Книжная лига

Вернемся к книге: даже супруг воспринимает новую жену, как ребенка, возможно по причине большой разницы в возрасте, но потом мы понимаем, что не только поэтому. Про прислугу в доме - я вообще молчу. Бывшая хозяйка дома настолько въелась в стены, что наемные работники не воспринимают новую никак и только посмеиваются между собой.

До определенного момента я сочувствовала этой девочке. Пока не выяснились все подробности дела. Книгу можно отнести к нескольким жанрам. Но прежде всего ее преподносят, как детектив в стиле ноар. Финал так и остался открытым для читателя. Остается только догадываться, что же ждет дальше гг…

Я бы рекомендовала ей бежать из этих отношений. Хотя бы по той простой причине, что счастья у них никогда не будет. И то, на чем построен этот брак, обязательно развалится в считанные месяцы.

Про впечатления: я бы не стала рекомендовать Ребекку к прочтению. Потому что книга не так сильно впивается в память своим сюжетом и скорее всего уже через пару недель вы о ней забудете. Для меня - это 5 из 10.

Но если описанная ситуация кажется знакомой, значит в вашем случае есть смысл её открывать 🔥

А в тему я погрузился, работая над своей новой книгой "Возрождение Орсона". Там эпоха Возрождения не закончилась к XX веку, искусство превратилось в магию, миром правят демиурги (творцы) и музы, потому персонажи частенько используют латынь. Тут-то мне и пригодился словарь крылатых латинских выражений, который я купил 20 лет назад, будучи еще подростком. (И нейросети.)

Пара моих находок:

Me hercule! [мэхэ́ркулэ] – "Черт побери!" Буквальный перевод: "Клянусь Геркулесом".

Это античная бытовая фраза, которую во времена эпохи Возрождения искусственно вернули в обиход, и она стала "интеллигентным ругательством" среди студентов, ученых и литераторов. Так мог ругаться даже монах, дабы не обращаться к чёрту (что было бы в его положении моветоном). Вы, наверное, замечтли, что в английском "hell" - до сих пор считается "неприличным словом"? Геракл же - лучше чёрта: во-первых, языческий персонаж (подходит для ругани), во-вторых, намекает на образованность говорящего.

На основе классических античных и ренессансных выражений я составляю также новый лексикон персонажей. Например:

Sis Magnificus in arte tua! [сис магни́фикус ин артэ ту́а] – "Да будешь ты Великолепным в искусстве своем!" Краткое: "Sis Magnificus!" (Да будешь ты Великолепным!). Благостное пожелание демиургу любого ранга достичь творческой вершины (наивысшего ранга).

Такой эпитет происходит от:

Magnificus [магни́фикус] – Великолепный (высший ранг демиурга). Источник: титул Микеланджело от Медичи (Il Magnifico, итал.). Изначально титул дан Лоренцо Медичи (покровителю искусств), но позже перенесен на Микеланджело как высший комплимент.

Конечно, латыни в книге будет не так много, как, например, в "Божьих воинах" Сапковского. Сейчас в словарике для книги 50 выражений, использовано около 20. Просто как часть богемного этикета.

Раз уж пост про ругань, то вот как аристократ ответил байкеру:

Omnem merdam tibi excutiam, spurcissime verres! [о́мнэм мэ́рдам ти́би экску́тиам спурки́ссимэ вэ́ррэс] – "Я выбью из тебя все дерьмо, о грязнейший из боровов!"

А вообще-то книга об искусстве, творчестве и личной идентичности, и все это в обертке из легкого веселого фэнтези. К осени надеюсь представить книгу на публику, а пока можете почитать другие мои книги здесь.

— Ты ему заразу в раны занесёшь, — подходя к ребятам, краснея, произнёс Светлояр.

Те с удивлением взглянули на маленького травника.

— А как надо? — поинтересовался Наволод. — Я в лекарском искусстве не силён.

Светлояр достал тщательно оберегаемый им мешочек, вынул из него небольшую, плотно закрытую, глиняную бутылку и кусок холщовой ленты.

— Подвинься, — попросил он Наволода.

И, открыв бутыль, полил её содержимым рану на спине. Гостомысл сморщился, вокруг раны зашипела белая пена. Светлояр дождался, пока шипение не исчезнет, и повторил снова. Когда рана, по его мнению, стала достаточно чистой, Светлояр нанёс на неё мазь и перемотал холщовой лентой.

— Пару дней не снимай, — убирая лекарства в мешок, произнёс Светлояр. — Должно быстро зажить.

— Здорово у тебя получается, — улыбнулся Наволод. — А я вот подорожник от лопуха не отличу.

Светлояр изумлённо взглянул на мальчика.

«Такое вообще может быть?»

— Наволод, ты помоги ему, не зря ведь он сюда пришёл, — распорядился Гостомысл.

— Понял, — кивнул толстячок. — Ну, что ты тут искал?

— Да я сам справлюсь, — смутился Светлояр. — Вы отдыхайте.

— Э нет, друг, так не пойдёт, — усмехнулся Наволод. — Гостомысл не любит в должниках быть. Так с чем помочь?

— Да мне всего лишь кора ивы нужна на отвар кровоостанавливающий, а река разлилась — не подойти, — пояснил Светлояр. — Приду через неделю, как вода спадёт.

— Идём, покажу тебе ивы, — надевая рубаху и вставая с земли, ответил Гостомысл. — Может, и нам ещё не раз твой отвар понадобится. Продашь?

— Да я и так дам, — ответил Светлояр. — Мне всё равно лечить некого, да и лекарь я ещё не настоящий.

— Не скромничай. — Наволод, расплывшись в улыбке, хлопнул его по спине. — Слышал я, как травницы тебя хвалят. Из всех нас ты в этом лучший.

— Это они так шутят. — Светлояр покраснел, но внутри радовался: никто ему такого никогда не говорил.

— Вот в мою сторону они так не шутят, молча терпят, — хохотнул Наволод. — А Гостомыслу так вообще только котёл мыть доверяют.

— Зато он всё знает! — возразил Светлояр. — В прошлый раз он аж через два дня слово в слово повторил всё, что рассказывал мастер зелий. А теория магии? Там мастера только при одном его виде стоят в восхищении.

— Да, Гостомысл такой, — кивнул Наволод.

— Ну если вы мной восхищаться закончили, то, может, пойдём? — спросил Гостомысл. — Хотя я могу и подождать, пока вы не выговоритесь.

— Вот ты деревянный какой! Тебя хвалят — хоть бы улыбнулся, что ли, — надулся Наволод.

— Я себя знаю лучше вашего, так что хватит языком чесать, идёмте, — ответил Гостомысл.

Он направился вниз по реке, Светлояр и Наволод поспешили вслед за ним.

На ужине Наволод помахал Светлояру рукой, приглашая его за их с Гостомыслом стол. Все стали переглядываться: первый раз за всё время своенравный Белозёров и его друг пригласили кого-то за свой стол. И этим кем-то стал маленький травник Светлояр, трусливый и вечно плачущий от любого грубого слова. «Бесполезное приобретение», — подумали дети.

Отрывок из книги «Зов разлома», том 1. Автор — Ольга Титова. Издательство — Империя Илин.

Ошибка! Обратимся к русской литературе:

Н.В. Гоголь, «Мёртвые души»:

День был заключён порцией холодной телятины, бутылкою кислых щей и крепким сном.

Ф.М. Решетников, «Глумовы»:

В двух местах продавали водку, в нескольких кислые щи, которые пили преимущественно девицы.

Кислые щи не едят из тарелки ложкой, а пьют из бутылок! Причём...

В.А. Гиляровский, «Москва и москвичи»:

...Кислые щи – напиток, который так газирован, что его приходилось закупоривать в шампанки, а то всякую бутылку разорвёт»

Кстати, происходит слово «щи» («шти») от слова «съчи», того же корня, что и «сочный»; «щи» – это нечто жидкое.

Кислые щи готовились из муки и солода, по рецепту они сильно напоминают квас, однако есть и отличия. Для созревания кислые щи разливались не в бочки, а в бутылки от шампанского, причём в каждую бутылку добавлялось 8-10 изюминок; созревают кислые щи дольше кваса. За счёт большего количества глюкозы и более долгого брожения, по всем известной формуле из курса химии, выделялось больше углекислого газа... и больше этилового спирта! От кваса кислые щи отличались светло-янтарным цветом, несладким вкусом, сильной газированностью и большей крепостью. Именно поэтому они считались лучшим средством от похмелья, точь-в-точь как современное пиво.

Выражение «профессор кислых щей» возникло в студенческой среде и означало то же самое, что и понятные без лишних объяснений «кандидат похмельных наук» или «специалист высшей категории по пивным ларькам».

Это нерадивый студент, бездельник, который вместо учёбы или работы проводит всё свободное время по развесёлым вечеринкам со спиртными напитками, а по утрам «лечится» от тошноты и головной боли кислыми щами...

Как вы думаете, знал ли Виктор Драгунский о происхождении этого выражения, когда писал рассказ «Профессор кислых щей»?

Почитаем...

Мой папа не любит, когда я мешаю ему читать газеты. Но я про это всегда забываю, потому что мне очень хочется с ним поговорить. Ведь он же мой единственный отец! Мне всегда хочется с ним поговорить.

Вот он раз сидел и читал газету, а мама пришивала мне воротник к куртке.

Я сказал:

— Пап, а ты знаешь, сколько в озеро Байкал можно напихать Азовских морей?

Он сказал:

— Не мешай…

— Девяносто два! Здорово?

Он сказал:

— Здорово. Не мешай, ладно?

И снова стал читать.

Я сказал:

— Ты художника Эль Греко знаешь?

Он кивнул. Я сказал:

— Его настоящая фамилия Доменико Теотокопули! Потому что он грек с острова Крит. Вот этого художника испанцы и прозвали Эль Греко!.. Интересные дела. Кит, например, папа, за пять километров слышит!

Папа сказал:

— Помолчи хоть немного… Хоть пять минут…

Но у меня было столько новостей для папы, что я не мог удержаться. Из меня высыпались новости, прямо выскакивали одна за другой. Потому что очень уж их было много. Если бы их было поменьше, может быть, мне легче было бы перетерпеть, и я бы помолчал, но их было много, и поэтому я ничего не мог с собой поделать.

Я сказал:

— Папа! Ты не знаешь самую главную новость: на Больших Зондских островах живут маленькие буйволы. Они, папа, карликовые. Называются кентусы. Такого кентуса можно в чемодане привезти!

— Ну да? — сказал папа. — Просто чудеса! Дай спокойно почитать газету, ладно?

— Читай, читай, — сказал я, — читай, пожалуйста! Понимаешь, папа, выходит, что у нас в коридоре может пастись целое стадо таких буйволов!.. Ура?

— Ура, — сказал папа. — Замолчишь, нет?

— А солнце стоит не в центре неба, — сказал я, — а сбоку!

— Не может быть, — сказал папа.

— Даю слово, — сказал я, — оно стоит сбоку! Сбоку припека.

Папа посмотрел на меня туманными глазами. Потом глаза у него прояснились, и он сказал маме:

— Где это он нахватался? Откуда? Когда?

Мама улыбнулась:

— Он современный ребенок. Он читает, слушает радио. Телевизор. Лекции. А ты как думал?

— Удивительно, — сказал папа, — как это быстро все получается.

И он снова укрылся за газетой, а мама его спросила:

— Чем это ты так зачитался?

— Африка, — сказал папа. — Кипит! Конец колониализму!

— Еще не конец! — сказал я.

— Что? — спросил папа.

Я подлез к нему под газету и встал перед ним.

— Есть еще зависимые страны, — сказал я. — Много еще есть зависимых.

Он сказал:

— Ты не мальчишка. Нет. Ты просто профессор! Настоящий профессор… кислых щей!

И он засмеялся, и мама вместе с ним.

Она сказала:

— Ну ладно, Дениска, иди погуляй. — Она протянула мне куртку и подтолкнула меня: — Иди, иди!

Я пошел и спросил у мамы в коридоре:

— А что такое, мама, профессор кислых щей? В первый раз слышу такое выражение! Это он меня в насмешку так назвал — кислых щей? Это обидное?

Но мама сказала:

— Что ты, это нисколько не обидное. Разве папа может тебя обидеть? Это он, наоборот, тебя похвалил!

Я сразу успокоился, раз он меня похвалил, и пошел гулять. А на лестнице я вспомнил, что мне надо проведать Аленку, а то все говорят, что она заболела и ничего не ест. И я пошел к Аленке. У них сидел какой-то дяденька, в синем костюме и с белыми руками. Он сидел за столом и разговаривал с Аленкиной мамой. А сама Аленка лежала на диване и приклеивала лошади ногу. Когда Аленка меня увидела, она сразу заорала:

— Дениска пришел! Ого-го!

Я вежливо сказал:

— Здравствуйте! Чего орешь, как дура?

И сел к ней на диван. А дяденька с белыми руками встал и сказал:

— Значит, все ясно! Воздух, воздух и воздух. Ведь она вполне здоровая девочка!

И я сразу понял, что это доктор.

Аленкина мама сказала:

— Большое спасибо, профессор! Большое спасибо, профессор!

И она пожала ему руку. Видно, это был такой хороший доктор, что он все знал, и его называли за это «профессор».

Он подошел к Аленке и сказал:

— До свидания, Аленка, выздоравливай.

Она покраснела, высунула язык, отвернулась к стенке и оттуда прошептала:

— До свидания…

Он погладил ее по голове и повернулся ко мне:

— А вас как зовут, молодой человек?

Вот он какой был славный: на «вы» меня назвал!

— Я Денис Кораблев! А вас как зовут?

Он взял мою руку своей белой большой и мягкой рукой. Я даже удивился, какая она мягкая. Ну прямо шелковая. И от него от всего так вкусно пахло чистотой. И он потряс мне руку и сказал:

— А меня зовут Василий Васильевич Сергеев. Профессор.

Я сказал:

— Кислых щей? Профессор кислых щей?

Аленкина мама всплеснула руками. А профессор покраснел и закашлял. И они оба вышли из комнаты.

И мне показалось, что они как-то не так вышли. Как будто даже выбежали. И еще мне показалось, что я что-то не так сказал. Прямо не знаю.

А может быть, «кислых щей» — это все-таки обидное, а?

Приобрести журнал «Лучик» можно здесь и здесь.

Наш Telegram канал здесь.