Глава 1
Глава 5
***
В небольшом помещении возникла гробовая тишина, заполнившая собою каждый квадратный сантиметр, возникшая от столь неоднозначной реакции, и от куда более странных слов Викара. Габриэль терялся в догадках: радоваться ли ему их спасению — если они и вправду спаслись –, или же волноваться о том, чего он не знает, в отличие от капитана, сидящего полубоком на скамье, облокотившись головой на холодную обшивку шаттла. Как только они взошли на борт и за ними закрылась дверь, Габриэль почувствовал себя в безопасности, особенно после фазового сдвига, перенёсшего их с корабля, но после таких высказываний это тёплое чувство постепенно стало рушиться у основания, теряя твёрдость фундамента и рискуя окончательно развалить это ощущение спасения.
— Капитан… Ч-что Вы т-такое говорите?.. — слегка заикаясь пробормотал спустя десять минут молчания Габриэль, немного наклонившись вперёд. — Мы же с Вами сбежали… Выбрались из этого чёртового ада! — рявкнул он, ударив кулаком правой руки по стенке.
— Скажите, Филант, вы увлекаетесь статистикой?
Габриэль столь сильно опешил от такого странного вопроса, что весь его пыл моментально куда-то стушевался. Его мыслительные шестерёнки со скрипом пытались понять, каким боком тут вообще статистика, абсолютно не связанная с их ситуацией… По крайней мере так считал Габриэль. И как реагировать на такой вопрос, ему тоже было непонятно, но капитан и не ждал ответа, а просто продолжил свою речь:
— Вот я, каюсь, немного увлекаюсь статистикой. Так, по мелочи, но всё же… Знали ли Вы, что в один момент, лет, наверное, пятнадцать назад, поднимался вопрос о том, чтобы полностью убрать расходы на создание, производство и размещение спасательных шаттлов на кораблях?
— Зачем?! — недоумевая не-то что от вопроса, а скорее даже самом факте его поднятия на обсуждение.
— Вот тут-то и зарыта главная наша с Вами проблема! — воскликнул Викар, подняв палец левой руки вверх. — Были проведены некие исследования, которые показали, что чисто факт присутствия на судне шаттлов благоприятно сказывается на ментальном состоянии экипажа. Одна лишь мысль о том, что в случае беды у них будет шанс на спасение… «греет душу», так сказать. Отсутствие же оной показало, что у экипажа поднимается уровень стресса, постепенно скатываясь в психоз, особенно в долгосрочных смещениях, где на достижение необходимой фазы порой требуется потратить более дня. Что уж говорить о куда более длительных экспедициях? Именно благодаря этим исследованиям решение о прекращении снабжения кораблей шаттлами и отклонили.
— И… к чему всё это сейчас? — поинтересовался Габриэль, пытаясь найти хоть какие-то зацепки между их положением и рассказом собеседника. — Почему вообще их хотели убрать? Да и где связь между этим, статистикой и нашей ситуацией?..
— Статистика — интересная вещь. Благодаря ей можно понять, имеет ли смысл то или другое, а также сколько нужно на это или это. Но самое важное — можно построить прогноз и определить дальнейшие действия… Знаете, сколько я уже служу на флоте? Наверное, знаете, или же, даже если не помните, то примерно понимаете. Двадцать девять лет! И это если не учитывать два года учебки, в которую я пошёл сразу после своего восемнадцатилетия. Ну так вот, к чему это я. За все эти, будем считать, тридцать один год я ни разу не видел или слышал, чтобы спасли хоть кого-то на шаттле или же просто нашли его… За всё время моей службы… За почти все тридцать два года! И ведь это не скрываемые данные, но о них просто не говорят, ведь иначе эта пилюля плацебо просто потеряет свой эффект.
— То есть Вы хотите сказать, что… — у Габриэля встал ком в горле, отчего он не смог договорить свою фразу, но оба понимали всё и без слов.
— Да… Мы трупы…
— Но! — вскрикнул вскочивший на ноги Габриэль, в то время как внутри него рушилась последняя возведённая стена, так и не успевшая достроиться. — Мы можем пустить импульс Хоггса, и кто-нибудь нас найдёт!
— Я бы сказал, что это отличный план, если бы был на Вашем месте и не знал всех тонкостей, — невозмутимо отреагировал на это Викар, повесив нос. — Если мы пустим импульс Хоггса бесконтрольно, то «Призраки» найдут нас быстрее, чем какой-нибудь случайно проходящий близко к нашей фазе корабль. И если бы только в этом была проблема…
— Вы о чём?.. — сдержанно задал вопрос Габриэль в то время, как его ноги начали слегка дрожать.
— Если до исследований шаттлы поставлялись с полноценным импульсом, то после… они урезали траты, поставив оборудование меньшей мощности. Если говорить о цифрах, то раньше импульс мог доходить до десяти процентов фазовой разницы, что, конечно, тоже крайне мало, но сейчас… Если мне не изменяет память, то это где-то до полутора процентов разницы. Никто не окажется к нам столь близко… Никто…
Эти слова упали на Габриэля со столь небывалой силой, что он просто повалился на колени, при этом, возможно, даже разбив их от столь резкого падения. Для него это стало последней каплей, переполнившей и без того полный стакан носимой им тяжести… Его лицо лишилось каких-либо эмоций, оставив за собой лишь пустой взгляд в никуда. В итоге он просто повалился на пол и в позе креста улёгся, уставившись в потолок.
Викар выглядел не лучше. Полный печали и боли, он вновь прислонил голову к стенке, сидя полу-боком на скамье, закинув правую ногу на неё же.
Вновь нависла гробовая тишина, но их мысли теперь были пусты. Разум включил свой защитный механизм, пребывая в столь сильном стрессе, что уже банально не в силах выстаивать такой напор. Потеряв счёт времени, находясь в некой прострации, они очнулись лишь тогда, когда в животе Габриэля заурчало. К этому моменту они успели проголодаться.
Как ни в чём не бывало Викар встал и подошёл к дальней стенке от шлюза, после чего ударил кулаков в двадцати сантиметрах от главного пульта. Сразу же вслед за этим в месте удара образовалось отверстие, откуда капитан вытащил два пайка, один из которых кинул на грудь Габриэлю. Удивлённый такой картине, он приподнялся и, оперевшись одной рукой за спиной, взяв в другу руку паёк, зубами открыл его и начал с жадностью поглощать его укус за укусом.
— Так Вы знаете, что представляют из себя «Призраки»? — неожиданно задал вопрос Викар, осторожно открывая обоими руками упаковку пайка, и столь же аккуратно откусывая от него небольшой кусок.
— Нет, — закончив с трапезой ответил Габриэль, вновь повалившись на пол распластавшись, — по крайней мере мне об этом ничего не известно. Но… — он задумался на секунду, после чего задал крайне странный встречный вопрос: — вот скажите, Вы когда-нибудь задумывались, почему мы всю нашу жизнь живём в четырёх стенах, и ни в одной колонии, ни на одном корабле, да даже на этом чёртовом шаттле, нет окон наружу?
— Задумывался, как и любой другой, ещё с самого детства.
— И нашли в итоге ответ? — поинтересовался он, подняв руку вверх, словно пытаясь что-то ухватить перед собой ладонью.
— Для себя нашёл… Не знаю, правда, насколько оно состыкуется с реальной причиной, но… — Викар задумался, облокотившись назад с закрытыми глазами: — Если долго вглядываться во тьму, то она начнёт смотреть в тебя. Я бы ответил так на этот вопрос.
— Неужели Вы воочию наблюдали Всебытие, капитан? — ответ столь сильно удивил Габриэля, что он даже привстал, опёршись руками об пол.
— Было дело… И нет, не как все эти чистильщики, устраняющие мелкие пробоины, — гордо пояснил он, будто это являлось каким-то достижением, но в душе ему хотелось забыть тот день и момент, когда его глаза лицезрели Всебытие во всей его красе.
— И Вы на самом деле правы, так как лишь малый процент встречается со Всебытием, да ещё остаётся живым после этого и здоровым… И всё же, как этот «разговор» наедине произошёл у Вас? Что Вы увидели во Всебытие, когда оно смотрело на Вас?
— Честно говоря, я бы не хотел говорить на эту тему…
— И всё же я настаиваю, капитан!
— В таком случае только при одном условии, — твёрдо ответил Викар, серьёзно посмотрев на собеседника, — Вы ответите на мой вопрос после этого, без всяких увиливаний.
— По рукам!
— Тогда начну. Это случилось на втором году моего обучения, в году эдак, если не изменяет память, восемьдесят втором. Буквально пара месяцев прошло с того момента, как мне исполнилось девятнадцать… Наш курс отправлялся на практику в двадцати процентах фазовой разницы от станции в плюс. Стандартная процедура, собственно говоря, в которой мы узнаём базовые вещи, с которыми столкнёмся на службе. Всё началось где-то на пятнадцати процентах… Я шёл по коридору, когда раздалась сирена…
* * *
Молодого Ноэля обуздала паника, стоило завопить сирене, сменившей белое освещение на красное. Пока он пытался вспомнить порядок действий при таких ситуациях, который благополучно был прочитан через строчку, один из офицеров, бегущих ему на встречу, схватил его за плечи и, тормоша, пытался привести в чувства.
— Курсант! Не время зевать! — наконец-то расслышал Ноэль, сместив фокус с сирены.
— Что… Что происходит? — вопросил он, сразу же предположив наихудший сценарий из всех возможных: — «Призраки»?!
— Да! Срочно беги с этим рядовым в артиллерийскую! — молодой курсант наконец-то приметил за спиной офицера, такого же рассеянного военного, чуть старше него и, как он предположил, только окончившего обучение. — Поможешь ему с загрузкой боеприпасов в орудия!
С этими словами офицер рванул с места и скрылся за углом коридора, оставив двух молодцов с потерянными лицами. И лишь когда по общей связи передали: «Боевая готовность!», они сорвались вслед и побежали к боеприпасам. И всё происходящее казалось каким-то нереальным, да настолько, что оба в глубине души надеялись на всего лишь новую практическую программу.
— Но здесь ведь не может быть «Призраков»… — сорвалось с уст Ноэля, да столь громко, что рядовой услышал это даже сквозь вой сирены.
— Вот именно! — поддержал он его, добавив: — Их тут никогда не водилось! Да и наша линия обороны давно засекла бы и уничтожила их!
— Но если это всё взаправду, то раз они тут… Что с обороной? — задался вопросом молодой курсант и тотчас пожалел об этом.
Добежав до огромной толстой двери, за которой располагался один из орудийных отсеков со снарядами, они, с трудом открыв дверь, ввалились внутрь и стали судорожно осматриваться. В отличие от последнего — шестого — поколения кораблей, пятое и четвёртое — их судно являлось последним из этого списка — поколения всё ещё использовали ручную зарядку орудий. В комнате глубиной шесть метров и шириной в четыре справа лежали овальные продолговатые тяжёлые боеприпасы, наполненные, как знал из лекций Ноэль, особым засекреченным веществом. Используя специальную каталку, они перетаскивали снаряд за снарядом на специальную ленту в правой части комнаты, которая транспортировала их в специальную камеру.
При каждом производимом выстреле юноши слышали глухой хлопок, вслед за которым следовал мгновенный писк. Не сбавляя темп, но лишь наращивая его, они старались всё делать максимально быстро, но, как известно, спешка ведёт к ошибкам…
Адреналин в их крови зашкаливал настолько, что грани времени для них стали размытыми. В один момент случилось то, чего ни при каких условиях не должно было произойти… Рядовой, перевозивший на тележке очередной боеприпас, споткнулся и повалился вместе со снарядом на пол. И будь всё, как должно, ничего такого в этом не было бы, но юный военный увидел, как по корпусу снаряда пошла мелкими шагами трещина… Он знал, что это не к добру. Вскочив на ноги, первым делом он, схватив ещё не осознавшего их положение Ноэля, вышвырнул кадета одним мощным рывком из комнаты, но сам не успел выбежать…
С ужасом в глазах, Ноэль, а также стоящий в пяти метрах за его спиной двигающийся в их сторону офицер, наблюдали страшнейшую картину… Пространство рядом со снарядом быстро, но в то же время столь завораживающе и спокойно поглощалось белым шаром, не имеющим ни граней, ни каких-либо очертаний вырисовываемых светом. Со стороны она казалась обычной точкой на бумаге, но, в отличие от оной, эта фигура расширялась в трёхмерном измерении.
Расширяясь, оно достигло ноги рядового, не успевшего отбежать от эпицентра взрыва. Он отпрыгнул после этого, но часть его ноги… словно стёрли ластиком. Ни крови… ни боли… По крайней мере после этого он просто застыл на месте, смотря стеклянными глазами на Ноэля. Затем по его щекам пошли ручьи слёз, в то время как взрыв постепенно поглощал его плоть… Возможно он пытался что-то говорить, но кадет наблюдал лишь дрожащие губы.
Когда офицер дошёл до бедного кадета, Ноэль прочёл во взгляде страх и шок. С открытым ртом и нахмуренными бровями военный наблюдал за последними секундами жизни своего подчинённого, не зная, чего и делать… Ноэль понял, что не он единственный впервые такое наблюдает.
К тому моменту, когда расширение остановилось, белая точка поглотила половину комнаты с частью боеприпасов и бедного рядового. Двое оставшихся в живых свидетеля замерли в ожидании дальнейшего, не зная, чего и ждать. И в один момент Ноэль заметил что-то странное в этой белизне, какую-то маленькую чёрную точечку, постепенно увеличивающуюся в размере. Вслед за ней по всей площади этого кажущегося со сторону двумерного круга начали появляться ещё такие же чёрные точки, увеличивающиеся в размере. Достигнув определённого размера где-то диаметром в пять сантиметров, они все, словно слёзы, стали стекать вниз водопадом, постепенно окрашивая белизну своею чернотой. Смотря на это Ноэля не покидало какое-то странное и пугающее чувство внутри, словно он смотрел на всё… на Всебытие! И он точно понимал, что смотрит на неё…
Когда точка полностью сменила свой свет, она просто испарилась, оставив после себя огромные проплешины что в полу, что в ближайшей стене и потолке, да столь ровные, будто их сделали каким-то сверхточным механизмом.
***
–…Вот так я в первый и последний раз встретился лицом к лицу со Всебытием… — тяжко закончил свой рассказ Викар, — Я не могу утверждать на все сто процентов, но уверен где-то в глубине души, что я встретился с самим Всебытием, хоть и не могу объяснить произошедшее тогда.
Услышанный Габриэлем рассказ не на шутку воодушевил его, заставив даже ёкнуть сердце. Ему редко удавалось поговорить с кем-то на эту тему, за исключением владельцев Печати Права.
— Капитан, скажите, а Вы знаете, что представляет из себя Всебытие? — с опаской и глубокой надеждой поинтересовался он, сев напротив Викара.
— Да как-ж это не знать?! — удивился капитан, подняв брови, словно его спрашивают совсем уж детский вопрос. — Этому же учат ещё в начальной школе! Да и в названии уже сокрыт ответ! — подняв палец вверх, закрыв глаза, он начал читать лекцию возвышенным голосом, будто поучая какого-нибудь мальца и открывая тому сокровенную «истину», — Всебытие — это всё! Оно является всем, но для нас опасна по неизвестной нам причине! Встреча с ней сулит лишь смертью! — затем, открыв глаза, он добавил уже обычным голосом: — Так нас учили.
Габриэль усмехнулся, но скорее от печали и понимания, что его надежды всё же стоит оставить при себе. В глубине души он надеялся на разговор с равным по знаниям, но в то же время понимал, что ничего особого от военного — причём обыкновенного — ждать не стоит. Но, учитывая их положение, будет ли плохим открыть глаза тому, кто видит лишь часть «истины»?
— Знаете, капитан, пожалуй, в каком-то роде Вам повезло, — эти слова прозвучали для Викара крайне странными и настораживающими, — ведь то, что я вам поведаю, знают лишь немногие! Начну, пожалуй, с самого главного — со Всебытия. Да, в школе всех нас учат, что оно представляет из себя всеобъемлющее, но… это лишь часть правды! Реальность же состоит в том, что Всебытие — информационное пространство.
— В каком смысле? — недоумевающе вопросил капитан, вопросительно скривив лицо.
— Что ни есть в прямом, — решительно и без толики шутки в свои словах ответил Габриэль. Встав на ноги и начав ходить из стороны в сторону, он стал пояснять свои слова: — Причина, по которой у нас нет окон наружу как раз и является то, что снаружи ничего и нет! Мы живём, как бы то странно не звучало, в информации, которая, по своему определению, не имеет… объёма! — активно жестикулируя, продолжал он свою тираду. — Почему же вам об этом не говорят, наверняка думаете? Да потому, что это не объяснить! Вот и вся причина! Мы банально не в силах пояснить то, как мы вообще существуем в том, где не может существовать структурированная и стабильная форма жизни, так как в этом информационном пространстве всё перемешано и постоянно находится в движении! Но возникает вопрос о том, как же мы тогда существуем! И тут самая главная загадка и тайна, которые мы так и не поняли! Генераторы КО-бытия…
— Хотите сказать, что…
— Именно! — воскликнул возбуждённо Габриэль, повернувшись своим безумным лицом в сторону капитана, — Благодаря генераторам «Классического обычного бытия» мы сохраняем наш первозданный вид и имеем возможность как такого существования! Знаете, что Вы видели тогда, в прошлом, когда проходили своё обучение?
— Н-нет… — спутанно ответил Викар, пытаясь понять, не рехнулся ли его собеседник, и правда ли то, что он сейчас говорит.
— Боеголовки тоже не так просто! — Габриэль замер на месте и подпёр правой рукой подбородок, — Суть их работы состоит в том, чтобы… как я понимаю… В общем! Если проще говорить, то они разрушают структурную целостность информации, перемешивая её, так сказать. В итоге перемещая эти боеголовки к «Призракам», мы банально пересобираем информацию, из которой они состоят! — опустив руку, он вновь заходил ко комнате, на этот раз заложив руки за спиной. — Так вот, возвращаясь к тому, что же наблюдали Вы! Вероятно, в те времена эта технология была ещё не отточена, а значит оболочка боеголовки банально была деформирована, из-за чего обычное падение вызвало реакцию детонации. В этот момент вся находящаяся информация постепенно стала перемешиваться, стираясь для нас в привычном понимании того, что мы должны были бы видеть. Именно поэтому оно и не имеет объёма, так как то, что находится в этих боеголовках, блокирует работу генератора КО-бытия! Сначала информация, привычная нам стирается, а затем мы наблюдаем то, что из себя представляет пространство снаружи… Та тьма, которую вы увидели — и есть Всебытие!
Внезапно остановившись, Габриэль запрокинул голову и обхватил её обеими руками. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, затем медленно выпуская воздух из своих лёгких. Он наконец-то осознал, что причиной такого возбуждённого его поведения является их положение, при котором они являются заложниками тяжкого выбора, который так или иначе придётся сделать. Возможно, ему хотелось перед вероятной погибелью поделиться с кем-то тем, что он знал, точнее сказать тем, до чего дошёл его разум…
— Мистер Филант… — прервал образовавшуюся тишину пребывающий в недоумении капитан: — Это всё… официальные сведения?..
— Это… — Габриэль медленно повернулся в сторону капитана с приоткрытым ртом, словно призадумавшись, — К сожалению, пока что это лишь моё виденье… Понимаете, я на самом деле не являюсь учёным, как таковым, в отличие от других носителей Печати Права. Я являюсь исключением, и таких, как я, называют Ведомыми.
— Ведомые? Кем, или чем?
— Кем-то или чем-то, — с горькой улыбкой ответил он, отвернувшись. — Таких как я находят ещё в детском возрасте. Нас… берут под опеку и… обучают… Благодаря этому такие как я могут… «чувствовать».
— В каком смысле чувствовать? — удивился капитан.
— Это сложно объяснить, раз уж даже мои убеждения не удаётся донести до моих начальников… Что уж говорить о Вас? И прошу, не воспринимайте это как оскорбление.
Нависла неловкая тишина, в которой каждый забился в свой угол и опустился в глубокие думы. Капитан мельком бросал взгляд на Габриэля, размышляя над тем, что только что услышал. И больше он склонялся к мысли о том, что его пассажир является каким-то безумцем, завладевшим тем, что не должно было оказаться в его руках, но Печать Права… К его превеликому сожалению, она опровергала эту мысль. За последнее время на него вывалилось слишком много такого, от чего простой гражданский давно бы уже сломался и потянулся к рукоятке пистолета, чтобы вставить дуло себе в рот и спустить крючок в надежде более не очнуться… Нет! Викар прошёл через многое, и даже такое его не сломает! Так хотелось бы думать, но на деле же и он человек, а значит, и у него бывают тяжёлые периоды в жизни, последний из которых длится и по сей момент, начавшись тогда, когда он потерял свою семью…
Смотря на Габриэля, он видел частичное отражение себя, такого же сломанного жизнью человека, прошедшего через тонны отходов жизнедеятельности, но не сдающегося и продолжающего идти. Но, в отличие от него, этот молодой человек был готов сорваться в пропасть, чему, наверное, капитан и обрадовался бы.
Второй заложник ситуации, молодой, как он называл себя, Ведомый, владелец таинственной Печати Права, дающей небывалые возможности — так считали в народе –, постепенно утопал в пучине своих мыслей, пытаясь понять момент своей оплошности.
Капитану надоело всё это, поэтому он, неожиданно встав, решительным шагом направился к главной панели шаттла и, произведя простые махинации, пустил импульс Хоггса. Эти действия настолько удивили и напугали Габриэля, что он невольно вскочил с места разинув рот. Уставившись ошалевшими глазами на Викара, ему удалось выжать из себя всего одно слово:
— Зачем?..
— Для нас всё равно финал один, так чего его оттягивать? — меланхолично ответил капитан, смирившись и приняв их положение, в отличие от всё ещё сопротивляющегося «гостя».
— Но… — Габриэль хотел было возразить, но не нашёлся чего сказать. Вместо этого он плюхнулся на место и, облокотившись локтями о колени, свесил голову.
— И раз уж мы с Вами достигли договорённости не так давно, ответьте мне на один вопрос, но только честно… Зачем Вы на самом деле привели нас на эту колонию?
— Капитан, я же уже говорил, — тяжко вздохнув, ответил он, — Я всего лишь пытаюсь найти одного человека. В отличие от меня, она настоящий учёный, который…
— Так это всё же из-за женщины? — усмехнулся Викар, вскинув голову.
— Нет, не поймите превратно, капитан, у нас с ней не такие отношения, о которых Вы подумали. Я даже не решусь точно сказать, в каких мы с ней находимся, но она безусловно умнейшая женщина, которую мне приходилось встречать… И… с ней мне так спокойно…
— И Вы скажете, что не влюблены в неё? Какой идиот будет рисковать жизнью ради того, кто ему не важен?
— Всё сложнее, чем Вы думаете, капитан, — подняв голову, Габриэль уставился своими полными печали и грусти глазами прямо на своего собеседника, отчего тот даже смутился, осознав, что и вправду мало понимает, — Она крайне важна. Для всех. Поверьте.
Пока они вели беседу, каждые пять секунд сквозь их тела проходил тёплый импульс Хоггса, напоминая, что всё может окончиться в любую секунду. И, вместе с тем, каждая такая волна всё больше убивала в них надежду, развязывая меж тем их языки. Смысл что-либо скрывать постепенно исчезал. В иной ситуации они вряд ли бы вели столь откровенные разговоры и речи, но находясь на краю гибели, где каждый из них унёс бы услышанное с собой… Пожалуй, именно при таких обстоятельствах возможна истинная открытость души.
— Наверное, Вы правы, мистер Филант, — буркнул недовольный с себя Викар. — Я глубоко уважаю то, что Вы всеми силами пытаетесь найти дорогого Вам человека. Признаюсь Вам, я бы и сам хотел иметь силы в себе, чтобы беречь близких мне, но… Я всего лишь трус…
В момент образовавшейся полный тишины, в которой слышались лишь их вдохи и собственные биения сердец, в момент одного из импульсов, они почувствовали чужой, и секундою позже по связи раздался голос… Человеческий… Их услышали, их нашли!
— Шаттл с бортовым номером двести тридцать пять юнион, вы меня слышите? — раздалось по внутренним динамикам малого судна с экипажем в два человека.
— Говорит шаттл двести тридцать пять юнион, мы вас прекрасно слышим! — отозвался резко подскочивший к терминалу связи Викар.
— Говорит капитан судна «Райзен» Юхио Нэрос! Доложите свой статус!
— Меня зовут Ноэль Викар, капитан первого ранга! Мой корабль оказался под воздействием фазовой некротизации, и мы единственные выжившие!
— Фазовой некротизации?.. — удивлённо повторил Нэрос, а затем с усмешкой добавил: — А если серьёзно?
— К сожалению, мне сейчас не до шуток! — резко и в грубой форме ответил Викар.
От подобной реакции, особенно когда ты кого-то спасаешь, капитан судна «Райзен» опешил. Он решил отправить одного из своих людей для поиска в их локальной картотеке информации о личности спасаемых им.
— В таком случае Вам придётся подождать пока мои люди идентифицируют Вас, капитан Ноэль Викар, — раздражённо, но сдержанно ответил Нэрос, добавив напоследок: — И советую придумать объяснение вашего положения, вместо детских страшилок, называемые вами не шутками!
Что Викар, что Габриэль оба были несметно рады тому, что первыми их нашли не «Призраки», а люди, но то напряжение, которое им пришлось пережить, рушило их самоконтроль. Чаша капитана уже была переполнена, и он с трудом сдерживал свой гнев, копившийся с самого появления на его корабле незваного гостя, порушившего всё.
Инициативу взял в свои руки тот самый напрягающий «элемент» — Габриэль. Отодвинув за плечо капитана, смотрящего на него пронзающим насквозь взглядом, он обратился к их спасателям:
— Капитан Нэрос, если я правильно помню, то «Райзен» принадлежит концерну ТОА, так что инициализируйте протокол «Падение Феникса»!
Нэрос крайне сильно удивился услышанному, но так как Габриэль оказался прав, то позиция их спасителя моментально сменилась. Махнув рукой кому-то за кадром — всё это время они общались по видеосвязи –, он отдал приказ приготовить док, а сам меж тем с нахмуренными бровями вернулся к разговору:
— Я очень надеюсь, что Вы не просто знаете эти два слова… Отправляем вам последовательность фазовых разниц между вами и нашим доком. Мы вас встретим!
Викар слегка удивился произошедшему и столь резкому изменения поведения капитана Нэроса, но вместе с тем прекрасно понимал, что всё опять, скорее всего, крутится вокруг Печати Права…
Как только им пришли необходимые данные, он начал фазовое смещение. Буквально через две минуты их корабль появился в доке их спасителей…
Открывшаяся дверь пустила внутрь шаттла яркий ослепляющий свет, исходящий от направленных на них ружей солдат, стоящих в пяти метрах от входа и целившихся в них. Они подсвечивали чью-то чёрную фигуру.
Выйдя, Викар с Габриэлем увидели капитана Нэроса. Когда они подошли к нему чуть ближе, им было приказано остановиться, а затем один из солдат подошёл к ним с какой-то небольшой монолитной коробочкой чёрного цвета.
— Следуя протоколу, всё, что я могу и должен сказать, — начал Нэрос, указывая на коробку, — так попросить того, кто инициировал «Падение Феникса», следовать всем пунктам, предписанных данному протоколу.
Габриэль сделал шаг вперёд в сторону солдата и, сняв с шеи Печать Права, произнёс: «Габриэль Филант, Ведомый, особый отряд ТОА», а затем поднёс кулон над коробкой и отпустил его. Тот замер в воздухе, паря над ней, но, спустя секунду от неё начала отслаиваться чёрная краска, взлетая вверх и окружая кулон. В один момент Печать Права полностью оказалась окружена этой чёрной субстанцией, образовавшей своего рода шар.
Нависла гробовая тишина… Все напряглись, кроме Викара, не знающего того, что сейчас происходило и почему всё столь сильно напряжены.
Чёрная субстанция неожиданно обвалилась и вновь окрасила собою коробочку, которую тотчас же унёс держащий её солдат, и все окружающие свободно выдохнули, опустив оружия и уже в более спокойной и дружественно обстановке загалдели.
Капитан Нэрос протянул руку Габриэлю, на что тот ответил взаимно.
— Добро пожаловать на борт «Райзен», мистер Филант! — дружелюбно поприветствовал своих гостей капитан корабля, — Никаких объяснений мы требовать не имеем права, так что чем можем быть любезны?
— Штаб… — тяжело проговорил ослабевший Габриэль.
— Конечно! Мы подготовим для вас отдельные комнаты, сможете отдохнуть, но… разрешите поинтересоваться? — поинтересовался он с горящими глазами.
— Слушаю.
— Неужели Вы и вправду оказались под воздействием фазовой некротизации? Неужели Вы, Мистер Филант, нашли доказательства её существования?
Это были вопросы того, кто что-то знал, как смекнул Викар, но вместо ответа на них все услышали лишь тяжёлый выдох вопрошаемого, который тяжело положил руку на плечо спрашивающего. Всем всё стало ясно и, не доставляя более неудобств, спасённых отвели по каютам для дальнейшего отдыха. Всё, что напоследок услышал Викар так то, что их путь займёт полторы недели.
Всё то время, что они находились в дороге, каждый из них заперся в своей каюте и погрузился в тяжкие думы. Не выходя, а, тем более, не встречаясь друг с другом, перед ними стоял тяжёлый вопрос — что дальше?..
Капитан Викар думал над тем, как ему предстоит пройти семьи всех погибших под его командованием, пытаясь просить у них прощения. Ещё больше он задумывался над тем, что ему рассказал Габриэль в момент их общей слабости и упадка, когда было произнесено много лишнего.
Габриэль же, подходя к краю нервного срыва, пытался найти выход в сложившейся для него ситуации…
— Всей команде приготовиться к фазовому переходу в док штаба! — раздалось по громкой связи, из чего пассажиры поняли, что достигли точки назначения.
[продолжение в комментариях]
