Картинка с одного сайта, где очень много "патриотов" Кремля и очень мало патриотов России. Ссылку давать не буду, но думаю через Яндекс или Гугл этот пост найти можно
Когда умер Гедеон, сыны Израилевы опять стали блудно ходить вслед Ваалов и поставили себе богом Ваалверифа; и не вспомнили сыны Израилевы Господа Бога своего, Который избавлял их из руки всех врагов, окружавших их; и дому Иероваалову, или Гедеонову, не сделали милости за все благодеяния, какие он сделал Израилю (Суд.8:33-35).
красивая комбинация
и простая как снежок
загнать граждан в жопу чужую местность и крышевать от местных
забыл как называется письмо это... утренней слабоумие... лорд, лорд, ну создание "еврейского очага" с последующим крышеванием от арабских граждан
а чтобы крепче было, всех кровью повязать путем массовых убийств
как кстати тот же Гидеон и сделал
И сказал им Гедеон: прошу у вас одного, дайте мне каждый по серьге из добычи своей. [Ибо у неприятелей много было золотых серег, потому что они были Измаильтяне.] Они сказали: дадим. И разостлали одежду и бросали туда каждый по серьге из добычи своей. Весу в золотых серьгах, которые он выпросил, было тысяча семьсот золотых [сиклей], кроме пряжек, пуговиц и пурпуровых одежд, которые были на царях Мадиамских, и кроме [золотых] цепочек, которые были на шее у верблюдов их (Суд.8:24-26).
периодически ненависть местных нужно освежать путем массовых убийств, желательно мирняка, желательно детей
что и наблюдаем...
Демонстранты приветствуют президента Сирии Аль-Шараа у Белого дома в Вашингтоне в понедельник.
В Вашингтоне Ахмеду Аль-Шараа, который до прошлой недели находился в террористическом списке США, был постелен красный ковер как первому президенту Сирии. Под именем Аль-Джолани он присоединился к «Аль-Каиде» после вторжения США в Ирак в 2003 году. Как раз к началу гражданской войны в соседней Сирии в 2011 году он был освобожден после многолетнего американского заключения. В то время как Пентагон тогда констатировал, что хотя исламисты и возглавляют сопротивление против сирийского президента Асада, создание исламистского эмирата соответствует стратегическим интересам США, Вашингтон формально назначил за голову Аль-Джолани награду в 10 миллионов долларов.
Когда в конце 2024 года его джихадистский альянс «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ) захватил власть в Дамаске, и Аль-Джолани, он же Аль-Шараа, уже с подстриженной бородой, позволил своим полевых командирам провозгласить себя президентом, аплодисменты Запада были ему обеспечены. В конце концов, он сокрушил возглавляемую Ираном «Ось сопротивления».
Отношения между империализмом и джихадистами всегда были тактическими. Так, «Аль-Каида» берет свое начало из базы данных ЦРУ, которая в 1980-х годах вербовала добровольцев для борьбы с «советами» в Афганистане.
Если рассматривать дальнейшую историю этих головорезов, которых от Боснии до Кавказа и Синьцзяна, от Ливии до Сирии использовали США и НАТО в качестве наземных войск или подрывников, то террористические акты 11 сентября 2001 года предстают не более чем производственной аварией у подмастерья колдуна, временно вышедшего из-под контроля. Как известно, американский империализм сумел использовать эти теракты для своей «войны с террором» — подобно тому, как ячейки ИГИЛ в пустыне по сей день служат для оправдания присутствия американских войск в Сирии.
После своего визита в Белый дом Аль-Шараа, который, хотя и рассорился с ИГИЛом в борьбе за власть, но принял на службу многих боевиков из этой группировки, также присоединился к возглавляемой США анти-ИГИЛовской коалиции. Подмастерье вернулся к своему мастеру.
Автор Ник Браунс
Помните, жил-был Булат Окуджава. Помните, была у него песенка с такими словами: «Всё должно в природе повториться: и слова, и пули, и любовь и кровь...».
Еще французы говорят: аналогия не доказательство! Поэтому просто читайте.
Когда римляне покинули остров Британию, пригретые и прикрытые твердой властью жители южной части острова оказались беззащитными перед свирепыми северянами. Устоявшими перед римлянами и даже заставившими «властелинов мира» отгородиться от них стеной.
Сохранившийся фрагмент Вала Адриана
Был тогда у южан король по имени Вортингерн. Он и заключил с одним из германских племен, жившем по другую сторону моря, договор о военной помощи. Вортингерну попросту не хватало солдат противостоять многочисленным пиктам и скоттам. А за морем, в месте, зовущемся Саксонией, у племени Англов был избыток населения. Расширять свои владения они не могли – их окружали не менее сильные германские племена, не готовые делиться территориями. Поэтому вождь англов охотно отпустил некоторое количество воинов с семьями в эмиграцию.
Вортингерн по кличке Тощий (394-454 г.г.). Фотки, простите, не сохранились.
Во главе с молодым вождем по имени Хенгист англы прибыли к двору Вортингерна, вступили в его армию и помогли одолеть северян. Король честь по чести расплатился с помощниками и даже предложил им оплатить билеты оказать помощь в переправе обратно на материк. Но, оказалось, наемники вовсе не собирались покидать остров. Мол, мы тут кровь-пот пролили, он теперь и нам родной! Оказалось, пришельцы уже и укрепрайон себе успели соорудить. Танекастре назывался. Поди, выкури их теперь.
На этом Хенгист не остановился. Понимая что он торчит занозой посреди недружественной теперь земли, стал он слать на родину рекламные буклеты весточки с приглашениями. И потянулись материковые на остров. И вскоре почти сравнялись они численностью с аборигенами. Временами происходили стычки между бриттами и англами, чем дальше тем более жесткие. Хенгист не выпускал из рук инициативу и сам, первый, предложил королю обсудить на переговорах сложившуюся ситуацию. А чтоб король наверняка не сорвался с крючка, посулил, что темой переговоров будет определение разрешенной численности нахождения эмигрантов на острове. Типа, лишние с острова удалятся. Это был второй крючок.
Коррупция, как и Зелёный Змий – вечны, помяните мои слова! Первым крючком было то, что Хенгист уже давно, заранее, подарил Вортингерну свою сестрёнку. Так что, государственный вопрос стал немножко семейным, ага. Прибыл Вортингерн на эту стрелку в сопровождении многих вождей своих подданных племен и, как у них было принято, безоружными. И порешили саксы наивных бриттов, которым невдомёк были нравы материковые. И так воевали они долго, пока не смирились аборигены. Где-то они и сейчас есть. Ау!
Говорят у нас: сказка ложь, да в ней намёк! Добрым молодцам урок. Но я не сказку рассказал, а быль древнюю.
Возможно, вы уже прочли Завоевания острова Британия.
Давайте еще разок поговорим об интернете. Как о месте, в котором можно пропасть и в котором реально пропадают многие люди. А бывает, уже и целые страны. «Гибельное место интернет» — согласитесь, звучит заманчивей, чем если просто начать говорить о кибербезопасности. Хотя смысл разговора все равно будет такой.
Вспомним, что интернет создавался в американских военных лабораториях — и с тех пор все, с ним связанное, и производится, и работает, как оружие. Как оружие против нас.
Скажем, спутниковый интернет обеспечивает связь на поле боя. Социальные сети позволяют собирать группы людей и анонимно управлять ими на расстоянии. Криптовалюты — неотслеживаемо оплачивать кураторов таких сетей, да и любых террористов в принципе.
Не многие, наверное, обратили внимание, как зимой 2023 года через соцсети попытались было натравить членов сообщества «ЧВК Рёдан» на футбольных фанатов. Это было, если хотите, натуральное полевое учение. Получится лизумеров-ботанов, не вылезающих из-за своих компов, вывести на улицы, да еще и стравить соспортивными «ультрас»?
Оказалось, что современные технологии позволяют уже и такое делать. Правда, правоохранители до реальных стычек дойти не дали. Однако очевидно: интернет из поля боя, где хозяева всего — англосаксы (ими созданная территория, их правила, их последнее слово), вырос до инструмента реального влияния на реальных людей.
Любое нажатие любой клавиатуры — это одновременно еще и письмо англосаксам, ибо ты можешь хоть как экранироваться, но клавиша есть клавиша. Плюс каждый современный гаджет докладывает«в центр»(или в Лэнгли, или в«вашингтонский обком») обо всем, что происходит не только внутри него, но и вокруг. Таким образом западники при желании могут знать все о предпочтениях белорусского, например, пропагандиста.
А еще интернет, поскольку мы все к нему непрерывно обращаемся, вкладывает нам в головы смыслы. Свои смыслы. Свои — в смысле те, которые прописаны в Википедии, а оттуда попадают сначала в школьные и студенческие головы, а затем — и во все интеллектуальные конструкты модных мыслителей. Сама же Вики, о чем уже многократно было опубликовано, как минимум с 2008 года редактируется ФБР и ЦРУ.
Наконец, неотвратимо грядет время искусственного интеллекта (ИИ). И уже сейчас Запад принимает ограничительные меры: «Университет Бонна разослал российским студентам уведомления о том, что они больше не могут посещать ряд курсов по ИИ, анализу данных и 3D-технологиям. Такое решение объясняется санкциями ЕС: обучение по этим направлениям является технической помощью РФ».
Когда немцам заявили, что это чистой воды дискриминация, сегрегация и нарушение прав человека, пресс-секретарь университета спокойно ответил, что они, мол,«открыты для всех иностранных студентов и против дискриминации», однако запрет на курсы не считается дискриминацией.
Шансов на судебное решение, как понятно, нет: ты им в глаза, а они — божья роса.
Американский (по месту создания) независимый портал MintPress News недавно опубликовал итоги нескольких расследований, из которых становится понятно: люди из ЦРУ, ФБР, Госдепа, НАТО и других (меж-)государственных англосаксонских институтов регулярно направляются на работу в социальные сети — в Facebook, TikTok, Twitter. Там они работают в специальных структурах (скажем,отдел доверия и безопасности, управление безопасности и модерации контентаи т. п.), фактически влияя на то, что в итоге видят и читают миллиарды людей по всему миру.
И чего они — обычные жители, граждане, избиратели — не видят, не слышат, не читают. Именно те«бывшие сотрудники»обычно решают, кого и что в соцсетях надо«пессимизировать»(подавлять), а кого или что«плюсовать»(раскручивать). Вот это и есть настоящая«операция влияния», а не та«рука Москвы», о которой принято чуть что кричать на весь мир.
Вот неполный список «бывших сотрудников», всего же таких агентов сотни.
«Дон Бертон, которая в 2019 году оставила должность старшего советника по инновациям директора ФБР, чтобы стать старшим директором по стратегии и операциям в сфере права, государственной политики, доверия и безопасности в Twitter.
Джефф Карлтон, командующий Корпусом морской пехоты и давний аналитик разведки ЦРУ и ФБР, в мае 2021 года покинул правительство, чтобы перейти в Twitter на должность старшего менеджера программы по доверию и безопасности.
Хейли Чанг, бывший заместитель главного юрисконсульта Министерства внутренней безопасности и заместитель помощника директора ФБР, которая покинула бюро, чтобы стать заместителем главного юрисконсульта компании Meta и заниматься вопросами кибербезопасности и расследований.
Джои Чан, который в 2021 году оставил пост командующего армии США, чтобы стать менеджером программы доверия и безопасности в Meta.
Эллен Никсон, бывшая агент ФБР, ставшая менеджером по расследованиям угроз Facebook.
Аарон Берман — агент ЦРУ до июля 2019 года, когда он покинул пост старшего менеджера по аналитике, чтобы стать старшим менеджером по продуктовой политике в области дезинформации в компании Meta, материнской компании Facebook, Instagram и WhatsApp».
По собственным словам последнего, нынешняя должность делает его главой команды, которая пишет правила для Facebook, определяя, «что приемлемо, а что нет» для трех с лишним миллиардов пользователей платформы. Правила для почти половины населения Земли.
Кстати, большинство из упомянутых в расследованииMintPressпосле публикаций удалило страницы со своими биографиями, тот же Берман удалил свои аккаунты вLinkedInиTwitter.
Кто-то, конечно, может возразить, что модные гаджеты и современные технологии — это очень удобно. Безусловно так, вот только надо отчетливо понимать: кому именно удобно?
Конгрессмен-республиканец Мэтт Гетц, которого Трамп хотел было назначить генеральным прокурором США, в прямом эфире рассказал, как работают в Америке лобби-комитеты:
— Я был адвокатом и хорошо помню первый такой прием, который я посетил. Мне все говорили, что туда надо сходить. И инвесторы, и представители штаба, и председатель комитета в конгрессе.(Это он рассказывает про время, когда он баллотировался в конгресс США. — Прим. авт.)Нам там цепляли беджик с именем, а под ним был QR-код. И вот ты ходил там и разговаривал с донорами. И если им нравилось, что ты говорил, они просто сканировали твой QR-код и перечисляли деньги прямо на месте!
Как удобно для покупателей, для хозяев жизни, для тех, кто действительно правит миром, правда же?
— Можете себе представить, как это было унизительно?— обращается политик к телеведущему.— Тебе говорили: ходи там часами, болтай, и твоя задача, чтобы они тебя отсканили, как банку томатного соуса на кассе.
— Прямая покупка… — меланхолично констатирует собеседник.
— Именно! Нагляделся я на это, и, блин, какая же это была жесть…
Вот такая реакция американского политика — из еще неиспорченных. Потом они, я думаю, привыкают.
Как, собственно, и мы с вами привыкли — и к интернету, и к смартфонам, и к социальным сетям, и к криптовалютам. И не собираемся ни от чего отказываться. И к продажам личных данных привыкли, и к постоянному контролю геолокации, и к прослушиванию окружающего пространства… Как же прав был Макс Фрай, заявляя:«Человек — это такая скотина, которая ко всему привыкает».
Поэтому давайте хотя бы инфогигиену соблюдать, хотя бы свою голову в чистоте держать. Это и будет наш минимальный вклад в кибербезопасность и в профилактику киберпреступности.
Всем привет!
Остается всего две истории чисто про VI век, и сегодня поговорим о том, что в конце этого века творилось в Англии и Уэльсе. А творилось там формирование англосаксонской гептархии, в форме которой (условно) Англия просуществовала вплоть до середины IX-начала Х веков, когда все королевства были в той или иной степени объединены под властью королей Уэссекса. И, если вдруг вы не знаете, что это за гептархия такая, то я как раз собираюсь об этом рассказать. Так что лучше не переключайте канал не пролистывайте этот раздел, в нём может обнаружиться что-то новое и неожиданное.
(Невероятно, но факт - это обложка настолки под названием "Бретвальда" от PHALANX. К чему тут это, станет ясно дальше)
Вообще я не без удивления обнаружила (и мой мир рухнул), что термин «гептархия» сейчас считается устаревшим, потому что, оказывается, помимо основных семи (отсюда и «гептархия» – семивластие или семицарствие (от греч. ἑπτά – семь и ἀρχή – власть, царство)) королевств, там была куча и других, разной степени прокаченности и свободы. Некоторые из них я упомяну, но вообще соблазн опираться только на те самые семь самые сильные и крупные слишком велик, так что о них, в основном, и пойдёт речь…Ну ладно, про крупные я слегка слукавила, крупными были Мерсия, Нортумбрия и Уэссекс, а Суссекс, Кент, Эссекс и Восточная Англия были довольно маленькими, но и у них, впрочем, случались свои минуты славы.
В прошлые разы я рассказывала уже о том, как от хреновой жизни англы, саксы, юты и в меньшей степени фризы стали массово переселяться в покинутую римлянами Британию (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 85. «Факелоносцы») и даже о том, как стали грубо двигать там местных кельтов, едва успевших почуять вкус свободы и власти (тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»), равно как и о том, как семь англосаксонских королевств возникли, и кто их создавал.
К концу VI века существовали уже шесть из семи из них, и только на севере Дейра, Берниция и Линнуис (Линдси) бодались между собой и с бриттами из Регеда, Гододина, Элмета и Стратклайда. Мерсией же тогда правили последовательно Креода (585-593), построивший крепость в Тамуэрте, что и сделало этот город мерсийской столицей, и его сын Пибба (да, я знаю, что у него смешное имя, но что поделать, "из песни слов не выкинешь", правил он в 593-606). Пибба ничем в своём правлении не отличился, кроме того, что у него было 12 сыновей, если верить знаменитому хронисту Неннию. Но это не совсем про правление…Наверное. В общем, сегодня я на них всех подробно останавливаться не буду, меня куда больше интересует южная Англия.
(Это не очень подробная карта, но примерно нужного периода, и по ней видно то, что нас сегодня интересует)
И вот там-то, на юге, как раз всё было очень бурно. Пожалуй, в военном отношении круче всех там уже тогда был Уэссекс. Я упоминала про основателя Уэссекской династии по имени Кердик (ок. 519-534), потому подробно о нем говорить не буду. У него было два сына, и после него, по меньшей мере, старший из них тоже был королем – это Кинрик (ок. 534-560). Он тоже вёл агрессивную завоевательную политику, одолел бриттов в битвах при Серобурге (Солсбери, 552) и Беранбурге (Барбери, 556) и пожаловал своим родичам Витваре (ныне остров Уайт).
Но это всё было лишь подготовкой к яркому правлению его сына – Кевлина (ок. 560-591/592, либо 593). Известно, что он тоже участвовал в битве при Беранбурге вместе с отцом и, возможно, с братом, Кутой. И начинал Кевлин ох как задорно – он не только продолжил отгонять бриттов всё дальше на запад и север, но и, возгордившись, стал претендовать на статус своеобразного гегемона/верховного короля среди англосаксов – бретвальды (англосакс. bretanwealda – «Повелитель Британии), и, в конце концов, предположительно (если верить «Англосаксонской хронике») добился своего, став вторым бретвальдой после знаменитого Эллы, короля-основателя Суссекса. Другая версия гласит, что Уэссекс ещё тогда толком не оформился, и Кевлин был скорее самым громким, нежели самым сильным, но, думаю, это тоже немаловажно, ведь говорит о какой-никакой харизме. Но к этой версии, возможно, имеет смысл прислушаться, если учесть, что в 568-м году на Кевлина наехали правители Кента, причем предположительно Этельберт I (начал правление не позже 589/591, а умер в 616-м). Хотя можно на это взглянуть и иначе.
(Этельберт Кентский за свои заслуги перед христианским миром аж был канонизирован)
Кстати, о кентских королях вообще и об Этельберте, в частности. Кент от Уэссекса отделял Суссекс (или Сассекс), который тогда тоже находился, похоже, в каком-то полуразрозненном состоянии. Во всяком случае, после Эллы и Циссы даже точно не ясно, кто там правил, упоминаются имена неких Рхиварха и Риквилфа, правивших будто бы в 540-х годах, но дальше – провал, и следующими правителями вроде как названы сыновья Кевлина – Кутвин (ум. 571/584) и Кута (584/593). Если это и вправду так (а я верю, что могло быть и такое, если о. Уайт принадлежал уэссекским правителям), то опасения кентских королей более чем понятны – границы воинственного Кевлина и его ненасытных сторонников всё больше приближались к их собственным, а Кент был королевством довольно маленьким, хотя и удачно расположенным у самого узкого места нынешнего Па-де-Кале, хотя столицей они предпочли сделать Кентербери.
Этельберт был сыном Эрменрика, а тот, в свою очередь, был сыном либо Окты, либо Эска (порядок их правления и точные родственные связи до сих пор не ясны), а те были потомками того самого Хенгиста, что создал первое германское королевство в Британии и наделал местным правителям, особенно Вортигерну, кучу проблем (и об этом подробно рассказывалось в романе "Факелоносцы", ссылка выше).
Так что юты Кента уже успели закрепиться как следует и организоваться, но стратегическое преимущество явно упустили. Поэтому пришлось им бороться за выживание другими методами. Например, налаживанием добрососедских, а лучше родственных отношений с кем-нибудь крутым. И ближе, и круче остальных при этом на тот момент оказались франки. Так что Этельберт ну очень выгодно прибрал себе в жёны франкскую принцессу Берту, дочь Хариберта I, которая также приходилась племянницей известным разборками своих жён (Брунгильды и Фредегонды) королям Хильперику I и Сигиберту I, а также внучкой Хлотарю I и внучатой племянницей Теодориху I – персонажам романа «Король Австразии», который я как-то раз тоже разобрала (тут: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»). А ещё, будучи правнучкой Хлодвига и Клотильды Бургундской, Берта, понятное дело, была христианкой, причем ортодоксальной. А Этельберт вот нет, тогда все англы, саксы и юты были язычниками. А дружить как-то с франками надо было.
(Ничего не могу с собой поделать - витражи Кентерберийского собора очень красивые. Это, кстати, та самая королева Берта)
Так что Этельберт, будучи явно умным и дальновидным правителем, пообещал, что его (будущей тогда) супруге будет оказан всяческий почёт и не будут никоим образом препятствовать её религиозным обрядам. Так что Берта Кентская не позже 580-го года сочеталась с Этельбертом браком, переселилась в его столицу, привезла с собой священников и даже устроила там церковь (предположительно, это была восстановленная церковь св. Мартина, построенная ещё во времена римского владычества). Но на этом дело не кончилось, и король Кента, по сути, повторил судьбу прадеда своей жены – в 597-м году в его королевство прибыл в качестве миссионера от самого папы Григория I (ок. 540-604) Августин, впоследствии Кентерберийский (ум. 604). И не успели юты глазами моргнуть, как их король тоже крестился, а потом начался процесс христианизации и остальных жителей королевства.
И, судя по всему, процесс этот шёл успешнее, чем можно было предположить, а потом перекинулся и на Восточную Англию, которой тогда продолжали править Вуффинги, а если точнее, то Титила (ок.578-599), сын Вуффы, и его сын Редвальд (ок. 599-624). К слову, Редвальд стал не только первым достоверно известным королем восточных англов, но и их первым христианским правителем. При этом знаменитое погребение в Саттон-Ху, возможно, является именно его могилой, и, если так, то любопытно отметить, что оно больше напоминает языческое захоронение, чем христианское. Не менее любопытно и то, что, когда эпоха славы и удачи Кевлина прошла, спустя время новым бретвальдой стал Этельберт, а после его смерти – Редвальд.
(В Саттон-Ху, помимо шлема, нашли ещё вот такие следы лодки. Кстати, вы знали, что эти курганы раскопали, потому что владелице земли, где они находятся, там призраки померещились? Ну и она дружила с археологами))
Кстати, вот тут самое время вернуться к Кевлину. Кевлин, похоже, правил круто, но не очень мудро. В 577-м году он в битве при Деорхаме наголову разбил бриттов, присоединив к своим владениям обширные земли и некоторые города, включая бывший Аква Сулис (ныне Бат), и отрезав Думнонию от её бриттских союзников.
Фактически Думнония оказалась заперта на своем полуострове Корнуолл. Кстати, вы ещё помните про Думнонию? Я о ней уже рассказывала, когда излагала историю Тристана и Изольды (полная версия поста с исторической частью висит в моей группе ВК, это был эксперимент, и, кажется, не очень удачный).
Реальный Тристан ап Мелиодас (пр.560-585) к тому моменту уже перестал быть регентом в Думнонии, и его воспитанник, Герайнт ап Константин (560-598) правил самостоятельно и пришёл на помощью вместе с другими королями атакованным саксами княжествам, и, возможно, даже лично участвовал в битве при Деорхаме. Если это так, то, можно сказать, в тот раз он легко отделался – в том бою пали три бриттских короля и святой Элдад. Впрочем, Герайнта рок всё равно настиг – погиб он, похоже, в битве при Катраете, где бритты бились уже с воинами короля Берниции и Нортумбрии Этельфрита (ум. 616). Останки Герайнта были скромно захоронены вдали от дома, а его трон занял младший брат – Бледрик (598-613). Спойлерну – начиная с Герайнта, на протяжении, минимум, века почти все короли Думнонии гибли в боях с германцами. Это явно было началом конца.
Ну а как закатилась звезда Кевлина, точно не ясно. В 591 или 592-м году он потерпел громкое поражение в битве при Воддесберге и был изгнан из своего же королевства. Вероятно, впрочем, что это было поводом, а не причиной, и против него уже давно были настроены его племянники Кеол и Кеолфульф. Потому что именно Кеол (ок. 591/592-597), а затем и Кеолвульф (597-611) стали новыми королями Уэссекса, а их дядя вскоре умер в изгнании. И свой взгляд на все эти события изложила в романе
«Рассветный ветер» Р. Сатклифф
Время действия: VI век, ок. 577-597гг.
Место действия: королевства Думнония и Глувия, Мерсия (возможно тогда субкоролевства Хвикке, Магонсет и Врекинсет), Уэссекс, Суссекс, Кент (современная Великобритания).
Интересное из истории создания:
О самой Р. Сатклифф я уже подробно рассказывала (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 66.1 «Орёл Девятого легиона»), так что сегодня только о романе. Опубликован он был под оригинальным названием «Dawn Wind» в 1961-м году, и это пятая (или шестая), но, если верить вики, не последняя книга из серии «Орёл девятого», в которой повествовалось о событиях в Британии II-VI веков, участниками которых были представители одного и того же рода (что ясно по передающемуся из поколения в поколение перстню с изображением дельфина).
И я не зря так подробно расписала историческую выкладку, потому что без неё очень многие вещи в романе могут оказаться либо непонятными, либо напрочь скрытыми от глаз читателя. Какие именно – я скажу позже.
Об этом романе в обзоре Kirkus Reviews было написано: «Эпоха, которую мало кто затрагивает в курсах истории, живо представлена и выписана для поклонников исторических приключений». Иллюстрации к книге делал Ч. Кипинг (1924-1988), который иллюстрировал не только другие книги Сатклифф, но и полное собрание сочинений Ч. Диккенса для Folio Society. И печальная новость – на русский язык перевода «Рассветного ветра» я не нашла, так что опять сами, всё сами.
(Фото Ч. Кипинга)
О чём:
Четырнадцатилетний парень по имени Овайн, романо-бритт по происхождению, очнулся уже в сумерках (или даже в темноте) на поле боя с глубокой, но не смертельной раной. Всем остальным, включая его отца и старшего брата, повезло куда меньше – Овайн оказался там и тогда единственным выжившим человеком среди груд трупов, потому что в той битве, что позже назвали битвой при Деорхаме, бритты потерпели сокрушительное поражение. В поисках своих родных паренек даже успел увидеть погибшего короля Киндилана Прекрасного, а когда нашёл родичей, то всё, что мог, забрать отцовский родовой перстень, проститься и уйти, хотя поначалу и не знал, куда. Но я ведь не просто так сделала акцент на «человек» – покидая место злополучной битвы Овайн обнаружил ещё одного выжившего – одного из псов Киндилана, которого позвал за собой. Собаке там тоже ловить было нечего, так что путь они продолжили уже вместе. И, вероятно, если б не Пёс, Овайн бы не выжил.
Изо всех сил напрягая мозг, парень решил, что ему следует держать путь в Вирокониум (ныне Рокстер), потому что, окажись, что в бою выжил кто-то ещё, они бы непременно направились туда. По пути он проходил мимо Глевума (ныне Глостер) и обнаружил, что к тому городу тоже приближаются саксы, и задерживаться там не стоит.
Так бы, верно, он бы и закончил свой земной путь в каком-нибудь овраге, если б не набрёл на хижину добрых людей, потомков римлян, и не обрел у них приют и лечение на несколько месяцев, после чего всё равно упрямо продолжил свой путь. Но в Вирокониуме его ожидал лишь уже знакомый пейзаж – разорённый и покинутый город. На этом месте плана В у Овайна не нашлось, и он на некоторое время просто засел в руинах, где, как он думал, находился один. И так было до того дня, когда он почувствовал, что за ним следят, а вечером в тревоге обнаружил, что кто-то приближается к нему и его костерку в развалинах…
(Мрачные руины Вирокониума)
Отрывок:
Не так-то просто было выбрать отрывок, чтобы и ярко, и без спойлеров, и не отрезано от контекста. И я в итоге выбрала тот, что касался встречи Этельбертом посольства от папы Римского во главе с Августином, потому что он показался мне и историчным, и вместе с тем достаточно прикольным:
«…Августин снова склонил голову, и Овайну показалось, что в его словах звучала ирония. «Велик и могуч королевский род Ойскингов. Мы знали это и в Риме, Этельберт, Верховный король».
«И вашему святому отцу показалось, что сильный король, у которого уже есть королева вашей веры, может раскинуть над вами щит своей защиты; может протянуть руку, чтобы помочь делу, которое вы так любите?» Голос Этельберта внезапно стал резким, как лай лисицы в морозную ночь. «Ну, святой человек, чего вы хотите от меня?»
«Сначала не более, чем твоей доброй воли», — ответил Августин. «Дай нам дозволение войти в твоё королевство и дай нам небольшой участок земли, где мы сможем воздвигнуть церковь и приветствовать тех, кто придёт к нам в вере Христовой».
Где-то за спиной Оуайна, из-за края щита, прорычал соседу человек: «Неужели мы должны оставить наших богов, которые были достаточно хороши для наших отцов и привели нас к победе, и бежать с протянутой рукой к этому Богу, которому поклонялись британцы, который стоял рядом и позволил им пасть духом? И всё потому, что так сказал бритоголовый священник?»
И его друг ответил с приглушённым смехом: «Не счесть, сколько странных идей может прийти людям в головы. Мой дед пятнадцать лет считал себя ясенем и не мог сидеть».
Августин услышал смех, и его гордый взгляд, когда он слегка нахмурился, метнулся туда, откуда этот смех донесся. Впервые он включил в свою речь людей, стоящих за королём, и Овайн почувствовал, как никогда прежде, силу и притягательность этого странного монаха. «Многие поначалу посмеются, но мы пришли, мои братья и я, чтобы вновь зажечь свечу любви Христовой в этой земле Британии, где она так безвозвратно погасла во тьме; и хотя мы стремимся положить лишь небольшое начало, помните, что искра, упавшая на трут, – это лишь небольшое начало, но она служит для того, чтобы разжечь огонь, который может осветить и согреть королевский зал!»
«Свеча любви Христовой в земле Британии, где она так безвозвратно погасла во тьме». Среди стоявших вокруг Верховного короля принцы Гвента и Поуиса переглянулись. Оуайн снова вспомнил серый перст проповеднического креста и маленького священника, чья душа, казалось, горела, и Присциллу в её доблестном воскресном ожерелье из голубых бусин; и он подумал: «Это великий человек, и он любит Бога, но у него нет ни понимания, ни смирения». И пропорционально радости этого сияющего мгновения, которое он ощущал так недолго мгновение назад, он вдруг почувствовал себя несчастным.
Августин всё ещё говорил о Вере и Учителе, которому он служил, в то время как юты и саксы бормотали между собой. Но Оуайн уже не слушал всем сердцем; что-то затмило сияние, и в нём росла уверенность, что во всём этом есть нечто большее, чем видно на поверхности.
Но странный монах уже закончил, и Этельберт заговорил. «Я выслушал тебя и услышал, что ты хочешь сказать и о чём ты хочешь просить. Что же до того, что ты хочешь сказать, я мало что в этом понимаю. Я не понимаю ваших трёх Богов в одном и не вижу, чем этот твой Бог лучше нашего Одина, Тора и Фрейра, который помогает рождаться нашим животным и собирать хороший урожай нашей пшеницы. Но что касается твоей просьбы: ради леди Берты, моей королевы, которая опечалится и, несомненно, сделает мою жизнь тяжким бременем, если я отошлю тебя, ты можешь приехать в Кантсбург и построить там свою церковь, и принимать всех глупцов, которые придут к тебе в веру твоего Белого Христа. И я удержу своих жрецов от убийства тебя, если это возможно».
Августин, казалось, стал ещё выше, когда слова короля были переведены; он запрокинул голову, и его руки поднялись в жесте, который казался одновременно торжеством и мольбой; и на мгновение его лицо озарилось светом, не похожим на прохладный дневной свет болот. Он воскликнул громким голосом: «Благодарение Господу Богу нашему!»…».
(Король Этельберт якобы встретил Августина на о. Танет под дубом, священным для германцев деревом, которое могло защитить от колдовства. Ну мало ли что там в головах у этих христиан)
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Вообще, когда собираешься читать книгу на английском, всегда ожидаешь, что это будет трудно…Но в данном случае такие ожидания разбились о первые же страницы. Причем для меня это совершеннейшая загадка – как Сатклифф удавалось построить столь увлекательное повествование из, на самом деле, не очень-то интересных событий с иногда, честно скажу, не очень-то харизматичными и яркими персонажами. Но, возможно, вся фишка как раз в том, что она рассказывала о масштабных событиях и знаменитых людях тех далеких эпох, показывая всё это через видение простых, даже заурядных порой, людей, которые оказались ко всему этому причастными не от какого-то там геройства, а просто потому что такова была жизнь, и так сложилась их судьба.
С Овайном вышло точно так же. Сам по себе он особо ничем не интересен. И любовную линию там искать не надо. Если вы искали и нашли, вам показалось. Парень просто переживал очень травматичный опыт и был удручен тем, какой морально тяжелый выбор ему пришлось сделать за себя и другого человека, и это в пятнадцать-то лет. Я считаю, что к Регине его вело спустя столько лет именно это – его тщательно загнанное поглубже чувство вины перед ней, хоть он и пытался этим спасти ей жизнь. И в этом плане психологический потрет гг выписан прекрасно. Да и другие философские и психологические вещи там, как всегда, были хороши.
Но куда интереснее было наблюдать за ходом истории в этом романе. Да, там не всё было гладко и ладно с датами, именами и границами, например, Августин прибыл в Кент в 597 году, но, по моим подсчётам, в книге на момент этого события с битвы при Деорхаме прошло всего около 12-13 лет, никак не больше. При этом Сатклифф, несмотря на это, удалось и передать и сам дух времени, и просто блестяще провести красной нитью свою главную мысль, отраженную и в названии – да, это тёмные времена, и да, бриттам казалось, что ночь будет длиться бесконечно, что саксы, англы и юты – жестокие и беспощадные варвары, которые никогда не изменятся…Но всё это оказалось не совсем так, и после даже самой тёмной ночи наступает рассвет, просто это будет уже совсем другой день.
И да, почему я сказала, что некоторые вещи, если знать историческую часть, играют новыми красками – потому что, если знать, что Уэссекс потом стал нападать на Сассекс, то история саксонской семьи, которую покинул Овайн, выглядит и печальной, и в некоторой степени даже кармичной, если можно это так назвать, ибо, если смотреть на это так, то мальчишке Бринни очень скоро предстояло пережить нечто подобное тому, что пережил Овайн. И мне почему-то кажется, что Сатклифф это и имела в виду, но оставила это не подсвеченным, кто понял, тот понял. Во всяком случае я уже однажды угадала ход её мыслей в романе "Серебряная ветка", так что мне хочется верить, что я права и в этом. И, возможно, то, что я узнаю себя в том, как она писала, и делает её романы для меня столь особенными и живыми. И, если найду, я прочитаю и другие её книги из этого цикла, уже о следующих веках.
Если пост понравился, обязательно ставьте лайк, жмите на "жду новый пост", подписывайтесь, если ещё не подписались, а если подписались, то обязательно нажмите на колокольчик на моей странице (иначе алгоритмы могут не показать вам мои новые посты), и при желании пишите комментарии.
Кроме того, всё ещё не завершен сбор на редкие книги, чтобы максимально полно раскрыть историю VI века. Благодаря неравнодушному подписчику мне удалось добыть книгу "Империи шёлка" и создать пост о Тюркском каганате. Если найдётся ещё один неравнодушный человек, в следующий раз (или через один пост) я сделаю заметку о раннесредневековой Корее на примере книги Чхве Сагю, чтобы закрыть тему VI века и плавно перейти к VII. Ну а если нет, то, как говорится, "значит, будем без неё, что же делать, ё-моё".
(Скажу честно, эта обложка мне понравилась больше, чем в первом издании, хотя по атмосфере та подходила больше)
Список прошлых постов искать тут:
21 октября 1952 года началась скоординированная кампания 🇬🇧британских войск и полиции против повстанцев в 🇰🇪Кении.
Операция «Джок Скотт» стала лишь одним из эпизодов в цепи колониального геноцида, где джентльмены в фуражках демонстрировали, как «правильно» подавлять бунты. Мау-Мау (воинствующее националистическое движение в Кении) боролись за независимость, а британцы отвечали огнём и террором, уничтожая целые деревни, чтобы сломать дух сопротивления.
В ходе боевых акций британской колониальной администрации два пригорода Найроби (15 тыс. жителей) были стёрты с лица земли. Считается, что за все годы восстания (1948-1960) англичанами было замучено и казнено свыше 50 тыс. человек (по некоторым данным — до 300 тыс.: концлагеря, пытки и массовые казни), всё под соусом «защиты империи».
21 января 2019 года британскими СМИ были опубликованы материалы об умышленном уничтожении Министерством иностранных дел Великобритании (Foreign Office) документов о причастности британского правительства к подавлению восстания (до этого были засекречены в течение 50 лет).
✨ Лондонские «демократы» десятилетиями прятали улики своих преступлений, чтобы не портить репутацию «цивилизованной нации». Сегодня, когда Британия снова размахивает «правами человека» по всему миру, стоит вспомнить, как она сама их попирала в своих «жемчужинах короны».
Колониализм не умер — он просто переоделся в костюм 🇪🇺ЕС и 🚩НАТО.
https://t.me/dva_majors
Теория эволюции развивается и применяется на практике.
Это очевидно любому наблюдающему: наглы охотятся на Россию и всё русское и советское. При этом они это очень успешно делают ЧУЖИМИ РУКАМИ методом манипулирования. Как же это у них получается?
Одна из теорий, на которой строются интеллектуальные конструкции наглов - это теория эволюции. Её создатель, Чарльз Дарвин, сам англичанин. Как мне кажется, в России теорию эволюции приняли к сведению и как бы потеряли интерес. А зря. Наглы развивали и развивают её дальше, их успехи в манипулировании основаны также на теориях эволюции.
Самый успешный и популярный автор с этой тематикой - Ричард Докинз. Его книги читабельны для широкой публики, он имели и имеют большое влияние.
Я с помощью дипсика перевела маленькие отрывки его книги "Расширенный фенотип", книга как раз затрагивает темы манипулации в природе с точки зрения эволюции.
Ричард Докинз: Расширенный фенотип
.. Одна из особенностей жизни в этом мире, которую, подобно сексу, мы принимаем как данность, но, возможно, не должны, заключается в том, что живая материя заключена в отдельные упаковки, называемые организмами. В частности, биологи, интересующиеся функциональными объяснениями, обычно исходят из того, что отдельная особь является подходящей единицей для анализа. Для нас «конфликт» обычно означает конфликт между организмами, в котором каждый стремится максимизировать свою собственную «приспособленность». Мы признаём существование более мелких единиц, таких как клетки и гены, и более крупных — таких как популяции, сообщества и экосистемы, но нет сомнений, что отдельный организм, как дискретная единица действия, оказывает мощное влияние на умы зоологов, особенно тех, кто изучает приспособительное значение поведения животных. Одна из моих целей в этой книге — ослабить эту хватку. Я хочу сместить акцент с отдельного организма как центральной единицы функционального анализа. По крайней мере, я хочу заставить нас осознать, как много мы принимаем как данность, когда смотрим на жизнь как на собрание отдельных индивидуальных организмов.
Тезис, который я буду отстаивать, таков. Допустимо говорить, что адаптации существуют «ради пользы» чего-либо, но этим чем-то лучше считать не отдельный организм. Это единица меньшего масштаба, которую я называю активным, зародышевым репликатором. Важнейший вид репликатора — это «ген» или небольшой генетический фрагмент. Репликаторы, конечно же, отбираются не напрямую, а опосредованно; их оценивают по их фенотипическим эффектам. Хотя для некоторых целей удобно считать эти фенотипические эффекты упакованными вместе в дискретных «контейнерах», каковыми являются отдельные организмы, в фундаментальном смысле в этом нет необходимости. Вместо этого репликатор следует рассматривать как имеющий расширенные фенотипические эффекты, включающие все его воздействия на мир в целом, а не только эффекты на тот индивидуальный организм, в котором ему довелось находиться….
...моей самой смелой мечтой... является то, что целые области биологии — изучение коммуникации животных, создаваемых ими артефактов, паразитизма и симбиоза, экологии сообществ, да и вообще все взаимодействия между организмами и внутри них — в конечном счёте будут освещены по-новому благодаря доктрине расширенного фенотипа.
…
До сих пор мы рассматривали среду как статистически сложную и, следовательно, трудную для предсказания. Мы не рассчитывали, что она может быть активно враждебной с точки зрения нашего животного. Ветви деревьев, конечно, не ломаются умышленно со злости, когда обезьяны забираются на них. Но «ветвь» может оказаться замаскированным питоном, и последняя ошибка нашей обезьяны оказывается тогда не несчастным случаем, а, в некотором смысле, результатом умышленного замысла. Часть среды обитания обезьяны является неживой или, по крайней мере, безразличной к её существованию, и ошибки обезьяны можно списать на статистическую непредсказуемость. Но другие части среды обитания обезьяны состоят из живых существ, которые сами приспособлены извлекать выгоду за её счёт. Эту часть среды обитания обезьяны можно назвать враждебной. Враждебные влияния среды сами по себе могут быть трудны для предсказания по тем же причинам, что и безразличные, но они несут в себе дополнительную угрозу; они создают дополнительную возможность для жертвы совершить «ошибку». Ошибка, совершаемая малиновкой, когда она выкармливает кукушонка в своём гнезде, предположительно, в некотором смысле является неадаптивным промахом. Это не единичное, непредсказуемое событие, подобное тем, что возникают из-за статистической непредсказуемости невраждебной части среды. Это повторяющийся промах, поражающий поколение за поколением малиновок, и даже одну и ту же птицу — многократно на протяжении её жизни. Подобные примеры всегда заставляют нас удивляться покорности — в масштабах эволюционного времени — организмов, которыми манипулируют в ущерб их собственным интересам. Почему же отбор просто не устраняет восприимчивость малиновок к обману со стороны кукушек? Подобного рода проблемы, я уверен, однажды станут основным предметом новой субдисциплины биологии — изучения манипуляции, гонок вооружений и расширенного фенотипа.
..
4. Гонки вооружений и манипуляция
Одна из целей этой книги — поставить под сомнение «центральную теорему» о том, что полезно ожидать от отдельных организмов поведения, направленного на максимизацию их собственной совокупной приспособленности, или, другими словами, на максимизацию выживания копий генов, находящихся внутри них. В конце предыдущей главы предлагается один из возможных способов, которым центральная теорема может нарушаться. Организмы могут последовательно действовать в интересах других организмов, а не в своих собственных. То есть они могут быть «манипулируемыми».
Тот факт, что животные часто заставляют других животных совершать действия, противоречащие их собственным интересам, конечно, хорошо известен. Очевидно, это происходит каждый раз, когда рыба-удильщик ловит добычу, каждый раз, когда кукушонка кормит его приёмная мать. В этой главе я буду использовать оба этих примера, но также сделаю акцент на двух моментах, которым не всегда уделялось достаточно внимания. Во-первых, естественно предполагать, что даже если манипулятору временно это сходит с рук, это лишь вопрос эволюционного времени, пока родословная манипулируемых организмов не выработает контр-адаптацию. Другими словами, мы склонны предполагать, что манипуляция работает лишь благодаря «временному лагу» — ограничению, не позволяющему достичь совершенства. В этой главе я, напротив, укажу на то, что существуют условия, при которых нам следует ожидать, что манипуляторы будут добиваться успеха стабильно и на неограниченно долгие эволюционные сроки. Позже я рассмотрю это под рубрикой «гонки вооружений».
Во-вторых, вплоть до последнего десятилетия или около того, большинство из нас уделяло недостаточно внимания вероятности внутривидовой манипуляции, в особенности эксплуататорской манипуляции внутри семьи. Я объясняю этот недостаток остатками интуиции группового отбора, которая часто скрывается в глубинах сознания биологов даже после того, как групповой отбор был отвергнут на поверхностном уровне разума. Я считаю, что в нашем понимании социальных отношений произошла малая революция. «Благородные» (Lloyd 1979) представления о некоем благосклонном взаимном сотрудничестве сменились ожиданием суровой, безжалостной, оппортунистической взаимной эксплуатации. …
Животному часто необходимо манипулировать объектами в окружающем его мире. Голубь переносит ветки к своему гнезду. Каракатица сдувает песок со дна моря, чтобы обнажить добычу. Бобр валит деревья и с помощью своей плотины преобразует весь ландшафт на мили вокруг своего жилища. Когда объект, которым животное пытается манипулировать, является неживым или, по крайней мере, не обладает самодвижением, у животного нет иного выбора, кроме как переместить его грубой силой. Навозный жук может сдвинуть шар навоза, только активно толкая его. Но иногда животное может извлечь выгоду, переместив «объект», которым оказывается другое живое животное. Этот объект обладает своими собственными мышцами и конечностями, управляемыми нервной системой и органами чувств. И хотя переместить такой «объект» грубой силой всё ещё возможно, желаемого результата зачастую можно добиться более экономичным путём — с помощью более тонких средств. Внутренняя цепь команд объекта — органы чувств, нервная система, мышцы — может быть инфильтрирована или в неё можно внедриться. Самец сверчка не перекатывает самку физически по земле в свою нору. Он сидит и поёт, и самка приходит к нему по собственной воле. С его точки зрения, такая коммуникация энергетически эффективнее, чем попытка взять её силой.
Сразу возникает вопрос. Почему самка должна это терпеть? Раз она контролирует свои мышцы и конечности, почему она должна подходить к самцу, если это не в ее генетических интересах? Конечно, слово «манипуляция» уместно только в том случае, если жертва не желает этого? Конечно, самец просто сообщает самке факт, который ей полезен, что здесь находится готовый и желающий самец ее собственного вида. Сообщив ей эту информацию, разве он не оставляет тогда на её усмотрение — приближаться к нему или нет, как ей угодно или как её запрограммировал естественный отбор?
Что ж, это прекрасно, когда у самцов и самок случайно оказываются идентичные интересы. Но давайте исследуем предпосылку предыдущего абзаца. Что даёт нам право утверждать, что самка «контролирует свои собственные мышцы и конечности»? Не предполагает ли это заранее тот самый вопрос, который нас интересует? Выдвигая гипотезу манипуляции, мы, по сути, предполагаем, что самка, возможно, не контролирует свои собственные мышцы и конечности, а контролирует ими самец. Этот пример, конечно, можно обратить, сказав, что самка манипулирует самцом. Высказанная мысль не имеет конкретной связи с сексуальностью. Я мог бы использовать пример растений, которые, не имея собственных мышц, используют мускулатуру насекомых в качестве эффекторных органов для транспортировки своей пыльцы, снабжая эти мышцы топливом в виде нектара (Heinrich 1979). Общий вывод заключается в том, что конечности одного организма могут быть манипулируемы для работы в интересах генетической приспособленности другого организма.
…
Существуют различные техники, которые хищник может использовать для поимки добычи. Он может преследовать их и пытаться обогнать, перетерпеть или обойти с фланга. Он может сидеть на одном месте и подстерегать их в засаде или ловить в ловушку. Или же он может поступить так, как это делают рыба-удильщик и светлячки-«femmes fatales» (Ллойд, 1975, 1981), — манипулировать нервной системой самой жертвы так, чтобы она сама активно приближалась к своей гибели. Рыба-удильщик сидит на морском дне и превосходно замаскирована, за исключением длинного стержня, торчащего у неё на макушке, на конце которого находится «приманка» — гибкий кусочек ткани, напоминающий какой-нибудь аппетитный кусочек, вроде червя. Мелкие рыбы, добыча удильщика, привлекаются приманкой, которая напоминает их собственную добычу. Когда они приближаются к ней, удильщик «заигрывает» с ними, подманивая к окрестности своего рта, затем внезапно разевает челюсти, и жертва оказывается поглощена хлынувшей внутрь водой. Вместо того, чтобы использовать массивные мышцы тела и хвоста для активной охоты на добычу, рыболов использует небольшие экономичные мышцы, управляющие его удочкой, чтобы возбудить нервную систему добычи через ее глаза. В конце концов, рыболов использует собственные мышцы добычи, чтобы сократить расстояние между ними. Кребс и я неофициально охарактеризовали «коммуникацию» животных как средство, с помощью которого одно животное использует мышечную силу другого животного. Это примерно синоним манипуляции.
Возникает тот же вопрос, что и прежде. Почему жертва манипуляции мирится с этим? Почему рыба-жертва буквально бросается в пасть смерти? Потому что она «думает», что на самом деле бросается, чтобы сама получить пищу. Если выражаться более формально, естественный отбор действовал на её предков, благоприятствуя склонностям приближаться к мелким извивающимся объектам, потому что мелкие извивающиеся объекты обычно являются червями. Поскольку они не всегда являются червями, но иногда оказываются приманками удильщика, вполне может идти отбор среди рыб-жертв, благоприятствующий осторожности или обострению их способности к распознаванию. Поскольку приманки являются хорошими имитаторами червей, мы можем предположить, что отбор действовал на предков удильщиков, чтобы усовершенствовать их, в ответ на возросшую разборчивость их добычи. Некоторая добыча всё же попадается, и удильщики продолжают существовать, а значит, некая манипуляция успешно осуществляется. Удобно использовать метафору гонки вооружений всякий раз, когда мы наблюдаем прогрессивные улучшения адаптаций в одной эволюционной линии как ответ на прогрессивные контр-улучшения в эволюционной линии её противника. Важно понимать, кто именно является сторонами, «состязающимися» друг с другом. Ими являются не особи, а эволюционные линии. Безусловно, особи — это те, кто атакует и защищается, те, кто убивает или сопротивляется убийству. Но гонка вооружений происходит в эволюционном масштабе времени, а особи не эволюционируют. Эволюционируют именно эволюционные линии, и они же демонстрируют прогрессивные тенденции в ответ на давление отбора, создаваемое прогрессивными улучшениями в других эволюционных линиях. Одна эволюционная линия будет иметь тенденцию к развитию адаптаций для манипуляции поведением другой эволюционной линии, затем вторая эволюционная линия будет развивать контр-адаптации. Нас, очевидно, должны интересовать любые общие закономерности, определяющие, может ли одна или другая эволюционная линия «победить» или обладает ли она врождённым преимуществом.
…
Во-первых, что значит говорить, что одна или другая сторона «побеждает»? Означает ли это, что «проигравший» в конечном счёте вымирает?
Иногда это может происходить.
…
На самом деле, нет никакой необходимости «проигравшей» линии в гонке вооружений вымирать. Может оказаться так, что «победитель» является настолько редким видом, что представляет относительно ничтожный риск для особей вида-«проигравшего». Победитель побеждает лишь в том смысле, что его адаптации против проигравшего не встречают эффективного противодействия. Это хорошо для особей линии-победителя, но может быть не слишком плохо для особей линии-проигравшего, которые, в конце концов, одновременно участвуют в других гонках против других линий, возможно, и весьма успешно.
..
Фундаментальные асимметрии, такие как принцип «жизнь/обед» и эффект редкого врага, позаботятся о том, чтобы многие гонки вооружений достигали стабильного состояния, в котором животные с одной стороны постоянно работают на пользу животным с другой стороны и в ущерб себе; работают усердно, энергично, безрассудно против своих собственных генетических интересов.
..
Когда мы видим, что представители вида последовательно ведут себя определённым образом ... мы склонны чесать в затылке и гадать, как это поведение повышает совокупную приспособленность животного. ... Вывод этой главы заключается в том, что нам, возможно, стоит вместо этого спросить, чью именно совокупную приспособленность это поведение повышает!
Рекомендую все книги Докинза про гены и эволюцию. Во первых они сами по себе чрезвычайно интересны, во вторых это обязательное чтение что бы понять наглов.
