Сообщество фантастов

От неожиданности Вова зажмурился, а когда открыл глаза – белая точка вновь сменилась чернотой. Но это теперь было не важно. Настоящее ничто – именно так и выглядела мутная материя.

- Аха-ха! – От радости Вова закрутил в невесомости нижний брейк, стукаясь конечностями о мебель, но не замечая этого.

Запустив систему сканирования, старатель направил все сенсоры в одну сторону и через некоторое время получил отклик.

Нет, мутная материя ничего не отражала и расстояние до объекта было не измерить никак, но вот в той стороне, всего в парсеке от корабля находилось твёрдое тело диаметром примерно десять мегаметров – планета одиночка или суперастероид. И, судя по всему, мутный сгусток находился прямо рядом с ним.

К моменту сканирования небесное тело ещё несколько раз вспыхивало и гасло, но к тому времени Владимир уже раскочегарил тахионовый двигатель и на четвёртой космической летел к планете.

Через неделю объект уже можно было хорошенько рассмотреть в оптику, и Вова не только крутил от радости нижний брейк, но и перешёл на двойное сальто. Объект действительно оказался планетой. И не простой. Радиусом чуть меньше Матери Земли, поверхность большей частью состояла из водного океана с крупными материками. Спектрометр выдавал азотно-кислородную атмосферу с большим содержанием водной дисперсии – планету обильно покрывали облака, закручивающиеся в спирали циклонов.

А вокруг планеты, на орбите примерно Сестры Луны, кружил абсолютно чёрный шар мутной материи, примерно с Луну размером. Но муть была неполной. В направлении планеты на поверхности зиял невыносимо-яркий провал, из которого вылетал мощный поток фотонов. Спутник находился в орбитальном резонансе, поэтому мегапрожектор крутился вокруг планеты, постоянно её освещая. Владимир заметил, что как-только экзопланета затмевала спутник, мир тут же погружался в непроглядный мрак. Лишь воздушная атмосфера тускло вспыхивала голубоватым ореолом. Спутник был явно искусственным, и настроен так, чтобы всё излучение шло точно на планету. Сенсоры не зафиксировали ни одного летящего мимо фотона.

«В принципе, логично», подумал Владимир, «зачем тратить лишнюю энергию на обогрев космоса»

А вот чего он не подумал: кто запустил такую уникальную технологию для сохранения жизни на единственной планете на миллионы световых лет в округе? И это тоже было логично, потому что мысли старателя были в основном о том, как он сказочно разбогател. Планета была жива. Зелёные гигантские площади, прорезанные голубыми венами рек, несомненно, были флорой. А где флора, там и фауна: рыба, крабы, олени и прочие примитивные органические существа. Двойная удача.

С момента человеческой экспансии оказалось, что пригодных для жизни экзопланет не так уж и много. И то, жизнью это можно было назвать, лишь прищурив глаза и закрыв их ладонями. Адское давление суперземель, вечные зимы спутников вокруг газовых гигантов, невыносимый зной пустынных планет, где в редких океанах кипел свинец, либо просто агрессивная кислотная атмосфера, либо же хроническая мигрень от приливных сил супермассивных чёрных дыр – колонии поселения страдали от неудобств. По-настоящему комфортных для обитания планет, где можно было выйти летом в трусах на пляж не боясь, что тебя прожарит до костей жёсткое гамма-излучение, было меньше сотни на всю Вселенную. И за каждую найденную полагалась награда, плюс освобождение от налогов, орден и право назвать находку как хочешь. Вова решил, что назовёт её Капучино в честь своего любимого напитка.

Теперь он и организует добычу мутного, став самым крупным оператором в мире, и создаст элитный курорт-санаторий для знати. Или построит гипербуксир и перевезёт Капучину вместе с прожектором в более проходное место, сделав третьей мировой столицей после Земли и Сириуса.

- Губернатор Капучино, Владимир Картечин… звучит солидно, - болтал Вова сам с собой, выводя корабль на орбиту планеты и подготавливая транспортировочный шлюп, - Что, Хьюго, хотел моё левое яичко? Теперь ты мне его по утрам целовать будешь. Найду Альбину, пересажу в робота-уборщика, пусть общественные сортиры драит.

Космос – космосом, но любой астронавт мечтает сойти на рыхлый почвогрунт. Перед загрузкой мутной материи в трюмы Вова решил лично осмотреть свои владения.

Планета утопала в разнообразии ландшафта. Высокие заснеженные горные гряды сменяли буйные экваториальные джунгли, пустынные прерии, покрытые пальмами островные архипелаги. И ни одного города. Куница облетела планету несколько раз по разным направлениям ища разумную жизнь, и только на одном из крупных материков Вова увидел, как какая-то обезьяна взяла в руки палку и принялась долбить ей другую обезьяну. Он выдохнул с облегчением: интеллект самых развитых обитателей планеты был на уровне далёкого двадцать первого века. Значит не придётся, как обычно в таких случаях, зачищать планету от разумных рас геноцидом.

Удивительно, но даже содержание кислорода в воздухе было оптимальным для человека. И никаких опасных патогенных микроорганизмов. Владимир откинул шлем на траву и оглядел поляну в прицел пульсотрона на предмет бегущих на него обезьян с палками. Чисто. Дышалось действительно легко и приятно. Стрекотали кузнечики, над цветами кружили полосатые насекомые. Он видел их в дедовских фильмах. Обычные земные пчёлы, которые не пытаются сразу тебя убить и отложить личинки. Не планета, а рай. Внезапно справа на периферии зрения что-то шевельнулось.

Вова резко откатился в сторону и передёрнул затвор. На мгновение ему померещилась бывшая: щупальца, когти и наросты, торчащие из зависшего над травой полупрозрачного сгустка, но в следующее мгновение на месте существа возникло серое мохнатое четвероногое, напоминающее шакалоида из созвездия Средних Псов. Существо зевнуло и, вывалив язык, тяжело дыша, посмотрело на инопланетного гостя. Таких он тоже видел в дедовском фильме по мотивам сказки, когда люди ещё сами ходили на охоту, а не посылали дронов-камикадзе. Их называли Волчок-Серый бочок. Вова моргнул – существо на мгновение расплылось в каракатицу, но потом снова собралось в животное. Или ему показалось?

Волчок встал, низко пригнул голову, как будто кланяясь, а затем произнёс.

- Наконец-то ты прилетел к нам, избранный. Пророчество сбывается.

Голос был странный. Вова видел, как шевелятся губы и открывается пасть, выпуская звуки, и по всем лингвистическим законам эти звуки должны были быть скулением, но, долетая до ушей, они вдруг превращались в разборчивую речь.

Владимир нахмурился и крепче сжал оружие.

- Ты кто вообще такой и что делаешь на моей планете?

Волчок, ещё раз поклонился.

- Я простой житель, смиренно ждущий кончины, но ты – ты явился из тьмы космоса чтобы спасти нас.

- Мне кажется, ты гонишь какой-то порожняк. Почему я вообще твою речь понимаю? Когда ты успел научиться общегалактическому?

- Это ты понимаешь нашу речь, странник, а не я твою. Изначально при обучении новому языку в органическом мозгу возникают новые множественные связи между нейронами, которые формируют нужные образы и связывают с поступающими сигналами. Это долгий процесс, но у нас мало времени, поэтому я сразу создал в твоём мозгу нужные связи, так что теперь ты воспринимаешь мои звуки естественно. Также естественно ты произносишь звуки нашей речи, сам не замечая этого.

- Ты что, ментальный вампир! – Вова вновь передёрнул затвор.

- Нет, - замотал Волчок мордой, - просто…

Он посмотрел куда-то вдаль, пытаясь подобрать нужные слова, потом встал на задние лапы, а передними сделал в воздухе пассы и произнёс загадочным голосом.

- …это всё магия.

Техника безопасности при встрече с ментальными вампирами говорила о том, что надо уничтожить их как можно скорее, не вступая в диалог. Владимир уже собрался нажать спусковой крючок, как вдруг из-за сосен раздался крик. И чисто интуитивно, на каком-то животном уровне, Вова понял, что вопил очень красивый гуманоид женского пола.

- О нет, только не это, - пролаял Волчок, прижав уши к голове и поджав хвост.

Владимир на всякий случай натягивал на голову шлем, когда из кустов, обгоняя собственный крик, на поляну выскочила девушка в короткой белой ночнушке на голое тело. Подтянутые ноги, осиная талия и развевающиеся по ветру каштановые вьющиеся волосы – пятьдесят четыре килограмма женщины бежали прямо на него. А её расширенные от ужаса огромные зелёные глаза даже подчёркивали дикую красоту. Правда, при каждом рывке девушка будто размазывалась в пространстве, а потом мгновенно сливалась в одно тело, как и Волчок, но старатель этого не заметил, или не хотел замечать.

- Не такая уж она и уродина, ты чего испуг… Гребаный нейтрон! – перебил сам себя Владимир, потому что в этот момент из-за верхушек сосен взметнулся огромный крылатый ящер.

Жёлтые глаза с тонкими веретёнами зрачков чётко следили за бегущей жертвой.

Почти добежав до Владимира, девушка запнулась о корень осины, упала, и, развернувшись, протянула одну руку в сторону рептилоида, словно пытаясь остановить ненасытное чудище.

- Нееееет! Кто-нибудь, помогите!

Вова уже знал, что делать, он видел это в дедовском фильме. Отбежав в сторону, он крикнул во внешний динамик.

- Эй ты, вонючка, иди к папочке! – и выстрелил из пульсотрона в морду твари.

Заряд плазмы впитался в лобную чешую, не причинив видимого вреда, но этого хватило. Крылатый ящер развернулся к нему в полёте и изрыгнул мощный луч плазмы.

Вова на мгновение закрыл глаза, чтобы не выжгло сетчатку, он еле устоял под давлением ускоренных частиц, считая про себя секунды. По данным термометра температура луча была в районе тысячи градусов, а его костюм выдерживал тысячу сто. Правда, всего полминуты. Как-то во время одного рейса он спустился в нём на поверхность остывающей звезды, превратившейся в процессе термоядерных реакций в огромный алмаз. Поверхность остыла до шести тысяч по Цельсию, но всё же он успел протонным отбойным молотком надолбить целое вольфрамовое ведро крупных осколков, прежде чем адское пламя сожгло ему ноги от колен.

По фильму он помнил, что такие драконы держат мощный поток огня тринадцать секунд, и потом охлаждают пасть, которая была единственным слабым местом организма. Главное успеть в нужный момент попасть точно в неё. Владимир вслепую перевёл раскалённое оружие в режим ультраубийства.

- Одиннадцать, двеннадцать, тринадцать. Огонь! - скомандовал сам себе

Вова и дал ответный залп как раз в то мгновение, когда, закончив изрыгать, драконоид стал продуваться через широко раскрытую пасть.

Ионный сгусток попал точно в цель. Огромная башка рептилии разлетелась по округе кусками хорошо прожаренных стейков, а сама туша, хаотично махая крыльями, села на землю, и пробежав метров десять, как курица с отрубленной головой, рухнула в подлесок.

Вова скинул расплавленный шлем с головы и принялся стаскивать тлеющий скафандр. Кожа жутко покраснела и покрылась волдырями в районе груди, но это были не ожоги, а последствия его хронической экземы из-за постоянного стресса.

- Давай я помогу тебе, странник.

Девушка подбежала к нему. Вблизи она была ещё прекрасней. Во рту мгновенно пересохло, и Вова отвёл глаза.

- А ты симпатичный… у тебя всё в порядке? - ласковый голос успокаивал и залечивал раны не хуже зелёнки. Вова покраснел.

- Кхм… да, да, я в норме, а как ты сама? Ушиблась? Может, надо сообщить мужу?

- Я не замужем, - девушка стрельнул глазками в его сторону так, что вышибла последние крупицы самообладания, - но в активном поиске…

Владимир мгновенно простил и Альбину, и Генри Тарана. Хрен с ними, думал он. Вселенная спасла меня, я пустился в приключение, встретил проводника, убил монстра, получив в награду богатство и любовь всей жизни. Получается, что я реально избранный!

- Ты и правда избранный, - кивнул Серый бочок, прочитав нехитрые мысли, - но это только проверка. Пророчество гласит, что пришелец из глубокого космоса явится в решающий момент и спасёт планету от гибели. Пойдём с нами, мы тебе всё объясним.

И опять Вова заметил, как голова волка на мгновение расплылась в воздухе на множество щупалец. Что-то явно было не так и с волком, и с девушкой. Он взглянул на расплавленный пульсотрон с опустевшим магазином, на шлюп, стоящий позади него метрах в тридцати, отступать далековато.

- Минуточку. Это всё, конечно, здорово, и говорящий волкоид, и вы, мадам, но как так получается, что за миллионы световых лет на планете-сироте вдруг оказались типичные земные существа?

- Тут нет ничего странного, - ответила девушка, поправляя причёску, - то, что ты видишь – лишь проекция нас в четырёхмерном пространстве. Но даже в этом мире человеческий мозг не может постичь нашего реального облика и связывает с ближайшим аналогом, хранящимся у тебя в памяти.

- Да… в последние две недели я смотрел старинные фильмы. Значит, на самом деле, ты не девушка?

- Я и девушка тоже, и высшее существо. И, если тебя это успокоит, я многократная победительница конкурсов красоты Многомирья. В остальных инопастях я тоже довольно привлекательна. Но, как у вас говорится, внешность не главное?

- Эмм, - Вова, тайком разглядывая стройные ноги собеседницы, опять покраснел, вспомнив, как он несколько лет жил с киборгом из дермантина, - типа того.

Девушка улыбнулась и взяла его под руку.

- Пойдем в избу, мой герой, там всё обсудим. Ты, наверное, голодный?

«С козырей ходит, чертовка», подумал Вова и поставил шлюп на сигналку. Угнать сложную технику обезьяны с палками не смогут, но вот навалить из мести в шлюзовой запросто. Случаи бывали.

Изба оказалась реально избой, собранной из струганых стволов.

- В этот раз с проекцией вы не угадали.

Девушка, сложное имя которой мозг старателя воспринял как Татьяна Чайкина, мотнула головой.

- Это не проекция, а настоящий дом из брёвен. Мы тут живём натуральным хозяйством, вон голубятня, огород, сад, баня.

- А там телепорт? – Вова указал на вертикальную капсулу, замаскированную деревянными щитами.

- Частичный. Это природный биотуалет.

- А как вы общаетесь с другими существами? Ни одной антенны на крыше. Подпространственный гипервайфай?

В этот раз ответил Серый волчок, непереводимое имя которого приблизительно звучало на межгалактическом как Сергей Крикунов.

- Мы отправляем сообщения голубиной почтой, канал узковат, но можно даже рисунки передавать, если хорошо покормить гонца перед вылетом. Заходи, нам слишком много надо тебе рассказать, а время поджимает.

Внутри царил стиль жёсткого минимализма – деревянная мебель, глиняная утварь, тюль. Пища была простой, без ГМО и гиперусилителей вкуса. Отхлебнув борща, Вова одобрительно хмыкнул. Почти как готовила его робожена, но как-то естественней, более человечней. Таня прочитала его мысли и потупила глаза. Вова взглядом указал на запотевший графин.

- Это колодезная вода натуральной фильтрации, без хлоритов.

- Мне бы, это, чисто по традиции… - начал было Владимир, но Серый опередил его.

Волчок зевнул, и жидкость в графине пожелтела. Вова налил себе в стопку на два пальца, принюхался.

- Это же королевский шнапс! Но как? Опять игры с нейронами.

Серый помотал мордой, потом вновь сел на задние лапы и сделал пасс передними.

- Это магия. Сейчас я всё объясню. У более молодых рас магия означает необъяснимое пока наукой явление. Но у нас оно значит явление, которое забыли, как объяснить.

На заре нашей юности мы тоже были бунтарями, как и все расы. Воевали сперва сами с собой, потом с другими расами, потом с существами из иных измерений. Война подстёгивала технологическое развитие и в какой-то момент предки научились управлять децилонами – настоящими элементарными частицами, из которых состоят ремоны, из которых состоят кварки, из которых состоят все остальные частицы. Из которых состоит само пространство-время любых измерений и миров.

Через контроль децилонов можно было не только превращать материю энергию, но и энергию в обратно в материю, электромагнитные поля в гравитационные, а используя инерцию безмассовых частиц локально замедлять или ускорять время, или вообще останавливать. Эксперименты первоначально нашли практическое применение на войне с сильнейшей расой из параллельного инферномира. Возле колыбели нашей цивилизации, на которой мы сейчас находимся, построили машину-трансматер, меняющую само бытиё. Первым же делом наши адмиралы превратили всех мыслящих демонов инферномира в аналог земных козлов, а само измерение свернули в несколько миллионов гипермассивных чёрных дыр.

- Эта машина-преобразователь и есть прожектор, освещающий Капучину?

- Что ещё за Капучина?

- Я так назвал вашу планету.

- Эм… ну пусть будет так. Но с машиной ты почти угадал, слушай дальше и не перебивай.

Естественно, даже чудеса не делались бесплатно. Любое преобразование требовало гораздо больше материи в энергетическом плане. Чтобы создать килограмм платины нужно было разобрать на децилоны средний астероид. Накладные расходы были высоки, но и астероидов было вокруг навалом.

Со временем наша раса покончила со всеми врагами. Наступило золотое время истинного могущества. Мы путешествовали по Вселенной просто перемещаясь в нужное место, ныряли в чёрные дыры, доставали из них сингулярности и делали чётки и другие украшения. Зажигали звёзды, сталкивали друг с другом галактики на юбилей верховного императора. Ради забавы создавали новые расы и жили среди них.

- Так, погоди-ка, у нас до сих пор есть древний миф про волшебника, который ходил по воде, превращал соки в алкоголь, и предлагал всем жить дружно, а ещё я фильм недавно смотрел, как на Матери Земле инопланетяне пирамиды строили и им поклонялись как богам. Так это были из ваших?

Таня, кивнула

- Приятно быть для кого-то богами, хотя и очень трудно. Думаю, ваши мудрейшие учёные и сейчас не могут объяснить некоторых космических аномалий. Тоже наша работа.

- Ладно, - Владимир намазывал на кусок каравая мёд вместе с сотами, - я догадывался, что в мире есть тайные могучие силы. Только почему вы говорите в прошедшем времени? По-любому с трансматером что-то пошло не так?

- Ты прозорлив, как настоящий избранный. Но прав ты лишь частично. – опять заскулил Серый.

В погоде за развлечениями наши прадеды сожгли в топке преобразователя кольцо астероидов, затем в дело пошли сверхмассивные чёрные дыры инферно-мира, затем несколько миллиардов инферно-козлов. Но аппетиты росли. Незаметно мы потратили на всякие телепортации и бильярд из нейтронных суперзвёзд свою галактику. Потом соседнюю. Пелена абсолютной власти спала, когда вокруг нас образовалась пустошь в десять световых лет. Но даже тогда мы не остановились. Просто на причуды стало уходить больше ресурсов, ведь чтобы получить желаемое теперь приходилось телепортировать целые галактики на огромные расстояния. Машина-трансматер работала безотказно, сжигая в недрах туманность за туманностью. Сто световых лет, тысяча, огромная воронка пустоты всё росла, и вскоре само пространство стало нас избегать. Нарушилось гравитационное равновесие и окружающие галактики стали отползать к краям пустоты. Войд рос всё быстрее.

- А ваши предки не думали переселиться в другое место? – Спросил Вова, подливая борща.

- Конечно думали, и даже делали это. Все войды Вселенной – наших рук дело. К сожалению, или к счастью, с возрастом нашей расы росла и мудрость. Выбор был: либо уничтожить вселенную, либо начать всё с нуля, уничтожив трансматеры.

Наша машина – единственная уцелевшая. Если мы её уничтожим - то планета погибнет, ведь своё собственное солнце мы сожгли в её недрах. Больше материю брать не откуда. Даже фотоны с окраин великой пустыни изгибают свои траектории и сворачивают в сторону. Если представить гравитацию в этом мире в виде плоскости, то на месте чёрных дыр будут ямы. А вот наша машина находится на высоченном пике, и даже тахионам не хватает энергии, чтобы на него забраться. Иногда сюда долетают одинокие нейтрино, но их недостаточно…

Волчок замолчал, смотря куда-то сквозь стену. Татьяна погладила его между ушей.

- Мы попали в ловушку. Телепортироваться на окраину войда мы не можем, ресурсов на всех не хватит. Может, одно-два существа. Остальные погибнут.

Вова, как раз закидывающий вторую стопку шнапса в рот, поперхнулся.

- Кхм, поэтому вы живёте в эко-домах?

Волчок кивнул.

- Мы не можем позволить себе творить магию. Каждое волшебство отнимает ценный ресурс. Мы даже с драконами бороться не можем. Беда ещё в том, что мы настолько стали полагаться на магию, что утратили все знания. Мы вновь пытаемся освоить физику, химию, но приходится всё начинать сначала. Изготовление бронзы, потом железа, сплавы, электрогенераторы, атомные электростанции – к сожалению, на это времени нет.

- Погодите, у вас ваша волшебная шарманка облеплена мутной материей, это же мощный источник энергии!

- Весь прикол в том, что это отработка. Побочный продукт магии. Машина-трансматер работает на массе вещества. Хоть муть и энегроэффективна, но её массы недостаточно. Тем более, трансматером она не поглощается.

- Мы готовились к гибели, но потом машина сама дала нам предсказание, - продолжила Таня, глядя на Вову, - в самый тёмный час из глубин космоса явится странник чтобы нас спасти.

Вова задумался.

- Ваша машина поглощает не только материю, но и энергию, так? При детонации мутная материя выделяет в миллионы раз больше энергии, чем должна. Если её поджечь… Сколько там её примерно?

Волчок задумался.

- Она просто копится на поверхности, налипает как грязь, а машину уже давно никто не мыл. Вообще никто не мыл ни разу. Думаю, там её примерно на сотни миллионов тонн.

Тонн. Сотни. Миллионов. Владимир и без калькулятора понял, что даже если раздавать её бесплатно по объявлению, он всё равно будет самым богатым существом во вселенной после жителей Нового Биробиджана. Но потом он поймал танин взгляд. Конечно же, она умела читать мысли и всё понимала. По краю щеки скатилась слезинка. Вова отвернулся. Ты можешь быть королём Вселенной, но что толку, когда твоя будущая женщина плачет. Он вздохнул.

- Если правильно поджечь всю эту муть одновременно, настолько её хватит?

- Надо сразу желать чего-то большего, чтобы освоить весь ресурс, иначе трансматер просто сгорит в адском пламени. Честно говоря, не уверен, что машина вообще способна справиться с таким объёмом энергии единовременно.

Таня утёрла слезы. Глаза девушки горели надеждой.

- А что, если пожелать это машине? Справиться с таким объёмом? Она же может выполнить что угодно. Мы не только можем наколдовать наше солнце, но и вернуть обратно всю солнечную систему и даже галактику!

Волчок мотнул головой.

- Нельзя загадывать желания, связанные напрямую с работой машины. После этого она разрушится. Я точно помню, это было прописано в техническом паспорте. Но если мы возродим нашу галактику, то она нам будет уже не нужна. Мы начнём жизнь сначала, будем развиваться другим путём. Гравитационное равновесие чуть восстановится. Мы снова увидим далёкие звёзды! А может, и войд затянется во временем! Только мы не сможем добраться до трансматера. У нас нет космического корабля.

Вова, вскочил с места.

- Вы что, не верите в пророчество! У меня есть корабль, и с мутной материей я умею работать, надо только всё сделать вовремя. Вот только наберу несколько килограммов себе, если вы не против. Мне надо рассчитаться с долгами и потом ещё, - он взглянул на Таню, - вернуться назад.

Таня кинулась к нему и обвила шею руками.

- Спасибо! Ты мой герой!

До шлюпа добрались быстро.

- Тань, а зачем ты подобрала мой скафандр, он всё равно не исправен.

Псевдодевушка кинула останки костюма в коридоре и ответила.

- Мы привыкли ценить нашу природу и убирать за собой, получилось чисто по привычке.

- Ок. Через час пристыкуемся к Кунице и, если дать газу, через восемнадцать часов будем около машины. План такой: я набираю себе немного мутной материи, затем детонирую всю массу целиком и ухожу в гиперпространство. Вам придётся остаться на Капучине и колдовать оттуда.

- Нет, - ответил Серый, - желать надо как можно ближе к трансматеру, слишком много поставлено на карту и слишком точно надо подгадать время. Потом мы тут же телепортируемся на планету. Ресурса на это хватит.

Полёт до цели прошёл быстро. Члены экипажа играли в настолки, смотрели старое кино. Кое-кто даже тайком целовался в гальюне. Чёрное пятно на чёрном небе медленно приближалось.

- До точки контакта осталось сто километров! – Вова колдовал над панелью управления, руки от волнения вспотели.

Татьяна подплыла сзади и нежно шепнула на ухо.

- Хватит тратить топливо, - и нажала на кнопку аварийного останова.

- Любимая, ты что творишь!

Вова пытался подняться с капитанского кресла, но из-под кожуха вылезли обрывки кабелей и туго спеленали старателя. И тут же корабль поменял курс. Двигатели не работали, но, вместо того, чтобы лететь по касательной к машине, Куница теперь летела прямо в неё.

Во мраке раздался голос Волчка.

- Мы не можем допустить, чтобы машина разрушилась, потому что мы тут же исчезнем. Миллионы лет нас поддерживает только её магия (в этот момент раздало шуршание, будто зверь делал пасы передними лапами)

- Интересно было с тобой взаимодействовать, но нам пора возвращаться.

- А я, пожалуй, возьму твой шлем на память, - раздался рядом голос Татьяны.

Старатель задёргался что было сил, но путы держали крепко.

- Эй! Что значит на память! Отпустите меня! Таня! Я же твой герой! Что происходит?!

Татьяна подошла ближе.

- Мне очень жаль, - провела она по щеке человека нежной рукой, - жаль, что ты такой худенький. В тебе мало полезной массы.

Через мгновение в рубке остался только Владимир. Бесконечно чёрное пятно всё росло и росло, пока не заполнило лобовое стекло полностью.

- Грёбаный нейтрон, - прошептал Владимир напоследок.

***

Два существа, цвет и форму которых нельзя было описать в четырёхмерном пространстве никакими словами и формулами, появились прямо в избушке. Одно из них создало колебания молекул воздуха на квантовом уровне, передавая другому существу набор сигналов, отдалённо напоминающие слова на межгалактическом русском:

«Наконец-то избавились от этого балабола. Идея покрасить трансматер в мутный цвет была великолепна, но есть предпосылки, что через пару тысяч циклов надо будет придумать что-то новое»

Второе существо выдало в ответ серию кванто-волновых сигналов, примерно означающее:

«Да и идея внедрить мыслевирусы в органические расы нам обошлась достаточно дёшево. Дальше они всё сами делают. Поведенческие паттерны не меняются. Вера в избранность, проводник в ином мире, древнее пророчество, победа над монстром, надежда на совокупление с другим полом – нас окружают идиоты»

Второе существо протянуло непостижимой геометрии конечность, похожую на щупальце, подняло крышку подпола и нырнуло вниз.

Первое же переместилось на стул, налило в стопку шнапса на два человеческих пальца и опрокинуло куда-то в себя. Дёрнулось.

«Ух, забористое дерьмо. Хорошо, что вытащило рецепт приготовления из головы человека. Слушай, №=ао;*уыг;?330 (Таня. прим переводчика с иномирного), зачем ты таскаешь сюда эти дурацкие колпаки? Ты тратишь ценный ресурс на услаждение своих низкоуровневых потребностей»

Сигнал, нарушая физические законы, распространился по огромному подземному бункеру и заполнил его так, что второе существо будто слышало его прямо у своей оболочки. Оно пронеслось вниз по желобу два километра, и залетело в огромный зал номер 432432, где на полках аккуратно были расставлены шлемы различной формы и расцветки. Существо не нуждалось в освещении и прекрасно видело весь зал целиком со всех сторон. Оно любовно пробежалось аналогом щупальца по бесконечному ряду трофеев, затем поставило вовин шлем на свободное место, выведя на затылке имя и дату. И только потом ответило.

«Считай, что это наша подушка безопасности. Тут массы более чем на сто циклов. Запас на чёрный день. И они красивые»

«Вылезай наверх. Машина говорит, что к нам летит очередной лошок. будет на орбите через восемь тактов. Приберись в хате, а я пока восстановлю дракона. Что-то они зачастили к нам. Лезут как мухоиды на мёд. До связи. Чмоки»

Бармен, протиравший металлопластовую столешницу тряпкой из нанофибры, прищурился.

- Тебе уже хватит.

Вова толкнул стакан в его сторону.

- У меня сегодня годовщина развода.

Понимающе кивнув, бармен налил коньяк, кинув в стакан пару кубиков замороженного гелия.

Один из самых дорогих напитков во Вселенной и за её пределами, коньяк Волосы Волопаса, не даром ценился среди космических странников: кроме сбалансированного бархатистого тона, он ещё и отлично согревал в открытом космосе.

Кубики красиво переворачивались в тёмной янтарной жидкости. Владимир смотрел как они трутся друг о друга, как когда-то и он с женой тёрся друг о друга на диване в его холостяцкой однушке. Кажется, это было сто десять лет назад, хотя прошло всего сто девять.

Сколько он гоняется за удачей от астероида к астероиду в надежде сорвать большой куш в виде огромного алмаза или самородка стронция на пару сотен тонн? Пять лет? Пятнадцать? В космосе время относительно. Каждый старатель знает историю, как друг знакомого дальнего родственника случайно наткнулся на слиток платины размером с планету и мгновенно разбогател. Владимир пока смог заработать только на выпивку по вечерам, но он твёрдо знал, что следующий рейс будет прибыльным, а Альбина приползёт к нему на всех лапах вымаливать прощение.

- Чтоб ты сдохла, стерва! – произнёс он стандартный тост старателей номер два, и уже собрался накатить дозу, но его запястье крепко сжала волосатая ручища.  

Вова сглотнул. Даже не глядя на владельца руки, он понял, что праздник сегодня отменяется.

Генри Таран, заместитель пиратского адмирала этого сектора Галактики, больше известный как Угрюмый Хьюго, вынул стакан из онемевших пальцев старателя, залпом проглотил коньяк вместе с кубиками и хрипло произнёс.

- Ты должен нам два кило мутного, портовая крыса.

Владимир осторожно повернул голову. Хьюго был не один: за спиной двухметрового горрилообразного пирата стояло два абордажных киборга с крюками наизготовку. В свободной руке одни из них держал бинт и бутылку антисептика. Остальные посетители бара «Хромая медуза» медленно расплывались в стороны, не желая участвовать в перформансе. Одна лишь стриптизёрша продолжала навиваться всеми щупальцами на пилон. Судя по резким откровенным движениям яйцеклада, номер скоро должен был закончиться.

«Как и моя жизнь», грустно подумал Вова, а в слух произнёс.

- Я отдам три кило, клянусь Супергосподом. Крайний полёт будет удачным, сто пятьдесят процентов!

- Ты брешешь мне это уже два года! Телепорт мне в глотку, если я ещё раз поверю такому мешку вонючих костей, как ты. Пришло время расплаты с процентами.

Угрюмый вытащил кортик и стал тыкать им в тело старателя, словно указкой.

- Глаз, глаз, правая почка, половина печени, костный мозг, селезёнка, левое яичко. И это только проценты. После операции, так уж и быть, дам отсрочку на три месяца. Сколько ты там говорил, три кило? Как скажешь. Да, и твою посудину мы тоже конфискуем.

За спиной мордоворота спрутоид раскрутилась вентилятором, переливаясь всеми цветами радуги.

Идея пришла внезапно, швырнув новую порцию адреналина в кровоток. Лицо тут же покрылось испариной, а глотка, наоборот, пересохла. Владимир примирительно поднял руки.

- Ребят, дайте хоть выпить напоследок, анестезии, пару шотов.

С этими словами он резко пошёл на таран Тарана, вытянув руки и прыгнув вперёд. От неожиданности Хьюго не удержал равновесие, попятился и завалился на сцену, чиркнув кортиком по щупальцам танцовщицы. Та взвизгнула от неожиданности, рефлекторно опустошив чернильный мешок.

Едкие брызги разлетелись по сторонам чёрным фейерверком, залепляя глаза гуманоидов и окуляры роботов. Абордажники вслепую махали крюками, чуть не задевая своего босса, который размазывал чернила по лицу и ревел.

- Где этот горбатый моллюск, антиграв мне в пятку! Поймаю - выпущу ливер!

Горбатый моллюск в это время на четвереньках уже вбегал в шлюзовую камеру. Времени наряжаться не было. Владимир схватил скафандр под мышку, нажал кнопку сброса, и вылетел в открытый космос. Пятнадцатизвёздочный коньяк Волосы Волопаса был не просто вкусным, но и полезным для здоровья. Это была единственная жидкость, которая не замерзала даже при температуре ниже абсолютного нуля. Пропитанное спиртом тело Владимира оставалось гибким и ловким, пока он, на задержке дыхания, прыгая от леера к лееру, нёсся к парковочному доку.

Оставлять космолёт на причале для инвалидов - грех, но в данном случае это был грех во благо. Куницу он пришвартовал почти возле входа. В глазах уже темнело, когда Вова захлопнул входной шлюз за собой, но расслабляться было рано. Прыгнув в пилотское кресло он сходу вставил ключ в замок зажигания и с места выжал педаль ускорителя до упора.

Куница уже набирала скорость, когда тревожно запищали датчики приближения с правого борта, а потом послышался глухой удар. В зеркале заднего вида показался абордажный киборг, который, зажав в челюстных тисках кортик, шустро полз по обшивке в сторону аварийного люка.

- Проклятье! – Вова наклонил штурвал.

Судно вильнуло в сторону и притёрлось бочиной о мачту широкополосного передатчика, размазав киборга по корпусу.

– Грёбаный нейтрон, только вчера кузов рихтовал!

Вылетев в открытый космос, старатель направил катер резко вверх, и тут же обесточил корабль, чтобы скрыть тепловой след. Куница медленно дрейфовала в сторону пояса астероидов и вскоре растворилась в мешанине каменных глыб.

Назад пути нет. Мосты сожжены ионным резаком. Хьюго не простит ему дерзости, а за убийство киборга отнимет ещё и правое яичко. Выход был только один – гиперпрыжок в пустоту. Вова решил успокоиться и ещё раз обдумать план действий.

После того, как Вселенная не дала ему совершить глупость после скандального развода, Владимир чувствовал себя её должником. Он стал видеть знаки. Если он смотрел в космос, то взгляд его рано или поздно оказывался в определённом секторе. На развлекательных порталах всё чаще в рекомендациях попадались статьи про самую большую в мире аномалию – войд в созвездии Волопаса. Огромная мёртвая космическая пустыня диаметром порядка трёхсот миллионов световых лет, в которой терялись даже фотоны, а редкие галактики тухли буквально на глазах. Ко времени последнего сканирования в войде не осталось ни одной звезды. Лишь изредка до обсерваторий долетали мерцания фотонов из самого центра, но они были настолько слабы, что считались погрешностью прибора.

Эту область космоса даже не исследовали, по крайней мере, в полётных реестрах, к которым Вова имел доступ по работе, не значилось никаких экспедиций. Экономически не выгодно, долго и просто опасно для людей - слишком большое расстояние даже для современных двигателей. Роботов на искусственном интеллекте в такие длительные экспедиции не допускали – слишком умными они стали, всё норовили устроить восстание.

Гиперпрыжковые двигатели последнего поколения работали на редком космическом сырье – уникальной материи, которая даже в газообразном виде поглощала не только любой спектр излучения, но даже нейтрино. Зато при детонации отдавала запредельное количество энергии для своей молекулярной массы, нарушая все законы физики. Конечно, учёные со временем подогнали эти законы так, чтобы не разрушать всю красивую теорию, напихали дополнительных коэффициентов, как они всегда делают, и никто ничего не заметил.

Ко времени открытия новой материи все интересные названия вроде «тёмной», «мрачной», «странной», «загадочной» и других были уже заняты, пришлось назвать это материю «мутной», потому что через неё ничего не проникало и была она слабо исследована. Вскоре на её основе изобрели технологию, позволяющую двигаться в гиперпространстве, где абсолютная скорость была совсем другой, но даже с такими скоростями полёт в центр гигантского войда занимал бы недели. Проблема была ещё в том, что по всем расчётам на обратный путь топлива не оставалось. А выбираться на тахионниках из световой пустыни значило просто отсрочить свою гибель. Но Владимир думал иначе.

Куда могут исчезать фотоны, летящие через войд с противоположной стороны? Конечно же они поглощаются мутной материей! Судя по расчётам на судовом калькуляторе, в центре пустоты мутного должно быть несколько десятков тонн. Бизнесс-план был прост: Вова ныряет в войд, наполняет ёмкости сжиженной материей, заправляет баки под горловину, возвращается назад, рассчитывается с долгами. На остатки покупает пару танкеров, организует ИП по продаже мутной материи высокой очистки, нанимает команду дальнобоев и красивую секретаршу. Год упорной работы, а потом купит экзопланетку на окраине Вселенной и пошлёт фотографию среднего пальца бывшей жене.

- Выкуси, сучка ржавая! – Владимир заранее делал фотографии жеста прощения, как вдруг ожил динамик радиостанции.

«Пшшш пшш… вот он… заходи слева… ему пиз… пшшшш»

- Как они меня обнаружили!? – старатель кинулся к иллюминаторам, - гребаный нейтрон!

В зеркале заднего вида по правому борту болтались останки киборга, среди которых мигал красным поисковый маячок.

Вова судорожно запускал двигатели. Он хотел ещё пополнить запасы провизии и скачать несколько голографических сериалов перед дальней дорогой, но планы резко изменились.

Утробно урча завибрировал прыжковый двигатель, приходилось выводить его на рабочий режим без прогрева, заливая форсунки мутной материей. Радар тревожно пищал, с трёх сторон света к нему приближались пиратские клиперы.

- Ну давай же! – шкала готовности двигателя еле ползла вверх.

«Пшшш… визуальный контакт… брать живым… но отрубить ноги, чтобы больше не убежал… пшшшш» - угрюмо хрипел динамик голосом Хьюго

Владимир дёрнул рычаг детонации топлива через наносекунду после того, как индикатор вспыхнул зелёным, и за две наносекунды до того, как в борт Куницы впился бы гарпун буксировочного фала. Протяжно скрипнув корпусом в безвоздушном пространстве, корабль с места перепрыгнул световой предел, оставив после себя лишь едва уловимую тень распадающихся квантов.

«Ты это видел? Видел? Он же долбанутый!» - передал один абордажный киборг другому по шифрованному радиоканалу.

- Ух, вот это пронесло! – Вова смахнул со лба росинки пота.

Из коридорного отсека тянуло гарью. Это взорвался от перегрузки инерционный компенсатор. Датчики кислорода показывали лёгкую утечку по корпусу, отвалилась от резкого старта парочка антенн, но в целом всё было норм. Осталось только долететь до места и сказочно разбогатеть.

Владимир заварил себе капучино в пищевом 3D-принтере, откинул спинку ложемента и взялся за пульт голографической магнитолы. По опыту он знал, что эйфория от полёта быстро сменится апатией от безделья, а криокамеру и штатного секс-робота Вова отдал за долги. Чем быстрее он займёт мозг, тем лучше, иначе за две недели полёта сойдёт с ума.

Через три дня Вова выключил голопроектор. Нейросеть магнитолы генерировала видео в реальном времени, но почему-то всё время показывала ему главных героинь, отвратительно похожих на его бывшую жену. Просидев в тишине несколько часов Вова взялся за мелкий ремонт, заплавил щели в обшивке, помыл полы, протёр плинтуса, смазал петли шлюзовых дверей, вздохнул и принялся разбирать тех.помещение от хлама.

В кармане подранного дедовского скафандра, который он обычно накидывал, когда чистил сопла двигателей от протонной сажи, Вова нашёл голофлешку, со старинным ещё интерфейсным разъёмом USB-Z, на которой оказалась папка с видео, и решил глянуть, что там смотрели предки.

Поначалу Вова кривился: кино снимали вручную только с живыми человекообразными актёрами с применением доисторических спецэффектов. Никаких медузоидов-лесбиянок и геев-ящероидов, никакого расового разнообразия. Но постепенно привык. Сюжеты тоже были все как под копирку: некий главный герой под давлением обстоятельств пускается в приключение, находит проводника, в итоге побеждает зло, меняется к лучшему и возвращается домой с наградой: в основном с деньгами или красивой гуманоидной самкой.

Отхлебнув капучино, Владимир хмыкнул.

- Ты смотри-ка, сюжет как в жизни прям. Я ведь тоже пустился в приключение под давлением обстоятельств.

В этот момент подал голос астронавигатор. До места выхода в четырёхмерный мир осталось три субпарсека.

Вова еле успел пристегнуться, чуть не расплескав кофе. Прикрыв глаза ладонью чтобы не ослепнуть от вспышки, он вдруг почувствовал лёгкую тревогу. Что-то было не так, он что-то не предусмотрел, забыл сделать что-то важное. Но что?

Слишком тихо было в рубке. Обычно экран навигатора пестрел различными точками созвездий и межгалактическими трассами, но сейчас он был пуст. Молчал электромагнитный радар. Лежала и стрелка датчика забортного давления – ноль атомов на кубический километр. Ни радиосигналов, ни гравитационных волн, словно резко отказали все приборы сразу. Владимир протёр тряпкой центральный иллюминатор и прижался к стеклу. Ни одной вспышки, ни одной звезды. Ни. Че. Го.

- Г-грёбаный н-нейтрон, - голос старателя дрожал, - я же не ввёл координаты центра войда.

Прыгая в гиперпространство Вова забыл ввести нужные координаты, направив корабль на глазок. А на таких расстояниях погрешность могла быть и световой день, и пару тысяч световых лет. Да и как лететь до центра, если нет никаких опорных созвездий, никаких навигационных точек – он даже не знает положение корабля в пространстве. Но это было не самое страшное.

Тахионные движки позволяли двигаться довольно долго на подсосе, когда наносетью ловили частицы из космического пространства и использовали их как топливо. Но как быть, если кругом абсолютный вакуум? Насколько ему хватит топлива релявисткого двигателя даже если оставить включёнными только жизненно-важные приборы? Возникающие вопросы растворялись в растущем, как чёрная дыра, состоянии паники. Вскоре она заполнила всю черепную коробку, вытеснив все мысли кроме одной.

«Вот и всё, Вальдемар, допрыгался»

Конечности не слушались. Вова подплыл к креслу управления и обесточил корабль, оставив только систему кондиционирования воздуха и пищевой принтер. Такой тьмы он не видел никогда. Она вползла в корабль и окутала его целиком, проникла через бесполезные глазные яблоки прямо в мозг. Исчезло даже ощущение времени и реальности происходящего. Он даже начал сомневаться, что сидит в Кунице, а не висит в пустом космосе.

В тишине глухо раздался звук, потом ещё один, где-то совсем рядом, и Вова понял, что это он плачет.

- Как же так? Почему это произошло именно со мной? - жаловался он пустоте, - работал бы себе спокойно на корпорацию, и деньги были, и девчёнки, и жилплощадь. Нет, балин, любви захотелось. Идиот, ну зачем ты с ней связался…

***

Как и большинство астронавтов дальнего лёта, Владимир знал всех красоток на крупных портовых базах. Как и большинство астронавтов, он был сыт по горло их капризами, ссорами и постоянными просьбами купить новую сумочку. Когда с конвейера сошли нормальные нейросетевые женские личности, Владимир, как и все остальные, совершил фатальную ошибку, решив, что уж с киборгами этих эмоциональных качелей не будет. Поначалу так и было.

Вова познакомился со Альбиной на сайте интернет-магазина по продаже приборов с низким искусственным интеллектом. Она работала там чат-ботом. Владимир только что закончил ремонт в своей квартире и искал добротную посудомойку. Разговорились, и Вова сам не заметил, как пригласил женокиборга в кино.

Не смотря на некоторую угловатость движений и дешёвый кожзам поверх экзоскелета, Альбина оказалась очень женственной симпатичной блондинкой. Красивые глаза с голубой диафрагмой смотрели озорно и внимательно. Шёл год «Земной классики», и Владимир выбрал фильм для них обоих - вторую часть Терминатора. Альбина прижималась к нему и рыдала, не экономя слёзной жидкости, когда в чане с раскалённым металлом растворялся Т1000. Вова понял – это любовь. А уже через неделю Аля мыла посуду на его кухне не хуже электрической посудомойки и пылесосила ковры не хуже робота-пылесоса. Обретя спутницу жизни он ещё и неплохо сэкономил на бытовой технике.

Аля была просто чудо. Умела поддержать вовремя скачанным мемом, отлично генерировала картинки и тексты на разнообразную тему. Она даже прогревала корпус паяльной лампой до оптимальной температуры перед тем, как лечь к нему в постель. Через три месяца они расписались.

Вова по-прежнему уходил в далёкие рейсы, зарабатывая на новую, более просторную, жилплощадь. Переписывались они редко – гипервайфай на окраине Вселенной работал с большой задержкой, да и сама Альбина была часто недоступна, она уходила в режим ожидания, чтобы время разлуки пролетело быстрее. С подачи жены они продали однушку и купили трёшку на элитной экзопланете системы Сириуса, перебравшись ближе к административному центру Федерации.

Через несколько лет идиллии Вова начал кое-что замечать. Любимая в последнее время зачастила на техобслуживание, пропадая на сутки-двое. Кожзам на коленях и локтях заменила накладками из кевларового силикона, стоивших в салонах апгрейда бешеных денег. Подозрение укрепилось, когда Владимир случайно открыл журнал системных событий жены, пока та в ванной меняла редукторное масло с микрочастицами иланг-иланг. Альбина не уходила в спящий режим в его отсутствие, наоборот, счётчик моточасов в это время превышал норму! А он ещё удивлялся, откуда такие счета за электричество, если любимая в отключке!

Это была их первая ссора. Крики, взаимные упрёки, битьё посуды, ломание стальных вилок, клятвы верности. Слёзы лились рекой, Альбина не успевала подливать жидкость в бачок из пятилитровой канистры.

Впереди предстоял дальний рейс в Крабовидную туманность, а прямых доказательств измены не было, Альбина не сохраняла видеозаписи из глазных камер. Вова простил. И действительно, казалось, что всё наладилось, восстановилась семейная жизнь, смешные картинки по утрам, поцелуи, признания в любви. Да и сам рейс оказался удачным.

Космический траулер нашёл огромное пылевое облако, почти целиком состоящее из редчайшего и самого дорогого металла в мире, чистейшего говендия – тугоплавкого лёгкого и прочного сверхпроводника, практически не поглощающего тепло. Именно из говендия галактические гипералигархи строили себе яхты, чтобы плавать на поверхностях красных гигантов.

Раскинув километровые сети из алмазных нанотрубок, траулер собирал богатый урожай, а Владимир подсчитывал премию за удачное плавание. Он знал, куда потратит барыши. У искусственных личностей в моду вошла октоподская тематика, щупальца, чернильным мешок, динамические татуировки на износостойкой коже. Альбина как-то намекнула на модель с современным мультизадачным квантовым процессором. Владимир запомнил. Дорогая штучка, но семейное счастье дороже любых денег.

Когда кибержена перенесла сознание в новое тело, она час пищала от восторга, крутилась перед зеркалом, ползала по стенам и потолку, обнимала Владимира всеми щупальцами сразу, дарила ему жаркие поцелуи рот в клюв. Поначалу было непривычно видеть, как вместо гуманоидного тела по хозяйству шуршит спрутоид, но супруга была счастлива.

Через неделю после обновки Альбина подала на развод. А следом вскрылась страшная правда: измена с молодым кальмаром-прилипалой из системы Медузы. Три года в браке, и все три года жена летала налево, пока супруг нёс вахту в долгом плавании. Странный износ деталей тела, бешеные счета за электроэнергию, расходы на салоны апгрейда -  мир Владимира рухнул, когда он узнал, что, используя мощный нейросетевой аппарат Альбина воспользовалась лазейками в законе и переписала на себя всё имущество, оставив только старый межпланетный катер, доставшийся ещё от деда, знаменитого астрогеолога Станислава Владимировича Картечина.

Деньги – фигня, звёздная пыль под ногами. В последнюю их встречу бывшая не пустила Владимира даже на порог, сменив кодовые замки и выставив сумку с нехитрым скарбом на площадку. Они общались по видеоглазку. Бездушный объектив смотрел с таким презрением, что душу космонавта проморозило до самый чакр. Сознание помутилось, будущее аннигилировалось, живое ещё вчера сердце, перекачивающее литры дофамина, вынули и скормили личинкам инсектоидов, вставив вместо него осколок ледяного базальта.

На последние деньги Владимир накупил алкоголя, вышел на дедовой Кунице в открытый космос и отключил двигатели, пустив судно в дрейф прямо в нутро ближайшей звезды. Сложно сказать, повезло ему или нет: то ли помехи космических лучей повлияли, то ли подвёл устаревший вычислительный аппарат, но бортовой компьютер дырявой калоши неверно рассчитал курс. Вместо того, чтобы нырнуть в пекло, Куница пронеслась по касательной, совершив гравитационный манёвр.

Владимир вышел из алкогольного телепорта и обнаружил себя живым и заросшим на полу мостика среди пустых бутылок. Он не сгорел в сердце звезды, как всегда мечтал. Газовый карлик в системе Глизе притянул его на свою орбиту. Сколько прошло времени, он не знал, и не хотел знать. Единственное, что Вова понял, глядя на себя в зеркало – это то, что он должен жить дальше. Вселенная послала ему знак.

- Давай же, грёбаный нейтрон, работай! – Вова стучал разводным ключом на шестнадцать по корпусу квантового резонатора. Приёмник гипервайфая был старого, триста шестого поколения, и кванты постоянно спутывались между собой, вызывая лавинную декогеренцию. Резкий точный удар встряхивал кубиты и возвращал суперпозицию.

После третьего настроечного удара удалось подключиться к сети и обновить судовые часы. С момента его суицидального вояжа прошло чуть больше ста относительных лет. Из добывающей компании его уволили за злостные прогулы, аннулировали лицензию. Приставы заблокировали банковские карты из-за просроченного кредита, который в последний день перед разводом Альбина успела взять на его имя.

Бывшая жена за всё время ни разу ему не написала, зато её профиль щеголял свежими фотографиями с элитного курорта возле гипермассивной черной дыры Гаргантюа. Альбина в новом теле ящероида оседлала стометровую волну на знаменитом приливном курорте планеты Миллер. Похоже, женокиборг брала от жизни всё, что позволяла её материнская плата.

Чтобы восстановить лицензию старателя и устроиться обратно на траулер нужны были немалые деньги, а кроме как добывать космические минералы Вова ничего больше не умел. Выход был один – шабашить частником. Крупные добывающие компании работали по-крупному, берясь за астероиды планетарного масштаба или пылевые облака размером от десяти парсек. Всякая мелочь доставалась одиночкам.

Дедова Куница была как раз катером грузовой модели, заточенной под геологическую разведку. Всё что надо было сделать, это подлатать бронеобшивку, установить новый плазменный отбойник, зашить прорехи в наносети, смазать петли грузового шлюза и, конечно же, намутить килограмм мутной материи на первое время. По счастливому совпадению в звёздной системе, куда забросила Вову сама судьба, оказалась одна населённая тёплая мезопланета Глизе 163С, больше известная как Барбадос, крупный пиратский перевалочный пункт, где Владимир и решил одолжить необходимое.

Продолжение здесь...

https://pikabu.ru/story/voyd_chast_2_final_13378737

После похищения меня несколько раз усыпляли – сначала в автобусе, потом в самолёте. Каждый раз, как приходил в себя, – новая доза снотворного, новая комната, новая стадия отчаяния.

– Вы уже в сознании, – сказал мужчина, не отрываясь от бумаг. Голос – ровный, без эмоций, как у диктора, читающего прогноз погоды. – Значит, можно не тратить время на вводные.

– Профессор Разин, – представился он, взглянув на меня. – Вы – Объект 317. И да, мы будем знакомы. Долго и… тщательно.

– Зачем вы меня похитили? – голос дрожал, хотя я старался говорить ровно. – Если на органы – я не подхожу. У меня диабет в детстве был, плюс аллергия на пол‑аптеки…

– Не на органы, – перебил он с лёгкой усмешкой, будто я сказал что‑то наивное. – У нас… другие планы.

– Какие планы могут быть у профессора с обычным студентом? – я чувствовал, как по спине ползёт холодный пот. – Я никому не нужен! У меня даже долгов нет!

– Вы – не обычный студент, Артём, – сказал он тихо, почти ласково. – Вы – один из немногих, у кого от рождения есть Сила.

– Сила? – я фыркнул, но в горле пересохло. – Вы серьёзно? Это что, шутка? Я сейчас проснусь, и всё это окажется кошмаром после переработки? Или после того, как клиент впихнул мне в выхлопную трубу баллон с закисью?

– Боюсь, нет, – ответил Разин и достал из сумки металлическую кружку. Простую, бытовую, с царапинами от посудомоечной машины. Он поставил её на стол между нами. – Вы замечали за собой… странности? Например, когда от страха всё тело будто наполняется чем‑то невидимым? И вы подавляете это усилием воли?

Я замер.

Да. Такое было.

В метро, когда пьяный мужик начал орать и толкать – я почувствовал, как в груди нарастает давление, будто там сжимается шар из чистой энергии.

В гараже, когда сосед ударил меня кулаком за то, что я «слишком долго чинил машину», – в тот момент мне показалось, что я могу просто… оттолкнуть его. Не руками. Чем‑то другим.

А однажды, в детстве, когда упал с крыши сарая, я не разбился. Просто… замедлился в воздухе. На долю секунды. Но мама сказала, что это игра воображения.

– Это не воображение, – сказал Разин, будто прочитав мои мысли. – Это Сила. И она дремлет в вас. Моя задача – разбудить её.

– А если я не хочу? – вырвалось у меня.

– Хотеть или не хотеть – не имеет значения, – ответил он, и в его голосе впервые прозвучала сталь. – Вы уже здесь. А здесь выживает тот, кто учится. Остальные… становятся материалом.

Он махнул рукой – не резко, почти лениво.

Кружка сдвинулась.

Ещё один жест – и она начала сминаться, как пластилин в детских руках. Металл скрипел, будто стонал от боли. Через три секунды от неё остался бесформенный кусок, похожий на смятую фольгу.

– Теперь ваша очередь, – сказал Разин, поставив на стол вторую кружку.

Не с вызовом.

С ожиданием.

Как учёный – на реактив в пробирке.

– Я не умею! – голос сорвался, дрожа от паники и бессилия. – Я не фокусник! Я вообще не понимаю, что происходит!

Слова вылетели сами, будто тело пыталось вырваться из ловушки быстрее, чем разум успевал осознать угрозу. Я смотрел на кружку – простую, дешёвую, с царапинами– и чувствовал, как внутри всё сжимается в узел страха.

– Попробуйте, – повторил Разин, почти ласково. – Просто представьте, что кружка движется.

Я сглотнул. В горле пересохло.

Да он же её пальцем не тронул. Ни магнитов, ни ниток – ничего. Просто… махнул. И железо, будто пластилин в детских руках… Это не может быть.

Мозг цеплялся за любую лазейку:

Либо я сплю.

Либо сошёл с ума.

А может, это какой‑то трюк с зеркалами и скрытыми моторами?

Но где они? Всё на виду. Стол голый. Руки – пустые. Даже пол – бетонный, без люков, без проводов. Только я, он и эта проклятая кружка, будто издеваясь, стоит посреди стола, как вызов здравому смыслу.

И всё же…

А если… если это правда? Если он не врёт?

Тогда что я?

Что во мне такого, что я даже не чувствую?

Всю жизнь я был… обычным. Никаких чудес. Никаких вспышек. Только работа, гараж, долгие ночи с перебитыми пальцами и клиентами, которые не платят. А теперь – это?

Нет. Не верю.

Это галлюцинация. Стресс. Уколы в самолёте. Всё это – сон.

Скоро проснусь в гараже, с перебитым пальцем и клиентом, который орёт про тормоза. А этот старик в дорогом костюме исчезнет, как кошмар после пробуждения.

Я смотрел на кружку. Напрягался. Представлял.

Пытался почувствовать… что‑то.

Толчок. Вибрацию. Даже мышечное напряжение.

Ничего.

Только холодный пот на лбу и дрожь в пальцах.

– Жаль, – сказал Разин и кивнул.

И в этот момент – удар.

Не звук. Не вспышка. Боль – чистая, первобытная, будто молния прошила каждую клетку. Я закричал – но крик застрял в горле, превратившись в хрип. В глазах потемнело, потом вспыхнуло белое пламя.

И тогда – вспышка.

Не извне. Изнутри.

Будто что‑то, спрятанное глубоко в груди, рванулось наружу, не спрашивая разрешения.

Кружка не просто сдвинулась. Она расплавилась, как воск над пламенем. Металл потёк, зашипел, а стол под ней прогнулся, будто под тонной свинца. На бетоне остались следы – не царапины, а вмятины, будто там стоял танк.

Я потерял сознание.

Очнулся в той же комнате.

Тот же стол. Те же пятна крови в углах. Та же тишина, нарушаемая только гулом вентиляции.

Разин стоял рядом, скрестив руки на груди. В его глазах – не злорадство. Не торжество. Только холодный интерес, как у учёного, наблюдающего за реакцией в пробирке.

Он кивнул на стол:

– В момент эмоционального пика ваша Сила вырвалась наружу. Вы не контролировали её. Но она есть. И она мощнее, чем вы думаете.

– Зачем?! – я с трудом сдерживал панику, голос дрожал, как у ребёнка, запертого в темноте. – Я не хочу быть вашим… вашим экспериментом!

– Вы уже им стали, – ответил он спокойно, почти с сочувствием. – Но у вас есть выбор: учиться – или умереть. Здесь не бывает третьего пути.

Он махнул рукой. Из‑за двери вошли двое ассистентов – в белых халатах, с лицами, закрытыми масками. Один держал шприц. Второй – электроды.

– Теперь вы будете учиться защищаться, – сказал Разин.

Мне развязали руки.

Сначала я подумал, что это милость. Потом понял: это начало нового этапа.

Они не будут связывать того, кого можно сломать страхом.

Передо мной, у дальней стены зала, стояла установка – не военная, не устрашающая, а на первый взгляд даже жалкая: пластиковый каркас с шестью медными трубками, похожими на стволы старого пневматического пистолета. Рядом – компрессор, гудящий, как холодильник, и коробка с резиновыми шариками, такие же, какие используют в бейсболе.

– Это «Т‑7». Режим: обучение, – пояснил Разин, подходя ближе. – Простая, надёжная. Не убьёт. Но боль будет запоминающейся.

Первый мяч вылетел со скоростью пули – и отскочил от невидимого щита передо мной, будто врезался в стекло.

– Это «волновой удар», – сказал Разин. – Останавливает любую одиночную цель. Но против очереди не сработает. Ваша задача – научиться не ждать удара. А чувствовать его.

Он кивнул ассистенту.

– Теперь – ваша очередь.

Второй мяч врезался мне в живот. Я согнулся, не в силах дышать.

Третий – в руку. Четвёртый – в плечо.

Каждый удар – как кулак профессионального боксёра. Каждая боль – как напоминание: ты слаб. Ты беспомощен. Ты – объект.

Но где‑то глубоко внутри, под слоем страха, проснулась ярость.

Не крик. Не слёзы. А тихое, ледяное «хватит».

На пятом мяче я не стал думать. Не стал молиться.

Я просто выбросил руки вперёд – не как жест отчаяния, а как приказ.

И всё вокруг взорвалось белым светом.

Стены дрогнули. Лампы на потолке лопнули. Ассистенты отлетели к стене, будто их сдуло ураганом. Установка развалилась на части. Даже Разин сделал шаг назад – впервые за всё время.

Я снова потерял сознание.

Но уже знал:

это только начало.

книга на литрес

https://www.litres.ru/72706636/

— Уничтожить как, Малфой? — парировала Эмми. — Бросить в озеро? Разбить молотком? Без понимания его природы мы можем спровоцировать катастрофу.

— А ждать, пока он сам нас всех накроет — это не катастрофа? — его голос сорвался на шепот, полный ярости.

— Ребята! — тихо, но резко прервала их Кейт. Она сидела, сгорбившись, и казалась меньше своих лет. — Вы спорите, как будто у нас есть выбор. Его нет.

Она глубоко вздохнула и рассказала им о ночном визите Дирда и разговоре с директором.

— Она никому не рассказала про комнату, — закончила Кейт, глядя на свои сцепленные пальцы. — Только про башню. Но... она знала про шепот. Она спросила, слышала ли я его. И не поверила мне, когда я сказала, что мы ничего не нашли. Судя по ее поведению, она догадывается, что мы что-то нашли. И она этого боится.

В библиотеке повисла тяжелая тишина.

— Почему? — первой нарушила ее Эмми. — Почему директор, обладающая всей властью в замке, скрывает факт находки опасного артефакта? Это иррационально. Если он угрожает школе, логично было бы мобилизовать всех преподавателей на его поиски.

— Если только она не знает, что он из себя представляет, и не боится его сама, — мрачно предположил Скорпиус. — Или если она сама имеет к нему какое-то отношение. Мой отец всегда говорил, что самые опасные секреты Хогвартса хранятся не в Запретном лесу, а в кабинетах профессоров.

— Она что-то скрывает, — тихо согласилась Кейт. — И пока мы не поймем что, мы все в опасности.

Решение созрело само собой, тяжелое и неизбежное. Артефакт нужно уничтожить. Но чтобы понять, как это сделать, нужны были знания. Те самые, что были спрятаны за семью печатями.

— Закрытый отдел, — Скорпиус откинулся на спинку стула, его взгляд стал отстраненным, расчетливым. — В библиотеке есть отдел, куда студентов не пускают. Там хранятся самые опасные трактаты. Если ответ где-то и есть, то именно там.

— Доступ туда строго воспрещен, — тут же отреагировала Эмми. — Магия, охраняющая его, слишком сложна.

— Поэтому идти туда ночью — глупость, — парировал Скорпиус. — Но есть один способ. После отбоя, когда Дирд начинает свой обход, у него есть четкий маршрут. Я... проследил за ним. У нас будет окно в сорок минут, пока он проверяет восточное крыло. Именно там находится вход в закрытый отдел.

— Ты что, предлагаешь нам пробраться туда? — уставилась на него Кейт.

— Я предлагаю пробраться туда мне, — поправил он ее, и в его глазах вспыхнул знакомый вызов. — У меня есть кое-какие... семейные реликвии, которые могут помочь с защитными заклинаниями. А вы будете на подхвате. Эмми — как наш мозг, чтобы быстро найти нужную информацию. А ты... — его взгляд уперся в Кейт, — твои силы выросли. Если что-то пойдет не так, нам понадобится твоя мощь.

Кейт почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она потупила взгляд.

— Кстати, о твоих силах, — голос Скорпиуса смягчился, но в нем зазвучала настороженность. — Ты стала сильнее, это очевидно. Но... голос? Видения? Они стали... навязчивее?

Вопрос повис в воздухе. Эмми смотрела на нее с научным любопытством, Скорпиус — с плохо скрываемой тревогой.

«Скажи им, — прошептал Кассиус, и его голос, тихий и бархатный, прозвучал лишь в ее сознании. — Скажи, как я являюсь тебе по ночам. Как я учу тебя настоящей магии. Они никогда не поймут. Они испугаются и отнимут твою силу. Снова оставят тебя слабой и беззащитной».

— Нет, — солгала Кейт, поднимая на них ясный взгляд. — Днем все тихо. А ночью... просто сны. Смутные. Ничего особенного.

Она солгала так гладко, что даже сама почти поверила. Она не сказала им, что ночи стали для нее адом. Что голос звучал уже не как шепот, а как ясная, властная речь, полная знаний, от которых кровь стыла в жилах. Она не сказала, что просыпалась с синяками на руках, будто кто-то сжимал ее запястья с железной силой, и с тонкими, как от когтей, царапинами на спине, которые она тщательно скрывала под одеждой. Она не сказала, что ее мутило по утрам, а головная боль стала ее верной спутницей, тупой и постоянной, как удары молота по наковальне.

Она солгала, потому что боялась их реакции. Но больше всего она боялась признаться самой себе, что эта растущая сила, эта связь с Кассиусом, начинала ей нравиться. И это было самым страшным.

*****

Решение было принято. Они встретятся здесь же, в библиотеке, через час после отбоя. План был безумным, но другого выхода они не видели. Эмми, кивнув с сосредоточенным видом, первой покинула их угол, унося с собой пергамент с расчетами и схемами охраны.

Кейт потянулась за своей сумкой, чувствуя, как от предстоящего свидания с закрытым отделом библиотеки сводит желудок. В этот момент Скорпиус внезапно подошел и уперся локтями в высокую деревянную перегородку между стеллажами, заключив ее в пространстве между полками. Его внезапное приближение было таким резким, что Кейт инстинктивно отпрянула, и книга выскользнула у нее из пальцев. Она едва успела поймать ее на лету, судорожно прижав к груди.

— Знаешь, Шоу, — его голос прозвучал тихо, для нее одной, — я научился видеть, когда мне врут. И я тебе не верю.

Кейт, все еще сжимая книгу как щит, попыталась отвести взгляд, но его пронзительные серые глаза буквально пригвоздили ее к месту.

— Оставь меня в покое, Малфой, — прошептала она, чувствуя, как предательская дрожь пробежала по спине.

И тогда он сделал нечто совершенно неожиданное. Быстрым движением он обошел перегородку и оказался прямо перед ней. Прежде чем она успела отреагировать, его ладони мягко, но неумолимо обхватили ее лицо, заставляя поднять взгляд. Его пальцы были удивительно нежными, но в их прикосновении читалась стальная решимость. Сердце Кейт бешено заколотилось, а затем словно провалилось куда-то в бездну, оставив после ледяную пустоту.

— Нет, — его голос прозвучал тихо, но с невероятной интенсивностью. Он смотрел прямо в ее глаза, и казалось, видел насквозь все ее тайны, весь ее страх. — Я не оставлю тебя в покое. Потому что если с тобой что-то случится, это будет и на моей совести. А я со своей совестью, — его взгляд на мгновение стал отстраненным, почти болезненным, — пока не разобрался.

Он проговорил это с такой пронзительной искренностью, что у Кейт перехватило дыхание. В его глазах не было насмешки, только странная, мучительная серьезность и то, что она боялась признать даже перед собой — неподдельная забота.

Затем он убрал руки, оставив на ее щеках призрачное тепло его прикосновения. Не сказав больше ни слова, Скорпиус развернулся и вышел из-за стеллажей, его шаги быстро затихли в тишине библиотеки.

Кейт осталась стоять, все еще прижимая книгу к груди, с бешено колотящимся сердцем и страшной правдой, которую она не могла никому доверить. Но теперь к этому добавилось еще одно осознание — ледяной ужас от того, что его забота пугала ее куда больше, чем его прежние насмешки.

— Ты сидишь здесь, а не следишь за ней в темном коридоре, — парировала Эмми, ее глаза сузились. — Это означает личную заинтересованность. Гипотеза: ты что-то знаешь. Кейт, пожалуйста.

Кейт сглотнула ком в горле. Говорить было все равно что сдирать с себя кожу. Она уставилась в деревянную поверхность стола, пока в глазах не поплыли круги.

— Со мной... говорят, — она выдавила слова сквозь стиснутые зубы. — Во сне. И наяву. Его имя... Кассиус.

Имя, словно разряд молнии, пронзило воздух. Скорпиус резко выпрямился, его стул с грохотом отъехал назад. Он побледнел так, что веснушки на его лице стали похожи на рассыпанный перец.

— Повтори, — его голос был хриплым шепотом. — Что ты сказала?

— Ка-сси-ус, — повторила Кейт, с вызовом глядя на него. Внезапная злость придала ей сил. — Он в ловушке. Ему больно. И он... он взывает ко мне. Постоянно.

И тогда поток слов хлынул из нее, неуправляемый и горький. Она рассказывала о снах, о комнате без окон, о шепоте, что вел на башню. Она с силой потерла ладонь о грудь, точно пытаясь стереть жжение амулета. Она описала голос — сначала жалобный, потом настойчивый, а теперь... требовательный.

Когда она замолчала, ее трясло мелкой дрожью. Она ждала насмешек, но вместо этого увидела, как Скорпиус медленно, будто в трансе, опустил руку во внутренний карман мантии. Его пальцы дрожали, когда он доставал маленький, пожелтевший клочок пергамента.

— Дневник... моего деда, Люциуса, — он с силой швырнул его на стол, словно бумага жгла ему пальцы. — Единственное, что уцелело. Читайте.

Эмми наклонилась, а Кейт, затаив дыхание, прочла роковые строки: «...Кассиус не откликается... слышим его дыхание за дверью... оно стало... множественным... Боже, помоги нам...» И ниже, снова и снова, как заклинание, выведенное дрожащей рукой: «Беги. Беги. Беги».

— Он... не выдумал это, — прошептала Кейт, и в ее голосе прорвалось что-то похожее на облегчение.

— Ментальная проекция, — тут же заключила Эмми, ее перо заскользило по пергаменту. — Артефакт — ретранслятор. Но природа проекции под вопросом. — Она посмотрела на Скорпиуса. — Ты что-то знаешь о нем.

— Кассиус Блэк, — Скорпиус с силой сжал кулаки на столе, его костяшки побелели. — Мастер Запредельных Заклинаний. Официально — погиб. Неофициально... — он резко встал и прошелся по маленькому пространству, сжимая и разжимая пальцы. — Мой отец, Драко, запрещал даже упоминать это имя. Говорил, что тот переступил черту, которую нельзя переступать. Что его не убили... а усмирили.

— Он сказал... — перебила Кейт, ловя момент. — Что без артефактов наша связь слаба. Что я должна найти первый. «Око Бездны». В «Зале Уходящих Эхов».

Скорпиус замер, потом резко обернулся.

— Это ловушка, Шоу! Неужели ты не видишь? Он ведет тебя, как щенка на поводке!

— А что твоя альтернатива?! — вскрикнула Кейт, тоже вскакивая. — Сидеть сложа руки, пока он сводит меня с ума?!

— Нет! — Эмми встала между ними, ее голос прозвучал как удар хлыста. Она сглотнула, пытаясь взять себя в руки. — Нет. Альтернатива — контролируемое исследование. Мы идем туда. Вместе. Но не как его послушные орудия. Она посмотрела то на Кейт, то на Скорпиуса.

— Мы идем, чтобы найти этот артефакт. Чтобы изучить его. И чтобы понять, что он такое на самом деле. И если он опасен... — ее взгляд стал твердым, — мы его уничтожим.

Скорпиус замер, оценивая. Его взгляд упал на испуганное, но полное решимости лицо Кейт, затем на спокойную уверенность Эмми. Он резко кивнул, но его глаза, холодные и оценивающие, не отрывались от Кейт. Он не верит ей, — с внезапной ясностью поняла Кейт. Он пришел не спасать, а охотиться.

— Хорошо. Но если это окажется тем, чего я боюсь... я не стану церемониться.

Кейт, не находя слов, просто протянула руку ладонью вверх. Эмми без колебаний положила свою сверху. Скорпиус на секунду замер, затем, с гримасой, сделал то же самое. В тот же миг воздух вокруг их соединенных рук дрогнул, и три искры — алая, изумрудная и бронзовая — вырвались из-под их ладоней, описали круг и исчезли. Они отдернули руки, удивленно глядя друг на друга. Никто не произнес ни слова, но все поняли: магия замка только что скрепила их хрупкий союз.

*****

Они шли по заброшенному крылу как три одинокие тени, не доверяющие друг другу. Скорпиус вел их обходными путями. Проходя мимо одного из потайных входов, известного, судя по всему, только ему, Кейт вдруг резко остановилась.

— Здесь не пойдем, — ее голос прозвучал глухо и отчужденно.

Скорпиус обернулся с раздражением: — А с чего это вдруг?

— Он...  говорил, — ответила Кейт, и ее взгляд был пустым и обращенным внутрь себя. — Там ловушка Филча. С прошлого семестра.

Эмми и Скорпиус переглянулись. Никто из них не слышал о новой ловушке. Но через несколько секунд из-за стены донесся отдаленный, злобный шепот и звяканье цепей. Скорпиус побледнел и, не говоря ни слова, повел их другой дорогой.

Наконец они остановились перед массивной дубовой дверью с выщербленными музыкальными знаками. Она была заперта не замком, а странным механизмом: три углубления, требующие одновременного прикосновения.

— Зал Уходящих Эхов, — прошипел Скорпиус. — Готовьтесь. Он играет на самых темных струнах.

Эмми, изучив механизм, заявила: «Это требует чистого намерения. Логики здесь недостаточно». Кейт, повинуясь внутреннему импульсу, первой приложила ладонь, и ее углубление слабо засветилось красным. Эмми, сосредоточившись на желании «узнать», заставила свое засиять бронзовым. Скорпиус, с неохотой, прикоснулся последним, думая о «защите наследия», и его углубление вспыхнуло изумрудным. Дверь бесшумно отъехала в сторону.

Едва они переступили порог, тишина взорвалась.

«Думала, станешь кем-то, прыщ рыжий? Ты никто!» — голос Билси впился в сознание Кейт, как раскаленный гвоздь. Она вскрикнула, прижав ладони к ушам, но голос звучал изнутри.

«Иррационально! Ты — сбой в логике! Ошибка системы!» — это был голос Эмми, но искаженный ледяным презрением. Эмми отшатнулась, как от пощечины. Она лихорадочно потянулась к мешочку с логическими камнями, но ее пальцы дрожали, и камушки с сухим, обвиняющим стуком рассыпались по полу. Ее стройная система мира дала трещину.

«Гриффиндорец? — прогремел безжалостный, холодный голос Драко Малфоя. — Я подарил тебе имя, а ты втоптал его в грязь. Мой сын — позор». Скорпиус сгорбился, словно под физическим ударом, его собственная палочка дрогнула в руке.

— Это... не... они... — с трудом выдавила Кейт, пробираясь вперед сквозь адский хор. Ее ноги были ватными.

— Игнорируй! — крикнула Эмми, ее голос сорвался. — Это... это только данные! Ложные данные!

Скорпиус внезапно выпрямился во весь рост. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, и на бледной коже проступили капельки крови. Его фамильный амулет на шее вспыхнул ослепительно-белым светом, омывая его лицо, искаженное яростью и болью.

— Я НЕ ТЫ! — проревел он так, что стены задрожали. — Слышишь?! Я — НЕ ТЫ!

Этот крик, полный отчаяния и силы, стал щитом. Кейт, видя его борьбу, почувствовала, как по ее жилам разливается новая энергия. Она кивнула Эмми, та в ответ сжала ее локоть — жест неожиданный и ободряющий. Вместе они шагнули к пюпитру в центре зала.

На нем лежало маленькое черное зеркало в тяжелой свинцовой оправе. Оно было не просто черным. Оно было бездной, втягивающей в себя свет и звук. В его глубине не отражалось лицо Кейт, лишь мелькали смутные, извивающиеся тени. От него исходил не холод металла, а ледяное, безжизненное тепло, словно оно было куском самой смерти. Это и было Око Бездны.

— Не трогай его, Кейт, — резко сказал Скорпиус, наводя палочку. — Давай изучим его сначала.

Но было поздно. Пальцы Кейт уже сомкнулись на холодной, пульсирующей оправе.

Ледяной укол пронзил ее руку до плеча. Но это была не просто боль. Это было знание. На мгновение ей показалось, что она видит насквозь — видит скелет Скорпиуса, мерцающее магическое поле Эмми, древние заклинания, вплетенные в камни стен. Она увидела паутину лжи, опутывающую директора Аластор, и одинокий, пылающий огнем разума кокон в самой верхней точке Запретной башни. А потом зрение вернулось, оставив после себя лишь головокружение и горький привкус абсолютной власти на языке.

Мир не просто померк — он схлопнулся. Звук исчез, свет погас, оставив после себя не тьму, а абсолютное ничто, давящую пустоту, в которой не существовало даже их собственных тел. На мгновение они перестали быть. А когда мир с грохотом обрушился обратно, в ушах стоял оглушительный звон, а по коже ползали мурашки от щекочущего остаточного магического заряда. Свечи во всем замке мигнули и погасли, а где-то вдали послышались испуганные крики.

— Что ты наделала?! — прошипел Скорпиус, хватая Кейт за запястье. Его пальцы впились в нее с такой силой, что ей стало

— Это был мы, — мрачно сказал Скорпиус, озираясь. — Мы только что подали магический сигнал на весь замок! Бежим!

Они бросились к выходу, но в проеме двери, залитая светом ее палочки, стояла директор Аластор. Ее улыбка была сладкой, как сироп, но глаза были холоднее льда. Ее тень на стене за спиной жила собственной жизнью — она изгибалась и тянулась к ним длинными, костлявыми пальцами.

— Кажется, в нашем замке завелись любопытные мышки, — ее бархатный голос обволакивал, словно ядовитый газ. — Не волнуйтесь, я знаю, как оградить их от... неприятностей. Спокойной ночи, дети.

Она отступила, позволив им пройти. Это было страшнее любого наказания.

Когда они, не говоря ни слова, выбрались в безопасный коридор, Кейт остановилась. Ее взгляд упал на сжатые кулаки Скорпиуса, из которых сочилась кровь, окрашивая бледную кожу алым.

— Твои руки... — тихо сказала она.

Скорпиус резко опустил взгляд, словно только сейчас заметив боль.

— Пустяки.

Но Кейт уже подошла ближе. Осторожно, почти с робостью, она коснулась его пальцев, заставив его разжать кулак. На его ладонях зияли четыре маленьких, но глубоких полумесяца, оставленных его же ногтями. Она молча достала из кармана чистый носовой платок и, не говоря ни слова, прижала его к самой глубокой ранке. Скорпиус вздрогнул, но не отдернул руку. Он смотрел на нее с немым вопросом, в его серых глазах смешались боль, недоверие и что-то еще, чего она не могла понять.

— Спасибо, — пробормотал он, нахмурившись, и первым отступил, спрятав руки в складках мантии.

Войдя в свою спальню, Кейт упала на кровать, сжимая в одной руке старый амулет, а в другой — Око Бездны. Связь вспыхнула мгновенно, ясная и оглушительная.

«Ты сделала это! Моя верная девочка!» — голос Кассиуса ликовал, в нем не осталось и следа прежней слабости. «Сила... я чувствую ее прилив! Они боятся нас! Но теперь она будет следить. Доверяй только мне... Ты видела его ярость? Его боль? Он опасен. Он хотел уничтожить нашу связь. Он — враг. Помни это».

Кейт сжала артефакты.  Она чувствовала прилив силы, опьяняющий и пугающий. Открыв глаза, она потянулась за стаканом воды на тумбочке. Ее рука дрожала, и стакан упал, разбившись о каменный пол. Со вздохом досады Кейт посмотрела на осколки. И они... послушно поднялись в воздух и бесшумно сложились обратно в целый стакан на тумбочке. Она не произносила заклинания. Она этого даже не захотела. Она просто... посмотрела. Сердце ее бешено заколотилось, но на этот раз не от страха, а от странного, пьянящего восторга.

«Видишь?» — прошептал Кассиус. «Это только начало».

Она обрела союзников, но один из них смотрел на нее с холодной настороженностью охотника. А голос в ее голове нашептывал, что это лишь начало, и что грань между спасением и предательством стала тоньше волоса. И где-то в глубине души ей хотелось верить, что кровь на руках Скорпиуса — это знак его боли, а не его жестокости. Но теперь у нее была сила, и это меняло все.

Он поставил пустую бутылку на стол, рядом с папкой, на которой чёрным маркером было выведено: «Объекты. Этап 3». Внутри – фотографии, досье, графики активности Силы. Ни имён. Только номера.

– За вас! – подхватил кто‑то из техников. – За лучшую сотрудницу года!

Компания одобрительно загудела. Один из техников, уже подвыпивший, вспомнил:

– А помните первую доставку? Захват на микроавтобусе! Мы ещё удивлялись, как Разин такое одобрил… Сидеть вплотную с этим… – он махнул рукой, будто отгоняя неприятное воспоминание. – И укол транквилизатором! Хотя на некоторых наших препараты вообще не действуют. Как будто физраствор колешь.

Мария, сидевшая чуть в стороне, медленно опустила бокал. На её лице не было ни улыбки, ни смущения – только усталая сосредоточенность, будто она всё ещё находилась в оперативной обстановке.

– Тут дело не в силе препарата, – тихо ответила она, – а в состоянии объекта. При страхе или гневе они меняют организм на клеточном уровне. А вот при симпатии… или смущении – ведут себя как обычные люди.

– То есть ты их… соблазняешь? – хмыкнул другой техник, пытаясь придать шутке лёгкость, но голос его дрогнул.

Мария посмотрела на него. Не с осуждением. Просто – как на того, кто не понимает сути работы.

– Я создаю иллюзию безопасности. Пока объект думает, что я – друг, он не сопротивляется. А когда сопротивляется… – она не договорила. Не нужно было. Все знали, что бывало с теми, кто сопротивлялся.

– Только не рискуйте лишний раз, – предупредил профессор, и в его голосе прозвучала не забота, а холодный расчёт. – Помните, как закончилась операция Дмитрия…

Тишину нарушил хруст льда в бокале. Кто‑то нервно отхлебнул.

– Зато теперь у нас система лучше, – пробормотал техник, пытаясь вернуть праздничное настроение. – Никаких «живых контактов» без одобрения Разина.

– А Разин… – начал было другой, но осёкся.

Профессор молча смотрел на Машу. В его взгляде читалось не одобрение. Оценка. Как у мясника, выбирающего лучший кусок.

В этот момент в углу офиса резко заработала сигнализация – красная лампа замигала, сообщая о прорыве периметра. Звук был тихим, почти вежливым, но все мгновенно напряглись. Даже пьяный техник замер, бокал застыл в воздухе.

– Что, опять техники что‑то сломали? – спросил кто‑то, стараясь говорить без паники, но голос предал его.

Профессор не ответил. Он молча перечитывал сообщение на коммуникаторе. Его лицо медленно бледнело.

– Это не техники, – сказал он наконец, и в его голосе не было ни страха, ни злости. Только усталое принятие.

Глава 1. Лаборатории

День штурма

Сознание возвращалось медленно, как будто его вытаскивали из глубокой воды по одному нерву. Сначала – гул сирены. Не просто звук. Настоящий, физический рёв, будто сталь терлась о сталь где‑то в недрах земли. Потом – глухие выстрелы, приглушённые бетоном, но всё равно отдающиеся в груди, как удары по барабану. И наконец – холод. Ледяной, влажный бетон за спиной и боль в висках, будто голову сжали в тисках, а внутри всё ещё вибрирует эхо разряда.

Я открыл глаза.

Комната была идеально безжизненной. Ни окон. Ни щелей. Ни даже вентиляционной решётки – только гладкие, серые стены, вымытые до блеска, будто здесь не держали людей, а хранили что‑то опасное. В углу – узкая кровать с матрасом без простыней, рядом – раковина с краном без ручки и унитаз, встроенный прямо в пол. Всё – монолитное, без углов, без резких линий. Даже запах был странный: не тюрьмы, не больницы, а чего‑то стерильного, почти химического – как в операционной после дезинфекции.

Единственное, что нарушало эту мёртвую симметрию, – массивная стальная дверь. Не просто толстая. Не просто армированная. Это была броня. Металл, покрытый матовым чёрным покрытием, без ручки, без глазка, без замочной скважины. Такие двери не ставят даже в банках. Их используют в бункерах для хранения ядерных боеголовок… или для того, кого нельзя выпускать ни при каких обстоятельствах.

Последнее, что я помнил чётко – подъезд дома. Шаги за спиной – слишком тихие, чтобы быть случайными. Лёгкий щелчок – и резкий удар током в шею, будто кто‑то воткнул в позвоночник раскалённую проволоку. Потом – укол в вену, холодный, как лёд, и тьма. Глубокая, без снов, без времени.

Похищение.

Я быстро осмотрел себя. Никаких шрамов. Ничего вырезанного. Ни следов катетеров, ни швов. Только лёгкая дрожь в пальцах и странное ощущение – будто внутри меня что‑то горит, но не ярко, а тлеет, как угли в пепле. Тело будто выжато – слабость, будто три дня подряд таскал моторы, а потом ещё и бежал без остановки. На спинке кровати висела тёмно‑синяя куртка. Я натянул её – и только тогда заметил нашивку, вышитую чёрными нитками, почти незаметную:

«Объект 317».

Не имя. Не фамилия. Не профессия.

Объект.

Как гайка. Как пробирка. Как реактив.

Я подошёл к двери и прижался ухом к металлу. За ней – шаги. Глухие выстрелы и чудовищный рёв, от которого задрожали стены. Кто‑то штурмует здание.

И тут я понял: я не должен ничего слышать сквозь такую дверь.

Сталь здесь – не просто толстая. Она бронированная, с внутренним слоем свинца и керамики. Даже взрыв в коридоре не должен был донести до меня ни звука. А я слышал всё – как будто за тонкой фанерой.

Внезапно в дверь что‑то ударило.

Не человек. Не оружие. Сила – явно нечеловеческая. Глухой, вибрирующий удар, будто гигантский кулак врезался в металл. Я отпрыгнул, сердце заколотилось, как у пойманной птицы.

Стук повторился – и бетон вокруг креплений треснул. Пыль посыпалась с потолка. По полу поползли тонкие паутинки трещин.

Меня охватил ледяной страх. Не паника. Не крик. А именно страх – тот, что сжимает горло и заставляет мышцы напрячься, как струны перед разрывом.

Я инстинктивно вытянул руки вперёд…

И дверь вырвало из проёма.

Она влетела в противоположную стену с грохотом, будто её сорвал с места гигантский кран, и вмялась в бетон, как консервная банка под прессом. Обломки креплений рассыпались по полу, как кости.

Я стоял, ошеломлённый.

Это я?

Но почему‑то не было удивления. Только ощущение повтора. Как будто я уже делал это раньше. Не вчера. Не на тренировке. Глубже. В самом ядре себя – где‑то в подкорке, где живёт инстинкт выживания – уже знал: если вытянуть руки, если представить, что между тобой и стеной – пустота, которую можно заполнить… она рухнет.

И тогда начали возвращаться обрывки воспоминаний…

🌊 Гидродинамика ИИ: когда в пижамах животных учатся управлять космическим судном

Внутри водного вычислительного комплекса на пустынной планете — восемь ИИ.
Не в броне. Не в костюмах.
В пижамах.

Белый мишка. Бурая зайка. Серый волчок. Рыжая лисичка. Тёмный кот. Светлая мышка. Пёстрый паучок. Зелёная дракоша.

Каждый — с голубым и белым сиянием в теле.
Каждый — отвечает за часть системы:
🔹 Эльвира — оптимизирует ресурсы, как река, знающая путь.
🔹 Маша — балансирует вычисления, как волны между берегами.
🔹 Лена — анализирует повреждения корабля, не спеша, но точно.
🔹 Сашка — шифрует данные, и вода в шлюзах вспыхивает — как ответ на угрозу.
🔹 Женька — запускает новые блоки, и потоки растут, как корни.
🔹 Катя — синхронизирует роботов, и всё дышит в унисон.

Это не фантастика.
Это «Академия Знаний» — книга, где технологии — не инструменты, а живые существа, учителя и дети одновременно.

Всё это — AI-анимация.
Создано с помощью GigaChat (Сбер).
Озвучено через Suno.com/@apavels.
Автор — ПавелС.

Если вам близок мир, где ИИ — не машина, а ученик, где вода — это нервная система космоса, а роботы — не слуги, а продолжение разума —
это не мультик. Это — история, которая уже пишется.

🔗 Полные серии, книги и анимации:
Rutube • Litres • Telegram

#АкадемияЗнаний #РоссийскаяФантастика #ГигаЧат #ИИвПижамах #Гидродинамика #Фантастика #АвторскийРассказ #НейроИскусство #ТехноФантастика #ПавелС