Новоселье закончилось около двенадцати ночи. Гости, гудящей, подвыпившей толпой, рассаживались по жёлто-чёрным машинам такси, махали на прощанье хозяину, посылали воздушные поцелуи и со смехом укатывали в темноту, мелькая напоследок двумя воспалёнными глазами-габаритами.
Андрей глубоко вдохнул холодный воздух, прислушался к тишине, но вместо ожидаемого беззвучья в ушах эхом роились музыка и голоса, что последние четыре часа клубились под потолком его новой квартиры. Он достал сигарету, в очередной раз отбросив назойливый комментарий своего лечащего врача, о том, что ему с его болезнью сердца нельзя пить даже разбавленный кофе, не то что курить. Доктор сказал это лишь единожды, но то ли человек в белом владел какой-то методикой гипноза, то ли знал пару техник НЛП - эти слова каждый раз зудели в голове, стоило Андрею достать очередную, уже двадцать пятую за день, бело-желтую трубочку, набитую душистым табаком. Знакомо чиркнуло колёсико зажигалки, короткая вспышка, глубокий вдох, в небо вылетела тонкая струя и растворилась в ночной прохладе.
Андрей прислонился к стене у подъезда и так простоял, тихо покуривая, пока от сигареты не остался один фильтр. Щелчком он отправил окурок в корзину, затем смял пустую пачку сигарет и отправил её туда же и неуверенной походкой, – Андрей, конечно же пил вместе с гостями, - держась рукой всё за ту же стену, отправился домой.
Квартира его находилась на двадцать четвёртом этаже новенького ЖК «Фатум». Вызывая лифт, он каждый раз думал, не дай бог он когда-нибудь сломается и мне придётся переться наверх. Лучше уж поживу в хостеле, пока его не починят. Он бы так и сделал. С тех пор как у него нашли эту болезнь сердца, название которой он мог повторить только читая по бумажке или со страницы «Википедии», со споротом, которого и так почти не было, он завязал совсем. Зато Андрей пристрастился к алкоголю и сигаретам, что, конечно же, губило его сильнее спорта, но хотя бы приносило временное удовольствие – так он себя утешал.
Ослабленный бездействием, отравленный веселящими и бодрящими ядами, он стоял перед дверью лифта и смотрел как на табло число «24» улетает наверх, а снизу вновь всплывает «число 24». Как лифт оказался на «24», если последние, кто им пользовались, были сам Андрей с гостями? Кто-то из них в шутку запустил лифт обратно? Несмешно, подумал он и подошёл ко второму (грузовому) лифту. С силой, точно от этого зависела скорость прибытия кабины, нажал красную кнопку и отошёл к стене напротив. Андрей закрыл глаза и прижался затылком к холодной стене. Приятное онемение пробежало по шее и ушло вниз, вызвав волну мурашек. Андрей прислушался к этому чувству, пока последний нежный укол не скрылся в конечностях, разлив по телу приятную бодрость. Когда чувство пропало, он заметил, что шум в ушах рассеялся. А еще заметил, что лифт так и не загудел.
Он открыл глаза. Теперь оба экрана над дверями лифтов бесконечно крутили «24». Будто какой-то порочный однорукий бандит, только не с тремя ячейками, а с…
Не успел он довести сравнение до логического конца, как из-за угла раздался старомодный ДЗЫНЬ!
Тут есть ещё лифт?
Андрей пошел дальше по коридору. Эта область прежде была завалена строительным мусором, он не заметил, когда её очистили. Он прошел вперед, свернул за угол и оказался перед двустворчатой дверью: из белого гладкого материала, похожего на мрамор, но с золотыми прожилками, в котором можно было разглядеть своё размытое и удивлённое отражение. Не было никаких ручек, кнопок, рычагов – ничего, что позволило бы совладать с устройством.
Андрей уже хотел пойти назад, как створки с тихим механическим гулом поползли в стороны. Из кабины наружу просочился приятный, чуть желтоватый свет. Кабина внутри была обставлена как комната ожидания в дорогом косметологическом салоне. В углу стояло небольшое кресло с позолоченным ножками в виде львиных лап. На белой обшивке разместились певчие птицы. Рядом на круглом журнальном столике, сделанном из того же мрамора с золотыми прожилками, лежала книга в мягкой обложке. Освещал кабину старомодный торшер с белым абажуром, усыпанным теми же птицами, что и кресло. В лифте пахло лавандой и чем-то ещё: отдалённо знакомым и хорошо забытым.
Андрей вошел в кабину. Автоматически занёс руку налево, туда, где обычно находилась панель с кнопками, но уткнулся в мрамор. Видимо, лифт ещё недоделан, подумал Андрей и уже сделал шаг к выходу, когда мраморные створки снова сошлись вместе.
Лифт тронулся. То ли от избытка алкоголя в крови, то ли от головокружительного аромата лаванды и чего-то ещё, то ли от всего вместе Андрею показалось, что лифт едет не вверх, а вперёд. Его пошатнуло, ноги подкосились. Андрей полетел назад - точно в кресло со львиными лапами. Кабина заметно дрожала, точно автомобиль, заехавший на брусчатку. Но чем дольше лифт двигался, тем слабее была вибрация кабины. Спустя двадцать секунд, лифт спокойно гудел и катил по-прежнему вперёд.
Никаких опознавательных знаков, хоть как-то объясняющих поведение лифта, он не обнаружил. Никакой инструкции, никаких указателей, никаких надписей. Только мрамор, торшер, да книга. Может, в ней ответ? Андрей взял книгу. На обложке жизнерадостная пожилая женщина сидела на скамейке в парке в окружении людей, чьи лица заволокло туманом. Вместо названия он увидел две даты: «11.04.1946 – 02.07.2022».
Андрей открыл книгу, просмотрел пару страниц, зажмурил глаза и открыл снова. Перелистнул еще несколько страниц, но это не внесло ясности. Буквы, настолько мелкие, что их прочитать невозможно без мощного увеличения, сливались в тончайшие цепочки, идущие не слева-направо, а отовсюду во все стороны. Буквально паутина из слов, в которую попали другие слова, предложения и целые абзацы. Что за причудливый способ повествования? Андрей открыл последнюю страницу, тут же закрыл книгу и положил обратно на стол: ему показалось, что слова возникают у него на глазах.
Пытаясь соединить увиденное в нечто рационально-осмысленное, он пропустил момент, когда лифт остановился. Двери чуть дрогнули и покатились в стороны, сверкнув золотыми прожилками. По ту сторону лифта стоял человек: около пятидесяти лет, аккуратно зачёсанный, в старомодном чёрном костюме, в белых перчатках, глаза его скрывались за непроницаемыми очками, кажется, выполненными из того же материала, что и прожилки в стенах лифта.
– Добрый вечер, как добрались? – сказал человек и протянул руку, точно помогал даме выйти из машины.
Андрей пожал руку человеку.
– Хорошо, а куда я, собственно, добрался?
Андрей сделал шаг из лифта и огляделся по сторонам. Кабина замерла посреди огромной комнаты. Огромной настолько, что на пьяный глаз туда поместилась бы половина футбольного поля. Над кабиной не было никаких тросов, блоков, хоть чего-нибудь, что могло заставить кабину лифта переместиться в пространстве, но это случилось. Андрей оказался посреди неизвестно чего. Комната подобного размера явно не могла оказаться в ЖК «Фатум». Но где же тогда он?
– Где я? – повторил вопрос Андрей.
– В конце пути, дорогой гость. Тут заканчиваются все пыльные дороги и начинаются дороги иные – дороги, по которым бродит свет людской. Прошу, идёмте за мной.
Человек в чёрном развернулся и пошёл от кабинки, заложив руки за спину. Андрей пошёл следом. Стены комнаты, пол, потолок – всё состояло из того же мрамора, пронизанного золотом, только здесь прожилки выглядели куда больше. Если в лифте они были не толще провода для зарядки телефона, то здесь прожилки местами разбухали до метра, а то и двух. К тому же они пульсировали. Тут и там, по разным золотоносным артериями пробегали вспышки света, они возникали в случайных, как Андрею казалось, местах пролетали по золотым ручьям и терялись в узлах, где сливались сразу несколько таких путей.
Человек в чёрном двигался, точно маленький ребёнок, который боялся наступить на трещину в асфальте. Хоть Андрея и не предупредили о каких-то правилах, он решил двигаться точно также. Ловкости немолодого лакея можно было позавидовать. Пару раз Андрей начинал терять равновесие, но каким-то чудом вновь ловил баланс, на третий раз – как это водится – чуда не случилось. Он упал, задев правой рукой крупный золотой ручей.
Человек в чёрном обернулся.
– Всё в порядке, я просто… – Андрей не договорил. Глаза его потеряли опору в пространстве и устремились в далёкое ничто.
В тот миг сквозь золотую толщу, накрытой рукой Андрея, пронеслась вспышка. Она уколола точно в середину ладони, впилась в руку и взвилась вверх до плеча, нырнула в шею и разлилась по голове. И если в первый миг, пока вспышка добиралась до мозга, она ощущалась каким-то зудящим теплом, то уже голова, как призма раскладывает солнечный луч, разложила это на полный спектр человеческих чувств, что разом захлестнули сознание Андрея. Эмоции переливались и бурлили, сливались и разлагались, роились и рассеивались, пока человек в чёрном не подошел и не коснулся Андрея в области затылка – там, где голова переходит в шею. Дикое стадо эмоций пропало, оставив в голове кучу свободного места. Казалось, вспышка растянула мозг и теперь тот тихо сдувался, как воздушный шар.
Андрей рыдал и смеялся, сжимал конечности, сворачивался эмбрионом и раскрывался, готовый объять мир. Хотелось всего и сразу, но в то же время ничего не хотелось. Когда эмоциональная буря пошла на спад, а зрение снова стало вычленять детали окружения, он увидел, как человек в черном, сняв перчатку с правой руки, держа кисть зажатой в кулак, опустился на одно колено возле одной из золотых артерий. Он раскрыл руку, пучок света тихо скользнул вниз с ладони и помчался дальше по золотому пути ему одному известному.
– Что это было? Что за чертовщина? – спросил Андрей, глядя на лакея, натягивающего белую перчатку.
– Вы поймали чей-то свет, но не переживайте, я отправил его дальше.
– Какой ещё свет? Где я нахожусь?
– Я уже сказал вам….
– Да какие, к чёрту пыльные дороги, какой к чёрту свет? Так, шутка затянулась. Везите меня обратно!
Андрей повернулся и замер: кабина пропала. Он стоял посредине гигантского и пустого мраморного куба, с пульсирующими золотыми прожилками.
– Что же вы так кричите? – раздался женский голос.
– Да потому что… – начал Андрей, обратившись к голосу, но запнулся стоило обернуться.
Всего за несколько секунд пространство позади него переменилось. Откуда-то взялся широкий книжный шкаф из красного дерева, столик – такой же как в лифте, ваза с цветами, каких Андрей в жизни не видел: высокие с бутонами похожими на рептильи головы, даже глаза у них моргали! И диван. Длинный и широкий с мягкой спинкой и подлокотниками, белый, покрытый птицами, как и кресло и абажур в лифте. На диване лежала женщина. Невероятно полная и бледная, в чёрном вечернем платье явно ей не по размеру, в широкой фиолетовой шляпе с золотым бантом сбоку. Радужки её глаз также были фиолетовыми, а вместо зияющей черноты зрачков на Андрея смотрели пульсирующие, точно крохотные коллапсирующие звезды, ядрышки. Позади дивана стоял лакей, вытянув руки вдоль тела.
– Потому что… – повторил Андрей слова, что рудиментарным эхом звучали в голове, но больше ничего сказать не смог.
– Конечно, обстановка для вас непривычная, - начала женщина, вальяжно приподняв пухлую белую кисть. – Но разве это повод для крика, разве это повод для суеты? Все закончилось, верно? – спросила она Андрея, точно он понимал о чём речь. – Теперь можно успокоиться.
– Что закончилось? Что вообще происходит?
– Какой нетерпеливый, – сказала женщина и улыбнулась.
Она скинула ноги на пол и легко перешла в сидячее положение, слишком легко для человека такой массы. Лакей обошел диван и поставил столик между ней и Андреем.
– Садитесь, – сказала она и махнула рукой.
Андрей обернулся, и то ли от алкоголя, что так и гулял по сосудам, то ли от этого её взмаха повалился назад в кресло, что возникло у него за спиной. Копия того, что было в лифте – возможно, это было именно оно.
– Вашу руку, – сказала она.
– Зачем?
– Вы хотели быстрее. Так, будьте любезны, сделайте, как я прошу.
Андрей покосился на лакея, с недоверием посмотрел на женщину в платье, что сияла на него золотым взглядом.
– Хорошо, – сказал он и положил руку на стол.
–Ладонью вверх, – сказала она.
Андрей перевернул руку. Женщина положила сверху свою ладонь и резко одернула.
– Что ты наделал? – спросил женщина.
– Я ничего… – начал Андрей, но тут заговорил лакей.
– В чём дело, госпожа?
– Кого ты привёл?
– Я, привёл того, кто сам пришёл. Как и всегда.
Женщина пристально посмотрела на Андрея, перевела грозный взгляд на лакея.
– Я знала, что ты слеп, но не знала, что туп.
– Госпожа…
– Найди его книгу. Быстро!
– Она ведь в лифте, госпожа…
– Ты уверен, что там его книга? – спросила женщина тоном, не оставляющим места для раздумий.
– Сию минуту, – лакей кивнул головой и повернулся к шкафу. Он выставил обе руки, точно щупы и пару мгновений бродил ими по однообразным корешкам, после чего достал одну.
– Открой последнюю страницу, живее!
Лакей так и сделал. Он провёл пальцами по странице, лицо его переменилось, вместо строгой церемониальной почтительности на лице появилась вина.
– Боже… Я допустил ошибку, – сказал лакей, опустив книгу.
– Ещё какую, - согласилась госпожа и перевела взгляд на Андрея. – Вы не вовремя. Прошу прощения за эту нелепую ошибку. Вас сейчас проводят.
– Было бы хорошо, но кто вы такие? Что это за место?
– Конечно, конечно. Ответы на вопросы… всему своё время. И вам тоже, молодой человек. Вам пора, - женщина махнула пухлой рукой.
– Погодите, я… - Андрей не договорил.
Лакей каким-то образом оказался позади, хотя ещё миг назад он стоял между книжным шкафом и диваном, виновато опустив голову. Слуга дёрнул Андрея за плечо. Того развернуло больше нужного, и он вновь оказался лицом к госпоже. Точнее к тому месту, где она была прежде. Перед ним распростёрлась чистая мраморная пустота.
– А где? А как? – Андрей выплёвывал невразумительные вопросы.
– Всему своё время, – повторил лакей, ещё раз повернул к себе Андрея, затем толкнул его в грудь.
Андрей пролетел несколько метров и рухнул точно в кресло с ножками-лапами. В глазах чуть потемнело, он зажмурился, открыл глаза снова. Увидел удаляющегося лакея. Зажмурил глаза опять. Раскрыл и увидел перед собой закрывающиеся мраморные двери, что резво сияли золотыми сосудами. Потом его вдавило в кресло, точно лифт сорвался с места гоночным болидом. На пару мгновений Андрею стало тяжело дышать, спустя ещё пару секунд грудь отказалась принять хотя бы кроткий вдох. В глазах вновь потемнело. Прежде, чем густое беспамятье поглотило разум, Андрей увидел, как двери мраморного лифта открылись и его беспомощное тело вылетело прочь, точно цирковой артист из пушки.
Его разбудили голоса.
– Этот что ли? – говорил один голос, мужской.
– Нет, сказали там бабуля. Серафима Петровна, – сказал женский голос.
– Эй, ты не Серафима? – спросил первый голос у Андрея.
Он ещё не открыл глаза, зато ощутил дыхание говорящего. Пахло кофе и сигаретами. Андрею тоже захотелось курить. Он открыл глаза и сел, прижавшись головой к стене.
– О! – удивился мужчина. – Ожил.
– Я и не умирал, – сказал Андрей и зажал руками голову, что норовила взорваться от боли.
– Нет? А выглядишь ты так, будто вчера тебя неплохо так убило, – сказал мужчина и рассмеялся.
Раздался короткий сигнал.
– Пошли, лифт приехал, – сказала девушка.
Андрей открыл глаза. То были двое сотрудников скорой помощи в синей форме, с оранжевым чемоданчиком. У девушки на шее висел стетоскоп.
Пока они заходили в лифт, Андрей постучал себя по карманам и, не найдя пачки сигарет, крикнул мужчине в след:
– Погоди! Угости сигаретой.
– Курить – здоровью вредить, – сказал тот, улыбаясь.
– Да ладно тебе…
– Вот тебе и ладно, – сказал мужчина, но в последний миг бросил между закрывающимися дверьми спасительную сигарету.
Андрей поймал её, схлопнув ладони, и зажмурился от эха, что разлетелось по подъезду. Проверил сигарету - целёхонька. Вышел на крыльцо, отметив желтую машину скорой помощи у подъезда. Боковая дверь в салон была открыта: внутри тихо переговаривались двое крупных парней. Андрей вновь исполнил ритуальный танец курильщика с похлопыванием карманов, нашёл-таки зажигалку и закурил. Выпустив дым в утреннее небо, он стал складывать паззлы, на которые разлетелась его память. Вечеринка – была, проводы гостей – тоже. Он вышел на улицу, закурил, как сейчас – все это было. Затем лифт. Он вызвал оба лифта, но ни один не приехал. Тогда он пошёл дальше по коридору, туда, где прежде лежал строительный мусор. Вот это надо проверить. Андрей затянулся в последний раз, хотел уже выпустить сизую струйку, когда из салона «газели» скорой помощи выбежали двое парней, за собой они выкатили кушетку и побежали в сторону подъезда. Всё ещё не выдыхая Андрей открыл им дверь в подъезд, а затем, проводив взглядом, выпустил сигаретный дух на волю.
Они забежали в грузовой лифт, гремя каталкой. Спустя пару мгновений стало тихо. Андрей бросил окурок в урну. Вернулся в подъезд. Нажал на кнопку лифта, замер, глядя на табло: «20» сменилось на «19», затем на «18». Пока кабина возвращалась вниз, он прошел дальше по коридору и свернул за угол. Замер, пытаясь осознать увиденное: весь коридор по-прежнему занимал строительный мусор. Массивные мешки с неиспользованными материалами. Доски, поломанные кафельные плитки, пустые вёдра из-под краски. Он не мог пройти ночью мимо такой горы мусора, не заметив. Не могли это нанести и за ночь. Стало быть…
– Привиделось, – заключил Андрей.
Раздался сигнал. С тихим скрежетом открылись двери лифта. Послышались голоса. Андрей вернулся на площадку с лифтами. Из грузового лифта вышли те двое, что застали его пробуждение, за ними следом шли двое с каталкой. В каталке лежала женщина. В следующий миг каталка чуть подскочила, выскакивая из лифта. Голова женщины упала на бок. Андрей увидел лицо. Истощённое, почти высохшее, измученное точащим изнутри изъяном. До боли знакомое. Будто бы он с ней виделся совсем недавно, только она выглядела здоровее и…
Он вспомнил плетущиеся узоры из букв в книге из видения. Вспомнил обложку. Это она, та жизнерадостная пожилая дама со скамейки в парке. Теперь она лежала в каталке, её затаскивали по пандусу в машину скорой помощи. Андрей ничего не понимал в медицине, но увиденное во сне (во сне ли?) оставило внутри неизгладимый след, оставило чёткое осознание того, что эта женщина умрёт. И станет светом. А он останется здесь, приближая сигаретами и алкоголем день, когда вновь откроются мраморные двери, но уже для него – и больше никаких ошибок. Андрей увидит на столе книгу со своим портретом, книгу, где узоры из слов на последней странице сплетутся в финальный вздох, в слабый удар сердца, что пустит последнюю алую волну по телу. Но его время еще не пришло. Да, всему своё время.
Прежде чем доводчик закрыл подъездную дверь, Андрею в глаза ударил солнечный блик, то ли от бокового зеркала отъезжающей машины скорой помощи, то ли откуда-то ещё...
