FANFANEWS

1. Чужой против Супермена

Ксеноморфов несложно представить в одном мире с Хищниками — а вот в супергеройских вселенных они смотрятся куда более чужеродно. Тем не менее в 1995 году издательство DC Comics объединилось с Dark Horse Comics, чтобы выпустить историю о Чужих на Криптоне. Хотя технически не совсем там — по сюжету учёные «ЛексКорп» получили криптонский сигнал бедствия и вместе с Суперменом отправились на поиски выживших. Просьба о помощи исходила с планеты под Красным Солнцем — на ней разбился корабль с Королевой Чужих, и сигнал обернулся смертельной ловушкой.

Сюжет комикса был мрачным — Супермен даже оказался носителем эмбриона ксеноморфа. Первый выпуск обрёл успех, и появились два продолжения. В 2002 году распространением яиц Чужих занимался заклятый враг Супермена, Дарксайд. В 2007 году авторы пошли ещё дальше и объединили Супермена, Бэтмена, Чужих и Хищников. Естественно, в итоге Хищники зауважали могущественных героев, завязалась прекрасная дружба, и вся компания отпинала несчастных ксеноморфов.

2. Чужой против Бэтмена

Бэтмену посчастливилось столкнуться с враждебными инопланетянами и в собственной серии. В 1997 году по воле авторов Брюс Уэйн попал в джунгли Гватемалы, где искал пропавшего сотрудника Wayne Enterprises. Там он встретил спецназовцев, которые исследовали место крушения космического корабля. Как вы уже, вероятно, догадались, там их поджидал неожиданный сюрприз — три ксеноморфа. Бэтмен и компания ввязались в брутальное приключение в джунглях — в нём были смерти, предательство и огромный ксенокрок (да, лицехвату каким-то образом удалось отложить яйцо в крокодила).

А в комиксе 2003 года Бэтмен выяснил, что лаборатория с Чужими находилась под Готэмом аж семьдесят лет. В ней проводили эксперименты, в результате которых на свет появились ксеноморфные гибриды почти всех злейших врагов Уэйна — например, Джокер-Чужой, Ядовитый Плющ — Чужой и Мистер Фриз — Чужой. Звучит как перебор даже для Человека — Летучей мыши, но он справился с ситуацией, а остатки лаборатории уничтожили военные.

3. Чужой против Вампиреллы

Вампирелла — роковая и убийственно красивая вампирша, которая защищает Землю от сил зла. Это не самая популярная героиня комиксов, но и её в один прекрасный день решили бросить на битву с ксеноморфами. В шести выпусках серии Вампирелла оберегала человечество от новой угрозы. В первом номере, вышедшем в 2015 году, стало очевидно, что Чужие просочились буквально повсюду. На Марсе колонисты обнаружили катакомбы, для исследования которых пригласили вампиршу.

Почему они выбрали именно такого эксперта? Да потому, что подземный город был связан с древней вампирской цивилизацией. Этот комикс представляет собой безумный микс Носферату и Чужих, создавших жутковатые гибриды, и точно будет интересен любителям брутальных и кровавых сюжетов. Кстати, вдохновением для облика древних вампиров стал граф Орлок из фильма 1922 года «Носферату».

4. Чужой против Баффи

Комиксы о Вампирелле были не первым случаем, когда потусторонний мир столкнулся с научно-фантастической вселенной Чужих. В 2012 году ксеноморфы заглянули к Баффи — истребительнице вампиров. Камерную историю «Баффи — истребительница вампиров: В космосе никто не услышит, как ты убиваешь!» выпустили в рамках Дня бесплатных комиксов, но она неожиданно вошла в официальный канон вселенной.

По сюжету Баффи измотали постоянные битвы на Земле. Спутник истребительницы, Спайк, предложил ей отдохнуть от дел мирских на космической станции. Казалось бы, что могло пойти не так? Увы, романтический уикенд прервало появление Чужих — да не простых, а ксеноморфов-вампиров. У Баффи не было с собой любимого оружия — осинового кола — поэтому ей пришлось прятаться и импровизировать. Справиться с новой угрозой помогло солнце — как и все порядочные вампиры, кровососущий Чужой рассыпался в прах от его лучей.

5. Чужой против Судьи Дредда

Как бы странно ни звучала идея о противостоянии Чужого и Судьи Дредда, в ней можно найти логику. Обе вселенные славятся максимальной брутальностью, жестокостью и отсутствием компромиссов. Так почему бы персонажу, который воплощает закон и порядок (о чём постоянно говорит), не попытаться победить злых пришельцев, которые этот самый порядок нагло нарушают?

На самом деле сюда затесался ещё и Хищник. Его вражда с Дреддом началась в комиксах в 1997 году, а Чужие присоединились к веселью только в 2003-м. Кажется, основной целью авторов было показать старое доброе ультранасилие — и цели этой они достигли. Дредд убил рекордное количество пришельцев за рекордное время, используя разнообразный арсенал оружия, — сюжет не отличается глубиной, зато развивается весело.

В комиксе 2017 года появился очередной гибрид Чужого с Хищником, от которого были не в восторге ни Дредд, ни сами охотники. Герой объединился с инопланетянами против общей угрозы, а потом заставил убраться подобру-поздорову и их самих.

6. Чужой против Терминатора

В этой серии комиксов 2000 года авторы заставили драться не двух, а трёх злодеев из разных франшиз — теперь к Чужому и Хищнику добавился ещё и Терминатор. Основой для сюжета послужил фильм «Чужой: Воскрешение» (2007). Главными героинями стали Аннали Колл и клон Эллен Рипли.

Уникальная физиология ксеноморфов позволяет создавать гибриды с кем угодно — и на этот раз в центре истории оказался суперсолдат, гибрид Терминатора и Чужого, с которым нужно было бороться протагонистам. Его на научной базе создал доктор Тролленберг, который на самом деле был далеко не тем, кем казался. К счастью (или несчастью), на базу, где развернулось действие, в поисках новых интересных жертв забрёл Хищник. Он был очарован чуженатором и захотел добавить его в копилку своих трофеев. Проблема быстро приобрела неприятный масштаб, но Рипли оправдала славное имя оригинала и спасла ситуацию.

7. Чужой против Зелёного Фонаря

Корпусу Зелёных Фонарей не привыкать к столкновениям с инопланетными угрозами — но с такими кровожадными и непобедимыми противниками, как ксеноморфы, судьба их сводила нечасто.

В комиксе Рона Марза и Рика Леонарди «Зелёный Фонарь против пришельцев» Хэл Джордан в компании других Фонарей направился на поиски пропавшего члена Корпуса. Вскоре они нашли бездыханное тело бедняги, а вместе с ним и Чужих. Джордан решил, что ксеноморфы ничем не отличаются от обычных животных, и по доброте душевной отвёз их на планету Зеленых Фонарей Мого, чтобы они там плодились и размножались.

Чужие исправно занимались этим десять лет — и когда Кайл Райнер прибыл на Мого, его встретило настоящее бедствие. На планете потерпел крушение корабль, и теперь пацифисту Райнеру нужно было спасти выживших и преодолеть внутренние противоречия. Дело в том, что мирными средствами вопрос решить не получилось, и герой вынужден был применить насилие. Авторам удалось соединить убийственную серьёзность и абсурд, поэтому ознакомиться с комиксом определённо стоит.

8. Чужой против Черепашек-ниндзя

А теперь мы покидаем территорию каноничных комиксов и ступаем на странные земли. В 1990-е годы издательство «Минск» выпустило серию книг, создатели которых устраивали кроссоверы Черепашек-ниндзя со всеми подряд. Конечно, об авторских правах никто не задумывался, но томики продавались в книжных магазинах, и с ними мог ознакомиться любой достаточно отчаянный читатель. Одним из таких творений была книга «Черепашки-ниндзя. Космическое путешествие» (1998), где четверо героев боролись с Чужими.

Эйприл взбрело в голову выучиться на лейтенанта Службы безопасности космических полётов. Во время первой миссии она путешествовала на транспортном корабле, который перевозил руду, а Черепашки в полном составе зачем-то увязались за ней. По сюжету книга повторяла первые два фильма из серии «Чужих», а Эйприл занимала место Эллен Рипли. За появление ксеноморфов отвечал Крэнг, который увлекался генетическими экспериментами, а сами пришельцы умели летать. Книга продавалась в отделе детской литературы, но бережно сохранила пугающие и кровавые сцены из кино — и добавила парочку своих.

9. Чужой против Джейсона Вурхиза

Неиссякаемым источником кроссоверов были, есть и будут видеоигры в жанре файтинг. На виртуальной арене кто угодно мог драться с кем угодно — появление там ксеноморфов было лишь вопросом времени. Технически Mortal Kombat X (2015) стала кроссовером вселенной «Чужих» со всеми подряд, но мы решили вспомнить одного из самых запоминающихся противников хищного инопланетянина.

По сюжету дополнения 2016 года один доверчивый таркатанец (гуманоидная раса, к которой относятся Барака и Милина) нашёл яйцо Чужого. Получился убийственный таркатано-ксеноморфный гибрид, ещё более злой и кровожадный, чем каждая из рас по отдельности, и, по заявлениям авторов игры, практически непобедимый. В его арсенале были плевки кислотой, удары хвостом и мелкие подлости вроде броска лицехвата. Благодаря тому, что в Mortal Kombat X завезли ещё и Джейсона Вурхиза, у игроков появилась уникальная возможность посмотреть, как выглядит схватка двух легендарных героев. Положа руку на сердце, в реальности никакой нож не помог бы Джейсону выстоять против такого мощного врага. Тем не менее выиграть не составляло труда — даже несмотря на заявленную непобедимость.

10. Чужой против героев Star Trek

Не пытайтесь искать этот комикс в Сети — его отменили в 2010-х. Кроссовер между «Чужим» и героями сериала «Звёздный путь» должен был называться «Приемлемые потери» и рассказывать о столкновении легендарной команды «Энтерпрайза» с ксеноморфами. О сюжете почти ничего не известно, но существует несколько концепт-артов, которые дают примерное представление о том, как это могло выглядеть. Ходят слухи, что против кроссовера возражал сам Ридли Скотт. Впрочем, вряд ли Чужие доставили бы героям «Звёздного пути» много хлопот — капитан Пикард решал проблемы и посложнее.

Источник: https://www.mirf.ru/kino/chuzhoj-krossovery

Валерия Давыдова-Калашник в рамках цикла материалов о традиции отечественного литературного перевода поговорила с ним о книжной индустрии тех легендарных времен и о том, легко ли переводить книги американского автора, если твое знание английского оставляет желать лучшего. Предлагаем ознакомиться с расшифровкой их беседы.

— После распада СССР издательская индустрия резко изменилась. На что, как вам кажется, был похож этот процесс в 1990-е?

— У меня возникает сравнение с вымиранием огромных и грустных динозавров от нехватки еды. А между ними бегают маленькие шакалы, хищные млекопитающие — новые издательства. Эти «зверьки» еще ничего не умели, но благодаря своей юркости всегда находили какую-то пищу. И вот советские гиганты так же рухнули, как вымерли динозавры, я сам был этому свидетелем — печальная картина. Из них по разным причинам выжила только «Молодая гвардия», где я много лет работал уже позже. На их место пришли сотни, может быть тысячи маленьких предприятий, таких как «Кэдмэн».

Нашу литературу тогда презирали, потому 1990-е годы в книгоиздании — это прежде всего огромный вал переводов разного качества. Все кинулись вдруг выпускать иногда хорошую, иногда просто ужасную зарубежную литературу — фикшн и нон-фикшн. Перед «Кэдменом» встала проблема, что печатать. Советские книги, которые заполняли магазины, мало кто покупал, они не годились. Самые недалекие стали издавать то, что было дефицитом в советское время. Старики помнят так называемую макулатурную серию — это книги, которые обменивали на макулатуру. Сюда входили произведения Дюма, Дрюона, Пикуля, — приключенческие романы, фантастика, детективы. Но оказалось, что рынок довольно быстро наполнился. Во-первых, люди стали гораздо меньше читать, в основном потому, что было некогда — надо зарабатывать копеечку. Во-вторых, все стали издавать одно и то же.

Нужно было печатать что-то другое, но что? Детективы, фантастику, приключения — прежде всего переводные, потому что в советское время они были недоступны по идейным причинам или из-за жесткой квоты на иностранных авторов. И все кинулись это переводить — благо в то дикое время за права не надо было платить.

Вставал следующий вопрос: кто будет переводить? Тогда этим занимались по знакомству абсолютно все, кто хотел. Результат был печальным. Сейчас эти неудачные книги уже вымыты потоком новых. Некоторые из переводчиков советского времени тогда ушли на покой, но кто-то еще долго работал. Новые издатели часто и не знали про них, поскольку были невежественны. Поэтому часто привлекали людей с улицы — вроде меня. Другое дело, что те профессионалы были капризны, они не могли работать в таких темпах, они требовали если не денег, то каких-то особых условий. С ними было сложно работать. А с нами просто.

— В вашей книге о Стивене Кинге под названием «Король темной стороны» вы писали, что в 1990-е английский у вас был не очень хорошим. Расскажите, пожалуйста, как так вышло, что вы вообще начали переводить.

— Тогда многие занялись вдруг не своим делом, совершенно не тем, чему их учили. Я один из миллионов таких людей.

Как раз в 1991 году я переехал из родного Воронежа в Москву — хотел жить здесь, где были интересы, друзья и, можно сказать, зачатки семьи. Появилась комната в коммуналке, а работы не было. И тогда, как у нас обычно и решается, я нашел ее через знакомых. Один из моих товарищей, ныне, к сожалению, покойный, затеял с друзьями издательство «Кэдмэн».

Английский я действительно знал очень плохо — на школьно-институтском уровне, причем не профильном. Зато хорошо знал русский, а переводчик должен прежде всего знать родной язык. Замечательные советские поэты вообще переводили по подстрочнику — они просто не знали этих экзотических языков, скажем аварского или чукотского. Английский, конечно, не чукотский, но я очень старался. Могу сказать, что мои переводы были не лучшими, конечно, но далеко не худшими по тем временам.

— Почему «Кэдмэн» остановился именно на Стивене Кинге?

— Получилось так, что «Кэдмэн» после поисков решил издавать новые для всех романы ужасов, а это прежде всего Стивен Кинг. Он уже тогда был королем этого жанра во всем мире. Печатался он и раньше — сначала, еще в СССР, вышел роман «Мертвая зона» в переводе Сергея Таска и Олега Васильева, потом, уже в 1992-м, вышли «Сияние» и еще несколько произведений. Но все равно это направление было новым.

Я прекрасно помню, как встречал новый, 1993 год. Мой товарищ Борис Самарханов, главный редактор «Кэдмэна», пришел в ту же компанию, где отмечал праздник и я, и сказал: «Ты что здесь сидишь? Капитализм не терпит лени, иди переводи!» Он так меня затуркал, что я за две недели закончил первый для меня роман Кинга — «Кладбище домашних животных», до сих пор мой любимый. Даже и название это придумал я, хотя сейчас жалею, потому что «Кладбище любимцев» — точнее. Даже лучше было бы с ошибками, ведь у Кинга оно написано с ошибками, как писали дети, — это тоже важно. Потом были и другие переводы, тоже далеко не идеальные, и только через много лет появился перевод Татьяны Покидаевой — вполне пристойный, лучше моего.

Так за несколько лет я перевел шесть романов и несколько рассказов. А потом Кинг вдруг закончился. Он не успевал писать с той скоростью, с какой мы переводили. К тому же с его произведениями работали не только мы, но и несколько других издательств. Такая тогда была практика. Платить за права мы еще не начали, но налоги с нас уже требовали. И чтобы от этого как-то избавиться, юрлица стали регистрировать в соседних странах. У «Кэдмэна» тоже было такое — называлось оно «Сигма».

После Кинга взялись за других писателей, тоже в жанре хоррор: Клайва Баркера, сейчас подзабытого, но тогда очень известного, Питера Страуба, соавтора Кинга, которого в этом качестве в основном и знают, Роберта Маккаммона, тоже известного. Новые книги находил Борис Самарханов, человек образованный и интересный. Он и сам что-то пописывал, много читал, был в теме.

Но оказалось, что новые авторы все-таки не могут соперничать с Кингом. Потом возникли проблемы с правами. Я не следил за финансовой частью, потому не знаю, что у них там происходило. В общем, издательство разорилось и прекратило существование.

Но к тому времени Кинга уже начало прибирать к рукам издательство «АСТ» — монстр, которого сейчас уже съело «Эксмо». Но тогда он был большим молодым хищным динозавром, который все подгребал под себя. К концу 1990-х он окончательно подмял под себя короля ужасов. Тогда, кстати, я участвовал в кастинге переводчиков — когда выбирали, кто будет главным переводчиком Кинга. Я довольно быстро сошел с дистанции, а победу одержал более опытный и лучше знающий язык Виктор Вебер, который с тех пор и переводил, пока процесс не остановился в связи с решением самого писателя не давать нам свои книги.

— Расскажите про «Кэдмэн»: что это было за издательство, как в нем была устроена работа и реализация готовых книг?

— Таких, как «Кэдмэн», в то время были сотни. Некоторые из этих предприятий постепенно цивилизовались и дожили до наших дней, обрели свою нишу на рынке, пусть и достаточно скромную. Сейчас книжный рынок России — это на семьдесят процентов «Эксмо» и «АСТ», процентов двадцать в основном занимаются учебниками, кулинарными книгами и прочей прикладной литературой. А оставшаяся часть — несколько сотен издательств, которые существуют на дотации. Или же ориентированы на определенную небольшую читательскую базу и печатают узко специальную литературу.

В 1990-е все было иначе: тогда эти миниатюрные издательства заполняли почти весь рынок. Где-то еще догнивали советские «монстры», пока окончательно не загнулись, подрастали «АСТ» и «Эксмо», быстро набирая обороты, но в целом рынок был похож на броуновское движение молекул. И «Кэдмэн» был типичным на этом фоне. В нем работали пять человек: директор, главный редактор по творческим делам — тот самый Борис Самарханов, еще экспедитор и двое ребят на складе. Я был одним из наемных переводчиков. Хотя потом я и на складе работал какое-то время, и торговал их книгами, но уже как частный предприниматель.

Процесс был простым: договаривались с типографией, главный редактор раздавал заказы переводчикам. Постоянных было несколько, в том числе я и Алексей Медведев, очень способный киновед, кинокритик, трагически погибший, к сожалению. Он тоже не лучшим образом знал английский, но прекрасно владел русским.

Художник издательства А. Миронов иллюстрировал книги — перерисовывал картинки из старых фантастических журналов. Получалось как получалось. Главное было — сделать красивую обложку, потому что секрет успеха книг 1990-х именно в ней. У нас были яркие, красивые суперобложки, это гораздо дешевле, чем делать переплет самой книги. До сих пор многие помнят эту серию — «Мастера остросюжетной мистики». У серии был шикарный логотип — скелет, сжимающий в объятиях обнаженную женщину, его тоже нарисовал Миронов.

Типографии тогда переживали сложные времена и сидели на голодном пайке, потому что советские издательства прекратили заказывать у них свою продукцию. Поэтому они были рады любой оказии за достаточно небольшие деньги. Откуда-нибудь из Костромы поступал готовый тираж, но его везли не в книжные магазины, потому что те тоже находились в сложном положении — не знали, что им продавать. Были какие-то рецидивы советских времен, что такими книгами, как у нас, — с такими картинками, — вроде как торговать не надо. Лучше ставить на полки Пушкина или хотя бы Дюма.

Наш тираж обычно в магазины не поступал, нам это было просто невыгодно — магазин брал товар на реализацию, то есть не платил сразу. У них книга простоит полгода, и тебе ее возвращают, потому что не смогли продать. Поэтому книги прямо из типографии везли в спорткомплекс «Олимпийский». Сейчас он на ремонте, уже не все помнят, но в 1990-е это был огромный книжный рынок. Там торговали и издатели, и перекупщики, и букинисты. Это был огромный центр безналоговой торговли. Мы даже не заходили внутрь, чтобы не платить за точку, а торговали с грузовиков у входа. Люди знали, что наши книги будут продаваться там, — и сразу выстраивались в очередь.

— Первое, что вы перевели для «Кэдмэна», — это рассказ Кинга «Давилка». Расскажите про работу над ним и над переводами Кинга вообще.

— Еще до «Кладбища» издательство выпустило сборник рассказов Кинга, для которого я перевел «Давилку». Это маленький, но хороший рассказ, которым писатель меня и зацепил. Дело в том, что я тогда свысока относился к его творчеству, как и вообще к литературе популярных жанров, — это был снобизм, свойственный молодым гуманитариям. Потом я стал думать иначе и сейчас считаю, что Кинг — один из лучших писателей-реалистов современной Америки. О чем и попытался написать в своей книге о нем, вышедшей под названием «Король темной стороны», не раз переизданной.

В те годы у меня даже компьютера не было, собственный компьютер был роскошью, я все писал от руки. Потом это набирали с листа. Компьютерщики очень ругались, потому что почерк у меня не очень хороший. Многие слова в книги так и попадали. Допустим: «Мы будем оборонять этот торт до конца» — вместо «форт». Компьютер у меня появился позже — его мне подарил Самарханов уже на закате издательства.

Рассказ «Давилка» маленький, и работа заняла всего два дня. Я всегда прочитываю вещь, предназначенную для перевода, выделяю для себя важные смысловые моменты, на которые надо сделать упор: имена героев, их характеристики, чтобы не путаться. Иногда даже выписывал на бумажку, кто есть кто. Это важно особенно при сокращении. Некоторые романы приходилось сокращать — они не лезли в стандарт, у нас все книги, по крайней мере сначала, были примерно одной толщины. Наше руководство считало, что так лучше покупают, и было по-своему право. Действительно красиво, когда томики одной толщины стоят на полке. Поэтому Кинг страдал, сам того не зная.

— Еще вы переводили «Жребий Салема» (вы его локализовали как «Судьбу Иерусалима»). Расскажите, пожалуйста, как вы работали с ними. И где брали оригиналы, кстати?

— «Судьба Иерусалима», конечно, неудачное название. «Жребий Салема» лучше, не помню, кто так перевел. В советское время в библиотеках Кинг был в спецхране. В Библиотеке иностранной литературы, моей любимой, где я в молодые годы просиживал целые дни, были произведения Кинга, как многие другие запрещенные ранее книги, их перенесли в открытый доступ. То есть в 1992 году его уже можно было взять.

«Кладбище домашних животных» мне дали в виде ксерокопии — где-то ее достали. То же было со «Жребием Салема», но случилось страшное: не хватало пяти страниц. И что делать? В «Иностранке» этого романа не было, мне пришлось домысливать самому. И пока не появились новые переводы, лет двадцать все читали полу-Кинга, полу-Эрлихмана. Причем там драматическая была сцена — убийство главного вампира. Потом оказалось, что мы с Кингом почти одинаково ее написали. Было понятно по смыслу, что отважные герои убили вампира Барлоу, воткнули в него кол, отрезали голову — все как полагается.

— Чем завершилось ваше сотрудничество с «Кэдмэном» и как закрылось издательство? Чем вы стали потом заниматься?

— Началась вся эта эпопея году в 1992-м, а где-то к 1997 году уже все кончилось — потому что больше нечего было переводить. Закончился Кинг, а других авторов покупали хуже. Потом директор издательства, который отвечал за все финансовые вопросы, разбился на машине. Без него уже никто ничего организовать не мог. Самарханов был человеком творческим, но никак не организатором. Довольно быстро «Кэдмэн» покатился под гору. Я стал искать работу, и тут Самарханов дал кому-то перевод книги рассказов Страуба. А человек взял аванс и исчез. Борис мне сказал: если найдешь его, забери себе заказ, вот и будет тебе работа. В 1990-х везде продавались краденые милицейские адресные базы данных жителей Москвы. Я такую купил и по ней этого человека нашел. Поехал к нему домой, какое-то время там дежурил, пока он не появился. Говорю: «Отдавай перевод!», и ему пришлось отдать. Это и была моя последняя работа в издательстве.

Самарханов потом продавал другим издательствам права на наши переводы. Вы спросите: как же так, ведь мы их не покупали? Но дело в том, что примерно к 1995 году мы поняли, что за них все-таки надо было платить. Тогда появились международные агентства, и мы стали с ними заключать договоры. Цены были божеские, поэтому у «Кэдмэна» появились права на переводы и издание, которые Самарханов потом и продавал — тому же «АСТ». Нам, конечно, ни копейки за это не платили, потому что нашему договору с «Кэдмэном» все права принадлежали издательству.

Сначала я мыкался по случайным заработкам, а потом с 1998 года стал плавно втекать в журналистику и несколько лет занимался ею. С 2006 года вернулся в издательское дело и работал в «Молодой гвардии», с которой сотрудничаю до сих пор.

— Расскажите про ваш перевод недавнего романа Кинга «Сказка».

— Кинг запретил издавать свои книги в России в 2022 году. Я читаю не все его романы — он довольно быстро пишет, но до многих добираюсь. И тут у него вышла «Сказка», я прочитал ее и захотел это произведение перевести. Чтобы не работать вхолостую, я стал разговаривать с разными издателями, не издадут ли они его. Они отвечали неопределенно. Я собрался и за месяц его перевел. Роман толстый, но мне интересно было тряхнуть стариной — не работал с произведениями Кинга уже лет тридцать.

В итоге перевод никто не захотел издавать, все побоялись. Это не 1990-е годы, сейчас всякие агентства — обладатели прав — держат руку на пульсе. В итоге я выложил итог своей работы в открытый доступ, чтобы люди его читали. Хотелось, чтобы те, кто не знает английского, могли ознакомиться с романом. Я решил, что он достоин внимания. К тому же было приятно снова обратиться к творчеству Кинга в качестве переводчика.

Источник: https://gorky.media/context/stiven-king-ne-uspeval-pisat-s-t...

Здесь сразу необходимо сделать несколько оговорок. Во-первых, оригинальное название курса было существенно точнее и в известной степени честнее, поскольку сразу очерчивало достаточно узкие географические и временные рамки столь обширной темы, как литература ужасов. В «Монстрах у порога» читатель не встретится с богатыми на хоррор и сопутствующих чудищ книжными традициями, например, Индии, Китая, Японии, США. Интересы автора в рамках этой работы сосредоточены на немецкоязычной, англоязычной и русскоязычной литературе долгого XIX века — от Великой французской революции до Первой мировой войны. Хотя в заглавие и вынесены «восточные европейцы» Дракула и Вий, регионы их происхождения исследованы здесь по большей части как экспортеры чудищ на культурные рынки метрополий.

Во-вторых, устная лекторская речь при переводе в письменную неизбежно разоружается: на поверхность выходят многочисленные допущения, чрезмерные обобщения, внутренние противоречия. Однако следует держать в уме, что рассчитана книга на самую широкую аудиторию, возможно, впервые заглядывающую «под капот» сложнейшей машинерии западноевропейского литературного хоррора. Поэтому от буквоедства постараемся воздержаться, сосредоточившись лишь на интересных, а местами чрезвычайно похожих на правду способах прочтения классических хорроров, представленных в книге.

Метод, к которому обращается Алексей Вдовин в своих лекциях о литературе ужасов, можно обозвать «социально-политическим детерминизмом». Вдовин выделяет три-четыре вехи европейской истории, определившей становление и развитие жанра: уже упомянутая Французская революция 1789–1799 годов с ее пафосом эмансипации, секуляризации, веры в универсальность научного знания; Наполеоновские войны, явившие миру поистине чудовищную природу власти и попутно познакомившие обывателя с качественно инаковой «жутью» Египта; ускорение технического прогресса и, как следствие, бум средств массовой информации и, опять же, массовая миграция из колоний в метрополии.

Точку отсчета литературы ужасов в ее современном виде Вдовин выбирает на первый взгляд неожиданную — «Фауст». Однако если избавиться от восприятия шедевра Гёте как Трагедии в нашем восточноевропейском понимании, окажется, что в нем не так уж мало от «низкого» жанра (благо, как напоминает Вдовин, для немецкоязычного читателя такой вопрос вообще не стоит — оригинальный текст изобилует двусмысленностями и «народными» гэгами «ниже пояса»). Что более удивительно, Мефистофель в приближении и правда оказывается первым монстром того типа, который знаком каждому, видевшему кино в жанре ужасов. Гёте впервые намечает некоторые обязательные свойства, присущие такому чудищу.

Прежде всего это внеморальность — Мефистофель находится по ту сторону добра и зла, о чем сам признается в известном афоризме. Если до «Фауста» всякий бес был слугой безусловного Зла, то Мефистофель, рожденный из всеотрицающего хаоса революций, такой роли лишен, и узнаем об этом мы уже из пролога к трагедии.

Более того, он двупол, двулик, но в то же время беспол и безлик — базовые «человеческие» черты его размыты и смыты, даже его примерный возраст для окружающих загадка. (Читатель при желании может вспомнить любого классического киномонстра и обнаружить у него те же моральные и телесные черты — вернее отсутствие таковых.)

Если у Гёте социальная и техническая революция завершается рождением гомункула — совершенного человека, чье совершенство нивелируется тем, что он не может существовать вне пробирки, то «Франкенштейн» Мэри Шелли с этого только начинается. В посвященной, как принято считать, первому научно-фантастическому роману главе Вдовин делится вроде бы незначительным, а в действительности крайне существенным наблюдением, почти наверняка ускользающим от сегодняшнего читателя «Современного Прометея»: монстр просит своего создателя сотворить ему жену. Виктору Франкенштейну, впрочем, хватает благоразумия не исполнять просьбу чудовища, а его воображение живо рисует картину того, как весь мир порабощает «раса демонов» — потомков первого искусственного человека. Таким образом, в романе Шелли возникает важнейший для всего последующего жанра мотив: монстры отныне могут угрожать не обитателям отдельно взятого готического замка, но всему роду людскому.

Как доказывает Вдовин, это апокалиптическое видение позволило «Дракуле» Брэма Стокера в конечном счете обойти главный хоррор-бестселлер викторианской эпохи — ныне забытый ориенталистский роман Ричарда Марша «Жук». Классическая книга Стокера служит развернутым комментарием к страхам, связанным с миграцией (зло приходит с Востока), техническим прогрессом (Дракула ездит на метро и может быстро перемещаться между районами Лондона), эмансипацией женщин и разрушением традиционной семьи (ветреная Люси гибнет первой, обвенчанная Вильгельмина всех спасает) — все эти страхи не только иррациональны, они тотально и последовательно подводят к ужасу перед крахом вообще всего сущего. Автор «Жука», напротив, сосредоточился на единственном ксенофобном страхе перед инаковостью: антагонист в этом романе — антропоморфный скарабей, служащий жрецом богини Исиды, прибывший в Лондон, чтобы всего лишь убить одного парламентария.

В отличие от Марша, Стокеру удалось гармонично сложить множественные страхи (велик соблазн сказать «неврозы») империи эпохи стабильности («застоя»), смутно чувствующей, что вот-вот рухнет под тяжестью собственного циклопического тела. Отношения «метрополия — колония» подводят нас к самому, наверное, чувствительному и потому интригующему вопросу, прямо поставленному в книге Вдовина: «Где они наши, российские гомункулы, Франкенштейны, Дракулы? Почему достоянием мировой культуры стали образы Анны Карениной, князя Мышкина из „Идиота“, братьев Карамазовых, то есть обычных людей, а не монстров?»

В качестве ответа на этот непростой вопрос автор предлагает три версии разной степени убедительности. Первая: низкие темпы политической и культурной модернизации («Чем больше свободно общество, тем больше у его граждан возможностей для развития воображения и возникновения необыкновенных образов»). Вторая: определенная «вторичность» русского романтизма, «импортировавшего» художественные открытия европейцев («Творчество Гоголя <...>, конечно же, самобытно. Однако среди его созданий нет чудовищ, сопоставимых по мировому значению с существами Шелли или Стокера»). Третья: неразвитый рынок развлечений — лишь в конце XIX века в Российской империи появляются периодические издания, публикующие готическую литературу. (Заметим в скобках почему-то прямо не проговоренное автором: очевидно, не последнюю роль в торможении индустрии развлечений играл церковный характер царской цензуры, до последнего боровшейся с малейшими проявлениями «мистицизма» и «эзотеризма», без которых сложно представить хоррор XIX века.)

Из всех трех объяснений наиболее искусительным выглядит первое. Как известно, корреляция не означает связь, но все же в порядке интеллектуальной игры можно допустить, будто искусство ужаса вольготнее чувствует себя в государствах, строй в которых принято считать демократическим: итальянское джалло, скандинавский нуар, американские слэшеры, J-Horror — все это самобытные явления современных национальных культур, очень, кстати, плохо чувствующие себя при попытке переноса в другие реалии. И напротив, в авторитарных и тоталитарных режимах хоррор максимально вытесняется из легального культурного поля — в этом смысле «Вий» предстает скорее аномалией, вопиющая субверсивность которой компенсируется тем, что это «не совсем Россия» (с точки зрения гоголевского современника из метрополии) и «совсем не СССР» (с точки зрения кинозрителя брежневских времен).

Задумываясь о судьбе жанра ужасов в гитлеровской Германии, фашистской Италии, Китае эпохи «культурной революции», неизбежно понимаешь, что судьба эта незавидна. Иной публицист поспешит заметить: «Вероятно, потому при диктатурах нет ужасов, что диктатуры поражают подданных в естественных правах, одним из которых является право на страх». Однако стройная теория эта разбивается о то, что киноужасы вполне успешно не только производились, демонстрировались и даже экспортировались из Испании генерала Франко. Значит, должно быть некое другое, более универсальное основание для «хорророфобии» на государственном уровне. И у нас есть робкое предположение, на которое нас натолкнул такой замечательный пассаж из статьи одной публицистки из, скажем так, охранительского лагеря:

«Только в англо-американском сознании могут возникать образы детей-убийц с остекленевшим взором или — же клоуна-душегуба, как в <...> романе Стивена Кинга „Оно“».

Разумеется, это неправда, и «англо-американская» культура не первая и не последняя среди культур, изобретающих клоуна-душегуба и детей с остекленевшим взором (есть все перечисленное и в русской классике). Но сам по себе вектор суждений верный: что-то ужасное возможно только там, только не у нас, потому что мы изолировались от остального мира. Это они, породившие монстров Франкенштейна, теперь сами движутся прямиком к апокалипсису, наш путь совсем другой, нарушающий ход времени и глобального порядка.

Это, безусловно, уютная позиция. Вот только ужас в том, что легко не заметить, как уют этот обернется уютом гроба Дракулы.

Источник: https://gorky.media/reviews/monstry-u-poroga-i-pered-nim/

Я тебя, пчёлка,
Не боюсь нисколько.

Принеси мне, пчёлка:
Мёду – вот столько!
Вкусного только.
Неба – вот столько!
Чистого только.
Солнца – вот столько!
Доброго только.
Лета – вот столько!
Тёплого только.

Принеси столько,
Чтобы всем долька,
А не мне только.

1. Аркейн, 2 сезон

Arcane: League of Legends

Когда и где? С 9 ноября на Netflix.

Что? Технофэнтези-стимпанк, мультсериал по мотивам игры League of Legends.

О чём? О борьбе между двумя городами: элита из богатого Пилтовера угнетает пролетариев из Зауна. И о двух сёстрах: полубезумная бунтарка-террористка Джинкс мечтает сжечь Пилтовер дотла, а воительница Вай, которая отчаялась остановить сестру и войну, окончательно выбирает сторону властей.

Чего ждём? Продолжения действительно потрясающего мультсериала 2021-го, который завоевал, кажется, больше фанатов, чем игра, на которой он основан. У первого сезона было всё: отличная анимация, драматичный и эмоциональный сюжет, неоднозначные антигерои, каждый со своей правдой. Как если бы «Легенду о Корре» снимали намного смелее. Того же ждём и от продолжения. Благо вся команда создателей на борту, даже Джейсон Спайсэк и его персонаж, Силко, появятся в каком-то виде.

Второй сезон поделён на три акта, которые будут выпускать раз в неделю. Обычно сериалы на Netflix выходят сразу целиком, но тут стриминг явно рассчитывает, что каждую часть будут бурно обсуждать и с нетерпением ждать продолжения. Сезон заранее заявлен как финал истории — тянуть «Аркейн» до бесконечности создатели не планируют.

2. Дюна: Пророчество

Dune: Prophecy

Когда и где? С 17 ноября 2024-го на HBO.

Что? Эпическая космоопера, часть вселенной «Дюны».

О чём? О Бене Гессерит, ордене жриц, который пытается тайно управлять галактической империей. Действие происходит за 10 000 лет до событий «Дюны». В центре внимания — жрицы Валя и Тула Харконнены, возглавляющие этот новый орден. Воитель Десмонд Харт стремится уничтожить сестринство в зародыше, подбивая на это императора Джавикко.

Чего ждём? Трейлер не раскрывает подробностей сюжета и отделывается общими пафосными фразами. Но, как известно знатокам мира «Дюны», примерно за 10 000 лет до Пола Атрейдеса — это эпоха после восстания машин, когда в мире «Дюны» запретили искусственный интеллект и заменили его людьми с особыми психическими силами. Это время становления династии Коррино и ордена Бене Гессерит, а специя ещё сравнительно новое открытие.

Основой «Пророчества» послужил роман Кевина Андерсона и Брайана Герберта «Сестринство Дюны», и изначально сериал должен был называться «Сестринство». Но это не точная экранизация, и подглядеть финал в книге, судя по всему, не выйдет. В главных ролях Эмили Уотсон («Чернобыль», «Эквилибриум») и Оливия Уильямс («Шестое чувство»), императора играет Марк Стронг («Кингсмен», «Звёздная пыль»), а Харта — Трэвис Фимелл («Варкрафт», «Викинги»).

Сериал официально объявлен частью единой вселенной с экранизациями «Дюны» от Дени Вильнёва. И это очень заметно в визуальном оформлении: художники по костюмам и декорациям явно ориентировались на успешные фильмы. Из-за этого, правда, получается, что в галактике за 100 веков не поменялась даже мода на одежду.

3. Укрытие, 2 сезон

Silo

Когда и где? С 15 ноября на Apple TV+.

Что? Постапокалипсис.

О чём? После конца света 10 000 выживших обитают в гигантском подземном бункере на 144 этажа. Здесь строгая иерархия, антиутопическая диктатура, ограничение рождаемости, а власти скрывают множество тайн об истинной сути Убежища. В финале первого сезона Джульет, одна из главных героинь, вышла-таки на поверхность, чтобы выяснить, правда ли там так трудно жить, как рассказывают.

Чего ждём? Судя по трейлеру, в центре внимания остаётся само Убежище и его обитатели, для которых Джульет стала героиней. Начальство пытается убедить толпу, что та погибла, но люди в это не верят и делают Джульет символом сопротивления. А дальше всё перерастает в революцию, которая грозит разрушить Убежище. О похождениях Джульет в трейлере спойлеров меньше, но с ней очевидно всё в порядке — она появляется в первых же кадрах, и актриса Ребекка Фергюсон в титрах тоже упоминается первой.

4. Чужестранка, 7 сезон, 2 половина

Outlander

Когда и где? С 22 ноября на Starz.

Что? Историческая драма и чуть-чуть хронофантастика. Экранизация книг Дианы Гэблдон.

О чём? О шотландской медсестре Клэр, которая из XX века провалилась в XVIII-й. За шесть сезонов Клэр неплохо обжилась в новой эпохе, вышла замуж и переехала в Америку, где её муж Джейми поучаствовал в войне за независимость. Во второй половине сезона Клэр с мужем, навоевавшись в Новом Свете, возвращаются в родную Шотландию.

Чего ждём? Подводку к финалу. Сериал продлён на восьмой сезон, но уже объявили, что он будет последним. Упихать в полтора сезона оставшиеся романы не выйдет (к тому же книжная серия не окончена до сих пор!), так что сценаристам «Чужестранки» предстоит придумать альтернативное развитие событий.

5. Молот ведьм

Когда и где? С 2 ноября на Start.

Что? Русское славянское городское фэнтези.

О чём? О современных богатырях из маленького городка Калязина — предпринимателе Алёше и изобретателе-инвалиде Илье. И ещё о секретном НИИ, где держат в плену сказочных существ и ставят на них опыты во имя народного хозяйства. Одно из таких созданий, злобная Хозяйка Стихий, вырывается на волю и превращает Калязин в заколдованную сказочно-мистическую зону.

Чего ждём? Название, конечно, максимально неудачное — трактат «Молот ведьм» написан суеверным палачом, а не отважным борцом с нечистью. Такому сериалу мрачно-инквизиторский заголовок совершенно не подходит. Ведь на самом деле это полукомедийное славянское фэнтези, где Калязин напоминает Соловец из книг Стругацких, Алёша — супергерой, лихо раскидывающий врагов, Муромец общается с говорящим котом, а «люди в чёрном» (одетые в синее) из НИИ ловят леших по лесам. И разборок с нечистой силой тут меньше, чем сценок из простой провинциальной жизни героев.

В отличие от прочих премьер, о «Молоте ведьм» уже можно судить не по трейлеру, а напрямую. Первую серию сразу выложили в бесплатный доступ.

6. Неуязвимая рестлерша

Invincible Fight Girl

Когда и где? С 2 ноября 2024-го на Adult Swim.

Что? Комедийный мультсериал.

О чём? О фантастическом мире, где рестлинг (театрализованная борьба) — это главный спорт, главное шоу и смысл жизни, а бойцы практически обладают суперсилами. Девочка Энди мечтает заниматься борьбой вопреки воле родителей и идёт тренироваться у мудрой бабушки, похожей на Йоду.

Чего ждём? По пересказу сюжета может показаться, что это спортивная драма о сильной и независимой темнокожей героине, которая бьёт здоровенных мужиков. Но просто гляньте трейлер! «Неуязвимая рестлерша» — это комедия, явно вдохновлённая самым отбитым аниме, с дурацкими костюмами, мегатонными ударами, позами как из «ДжоДжо» и перекошенными лицами на замедленных кадрах. Если во всём этом и есть «повесточка», она, похоже, потонет на дне моря иронии.

А также выходят:

Преступление и наказание — осовремененная интерпретация Достоевского, в которую добавили мистики и сюра. Премьеру несколько раз переносили из-за того, что первые эпизоды шокировали зрителей (говорят, скандал дошёл аж до администрации президента).

Тайна убийства мертвецов (Murder Mystery of the Dead) — аниме по мотивам настольной игры, где анимешные девочки расследуют убийство в мире зомбиапокалипсиса.

Покемон: Горизонты (Pokémon Horizons) — продолжение «Покемонов» уже без Эша Кетчума, выходит четвёртая часть первого сезона.

Трансформеры: Новая искра (Transformers: Earthspark) — детский мультсериал по вселенной «Трансформеров».

Расследование о пришельцах (Investigation Alien) — документальный сериал о поисках НЛО.

Утерянные документы о чудовищах (Lost Monster Files) — документальный сериал о поисках криптидов.

Гарри Поттер: Волшебники пекарни (Harry Potter: Wizards of Baking) — кулинарное шоу, где пекари работают в декорациях фильмов о Гарри Поттере.

Источник: https://www.mirf.ru/serial/kakie-serialy-smotret-v-noyabre-2...