Авторские истории

Денис Васильевич:

– Как же это? За обретением счастья или внутреннего комфорта – к психологу, творить добро – к служителям культа, не?

Отец Гавриил:

– Но ведь для вас, в данном случае, это одно и то же, не?

Денис Васильевич:

– В данном случае, пожалуй, но тогда и батюшка с психологом, в данном случае, для меня одно лицо...

Отец Гавриил:

– А вам, собственно, зачем?

Денис Васильевич:

– Добрым стать? Сердце велит, а разве могут быть другие варианты?

Отец Гавриил:

– Конечно! К примеру – грехи давят, загладить хочется. Есть же у вас грехи?

Денис Васильевич:

– Конечно, но они меня не давят.

Отец Гавриил:

– Почему?

Денис Васильевич:

– А я им дальше сердца ходу не давал, к примеру, прелюбодействую в мыслях – всех знакомых симпатичных женщин в воображении во все дыры отодрал, но ведь это естесственно, каждый мужик так делает, только таких есстественный отбор и оставил в живых..

Отец Гавриил:

– Чуял я, что разговор в эту сторону зайдет, потому и о психологе упомянул...

Денис Васильевич:

– Да был я у психолога, он согласился со мной, что это нормально. Либидо не дремлет, и нет резона считать желания нормального человека болезнью или сбоем в психологических настройках...

Отец Гавриил:

– Ну от меня вы что хотите то? Знаете же – церковь считает прелюбодейство в мыслях большим грехом, а вы это считаете нормальным, следовательно, не собираетесь раскаиваться. Не собираетесь?

Денис Васильевич:

– Что же это, без покаяния и добро творить нельзя?

Отец Гавриил:

– Можно, только я вам зачем?

Денис Васильевич:

– А хотите, я вам еще про один мой грешок расскажу?

Отец Гавриил:

– Чтобы покаяться?

Денис Васильевич:

– Нет, разговор поддержать.

Отец Гавриил:

– Без покаяния это бессмысленно.

Денис Васильевич:

– Это пока вы общаетесь со мной по, хм, служебной надобности, а вы расслабьтесь, и поговорите со мной не как с прихожанином, а как добрый человек с другим человеком, желающим стать добрым...

Отец Гавриил:

– Не имею желания.

Денис Васильевич:

– Вы – честный человек.

Отец Гавриил:

– Стараюсь.

Денис Васильевич:

– И недобрый...

Отец Гавриил(отторопев, но продолжив после долгой паузы):

– Выходит, что так.

В глазах Дениса Васильевича промелькнуло глубокое сочуствие:

– А может, после службы да "по бабам"?

Отец Гавриил(вытаращившись на собеседника):

– Вы предлагаете батюшке прелюбодейство?

Денис Васильевич:

– Ни в коем случае, прелюбодейство – грех, следовательно его предложение может быть только по злому умыслу, а я по доброте душевной предлагаю, значит не прелюбодейство, а блядство.

И тут, впервые в жизни, отцу Гавриилу по настоящему(а не по долгу), захотелось ощутить себя добрым человеком...

— На седьмом участке кладбища. Уже девятнадцать лет, как не встаёт. Но у нас с ней по средам свидание… вы ж понимаете.

Я просто молча купила ему ромашки. И только тогда поняла, что у каждого своя любовь до скончания календаря.

Прогнозы обнадёживали. Возможно, в этот раз удастся отстоять планету и молодую цивилизацию от ассимиляции империей Уи. Представитель империи Киз-Ту-До на заседании галактической комиссии вёл себя агрессивно и успешно разбивал доводы делегатов Союза Гаа. Он без труда доказал, что наличие городов ещё не доказательство наличия разума у аборигенов.

— Разве на той же Земле муравьи и термиты не строят сложные города? — ехидно спросил он, косо поглядывая на прекрасную Тиа-Га, возглавляющую делегацию Союза.

Искусство также не показалось Кизу достаточным основанием. В ответ он достал из потёртого чемодана видавший виды проектор и продемонстрировал представителям комиссии слайд-шоу, на котором были запечатлены замысловатые гнёзда птиц.

Всё началось несколько лет назад, когда на одном из исследовательских кораблей империи Уи произошёл неприятный случай. Один из образцов смог сбежать. Никто до сих пор не знал, что именно произошло на звездолёте, однако в нарушение всех протоколов он совершил скачок во времени, а затем вошёл в атмосферу Земли, где и взорвался. Благо примитивные земляне приняли его за метеорит.

После этого кто-то в верхних эшелонах империи принял решение о колонизации Земли. Вот только галактический закон запрещал захватывать планеты, населённые разумными существами. И теперь Киз-Ту-До из кожи вон лез, чтобы комиссия признала аборигенов Земли неразумным видом.

Доказательства были серьёзные. Люди на протяжении нескольких веков уничтожали окружающую среду: загрязняли воздух, отравляли воду и землю, вырубали леса и уничтожали животных целыми видами. Эти странные существа, казалось, жили одним днём, совершенно не заботясь о том, какой мир останется их потомкам. Киз рассказывал об этом, подтверждая сказанное фотографиями и графиками, которые доставал всё из того же старого чемодана.

Тиа-Га смотрела на Киза с отвращением. Мерзкая тварь, похожая на земной гриб с серой кожей, огромным головообразным отростком и большими чёрными глазами, лишёнными всяких эмоций. Завоеватель. Агрессор. От этих мыслей по её рептильной чешуе пробегала дрожь.

— Вам лишь бы начать агрессию, а повод найдётся, — зло сказала она.

— Протестую! — парировал Киз. — Империя чтит Кайтинские мирные соглашения. Мы действуем в рамках существующего закона. Империя растёт. И уж коли на этой отсталой планетке за четыре с половиной миллиарда лет так и не смогла развиться разумная жизнь, то мы тут ни при чём. Не пустовать же планете. А учитывая, что именно наш торговый корабль обнаружил Землю, у нас есть все права колонизировать её.

— Люди разумны!

— Ох, спорное утверждение. Мы провели более десяти тысяч ректальных исследований, но так и не смогли обнаружить хоть зачатки разума у этих… существ.

— Тогда давайте пригласим сюда представителя людей. И пусть комиссия сама убедится в наличии у них разума! — прокричала Тиа-Га.

Решение было принято. Из всех жителей Земли великий рандомайзер отобрал три особи. Каждая из сторон должна была отбраковать одного человека. Оставшемуся предстояло предстать перед комиссией. Такова процедура.

Союзу не повезло сразу. Рандомайзер из более чем семи миллиардов людей выбрал едва достигшего совершеннолетия музыканта Егора Стёмина, серийную убийцу Дженнифер Смит и мексиканского политика Хосе Кабреру. Сомнений не было, что Киз исключит музыканта. Так что перед Тиа-Га встал непростой выбор — кому предстоит отстаивать интересы человечества: серийной убийце, на чьей совести более десяти жертв, или коррумпированному политику. Взвесив все за и против, она остановила выбор на убийце. Пусть Дженнифер предстанет перед комиссией. Из двух зол следовало выбрать меньшее.

Однако Киз удивил её. Он решил, что перед комиссией должен предстать Егор. Тиа-Га не понимала, чем руководствовался оппонент, но, как говорили земляне, дарёному коню в зубы не смотрят.

Встретив Киза перед началом заседания, Тиа-Га усмехнулась:

— Наверное, после поражения тебя по головному отростку не погладят. Я бы на твоём месте не возвращалась в империю.

— Посмотрим. Но мне кажется, что ты ошибаешься.

— Думаешь, молодой музыкант хуже убийцы?

— Как посмотреть. Мы же не моральные вопросы решать будем.

Заседание галактической комиссии началось. Секретарь вызвал свидетеля — Егора Стёмина. Небольшую белую комнату, которую от зала заседания отделяла стеклянная стена, заполнил фиолетовый дым, так что ничего невозможно было увидеть. А когда он рассеялся, в комнате оказался худой рыжеволосый паренёк. Одежда была явно ему не по размеру и висела на нём мешком. Он удивлённо озирался по сторонам, явно не понимая, что происходит и где он находится.

Председатель что-то спросил, и механический голос универсального переводчика проскрипел:

— Вы Егор Стёмин?

— Ого, вот это дурь! Ничего меня проняло.

— Вы Егор Стёмин? — повторил голос.

— Я типа ЭмСи Пчёл. Ёу!

Председатель посмотрел на секретаря. Но тот сообщил, что ошибки никакой нет и это Егор Стёмин.

— Вы — Егор Стёмин?

— Щас ЭмСи Пчёл зачитает, — прохрипел человек.

И начал читать:

— Детка кладу тебе в рот
Свой сладкий мёд.
Это не прикол
Я ЭмСи Пчёл! Ёу!
Эй, сука, хочешь моего мёда,
Я как бульдог — крутая порода!

Закончив, он закричал:

— Вы поняли, сучка, типа как у собак, и я типа как бульдог! Круто, ёпта!

— Это вообще что такое? — спросил председатель.

— Типичный землянин, — прошептал Киз. — Я говорил.

— Может, он умственно отсталый?

— Нет. Средние умственные способности, — подсказал секретарь.

— Егор…

— ЭмСи Пчёл!

— Хорошо. ЭмСи Пчёл, расскажите о себе.

— Щас зафристайлю.

И он зафристайлил:

— Живу на пасеке у деда.
Гоняю по городу на его «Победе»,
Каждое лето, каждое лето! Ёу!
Бабки и сучки — моё кредо!
Ни хрена я угашенный.

Тиа-Га сгорала от стыда. Теперь понятно, почему Киз выбрал музыканта. Да и не музыкант это был. После начала заседания она украдкой подсмотрела досье на Егора. Там было сказано «музыкант», а в скобках стояло угрожающее уточнение: «рэпер». Послушав пару минут песни Егора, она поняла, что к искусству его «творчество» не имеет никакого отношения. Скорее это было антиискусство.

Меж тем Егор продолжал читать фристайл про сучек, бабки, автомобиль деда и про то, какой он крутой ЭмСи. Председатель что-то прошептал секретарю. Комнату вновь заполнил туман, а когда он рассеялся, Егора не было. Телепортатор отправил его домой.

— Всё, в принципе, понятно, — сказал председатель комиссии. — Разумной жизни на планете Земля нет. Честно говоря, не вижу препятствий для колонизации. Думаю, и для планеты, и для этих несчастных безумных существ протекторат империи Уи будет благом.

— Я не согласна, — прошипела Тиа-Га, и длинный тонкий язык вытянулся из продолговатой пасти так далеко, что почти коснулся Киза.

— Попрошу вас держать себя в когтях! Мы все видели, что из себя представляют эти земляне. И если у вас нет доводов против колонизации, то…

— Есть довод, — перебил председателя механический голос переводчика.

Все уставились на комнату. Но она была пуста. Или… что-то маленькое летало по ней. Маленькое и тёмное.

— Наш язык слишком сложен — вашему переводчику понадобилось больше времени. Мы общаемся не примитивными звуками, а танцем, — произнёс голос.

— Вы кто? — спросил удивлённый председатель.

— Я представитель разумной цивилизации, которая населяет планету Земля.

— А этот?

— А это лишь слуга. Они ухаживают за нами. Взамен мы делимся с ними мёдом.

— Вы — пчела! — догадалась Тиа-Га.

— Всё верно!

— Я протестую! Это галактическая комиссия или балаган? Что это такое? Свидетелем был вызван этот ЭмСи Пчёл! — в ярости закричал Киз-Ту-До. — А тут, значит, появляется эта профурсетка — и на́ тебе!

Он чувствовал, что победа уходит у него из рук. Ещё пять минут назад он уже представлял, как отправится в отпуск в пояс Ориона тратить приличную премию. Теперь же перед ним вырисовывалась перспектива вернуться домой опозоренным, как последний Вуу-Грат.

— Люди, значит, загрязняют парниковыми газами эту… как её… атмосферу, а разумная цивилизация никак не реагирует? Мол, пусть себе тают ледники! — продолжал Киз-Ту-До.

— Что сказать, любим мы, пчёлы, тепло. А не хотите ли чаю с мёдом? — предложила пчела.

— А что такое мёд? — спросила Тиа-Га.

— Это чудесная вещь. Там, откуда вы телепортировали Егора, на летней веранде стоит баночка мёда. Не думаю, что, если вы её перенесёте сюда, семья Егора сильно обеднеет. Тем более что производим его мы. Попробуйте мёд. Я думаю, это может стать началом прекрасных деловых отношений, — сказал голос, и все, кроме Киза, весело рассмеялись. А потом пошли пить чай.

Редактор: Глеб Кашеваров

Корректор: Вера Вересиянова

Другая современная литература: chtivo.spb.ru

В детстве Васька был для меня самым тупым котом, а Александра Мироновна - самой доброй бабушкой на свете. Она была сложным человеком, пережила двойное раскулачивание, депортацию, родила и воспитала семерых детей и вынянчила не один десяток внуков. И после удаления глаукомы бабуля не утеряла жизненной энергии, носилась по дому и двору, пекла до одури вкуснющие пирожки и просто филигранно материлась на орущего под ногами Ваську: кота, который не изменял принципам - подкладывать бабке хвост и заставлять её чувствовать себя живой и молодой даже в полной темноте.

Эти двое разошлись, когда бабушка умерла. А Васька, которого моя мама помнит котёнком, когда она была ещё девчонкой, с неделю полежал в пустом, тихом и холодном коридоре, а после куда-то собрался и навсегда ушёл, оставшись в памяти самым принципиальным существом, когда-либо встреченным в жизни.

Когда портал закрылся, визитер браво щелкнул каблуками и глубоким голосом заговорил: «Дознаватель королевской канцелярии по делам благородных, имперский маг Вороненко, уточните, господа, кто из вас граф Горохов». С появлением нового действующего лица Свинин как-то резко поубавил свой пыл, который проявлял ранее, и, как мне кажется, побледнел. Я же, наоборот, обрадовался, как-никак сам, используя магическую почту, вызвал данного гостя, ну не конкретно Вороненко, конечно, а в целом дознавателя, указав, что в моем доме находится преступник, вредящий короне, и готов оплатить скорейший визит дознавателя, пока данный преступник не навредил мне или не скрылся. Собственно, по этому поводу я поспешил представиться, после чего Воронин протянул мне счет на 50 000 золотых за расход ресурсов на открытие портала, а, получив подпись в счете и собственно чек на указанную сумму, попросил более подробно изложить причину его вызова и предоставить доказательства выдвинутых обвинений.

Когда я в присутствии всё больше бледнеющего барона пересказал историю, рассказанную мне старостой Израном, и добавил к ней весь предшествующий его появлению монолог барона на повышенных тонах и в откровенно хамской манере, последний попытался, что называется, «смазать лыжи» из ставшего резко негостеприимного дома, куда он заявился со своими нелепыми и одновременно наглыми требованиями без приглашения. Но побег с позором так и не состоялся: попытку «свалить по-тихому» пресек дознаватель, который, несмотря на то что внимательно и задумчиво меня слушал, своевременно сделал сложный пас в сторону барона и начавшего появляться портала.

«Свинин, то что вы в присутствии двух графов, а именно такой титул я и имею, как собственно и все имперские маги Авалона, помалкиваете, не вмешиваясь в нашу беседу, это похвально. Но я вроде как вас не отпускал, будьте любезны, подождать, я позволю вам высказаться чуть позже». Барон, который уже откровенно менял цвет с бледного на красный и обливался при этом потом, быстро затараторил: «Да не надо, ваша светлость, я собственно и так собирался покидать графа Горохова, да и вообще я тут подумал и понял, что мои претензии необоснованные и глупые, так что я, пожалуй, пойду. Да... пойду, если вы разблокируете перемещение вот прямо сразу и покину поместье!»

Жестом, остановив Свинина, дознаватель обратился ко мне: «Граф Иван Горохов, согласны ли вы отпустить барона Свинина, спустив ему недостойное поведение, и желаете отозвать заявление о задержании преступника или настаиваете на расследовании?» Пока я думал, как правильно и вежливо дать ответ, влез сам барон: «Да, Иван! Ну зачем же сразу, дознаватель? К чему обвинения?! Решили бы сами, как мужчины между собой, неправильно ты поступил, не по-мужски!» Проигнорировав бородатое хамло, я обратился к Вороненко: «Простите, дознаватель, а могу ли я, позволяя себе графу тыкать, при чем не в первый раз, да еще и в моем доме, барона ударить молнией? Я просто недавно обрёл титул и эти земли и, каюсь, не до конца изучил дворянский уклад».

Выслушав мой вопрос, дознаватель раскатисто засмеялся, и только когда от смеха у него даже выступила слезинка, он дал ответ, который явно привел бородатого бандита в бешенство. "Ваша светлость, как более высокоранговый аристократ, вы можете вызвать барона на дуэль и выбрать её формат: до смерти, что кровью смоет все обиды и претензии, либо до сдачи или невозможности продолжить поединок с последующим удовлетворением проигравшим всех претензий победителя по предварительно озвученному списку. Я, как дознаватель, имею право провести и засвидетельствовать подобную дуэль. Однако, зная гнилую натуру таких, как Свинин, думаю, что в дуэли вам будет отказано. Все же подобные людишки храбры только когда сила на их стороне. А что касается вопроса по поводу молнии: нападать в присутствии дознавателя даже на мерзкого вам и трусливого барончика все же опрометчиво, так как я буду вынужден вмешаться и защищать его."

Благодарно кивнув Вороненко, я обратился к багровому от бешенства барону: "Ну что, как насчет дуэли? Марать себя твоим убийством я не стану, однако если сдашься или не сможешь продолжить бой, ты заплатишь 10 000 000 золотых для пострадавших от твоих действий, гвардейцев и наемников, жителей теперь уже моей земли, 50 000 000 золотых лично мне в качестве компенсации за свою наглость и дашь клятву, что ни ты, ни твои или нанятые тобой люди никогда больше не приблизятся к моим землям. Озвучь свои условия, и решим вопрос по-мужски, если ты, конечно, мужчина не только на словах."

Выхватив из инвентаря два кинжала, барон, брызгая слюной, закричал: "Да я тебя на лоскуты порежу, щенок! Да я! Я! Свинин — настоящий мужчина и воин! А ты — никто. Когда ты, ничтожество, вымолишь пощаду, я хочу получить твои земли под свою руку и 100 000 000 золотых. Без магии, я требую бой без магии, раз уж ты, щенок, возомнил, что ты мужчина."

Я кинул вопросительный взгляд на дознавателя, и тот, поняв моё затруднение, ответил: "Да, вызванный имеет право потребовать боя без магии. Если вас это устроит, то проведем дуэль и расходимся. В противном случае будем продолжать расследование."

Благодарно кивнув, я достал из инвентаря свой кинжал охотника на монстров, экипировал доспех и сказал: "Ну, без магии, так без магии. Прошу за мной." И отправился на задний двор в сопровождении откровенно веселящегося дознавателя и крайне бледного барона, который, видимо, знал, что за кинжал я держу в руках и что значит его внешний вид.

На заднем дворе поединок, после оглашения дознавателем условий дуэли и слов о том, что он является независимым наблюдателем и свидетелем, а мы можем начинать, длился буквально пару секунд. Дело в том, что первое, что сделал барон, — это сдался. Так как барон оказался действительно нищим, с его слов, подтвержденных на шаре истины, оказавшемся у дознавателя, последний забрал и его отряд с собой в канцелярию для поиска решения по оплате, используя портал, за который опять заплатил я. Оставив всё их барахло в качестве первой выплаты.