В туалет я пойду: мы когда-то всегда туда ходим.
Белый ёршик возьму, окуну его глубже в очко,
И на белой стене напишу я чеканные строки
О любви и тоске, о судьбе. Ну куда ж без нее?
И коричневый след на побеленной снежной пустыне
Будет бурно кричать о свободе поэта души,
Неприкрытой ничем и не ставящей в рамки искусство.
Вы поймите творца в этом мире абсурда и лжи.
Я смотрю на реку, на плотный туман, который словно живой, ползет к моему дому, сочась по зеленой траве и пожирая пространство. Жду, когда он доберется до моих голых ступней, которые я свесила сквозь решетки перил незастекленного балкона.
— Привет, — раздается сзади смущенный хриплый голос.
Я вскакиваю, ободрав бедро о шершавый бетон, и оборачиваюсь.
Силуэт гостя размывается в предутреннем сумраке, блестят стекла очков и он шагает ближе, выйдя из тени.
Как он здесь оказался?
— Привет, — отвечаю я, обхватывая себя руками от накатившего внезапно холода. — Что ты тут делаешь?
Вопрос звучит грубее, чем я планировала, и, кажется, мой собеседник это улавливает. Его губы чуть дергаются в саркастической ухмылке, он сует руки в карманы брюк и мотает головой, откидывая длинную челку.
— Пришел узнать, как ты. Столько лет не виделись... Мне интересно. Тебе нет?
От его тона мне не по себе. Человек из давнего прошлого с которым я не хочу иметь никаких дел в настоящем бесцеремонно врывается в мою устаканившуюся жизнь. Он изменился. Расплывшаяся фигура теперь выглядит крепкой, рубашка и классические брюки подчеркивают узкую талию. Прическа сменилась на более длинную, и очки. Теперь его глаза прячутся за затемненными стеклами.
Рывком прохожу мимо, задев его плечом, дыхание сбивается, когда он хватает меня за руку.
— Постой, — теперь в голосе лишь мягкость. — Извини, я не хотел тебя напугать, — продолжает, заметив мой взгляд, убирает руки и выставляет ладонями наружу, показывая, что не собирается причинить мне вреда.
— Поэтому врываешься в шесть утра в мою квартиру? — вопрос срывается с губ прежде чем я успеваю подумать. Замерев, жду его реакции.
— Ты права, — в его глазах печаль. Он снимает очки и трет переносицу, чуть наклонив голову. — Если хочешь, я уйду.
Хочу! Очень хочу, но мне страшно произнести это вслух. Я одна, никого нет рядом, а он проник в квартиру, легко вскрыв замок так, что я даже не услышала.
— Молчишь... Это значит, что у меня есть шанс?
Внутренне кричу "нет! Никогда и ни за что!", но на этот раз успеваю остановить себя. С ним так нельзя. Или только с ним прежним так было нельзя? Боюсь рисковать.
Накидываю халат, всей кожей ощущая его взгляд, сажусь на диван, плотнее запахивая полы. Он без спроса пододвигает стул, поставив его спинкой ко мне, и садится, раздвинув ноги и обхватив спинку руками. Свет я так и не включила и в комнате царит полумрак, едва разбавленный занимающимся рассветом. Я вижу отблески на стеклах очков, его полуулыбку, чувствую запах. Парфюм всё тот же. Мой любимый прежде запах.
— Что... — Голос дрожит, приходится начать заново. — Что ты хочешь узнать?
Он молчит какое-то время, чуть склонив голову, разглядывает меня, как диковинку под микроскопом.
— Всё, Саш, абсолютно всё. Но сначала... — Он протягивает руку и касается моего лица. Непроизвольно дергаюсь, ловя на его лице боль? Не успеваю удивиться, он опускает руку. — Сначала я хочу извиниться. За всё, что сделал.
Я судорожно вздыхаю. Эти воспоминания я много месяцев старательно прятала от себя, а теперь они лезут наружу, одно за другим, заставляя тело сжиматься.
"Видишь, что ты наделала? Это всё из-за тебя, грязная сука!" — его крик в моей голове звучит всё так же громко, как и тогда. Слышу свой всхлип и его вздох.
— Я правда не хотел, слышишь? — тихо говорит он, не сводя с меня глаз. — Я виноват перед тобой и перед...
Я быстро киваю. Если об этом не говорить, ещё можно будет представить, что ничего не было.
— Я тогда был так зол, понимаешь... Я был не в себе.
Хочется заткнуть уши, чтобы не слышать. Поднимаю ноги и прижимаю коленки к груди, обхватив их руками. Качаюсь, прикрыв глаза, а память подкидывает новые сцены.
В груди саднит от бега и крика, в босые ступни впиваются камушки, руки ободраны от того, что я молотила по всем закрытым дверям в доме. "Помогите! Пожалуйста, помогите!" — я сама не слышу своего крика. Он уже рядом. Совсем рядом. Слышу его дыхание за спиной. А потом вижу её.
— Что ты на самом деле хочешь? — скулю, чтобы прервать картинки в голове, чтобы суметь запихнуть их обратно, в тот чулан, в который я их поместила.
— Объяснить, — отвечает он. — Ты должна меня понять, Саша. И простить.
В комнате стало намного светлее, я вижу мелкую клетку на его рубашке, вижу новые морщинки у губ. Руки. Тонкие, изящные пальцы — я всегда удивлялась, как на таком теле могут быть такие пальцы. Теперь они ему очень подходят. Красивые и пугающие. Я знаю их силу.
— Так что, ты сможешь?
Выныриваю из мыслей и не понимаю, чего он хочет. Прощение. Что такое прощение? Зачем оно ему и, главное, за что именно я должна его простить? Вопросы снова остаются при мне. Я хочу, чтобы он ушел, чтобы его не было здесь. С каждой минутой он будто проникает в мою жизнь снова, всё плотнее, просачивается в каждый уголок моей квартиры, чтобы не дать мне спокойно дышать.
— Могу, — шепчу я еле слышно. — Прощаю. Я тебя прощаю.
Это всё? Я сделала, как он хотел, сказала, что он просил, теперь он уйдёт?
— За что ты меня прощаешь? — вкрадчивый голос будто раздается прямо в моей голове.
— За всё, — делаю я попытку, слабо надеясь, что это сработает.
Он хмурится, откидываясь чуть назад, ноздри чуть расширяются при дыхании, зубы стиснуты. Когда он говорит, голос звучит громче, с нарастанием.
— Саша, Саша. За что ты меня прощаешь? Скажи! Скажи это целиком!
Её голова похожа на цветок. Из зеленой шапочки волос распускается красный бутон, разливаясь на асфальте. Открытые глаза смотрят в небо. В такое же небо, как сегодня. "Видишь, что ты наделала?".
Я попросила её помочь. Я думала, при ней он меня не тронет. "Видишь, что ты наделала?"
— За что ты меня прощаешь, Саша? Скажи! — Я не заметила, когда он встал со стула и навис надо мной. В следующую секунду он хватает меня за плечи и трясёт. — За что? За что?
— За Алекс! Прощаю за Алекс! — кричу я, плач рвется из груди, когда Алекс снова встает перед глазами — ей было одиннадцать. Соседская девчонка просто выгуливала собаку. Зеленые пряди волос, тонкая, с задорной улыбкой. Я успела заметить, как гаснет ее улыбка, сменяясь удивлением, а потом страхом, когда я хватаю её за руки и прошу помочь. А потом нас догоняет он. "Видишь, что ты наделала?".
— Очень хорошо, Александра. Ты прощаешь?
— Да-да! Прощаю! — кричу сквозь слëзы. Красный цветок выполз из тайника, разлился по серым стенам, теперь мне ни за что их не отмыть.
— А теперь вернемся к началу. — его голос снова спокоен и холоден.
* * *
— Как это будет работать? — Александр оторвался от экрана, где Саша снова сидела на балконе, спустив босые ноги сквозь решетку перил.
— Нам удалось спрятать воспоминания пациентки и разделить её разум на несколько личностей, — менторским тоном начал профессор, — как вы знаете, в каждом из нас присутствует несколько несхожих черт характера. В каких-то ситуациях мы бываем смелыми, а где-то трусим, можем поступить подло, но в то же время быть хорошим, и так далее. Но всегда есть доминирующая черта, под которую подстраиваются остальные. Именно она определяет, каким будет человек. Бывает, что доминанта меняется и тогда мы наблюдаем полный переход личности из одного состояния в другое. Например, исправившиеся преступники. Но у некоторых людей доминант больше, чем две, и даже три. И тогда человек нестабилен. Как Саша. Её разум уникален, нам уже удалось создать три личности, постепенно возвращая воспоминания, дальше — больше. Она пока единственная, кто продержался так долго, но, уверен, не последняя.
— А что потом? Какова цель?
— Я слышу осуждение в вашем голосе, — усмехнулся профессор. — Потом мы избавим мир от преступности. И вы потеряете работу, — хлопнув по плечу следователя, хохотнул профессор. — Саша убила девочку и убедила себя, что это не она. Если наша методика оправдает себя, мы сможем убирать такие наклонности с юности, понимаете? Построим идеальный мир!
Александр скептически улыбнулся, и, выходя за дверь, спросил:
— А кто будет решать, какой мир идеальный?
Кухня Григория была реликвией эпохи, когда чехословацкая плитка считалась верхом роскоши, а обои с оранжевыми ромбами — признаком тонкого вкуса. Всё здесь скрипело, потрескивало и пахло тмином, застрявшим в щелях ещё при Брежневе. Григорий, вооружившись шпателем и наивностью, решил: «Будет как новенькая!»
Битва с обоями
Обои, пропитанные десятилетиями кухонных испарений, держались как партизаны.
— Отстаньте! — рычал Григорий, отдирая уголок с узором «а-ля советский авангард».
— Они живы, — сказала Марина, наблюдая, как ромбы сливаются в боевые порядки. — Может, оставить как арт-объект?
Григорий вытащил фен, паяльную лампу и молитву из детства. Обои сдались лишь тогда, когда он пообещал назвать их именами: «Леонид» и «Розалия».
Чистка фартука, или Диалог с плиткой
Чехословацкая плитка, некогда белоснежная, теперь напоминала карту загробного мира.
— Чем ты её только мазал? — спросил Петр Николаич, тыча в чёрное пятно.
— Жизнью, — ответил Григорий, выливая на плитку уксус, соду и толику отчаяния.
Плитка фыркала, шипела, но пятна оставались, будто насмехаясь:
— Мы — твоё прошлое. Ты не смоешь.
— А я закрашу! — закричал Григорий, хватаясь за баллончик с краской.
— Не смей! — вступила теща, ворвавшись как инспектор ЖЭКа. — Это теперь исторический памятник!
Сборка гарнитура, или Танго с отверткой
Гарнитур, разобранный на части, лежал на полу, как скелет динозавра. Инструкция потерялась в 1982-м, поэтому Григорий решил собирать его «по наитию».
— Дверца вниз, полка вверх, — командовал Петр Николаич, крутя шуруп в потолок.
— Это же полка для посуды, — усомнилась Марина, — а не люстра!
Через два часа гарнитур стоял, но дверцы открывались внутрь, ящики выезжали вбок, а одна ножка гордо торчала вверх, как антенна.
— Это… минимализм, — сказал Григорий.
— Нет, — поправил Петр Николаич. — Это сюрреализм.
Финал
Они пили чай за столом, который качался, как лодка в шторм. Новые обои (в горошек, но криво наклеенные) шелестели на сквозняке, а плитка подмигивала пятнами.
— Уютно, — сказала Марина, пряча ногу в ящик для столовых приборов.
— Да, — кивнул Григорий. — Как в сказке. Где всё хрупко, но живо.
Теща, осмотрев кухню, хмыкнула:
— Раньше тут был хаос. Теперь — хаос с претензией.
P.S. Петр Николаич унёс лишние шурупы «на память». Гарнитур по ночам скрипит азбукой Морзе: «ПОМОГИ…». А Григорий иногда подливает уксуса на плитку — вдруг сдастся.
-Обедали с боярами и дворянами как обычно. Я за пряником печатным после заморского вина потянулся, и вдруг стою за воротами дворца. Короны нет, шубы царской нет. Кинулся к страже, они меня взашей, топорами чуть не изрубили, еле ноги унес. Очнулся на базаре, а там глашатай указ читает, что матушка-царица повелевает всех дворовых людей сечь по субботам, дабы пробудить в них почтение и преданность ее царскому величию. Я бежать, потому как непонятно, что за царица такая?
Одно ясно, меня как бывшего царя она первым делом удавить захочет, на всякий случай, так уж заведено у нас у царей, поэтому я тихохонько руки в ноги и от греха подальше из города в лес, думал отсижусь, пообмыслю, что дальше делать, но заплутал- Царь замолчал, чтобы перевести дух и откусить еще один большой кусок пирога с капустой и яйцами.
-Ты кушай, не спеши – ласково сказала Яга, она сидела за столом напротив Царя и слушала его подперев подбородок сухоньким кулачком – а зачем же ты волчью ягоду ел, сердешный? Так ведь и помереть недолго, она же страсть какая ядовитая! - Баба Яга наткнулась на Царя, когда он сидел на полянке недалеко от ее огорода и меланхолично объедал с куста налитые красным цветом волчьи ягоды. Не теряя времени на расспросы, она одной рукой приподняла его за шиворот, а другой легко, но метко ткнула под дых. Съеденные ягоды вернулись в природу, а Яга поволокла слабо упирающегося Царя к своей избушке, которая заметив происходящее шагала им навстречу, аккуратно переступая куриными ногами через поваленные деревья.
В избушке Яга первым делом влила в Царя гнусно пахнущий травами отвар, а потом усадила за стол и принялась поить чаем с пирогами, медом, ватрушками и вареньем.
- Так от голода и задумчивости – проглотив четвертый пирог сказал Царь-откуда мне знать, что они ядовитые, с виду вкусные.
- То то и оно, что с виду – покачала головой Яга – ну да ладно, не помер и слава Богу, ты лучше скажи, что дальше делать будешь?
- Не ведаю – загрустил Царь – главное, что непонятно: кто она такая и откуда взялась? И все сразу стали ей служить, а меня словно и не было никогда
- Тут дело не простое, это тебе не заговор дворянский или смута боярская –Яга задумчиво пожевала губами – тут дело явно волшебное, ладно, ты, твое величество, пока в избушке посиди, отдохни малость, а я пошлю во дворец кое-кого посмотреть да послушать, что там делается- Яга поднялась из-за стола и подойдя к печной лежанке позвала громко, но ласково – Феденька, касатик, просыпайся, служба для тебя есть!
Через несколько мгновений над лежанкой возник гигантский черно-дымчатый кот, укоризненно посмотрел на Ягу и потянувшись, одним тягучим движением соскользнул на пол, не спеша прошелся вдоль стола, таким же неуловимым движением прыгнул на лавку и уселся рядом с Царем, поводя носом в сторону накрытого стола.
- Ты Федя до службы к еде не присматривайся – Яга хлопнула ладонью по столу, привлекая внимание –ты вот что, ступай в царский дворец и разузнай, что там за новая царица, откуда взялась, и вообще, разнюхай там что к чему, ну, не мне тебя учить, а как вернешься, бабушка тебя покормит как полагается, сметана без ограничений!
- Курицу. Жареную. Сметаны мало – услышал оторопевший Царь, голос кота примяукивал самую малость – работа опасная, только курица – сказал кот, не двигаясь с места.
- Ты тут мне не торгуйся! Не на базаре – повысила голос Яга – Могу и хворостиной по хребту!
Кот презрительно фыркнул и величаво, но не без поспешности удалился в окно.
Разомлевшего от чая, пирогов и переживаний Царя Яга уложила подремать на лавку, а сама вышла на крыльцо свистнула. Избушка слегка присела, а на траву упало несколько сорванных свистом еловых веток и зазевавшийся дятел. Яга немного постояла прислушиваясь.
Через несколько минут из чащи выметнулся громадный Волк классического серого цвета. Он замедлил бег и степенно подошел к Яге.
- Исполать тебе, поклонилась Яга- как здоровье, сон, аппетит? Кстати, чаю хочешь?
- И тебе исполать, бабушка- вежливо ответил Волк – все слава Богу, не жалуюсь, от чая твоего не откажусь, само собой
Они пили чай и разговаривали вполголоса, чтобы не разбудить Царя.
- А что, серый, царевичи или какие Иваны-дураки у нас по лесу сейчас не шастают случаем? – спросила Яга, подливая густое смородиновое варенье в блюдечко волку – может кто царевну какую ищет или девицу похищенную?
- Есть парочка- кивнул Волк, прихлебывая чай из большой кружки.
- Так ты сделай такую милость, приведи одного ко мне – попросила Яга –чую, понадобится нам добрый молодец для подвига.
- Сделаем, чай не впервой – пообещал Волк.
Он допил чай, взял на дорогу пару пирогов и растворился в лесу.
Кот вернулся после заката. Он с порога начал принюхиваться к плывущему по всей избушке запаху жареной курицы, доносящемуся из-за печной заслонки. Яга и проснувшийся Царь чинно сидели за накрытым к ужину столом в ожидании новостей.
- Сначала курица! – заявил кот, не двигаясь с места
- Сначала дело! – в тон ему ответила Яга.
Кот тяжело вздохнул, он знал, что спорить бесполезно, но все равно должен был попробовать. Вспрыгнув на лавку, он уселся напротив Яги и Царя и поведал следующее.
Во дворце действительно царица. Это какая-то незнакомая старуха, но кот готов поклясться, что видел ее раньше на городском базаре, где она торговала пряжей собственного производства. Бояре да дворяне ей служат, никто вопросов не задает, словно всегда так и было, в городе тоже никаких волнений, в общем, Царя словно и не было никогда. А еще в дворцовой темнице кот нашел старика. Этого старика он точно знал, потому что тот ловил неводом рыбу и время от времени угощал кота рыбьими хвостами, когда кот оказывался на базаре. Почему старик в темнице неизвестно, но охраняют его словно зеницу ока.
И еще: во дворце пахнет волшебством, прям смердит отовсюду. Люди, ясное дело его не чуют, но ему коту этот запах отлично знаком.
Кот замолчал и сидел со скромным видом заслуженного героя.
- Так ты по базарам побираешься, стервец! – Яга привстала из-за стола – Тебя что, дома не кормят? Позоришь бабушку подлина! –она стала оглядываться вокруг в поисках чего-нибудь поувесистее.
-Я только для пользы дела! – кот одним прыжком взлетел на печь и вопил оттуда – я устанавливал контакты с населением! Создавал вербовочную сеть и агентурную базу!
- Ты откуда слов таких понабрался сволота! – Яга опустилась на лавку – ладно, спускайся, не трону – она помолчала еще минуту и тяжело поднявшись пошла к печи доставать чугунок с курицей – Иди есть позорище, заслужил – Яга поставила чугунок на стол и села на лавку к Царю – вот не поверишь, твое величество, с самого детства он у меня на домашних сливках, сметане, курица вон опять же, и холила его и лелеяла как дитятко, а как за порог, так словно из голодного края! – Царь вежливо кивал, переваривая принесенную котом информацию. Кот молча ел курицу, предусмотрительно не оправдываясь.
- Что же это я несу, старая -Яга умолкла и посмотрела на Царя – вот значит как, волшебством пахнет и старуха незнакомая, но знакомая, и старик в темнице. Так. Нужно навести справки – она поднялась из-за стола и скомандовала Царю – пошли на двор твое величество, перекинемся кое с кем парой слов.
На дворе Яги рядом с огородом выпукло зеленел замшелыми боками старый колодец. По вечернему времени вода была похожа на непрозрачное черное зеркало.
Яга, постучала ладонью по внутренней колодезной стенке и наклонившись в сырую темноту крикнула – поднимись пожалуйста, срочное дело!
Через полминуты голова большой щуки показалась над поверхностью воды.
- Поздно уже – зевая сказала Щука вместо приветствия – до утра нельзя было подождать?
- Нельзя – отрезала Яга –скажи-ка мне вот что: тебя в последнее время никто не ловил? – Щука отрицательно помотала головой – Или может ловил, а ты запамятовала, тебе же годочков то уже вон сколько, может ты кого царицей делала? А? На днях, позавчера буквально? – Яга пристально вглядывалась в невыразительную щучью пасть над водой.
- Ты меня совсем за дуру не держи – обиделась Щука –чай пока в своем уме. Если это все, то я пойду, завтра дел много – она уже начала скрываться в колодезной тьме, но вдруг замерла и вернулась – ты вот что Яга – сказала Щука задумчиво – завтра утром приходи, я как раз успею переговорить кое с кем – она плеснула плавником и исчезла.
Яга с Царем вернулись в избушку.
- Значит ждем до утра – Яга стала убирать посуду со стола – ничего страшного, твое величество, спешить тебе некуда, а здесь тебя никто не найдет. Ложись спать, утро вечера мудренее – с этими словами Яга кряхтя полезла на печь.
Царь устроился на привычной уже лавке. Он долго не мог уснуть прислушиваясь, то немелодичному храпу Яги, то к звукам избушки, которая укладывалась на ночь покачиваясь и сонно прикудахтывая. Наконец он провалился в тяжелый вязкий сон, где сначала бежал от кого-то, потом его догнали и бросили в колодец, где он немедленно начал тонуть и задыхаться. Царь забился и открыл глаза. Кот Федор сидел на его груди зажимая лапой нос.
- Доброе утро, твое величество – Яга суетилась у печи –Феденька мой лучше любого петуха поутру разбудит! Поднимайся, пошли к Щуке.
Щука ждала их облокотившись плавником о замшелый край колодца.
- Узнала я в чем дело – не теряя время на приветствия начала Щука – это она, стерлядь эта всю кашу заварила! Я как знала! – Яга и Царь переглянулись и посмотрели на щуку непонимающе – Да рыбка золотая! – Щука взмахнула плавником, поражаясь их недогадливости – В общем дело было так: эта дура попалась Старику в невод и от страха наобещала ему невесть что, он ее отпустил, а дома все своей старухе рассказал. Старуха смекнула, чем дело пахнет и начала деда гонять. Сначала за новым корытом, потом ей крестьянкой захотелось стать, потом столбовой дворянкой, а там и на царский трон замахнулась. А как стала царицей, то Старика, известное дело, в темницу, чтобы не болтал лишнего, а сама править. Такие вот дела- Щука тяжело дышала, было заметно, что долгие разговоры на свежем воздухе давались ей тяжело.
- Вот молодежь! – возмутилась Яга – нет, чтоб у старших спросить! Так мол и так, попалась, подскажите как откупиться, чтобы не очень накладно вышло, но нет! Они же сами с усами!
- И не говори!- поддакнула Щука
- Спасибо тебе – Яга благодарно пожала мокрый щучий плавник – пойдем мы думу думать, как порядок в царстве наводить
Щука вместо ответа плеснула хвостом, скрывшись в прохладной колодезной тьме. Яга и Царь посмотрели ей вслед и пошли обратно в избушку.
- Ну, что думаешь, твое величество?- Яга подвинула Царю блюдо с сырниками и блюдечко со сметаной. Царь пожал плечами и стал есть.
- Правильно- кивнула Яга – нам теперь добрый молодец нужен, чтобы Старика из темницы вызволить и к рыбке отвести, потому как по правилам волшебным, только тот, кто все начал, закончить может
Царь что-то промычал с набитым сырниками ртом.
- Да- согласилась Яга- уже скоро должен прибыть.
Она посмотрела в окно на свежее солнце, выглядывавшее из-за сосновых макушек и прищурилась – думаю к обеду или раньше
Царь, отдуваясь пил третью чашку чая с липовым цветом, когда в дверь постучали.
- Кто там? –елейным голосом пропела Яга
Дверь осторожно приоткрылась. На пороге стоял юноша, по виду типичный царевич: кровь с молоком, кафтан, сапоги, за плечами лук, на поясе меч, на кудрях шапка. Из-за его плеча выглядывала довольная морда Волка.
Увидев Волка, Царь случайно икнул от страха, но Яга цыкнула на него зубом, и он затих.
- Вот, бабушка, погляди какого молодца тебе отхватил! – довольно рыкнул Волк. Он слегка хлопнул лапой Царевича по плечу, от чего тот слегка присел, глядя во все глаза на Ягу.
- Так что же вы гости дорогие! – вскочила Яга – не стойте на пороге, проходите к столу, у нас и самовар поспел! – она глянула на все еще стоящего без движения Царевича и вполголоса спросила Волка – что это с ним?
- Да он вбил себе в голову, что ты, бабушка, всех прохожих да проезжих Царевичей в печи жаришь да ешь, а потом на их косточках катаешься! –ухмыльнулся Волк – еле уломал его прийти
- Не верь слухам, милок!- Яга всплеснула руками – это Леший про меня такие слухи распускает, бесстыдник, триста лет прошло как я ему отказала, а он все забыть не может и гадит по мелочам, старый сплетник!
- В чем отказала?- заинтересовался Царь
- В амурной страсти, но то дело прошлое – отрезала Яга.
Царевич, переводил взгляд с Яги на Царя и обратно не двигаясь с места, Волк слегка подтолкнул его к столу и почти силой усадил на лавку, Царь тут же придвинул чашку с чаем, Царевич снял шапку, отхлебнул чай, закашлялся и покраснел от смущения.
- Исполать тебе, бабушка Яга – начал он, запинаясь на каждом слове
- Давай без церемоний – отмахнулась Яга – просто бабушка. Ты не думай, касатик, я ни разу добрых молодцев не ела- она мечтательно посмотрела в окно – только злых.
Царевич рванулся из-за стола, но Волк удержал его – бабушка шутит – серьезно сказал он
- Шучу конечно – согласилась Яга – разряжаю обстановку для комфортного общения
- Так, ты добрый молодец: дело пытаешь, аль от дела лытаешь? –произнесла обязательную для начала общения с царевичами фразу Яга
- Царевну ищу – подумав ответил Царевич
- Ясное дело, что царевну- кивнула Яга – какую-то конкретную или, которая подвернется?
- Как пойдет – уклонился от прямого ответа Царевич
- А зачем? – продолжила допрос Яга
- Что? – не понял Царевич
- Зачем ищешь? – уточнила Яга
- Как это «зачем»? Чтобы спасти, ну а потом жениться конечно – немного смущенным, но очень убедительным тоном заявил Царевич
- Так это же нам тебя Бог послал! – радостно заголосила Яга и посмотрела на Волка, словно ища поддержки. Волк отложил пирожок с вареньем и энергично закивал – тут у нас рядом, то есть совсем неподалеку дворец есть, там во дворце темница, а в темнице сидит и тужит – Яга на миг запнулась, но нашлась и продолжила – в общем тужит! Днями напролет слезы льет, ждет, когда же добрый молодец явится и спасет! Вот и его величество подтвердит! – она незаметно пнула Царя под столом в колено
- Точно! – ойкнув от неожиданности подтвердил Царь – все так и есть! Сидит. Тужит. Слезы в три ручья. Я бы и сам попробовал, да какой из меня добрый молодец? Вот ты, совершенно другое дело! – Царевич еще раз покраснел, на этот раз от удовольствия.
- Так ты уж не откажи нам добрый молодец! – нараспев, как полагалось, продолжила Яга- спаси из темницы того, кто там тужит! А мы тебе поможем: Волк тебя отвезет и до самого окошка темницы допрыгнет, а я дам тебе разрыв травы, ты как у решетки окажешься, приложи к ней ту траву, железо и разорвет на куски, так ты сразу хватай того, кто там сидит и сюда ворочайся!
Приговаривая, она вытащила из-за печи пучок полусухой по виду травы и сунула в руку Царевича, потом нахлобучила ему на голову шапку и взяв под локоток вывела на крыльцо. В дверях Яга обернулась и строго посмотрела на Волка. Тот мощным движением проглотил гигантскую ватрушку с творогом и заторопился к выходу.
Яга немного постояла на крыльце глядя им вслед и вздохнув вернулась в избушку.
- Как у тебя стража во дворце? Бдит? – она налила Царю свежего чая.
- Да как тебе сказать? – задумался Царь – как обычно
- Значит скоро обернутся – уверенно сказала Яга и зачерпнула себе большую ложку варенья.
Ждать действительно пришлось недолго. Царь доедал четвертый пирожок с капустой после третьей чашки чая, когда дверь избушки распахнулась.
На пороге вывалив язык и тяжело дыша стоял Волк. На его спине сидел Царевич, прижимая к себе тщедушного Старика. Небрежным движением Волк скинул их на пол, сел за стол и одним движением смахнул в пасть сразу три пирожка.
- Чтож вы встали на пороге, гости дорогие! – Яга приветственно взмахнула рукой – прошу к столу!
Царевич не двинулся с места, он только отпустил Старика, от чего тот кулем ссыпался на пол.
- Царевны там не было! – обиженно сказал Царевич – только вот этот! Ты же, бабушка, сказала, что там царевна в темнице? – он чуть не плакал от разочарования.
- Погоди, милок – Яга просеменила к ним и приподняв Старика с пола усадила его за стол, мигнув Царю и Волку, чтобы они налили ему чаю и вообще обиходили, а сама, обняв Царевича за плечи проникновенно начала говорить – я не говорила, что там царевна, я сказала, что там «тужит и слезы льет», ты Старичка спас, а это подвиг, да еще какой! – она перешла на доверительный шепот – ведь если подумать хорошенько. Зачем тебе царевна?
- То есть как это «зачем»? – попробовал возмутиться Царевич, но хватка Яги была железной
- У тебя братья есть?- вдруг спросила Яга
- Ну да, два старших брата – промямлил, не понимая к чему этот вопрос, Царевич
- Воооот! – Яга торжествующе подняла палец к потолку – а теперь представь: возвращаешься ты домой с царевной, писаной красой разумеется, а братья позавидуют, да и опоят тебя сонным зельем, а как ты уснешь, разрубят на мелкие кусочки и по лесу раскидают. Ежам и мышам на радость – Царевич в ужасе оглянулся на Волка и Царя
- Обычное дело! Почти у всех старших царевичей так принято!- подливая Старику чай сказал Царь, Волк согласно кивнул, он не мог одновременно жевать и говорить.
- Это еще не самое страшное! – не отпуская Царевича, продолжила Яга – а может быть так: вернешься ты с царевной домой в свое царство, сыграете свадебку и будете жить-поживать.
- И что? – удивился Царевич
- И все! – жестко сказала Яга – никаких больше подвигов походов и путешествий, никаких сражений, битв и спасенных царевен, кто тебя из дома выпустит? Ты женатый человек, сиди хозяйствуй, ну или чем там они занимаются – она наклонилась почти к самому его уху – А ведь ты молодой еще парень! Тебе сколько годочков?
- Восемнадцать–Царевич загипнотизированный перспективой семейной жизни без подвигов смотрел на Ягу с ужасом и надеждой
- Ты же еще и не пожил совсем! Куда тебе жениться? Зачем тебе эти царевны! – вскричала Яга – ты же должен быть как этот из стихов: Я люблю кровавый бой! Я рожден для службы царской! Сабля, водка, конь гусарский! С вами век мой золотой!
- Это кто это такое сочинил? – заинтересовался Царь
- Это еще сочинят. Позже –отмахнулась Яга она быстро и доверительно зашептала, глядя Царевичу в глаза – тут почти рядом за горами живет Змей Горыныч, вот с кем тебе сразиться надо! Привезешь домой его голову, и сразу тебе почет, уважение и слава! Девки табунами будут ходить, только выбирай! Сейчас Волк доест и отвезет тебя. Так что не кручинься добрый молодец! Будет тебе и подвиг ратный и будущее обеспеченное! Бабушка добро помнит!
Волк доел и не теряя времени увел Царевича на подвиг, пока у того не расплескался героический настрой.
Яга тем временем разглядывала Старика. Он за все это время не произнес ни слова. Сидел, втянув голову в плечи и с видом человека, покорившегося судьбе мелкими глотками пил чай, отрешенно глядя на свое отражение в самоваре.
- Как-то не по-людски ты поступила – голос Царя отвлек Ягу
- Чей-то? – удивилась Яга
- Царевич -то совсем не богатырь, Змей дунет и мокрого места от него не останется, а парень и не пожил еще – Царь осуждающе качал головой
- Ты, твое величество совсем меня за какую-то злыдню держишь! – возмутилась Яга – нешто я, когда-нибудь добрых молодцев на смертушку жуткую лютую посылала? Горыныч почитай, лет десять никого не трогает, как из Индии вернулся. Наслушался там ихних мудрецов, теперь сидит целыми днями внутрь себя смотрит. Духовно просветляется, если заезжают какие богатыри силушкой померяться, он с ними диспут о смысле жизни и практиках избавления от страстей житейских начинает, так они не знают, как ноги унести. Я насчет Царевича спокойная. Посидят, поговорят, может Горыныч ему кусок чешуи своей старой подарит в качестве трофея, и поедет Царевич восвояси, целый и невредимый, почти герой.
- Значит все это, старинушка, из-за тебя случилось? – Яга снова повернулась к Старику и несмотря на ласковый тон, смотрела строго.
- Так я это – под ее взглядом Старик заерзал на лавке – Старуха посылала, я и делал. Разве же я мог знать, как оно все обернется?
- Ты, мужик или хворост? – Яга даже руками всплеснула от возмущения – Старуха твоя совсем из ума выжила на старости лет, а ты и рад ей поддакивать
- Так она строгая, ежели что не по ейному, сразу за кочергу хватается – Старик почти плакал
- За кочергу? А ты что же терпел? Что не сбежал? – удивилась Яга
- Не знаю, пообвыкся как-то, ежели ей не перечить, то и жить можно – осторожно пожал плечами Старик.
- Пообвыкся- повторила Яга, что-то обдумывая – ладно! Пошли! – она решительно встала из-за стола.
- Куда? – хором спросили Царь со Стариком.
- Тут недалеко – неопределенно ответила Яга.
Она вышла из избушки и направилась прямиком к колодцу. Царь и Старик послушно шли следом. Яга постучала по влажной колодезной стенке. Щука появилась через пару минут, Яга кивнула ей и сказала – тащи ее сюда!
Щука молча исчезла в колодезных глубинах.
Она вернулась достаточно быстро, подталкивая перед собой очень недовольную подобным обращением Золотую рыбку.
- Вообще-то у меня есть и свои дела!- надменно заявила Золотая рыбка вместо приветствия.
- Уже нет – безмятежно ответила Яга.
Щука отвесила рыбке легкий подзатыльник тяжелым плавником.
- Ну что вы сразу деретесь, тетушка! – сказала Золотая рыбка нормальным тоном –можно же было просто объяснить, что случилось, а не тащить непонятно куда. Еще вода эта пресная, мне тут некомфортно – она стала делать вид, что задыхается
- Ничего, сейчас вернешься в свое синее море! – успокоила Яга – вот только желание исполни и возвращайся, никто тебя не держит
- Чье это еще желание? – капризно надула губы Золотая рыбка – я просто так ничего делать не буду!
- Конечно не просто так! Его желание, последнее!- Яга толкнула к колодцу Старика. Старик сжимал в руках шапку и все порывался кланяться.
- Смилуйся, государыня рыбка! – привычно начал он немного гнусавым жалобным голосом, но вдруг остановился оглянулся на Ягу и недоуменно спросил – А чего просить надо?
Яга задумалась, но всего на мгновенье, она подошла поближе к Старику и глядя ему прямо в глаза медленно, с расстановкой сказала – проси, вернуть все как было, до Старухиных желаний, и чтобы никто ничего не помнил! – Яга для убедительности цыкнула зубом и приказала Старику – повторяй!
Старик, запинаясь и опасливо глядя то на Ягу, то на рыбку повторил.
Золотая рыбка дослушала до конца, взмахнула плавником и не прощаясь исчезла в глубине колодца. Одновременно с ней исчезли Старик и Царь.
Яга и Щука немного помолчали. Дело было сделано, говорить не о чем.
Яга на прощанье пожала мокрый щучий плавник и придерживая некстати занывшую поясницу направилась к избушке. На крыльце она оглянулась на дремучий лес вокруг, принюхалась, довольно кивнула и сказала, ни к кому конкретно не обращаясь – потому что порядок должен быть!
Она с кряхтением закрыла за собой дверь. Избушка постояла какое-то время переминаясь с ноги на ногу, словно разминаясь, и вдруг одним длинным низким прыжком сорвалась с места и исчезла среди деревьев.
Царь обедал с боярами и ближними дворянами, после пятой перемены блюд перед ним поставили большой поднос с ароматной горой лесных ягод. Царь вдруг поперхнулся вином заморским, и жестом подозвал к себе доверенного дьяка.
- Слушай – сказал ему Царь, понизив голос – есть у меня в царстве какие ученые люди, что знают все про ягоды или грибы там, или травы лесные? – дьяк согласно закивал головой – так ты мне такого сыщи и во дворец представь без промедления, пусть он мне все про то обскажет.
- Зачем тебе это, надежа -государь? – преданно глядя на Царя удивился дьяк
- Не знаю – задумчиво ответил Царь – на всякий случай, хуже не будет.
Тем утром Старик как обычно закинул невод в синее море. Пришел невод с морскою тиной. Он в другой раз закинул невод, пришел невод с травой морскою. Старик посмотрел на море, подумал, тяжело вздохнул. Ему вдруг категорически расхотелось закидывать невод в третий раз, он понял, что ему до смерти надоела эта ежедневная морока с неводом, скользкой рыбой, зябкая сырость и вечно промокшая одежда.
Он сложил невод, закинул его на плечо и решительно отправился с своей ветхой землянке. Он шел и думал про кроликов. Ведь кролики -это не только ценный мех, но и три, а то и четыре килограмма диетического, легкоусвояемого мяса!
И плодятся они как кролики! Решено, он бросает рыбалку и начинает разводить кроликов, а Старуха, если ей не понравится новая жизнь, может забирать свою пряжу и катиться на все четыре стороны! Потому что он мужик, а не хворост!
Продолжая удивляться смелому полету собственных мыслей, Старик скрылся за поворотом.
В дорогом офисе банкир Андрей Викторович, глава департамента развития, делился планами очередной "оптимизации активов". На этот раз под нож должна была пойти старая городская больница. Михаил, его заместитель с репутацией эффективного, но беззубого клерка, внимательно слушал и делал заметки.
Схема была красивой: снести больницу, построить элитный комплекс. Но банкир, упиваясь властью, допустил ошибку – часть прибыли планировал увести через собственные фирмы, подставляя компанию под серьёзные риски. Михаил методично собирал доказательства не против проекта, а против личных махинаций начальника.
Когда папка с документами легла на стол совета директоров, это выглядело как спасение прибыльного проекта от единоличных схем зарвавшегося управленца. Банкир пытался огрызаться, но каждый документ доказывал: он работал на себя, а не на компанию.
Система проглотила эту историю как очередной случай корпоративной гигиены. Михаил занял освободившееся кресло под одобрительные кивки акционеров. А потом технично предложил альтернативу – другой участок под застройку. Прибыль несколько ниже, зато без репутационных рисков. "В текущей ситуации скандал обойдётся дороже," – объяснил он совету директоров. После предыдущего скандала, немного подкрученные цифры приняли без лишних вопросов.
В уютной кофейне друг, единственный кто знал правду, спросил: "Не жалеешь о своих методах?"
Михаил усмехнулся: "Знаешь, что действительно тревожит? Не то, что пришлось быть жёстким. А то, как много людей добровольно прогибаются перед хищниками, когда можно просто отойти в сторону. Строят им репутацию, оправдывают их действия, создают образ благодетелей. Я понимаю тех, кто молчит от страха. Но добровольно поддерживать того, кто тебя сожрёт при первой возможности? Это уже диагноз."
Больницу не тронули. А Михаил продолжал свою игру, изредка используя новую власть для точечных ударов по самым зарвавшимся хищникам. Для всех он был просто эффективным управленцем, защищающим интересы компании от личных амбиций менеджеров. Никто не догадывался, что за маской корпоративного бойца скрывается человек, научившийся бить систему её же оружием.
"Не бойся хищников – бойся собственного желания прогнуться под них. Молчать от страха простительно, добровольно поддерживать – нет."
Я уже неделю слежу за дриадами.
Обычное занятие для ведьмы-травницы. Поиски редких цветов заводили меня и не в такие странные края.
Хотелось бы в этот раз обойтись без коварных деревьев и ночных кошмаров.
Дриады меня не боятся: я давно нашла к ним подход. Подарить пару драконьих цветов, которые я выращиваю в оранжерее. Угостить фруктовым вином. Сидя на поваленном дереве, выслушать лесные сплетни — и мы уже лучшие друзья.
Они могли бы сойти за обычных девушек, которые приоделись в листья и плющ. Длинные волосы цвета древесной коры. Глаза, сияющие зелёным.
Дриады весело смеются, и я улыбаюсь.
Наверное, не стоит говорить, что мне нужно услышать их плач.
Я снимаю комнату на туристической базе неподалёку. Летом леса полны людей с котелками и палатками. Ничего против не имею, если они, конечно, не вредят растениям.
По вечерам я лежу в кровати, просматриваю заметки, собранные за много лет работы. Останавливаюсь на странице с рисунком изящного розового цветка.
Он подписан: «Слёзы дриады».
Он похож на анемону, но этот цветок нельзя найти в поле или на клумбе. Он вырастает только там, куда упали слёзы дриады. И, однажды распустившись, увядает спустя пару часов.
Меняются группы туристов с огромными рюкзаками и палатками. Некоторые даже зовут меня присоединиться к походу — всегда отказываюсь.
Предпочитаю бродить по лесу одна.
Вряд ли я смогу объяснить им, зачем слежу за лесными девами. Почему всё время кручусь неподалёку, делая вид, что изучаю растения.
Одна из них должна заплакать.
Я жду. Жалею, что нельзя взять с кухни луковицу и сунуть её дриаде под нос — слёзы должны быть искренними. Брожу по дорожкам, наблюдаю из-за деревьев.
Надежда тает, но я ещё не готова сдаться.
Это происходит вечером: я возвращаюсь на базу с букетом незабудок и гудящими от усталости ногами. Ещё один день бесполезной слежки. Быть может, стоит взять метлу и вернуться в оранжерею?
Я так погружена в свои мысли, что не сразу замечаю её.
Девушка, одетая в листья березы. Ни следа привычной улыбки: плечи опущены, губы дрожат. Она подобралась непривычно близко к базе: лесные девы сюда редко ходят.
А эта смотрит в сторону дороги: губы дрожат, пальцы срывают листья с юбки.
Замираю, затаив дыхание. Вот оно. По её щеке стекает слеза. Падает на землю, исчезнув среди травы. И минуты не проходит, как появляется первый росток.
Первый цветок дриады.
Сжимая букет, я жду. Один за другим цветы тянутся к небу, распускают тонкие розовые лепестки. Дриада плачет. Интересно, что случилось? Быть может, влюбилась в туриста — а он уехал? Духи природы бывают такими ветреными.
Словно подтверждая эту мысль, она утирает слезы. Лепестки дрожат на летнем ветру, а дриада расправляет плечи. Смеётся и — скрывается в лесу.
Её цветы — её дар — будто ждут меня. Остаётся собрать их и высушить.
И нужно будет принести дриадам ещё вина — в благодарность.
52/365
Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.
Наследник, у тебя квест. На почту завезли артефакт – маме, Верховной Жрице твоего клана. 8 марта всё-таки. Не оставляй его почтовым стражам, иначе отправят назад в астрал, и праздник рискует схлопнуться в сингулярность. Мама трубку не берёт – значит, ты последний рубеж обороны.
Спасёшь праздник – может, словишь +1 к карме (но это не точно).
— Привет. Это чей номер у получателя высветился? Мамы?
— Угу.
— Браво, ты гений.
— Да, ладно. Ты же как-то умудрялся мне покупать ништяки без удостоверений и не утруждал нас родительской подписью в дневнике. Справишься.
На столе стояла забитая экзотикой коробка, а сверху – грильница для горячих бутербродов, которые когда-то все вместе так любили.
Из посылки выскользнул газетный кулёчек. Развернули – живая ветка мимозы.
На газете кривым, но очень вдохновлённым почерком значилось четверостишие:
Лежала ветка на столе, весна стучалась.
Мимозу тронул луч тепла – она смеялась.
Её дыханием лёгкий март согрел...
Дальше текст превращался в художественный хаос – видимо, стимуляторы творчества окончательно победили каллиграфию.
Я поднёс мимозу к лицу – запах солнца, детства, весны. Вот и всё. Артефакт доставлен, квест выполнен.
Весна официально началась.
Вы все слышали, что существуют венгры и это, пожалуй, всё, что вы о них знаете. На самом деле, они, в своё время, дали шороху и разграбили почти всю Европу. С тем как их называть, всё довольно сложно - по сути они Угры, мы их называем Венграми, а они сами себя Мадьярами.
Первыми отгребли болгары. В конце девятого века, откуда не возьмись, появились кочевники-язычники, пришли, всё там разворотили и обустроились в Трансильвании (не путать с Пенсильванией, она в США). Болгары регулярно возмущались, делали мадьярам всякие подляны, тем надоело и они перебрались через горные хребты Карпат и осели в Паннонии. Всё, что известно о венграх тех времён - они очень любят лошадей. И ездить на них любят, и пьют лошадиное молоко и едят коней тоже. Вот такая любовь.
Видимо, хорошенечко наевшись конины, мадьяры устали сидеть без дела и отжали у "немцев" Баварию, Тюрингию и Саксонию. При том, что средневековая Европа в те времена не была образцом высокой морали, то, что делали Венгры, ни в какие ворота не лезло - они грабили, убивали, насиловали и сжигали всё на своём пути. Вкусив кровушки в Германии, они решили не останавливаться и, на волне успеха, отправились в полновесный Евротур. Практически не заметив Италии, они зашли во Францию и устроили там Германию - то есть всё разворотили, разграбили и решили отдохнуть на берегу Атлантического океана. Не успели Итальянцы отойти от первого транзитного прохода мадьяр, как те, по дороге домой в Карпаты, разграбили всё что осталось в Италии и вернулись домой, чтобы выложить вещи.
Не то чтобы венгерские кочевники были прям такими гениальными воинами, просто они удачно зашли в Европу, когда та отходила от бесконечных Римских империй, Византий, арабов, и прочих викингов - зализывала раны, что называется. Старушка Европа, на тот момент ещё не такая уж и старушка, как-то привыкла к своим привычным завоевателям, а эти мадьяры говорили на непохожем ни на что языке и обычаи у них были, мягко говоря, странноватыми, даже для кочевников из Монголии.
Именно благодаря никому непонятному языку, никто понятия не имел откуда они взялись в Европе. Что ещё хуже, сами венгры забыли своим учёным рассказать откуда они пришли и их руководитель Юлиан, решил всё разузнать. Было очевидно, что они не европейцы, не арабы и не монголы и оставалось ровно одно направление - Волга. Но чтобы до неё дойти нужно было пройти по территории Киевской Руси, а у тех с кочевниками давние и серьёзные разногласия. В общем, поиски великой мадьярской империи на Волге не увенчались успехом, хотя, они встретили там племена, которые говорили на похожих языковых диалектах.
В общем, до 19-го века сами венгры верили в легенду, что они произошли от Гуннов, хоть никакой логики в этом и не было, но они смирились. Но тут нагрянул научно-технический прогресс и оказалось, что в своём походе на Волгу венгры чуток не дошли до своей реальной прародины. Оказалось, что они выходцы из нынешней тюменской области, их язык фино-угорской группы и их ближайшие родственники - российские ханты и манси. А их странные обряды сложились из-за того, что они на пути в Европу на довольно длительное время останавливались у хазар, где перемешалось своё с хазарским и получилось, что получилось. Уже живя в Европе, они подсмотрели у соседей славян, что можно спокойно верить в бога и выращивать еду у себя на родине, чем они и занялись, потеряв всякие военные навыки со временем. С тех пор, о них в принципе ничего громкого слышно не было. В 11 веке их окрестили в католичество, где они и по сей день успешно и беззвучно пребывают.
P.S. Чего я, вдруг, про венгров?! Я вспомнил, что у меня в детстве в сарае стоял мотоцикл Паннония, решил про него почитать и увлёкся.
