковым полям… - не унимался Ринат. – А мы в полях не больно-то…
- Я вообще тесты по физике завалил, - брякнул я.
Я и правда их завалил, чего там…
- Провалился полностью, - подтвердил Владилен Казимирович, заглянув в какие-то бумаги перед собой.
- Владилен, дай я, - попросил незнакомец и, дождавшись утвердительного кивка доктора, сказал: - Вы с самого начала держались вместе. Фактически, сейчас у нас есть экипаж, которому не придётся проходить тест на психологическую совместимость. Это важно.
- А вы не могли бы представиться, - попросил Юра.
- Сергей Сергеевич Вашкин, заместитель Главного конструктора проекта «Заря», - представился мужчина.
- То есть, мы готовимся к старту как нормальный экипаж? – кажется, Юра так и не мог поверить в происходящее.
- Да, в качестве экипажа-дублёра, - подтвердил Сергей Сергеевич. – Это значит, к сожалению, что вы готовитесь к полёту, если что-то не получится у основного экипажа и экипажа-дублёра… э-э… основного дублирующего экипажа. Но работа для вас найдётся в любом случае, да и «Гагарин» не будет единственным таким кораблём. Ну, не должен он быть единственным.
Последние слова он произнёс уже не так уверенно.
- А когда мы увидим команду? – спросил Юра.
- А вот они, - Сергей Сергеевич кивнул на дверь, через которую один за другим уже входили основной и дублирующий экипажи.
Четверо парней: два азиата, один низенький и коренастый, другой высокий, стройный, с папочкой планшетного компьютера под мышкой – китайцы или японцы. Выходец из Индии в чалме, смотревшейся несколько экстравагантно в сочетании с комбинезоном. Среднего росточка плечистый паренёк, веснушчатый, курносый – Рязань немытая. И две девчонки: одна невысокая, чёрная как смоль уроженка Африканского континента, а другая…
Я почувствовал, как лезут глаза на лоб: рядом с негритяночкой, звонко смеясь какой-то шутке, шла Вика.
- Миша, - Ринат потянул меня обратно на сиденье.
Я встал, оказывается.
- Мишутка, ты заболел? – поинтересовался Юра.
Она… Она… Она…
А я-то распушил перья: да я лётчик, да я космонавт…
Полюбила лётчика, думала летает.
Серебристый комбинезон подчёркивал точёную фигурку моей… моей Вики. Красные капельки серёжек… Она подстриглась! Коротенькая стрижка, только чёлка свисает на лоб, всё, что позволено космонавтам, серёжки эти, да та самая улыбка, ради которой я чуть было не позабыл про всю Вселенную.
Я сел. Вика мельком глянула на меня, усевшись на переднем ряду вместе с подругой.
- Приветствую, экипаж, - улыбнулся Сергей Сергеевич. – Ну как, отдохнули?
Ребята загалдели на разные голоса, что, мол всё прекрасно.
- Оторвались по полной, - брякнул Юрец.
- Вот и хорошо, - улыбнулся заместитель Главного. – Значит, все готовы к работе, можно начинать…
