Спросите у любого выходца из Западной Сибири, и если он скажет "нет", во взгляде вы, даже не обладая сверхпроницательностью, без сомнения прочтете согласие. Меховые люди населяют тайгу повсеместно, избегая лишь крупных городов. Да, черт побери, они существуют, они здоровые, на две головы выше самого рослого из охотников, а порода это не мелкая, у них длинные ручищи, приплюснутые лица, тела, покрытое шерстью, и сиськи. Именно сиськи, ведь говоря о меховых "людях", да простят меня сексисты и иные шовинисты всех мастей, мы говорим о меховых бабах, потому что мехового мужика отродясь в лесу никто не встречал.
Летом их часто видели у реки, где они купали потомство. Осенью в сопках, где пролегали их тропы. На зимовье меховые куда-то кочевали, возвращаясь ранней весной. Сталкивались с ними нечасто, но и чем-то выдающимся такое свидание не было.
По тайге меховые ходили бесшумно, обладая удивительной особенностью растворяться в воздухе, мгновенно сливаясь с окружающим пейзажем. Вреда от них не было вовсе, а старые люди рассказывали, что были случаи пользы от такого соседства.
Боялись в посёлке меховых баб лишь малые дети, да взрослые мужики. И лишь у мужиков были на то основания. Как я упоминала, меховых мужского пола никто никогда не видел, не знаю уж почему. Много догадок высказывалось на этот счет, не хочу сейчас их перечислять, так как все они безосновательны и, по сути своей, не более чем бабские побасенки. А вот что правда, так то, что меховые были весьма влюбчивы и по весне у них начиналась настоящая охота на мужиков, на человеческих мужиков, я имею в виду.
Слухи ходили разные, и никто по-трезвой-то голове и здравому рассудку, амуров с пушистой дамой бы не признал, но посёлок был маленький, все на виду у всех. Гришка, например, из дому носа не кажет, а Степан в лес зачастил... Что точно, так то, что меховые женщины были избирательны. Самке нужен был ни абы кто, первый попавшийся, а её избранник. Выбрав возлюбленного, она выслеживала его, подкарауливая момент, когда можно предстать пред светлы очи, сначала показывала себя издали, потом подходила ближе. Часто бывало, приносила подарки, складывая у двора. Любыми способами выражала свои чувства.
Что определяло выбор, непонятно. Предметом обожания мог стать и высокий красавец геолог, и хрупкий учитель математики, тихий алкоголик в придачу. Этот, по слухам, влипал дважды.
Чем заканчивалось такое ухаживание неизвестно, как неизвестно ни одного случая насилия меховой бабы над человечьим мужчиной, потомство, однако, появлялось у меховых с завидной регулярностью, что не может не наводить на определённые мысли.
Из смешного, был один казус, сама не застала, но мне так часто рассказывали эту историю, что сомнений в этом у меня мало. Весной 84-го в посёлке пропал ссыльный китаец. Через несколько дней его спящего подбросили к дверям магазина. Русского тот почти не знал, и, насколько поняли из его объяснений, перемежавщихся то рыданьями, то радостными объятьями, похищался он не в сексуальное рабство, а с то ли с целью усыновления, то ли в качестве игрушки потомству. Приехав в Мурюк, я китайца не застала, он после того случая свихнулся и был увезён на лечение в Кемерово, откуда в посёлок уже не вернулся.
Что бы вы там себе не думали, мы, жители Мурюка никогда не считали меховых дикими животными. Какие они животные? Такие жи люди, только другие. Есть белые старые люди, есть пришлые, есть манси, есть шорцы, есть меховые. Мало ли всего в мире? Тайга большая, больше мира. Всем место есть.
Не так далеко от посёлка располагались колчаковские пещеры. Это пещеры в сопках, где в гражданскую какое-то время стояла малая часть армии Колчака. И это отдельная глава тамошних преданий. Все, что могло остаться от стоянки, сразу же, конечно, было растащенно, и, увы, не на сувениры, из следов только несколько надписей на каменных стенах, какие-то подобия мебели из тех же камней и костровища, хотя, я бы не поручилась за подлинность ни одного из этих артефактов. Тем не менее, каждое лето мы ходили в поход в колчаковские пещеры. С тайным намерением и мечтой уж в этом-то году обязательно отыскать знаменитый клад, запрятанный, по легенде, в этих краях самим Колчаком. Каждое лето казалось, что просто невозможно, чтобы мы его не нашли, и, каждый раз после ненахода, не думали расстраиваться, сколько этих лет впереди?
В тот раз пошли с ночевкой. С палатками, с песнями у костра и полусырой и пересоленой кашей из котелка, которую дома бы я и в рот не взяла, а тут уплетала за обе щеки. Незадолго до этого мне подарили прекрасную немецкую куклу, люди постарше вспомнят, с шелковыми ресницами и кудрями, с прелестным красным ротиком и из нежной резины, куклу красоты необыкновенной, неимеющую ничего общего с нашими, советскими "Машами" и "Галями". Естественно, я потащила её с собой, чтобы показать мир, и, что еще естественнее, забыла где-то в пещерах.
Горе моë не поддавалось описанию. Единственная на весь посёлок немецкая кукла, привезённая из Москвы, где папа отстоял целый день в очереди в Детском Мире и отдал за неё четверть зарплаты! Нет, такие чудеса не случаются дважды с одной девочкой. Такой куклы у меня больше не будет никогда!
Но через несколько дней кукла вернулась. Лежала у порога, и лишь платье было в травяных пятнах. Конечно, вам сразу придет в голову, что кто-то из моих товарищей украл её, а потом устыдился или побоялся разоблачения. Это невозможно. Мы все были октябрятами и пионерами. Что, не аргумент? Хорошо. На тот момент в нашей школе училось всего 12 человек. В походе было семеро. Кукла была довольно большая, и когда мы её искали, учителя перекрыли все рюкзаки. Куклы в вещах не было. И все же она нашлась.
Следующим вечером я положила на пороге другую куклу, обычную, и две конфеты. На утро они исчезли, мой подарок был принят, благодарность услышана.
Так началась моя многолетняя дружба с меховой девочкой. Мы никогда не играли вместе, но она всегда была неподалёку, я знаю. Изредка я видела её рыжую шубку, мелькавшую в кустах у тропинки, по которой я ходила в школу. У нас был тайник, в котором я оставляла для неё игрушки, конфеты, рисунки, красивые фантики и даже красивую цепочку, подаренную мне тётей. Моя подруга прекрасно понимала правила игры и приносила мне из леса ягоды, цветы, ракушки, красивые камешки и наивные поделки из шишек. Я писала ей длинные письма, где делилась секретами, знала, что, скорее всего, она их не читает, но все таки...
Уезжали мы зимой, когда моя подруга была далеко. Мы не смогли попрощаться, и, помню, это разбило мое сердечко. Мама ругалась, видя мои слезы, говорила, что стыдно фантазировать, когда тебе уже двенадцать.
Сейчас Мурюк заброшен. Там живут два старых охотника и столетняя бабка. А я каждый год даю себе слово вернуться. Когда-нибудь я вернусь.
