Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Глава 3. Борьба за жизнь начинается…

Лицо дальнобойщика было полностью измазано в крови. Да так обильно, что почти всё было красным как помидор. Но главным было даже не это. Изо рта мужчины, словно у какого-нибудь хищника торчал тонкий кусок плоти. А глаза. Такие же Ивернев уже видел у старичка-заправщика. Да только раньше он мог наблюдать их мельком, когда приподнимал на секунду веко несчастного. А теперь вот на него смотрели две иссиня-черных блестящих бездны. И при первой же встрече с ними, внутри Максима забилась в истерике птичка-мозгоклюйка. Ну не смотрят так, когда просят помощи. Взгляд тяжёлый, изучающий.

Инстинктивно Максим напрягся и обернулся на Танюшку. Она спряталась за стойкой с заправочными пистолетами, слегка высунулась, и только одним глазом испуганно смотрела на незнакомца.

Ивернев увидел, как по ступеньке тягача из распахнутой дверцы засочилась алая струйка. Он поднял глаза и отпрянул от неожиданности. Внутри кабины словно бы погулял какой-то огромный свирепый и кровожадный зверь. Шторки с внутренней стороны были заляпаны красными разводами. Сидения, приборная панель, руль: всё было покрыто обрывками одежды и какими-то ошмётками, о происхождении которых Максим даже не хотел догадываться. А на дальнем сидении располагалось то, что когда-то было кассиршей заправки. Понять это уже можно было только по яркому переднику работниц этой бензиновой сети. Водила же тем временем медленно и неуверенно двинулся в сторону Ивернева.

- Не подходи, мужик! – вытянув вперед руку в предостерегающем жесте, проговорил Максим и добавил. - Чтобы ты там не сделал, я тебе не враг. Не подходи, говорю!

Дальнобойщик даже и не думал останавливаться. Из его горла постоянно слышались какие-то бульканья и клокотания, похожие на урчание недовольного пса. Этот нечеловеческий звук вырывался через оскаленный рот. Лицо водителя замерло в ожесточённой маске, внушающей ужас. Максим замер на месте, не сводя глаз с лица мужика. Признаться, это было не так уж и сложно – черные зыркала манили и завораживали, сковывая движения и лишая воли. Пацаны в «газеле» прильнули к лобовому стеклу, застыв в немом ужасе и наблюдая за происходящим. Дальнобойщик нелепо и как-то ломано качнулся, слегка споткнулся и, немного раскачиваясь, пошел на Максима.

- Стой! – вытянул руку вперёд Ивернев, пытаясь остановить мужика. - Слышишь? Стоять!

Дальнобойщик пёр вперед, словно совершенно не понимал человеческую речь. К слову был он в полтора раза шире в плечах, чем Максим. Учитывая, что Ивернев был не то, чтобы маленьким – метр восемьдесят пять имелось в наличии, то громила был довольно видным экземпляром. Максим на автомате зачем-то отметил про себя, что кольца на пальце у него не было ни одного. Никак познакомился с кассиршей на остановке и пригласил поболтать по душам к себе в кабину. А может и ещё чего. Да только судя по тому зрелищу, что из себя представляло нутро тягача, женщину постигла незавидная участь.

Все эти мысли пронеслись фоном сами собой и Ивернев понял, что надо действовать. Дальше отступать нельзя – позади за наливным терминалом Танюшка. Даже если он схватит её и отбежит дальше – мужик тогда будет близко к мальцам в микроавтобусе. А он итак уже пару раз оглянулся на них, но решил сосредоточиться на взрослом противнике.

Прикинув быстро всё это в уме, Максим понял – надо сокращать дистанцию и выключать водилу. Двигается он медленно и словно под чем-то. И вдобавок пока что неуклюж. Кто знает, что будет, если он очухается и начнет бегать как ошпаренный за ними по заправке. Пора кончать этот театр абсурда, происходящий вокруг.

Ивернев резко подался вперед, сделав широкий подскакивающий шаг, одновременно с этим вскидывая руки вверх в стойку, будто для атаки. Он ожидал, что соперник хоть как-то инстинктивно среагирует и дёрнется, заслоняясь, но ничего не произошло. Тем временем вместо второго шага он резко выбросил ногу вперёд, нанося удар носком под колено дальнобойщика. Благо двигался тот медленно и однообразно, и поэтому подловить его не представляло большой трудности.

Мужик грузно осел, припав на подкосившуюся ногу. Он ненадолго стал почти на четвереньки, не выпуская из виду Ивернева. Разве что ворчание стало намного злее и утробнее. Громила тут же принялся вставать на ноги, словно ему только что и не зарядили со всей дури под коленную чашечку.

Вот же двужильный! – подумал про себя Максим и тут же ринулся вперёд, желая сократить дистанцию и нанести удар до того, как преступник встанет на ноги. В том, что последний является именно таковым, у Ивернева сомнений уже не было, особенно после увиденного в кабине.

Он от души врезал боковым правым ударом в так удобно подставленную челюсть мужичка и, продолжая движение, раскрутил плечевой пояс в обратную сторону, вкладываясь в удар левой снизу вверх, добавляя в челюсть. К сожалению, абсолютно противореча демонстрируемой терпимости к побоям, дальнобойщик словно стоял на ватных ногах и поэтому от первого удара уже начал заваливаться как кукла. Из-за этого второй удар двоечки пошёл вскользь. Тем не менее, мужика развернуло вправо и его ноги немного скрестились. Левая потеряла опору, и Максим тут же следом вмазал ногой от души за несчастное левое колено, метя в сопряжение сгиба.

Дальнобойщик неуклюже взмахнул вперед подбитой ногой и рухнул набок, ударившись головой. Да так сильно, что Иверневу показалось, что он слышит хруст костей. Внутри всё похолодело. Это он что-то не рассчитал силы. Ожидал, что убийца хоть немного окажет сопротивление и будет стоять на ногах крепче. А тут на тебе – как будто инстинкты у человека напрочь отключили и он прет вперёд, невзирая на боль, и не пытаясь держать равновесие.

Вместо того, чтобы на автомате протянуть руки назад и спружинить себя в падении, как это обычно бывает, громила просто взял да и шлепнулся плашмя. И не мягко, а как спиленное дерево. А ведь видно, что и близко нокаута не было.

Да, дела! Так и на пятёрку минимум колонии строгого можно себе тут навоевать.

Максим начал искать по сторонам шланг или его подобие – надо бы связать этого буйного. Но тот вдруг выгнулся дугой и схватил Ивернева за ногу. Твердые пальцы обхватили плотно лодыжку и мужик начал тянуться к Максимовому кроссовку оскаленным ртом. Ивернев брезгливо поднял вторую ногу и нанёс удар в сочленение локтя одной из рук нападавшего, чтобы тот отпустил его ногу.

Не тут то было!

Ещё удар! Чуть не упал при этом. Дальнобойщик не реагировал. Да он что – из железа что ли сделан? Либо вообще боли не чувствует? Ивернев исступленно заколотил каблуком по лбу убийцы, отталкивая его от ноги. Причем делал это уже изо всех сил. Лицо мужика покрылось кровью из двух рассечений, но он не переставал ползти к обхваченной ноге.

В какой-то момент Максим уже не выдержал и заорал:

- Да отвали же ты, наконец! На!

Он резко поднял ногу, с силой согнув её в колене, собираясь впечатать каблук в голову мужика. У лежачих такие фиксированные удары нередко ломают рёбра. Поднял, зафиксировал, чётко и отрывисто дал от души по кости. Но тут лоб у мужика, как у быка – ему всё равно на повреждения. В эту секунду убийца вдруг резко рыкнул и подтянул к себе опорную ногу Ивернева. В итоге тот резко полетел назад, стараясь затормозить себя руками. Нога завершила удар, но из-за падения его траектория сместилась. Каблук впечатался в глаз нападавшего. И, к ужасу Максима, соперник лишь подтянулся на руках и навалился на его ступни.

Правую ногу пронзила резкая боль. Это мужик, похоже, окончательно слетел с катушек и со всей дури укусил Ивернева через штанину. Было такое ощущение, что он хотел оторвать кусок плоти вместе с клочком одежды. Из-за сжатых на икре зубов непрестанно доносилось угрожающее утробное клокотание.

Максим попытался вытянуть вторую ногу из-под туши дальнобойщика. Для этого ему пришлось изогнуться на бок, подтягивая к животу колено. Из-за этого пришлось приблизиться к морде нападавшего. Тот не переставая наблюдал чёрными глазами за Иверневым, и как только лицо парня стало ближе, вдруг дёрнулся, отпуская ногу и пытаясь бросить себя ближе к голове Максима. Или к горлу.

Точно! Хоть в чёрных глазах и не было хорошо видно зрачков, Ивернев абсолютно верно истрактовал этот недвумысленный бросок. Дальнобойщик стремился вцепиться ему в горло. Прямо как хищник. Рука нападающего скользнула по предплечью Максима. Ухватиться за шею не удалось, и мерзкие пальцы вцепились мёртвой хваткой чуть ниже локтя прямо в кожу.

Ивернев и сам зарычал от бешенства – нестриженные ногти мужика глубоко царапали ему руку, сдирая эпидермис и принося жгучую боль. Он перехватил запястье преступника и, быстро нащупав пальцы, попытался разжать их. В это же время он перевернулся на спину и начал методично забивать раз за разом каблук в глазницу дальнобойщика, превращая её в один сплошной синюшный подтёк.

А тот всё пёр вперед, словно совсем не ощущал боли. Любой даже тренированный человек уже ослабил бы напор после таких травм и повреждений, но этот и не думал сдаваться. При очередном ударе мужик подался вперед и попытался схватить Максима за ногу, которой он старался побольнее лягнуть нападающего. В итоге лишь наткнулся на подошву кроссовка, оставив на асфальте несколько зубов. Нос превратился всмятку, но дальнобойщик словно не почувствовал и этого удара. Вместо этого оставшиеся зубы снова с силой сомкнулись на икре Ивернева, заставив его буквально взвыть от боли и злости.

Максим быстро осмотрелся и увидел то, что ему нужно. Малый пожарный щит около заправочного автомата, выкрашенный яркой бордовой краской. А на нём небольшого размера багор с раздвоенным концом и тупым набалдашником. Ивернев сделал усилие и перевалился на живот, взревев от натуги. Он тут же начал подтягивать себя к щиту.

Челюсти убийцы соскользнули, разрывая и утягивая за собою ткань брюк. Ногти нападающего оставили глубокие борозды на ноге. Максим использовал эту заминку, чтобы рвануться ближе к заветном орудию. Но тут же стиснув зубы, зарычал снова, захлёбываясь брызнувшей слюной. И было отчего. Теперь мужик вцепился в уже расцарапанную икру, прокусывая кожу до крови. При этом заурчал так довольно, будто только этого и хотел. Запах крови явно заставил его двигаться бодрее и активнее. Вон как сдавил ногу и навалился на нее.

До щита оставался буквально метр.

В этот момент раздался отчаянный и тоненький визг, заставивший Ивернева похолодеть от ужаса. Он извернулся как уж и посмотрел назад. Танюшка выбежала из-за терминала, и теперь отчаянно тянула полоумного мужика за ботинок. При этом кричала во всю мощь, оглашая ультразвуком всю заправку и окрестности. Дальнобойщик слабо задергал ногой, пытаясь завернуть голову и понять - кто там прицепился к нему. Но интереса к ноге Максима не потерял – кровь струилась по его губам, и этот факт явно расставлял приоритеты в голове обезумевшего преступника. И все же хватка его ослабла.

У Ивернева всё сжалось внутри и, когда челюсти и пальцы громилы наконец на несколько секунд расслабились, он дернулся назад. Максим из последних сил рванул к щиту, до зубовного скрежета стискивая челюсти и плюя на адскую боль в раздираемой икре. Не тратя время на то, чтобы подняться, он ухватил багор и с размаху врезал заострённым отростком в щёку нападающему. Паралич мышц обеспечен. Как и адская боль. Но явно не для этого урода. Он лишь нелепо задёргал головой, пытаясь подмять щекой конец раздражающей его палки. Ему пришлось отпустить ногу Ивернева и теперь здоровяк нелепо разевал рот, вытягивая лицо в мерзкой и обезображенной маске конвульсий.

Максим вытащил зуб своего орудия и размахнулся им будто дротиком. Лежа это сделать было сложно, но он справился. Ивернев вонзил острый конец в рот нападающего и изогнулся насколько это возможно, добавляя подошвой ботинка в тупой противоположный конец короткого багра. В горле мужика что-то хрустнуло и булькнуло. Металлический толстый стержень зашёл глубже, прорывая мягкие ткани и круша всё вокруг.

Руки дальнобойщика наконец-то разжались, и Ивернев тут же перекатился в сторону, игнорируя боль в ноге. Он наклонился и с натугой вытянул багор из горла нападавшего. Затем быстро приземлился на спину барахтающегося громилы и закрыл собою вид от Танюшки и ребят в машине. Размахнулся и ударил по затылку мужика.

И тут произошло странное. Удар пришёлся на какую-то еле заметную шишку на затылке убийцы. Как только багор разбил её, она лопнула тоненькой кожицей, а мужик резко затих. Да так споро, будто только что несколько секунд назад и не казался универсальным солдатом, презирающим и боль, и любые побои.

Признаться, Максим уже приготовился к очень грязной работе, если громила не вырубится и от такого удара. А учитывая его полевой порог, который он демонстрировал до этого несколько минут – это было вполне возможно. А тут не пришлось даже наносить дополнительные удары. Дальнобойщик просто обмяк как мешок с картошкой, словно весь день и лежал так на асфальте до этого. Только ноги слегка подрагивали затухающими конвульсиями. Так продолжалось секунд десять, а затем и они прекратили свое движение. И всё. Никакой реакции. Чудеса, да и только.

Ивернев отбросил багор и тяжело выдохнул, запрокинув голову. Ногу раздирало так, словно там возились хирургическими ножницами без наркоза. В голове просто шум. Как радиопомехи – отходняки после неожиданного и дикого вброса адреналина. Да он такого и в бою не испытывал раньше. Да ещё и так неожиданно. Это не заправка, а какая-то декорация из плохого и мерзкого фильма ужасов.

Максим начал как в тумане вытаскивать ремень из брюк и связывать руки поверженного здоровяка. В себя его привели громкие всхлипывания Танюшки. Он обернулся как ужаленный и тут же расслабился. Опасности не было. Девочка села на корточки н раззявив рот, просто заревела, орошая комбинезончик горючими слезами. При взгляде на неё, Ивернева пронзила неожиданная мысль, и он поднял голову на микроавтобус. Оттуда на него смотрели три мальца. Лица бледные. Видно, что страху натерпелись. Но главное было не это.

Невзирая на больную икру, Ивернев вскочил на ноги и подбежал к задним дверям «газели». Буквально рванул их на себя. Вот он, голубчик. В отличие от своего товарища-каннибала, старичок лишь вяло дергался, привязанный к внутренней стойке дверцы. В том, что он был такой же обратившийся, как и его собрат по несчастью, Максим не сомневался. Глаза полностью чёрные. Урчит, как побитая голодная собака. А вот и ноздрями повёл. Чует кровь, хищник.

Ивернев не удержался и поднёс расцарапанную руку ближе к лицу заправщика. Тот втянул носом воздух и даже слабо дернулся к запястью Максима. Нет уж, дружок, погоди.

Ивернев скомандовал ребятам:

- Марш из машины. Успокойте Танюшку. Только заберите её и за «газелью» постойте. Не торчите посреди заправки.

Не хотелось ему, чтобы дети стояли рядом с распростёртым телом дальнобойщика. Оно вроде бы и на животе лежал мужик, и не видно было его разбитого напрочь лица, но всё же крови уже натекло изрядно. Не стоит на такое смотреть мальцам.

Мальчишки быстро и молча вылезли из микроавтобуса, понурившись. Оно и понятно. Тут любой струсит. Даже некоторые взрослые мужики с чуткой нервной системой могли бы в обморок бухнуться или оставить на земле остатки завтрака. Ну, или если уж совсем впечатлительные, то и медвежья болезнь могла бы настичь так, что потом не отстираешь брюки.

И всё же маленькая пигалица схватила убийцу за ботинок, а они нет. Понятное дело, что она это скорее инстинктивно. Да вон как сейчас сидит и ревёт на всю. И он даже не может её успокоить – надо было заниматься старичком. Ещё одно кровавое представление детишкам явно будет не на пользу. Они уже насмотрелись за последние пять минут такого, что не каждый увидит и в кино. И ничего зазорного в том, что сидели в машине все трое – нет. Максим посмотрел на урчащего заправщика и протянул:

- Ну и что с тобой делать?

Очевидно было, что убитый мужик и этот урчащий старичок – одной оперы певцы. Агрессия по отношению к людям – налицо. Просто первый более активный и успел полакомиться человечиной. В том, что вокруг гулял-бродил какой-то вирус, который вызывал немотивированную агрессию, у Ивернева уже не было сомнений. Успокаивал тот факт, что ни у него, ни у детей не наблюдалось никаких изменений не то, что во внешнем виде, но и в поведении.

На ум пришли сериалы и фильмы про зомби. Там тоже в результате какой-нибудь биологической напасти живые трупы начинали охотиться за людьми. И были, как правило, тупы и невероятно живучи. Вон, Максим смог угомонить дальнобойщика только когда ему полбашки проткнул, и какую-то маленькую шишку разнёс на голове. И до сих пор не знает – окончательно ли убил. Из-за этого и ремнём пришлось вязать руки. Связи нет, вокруг ни души. У него на шее дети. Пора прекращать играть в героя. Посмотрим реалиям в глаза – если бы он не возился с заправщиком – они бы уже ехали к городу в поисках помощи. Ну а если бы не пытался договориться с преступником, как ему казалось, и обезвредить его для правоохранительных органов – то и его нога была бы целехонька. Кстати о ноге, а вдруг эта гадость передается через укус. Ну было же такое в фильмах?

При этой мысли Ивернев похолодел. Он глянул на ребят, которые обступили ревущую девчушку. Андрей вон опустился на колени и слезы стоит ей вытирает. А не кинется ли теперь через полчаса Максим на них? Ой как не хотелось бы. Надо обеззаразить рану. Не факт, что поможет, но не помешает. И пора начать думать чётко и быстро. Пока что его мысли и действия разрознены. Но тут уж что поделать – не готовила его жизнь к такому.

Как там вбивали в учебке – в критической ситуации ты никогда не поднимешься до уровня своих ожиданий. Нет, куда там. Всегда упадёшь только до уровня своей подготовки. И вот к борьбе против неубиваемых и кровожадных биороботов Ивернева не готовили. Да и не мог он даже представить себе такое.

Все эти мысли текли в голове, когда Максим уже копался в аптечке, откручивая бутыль с антисептиком. Промыть место укуса. Где-то тут должны быть препараты против столбняка. Лишним не будет. Ивернев разыскал нужный минишприц с розовым колпачком и вскрыл его, вгоняя иглу в бедро. Кустарщина конечно, а не квалифицированная медицинская помощь, но для подобных условий сойдёт. Но руки всё равно дрожат – маловато уверенности, что поможет. После промывания залил укус медицинским клеем и замотал плотно бинтами. Раз эти мужики так реагируют на кровь, надо избавлять от этого запаха.

Максим критически осмотрел вырванный клок штанины. Пока пойдёт, но надо бы озаботить другой одеждой – зацепится где-нибудь и дальше пойдёт разрыв. Сейчас - некогда. Он снова обогнул «газель» и посмотрел на медленно ворочавшегося старичка. При виде Ивернева тот снова заурчал и показал зубы в свирепом оскале.

Теперь главный вопрос – лечится ли эта дрянь? Если да, то этого субчика ещё можно вытащить из такого состояния. Благо он никого не покалечил. Но это последний шаг Максима в роли матери-Терезы на этой заправке. И везти с собой заражённого заправщика он теперь не собирается. Оставит здесь и при случае сообщит сотрудникам правоохранительных органов. Но что-то ему подсказывает, что никто заниматься этим делом не станет.

- Извини, мужик, - тихо проговорил Ивернев, комкая тряпку в трубку.

Старичок лишь утробно проклокотал, услышав человеческую речь. Максим запихал импровизированный кляп в рот заправщику и начал вязать его щиколотки толстым буксировочным тросом. Таких тут было два - один старый и порванный, другой целый. Закончив с обратившимся старичком, Ивернев сел за руль и завёл двигатель – ещё не хватало тащить чудака на своем горбу.

Подкатив к дверям магазина, Максим снова заглушил мотор, обошёл свое авто и закинул заправщика с натугой на плечо. А затем понёс в маркет, пыхтя и чертыхаясь на ходу. Он сгрузил несчастного на пол около кассы и провёл кусок толстой веревки вокруг торчащей из пола трубы, уходящей на крышу. Затем проверил, крепко ли сделаны путы, и пошёл на улицу. Он подхватил брошенный пакет с едой и подошёл к ребятам.

- Держите.

- Мы не хотим есть, - протянул Вадик.

Лицо у него было бледное, как мел.

- Это про запас, - коротко сказал Ивернев, и добавил:

- Постойте пока ещё здесь. Я скоро.

- Хорошо, дядя Максим, - на этот раз уже с готовностью выдал Андрюшка.

Надо же, и куда делась развязная манера речи. Хотя оно и понятно – только что, считай, их от какого-то мужика – зомбака спасли. Ведь после Максима он бы обратил свой взор на детей. И старший это точно понимает – не дурак же.

Ивернев направился в сторону распластавшегося дальнобойщика. Присел над ним, пощупал пульс. Ноль целых, ноль десятых ударов в минуту. Готов. Нда, это он знатно его, конечно. Максим скривился, как от зубной боли. Ты поди докажи, что он за дело мужика приголубил по голове. Единственное что как-то спасает конкретно его ситуацию – останки кассирши в фуре. Если этот каннибал там порезвился в кабине, экспертиза докажет, что он убил несчастную. Но схватка с Иверневым – дело другое. И что-то внутри Максима подсказывало, что никаких разбирательств уже не будет.

Заправщик боя не видел. Но кто знает – вдруг оклемается от этого вируса и будет помнить – что, кто и где был рядом с ним. Ну не убирать же его из-за этого. Значит решено. Избавляться от убиенных, как бы этого не хотелось – не будем. Да и дети всё видели. Начнут их, не дай боже, таскать по судам свидетелями.

Максим наклонился и, стараясь не запачкаться, потащил за ноги дальнобойщика к кабине фуры. Около неё он бросил труп, решив передохнуть и заодно забрать багор. Вернувшись, он размахнулся и закинул свое «оружие» в канаву, видневшуюся неподалёку. А затем полез на приступку. Раз пошла такая пьянка, хотелось бы иметь в руках что-нибудь посерьезнее, чем металлическая палка.

Под сидением было пусто. За ним тоже. А вот в полке над головой в зажимах обнаружился небольшой укороченный дробовик на восемь патронов. Такие ещё иногда «сторожами» кличут. Из-за их довольно узкого использования. Точность аховая, но зато в ближнем бою или когда надо пугануть либо отбиться – шикарная вещь. Очень маневренная и удобная по габаритам. А, как известно, на безрыбье и рак - рыба.

Добычей стали ещё тридцать патронов к дробовику. Десяток из них – травматические, оставшиеся – мелкая дробь. Оно и понятно – садиться за случайное убийство по неосторожности водиле никак не хотелось. А отбиться – вполне себе хватает. Молодец мужик – в рейсы без оружия не катает. Точнее не катал. На некоторых трассах не так давно и сгрузить всё могли. А там кто виноват в том, что груз не доехал – бабушка надвое сказала. Или вдруг частником был мужик. Так тем более пригодится ствол – свои же кровные вложения защищаешь.

Ивернев осмотрел пульт управления фурой. Неплохо. Сцепка была не механическая и в управлении несложная. Спустя пару минут прицеп уже стоял отдельно от тягача. Затем Максим впихнул на своё законное место водителя и врубил зажигание. Поставил передачу разгона, зафиксировав педаль «режимом отдыха». Грузовик медленно пошёл в карман в двухстах метрах от заправки. Всё это время Ивернев стоя на приступке, посматривал назад, контролируя дорогу. Как-никак дети там в микроавтобусе.

Отведя тягач на достаточное расстояние, Ивернев отжал педаль газа и застопорил его. Всё. Да мало ли зачем грузовик отъехал. В настоящее время до разбирательства хотя бы не будет привлекать излишнее внимание. Теперь пять минут отдых и ходу отсюда. Дорога подозрительно была пуста. Оно и к лучшему. Это ответвление итак было всегда незагруженным. Только непонятно всё это. Неужто все сейчас как мыши по углам. Может вирус поразил многих?

Эта мысль не давала покоя закурившему Максиму. Двигаясь в сторону заправки, он прокручивал в голове возможные варианты событий. Если такой же гадостью заразились все, кто попал в туман… Да, зеленоватую дымку Ивернев выделил в своих мыслях особо, ведь всё началось именно с её появлением. Но он с детьми так и не приобрел чёрные глаза, и не кидается на других. Это тоже факт. А значит, действует эта гадость не на всех.

Мысли снова перескочили на думы о Карине. Как она там? Максим вздрогнул, представив, что девушка могла тоже сейчас лакомиться кем-нибудь из незадачливых соседей, или они ею.

Ладно. Пора в путь. Нужно добраться до людей и составить для себя понимание обстановки. И детей обиходить. А то не дело всё время таскать их за собой. Максим сделал последнюю затяжку и бросил окурок в лужицу на дороге. Он подошёл к микроавтобусу. Вся троица мальчишек молча сидела на приступке. Танюшка стояла около парапета и хлюпала носом.

Максим посмотрел на девчушку и вдруг опустился на колени, крепко обняв маленькое хрупкое тельце:

- Спасибо, солнышко. Ты мне очень помогла!

Девочка уткнулась в его плечо и, смотря куда-то в сторону в поле – затихла. Максим же был весь в своих мыслях. Ему вдруг вспомнился худой паренёк, который стоял около перевёрнутого в аварии авто. У него же ведь тоже были такие глаза. Ивернев мог поклясться, что теперь точно знал, что у ботаника тоже начинался процесс заражения. А значит, такое происходит, скорее всего, повсеместно вокруг.

Девочка вдруг постучала ладонью по спине Максима. Он слегка отстранился и вопросительно посмотрел на неё. Рука пальчиком показала в сторону поля за спиной у Ивернева...

Ссылки на главы в комментарии.

Голова гудела, словно в ней устроили бенефис лучшие солисты горлового пения Горного Алтая. С тем же эффектом — мутило, как от морской болезни.

Страшила еле оторвал лицо от мраморного крошева на земле, запоздало вспомнив рассказы Эгирэ про чудовище Баркорму, что силой разума способен давить волю целого народа, словно клопа стопой.

Мозг незатейливо подсказывал только пару вариантов продолжения встречи с могучей тварью — она их уничтожит или поработит. Но Баркорму не спешил.

Более того, произошло нечто странное. Мозгу полегчало, Страшиле удалось поднять глаза на нежданого встречного. Тот стоял столбом, изучая что-то за их спинами.

Обернувшись, командир сначала никого не увидел, но затем словно ветер снес утренний туман, а скорее всего, находящиеся под пологом маскировки позволили себя заметить.

Безликое существо среднего человеческого роста и комплекции в одеянии, напоминающем металлическую чешуйчатую броню, стояло грозным пугалом перед Баркорму. А за его спиной замерли три черных великана человеческой же формы тела, только каждый из них на голову превосходил высотою Баркорму. Их волчьи головы с рублеными чертами и красными круглыми горящими глазами так и жгли ненавистью противника. Каждый из черных великанов держал в руках наперевес по огромной шипастой палке, длинною с приличный телеграфный столб.

Эгирэ при виде подмоги пришла в себя, мгновенно сориентировалась и рванула за их спины по Лучу. И откуда только прыть взялась. Оттуда, развернувшись, ударила по чудовищу Огнельдом. Баркорму даже не стал отбивать, удар беспомощно погас на его броне.

Некоторое время противники стояли молча и без действий.

Затем арагма развернулась, бесстрашно подставляя свою спину врагам, и растворилась в воздухе.

Оставшиеся еще некоторое время продолжали стоять неподвижно, словно проверяя, точно ли Баркорму скрылся. Эгирэ присела, расплакавшись. Страшила с Крошем шумно выдохнули, расслабившись.

— Мое имя и функция — Часовой, — сообщило неожиданно мягким женским голосом безликое пугало в чешуйчатой броне. — Я Сверкающий разумом мир. Это мои Черные Костоломы.

Эгирэ привычно отчеканила свои умения, представившись Эгирэ арк Ци Бар. Крош со Страшилой обошлись указанием прозвищ, что ввергло в легкое недоумение их спутницу.

— Что вы забыли в этих мертвых местах, дорогие мои?

— Мы пришли помочь вам победить Врагов Мироздания! — степенно отвечала Эгирэ сразу за всех. Хотя Крош и Страшила желания связываться с арагмами вообще никогда не высказывали.

— Только что у вас был прекрасный шанс, дорогие мои, — саркастично отвечал Часовой.

— Отчего же вы им не воспользовались?

— Я попробовала! Но он нас испугался и ушел! — отвечала Эгирэ с гордостью. Страшила сразу вспомнил как-то оброненную Вахтером меткую характеристику девушки, мол, всем она хороша, вот только происходящее в реальности препарировалось ее прекрасной головушкой своеобразным, неизвестным науке способом. Ладно бы они сами не присутствовали при встрече с Баркорму.

— Он ушел, сообщив перед уходом «ваше время еще не пришло», — пояснил Часовой. — Ладно, хватит этих бесед. Пора эвакуироваться в более безопасное место. Кто знает, как быстро для них придет наше время. Следуйте за мной.

И они пошли. Пешком. Первым тропил дорогу Часовой, за ним двигались люди, замыкали процессию на удивление спорые и бесшумные громилы.

Откуда взялись белоснежные запутанные коридоры в этом обугленном черно-зеленом краю — непонятно. Но вопросы люди не задавали, спаслись от Баркорму и хорошо. Вскоре они вышли в большой зал, наполненный разными существами. Им навстречу поднялся Судьболом, которого люди знали, как циркача аграи куп саинги.

— Добро пожаловать в наш город, дорогие гости!

— Баркорму рядом, — кратко бросил Часовой. Среди собравшихся возникла суета — а там бегло можно было узнать уже знакомые морды баллотов, сабраммов и прочих причудливых тварей.

— Сюда ему не добраться, — успокоил народ Судьболом. Говорил он уверенно, уверенность передалась остальным.

— У нас много Черных Костоломов, каждый из них способен выйти один на один против нелюдима и победить его, — поддержал его Часовой. — Помимо наших собственных скромных сил.

— Нам куда? — шепотом спросил Страшила Судьболома, понимая, что он явно не тот куп саинги, за которого себя выдавал на Клесс-Ау. Мир кивнул на свободное местечко в углу. — Плюхайтесь там, не выгонять же теперь.

— Что-то кванги задерживаются. — сказал затем Судьболом озабоченно. Видимо, боялся, что тех перехватят и слопают арагмы.

— А их не будет, — отозвался кто-то из угла, где расположилась делегация аграи куп пеле. — Мы их представителей встретили по пути, они неуважительно вели себя на лунной трассе и пришлось их уничтожить. Давайте говорить без них.

— Прекрасное начало собранию, посвященному единению рас для общей цели! — скривился Судьболом. Аграи куп пеле, не поняв сарказма, радостно согласились. Для них любое действо, окропленное жертвой, считалось обреченным на успех.

— В общем, ваша задача проста до невозможности: стоять на орбите и пресекать любые попытки врагов прорваться сквозь вас. Левую часть сферы возьмут на себя баллоты. Центр будет за Большой Связью. Правый фланг в зоне ответственности аграи куп пеле. Пока идет подготовка, всех вас накрывает маскировка. Когда включатся усилители зова Искры Мироздания, маскировку снимем. Арагмы услышат его и устремятся к нам.

— Насколько и чем они опасны? — прозвучал вопрос со стороны представителей Большой Связи. От их лица присутствовали сабрамм, камм и ррам — старшие расы альянса.

— Три воплощенные арагмы — Урмур, Баркорму, Тетет. Урмур огромен, это космическая разумная рыба. Высасывает энергию из ближайших звезд, обращая ее в оружие. Нелюдим Баркорму подавляет волю низших рас, умеет проклинать, известно его Белое дыхание, но против Черных Костоломов, у которых ни воли, ни Речи Жизни, его умения ничего не стоят. И Тетет.

Здесь Судьболом остановился, взял паузу.

— Самая опасная арагма. Ее носитель из аграи куп пеле. Очень сильна, очень умна.

Он покопался пальцем в носу, пребывая при этом в легкой аристократической задумчивости. Затем продолжил.

— Арагмы сами по себе неуязвимы и, мы подозреваем, бессмертны. Нелюдимов и космических рыб больше не существует, как рас, поэтому, если убить их нынешних носителей, они попросту не найдут себе новых. С Тетет есть варианты, как понимаете, как и с четвертой арагмой, которая должна воплотиться в ком-то из Сверкающих разумом миров.

— К счастью, — продолжил его речь Часовой. — Накануне всей этой истории наши научные центры приблизились ко взлому Изнанки Вселенной. Там открывается, по нашему предположению, дверь в иную Вселенную. Поэтому план таков: мы заманиваем арагм в город, в специально созданную для них ловушку. Проходя сквозь вас, они должны существенно ослабнуть. А здесь мы их всех окончательно... уничтожаем... — здесь миры переглянулись меж собою, решая какой-то собственный вопрос. — Да, уничтожаем всех носителей, арагмы же выбрасываются прочь в Изнанку Вселенной.

Миры бегло дали понять, что с бойцов особого геройства не требуется: увидели арагм, как смогли, пальнули и можно смазывать пятки. Главное в этом деле — явить Мирозданию единство рас перед общей опасностью. А там уж, учитывая скромные боевые возможности сих рас, им лучше избежать схватки высших сил.

— У нас есть бойцы, желающие вызвать на поединок Тетет! — громко заявил представитель аграи куп пеле. — В общем, нас интересует только она, поскольку Тетет из нашего народа, она его позорит и потому должна принять смерть от руки представителя нашего народа!

Судьболом скривился, его желто-зеленые глаза выразили народную пословицу «дай бог вашему теляти волка забодати», но вслух осмотрительно не выразил сомнения в успехе поединщика.

— Собственно, если вы сумеете вызвать ее на поединок, и она отзовется, отчего же нет.  У сабрамм нет никаких пожеланий по Баркорму? Ведь нелюдимы в какой-то степени родственны вашему племени.

— Совершенно никаких, — отвечал представитель сабраммов. — Слишком далеко нелюдимы ушли от нас в изменениях Речи Жизни. Мы их не воспринимаем родственным племенем.

Еще несколько уточняющих вопросов и собрание начало расходиться.

Эгирэ увязалась с аграи куп пеле, попыталась и землян увлечь за собою, но те лишь пожелали ей удачи, решив выудить сабрамма. Впрочем, особо привлекать внимание и не потребовалось. Тот выпучился на них, как только они подошли и грозно рявкнул:

— Вы то какого хрена здесь делаете?!

Страшила с Крошем опешили. Для них все сабраммы были на одну наглую полукошачью морду, однако встретиться с такой удачей — наткнувшись на старого знакомого Заказчика — не чаяли.

Заказчик в свою очередь сразу вывалил на них кучу информации. Видать, наболело у гуманоида. Он поведал, что после показа порнухи летчиком и журналисткой миллиардам жителей миров Большой Связи и окружающим расам, разразился огромный скандал и внутри альянса, и на межзвездном уровне.

Чадова с его очкастой подружкой он от греха подальше постарался первым же рейсом отослать домой. Ему же самому пришлось отражать многочисленные чиновничьи атаки — от морализаторских инспекций, комиссионных проверок до дипломатических нот.

Баллоты сразу поставили в известность, что этот показ восприняли оскорблением и в качестве сатисфакции немедленно отхапали пару планет в пограничной с Большой Связью зоне.

Аграи куп пеле сообщили, что уважают мастерство в любом деле и в целом признают искусство исполнения сексуальных сцен участниками трансляции, однако за такое в следующий раз вызовут на поединок и режиссера-постановщика, и актеров. Поскольку секс — это личное.

Аграи куп саинги оскорбились, что Большая Связь вырывает у них монополию на поставки порнофильмов по всей Вселенной и потребовали раскрыть секреты поз на 3-ей и 7-й минутах трансляции, иначе это будет являться нарушением договора о передаче передовых технологий, торговле и сотрудничестве от третьего сокращения Голубой звезды.

В общем, руководство Большой Связи решило проштрафившегося ученого-разведчика выслать, куда не жалко. Как раз в этот момент отбирались желающие поучаствовать в рискованном походе на помощь Сверкающим разумом мирам — а риск для сабраммов считался делом неблагодарным. Потому в этот поход Заказчика и сунули за порноскандал.

— Слышь, Берлускони, — резко одернул горестно распинающегося Заказчика Страшила. — Мы понимаем твои горести, но и ты нас пойми: мы чужие на этом празднике жизни. Возвращай нас обратно на Землю!

Заказчик картинно осмотрелся вокруг.

— Что-то я тут такси не вижу!

— Но ты же как-то сюда долетел?

— У меня тут орбитальные бомбардировщики и ударные щитоносцы, ребята! Они по Вселенной не катают! — пояснил, как детям, Заказчик. 

— Ну и что? Мы не гордые, согласны и на орбитальный бомбардировщик! — настаивал Страшила.

Заказчик пробормотал, мол, что там объяснять тонкости космической техники тупоголовым землянам, которые робот-пылесос не отличат от кваенга. 

— Ладно, грузитесь на мой диск. Подниму на орбиту, придет грузовой транспорт с Большой Связи, с ним и отправлю на Землю.

Эгирэ же в это время удалось догнать делегацию аграи куп пеле, она окликнула Второго в роде Сей, Ринкея. Тот повернулся к ней, выслушал представление и просьбу дать ряд и место в боевых порядках.

— Эгирэ. Знакомое имя, — попытался вспомнить, где слышал его, Ринкей Сей. 

— Я сестра твоей достойной матери, Тейлитэ Ци, — зашла с козырей Эгирэ.

— Точно, — вспомнил Ринкей, холодно улыбнувшись. — Вызвавшей ее на поединок до смерти. Помню. Весьма сожалею, но список участников похода был оговорен заранее всеми родами. Если я включу лишнего бойца, это может быть невежливо по отношению к Совету родов.

Еще раз выразив сожаление, он пожелал Эгирэ хорошего дня, встал на Луч и растворился в воздухе.

Глава 61

Смерть им к лицу

- "Горизонты" это уважаемая транспортная компания имеющая свои филиалы в более чем семидесяти странах и почти пяти сотнях городов. Ежегодно нашей системой телепортов пользуются десятки тысяч пользователей и мы можем гордо заявить что на данный момент мы являемся самой безопасной транспортной компанией.
Миловидная девушка тараторила без умолку. Алексей тем временем заполнял бумаги. Система телепортов была дорогим, очень дорогим удовольствием и была не по карману большинству людей. Однако больше всего его напрягала необходимость приложить к прочим документам свой жетон мага. Обязательное правило для всех магов и чародеев, из за которого они крайне редко пользовались услугами коммерческих телепортов - ходили слухи, что владельцы сети "Горизонты" были способны отслеживать владельцев жетонов прошедших сканирование точно так же как и Уравнители. Неизвестно правда это или выдумка, но перспектива находиться под постоянным наблюдением была откровенно неприглядной. И все же выбора у Алексея не было. Он еще раз глянул в зеркало висевшее в просторном, светлом вестибюле.

Энтропия.
Глаза парня покрылись гнойным бельмом. Он видел потрескавшееся, пыльное зеркало висевшее на покрытой плесенью стене. В зеркале отражался он сам истощенный, больной насквозь... с петлей на шее. Веревка отходящая от шеи провисала почти до пояса, но второй ее конец все же уходил куда то наверх, далеко за пределы зеркала. Еще вчера вечером, когда он впервые увидел эту петлю, веревка провисала до пола.

Связи.
Да, угроза исходила из Самватаса. Несмотря на то что веревку эту он не видел иначе как Энтропией и не чувствовал, Змей не был склонен игнорировать знаки судьбы. Тем более, что Патрик, фамильяр Дилана... то есть Максима, хотя не суть важно. Патрик тоже видел эту веревку. Утром, во время завтрака...
- Тебе жить осталось примерно часов восемь еще. - сообщил паук утром.
- А кто это сделал?
- Я не гадалка, но предположу, что это был довольно сильный чародей. Слишком уверенное плетение для обычной порчи и излишне сложный подход для мага.
- Это можно снять?
- Сильный маг со сферой Основ или феечка среднего пошиба разобьет это плетение с полпинка. Чародей, в зависимости от уровня сил, может успеть, а может нет. Шаманы оборотней таким не занимаются, вампиры... ну разве что клан Тремер либо Цимисхи, однако намного приятнее сразу сдохнуть. Я сам таким не занимаюсь. У меня другая сфера интересов как бы.
- А Максим? - к горлу Алексея подкатил неприятный комок.
- Дилан псионик. Он эту херню твою даже не увидит. Его мать могла бы, но ее уже нет с нами. Умерла пару лет назад. Сестра... когда я ее видел последний раз, пятнадцать лет назад, она была занята отнюдь не спасением обездоленных убийц, так что я бы не рассчитывал на нее. Твой единственный выход сейчас это оказаться в Самватасе как можно быстрее и найти того кто наложил на тебя вот это вот.

- Прошу прощения, сударь?
Алексей чуть напрягся от неожиданности, однако пришел в себя.
- Да, вот, я все заполнил.
Девушка приняла бумаги из рук Алексея и бегло пробежала по ним глазами.
- Замечательно... итак, проезд за трех пассажиров...
- За двух. - скрипучим голосом отозвался Патрик, вылезая из рукава мальчика.
- Прошу прощения? - удивилась регистраторша.
- Он имеет в виду, что члены семьи ОБрайен не склонны платить за использование услуг собственной компании. - обворожительно улыбнулся Дилан.
- Семья ОБрайен? - девушка была в замешательстве.
- Позовите сюда менеджера, будьте так добры. - попросил нахал. - И на обратном пути захватите с собой стакан персикового сока.
- Ты что творишь? - прошептала в ужасе Таня.
- Прекрати акт выделения урины, Маруся. - хихикнул мальчик. - Все под контролем.
Менеджеру было за сорок, грузный мужчина в стандартном сине-белом балахоне работника Горизонтов.
- С кем имею честь?
- I am a legitimate heir of the O`Briens family. This familiar here is Patrick of the Elders. Here I claim my right for any service provided by the company. - на одном духу выпалил Дилан.
Менеджер знал авалонский на уровне "Привет, меня зовут", однако Патрика он узнал. Пятнадцать лет назад он уже видел этого паука на плече Искателя и не смог бы перепутать его ни с кем иным. Паук был семейным фамильяром семьи соучредителей Горизонтов, редким случаем когда фамильяр переживал своего хозяина. Никто другой не смог бы прийти с Патриком кроме как истинный ОБрайен.
- Я вас внимательно слушаю...
Полчаса спустя Алексей, Таня и Дилан заходили в портал. Дилан демонстративно потягивал из стакана персиковый сок.

Много лет назад.
Общежитие Академии допускало проживание студентов по три в комнате и никогда они не могли быть из одной Традиции чтобы не спровоцировать сегрегацию на «клановой» принадлежности. Вдобавок, на территории общежития Академии и во всех лекционных действовало постоянное поле Балбадина, что позволяло учащимся понимать друг друга вне зависимости от языка и таким образов нивелировалась вероятность сегрегации по национальному признаку. Единственные кто периодически пытался нарушить данное правило были выходцы из Горных Марок, впрочем, каждый раз когда кто либо из преподавателей замечал подобные поползновения, Факультет сферы Разума перенастраивали поле Балбадина, встраивая в него Вавилонский Протокол. Уже на следующий день горцы не понимали ни единого слова сказанного друг другом. В первый раз после применения данной меры страшно ругался декан Коуэн МакЛауд, чье занятие по владению холодным оружием было непонятно доброй трети его учащихся .
- Будем знакомы, Денис. – представился миловидный русоволосый парень подавая руку. Его новый сосед по общежитию оценивающе осмотрел говорящего после чего с видимым неудовольствием кончиками холеных пальцев коснулся ладони Дениса.
- Жорж «Граф» Ле Монт. Адепт Ордена Гермеса. Можете называть меня просто Жорж.
- Ааа... ты тот который странный. Это о тебе Йосс говорил. – понимающе закивал Денис. – А у меня прозвища пока нет.
Жорж искоса глянул на третью кровать.
- Вполне вероятно что он говорил обо мне. А почему у вас нет теневого имени?
- Потому что я пока еще ничего не сделал стоящего. – пожал плечами парень. - А, я еще хотел спросить, а почему ты всем выкаешь?
- Прошу прощения?
- Ты ко мне обращаешься на «Вы». – пояснил Денис. – А мы оба первокурсники.
- Возраст не имеет значения. – пожал плечами Жорж, поправляя кружевной манжет. – Я называю на ты лишь близких людей, которых не готов убить при небходимости. Для остальных хватит и вы.
- Ты типа так много людей убил? – рассмеялся Денис, однако смех застрял в его горле когда Жорж достал из кармана блокнот и предьявил семнадцать имен с описанием места, времени и обстоятельств.
- Практически все – на честном сертамене. В магии мне нет равных.
Денис не боялся этого странного хмыря из богатой семьи. Но ощущение чужеродности, нечеловеческой извращенности этого разума было некомфортным. Жоржу было семнадцать, самому Денису недавно исполнилось девятнадцать, а он о своем даре магии узнал только в прошлом месяце. Вербовщик из Небесного Хора рассказал Денису о Традиции, провел обряд инициации, после чего его отправили в Академию за счет Традиции.
- А я – живой Узел. – нашелся парень.
Жорж прищурился.
Основы.
Маг немедленно зажмурился чтобы не ослепнуть от сияния Квинтэссенции бьющей из Дениса мощным потоком.
- Живой Узел... они существуют.
Аватары магов даруют им возможность пользоваться сферами и плести заклинания из Квинтэссенции – сырой магической энергии, известной для разных Традиций как Кровь, эфир, виса, мана... множество имен для обозначения одного и того же. Все сущее состоит из Квинтэссенции сплетенной в различные узоры с помощью сфер. Время, Разум, Материя – все это лишь формы которые принимает Квинтэссенция и в этом виде она почти бесполезна для магов – для творения магии нужна сырая Квинтэссенция. Она редко встречается в сыром виде и именно потому она так ценна. В основном, источником Квинтэссенции являются Узлы – складки реальности в которых узоры вселенной разорваны либо сложены таким образом, что сырая энергия вытекает из трещин. В редчайших случаях Аватары магов были Живыми Узлами. Они сами вырабатывали необходимую энергию и такие маги никогда не чувствовали недостатка в силах чтобы сотворить заклинание.
- Весьма интересно. – согласился Жорж. – Даже жаль, что такой редкостный дар прозябает в... вас.
- А ты жопошник. – констатировал Денис, отворачиваясь от Жоржа и теряя к нему какой-либо интерес.

Соседи по комнате не разговаривали на протяжении последующих полугода. Жорж в общении не нуждался как в таковом, и пока Денис с Йоссом бегали по вечеринкам, он спокойно сидел в библиотеках и учился, время которое они тратили на девушек он тратил на упражнения в магии. Как то раз Йосс узнал от кого то с кафедры Жизни что Жорж в первый же месяц учебы добровольно прошел процедуру по... удалению мужских половых органов чтобы не отвлекаться от учебы. Этого хватило чтобы признать Герметиста полностью сумасшедшим и окончательно забыть о нем, тем более, что в общую комнату он приходил исключительно спать. И тем не менее, когда Денис увидел как поздним вечером Жоржа на тренировочном поле окружило полдюжины рослых горцев, он не смог пройти мимо.
- Что случилось? Что за кипишь?
- Иди мимо, чмошник, хуле тебе надо?
Разум Дениса выключился на этой фразе. Он пришел в себя когда декан Коуэн поднял его за шкирку в воздух. Правая щека Дениса была разорвана, левая рука висела плетью и сломанные ребра отзывались острой болью при каждом вдохе и все же он пытался дрыгаться чтобы ударить хоть кого-нибудь. Прежде чем он полностью осознал происходящее, он дважды ударил Коуэна в лицо, однако декан словно и не заметил этого.
- Лежачих не бьют. – пробасил Коуэн. – А ты их топчешь как петух курицу.
- Справедливости ради, декан Коуэн, я бы сравнил его с мамонтом.
Жорж выглядел не менее побитым чем Денис, он тяжело дышал, однако его глаза горели мрачным огнем решимости и его самообладание не изменило ему.
- Мамонт говоришь. Ну что же... значит Мамонт. – коротко хохотнул Коуэн. – Слушай сюда, ты ведь из Небесного Хора?
- Отпустите меня! – взбрыкнулся Денис.
- Эти, что на полу, они из Горных Марок, как и я. Боевые чародеи. Все они учатся на моей кафедре. А вы двое их избили. Понимаешь о чем я?
Денис с ненавистью посмотрел на Коуэна. Он знал что будет дальше. Шотландцы были известны своей сплоченностью.
- Ты с завтрашнего дня не учишься на факультативе Ораторского Искусства. Оставь это слюнтяям. Завтра в одиннадцать ты приходишь сюда и будешь заниматься уроками боя на холодном оружии. Потому что ты не хлюпик, как те что лежат на земле, а мужчина, ты Мамонт.
- Да кто ты такой чтобы решать за меня?! – взорвался Денис все еще висящий в воздухе, удерживаемый Коэуном за одежду как котенок за шкирку.
- Я Коуэн МакЛауд из клана МакЛаудов, Человек-Армия, Скала, Оплот Уилтшира, лучший воин десяти поколений! – голос Коуэна грохотал как раскаты грома. – А ты кто такой!?
- А я Мамонт! И ты не смеешь мне указывать что мне делать! – крикнул Денис в лицо декану. – И если я сам решу что мне это нужно, я приду сюда. А в приказном порядке – да иди ты в жопу со своими указаниями!
Коуэн гулко расхохотался и разжал ладонь. Денис не смог удержаться на ногах и едва не упал, но его перехватил Жорж.
- Увидимся завтра, воин. – прогремел Коуэн удаляясь.
- Ден, ты в порядке? – спросил Жорж поддерживая друга чтобы тот не упал.
- Жить буду. – выдохнул Денис поморщившись от боли в груди. – А хуле они вообще от тебя хотели?
- А я вчера вызвал на сертамен кого то из старшекурсников и победил.
- Зачем? – удивился Денис.
- Чтобы форму не терять. Так, идем ка на факультет Жизни, там тебя подлатают. – Жорж поудобнее перехватил Дениса.
- А потом в лавку Манефы.
- Зачем? – пришла очередь Жоржа удивляться.
- Куплю там меч. На занятие без своего оружия приходить как то стремно.
- Давай сделаем так. Меч тебе куплю я, и не спорь. У моей семьи денег более чем достаточно, а ты родом из нищей деревушки.
- Афонт это не нищая деревушка. – возмутился Денис.
Жорж закатил глаза.
- Уссура, ты живешь в Уссуре. Там все что не Нанев и Белый Камень это нищие деревушки, да и Белый Камень это просто очень дорогая деревня. Культура в Уссуре присутствует лишь в Наневе.
- Говорить поребрик и парадная это не вся культура Уссуры. – закипел Денис.
- Я говорил об Эрмитаже, а ты о нем даже не вспомнил. Говорю же, нищая деревушка...

***

Прошло уже несколько дней с тех пор как Жорж и Артем ушли "на пару часов" и так и не объявились. Анастасия не была склонна переживать за Жоржа, она слишком хорошо его знала, чтобы считать что ему грозит нечто серьезное. Однако подобное отношение ее возмутило, так что она решительно направила коней в сторону дома. Проехав часть пути, назад, на сей раз в обход владений гостеприимного Цимисха, она достигла границысо Скифарией и остановилась поздней ночью в лесу у крепко сбитого домика то ли лесника, то ли егеря. Главное - внутри были люди и хоть какой то уют. Анастасия постучалась в дверь хибары.

- Вечер добрый

Она подула на руки, потерла ладонями щеки. Было темно, холодно и неуютно. Кони послушно ждали впряженные в карету однако оставлять их в таком состоянии на ночь Анастасия не собиралась - она слишком сильно любила своих животных.- Кто там?

Дверь открылась. На пороге стоял мужчина с топором. Судя по бороде и суровому виду - все же лесник, а не егерь.

Анастасия выдала свою лучшую улыбку

- Не откажите бедной путнице в ночлеге? На улице совсем холодно и темно... Мороз ужас просто.

- Заходите. В такой мороз... а... - он посмотрел ей через плечо и увидел коней. - у меня нет такой конюшни.

- Ничего. - Она улыбнулась. - Я привяжу их к коновязи, Только... У Вас не будет случаем корма? Я заплачу, не переживайте...

- Сено есть, но будут ли такие кони кушать сено? Овса и пшеницы нет, уж извините.

- Будут, они все едят... - уверила его волшебница. - Спасибо вам.

Анастасия пошла распрягать коней. Привязав их к коновязи она достала из сумки пузырек, постучала по нему ноготком и капнула на принесенное лесником сено несколько капель. Сено набухло и зазеленело. Огонек, вожак коней Анастасии, одобрительно заржал. Анастасия похлопала по крупам коней. Взяла из кареты узелок с пожитками и пошла в дом. В домике лесника было совсем мало места. Кроме самого лесника там были его жена и дочь которой вряд ли было больше четырнадцати.

- Доброго Вам вечера. - Волшебница поклонилась домашним. - Благодарствую за кров и ночлег. Дозволите обогреть руки?

Она поставила к ногам узелок, стянула варежки.

- Конечно. - отозвался лесник. - А как барыня забрела сюда?

Анастасия вытянула руки к огню. Пошевелила пальцами. Себя она чувствовала брошенной. Ушла Рин. Потом ушли Жорж и Артем. Бросили ее посреди леса ни о чем не сказав. И если от Жоржа она ожидала чего угодно, он всегда был высокомерным мерзавцем, то вот уход Артема ее неприятно уколол, хотя она и понимала умом, что мальчику надо взрослеть. Только вот... Её все и всегда бросали. Начиная с Дилана...

- Да какая я барыня... - устало пробормотала она. - Домой мне надо...

Она задумалась, глядя на огонь. А ждали ли ее там кто-то? Ждала ли она кого-то? Или просто пыталась досуществовать до смерти.

За окном послышался стук копыт. Тренированный слух Анастасии уловил бряцание оружия. Она наклонила голову. Пальцы сами собой сжались. Искательница, хотя и бывшая, закрыла глаза, пытаясь уловить отголоски жизни или нежизни тех, кто приехал сюда в такой поздний час

- Людно тут у вас... - она слегка закашлялась от напряжения.

Жизнь, Связи.

Люди, живые. Шесть тел. И столько же коней. Она чуть перевела дух. Хотя вооруженные люди всегда люди, и ничего хорошего от них ждать не приходилось. Анастасия подошла к свертку, который оставила у двери, наклонилась к нему. Развязала один из узлов, и на пол будто случайно выпал один из мешочков, рассыпая семена.

- Ой, простите...

Она быстро спрятала мешочек, разметая семена по сторонам. Семена смешались с земляным полом. Она же подошла ближе к печи, села на узелок и занялась насущным. Ей хотелось согреться. И покоя. Однако этому не было суждено сбыться. Не сегодня. Дверь слетела с петель, выбитая мощным ударом. В хибару ворвались сразу трое мужчин уже держащих в руках оружие. Анастасия видела таких и знала что они делают. Взрослых мужчин убивают на месте, после чего всех женщин насилуют и уволакивают в такие места откуда не возвращаются. Зимой из них вполне могут сварить жаркое.

- Значит так, выходит...

Помрачнев, Анастасия, щелкнула пальцами.

Жизнь.

Из рассыпанных семян вверх взвились ростки бамбука.

- Был бы тут Жорж он бы сказал что-то вроде "Ты не пройдешь..."

Параллельно она складывала пальцы в знаки, выстраивая непроницаемую для проникновения в дом защиту. Простенько, но со вкусом.

Жизнь, Связи.

Украшения Анастасии теряли блеск, отдавая ей заложенную в них Квинтэссенцию, однако ее заклинания работали так как и были должны.Тела двух зашедших повисли на кольях. Единственный ставшийся оценил угрозу и кинулся с топором на Анастасию.

Он был слишком медленным. Ее пальцы закончили плетение, после чего она сорвала паутину, что висела в углу печи и бросила на нападавшего.

Материя.

Паутина в полете разраслась и спеленала последнего бандита. Он закричал - в тех местах, где нити касались кожи, они глубоко впились в дымящуюся от кислоты и яда плоть. Хозяин дома добил разбойника ударом топора. В левой руке мужчины блеснул револьвер.

- Снаружи еще трое. - коротко сказала Анастасия.

Она взяла горстку пепла от сгоревших дров. Бросила на пол.

Связи, Жизнь, Материя.

Пепел собрался в горки обозначающие людей. Это заклинание обычно требовало много времени, однако Анастасии было не впервой. Она плела заклинания параллельно думая. Револьвер - это очевидно было слишком дорогая вещь для лесника.

- Интересная игрушка... - заметила волшебница.

- Выменял у одного странного мужчины. - ответил лесник.

- На что выменял то?

Мысли сосредоточенно двигались. Револьвер который выменяли... бред, револьверы стоили как годовая зарплата лесника, что он мог предложить?

Анастасия закончила заклинание и усмехнулась. Она капнула маслянистой жидкостью из очередного пузырька на каждую из трех кучек пепла символизирующих нападавших.

Жизнь, Связи.

- Прах к праху, пепел к пеплу. Выгорая до тла...

Прошептала она, заставляя сердца врагов гнить.

Анастасия могла бы обойтись и без заклинания, однако так было легче и надежнее, а ей не хотелось рисковать - у нее оставалось не так много Квинтэссенции.

- И что за мужчина то?

Лесник, завороженно наблюдавший за ее действиями, с трудом выдавил из себя ответ

- На вяленое мясо.Не знаю я его. Встретил буквально сегодня - он шел по дороге, странный мужик.

- А чем именно он показался странным? - Анастасия внимательно наблюдала за происходящим снаружи с помощью Связей и Жизни. Гниение сердца работало не сразу, но она чувствовала первые результаты. - Кроме отдать дорогущее оружие за еду само собой.

Ей стало смешно. Заклинание подействовало на двух врагов, и оба умрут в течение десяти минут от острой сердечной недостаточности. Один же со всех ног помчался прочь. Отпускать врагов живыми было не в привычках Анастасии. Однако и сражаться с ним напрямую ей не особо хотелось. У сволочи была защита от магии. Не бог весть какая, но все же рабочая. Анастасия тоскливо вспомнила о красном вине и уютном камине дома. И все же нельзя оставлять врагов в живых. По крайней мере - не людей. Животные убегут от охотника и не вернутся, а вот люди возвращаются с подмогой.

- Вы можете одолжить оружие?

Анастасия пристально посмотрела на лесника и протянула руку

Она вспомнила уроки в Академии, где помимо магических искусств их обучали бою на мечах, а также давали базовые уроки по оружию Второго Царства. Огнестрельное оружие Анастасия любила и ценила, и была одной из лучших на курсе по меткости.

- А вы умеете?

- А вы?

Анастасия без дальнейших разговоров взяла револьвер, развернулась к двери, на ходу взводя курок и проведя ногтем по стволу. Протянув правую руку, она коснулась стеблей бамбука, на которые были нанизаны трупы мужчин.

Жизнь, Материя.

Бамбук осыпался горстью опилок.

- На выдохе...

Она вышла из избушки, подняла револьвер, прицелилась и плавно потянула спусковой крючок. Пуля устремилась вперед, в убегающую Жизнь, сокращая связями расстояние между стрелком и целью. На бандите сработал очередной магический охранный амулет. Пуля ушла по касательной в плечо, всадник вскрикнул, но не упал и ускорившись, скрылся за поворотом.

- Черт...

Анастасия сделала шаг веред, сокращая расстояние между собой и жертвой. Не полноценный телепорт, но старое доброе заклинание "Скороходы" - каждый шаг покрывал расстояние в несколько сот метров. Она давно не пользовалась им, так что пришлось повозиться и сделать несколько шагов в разные стороны, пока она не оказалась в непосредственной близости от бандита.

- Стой, стрелять буду!

Там же по дороге шел и какой то странный мужчина, словно не замечающий стук копыт лошади. Бандит на скаку выхватил топор и наклонился для удара. Неизвестно зачем ему это было надо, но он собирался раскроить череп незадачливого парня.

- Твою ж... -  Анастасия выстрелила во второй раз.

Вновь сработал защитный амулет отводящий снаряды и вместо головы, пуля ударила человека в правую лопатку. Не удержавшись в седле, подстреленный упал на путника.

- Да какого...  - Анастасия подобрала юбку и побежала вперед с твердым намереньем добить бандита.

Когда она подошла, путник вяло выбирался из под стонущего бандита.

- Осадки в виде полутрупов. У нас основательно испортилась погода.. - Он глянул на нее. - Добрый вечер.

- Ага. - рассеянно ответила Анастасия, с размаха пнув бандита в живот. - Заранее приношу прощения, что замешкалась.

Женщина вспомнила описание, данное лесником случайному прохожему, и пришла к выводу, что если кто-то был достаточно странный чтобы выменять оружие на еду, его можно было бы опасаться в самую последнюю очередь. А сейчас надо было сделать быстро остальное: удостовериться, что назойливый нападавший не причинит больше ей или кому-то еще проблем, а значит его следовало избавить от всех возможных видов оружия

- Ты, падла, ты какого хотел меня убить?

Бандит начал потихоньку отползать. Бить лежачего было неспортивно, но у Анастасии было слишком плохое настроение, чтобы не попытаться испортить жизнь всем, кто попадался под ногу. Этим кем-то было лицо бандита, по которому пришелся очередной пинок

- Мужик, сука, ненавижу!

- Я вам ничего не делал. - заметил парень сзади. - Но могу помочь.

- Что? - Удивленно обернулась на него Анастасия, отрываясь от крайне увлекательного занятия: пинания бандита

Высокий, со странным разрезом глаз, гладко выбрит. Азиат. Знакомое лицо. И он зачем то снял с себя тонкую курточку.

- Вам наверное холодно?

Анастасия задохнулась от удивления. Сердце отчаянно заколотилось.

- Вы... Это Вас Жорж приводил ко мне в дом? Как там Вас...

Она пыталась вспомнить имя. Самого мужчину она узнала как только ей удалось его рассмотреть. На глаза сами собой навернулись слезы толи отчаянья толи чего-то еще.

Этот высокий парень задевал что-то внутри женщины, что она старательно прятала от себя самой. Поэтому она постаралась взять себя в руки

- Вы с ума сошли? Холод же на улице! Оденьтесь немедленно!

- Костя. Бог Смерти, но это детали. Лучше просто Костя. - вежливо подсказал парень. - Вы позволите?

Он отодвинул ее в сторону и коснулся шеи бандита, который немедленно затих.

- Мне не холодно. А вот вы можете простыть.

- Он хотел забить Вас топором. - сообщила Анастасия. - И не несите чушь, оденьтесь.

Она присела к бандиту и начала его обыскивать.

- Он странный. - заметил ее собеседник. - Я бы не стал пытаться ударить топором незнакомого человека.

У бандита при себе оказался жетон ученика чародея. Значит был еще и чародей. Логично, кто то же создал ему эти защитные амулеты.

- Странный. - согласилась она. - Послушайте, у меня остались там лошади, да и лесник с семьей могут быть в опасности. Поможете мне дотащить его до коня? Я с ним потом поговорю... У Вас никакого знакомого чародея нет, которому бы Вы не нравились?

Мужчина задумался.

- У меня знакомых мало. Но все кто знают меня - настроены по отношению ко мне несколько негативно.

Анастасия попыталась перевернуть спящего и потащить его к лошади

- Вот как то мне не спокойно по поводу лесника. - пробормотала она. - Пришли, сразу вломились в дверь.

- Мне кажется, это был авангард. - предположил Костя.

- Не исключено. - согласилась Анастасия. - Тогда тем более надо обратно

- Мгм... а чародей, наверное, находится в основных силах. - продолжил рассуждать Костя.

Вспомнив о чем то, он таки накинул свою куртку на плечи Анастасии, старательно тащившей бандита к лошади.

- Уберите свою куртку, ну вот ей богу!

Он смутился.

- Давайте я вам помогу что ли.

- Помогите что ли. - огрызнулась она.

Костя поманил лошадь бандита. Животное само подошло поближе и чуть наклонилось. Костя перекинул тело бандита через седло после чего похлопал лошадь по боку, та заржала в ответ.

- Благодарю. - по голосу волшебницы было трудно понять о чем она думает. - И вам пожалуй стоит где-то притаиться. А то одинокому путнику здесь небезопасно

Анастасия взяла лошадь под уздцы и пошла в сторону дома лесника

- Не за что. Ну и... давайте я вас провожу.

- Как хотите. - Она пожала плечами.

- Хотите вяленого мяса? - добродушно предложил он.

- Спасибо, нет. - отказалась она от мяса, думая о том, что она сможет противопоставить чародею и отряду бандитов с учетом того что она была истощена

- Зря. - покачал головой Костя. - Димитр отлично его завялил. Кстати, вы... да мы же встречались раньше.

- Встречались. - не стала отрицать Анастасия.  - Вас Жорж ко мне посреди ночи притаскивал. А здесь Вы какими судьбами?

- У меня тут недалеко живет знакомый вампир и по забавному совпадению - носитель Истинной Веры. Я вот навещал его.

- А я домой еду. Меня все бросили.  - неожиданно для самой себя поделилась Анастасия.

- Вас?! Не может быть... хотя если вы так говорите, то может. Ааа... хотите, я вас провожу до Скифарии? У меня там дела, так что нам по пути.

- Почему не может быть? - мрачно спросила девушка. - Жорж всегда был себе на уме, вот и увлекся чем-то для себя очень важным. И Артема за собой потянул. Так по мужски... А я устала ждать от моря погоды. Дела в Скифарии? Звучит смешно, какие могут быть дела в этом болоте? Впрочем, без разницы. Хотите - езжайте, денег за проезд не возьму

- Оставить даму одну это как то гадко. И почему вы тогда едете в Скифарию, если там дел нет?

- Это же Жорж. Он любит только себя и трубкозуба. - подумав, Анастасия добавила. - Потому что больше мне ехать некуда. Дурная привычка... А там есть некая пародия на дом и что там еще с ним положено. Надо же выдумывать оправдание своего существования, хотя бы для себя самой

- Надо же. Ну, с другой стороны, вам есть хоть куда ехать. - согласился Костя. - А у меня как бы и дома нормального нет.

- Но вообще это грустно... - Она нахохлилась и укуталась в платок. - Когда некуда идти...

Потом Анастасия хмыкнула.

- Бродяга значит? Бывает. Только не пытайтесь дать мне по голове, я не люблю этого. Будете вести себя прилично - езжайте.

Они вышли за последний поворот и оказались у избушки лесника.

- Знаете. - Костя остановился. - Вы пока оставайтесь здесь и ночуйте. А у меня есть одно срочное дело. Я к утру приду.

Анастасия вздохнула.

- Мне еще тут как бы оборону держать. Как скажете. Хотя... какое может быть дело ночью...

Она пожала плечами и пошла в дом. Давным давно она привыкла рассчитывать только на себя и сейчас почти не разочаровалась когда тот, кто мог бы ей помочь,  в очередной раз ушел в ночь холодную, без шапки.

Костя ухмыльнулся и развернувшись на месте, сбросил с плеча котомку с небогатыми пожитками.

- Спокойной ночи. - прошептал он.

- Угу. - Анастасия осторожно открыла дверь в избушку и не видела как за ее спиной Костя шагнул вперед, в клубы тени поднявшиеся с земли и пропал. У нее были свои заботы.

Оглядевшись вокруг, она удостоверилась в том, что трупы вытащили на улицу. Это было хорошо - их можно было использовать.

- Хозяюшка, а можно мне чаю?  - попросила Анастасия. - Я тут пока кое-что подготовлю.

Она взяла из сумки несколько пузырьков и связку вербных веточек и вышла из избушки. Отвязав своих коней она начала устанавливать сложное кольцо обороны.

Я помню тот день, как будто он был вчера. День в который все началось. День в который я умер.

Большинство людей тогда не заметили перемен, да и сейчас, лишь немногие знают о существовании оборотней и вампиров. Но они есть, и вот, уже более тысячи лет, между ними ведется кровопролитная война на уничтожение. Вы наверняка спросите, как за тысячу лет люди ничего не поняли? Ответ прост: из-за меня. Но давайте вернемся в прошлое, во времена когда все началось.

Меня звали Ратмир и я был простым подмастерьем кузнеца в Киеве. Это был 992 год, четыре года назад наш Великий Князь Киевский Владимир, заставил всю страну принять христианство. Наших старых богов жгли и топили, наши древние традиции отменяли, а всех несогласных жестоко преследовали. Я как и большинство молодых людей довольно легко адаптировался к новой реалии, но волнения по всей стране еще не утихли.

Моя семья не была знатного происхождения, но зато была свободной. Вот уже несколько поколений, мы занимались металлом, в основном оружием. Мой дед, великий мастер, служил предыдущему Великому Князю и своей верной службой заслужил нашему роду свободу. Я обучался ремеслу с детства, у своего отца, и сейчас уже дослужился до подмастерья. Будущее обещало быть радостным и безоблачным. Но как бы не так.

Дело в том, что мои отец и мать были как раз одни из тех, кто остался верен старым богам, и это не могло остаться без последствий.

В тот судьбоносный день, небо было затянуто черными тучами, как будто предвещавшими беду. Лил проливной дождь, а я на кузне, мастерил подковы для нашего соседа. Гремел гром и сверкали молнии, из-за них я не услышал, как к нам домой заявилась княжеская дружина. Наш дом обыскивали, моих родителей выволокли на улицу, под дождь, и допрашивали, а я был погружен с головой в работу и ничего не слышал. Множество лет после этого момента я винил себя за то, что меня тогда не было с ними, быть может я мог бы остановить отца, который бросился с топором на дружинника, защищая статую Перуна, или удержать мать, которая бросилась на помощь раненному отцу и попала под горячую руку воина. Или я сам, мог бы сохранить хладнокровие и не потерять голову от горя.

Но меня с ними не было. И когда я закончил работу и вышел из кузни, то увидел тела своих родителей, и дружинников который поджигали наш дом.

Гнев застилал мой разум, а красная пелена закрыла глаза. Из моей груди вырвался крик и я бросился с голыми руками на них, на тех кто убил мою семью!

И как итог, я умер там же, у себя во дворе. Угасающим сознанием смотря, как наконец-то пламя победило дождь и наш дом начинал разгораться.

--А как Валера, Иона и Ганнибал собираются искать Вессмерхила на Чупакабре?-- спросил Дали у Эйлера.

--Так же, как ты его всегда искал.-- ответил тот.

--А я искал?-- удивился Сальвадор.

--Даже сам того не осознавая,-- кивнул Леонард,-- помнишь, как в пятидесятые, ты приходил в Версаль, расставлял мольберт напротив шедевра старой школы, и писал с него носорога?

--Помню,-- подтвердил Дали,-- я писал его с "Кружевницы" Яна Вермеера, пытался найти связь через золотое сечение между миром человеческим и животным. Косички, закрученные в спирали вокруг ушей кружевницы - как частный случай проявления золотого сечения, натолкнули меня на мысль, что рог у носорога тоже, ничто иное, как ороговевший закрученный в спираль пучок волос на носу зверя...

--И куда это тебя привело?

--Написал и изъваял пару сотен носорогов.-- пожав плечами, ответил художник.

--А еще?

--Как-то в спальню явилась голая Гала с двумя плетками, о семи косичках каждая, и отметелила меня ими по хребту за весь тот зоопарк, который я развел.

--Может она интуитивно хотела показать, что ты на правильном пути?-- не унимался Эйлер.

--Ну, в свете того, что я только что прочел про русскую душу, могу предположить, что через Галу искал некую глубину, в том числе и в своих настойчивых потугах изобразить совершенного носорога. А русская еврейка русской считается?

--В России и чукча русский.-- согласился Эйлер,-- твоя связь с Галой, была попыткой постичь глубину явлений через русскую душу твоей музы. Так твоя интуиция сработала. Но, в те времена, к тебе из СССР разве никто больше не наведывался?

Дали задумался, а после припомнил:

--Ах да, чудик в гости напрашивался один, Арам Хачатурян звать, композитор, а армяне тоже русские?

--В СССР и цыгане русские,-- заявил Эйлер,-- это свойство очень заразно. И что Хачатурян, ты поговорил с ним?

--Неа, врубил ему на полную мощь через динамики "Танец с саблями", сплясал лезгинку голышом перед ним, и выставил вон.

--Дааа уж,-- вздохнул математик,-- впрочем, на кой с композиторами вообще говорить, ты обнаружил по русски глубинную связь его музыки со своими носорогами?

--Ух епта,-- вытаращил глаза Дали, -- а она есть? Дай подумать....всадник на носороге с саблей, или..обожди..хм...играющий на музыкальном иснтрументе " танец с саблями"?

--Уже тепло.

--Так носорог - это человек?

--Если он сидит у тебя на звере, то какой он нафиг носорог?

--Тогда,-- предположил Сальвадор,-- носорог, аки тотемное животное человека, точнее музыканта. Хех, Вессмерхил у нас музыкант, на него намекаешь?

--Ну наконец- то,-- удовлетворенно выдохнул Эйлер,-- как видишь, мой друг, твоя душа всегда стремилась отыскать эту шаловливую пятерку. Валера, на Чупакабре, призовет Вессмерхила через его тотем.

--Этого не было озвучено в его планах.

--Так он раздолбай, позже сообразит. А Валера, когда- то был и Вермеером, написавшим " кружевницу". Это, как мне видится, намек тебе сквозь века на преемственность в пятерке, он, по какой-то причине, хотел однажды заменить в команде себя на тебя.

--Эк закрутил,-- восхитился Дали,-- даром что математик, отрицающий иррациональные пути.

--Я жил в России несколько лет,-- пояснил Эйлер,-- был нанят питерской академией наук для ее развития, там то и столкнулся с иррациональным подходом,( пруссак, живший в России, кстати, тоже русский), и с его важностью в исследованиях. Кстати, все вышесказанное, как бы немного объясняет, почему Иона согласился включить тебя в команду.

--Ладно,-- сдался Сальвадор,-- загрузил так загрузил, а из бластеров пулять будем? Всегда мечтал.

--В кого? Кругом пустота космическая.

-- Назад конечно,-- заявил Дали,-- в траекторию, которую мы преодолели. Мы ведь, по прямой шпарили, а заряд бластера долго летит?

--Приятно говорить с художниками,-- довольно произнес Эйлер,-- ваша бестолковость горы сворачивает. Если из Ада за нами выслали погоню, то они, с высокой вероятностью выберут тот же прямой путь до Чупакабры, ибо знают черти, куда мы летим(маршрутная база данных на всех космолетах идентична, пробки на этом направлении не предвидятся, компьютор поведет преследователя аккурат по нашей траектории). Не фиксируя близость нашего корабля к своему, они станут шпарить на третьей космической скорости, и не успеют увернуться от выстрела пушки,-- подытожил он,-- отчего ж не пошмалять.

**********************************

Асмодей, верховный черт из свиты Сатаны, возглавлял командование на космолете, преследующим корабль Эйлера и Дали. По его подсчетам, настичь он мог их только через пару лет, когда доберется до орбиты Чупакабры. А до тех пор, можно было расслабиться, доверить управление бортовому компу, и разморозить из капсул дюжину гаремных девиц.

Неведомо откуда, пущенный заряд бластерной пушки не позволил Асмодею довести оргию до логического конца. Черт, почил с миром неудовлетворенным, болтаясь по кусочкам в открытом космосе.

Начало Смыжи

Продолжение https://pikabu.ru/@p.ingvin

Глава 5. Милица

Купание, флюиды, Бэсамэ мучо

То утро началось как обычно. В заданное время организм подал сигнал, глаза открылись, потянувшиеся до хруста руки и ноги сказали новому дню «здравствуй». Стенки пропустили звуки и свет, спальня наполнилась солнцем, утренней свежестью и далекими птичьими голосами. Надо как можно быстрее забыть ночное видение. Приснится же.

Милица села в кровати и опустила ноги на пол. Лодыжек коснулась ластящаяся травка, кочковатый пол помассировал ступни и выровнялся. Стены немного приглушили льющееся снаружи сияние — решили, что хозяйка поморщилась от избытка света. Нет, это все из-за глупого сна. Хватит. Выбросить из головы. Сны — игры подсознания, они ничего не означают.

Вставать не хотелось. Как и всегда, со дня переезда в немешарик.

Со стороны кровать казалась пнем дерева-великана, но стоило сесть или просто дотронуться… а лучше — прилечь… Как описать словами то, для чего слов еще не придумано? Мягкость похожего на мох живого одеяла и заботившейся о твоем удобстве перины превышала пределы разумения. И как после этого лежать в обычной постели? Все равно, что после спрей-одежды надеть, скажем, шерстяную или брезентовую. Хотелось валяться в облегающей обожающей тебя неге бесконечно, и на все доводы рассудка организм отвечал одинаково: «С ума сошла? Встать и уйти? Вот о т с ю д а?!»

Кроме воли ничто не справится с материнской заботой живого дома. Сделав усилие над собой, Милица поднялась и прошла в гиеник.

Уже год живет в немешарике, а все не привыкнет: ни пластика, ни фаянса, ни, что уж совсем невообразимо, каких-либо труб… Все это отличало от привычного санузла, но особенностью гиеника в живом доме был цирюля — снабженный зачатками разума банщик-лекарь-парикмахер. Он подстраивался под настроение жильца, предугадывал его желания и, в конце концов, становился другом, без которого уже не представлялась жизнь.

Вообще-то, гиеник не нуждался в отдельном помещении, он мог вытащить рабочие щупальца, впитать лишнее и подать воду в любом из помещений, соединенных общей корневой системой. К тому же, во-первых, в чужую комнату никто не войдет, а во-вторых, Милица жила одна в предоставленном ей доме из трех комнат, оранжереи и птичника. Птичником с недавних пор стали называть комнату с насестом. Настроенное на птерика отдельное помещение — это было безумно удобно: если хозяин не возражал, живой «индивидуальный транспорт» мог улетать на прокорм и возвращаться самостоятельно, никого не беспокоя. Но привычки прошлого остались: люди предпочитали гигиениться в закрытых кабинках, и Милица не была исключением.

Расположенная справа от спальни оранжерея пригласила на завтрак: приветливо открылся проем, донеслись запахи кофе, сыра, выпечки и фруктов.

— Позже, — распорядилась Милица.

Проем затянулся.

Снаружи били лучи летнего солнца, лес за рекой оглашался птичьим гомоном, через прозрачные стенки тянуло прохладой и манило окунуться в нарождающийся день.

Вот, правильное слово: именно окунуться. Пройдя через шкаф-рамку, Милица облачилась в модный купальник в две полосы по груди и через пах, к спине приклеился карман, где разместился старый добрый баллончик со спрей-обувью. Глаза все это время косили по сторонам.

Странно, что около дома до сих пор никто не прошел. Тропа, что вела к реке, огибала жилище Милицы, которое стояло посередине поселка, и те, кто жил ближе к работе, когда хотели искупаться, проходили мимо. Сегодня — еще никто. Милица никогда днем не затемняла стен и не заменяла их красивыми видами тропиков или Марса. Роль стекол в немешариках выполняли пленки вроде как от мыльного пузыря, их не брала непогода, они самоочищались, а быть прозрачными или нет и с какой стороны или работать активными обоями — это выбирали жильцы. Из своих домов так же любовались природой соседи и отсутствовавшие сегодня прохожие, и никто друг друга не видел, пока хозяева жилья (или конкретной комнаты, если внутри жила семья) сами не изъявляли такого желания. Привычные всем двери немешарику тоже не требовались, послушная голосовым приказам живая пленка открывалась в любом нужном месте. Понятно, что это относилось лишь к живым домам, растущим на поверхности Земли: под водой или, скажем, на Марсе для выхода следовало миновать специальный тамбур.

Милица окинула себя придирчивым взглядом: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?»

«Ты прекрасна, спору нет, — ответило мгновенно скисшее настроение. — Но…»

«Но» имело то же содержание, что и в известной сказке, только царевна давно сменила статус и была недосягаема.

Милица тряхнула головой, расправила плечи и скомандовала:

— Дверь!

Ноги шагнули в траву за прозрачной пленкой. Снаружи дул легкий, почти незаметный, ветерок, от домов пахло цветами, с ведущей к лабораторным корпусам аллеи несло прелой листвой и грибами. Зеленоватые купола немешариков тоже напоминали грибы, вылезшие после дождя на каждом свободном месте. Гроздья из комнат-пузырей разной формы расползлись по округе; вгрызаясь корнями в почву, они спускались по склону к реке. У домов на берегу часть комнат частично уходила под воду. В одном из них, самом крайнем, на излучине, жил профессор. Тропинка вела в ту сторону.

Сейчас он на Марсе.

С легким вздохом Милица двинулась вперед. Приходилось внимательно смотреть под ноги: в последнее время в окрестностях расплодились гадюки, из-за этого даже вызвали специалиста из профильного биоцентра.

Ей повезло, единственная встреченная змея нехотя развернулась и, всем видом выказывая недовольство, скрылась в высокой траве.

Плечи передернулись — Милица абсолютно необъяснимо, на уровне инстинкта, чисто по-женски не выносила змей. Логике эта нелюбовь не поддавалась.

Стены профессорского дома матово переливались: дом приветствовал прохожего, но открытости, свойственной некоторым молодым и дерзким (не будем показывать пальцем) хозяева предпочитали семейный интим. Возможно, изнутри стены были прозрачны, и Милицу видели. Она надеялась на это каждый раз, когда проходила мимо, и представляла, как ей, очень возможно, приветственно махали рукой… или хотя бы провожали взглядом. Случалось ли такое хоть раз — не узнать, но душа надеялась. Походка становилась легкой, от бедра, и невесомой, будто с Земли перенесло на тот самый Марс. В дизайнерском платье и на подиуме, где модельеры представляли новинки, такое, наверное, смотрелось бы здорово, но в купальнике посреди жилого поселка…

Глупо. Смешно. А если, как ей и хотелось, ее провожали взглядом, но делал это совсем не тот, о ком думалось?

Щеки бросило в жар. Почему она не могла ходить просто, без выкрутасов?

На этот раз она прошла обычным шагом, а когда оказалась рядом, на всякий случай сказала:

— Здравствуйте.

В ответ — тишина. Ну и хорошо. Даже здорово. Значит, никто лишний не смотрит.

На берегу Милица достала баллончик, выбрала режим водоступов и прыснула на ступни. Возникшие широкие основания затвердели, и она побежала по блестящей ряби с визгом вырвавшегося на свободу ребенка. Бег по воде — штука непростая, нужно бежать что есть мочи, иначе водоступ погрузится, и пробежке конец — из реки вновь не выскочить, сначала придется плыть к берегу. Для бегуна нет ничего позорнее. Особенно обидно, если на тебя в этот момент смотрят. Даже если не видно, смотрят или нет. Это вдвойне обиднее, потому что кажется, что смотрят именно в моменты неудач.

Все получилось. На другом берегу Милица устало рухнула на траву. Здесь как ни удивительно, змеи не водились. Не сегодня-завтра с ними разберутся и в поселке, а пока надо стараться не обращать внимания, как бы ни был противен вид гадких скользких созданий.

На другом берегу по-прежнему никто не вышел ни на пробежку, ни просто поплавать. Достать, что ли, свернутые на запястье очки, и посмотреть, не случилось ли чего?

Если бы случилось — сработал бы чип. Сигнала не было. Можно расслабиться.

Милица отдышалась и сняла водоступы. Их можно оставить в траве, за несколько минут они растворятся и впитаются в почву, но это некрасиво по отношению к окружающим — любая инородная вещь на природе выглядит мусором. За ней можно послать домашнего робота, чтобы унес и утилизировал в принтере как любой другой мусор, но хождение дроида через реку привлечет лишнее внимание. Идеальное поведение — когда никому не мешаешь и никого не отвлекаешь. Оптимальный вариант — уносить мусор с собой, поэтому водоступы отправились в заплечный карман к баллончику.

И снова кольнуло под ложечку: а где же люди? Многие в поселке начинали день с купания и делали это летом и зимой, в снег и ветер. Поселившись здесь, Милица не стала исключением, она пристрастилась к общему увлечению с первых же дней. Бодрящее плавание в быстром холодном течении ей нравилось, она вместе с другими сначала бегала по реке поперек, как сегодня, или вдоль (далеко вдаль, пока не упадет от усталости), а затем плыла обратно, кивая знакомым лицам, и каждый день ждала, что сегодня к ним, наконец, присоединится Он.

Именно так, с большой буквы.

Милица поняла, что судьба не будет простой, когда в Институт Электроники и Биотехники, где она училась, приехал профессор Зайцев.

В ЦПР требовался психолог-настройщик умных вещей. Милица была звездой курса, лучшим нейропсихологом. Все знали, что Зайцев предпочитал не брать готовых специалистов, а выращивать гениев в коллективе. Так, например, получилось с прямым начальником Милицы Вадимом Геннадьевичем. В общем, анкеты давно просмотрены, выбор сделан, виртуальное собеседование проведено… и Зайцев приехал познакомиться лично.

Великий человек. Восхитил. Смутил. Размазал по чувствам и состояниям. Она влюбилась без памяти. И что же, что в три раза старше? Сейчас не отличишь, кому двадцать, кому сто двадцать. А ему всего шестьдесят, и с каждым годом разница будет казаться все меньше и меньше.

Профессор возраста не скрывал, он носил бороду и старинного кроя рубашки навыпуск, и он был женат. Супруга, Раиса Прохоровна — строгая, неразговорчивая, с буравящим взглядом, который потрошил внутренности и мозги и вытаскивал на свет даже то, что показывать не хотелось. Милица старалась с ней не встречаться. Это было легко — Раиса Прохоровна занимала ответственную должность в правительстве и находилась всегда либо у себя дома, либо в командировках. На работу к мужу она не ходила, по поселку гулять не любила и в речке не купалась, то есть с Милицей нигде не пересекалась. Их сын, почти ровесник Милицы, всего на год старше, после учебы остался в Европе, откуда слал восторженные отзывы, насколько там все не так, как у родителей. Да, Мишка — ее сверстник, и что тут такого? В жизни много чего бывает, и то, что внуки в некоторых семьях старше детей — явление нормальное. Что здесь страшного? Даже сто лет во внешности никак не передаются, спасибо науке.

Остается общественное мнение, а с этим — проблемы. «Любовь? Чья? Старика? Какой ужас! Юноши? Какой стыд!» Это еще Коко Шанель заметила, а на дворе стоял отнюдь не ханжеский двадцатый век. Кинзи к тому времени уже забросил бабочек и переключился на людей, Мастерс и Джонсон вовсю приравнивали девиации к норме, окна Овертона, запущенные «гениальной» теорией Фрейда, распахнулись настежь, отчего здравый смысл сдувало начисто.

С наступлением духовного возрождения моральные ценности сменились. Лежавший в фундаменте грязного строения херр Зигмунд виновато поворочался, пошел трещинами, и здание обвалилось. Либидо? Не смешите не отягощенного извращениями нормального человека. Теорию о либидо развенчали и отправили на свалку. Не нужно распущенность называть красивыми словами, нет никакого либидо, есть импульсы. Временами — частые. Иногда — перехватывающие вожжи у рассудка, но именно импульсы. Потому что — гормоны. Больше гормонов — чаще импульсы. Меньше — реже. Представь врага непобедимым — и проиграешь, поэтому раньше с «могучим» либидо не боролись, ему бездумно покорялись. С импульсами, насколько бы ни были мощными, воевать вполне по силам каждому.

«Либидо»! Придумали же. Впрочем, в те времена только и делали, что изобретали наукообразные оправдания нежеланию жить по совести. Во всех людях есть хорошее и плохое, человек так устроен — со свободой воли. Если законодательно принять парадигму, что плохое тоже хорошо, люди начнут поступать плохо, потому что для этого не нужно трудиться над собой. В результате плохого будет больше, и жизнь станет хуже. Просто, как дважды два.

В одной книге столетней давности Милица прочитала: «Цивилизации гибли и в очередной раз начинали с нуля, но в их поведении ничего не менялось. "Смысл жизни — в экспансии" — говорили два очень непохожих человека: Андрей Сахаров и Борис Березовский. Судя по происходящему вокруг, с ними согласно большинство. Но есть и другая точка зрения: "Смысл жизни — в Боге, а Бог есть любовь". Обозначим смысл жизни Х, Бога — У, а любовь к ближнему — Z. Итого: Х = У, причем У = Z. Для отъявленных атеистов уберем в уравнении нервирующее их "лишнее", и останется Х = Z. Казалось бы: куда проще-то?

Увы. Цель каждого — удовлетворить потребности, от голода и секса до признания значимости окружающими. По этому поводу ученые целую пирамиду приоритетов нарисовали. В желании достичь указанной цели каждый бежит по головам ближних, надеясь через это обрести счастье.

Х = У. У = Z. Х = Z. Люди извлекают кубические корни, берут интегралы и прочие котангенсы, а в арифметике душ теряются, как в ночи. Бродят, ощущая себя несчастными, беспомощно (или дерзко, сжав готовые ударить кулаки) водят руками… и отталкивают любого, кто окажется на пути. Зато могут не волноваться: конец света для них не наступит. Потому что света они не видели. Трудно понять, что Х = Z, если в душе нет У. Трудно, но можно. И пирамида потребностей тогда оказывается картонной, она заваливается и становится тоньше волоса. И вдруг выясняется, что она заслоняла собой солнце. Если Х = Z, то с потребностями, о которых говорят ученые, проблем не возникает вовсе или они не кажутся проблемами. Но только если Х в человеке действительно равно Z».

Все верно, смысл жизни — в «возлюби ближнего», иначе это не жизнь ни для общества, ни для составлявших его человеков.

А что делать, если искомый «самый ближний», без которого жизнь не мила, — женат?

Здесь конь науки нервно всхрапывает и спотыкается.

Конечно же, Милица не собиралась разбивать чужой брак, это все равно, что для уменьшения сердечной боли воткнуть в сердце нож. Вечное «поступай с другими, как хочешь, чтобы поступали с тобой». На зубах навязло. И никуда от этого не деться.

Но жизнь — штука сложная, в ней всякое бывает. А надежда, как уже не раз было сказано, умирает последней.

Вспомнилось, как в прошлом году праздновали свадьбу Миши — сына Максима Максимовича. Миша познакомился с избранницей в Ликвидации — системе уничтожения не имевших экономической или культурной ценности неприродных объектов. Вместе работали.

Милица видела первую за многие годы встречу сына с родителями.

— Папа!!!

— Мишка!!!

Миша — широкоплечий, коротко стриженный и скуластый в маму — налетел ураганом на одетого в рубаху и джинсы бородатого отца, схватил в охапку, приподнял и едва не подбросил. Раиса Прохоровна стояла в стороне и подошла обняться чуть позже.

Из дискара вышла молодая жена.

— Знакомьтесь еще раз, это Тильда в живом виде. — Потискав родителей, Миша сграбастал новоявленную женушку, как недавно отца, только новобрачная была втрое меньше размером. Ее подняло и протащило, как пластиковую куклу. Она не возражала. Привыкла? Кажется, ей даже нравилось, хотя по виду не скажешь. Противоположности сходятся, а внешне Мишка и Тильда были настолько разными, что половое различие оказывалось в списке где-то на третьих ролях.

— Здравствуй, дочка! — Максим Максимович раскрыл объятия.

— Здравствуй, Тильда, — с вечной серьезностью присоединилась Раиса Прохоровна.

— Здравствуйте. Приятно познакомиться вживую.

Тильда представляла собой утонченное хрупкое создание с грудным голосом, в остальном напоминала персонаж вижуала про далекое будущее или, к примеру, иллюстрацию книжки про него же. Без очков сразу видно нуля: все вычурно, броско, чтобы запомниться именно внешностью. Волосы — яркие, с разноцветными прядями всех цветов радуги и несвойственных природе кислотных оттенков. Из-под челки выглядывали маленькие удлиненные глаза — красивые, как и положено, но пустые, глядевшие в себя. Костюм делился на две половины и смешивал несовместимое: верхняя часть представляла из себя топик из однослойного напыления, а бедра опоясывала трехмерная юбка с торчавшими рюшами и оборками. В пупке сверкал, как говорили раньше, «драгоценный» камешек. Опять же: красиво, но бессмысленно. Тильда принимала нарочитые неестественные позы, жесты и мимика были куцыми и зажатыми, все это говорило, что движениям в реальном мире она предпочитала виртуальные.

Мишка с одеждой не заморачивался, черный, с красной розой на сердце, облегавший костюм его вполне устраивал. У обоих молодоженов на переносицах мерцали полоски очков.

Нули. Оба. Счастливая пара. Все, что им нужно, у них есть, а чего нет — найдут в потоке.

Если бы Милицу по какому-нибудь поводу назвали нулем, она обиделась бы, и было странно, что этот термин нули, постоянные жители потока, ввели сами. Им двоичная система была ближе человеческих языков, и ноль с единицей были просто значками, привычными и необходимыми исключительно, чтобы отличить одно от другого. Да и нет, черное и белое, точка и тире. Такая же пара, но в виртуальной реальности более распространенная.

Единицам и нулям проще понимать похожего на себя, потому что мозги работают одинаково. Нулям достаточно уметь найти в потоке «что» и «как», и выводы или работа будут сделаны. Единицы больше полагались на память, читали книги и получали из них эмоции, которые нулям доступны лишь по вижуалам, то есть исключительно по видео-сенсуальным каналам. В технике есть понятия оперативной и долговременной памяти, это лучше всего характеризовало сложившуюся классификацию. У единиц упор делался на долговременную, они анализировали факты на основании не только энциклопедической и новостной информаций, но и интуитивной, а нули воспринимали данные непосредственно и сразу оперировали ими в нужных целях — в учебе и работе это позволяло выдать результат почти сразу. У единиц все сложнее, они укладывали поступившие знания в созданную в долговременной памяти систему, искали несоответствия или, наоборот, совпадения, то есть делали все то, что за человека, как считали нули, могли бы выполнить алгоритмы потока.

Разделение, тогда еще не явное, пошло с начала двадцать первого века. Люди осваивали первую фазу нынешнего информационного потока — интернет. Для одних он стал смыслом жизни, для других — обычным помощником вроде домашнего дроида и, иногда, эмоциональной отдушиной. Первые постепенно уходили в сеть целиком, их сначала считали больными. Из-за синдрома Цукерберга Всемирная Организация Здравоохранения объявила пандемиологическую тревогу, на борьбу с, как тогда казалось, опасным заболеванием бросили все научные силы. Ничего не помогло, «болезнь» прогрессировала. Но не все будущие единицы хотели стать нулями. Решился вопрос просто: каждый стал жить той жизнью, которой хотел, и обществу пришлось подстроиться под новые реалии.

В середине прошлого века тех, кто полностью погрузился в поток, называли тенями. Ходили и другие прозвища: домовые, нечисть, пауки. Последнее чаще всего употребляли сами будущие нули, поскольку принятое для документов канцелярское «чозоки» не прижилось. Чозок — «член общества, зависимый от компьютера». Фактически, «чозок» стало сразу общественным статусом и диагнозом. С точки зрения принятого определения — даже не человек, а некий член с похожими на извращение неправильными замашками. Понятно, что чозоки возмутились, правительственные сайты взламывались, в сети настал хаос.

(продолжение следует)

Ссылки на главы в комментарии.

Когда они покидали госпиталь, никто из медперсонала им не препятствовал. Вольному воля. Вот только поднявшись в Космос, обнаружили проблему. Эгирэ запросила у Страшилы с Крошем координаты их родной планеты. Те растерялись: ранее им не приходилось летать даже до МКС, потому координат Земли не знали. Знал сабрамм Заказчик, но отдельному представителю народа аграи куп пеле вести дела с чуждыми расами, минуя руководство родного Совета родов было заповедано.

Пораздумав, троица решила направляться к Сверкающим разумом мирам, поскольку сабраммы должны находиться там, в числе собранных для боя с арагмами сил. Но и тут возникли проблемы.

Эгирэ была озадачена, если не сказать — в полной прострации. Она получила, пусть и не совсем разрешенным способом, точные координаты места сбора отрядов аграи куп пеле, идущих на подмогу Сверкающим разумом мирам. Всем союзникам представители Сверкающих миров щедро раздали насекомых-синоптиков, они привели их на место назначения. Что союзники уже прибыли на место, они сами доложили в центр и Эгирэ этот сигнал перехватила. Однако вот она сама появилась в указанном месте и на нем никого нет. Более того: Эгирэ направила свою обитель к Сверкающим разумом мирам по координатам, но по прибытию оказалось, что она доставила ее на родовую планету Ци.

— Ничего не понимаю, — произнесла она и обернувшись на пассажиров, состроила несчастные глазки. — Мы должны были попасть совсем в иное место! А оказались здесь...

Говорили, что после битвы Баркорму с Тейлитэ долина превратилась в одно сплошное выжженное поле. Однако теперь было заметно, что природа взяла свое — остатки города покрылись легкой зеленой порослью, что робко пробивалась сквозь пепелище. Эгирэ замерила уровень излучений — в пределах нормы.

Страшила решил помочь в нелегком космолетном деле, долго с видом знатока изучал следы флота аграи куп пеле на навигационном экране. Потом выдал наиболее правдоподобную версию.

— Видимо, Сверкающие разумом миры очень хорошо спрятались  от этих арагм, радиоэлектронная борьба и все такое, поэтому они отклоняют все корабли, что идут без лоцманов прочь.

— Верно! — живо согласилась Эгирэ. — Не зря же получается странность на карте пути арагм.

Она вывела сферы властвований и указала на линию, что связывала по времени и месту точки зарегистрированных появлений Врагов Мироздания. Те двигались по кратчайшему пути от одной высокоразумной цивилизации к другой, уничтожая их с корнем. И вот, достигнув предпоследней, внезапно исчезают. А Космические обители подмоги от аграи куп пеле последний раз были зарегистрированы навигацией едва ли не в самом начале этого кошмарного пути.

— Выходит, Сверкающие разумом миры реально мудрые, — усмехнулся Страшила. — Они попросту спрятались, вот противник и прошел мимо, других жрать почем зря.

— Значит, не отыскав нужных координат, Космическая обитель просто вернулась по последнему знакомому пути в этой сфере властвования аграи куп пеле, — задумчиво продолжила его мысль Эгирэ. — Может, спустимся? Там, в центре города источник, в котором по обычаю обязаны омыть лица все, кто прибывает в Ци с добрыми намерениями.

— А хозяева не будут против? Кто тут хозяин? — спросил Крош. Эгирэ вместо ответа указала на себя.

Уже спускаясь вниз на площадь, Эгирэ еще раз повторила землянам, что народ Ци постигла незавидная участь. При попытке разбудить своего доброго бога-попечителя, они вместо него пробудили какое-то жуткое существо под именем Баркорму. В древние времена оно служило обликом Баа Ци, но, утратив хозяина, решило самостоятельно расправиться с родом Ци.

Эгирэ удивленно осмотрела каменный трон из битых мраморных плит, что громоздился у чаши с родниковой водой. Когда она покидала город после бойни, учиненной сестрой отщепенцам рода Ци, никакого трона здесь не стояло.

Крош сразу же начал умываться, фыркая и разбрызгивая. Вода оказалась на удивление чистой и свежей. Страшила настороженно коснулся глади рукою.

— Нестыковочки в твоем рассказе. Вот жил-жил род Ци и тут внезапно взял да решил расконсервировать спящего бога? С чего бы? Скучно жилось?

— Хм... — задумалась Эгирэ, затем махнула рукой, всем видом показывая, что думать о таких высоких материях — не ее стезя. — Я простая патрульная. Хоть меня и посвящали в некоторые секреты, поскольку я дочь прошлого Главы рода Сей. То есть, достойная доверия рода. Но многое было не моего ума дело.

Эгирэ попросила не сопровождать ее, направившись к большой воронке, что осталась на месте главного зала рода Ци. Именно здесь и начинала свой поединок с Баркорму Тейлитэ.

Для Эгирэ стало потрясением встретить родные места в подобном разрушении. Пусть зачастую она и не бывала здесь годами, находясь то на курсах патрульных, то уже непосредственно на патрулировании.

— Чудо, а не девушка! Вот ты слышал хоть раз от наших баб, чтобы они сказали эту волшебную фразу: «не моего ума дело»? — шепнул с притворным восхищением Крош тихонько, чтобы лишь Страшила слышал. — Если она еще и борщ умеет готовить — придется подкатывать! Такая в хозяйстве пригодится.

— С чудом соглашусь. Какое-то форменное чудо, а не девица, — хмуро отозвался Страшила. — И несет чудо-вещи, а не борщ. Вся эта история с их Баа Ци и Баркорму за версту гнильцой попахивает, не чуешь? А, куда тебе... оттого ты и не дорос до офицерских погон, махра зеленая. Понаберут по объявлению, мучайся с вами, робофилами.

Поскольку в госпитале они уговорились не подкатывать к Эгирэ, а горячая кровь давала о себе знать, Крош адресовал все свои романтические поползновения медицинскому персоналу. С одной медсестрой даже завязалось что-то вроде любовных отношений. Однако же, когда дело начало клониться к телесными контактам, Кроша ждал неожиданный конфуз: дама оказалась киборгом.

Пока Крош склонял к разврату местных терминаторов, его доблестный командир, залегши на лежаке в позе дохлого ежа с лечебными иглами на спине, наблюдал лишь угол двора в окне и экран местного аналога телевидения с единственным, но очень информативным новостным каналом.

Прорабатывал канал психологически будь здоров, уже после первых дней просмотра Страшила был несоизмеримо горд, что является аграи куп пеле, что все прочие расы им завидуют и боятся его могучий народ. А через неделю ему уже становилось жутко стыдно, что он так мало сделал во славу народа куп пеле, в отличие от сотен других достойных сынов великого народа, истории доблести которых следовали одна за другой. Даже умереть со славой не получилось.

Цель такой идейной накачки вполне оправдывала себя — народ пребывал в состоянии постоянной войны то с одной, то с другой космической расой. При всей агрессивности аграи куп пеле, зачастую не они становились зачинщиками конфликтов.

Помимо пропагандистской мишуры имелось и полезное зерно. Страшила усвоил основы функционирования родов аграи куп пеле, правила их взаимоотношений, психологию отдельных представителей народа. Благодаря этому понимал, что история, случившаяся с родом Ци, вопиюще нестандартна психологии аграи куп пеле.

Руководство рода Ци не должно было скрывать процедуру пробуждения Баркорму от других родов. В этом не было чести. 

Руководство Сей обязано было собрать остальные рода и на Совете решить — мстить или нет за Ци после их гибели. Это требовала также честь. Не мог решать один глава рода Сей подобные дела.

Поговорить бы на данную тему с Вахтером, не с лопоухим же Крошем. Да только агент рванул  с бродячим балаганом куп саинги гоп-стопом по Галактике. Или автостопом. Хотя нет, с учетом характера Вахтера — все правильно, гоп-стопом.

Внезапно Страшила пошатнулся, словно его огрели со всего маху невидимой подушкой прямо по голове без всякой предупредительной «колыбахи». Еле удержавшись на ногах, заметил, как резко схватился за голову и Крош. А затем до него долетел дикий визг ужаса Эгирэ.

Затухающим сознанием от заметил ее, — та отступала к ним спиною из развалин здания, затем  ноги патрульной подкосились от страха. Упав, она попыталась ползти прочь, тело почти не слушалось, словно ватное.

Она видела перед собою не просто нечто опасное — она видела оживший ужас из многих ночных кошмаров, из многих попыток преодолеть и забыть, задвинуть в сторону чередою новых воспоминаний. Не удалось. Прошлое вернулось. Ужас обрел плоть.

Развалины еще раз вздрогнули, осыпаясь в стороны отдельными камнями, открывая взору землян огромное черное тело Баркорму.