Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Мы с отцом стоим на холме. Двое людей в скафандрах не видят нас в песчаной завесе.

Они отошли от вездехода и втыкают бур в песок. Смотрят на датчики.

Отец даёт команду.

Мы бежим вниз с холма и берём их волю под контроль. Люди напуганы и хотят сбежать, но конечности им уже неподвластны.

Подходим с отцом вплотную. Люди стоят на коленях. Их мысли полны ужаса и страха. Они молят нас о пощаде.

Отец кладёт ладонь на голову одного из них. Через пару секунд мысли человека исчезают. Его объяла Тишина.

Кладу ладонь на голову второго. Его мысли не умолкают. Ничего не происходит. Тишины нет.

Отец убирает руку и смотрит на меня. Его человек медленно поднимается, кланяется отцу и идёт к вездеходу.

Убираю ладонь. Отец подходит ко второму человеку и награждает Тишиной. Тот поднимается, кланяется и возвращается к вездеходу.

Они уезжают. Отец вытаскивает бур из песка и кладёт в наплечную сумку. Мы возвращаемся домой.

***

Дневник Масуё Саито, 3 ноября 2309 г.

Сегодня сошли с ума ещё два человека. Они приехали после пробы грунта, ни с кем не разговаривали и не проявляли эмоций. Психолог диагностировал у них шизоидное расстройство личности. После чего их заперли в каюте под домашним арестом, выставили охрану и запретили кому-либо с ними разговаривать.

Это уже третий случай на планете, и первый за мою командировку. Прежних бедолаг уже отправили домой. Эти двое тоже скоро полетят на Землю. Вокруг случаев сумасшествия уже ходят легенды. Рабочие травят байки о пришельцах, от одного вида которых люди сходят с ума. На все научные доводы о том, что инопланетных форм жизни не существует, они отвечают лишь одним: «Тогда почему записи видеокамер со скафандров сумасшедших моментально засекретили?». И это хороший вопрос. Все эти разговоры негативно влияют на обстановку внутри станции, и начальник Чжен должен прекрасно это понимать. Но у меня создаётся ощущение, что он не собирается ничего делать.

Джеймс продолжает отпускать в мою сторону двусмысленные шуточки. Если он не прекратит, то однажды я, в присутствии его дружков, хорошенько ударю его по яйцам. И пусть он только попробует что-нибудь сделать.

Эта планета нравится мне всё меньше и меньше. Радует лишь одно — после случаев сумасшествия, к моему предшественнику, а теперь и ко мне, приходят всё больше людей. Если бы не работа, то я сама сошла бы с ума, но уже от скуки.

У тех, кто ко мне обращается в основном две проблемы — с медитацией и правильным дыханием. Также один рабочий спрашивал, как бы повёл себя на его месте Далай-лама. А кто-то просто хочет выговориться. Но больше всего меня беспокоит Оливер.

Он — ортодокс. Их всего несколько на станции, но только Оливер разговаривает со мной о религии. Он приверженец старой христианской веры. Это и не удивительно — он простой охранник с неполным образованием.

Удивительно то, с каким усердием он принялся читать писания своей религии после случаев сумасшествия. Мы разговариваем о том, почему его бог наслал на всю экспедицию такую беду. О том, какие испытания он уготовил нам. По инструкции я не имею права разубеждать его в своих верованиях. Ортодоксам бесполезно объяснять про научные доказательства отсутствия какого бы то ни было бога или иной формы жизни. Поэтому я просто даю ему выговориться и подискутировать, в рамках его убеждений, о причинно-следственных связях и вмешательство в них божественных сущностей.

Мы разговаривали несколько раз, и после каждого сеанса он уходил если не со спокойным сердцем, то, как минимум, удовлетворив жажду общения. Но сегодня он был сам не свой. Сначала всё шло как обычно — стандартные христианские убеждения про грехи и добродетели. Но потом Оливер словно сорвался с цепи и выпалил в лицо, что мне плевать на его отношения с богом. Он сказал, что я худший капеллан из всех, что он видел. После чего вышел из каюты.

Я долго не могла отойти после такого взрыва ярости. Во-первых, это было совершенно на него не похоже. Оливер приятный мужчина, спокойный и уравновешенный. Такого я от него не ожидала.

Во-вторых, он, к сожалению, прав. Я действительно равнодушна к его фантазиям о боге. Я просто выполняю инструкции, слушаю его и стараюсь быть ему другом. Но, видимо, я хреновый друг. И такой же хреновый капеллан.

Ещё у меня кончаются запасы Плимута. Осталось полторы бутылки. Надеюсь, в следующей поставке провизии догадаются привезти джин.

***

Отец стоит рядом со старейшиной. Слышу их.

— Жестоко.

— Иначе не научится.

Отец кивает.

— Хорошо.

Старейшина готовит отвар. Подходит с ним вплотную и протягивает.

— Задержи дыхание. Пей.

Отец смотрит.

— Не бойся.

Делаю глоток. Жжёт. Отвратительно.

Старейшина хмурится.

— Пей до конца.

Задерживаю дыхание и выпиваю отвар.

Кружится голова.

Подходит отец.

— Ложись. Всё будет хорошо.

Вокруг всё расплывается. Опускаюсь на лежак. Закрываю глаза.

...

Как же долго Я спал.

Я встаю с лежака и разминаю конечности. Глупый старик! Напоил меня какой-то дрянью, и Я провалялся столько времени без дела. Я ведь так и не поймал ни одной сущности, не одарил никого Тишиной... До инициации осталось совсем немного времени, мне больше нельзя медлить.

Я выхожу из хижины. Наступила ночь и все спрятались по своим жилищам. Я же чувствую в себе мощь и уверенность. Во мне разливается новая, небывалая сила, которой Я раньше не знал. Теперь Я смогу всё! Теперь у меня всё получится! Я повелитель мира!

Я выхожу из поселения, но силы во мне настолько велики, что Я не могу их больше сдерживать и начинаю бежать. Я бегу к месту прошлой охоты. Там никого нет. Я бегу в ту сторону, куда поехал вездеход с людьми.

Я вижу вдалеке отблеск, останавливаюсь и ложусь на землю. Это патрульный робот. Наверное, люди теперь боятся выходить из своей станции. И правильно делают! Я стал настолько силён, что смогу объять Тишиной их всех! А может даже... захватить станцию!

У меня перехватывает дыхание от этой мысли. Если Я это сделаю, то обо мне будет говорить всё поселение. Первый из своего рода, кто смог поставить людей себе на службу! Обо мне будут слагать легенды! Мне дадут имя героя, и оно останется в памяти поселения через миллионы солнц после меня...

Я заставляю себя сконцентрироваться. Робот отъезжает в сторону, и Я, пригнувшись, следую за ним.

Через время Я вижу в отдалении очертания станции. Больше мне не надо следовать за роботом, и Я пробираюсь вплотную к людским постройкам.

В одной из прозрачных стен Я вижу человека. Он стоит и перебирает пальцами по монитору. Как же он жалок без скафандра. Слабое тельце с мягкими тканями. Тонкие отростки из тела, вместо могучих рук. Посмешище. Я не верю, что мы произошли от этих жалких насекомых! Старейшина придумывает эти сказки, чтобы мы их не убивали. Он заставляет нас верить в родство с людьми. Но Я ведь вижу, что мы разные. Мы не могли от них произойти, это же просто смешно! И я покажу всему поселению, что старейшина ошибается.

Человек не видит меня из-за песчаной завесы и Я подбираюсь на расстояние захвата воли. Я концентрируюсь, заставляю человека пройти ко входу в здание и открыть мне дверь. Железные створки раздвигаются, и Я вхожу внутрь. Впереди ещё одни двери. Я приказываю человеку открыть их, но он не может. Створки позади меня закрываются. Из отверстий в стене с шумом начинает идти пар. Он окутывает меня со всех сторон. Нет! Я не дам загнать себя в угол! Я кричу на человека и бью по двери. Пар прекращает выходить из стен и рассеивается. Наконец-то передо мной открывается дверь.

Я врываюсь внутрь и хватаю слабое тельце рукой. Оно безвольно свисает в моей ладони и смотрит на меня маленькими глазками. Я пытаюсь скорее окунуть его в Тишину и забрать его сущность, но что-то мешает мне. Проклятый человек! Наверное, в их жилище есть какое-то устройство, которое мешает Тишине.

Я отшвыриваю тело в сторону и бегу по коридору. Чёртовы люди, в их поселении невозможно разобраться! Навстречу выходит ещё один человек, но у меня нет на него времени. Я впечатываю его в стену и бегу дальше. Мне нужно найти то, что мешает Тишине!

Я слышу позади себя треск и спину обжигает боль. Я в гневе оборачиваюсь и вижу третьего человека. Трясущимися ручонками он направляет на меня оружие. Будь ты проклят! Одним прыжком Я настигаю его и рву на части. Жалкие твари. Я пришёл, чтобы одарить вас Тишиной, а вы кидаетесь на меня с оружием! Как же Я вас ненавижу!

Вокруг меня нарастает громкий прерывистый звук. Он разносится со всех коридоров станции. Я бегу дальше. Навстречу выбегают другие люди с оружием. Я захватываю волю одного, но остальные начинают стрелять по мне. Я приказываю человеку убить остальных, сам хватаю ближайшее ко мне тело и разрываю его надвое, пока человек расстреливает других.

В этот момент Я слышу громогласный рык позади себя и оборачиваюсь.

Отец?!

Отец, вместе со старейшиной и другими сородичами выбегают из коридора.

— Что вы здесь делаете?! — кричу Я.

Отец прыгает на меня и валит на пол. Я пытаюсь отбиваться, но он крепко держит меня за горло. Краем глаз Я вижу, как остальные сородичи захватывают волю людей, и те бросают оружие.

Отец накрывает моё лицо ладонью, и через секунду Я проваливаюсь в небытие.

В одно мгновение исчезают все звуки.

Моё тело падает в неизвестность.

Вокруг темнота.

Никаких ощущений.

Не чувствую тела.

Ничего не вижу и не слышу.

Не знаю, дышу ли в этот момент.

Не знаю, существую ли я.

Вдруг меня обнимает волна. Она обхватывает всё тело и возвращает чувства.

Живой.

Всплывают воспоминания из прошлого. Большие, тёплые руки отца. Песок на зубах. Яркое солнце. Охота. Старейшина.

Всё стихает.

Сознание всей своей ясностью врезается в оболочку.

Невыразимое знание вновь обволакивает существование.

...

Открываю глаза.

Какое же это было безумие.

Смотрю на отца.

Стыдно.

Он качает головой.

— Что же натворил...

Подходит старейшина.

— Уводи.

Опираюсь на руку отца и встаю.

Остальные сородичи оставляют людей в покое, и мы выходим из станции.

***

Дневник Масуё Саито, 5 ноября 2309 г.

Я перечитываю запись о событиях того дня, и до сих пор не могу поверить в то, что произошло.

Теперь все ходят по станции и не знают, как к этому относиться. Психолог закрылся у себя в каюте и не выходит даже в столовую. Еду ему приносит одна из финансистов, и подолгу остаётся в его каюте.

Всех до единого заставили подписать документ о неразглашении. Никто не имеет права выносить за пределы станции вчерашние события. Все работники напуганы. Нападение может повториться в любую минуту, и мы даже не можем защититься. А если и выберемся отсюда живыми, то не сможем никому рассказать об этом под страхом тюрьмы. Если же кто-то и проболтается по пьяни, то ему ведь даже не поверят.

Всё-таки мы не одиноки во вселенной...

Со мной никто не хочет разговаривать о произошедшем. И это хорошо. Я не знаю, как бы отвечала на их вопросы. Я сама до конца не могу осознать того, что произошло.

Я своими глазами видела этих... существ. Если бы двухметрового человека скрестили с ящерицей и отрезали хвост — то получилось бы что-то похожее на них. Только покрыты они были не чешуёй, а словно хитиновыми наростами. Все они были землистого и песчаного цвета, чьи-то наросты ярче, чьи-то темнее. Никаких скафандров или, хотя бы, респираторов на них не было. Огромные, мощные создания, на пару голов выше любого человека. Я не знаю, смогу ли когда-нибудь забыть, как существо с лёгкостью разорвало охранника надвое...

Их было около десятка. Один из них стоял возле трупа охранника. А другой набросился на него. Все остальные существа не проявляли агрессии. Я видела всё это, но тело было парализовано. Я не могла даже пальцем пошевелить. Все остальные люди, судя по всему, были в таком же состоянии.

Неужели нас всех настолько одолел страх, что мы стояли в оцепенении? Но почему тогда один из охранников начал стрелять по своим? Может, это было влияние существ.

Это удивительно, но я даже рада, что Джеймс не был на смене в тот момент. Всё-таки я ненавижу его не настолько сильно, чтобы желать ему смерти.

Начальник призвал всех соблюдать спокойствие. Но когда я изредка видела его в коридоре, в его глазах читался скрываемый страх. Уже десяток человек подали прошение о переводе на другую планету, но Чжен никого не отпускает. Ни о какой эвакуации даже не идёт речи.

Радует только то, что завтра должен приземлиться челнок с военными.

Все работники понимают, что на планете слишком много гелия-3, чтобы остановить разработку. Начальник георазведки говорил о четырёх с половиной миллионах тонн, которые находятся на планете. Её обитателей скорее вырежут подчистую, чем бросят такую дойную корову.

Сегодня вечером, по пути в столовую, мимо прошёл Оливер. Но он даже не посмотрел в мою сторону.

Мне удалось поговорить с Чженом об Оливере и состоянии духа остальных людей. Он выслушал меня, но ответил только, что примет это во внимание.

Я не знаю, как здесь можно работать, когда на станцию нападают инопланетяне, а руководство заставляет делать вид, что ничего не произошло.

Наверняка я знаю только одно — я хочу как можно скорее убраться с планеты, забыть всё это, как страшный сон, и провести остаток жизни на Земле.

Дневник Масуё Саито, 6 ноября 2309 г.

Приземлился челнок с военными. Люди постепенно приходят в себя. Психолог вышел из своей каюты, и старательно делает вид, будто всё в порядке, и он уверен в себе.

С усиленной охраной мы можем чувствовать себя спокойнее.

Начальство придерживается заданного плана, и завтра рабочие будут строить первую установку переработки гелия. Половина охраны пойдёт с рабочими, половина останется здесь.

На челноке также прибыл полковник Адам Мосс. Среди рабочих поползли слухи, что военные действительно хотят истребить инопланетян. Джеймс говорит, что сам был бы не прочь самолично перебить всех этих существ. Придурок.

Этого я и боялась. Руководство AAG настолько ослеплено жаждой наживы, что может пойти на убийство других форм жизни. Или даже на геноцид, если цивилизация этих инопланетян не достигла уровня освоения космоса. Конечно, не похоже на то, что эти существа способны построить космический корабль. Но они могут быть колонистами, которые основались на планете задолго до нашего появления.

Забавно... Я только что вспомнила, что больше ста лет назад в этом секторе пропал экспедиционный корабль. Надо не забыть это проверить.

Днём пришёл первый, после нападения, человек. Не Оливер — он до сих пор избегает меня. Лю Вэй, один из рабочих, после долгого вступления, спросил: «Что если в следующей жизни меня ждёт перерождение в одного из этих монстров, которые напали на нас?».

Я не знаю, как относиться к таким совпадениям, но... вчера мне снилось, что я была одним из этих существ. Я разгуливала с себе подобными по станции, а люди без скафандров бегали за её пределами.

Ничего из этого я, конечно, Вэю не сказала. Я ответила, что ему не следует беспокоиться. Вселенная сама примет решение о том, в какой форме ему переродиться после смерти. В мудрости вселенной не стоит сомневаться. Его работа состоит только в том, чтобы делать лучшее из того что он может в той форме, которую принимает сейчас.

Мои слова его успокоили, и он ушёл с лёгким сердцем, поблагодарив за разговор. У меня же остался тяжёлый осадок.

Я не могу перестать думать о том, что только одно из этих существ желало нам смерти. Другие будто остановили его от дальнейших убийств. Монстр среди них был только один. Они могли убить всех нас, но никого не тронули.

Это была жалость или милосердие? Они могли нас убить, но не сделали это. Мы в ответ хотим истребить их всех. Кто же тогда из нас монстр?

Эта планета плохо на меня влияет.

Джин так и не привезли.

***

Люди не улетели. Их стало только больше.

Мы с отцом стоим на прошлом месте охоты. Смотрим на них с холма.

Люди привезли свои механизмы. Огромный, размером с трёх сородичей, бур вгрызается в песок.

Люди в скафандрах стоят вокруг бура и наблюдают за ним. У многих в руках оружие.

Старейшина запрещает мешать им. Старейшине нужны только их сущности, из которых он делает лекарство для людей.

Он говорит, что однажды поможет людям преодолеть пропасть между нами.

Отец показывает ладонью на человека с оружием, который отделился от остальных.

Киваю.

Скатываюсь с холма и подкрадываюсь к телу в скафандре. Захватываю его волю. Кладу руку на голову.

Через несколько секунд забираю сущность, и Тишина принимает его.

***

Дневник Масуё Саито, 7 ноября 2309 г.

Я долго собиралась с мыслями, прежде чем приступать к дневнику. Я пишу эти строки, и у меня дрожат руки. Я не знаю, что делать.

Сегодня Оливер сошёл с ума.

Он был в числе охранников, которые пошли с рабочими. Как рассказывал Джеймс, остальные охранники в какой-то момент увидели Оливера без оружия — он молча отдалялся от остальных в направлении станции. Когда они его догнали, то поняли, что тот сошел с ума.

Мне чудом удалось уговорить Чжена увидеть Оливера. Наверное, помогло то, что я говорила ему о своих опасениях.

Оливер был отстранён, но по глазам я увидела, что узнал меня. Я осторожно подвела его к событиям этого дня. Он долгое время молчал. А потом сказал лишь четыре слова: «Мы и есть они». Больше он ничего не говорил, как я ни старалась выдавить из него хоть слово.

Я долго не могла прийти в себя. Впервые я видела его настолько умиротворённым. Он был больше похож на Будду, чем на сумасшедшего. А его слова...

Я проверила данные об экспедиционном корабле. Он пропал 126 лет назад в этой системе. Когда я ввела команду расчета возможной траектории его падения, компьютер выдал три варианта. Одним из вариантов была эта планета.

Я не знаю, что делать. Всё это кажется глупой шуткой вселенной. Этого просто не может быть.

Как не может быть иных форм жизни...

Окончательно меня добил Джеймс. За ужином, в столовой, он сказал, что Чжен и полковник Мосс спорят о проведении военной операции. Большинство солдат поддерживает полковника, и Джеймс сказал, что зачистка лишь дело времени. Они уже вычислили возможное расположение существ и готовят три ракетных снаряда.

На моё предположение о том, что это не монстры, а потомки выжившей экспедиционной группы, Джеймс только рассмеялся. После ужина я настояла на том, чтобы Чжен принял меня и выслушал мои опасения. Он тоже высмеял меня и выставил за дверь.

Вселенная, скажи, что мне делать? Чего ты от меня хочешь? Перестань издеваться надо мной!

Я так больше не могу...

Дневник Масуё Саито, 8 ноября 2309 г.

Возможно я сошла с ума. Но я не могу поступить иначе.

Джеймс сегодня дежурит у главных ворот. Я пофлиртую с ним, и уговорю выпустить меня наружу.

Я пойду к ним.

Я знаю, что возможно иду на смерть. Эти создания могут быть враждебной формой жизни. Тогда меня разорвут на части. Но если это действительно потомки колонистов, то я буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь, если позволю их убить.

Я не знаю, что ещё написать.

Если кто-то обнаружит этот дневник, передайте его мой маме.

Прости меня, за то, что была такой эгоистичной дурой, и бросила тебя на Земле. Я тебя очень сильно люблю.

***

Пришло время инициации.

Подхожу к хижине старейшины. Костёр уже горит. Отец и остальные стоят вокруг.

Пламя поднимается выше старейшины. Он держит в ладони маленький мешок и подзывает к себе.

Встаю рядом.

— Готов?

— Готов.

Опускаюсь на колени перед костром.

Старейшина осыпает пыльцой. Она покрывает всё тело.

— Ступай.

Поднимаюсь и встаю в огонь.

Нестерпимо обжигает.

Есть только боль.

Сжимаю кулаки. Главное не закричать.

Пыльца на теле шипит. Ничего не слышно и не видно. Огонь поглощает всё вокруг.

Боль, боль, и ничего кроме боли.

Главное не закричать.

Не чувствую тела.

Ничего не чувствую.

Ничего не существует.

Замечаю руку старейшины. Вытягивает из костра и валит на землю. Остальные кидают песок. Огонь исчезает.

Боль исчезает.

Всё исчезает, кроме понимания.

Ничего не существует.

Отец поднимает с песка и обнимает. Все остальные рады.

Вдруг начинается волнение. Все оборачиваются в одну сторону. Там стоят два человека.

Они напуганы. В их мыслях хаос. Кто-то из сородичей уже взял их волю под контроль.

Старейшина подходит к ним. Мы с отцом стоим за его спиной.

— Они хотят предупредить. Грядёт смерть.

— Мы можем уйти в другое место.

Старейшина качает головой.

— Если уйдём, они достанут везде.

— Что делать?

Старейшина подзывает к себе.

— Награди их.

По очереди прикладываю руку к их скафандрам. Забираю их сущности и награждаю Тишиной.

Они кланяются.

Старейшина подходит к одному из них.

Что? Он отдаёт ему свой мешок?

Смотрю на отца.

— Не сомневайся, сын.

Старейшина смотрит в сторону людей.

— Ступайте.

Они разбредаются в разные стороны.

Старейшина обводит нас взглядом.

— Все идёт так, как должно. Идите спать.

Мы расходимся по домам.

Предчувствую опасность. С трудом пропадаю в сон.

...

Шум снаружи. Открываю глаза.

Вскакиваю с лежака и выбегаю.

В поселении летают машины людей.

Сородичи набрасываются на них и разрушают.

Подходит отец и обнимает.

Сверху нарастает гул.

Поднимаю глаза и вижу три предмета. Они летят прямо на нас.

— Отец?

— Всё идет как дол...

***

Дневник Масуё Саито, 9 ноября 2309 г.

Единственное, что осталось сделать — это закончить дневник. Нет желания перечитывать прежние записи — их писал человек.

Всё произошло слишком внезапно. Когда я к ним шла, был только страх. Джеймс сначала уговаривал вернуться, а когда начала бежать, то побежал за мной.

Потом я увидела их. Я хотела предупредить об опасности, но не могла сказать ни слова. После чего наступила тишина и прежний мир разрушился. То, что они сделали, не подается описанию. В человеческом языке для этого просто нет слов. Слабое представление может дать только одно объяснение — кристальное знание истины.

Но все слова будут лишь слабой тенью того, чем оно является.

После того, как прежний мир разрушился, один из них дал мне мешочек. И я пошла с ним... не знаю куда. Было уже всё равно. Потому что больше не было меня. Осталась только вселенная.

Не знаю сколько миль прошагала, но очутилась на высоком холме. Песчаная буря почти стихла, и я видела ракеты, которые летели на поселение. Затем раздался взрыв. Меня отбросило волной. Я встала и посмотрела туда, где они раньше жили. На их месте остался только выжженный песок.

Но это уже не важно.

Важен лишь трофей, который они передали. Это послание и, одновременно, ключ. То, что внутри мешка, сможет навсегда изменить людей и Землю. Прежняя я сказала бы, что это новый огонь, который поднимет цивилизацию на совершенно другой уровень.

Не знаю, как с того холма я пришла обратно к станции. Естественно, все подумали, что я сошла с ума. Я с большим усилием вспомнила, каково это — быть человеком. На время я одела на себя костюм прежней личности, и сделала вид, что потеряла память, но не разум.

Чертовски тяжело быть человеком, когда знаешь истину. Я поняла в тот момент Оливера и всех остальных. Не было смысла что-то объяснять людям, они всё равно не поймут. Это за гранью человеческого языка и воображения. Если бы не послание, я бы тоже молчала. Но теперь на мне лежит слишком большая ответственность, чтобы растворяться в уютной тишине.

Психолог терзал меня больше часа, но его было легко обмануть. Единственное, что доставляло неудобство, это прежняя личность. Какой же неприятной, искусственной и чужеродной она была. Неужели я прожила в ней всю жизнь? Я еле сдерживалась, чтобы не сбросить её прямо там. Меня останавливала лишь новая обязанность. Я не могу подвести погибших.

Психолог диагностировал потерю памяти и сильный стресс на грани нервного срыва. Чжен согласился отправить меня на Землю первым же рейсом.

Джеймса посадили в одну каюту вместе с Оливером. Вместе с ещё двумя освободившимися, мы через два дня полетим на Землю.

Осталось только дождаться.

Дневник Масуё Саито, 11 ноября 2309 г.

Мы улетаем через три часа.

Это последняя запись.

Если всё пройдет, как я запланировала, то дневник больше никто не увидит. Он уже потерял свой смысл.

Закрываю глаза в предвкушении полёта. Я уже чувствую себя в пассажирском кресле. Представляю, как застегиваю ремни безопасности и откидываю голову на спинку. Ревут двигатели, и я ощущаю приятную перегрузку. После чего смотрю через иллюминатор на отдаляющуюся планету. Перебираю в ладони мешочек. Жди меня, старушка Земля, я лечу, чтобы избавить тебя от болезни. Наконец-то люди будут жить с тобой в мире.

***

Капитан Брендон Говард, начальник пограничной службы космопорта на орбите Земли, закрыл дневник Масуё Саито. Он поправил очки на переносице и прочистил горло. После чего посмотрел на своего подчинённого.

— Уведи её с корабля. При ней должен быть какой-то мешок, обыщи её, забери и принеси мне. Саму отведи в пятую камеру и запри.

— Капитан, у нас ведь нет оснований для задерж...

— Выполнять! — гаркнул Говард и ударил кулаком по столу.

Подчинённый кивнул и спешно вышел из каюты.

Через десять минут капитан был в кабинете старшего психолога.

— В пятой камере будет ещё одна сумасшедшая с гелиевой разработки. Она умело притворяется вменяемой. Не попадись на её удочку и выпиши правильный диагноз. Ты меня услышал?

Психолог кивнул.

Ещё через несколько минут Брэндон Говард шёл по коридору в направлении отсека утилизации. Он зашёл внутрь, открыл створку плавильной печи и бросил внутрь дневник. Он постоял несколько секунд и убедился, что пламя объяло страницы. Говард закрыл створку и вышел из отсека. В печи догорали остатки дневника..

На экранах, возвышающихся над всем этим гравитационным адом, показали долгожданную встречу дуэлянтов. Новая волна ликований прокатилась по трибунам.

Саша стремительно рванул, в попытке сократить дистанцию. Он перехватил ещё несколько сфер и теперь его защита крутилась так быстро, что казалась монолитным куполом, вокруг которого три огромных шара отбивали наиболее крупные объекты.

Однако Зарина не спешила сближаться. Казалось, она специально исполняет самые эффектные свои приёмы, вот и теперь она показала, что происходящее вокруг – не предел её способностей. Вдруг гравитационные поля всех, даже небольших объектов усилились. Каждая сфера, пролетающая по пути притягивала к себе или, наоборот, отталкивала с достаточной силой, чтобы совокупность всех объектов доставляло неудобства. На первое время получившаяся система стала хаотичной, всё сталкивалось друг с другом, разрушались более хрупкие объекты.

Окружающее Сашу безумие наводило ужас, подобно стихийным бедствиям, но поддаваться этому времени не было. Хаос снова отдалил его от Зарины, но она всё ещё оставалась в поле зрения, и картина складывалась радостная – девушка сама не полностью контролировала своё творение.

Это был шанс. Пока она занята удержанием власти над гравитационным безумием, сосредотачиваться на Саше ей нет возможности. Зато ему беспокоиться о стабильности системы надобности нет, а вот привыкнуть к такого рода препятствиям Саша уже успел.

В голове созрела ещё одна идея, в теории облегающая перемещение. Раньше такие мысли почему-то не приходили, но для полёта всё-таки можно использовать обувь, нужно только определить векторы воздействия на неё. Если поднимать себя с помощью полностью взятых под контроль ботинков, то они, скорее всего, прорвутся. Но стоит только правильно распределить направление телекинеза так, чтобы вес тела давил только на подошву, не затрагивая швы, и нужный эффект достигнут.

Саша это и сделал. Подошвы стали чем-то вроде летающих пластин, на которых он держался в полёте, а если того требовала ситуация, противодействие весу тела акцентировалось и по другой поверхности обуви. Полёт с одной стороны стал более сложен в управлении, но с другой обрёл большую мобильность.

Времени осталось немного – Зарина почти управилась с гравитацией, и хаос обрёл систематичность.

Но Саша успел. Сначала в ход пошли три огромных сферы. Атаковать на большом расстоянии означало потерять объекты, так как Зарина просто перехватила бы их, но сейчас он полностью контролировал радиус действий.

Зарина в последний момент сбила атаку пролетающими мимо снарядами, но гравитация опять пошатнулась. Ухватив момент, Саша перехватил несколько сфер и запустил их в неё. Каждый удар заставлял девушку ослаблять хватку над окружением и сосредотачиваться на более мелком радиусе, что теперь становилось всё сложнее и сложнее, ведь гравитационное безумие в большей мере действовало на её способность, нежели на телекинез Саши.

Толпа ликовала. Пашка даже вернул свою прежнюю беззаботность ми снова стал заводить толпу на новые кричалки, но настоящий бедлам творился в секторе Влада – ребята, казалось, сошли с ума от счастья.

Денис посмотрел на преподавательский сектор. Директор заметно занервничал, хоть и старался этого не выдавать, лицо его действительно не выражало беспокойства. Но он машинально поигрывал ногой, что его и выдало. Фёдор Остапович продолжал забивать на всех остальных и радостно покрикивал, прерываясь на трубку. В секторе знати всё выглядело более спокойным, но Денис мог поклясться, что это лишь внешняя оболочка. Аристократы были злы настолько, насколько простолюдины воодушевлены.

«Саша, ты играешь в опасную игру. В курсе ли ты, какие в какие последствия перетекает каждое твоё действие?»

Денис заметил тех ребят, с которыми Саша общался. Девушки - одну вроде зовут Светой, а вторую Настей – и два парня со старших курсов. Они тоже выглядели беспокойными и скрывали это на порядок хуже директора. Почему?

У Дениса появилось странное предчувствие того, что он не в курсе всех событий, происходящих в Академии. Но то, что с этими событиями связан Саша – несомненный факт. Ему придётся вызволить друга на откровенный разговор после дуэли.

Саша сделал ещё один рывок и сократил дистанцию до удара джебом, что и пустил в ход, но Зарина парировала удар, отбив его левой рукой, и нанесла хук с дальней, от которого Саша увернулся, сократив дистанцию ещё больше. Биться, стоя на огромном шаре, вращающемся не только вокруг центрального скопления масс, но и вокруг собственной оси, - дело непривычное и непростое, но всё же теперь он задавал правила игры.

Уклон Саша использовал в качестве пружины, чтобы запустить апперкот, и наконец достал её! Казалось, вот он – шанс! Правая рука уже нацелилась на добивание, как сзади что-то протаранило спину. Он налетел на Зарину, и они оба упали, Саша перекатился вперёд, и только гравитация астероида не дала ему упасть.

Встали они почти одновременно и снова сошлись в битве, правила которой изменились: помимо старых-добрых ударов параллельно вёлся спарринг между подконтрольными объектами. Теперь Саше приходилось следить за парированием объектов Зарины и проводить собственные атаки, чтобы она не могла сконцентрироваться на чём-то одном. Для успешной защиты со спины Саша пользовался сканированием, а точнее чем-то вроде его маломощной версии, которая имела малый радиус действия и ловила относительно крупные объекты.

Теперь чаши весов снова наклонились в сторону Зарины, потому что совмещать магию и обычный бой она умела куда лучше самого Саши.

Трибуны снова сошлись на балансе: знать активировалась, когда короткое доминирование Саши прервалось, а простолюдины продолжали поддерживать его.

Денис, однако, больше следил за реакцией Светы и директора. Несмотря на переменный успех схватки, беспокойство их только возрастало. Это вызывало вопросы, потому что хотя бы Света и её друзья должны бы радоваться успехам Саши. Независимо от результатов дуэли, он уже показал себя достойно, ведь настолько приблизиться к уровню аристократов – небывалое достижение за столь короткий срок. Тем более, что Зарина относится к потомственным воинам, а это уже повышает планку. Так почему же друзья Саши не в восторге от происходящего?

Гравитация продолжала сходить с ума, хоть и ослабевала постепенно – Зарина полностью сконцентрировалась на ближнем бое, поэтому образовавшаяся система существовала за счёт инерционной магии и потихоньку сходила на нет.

Однако, чувствовала это лишь Зарина, которая приспособилась к порождённым ею гравитационным полям и умело подстраивала под них свой план боя. Для Саши же окружение просто обезумело, полностью потеряв систематичность из-за отсутствия постоянного источника энергии. Изменения полей вело к изменениям орбит, мелкие объекты, ранее наделённые усиленным воздействием на окружение, теряли его и не падали тут же только из-за воздействия на них более крупных сфер. Для Саши прибавилось работы по управлению телекинезом относительно бушующих сил взаимодействия, а Зарина окунулась в родную стихию и стала теснить его.

Удар за ударом заставлял его отступать, атаки удавалось производить всё реже, а большинство из них захлёбывалось в защите Зарины. А вот самому саше прилетало всё чаще. Уклонившись от бокового удара, он попытался провести бросок через бедро, но из-за спины девушки вылетела сфера, врезавшись прямо в челюсть. Это столкновение вызвало звездопад в глазах и почти вывело его из строя, но от последующего удара коленом, нацеленным в печень, его спасло столкновение шара, на котором они находились с чем-то соразмерным – удар по касательной прошёлся по рёбрам, миновав цель.

Этого хватило, чтобы прийти в себя. Требовалось срочно что-то менять, и для этого Саша перепрыгнул на сферу, вызвавшую то сотрясение. Она имела меньший диаметр и её удалось взять под контроль, чтобы провести тактическое отступление.

Зарина не давала уйти слишком далеко, но это играло на руку – если дать ей время заняться окружением, то Саша окажется в ловушке.

Собравшись с силами и захватив под контроль как можно больше объектов, он обрушил их на Зарину, а свой «транспорт» тараном направил на неё. Конечно, так просто всё закончиться не могло, и девушка направила свой шар, увернувшись от удара. И это снова прошло по плану Саши – за мгновение до столкновения он прыгнул вперёд, продолжая бомбардировать противника всем. Что попадало под руку. В тот момент, когда сферы сотряслись от удара, а Зарина на секунду потеряла равновесие, Саша уже оказался достаточно близко к ней, чтобы нанести удар, набравший силу от прыжка.

Кулак пришёлся по носу, показались брызги крови. Тут же, без промедления, он схватил её за затылок и направил голову в сторону летящего ещё колена.

Сладкое чувство достигнувшего свою жертву удара смешалось с глухой болью ломающихся рёбер. Саша, кажется, потерял сознание на пару секунд, а когда очнулся – летел вниз. Свободное падение прервал очередной астероид, на который он плюхнулся, сломав себе ещё пару костей.

Доселе глухая боль лезвием прошлась по телу, затруднив дыхание. В глазах помутнело и к горлу подкатила тошнота. Огромных усилий стоило не потерять сознание, но теперь он слышал только собственную боль.

Остатки холодного разума воплотили единственное, что могло его спасти от поражения. С помощью телекинеза Саша скрепил сломанные и треснувшие кости и боль начала уходить, дыхание выравнивалось.

Перед глазами промелькнуло что-то – Саша уклонился, в один момент потеряв контроль над собственными костьми. Снова адская боль, снова восстановление контроля и нормализация. Ситуация требовала действий – Зарина уже пришла в себя.

Саша обратил внимание, что шар, на который он упал был каменным и покрытым трещинами. Через секунду он распался на десятки осколков, которые окружили Сашу, повисшего в воздухе.

Организм достиг такого напряжения, когда все ограничители, казалось, перестали действовать. На боль времени просто не оставалось, разум заработал в разы быстрее под действием стресса. Саша стряхнул с глаза льющуюся от рассечения брови кровь и снова ринулся в атаку. Он не замечал, что энергии оставалось совсем немного, однако то, что мощь его собственной магии увеличилась, он отлично понимал. Но достаточно ли этого?

Зарина, хоть и покоцанная, выглядела намного лучше него, покрытого ссадинами, ранами и кровью, со сломанными костями, поддерживаемыми лишь телекинезом. Всё что он мог – ещё одна атака. Последняя и самая разрушительная. Никаких полумер.

Он собрал вокруг себя столько объектов. Сколько смог, разбив на остроугольные осколки каменные сферы, и устремился в сторону Зарины, сменив роль жертвы, уклоняющейся и убегающей от когтей хищника, а роль охотника, который с одним-единственным копьём понёсся навстречу туру, решив свести всё к последнему столкновению.

С трёх сторон на Зарину устремились три сгустка обломков, образующих вращающийся конус – словно наконечники копий. В центральном находился сам Саша. В ответ она усилила гравитацию пролетающих мимо этих копий объектов, чем проредила летящие в неё обломки, но они всё ещё несли за собой огромную опасность. Уклониться не получалось – копья маневрировали в пространстве, изгибаясь и вытягиваясь, преследуя её. Когда они почти добрались до неё, она окружила себя глухой защитой из самых больших объектов, до которых смогла добраться. Перехватывать все обломки было слишком рискованно.

Каменные острия вперемешку с металлическими сферами вдарили по защите, разбиваясь на ещё меньшие части и осыпая обоих дуэлянтов острыми мелкими камнями. Защита Зарины не выдержала натиска и часть шаров раскололось, добавив ещё больше лезвий, режущих кожу, а другая часть завибрировала и отскочила, врезавшись в девушку.

Она открыла глаза и увидела силуэт, летящий сквозь облако обломков, и страшный от целеустремлённости взгляд. Холодная ярость, ненависть, боль смешались в этом взгляде. На мгновение показалось, что это глаза упоённого кровью безумца, но нет – только охотник, идущий к цели, готовый эту цель зубами грызть до победного.

Саша врезался в Зарину, и они оба повалились на поверхность астероида. Кувыркаясь и толкаясь, они продолжали драться, перемещаясь по сфере. Кулаки, локти, голова – всё пускалось бой. Уже не получалось ни встать, ни проводить сложные замысловатые махинации с магией. Да и магии-то практически не оставалось – всё вокруг с усиленным рвением принялось самоуничтожаться, будто стараясь успеть до того, как инерционная магия обрушит весь хаос на землю.

Астероид, на котором возились дуэлянты вдруг врезался в центральное скопление масс, раскидав их по поверхности гиганта.

Правый глаз совсем заплыл, то ли от гематомы, то ли от хлынувшей из брови крови – Саша уже не мог разобрать. Каждый вдох удавался с трудом – сил поддерживать свои кости в целости не осталось. Единственное, чем удавалось пошевелить – правая рука. И то, её движения отдавали острой болью из-за кучи переломанных костей и нашпигованной каменными осколками плоти. Кажется, один из таких даже прошил щёку, но чувства притупились настолько, что ничего точного он определить не мог. Приземление выдалось не самым мягким.

Верх наполовину состоял из синевы настоящего неба, наполовину из зрительских трибун, которые постоянно пересекали астероиды, всё чаще падающие на «землю». Но «небо» менялось – и вот уже верх состоял из земли полигона. И снова трибуны. Голова закружилась.

Он увидел её, идущую к нему, хромающую, с искажённым от злости лицом. Что ж, довести Зарину до такой мины – хороший конец дуэли.

Она остановилась поблизости.

- Ты… - прорычала она, сквозь боль. Не только Саша заработал раздробленные кости. – Выскочка! Тварь! Чернь! Ненавижу!

Один из каменных обломков, в такт её поднятой руке.

«Осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть…»

Камень медленно приближался, чтобы повиснуть прямо над головой.

Саша устал смотреть на обезображенную злобой мину Зарины и решил полюбоваться фоном – когда ещё такое увидишь. Красота же! Вдруг за спиной девушки показался блеск.

«Неужели?..»

Саша протянул единственную работающую руку к этому блеску.

- Не проси пощады! – не поняла его жеста Зарина. – Сдохни! – прорычала она. И тут же осеклась.

Девушка вдруг неестественно изогнулась назад, крик застрял в горле. Искажённое злобой выражение лица сменилось выражением удивления от резкой проникающей в неё боли.

Зарина упала на колени, а после рухнула на землю. Камень, которым она хотела добить Сашу, не добрался до головы, раздробив грудь. Он отключился.

Из её спины торчала рукоять «бабочки».

P.S Следующая глава будет последней, так что может потребовать больше времени. Концовка должна быть хорошей, а это для меня новое испытание. В любом случае, итоги первой части приключений Саши Савельева будут до конца года.

Надеюсь, вам бой понравился - старался по максимуму.

Wikipedia:  "Политическое устройство Марса" Статья проверенна 24 марта 2047 года, страница правке не подлежит.
Власть ООН представлена верховным комиссаром, назначаемым Советом Безопасности. Исполнительная власть — совет министров колониальных территорий. Местный парламент — ассамблея территории — состоит из 57 депутатов, избираемых раз в пять лет, несёт совещательную функцию и не имеет законодательных полномочий.
На всей территории сообщества действует конституция. Жители остаются гражданами стран из которых они прибыли имея при этом вид на жительство на колониальных территория, продляемый каждый год в министерстве населения.

CNN 22 июля 2048 года:
Совет министров Совета безопасности одобрил запрет на создание компаний, торгующих с марсианской колонией. Спикер ассамблеи территорий Джордж Эббот высказался по этому поводу на вчерашнем заседании: "Власти метрополии устанавливают фиксированные цены на продовольствие и товары с Земли. Получается, что даже тот маленький доход, остающийся на руках колонистов после уплаты грабительских налогов на Землю, вы отнимаете путём монополии на торговлю. Люди летели сюда, чтобы строить будущее, а попали в прошлое, оказавшись подобны рабам на плантациях в XIX веке. Я хочу спросить всех, это ли тот мир, который мы прилетели строить?". После эмоционального выступления спикера, ассамблея единогласно одобрила резолюцию о недопустимости запрета. Однако согласно закону о разделении властных полномочий 2041 года, резолюция не имеет юридической силы.

BBC 29 июля 2048 года:
Группа вооружённых экстремистов разгромила склад с недавно прибывшими товарами на космодроме им. Кеннеди в 14 округе Марса. Активисты, называющие себя "Сыны свободы" в честь заговорщиков устроивших Бостонское чаепитие сожгла промышленных и бытовых товаров на сумму около 125 миллионов колониальных долларов. Верховный комиссар высказался с комментарием: "Это просто шайка вандалов и мародёров. У полиции есть все основания предполагать, что изначальной целью погрома было желание разграбить склад и замести следы. Расследование ведётся и в ближайшее время мы выступим с результатами"
А теперь к другим новостям...

SpaceChat 1.08.2048 06:51 PM по Гринвичу
- Привет. Как там Эшлин? Я не планировал писать вам сегодня, но обстоятельства изменились. Я хотел сказать, что зря решился стать колонистом. Я думал подзаработать для Эшли денег на колледж и купить нам новый дом, но мне кажется это был большой обман. Я уверен, что власти делают всё, чтобы эта планета стала лишь дойной коровой для Земли. А мы лишь теми, кто её доят. А доярки никогда не богатеют. Я планирую возвращаться.

Mars Journal 4 августа 2048 года:
Сегодня спикер ассамблеи территорий Джордж Эббот объявил о том, что ассамблея начинает бессрочное заседание, до тех пор, пока власти не выполнят ряд условий:
1)Ограничение роста налогов на добычу на полезных ископаемых на Марсе.
2)Разрешение частным компаниям заниматься торговлей с колонией
3)Обязательное согласование всех решений  совет министров колониальных территорий и верховного комиссара с ассамблеей.
Пока это условие не будет выполнено, Джордж Эббот, которого уже успели окрестить Джорджем "Вашингтоном" объявил о приостановке поставок на землю полезных ископаемых на Землю, заявив: «Нет — налогам без представительства»

CNN 5 августа 2048 года, экстренное включение:
Прошло лишь 20 минут с того момента, как Верховный комиссар с  санкции Совбеза ООН выписал ордера на арест Джорджа Эббота и всех примкнувших к нему членов ассамблеи, как колонна броневиков с надписью military police выехала к зданию ассамблеи с целью арестовать обвиняемых. Напомним, на Джорджа Эббота и всех поддержавших его членов ассамблеи и лидеров профсоюзов вчера были заведены дела по обвинению в сепаратизме, финансировании терроризма, попытке свержения госстроя и ещё менее существенных 17 пунктах. Верховный комиссар заявил, что виновные будут отправлены на Землю для суда уже сегодня вечером.

The New York Times. Прямая текстовая трансляция событий на Марсе. Время по Гринвичу:
19:48: толпа окружившая живым щитом ассамблею от полиции продолжает увеличиваться. Полиция окружившая митинг продолжает бездействовать.
20:32: началась первая попытка штурма, в ход идёт слезоточивый газ и водомёты
22:04: после того, как центральный госпиталь сообщил о росте числа пострадавших до 300, полиция приостановила штурм.

Canal+, 6 августа 2048 экстренное включение:
С того момента, как с утра подавляющее большинство военной полиции Марса объявило о невмешательстве в мирную демонстрацию, Верховный комиссар колониальных территорий объявил о сложение с себя полномочий. Оба его заместителя, которые должны были автоматически занять эту должность, так же покинули свой пост. Марс остаётся без власти?
Смотрите комментарий нашего политического эксперта.

Декларация Совбеза ООН 7 августа 2048:
В связи со сложившейся ситуацией, когда власть на Марсе перешла в руки к нелегитимной  ассамблее территорий, Совбез единогласно принял решение о введении на части территорий Марса военного положения и проведения там контртеррористической операции. Для этого будет задействован контингент миротворцев ООН.

Заголовок The Guardian 8 августа 2048 года:
"Первая межпланетарная война?"

P.S. Я не знаю, должен ли я был писать дальше, это просто моя фантазия на тему цикличности истории. Будет ли история новых планет походить на истории колоний в Новом Свете? Будут ли они добиваться независимости силой или рано или поздно получат её просто так? Будет ли вообще новая колониальная эпоха?

Сегодня Академия была полна людьми, несмотря на выходной день. Отдельные группы студентов носились, скандируя кричалки за Сашу или Зарину, или, наоборот, унизительные куплеты в адрес одного из них. Было довольно неловко проходить мимо одной такой колонны с плакатом на всю её длину, на котором написали «Сашу в кашу! Бей, Зарина, мы с тобой!» и нарисовали его карикатуру. К счастью, большинство беснующихся болельщиков были заняты разборками с такими же противоборствующими группами, поэтому Саше удавалось оставаться незамеченным. Правда, недолго – Влад с Коляном его всё же заметили и затащили в одну из колонн, которой руководили.

- Эй! Вот он – наш сегодняшний герой! – закричал, что есть мочи, Влад. Толпа разразилась гулкими криками, оглушая Саню и в без того шумном холле. По плечам постоянно хлопали, Влад взял его за руку и поднял её, рыча нечто боевое-победное. Некоторые из ребят устроили файершоу, выдувая вверх столбы огня. Становилось жарко и тесно. По спине побежала струйка пота.

- Давай, Саня, мы с тобой! – крикнул ему в ухо Колян, стоявший рядом с Владом.

Кое-как удалось вырваться. По пути, бывало, его снова узнавали, но теперь Саша умеючи увёртывался от слишком настырных «поклонников». Сложнее было увернуться от толчков знати, скандирующей угрожающие лозунги в его сторону. Однако, дальше насмешек и лёгких толчков, как бы нечаянных, дело не дошло – все они сияли уверенностью лёгкой расправы воительницы благородного и древнего рода над выскочкой-простолюдином.

Наконец Саша вышел на практически пустой коридор, ведущий к полигону. В ушах звенело от приглушённого уже шума, ноги стали ватными, а мысли разрывались между необходимостью сосредоточиться на деле и желанием послать весь этот балаган к чёрту заняться уже проверкой своей гипотезы. Гипотезу он сформулировал довольно простую: телекинез – это способность воздействовать на физические объекты, однако это не обязательно должны быть предметы – молекулы и частицы тоже можно принять за объекты, а значит можно выйти на уровень воздействия на само вещество и его свойства; Саша предположил, что именно таким образом Штоцкий овладел электричеством – с помощью телекинеза взял под контроль частицы воздуха и заставил их вырабатывать электричество, образовывать молнии, управляя положительными и отрицательными зарядами. Конечно, это грубое и упрощённое описание процесса, несомненно трудоёмкого и невероятно сложного, но суть остаётся. И Саша пошёл дальше. Электричество – лишь одно из явлений, которыми он мог бы управлять и, что важнее, которые он мог бы самостоятельно создавать. Огонь, вода, ветер – всё это также не пределы. Созидание – вот истинный предел телекинеза. Разбирать окружающий мир на мельчайшие частицы и собирать его снова по своему разумению, делать из камня золото и прочие чудеса. Вот чего Саша хотел достичь.

Однако, всё это лишь догадки, которые ещё предстоит проверить. Общий план он уже успел выстроить – вчера весь вечер над ним думал. Как лучше начать, что стоит подучить, что вообще требуется для максимально быстрого прогресса… Но пока всё упиралось в сегодняшний поединок.

Вдруг его перехватили. Ясные глазки Светы заклинающе уставились на него.

- Привет, Саш, ты как?

- В порядке. Почти.

Света была неспокойна. Она то отводила от него взгляд, будто бы прячась от него, то с яростной уверенностью снова возвращала, заставляя сердце содрогаться.

- Ты сама в порядке? Что-то не так?

- Я… это… - она сжала его предплечья. Хватка у такой хрупкой девушки оказалась неслабой.

- Что такое?

Фантазии насчёт причины такого поведения Светы в голову лезли разные, но Саша старался придерживаться самых желанных. Он лёгким прикосновением за подбородок вернул её взгляд, отчего грудь снова залило теплом.

- Я получила сегодня приказ. Ты должен проиграть дуэль. – словно скороговоркой пролепетала Света.

Надежды рухнули, теплота в груди сменилась тяжестью, к горлу подкатил комок.

- Что?

- Ты не видишь, что вокруг творится? Теперь ваш поединок – не просто разборки между тобой и Зариной. Это – противостояние знати и простолюдинов. Вся Академия сходит с ума после тех соревнований, а если ты выстоишь, то здесь начнётся настоящий аврал.

- Он уже начался. Ты видела холл? – впервые Саша прошипел слова, обращаясь к ней. Почему именно она должна была принести эту весть?

Злость закипала, а желание победить сегодня возрастало с невиданной скоростью. Саша отодвинул от себя Свету и направился к полигону.

- Это только начало. Ты должен быть разгромлен, чтобы сломить волю бунтующих. Быстро и показательно.

Девушка чуть ли не бежала, стараясь поспевать за ним. Её голос то и дело срывался – ей самой не нравилось сказанное.

- Послушай! Три Головы начали действовать, и ты лишь сыграешь им на руку, если покажешь достойный бой. А если тебе удастся одолеть Зарину, то ситуация и вовсе выйдет из-под контроля.

- О, я уверен, что наше начальство справится. Это же всего лишь мелкая группировка, ничего особенного.

- Ты серьёзно?! Это приказ, Саша! Если дело дошло до прямых приказов, то это уже не шутки.

Они дошли до раздевалок.

- Я тебя услышал. Свой приказ ты выполнила, не беспокойся. – Саша не смотрел на неё. Он просто вошёл через дверь.

Наконец весь шум остался позади, только шарканье подошвы по деревянному полу и голос собственных мыслей.

Саша подошёл к своему шкафчику, в котором, как и всегда до этого, нашёл свежую форму. Стараясь отвлечься от тяжких дум, он принялся играться с ножиком, пока надевал защиту. Это не особо помогало. Ему отдали приказ, и он, вроде бы, обязан подчиниться. Но эта обязанность бесила. Подставлять своё доброе имя, манипулировать, считай что предать всех этих ребят, что увидели в нём символ борьбы за угнетение «обычных» магов, предать друзей – это было слишком. Не он создал эту систему, не он допустил подобные волнения и не ему исправлять ошибки недальновидных управленцев. Тем более, что он этого попросту не хотел. Более того, возможность заставить аристократов заткнуться, возможность поднять дух простолюдинов, которые составляли абсолютное большинство студентов Академии, манила Сашу. Манило его и жажда признания и славы. Победить знатную воительницу – разве это не показатель его прогресса, его силы? И отказаться от даже самой малой вероятности подобного исхода в угоду безликих кукловодов? Нет. Если он проиграет, то проиграет, борясь до конца. Если он победит, то это станет небывалым триумфом, началом его пути к величию. Ведь по сравнению с тем, чего он хочет достичь, эта Зарина – лишь небольшая баррикада, за которой последуют настоящие испытания.

«Саша, ты готов?»

Что это было? Ему показалось? Саша взглянул на часы – оставалось ещё пять минут до выхода.

«Ты же меня слышал. Нехорошо игнорировать начальство»

- Кто здесь? – окликнул Саша.

Никого. И это не походило на обычный голос, скорее на телепатию. Но этого же не может быть!

«Может, может. И да, ты угадал – это Николай. Ну, так я повторю свой вопрос: ты готов?»

«Какого лешего ты делаешь в моей голове?!»

«Я – телепат. Неужели ты забыл?»

«Как ты пробрался в Академию?»

«Никак. Я сейчас довольно далеко»

«Но как тебе удалось залезть мне в голову?»

«Я не раскрываю свои секреты, Саша. Тем более, что ты не поймёшь и трети – для этого нужно быть телепатом. Итак, я спрашиваю в последний раз: ты готов?»

«Да, я готов. Мне следует чего-то ожидать по итогам поединка? Эта эмблема на здании стала сюрпризом для меня, а я таких сюрпризов не люблю»

«Боюсь, не могу ничего прогнозировать с достаточной точностью. Я лишь запустил процесс, а теперь он живёт своей жизнью»

«И давно ты запланировал всё это?»

«Что?»

«Я, соревнования, смута среди учащихся, дуэль…»

«Нет, что ты. Удачная импровизация и ничего более»

Саша этому нисколько не поверил. А вот страх перед мощью Николая заставил содрогнуться. Если он смог провернуть такое на огромном расстоянии, не значит ли это, что защита от телепатов уже давно не имеет смысла?

«Но суть ты уловил. Дуэль станет катализатором волнений. Ты обязан победить, Саша. Ради всех тех, кого эта система загнала в рамки прислуги и чернорабочих, ради своих товарищей… но, прежде всего, ради самого себя. У тебя огромный потенциал, и я верю, что история запомнит твоё имя, так пусть первая глава твоей биографии начнётся с этого момента. Сражайся достойно, сражайся яростно и бескомпромиссно, и ты победишь. Удача всегда сопутствовала тебе!»

«Она мне ой-как понадобится»

Ножик, совершив последний трюк, упал в руку и отправился в карман. Саша встал, размялся и пошагал к выходу.

«Запомни, Саша, - вдруг продолжил Николай, - у тебя есть все мотивы сражаться. Я знаю, что ты до сих пор не доверяешь ни мне, ни нашей организации, что у тебя есть своё видение. Да, я это знаю и принимаю. И не требую от тебя следовать нашей идеологии или относить себя к нам в полной мере. Просто наши с тобой цели близки и иногда пересекаются, как и случилось это сегодня. Следуй своему пути, каким бы он ни был, а я сделаю всё, чтобы следовать своему пути»

На этом Николай исчез. Саша это понял, хотя не был уверен, каким образом. Несмотря на все тренировки со Светой, телепатия для него оставалась неизведанной и совершенно непонятной областью. Тем страшнее становился для него Николай. По самому поведению, по речи Саша сделал вывод о несравненной хитрости этого человека, а теперь он убедился в его могуществе. Теперь стало абсолютно непонятно, чего можно ожидать от такого мага и что он уже провернул. Но сейчас это станет неважным. Когда воин выходит на поединок, в его голове существуют только они двое. Ни политические интриги, ни причинно-следственные связи и последствия не захламляют рассудок. Только он, противник и поле боя.

Дверь открылась. Непривычно яркий свет ударил в глаза, слух снова уловил шум толпы. Да, они снова сделали из происходящего шоу, даже не подозревая, что стали марионетками в руках кукловодов. Задаваться вопросом, не марионетка ли он сам Саша не стал. Всё потом.

Она уже ждала его на другом конце полигона. Теперь он больше походил на Колизей, став значительно меньше – два-три футбольных поля. Трибуны взорвались, когда он вышел. Радостные возгласы смешивались с приевшимися уже недовольными «Уууу», однако всего этого для Саши теперь не существовало.

Особо заморачиваться над декорациями не стали - просто земля, осыпанная сферами всех размеров. Ничего лишнего. В центре повисли четыре, во все стороны, больших экрана, на которых отсчитывали время. До начала дуэли оставалось десять секунд. Трибуны принялись отсчитывать: «…девять, восемь, семь…», но всё это фоном проходило мимо него. Он смотрел на Зарину, а она смотрела на него. Несмотря на приличное расстояние, он чувствовал её взгляд. «…шесть, пять, четыре…». Он вспомнил всё её высокомерие и все взгляды свысока от неё и ей подобных. Вспомнил приказ о поражении. Холодная ярость окутала его, та ярость, которой он научился управлять, а не поддаваться волне эмоций. «…три, два…». Кулаки сжались, всё тело наполнилось энергией, разум заполнила уверенность – он победит.

«…один, СТАРТ!».

Они оба рванули вперёд под взрыв толпы. Не теряя времени, оба взяли под свой контроль нужные объекты. Саша ограничился пятью шарами, самый большой из которых был метров пяти в диаметре, а самый маленький – размером с баскетбольный мяч. Весь арсенал начал вращаться вокруг него, заняв защитную позицию.

Зарина же принялась за нечто более масштабное. Один огромный шар поднялся вверх и застыл примерно над центром поля, притягивая к себе все оставшиеся объекты с полигона, кроме тех, что сама Зарина держала поблизости. Даже Саше пришлось корректировать свой контроль относительно новой точки притяжения.

Образовавшаяся конструкция казалась живой. Сферы перекатывались по основному шару, сталкивались, образовывали рельефы. Это зрелище завораживало зрителей и наводила трепет. На какое-то время шум среди простолюдинов стих – настолько они были поражены. Знать лишь загоготала громче, уверенная в скором разгроме зазнавшейся черни.

Денис сидел рядом с Пашкой. Впервые он увидел друга таким спокойным, хотя ещё минуту назад тот оказался в роли заводилы этого сектора болельщиков. В секторе напротив находились Влад и Коля, они тоже ненадолго застыли. Даня и Маша выбрали один из секторов знати, но вряд ли они ликовали. Несмотря на противостояние Трём Головам и тому, что эта группировка устроила в Академии, на Сашу их враждебность не распространялась. Не встань вопрос таким ребром, они, несомненно, возглавили бы болельщиков Саши. Но ситуация сложилась не такой прозрачной.

«Планета» над полигоном набирала силу ростом своей массы, вырывая уже дёрн из земли. На зрительскую зону магия не действовала, за чем следили «Варяги» Академии. Денис также обратил внимание на нечто вроде VIP-мест, где сидели преподаватели и сам директор. Фёдор Остапович не стеснялся подбадривать Сашу, имея на это все права, как его руководитель на факультативе, но остальные старались не выдавать эмоций. Директор безмятежно беседовал со своим замом - кажется они обсуждали поединок.

Когда Денис вернулся к действу на полигоне, он не сразу заметил Сашу среди всего хаоса, который устроила Зарина. Тот выскочил из ниоткуда и стал перелетать со сферы на сферу, умело подстраиваясь под волны притяжения, отбиваясь от мелких объектов, летящих в него.

Зрители снова заверещали! Саша будто и не замечал этой громадины, пожирающей землю, так чего им беспокоиться?

- Как думаешь, у него получится? – спросил Пашка. Он не присоединился ко всем остальным, скандирующим заученные кричалки. Вдруг он стал серьёзным, каким Денис редко его видел.

- Шансы у него есть. – не соврал он. – Но ты сам видишь, на что она способна. То, что он до сих пор не сдался, а играючи обходит её препятствия, - уже доказательство его силы.

Саша потерял Зарину. Он метался со сферы на сферу, пытаясь найти её, но весь обзор заполонила куча шаров, играющих роль планеты в масштабе полигона, всё ещё летящие к ней объекты и туман из земли и пыли. Усиливающееся поле планеты постоянно меняло гравитацию, усиливаясь, чем сбивало ориентацию, но для него не составило особых проблем приспособиться к постоянно меняющемся ориентирам – спасибо физруку за его адские тренировки. Использовать сканер тоже смысла не было. Во-первых, его радиуса не хватит и на четверть полигона, а во-вторых он отнимает слишком много сил. Оставалось лишь догадываться, какую позицию Зарина сочла самой выгодной.

Времени оставалось немного. Планета уже начала воздействовать на него самого, отрывая от неспокойной земли. Всё меньшие по массе объекты попадали под действие гиганта, созданного Зариной.

Саше пришлось на ходу придумывать метод противодействия, пока не стало слишком поздно. Из всех идей он выбрал вариант со взятием под контроль собственного организма. Однако, управлять сердцебиением, дыханием и прочими автономными процессами ему показалось рискованным, так что он ограничился лишь тазобедренной костью. Вариант выгорел, хоть и не без побочных эффектов, вроде первичного дискомфорта и необходимостью следить за остальной частью тела, на которое всё ещё воздействовала сила притяжения гиганта.

Саша приземлился на сферу, пока ещё вращающуюся вокруг планеты, словно спутник, и, не отвлекаясь ни на что другое, стал выискивать Зарину. В ближнем бою у него были все шансы побить её, оставалось только подобраться на подходящую дистанцию.

Воздух заполнился мелкими частицами земли и пыли, мешая дыханию, поэтому пришлось сделать повязку из бинтов, которые находились в карманах на случай первой помощи – медики и телепорты обычно работали только в самую последнюю секунду.

Вдруг сферы помельче стали бомбардировать спутник, на котором он сидел. Теперь тот шар сам стал центром притяжения, притягивая более мелкие объекты. Некоторые просто огибали его, подверженные также и волнам гиганта, а некоторые сталкивались, сотрясая поверхность. Саша оказался под обстрелом и понял, что Зарина нашла его раньше.

Перепрыгивая по сферам, огибавшим спутник, он отошёл от опасной зоны, но теперь понял, что оставаться на одном месте для него опасно.

Однако, скоро это уже стало не столь важно. Из-за гиганта, стоя на одном из спутников, показалась Зарина.

Начало здесь.

Я огляделся, оценивая обстановку: судя по мерно попискивающим приборам рядом с кроватью да трубке у меня в носу - я в реанимационной палате.

- Неужели мне всё привиделось? - я нахмурился, пытаясь разобраться в своих ощущениях: не верилось, что прошедшие три дня были плодом моей буйной фантазии, - Если это так, то, что же произошло на самом деле?

В памяти вдруг всплыло лицо Вари и её застывший взгляд, отражающий алый огонёк моего знака. Я тут же попытался поднять руку, намереваясь глянуть на запястье, но с удивлением обнаружил, что кисть надёжно прихвачена к кровати ремешком. Быстрая проверка показала, что левую руку и обе ноги постигла та же участь.

- Не понял! - я подёргал рукой, но ремень явно был рассчитан на гораздо большее усилие, - Это ещё зачем?!

Входная дверь тихонько скрипнула, и в палату вошли три человека, при виде которых мне захотелось, чтобы всё произошедшее раньше действительно было просто сном: первым шёл мой напарник, а за ним, облаченный в белый халат, шёл Старик. Завершала их троицу Даша, тоже в халате, но голубого цвета.

Взяв из рук девушки какие-то бумаги, Старик мельком глянул в них и поднял взгляд на меня:

- Как самочувствие, Дмитрий?

- Где я?

- В отделении интенсивной терапии и реанимации. Я ваш врач - Измайлов Порфирий Петрович. Можно не любить, но жаловать придётся, - Старик слегка улыбнулся и обернулся к Даше:

- Дашенька, будь добра, развяжи его.

Девушка шустро расстегнула ремни, и я, подняв руки, потёр запястья. Видя моё недовольство, Старик пояснил:

- Это просто мера предосторожности - приходя в себя пациенты нередко травмируются размахивая руками и ногами.

- Что случилось? Как я сюда попал?

- Я тебя привёз, - вдруг подал голос Вовка, тихо стоящий у входной двери, - Ты с крыши упал. Не помнишь?

Я сделал вид, что не знаю о чём он говорит и отрицательно качнул головой:

- Нет.

- Мы с тобой приехали на вызов. Ты поднялся наверх, а я развернул штаб внизу. Минут через десять ты вылетел с крыши с прыгуном за руку. Хорошо, что ты страховку пристегнул - она тебя и спасла. Вспомнил? - Вовка напряженно смотрел на меня, - Ну, давай! Напрягись!

- Не наседайте, Владимир!, - вдруг перебил его Измайлов, - Дмитрию понадобится какое-то время, чтобы прийти в себя. Вы пока подождите в коридоре, пожалуйста. - Он взглянул на Вовку, и тот, недовольно бурча себе под нос, вышел из палаты. Старик снова обратился ко мне:

- Так, как вы себя чувствуете?

Я пожал плечами:

- Нормально.

- Это хорошо, - он кивнул и неожиданно сменил тему:

- Постарайтесь максимально серьёзно и спокойно отнестись к тому, что я сейчас вам скажу, хорошо? - старик сделал паузу и дождавшись моего ответного кивка, продолжил:

- При падении о котором упомянул Владимир, вы очень сильно поранили голову, и нам пришлось провести трепанацию черепа, во время которой была удалена повреждённая часть головного мозга.

Я дёрнулся, но Измайлов, останавливая меня, поднял руку:

- Подождите с вопросами! - он выдержал паузу и снова начал говорить:

- Удалеёная часть отвечала за интерпретацию мозгом всего увиденного и услышанного...

Я не удержался:

- Как же я тогда сейчас вижу и понимаю вас?

- А вот мы и подошли к самому главному: вы помните, что поступая на службу, подписывали ряд документов?

- Допустим - я нахмурился, не понимая к чему он клонит, - И что?

- Среди них было разрешение на использование ваших органов и частей тела в целях донорства и науки в случае вашей смерти. Помните такой?

Я пожал плечами и качнул головой:

- Нет.

- Не удивительно - его все подписывают почти не глядя. Так вот, как я уже сказал, времени у нас было мало, поэтому и решение было принято быстро...

Нехорошее предчувствие пронзило меня, будто электрический разряд. Я поднял взгляд на Измайлова:

- Что вы со мной сделали?

- Не дали умереть, - врач пожал плечами, - а заодно вернули возможность понимать то, что вы видите и слышите.

- Я спрашиваю, что вы сделали со мной?! - я поднялся и сел на кровати, ощупывая, как оказалось, забинтованную голову.

- Успокойтесь, Дмитрий, вам не стоит волноваться.

Я вскочил с кровати и встал во весь рост, нависая над Стариком:

- Успокоиться?! Вы только что сказали, что у меня удалили кусок мозга, а теперь просите успокоиться?!

- Совершенно верно, - Измайлов кивнул, продолжая спокойно смотреть на меня, - И именно поэтому, - его тон вдруг стал ледяным, - я настоятельно рекомендую вам немедленно взять себя в руки! В противном случае нам придётся вам в этом помочь, - он указал на Дашу, держащую в руках небольшой инъекционный пистолет, - Вам проделали сложнейшую операцию, и у меня нет никакого желания, чтобы всё пошло насмарку.

- Я вам не верю! - я повернулся к Даше, - Дай мне зеркало и помоги снять бинты!

- В этом нет смысла, - Старик покачал головой, - Кроме нескольких шрамов на затылке вы ничего не увидите, только зря потревожите раны.

- Я хочу убедиться сам!

Измайлов кивнул:

- Ладно, - он взглянул на ожидающую его решения девушку и кивнул, - Сделай что он просит.

Всё также не проронив ни слова, Даша вышла из палаты. Я остался стоять, полыхая негодованием:

- Вы не ответили на мой вопрос: что конкретно вы со мной сделали?!

- Давайте мы с вами договоримся: вы успокаиваетесь и ложитесь, - Старик указал на кровать, - а я рассказываю что к чему. Согласны?

Делать было нечего и я снова вернулся в постель. Старик дождался пока я улягусь, затем передвинул поближе стул на котором раньше спал Вовка, и сел, закинув ногу на ногу. Поправив халат, он поднял глаза на меня:

- После того, как стало ясно, что ваш мозг серьёзно пострадал, у нас было два пути: либо дать вам стать ничего не осознающим овощем, либо попытаться применить разработку над которой я тружусь тридцать лет, последние пять из которых посвящены практическим испытаниям.

Он сделал небольшую паузу:

- Не скрою, решение было трудным: с одной стороны у нас были положительные результаты во всех последних операциях с животными, а с другой - мы ни разу не проводили такие операции на человеке.

- Что за разработка? - мой голос неожиданно охрип, и слова пришлось проталкивать силой.

- Печать клеток мозга.

Видя моё недоумение, Старик пояснил:

- Вы что-нибудь слышали о трёхмерном принтере?

Я кивнул:

- Конечно - на нём пластмассовые детали можно печатать: шестерёнки всякие или чего-то подобное.

- Да, именно о таком я и говорю, - Измайлов кивнул, - Вот только мы печатаем не шестерёнки, - он неожиданно улыбнулся, - а клетки головного мозга.

- Чего вы печатаете? - мои брови устремились вверх, - Вы хотите сказать, что научились печатать мозг?!

- Да.

- И вы сделали это со мной? Напечатали вами же удалённые мозги?

- Именно так, - Старик выглядел очень довольным, - и результат меня, несомненно, радует.

Я растерянно посмотрел на него:

- Но, если всё было повреждено, то где вы взяли изначальную структуру?

- А вот тут начинается самое интересное, - Старик аж засветился от предвкушения, - Скажите, Дмитрий, вы что-нибудь знаете о своём брате?

- О ком? - мне показалось я ослышался, - О каком ещё брате? - Я отрицательно помотал головой, - Нет у меня никаких братьев!

- Теперь уже действительно нет, - Измайлов кивнул, - Он разбился вместе с вами - тот самый "прыгун", как выразился ваш напарник.

- Че-го-о?! - я буквально подпрыгнул, от удивления выпучив глаза.

- Вот представьте себе и моё удивление, когда мне сообщили, что согласно экспертизе ДНК вы очень близкие родственники, а скорее всего братья, - Старик поднялся со стула, - Понимаете, как вам повезло, что при его приземлении вся сила удара пришлась на ноги, а голова совершенно не пострадала!

Потрясённо глядя на врача, я едва смог выдавить:

- Да зачем вы вообще его ДНК проверяли?!

Измайлов пожал плечами:

- Чистая случайность! Чтобы создать вам утраченную теменную область, мне нужен был прототип, который по расположению, размерам и строению был бы максимально близок к вашим. Использовать чужой прототип, а не вашу собственную структуру, конечно же был колоссальный риск, но выбора у меня не было. А так как, к тому моменту я уже знал что и как с вами случилось, я первым делом запросил данные погибшего - это был, так сказать, выстрел наугад, но он сработал и, убедившись, что по строению и развитию вы очень близки с покойным, я вытребовал его тело в свою лабораторию. Когда же я сравнил результаты МРТ его мозга и вашего, то обратил внимание, что многие области не просто похожи, а почти идентичны - так и родилась мысль проверить его и вашу ДНК.

- Стоп-стоп-стоп! - я поднял руки, - Вы хотите сказать, что этот Владислав - мой брат, и у меня в голове теперь кусок его мозга?

- Правильнее сказать - копия нескольких участков его мозга, но в целом, да, верно.

- Да не может такого быть!

В палату вошла Даша, держащая в руках небольшое зеркало и ножницы. Она остановилась возле Старика и тот, взглянув на неё, снова повернулся ко мне:

- Желание смотреть на швы ещё не пропало?

- Не до них уж теперь, - я махнул рукой, - вы мне тут уже и так столько всего сказали, что и без швов есть о чём подумать.

- Безусловно, узнать о том, что у вас есть брат и что он погиб да ещё и с вашим участием, конечно, не самое приятное известие, но мне кажется, что вас тревожит что-то другое, - Измайлов внимательно смотрел на меня, - и я буду крайне признателен, если вы поделитесь этими переживаниями со мной.

Окинув взглядом ждущего мой ответ Старика, стоящую неподалёку и так и не проронившую ни слова Дашу, Вовку, тихонько замершего в углу, я заколебался: с одной стороны моя память хранила очень свежие воспоминания, в которых все эти люди играли совершенно другую роль и принимали непосредственное участие в событиях, развитие которых шло только в одном направлении - как можно быстрее сжить меня со свету, а с другой стороны... А вот с другой стороны я находился в больничной палате, передо мной стоял врач, проведший уникальную операцию как раз на той самой области мозга, которая и отвечает за то, как мой разум трактует всё, что видит и слышит. И если верить происходящему сейчас, то всё, что случилось раньше - плод моей фантазии... Я откровенно колебался, и Старик, видимо, это понял, потому что он, неожиданно, обернулся к остальным:

- Будьте добры, оставьте нас одних.

Едва закрылась дверь за Вовкой, вышедшим вслед на девушкой, Старик взял стул и поставил его рядом с моей кроватью. Сев и устроившись так, чтобы наши глаза находились на одном уровне, он дружелюбно улыбнулся:

- Дмитрий, я не буду ходить вокруг да около и скажу прямо: мне посчастливилось провести совершенно уникальную операцию. И, вероятно, она надолго останется единственной удачной - повторного совпадения стольких факторов может не быть никогда. Поэтому я вас очень прошу: расскажите мне всё, что вас сейчас тревожит. Всё до последней мелочи - это крайне важно для правильной оценки состояния вашего рассудка. В свою очередь, я гарантирую, что всё сказанное останется только между нами, и вам совершенно нечего опасаться.

Старик говорил так искренне, что я сдался:

- Дело в том, что всё происходящее кажется мне нереальным. Будто всё вот это, - я обвёл взглядом помещение, - не более, чем иллюзия, обман.

- Иллюзия? Обман? - Измайлов искренне удивился, - И что же навело вас на такой вывод?

- А вы сами представьте: только что вы находились на берегу моря, а в следующий миг оказываетесь здесь. И не просто оказываетесь, а видите, что окружают вас люди, которые совсем недавно были кем угодно, но уж точно не нейрохирургом и медсестрой.

Измайлов задумчиво почесал кончик своего носа:

- Н-да?! - он снова поднял взгляд на меня, - И кем же в вашей интерпретации были я и... эээ... - он прервался, - А я правильно понял, что под нейрохирургом и медсестрой, вы имели ввиду меня и Дарью?

Я кивнул, и Старик сразу продолжил:

- Ага, хорошо. Так кем же мы с Дарьей были?

Видя, что я снова медлю с ответом Измайлов проявил чудеса проницательности:

- Дмитрий, можете смело рассказывать - каким бы бредом это ни казалось - я уверен, что всему можно найти объяснение.

Я вздохнул:

- Если совсем коротко, то события развивались так: сперва Вовка, действуя по приказу Дарьи, меня убил. Но я воскрес, потому что... Ах да! Забыл сказать, что я стал обладателем сверхспособности - её мне передал тот самый Владислав за мгновение до своего прыжка с крыши. И когда этот дар проявлял себя, то вот здесь, - я продемонстрировал правое запястье, - проявлялся знак - щит и песочные часы.

Я сделал паузу, собираясь с мыслями:

- Так вот. После того, как Вовка меня убил и прикопал в лесу, я воскрес, - видя, что Измайлов собирается что-то спросить, я жестом остановил его:

- Так я узнал о ещё одной своей способности - очень быстрой регенерации. Например, это, - я указал на повязку на голове, - зажило всего за несколько часов.

- Да, хорошая способность, - улыбнувшись кивнул Измайлов, - полезная.

-Неплохая, - я тоже кивнул, - После того, как я воскрес, за мной была организована погоня. И хоть выглядели они как люди, но на поверку оказалось, что это были злые духи, которые были вызваны... - я поднял взгляд на Старика, - ни кем иным, как вами. А убегая от одного из таких духов, я и оказался на берегу моря, где пробыл два дня прежде, чем внезапно очутиться здесь.

Если мои слова хоть как-то и задели Измайлова, виду он не подал. Снова почесав свой нос, Старик задумчиво покивал головой:

- Да-а, любопытная история... А вот скажите, Дмитрий, - хитро прищурившись, врач взглянул на меня, - а сейчас, после вашего рассказа, вам по-прежнему кажется, что всё это было реально?

- Теперь уже как-то не очень, - я грустно покачал головой.

- Это хорошо, - Измайлов кивнул, - значит здравый рассудок и критическое мышление у вас в порядке, а с остальным мы с вами точно справимся. Что ж, - он поднялся на ноги, - на сегодня, думаю, хватит и пора вам отдохнуть.

- А мне обязательно здесь лежать?

- А что такое?

- Да не люблю я больницы. Лучше отдайте мне одежду да я домой поеду - мать, наверное, с ума уже сходит.

- За мать не беспокойтесь, - Измайлов улыбнулся, - она в курсе с самого первого дня, и ей уже сообщили, что вы пришли в себя. Думаю, она скоро будет здесь. А вам домой пока рановато, - врач покачал головой, - мне надо вас ещё понаблюдать, да и курс общей реабилитации точно не помешает - всё-таки вы почти три месяца провели в постели почти неподвижно - мышцы сильно ослабли и надо их привести в порядок.

- Да не нужна мне ваша реабилитация! - я встал с кровати, - Всё со мной в порядке! - Не успел я договорить, как пол под ногами покачнулся, и я, внезапно ощутив слабость во всем теле, уселся обратно на кровать, растерянно хлопая глазами.

- Оно и видно, - усмехнулся врач, - Нет уж, так быстро вы от меня не избавитесь - сперва реабилитация, а уж только тогда, если всё будет в порядке, я отпущу вас домой.

- Но...

- И не возражайте! - Измайлов направился к двери, - Всё! Отдыхайте!

***

После того, как Лена, одетая, как простая больничная санитарка, принесла мне обед, а заодно и порцию второго для Вовки, я не выдержал:

- Вован, расскажи мне всё, что случилось от начала до конца. Максимально подробно и с деталями. Начиная с момента, как я вылетел с крыши и до того, как очнулся здесь.

Напарник пожал плечами, отправляя в рот очередную ложку, казавшуюся чайной в его здоровой руке:

- Ну, в общем, братан, началось всё с того, что я увидел, как ты летишь следом за прыгуном, держа его за руку. Сперва я подумал, что ты держишь его, но он полетел дальше, а тебя рывком подкинуло обратно. Наверное, тогда-то ты башкой и приложился об подоконник. Я подождал немного, потом смотрю - ты висишь, как мешок г... - Вовка глянул на свою занесённую ко рту ложку, - в общем, висишь и не шевелишься. Ну, тут я ноги в руки и вверх по лестнице. Когда вытянул тебя на крышу, то сперва подумал, что всё - не жилец - у тебя вместо затылка сплошное кровавое месиво было. - Вовка усмехнулся, - Но, когда ты застонал и выругался, то я понял, что рано тебя списал. В общем, взвалил тебя на плечо, да галопом вниз и в машину. По пути в больничку отзвонился шефу - он, кстати, и организовал тебе этого дядьку - Измайлова, - Вовка поднял вверх указательный палец, - говорят, он лучший нейрохирург на планете.

Я покрутил рассказ Вовки в голове - всё звучало весьма правдоподобно и убедительно.

- Ну да... - я кивнул, - может и правда лучший - не каждый умеет на принтере мозги печатать... Слушай, - я решил озвучить давно крутящуюся на уме мысль, - А ты не видел здесь, в больнице, девушку: рыжая и глаза зелёные. Вроде медсестра.

Вовка хохотнул:

- Братан, да ты прям классическую ведьму описал! Таких ещё в средние века сжигали, а ты хочешь сейчас найти...

- Ага, - я усмехнулся, - хочу.

- Как зовут-то, твою ведьму, знаешь?

- Варя, вроде, - я решил, что стоит сделать вид, будто не уверен в имени девушки, - По-крайней мере, у меня её звали именно так.

- Она тоже тебе привиделась?

Я кивнул:

- Ага. Вот я и подумал: раз уж ты с Дашей и Измайлов там были, то и наоборот должно работать.

- Не, - напарник мотнул головой, - я сам такую здесь не видел, но Ленка за посудой придёт - у неё и спроси.

- Ладно. - Я кивнул и сменил тему:

- А ты не помнишь, что именно я говорил когда ты меня на крышу вытащил?

Вовка нахмурился, вспоминая, и его лицо стало таким сосредоточенным, что я не удержался:

- Смотри, мозг не поломай от напряжения, а то придётся новый печатать. Тебе даже донор для структуры не понадобится - одна извилина да и та по-кругу проходит!

- Да пошёл ты! - Вовка оскалился в широкой улыбке, - Думаешь, раз тебе мозги напечатали, так сразу умным стал? Как был балбесом, так и остался!

- Да уж, явно умнее некоторых!

- В отличие от некоторых, я с крыши не падал и башку себе не разбивал!

- А это потому, что я всё время наверх лезу, а ты внизу остаешься - вот мне и достаётся всё самое трудное!

- Так и кто из нас тогда умнее?! - Вовка, снова довольный собой, загоготал, и я, не выдержав, тоже улыбнулся во все тридцать два:

- Ладно, уделал. Вспоминай, давай, что я там нёс на крыше.

Напарник махнул рукой:

- Да ты вообще всю дорогу до больницы чушь какую-то нёс: кого-то звал, потом орал чего-то, в один момент вообще учудил - сперва подёргался всем телом, а потом затих - я ещё тогда подумал, что всё - теперь точно кранты. А ты минут через пять давай опять дёргаться - я чуть в штаны не наложил от неожиданности. Меня пару раз упомянул - я уж обрадовался было - подумал, что ты в себя пришёл... Короче, ничего такого, что стоит вспоминать и не было.

- А кроме тебя я ещё какие-нибудь имена говорил?

- Да ты так невнятно бормотал, что я большую часть вообще не понял.

Я вздохнул:

- Понятно, что ничего не понятно. Слушай, ну а по прыгуну этому ты что-нибудь узнавал? Ну, когда выяснилось, что у нас ДНК сходятся, как у близких родственников...

Улыбка моментально слетела с лица напарника. Не отвечая, он неспешно облизал ложку и положил её на пустую тарелку. Занервничав от его поведения, я ругнулся:

- Ну? Чего тянешь? Узнал чего-то, да? Говори уже!

Вовка вздохнул:

- Он реально был твой брат.

- Чёрт! - я откинулся на подушку, подложенную под спину, и глянул на хмурого напарника, - Выкладывай!

Вовка вздохнул:

- Когда выяснилось, что его ДНК совпадает с твоей, то Измайлов о чём-то долго разговаривал с твоей матушкой - я ей позвонил сразу после разговора с шефом, и она была здесь, в больнице, почти с самого начала. В общем, она вышла от него вся заплаканная, а я возьми да и спроси правда это или нет - ну, про брата твоего, и она мне всё и рассказала. - Вовка снова вздохнул и покосился на меня:

- В общем, братан, с этим Владиславом отец у вас один, а матери разные. Погулял твой батя, получается, когда-то.

Не успел я обдумать сказанное напарником, как дверь распахнулась, и в палату буквально ворвалась чуть полноватая женщина лет пятидесяти-шестидесяти. Широко улыбаясь, она двинулась ко мне, раскинув руки:

- Димочка! Сынок!

Вскочил и опрокинув столик с посудой, я отшатнулся в сторону, уходя от распростёртых объятий:

- Вы кто?

- Как это кто я? - женщина остановилась, и на её лице вспыхнуло недоумение, - Димочка, ты что? Ты не узнаёшь меня, что ли? Я же мама твоя!

Я застыл на месте:

- Мама? - В моей голове вдруг вспыхнул совершенно другой образ, и я попятился:

- Не подходите! Вы не моя мать!

- Сыночка, ну ты чего?! - женщина снова двинулась ко мне, заставляя меня отступить ещё на шаг, - Как это я не твоя мать?

Остановившись, она растерянно оглянулась на Вовку, и тот отвёл взгляд в сторону. Женщина неожиданно заплакала:

- Вот так, - она села на стул возле кровати, - растишь, ребёнка, растишь, ночами не спишь, переживаешь за него, а он потом берёт и говорит тебе такое! - Всхлипнув, она повернулась к моему напарнику, который, судя по его виду, хотел бы сейчас оказаться где-нибудь подальше:

- Володенька, ну хоть ты ему скажи!

Вовка поймал мой взгляд:

- Братан, - его лицо стало хмурым, - Ты это... ну, в общем... ты там себе надумал всякого... не прав ты, короче - матушка это твоя.

Я ошарашенно разглядывал плачущую женщину, совершенно никак вяжущуюся с хранимым моей памятью образом. В голове бушевала буря эмоций: вроде я уже смирился с тем, что всё, что, как мне казалось, происходило со мной было полным бредом, но и смириться с тем, что воспоминания о моей матери тоже ложные, я так просто не мог.

В палату неожиданно ворвалась Даша:

- Глафира Петровна! Ну, куда же вы?! Вы же знаете правила - хотя бы халат накиньте! - она накинула белый халат на плечи женщины, но та кивнула мою сторону:

- Видишь, Дашенька, не признает он меня! Не мать ты мне, говорит! А вы с Порфирием обещали, что всё будет хорошо-о! - последние слова утонули в рыданиях, и Даша повернулась ко мне:

- Порфирий Петрович сказал, что с вами всё в порядке и разрешил вас навестить. Поэтому я позвала вашу маму. Неужели вы, правда, её не помните?!

Я покачал головой:

- Впервые вижу! - От моих слов рыдания женщины усилились, и она, едва выговаривая попросила:

- Дашенька, отведи меня к Измайлову - я хочу с ним поговорить!

Девушка взяла её под локоть:

- Конечно-конечно! Пойдёмте, я провожу!

Закрыв дверь Вовка повернулся ко мне и протянул:

- Дела-а, братан! Родную маму не признал! Даже и не знаю, что тебе сказать...

- Да ничего не говори! - меня вдруг взяла злость, - Я реально её впервые вижу! А вот имя её я уже слышал! И совсем не в роли моей матери!

- Димон! Ты это, - Вовка примирительно поднял руки, - ты чего на меня взъелся-то?! Я ж на твоей стороне! Давай сядем, поговорим спокойно.

- Да? На моей стороне? А чего ты вдруг про стороны заговорил? А?

- Да успокойся ты! Просто к слову пришлось!

- К слову?! Ну-ну! То-то меня не покидает ощущение, что всё это, - я обвел рукой палату, - спектакль! И вы все в нём актеры! Вот только я ещё не знаю кто и зачем его ставит, но точно найду способ это узнать!

Меня вдруг осенило:

- Есть же очень простой способ проверить что является правдой: то, что было со мной раньше, или то, что происходит прямо сейчас!

Подскочив к тумбочке в углу палаты, я схватил оставленные Дашей ножницы и приставил их остриём к своей груди.

- Что ты делаешь?! Остановись! - Вовка двинулся ко мне, а я занёс руку, намереваясь вбить ножницы поглубже, но сделать этого не успел - сзади раздался какой-то шум, в шею что-то укололо, а через секунду я мешком рухнул на пол.

- Вот так будет лучше, - услышал я голос Даши, и свет в моих глазах померк.

***

Очнувшись, я обнаружил себя снова пристёгнутым ремнями к кровати. Дёрнув пару раз руками и ногами больше для успокоения совести, чем в попытке разорвать сковывающие их ремни, я откинулся на подушку, мрачно уставившись в потолок:

- Повязали!

- Ну, ничего! Что-нибудь придумаю! Не вечно же они меня привязанным держать будут! Был бы шанс, а уж воспользоваться им я сумею!

Дверь в палату скрипнула, и я опустил взгляд на вошедшую Дашу. Девушка молча подошла, взяла карточку из кармашка на кровати и бросив взгляд на приборы в углу палаты, что-то записала в неё. Положив карту обратно, она повернулась ко мне:

- Ну, что, буян? Очнулся?

- Развяжи!

- Чтобы ты ещё раз попытался себя убить? Нет, уж точно не в мою смену! Так что лежи так, пока Порфирий Петрович не скажет развязать тебя.

- Я в туалет хочу! - Наивная попытка применить столь детский способ ни капли не повлияла на мнение девушки - она лишь усмехнулась:

- Значит либо терпи, либо будешь лежать в собственной луже.

Я предпринял ещё одну попытку:

- Да я серьёзно!

- Так и я тоже!

- Позови Измайлова! - мой окрик застал Дашу уже в дверях, и она обернулась:

- Порфирия Петровича сегодня уже не будет, так что расслабься и отдыхай.

Она вышла и закрыла дверь, а я снова уставился в потолок:

- Чёрт! Черт! Черт! Надо ж так вляпаться!

- А ведь всего лишь надо было прикинуться, что узнал эту тётку! Подыграть ей! Сейчас бы уже вышел из больницы, да свалил от неё!

- Да кто ж знал-то, что так всё будет!

- А Вовка-то хорош! Так искренне себя вёл, что ещё пять минут и я точно решу, что всё произошедшее было моим бредом: и как он меня ножом пырнул, и Варя, и погони эти бесконечные...

- Да тут, вообще, все сыграли на пять балов! Такой спектакль здесь построили - загляденье! Это ж надо было придумать такую историю - печатать поврежденные куски мозга на принтере! Да ещё и Владислава братом моим представили! Чушь какая!

- Но Старик - артист! С большой буквы! Так всё обставил, так преподнёс - я ведь поверил ему! Да уж, "красавчик", что и говорить!

- Недаром он сколько лет на земле живёт - научился людям в уши лить!

- Только Глашка эта всё испортила, - я криво усмехнулся, - Вот кому-кому, а ей не бывать актрисой!

- Но Вовка-то, Вовка! "Братан, ты не прав... Родную мать не признал..." - я мысленно передразнил бывшего напарника, - Тьфу! Гаденыш! Ради бабы друга предал! А если учесть, что Варя рассказывала - похоже, что он не только меня предал, а всю свою семью, или как там у них это всё зовётся.

- Да-а... Жаль, что я сразу их театр не раскусил! Но, как бы то ни было, сожалениями ситуацию не изменишь, значит надо думать как всё исправить!

Подняв голову и максимально вытянув шею, я внимательно оглядел палату. Мой взгляд остановился на попискивающем приборе, отображающем сейчас единственный показатель - сигнал от датчика пульса, надетого на указательный палец моей левой руки. Я вывернул кисть, поймал провод датчика и осторожно вращая рукой, стал наматывать его на пальцы. Спустя несколько витков провод натянулся. Согнув ноги в коленях, я сдвинул своё тело вниз по постели так, чтобы оказаться лицом напротив зафиксированных кистей и, повернув голову к левой руке, бросил моток провода себе в лицо, пытаясь поймать его зубами. С первого раз ничего не вышло: провод, едва коснувшись моей щеки, соскользнул с кровати, и я, чертыхнувшись, принялся терпеливо наматывать его на пальцы снова.

Вторая попытка прошла успешно: поймав провод, я зажал его зубами. Медленно выпрямляя ноги, я натянул максимально провод, а затем резко дёрнул головой, заставляя штекер, соединяющий провод с прибором, выскочить из гнезда. Выплюнув провод, я смотал его в руке и, вывернув кисть до очередной судороги, продел его конец под ремешком. Протянув достаточное количество провода под ремешком, я снова скомкал и повторил процедуру по захвату провода зубами.

Спустя несколько попыток у меня во рту оказались два куска провода, образующих петлю, проходящую под ремешком. Вытянувшись на всю длину и максимально задрав голову, я натянул провод, заставляя его вытянуть ремешок из удерживающего его край кольца, а следом и соскочить с застёжки.

- Оп-па! - освободившейся рукой я моментально расстегнул ремень на второй, и тут же сел, освобождая ноги. Соскочив с кровати, я кинулся к двери в палату. Помня, что она скрипит, я очень медленно, буквально миллиметр за миллиметром, приоткрыл её и выглянул в образовавшуюся щёлку.

- Вроде никого! - я приоткрыл дверь шире и осторожно выглянул, - Точно никого!

Стараясь идти максимально тихо, я прокрался по коридору до ближайшего поворота. Заглянув за угол, я увидел другой коридор и двери, над которыми горела табличка с изображением лестницы:

- О! То, что надо! - Прокравшись, я нырнул за дверь и, перескакивая через две ступеньки за раз, побежал вниз по лестнице, шлёпая босыми ногами по бетону и мельком отмечая в голове цифры очередного этажа.

Достигнув первого этажа, я сунулся было в коридор за дверью с лестничной площадки, но услышав чьи-то шаги и разговор, тут же юркнул обратно, вжимаясь в стену. Через несколько секунд дверь распахнулась, прикрывая меня, и впуская на лестницу двух человек в белых халатах. Придержав дверь, я проводил людей взглядом, дождался пока они скроются из виду, и снова вышел в коридор - на этот раз совершенно пустой. Прокравшись до большого холла, я выглянул из-за угла, оглядывая зал.

Постояв пару секунд, набираясь храбрости, я выпрямился во весь рост и, сделав невозмутимый вид, спокойно пошёл к выходу на улицу. Расчёт оправдался - люди, по одному или двое сидевшие на диванах в холле, были поглощены своими заботами и не обратили на меня никакого внимания.

Толкнув входную дверь, я вышел на улицу и постоял секунду ориентируясь и оценивая обстановку. Затем, продолжая делать уверенный вид, пошел к широкому проходу в высокой живой ограде, которая, судя по увиденному мной, скорее всего опоясывала здание со всех сторон. Чем ближе я подходил, тем больше росло моё недоумение: проход, на всю свою ширину и высоту, был словно затянут непрозрачной серой плёнкой, напрочь скрывающей вид за ней. Я подошёл вплотную и попытался дотронуться до плёнки , но рука, не встретив никакого сопротивления, провалилась вперёд.

- Мда, - я почему-то даже не удивился ситуации, - Просто классический портал или телепорт. Аж даже не интересно!

Услышав шум позади, я оглянулся - со стороны здания ко мне бежали какие-то люди, а значит медлить дальше было нельзя.

- Было бы это опасно - здесь бы не было такого широкого прохода! Значит, ничего страшного со мной не произойдёт! - я еще раз оглянулся и сделал шаг вперёд.

(продолжение следует...)

Привет пикабу!

Решил поделиться с вами одним из любимых рассказов написанных моей дорогой тётей. Этот рассказ я прочитал еще год назад, а помню его как сейчас. Тронул он меня до глубины души, даже в некоторых местах прослезился, хоть и человек я не сентиментальный. После его прочтения, кто - то переосмыслит некоторые аспекты своей жизни, найдет ответы на вопросы  которые волнуют человечество по сей день,и заставит задуматься о жизни.

Будет интересен многим, особенно тем, кто любит фантастику и мистику. Читается легко, интересно, словно картинка перед глазами.

Автор Наталья Пашова, кстати, это далеко не всё. Кому будет интересно может загуглить и почитать не только этот рассказ.

Будет интересно, пишите, добавлю продолжение. А комментарии и пожелания передам автору!

Приятного чтения :)!

Лето в июле набирало свою силу. Было очень тепло, без излишней жары. Как-то удивительно вовремя проходили дожди, а на небе часто появлялась радуга – большая, шириной во весь голубой небосвод!

Радуга казалась нарисованной, как будто огромный мост над землей, а под ним поля, засеянные пшеницей и ячменем, лес, одетый в яркую нежную зелень.

Деревня, крыши домов которой, окрашенные в самые разные цвета, сияли под золотистыми лучами солнца. Особенным украшением выделялась белая церквушка с золоченым куполом и крестом.

Воздух тоже был наполнен серебристыми переливами от поднимающихся испарений с земли и речки. Он дрожал и серебрился. Если долго приглядываться к нему, казалось, что ты живешь на дне океана, глубокого и родного.

Только вместо рыбок проносились деловитые птицы. Целый день они были заняты работой – выискиванием насекомых: надо было вырастить птенцов.

К вечеру, утомленные и притихшие, позволяли они себе немного отдохнуть на ветках и заборах. Даже чирикали тише, чем днем!

Кружились разноцветные бабочки, играли с тобой, залетая впереди и приземляясь в небольшом отдалении прямо на тропинке. Затем, как только ты подходил близко, снова поднимались в воздух, немного отлетали и опускались на узенькую дорожку, складывая вместе свои легкие крылышки. И так несколько раз, пока им не надоедало.

У многих народов мира существуют красивые легенды о том, что бабочки – это души умерших людей, которые так могут снова бывать в этом мире и наслаждаться им, ощущая тепло, свет и ароматы трав и воды.

Ближе к речке летали голубые стрекозы, прозрачные крылья которых издавали тихую музыку. И нет-нет, как реактивный игрушечный самолетик, проносилась большая стрекоза с тройной скоростью. Это было уже серьезное насекомое. Если его словить, то, вращая огромными глазами, оно больно кусалось.

В высокой сочной траве, соревнуясь, стрекотали кузнечики. Иногда, слишком увлекшись высокими прыжками, кто-нибудь из них попадал в тихую речку. И тогда медленно дрейфовал по воде, пока не прибивался к случайной веточке или листочку – тогда спасение! А если не повезет – польза уже для рыб или лягушкек!

Таким веселым денькам и радовались люди.

В огородах, как на роскошных картинах старых голландских художников, зеленели грядки. Кучерявились мясистые сочные листья салатов и капусты. Легкий ветерок пускал волны на пушистой ботве моркови и петрушки. Ровными строгими рядами тянулись перья лука и чеснока.

Пчелы и редкие шмели с натужным жужжанием роились над цветущим горохом, бобами и пестрым ковром цветников.

Вся земля жила и благоухала. Все живое было сыто и довольно. Одним словом, земля в раю!

Деревня Каменка была сравнительно небольшая по современным меркам. Жителей от мала до велика насчитывалось не больше тысячи. А постоянно здесь живущих и того меньше.

До ближайшего районного городка – сорок километров. Автобус ходит один раз в день.

После повального развала в «перестройку» колхозов работы попросту и этим немногочисленным труженикам сельского хозяйства стало не хватать в деревне.

Поля запускались, фермы сокращались, а то и вовсе ликвидировались.

А где люди будут работать и на что жить – ликвидаторов никак не волновало. Они-то не голодали!

И потянулось молодое трудоспособное население сел и деревень в областные центры или еще куда подальше. Как ранее с голодных земель Поволжья: кто куда, а в основном в Сибирь! Только теперь из богатой Сибири в поисках заработков люди ехали на крайний Север. Бросали семьи и уезжали на вахту на рыболовные суда, а в основном на буровые нефтяные вышки – «кусты».

Маленьких детей в походные условия не возьмешь с собой…

Хорошо, у кого были еще нестарые родители. Есть кому нянчиться с внуками. Вот так и стал жить трудовой народ Сибири в деревнях, как-то враз брошенный на произвол судьбы.

* * *

Дом у деда Степана и бабушки Анны располагался в самом живописном месте с. Каменки. Центральная асфальтированная дорога – с одной стороны, березовая клубничная роща – через огороды с другой, и, если немного с дороги свернуть вправо через большую поляну, всю заросшую травой-муравой, можно быстро дойти до речки.

В ней водились не только обычные карасики и окуньки, но и большая рыба – карп.

Дед с внуком вышли рано утром во двор. Надо было починить дверь в дровяннике. Внучок Костя рос очень сообразительным для своих неполных трех лет. Он очень хорошо разговаривал, четко, без всякой картавинки, проговаривал все буквы и отлично строил уже целые предложения.

– Деда, пойдем Пирата погладим?! – полувопросительно сообщил он своему деду.

И уже был рядом с собакой. Пираткой звали здоровенную московскую сторожевую с длинной густой ярко-рыжей шерстью. Лапы у него – с человеческий кулак. Голова – с большой котелок, с маленькими, казалось, недобрыми глазками.

Когда любой человек видел этого пса в первый раз, он от ужаса впадал сначала в ступор. Потом, немного опомнившись, на деревянных негнущихся ногах делал несколько шагов назад, тоже молча.

Чужих Пират не пускал в дом. Часто хозяева даже не закрывали дверь на замок, ненадолго отлучившись куда-нибудь, например, до магазина.

Как сказал один отпетый вор из этой же деревни: «Какой самоубийца решится зайти к этой собаке в гости?»

На самом же деле это был преданнейший хозяевам и добрейший ко всем хозяйским животным пёс. Когда из клеток сбегали кролята, их надо было искать в конуре у Пиратки. Там они вольготно спали и нисколько не мучились угрызениями совести, что хозяин ночевал на улице, рядом с будкой.

Если курицу-наседку вместе с цыплятами внезапно заставал во время прогулок по двору сильный дождь, она тоже бегом забиралась вместе с выводком в собачью конуру. Хозяин-собакен покорно мок под дождем насквозь.

Костя обнимал Пиратку за огромную собачью морду, гладил ему уши, нос. Попытался обхватить ручонками шею и свалился под ноги своему доброму другу.

Пиратка аккуратно переступил через ребенка, как-то очень высоко поднимая лапы и держа повыше голову с тяжелой цепью, чтобы не задеть случайно малыша.

Пока внук развлекался с собакой, дед решил сходить за инструментом, нужным для предстоящего ремонта двери. И сходил. Принёс эти инструменты, прихватил с собой нужные по размеру гвозди.

Повернулся к собачьей будке, а там сидел один Пират!

Степан подумал, что внучок убежал в садик, где росла виктория. Он любил ягоды.

Подошел и крикнул:

– Костя, ягоды не ешь грязными! Пошли, помоем их сначала!

Никто не откликнулся, хотя мальчик был легок на подъем, как птичка, и отзывался всегда с первого раза. Дед прошел несколько шагов по клубнике – внука здесь не было.

Тогда он пошел обратно, заглянул по пути в будку: может, там решил спрятаться? Нет, пусто. Степан быстро открыл дверь в дом.

– Аня, Костя у тебя? – немного встревоженно крикнул он.

Жена вышла из дальней комнаты.

– Нет. Он на улицу с тобой же вышел! – недоуменно, слегка нараспев, протянула она. – А куда он мог деться? На клубнике смотрел?

– Да смотрел уже, нет его там. Разве на улицу выбежал к товарищам? Так он всегда спрашивал разрешения погулять!

И Степан с Анной вместе бегом кинулись искать внука на улицу.

Улица была длинная, прямая. В столь ранний час в выходной день ни людей, ни машин не было на пустынной дороге. И просматривалась она далеко в оба конца.

– Сколько времени-то Костя без присмотра был? – уже почти кричала Анна на мужа.

– Да минут пять, не больше! – пытаясь сдержать себя от наступающей паники, оправдывался дед. – Они с Пиратом играли.

И Пират как-то сразу завыл на длинной ноте.

Вздрогнув, молча взглянув друг на друга широко открывшимися глазами, они медленно, как во сне, повернулись к Пирату.

Он сидел во весь свой огромный рост на крыше своей конуры и, подняв голову, тянул свой тоскливый звук, пока хватало дыхания. Потом опускал голову вниз с ничего не видящим, устремленным как бы внутрь себя взглядом и начинал снова каким-то трубным звуком свою песню.

И внезапно всё поняв, супруги сорвались с места, почти рядом быстро побежали к реке. По годам они были еще молодые, даже на пенсию еще не вышли и бежали быстро.

Берег был не очень высокий, но обрывистый. Глубина начиналась как-то сразу, у самого берега.

Ветерок дул небольшой, да и за ночь вода хорошо отстоялась, была прозрачная.

Немного Степан с женой прошли, как сквозь тихую воду, не на очень большой глубине, увидели тень от тела маленького ребенка. Он казался еще живым. Светлые волосы его шевелились по тихому течению.

Дед спрыгнул с бережка, очутившись по грудь сразу в воде, опустился с головой почти на колени и поднял мальчика на обеих руках, передал его жене.

Затем на животе, цепляясь за траву, вылез из воды сам. Грязь мутными потоками стекала у него с живота по футболке. Но он, ничего не замечая, кинулся к внучку и пытался выжать из него воду, перевернув его сначала вниз лицом через своё колено. Потом начал делать осторожно искусственное дыхание.

Дед растирал внуку зачем-то побледневшие щеки, разговаривал с ним, звал. Но ничего не получалось.

Анна рядом, обезумев от горя, заливалась слезами. Между душившими ее рыданиями, стоя на коленях, всхлипывая, обвиняла мужа с этой проклятой дверью вместе.

Немного придя в себя, они вызвали по мобильнику скорую помощь. Скорой в их селе не было. Пока она приехала из соседней деревне за пять километров, давно было понятно, что любимого внука уже не спасти…

Вызвали сына из Тюмени с работы – Костиного отца. Мать жила здесь, в этой деревне, она узнала быстро о смерти своего первенца.

Если бы не близкие родственники, ни мать с отцом, ни бабушка с дедом, наверное, не сообразили бы даже, как организовать похороны и поминки.

Прошло несколько дней. А отец ребенка в себя прийти никак не мог. Он день и ночь глушил этот ужас и тоску водкой. Пил беспробудно. И родные стали серьезно опасаться, что он может тоже отправиться вслед за сыном: наложит на себя руки или сгорит от вина.

Сергей обвинял в смерти Кости не только бабку с дедом, но и жену. Срывал на ней свою злость, оскорблял, что она сама не смогла доглядеть за единственным ребенком.

– Сергей, я недоглядел, виноват. До конца жизни не прощу себе этого. Но тебе-то жить надо. Вы молодые и сможете еще родить деток! – не один раз говорил ему Степан, страдая от своей вины и от того, что сын от горя спивается совсем. – Пьешь, на работу не ездишь, жену стал обижать. Будешь так продолжать – уйдет она от тебя. Ну, возьми себя в руки, ты ведь мужик!

Отец, которому было еще хуже, пытался хоть как-то вразумить сына. Наконец, когда стало ясно, что самому Сергею не выйти из длительного загула, отец ему предложил:

– Помнишь Ольгу Алексеевну, которая вылечила твою сестру? Давай съездим к ней, может, она поможет. И ответит на вопросы о Косте, которыми ты мучаешься?

Тем более что бабушка незадолго до своей смерти говорила:

– Если случится что, беда какая, не ездите ни к кому – только к Оле, она поможет!

И на следующий день они сели в свои «Жигули» и поехали к ясновидящей Ольге. Благо, ехать недолго, всего каких-то пять километров по асфальту.

День был яркий, солнечный. По обе стороны дороги колосились высокие поля. Ветер гнал по ним зеленые волны. Но на всю эту красоту ни Сергей, ни Степан не глядели. Сознание их находилось в другом мире, там, где сейчас был маленький Костя. Они хотели знать: хорошо или плохо ему там одному, не страшно ли?

И держит или нет обиду ребенок на них?

Путь до дома Ольги был близок.

Старый дом из дореволюционных бревен всё так же стоял на месте, окружённый со всех сторон простым некрашеным штакетником.

В палисаднике цвели цинии, астры, анютины глазки, белая лаватера, высокий дельфиниум с ярко-синими крупными соцветиями колокольчиков. Забор вокруг цветника обвивал душистый горошек, источая приятный нежный аромат.

Сама хозяйка полола и без того чистые грядки. Она подняла голову при звуке подъехавшей машины и подошла к калитке.

– Ольга Алексеевна, вы принимаете еще людей? – поздоровавшись, спросил отец.

– Нет вообще-то, решила бросить, – мягко ответила не старая еще женщина. – А у вас что-то серьезное случилось? – спросила, внимательно всматриваясь в их лица. Печать тяжелого горя, крайней подавленности лежала на них.

Молодой парень к тому же был с красивым, но заметно опухшим лицом. Да и запах вчерашнего вина стоял в воздухе. А эти запахи Ольга ох как не любила!

Но жалко было смотреть на отца парня. Он настолько был подавлен, что даже плечи были поникшими, спина непривычно для его осанки сутулилась, словно на плечах лежал тяжкий груз.

И глаза. Скажет несколько слов, как будто с усилием, и опустит глаза вниз, словно прятал их.

– У сына ребенок… умер. И он хотел бы о нем узнать, – с некоторой даже робостью опять попросил не старый еще, очень даже крепкий мужчина.

И опять бросилось Ольге в глаза, что трудно ему, через силу говорит.

– Судя по возрасту парня, мальчик был совсем маленький?

– Да. Два года и восемь месяцев… Утонул.

Говорить продолжал только старший. Молодой все время молчал и слушал.

– Я недавно слышала, что в соседней деревне произошел несчастный случай. И это случилось совсем недавно?

– Чуть больше недели назад… – совсем опустив глаза в землю, выдавил из себя отец парня.

– Так вы хотите, чтобы я побеспокоила душу умершего маленького ребенка и выспрашивала у него, что и как? – высоко подняв брови, с возмущением воскликнула ведунья. – Этого вообще делать нельзя! Вы же не хотите, чтобы он застрял в этом мире и скитался один-одинёшенек?

– Нет, что вы, конечно, нет! Но, может быть, можно увидеть, почему он туда убежал, может, кто позвал его?

– Хорошо, я попробую по-другому посмотреть, чисто внутренним зрением. Если Богу будет угодно что прояснить, значит покажет. Проходите в дом! – и женщина сделала пригласительный жест рукой.

– Нет, я не пойду, лучше здесь постою. Только сына примите!

Ольга спорить в этот раз не стала и повела молодого парня в прохладный деревянный дом.

Они прошли в большую комнату – зал – и сели за стол напротив друг друга.

На узких подоконниках в горшках стояли комнатные цветы: кактусы, алоэ, каланхоэ, живое дерево и еще несколько таких же неприхотливых, но красивых в своей простоте и выносливости растений.

Когда окна старого дома в сильные морозы промерзали настолько, что изнутри покрывались толстой коркой льда, который закрывал стекла больше, чем на половину, эти сильные растения не только не замерзали, но и умудрялись еще цвести в самый разгар суровой сибирской зимы.

И Ольга любила их за стойкость, чувствовала родство душ в этом, так как сама была из таких бойцов.

– Как звали вашего сыночка? И дату его рождения, пожалуйста!

Она записала это на тетрадке, лежащей под руками.

– Что бы ты хотел узнать?

– Отец говорит, что отлучился не больше, чем на пять минут. А вернулся – Кости уже не было во дворе. Его кто-то позвал на речку? Как он там оказался? И опишите, если увидите, где именно его нашли.

– Хорошо, приступим!