Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Глава 14. Метаморфозы.

Две недели понадобилось всего, чтобы Макс почувствовал себя практически здоровым. Героиновая абстиненция прошла. Мобилизоваться помогала Настя, сама того не ведая. Макс преднамеренно скрыл от неё постыдный факт употребления наркотиков в недавнем прошлом и ломку. Это помогало мобилизоваться. Первые несколько дней ежедневные встречи по вечерам были и радостны и утомительны. Приходилось преодолевать пол Москвы, чтобы обнять друг друга на нейтральной территории. Потом знакомая Насти уступила ей свою квартиру, как раз недалеко от сельхозинститута, где учился Макс, – как нельзя кстати съехали бывшие квартиранты.

Любовный и страстный роман увлёк обоих. Макс пропускал занятия, он и раньше-то не отличался усердием в учёбе. Изредка наведывался в институт, в общагу. Этого требовали некоторые дела. Перезванивался с Василием Терёхиным, у того было всё в порядке. Оптимистическое отношение к жизни порождало множество планов на будущее. Мир приобрёл новые краски.

Сегодня Макс решил показать Анастастии свою комнату в студенческом общежитии.

– За что ты меня полюбила? – спросил Настю Максим.

– Любят не за что, любят потому что любят. Я где-то слышала, что любовь доводов не терпит. Разве ты можешь сказать, за что любишь меня?

– Не знаю. Знаю, что люблю и всё. Ещё чувствую, как любовь вершит чудо. Я меняюсь. Многое из того, что было для меня нормой ещё вчера, вызывает стыд и сожаление сегодня.

– Например.

– Например, то, чем я занимался до недавних событий. Я был шантажистом, исполнителем заказов богатых жлобов. Хотя определенный кодекс чести мною соблюдался неукоснительно. Я не причинял страданий простым, честным или просто бедным и несчастным людям.

– Робин Гуд? Дубровский?

– Ни то, ни другое. У них, кроме кодекса чести была идея. У меня её не было. Только спортивный азарт и абсолютная беспечность по отношению к собственной душе. Деньги я раздавал, тратил на всякую ерунду, на наркотики, например. На развлечения… Развлечения у меня были странные тоже. Не рестораны, не клубы, не женщины, не дорогие машины, не отдых на Канарах. Никакого интереса в этом я не находил. Никогда не стремился построить себе изумрудную виллу с золотыми унитазами. А задался бы целью плюс немного усердия – построил бы легко.

– И какие же такие таланты в тебе скрыты от меня?

– Вопрос в лоб. Я смотрю, тебя даже не интересует, какие заказы я выполнял? И правильно, не в них дело и не в техниках вымогательства денег. Кстати, уж коль темы коснулся и дабы закрыть её, я и комиссионные-то смешные заряжал своим заказчикам. Говорю, азарт спортивный мною руководил, а не деньги как таковые.

Так вот, о талантах. Но сначала давай вслух и открыто признаемся друг другу в том, о чём с молчаливого взаимного согласия, почему-то помалкиваем.

– Давай. Ты про мысли?

– Давно читаешь?

– Я не читаю чужие мысли, я… Слово такое…, – Настя засмущалась, жеманно опустив длинные ресницы, – я в детстве как придумала, так и до сих пор говорю. Нет-нет, я ни с кем не делилась своей тайной раньше, это моё, сокровенное.

– Не стесняйся, колись, нам век вместе коротать, уж с этим-то ты не споришь?

– Не спорю, – Настя взяла руку Макса в свою, и прижалась лицом к его ладони. – «Захмуриваю», вот.

– То есть?

– Захмуриваю свои мысли. Понимаешь, когда я захмур…, ну навязываю, начитываю свои мысли другому человеку, он в самом начале хмурится…, ну знаешь, лоб так наморщивает и брови сдвигает. По всякому бывает, но чаще так, – и Настя изобразила на себе, чуть дёрнув бровями навстречу друг другу и немного кверху. Получилось смешно. Макс хохотнул даже.

– Гипноз, получается, так что ли?

– Нет, просто человек слышит мои мысли, как будто я их вслух произнесла. А я могу находиться где угодно. Вот, например, хочешь, мне позвонит кто-нибудь? Правда это не всегда по заказу получается, но я так делала часто, только устаю потом очень.

– Не надо, верю. Теперь понятно, как я мысли твои услышал тогда, в тамбуре.

– Вот-вот. А ты? Что у тебя? Хотя, знаю. Мысли читаешь. Я поняла. И тоже не всегда. Да?

– Нет. Не совсем. Точнее совсем не так, – Макс немного погрустнел, задумался. – Ты знаешь, это в последнее время я начал слышать чьи-то голоса, возможно, это и есть чужие мысли, но я ещё до конца не разобрался. Честно говоря, меня это немного волнует. Но, я думаю, вместе разберёмся как-нибудь, правда? – улыбнулся он.

– Конечно, Максимка, у нас всё получится!

– Хорошо. Нет, я другое имел в виду. И ты знаешь, тоже с детства.

– Дети индиго, – перебила его Настя.

– Да какие индиго! Слушай. Я во сне могу видеть на расстоянии реальные вещи.

– Ясновидение?

– Да, только во сне. И тоже не по заказу. Само вдруг приходит. Например, снится чужая жизнь. Как будто душа моя подселяется на время к незнакомому мне человеку, и я сразу вижу все его секреты, слабости, страхи, тайные желания. Могу узнать шифр на замке сейфа. Детали его интимной жизни, подробности совершённых им преступлений, о которых никто не знает, всё, что угодно.

– Вот это да! Так это ж полная власть…

– Стоп! Вот-вот. Штука опасная, и я никогда не перешагивал определённую черту. Кем и когда она была проведена в моем сознании, я не знаю. Но она есть, и я за неё – ни ногой.

– Страшно? Поэтому?

– Нет не страшно, просто нельзя. Вот ты знаешь, например, что нельзя человека невинного убить? Знаешь! Боишься правосудия? Ну, может и боишься, но ведь не поэтому не убьёшь, так ведь?

– Да.

– Вот. Примеров можно много привести…

– Совесть.

Макс замолчал. Ещё не так давно этого слова в его лексиконе не было.

– Пожалуй, так. Совесть. Во всяком случае, похоже на нее. Духовный запрет.

– Так-так, и что дальше? – заинтересованно смотрела на Макса Настя.

– Я по собственному желанию такой сон ни разу не заказывал. Точнее пытался, но, можно сказать, почти ни разу не получилось. А вот отказаться от читки – я такой сон читкой называю, то есть «читаю чужую жизнь» – отказаться от читки могу запросто. Ухожу из сна и всё. А криминальные мои опыты начались с того, что мне однажды приснился мерзавец, который прятался от своих очень влиятельных врагов…

– От мафии? – конкретизировала Настя.

– Да, пожалуй, что так. И вот я сумел так хорошо «полазить» по сну, «расчитался» до того, что поутру знал о человеке и его врагах всё. Во всяком случае, достаточно, чтобы выйти на преследователей, позвонить им и потребовать гонорар за выдачу. Вроде бы и просто, да не тут-то было. Эти уроды начали меня искать. Возможностями они обладали – будь здоров. И вычислили. Дурачок я ещё был, спалился, как школьник. Ой, Настёна, длинная история, и рассказывать не хочется. Я и сел-то тогда поэтому. Так достали, суки! Когда просекли, что во мне дар особый, хотели рабом сделать своим. Вот тогда я и пошел на отчаянный шаг, грохнул одного и сел. Нет не на смерть грохнул, к счастью. Так… инвалидом сделал. Да мне не жалко его, как и всех этих юродивых. Я ведь про них всё знал, через того, который скрывался. Трясся как осиновый лист на этой даче зачуханной. Он ведь сторожа замочил, документами его завладел. Похож на него оказался, как две капли воды! Бывает же такое! Ну и продолжал работать охранником садоводчества того.

Макс изменился в глазах Насти. Волновался, путался в словах, нервно закуривал одну сигарету за другой, то и дело отхлёбывал воду из бутылки. Настолько необычные откровения лились с его уст, что Настя ёжилась внутренне, и одновременно испытывала такое нежное, материнское чувство к человеку, который был её старше чуть ли не на два десятка лет.

– Сложности у него, конечно, были и немалые. Он-то никого не знал там, трудно было выдавать себя за другого человека, а уж когда родственники настоящего сторожа появились… Ладно, всё это не так важно. Так вот они меня и в колонии достали. Я ж по малолетке залетел, на первом курсе университета учился в Саратове. Семнадцать едва исполнилось. Чего только они не вытворяли. Хозяина… начальника зоны купили, меня опекали, адвокатов наняли московских… У-у. А мне это надо? Тогда я их методами и стал действовать. Спасибо тому несчастному, что за личиной сторожа садоводства прятался. А потом и сны приходили «по теме», так сказать. Считал я необходимую информацию, и перетравил всех между собой. Поверь мне на слово, не просто это было, но мозги в колонии мне занять было нечем, кроме как мыслями о том, чтобы избавиться от… от мафии этой. Ну, и в итоге, постреляли они друг друга, в несчастных случаях погибли, иные сели надолго, некоторые и пожизненно. Кое-кто за границу удрал. Всех, думал, «убрал». Начал жизнь новую планировать. Как говорят, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.

Макс расхохотался нервно, но быстро успокоиться.

– Представляешь, Насть, в Чечню попёрся! И ведь взяли! Думал, отвлекусь там, концы спрячу, душу подлечу. А взамен, вообще её потерял. Не ранили, не убили. Друзей, которых там обретал, вскоре хоронил. Одного, другого, третьего. Ротами хоронил. Вернулся холодным, прагматичным и злым. Родителей только жалел. Может, это и спасло меня от полнейшей духовной деградации. Они ж ничего не знали, как и все. По их версии – парень оступился, пошёл кровью позор смывать. Теперь вернулся героем, надо позаботиться о будущем. Настояли, чтобы в институт поступил, и ни куда-нибудь – в Москву! Мне тогда всё пофигу было, лишь бы родителей не обижать. Они у меня фермеры, землю любят на генетическом уровне. Иди, говорят, в сельхоз. Ладно, в сельхоз, так в сельхоз. Деньги были, поступил.

И тут, этот, Шепель. Не всех я тогда, оказывается, угрохал. Короче, сынок одного из тех. Поднялся на кровавых деньгах бати своего, банков пооткрывал, предприятий. Целую империю возглавил. И ждал. Планы в отношении меня, чувствуется, долго вынашивал. Папаня его, царство небесное, меня к наследству присовокупил, представляешь, чуть ли не в завещание включил, как объект недвижимости!

Но, хочу отдать должное этому Шепелю, умный мужик. Властный, дерзкий, но не без обаяния и некой эстетской утончённости. Своеобразный человек. Мне он, честно скажу, приглянулся поначалу. Довольно хитро нашёл ко мне подходец. Типа: наслышан от покойных ныне людей, и поделом им, но у меня к таким феноменам иное отношение. Представил себя великим меценатом в старых русских традициях, патриотом России, пацифистом, чуть ли не «зелёным». Предлагал в науку податься, готов был спонсировать целое направление по исследованию моего феномена. Даже с Ватиканом сношения имел, чтобы бабки и поддержку с него выбить на это дело. Чего только мне не сулил, да так всё складно и правдоподобно! Пока я сон не увидел. Вот тогда я и «считал» его истинную суть. Ох, и лис оказался.

Но! Ты знаешь, я не стал обнаруживать своей осведомлённости – уже учёный был – и принял правила его игры. Даже немного подыграл однажды по случаю. В первую очередь, время стал тянуть: мол, подумаю, а в принципе – не против. Тот деньги стал подбрасывать – на учёбу – а я и не отказывался. Но понимал, что отрабатывать или выкручиваться как-то всё равно придётся. Тогда-то мне сон интересный и приснился.

Какой-то «богатенький буратино» из далекого города с моим Шепелем в связях был, и очень неоднозначных, я бы сказал. Там и деньги, и любовный треугольник, и предательство, и планируемые козни с обеих сторон и кое-что вовсе уж мерзкое. И я решил «поиграть», конечной целью чего должно было явиться полное избавление от «хвостов» в лице Шепеля и им подобным.

Не буду тебе всего рассказывать, но моя игра неожиданно затянулась, а я настолько увлёкся ею, что обрубать хвосты не торопился. Из подопытного кролика и раба, на что рассчитывал поначалу Шепель, я превратился в его своеобразную крышу. Представляешь себе?! Я убирал его конкурентов, наказывал обидчиков, выполнял даже настолько мелкие поручения, что сказать стыдно. Однажды «читал» летопись одной из подруг Шепеля. Детали всплыли столь пикантные, что Шепель платил за них больше в разы, чем за разрушение бизнеса конкурентов. Я вошёл во вкус и выдавал информацию расчётливо, избирательно, маленькими дозами. Начал уже подумывать, а не сделать ли собственным рабом и Шепеля, и других, ему подобных. Вот тогда-то я и подступил к своей черте на критическое расстояние. И начались непонятности с моей психикой…

– Голоса?

– Знать бы что.

И Макс, распалясь, поведал Насте о своих версиях, начиная с наркотиков (теперь уже они отпадали) и душевного расстройства до эксперимента гипотетических конспирологических организаций.

Некоторое время оба молчали. Настя даже на пять минут вышла из комнаты, наверное, курила в коридоре общежития. Потом долго шуршала дисками возле компьютера. Макс тоже решил размяться, пробежался по этажам, чтобы напомнить народу о своём существовании. Он не видел пока необходимости сдавать свой негласный авторитет.

Вася Терёхин находился в гостях у родителей. Удалось справить ему пятидневную «увольнительную». Имелся серьезный повод. Обещанные деньги, несправедливо выплаченные проректору института, вернулись, их надо было торжественно вручить родителям Василька. Как это сделал Макс, Терехин так и не узнал. Но для стариков была разработана своя и вполне правдоподобная легенда: за незаурядные успехи в учёбе и победы в олимпиадах, Василию причиталась солидная премия и официальный перевод его на бесплатное отделение.

Через полчаса Настя, успев в который раз навести лоск в комнате Макса, торжественно сидела у стола, цветущая и светящаяся юной энергией. Она встретила своего возлюбленного словами:

– Максушка, любимый. Садись и послушай, что я скажу. Думаю, это станет для тебя главным сюрпризом за последние годы.

Максим всерьёз заволновался, почувствовав прилив крови к солнечному сплетению. Тем не менее, сел на стул, строго напротив Насти.

– Ты слышал когда-нибудь о таком человеке, может в твоих снах ты сталкивался с ним: Ян Лэкруш?

– Нет, не слышал, – с замиранием сердца ответил Макс.

– Ну, тогда послушай. Без этого наши отношения не смогут быть по-настоящему искренними. Теперь пришло время для моей правды.

Глава 12. На железной дороге.

Макс ехал в электричке и пытался заснуть. Несколько раз пересаживался с кресла, расположенного по ходу движения поезда, на противоположное. Не помогало. Пытался разглядывать пассажиров, кратковременно поддержал разговор соседей о влиянии телевизионных сериалов на психику обывателя. Заглядывал через плечо в журнал, который читал мужчина, сидящий сзади. Но мысли упорно возвращались к таинственному голосу-шёпоту. «Не связывайся, иди дальше… Не реагируй, иди!».

По вагону прошли двое молодых парней. С одним из них Макс мимолётно переглянулся. Показалось, что взгляды обоих фиксировали друг друга чуть дольше, чем обычно происходит между незнакомыми людьми, тем более в такой обстановке, как вагон электрички. Когда двое миновали салон и перешли в следующий вагон, Максу показалось, что это были те самые ребята, у ног которых он распластался некоторое время назад. Стало совершенно очевидно, что бригада жуликов «работает» по пригородным поездам и сейчас направляется обратно в Москву в поисках новой жертвы. Значит, где-то здесь должны быть и остальные, включая голубоглазую девушку. Это было забавно. Судьба ли выкинула коленце, или случайность? И Мысли Макса упорно вернулись к голосу незнакомки.

Незнакомка. Макс сосредоточился и попытался припомнить все детали того самого момента. Вот он берётся за ручку двери, боковым зрением следя за троицей. Отмечает, что три пары глаз смотрят на него в ожидании реакции, которой к всеобщему разочарованию (или счастью?) не последовало. Девушка фальшиво просит «случайного прохожего» о помощи. Макс останавливается. Тогда один, который ближе, бросает провоцирующую реплику. «Прохожий» поворачивает голову и коротко смотрит на парня, одновременно отмечая еле уловимое движение за стеклом в салоне, откуда только что вышел сам. Даже не движение, пожалуй, а эмоциональное напряжение подельников. Шестое чувство подсказывало, что их там двое или трое, что все они – одна компания, выбравшая себе жертву. Недоумение Макса сменяется негодованием, затем трезвой оценкой ситуации и, наконец, спонтанным экспромтом. Облик девчонки почему-то оставался размытым. Если бы сейчас снова довелось встретиться, вряд ли Макс её узнал. Тогда откуда голубые глаза? Ах, да! Едва войдя в тамбур, их взгляды пересеклись на долю секунды во время бутафорской возни, изображающей непристойное домогательство юнцов невинной девушки.

Память перебирала мельчайшие подробности тех нескольких секунд, анатомировало каждый штрих, и воссоздавало картину произошедшего. Макс отдался во власть этому почти автономному мыслительному процессу, находя в нём очередное лекарство от проявлений наркотической ломки. Сквозь дрожание полусомкнутых ресниц мелькали тени проносящихся за окном столбов, всяких придорожных конструкций, вагонов встречных поездов. Звуки все куда-то ушли и в полной тишине в «циклически-замкнутом режиме» повторялись и повторялись слова «Не связывайся, иди дальше… Не реагируй…». Казалось, что теперь этот голос обрёл плоть, и случись встреча с обладателем этого голоса, Макс безошибочно узнал бы его.

Погорелов резко открыл глаза. Даже встрепенулся и выпрямил спину, словно собирался встать. Огляделся по сторонам. Пассажиры были заняты своими делами: читали газеты, дремали, разговаривали по телефону, жевали, слушали музыку через наушники плеера, успокаивали расплакавшегося ребенка, рылись в сумках…

Озарение случилось внезапно, как удар электрическим током. Макс встал, с извинениями перешагнул чьи-то ноги и пошёл по вагонам. Ему не терпелось проверить свою догадку. Голос принадлежал той девушке. Не останавливали ни возможное столкновение с её партнерами, ни отсутствие конкретного плана действий, если встреча с голубоглазкой вновь состоится, ни ломки. Непроизвольно связывались в единый клубок две вещи: странные явления, творящиеся в голове с недавних времён и прочитанные неведомым образом мысли случайной попутчицы. То, что это были именно мысли, а не сказанные вслух слова, сомнений у Макса не вызывало. Если бы девушка произнесла их, это противоречило бы логике: тебя хотят коварно ограбить и одновременно предупреждают о своих замыслах.

Поиски ни к чему не привели. Дважды пройдя по всему составу, Максим не встретил не только искомую незнакомку, но и её друзей. Хотя детально запомнились только двое из них: тот, с кем недавно довелось сцепиться взглядами, и «провокатор» в тамбуре предыдущей электрички.

В каком-то вагоне вслед, кажется, прозвучала приглушенная реплика: «вон, опять этот чокнутый заметался», оставшаяся без реакции. Глаза и мозг были сосредоточены только на объектах женского пола и соответствующего возраста. Остальных Макс попросту не замечал. Он торопился, поезд приближался к конечной остановке.

Погорелов выскочил в числе первых из головного вагона и застыл посреди перрона лицом к движущемуся навстречу потоку людей. Он успел заметить двух милиционеров, так неудачно стоящих позади – это могло навести на ненужные подозрения. Тогда Макс медленно двинулся вперёд, стараясь не пропустить ни одних глаз. Только голубые и принадлежащие молоденькой девушке, среднего роста. Кажется, у неё были тёмно-русые короткие волосы. А может завязанные в хвост? Она стояла против света, озаряющего голову. Досадно и странно. Даже брюки или юбка – были непробиваемым белым пятном. Память оказывалась бессильна.

Многие шли, разговаривая друг с другом и повернув голову, другие смотрели себе под ноги, или беспрестанно оглядывались. Задача, казавшаяся только что легко выполнимой, на деле превращалась в бессмысленное предприятие. Макс забегал вперёд, наклонялся, дотрагивался до плеч, всячески привлекал к себе внимание наиболее соответствующих смутному образу. Благо, кроме него рядом оказалось ещё несколько «встречающих», да таксисты предлагали свои услуги. Так что ничего необычного в поведении Погорелова не было. Всё портил встречный поток отъезжающих и прибытие на соседний путь другого пригородного поезда.

Народ схлынул быстрее, чем хотелось. Несколько раз встретившись глазами с милиционерами, отчаявшийся Макс побрёл в сторону здания вокзала и продолжал по инерции озираться по сторонам.

– Минутку, – за плечо тронула тяжелая рука. Это был один из тех двоих в милицейской форме. Пробежала мысль: «В доле. Встречали добытчиков. Крышуют, суки. А от меня-то что нужно, блин?»

– Да? – приподнял одну бровь Максим.

– Потерял что ли кого?

– Потерял.

– Как же ты так? – с непонятным подтекстом спросил блюститель с тремя звездочками на погонах. Второй, старшина, околачивался поодаль, беспечно поглядывая по сторонам и позвякивая связкой ключей.

– Да так, с попутчицей разговорились, девка понравилась… Свалила видать.

– Одна ехала? – не отставал мент.

– Одна.

Ещё несколько секунд оба смотрели друг на друга совершенно индифферентно. Со стороны, наверное, это выглядело потешно.

– А зачем она тебе? – задал странный вопрос старший лейтенант.

Макс молчал, изображая недоумение.

– Документы есть?

Лениво протянутый паспорт долго изучался подозрительным блюстителем порядка.

– В общежитии живешь?

– Тут написано.

– Дерзишь?

– Ну что вы?! В общежитии, конечно.

– А чего трясёшься?

– Вам кажется, лейтенант.

– Служил?

– В стройбате.

– А наколки откуда?

От мельком брошенного наметанного взгляда синий перстенёк на пальце и опутанная колючей проволокой роза на тыле кисти, конечно же, не могли скрыться.

– По малолетке.

– За что судили?

Разговор уныло переходил в несанкционированный допрос. Кого-то он мог и унизить, но не Макса.

– За что судился, от того открестился. Грешки молодости, начальник.

– Ну, тогда пройдём.

– А и пройдём! – весело отозвался на предложение «задержанный», чем вызвал некоторое удивление у старлея. Как по команде его напарник двинулся с места и угрюмо навис за спиной Максима Погорелова.

В отделении транспортной милиции пришлось сидеть час, пока якобы «устанавливали личность». Предчувствия редко подводили Макса, оправдали они себя и на этот раз. Паспорт молча вернул старшина и указал на дверь. Ни извинений, ни напутствий, ни условий, ни требований. «Могли бы «для приличия» и обыскать с пристрастием, а там и на взятку напроситься, если б деньги нашли», – подумал Максим Погорелов и хладнокровно покинул застеклённый отсек здания вокзала. Отойдя десять метров, Макс лицом к лицу столкнулся с девушкой…

Он бы не узнал её. Воображение исказило реальную внешность той самой попутчицы. И глаза были не голубые, а зелёные. С панталыку сбила яркая синяя обводка вокруг глаз. И волосы выбивались из-под сталистого цвета бандана почти чёрные, а не русые. Агрессивный боевой макияж откровенно был нацелен на то, чтобы скрыть подлинное естество юной разбойницы, которой было едва ли семнадцать. Ладная фигурка, правильные черты лица, джинсовые бриджи. Не мудрено, что Макс её проглядел на перроне. Только голос обнаруживал ту самую незнакомку:

– Не меня потерял?

Глава 13. Встреча с незнакомкой.

Она держала в руке смятую книжку.

– На. Выронил, когда ушёл от нас. Специально это сделал? Хитрый, да?

Макс напряг все свои чувства, стараясь определить, нет ли поблизости опекунов красотки. Вроде всё было тихо. «А зачем они ей? Тут более крутые покровители рядом. Вон они – через стекло наблюдают, их и спиной можно почувствовать», – про себя рассуждал Максим, а вслух спросил:

– Зачем предупредила? Пожалела? Или понравился?

– Вот ещё. А ты что, мысли читаешь?

– Читаю. Иногда.

– Как это иногда?

– Когда опасность. Как звать-то?

– А ты угадай!

– Ну, если мы с тобой в кафе зайдём, угадаю. Есть хочу. А ты?

– Пойдём, Максим Максимович.

«Ясно, что если связь с ментами, то и паспортные данные девчонке уже известны», – подумал Макс и хмыкнул.

– Ну, ты меня этим не удивишь уже, красна-девица. Меня Максом кличут, так короче. А то не ровен час Штирлицем назовёшь.

– А Штирлиц причём?

«Ясно, – подумал Погорелов, – про тёзку моего, разведчика Исаева, не знает. Современная тупая малолетка», – и снисходительно отмахнулся:

– Да так. Пошли.

До кафе-ресторана было рукой подать. Нашли пустующий столик. Заказали кто что, лишь бы утолить голод.

– Пить будешь? Пиво, может? – вежливо поинтересовался Макс после довольно длительного молчания.

– Не пью. Мороженного хочу.

Заказанные блюда принесли быстро. Испытующе поглядывая друг на друга, каждый молча ел и гадал, кто заговорит первым. Когда с едой было покончено, девушка принялась за десерт, а Макс вскрыл банку тоника, сделал глоток и задал вопрос:

– Зачем ты ко мне подошла? Нет, правда?

– Ты ещё не назвал моего имени.

«Её не заговорить», – чертыхнулся про себя Максим.

– Пока не знаю, может чуть попозже. Я ведь не волшебник, я только учусь.

По реакции, точнее по её отсутствию, было понятно, что не только историю про Штирлица, но и сказку про Золушку девчонка не знает.

– Ладно, не мучайся. Настя, – смилостивилась она и, вытерев руку, протянула через стол.

– Привет, Настя, будем знакомы, – ответил рукопожатием Макс.

– А подошла почему… Ты на парня моего похож. Бывшего. Я его любила.

– И что случилось?

– Разлучили.

– Сел?

– Нет, не угадал.

Настя замолчала, уставившись в вазочку с мороженным.

И тут перед Максом пронеслось то ли видение, то ли…

– Прости, я, кажется, понял.

– Что ты понял? – вскинулась юная головка.

– С ним что-то случилось? – осторожничал Максим, хотя откуда-то явилось твёрдое убеждение, что без смерти тут не обошлось, и не просто смерти, а убийства.

– Убили его, – с горечью в голосе сказала девушка. Помолчав минуту, продолжила: – Три года уже. Мы с ним недолго встречались, пять месяцев, но не расставались никогда. Всё время вместе были. И днём, и ночью… Все пять месяцев. Мне кажется, целая жизнь прошла, так долго это длилось. Мои предки против были, я из дома сбежала. Жили на даче его родителей. Они у него хорошие, меня любили. Ничего не спрашивали, в душу не лезли. Короче, классные. А Женька наркотой когда-то торговал, давно бросил, – это я уж потом узнала, на следствии, – ещё до меня бросил. И родители не знали, никто. Бросил-то, бросил, а должки какие-то остались. Всё отмазывался как-то, а не получилось. Старые приятели-дружки его с дачи выманили… Наверное, он за меня боялся – ичего не сказал, ушёл тихо…

Настя заплакала, салфеткой, промокнула глаза, быстро успокоилась.

– Восемь дней мы с его родителями ничего не знали. Сразу в розыск. Нашли в какой-то квартире, вроде одноклассника его бывшего– тот в отъезде был, ключи Женьке доверял. Там его убитым и нашли. Его пытали, кололи… Короче, «передоз» ему сделали, и всё. Шесть дней лежал, наручниками к батарее… А жарко было. Соседи запах почуяли, позвонили в ноль-два. Я его так и не видела, и на похороны не ходила. Он для меня как живой остался. Вот так. А тут ты, как две капли.

Макс слушал молча, даже закуривать не стал, а очень хотелось. У Насти два раза тренькнул телефон в кармане, а она не вынимая, сбрасывала звонок через ткань одежды.

– Я выйду. Никуда не уходи, я быстро. Ладно? – Настя встала из-за стола.

– Какой разговор, Настён, давай, – поднял на неё глаза, Макс, стараясь придать голосу предельно дружелюбный тон. А девушка задержалась на секунду, удивленно посмотрела на своего нового знакомого, будто обнаружила в нём что-то новое, и быстро удалилась.

Максим признался себе, что ожидал не совсем такого поворота. Из недавней жертвы превратиться в объект для душевных излияний? Возможно, в друга, в крайнем случае, в доброго приятеля. Да и девчонка ничего. Подумалось: «Вот только работёнка у неё стрёмная, дружки, менты-оборотни… Ладно, разберёмся».

Ждать пришлось не так уж и мало. Закопошились даже сомнения, а не сбежала ли подружка? Но нет. Вернулась минут через семь-восемь и немало удивила своего собеседника. От косметики не оставалось и следов, не видно было и бандана. Распущенные прямые волосы собраны в конский хвост, переброшенный через плечо вперёд. Разительная перемена во внешности преподнесла Настю в весьма выигрышном свете. Макс присвистнул от удивления и восхищения. Ещё и приятный аромат каких-то духов появился откуда ни возьмись – ни сумочки, ни карманов, куда бы можно было спрятать косметику, у девушки не было. Не иначе как в дамской комнате позаимствовала у старших подруг. А почему у старших? Тут только Макс, поймал себя на том, что вероятно ошибся в определении возраста Насти. Теперь она выглядела, пожалуй, на все двадцать.

– А теперь, полковник Исаев, ты мне расскажи, чем занимаешься, как живёшь.

Вот тебе на! Получается, Макс опять недооценил свою новую подругу. Нехотя, но всё же выдавив из себя скупой рассказ о своем нынешнем положении, Погорелов вновь перешёл в наступление.

– А вообще не важно, кто ты сейчас, кем был в прошлом, важно к чему ты стремишься. Кто у тебя родители, Насть?

– Отец бывший военный, на пенсии, мама – учительница в начальных классах. Я закончила школу, поступила в юридический на заочный, учусь на третьем курсе…

– Сколько же тебе лет?

– Девятнадцать.

– Понятно. А это у тебя что, подработка в свободное между сессиями время?

Макс махнул головой в сторону железнодорожных перронов.

– Не поняла.

Удивление Насти выглядело настолько убедительным, что заставляло усомниться в её причастности к противозаконному промыслу.

В голове Максима опять заворочались чужие мысли, но разобрать о чём они не удавалось. Он испытующе смотрел на девушку, предполагая, что эти мысли проистекают от неё.

– О чём ты сейчас думаешь? – спросил Макс.

– О тебе. Пытаюсь понять тебя. Куда ты ездил, почему так быстро вернулся? Что себе навыдумывал о нас с братом и его друзьями? Зачем меня хотел найти? У меня есть свои догадки… А вдруг ошибаюсь.

– Который твой брат?

– Со мной рядом стоял, светленький…

– Тот, что нагрубил мне?

– Нет, это Серёга, он дурак. И вовсе не светленький. Мой брат – Олег, он вообще молчал.

– Как это брат, если он со своим дружком лапал тебя?

Настя расхохоталась.

– Он не лапал, а пытался отнять у меня кое-что. Я обозлилась на него, и Серёге по яйцам дала. Вот они и пристали…

– То есть, вы не собирались…

– Не собирались – весело ответила Настя. – только Серёга уж больно задиристый, всё приключений на свою голову ищет и дружки у него такие же… Кроме моего брата!

– Это те, что в салоне сидели, и в следующем тамбуре ещё двое?

– В каком тамбуре?

– Где я упал.

– Как упал?

Теперь оба смотрели друг на друга с недоумением.

– Ты чё, споткнулся что ли там?

– Постой, Насть! Я книжку выронил и ушел в другой вагон, так?

– Ну да.

– А вы что?

– А мы тут же вернулись на свои места. Серёга чё-то разволновался, говорит, сейчас этот, мол, ну ты то есть, с дружками вернётся, надо наших предупредить… К драке всё готовился. Ты его напугал чем-то и взгляд твой не понравился, говорит, наркоман, да ещё уголовник…

– Почему уголовник?

– А это что? Он срисовал, – показала Настя на татуировку Макса.

– Так хорошо, значит, в следующем вагоне не ваши были?

– Да не было там наших! – немного возмущенно воскликнула Настя. – Ты чего навыдумывал? – уже улыбаясь, спросила она.

Макс был полностью обескуражен.

– Так, так. Ну-ка давай по порядку, Настён. Вы куда ехали?

– К однокласснику брата на день рожденья мы все ехали. А по дороге разругались, я вспылила, послала всех. А они меня. Вернуться решила. Тут вижу тебя на вокзале, смотрю: в электричку садишься. Ну и я за тобой… Только не думай… Хотя. Ты знаешь, я когда тебя увидела…

Настя опустила глаза стыдливо.

– А ещё книжка эта. Я, пока ехала, прочитать успела. Мне так понравилось, что захотелось тебя поближе узнать. Не всякий такие вещи читать станет.

Макс достал и положил на стол книгу, расправил её и, скрывая неловкость оттого, что не прочёл и пяти страниц, пробежал теперь глазами по обложке: «Жан-Доминик Боби. Скафандр и бабочка». Пока Настя говорила, он страницу за страницей перелистывал маленькую брошюрку, изредка поднимая взгляд на ставшую ещё более загадочной девушку.

– Потом вижу, ты по вагонам опять гоняешься, я уж как могла, пряталась от тебя, очки надела. Притулилась к старушке какой-то с баулами. Как ты меня не заметил, не знаю. Не видел, нет? Я так и поняла. Но знала, что меня ищешь, так ведь? Вот-вот. Я чувствовала. А на перроне тоже… Прошмыгнула мимо, пока ты девушку какую-то остановил…

– А лейтенантик тот откуда взялся, и зачем он меня…

– Пашка, знакомый мой, длинная история… Я ему шепнула: «Того парня проверь, вроде знакомый, а самой спросить как-то… Короче, нужно, мол и всё. А он такой… – Настя несколько смутилась, – всё для меня с братом сделает. Вот и заластал тебя. Ты уж прости.

Настя встрепенулась:

– Это не я виновата, он сказал, ты дерзить ему начал. Ещё отпускать не хотел. Я его уговорила. Сказала, ты мне Женьку напомнил. Пашка хоть и не знал его, но историю мою слышал.

«Ну и нагородил я себе огород, – негодовал Макс. – Чёрте что навыдумывал. А может, врёт всё эта Настя? Придумала на ходу легенду, и ездит мне по ушам, выкручивается. Ладно, война план подскажет. Но как же голос?»

– И что ты подумала, когда ваш Серёга на меня бурчать начал?

– Я про Женьку вспомнила, сходству вашему с ним удивилась. И муторно как-то на душе стало. Шёл бы, думаю, он дальше, этот парень, не связывался бы с идиотом. А ты остановился, недобрый взгляд такой у тебя был. Ну, думаю, всё, сейчас начнётся… И ты, вдруг, как мысли мои услышал…

– А я и услышал, только не так всё понял. У меня бывает: вроде слышу что-то, а разобрать не всегда могу.

– Расскажи поподробнее.

– В другой раз, мне самому разобраться сначала надо кое в чём.

– Хорошо.

– В электричке на обратном пути мне двое встретились, вроде из ваших.

– Нет, не знаю. Брат с друзьями на автобус пошли, я сама видела.

– Значит, показалось.

В кафе-ресторане звучала приглушенная музыка. Уходили одни, приходили другие. Снующие официанты позвякивали посудой. То тут, то там вспыхивали огоньки сигарет, раздавался смех, отдельные слова, сказанные чуть громче, чем остальной фон.

Настя чувствовала себя вновь влюблённой. Она представила, что ангелы неспроста послали ей этого странного парня. А может и сам Женька вернулся к ней в новом образе.

А Макс одновременно испытывал облегчение физических страданий, вызванных наркотической абстиненцией, и зарождающийся где-то внутри неведомый до встречи с Настей приятный трепет. Кажется, абстрактное философско-поэтическое понятия «Душа» начало обретать для него реальное воплощение. Ничто другое, кроме как Душа, не могло вместить чувство, испытываемое сейчас к девушке, сидящей напротив. И всё же какой-то дискомфорт портил общее впечатление от вечера. Такое бывает, когда забыл что-то очень важное, упустил из виду или потерял, и не можешь вспомнить что именно. Эффект «забытой потери».

Шум, гам и веселье наполняли паб: музыканты играли на маленькой сцене, пытаясь перекричать многоголосый пьяный гул, миловидные девушки разносили по столам напитки и закуски. Одна из них, ловко уворачиваясь от жадных, загребущих рук, скользнула к угловому столику, чтобы обновить напитки.

Здесь, в мягком полумраке, сидели два старых и пьяных друга. Из-за царившей вокруг какофонии им приходилось наклонятся вперёд, чтобы расслышать хоть что-то:

- Как же все достало, - в очередной раз повторил Генри. Его тонкие, длинные, нервные пальцы ни секунды не могли оставаться на месте. Они все время копошились, словно насекомые: то зароются в каштановые взъерошенные волосы, то покрутят пустой стакан, прежде чем передать его девушке, то поправят круглые очки, в очередной раз сползшие на кончик носа. – Каждый день одно и тоже. Проснулся, встал, умылся, пришёл на роботу. Сделал то же, что и всегда, выслушал то же, что и всегда, вернулся домой, поел, уснул, проснулся, встал и снова! А потом опять! И ещё раз! И снова! И снова! Каждый Божий день! Достало!

Мэттью кивнул, беря с разноса очередной стакан с виски :

- И не говори...

- Да тебе-то что? Тебе хорошо. У Скользящих в городе каждый день как приключение! Ты же гребанный охотник на чудовищ!

- Да черта с два! – помотал головой Мэтью. – Это только со стороны так кажется, а на деле – та же скука, что и у тебя в радио-башне. Встал, умылся и потопал в Управление. Там просидел пол дня плюя в потолок, пока загонщики гоняют химер по всему городу. Как загонят – идёшь и ловишь их. Потом обратно в Управление. И все. Это весело в первый раз… В десятый… Но на сотый – что угодно в рутину превратится. Единственная радость – мочить этих тварей.

Генри насупился, обдумывая услышанное:

- Постой… Ты разве не должен их ловить? Управление тебе по шапке не даст за то, что ты ценный материал истре… истрб… губишь?

- Э! – отмахнулся Мэтью. – Нам разрешено убивать в целях этой… самообороны! Мы слишком ценные! А уж понять ради защиты ты убил или нет – просто невозможно. Да и вообще! Эти твари убили моего брата, в конце концов! Имею на то полное право.

Генри кивнул, соглашаясь с другом и предложил:

- Выпьем за него!

- Выпьем, - поддержал не хитрый тост Мэттью.

Звон их стаканов потонул в общем шуме.

Со звоном отскочив от мостовой, мяч прилетел в руки Мэтью. Он бросил его обратно брату, но Майкл, неловко всплеснув руками, не удержал слишком сильный пас и мяч улетел на дорогу.

Испуганный вскрик младшего брата и сердитый старшего взвились в воздух. Их сокровище, чудом сохранённое под тенью тяжёлой фигуры воспитательницы, вот-вот грозило затеряться среди леса ног.

Майкл бросился следом, стараясь нагнать мяч. Стук копыт. Грохот деревянных колёс. Дикое ржание лошади. Рывок. Мэтью в последний момент успел выдернуть брата из под носа у бешено несущегося экипажа.

Майкл обреченно опустился на обочину. По его лицу катились слёзы.

- Ну что такое? Испугался? – Мэтью опустился на корточки пред младшим братом.

Майкл в ответ замотал головой.

- А что тогда?

- Я мячик потеряяял!

- Тьфу-ты! – Мэтью ласково улыбнулся. – Нашёл из-за чего ныть. Да найду я его. Или новый, ещё лучше!

- Честно-честно? – Майкл проникновенно заглянул в глаза брата.

- Честно-честно! Разве я когда-то тебя подводил?

На лице Майкла расцвела улыбка и Мэтью, не выдержав, ответил ее отражением.

Разве я тебя когда-то подводил…

Звон будильника с трудом пробился сквозь пелену сна. Отчаянным усилием Мэтью медленно выбрался из плотных объятий Морфея и разлепил глаза. Они тут же попытались обратно закрыться, но будильник продолжал надрываться, возражая против этого.

Со стоном Мэтью сел в постели. Он потёр виски, пытаясь разжать тиски похмелья сдавившие его голову. Рука потянулась к будильнику, выключая его. Звон не смолкал. Нахмурившись, Мэтью медленно осознал, что звон будильника больше похож на свист и доносится не с прикроватной тумбочки, а откуда-то из коридора.

Чертыхнувшись, Мэтью все таки вылез из кровати. Подавил подкативший к горлу ком и, полусогнутый, поплёлся на кухню. Грациозно ввалившись в почти пустую комнату, он хмуро посмотрел на зажавшуюся в самый угол трубу Системы. Струя пара вырывалась из неё, пронзительно вереща. Пришло сообщение.

Система представляла собой сложную и обширную сеть труб, простиравшуюся сквозь всю столицу. Она соединяла дома Скользящих и передавала их сообщения. А центром её был Форум – туда отправлялись объявления, предназначенные для всех Скользящих сразу.

«Какая скотина посмела разбудить меня утром выходного?»- раздраженно подумал Мэтью, подходя к трубе.

Он дернул за рычаг и мерзкий звук наконец-то стих. Передняя стенка трубы с щелчком распахнулась, вывалив ему в руки металический тубус. Перебрасывая из руки в руку горячий контейнер, Мэтью все же достал из него скрученный лист бумаги и уронил тубус на пол.

Писал Уильям – его сменщик по району. Он сломал руку и вместо него сегодня предстояло работать Мэтью.

- Криворукий ушлепок! – в сердцах воскликнул Скользящий.

Быстрый взгляд на часы подтвердил его опасения. Времени оставалось немного и Мэтью поспешил в ванную.

Точнее, попытался поспешить. Холодная вода частично привела его в чувство. Он провёл рукой по растрепанной шевелюре, приглаживая волосы. Затем – по колючей трёхдневной щетине. И со вздохом взялся за бритву.

Блестящее лезвие скользило по острым скулам и впалым щекам. Пришлось повозится, буквально выковыривая щетину из ямки на подбородке. Но закончив, он снова провёл рукой по лицу – в этот раз с удовлетворением.

Наконец, кое-как приведя себя в порядок, он вернулся на кухню, но при мысли о еде желудок совершил кульбит. Мэтью ограничился глотком виски из фляги и пошёл к шкафу за бронёй.

Процесс одевания был не из простых. Сначала он нацепил на себя сложную конструкцию из пластин, ремней, пружин и шестеренок, охватившую его корпус, руки и ноги. Следом пошли толстые кожаные перчатки, тяжелые ботинки и длинное чёрное пальто. Прошитые нитями из особого метала, они весили столько, что без поддерживающего экзоскелета он бы уже через сотню шагов упал без сил. Броня вообще доставляла много хлопот, но без неё пользоваться способностями было ещё более хлопотно. Последней деталью одежды была металическая маска с толстенными круглыми линзами. Мэтью пока не стал ее надевать и сунул за пазуху, во внутренний карман пальто. Туда же отправилась начатая фляга виски.

Улица встретила его недружелюбно. Сначала в лицо ударил запах нечистот, табака и, внезапно, грушевого мыла. Следом обрушились грохот экипажей, ржание лошадей и крики людей – газетчиков, торговцев и просто прохожих. И только после этого грандиозный людской поток, не понятно как уместившийся на узких улочках города, захватил его в свои объятия. Всюду мелькали разноцветные веера, цилиндры и трости. Чьи-то локти впивались кому-то под рёбра, ноги шли по ногам и все шли во все стороны.

Вздохнув, мотающийся из стороны в сторону Мэтью все же достал и надел маску. Вокруг него быстро образовался пузырь спокойствия. Мэтью не любил эту деталь униформы – от неё начинал невыносимо чесаться лоб – но преимущества она давала ощутимые.

Беспрепятственно пройдя по перегруженному проспекту, попутно прихватив у мальчишки-газетчика сегодняшний выпуск и сунув в глубокий карман пальто, он свернул на Аллею Ворла. Быстро пересёк брусчатку и вышел на более просторную улицу Фэмэса, где столкнулся с военной колонной.

Привычное зрелище. Столица регулярно посылала подкрепления на границу.

Новобранцы маршировали с гордым видом, щеголяя первым мундиром, первым оружием и первым пушком над губой. Рядом с ними гарцевали верховые офицеры и выглядели они куда менее воодушевленными. Суровыми окриками всадники одёргивали излишне порывистых мальчишек, но не так-что просто остудить пыл юношеской самоуверенности.

Ни на молодёжи, ни на офицерах не было меховых плащей. По всей видимости, направлялись они не на север, где, по слухам, сейчас была самая мясорубка. Впрочем, количество вариантов – как для направления, так и для «героической» смерти на поле боя – это не сужало. Хэммервор уже который год воевал на всех возможных фронтах.

Война была основой жизни страны, позволившей ей вырасти от кучки независимых городов, до самого могущественного государства континента. Война до сих пор являлась основой жизни страны, обеспечивая ее политическое влияние. И в обозримом будущем, война также будет основой жизни в стране, продолжающей свою экспансию.

А основой военной мощи Хэммервора были Скользящие. Люди, любой из которых в одиночку мог изменить исход боя, а десяток – стоил маленькой армии.

За этими размышлениями Мэтью наконец добрался до Управления. Серокаменная громада нависала над городом, словно большой и грозный старший брат, приглядывающий за узкими, грязными и многочисленными улицами и переулками столицы.

В холле, как всегда, было тихо. Лишь многочисленная охрана изредка разбавляла густую тишину. Управление заслуженно пользовалось мрачной репутацией и гражданские не спешили сюда идти, независимо от причины. И служащие не сильно от них отличались в этом.

Мэтью наконец-то снял маску и с облегчением почесал лоб. Райское наслаждение. Кивнув охранникам, он поднялся по лестнице в кабинет шефа. Там, посреди шкафов, нависнув над заваленным отчетами столом, стоял Борроуз.

- Ты как раз вовремя, - заметил начальник. Не смотря на то, что он просто стоял, в голосе явственно слышалась одышка. Но стул тоже был завален отчетами. – Только что прибежал посыльный от загонщиков.

- Уже?

- Ночная смена всю ночь охотилась. Ребята очень устали и хотят спать, так что попросили прибыть как можно быстрее.

- Я, вообще-то, тоже спать хочу.

- Ты тоже всю ночь химер гонял?

- Нет, пил.

- Ну, это уже твои проблемы, - Борроуз пожал покатыми плечами и почесал увесистое пузо. – В общем, давай выдвигайся.

- Куда хоть ехать?

- Дом третий на пересечении Корбетта и Эдгара.

Мэттью нахмурился, мысленно рисуя карту города:

- Это же…

- Да, возле радио-башни.

- Хреново, - только и смог сказать на это Мэтью и приложился к фляге.

Глава 29

Сумерки

- Не пытайся меня остановить. - предупредил Артем, продолжая собираться.

Зашедший в его комнату трубкозуб даже присел на задние лапы.

- Это ты чего... решил в одиночку куда то пойти?

- Да. Я пойду за теми кто напал на Авиелу.

- Ту эльфийку что спит в соседней комнате? - уточнил Геша.

- На нее. Найду их и устраню опасность для нее.

Геша на всякий случай выглянул в коридор и закрыл дверь. Потом, напевая под нос какую-то песенку и неуклюже пританцовывая толстыми, полулысыми ляжками, он дошел до кровати, на которой Артем разложил подаренный ему Жоржем арсенал.

"Хорошо живёт на свете

Труб-ко-зуб!

От того у него вечно

В попе зуд!"

- Ты решил в одиночку пойти на группу существ которые сумели за считанные секунды вырвать сердца полудюжине Сидов и сбежать от Жоржа? - Геша прервал песенку чтобы задать вопрос.

- Да. И я уже сказал, не пытайся меня остановить.

- Не беспокойся. Я тебя останавливать не буду. - заверил его Геша, тихо хихикнув. - На мой счет ты можешь быть уверен.

- И не вздумай предупреждать Жоржа и Настю. Я тебе это припомню.

Артем лихорадочно развешивал по себе кучу свитков, оберегов и амулетов.

- Чел, давай я тебе напомню. Я не просто фамильяр. Я злой дух заключенный в уродливое тело животного.  - говоря, Геша подцепил когтем ножны с маленьким кинжалом и спихнул их с кровати. - И если я пришел сюда ночью, то явно для того чтобы подбить тебя на что то плохое. Но, voila, ты и так уже делаешь самое худшее и самое тупое что можно себе представить, а мне не пришлось прикладывать никаких усилий. У меня как будто подарок на Новый Год.

Артем задумался.

- Ты это говоришь чтобы отговорить меня?

- Отговаривать? Я?! Не, я тебе помогу.

Они тихо вышли на улицу.

- А почему ты начал говорить... вот так... ну то слово...

- По-монтеньски?

- Ага.

- Потому что Жорж привязал меня к себе и сделал своим фамильяром. Вне зависимо от моего желания, часть наших характеров смешивается. Я, вот, начинаю говорить как он.

- А он?

- А вот черт его знает. Он всегда был бессердечной тварью.

- Жорж не злой. - возразил Артем.

- Он хуже. - заверил его Геша. - Он безразличный. Добрый хочет сделать мир лучше. Злой наслаждается тем что он может сделать с миром и его обитателями. А Жорж не видит принципиальной разницы между тем чтобы накормить голодного и убить его. Для него результат один - ему не докучают с потребностями в еде.

***

- Зачем вы пьете эту гадость? Я посылаю вам хорошие напитки. Ваша печень взорвется как ручная граната.

- Я давно наблюдаю за вами. Вы никогда... никогда не пьянеете. Вот это контроль. А контроль значит власть.

Два актера на сцене неумело изображали пьяных. Вернее один из них вроде как был пьян, а второй был трезв и умен. Решив погреться, Алексей со своим котом зашел в большой цирковой шатер, в котором сейчас на сцене показывали какой-то спектакль. Отдав подошедшему служителю несколько медных флоринов, он обеспечил себя теплом и горячей водой на ближайшее время. Если захочешь чего-то посущественнее, вроде супа или вина, все можно заказать у того же самого служителя. Он же может и рассказать что именно вы пропустили в постановке. Удобно и выгодно обеим сторонам и театру скооперированному с рестораном, и людям что хотят согреться зимой. Постановки в таких театрах - чистая импровизация, когда актеры придумывают на ходу все события, имена и факты.

Персик урча грыз кусок курицы, который Алексей вытащил из супа.

- Не обожгись только.

Мужчина неторопливо хлебал горячее варево из курицы, в которое он покрошил сухарики. Вполглаза глядя на выступление, он продолжал прокручивать в голове мысль об убийстве генерала Каменского. С одной стороны, прошло уже три дня из данных пяти, а он только заканчивал планирование убийства. Так можно и опоздать. С другой стороны, убивать кого-то только из-за того что так сказал некто пришедший к нему во сне и пахнущий смертью? Сумасшествие. Надо привести мысли в порядок и тогда уже нормально решить - что же ты будешь делать.

- Власть, это когда у нас есть все основания убить, но мы этого не делаем - продолжил актер.

Алексей поднял голову и прислушался. Его собственное видение жизни именно свободного человека, могло вполне подразумевать под собой власть.

- Этим обладали императоры. Человек что-то украл, его приводят к императору, человек бросается на колени и молит о пощаде, хотя знает, что его казнят. Император... прощает его... И отпускает на свободу.

- И все таки вы пьяны.

- Это власть, Амон. Это... Власть!

Алексей расхохотался. Ни один из тех людей что он знал ни за что не отпустил бы человека, которого он должен был убить. Это было бы расценено как слабость. Слабых убивают.

Он продолжил кушать.

Краем глаза он заметил как Персик смотрит на тощего, блохастого котенка, который изо всех сил пытался натянуть свою морду на все что осталось от куриной ножки. Сам Алексей за попытки забрать у Персика уже погрызенную кость получал оплеуху когтистой лапой. А тут этот рыжий засранец просто стоит и смотрит как у него воруют еду. Алексей знал что Персик голоден - он чувствовал голод своего фамильяра как собственный. И все же, он не делал ни малейших попыток отбить курятину.

- А ты щедрый... бываешь. Козлина.

Алексей задумался.

---

Девочка визжала, мальчик пытался драться. Трое взрослых мужиков сломили сопротивление подростков достаточно быстро. Пощечина ей, удар по затылку ему. Можно тащить. Прохожие торопливо идут мимо - эти мужчины носят значки городской стражи, так что себе дороже.

Алексей вздохнул. Он терпеть не мог разговаривать с кретинами.

- Уважаемые. Давайте я у вас куплю этих... я не помню как их называют, но пофиг. Я у вас их куплю, и мы просто отсюда пойдем.

- Нахуй иди.

Алексей шумно выдохнул.

- Попробую по-другому. У меня ессссть...

Он потянулся за сигилом своего нанимателя Олега, который он всегда носил во внутреннем кармане куртки. Обычно, демонстрации сигила хватало чтобы более ли менее интегрированные в криминальное сообщество люди прекращали агрессию. На сей раз, он не успел его достать. Резкий крик кота заставил Алексея отпрыгнуть назад. Кулак ближайшего из бандитов пролетел мимо.

"Лишь бы вы меня не задели." пронеслось в голове у Змея.

Нога предательски поехала в грязной слякоти и он упал на спину. В этот момент судьба всех трех была решена. Они заставили его упасть на землю.

- Ссссука.

Теперь ни один из них не должен был уйти. Это был вопрос репутации, а она дорогого стоит. Нельзя чтобы окружающие посчитали тебя слабаком. Слабаки не выживают.

Змей поднялся с земли быстрее чем к нему подошли и швырнув в беспредельщиков горсть уличной грязи, обеспечил в них достаточный импульс бешенства чтобы они последовали за ним в переулок.

- Сссраный мусссор.

Если у них и было какое то оружие, применить его они не успели. Змей проскользил между ними, касаясь в нескольких местах кончиками ножей. Видение Жизни и Энтропии позволило ему найти наиболее уязвимые места в их неповоротливых, тяжелых тушках. Перерезанное ахиллово сухожилие, рассеченная крестовидная связка и прокол в правом предплечье, разделивший управляющий нерв на две части. Все трое потеряли девяносто процентов своего боевого потенциала менее чем за пять секунд.

- И тут я как бы должен вам сказать, что я ваассс отпусскаю. - произнес Змей, глядя на хныкающих и молящих о пощаде бандитов. - И да, я вассс отпущу.

Через три минуты, Змей столкнул последнее тело в канализацию.

- Вы сссвободны, сссволочи.

Они были еще живы, но на шеях у них были проволочные стяжки, которые они безуспешно пытались растянуть.

- Почему ты их не убил прямо тут? Сорок четыре.

Змей почти не удивился услышав за спиной голос юродивого.

- Чтобы не заливать кровью снег. Ее будет слишком сильно видно и здесь начались бы поиски со всеми вытекающими последствиями. Те проколы что я сделал ранее не сильно критичны - кровь впиталась в их одежду. А душить всех троих вручную - долго и палевно. Они там сами задохнуться.

- Тридцать три... Понятно.

- Отсчет до чего именно?

- Твой первый шаг к трону. Ты не ястреб, но и противником у тебя будет не пес. Твой шаг к трону будет по живому.

Юродивый исчез. Не ушел. Не испарился. Не скрылся из виду. Он просто перестал быть.

Алексей вышел из переулка. Там, недалеко, на земле лежали подростки, все еще без сознания. Их уронили прямо в лужу, так что скорее всего, их одежда пропиталась холодной водой. Алексею не нужно было медицинское образование чтобы предположить чем все закончится. Через полчаса у обоих будет воспаление легких. Через неделю они будут хладными трупами.

Мужчина посмотрел на площадь по которой без остановки шли люди. У каждого свои проблемы и детям поможет кто-нибудь другой. Если пересечь эту площадь, то до дома останется еще полчаса пешком. Дома Алексея ждал план убийства Каменского, лаборатория с реактивами и еще из морга должны были прислать партию мужских рук - работы было невпроворот.

Персик жалобно мяукнул и побежал к детям. Фамильяр знал свои пределы. И знал что стоит Алексею отойти на сотню метров, он последует за ним. В связке Фамильяр-Маг сильнее всегда маг. И хотя Персику было до одури жалко детей, он ничем не могу им помочь кроме как пытаться согреть их своим теплом. Привлекать внимание людей - бессмысленно, Персик убедился в этом на своей шкуре. И хозяин его это знал. Может быть лучше чем кто-либо иной. Персик видел его воспоминания.

Алексей сжал кулаки и качнулся на месте. После чего пошел за Персиком.

***

- Кукольный театр! Только сегодня и только здесь, настоящий кукольный театр из Катая!

Мелкий катайчонок стоящий на фонарном столбе надрывался, зазывая людей в цветастый шатер. Еще трое пытались притвориться что их тут нет. Уравнители выступающие как бродячий цирк не шло ни в какие рамки даже по меркам послушников прошедших муштру монастырей.

- Почему мы ведем себя так, как будто мы цирк... - угрюмо ворчал Джа.

- Потому что так сказал Мастер Ли. - ответила его напарница. - да и не все тут такие угрюмые.

Концзи  чувствовал себя прекрасно. Для привлечения внимания он прыгал с одного столба на другой и танцевал, жонглируя ножами. Такая жизнь была ему по душе.

- Самое лучшее кукольное представление. Я вас уверяю!

Кукольный театр и вправду был хорош. Искусные марионетки, казалось, не управлялись никем, настолько тонкие у них были нитки. Детализация кукол была такой, что даже с трех шагов можно было подумать что это настоящие крошечные человечки. Тут были деревья, камни, домики... все это переносило зрителя на много лет назад, к истокам Катая...

- Генерал Сай был прославленным полководцем. В свои пятьдесят лет он был великим воином не потерпевшим ни одного поражения, он равно владел как мечом так и магией. Под его началом войска императора Си Цзуна вновь объединили все земли. Проведя больше тридцати лет с мечом в руках, завершив последнюю битву, генерал Сай попросил аудиенции у своего господина.

Невысокого роста, в изрубленных и окровавленных доспехах, воин преклонил колени перед троном покоящимся на двенадцати полированных кусках нефрита. Его лицо было залито кровью из широкой раны на лбу, через которую было видно кость черепа. И все же, генерал держался с достоинством и выправкой военного человека. Сидящий на троне мужчина чуть улыбнулся.

- Генерал Сай, за эту победу вы можете просить у меня что угодно. Вы завершили войну которую начал еше мой прадед.

- Я прошу свободу. - прошептал генерал. - я хочу вернуться к своей семье. Освободите меня от великой чести служить вам.

Император нахмурился, но было уже поздно. Он дал слово и не мог его нарушить. Через месяц генерал Сай передал все свои войска молодому принцу - Лу Си и отбыл к своей семье в отдаленную деревню.

Несколько лет Сай провел в семейных хлопотах и делах. Он был счастлив, как может быть счастлив только солдат, чья война наконец закончилась. И все же, ничто не вечно под луной. Проходя мимо соседней деревни, он увидел как солдаты в доспехах императорской армии грабят и убивают местных жителей. Он и ранее слышал о том, что молодой Лу Си не смог установить свою власть в должной мере, и не держит солдат твердой рукой, но наглядно увидел он это впервые. Сейчас же выбор у него был невелик. Либо вмешаться и тогда он станет преступником в глазах императора, напав на его солдат. Либо пройти мимо чтобы позже прийти к императору на аудиенцию и пожаловаться. Этих солдат он потом все равно не найдет в многотысячной армии, а люди умрут...

Сай попробовал остановить солдат словами, но они напали. Какие шансы были у десяти солдат против великого генерала, что подчинил себе меч и магию еще до их рождения? Никаких.

Сай пытался просить об аудиенции у императора чтобы объяснить ему причину своего поступка, но его едва не арестовали. Он ударился в бега, а его бывшие соратники вели на него охоту как на кабана. И шла бы речь только о нем - Сай бы не задумываясь сдался бы, рассчитывая на императорское правосудие. Но дело было в его семье. Он сзнал о том, что бывает с семьями пойманных мятежников, он и сам проводил такие казни, а потому боролся до конца. Если бы не помощь князя Тян Линцзи, его армия, его ресурсы и политическое влияние, Сая бы схватили и казнили.

- Генерал... я знаю вас как заслуженного воина. Я был еще ребенком, когда в императорском дворце вы подошли к трону императора и положили перед ним голову сраженных мятежников. Я поддержу вас, потому что вы честный человек и вы не заслуживаете того, чтобы слабый Лу Си принес вашу голову своему отцу.

Вслед за  Тян Линцзи, Сая начали поддерживать все больше и больше князей, отдавая свои армии под начало великого генерала. И народ шел за тем, кто был известен как герой шести войн. И принц Лу Си... слабый, неопытный принц не продержался и полугода, когда его армию смяли как грязную бумажку.

Император был повержен. Собрание князей хотели посадить на трон генерала Сая. Но он отказался.

- Я на коленях прошу вас. Дайте мне свободу. Отпустите меня к семье.

Императором стал Тян Линцзи. Первый кто поддержал Сая.

- Генерал Сай... я благодарю вас за вашу службу. - произнес Император когда они остались наедине. - И я рад отпустить вас обратно в вашу деревню. Но прежде чем вы уйдете, я хотел бы чтобы вы приняли участие в одном ритуале, который я нашел в одном отдаленном монастыре. Вы и еще одиннадцать великих воинов, которые будут служить Нефритовому Трону, и защищать Катай от всех угроз - внутренних и внешних.

Генерал согласился.

В ритуале, что длился всю ночь, душа генерала была привязана к Нефритовому Трону. Там он услышал мысли. Мысли других воинов, и мысли Императора.

Услышал и побледнел.

Те солдаты, что грабили людей в деревне, были наемниками. Наемниками Тян Линцзи, нынешнего Императора. Он послал их зная что генерал Сай не сможет пройти мимо. И Тян лично обеспечил гнев императора, нашептав ему о предательстве старого друга и о том, что при попытке аудиенции, генерал Сай захочет убить императора.  И когда старый генерал окажется в опале, то симпатии народа будут непременно на его стороне, как заслуженного защитника Катая. И первый кто поддержит его обретет славу защитника слабых. И войну опытный генерал ни за что не проиграет, имея в противниках безусого юнца. Не захочет он и принять власть над Катаем. Тогда первым претендентом на трон станет тот, кто первым поддержал победителя.

Генерал узнал это, но было поздно. Он был душою привязан к трону, как и остальные великие воины и сам Император. Попытайся он сделать что либо... и власть Нефритового Трона раздавит его. Он не боялся смерти... но были еще семья и дети. Теперь же он почти свободен. Нефритовый Трон даровал ему вечную жизнь. Жизнь на привязи.

Генерал Сай стал вечным защитником несвоего Императора.

Выходя из шатра, люди взволнованно обсуждали увиденное представление.

- Ты представляешь, куклы такие реалистичные. Там у генерала этого даже шрамик был над бровью, а ведь фигурка то сама величиной с ладошку!

- Да, и такие армии натуральные, мой муж был на войне, он говорит, так все и выглядит. Такие баталии!

Концзи, сидящий в это время на Моссе, задумчиво разглядывал Мастера Ли, пересчитываюшего выручку. На лбу у старика, над левой бровью был небольшой шрам.

***

Артем спустился в канализацию. Геша остался снаружи, и пятачком сдвинул крышку люка обратно.

- Надо же какая удача. - раздался голос в темноте. - Крысу везет сегодня. Уже второй раз.

Шест, которым Артем замахнулся на голос, был одним рывком выдернут из его рук.

- Свет!

Один из амулетов на груди Артема загорелся по команде.

Перед парнем стояло неимоверно уродливое существо, когда то бывшее человеком. Оно вежливо протянуло ему обратно стальной шест связанный в бараний рог.

- Это ваше. - сообщило порождение худших кошмаров шизофреника. Где то в пучке этих щупалец выходящих из предполагаемых плечей, была голова и рот на ней. Нижние конечности были прикрыты чем то вроде рваных штанов, а верхние были раздуты и испещрены многочисленными дырами, в которых сновали мелкие насекомые. От них шел омерзительный запах тухлого дерьма. Закостеневшее, скрученное туловище поддерживало всю эту мешанину.

- Что ты такое?

- Голодный и злой вампир Носферату. - сообщило создание, подтягивая к себе Артема многочисленными щупальцами, державшими его стальной хваткой. Среди них была пасть испещренная клыками, которая впилась парню в шею. Он дернулся раз... и потерял сознание.

Начало здесь.

Переход из рассеянного дневного света в абсолютный мрак был внезапным и мгновенно лишил ориентации в пространстве. Вдобавок, твердая поверхность дорожки, ведущей от крыльца к переходу, сменилась на песок, и ноги тут же в нём увязли. Проделав по инерции ещё пару шагов, в ходе которых тело рефлекторно пыталось сохранить равновесие, я всё же не устоял и рухнул сперва на колени, потом на живот, и завершил весь кульбит нырком в песок лицом.

- Тьфу, блин! - Сидя на пятой точке, я пытался избавиться от хруста на зубах, непроизвольно оглядываясь по сторонам в попытке что-нибудь разглядеть:

- Темнота и песок... Обратно что ли попал?

Долетевший солёный запах и шорох волн, едва слышный даже в полной тишине этого места, окончательно подтвердил, что вернулся я в тот же мир, откуда меня столь странным образом выдернул Старик со своими подручными. Поднявшись, я обернулся, ожидая увидеть пройденный портал, но, если он и был, то в непроглядной мгле оставался полностью невидим.

- То что я не вижу переход, не означает, что его нет, а значит надо рассчитывать на худшее - секунд через десять преследователи буду здесь - надо делать ноги! - Я вскочил:

- Так, море у нас всё время было справа, значит надо дойти до воды и идти вдоль неё.

Пройдя несколько метров на звук, я ощутил, что песок под ногами стал плотным и холодным. Повернувшись к воде правым боком, я двинулся вперёд:

- Что ж тут так темно-то?! Надеюсь, второй раз тот же фокус Старик не провернет!

Перед глазами вплыло лицо Вари:

- Жалко её... Столько ей выпало пережить и вот такая смерть. Из-за меня... Эх, блин...

Прокручивая невеселые мысли, я шел по берегу, периодически останавливаясь и прислушиваясь - проверяя нет ли погони. В какой-то момент из-за облаков вынырнула полная луна и идти сразу стало легче - в ярком свете кромку воды стало хорошо видно и больше не приходилось держать верное направление ориентируясь по тому что под ногами - вода или сухой песок.

Минут через тридцать бодрого шага, я увидел тёмную массу на фоне звездного неба, с каждым шагом все более принимающую очертания строения странной формы. Преодолев оставшиеся три десятка шагов, я остановился перед бетонной аркой, высотой в пару этажей, а по ширине, в неё спокойно мог въехать грузовик.

- Похоже это тот Проход, о котором говорила Варя. Значит, пройдя в него, я должен попасть к ней на кухню.

Я похлопал рукой по шершавому бетону основания и встал перед конструкцией ровно по центру. Обернувшись к морю, я ухмыльнулся:

- Ну, что? Пока-пока, параллельный мир! Вряд ли мне выпадет здесь побывать снова. - Постояв ещё секунду собираясь с духом, я решительно шагнул вперёд, но, вопреки моим ожиданиям, ничего не произошло - я просто шагнул вперед и всё.

- Оп-па, - я развернулся на месте, - не получилось.

- Почему? Что не так?

- А может это вообще что-то другое, а не Проход?

- Хотя, по времени и расстоянию всё совпадает с тем, что говорила Варя.

- Это если я вернулся туда же, откуда меня Старик утащил. А если я вернулся в другое место? Или вообще другой берег?! Тогда всё будет совсем не хорошо...

- Мда-а, ситуация! - я задумчиво поскрёб затылок пятерней:

- А что я вообще знаю об этом Переходе?

Покопавшись в памяти, я вспомнил необходимое условие и ухмыльнулся:

- Ну, не проверишь - не узнаешь. Тем более эти вещи мне точно не жалко! - я принялся стягивать с себя больничную пижаму, а раздевшись до гола, снова встал перед аркой:

- Надеюсь, что в квартире нет гостей! - и, зажмурившись, сделал шаг.

Грохот, с которым я свалился с подоконника вместе с цветочным горшком, мог разбудить и мёртвого. Кряхтя и матерясь, я поднялся на ноги, а в следующий миг подпрыгнул от резкого оклика знакомым голосом:

- Ты?! Живой?!

Я ойкнул и, оглянувшись по сторонам, стянул с ручки духовки кухонное полотенце:

- Живой-живой. Ты, я смотрю, тоже.

- Но, как? Ты умер у меня на руках!

- Умер? - я нахмурился, - Как видишь - это не так. И вообще, мне кажется, что мы видели совсем не то, что происходило на самом деле. - Я кивнул на полотенце:

- Дай что-нибудь надеть.

- Да, конечно! - Варя кивнула, - Сейчас принесу! - Она вышла из кухни и через минуту вернулась:

- Вот, - Варя протянула спортивные штаны и футболку, - это вещи Влада. Они чистые, - Девушка отвернулась, а я натянул одежду и попросил:

- А поесть чего-нибудь найдётся?

Пока Варя возилась с посудой, я описал события так, как их видел я: от момента как опустилась темнота и до своего появления в этой квартире. Варя покачала головой, ставя на стол чай и бутерброды:

- Для меня всё было иначе: сперва нас окружила полная темнота - я перестала вообще что-либо видеть. Я звала тебя, но ты не отзывался, а потом, минуты через 3 луна появилась снова, увидела, что ты лежишь неподалёку. Окликнула - молчишь. Подбежала к тебе и хотела проверить пульс, а когда дотронулась, то поняла, что всё плохо - тело было холодным, словно ты мёртв уже несколько часов. - Варя сделала паузу, будто переживая рассказанное, затем опустила глаза, словно стесняясь:

- Извини, но закапывать тебя мне было нечем, поэтому я кое-как нагребла песка и галопом понеслась к Переходу. Минут пять, как домой попала, а тут ты.

- Погоди! Пять минут?

- Ну да, - Варя кивнула, - я, вон, только что в домашнее оделась.

- Ерунда какая-то! Даже, если отбросить то, что для тебя я даже остыть успел, то всё равно не сходится: по моим прикидкам я пробыл в том месте намного дольше, чем пять минут - часов семь.

-Варя пожала плечами:

- Не представляю, как такое может быть. Никогда не слышала о таком.

- Слушай, - я серьёзно взглянул на девушку, - а может и смерть людей в том мире - дело рук Старика?

Варя подняла на меня расширенные от удивления глаза:

- Почему?

- Ну смотри сама, - я поднял пятерню и загнул один палец: во-первых, всё что произошло с нами соответствует тому, что ты мне рассказывала - люди на утро были мертвы - прям, как я по твоей версии событий. Второе, - я загнул ещё один палец, - я провел в каком-то непонятном месте несколько часов, а вернулся обратно мало того, что в тоже самое место, так еще и почти в тоже время. Но что было бы, если бы я не сбежал? Вполне возможно, что на утро ты нашла бы мой настоящий труп, а не то, что тебе подсунули в этой темноте, что на нас напала.

- Да уж, - Варя покачала головой, - Даже не знаю, что и сказать.

- А нечего тут говорить! - я недовольно тряхнул головой, - Надо найти этого Старика, да и допросить! С пристрастием!

Девушка фыркнула:

- Как ты это сделаешь?! Ты и на километр к нему не подойдёшь без его ведома!

- Тут ты, конечно, права, - я задумался, крутя в руках опустевшую чашку, - Учитывая всё, что я успел узнать, противник он, конечно, серьёзный. Хотя, - я поднял взгляд, - у каждого есть слабое место - надо только его найти. И тогда он сам ко мне придёт.

- Осталось только найти слабое место у существа возрастом в несколько тысячелетий, - хмыкнула Варя, но я лишь улыбнулся:

- Чем дольше живешь - тем больше врагов!

- Ладно, допустим тебе удастся найти такого врага - а с чего ты решил, что он станет помогать?

- О! Тут всё просто: враг моего врага - мой друг.

- Хорошо, допустим даже такое, - Варя кивнула, - А от Старика тебе что надо? Что ты от него хочешь?

- Ну... - я неопределённо поводил в воздухе руками, - Для начала спросить зачем весь этот спектакль был. - Я поморщился:

- И как я мог поверить в всю эту чушь? А Глафира? Вот скажи - ну зачем надо было выдавать её за мою мать? Они меня вообще за идиота считают? Если в историю с мозгами, напечатанными на принтере, я ещё хоть как-то мог поверил - мало ли как нынче технологии вперёд шагнули - но поверить, что Глафира - моя мать?! Ни за что!

- Да уж, - Варя кивнула, - действительно странно.

- То-то и оно, - я вздохнул, - Вот и остаётся один вариант - узнать всё у первоисточника, то есть у Измайлова, - я поставил пустую чашку на стол и поднял взгляд на Варю, - Слушай, а почему бы нам не... - мои слова прервал звук дверного звонка.

- Кто это может быть? Ты ждёшь кого-нибудь?

- Не-ет, - растерянно протянула девушка, - Пойду посмотрю, кого там принесло, - Она направилась в коридор, и я двинулся следом.

Подойдя к двери и глянув в глазок, Варя повернулась ко мне. У неё на лице была полнейшая растерянность. Сделав мне знак молчать, она наклонилась к моему уху и едва слышно прошептала:

- Там Измайлов.

Никогда не думал, что шепотом можно удивляться:

- Кто-о?

- Измайлов!

- Почему он сюда пришёл?

- Да откуда я знаю! - лицо Вари стало сердитым, - Может он за тобой следил?!

- Избавься от него!

- Как?!

Мелодия звонка проиграла снова, а затем из-за двери раздался знакомый голос:

- Варвара, открывай. Я знаю, что вы за дверью.

Мы одновременно вздрогнули, и я замотал головой:

- Не-не-не! Не открывай!

Варя, бросив на меня взгляд, приложила руку к двери, и та тут же ушла в сторону, открывая стоящего за ней гостя.

- Добрый вечер, молодые люди, - Не ожидая приглашения, Старик, одетый на этот раз также, как я увидел его впервые, вошёл в квартиру. Тщательно вытер ноги о коврик и всё так же, не спрашивая разрешения, прошёл в гостиную. Сев на диван и окинув комнату взглядом, он посмотрел на Варю:

- Здесь уютно. Ты молодец.

Щёки Вари тут же вспыхнули:

- Спасибо.

Старик перев л взгляд на меня:

- Присаживайтесь, Дмитрий, нам есть о чем поговорить.

Я сложил руки на груди и остался стоять на месте:

- О чём? Как вы в очередной раз хотите меня похитить или убить?

Измайлов поморщился:

- Вы торопитесь с выводами. Я не собирался и не собираюсь вас убивать.

- А вот у меня сложилось совершенно иное мнение, - я развел руками, - Ведь это же ваши люди гонялись за мной и Варей по лесу паля из пистолетов? А когда мы смогли от них улизнуть, то вы поучаствовали в том, что нас связали и повезли не куда-нибудь, а в ваш дом. Вы об этом хотите поговорить? Или вы расскажете, что очередная гоняющаяся за нами пара духов совершенно не хотела нас убивать! - Измайлов, никак не реагируя спокойно смотрел на меня и это бесило ещё больше:

- Или вы хотите рассказать зачем послали духа сюда? Или о том, зачем вам был нужен спектакль в больнице с бредом об операции, в который вы пытались заставить меня поверить?!

Я сделал паузу и Старик впервые отреагировал:

- Это всё?

- Всё, - буркнул я недовольно.

- Присядьте, - он указал на кресло, - я уже старый и долго смотреть снизу вверх мне тяжело.

Я плюхнулся в кресло, и Старик кивнул:

- Спасибо.

- Говорите чего вам надо и проваливайте!

Не обратив никакого внимания на мою грубость, он продолжил тем же спокойным тоном:

- Начну с того, что приказа стрелять в вас или Варвару я не отдавал - мои помощники должны были лишь найти вас и привезти ко мне.

Видя, что я хочу возразить, Измайлов поднял руку:

- Я помню, что вы сказали - в вас стреляли. И, поверьте, я не знаю, кто это был - команду, посланную мной уничтожили в том же в лесу, и вас преследовал кто-то другой.

Я пару секунд обдумывал услышанное, затем поднял взгляд на него:

- В последнее время я всё меньше верю в случайности, и то, что я встретил вас едва выйдя из леса, говорит мне, что вы точно знали об этом и ждали меня.

Взгляд Старика похолодел. Он несколько секунд помолчал, затем пристально посмотрел на меня и потребовал:

- Опишите эту встречу. Детально, в подробностях.

Я поднял бровь:

- У вас память отказала?

- Дмитрий, - Измайлов посмотрел так, что мне сразу стало неуютно, - с моей памятью всё в полном порядке.

- Тогда к чему ваша просьба? Зачем рассказывать то, что вы и так знаете?

- Потому что это был не я.

- В смысле не вы? А кто же?

Старик пожал плечами:

- Очевидно тот, кто знает, как заставить других видеть то, что нужно.

Я перевёл взгляд на Варю, та нахмурилась и повернулась к Старику:

- Морок?

- Скорее всего, - Измайлов кивнул, - И поэтому, я и хочу узнать всё до мельчайших деталей.

***

- Порфирий Петрович, вы знаете кто это мог быть? - Варя поставила перед гостем и мной чашки с горячим чаем и присоединилась к нам, заняв последний свободный стул за кухонным стул.

- Нет, - Старик отрицательно качнул головой и, сделав глоток, довольно прищурился, - Хороший чай. - Он немного посмаковал второй глоток и неожиданно продолжил:

- Но очень хочу это узнать.

Последовав примеру Старика, я сделал глоток - чай и вправду был хорош - и отставил чашку:

- Ну, допустим, я поверил. А как вы объясните то, что случилось с нами на берегу? Не может быть, чтобы больница, в которую меня переместили, тоже была наваждением. Да и кроме того, как я уже рассказал, там были и вы и сама Даша одновременно, да и вообще народу там было предостаточно - такую толпу ни одним мороком не создашь.

Измайлов несколько секунд задумчиво побарабанил пальцами по столу, затем глянул на меня:

- Думаю, что у меня есть ответ и на этот вопрос, но прежде я кое-что у вас уточню. Не против?

- Давайте, - кивнул я.

- Вы сказали, что когда убегали, то вышли на улицу и увидели только одно здание, ограду вокруг него и, как вы выразились, некий портал, через который вернулись в то же место, откуда вас забрали. Так?

- Так.

- А сможете припомнить, что было за оградой?

- Хм, - я задумался на пару секунд, вспоминая, затем поднял взгляд:

- Знаете, я тогда торопился и не обратил внимания, но сейчас, после вашего вопроса, понял, что за оградой вроде и не было ничего - словно в воздухе было какое-то марево или туман.

Старик кивнул:

- Что ж, это ещё одно подтверждение, что Влад не зря вас искал, - он покачал головой, - И еще оно подтверждение ошибки, что сделал я, отказав ему в помощи. Мда..., - Старик задумался о чём-то, и я вопросительно взглянул на Варю. Она пожала плечами, давая понять, что для неё эти слова понятны не более, чем мне. Молчание затянулось, и я решил его нарушить:

- Порфирий Петрович?

- Ммм? - не сразу отозвался Измайлов.

- Вы что-то знаете про эту больницу?

Старик улыбнулся уголками губ:

- Нет никакой больницы, Дмитрий.

- Это тоже был морок? - Варя нахмурилась, - Слишком уж крутой тогда. Сомневаюсь, что кому-то такое под силу. Да и портал этот опять же... Нет, - она тряхнула головой, - не похоже это на морок.

- Ты права, - Измайлов взглянул на неё, - это было кое-что иное, - он перевёл взгляд на меня, - и я знаю только один случай, когда человек после такого остался в живых.

Я не выдержал:

- А можно без загадок? А то за последнее время меня от них начало воротить.

- Можно, - кивнул Старик и без тени улыбки заявил, - Если коротко, то вас, Дмитрий, чуть не сожрали.

- Что-о? - брови Вари повторили движение моих - переехали высоко на лоб.

- Как это? Кто? - вопросы рванули из меня, опережая друг друга, и Старик снова улыбнулся, явно довольный произведённым эффектом. Он перевёл взгляд на Варю:

- Ты же знаешь, что посещение "стройки" строго запрещено?

Да, - Варя опустила глаза, и я влез с вопросом:

- Вы про тот мир, где...

- Да, именно про него, - Измайлов кивнул мне и снова обратил взор на Варю:

- Что молчишь?

- Знаю, - щёки девушки вспыхнули огнём, но через мгновение она снова подняла взгляд - её глаза сверкали злостью:

- А что мне было делать? Сложить лапки и дать духу нас убить?

- Ладно, остынь, а то ишь, рассверкалась глазищами, - Старик вдруг улыбнулся, - Понимаю, почему Влад решился нарушить мой прямой запрет на ваш брак, - он повернулся ко мне:

- То, что я сейчас расскажу знают всего пять человек на этой планете.

- Главы семей?

- Они самые.

Глаза Вари снова округлились:

- Вы знаете, что убивает людей?

- Да, - Измалойв кивнул, - знаю, - он сделал еще один глоток и отставил опустевшую чашку, - Мы зовём его Пожирателем. Он питается тем, что движет каждым - тем, что заставляет нас совершать все поступки - жизненной силой и эмоциями. Обволакивая свою жертву и используя её собственные страхи, Пожиратель строит мир иллюзий. Стремясь получить максимум в кратчайшие сроки, он заставляет жертву за несколько часов прожить целую жизнь.

Старик о чем-то задумался, и мы, потрясенные его рассказом, молчали тоже. Первой опомнилась Варя:

- Порфий ПЕтрович, вы сказали, что Дима - второй человек, оставшийся в живых, а кто первый?

Измайлов приложил руку к груди и легонько поклонился:

- Ваш покорный слуга.

- ВЫ?

- Это было очень давно.

- И у вас тоже была больница, как у меня?

Старик чуть усмехнулся:

- Нет, Дмитрий, это ваши страхи. Но у меня тоже было единственное здание и непроницаемая ограда.

- А портал? Вы тоже выбрались через такой же портал?

- Да, - Измайлов кивнул, - В этом мы с вами совпали. Собственно, по этому я и догадался.

- Почему же этот Пожиратель напал только на Диму? - Варя вопросительно посмотрела на Старика, - Почему меня тоже не сожрал?

Измайлов пожал плечами:

- Трудно сказать. Может оставил тебя на, так сказать, второе блюдо, но побег Дмитрия спутал ему все планы. Кто ж знает?

- Обалдеть, - я откинулся на спинку стула, - Поэтому в том мире нет ни людей, ни крупных животных?

- Скорее всего, - кивнул Старик.

- А что будет, если этот Пожиратель попадёт сюда?

- Плохо будет. Очень плохо. Потому и закрыли мы "стройку" от посещения , - он искоса глянул на Варю, улыбнувшись лишь самыми уголками губ, - молодыми да неразумными.

- Вы мне льстите, Порфирий Петрович, - Варя улыбнулась, - не такая уж я и молодая.

- Это смотря с кем сравнивать, - вдруг в голос хохотнул Измайлов, и протянул Варе свою чашку, - Налей мне, милая, еще твоего чая. - Отдав чашку Варе, Старик повернулся ко мне:

- Раз уж мы разобрались с вашим похищением и у вас больше нет необоснованных претензий к моей персоне, предлагаю перейти к тому, зачем я, собственно, пришёл.

Я согласно кивнул:

- Хорошо, давайте.

Старик принял от Вари дымящуюся паром чашку, не спеша сделал глоток, зажмурившись от удовольствия, и поднял на меня посерьезневший взгляд:

- Дмитрий, я предлагаю вам войти в мою семью.

- Ээээ... - начал было я, но Измайлов опередил:

- Я понимаю, что после всего вами пережитого моё предложение звучит странно, но прошу вас очень хорошо его обдумать прежде чем дать ответ.

- И сколько у меня времени?

Старик замялся:

- Я живу уже очень долго и за прожитые годы научился тому, чего обычные люди позволить не могут себе - ждать столько, сколько необходимо. Но бывают ситуации, когда принимать решения надо очень быстро. В таких случаях ждать не могу даже я.

- И сейчас как раз такой случай? - я ухмыльнулся, но Старик, оставшись серьёзным, лишь кивнул:

- Верно. Сейчас именно такой случай.

- Понятненько... - я отставил чашку и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди:

- И зачем же я вам так понадобился?

Измайлов кинул быстрый взгляд на Варю, и та мгновенно всё поняла:

- Так. Вы тут секретничайте, а я пока кое-чем займусь по дому, - она легко поднялась и выскользнула из кухни. Старик, проследив, как за вышедшей девушкой затянулся размытой пеленой дверной проём, кивнул словно сам себе:

- Жаль, что с ней и Владом всё так обернулось... На их пару у меня было много надежд... Мда... - Он снова повернулся ко мне, окинул долгим взглядом, словно что-то прикидывая для себя, и неожиданно спросил:

- Дмитрий, вы знаете из-за чего начинаются войны?

- Ну-у... - я растерялся от неожиданного вопроса, - Если говорить обощённо, то, наверное, когда кто-то хочет получить то, чего не может получить мирным путём.

- Хм, - Измайлов удивленно посмотрел на меня, - Более краткого варианта я ещё не встречал, - он кивнул, - Вы совершенно правы - любая война происходит из-за того, что кто-то хочет иметь больше. Будь это новые территории, деньги или власть. Так вот, отвечая на ваш вопрос, я буду с вами предельно откровенен: я собираюсь начать войну, а для этого мне нужны вы, Дмитрий.

- Кхм, - я поперхнулся очередным глотком, а прокашлявшись, уставился на сидящего передо мной тысячелетнего старика:

- Чего вы хотите начать? Войну? Я не ослышался?

- Нет, - Старик улыбнулся, - Вы всё услышали правильно - я планирую начать войну.

- И вы вот так спокойно об этом говорите?

- Вы сами сказали, что война - способ получить желаемое.

- И чего же хотите получить вы?

- Мир, как бы странно это не звучало.

- Война ради мира? - я удивленно поднял брови, - Так может просто не воевать? Вот и будет мир.

- К сожалению это не так, - Старик вздохнул, - Если войну не начну я, её начнут другие и с другими целями, - он поднял взгляд на меня, - Вы ещё очень молоды, Дмитрий, и поэтому даёте такую оценку, но всё гораздо проще и сложнее одновременно. К сожалению.

- Так объясните, раз я такой молодой и глупый, что не понимаю сам!

Измайлов снова вздохнул:

- Вы знаете почему Влад вас искал?

- Он хотел найти способ передавать дар другим людям.

- Верно, - кивнул Старик, - Варя рассказала?

- Да.

- Хорошо. А зачем он это делал она рассказала?

- Если все люди на планете буду иметь способности, вам больше не придётся скрываться.

- Тоже верно.

- Я не понимаю, как это связано - причём тут война?

- Война бывает не только когда кто-то хочет получить желаемое, но ещё тогда, когда требуется не дать кому-то одному получить большое преимущество над другими.

Я поморщился:

- Опять куча тумана. Можно поконкретнее?

- Хорошо, я скажу конкретнее: не так давно знакомая вам Дарья получила то, что в её руки попасть не должно было ни при каких обстоятельствах...

- Предсказатель.

Мы с Измайловым синхронно обернулись на голос Вари - она стояла в дверном проёме, держа в руках какое-то тряпьё Я улыбнулся:

- Подслушиваешь?

- Случайно, - Варя продемонстрировала тряпки, - Закрутилась и на автомате зашла, а вы тут... Влад рассказал? - она в упор посмотрела на Старика, и тот нехотя кивнул:

- Да.

Я не выдержал:

- Что за Предсказатель? Человек какой-то? Ясновидящий?

Варя вопросительно взглянула на Измайлова, и тот кивнул, словно разрешая ей говорить. Девушка снова перевела взгляд на меня:

- Это камень.

- Камень?

- Да. Тот, кто им владеет знает будущее.

- О как! И он у Даши?

Старик и Варя ответили одновременно:

- Да.

Повернувшись к Измалойву, я посмотрел ему в глаза:

- Вы же в курсе, что она целенаправленно ищет и убивает спасателей?

- Конечно, - он кивнул, - Поэтому я здесь. Дарья приложит все усилия, чтобы избавиться от последнего человека, способного противопоставить артефакту свою способность. Я не буду обещать, что в состоянии надежно защитить от неё, но в одиночку у вас, Дмитрий, вообще нет шансов.

- Так! Погодите! - я поднялся на ноги и зашагал из угла в угол, - Вы говорите, что Даша с помощью этого Предсказателя способна видеть будущее. Так? - я повернулся к сидящим за столом, и Варя кивнула первой:

- Да.

- Значит она должна знать и про эту встречу?

- Нет, - подал голос Измайлов, - камень показывает будущее только его владельца.

- Как далеко она может увидеть?

- Насколько ей хватит сил - чем дальше она заглянет, тем больше сил это отнимет. Я думаю, что где-то от трёх дней до недели.

- Ага. Ну, значит так и будем считать, - я снова сел на свой стул и уставился на Измайлова, - Вы сказали, что хотите начать войну. С кем? С Дашей? Она мне не кажется такой сильной и влиятельной. Почему вы считаете, что будет война?

- Между мной и Глафирой давние разногласия. И она узнает, что к смерти Дарьи причастен я - она будет мстить.

- И это будет война о которой вы говорите?

- Да.

- Как-то мне не верится, - я покачал головой, - Нет, я конечно понимаю, что будет пролито не мало крови, но война...

Старик усмехнулся:

- Когда я вернулся в эту страну, мне пришлось силой забирать то, что принадлежало моему отцу. Это было в начале прошлого века.

Я поднял бровь:

- Революция?

Измайлов отрицательно качнул головой:

- Не совсем. Революцию начали англичане - подговорили элиту общества - решили, что после смерти царствующего потомка, Глафире не хватит сил удержать страну, но просчитались.

У меня отвисла челюсть:

- Романов был из семьи вашей сестры?

Старик кивнул:

- Прямой потомок одного из её сыновей.

- А Ленин?

- Хоть он и был из семьи англичан, чужой крови в нём тоже было предостаточно, поэтому он не имел способностей - очень умный, но всё же просто человек.

- А эта тётка, что его подстрелила? Как её там... - я пощёлкал пальцами, вспоминая.

- Фанни Каплан, - подсказала Варя и посмотрела на Старика. Тот сухо добавил:

- Моя дочь.

- Из-за её смерти между семьями началась война, - голос Вари прозвучал неожиданно громко в наступившей тишине.

- Это Гражданская что ли?

- Она самая, - кивнул Измайлов, - И если Дарью не остановить, она может начать новую.

- И вы решили её опередить?

- Война между мной и Дарьей лучше, чем новая мировая.

- Мировая?

- Я уверен, что уничтожив семью Глафиры и мою, Дарья не остановится.

- Однако, масштабы у вас, - я покачал головой.

- Я просто был с вами откровенен, как и обещал. Вы узнали достаточно, чтобы понять зачем вы мне?

- Куда уж больше?! И так с трудом во всё это верится!

- Тем не менее, пришёл ваш черед, Дмитрий.

Я задумался:

- Ох и дал же ты, господи, приключений мне на пятую точку!

- А уж сколько их впереди...

- И деваться, то особо-то не куда - выбор уж больно не большой: или пан или пропал...

- Ладно, - я поднял взгляд и встретился глазами сперва с Варей, а затем и с Измайловым, - Я с вами!

- Олично! - Старик явно выдохнул с облегчением.

- Но при одном условии!

Измайлов держался достойно:

- Слушаю?

- Варя тоже должна войти в вашу семью.

- Исключено! - Старик взглянул на девушку, - Извини, но ты знаешь причину.

- Знаю, - грустно подтвердила та.

Я пошёл ва-банк:

- Порфирий Петрович, я не торгуюсь - либо мы оба, либо вы справляетесь с Дарьей без меня!

Измайлов уставился на меня:

- Молодой человек, - его голос звучал, как утробный рык, - Боюсь, вы не осознаете даже десятой части всех последствий вашего предложения.

- Возможно, - я медленно кивнул, не отводя взгляда, - Но эта девушка несколько раз спасла мне жизнь, и именно поэтому мы с вами сейчас разговариваем.

В этот раз Старик замолчал надолго: опершись локтями на стол, он уткнулся лбом в свои ладони и несколько минут сидел совершенно не шевелясь. Ни я, ни Варя, всё это время не проронили ни звука. Я даже старался дышать как можно тише. Наконец, Измайлов поднял взгляд на меня:

- Согласен.

- Спаси... - Варя кинулась к Старику, но тот взглянул на неё так, что девушка мгновенно застыла на месте, за секунду переживая множество эмоций: от огромной радости и облегчения до полнейшей растерянности и глубоко затаённой боли. Из глаз Вари покатились слёзы и опустив голову, она едва слышно произнесла:

- Спасибо вам большое.

Старик, взяв рукой за подбородок. поднял её голову:

- Умрёт он - умрешь ты.

Посмотрев на девушку ещё несколько секунд, он обернулся ко мне:

- Добро пожаловать в семью, сын. Жду тебя завтра в девять у себя дома. - И больше не произнеся ни слова, он вышел из кухни и покинул квартиру.

- Вот и поговорили... - я сел на ближайший стул, а Варя съехала спиной по стене, молча глотая слёзы.

Глава 11. Думы Фиртеля.

К обеду следующего дня, разделавшись с неотложными делами, Фиртель не устоял перед соблазном вновь позвонить в ТО «ВСЕМ». С никому неизвестного и совершенно «чистого» мобильника с функцией блокировки определителя номера он набрал заветные четыре цифры. Ответила женщина, но голос был незнакомым.

– Мне бы Мальвину услышать.

– Она будет скорее всего завтра, – отозвался голос. – Возможно, и я вам помогу.

– Возможно. Я потерял телефон Майкла Маштайна…

– Минутку, – оператор явно отключился, наверное, наводил справки. Действительно, ровно через минуту, и эта минута длилась вечность, разговор возобновился.

– Лев Наумович, ваша заявка снята в связи с благополучным её разрешением. Вам тоже огромная благодарность за проделанную работу. Все стороны довольны. А о ком вы спрашиваете, я сведений не имею. Но пометку сделаю. Если что-то прояснится, я позвоню.

Миленький, будничный и уверенный тон, вероятно, молодой девушки действовал успокоительно. Но вопросов добавил. «У них что, идентификатор голоса?» – озадачился Фиртель и не выдержал:

– А как вы узнали, кто вам звонит? Я ведь не представлялся.

– Мы пользуемся современным биометрическим оборудованием. Для удобства наших абонентов и в их же интересах. Вы ведь к нам уже обращались.

– Ну да, ну да. Хорошо, спасибо.

Лев Наумович дал отбой и тут же подумал: «Настоящее ЦРУ. Да какое мне дело! Нашли бы мне Маштайна, и на том спасибо… И всё же, чёрт, во всём этом есть что-то неправильное. Как они избавляются от чересчур надоедливых клиентов, или, как она там выразилась, – абонентов? Логично предположить, что им звонят беспрерывно, и пусть там хоть сотня многоканальных телефонов, никакими силами с лавиной звонков, дурацких просьб и вопросов не справиться. Будь у них хоть собственная сеть операторов сотовой связи. Кто, в конце концов, оплачивает труд штата диспетчеров? Откуда они выудили мою связь с Маштайном? Зачем привлекли именно его? А если без него было не обойтись, что ему стоило привлечь другого человека для встречи со мной, или скрыть свое истинное имя? Зачем напоминать мне о прошлом? В других городах то же самое есть? Филиалы? Представительства? Если этот… Александр Борисович в Швейцарии, значит их сети и там?».

Мысли громоздились одна на другую. Фиртель снова набрал прежний номер.

– Алло, девушка, я Фиртель. Могу я внести благотворительное пожертвование в ваше общество?

– Мы не принимаем пожертвований, – отозвался уже незнакомый голос, – но ваше предложение я передам по инстанции.

– Кому именно?

– Я только диспетчер, это не в моей компетенции. Я регистрирую обращения…

– Как не в вашей компетенции? Вы только что сказали, что моё предложение передадите по инстанции! Так кому вы передадите?!

– Молодой человек, вы настаиваете на невозможном. Я не владею информацией такого рода…

– Постой-ка, милочка, ты противоречишь самой себе! – Фиртель разошёлся не на шутку, в его голосе появились менторские нотки, и не успел он произнести следующее слово, как телефон на том конце отключился.

Все попытки дозвониться по нему не увенчались успехом. «Абонент не доступен». Раздражённый до предела своей беспомощностью, избалованный властью и непререкаемым авторитетом в городе, Фиртель слетел с катушек и собирался уже звонить своим друзьям в ФСБ и прокурору, но до истины докопаться: кто такие эти диспетчера, кто их начальники, где окопались, что за оборудование, благодаря которому они определяют клиента по голосу, и так далее. Где-то в затылке жалобно постанывала мысль: «Какая же ты неблагодарная свинья!», но остановить она уже не могла. Остановил от глупостей звонок на его сотовый.

– Лев Наумович, Майкл. Мне передали, что вы потеряли мой телефон, спешу сообщить его. Этот номер, с которого звоню, я вам и оставлял, сохраните его. Увы, я уже давно в пути. Ждал звонка от вас и не дождался. Вас беспокоить не хотел, вам ведь надо было выспаться.

Фиртель быстро привел свои эмоции в порядок, тем более Майкл дал для этого необходимое время. Как знал.

– Миша, так как же нам встретиться?

– Когда я буду на месте, а еду я сейчас в Санкт-Петербург, позвоню вам сам. В какое время дня удобно?

– В любое. Миша, я буду ждать.

– Может ещё какая проблема? Так диспетчеру звоните, там решат.

– Нет, нет.

– Ну, всего доброго, Лев Наумович.

Фиртелю показалось, в голосе Майкла теперь присутствовал некий холодок.

– Стой, Миш. Я не могу теперь дозвониться туда, предложил пожертвование, понимаешь, обиделись. Теперь недоступны.

– Так. Наверное, вы были слишком настойчивы. Или проявили недоверчивость. Это не приветствуется. Помните, я говорил вам: любовь, взаимоуважение и доверие. Только так и никак иначе. По-другому в семью не попасть. Всего доброго, я позвоню.

– Всего доброго.

Интонации Майкла и впрямь изменились. Фиртель вновь почувствовал себя опустошенным. Перед глазами возник детский образ Страшного Саньки с его страшилками про мертвеца и 55-летний бизнесмен Лев Наумович Фиртель, хозяин жизни, почувствовал предательский рефлекторный спазм в паху.

Странное дело, совпадение или нет, но как и после разговора с Маштайном в ресторане, так и сейчас навалилась дремота. Почему-то вспомнилось подобное состояние, испытанное впервые тюремном «отстойнике», когда в далёком восемьдесят девятом впервые свобода показала свою зыбкость, и Лёву арестовали. Не будучи морально готовым, но внезапно осознав, что это всерьез и надолго, Фиртель испытал не столько страх, сколько непоправимую безысходность. Сокамерники, старые бывалые деды, пытались заговорить, посмеивались над новичком-первоходком, а новичок молчал и всё больше погружался в свои переживания. Челюсти рвала нервная зевота, а после, скрючив тело калачиком на дощатом полу, усеянном раздавленными клопами, навалилось тяжелое, липкое забытьё. Находясь в нём, Лёва слышал, как деды, общаясь промеж собой, произнесли незабываемую и страшную своим зековским цинизмом фразу: «Вон пацан-то вздыхал-вздыхал, а теперь спит без задних ног. Успокоился. А хрен ли вздыхать? Это первые пятнадцать лет тяжело, а потом привыкаешь. Все привыкают». Но сна не было, а очень хотелось спрятаться в него, как в наркоз, и ни о чём не думать.

Вот и сейчас – сработала защитная реакция организма: разум обволакивала дремота.

Небольшой уютный закуток в огромном кабинете был устроен для разных целей, в том числе для короткого отдыха между делами. Кабинет располагался на первом этаже старинного особняка, бывшего многоквартирного двухподъездного дома, а теперь целиком принадлежащего Фиртелю и его семье. Из домашних сюда никто не заходил, кроме прислуги – уборщицы и горничной, да и то в отсутствии хозяина, или по звонку колокольчика. Колокольчик, как и антикварная мебель, посуда, картины, драпировка стен атласом, бархатом и гобеленом, дубовый паркет, мраморные цветочные кадки в углах помещений, чучела экзотических птиц и зверей на массивных комодах и над дверными проемами, одежда прислуги, даже бронзовые подносы для почтовой корреспонденции, если таковая, минуя факс и интернет ещё случалась – всё было данью моде рубежа двух предпоследних веков и причудой Льва Наумовича. Молодая жена с двумя младшими дочерьми занимали второй этаж здания и часть третьего. На последнем, четвёртом, располагались апартаменты для частых гостей. На первом этаже, кроме рабочего кабинета, было несколько зальных комнат, в том числе и развлекательного назначения, а также помещения для охраны. Имелся и многофункциональный подвал с сауной и бассейном.

Сон всё же сморил Фиртеля, и ему приснился сон.

Демонически красивая рыжая девица манила пальцем и куда-то увлекала за собой по длинному светлому коридору. Короткая плиссированная юбка колыхалась при ходьбе и обнажала головокружительные ноги, обутые в лакированные туфли на длинных каблуках-шпильках. Однако девушка шла беззвучно, ступая по какому-то мягкому покрытию. Она шла так быстро, что за ней приходилось бежать. В конце коридора слышался приближающийся смутный гомон и открывался бесформенный зеркальный зал. Со всех сторон на Фиртеля смотрели его собственные многочисленные отражения и одновременно все они что-то говорили. Отдельные слова, казалось, ещё можно было разобрать, но не более того. Девушка внезапно повернулась, подошла вплотную и, ухмыляясь, ткнула Фиртеля пальцем в живот. «Я – Света, а ты, Лейба. Не переживай, всё у тебя будет хорошо, ты только слушай, слушай их», -– и рыжеволосая красавица, многозначительно подняв палец, обвела им зал. Зацепившись взглядом за одно из своих говорящих отражений и изо всех сил напрягая слух, Фиртель сумел-таки расслышать одну фразу, от которой он и проснулся: «Гофмана ему подари на юбилей, Гофмана…».

Глава 10. Фиртель. В кабинете прокурора.

– Лев Наумович, – осторожно тронул плечо шефа охранник.

Фиртель приподнял голову. Огляделся. Майкл по-прежнему сидел на своём месте.

– Прости, Миш, устал я.

– Ничего страшного, Лев Наумович. Вы поспите. Ещё увидимся. Позвоните мне, – Маштайн чирканул на клочке бумаги свой телефон. – Я скоро уеду, кое-кого навестил здесь из дальних родственников, пора и честь знать.

– Постой, так давай я…

– Ничего-ничего, не беспокойтесь, я ни в чем не нуждаюсь, созвонимся.

Гость резко встал, метнул взгляд на мордоворота, неуверенно зависшего на пороге кабинки.

– И ещё. По вашему вопросу всё решено, о проблеме забудьте. А с Элеонорой доведите дело до конца.

Он пожал руку Фиртелю и вышел, улыбнувшись на прощанье.

– Малой, кинь что-нибудь, я тут вздремну.

Лев Наумович не в состоянии был встать. Скинул туфли и тяжело завалился на диван.

Охранник достал из стенного шкафчика подушку и покрывало.

…Ближе к вечеру позвонил прокурор и настоял на встрече.

Из часовой беседы вытекало следующее. Посредством своих неформальных связей с представителями Управления Минюста России и с помощью некоторых серьезных фактов, компрометирующих Пахтагина , Полянскому удалось образумить «заарканенного» губернатора. Тот клятвенно заверил удовлетворить все действительно справедливые требования своей бывшей жены Элеоноры.

Кроме того, неожиданно всплыли серьёзные основания для возбуждения уголовного дела против бывшего партнера Фиртеля, предпринимателя Петросяна Арсена Арутюновича, и Сидор Каземирович интересовался мнением своего друга, не может ли это дело коснуться лично его – Фиртеля.

– Нет, я там не при делах. Было у меня с ним одно лишь предприятие, ну ты знаешь – «Инвест-Фонд», но тему мы закрыли. А других мулек у нас не затевалось. Он мне не друг, не враг, а так. Так что, мне всё равно. Прокололся где – разбирайтесь.

Фиртель надеялся избежать рассказа о встрече с иностранным гостем, хотя факт самой встречи с неизвестным гражданином наверняка был известен всем, поскольку никто пока не отменял оперативных действий по факту шантажа и угроз. И хоть действия эти несли не совсем официальный характер, все передвижения Фиртеля и его телефонные разговоры фиксировались и рапорты по инстанциям шли. Тем не менее, любопытства своего Полянский скрывать не стал.

– Ну, так, что молчишь? Как у тебя дела с «тайным обществом»? – хитро прищурился прокурор и даже склонил голову на бок на манер большевистского вождя. – Или тебе сначала надо отрапортовать ИМ о решении вопроса с ПэЖэ?

– Нет, я думаю, и рапортовать не придётся, если ты заверяешь, что все устроил с Норкой. Сдаётся мне, ОНИ и сами узнают.

Теперь Фиртель лукаво смотрел на Полянского.

Оба думали приблизительно об одном и том же: а не причастен ли сам собеседник к ТО «VSEM». И если причастен, то как давно и как глубоко.

– Нет, меня не завербовали, Сидор, не смотри так. Нет там такого понятия как вербовка. И, думаю, членства, как такового нет. Обратился с просьбой – помогли. Взамен на исполнение просьбы кого-то другого. Вот и все тайны.

Полянский молчал, ожидая продолжения. И Фиртель не стал лукавить.

– Ну да, да. Была у меня встреча с одним старым знакомым. Сто лет не виделись. Каким-то образом он прослышал о моих приключениях. Сослался на клуб. Нет, заказчика не назвал, но довольно убедительно дал понять, что угрозы больше нет. Спи, говорит, спокойно, дорогой товарищ.

Фиртель рассмеялся своей невесёлой шутке. Полянский только усмехнулся и спросил:

– И у тебя были основания ему поверить? Кто такой не скажешь, конечно?

– Основания верить есть. А кто такой, не скажу, прости, Сидор. Да и зачем? Что это тебе даст? Только любопытство удовлетворит? Мне вот тоже любопытно, как у них все это устроено? А также извечный вопрос: кому это выгодно?

– А я скажу тебе. Я тут поинтересовался той информацией, что была в моем распоряжении, и понял: не так уж безобидна эта «контора». На первый взгляд – ничего нового: люди оказывают друг другу всякого рода услуги. Но количество этих людей, можно предположить, растёт по экспоненте. Давай для простоты назовём их членами некоего Клуба. Так вот эти члены находятся не в замкнутом пространстве. Они и члены Клуба, и одновременно граждане своего государства. И обмен услугами между членами осуществляется за счет их связей или положения в структуре государства. Налицо использование служебного положения в интересах Клуба. Понимаешь, о чём я? Происходит перетягивание одеяла. Клуб имеет вполне вероятную потенцию превратиться в альтернативу государственного устройства. И неровён час, завтра этот клуб заявит о себе как о новой политической силе…

– Ай, брось ты! Если уж следовать твоей схеме рассуждений, то бери выше. Я так понимаю, что территориальных, политических и государственных границ у Клуба нет и быть не может. Её членами могут являться представители любой страны и любого социального статуса. Так что, скорее речь может идти о новом мировом правительстве.

– О новом? Ты знаешь старое?

Фиртель махнул рукой. Разговор переходил в демагогическую форму. На умозрительные темы глобализма и мирового закулисья говорить не хотелось.

– Ладно, не будем, – согласился Полянский. – Скажи только честно, вопрос об оплате услуг не стоял?

– Нет! Категорически нет. Услуга за услугу.

– Понятно. Другой вопрос. Как этот диспетчер…

– Мальвина.

– Как эта Мальвина определила суть проблемы, не спросив, кто ты и не выяснив прочие необходимые детали?

– Почему, я представился!

– Ты рассказывал, что предложил это сам.

Лев Наумович вздохнул.

– Чего не знаю, того не знаю. АОН, телефонные базы… Да мало ли, что в их распоряжении…

– Ага, включая шантажистов, заказчиков и киллеров.

– Перестань! Сам же говорил: кто-то заболел, обратился, вылечился. Это как? И болезни насылают тоже они?

Полянский по привычке прохаживался по кабинету, заложив руки за спину.

– Да-с, Лёва, хоть лазутчика туда засылай. Ну не может быть дыма без огня! Не верю!

– Да чего проще! Есть проблема – вот тебе и карты в руки, звони, сам же лазутчиком и становись.

– Свои проблемы я пока сам решаю, – задумчиво и с некоторым сомнением в голосе произнёс Полянский.

– Не зарекайся. Всяко может случиться, так что не катил бы ты бочку на Клуб. Пригодится ещё воды напиться. Хотя, ты знаешь… Интересно, они отказывают кому-нибудь в помощи? Или, например… Скажем, не можешь ты ничем отплатить, ну нет у тебя ни связей, ни средств, чтобы их встречную просьбу удовлетворить. Как тогда? Откажут?

Фиртель подумал, пока его приятель молчал, и ответил за него:

– Думаю, не откажут. Сбавят, так сказать, размер оплаты. Но не откажут. Ведь что-то всё равно у каждого человека найдётся, что он может дать другому.

– Свою почку, например, да? Или прихлопнуть кого. Вот тебе и «клубный киллер» вырисовывается.

Лев Наумович уже начал испытывать раздражение. Заметив это, прокурор смягчил тон на более миролюбивый:

– Да это я так, для оживления рассуждений. Ставлю себя на место агрессивного оппонента.

Разговор зашёл в тупик, и продолжать его уже не было смысла. А Фиртель задумался о том, какую выгоду имел, в частности, Майкл со своим папашей? «Ведь тоже посредством Клуба что-то решал. Кстати, откуда этот Майкл-Миша приехал? Не из Швейцарии же, если времени прошло-то всего-ничего, – Фиртель посмотрел на часы – три четверти суток с момента звонка шантажиста! А позвонил я по визитке всего 12 часов назад. Через 6 часов уже появился Маштайн. Он что – здесь, в городе был?».

Опять смутное волнение прошлось лёгким бризом по всему телу. Руки сами забегали по карманам в поисках записки с номером телефона Майкла.

Фиртель резко засобирался. Он торопился позвонить без свидетелей. Полянский не стал его задерживать, лишь сказал на прощание, хлопнув по плечу: «Утро вечера мудренее».

…Ни в тот вечер, ни позже, ни на следующее утро заветной бумажки Фиртель так и не нашёл. Охранники перерыли мусорки «Бобби-Холла», салон автомобиля, весь путь следования своего шефа от кабинки ресторана до прокуратуры. Ничего. Никаких следов присутствия иностранного визитёра не оставалось. Можно было бы предположить, что Льву Наумовичу таинственный гость лишь почудился, если бы его не видели собственными глазами пятеро охранников и официант. Оставалось надеяться, что Майк Маштайн позвонит сам.

Фиртель жаждал общения с ним…