— Я — Иноземцев Николай Иванович, в сотый раз повторяю вам! Судебный врач из Воронежа, — гладко выбритый молодой человек приятной наружности с огромным кожаным чемоданом в руке мялся под проливным дождем напротив двух дюжих городовых и совал им в лицо бумагу с печатью. Вымокшие до нитки полицейские, стоявшие у железнодорожных путей сразу за зданием вокзала, не пропускали настырного врача к месту, где два дня назад обходчик обнаружил зверски убитых людей. Иноземцев же, в свою очередь, не уступал им и начал грозить городовым всевозможными карами. Холодные дождевые капли ручьем стекали по его длинному суконному плащу с двойным воротником, шнурами и причудливыми кистями.
— Господин урядник велел никого не пускать! — рослый городовой с залихватскими усами был неумолим и пренебрежительно махнул рукой в сторону врача, приказывая ему удалиться.
— Николя! Не может быть! Пропустите его! — за спиной полицейских появился невысокий плотный мужчина в зеленой форме урядника. Стражи правопорядка мгновенно расступились, пропуская врача по приказу своего начальника. Молодой человек гордо прошел мимо нахмурившихся полицейских и стиснул офицера в дружеских объятиях. Потом отступил от урядника на пару шагов и оглядел с головы до ног.
— Как у тебя дела, Миша? Не виделись, наверное, сто лет. Слышал, на Кавказе ты служил, ранен был и орденом награждён! — разволновавшийся врач, неожиданно встретивший старого друга, даже проронил скупую мужскую слезу.
— А сам то? Ты вообще журналистом в Англии быть должен, как раньше планировал! Зачем околачиваешься в нашей глуши? – подступил с вопросами урядник.
— События ваши на половину России гремят. Слухи невероятные ходят в высшем руководстве второго жандармского управления. Одиннадцать нераскрытых убийств за год в уезде и при таких обстоятельствах! Вот я и выпросился у своего начальства к вам. Полиции помочь, да и свои исследования сделать, медицина на месте не стоит. Если повезёт и будет интересный материал, то статеек пару напечатаю в московской газете и у друзей в Париже! – тараторил врач, поглядывая на выглянувшего из-за обода колесной пары худого рыжего кота.
— Да ты, Николя, Цезарь, пожалуй. И как везде успеваешь? — усмехнулся Михаил.
— Так я же специалист холостой. Семьёй не озабочен. Вот и занимаюсь всем понемногу в своё удовольствие, — Иноземцев спрятал бумагу с печатью в чемодан и поспешил закрыть его, хотя совсем недавно льющий с неба дождь уже прекратился.
— Эх, завидую тебе, брат. А я ранение на Кавказе под крепостью получил, и вот прикомандировали на службу в Валуйский уезд. Женился тут, дитю год на днях будет, — урядник бессознательно потёр ладонью правый бок, место давно полученной раны.
— Ну, Мишаня, это тоже хорошо. А помнишь, как мы в кадетском корпусе баловали, в женскую гимназию к институтским девкам ночью в окна залазили? — предался воспоминаниям Николай.
— А потом два дня за это в подвале сидели и половины стипендии лишились, — засмеялся урядник, — Жене только, Машке моей, все подвиги не рассказывай наши. Ну, пойдём, покажу тебе, что творится.
Добрая мечтательная улыбка мгновенно покинула лицо врача, когда, миновав очередной пост, они дошли, чавкая грязью под сапогами, к месту преступления. Оно было совсем рядом.
Четыре изувеченных трупа лежали у распахнутой двери деревянного вагона, стоящего на запасных путях. Трупы людей были растерзаны до неузнаваемости. Почти у всех мертвецов не хватало конечностей. Тело, одетое в форму поручика железнодорожной жандармерии и вовсе было безголовым и разорванным надвое. Несчастный офицер, умирая, оставался на вверенном ему посту, сжав навсегда в руке саблю. Его труп опирался спиной на разбитую дверь вагона. Трое остальных погибших в окровавленной военной форме лежали чуть поодаль.
— Даже оружие не успели достать, а уж выстрелить тем более, — прокомментировал из-за спины врача урядник.
— Впервые вижу такой характер ран. Причинены холодным оружием, на первый взгляд, но не пойму каким, — обескуражено сказал Николай, ковырнув носком сапога липучую грязь, — Не припоминаю во всей своей практике ничего подобного. Разбойное нападение?
— Не думаю. Эти четверо – не наши, не местные. По бумагам, петербургские. Опытные люди, сопровождали почтовый вагон, который должны перецепить в другой состав. Охрана была начеку и вот как оно вышло. Ох и шуму то будет! Шуму!
Иноземцев, слушая рассказ друга, времени не терял. Он расстелил на земле изрядный кусок непромокаемого полотна и водрузил на него свой увесистый чемодан. Затем судебный врач распахнул его и внимательно осмотрел многочисленные инструменты, заботливо уложенные в разных отделениях. Перебрав десятки небольших металлических и стеклянных приборов, непонятных непосвященному человеку, он извлек из недр чемодана длинную стеклянную трубку с закрепленным на ней хитроумным механизмом, длинной иглой и подобием часового циферблата сверху.
— Моё личное изобретение! – похвастался врач и с хрустом вонзил изобретение в грудную клетку ближайшего трупа. Подумав, достал из внутреннего кармана плаща часы на золотой цепочке и отмерил положенную минуту. Урядник и остальные полицейские с интересом наблюдали за его манипуляциями.
— Два дня и семь часов мертвы, — огласил Николай и удивленно поднял брови, переспросив, — Так долго тела не убирали?
— Так вас ждали, то есть комиссию петербургскую. Велено было ничего не трогать. А сегодня утром телеграмма пришла, что никакой комиссии не будет, разбирайтесь своими силами, — раздался гулкий баритон человека, подъехавшего на конной повозке с несколькими солдатами. Все городовые и урядник тут же вытянулись по струнке, отдавая честь прибывшему.
— Судебный врач, Иноземцев Николай Иванович, — представился Николай.
— Василий Евграфович Потапов, полицмейстер уезда, — приветственно кивнул высокий мужчина с худым лицом, — Слышал о вас много хорошего. Надёжные люди говорят, что вы талантливы в своем деле. Вольно всем!
— Вольно! — повторил команду урядник, и городовые облегченно расслабились. Полицмейстер имел довольно неприятную привычку появляться в самых неожиданных местах, никого не предупредив, и устраивать хорошую взбучку подчиненным. Правда, нельзя сказать, что экзекуции всегда были незаслуженными. На начищенном мундире высокого полицейского чина поблескивало несколько орденов, выдавая военного человека. На подбородке полицмейстера алел шрам, явно полученный от косого сабельного удара. Живые, серые глаза начальника местной полиции быстро ощупали взглядом судебного врача и место преступления. Полицмейстер производил впечатление человека мужественного и неглупого.
— Отойдемте в сторонку, господин врач, — увлек полицмейстер под руку Иноземцева, отводя его в сторону, за вагоны, где их не могли услышать остальные. Николай поразился железной хватке начальника полиции. Локоть врача, удерживаемый полицмейстером, словно зажали в тиски.
— Николай Иванович, просьба у меня к вам, — полицмейстер напустил на себя заговорщицкий вид.
— Я вас слушаю внимательнейшим образом, Василий Евграфович.
— Все заключения, которые вы сделаете, все отчёты, вначале предоставите мне на проверку.
— Но я… — заикнулся, было Иноземцев, тщетно пытаясь высвободить локоть из хватки Потапова.
— Знаю-знаю, что вы подчиняетесь непосредственно главной воронежской управе, но сделайте мне такое одолжение. Со своей стороны обещаю всяческое содействие и мою личную благодарность. Эти убийства по всему уезду больше года длятся, людишки нервничают, жалобы пишут. Полечу я с должности, коли за неделю не раскроем мы дело.
— Я только судебный врач, — возразил Иноземцев, наконец, выдернув руку и потирая её.
— Ах, не прибедняйтесь, любезный Николай Иванович. Мы всё про вас знаем, полные справки навели, не поленились. Петербургского душителя в три дня вычислили, воров, похитивших драгоценности княгини Суворовой, в момент нашли. Всего за вами двадцать три раскрытых дела, за шесть лет, как вы говорите — врачом. Работаете почище целого полицейского отделения.
— Преувеличиваете, господин полицмейстер. Я лишь строю версии, основанные на фактах, и предлагаю их следователям. Помогаю с расследованиями полиции, и только.
— Полноте вам. У меня на вас одна надежда. Приходите вечером в «Весёлого кабана», сыграем в карты и обсудим дела. Побеседовал бы с вами сейчас ещё, но, к сожалению, мне пора. А вы тут командуйте, — с этими словами Потапов развернулся и зашагал прочь сквозь дымку, стелющуюся вслед паровозу, только что проехавшему по соседнему пути, оставив Николая в лёгком недоумении. Просьба полицмейстера и подробная информация о делах, расследованных судебным врачом, выбили последнего из привычной колеи.
Иноземцев вернулся к месту убийства жандармов. Скучающие полицейские, словно куры на насесте, рядочком уселись на прибывшей за трупами крытой телеге и, болтая между собой, раскуривали трубки. Михаила не было, очевидно урядник отправился проверить другие посты.
Полдня ушло у молодого человека на все необходимые процедуры. Он раз за разом брал образцы крови из ран убитых и почвы, на которой лежали останки. Периодически что-то черкал, зарисовывал в большом красном потрепанном блокноте и бормотал себе под нос.
— Николя, обедать пора. Можно моим ребятам забирать тела и ехать? — спросил вернувшийся урядник, спрыгнувший с маститой чёрной лошади.
— Да, я тут закончил. Везите тела в морг, но никуда не девать их оттуда. Буду с ними ещё работать, особенно с этим, — врач ткнул пальцем на труп офицера.
— Есть у меня мысли, дружище, кое-какие, — зашептал Николаю на ухо Михаил и добавил, — Только сумасшедшим не считай, за мои соображения.
— Грузите, — отдал урядник приказ городовым и солдатам.
— Как на лошади-то ездить помнишь, Николя? — поинтересовался офицер, когда врачу подвели осёдланного гнедого жеребца, — Или на телеге потарахтишь?
— Прокачусь с тобой, Миша. Чемодан помоги закрепить. Не хочу с трупами ехать, наобщаюсь ещё с ними, — поспешил согласиться врач.
— Оправь на телеге чемодан свой, ребята надёжные, присмотрят.
— Хорошо, но пусть следят за ним постоянно. Тут полжизни моей в чемодане лежит, таких инструментов не сыщешь и за границей! — воскликнул Николай.
— Конечно, приглядят, — урядник поправил шнеллер на седле жеребца, приведенном для врача, и спросил, — Чего начальник-то мой хотел?
— По пути расскажу, — буркнул Иноземцев, взбираясь на жеребца.
Телега с трупами со скрипом покатилась, и друзья двинули вслед за ней в сторону городских построек. Железнодорожные пути и здание вокзала ещё были вынесены на приличное удаление за городом, хотя их в ближайшее время планировалось переместить поближе к Валуйкам. Градоначальник настоял об этом, ссылаясь на расходы из-за дополнительной транспортировки к вагонам и от них.
Выглянувшее солнце после прекратившегося дождя начало жарить совсем не по-осеннему. Николаю пришлось остановиться и снять плотный плащ. Урядник завистливо поглядел на него, оставшегося в лёгких брюках и белой рубашке. Снимать китель ему было не по чину.
— Как рану то получил, Миша? – поинтересовался у друга Николай.
— Потом расскажу, — поморщился тот, — Не люблю обсуждать это.
— Извини.
— Да ничего, после расскажу тебе про войну. Ты ж у меня остановишься?
— Не знаю. Думал, начальник твой определит меня на жилье, — растерялся врач, — Бумага у меня есть из управы.
— Просись ко мне. Не заскучаешь, — Михаил с интересом взглянул на старого друга. — С каких это пор судебным врачам из управы дают бумаги на размещение и помощь полиции?
— Хорошим врачам и не то дают ещё! — загадочно улыбнулся Николай.
Из-за наступившей жары от телеги потянуло сильным запахом разложения, и всадники вынужденно приотстали. Полицейские, ехавшие на телеге, замотали лица платками, чтобы хоть как-то уменьшить проникающую вонь.
— По объездной езжайте! — скомандовал им издалека урядник.
Их лошади понуро плелись рядом. Несмотря на жарящее солнце, жирная грязь ещё не высохла, и копыта лошадей в ней неприятно чавкали и застревали.
— Не хотите, чтобы люди видели мертвых?
— И так народ взволнован, дальше некуда. Девятнадцать жертв — это только тех, которых нашли за последнее время. По слухам, зверь убивал и раньше. И десять лет назад и пятьдесят, — урядник покосился на Николая, оценивая реакцию на сказанное.
— Зверь?
— Зверь. Ты на меня так не смотри. Я в бога, конечно, верю, но во всякую чертовщину не особо. До последнего времени.
— Давай подробнее излагай свои мысли…
— Четыре вооруженных и готовых к нападению человека не успели даже выстрелить. Говорят, крестьяне вой слышали от Царского леса и со стороны железной дороги.
— Занимательно, продолжай.
— У всех тех, кого находили раньше, были такие же раны. И тела не глоданы – разорваны просто. Конечно, то руки, то ноги не хватает, но не грызены, как например, если волки нападают. И ещё.
— Что?
— Тому, кто поймает или укажет на зверюгу или преступника, который в ответе за всё, господин полицмейстер через чин обещал повышение, — урядник с надеждой посмотрел на врача.
— И если у меня возникнут какие-нибудь идеи – сразу к тебе? — ехидно спросил Николай, копируя интонацию полицмейстера.
— Вот всегда мы понимали друг друга, брат! — расплылся в широкой улыбке урядник и тихонько заговорил, как будто их кто-то мог услышать, — Ребята у меня, те, что в обозе, надежные. И в городе трое. При надобности быстро команду для поимки соберем, хоть человека, хоть зверя. А сейчас поехали к настоятелю, отцу Роману. Прелюбопытнейшие истории святой отец рассказывает.
Город, расположенный на высоком правом берегу реки Валуй, встретил их шумной осенней ярмаркой. Много местных и приезжих из соседних уездов приехали выставить свои товары или повидать родственников после уборки урожая.
Оставив лошадей, друзья двинулись к настоятелю. Михаил попутно показывал заезжему гостю людные места в городе. Статному и симпатичному Николаю несколько девушек подарили свои милые улыбки. Он не скупился на комплименты и улыбки в ответ, заставляя их застенчиво отворачиваться. Хмыкнув, Михаил достал великолепно расшитый золотистыми нитками синий кисет и закурил, набив трубку.
— После ранения курить начал, — пояснил он, видя недоумевающий взгляд Николая. Это уже второй кисет. Первый, такой же, две недели назад потерял, жена чуть не убила. Долго вышивала, старалась.
Врач с интересом озирался по сторонам и время от времени прислушивался к разговорам прохожих. Тем временем, к уряднику изредка подходили какие-то люди, получали указания и тотчас исчезали в толпе.
Местных было легко отличить от приезжих по некой печати подавленности и страха на лице. Приезжие гости и торговцы были куда более веселы и энергичны. Да и где тут быть весёлым, когда боишься за городом у родственников побывать. По пути Николай узнал, что все жертвы были найдены в разных местах уезда. В основном за городом, в дальних деревнях, а некоторые нашлись прямо на окраинах Валуек. Михаил, покопавшись в сумке, достал и показал ему карту местности с отмеченными крестами, обозначающими места убийств.
Николай внимательно посмотрел карту и задумался. Судя по расположению отметок, определенной системы преступлений не было. Да и жертвы – крестьяне, бездомные, трактирщик, беспутные девки, беглый заключенный, смотритель железнодорожной станции и теперь четыре жандарма.
— Смотритель! — вдруг пришло на ум Николаю, когда они остановились у ворот Владимирского собора. Урядник вопросительно посмотрел на него.
— Когда и где нашли смотрителя?
Михаил задумался, видимо, восстанавливая хронологию событий в голове.
— Кажись, недели две назад. Растерзан жутко был, только по одежде опознали. Возле собственного дома.
— А между смотрителем и жандармами кто-нибудь погиб?
— Да вроде только Сенька Кривой утонул пьяный в речке. Тот ещё разбойник. Попортил он нам крови, подлец.
За беседой они проехали половину города.
Разговор врача и урядника прервал молодой служитель, пригласивший их войти к отцу Роману. Отец Роман, крупный и полный мужчина с бородищей до пояса, усадил гостей в закрытом скверике возле дома, за храмом, и угостил ледяным морсом со свежими ватрушками.
— Да свой он человек, отец Роман, доставай «эликсир».
Улыбнувшись во весь рот, настоятель крикнул служку и тот через минуту притащил огромную бутыль молодого местного красного вина и жареную телячью ногу.
Священник прочитал благодарственную молитву, и они начали ужин. Пока не перешли к вину, во время трапезы сохранялось гробовое молчание. Отец Роман исподлобья сверлил тяжелым взглядом судебного врача и периодически вопросительно поглядывал на урядника.
— Николай, мой старый друг, ещё с кадетского корпуса. Приехал по высшему приказу помочь нам зло наказать, какое б оно ни было, — после вина офицера потянуло на разговоры. Чувствовалось, что он частенько сюда заглядывает и со священником на короткой ноге.
— За грехи все наши напасть на землю эту святую, кровью праведников обильно политую, — посетовал отец Роман, — Окромя больших праздников, в приход старики да зрелые люди ходят. Городскую молодежь ни плетью не загонишь, ни уговором. Грешат везде.
— Ну не перегибай, святой отец, — Михаил сделал пару больших глотков вина, — Ходит в церковь молодежь, только не вся, как тебе хочется. Ты лучше про монахов расскажи, что загибли пять лет назад. Может, делу нашему пригодится.
Отец Роман тяжело вздохнул и начал:
— Взбунтовались иноки, поименно перечислять не буду. Гришка с Макеевки их идеей отшельничества соблазнил. Вот и пошли они рыть себе пещеры и кельи в меловой горе под лесом. Месяц рыли усердно, крестьяне из деревни им еду носили да и помогали иногда. Мел трудно поддаётся. И вот утром рано им Танька-молодуха еды и молока принесла на день. Глядь – а они все мёртвые лежат. Двое без голов, один без ноги, а остальные и вовсе частями. Она – кричать и бежать давай, ну и оборотня встретила.
— Оборотня? Может волкодлака? — оживился Николай, тоже уже слегка захмелевший.
Отец Роман неопределенно замотал головой.
— Называйте как угодно творение дьявольское, один чёрт, — он неистово перекрестился, перекрестил гостей и продолжил, — Рассказывала деваха, что шерсть у диавольского создания чёрная, а местами рыжая. На задних ногах, как человек стоит и зубы у него в палец величиной. Тут она и сознание потеряла, а после всем рассказала.
— А почему не тронул он её? — полюбопытствовал врач, поглядывая на захмелевшего урядника.
— Потому что усердно молилась она и чиста душой была. Вот он путь к спасению, — благочинно произнес священник.
Николай улыбнулся. Другого объяснения спасения девушки он от отца Романа и не ожидал.
У священника гости засиделись почти до темноты. Николай добросовестно записывал всё ему рассказанное, что хоть отдаленно могло помочь в этом запутанном деле.
— Батюшки, мне ж к полицмейстеру в «Кабана» надо! — встрепенулся судебный врач.
— Бесовское место! Не ходил бы ты туда, сын мой… — нахмурился поп.
— Ну, что курение вредно, абсолютно с вами согласен, — вздохнул Николай, — Другу моему об этом почаще напоминайте. А карты – в них вреда нет, коли не на деньги игра идёт.
— Поговорим об этом в другой раз, — сказал отец Роман, провожая их на улицу, — Храни вас Господь!
— Пожалуй, и я тебя покину. К жене надо. Трактир прямо за парком, по Стежиной улице до конца и направо. Место знатное, не заблудишься. А где мой дом, любой городовой покажет, — урядник, пошатываясь, побрёл прочь.
Продолжение следует...
Автор: Дмитрий Чепиков https://www.youtube.com/channel/UCAdK3TX0uygG4vBxMpR9-FA
