Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Часть 2 - Чертово наследство (2)

Ночная смена. Джон часто оставался на дежурство ночью, подменяя коллег. Сон не был для него проблемой, а другие врачи с удовольствием проводили вечера с семьями, оставляя свои дела на молодого азиата. Марта иногда ворчала, так как Джон не одобрял ее появления в госпитале, но в целом обычно всё заканчивалось без неприятностей и более-менее мирно. Так что никто не мешал Смитту наслаждаться кроссвордами. Время от времени он доставал часы и следил за их ходом, определяя пришло ли время кому-то в отделении интенсивной терапии, или он и дальше может позволять природе брать своё. 
В эту ночь, как и всегда, доктор оставил дверь приоткрытой и устроился за столом поудобнее, читая медицинский журнал. Ночь была полна шорохов и невнятных звуков. Джон вытянулся, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и прислушался к тихим шепоткам темноты. 
Посапывания, всхрапывания, дыхание спящих людей. Скрип по бумаге шариковой ручки медсестры, заполняющей карты. Шарканье по полу ведра уборщика, подвинутого ногой. И среди этих мирных привычных звуков еле слышный разговор, звук, как выдох, и два голоса: мужской и женский.
- Я почти не слышу тебя...
- Наклонись ниже. 
- Ты щекочешь мне ухо губами, - смешок.
- А я ем твои волосы... - улыбка и кашель. Торопливые шаги, звяканье стекла о стекло, бульканье наливаемой воды, опять шаги.
- Выпей.
- Спасибо... Ты так заботишься обо мне... Обо мне так давно никто не заботился...
- Ты необычный... И ты так быстро поправляешься. 
- Да, и скоро мне придется уйти...
- Не уходи! Не надо! Зачем тебе куда-то идти? Почему ты всё время твердишь, что тебе пора?
- Потому что так уж мне на роду написано...
Тяжелая пауза. И вновь шопоты:
- Ну не дуйся. Не надо... 
- Да нет... Всё порядке...
- Я же вижу... Со мной так давно никто вот так не говорил... А ты вот так берешь и заботишься обо мне. Хотя кто я такой?
- Не говори так! Ты... Ты хороший...
- Ты же ничего обо мне не знаешь...
- Я знаю, что ты очень замечательный и что тебе надо помощь... 
- Ты такая хорошая... И такая наивная.
- Вот не надо. Я многое пережила в жизни. Выросла сама, монашки мне рассказывали, что моя мать сошла с ума, и они меня забрали прямо из родильного отделения. 
- А отец?
- О нем никогда ничего не говорили, так что я не имею ни малейшего представления о нем, да и знать не хочу. Мама ведь из-за него сошла с ума и провела последние дни своей жизни в психушке! Ненавижу его!
- Не говори так... Когда ты сердишься, ты слишком серьезная. А я хочу, чтобы ты улыбалась...
- Опять ты меня смешишь...
- Ну вот, а теперь ты грустная... Не хныкай. Понимаешь, мне надо. Просто очень надо. Для меня это просто вопрос жизни и смерти.
- Но почему? Ты не хочешь мне рассказать? Ты мне не доверяешь?
- Я не хочу сказать, что не доверяю тебе. Просто поверить в такое... Я бы и сам себе не верил...
- Ты же не преступник?
- Нет, ну что ты... Ну то есть вот... Тут как сказать... 
- Не шевелись. Давай я поправлю одеяло?
- Приятно... Ну хорошо. Слушай. Когда-то, давным-давно жил был один дровосек...
- Звучит, как начало какой-то старой сказки.
- А это и есть сказка... В общем, шел как то дровосек на ярмарку в соседний городок, хотел продать вязанку дров, а на вырученные деньги купить краюху хлеба и кружку пива. Путь был неблизким, но привычным. И вот шел шел дровосек и дошел до речки, ну как речка, так, ручеек, через который был переброшен мосток, как мост, всего-то досточка, узкий да тонкий. И у мостка бабка старая трется. То ступит на доску, то опять ногу уберет. У дровосека была добрая душа, взял он бабку, да перенес на себе на другую сторону. Заговорили, слово за слово, оказалось, что им по дороге, родня какая-то у бабки была в том городке. Ну и дровосек решил проводить бабку. Жаркий день был, у дровосека с собой была фляга с водой. Напился он сам, и бабку тоже напоил. Уж как она его благодарила, как благодарила. А он чего, он парень простой, ничего ему не надо было. Сказал только, что он пока молодой, а бабка старенькая, так что пока он в силах, может помочь, а как постареет вот бы кто ему помогал. Пошли они дальше. Он по глупости наступил на камень, споткнулся и разбил ногу. Пока искал подорожник, ворчал сам с собой, что вот было бы здорово, когда бы раны бы заживали побыстрее, а то все портки измазал. Бабка только сидела в сторонке да слушала. А когда дошли до городка, увидел дровосек пере собой уже не бабку, а женщину красоты такой, что больше в жизни он не видел. Сказала она ему, что за то, что он такой добрый, хочет она ему сделать подарок. И раз людям проще жить молодыми, чем старыми, и они их тела слабые, и самый мелкий камень их может поранить, то дровосек за свою доброту никогда не постареет, а если он и поранится, то раны, какими бы они не были тяжкими, будут заживать так быстро, что он и опомниться не успеет. С этими словами она исчезла, а дровосек потер глаза руками, решил, что это ему привиделось, и побежал в город. Поставил там в церкви свечку, да забыл обо всем.
- Это настоящая сказка...
- Сказка то ложь, да только вот для дровосека оно не совсем так сталось как гадалось... Шло время. Он, как и положено порядочному мужчине, женился. Работал, валил лес, жили они просто, как другие. Но вот только... Однажды его жена сказала ему, что боится его. Что она когда-то была молодая, а сейчас кожа у нее как кора дуба, а он такой же, как в день их первой встречи. Может он продал душу дьяволу? Он сначала отшучивался, а потом заглянул в ведерко с водой. И понял, что жена то его была права... Взял он тогда топор, сказал, что пойдет в лес за дровами... И больше домой то и не возвращался...
- Что же произошло дальше?
- А ничего... Исходил дровосек весь мир, искал он ту женщину, что встретилась ему.
- Зачем?
- Чтобы сняла она с него своё проклятье...
- Но... Но если то, что ты рассказал - это правда, это же... Это же дар огромный!
- Да что мне с него... Все те, кого я знал, умерли. Я ведь уже почти триста лет по свету брожу... Друзей нет, близких нет... Никогда не могу надолго оставаться на одном месте. Я ведь как. Вот сколько войн было за мой век. Я даже на передовую шел, лез под пули. И всё ничего. Все равно оставался жив. А вокруг меня гибли люди. Знаешь, как тяжко на это смотреть? Устал я от этого... Может, они более достойны долгой жизни были, чем я, но они лежат в земле, а я вот тут... Или вот с этим самолетом. Больше сотни душ погибли, а я жив остался...Видать, я приношу несчастья... 
- Как ты вообще там оказался?
- Дошли слухи, будто в Ньюхейвене есть некая девица, у которой есть сила всякая. Вот я и подумал, может это она. Да только не добрался я пока... 
- А что там произошло?
- Не знаю... Я спал, уснул почти сразу, как мы поднялись. Хотя... Уже почти в самом конце, я что-то такое слушал... Шум, грохот, кто-то кричал, чтобы ему открыли дверь... Истошно так кричал... Потом гул и удар... Ты принесла то, что я просил?
- Принесла. И знаешь. Я всё обдумала и решила, что пойду с тобой.
- Эх девка... Не губи свою жизнь, со мной связываться себе дороже же...
- Я приняла решение. И то, что ты о себе рассказал, я в это не верю. 
- Только я то и вправду родился задолго до того, как даже эта страна появилась. 
- Я не верю в то, что ты приносишь несчастье. Так что в Ньюхейвен мы поедем вместе. 
- И ты что, вот возьмешь и бросишь всё?
- А что бросать? Родни нет. Парня нет. Может... Это как раз надо мне больше для себя чем для тебя, хотя я, наверное, жуткая эгоистка... Я всегда жила по строгим правилам... А сейчас мне надо научиться их нарушать. Я очень плохо поступаю?
Выдох. И тихая просьба:
- Поможешь мне одеться?
Черный человек открыл глаза, долго смотрел в потолок. Потом достал часы, некоторое время следил за их стрелками. Выждав с пол часа от момента, когда парочка покинула госпиталь, он неторопливо начал делать обход, сетуя на то, что начавшаяся после обнаружения им пропавшего пациента шумиха, вряд ли позволит ему вернуться к журналу.
***
Добравшись домой после ночной беготни, Джон мечтал только об одном: выспаться. Обнаружив пустую палату, он вызвал охрану, та вызвала шерифа, пришлось объясняться, писать отчет и заниматься прочей скучной рутиной, совершенно бессмысленной, но требовавшей массу внимания и усилий. Дом был пуст. Джон на ходу развязал галстук, сбросил с ног туфли. Собирать одежду было лень, но он пересилил себя и аккуратно повесил костюм на плечики. Через голову стащил с себя рубашку, рухнул на кровать и моментально уснул.
- А у тебя тут уютно...
Раздался знакомый голос. Джон вскочил с кровати, перекатился на противоположную сторону, чтобы между ним и противником было максимальное расстояние. 
- Ну ты и дерганый...
Люцифер стоял в своём безупречно белом костюме и смахивал с рукаве несуществующую пылинку. Китаец выпрямился:
- Правила хорошего тона предполагают как минимум предупредить о своем визите.
- Я всегда прихожу без предупреждения, но только по своему желанию. И, иногда, когда меня вызывают. Хотя даже в этом случае я бы не был столь уверен, что мой визит - это желание вызывавших, а не моё...
- Всё сказал? Можно я посплю?
Лицо Люцифера исказилось:
- Почему ты так долго возишься? Я дал тебе задание, а ты носишься с глупым мальчишкой, награжденным феей за своё усердие. Это что, самая твоя большая забота?
- Если я здесь, значит еще не время. 
- Не тебе определять! У тебя есть задание, твоё дело его выполнить быстро и без лишних разговоров. 
- Я не один из твоих мелких бесов на побегушках, - лицо Джона начало темнеть. 
- Слишком много о себе думаешь, проклятый! 
Азиата охватывала ярость, тьмой укутывавшая его тело, но что-то в поведении непрошеного гостя заставило черного человека взять себя в руки, развеивая темноту. Он позволил себе улыбнуться:
- Ты стал слишком нетерпелив. 
- Мне надо результат, а не пустые разговоры. 
- Ты получишь свой результат и душу, - молодой китаец выдохнул и не обращая внимание на визитера пошел к шкафу за джинсами. 
- Ну, интересно смотреть как я одеваюсь?
- Не особо. Когда я смогу забрать свою душу?
- Это вопрос к твоему отцу. Ты и в уборную за мной собираешься? 
- Я надеюсь, что мне больше не понадобится тебя подгонять! Потому что если я еще раз приду, то пинай на себя!
- Можешь считать, что я тебя услышал. 
- Не перегибай, - Люцифер с достоинством удалился. Джон проследил за тем, чтобы за ним закрылась дверь, и продолжил сборы. Умываясь, он еще раз перебирал в уме состоявшийся диалог. И то, что больше всего запомнилось из него азиату - это напускная беспечность гостя, за которой укрывалась нервозность. Джон не помнил уже, когда последний раз видел, как Люцифер выходил из себя. Это было необычно и наводило на мысли, заставлявшие азиата ухмыляться. 
***
Черный Кадиллак ехал в потоке машин по шоссе в сторону Ньхейвена. Джон отчаянно зевал, и уже останавливался в придорожном кафе выпить чашку кофе. Кофе оказался чудовищно разбавленным и никакого видимого эффекта не оказал, так что оставалось только надеяться, что ему удастся добраться без осложнений. Несколько часов спустя, уже ближе к вечеру, он въехал в город и притормозил у телефонной будки. В ней лежал толстенный телефонный справочник. Фамилию второго пилота он уже знал, оставалось найти нужный адрес. К счастью, ему улыбнулась удача, и в телефонной книге имелась требуемая информация. 
- Ехать или спать? Для начала - выпить кофе, - принял решение азиат . 

Второй пилот разбившегося рейса обитал в чистеньком спальном районе с доходными многоквартирными домами. Напротив одного из них, пятиэтажного кирпичного строения, притормозил черный Кадиллак. Заметив в одном из соседних домов кафе, китаец решил для начала побаловать себя чашечкой эспрессо. Устроившись за столиком в уютном мягком низком кресле и сделав заказ, он принялся следить сквозь стекло витрины за улицей. В кафе царил мягкий полумрак, посетителей было мало, свежемолотый кофе издавал восхитительный аромат, и Джон позволил себе расслабиться, но задремать ему не дали. 
У нужного ему дома притормозил служебный автомобиль, из которого вышли уже знакомые по Чармвиллю двое следователей. Они осмотрелись по сторонам, потом зашли в парадную. Смитт заказал вторую чашку и продолжил наблюдение. Примерно через пол часа следователи вышли и направились прямиком к кафе, в котором устроился Джон. Тот откинулся на спинку кресла и постарался слиться с местностью. 
Следователи зашли внутрь и устроились за столиком в углу. Доктора они похоже не заметили, что того более чем устраивало. Еще около получаса ожиданий, и из знакомого ему дома оглядываясь, вышел растерянный худенький нескладный парнишка в свитере не по размеру. Он поминутно озирался по сторонам, его тусклые растрепанные волосы нуждались в расческе и стрижке. Короткими перебежками парнишка приблизился к кафе, еще раз зыркнул туда-сюда и юркнул внутрь. Замерев на пороге, он увидел следователей и поспешил к ним. Один из следователей махнул ему рукой.
- Вы извините, что я в доме говорить не стал, меня маманя бы заругала. Грит, не наше это дело, наше дело маленькое, а кто там что чего, эт не про нашего разумения. 
- Мы ценим Ваше стремление сотрудничать со следствием... - профессионально улыбнулся следователь. Парнишка нервно мял руки:
- Ну... - он явно не знал с чего начать. Следователи переглянулись и один из них мягко заговорил:
- Расскажите нам о Вашем жильце.
- Об Энди Лубице чтоли? Ну как. Хороший был, приветливый, девушка у него была. Вроде даже к свадьбе дело шло. По счетам платил аккуратно. Не шумел, полицию к нему не вызывали. 
- Были ли у него конфликты с другими жильцами?
- Мистер Лубиц, он такой, вобще ни с кем не ссорился. Хотя... - парнишка задумался. Следователи заинтересованно не мешали ему вспоминать. - Как то он в дверях столкнулся с соседкой, мисс Янг. Она несла домой продукты, уж не знаю чего там и как, но она сумку то уронила, и бутылку разбила какую-то, дрянь там была какая-то, вонючая на редкость, уж матушка потом так ругалась, так ругалась, пока убирала. Грит, что всё это увлечение азиатской кухней доведет страну до ручки. А мисс Янг, уж как она вопела то! Обычно она культурная девушка, в окружной библиотеке состоит, а тут как начала грозиться да ругаться! Я уж думал, она таких слов отродясь не слышала. А она ему аж на ботинки плюнула. Маманя даже замечания ей тогда сделать не решилась, так уж она сердилась то. Грила, что такому никчеме ваще не место на этом свете. Ну и такое прочее. Я тогда прям за стойку спрятался, такая она была грозная да сердитая. Вот оно как... 
- Это, несомненно, очень ценная информация, - вежливо заметил следователь, - но может еще что-то расскажите о мистере Лубице?
- Ну как... - парень покачал растрепанной шевелюрой в раздумьях, - О. Он еще в аварию попадал, воде чегот серьезное, по врачам бегал постоянно, переживал за это. 
- Говорите, пережитая им авария сказалась на его поведении? - следователи подтянулись, заинтересовавшись.
- Чего? А ну да, мамане вроде говорил, что боится, что отстранят из-за здоровья. 
- Благодарим за сотрудничество... - следователи засуетились. - Ваша информация весьма ценна для нас. 
- Правда, чтоле? - парень расплылся в улыбке. - Может, еще по местному каналу покажут... 
Мысленно он уже был звездой пятичасового выпуска новостей. На лицах следователей промелькнуло покровительственно-снисходительное выражение. А парнишка, задумавшись, наклонил голову к плечу. Взор его блуждал где-то далеко, внутри его сознания.
- А с мисс Янг и вравду нехорошо вышло... Он как-то прям сдал после той ссоры, а через аккурат три дня и домой не вернулся то... А мы потом по новостям увидели, что его лайнер того... Вот...
Но следователи его уже не слушали. Торопливо пожав парню руки, они поспешили прочь. Смитт же дождался пока они уйдут, направился к дому. Постояв рядом с ним, наблюдая за ходом часовых стрелок своего карманного хронометра, он вздохнул: 
- Значит, окружная библиотека... Разумно... И почему некоторых так тянет к старым книгам...
Он спрятал часы и пошел к машине. На город опустилась ночь, и его работа только начиналась. Джон думал о том, что некоторые вещи делать лучше на свежую голову, но также он лучше всех знал, что всему своё время. И его время как раз пришло. 
***
Здание муниципальной библиотеке занимало почетное место на Хай-стрит. Оно было построено после Гражданской войны на средства местного мецената, сделавшего состояние на торговле фуражом для нужд армии и служило прекрасным образчиком архитектуры конца XIX века. Сегодня помимо функций книгохранилища, здание служило местом хранения собраний краеведческого музея, а его обширный холл использовался для проведения всевозможных общественных мероприятий. Ко входу, окруженному колоннадой, вела широкая лестница с гранитными ступенями и парой сфинксов, устроившихся у начала лестницы и охранявших покой книг.
Смитт притормозил у раскидистых платанов, окружавших библиотеку и со своего места принялся наблюдать за входом. Ближе к полуночи, когда центр города окончательно опустел, а праздношатающиеся жители перебрались в увеселительные заведения подальше от официальной чопорности поближе к окраинам, у лестницы библиотеки притормозило серийное Шевроле серо-бежевого цвета, принадлежавшее, как помнил доктор, сбежавшей медсестре. Он улыбнулся, наблюдая за тем, как двое поднимались вверх по лестнице и скрылись за массивными дверями. Когда за парочкой закрылась дверь, Смитт неспешно вышел из автомобиля. Тени от стволов платанов встали частоколом, за которым шагал черный человек. Шаг, еще шаг. Тени двинулись, словно их всколыхнул поток ветра, или это машина проехала по улице, вмешиваясь в игру теней светом фар. Тени метались, бегали по стенам старинного здания, тянулись к его зарешеченным окнам. И когда тени замерли вновь в своей статичности, улица оказалась пустынной.

Двое: парень и девушка, шли по длинным коридорам, освещенным тусклым светом ламп под тяжелыми абажурами. Когда на одном из перекрестков они услышали шаги, девушка испуганно прижалась к парню, но тот успокоил её, положил руку на плечо:
- Всё хорошо. 
Она доверчиво кивнула, и пара продолжила свой путь. 
Наконец они дошли до конечной цели их путешествия: большого читального зала. Им на встречу из-за тяжелого дубового стола, заваленного книгами, поднялась девушка, одетая в белую блузу с высоким воротником и синюю бесформенную кофту. Её черные волосы были собраны в тугой пучок на затылке, крепленный карандашом, но одна непослушная вьющаяся прядь выбилась из прически, и девушка заложила её за ухо. 
- Мисс Янг? - прошептал парень. Она кивнула.
- Я ждала вас. Присаживайтесь...
Как по мановению волшебства перед столом оказались два стула. Парень отодвинул стул и помог сесть на него пришедшей с ним девушке. Устроился рядом. Библиотекарша внимательно смотрела на парня, но когда она перевела взгляд на девушку, то вздрогнула. 
- Разреши? - спросила она и не дождавшись ответа взяла ладонь пришедшей, поднесла её к свету и долго изучала линии. После чего достала из ящика стола шар и, поставив перед собой, вгляделась в его хрустальную глубину. 
- Мы, собственно... - начал парень. Янг подняла руку, призывая его умолкнуть.
- Тебе не суждено здесь отыскать то, чем твоя душа успокоится, - наконец сказала она. 
- Чем докажешь? - ответил он. - Вдруг ты та самая, и только опять смеешься надо мной? Я же видел, как можно перекидываться с одной в другое. 
Библиотекарша рассмеялась:
- Я выгляжу такой старой?
- А кто вас знает... - парень уступил. - Если можешь, сделай милость, сними ты это проклятье, я ж много не прошу...
- Увы, - усмехнулась та. - Снимать проклятья просто, главное знать что за проклятье. А вот лишать дара - это посложнее будет. 
И, увидев непонимающий взгляд парня, рассмеялась еще сильнее:
- Да, идиот, тебя одарили! Видать ты сильно приглянулся кому-то из фей, может самой королеве. 
- Да какой это дар...
- На твоем месте надо бы гордиться такому подарку, - строго сказала библиотекарша.
- И что же мне делать?
- Продолжать получать удовольствие от жизни, что же еще? - усмехнулась в ответ та. Анна непонимающе следила за их диалогом. 
- Не вышло? - спросила она, увидев расстроенное лицо парня. Тот отрицательно покачал головой:
- Это не она. Что же... Будем искать... Ну спасибо на добром слове, пора нам...
Он начал подниматься, но библиотекарша, не спускавшая взгляд с его спутницы, подняла руку:
- Ты что, решил, что сможешь так просто уйти?
- А в чем дело то? - не понял он.
Янг не обращала на него ни малейшего внимания и провела рукой над хрустальным шаром. Внутри него заклубились звезды, собираясь в сияющий диск. Анна заворожено смотрела на него. Сначала её руки, а потом и всё тело, начали мелко дрожать. Она потянулась к манящим её звездам.
- Не смотри! - крикнул парень и закрыл ладонью её лицо. Девушка замотала головой, освобождаясь от наваждения. Янг расхохоталась:
- Как это мило! А ведь тебе суждено привести смерть тому, кто тебя породил!
Анна побледнела. Гордо поднялась. 
- Моя мать, как мне рассказывали, умерла родами. Моя жизнь началась со смерти, но меня учили, что бог дал бог и взял. Я нахожу в этом утешение и силы двигаться дальше. Мы уходим. 
Она решительно зашагала к выходу. За ней последовал парень. Янг, оставшаяся у стола, усмехнулась, щелкнула пальцами. Прямо перед носом Анны захлопнулась дверь:
- Я же сказала, что так просто вам не уйти... - прошипела Янг, дернув карандаш. Её волосы черными змеями рассыпались по плечам. Анна испуганно вскрикнула, но её спутник встал перед ней, прикрывая девушку от исходившей от библиотекарши угрозы:
- Такой материал... Не часто такое сокровище приходит само в руки... 
Янг вышла из-за стола. Исчезла напускная сутулость, длинная кофта казалась мантией с широкими рукавами. Она взмахнула рукой, карандаш полетел в парня, который не мог пошевелиться и увернуться от направленного прямо в глаз острого кончика. Он зажмурился, ожидая боль. 
- Вы всегда не можете сдержаться. Вот почему так? Сколько видел ведьм, выдержка у вас никакая...
При звуках спокойного голоса парень решился открыть глаза. Перед ним стоял черный человек и с невозмутимым видом вертел в пальцах карандаш. Анна за его спиной ойкнула:
- Доктор? 
- Прогулы никому не шли на пользу, - строго ответил он медсестре. Потом его внимание вернулось к ведьме, злобно смотревшей на незваного гостя.
- А ты ее кто? Вообразил себя героем? Да я таких... 
Договорить она не успела. В мановение ока черный человек пересек зал и, схватив ведьму за горло, проволок её дальше, к стене. Она визжала и извивалась, но на него это не производило ни малейшего внимания. Остановился он лишь только когда Янг была приперта к деревянным панелям. Она еще несколько раз дернулась, но заглянув в черные глаза её противника, обмякла. На её лице застыл ужас. 
- Энди Лубиц? - без выражения спросил он. Она беспомощно покачала головой.
- Сосед, - пояснил черный человек. Она испуганно кивнула. 
- Ну и за что?
- Он был виновен, он разбил чашу элексира! Пропали пятьдесят лет труда! Он обязан был за это поплатиться!
- А еще сто сорок девять человек?
- Да какое мне до них дело?! - истошно воскликнула она. Смитт выдохнул:
- По всё видимости никакого... Но мне есть... 
Одной рукой он держал ведьму, второй достал часы. Та смотрела на хронометр с нескрываемым отвращением.
- Слышала о таком? Слышала, по глазам вижу... - Черный человек готовился открыть крышку, но в последний момент остановился.
- Еще вопрос. Дитя, что приведет смерть родителю?
- Старое предсказание... Когда-то, когда я была еще совсем девчонкой, в ковен пришел человек. Магистр был весьма почтителен с ним, обхаживал как мог. А потом вызвали предсказательницу. Я подслушивала разговор, и вот там и услышала эти слова. 
- И почему же ты их опять вспомнила, увидев эту девочку?
- Ну я же ведьма... - в её голосе звучала гордость. Смитт покачал головой:
- Уже недолго...
Он резко открыл крышку часов и поднес циферблат к лицу ведьмы. Стрелки двинулись, наматывая на себя время, вытягивая что-то из женщины, забившейся в конвульсиях у стены. Джону оставалось только следить за тем, чтобы она не вырвалась. Ведьма кричала, из её рта летела пена, но часы были неумолимы, лишая её что-то, что заставляло её на глазах стареть и словно таять. Волосы тронула седина, спина сгорбилась, кожа усохла и покрылась глубокими морщинами. А часы все тикали и тикали, и ничто не могло остановить их ход.
Постепенно тело ослабело и обмякло. Черный человек сверил что-то на часах, потом отпустил ведьму, рухнувшую кулем на пол, бросил последний взгляд на стрелки и закрыл крышку. Сделав это, он наклонился к лежавшей женщине, проверил её пульс. Усмехнулся, взглянув на двух испуганных ребят:
- Выйдем отсюда, найдем автомат и вызовем парамедиков. Идет?
Те кивнули. Троица направилась к выходу из здания. Оказавшись на улице, Джон огляделся по сторонам:
- Телефон есть в квартале ниже. Пойдете со мной?
Анна, напуганная пережитым, кивнула. Её спутник крепко прижал девушку к себе. Китаец позволил себе улыбку, и они все вместе пошли вниз по улице. 

Некоторое время они шли молча. Наконец, тишину нарушил парень:
- Вы же тот доктор, из Чармвилля?
- Угадал, - не стал спорить Смитт. - А как обращаться к тебе? Джон Доу как-то слишком просто. 
- Можете звать меня Ганс. 
- Ганс - дровосек... - черный человек задумался. - Я слышал эту историю, но как то не предавал ей особого значения. 
- И мне вот кажется, что я видел вас и раньше... - Ганс хмурился. Джон чуть пожал плечами. 
- Тебя одарили бессмертием. Мы могли тысячу раз быть рядом, и проходили мимо друг друга. 
- И что теперь? - в голосе парня звучала тревога. Смитт достал часы. Задумчиво потряс их, потом закрыл крышку и повертел в руке, после чего опять вернул в карман.
- Пока ничего. Я так понимаю, Анна желанием возвращаться в госпиталь не горит?
Девушка покачала головой. Смитт вздохнул:
- Люди так предсказуемы... 
Их путь пересекала проезжая часть. Они остановились у пешеходного перехода. Возле бордюра, опираясь на тяжелую с серебряным набалдашником в виде головы пуделя трость, стоял старик. Он никак не мог решиться перейти дорогу. 
- Давайте я Вам помогу? - кинулся к нему заботливый Ганс. Мужчина тяжело кивнул. Парень взял его под одну руку, Анна под другую, и они повели мужчину на другую сторону. Сзади тихо шел Смитт. Его взгляд стал серьезным. 
Перейдя улицу, троица остановилась.. Ганс заботливо посмотрел на старика:
-Может вас до дома довести? - спросил парень. Его подопечный попытался поднять руку, мол ему ничего не надо, но в этот момент тихо ойкнул, и опустился на тротуар. Джон моментально переместился к старику, подхватывая и не давая упасть. Одной рукой он нащупывал ускользающий пульс, второй доставал часы. 
- Всё таки предсказания не такая уж и чушь... В отличие от попыток их избежать. 
Ганс и Анна удивленно следили за его действиями. Заметив непонимающие взгляды парочки, он тихо посмотрел на старика:
- Я так понимаю, Ваши попытки не иметь детей не увенчались успехом...
- А ты пунктуален, - к группе подошел элегантный мужчина в белом. Черный человек поднялся ему на встречу, аккуратно опустив перед этим старика на землю. 
- Ты следил за мной, - это был не вопрос, а констатация факта. Люцифер широко улыбнулся:
- Стараюсь быть предусмотрительным. Что же, доктор Фауст. Ваше время истекло.
Стрелки часов сделали последний оборот, и Смитт закрыл их крышку, тихо звякнувшую при этом. Сатана положил руку на плечо того, кто когда-то заключил с ним договор. Джон отвернулся:
- Пошли, нам здесь больше делать нечего, - сказал он молодым людям. Анна растерянно переводила взгляд с него на человека в белом, от прикосновения которого старик вскочил на ноги и резво последовал за ним. 
- А как же? - спросила она. Китаец смотрел в сторону.
- О нем позаботятся. А нам надо сделать звонок. Вот и телефон, - он показал на будку и уверенно пошел к ней, чтобы вызвать парамедиков в библиотеку. Когда он вышел из будки, Анны и Ганса нигде не было. Джон устало вздохнул. Ему еще предстоял длинный путь домой. 

По крыше машины дробно стучал дождь. Дворники убирали со стекла тяжелые капли, в глаза светили фары встречных машин. Отчаянно хотелось спать, но Джон вел машину в сторону Чармвилля, не останавливаясь по дороге. В голове он прокручивал события последних дней. Простой деревенский парнишка, получивший дар феи, ставший проклятьем. Философ, заключивший договор на свою душу, стремившийся избежать смерти. Ему предсказали, что его дитя приведет к нему смерть, и в итоге так и произошло. Анна, оказавшаяся дочерью человека, продавшего душу дьяволу. И ведьма, проклявшая пилота , который забрал с собой еще множество человеческих душ. Эта самая ведьма, точнее то, что она упоминала перед тем, как Смитт забрал её суть, не давало ему покоя. Он покрепче сжал руль и нажал на газ. Случившееся вызывало неясную тревогу, а Джон привык доверять своим инстинктам. И сейчас всё внутри него кричало о том, что эта история только начинается. 


Примечания:

Справка из Википедии: Андреас Гюнтер Лубиц (нем. Andreas Günter Lubitz; 18 декабря 1987, Нойбург-ан-дер-Донау, ФРГ — 24 марта 2015, между городами Динь-ле-Бен и Барселоннет, Франция) — второй пилот авиакомпании Germanwings, совершивший предумышленное уничтожение самолёта A320, что привело к гибели всех 150 человек, находившихся на борту (Катастрофа A320 под Динь-ле-Беном).
По данным Bild, на могиле Лубица не указано его полное имя, а только краткая форма — Энди.

- Это, блин, че?

- Это, блин, бункер. - Ветер получил легкий тычок в спину.

Он покосился на человека с гранатой. Они явно в курсе о способностях Язвы, поэтому граната была на взводе. А той все пофиг. Идет себе, разглядывает бункер вояк, отпуская шуточки по поводу армейской логики. Ей то тычки не достаются. Боятся.

Вояки... Слышал Ветер о них. То, что в свет они выходят редко, а когда выходят, то на виду несколько, в засаде же сотня. За это старики их тараканами называют. Ветер решил пока не озвучивать свои мысли Язве. Та не поймет, а его за такое точно пристрелят.

Чем же они удостоились такой чести...

- Ветер, подери тебя рак! - Язва постучала по его маске. - Опять в нирвану ушел?

- Что?

- Почему у них бункер над землей?

- Он и над, и под... - Ещё один тычок.

Ладно, Язва сама всё увидит и поймет. Слышал он еще один неприятный слух о двойственности нынешних вояк.

*************

Наземная часть бункер представляла собой купол, сооруженный из бывших ангаров. Когда они миновали КПП и попали внутрь, Язва с восхищением смотрела на огромный кратер в центре и самопальные казармы с решетками, стоящие вплотную к стенам бункера.

Дверь закрылась, и Язва вздрогнула. Она снова обычная девчонка, да и Грот с Ветром...

Снега тут нет. Идеально чистые дороги и выкрашенная в зеленый цвет земля.

- Рады приветствовать вас на нашей базе. - К ним с самой доброжелательной улыбкой вышел человек с двух звездным погоном на груди.

- А генерал Хабарин, я так полагаю, нас встретит только вечером? - От следующего удара в спину Ветер упал на колени.

- А с чего вы решили, что это не я?

- По звездам нагадал.

- Астролог значит. - Человек скривил губу и глянул на Кирова. - Капитан, что с грузом?

- Фиолетов в два раза больше, плюс оружие и патроны.

- Оставьте до побудки Генерала. - Человек оскалился. - После завтрака он сам все проверит. Незарегистрированное оружие у гражданских это не хорошо.

- Да этот упырь по три ствола в день теряет, замучаешься регистрировать! - Язва заткнулась, когда увидела, как человека передернуло, и добавила шепотом. - Что это с ним?

- Не произноси тут слово упырь. - Прошептал Ветер одними губами. - Они этого не любят.

- Детская травма? Типа были веселыми детьми, пока дядя упырь...

Человек со звездами без замаха ударил Язву в лицо и та пискнула, зажимая кровоточащий нос.

- На плац их. Пусть ночной караул ими занимается!

- Язва, встань ближе к Барсу. - Сам Ветер подвинулся к Лису.

- Нахре...

«Хорошо, что сначала приблизилась» успел подумать Ветер, когда плац провалился...

Падать высоко. Обычный человек просто переломает ноги. Другое дело усиленные, их кости и связки крепче и дополнительные веса выдерживают легко. Так и падали, Фурия держала подмышками Клёпу и Грота, Лис Ветра и Барс, обхвативший верещавшую Язву. Быстро сообразили.

- Да он меня... да он после этого на мне, как на приличной...

- К стенам! - Крикнул Ветер и сам быстро ушел в тень. - Часовые сверху заметят, что мы целые — ноги прострелят.

Тихонько, вдоль стены они собрались.

- Не, ну ты видел?! Меня, беззащитную и честную девушку, этот амбал за грудь...

- Титька у кого осталась?

- В смысле?

- У него в руке или у тебя на тельце?

- Ну у меня...

- Вот и завали! - Ветер нервно поглядывал наверх. - У меня для вас три новости.

- Друг Ветер, ты меня поистине поражаешь своим опытом передряг. - Создавалось впечатление, что Гроту все это нравится. - Как же скучно я жил.

- Скоро повеселишься. Так вот. Новость первая — подземная часть бункера вояк это логово упырей. Необычных. Большинство военных во время катастрофы спасало казенное имущество и схватило приличную дозу радиации. Они не люди, но и упырями полностью не являются. Питаются человечиной, но разум у них людской. Вторая новость лучше — я знаю, где выход. Это тоннель, идущий спиралью вокруг кратера, личный выход генерала Хабарина. Новость третья — жопа. Дневной караул снимается только во время побудки ночного и у нас будет всего лишь пара минут до того, как из этих дыр полезут упыри в кителях.

- Откуда ты все знаешь. - Язва водила любопытным расквашенным носом из стороны в сторону. - Ты сам то не этот недоупырь?

- Помнишь я тебе про Торфа рассказывал? Он тут побывал с отрядом, но вернулся только один. Он развед, так что выбрался относительно легко. Нам будет сложнее...

*************

- Пошли!

Первая часть плана пришла в действие. Как только часовые торопливо скрылись, они побежали по тоннелю, который был слабой защитой от наблюдателя сверху ввиду частых проломов. Они пробежали больше половины, когда внизу зашуршало.

- Мой любимый запах... Кого же Шаров мне сегодня подкинул?

Произнесено почти человеческим голосом. Почти. Не может человеческий голос заставить так дрожать.

- Смотрю вы уцелели... Так даже интересней. Люблю, когда еда сопротивляется. Особенно усиленные.

Они ускорили бег, но голос приближался, как шуршание по стенам кратера.

- Вы все равно не успеете, так примите же бой с честью!

- А нахрен бы ты не пошел, морда упыринная?! - Язва хотела схватиться за нож, но не нашла его и плюнула на пол.

- Ты совсем поехала? - Ветер отвесил легкий подзатыльник. - Где манеры? Надо на «Вы» и «пожалуйста» в конце добавлять.

- А не соблаговолите ли вы свалить нахрен, морда упыринная, пожалуйста?!

Хохот раздался уже совсем рядом.

- Схватить, девчонку не трогать, я таких еще не пробовал. Возможно она проживет чуть дольше, но потом все равно съем.

Шуршание ускорилось, и Ветер повернулся к остальным.

- Вторая часть плана, усиленные на оборону, мы в центр... Фура, ты чего?

- Мы немного изменили план. - Фурия взяла Ветра двумя руками и швырнула в проем вверх. - Мы их задержим.

- Мать твою героиняяя

Клепа и Язва ничего не успели сообразить, как братья повторили действия матери. Грот лишь прижал руки, что-бы было удобнее лететь.

- Вы тоже бегите дальше.

- Нет, мам, мы останемся.

Возразить Фурия не успела, в проем запрыгнул первый упырь с сержантскими погонами. Она легко перехватила его руку, а второй просто наотмашь сбила ему голову. Второй не успел полностью залезть и получил пинок от Лиса. Барс просто работал кулаками, сбивая высунувшихся упырей. Двух следующих упырей Фурия просто размозжила друг о друга, а когда отпустила тела, увидела, что Лиса за горло держит здоровый упырь с одной большой звездой на погоне.

- Разрешите представиться. Генерал Хабарин. А вы, я так полагаю, мой завтрак. Очень приятно.

Пока они отвлеклись, в тоннель заползло с десяток упырей и быстро обездвижили Фурию и Барса.

- Хрен ты волчий, а не генерал! - Язва свесилась в кратер и показала генералу неприличный жест.

Следом выглянул Ветер и в локоть генерала воткнулся штык-нож. Лис упал и судорожно начал хватать воздух.

- Это мы еще пока автоматы не нашли. - Язва уже прыгала от злости, рискуя свалиться.

- Нашли. - Показалась голова Грота и Клепы.

Кратер потонул в шуме автоматных выстрелов и Хабарин был вынужден отступить за целую часть тоннеля.

- Прыгайте, вы же усиленные!

- Мам, дядя Ветер дело говорит.

- Значит Ветер. - Голос генерала всё так же вгонял в дрожь. - Шаров любит устраивать мне сюрпризы. Вы не уйдете далеко.

- Мы уедем.

- В ночи мы вас все равно убьем.

*************

Шаров вскочил с кровати, когда Ветер отстрелил замок решетки.

- Как ты...

- Не твоё дело. - Ветер поднял автомат и прострелил обе ноги подполковника. - Ты теперь утешительный ужин.

Через минуту, как крылся Ветер, решетку открыл парень с пустыми погонами и судорожно повел носом.

- Рядовой, тащи аптечку! - Шаров икнул, когда встретился с солдатом взглядом. - Рядовой!

Через три секунды крик Шарова превратился в бульканье, потом и вовсе затих.

*************

Упыри быстро догнали так и не разгруженный ЗИЛок. В круг оцепления вступил генерал Хабарин.

- Я же говорил, что вы не уйдете. - Хабарин разглядывал четверых человек. - А куда спрятался Ветер и та девчонка?

Хабарин резко обернулся, когда один из упырей упал и судорожно за елозил по снегу ногами. Из его шеи толчками выходила черная, при свете фар, кровь. Другой солдат-упырь упал через секунду после своей головы. И еще, и еще...

- Что... - Генерал вертел головой, пытаясь уследить, от чего гибнут его солдаты. - Да кто вы...

- Мы тут демоны, а не вы! - За спиной Хабарина появился Ветер, но тот успел отклониться, потеряв лишь кисть. - Прикрыть меня! Отступаем в бункер!

************* 

Ветер метнул трофейный нож в закрывающуюся дверь, но Хабарина закрыл один из горстки оставшихся упырей.

- Мы еще встретимся, упырь.

- Не сомневайся.

Очнулся я самым худшим в жизни способом. Я услышал крики Сары. Открыв глаза, я ощутил себя связанным по рукам за спиной и ногам. Рядом со мной лежала найденная сумка с вытряхнутым оттуда содержимым, а неподалёку была какая-то комната с открытой дверью. Именно оттуда доносился крики Сары и еще какой-то мужской голос приказывающий ей “заткнуться”. Быстро придя в себя, словно ледяной водой облили, я начал быстро копошиться руками в заднем кармане джинсов. Моя рука сопровождаемая криком дорогой мне девушки лазила по карману, почти лишенная чувств. Я мог только надеяться на удачу, чтобы он был всё еще там. Наконец, нащупав, я быстро вытащил нож из кармана, открыл его и принялся резать туго затянутые верёвки. Сара всё еще кричала, мужчина всё еще приказывал ей заткнуться. Я, достаточно быстро разрезав верёвки на руках и ногах, бросился в сторону сумки и полез в неприметный двойной карман. Достав пистолет, я услышал звук из комнаты. Это был определённо звук, точно такой же, который раздаётся при разрезе ножом. Я уже слышал его раньше. За этим звуком последовал звук капель падающих на пол и всё это время непрекращающийся скрип старого стола. “Идите, готовьте пацана!”, - громко прокричал мужской голос, через тяжелое дыхание. Сара больше не кричала, и теперь я застыл на месте с пистолетом. Я словно стал одержим и, при виде появившихся в дверном проёме людей, словно инстинктивно снял пистолет с предохранителя и выстрелил. Первый парень, вышедший из двери, не успел вооружиться и получил пулю в живот. Второй быстро начал суетиться и достал пистолет, но не успел выстрелить. Я никогда не стрелял в людей, но в тот момент ощутил, словно убивал их сотнями. Второму пуля прошла прямо промеж глаз. Кровь растеклась по полу и я, как будто подгоняемый каким-то демоном, начал медленно шагать к двум неприятелям. Подойдя к первому, я увидел, что он еще жив. Парень мне что-то говорил, но я не слышал его за громкими ударами сердца, пульсирующими по всему телу. Мне не надо было слышать слова мольбы, я видел всё по глазам так и умоляющим пощады. Меня растили добрым, учили помогать людям, не бросать их в беде. Но в этот момент я не попытался помочь истекающему кровью бедолаге. Нет. Я без тени сомнения пустил пулю в голову, лежащему передо мной, так нуждающемуся в помощи человеку, и при этом ничего не почувствовал. Я… Не почувствовал ничего. Двигаемый самыми тёмными уголками своей души, идя в сторону открытой двери, у меня в голове было только одна мысль: “Там - еще один”. Шаг за шагом, медленно, идя по лужам крови, я подошел к дверному проёму. Я увидел картину, которая должна была меня ужаснуть. Моя Сара. Я видел окровавленное тело почти голой девушки, которой я так дорожил. Но в моей голове не было слов сожалений, не было и страха. У меня в голове была лишь необузданная ярость, непреодолимое желание пролить кровь. Моё громко бьющееся сердце, что буквально трясло всё моё тело, словно говорило: “Она еще не отмщена”. С правой стороны от дверного проёма на меня накинулся лысый мужчина в одних трусах с ножом. Удар был рассчитан так, чтобы разоружить меня. Нож въелся мне в правое плечо. Однако парню не повезло. Нет сомнения в его навыках убийцы людей, но фортуна отвернулась от него именно в этот момент. Я – левша. Почти не чувствуя боли от ярости, в момент удара ножом, я уже наставил пистолет к голове обидчика Сары и был готов спустить курок. Когда лысый мужчина обратил внимание на пистолет, улыбка с его лица пропала и словно переметнулась на мою сторону. Поневоле мои зубы стиснулись, и губы выдавили улыбку до ушей. Моё злобно улыбающееся лицо – это последнее что видел парень в своей жизни. Если бы не эта катастрофа, может быть, он был бы другим, может мы были бы даже друзьями. Но не в этом мире, построенном нашими нерадивыми предками. Всё кончилось в один момент, и его тело дополнило красный интерьер комнаты с деревянным столом. Вытащив грязный нож из своего плеча, я в последний раз с грустью посмотрел на Сару. Я не смог. Я не смог ничего больше сделать, даже сжечь тела. Я просто вышел быстрым шагом из комнаты и больше туда никогда не вернусь. Я не могу. Снаружи собрав все разбросанные пожитки из сумки, я задумался лишь об одном: “Что мне теперь делать?”. Сары нет, но я всё еще здесь. Недавно пировавшая ярость сменилась глубочайшей грустью, такой грустью, какой я не ощущал никогда. Я хотел забиться в какой-то угол и расплакаться, но слёзы не шли. Я просто сидел, смотря в одну точку, с пистолетом в руках. Прости отец. Я, наверное, сделал неправильный выбор. Спрятав пистолет за спину, в джинсы, я отправился в путь. Не скрывая своего присутствия, медленным шагом я шел всё дальше, пока уставший не сделал привал.

С тех пор мне не сняться сны, плечо не прекращает болеть, а тело ноет от холода. С каждым привалом меня больше трясёт, но я продолжаю идти. Без цели, без особого смысла я иду всё дальше, вглубь неизвестности. Сам. В одиночестве. Родители рассказывали о небе, о солнце, о море, даже о прекрасной луне. Говорили мне так же о красивых ночах вместе, о прекраснейших нарядах на вечеринках, о встречах, о работе, о маленьких радостях. Я никогда не завидовал этому. Я просто не видел ничего такого, поэтому мне не было большого смысла завидовать, о том, о чем я только слышал. Я подслушивал, как между собой родители часто обсуждали те времена, обычно после таких разговоров мама плакала. Я всего этого не понимал, я ничего этого не имел. Маленькими радостями были для меня кусок мяса на ужин или найденная старая игрушка в мусоре. Но я не жаловался на судьбу и всегда шел с гордо поднятой головой по туннелям подземки, пробираясь сквозь темноту с фонариком в руках. Один раз я встретил девчонку по имени Сара, которая стала для меня чем-то вроде того света в темноте, на который я летел, как насекомое. Среди всей этой темноты подземки, отнюдь не фонарик освещал мне путь, а девушка с именем Сара. Я не знаю, что такое кататься на аттракционах, посещать рестораны, гулять с друзьями. Это всё – не радость для меня. Главной радостью для меня было видеть её, наслаждаться её улыбкой. Что же я сделал не так? Чем я умудрился заслужить это? День за днём мне было всё сложнее волочить ноги, всё труднее подниматься после сна. Но я чувствовал, что хочу сделать еще что-то… Что-то, чего я так желаю. В один день я понял, что сегодня или никогда, я понял, что именно в этот день я должен найти это что-то. И я увидел лестницу, тянущуюся своими железными руками далеко вверх, призывая хоть кого-то воспользоваться открытым путём. Лестница не была сломана, она была целой, как новая, но ей явно никто не пользовался, потому что ведёт она наружу, где, по словам моих родителей, нет ничего, кроме пустыни. Доковыляв до лестницы и держась рукой за неё, я вспомнил кое-что. Я давно не вижу снов, но я никак не мог вспомнить, почему я так хочу туда вернуться. Но вот сейчас, стоя у выхода наружу, я вспоминаю феникса, эту гордую птицу, которая когда-то звала меня с собой, которая так легко освещала мрачную пустыню, наделяла её доброй теплотой. Я вспомнил и последнее слово этого феникса: “Жаль”. Действительно ли он так хотел, чтобы я полетел с ним? Но я не мог без Сары. Без Сары… Сейчас меня разрывали на части сомнение и уверенность. Эти две сестры просто не могли поделить меня, каждая хотела получить меня полностью, и никто не желала делиться. Что я могу там увидеть? Там - просто пустыня и больше ничего. Так чего же я так жажду? Я стоял, упёршись рукой в лестницу, ведущую в никуда, лестницу, которая ждёт, пока кто-то подымиться наверх и посмотрит, что же там снаружи. Наконец, мои руки начали медленно, из последних сил поднимать меня по этой длинной дороге наверх. Каждая новая высота давалась мне с большим трудом и отдавалась болью в плече. Всё о чем я думал – это “как бы не упасть”. Но, определённо для себя я осознал, что я хочу увидеть этого феникса и поговорить с ним, попросить взять с собой, если он может меня еще принять. Меня интересовало, есть ли он там, или он улетел, или это был лишь сон и больше ничего. Наконец, с большими усилиями, добравшись до самого люка, я отодвинул завесу и поднялся на холодный песок. Ни феникса, ни красного света, ни огоньков. Всё в точности как говорил отец: лишь холодная, мрачная пустыня и ничего больше. Я больше никуда не уйду, я останусь здесь. Может быть, феникс прилетит за мной? Может, я ему нужен? С этими мыслями я уснул.

Открыв глаза, я обрадовался. Он всё-таки прилетел за мной – феникс. Громадная огненная птица махала передо мной своими гигантскими крыльями, вздымая мои волосы и песок за моей спиной. Но этот тёплый ветер не посмел тронуть меня, ожидая моего ответа. “Так что? Ты полетишь со мной? Далеко от этого места. Там, куда мы полетим, всё еще лучше, там нет ни боли, ни страданий, там нет холодной неприветливой равнины, там нет ужасающей борьбы за жизнь, там - всегда тепло. Там, куда мы полетим - всегда прекрасно видно небо. Там, куда мы полетим - лишь мир прекрасных грёз.”. Мне было так тепло. Так хорошо под крыльями этого прекрасного символа перерождения. Я смотрел на феникса, думая, о том, что меня всегда тянуло не лететь с ним. Сомневаясь, окутанный заботливым ветром, я сделал шаг и остановился. Меня так тянуло посмотреть назад, оглянуться, найти кого-то, но всё же… Я не могу. Крепко ухватившись за феникса, я улетел. Я улетел в мир прекрасных грёз и больше никогда сюда не вернусь.

Глава пятая.

– Сможешь приехать?

– Соня, где же…

– Просто приедь, Миш, – перебила она весьма резко. – Мне очень нужно тебя увидеть. Ты приедешь?

– Я приеду, но куда?

– Ко мне. Я скину адрес по смс. Когда ты сможешь?

– Уже выезжаю к тебе.

– Жду.

Я прокручивал этот диалог с Соней не один раз, пока ехал к ней. Она всегда появлялась в моей жизни в самую неожиданную минуту. И, может быть, даже в самый нужный момент. Но на этот раз я не собирался отпускать её. Я даже забыл о том, что еще полчаса назад я был в 1980 году.

День выдался снежный. Снег, казалось, не заканчивал сыпать со вчерашнего дня. Дорожные службы не справлялись со снегопадом. На дорогах мельтешили снегоуборочные грузовики, но они скорее создавали ещё большие пробки, нежели помогали автомобилистам. Город кипел перед праздниками. Кипел и стоял. Кто-то спешил в магазин за подарками, кто-то ехал с работы домой, чтоб ещё только собраться ехать за подарками. Но все стояли в одной пробке, образуя длинную новогоднюю гирлянду.

Алисе я давно уже подготовил сюрприз, чтоб избежать этого предпраздничного сумасшествия и давки по торговым центрам в поисках подходящего подарка. Хотя, если я не ошибаюсь, мы договаривались с ней проехаться по магазинам перед новым годом. И если бы я дорожил этими отношениями, я бы наверняка поехал домой, как и хотел изначально. Но никогда не знаешь наперед, что стоишь на распутье.

Вспомнил, что Дмитрий в этот день, (а точнее рано утром) вылетел в Японию на новогодние выходные. Решил позвонить ему, в это время он наверняка уже должен быть в Токио. Набрал его номер и услышал "Аппарат абонента выключен. Перезвоните позднее".

"Ладно, сам перезвонишь" – проворчал я в трубку.

До адреса Софьи я добирался добрых часа три, иногда подумывая припарковать автомобиль и доехать на метро. Два с половиной часа в я провел в пробках, потом еще полчаса искал нужный адрес. Оказалось, что он в одной из подворотен. Найти место для парковки не составило труда, и через десять минут я уже стоял у второго подъезда и все не решался позвонить в домофон.

Собрался и набрал три цифры. 250.

– Кто? – спросил женский голос.

– Это Михаил.

Через пару мгновений домофон пропищал и дверь открылась. Я, минуя лифт, поднялся до десятого этажа по ступенькам. Не знаю почему, но на душе было неспокойно. Быстро нашел нужную входную дверь и нажал на звонок.

В подъезде странно пахло. Этот запах показался мне очень знакомым, но где я раньше его встречал, я не вспомнил. Прошла вечность, прежде чем Софья открыла мне дверь.

– Привет, заходи, – она улыбнулась, когда увидела меня.

Перешагнув через порог я вдруг понял, что даже не знаю, что сказать. Стоял как вкопанный и смотрел на неё. А она смотрела на меня и улыбалась, гипнотизируя меня своими глазами.

– Замерз? – наконец разрушила эту безмолвную пытку девушка.

– Нет, но от кофе я бы не отказался.

– Тогда раздевайся и проходи на кухню.

Довольно темная квартира, везде полумрак. Темные обои, плотные шторы, которые закрывали окна. На диване лежал лохматый черный пёс и глазел на меня. Изучал. В комнате было холодно. На стенах не было картин или еще чего-то подобного. Лампы едва светили, и этот полумрак немного давил с непривычки. Заметил термометр на стене – температура застыла на отметке 14 градусов.

– Ну ты где там? – позвала Соня.

Войдя в кухню, я увидел Соню, стоящую у плиты и что-то напевающую себе под нос. Повеяло чём-то домашним. Господи, сколько же я уже не ел? Больше суток прошло.

– Я тут решила приготовить поесть, ты наверняка хочешь?

– Ты как всегда проницательна, Соня.

Она поставила тарелку с супом на стол, нарезала хлеб, и села рядом.

– Приятного аппетита, Миш.

Все это время она вела себя так, словно с нашей последней встречи прошёл не год, а пару часов. И мне это нравилось. Но во мне бурлили чувства. Они меня переполняли и видимо, это было заметно, потому что она сказала: «Я знаю, у тебя много вопросов. Я все расскажу, когда поужинаешь».

Никогда не ел ничего вкуснее этого супа. Я ел и не наедался, но в тарелке быстро опустело.

– Вкусно?

– Безумно. Это лучшая еда в моей жизни.

Улыбнулась. Как же я по ней скучал.

– Ну, задавай свои вопросы, – решительно заявила Соня.

Если честно, мне уже не нужны были никакие вопросы и ответы на них. Я видел её и это был единственный ответ, который мне нужен. Но спросил: "Почему ты пропала?"

Соня опустила глаза. Вдохнула побольше воздуха, затем, глядя мне прямо в глаза, выпалила «Я больна. У меня серьёзная болезнь, Миша. Очень редкая. Настолько, что врачи не могут объяснить, что со мной".

Замолчала. Я чувствовал её боль. Не физическую, но душевную.

"Даже не знаю, как сказать. При контакте с абсолютно любой теплотой кожа очень быстро краснеет, и это приносит мне сильную боль. Впрочем я почти привыкла. А солнечные лучи вообще сжигают мою кожу. Такое уже случалось. Ничего не помогает. Медицина опустила руки.

– Эта болезнь у тебя с рождения? – осторожно спросил я после минутного молчания, перебирая в голове всевозможные варианты вопроса. Я помнил про её чувствительный характер.

– Нет, приобретенное. Появилось после некоторых обстоятельств. Я на улицу могу выходить только в сильный зимний холод. И то мне это с трудом удаётся в последнее время. Чаще я нахожусь дома.

Я слышал, как нелегко ей даются эти слова. Мне хотелось обнять её, прижать к себе и успокоить, но я сидел окаменевший.

– Мне страшно, Миш. К чему это приведёт? Мне с каждым годом всё хуже. Я не думала, что так будет, казалось, вылечусь или ещё что. Наверное поэтому и пропадала. Испугалась. И сейчас мне страшно, – слезы потекли по ее щекам и я, опомнившись, обнял Соню. Обнял, как давно хотел.

***

Соня очень ранимая девушка. Болезнь загнала ее в холодную темную квартиру и заперла в ней. Но внутри неё был стержень, который невозможно сломать.

Мне хотелось сделать для неё хоть что-нибудь, лишь бы помочь, лишь бы избавить от боли.

– Ты сказала, что это приобретенное. Когда ты узнала про эту болезнь?

– Началось все лет пять назад. Я сразу поняла, что к чему, потому как чуть не умерла, попав под открытые лучи солнца, да еще и летом. Просто... однажды вышла из дома, и попала в ад. Меня отвезли в больницу, и там под светом ламп мне стало еще хуже, я впала в кому, а кожа почти сходила с меня.

Я ужаснулся от того, что услышал. Но стержень не сломать. Хотя, готов поклясться, я мог прочитать её боль по глазам.

– Из комы я вышла быстро. И так же быстро я адаптировалась в этом мире. А кожа после того раза еще болит, представляешь. Я мажусь специальными средствами, которые помогают от некоторого воздействия тепла на мою кожу и восстанавливают сильно пораженные участки. И это все, что мне помогает хоть как-то.

– Давай я попробую? Я найду лучших специалистов, я куплю любую больницу, найду лечение, слышишь? Ведь если тебе что-то помогает, то значит, надежда есть.

Она только улыбнулась. Искренне, не натянуто, по-настоящему.

Встала и позвала за собой в ванную комнату. Включила воду в душевой кабинке, сбросила с себя одежду и вошла под воду. А я боялся к ней даже притронуться. Стоял и смотрел на неё, пока она вновь не позвала "Иди уже ко мне, Миш". Я быстро освободился от одежды и тоже нырнул в душевую кабинку. И тут же выскочил обратно, потому что вода из душа лилась абсолютно ледяная. Соня засмеялась и произнесла: "Забыла предупредить. Холодная вода не даст нагреться моей коже. Надеюсь, это поможет. Я собрался с духом и снова запрыгнул в душ. Готов поклясться, это был самый необычный секс в моей жизни. 

Мои, уже широко открытые глаза, медленно поднялись на дверной проём. Прямо сейчас я был готов бежать со всех ног, бросая груз и держа Сару за руку. Но на нас никто не смотрел, только свет фонаря освещал стену слева, и сумка лежала на полу, перед входом в комнату. “Никого. Я просто задумался”, - этот грубый голос и внезапные отдаляющиеся шаги, заставили моё сердце забиться в другом темпе. Воспользовавшись моментом шума, доносящегося из комнаты, я схватил тяжеловатую сумку, лежащую на полу прямо перед нами, и тихо зашагал вперед по туннелю. Каждый метр в сторону от той зловещей комнаты заставлял меня успокоиться. Временами я поглядывал назад, но не видел ни капли света, что доставляло мне сейчас больше радости, чем мысль о вкусном ужине. Всё это время Сара не отпускала мою талию и так же тихо, нога в ногу со мной, шла, не издавая почти ни звука своей легкой поступью. Я решил, что нам стоит идти не останавливаясь ни на секунду, двигаться дальше, дальше от того места… Как можно дальше. Я шел, не видя границ, даже не зная, ни насколько мы отдалились от комнаты, ни сколько мы уже идём. Но внезапная остановка Сары, всё еще держащейся за мою талию, заставила остановиться и меня. Всё еще тяжело дыша, я посмотрел на дорогую мне девушку, она отпустила меня из своих объятий и ушла недалеко в сторону. Я отвернулся и принялся осматривать трофейную сумку, ради которой мы так рисковали. Заглянув внутрь, я был приятно удивлён, потому что обнаружил много чего полезного: консервы, батарейки, фонарик, там даже оказался заряженный пистолет. Когда Сара подошла ко мне, я уже закрыл сумку и был готов выдвигаться дальше. Не обмолвившись ни словом, мы продолжили свой путь в тишине, как обычно. Всё так же осматривая каждую кучу мусора, в поисках наживы, держа расстояние, мы шли, и чувство напряженности не покидало меня ни на секунду. Я всё еще с обеспокоенностью посматривал назад, хотя ни звука, ни света не было видно. Немного успокоившись, я наконец-то решил сделать привал, ведь мы шли уже достаточно долго и в достаточно быстром темпе, чтобы устать. Пока Сара разводила костёр, я буквально упал на холодный бетонный пол. Открыв наш трофей, я уверенно засунул руку в конкретный отдел, который я уже успел запомнить и достал оттуда банку консервов. Не сомневаясь ни секунды, я принялся быстро вскрывать банку ножом. Как только загорелся огонь, я быстро протянул уже открытые и готовые к потреблению консервы Саре, на что она посмотрела с удивлением. Я тоже хотел бы отужинать консервами, но стоит беречь запас, при том, я хотел, чтобы Сара съела столько, сколько захочет, а я буду довольствоваться тем, что останется.

Пока я смотрел, как мой свет жизни радостно ужинает вкусной едой, просто ничего не смог поделать и уснул. Мне снова снился феникс. Но в этот раз я не просто наблюдал за ним, в этот раз повелитель огня звал меня с собой, полететь и осветить весь мир. Пролетая надо мной, прекраснейшая птица сказала: “Если тебе так нравиться, то полетели со мной. Там, куда мы полетим, всё еще лучше. Там нет ни боли, ни страданий, там нет холодной неприветливой равнины, там нет ужасающей борьбы за жизнь, там - всегда тепло. Там, куда мы полетим - всегда прекрасно видно небо. Там, куда мы полетим - лишь мир прекрасных грёз.”. Взмахами огромных крыльев феникс остановился надо мной, ветер был настолько силён, что вздымал бурю пыли за моей спиной, но он не посмел сдвинуть меня с места, не посмел прикоснуться, пока я не дам свой ответ. Я смотрел на эту окутанную огнём птицу красоты. Каждый взмах крыла вздымал мои волосы, но всё так же я не чувствовал его воздействия на моё тело. Мне стало так тепло и приятно, как не было до этого. Мне хотелось улететь с ним, желание стало неукротимым, таким, что я прямо сейчас был готов взяться за перья огненной птицы, даже не боясь обжечься. Но внезапно меня окутало осознание: в каждом сне я – один. В каждом таком сне рядом со мной никого нет, лишь я, один стою среди пустыни, освещенный красным пламенем горделивого феникса. Мне так хотелось полететь с ним, но всё же, я, через своё нежелание, обернулся назад и увидел. Я - действительно один. Я стою один среди этой пустыни. Обернув свой взгляд назад на источник пламени, я услышал громкий выговор птицы алого сна: “Жаль”. Взмахи огненных крыльев откинули меня далеко назад. Я летел всё дальше и дальше. Далеко от красных огоньков, падающих на землю. Меня несло всё дальше, за горизонт. Я видел, как яркий огонь феникса невиданной красоты скрывался за понемногу тускнеющей землей. Теплый ветер передавал меня в объятья холодного, неприветливого, грубого и такого нелюбимого воздуха. И меня окутала отнюдь не грусть, не тоска за теплой атмосферой, я упал в глубины страха, который говорил моему нутру: “Ты больше никогда не увидишь его”.

После всего, я резко проснулся. Каждая часть моего тела трепетала от страха. Неужели я такой трус? Но что-то в этом сне мне показалось зловеще ужасающим. Голова Сары как всегда была у меня на коленях, и меня пробрало мгновение успокоения. Немного проведя взглядом налево, я увидел наполовину пустую банку консервов. Аккуратно положив голову светловолосой красавицы на сумку, я принялся завтракать, потому что отсутствие ужина сказывалось на моем желудке. Я даже не знаю что страшнее: видеть этот тусклый потолок из раза в раз, или каждый миг наблюдать серый пейзаж пустыни. А что если родители врали? Что если там, снаружи, всё не так как они говорили? Что если там жизнь? Что если ничего не было? Что же если там живут люди и ничего не знают об этом месте? Вдруг там небо, солнце, всё, о чем говорил отец до катастрофы? Что если мы заложники чьей-то злой шутки? Но это звучит сильно нелогично. Зачем моим любящим родителям было бы врать? Я должен делать то, что я умею – избегать неприятностей. В последнее время нам очень везло, однако, если верить маме, то, после такого везения, судьба определённо должна ударить нас, и посильней. К моменту пробуждения Сары, я оставил немного консервов в открытой банке и еще некоторые пожитки, найденные по пути сюда.

Сейчас мы двигались предельно осторожно, потому что за последние два дня было две встречи с людьми и это настораживает. Мы шли всё дальше и дальше и я даже смог немного расслабиться ввиду отсутствия каких-либо помех нашему пути. Я начал вспоминать мои разговоры с отцом о мире до катастрофы. Когда я спрашивал: “Почему люди ничего не сделали для её предотвращения?”, отец отвечал: “Мы никогда не думали, что такое может случиться”, на мой же вопрос “Почему?” он отвечал: “Я всегда знал, что за всем этим стоят такие же люди, как и мы, им будет в такой же мере плохо, как и нам, точно таким же людям. Пока ученые делали прогнозы насчет того что может произойти в случае ядерной войны, мы – простой народ, даже не думали что когда-нибудь увидим это собственными глазами. Каждый занимался своим делом, жил своей жизнью, у каждого были свои проблемы, мы ругали правительство, всегда были чем-то недовольны. Но. То, что произошло, поставило всё на свои места. Мы должны были ценить то, что имели. Почему же это всё-таки произошло? Не знаю. Наверное, человеческая натура. Мы ведь не думали что такое вообще возможно, может быть их и не интересовали последствия”, после этого отец положил свою руку мне на плечо и с серьёзным как никогда лицом сказал: “Запомни сын: человек – сильнейшее существо на планете и только человечество смогло позаботиться об собственном уничтожении. В тот день человечество пустило пулю себе в весок и упало в разрытую собственноручно могилу. Никакой зверь еще не убивал настолько хладнокровно такое количество себе подобных. Человека стало невозможно прировнять даже к животному. Поэтому… Докажи обратное.” В тот день отец начал учить меня как стрелять из пистолета. Папа говорил, что я сам решу, как пользоваться тем, чему он меня научит и что он верит в меня. Я махнул Саре головой, что мне надо отойти по нужде, после чего мы остановились, и я направился в сторону от красавицы. Подойдя к стене, я резко услышал шаги за своей спиной и ощутил резкую боль в затылке.