Сообщество - Книжная лига

Книжная лига

28 158 постов 82 085 подписчиков

Популярные теги в сообществе:

112

Сказки скандинавских писателей, которые любили советские дети

Сказки скандинавских писателей, которые любили советские дети

Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.

Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.

В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.

Итак, поехали.

“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен

На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.

Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!

“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен

Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.

Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.

“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон

Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.

Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.

“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф

Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.

Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.

“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм

Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.

Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.

“Волшебный мелок”. Синкен Хопп

Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.

У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.

“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер

И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.

У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.

Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?

Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)

Показать полностью 1
13

Иэн Макьюэн «Цементный сад

Данный роман – мое первое знакомство с автором. Книга привлекла меня в первую очередь тем, что многие читатели сравнивают её с «Повелителем мух» Уильяма Голдинга. Могу сказать откровенно, общего между ними я нашел крайне мало. Мне «Цементный сад» показался книгой слабой, из-за отсутствия сюжета как такового, и довольно мерзкой. Но обо всем по порядку.

В центре сюжета довольно странная и проблемная семья из шести человек. Отец – самодур и деспот, совершенно не понимающий своих детей. Для него главное – это безоговорочное подчинение. Для большего порядка он даже решает закатать весь свой сад в цемент. Мать – женщина, безмерно уставшая от проблем в семье и слабого здоровья. В самом начале отец умирает от сердечного приступа, а вскоре медленно затухает и мать. Четверо детей остаются предоставлены сами себе. Вот тут-то и начинается все самое мерзкое. Ребята не придумывают ничего лучше, чем похоронить мать в подвале и залить ее тело цементом. Таким образом они пытаются сохранить свою семью. Им такое решение совсем не кажется странным.

Отдельно хотелось бы рассказать о детях. Думаю, ни для кого не секрет, что дети отнюдь не милые ангелочки, какими их представляют собственные родители. Без присмотра в них просыпаются те же мрачные стороны души, что и у взрослых, только вот механизмы самоконтроля ещё не сформированы. Конечно, тут большую роль играет воспитание, и в данном конкретном случае оно практически отсутствует. Первым же делом подростки перестают нормально питаться и убираться. Дом в скором времени становится похож на помойку. Каждый живёт, как захочет. Повествование ведется от лица старшего сына Джека. Он страдает от типичных подростковых проблем, становится агрессивным, перестает даже мыться. Большую часть времени проводит за самоудовлетворением. Джек испытывает нездоровое сексуальное влечение к собственной старшей сестре Джули. Сама Джули, которой на минутку уже семнадцать, поначалу пытается играть роль взрослой, но довольно быстро ей это надоедает. Она находит себе взрослого парня, с которым проводит все время. Самый положительный, на мой взгляд, персонаж – младшая дочь Сью. Она безумно скучает по умершей матери и даже пишет ей в своем дневнике. Девочка до последнего пытается поддерживать нормальные отношения со своими родственниками, и ей порой даже удается это. Младший сын Том – очень необычный мальчик. Можно списать некоторые его странности на страдания из-за смерти родителей, но их он как раз-таки и не показывает. У ребенка явные проблемы с самоидентификацией. Он то хочет быть девочкой, то младенцем, и сестры его в этом поддерживают. Такие тренды можно объяснить современной западной повесткой, но роман то был написан в 1978 году! На мой взгляд, описанные дети явно обладают кучей проблем с психикой, и ими должны заниматься органы опеки. В их тесный извращённый мирок неожиданно врывается обычный цивилизованный человек – парень Джуди – Дерек. Он пытается разобраться в сложившейся ситуации и предпринимает безуспешные попытки придать этой семье нормальный вид. Да, у него при этом есть скрытые мотивы, это тоже стоит признать.

Джули, Джек, Сью и Том (кадр из экранизации)

Джули, Джек, Сью и Том (кадр из экранизации)

Самое страшное, что социум остаётся глух к проблемам этих детей. Соседи ничего необычного не замечают. То, что дети перестают посещать школу, тоже никого не смущает. Детям все же нужны взрослые, но этим взрослым по большей части все равно.

Я понимаю, что автор поднимает очень сложные вопросы в романе, но он буквально смакует все мерзости, происходящие с этими несчастными детьми. Чего только стоит отвратительная сцена инцеста между старшими детьми. Я не буду изображать из себя моралфага – меня сложно испугать или оттолкнуть мерзкими моментами в книге, но Макьюэн смог сделать их излишне отталкивающими. В это вносят свою лепту и мысли главного героя. Крайне неприятно попасть в голову настолько психически нездорового персонажа.

Итог: Финал романа хоть и открытый, но довольно закономерный. Роман оставил после себя неприятное впечатление. Несмотря на довольно небольшой объем, читать «Цементный сад» довольно сложно. Он очень мрачный и тягучий. Мерзкий роман о мерзких людях. Совершенно не понимаю, как он смог стать бестселлером и получить столь высокую оценку от критиков. Возможно, мой зашоренный моралью разум просто не в состоянии понять этот «шедевр». К плюсам могу отнести разве что неплохой образный язык автора. Однако, я все же не могу рекомендовать «Цементный сад» к прочтению никому, кто дорожит своей психикой. Хотите почитать про подростков в трудных условиях, лучше обратите внимание на вышеупомянутого «Повелителя мух» или «Туннель в небе» Роберта Хайнлайна.

Также подписываемся на мой ТГ-канал. Там ещё больше интересного.

Показать полностью 2
650
Книжная лига
Серия Правильные сказочные герои

"Сам себе господин..."

Он родился в странном месте для русского мальчика - в древнем Триполи, то есть "Тройном городе" - так назвали его древние греки.

Удобнейший порт на Средиземном море всегда был лакомым кусочком, и этой землей последовательно владели финикийцы, персы, римляне, арабы, крестоносцы, мамлюки и турки.

В 1906 году, когда он родился, это была Османская империя, сейчас - независимый Ливан.

Вы спросите - а что делали родители русского мальчика в таком странном месте? А я отвечу - были присланы сюда по распределению. Я не шучу. И Анна Алексеевна, и Василий Андреевич закончили учительские семинарии. Поскольку образование там давали бесплатно и за казенный кошт, все выпускники обязаны были отработать 5 лет на ниве народного просвещения. Этих двоих отправили в распоряжение Императорского православного палестинского общества для работы в северосирийских школах. Так они и оказались в Триполи, где познакомились и поженились.

А в 1906 году, между двумя дочками, у супругов Соловьевых родился единственный сын Леонид, навсегда впитавший в себя краски, запахи и звуки Востока - по праву рождения.

Вот он с сестрами в августе 1911 года - Леонид, Зинаида и Екатерина Соловьевы.

Потом семья вернулась в Россию, родители мирно преподавали в школах Самарской губернии, но, похоже, Восток растопил в их сердце что-то важное. И в 1921 году, спасаясь от печально известного голода в Поволжье, семья бежит не куда-нибудь, а в русский Туркестан, в город Коканд.

Здесь Леонид закончил школу, поступил в механический техникум, где отучился два года, а потом...

Потом начались его долгие странствия по Туркестану.

Это было кипучее и жесткое время, когда Гражданская война вроде как завершилась, но басмачи еще не закончились. Когда на древней земле старое и новое сплелись змеиным клубком, когда в Туркестане по справедливости делили землю и воду, строили Турксиб, освобождали женщину Востока и ликвидировали вековую безграмотность.

Как раз в те годы некий О. Бендер писал:

Цветет урюк под грохот дней
Дрожит зарей кишлак
А средь арыков и аллей
Идет гулять ишак.

Специалист со средним образованием Леонид Соловьев работал ремонтником на железной дороге и преподавал в кокандском фабрично-заводском училище маслобойной промышленности; он, как Шурик, собирал фольклор (поскольку тюркским и фарси владел свободно) и трудился на должности специального корреспондента газеты «Правды Востока».

В 1927 году рассказ Леонида Соловьева «На Сыр-Дарьинском берегу» получил вторую премию журнала «Мир приключений» и 21-летний юноша впервые всерьез задумался о писательской карьере.

В 1930 году у него выходит первая книжка - результат его этнографических поездок по кишлакам под названием «Ленин в творчестве народов Востока (песни и сказания)».

Злые языки говорили, что все песни и сказания о Ленине сочинил сам Соловьев, мастерски имитируя традиционные принципы стихосложения "туземцев", как их совсем недавно называли. Но экспедиция 1933 года Научно-исследовательского института культурного строительства (будущего Института языка и литературы) не оставила камня на камне от обвинений в фейках, поскольку записала оригиналы большинства песен, переведенных Соловьевым.

В том же 1930 году, когда вышли его "Песни о Ленине", Соловьев перебирается из Туркестана в Москву и поступает на литературно-сценарный факультет Института кинематографии. В тридцатые издает несколько повестей и сборников рассказов, по его сценарию снимают фильм «Конец полустанка».

А в 1940-м году корабельная артиллерия ударила главным калибром - в "Роман-газете" выходит роман Леонида Соловьева "Возмутитель спокойствия" и любой разговор о сказках 1940-х без упоминания этой книги сделался невозможен.

Сказать, что книга Леонида Соловьева о Ходже Насреддине стала бомбой - это ничего не сказать - популярность книги была зашкаливающей. Достаточно сказать, что экранизация романа - фильм Якова Протазанова "Насреддин в Бухаре" - вышла в 1943 году, когда фильмов делалось считанное количество. Тем не менее, даже в это не самое простое для Советского Союза время, деньги на экранизацию Соловьева выделили.

А в первый же год после войны уже вышло продолжение - "Похождения Насреддина", снятое по сценарию, написанному Соловьевым и Витковичем в 1944-м.

Как вы видите, на афише фамилии Соловьева нет, но о причинах этого позже.

Популярность книги Соловьева совершенно неудивительна, на мой личный взгляд, это великий роман, нержавеющая классика русской литературы.

Книг, про которые славословят высоколобые литературные критики - довольно много.

Книг, которые продаются как горячие пирожки и охотно читаются простыми людьми - тоже хватает, в диапазоне от "милорда глупого" до романов Дарьи Донцовой.

А вот книг, которые находятся на пересечении того и другого множества - где и литературоведам придраться не к чему и читают их с огромным интересом самые неподготовленные читатели - вот таких книг, почитай, что практически и нет. Потому что написать легко читаемую великую книгу - это высший пилотаж. "Мастер и Маргарита", "12 стульев" и "Золотой теленок", "Швейк" - что еще?

"Повесть о Ходже Насреддине" - из этой же когорты. Когда окружающий мир окончательно достает меня, разливается желчь и портится характер - я открываю эту книгу наугад и начинаю читать с любого места:

"Обуянный гневным неистовством, Агабек выхватил из пояса тыквенный кувшинчик с волшебным составом.

— Лимчезу! Пуцугу! Зомнихоз! — грозно возопил он, брызгая из кувшинчика на стражников. — Кала-май, дочилоза, чимоза, суф, кабахас!

— Держи его! Держи! Хватай! Вяжи! Тащи! Не пускай!.. — разноголосо отвечали стражники своими заклинаниями".

У Соловьева великолепный язык, чего стоят одни метафоры: "Сверни свой ковер нетерпения и положи в сундук ожидания", "А теперь повесь свои уши на гвоздь внимания" или - моя любимая фраза в процессе написания книг - "Кувшин моих ничтожных мыслей показывает дно".

Но при этом у автора великолепное чувство меры и он не перебирает с восточной цветистостью, вставляя этих жемчужин в диадему своего повествования ровно столько, сколько нужно.

А юмор? Сегодня в юмор умеют не только лишь все - практически никто не умеет так, чтобы не конфузило, а веселило. А здесь одно общение главного героя со своим ишаком периодически заставляет смеяться в голос:

— О ты, посланный мне в наказание за моих грехи и за грехи моего отца, деда и прадеда, ибо, клянусь правотой ислама, несправедливо было бы столь тяжко наказывать человека за одни только собственные его грехи! — начал Ходжа Насреддин дрожащим от негодования голосом. — О ты, презренная помесь паука и гиены! О ты, который…

Или вот:

"Но если ещё раз из моего халата начнут выбивать пыль, позабыв предварительно снять его с моих плеч, то горе тебе, о длинноухое вместилище навоза!".

Кстати, о выбивании халата. Одно из главных достоинств главного героя - соловьевский Насреддин не супергерой и не рыцарь без страха и упрека. Он живой человек, со своими слабостями и недостатками, и в его бесконечных проделках Фортуна ему не всегда улыбается. Почему он и может авторитетно свидетельствовать, что "особенно прискорбны для рёбер канибадамские сапоги". Леонид Соловьев, который в Канибадаме в первый раз женился, тоже, похоже, знал, о чем писал.

Вообще, в этой книге автор и герой всегда связаны невидимыми нитями. Во-первых, они всегда одного возраста. Свою книгу "Возмутитель спокойствия" 34-летний Леонид Соловьев начал фразой: "Тридцать пятый год своей жизни Ходжа Насреддин встретил в пути".

И вообще, судя по воспоминаниям, автор сам был изрядным троллем, острословом и ни разу не девственником, как и Ходжа Насреддин. И мог честно повторить за своим героем, вылечившем девушку из гарема: "Я ничего не понимаю в болезнях, зато понимаю в девушках". Кстати, шуток на эту тему для пуританского сорокового года в книге удивительно много: "Жирный хорек, чему ты радуешься? Ты выписываешь жеребцов из Аравии, а твоя жена находит их гораздо ближе!".

И при всем при этом "Возмутитель спокойствия" вовсе не является собранной "для ржаки" выборкой особо удачных гэгов и анекдотов. Нет, анекдоты там, конечно есть, и многие живы до сих пор - про "зверя по имени кот", например, или про то, что через двадцать лет кто-то непременно помрет - или я, или шах, или ишак. Но в целом - бесчисленное множество народных баек о Ходже Насреддине стали лишь фундаментом для романа. Очень профессионально сделанного и непростого романа, где смех - не цель, а средство поговорить о вечном.

Когда говорят, что лучший роман о Ходже Насреддине написал русский, а особенно, когда укоряют этим узбеков или таджиков - это не совсем правильно. В юности любимым писателем Соловьева был Киплинг. Так вот - при всем уважении "индийский англичанин" Киплинг не был первым человеком, описавшем Индию. Своей "Книгой джунглей" он лишь открыл эту страну для европейцев, показал ее красоту и заставил своих читателей полюбить этот край.

Соловьев сделал то же самое с Центральной Азией. Тексты про похождения Насреддина сочинялись веками на огромной территории от китайского Синьцзяна до османских Балкан. "Азиатский русский" Соловьев лишь переплавил их в привычную европейской цивилизации литературную форму романа. Но сделал это настолько блестяще, с такой любовью к своей малой родине, что действительно стал одним из "литературных первооткрывателей" этого региона.

Отсюда и огромное количество переводов на множество языков мира. Только за первое десятилетие после выхода "Возмутитель спокойствия" дважды был издан на французском - в Париже и Гренобле, на английском в Лондоне, на итальянском в Милане, а вот обложка шведского издания 1945 года.

А жизнь тем временем шла своим чередом. Не прошло и года после издания романа, как началась Великая Отечественная война.

Автор "Возмутителя спокойствия" ушел на фронт, став военным корреспондентом газеты «Красный флот» на Чёрном море. Воевал честно, был награжден орденом Отечественной войны I степени и медалью «За оборону Севастополя». Но гораздо важнее, что он свой журналистский долг выполнял не только честно, но и результативно.

Это военкор Соловьев развернул невыдуманный эпизод о подвиге моряков Ивана Никулина и Василия Клевцова в повесть "Иван Никулин - русский матрос", а потом по его сценарию в 1944 году повесть экранизировали.

Это Соловьев раскопал матросскую легенду и опубликовал в газете «Красный флот» в июле 1943 года очерк "Севастопольский камень", ставший невероятно популярным - настолько, что композитор Борис Мокроусов и поэт Александр Жаров по его мотивам сочинили песню "Заветный камень", а певец Леонид Утесов сделал ее одним из главных шлягеров военных лет:

Пусть свято хранит мой камень-гранит,
Он русскою кровью омыт.

После войны Леонид Соловьев был на вершине славы. Фильмы по его сценариям и по его книгам выходили один за другим, книги издавались и переиздавались, денег было с перебором, славы - еще больше.

Но человек - это только человек, и не случайно медные трубы считаются сложнейшим из всех испытаний.

Леонид Соловьев стал пить, начались загулы, из-за постоянных измен фактически распался второй брак с актрисой Тамарой Седых.

Закончилось все плохо: трое арестованных одесских писателей - Сергей Бондарин, Семён (Авраам) Гехт и Леонид Улин - дали показания об "антисоветской агитации" писателя Соловьева и наличии у него «террористических настроений» против советского руководства.

В 1946 году писатель Леонид Соловьев был арестован и его имя предсказуемо исчезло из титров стартовавшего в прокате фильма "Похождения Насреддина".

При этом сам писатель никогда не отрицал, что действительно по пьянке безудержно молол языком и наговорил себе на статью. Так, например, напившись с коллегами-писателями в ресторане Соловьев сравнил маршала Жукова с Велисарием, претерпевшим от неблагодарности императора Юстиниана - и тем фактически поднял срок.

В общем, в итоге Леонид Соловьев был осужден на десять лет исправительно-трудовых лагерей за "антисоветскую агитацию среди своего окружения и высказывания террористического характера". Юрий Нагибин потом напишет: «Огромный, добрый, наивный, вечно воодушевлённый Леонид Соловьёв угодил в лагерь…».

Сидел в Мордовии, в Темлаге. Но, на его счастье, в 1948 году Темлаг ликвидировали, а лагеря Темлага присоединили к мордовскому же Дубровлагу. И надо же такому случится, что начальник Управления Дубровлага, генерал-лейтенант Сергиенко оказался любителем чтения и большим поклонником "Возмутителя спокойствия".

Узнав, кто у него теперь сидит, он, пообщавшись с писателем, в виде исключения разрешил заключенному Соловьеву писать в лагере продолжение "Ходжи Насреддина". Разумеется, в свободное от общих работ время. Правда, похоже, тут же намекнул руководству лагеря, что общие работы Соловьеву можно дать и полегче. А то он ничего не напишет, а продолжение почитать хочется.

Так или иначе, но в Дубровлаге Соловьев сначала работал ночным сторожем в цехе, где сушили древесину, а потом - ночным банщиком. И все свободное время - истово писал.

Поскольку с женой они фактически разошлись еще до ареста, а юридически - сразу после него, связь он держал только с престарелыми родителями и сестрами. Сестре Зинаиде писал в мае 1948 года, вскоре после начала работы над книгой, что присылать ему ничего не надо, кроме бумаги: "Я должен быть дервишем — ничего лишнего… Вот куда, оказывается, надо мне спасаться, чтобы хорошо работать — в лагерь!.. Никаких соблазнов, и жизнь, располагающая к мудрости. Сам иногда улыбаюсь этому".

Смех-смехом, но Соловьев сам потом скажет странные, на чей-то взгляд, слова: "Хорошо, что меня посадили. Иначе я бы ничего не написал, и вообще спился".

"Очарованного принца" Соловьев писал долго, почти три года - но вторая книга и по объему в несколько раз больше "Возмутителя спокойствия". Наконец, в 1950-м роман был завершен.

Одна из двух рукописей ушла генералу Сергиенко, другая - осталась у автора.

Генерал книгой остался доволен - и немудрено. "Очарованный принц" - это тот редкий случай, когда вторая книга получилась ничуть не хуже первой. Многие говорят, что она лучше - но точнее, наверное, будет сказать, что она просто другая. Не такая яркая и смешная, но зато тоньше и мудрее.

За прошедшие годы изменился автор - сами понимаете, не мог не изменится. Естественно, изменился и его герой. В новой книге Ходже Насреддину уже сорок пять, у него куча детей и красавица жена. Правда, Гюльджан, чьей любви он так добивался в первой книге, за десять лет превратилась из очаровательной красавицы в уверенную в себе женщину, которая твердой рукой ведет по жизни семейный корабль, периодически ставя задачи мужу.

Но при этом - полная преемственность с первой книгой. Насреддин "Очарованного принца" - этот тот же самый Насреддин, просто ставший старше. Единственная аналогия, которая мне приходит на ум - юный и веселый прохиндей Остап Бендер из "12 стульев" и уже побитый жизнью прохиндей Остап Бендер "Золотого теленка". Это все тот же Остап, просто начавший задумываться о молоке и сене: "Всегда думаешь; “Это я еще успею. Еще много будет в моей жизни молока и сена”. А на самом деле никогда этого больше не будет. Так и знайте: это была лучшая ночь в нашей жизни, мои бедные друзья. А вы этого даже не заметили".

А потом... Потом начались неприятности.

Генерал Сергиенко ушел на повышение, и один из лагерных "кумов", старший лейтенант Данильченко, придравшись к какой-то ерунде, изъял у потерявшего покровителя заключенного рукопись.

У Соловьева не осталось ни странички от каждодневного трехлетнего труда.

В отчаянии он пишет заявление новому начальнику Управления Дубровлага с просьбой вернуть ему рукопись или хотя бы дозволить снять копию:

"Роман "Очарованный принц" потребовал от меня почти трех лет труда в обычных условиях лагерного режима, без какого-либо освобождения от общих работ, и в то же время он представляет собой, несомненно, лучшее из того, что я написал. Это - не похвальба, я достаточно опытный литератор, чтобы оценить свою работу беспристрастно. Роман имеет определенную ценность, и для меня лично - субъективную, и для литературы - объективную.

Убедительно прошу Вас, гражданин Начальник Управления Дубровлага МВД СССР, ответить на мое заявление и в том случае, если Вы не сочтете возможным по каким-либо причинам вернуть мне рукопись романа или копию".

В 1954 году заключенный Соловьев был освобожден по амнистии 1953 года, отсидев восемь лет из десяти назначенных.

Рукопись ему вернули.

Да, Леонид Соловьев сидел легче многих - хотя бы потому, что не был по приговору лишен авторских отчислений и получал в лагере гонорары за переиздания - а его книги усилиями писательского генсека Александра Фадеева продолжали издаваться и во время отсидки автора.

Но все-таки восемь лет в заключении - это восемь лет в заключении.

Вот как описывает встречу с вернувшимся Соловьевым еще один сказочник, Юрий Олеша, о котором уже рассказывал:

«Встретил вернувшегося из ссылки Леонида Соловьёва («Возмутитель спокойствия»). Высокий, старый, потерял зубы. Узнал меня сразу, безоговорочно. Прилично одет. Это, говорит, купил ему человек, который ему обязан. Повёл в универмаг и купил. О жизни там говорит, что ему не было плохо — не потому, что он был поставлен в какие-нибудь особые условия, а потому, что внутри, как он говорит, он не был в ссылке. «Я принял это как возмездие за преступление, которое я совершил против одной женщины» — моей первой, как он выразился, «настоящей», жены. «Теперь я верю, я что-то получу».

Писатель действительно очень тяжело переживал крах своей семьи, об этом Соловьев говорил еще во время следствия в 1946 году: «Я разошёлся с женой из-за своего пьянства и измен, и остался один. Я очень любил жену, и разрыв с ней был для меня катастрофой».

Жена его так и не простила, поэтому после освобождения Леонид Васильевич поехал в Ленинград к сестре Зинаиде - старшая, Екатерина, так и прожила всю жизнь в Средней Азии, в Намангане.

В 1956-м Лениздат первым издал оба романа о Ходже Насреддине под одной обложкой.

Успех был огромным, писатель вновь стал узнаваем и популярен.

Он женился в третий раз на ленинградской учительнице Марии Кудымовской. Вот они на фото.

Благодаря переизданиям был более-менее обеспечен, плюс подрабатывал на "Ленфильме" написанием и доработкой сценариев и писал книгу воспоминаний.

Которая, к сожалению, осталась незаконченной и вышла уже после его смерти под названием «Из "Книги юности"».

Писатель не прожил и десяти лет после освобождения - у него была страшная гипертония, из-за которой ему парализовало половину тела.

Писатель Леонид Васильевич Соловьев скончался 9 апреля 1962 года в Ленинграде в возрасте 55 лет.

И последнее, что я хочу сказать.

Леонид Васильевич Соловьев прожил не самую простую жизнь, но в его книге нет ни капли злобы или обиды - а ведь это не скроешь, желчь всегда чувствуется. Как написано в "Повести о Ходже Насреддине",

«До самого дна испил он горькую чашу <...>; такое испытание может либо ожесточить человека, превратив его сердце в камень, либо направить к возвышенной человеческой мудрости».

И действительно - у нас почему-то привыкли считать Ходжу Насреддина эдаким весельчаком и проказником, но ведь он у Соловьева прежде всего мудрец.

Поэтому, кроме привычных шуток - актуальнейшего сегодня пассажа про три типа начальников, дразнилки "кто имеет медный щит, тот имеет медный лоб" или отчаянного призыва ни в коем случае не думать о белой обезьяне, из этой книги можно полной горстью почерпнуть неподдельной мудрости.

Мудрости много пережившего, но так и не озлобившегося человека.

Как и его герой, он не был наивным и не смотрел на мир через розовые очки: «Слишком хорошо знал он людей, чтобы ошибаться в них. А как хотелось ему ошибиться, как обрадовался бы он духовному исцелению рябого шпиона! Но гнилому не дано снова стать цветущим и свежим, зловоние не может превратиться в благоухание».

Но Леонид Соловьев искренне любил людей и пронес свою мечту до самого конца:

«Самой заветной мечтой его была мечта о мире, в котором все люди будут жить как братья, не зная ни алчности, ни зависти, ни коварства, ни злобы, помогая друг другу в беде и разделяя радость каждого как общую радость».

Именно поэтому я считаю книгу "Повесть о Ходже Насреддине" великой. Я бы ее выписывал в рецептах при депрессиях, она очень помогает, когда человеку плохо - в ней нет ни капли яда, потому что ее автор не позволил себе слить в текст свои страхи или низкие помыслы, как это часто делают писатели.

"Повесть о Ходже Насреддине" нужно читать в десять лет и возвращаться к ней за советом и помощью всю жизнь - до самого конца.

"Миры совершают свой путь; мгновения цепляются за мгновения, минуты – за минуты, часы – за часы, образуя дни, месяцы, годы, но мы, многоскорбный повествователь, из этой вечной цепи ничего не можем ни удержать, ни сохранить для себя, кроме воспоминаний – слабых оттисков, запечатленных как бы на тающем льде. И счастлив тот, кто к закату жизни найдет их не совсем еще изгладившимися: тогда ему, как бы в награду за все пережитое, дается вторая юность – бесплотное отражение первой".

P.S. Чтобы не заканчивать на пафосе. А еще чудесный актер и писатель Леонид Филатов написал по этой книге пьесу в стихах "Возмутитель спокойствия": "Ужели суслик твоего коварства нагадит в плов доверья моего?".

________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

Показать полностью 23

Подборка бульварной философии

Мы же любим всякую бульварную философию разного качества, верно?

Я нашёл подборку книг, некоторые из которых мне показались интересными.

Пересадка на станции «Вечность»

Ну вот умер человек. А дальше что? Свет в конце тоннеля, развилка между раем и адом?

Главный герой не увидел ничего из этого. Только вокзал, пути и поезд, который едет неизвестно куда. И целая вечность на размышления о смысле прожитой жизни и сожалении об упущенных возможностях.

Отстойные полезные привычки

Может и мне такую купить?

От лени, там, избавиться, от вредных привычек

Второй шанс умереть

Вот тут уже не уверен, что книгу стоит читать. Мне, как человеку с психологическим образованием, непонятно, как человек с травмирующим детским опытом может

"детские травмы проработать самостоятельно без сотни часов психотерапии?"

Это как? Без образования и знания принципов работы психики такое не сделать...

На небесах тебе нет места

А вот тут уже интересно. ГГ погибает в авиакатастрофе, но после смерти попадает... на этот же рейс. Это временное кольцо и парень обречён погибать раз за разом, только если не изменится сам и не изменит ход событий.

Сцена после титров

Смерть – это единственное, что объединяет всех людей. Если она пришла, то уже не уйдёт с пустыми руками… или нет? На этот раз проблемы ждут саму смерть.

Книга по форме увлекательный рассказ, а по содержанию интересный квест, поднимающий табуированные темы: о ценностях жизни, самореализации и загробном мире. Местами будет жутковато, но безумно интересно.

Проснись и обернись

Очень похоже на фильм "Начало" Кристофера Нолана. В этих снах можно делать что угодно и быть кем угодно. Ограничений нет, но... риск всё же имеет место быть, и риск смертельный.

Источник

Показать полностью 6
21

Помогите найти книгу

Русский автор, про парня который охотится на ведьм. Мрачная , гг обычный человек, нет роялей. Помню там был его знакомый , у которого была дочь или жена ведьма , тот ее держал связанной , и охотники садясь рядом с ней тренировались противостоять ведьмам. Ещё помню одну ведьму он закатал в бетон, их почёму то нельзя было просто убить, потом ее же раскопал, для чего не помню

37

Будни ЛитРаба. История одиннадцатая. Роман за 30 дней или как работает писатель

Благодаря современному популярному кинематографу, у массового читателя, бытует мнение, что писатель, это редкий гений. У него обязательно тонкая душевная организация и он живёт где-то в глуши, подальше от людей. Разумеется, в уютном Шале или коттеджике со всеми удобствами. Где, он и творит днями и ночами. А затем, написав сокровенное «The End», отправляет свою рукопись в издательство и готовиться к ненавистным ему, турам по городам и встречам с читателями или год бездельничает, пытаясь найти вдохновение для новой истории.

В качестве допущения, мелькает мнение, что известные писатели зашибают миллионы на своих книгах и оттого такие снобы.

Вопреки этому стереотипу, писатели – те же самые трудяги, которые вставая утром, садятся работать, днём делают небольшой перерыв на обед и разминку, а вечером уговаривают себя, сбежать с рабочего места не в 17:20, а хотя бы в 19 часов. Вопреки этому стереотипу, 90% известных вам авторов, живут в обычных квартирах, частных домах или вообще на съёмном жилье, в самых обычных населённых пунктах, разбросанных по всей планете.

Единственное отличие пишущего человека, от менеджера, водителя или сотрудника завода, заключается в том, что дело, приносящее ему удовольствие – это продумывание и описание новых миров, вселенных и персонажей. В остальном, вы никак не отличите его от любого другого человека.

Но это всё было необязательное вступление. Итак, как же работает писатель.

Работа над рукописью, будь то сборник рассказов, повесть или роман, начинается задолго до первых строк первой главы. В голове писателя появляется идея будущего мира. Он записывает её в свой блокнотик и оставляет до лучших времён Автор гуляет с ней, ходит, занимается в тренажёрном зале и даже работает над другой книгой. Она обрастает подробностями, тонкостями, связками и наконец в папке с названием будущей книги появляется файл «Кто есть кто», или как я его называю «Глоссарий».

Разберём это на примере моей книжной серии, которую я прямо сейчас выкладываю на Автор.Тудэй. Обратите внимание, что файл Клинг, сохранённый у меня в версии бэкап, на облачном диске, создан ещё в августе 23 года.

С августа по октябрь, я продумывал, записывал и множество раз переписывал сценарный план будущего произведения. И лишь затем сел за ежедневное наполнение созданного костяка символами.

С Октября по начало марта, я ежедневно печатал не менее чем по 15000 знаков, формируя своё будущее произведение и в итоге пришёл к 1,4 млн знаков за 90 дней. После чего сделал 14 дней перерыва и приступил к вычитке и поглавной выкладке романа на площадку. На АТ, всё выстроено так, что поглавная выкладка принесёт тебе больше читателей, и возможных продаж, нежели единоразовая.

В процессе вычитки, я переписал целиком три главы, посчитав их царапающими глаз.

И ещё месяц с небольшим буду читать две книги своего произведения, выкладывая их на платформе. Параллельно я работаю над двумя рукописями от заказчиков, где мы сочиняем сейчас сюжет, персонажей и только готовимся к ежедневному марафону написания по 15-20 тысяч знаков. Ещё три рукописи – это такие же зародыши, каким когда-то был Клинг, которые сейчас пополняются деталями, подробностями, но в тексте которых, от силы 5 тысяч знаков.

Через 15 дней, когда я закончу выкладку своего первого романа книжной серии Клинг, этой книге исполнится 9 месяцев. но по факту, написал я её, где то за 35 дней. Можно ли назвать её лёгкой халтуркой, как принято у большинства комментаторов на Пикабу? Вероятно да. Можно ли назвать её серьёзным произведением, которое доставит читателю радость? Не знаю, покажет время и статистика. Принесёт ли она мне известность? Едва-ли, но кто знает?.

Показать полностью 3
8

Поединок

Всем прюветы! Очередной рассказ в жанре "боевая фантастика". Хотя, скорее, это сюжет для игры РПГ, фильма либо сай фай сериала. Или полноценного фантастического романа, ибо история внезапно начинается, и внезапно заканчивается. Может, кто-то из грандов индустрии и заинтересуется когда-нибудь)

Вводные такие. Далеко в космосе находится небольшая планета Атрейна. Это удалённый от цивилизации мир, где добывают ценный минерал элириум, поэтому немногочисленное население планеты — шахтёры-вахтовики, которых можно заманить в эту дыру только приличной зарплатой.

Двое шахтёров, Кэт и Уилл, на мощном горном комбайне пробивают служебную штольню глубоко под поверхностью, и неожиданно наталкиваются на неизвестную систему внутренних пещер, где находят непонятные статуи, похоже что, сделанные древней неведомой цивилизацией. Но Атрейна никогда не была обитаемой... А дальше... Дальше всё пошло не так, как планировалось...

— Стой, стой, глуши!

Я и сама почувствовала что-то неладное, когда бур провалился в пустоту. Комбайн покачнулся и завис в шатком равновесии. Я пулей вылетела из кабины, чуть не сломав ногу. Но растяжение точно получила. Уилл попробовал поймать меня, но промахнулся и тоже неловко завалился на бок.

— Чёрт тебя дери, что там такое?

Я помогла подняться напарнику и, прихрамывая, проковыляла к концу пробиваемой штольни, слабо освещенному переносными светильниками. Да, определённо там была некая пустота. Я вытащила из кармана фонарь и посветила внутрь. Луч света терялся в громадной каверне. Похоже, мы наткнулись на неизвестную систему пещер. Впрочем, на этой планете, до конца неисследованной, это вполне можно было ожидать. Хорошо, что я остановила бур вовремя и не улетела вместе с комбайном в тёмную бездну.

Осторожно сев в кабину, я включила задний ход и отвела машину на безопасное расстояние. В свете фар зиял пролом. Казалось, внутри него клубилась сама тьма. Я протерла глаза от налипшей пыли, вгляделась попристальнее, но, конечно же, ничего подобного не увидела. Захватив из комбайна фонарь помощнее, я решила хотя бы бегло исследовать пролом, несмотря на возражения Уилла. Конечно, по инструкции следовало немедленно сообщить о происшествии в центральный офис.

Несмотря на первое впечатление, каверна казалась не такой уж бездонной. Луч фонаря выхватывал что-то из абсолютной темноты. Чёрт! Что это? Лестница??? Приглядевшись, я точно увидела, что мимо проделанного в стене пещеры проёма спускается лестница. Спускается куда-то вниз, где видны смутные очертания циклопических фигур.

— Уилл, там чёртова лестница, — возбуждённо проговорила я, повернувшись к напарнику. — Что-то вроде храма или могильника. Внизу я видела то ли статуи, то ли ещё какую подобную хрень. Надо проверить.

— Кэт, у тебя все дома? — покрутил пальцем у виска Уилли внимательно посмотрел на меня, склонив голову. Наверное, так смотрит врач-психиатр на особо буйного шизофреника. — Ты посмотри на себя со стороны.

— Ты собираешься лезть в эту, — он ткнул пальцем. — Дыру, только что отрытую нами, без разведки, без кислорода, без снаряжения? Я тебе правильно понял?

— Да. Ты всё верно понял. И я полезу туда. Потому что не собираюсь за гроши гнить в этих шахтах, добывая элириум для толстосумов. Если там найдётся хоть что нибудь ценное, это будет нашим шансом свалить отсюда нахрен. Ты понял, дуралей? — я потрясла Уилла за плечи.

Я видела, что он готов согласиться. При его-то расходах и алиментах...

— Ладно, хрен с тобой, но давай возьмём хоть верёвку с крючьями, — неохотно согласился Уилл.

Верёвка так и не понадобилась. Подсвечивая друг другу фонарями, мы осторожно спустились из пролома и по ступеням пошли вниз. Ад ждал нас. Добро пожаловать. На лестнице лежал толстый слой пыли и мелких каменных обломков. Сколько сюда никто не заглядывал? Тысячи? Миллионы лет? В душу резко вполз страх. Ещё не поздно повернуть назад...

Спуск не оказался слишком долгим. После нескольких минут движения лестница закончилась. Перед нами простирался проход, по обеим сторонам которого находились огромные круглые колонны, покрытые непонятной резьбой. Ничего подобного я раньше не видела. В конце залы что-то замаячило. Статуи. Громадные, даже циклопические. Непонятно, что изображающие. Сумасшедшее сплетение непонятных тел, мастерски высеченных из камня. И этот камень неожиданно многократно сверкнул в свете фонарей, пока мы стояли с открытыми ртами и смотрели на эту невидаль.

— А ну пойдём посмотрим,— скомандовала я и пошла к статуям. — Уилл! Это алмазы! Алмазы, мать твою!

— Кэт, пожалуйста, пошли отсюда, тут опасно, — чуть не плача, заныл Уилл. — Мне тут не по себе. Нахрен эти алмазы? Чем ты их будешь выковыривать, руками?

— Нет. У меня есть это! — я показала напарнику геологический молоток, заткнутый за пояс. — Я, в отличие от тебя, хожу с экипировкой.

Статуи действительно инкрустированы драгоценными камнями. Понятно, что они неогранённые. Но я безошибочно определила дикие алмазы. Некоторые довольно приличных размеров.

Подойдя к статуе, я ещё раз оценила титанический размер изваяний, похоже, высеченных в глубокой древности. Совсем рядом блестел крупный алмаз. Потрогала. Вроде не слишком крепко сидит в породе. Показалось даже, что слегка пошевелился. Ну что ж... Размахнувшись, я с силой ударила молотком, стараясь попасть под низ, чтобы камень вылетел мне прямо в руку. Но удар получился намного сильнее, чем нужно. Как я и думала, алмаз слабо держался в гнезде, и мой удар буквально заставил его взлететь на несколько метров.

Пока я провожала блестящий алмаз взглядом, кожей лица почувствовала некое движение воздуха. Опустив глаза, увидела, что из дыры, в которой торчал алмаз, валит некий чёрный дым. Зрелище это повергло меня в шок, и я развернувшись, хотела уже бежать прочь, как чёрное облако накрыло с ног до головы.

Я чуть не лишилась чувств, почти потеряла зрение, дыхание остановилось. На неслушающихся ногах побежала к лестнице, за мной — вопящий от ужаса Уилл. Как мы выбрались, я не помню... Вернее, выбралась я одна. Уилл навеки остался там, под землёй... Узнала я это лёжа в палате интенсивной терапии городской больницы Гросстоуна. Впервые в жизни мне не хотелось открывать глаза и просыпаться каждое утро.

...

— Кэт, ты должна рассказать всё, что там произошло,—голос директора был мягок, но неумолим.

— Я вам рассказала уже несколько раз, — терпеливо, как ребёнку объяснила я. — Мы нашли какой-то провал на десятом горизонте, отогнали машину от него, но тут началось землетрясение, пласты сдвинулись, и нам пришлось срочно эвакуироваться. Больше я ничего не помню. Уилл бежал за мной. Вроде бы. По крайней мере, некоторое время он точно был за мной.

— Тебя нашли у входа в девятую штольню. И Уилла там не было. Вход на десятый горизонт полностью завален. Но маячок Уилла показывает, что он находится не на десятом горизонте, а гораздо ниже. Как будто... — директор сделал паузу. — В некой неизвестной части выработки. Вы не подходили к провалу? Не смотрели, что там?

— Нет, директор,— отозвалась я. — Правила мы знаем. Да у нас и времени не было бы спуститься туда.

— Ну что ж, придётся принять твой рассказ на веру. Иного выхода у меня.

— А что с Уиллом? — замялась я, старательно отводя глаза от директора.

— Десятый горизонт, несомненно, будет восстановлен. Но на это уйдут месяцы. Боюсь, к Уиллу мы пробьёмся не так скоро, как хотелось бы. Держись, Кэт, — директор на мгновение поддерживающе коснулся моего плеча и вышел из палаты, а я залилась горькими слезами, уткнувшись в подушку.

Больше я ничего не могла сделать. Что было, то было. Оставалось врать, выкручиваться и задумываться о себе. Уиллу сейчас всё равно ничем не поможешь.

Я прислушалась к ощущениям в своём теле, памятуя, что наглоталась в подземном храме какой-то чёрной дряни и даже чуть не откинулась от этого под землёй. Но вроде всё было как обычно.

Полностью вспомнив, что произошло под землёй, я поняла, какой дурой была. Лезть в глубины чужой планеты без кислорода, масок, изолирующих костюмов было самым настоящим самоубийством. А мной завладела самая настоящая жадность, стоившая жизни моему напарнику. И это никак уже не исправить.

С этими невесёлыми я хотела уже прилечь и немного поспать, как вдруг где-то рядом раздался громкий взрыв. Здание ощутимо тряхнуло, внутрь посыпались осколки разбитых окон. Одна рама, выбитая взрывной волной, чуть не припечатала меня к стене, благо я успела отскочить в сторону. Чёрт, что там происходит, война, что ли? Не успела я подбежать к окну и посмотреть, что там снаружи, как бомба взорвалась прямо на крыше здания. Больница сложилась, как карточный домик, и я полетела куда-то вниз, в тёмную пустоту, вместе с кроватями, тумбочками, обломками стен и перекрытий.

Сколько я лежала в беспамятстве под завалами, не помню. Мне чрезвычайно повезло: при падении конструкции здания легли надо мной домиком и чудом не раздавили, как муху. Удивительно, но я почти не была ранена, если не считать нескольких царапин. Где-то поблизости горело, но в целом вокруг было поразительно тихо для столицы планеты.

Кое-как, где ползком, а где и на четвереньках, я выбралась из развалин больницы. Вокруг виднелись бесконечные руины. Пока я была в отключке, скоротечная война прокатилась по нашей планете. Где-то что-то горело, всё ещё обрушивалось. Но в целом всё было закончено. Возможно, на планете, учитывая небольшое количество людей в колонии, осталась я одна.

Неожиданно вдалеке, почти за горизонтом, сильно засветилось, потом в воздухе вспух огненный шар. Ядерный взрыв! Похоже, ракета самообороны небольшой мощности. Но вспышка тут же погасла, как будто её засосала невидимая чёрная дыра. Над горизонтом что-то висело. Огромная чёрная масса, величиной с небольшой город. Скорей всего, космический корабль агрессора. Теперь всё ясно. По нам нанесли удар из космоса. Силы самообороны были относительно невелики, ибо на нашей планете не было ничего ценного. Обычная шахтёрская колония. Рабочий город-государство. Даже если бы кто-то из могучих соседей и решился напасть на Атрейну, скорей всего, о том, что мы захвачены другим государством, узнали бы лишь из новостных лент и пары строчек дальней связи, требующих платить налоги по новому адресу, принадлежащему победителю.

Однако реальность такова, что Атрейна разрушена. Если кто-то и остался в живых при такой атаке, наверняка скрывается под землёй. Шахта... Центр управления колонией... Наверняка кто-то лишь там остался жив, если ракеты до сих пор могут поражать врага.

В больничном халате, босиком, я пробиралась по разрушенным улицам. За всё время ни разу не попался кто-то из живых. Но не было видно и трупов. Непонятное, нелогичное явление. Хорошо, что Немезис, ночное светило Атрейны, заливал своим тусклым багровым светом поверхность планеты. Иначе в абсолютной темноте легко можно было бы переломать ноги.

Впрочем, я дошла. На окраине города, прямо посреди горного хребта, наполовину сточенного горными машинами, виднелся мощный нанобетонный вход в подземный бункер. Датчики среагировали на моё появление, и массивные ворота быстро распахнулись. Вот я и дома.

— Кэт, чёрт возьми, ты жива, но как? Там вместо больницы лишь груда развалин осталась! — не успев войти в бункер я оказалась в крепких объятиях Дэна, диспетчера шахты.

— Меня не так-то легко замочить, — усмехнулась я. — Для чистокровной лидианки требуется оружие помощнее, чем эти пукалки.

Мы поднялись на лифте в диспетчерскую. Пункт управления шахтой находился под горным кряжем и мог легко выдержать попадание ядерной бомбы. Более мощное оружие, конечно же, уничтожило бы цитадель, но никто никогда не мог предположить, что более укреплённый пункт может понадобиться на этой захолустной планете.

— Это какая-то квазиживая форма жизни. Что-то вроде биологических нанороботов. Мы не знаем, откуда они пришли. Ни с чем подобным цивилизация людей ещё не сталкивалась, — нахмурился Дэн и, помолчав, добавил. — И самое печальное, мы не знаем, как с ними бороться. Их биология протекает на атомарном уровне. Они могут становиться чем угодно — воздухом, водой, металлом, бронёй. Танком или звездолётом. На атомарном уровне могут копировать любые механизмы и живые существа. Становиться боеприпасами — камикадзе.

— Сколько я была в отключке?

— Два дня, Кэт... Тебя не было два дня. За это время наша планета превратилась в руины. Практически всё население истреблено. Инфраструктура разрушена. Силы самообороны подавлены. Сегодня мы запустили по их главному кораблю последнюю ракету, но похоже, она не принесла им значительного урона. Лишь ракетное оружие с антиматерией способно нанести им незначительный ущерб. Но у нас такого вида оружия было лишь две единицы, и мы их уже использовали. Тем более, ты ж знаешь, оно запрещено Женевской конвенцией. Я не знаю, что делать, не знаю, чёрт возьми!

Дэн закрыл лицо руками и откинулся на кресле.

— Мы бессильны перед ними. Эти организмы пришли из невообразимых межгалактических глубин космоса, и боюсь, всем нашим цивилизациям настали тяжёлые времена. Захватчики ни с кем не договариваются, никого не берут в плен, ни с кем не связываются ни по какому виду связи. Они просто лупят из всех стволов по всему живому.

— Ты понимаешь, Кэт, — шёпотом произнёс Дэн, придвинувшись ко мне. — Они пришли убивать. Истреблять всё живое. И мы никак не можем им помешать.

Я посмотрела в его глаза и отшатнулась — в них горело безумие. Нагруженный последними тяжёлыми событиями разум диспетчера не выдержал и треснул пополам. Жаль. Теперь приходилось полагаться только на себя.

Первым делом я переоделась в подобающую одежду. Выбрала армейский камуфляж и тяжелые берцы. Зайдя в оружейную, бросила взгляд на бесчисленные стеллажи с оружием. Не найдя ничего подходящего, выбрала мощный армейский дробовик с титановой дробью. Такими легко можно колоть на части большие гранитные валуны. Но вот будет ли он эффективным против захватчиков, я не знаю... Скорее всего, нет, но другого такого же по мощи я не нашла. Всё-таки шахта — не опорный пункт обороны, и кроме стрелкового оружия тут ничего не было.

В диспетчерской находились пять человек, включая меня и Дэна. Из почти двухсот шахтёров и охранников. Остальные или убиты или скрывались в разрушенном городе. Хотя скорей всего, самым верным был первый вариант. За двое суток люди давно бы уже догадались прийти сюда, самый защищённый пункт в радиусе ста километров.

На мониторах слежения ничего не видно в тусклом свете Немезиса. Но всё-таки не сказать, что тьма была абсолютной. При таком уровне освещения всё-таки можно было нечто разглядеть, если поднапрячься. Случайно глянув в крайний дисплей, я увидела какое-то движение в районе подъездных путей шахты.

— Ну-ка, ну-ка, что это там такое? — Я ткнула пальцем в экран. — Там что-то есть. Включите свет, хотя бы один прожектор!

— О да, слушайте, Кэт, она сохранит ваши жизни! — рассмеялся Дэн с истеричной ноткой в голосе. — Для тебя, может быть, невдомёк, что мы специально отключили освещение, чтоб не привлекать лишнего внимания?

— Я всё понимаю. Дэн, посмотри на себя, мать твою! Ты что творишь? Там наши соотечественники! Возьми себя в руки! — возмутилась я.

Но никакие мои увещевания не действовали на едва сдерживающегося от истерики диспетчера. Поэтому я просто подошла и ударом приклада в лоб оглушила безумца. Ещё тратить время на бессмысленные пререкания.

Когда свет зажёгся, я увидела двух детей. Мальчика и девочку, израненных, покрытых пылью и грязью. Чёрт, сколько они скитались в темноте и одиночестве по разрушенному городу... Мне следовало забрать их оттуда, и привести в бункер и ни один мудак, будь он хоть сто раз диспетчером или инопланетянином, не смог бы помешать мне.

Открыв ворота шахты, я шагнула наружу и подозвала детей. Было видно, как они обрадовались, увидев меня... И в то же время, когда ребятишки зашли в бункер, раздался низкий вой. Всё залил ослепительно синий свет. Одна из этих чёртовых машин вылетела из-за шахтных сооружений. Огромная летающая медуза с толстыми щупальцами и массой бегающих по чёрной поверхности синих огней, складывающихся в случайные, но не лишённые симметрии узоры.

На раздумья не было времени. Тут же я начала стрелять в пришельца из дробовика. Огромное оружие отдачей чуть не бросало меня обратно, но я как-то ухитрилась устоять на ногах, раз за разом вонзая мощные заряды в тело пришельца. И было видно, что какой-никакой урон дробовик всё-таки приносит. Робот пробовал ударить в меня каким-то подобием чадящей ракеты, но я легко уклонилась и продолжала перемалывать светящееся тело.

И тут пришелец не выдержал. Его тело рассыпалось брызгами, и на бетонные плиты упало около тонны воды, расплескавшись в разные стороны. Я помнила предупреждение Дэна, что роботы на атомарном уровне меняют свою структуру, превращаясь в обычные вещества. Скорее всего, они так делают для перегруппировки, и чтобы набраться сил, когда урон для их структуры становится слишком критичным.

Вода. Обычная вода. Я ходила по этой мелкой луже, расплескавшейся в радиусе десятка метров, и не знала, что делать дальше. По её поверхности бегали всё те же синие всполохи, складывающиеся в узоры. Всё ярче, всё интенсивнее... Похоже, робот скоро придёт в себя и всё повторится сначала. Только вот боеприпасов у меня почти не было.

Заорав от бессильной злости, я выстрелила из дробовика прямо в центр лужи. Конечно, же, не надо было этого делать. Мелкие частицы бетона разлетелись в разные стороны, попав в том числе и в меня, особенно досталось кистям, которые держали оружие. Не сказать, чтоб сильно, но кровь всё-таки закапала. Заорав от боли, я затрясла израненными руками, и тут же раздался низкий оглушительный вой.

Когда первая капля моей крови упала в лужу, поверхность воды вскинулась тысячами щупалец в бессильной агонии и тут же опала обратно. Огни, бегающие по поверхности воды, погасли. Сейчас это была просто вода. Пришельца убила ничтожная капля моей крови. Ведь она почему-то была чёрной, и словно источающей слабый чёрный дым.

Неизвестный токсин, которым отравилась я в давно забытом храме неизвестной цивилизации глубоко под землёй, помог выжить моему телу. Но одновременно он стал смертельным оружием для квазибиологических организмов пришельцев. Моя кровь — самое эффективное оружие против них. А это уже что-то. А это уже значит, что забрезжил лучик надежды в нашей борьбе.

Показать полностью
3

Капля в капюшоне. Глава 2

Всем бобра! Закончилась моя эпопея с ремонтом глаз (так и хочется сказать - когда-нибудь бы прошло все хорошо с первого раза), так что можно выложить еще главу. Приятного чтения, а я отдыхать =)

p/s книгу целиком вы можете прочесть здесь https://author.today/work/325861
----------
- Капитошка! – прозвучал в стороне нетерпеливый женский голос, подобный звонкому колокольчику.

Тишина.

- Капитошка, имей совесть!

Тишина.

- Ну, Капитошка! Ладно-ладно – Вальканта, - со вздохом сдалась после десятиминутных попыток дозваться до чужого сознания Тэмора. Сидела на длинном узком диванчике с деревянной спинкой, поставив на ту локоток, и гипнотизировала фигуру у стола напротив.

В мастерской без окон было на удивление уютно, хоть и тесно. Массивная мебель добавляла очарования. Пахло деревом. Тэмора не сознавалась, что ей тут нравится, но частенько наведывалась в гости и сидела, наблюдая за чужой работой часами.

- Чего тебе? – не отрываясь от занятия, отозвалась Вальканта. Девушка склонилась над станком, в недрах которого на специальных креплениях был зажат небольшой камушек алого цвета. Темный, продолговатый и хищный. Он напоминал засохшую кровь.

- Мне скучно, - капризно заявила богиня. Из разреза откровенного платья выглядывало обнаженное колено. Одну ногу светлое создание беспардонно закинуло на изогнутый поручень дивана, больше напоминающий благовидно поданную руку галантного кавалера.

- От меня что нужно? – взгляда Вальканта не сводила с камушка, который методично, медленно и очень осторожно стачивала длинным железным инструментом, покрытым магической пылью за ради прочности, просунув тот через крепления весьма хитроумным способом. Иначе было не подлезть.

- Как насчет развлечь меня? – сощурились глаза небесной синевы.

- Обойдешься, - машинально прозвучало в ответ. Вальканта даже не сильно задумалась над тем, что именно сказала. Что-то до боли знакомое сорвалось с языка помимо воли.

- Это нечестно.

- У тебя сотни невольников. Жрецов. Выбирай любого, - задумчиво пробормотала под нос Вальканта. Не отводя взгляда от своей работы, пошарила рукой по гладкой поверхности стола слева. Одна склянка звякнула, опрокинутая неосторожным движением. Ухватила ее, мизинцем подцепила тряпочку. Не глядя, вскрыла, смочила ткань и принялась осторожно кончиком протирать камушек. – И любому будет за счастье.

- Мне не нужен любой, я хочу тебя, - возмутилась Тэмора.

Вальканта молча пожала плечами. Тряпку откинула в сторону, склонилась над станком. Игра красок в камне зачаровывала. Если все сделать правильно, можно получить бесподобный амулет. Или браслет?

- Может, тебе что-то подарить взамен? – сощурились в ехидстве глаза божественного создания. – Дворец? Город? Выбирай любой!

Ответа не последовало. Вальканта возилась у станка, продолжая осторожно обрабатывать камень. Казалось, она вообще не расслышала, что ее зовут. Однако через некоторое время отозвалась на настойчивый зов от дивана.

- Ну, пойдем, хоть погуляем, а? – попытала счастья Тэмора вновь, когда добилась худо-бедно внимания девушки. – Сегодня прекрасный день! А ты торчишь в этом сарае с самого утра! Наверняка не ела ничего со своими делами.

- Завтра, - подумав, согласилась Вальканта. Рука замерла вместе с инструментом. Нет, так не пойдет. Надо чуть изменить угол. Да, вот так. И осторожно…

Поглощенная своими мыслями совершенно пропустила бурю, разразившуюся в мастерской после ее слов. Подняла голову лишь на громогласный хлопок двери. Невольно зажмурила глаз на звон цепи, которая вместе с какой-то балкой отвалилась от стены и свалилась на груду рабочего мусора. Поежилась и махнула рукой. Потом наведет порядок. Может быть.

Забыть о своенравной богине и полностью отдаться любимой работе не дали. Вальканта вздрогнула от грохота и едва удержала руку на месте, дабы не испортить заготовку. Уж больно неожиданно прозвучали удары множества кулаков по массивной двери. За ради пущего эффекта в ход также были пущены ноги.

Обреченно выдохнула и выпрямилась. Инструмент отложила в сторону. Взглядом, полным сожаления, окинула зажатый в черных креплениях камушек. С одной стороны, обработанный, он хищно мерцал бликами. Другая часть по-прежнему оставалась гладкой. Работы здесь уйма, но работать под аккомпанемент множества конечностей притащившихся жриц и жрецов их богини – занятие провальное по своей сути. Эти не успокоятся, пока она не выйдет. Знают, чем им грозит раздосадованная отказом Тэмора. Придется идти на прогулку.

Вальканта с сожалением накинула черную шерстяную ткань на станок. Самоцвет любил мрак.

Чувствительный пинок по ноге выкинул из полудремы. Блики хищного камня перед взором таяли весьма неохотно. Вальканта поморщилась и покрутила затекшей шеей. Взгляд наткнулся на пыльный сапог, которым ее весьма бесцеремонно разбудили. Пополз выше по кожаным песочного цвета штанам.

- Не спи, замерзнешь, - прозвучал веселый голос над головой. Фраза по отношению к ледяной таали показалась его обладателю остроумной.

Задирать голову дальше смысла не нашлось. Незнакомец присел возле нее, явив взору небольшие черные матовые рожки на лбу. Хищный оскал обнажал острые клыки, при виде которых озноб решил показаться из забвения.

- Тебе чего? – несколько недружелюбно проворчала Вальканта, судорожно размышляя на тему того, какая нелегкая принесла к ней этого убийцу, который только на ее глазах завалил двух ракоссов. Играючи. И как ее вообще угораздило отрубиться?! Могла бы щель понадежнее себе отыскать, прежде чем глаза закрывать в незнакомом и определенно опасном месте.

- Да вот ищу, о кого руки почесать. Ты здесь недавно, что ли?

- С чего ты взял?

Тусклое светило на темно-бордовом небе без звезд почти совсем растаяло. Вальканта даже не пыталась придумать план побега, изучая чужое лицо перед собой. В сумерках против ачха ловить нечего.

- Спят все больше по привычке. Да и то в первые дни, - пожал плечами парень. Темно-бордовые глаза его казались тем самым камнем, который Вальканта видела недавно во сне. Те же алые кровожадные блики. – Так как насчет подраться, а? Обещаю поддаваться!

- Без меня, - твердо произнесла Вальканта.

Ее ответ позабавил незнакомца.

- А ты забавная.

- Неужели?

- Обычно все бегут.

- И получают кинжал в спину, - кивком головы указала Вальканта на короткое лезвие, которое ночной гость машинально крутил в пальцах.

- Что, в лицо не так страшно? – угрожающе стих и без того низкий голос.

- Не знаю, пока не получала.

- А в спину?

- Довелось как-то, - не стала вдаваться в подробности давно минувших дней Вальканта. В тот раз богиня разошлась не на шутку и готова была целый город с землей сравнять за наглость. Точнее – глупость некоторых. Едва отговорила. Вот теперь хотелось бы иметь столь могущественного покровителя, да нету. – Приятного мало. Для того, кто ищет себе жертву, ты слишком много болтаешь.

- Вот, и сестра всегда так говорит, - внезапно вполне откровенно пожаловался незнакомец ей недовольным тоном. Из голоса пропали хищные нотки. – Мол, трепло я, а не ачха. Убивать надо сразу, желательно молча и быстро. А я люблю языком почесать по делу и без. Чаще – без.

- Это знакомо, - чуть расслабилась Вальканта. Кажется, опасность вполне может проскользнуть мимо.

- Что, сама такая?

- Знала ту, которая могла часами говорить, не интересуясь, слушает ли ее вообще хоть кто-то.

- Терпеть не могу говорливых дур, - поморщился демон. Присел рядом у стены домика, с удовольствием вытянул ноги. Парню определенно хотелось поговорить. Пусть даже невольным собеседником оказалась недавняя почти состоявшаяся жертва.

- Ну, дурой ее трудно назвать, - протянула Вальканта, вспоминая свою богиню.

- Так, если болтает без слушателей?

- Да был там слушатель, - усмехнулась невольно Вальканта. – Только слушать недосуг, когда дело интересное в руках.

- Ты, что ли?

- Я.

- Тебя как звать?

- Вальканта.

- Каркар. Сегодня твой первый день в этом чертовом мире?

- Ты знаешь, что это за место?

Мужчина слева как-то нервно рассмеялся. Повернулся к ней. В сумерках чужие глаза блестели. Если бы не рожки, можно было бы назвать очень массивным, но обычным человеком. Ночью не рассмотреть толком цвета кожи. Темный, а какой там оттенок – гадай.

- Еще скажи, что не знаешь, куда избранные счастливцы попадают после смерти с щедрой подачи богов, - зловещий смех заставил поежиться. Не от холода.

- Тандер Сакт, - вздохнула Вальканта.

Нет, она думала о таком варианте, складывая два плюс два в событиях последних дней жизни. Но, проклятье, попасть в земли мертвых не так-то просто! Да и не совсем земли мертвых, если быть откровенной. Тэмора рассказывала ей немного об этом месте, пришлось как-то к слову. Жаль, мало что запомнилось.

- Он самый, - с удовлетворением кивнул Каркар. Обхватил колено рукой, откинул голову к совсем потемневшему небу. Отсутствие звезд на том не позволяло забыть, где они находятся. Что, наверное, к лучшему. – Любимое чистилище богов. Будь они все трижды прокляты, садисты чертовы.

- Чистилище? У нас называли Землями мертвых.

- Да какие, к чертям, мертвые? Вон, живее всех живых! – возмутился Каркар, неопределенно махнув рукой в сторону. – Ходим, коптим это чертово небо на потеху скотам. Попал бы хоть один из них сюда, посмотрел бы на это с удовольствием.

- Не любишь богов?

- На дух не переношу, - подтвердил мужчина и кивнул для наглядности. – Разве мог кто-то в здравом уме придумать столь изощренную пытку? Сдох и сдох. Так ведь – нет. Будь добр, отправляйся сюда, получай этот чертов шанс на вторую жизнь. Не знаешь, не можешь? Твои проблемы, подыхай еще раз. Как-то не слишком благодушно, не находишь?

- Не знаю. Не поняла твоих сравнений, - призналась Вальканта, зевнув.

- Спишь, что ли? – с неприкрытой завистью спросил Каркар. Поднялся рывком на ноги. Помешкал, однако все-таки протянул руку девушке, что осталась сидеть на земле. Пройти мимо нее было довольно сложно. Светлая кожа, волосы, рожки – та буквально светилась, несмотря на темные и весьма потрепанные доспехи. – Идем, переночуешь у нас. Здесь тебя найдет кто, не проснешься больше.

- Сам хочешь прикончить? – Вальканта приняла чужую ладонь. Ее дернули за собой. Да с такой силой, что она подлетела и носом ткнулась в чужую кожаную безрукавку. – Й!

- Что-то ты легкая какая-то, - с сомнением протянул Каркар. – Не рассчитал. Идем. Тут недалеко.

- Да что ты? – сквозь зубы, баюкая ушибленный нос обеими руками, пробормотала неразборчиво Вальканта. В самом деле, ачха был на полторы головы выше нее, раза в два шире. Даже упади он просто так, раздавит ко всем вышеупомянутым чертям.

На ее бормотание никак не отреагировали. За руку больше не хватали и вообще не трогали.

Вальканта отпустила нос не сразу, а как только убедилась, что тот не отвалится после чересчур близкого знакомства с каменными мышцами Каркара. Так можно вовсе головы лишиться, и без особого желания со стороны ачха умертвить ее бренное тельце.

Петляли по улицам меж однообразных земляных домов с округлыми крышами действительно недолго. Вальканта в темноте ориентировалась неважно, поэтому понятия не имела, куда же ее притащили в конечном счете. Одно знала наверняка: обратно к месту, где ее нашли, сама не выйдет ни за что на свете. Разве что по счастливой случайности.

Домик как домик, одноэтажный. Двухэтажных в городе было больше. Теперь уже Вальканта была уверена, что знает, отчего так. Черные крохотные провалы окон ничем не освещены. Во всем городе не было ни единого огонька.

- Заходи, - толкнул дверь в бездну Каркар. Первым исчез во мраке. – Тахзу раньше утра не вернется с охоты.

- С охоты? – зацепилась за слово Вальканта. С опаской перешагнула через порог.

Дверь затворилась за спиной сама, не желая оставаться распахнутой. Громкий хлопок и тишина. Вокруг мрак. Страх ленивыми лапками сжал нервно дернувшееся сердечко жертвы.

Испугалась еще сильнее, когда ее взяли внезапно за руку повыше локтя стальной хваткой. После чего довольно мягко подтолкнули в сторонку.

- Не стой на пороге, - произнес голос невидимого собеседника над головой. – Забыл, что вы в темноте не видите.

Все, что видела Вальканта, ограничивалось прямоугольным пятном окна, которое было чуть светлее внутренностей дома, в который ее притащили.

- Кроватей нет. Но ты и на полу не простынешь. Вы вообще болеете?

- Болеем, - согласилась Вальканта. Потерла ноющую после знакомства с пальцами-оковами ачха руку. Постояла с мгновение, после чего осторожно опустилась на пол. Земля. – Но не простудами.

- Везет. Терпеть не могу это чертово недомогание, - проворчал недовольно мужской голос.

- Так зелья?..

- А не дорогое удовольствие для простого наемника?

- Эм, - Вальканта запнулась и задумалась. У нее нехватки в склянках никогда не было с щедрой руки богини. Цена вопроса тоже проходила мимо. Вот ведь незадача.

Какое-то время в комнате царила тишина. Вальканта покрутилась и улеглась удобнее. Сон не шел, прерванный не так давно.

- Кем ты была там, у себя, до того, как сдохла, Вальканта? – голос с совсем другой стороны поневоле притянул взгляд. Темнота, окно осталось с другой стороны. Ко всем своим достоинствам и недостаткам ачха, по-видимому, умели передвигаться совершенно бесшумно.

- Жила при храме местной богини, - поняла, с чем связан интерес наемника, Вальканта. Таиться толком не стала, раскрывать душу – тем более.

- Как же она допустила разрушение собственного святилища? – удивление в чужом голосе выглядело неподдельным.

- Повелителя не сумела сохранить, - нехотя ответила и на этот вопрос Вальканта, для которой данная тема была чуть болезненнее, чем хотелось.

- У, - протянули в ответ многозначительно. Этот понял все, что могло означать подобное положение дел, без лишних подробностей. Не дурак. – Так, у тебя все? Не повезло. Мы с Тахзу, вот, оказались в дураках из-за собственной глупости. Не с теми связались, нарвались на гнев.

- Не знала, что в Земли мертвых попадают вот так, - призналась Вальканта. – Почему-то представляла это место другим. Совсем.

- Да какие там, к чертям, Земли мертвых? Откуда у тебя вообще это название всплыло?

- В храме болтали, - неловко пробормотала Вальканта под нос.

- В храме, - Каркар снисходительно фыркнул из темноты. – Там и не с таким на уши сядут. Безвольные фанатики. Никаких мозгов, одна слепая вера.

- Угу, - еще более неразборчиво пробормотала Вальканта, чувствуя, что от нее ждут какой-то реакции.

Ее собеседник замолчал надолго. Вальканта все ждала продолжения разговора, пока не поняла, что Каркар погряз в каких-то своих невеселых думах. Или воспоминаниях. Не решаясь потревожить размах чужой мысли, не стала упираться, когда к ней подобралась легкая полудрема. Не сон, но и не явь.

- Я вернулась и на твою беду еще живая!

Следом за громким веселым женским голосом раздался еще более оглушительный грохот. От такого любой сон убежит в дальние дали, сверкая пятками. Так что Вальканта буквально подскочила на полу от неожиданности.

Утро осветило через окошко ачха, вставшую у хлопнувшей двери. Взгляд той из добродушного мигом стал ледяным и подозрительным. Незнакомка поправила некое подобие сумки за плечом, сделала два шага в сторону и свалилась на каменную скамью, или чем тут служил этот кусок окаменевшей земли, что разделил просторную и пустую комнату пополам.

Лежащий на той Каркар заблаговременно подтянул к себе ноги, пока их ему не раздавили. Подумал и сел следом. Спать – не спал, но и мешать той, кто еще могла побаловать себя такой мелочью, не спешил. Совсем скоро эта роскошь будет уже не по карману.

- Она тут зачем? – бесцеремонно указали через плечо к углу.

Вальканта со своего места теперь могла изучать лишь длинный пышный хвост угольно-черных волос, спускающийся к полу. Кстати, в этом брат с сестрой были похожи. Каркар обладал точно таким же богатством.

- Нашел себе, наконец, домашнюю зверушку? – предположение повисло в воздухе.

- Стоило сдохнуть ради такого!

- Тебе виднее, - усмехнулась Тахзу. Встрепенулась, словно осененная внезапной догадкой. Уселась на скамье на манер коня. На ровную чуть шершавую поверхность со звоном упали золотистые кругляши. Один прокатился дальше прочих, его удержали указательным пальцем. Им же прихлопнули и решительно пододвинули обратно к более послушным товарищам. – Смотри, что я нашла!

- И на кой оно нам здесь? Вещи после смерти хозяев долго не существуют.

- Я что, на дуру похожа? – зло сощурились темно-бордовые глаза. Вообще между братом и сестрой было на удивление много общего. Разве что выглядела Тахзу более утонченно в отличие от массивного Каркара.

- Ты?..

- Оставила этих дебилов живыми.

- И долго они протянут?

- Какая разница?

- А от этого добра нам есть какая-то разница? – бесцеремонно ткнули в блестящую горку.

- Зануда, - фыркнула беззлобно Тахзу. Сгребла рукой монетки в сумку.

- Не обижайся.

- На дураков бесполезно. Один – один?

- Хм? – вскинул бровь Каркар. Проследил за указательным пальцем, ткнувшим без всякого стыда в угол комнаты. За перепалкой брата с сестрой оттуда следили два светлых бирюзовых глаза. – Согласен, ничья.

- Так зачем ты ее сюда притащил? – Тахзу повернулась к Вальканте. – А? Зачем он тебя сюда притащил? Ты вообще кто? Как зовут?

Вальканта неопределенно пожала плечами. Возможные объяснения оборвал Каркар, быстро выдавший сестре все о своих ночных похождениях.

- Дурак, - вздохнула Тахзу в конце рассказа. – Не сможешь ее теперь убить.

- Не смогу, - согласился с последним утверждением Каркар, а вот на первое имел, что возразить. – Но и не хочу.

- Так, а я о чем? – фыркнула его сестра. – Об этом и говорю. Не сможешь убить, потому что не захочешь.

- Не думаю, что ее смерть поможет нам найти выход из этого чертова чистилища.

- Скорее всего, - Тахзу подняла взгляд следом за поднявшимся во весь свой немалый рост братом. – Ты на охоту?

- Да, надоело валяться. Пойду, разомнусь. Может, что интересное за ночь нарисовалось.

- Одна уже нарисовалась, - хмыкнула негромко Тахзу, проводив Каркама взглядом до двери.

Вальканта не торопилась покидать свой угол. Прямо на удивление безопасная вещь, хотя открыта взорам всех желающих. Однако же два ачха были рядом, и никто не отправил на тот свет. Впрочем, кажется, она уже там. Осталось понять, где именно, и почему «там» все так натурально и довольно жизненно.

- Проваливай.

На голос ачха Вальканта встрепенулась. Спорить не стала. Перед уходом из странного домика от еще более странных существ, зацепила взглядом крохотный пушистый светлый цветочек, зажатый меж длинных пальцев с острыми черными когтями. Тахзу о чем-то явно думала до того, как прогнать незваную гостью.

Дверь давно закрылась, а Вальканта не могла отделаться от видения хрупкого растения, нещадно смятого чужой рукой.

- Ты еще здесь? – на скрип двери Вальканта подняла голову. Сидела возле порога у стены дома и думала о своем. Тахзу не выглядела обрадованной очередной встречей с ледяной таали. – Хочешь, чтобы я завершила то, что не сумел Каркар?

- Тут другие не тронут, - призналась Вальканта в корыстных побуждениях, вынудивших ее остаться неподалеку от новых знакомых. – Ваш дом стороной обходят. А мне все равно некуда идти. Я ничего здесь не понимаю, но определенно стану легкой добычей.

- Определенно, - Тахзу помедлила, затворила за собой дверь, подошла ближе и уселась рядом. Так же сидел этой ночью рядом ее брат. В них было на удивление много общего.

- Вы давно, - первой раскрыла рот Вальканта, запнувшись на элементарном вопросе. – Умерли?

- С чего ты взяла, что мы мертвые? – покосилась на нее новая знакомая. Нахмурилась. – Ты не знаешь, где находишься?

- Тандер Сакт, Земли мертвых.

- С какого перепуга вдруг – мертвых? – вскинула в знакомом движении брови Тахзу. – Земли живых – будет ближе к истине. Чертово хранилище богов.

- Каркар говорил про чистилище.

- А, это он частенько так шутит.

- Расскажешь? – неуверенно спросила Вальканта. – Пожалуйста.

- Да ладно тебе, не распинайся. Но ты что, серьезно не знаешь, где находишься?

- В Тандер Сакт, - Вальканта поймала хмурый взгляд и замолчала. Да, она повторяется. – При храме говорили, что сюда попадают после смерти, чтобы начать новый путь.

- Терпеть не могу этих безмозглых фанатиков, - Тахзу отнеслась к ее словам точно так же, как ее брат. С удовольствием вытянула ноги, преградив дорогу отсутствующим прохожим, и принялась за упущенные, а точнее, совершенно незнакомые детали дела. – В Тандер Сакт попадают не все и не просто так. Уж не знаю, что тебе там наплели идиоты, но здесь мы все живые.

- А как же?..

- Скажу сразу: не знаю, как ведется отбор и почему. Знаю лишь, что боги имеют к тому какое-то непосредственное отношение. Что после смерти там, некоторая часть оказывается здесь. Вполне себе живые, хоть и без каких-то потребностей. В Тандер Сакт не спят, не нуждаются в еде или воде, не болеют. Единственная возможность сдохнуть – получить травму, не совместимую с жизнью. Чаще всего с чьей-то помощью.

- Зачем?

- А как еще? – пожала плечами Тахзу равнодушно. – Отсюда не выйти, если у тебя нет потенциала. Вот и пытаемся набрать очки в надежде, что поможет.

- Как это?

- Вот так, - в голосе ачха не появилось ни единой эмоции. Словно рассказывала о погоде, к слову, не изменившейся со вчера ни на миллиметр. То же бордовое небо, то же светило, чуть более яркое, чем в ночное время суток. Если подобное определение применимо к столь странному месту. – Тандер Сакт – место, изолированное от основного мира. Здесь словно замкнутый круг. Выйди из города, ровно через сутки вернешься обратно. В какую бы сторону ни пошел, всегда одно и то же. Исключение – счастливцы, которые по каким-то причинам вместо города выходят к мосту, соединяющему оба мира. Я не видела, но слухов много носит. Говорят, на мосту есть врата, которые охраняет какая-то бессмертная тварь. Мимо стража тоже не каждому дано пройти. Ступив на мост, обратной дороги не будет. А здесь, - махнула в сторону Тахзу, - Хоть какая, но жизнь. Хотя какая это жизнь?! Так, существование одно!

Вальканта невольно вздрогнула и покосилась на чужой кулак, без сожаления стукнувший по каменной стене. Последней хоть бы хны. Сама ачха оцарапала кожу, оставила кровавый след на высохшей твердой поверхности.

- Тахзу, а вы с Каркаром?.. – подала Вальканта голос, задрав к высокой фигуре голову. Бледное светило у той над плечом нисколько не слепило глаза.

- Мы не видели моста. Иначе бы не торчали здесь. Какой смысл бояться стража? Все лучше, чем, - договаривать фразу Тахзу не стала, как и прощаться.

Махнула рукой и ушла куда-то в довольно растрепанных чувствах.

Вальканта искренне не завидовала тому, кто попадется воинственной деве в хищные лапы.

Задумалась над собственной судьбой. Ненадолго. Ей в городе, полном убийц, зарабатывающих какие-то там эфемерные очки перед богами, ловить нечего. Воин из нее весьма посредственный. Оружие есть неплохое, с его помощью еще можно побороться, но осталось тому недолго. Нового здесь не достать даже с ее умениями.

Решившись на эксперимент, Вальканта в тот же день покинула город. Узкая щель в широкой стене, где посчастливилось ни с кем не пересечься, вывела ее к свободе. Даже оглядываться назад не стала. Внутри стен ей не жить.

С этими мыслями примкнула к нестройным рядам, двигающимся в неизвестном направлении от города.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!