Первые главы читать здест:
https://pikabu.ru/@ZoyaKandik
-13-
Никому звонить Мэри не стала, ни Анне Волковой, ни в «скорую». Какой смысл? Если у нее галлюцинация, то они там, во внешнем мире, все уже знают. Или узнают в ближайшее время. Надо просто дождаться, пока подействует лекарство.
Галлюцинация была странная – очень реальная, с какими-то дурацкими физиологическими подробностями. Мэри ощущала голод и жажду, кишечник и мочевой пузырь время от времени напоминали о себе; Мэри ела, пила, ходила в туалет. Ночью спала, днем сидела у окна, наблюдая за нахальными чайками. Пару раз выбралась на пляж подышать свежим воздухом, и удивилась, какой этот воздух свежий резкий, с отчетливым привкусом йода.
- Хороший у меня глюк, - с удовлетворением сказала Мэри. – Однообразный, конечно, но хороший.
Однажды, словно наскучив унылой монотонностью, галлюцинация преподнесла ей сюрприз – в дверь ворвался разъяренный Эрик и с ходу принялся орать, что она, Мэри, безответственная дура, что нельзя же так – пропала с концами, а он, Эрик, чуть с ума не сошел от беспокойства, весь пляж оббегал в поисках, в каждый коттедж, в каждое бунгало заглянул, а тут их сотни, а она, разумеется, нашлась в самом последнем…
Забравшись в кресло с ногами, Мэри с улыбкой наблюдала за беснующимся Эриком. Таким она его ни разу еще не видела, и это зрелище доставило ей удовольствие.
Внезапно Эрик угомонился. Встал напротив нее, уперев руки в боки.
- Ну? – сердито сказал он. – Что случилось? Вкладывай!
- Ты – моя галлюцинация, - сообщила ему Мэри. На душе у нее было легко и спокойно.
- Я? – поразился Эрик.
- Ты. И вот это все, - Мэри помахала рукой. – И я тоже, - подумав, добавила она.
- Так, - протянул Эрик, с интересом разглядывая девушку. – Приехали.
Неожиданно он резко наклонился и сильно ущипнул Мэри за руку. Мэри взвизгнула, отшатнулась.
- А так? - воинственно спроси Эрик.
- Есть такие штуки, - сказала Мэри, разглядывая красное пятно с отпечатками ногтей. – Стигматами называются. Нередкое явление для религиозных фанатиков.
- Ты – религиозный фанатик?
- Я псих. А это почти одно и то же.
Эрик набрал в грудь воздуха, шумно выдохнул, потом прошелся по комнате, уселся на стул, устало потер щеки.
- Ну, ладно, - сказал он. – Пусть так. Ты псих, и у тебя галлюцинации. Только скажи мне, ради всего святого, с чего ты так решила? На основании чего? Я не собираюсь тебя ни в чем переубеждать, я просто хочу выслушать твою логическую цепочку. С самого начала, понимаешь? Ведь с чего-то все началось.
- Зачем тебе это?
- Я – галлюцинация, - напомнил Эрик. – Между прочим, твоя личная. И если я чего-то хочу, значит, этого хочет твое подсознание.
- Звучит логично, - согласилась Мэри. – Что ж, слушай, дорогое подсознание, и не говори, что не слышало… На меня пялятся! Палятся, показывают пальцем и смеются.
Она замолчала. И Эрик тоже молчал, подавшись всем телом вперед. Постепенно напряженное ожидание на его лице сменилось недоумением.
- И что? – разочарованно спросил он. – И это все?
- Тебе этого мало? – удивилась Мэри.
- Я просто не понимаю, при чем тут это?
- Хочешь, чтобы я все по полочкам разложила? Ладно, слушай. Я считаю себя нормальной девушкой… стала считать с недавних пор. Не знаю, как это произошло, но я придумала тебя, наши сеансы, внушила себе, что изменилась до неузнаваемости. Но это только у меня в голове. Потому что другие люди видят прежнюю Мэри Мак, уродину и калеку.
- Какие люди?
- Другие, - объяснила Мэри. – Посторонние. На бульваре, например. Они шли мне навстречу и таращились на меня во все глаза. А некоторые даже смеялись… Конечно, если они тоже созданы моим воображением, но противоречат основной идее галлюцинации… - Мэри покачала головой, вздохнула. – Ну, тогда у меня паранойя. Тогда я точно псих и место мне в мягкой уютной палате.
- Люди, значит? – странным тоном сказал Эрик.
- Ага.
- На бульваре?
- Угу.
Эрик вдруг сорвался с места, подскочил к шкафу, сорвал с вешалки платье и швырнул его Мэри.
- Одевайся, - свирепо приказал он.
- Какая наглая галлюцинация! – возмутилась Мэри. - Раскомандовалась, понимаешь. Я, между прочим, тебя создала.
- Давай, давай, создатель, не тяни время.
Ворча, Мэри подчинилась – сбросила домашний халат, накинула уличное платье. Эрик включил зеркало, растянул его по максимуму.
- Ну? – спросил он. – Что ты видишь? Только не торопись, смотри внимательно.
Мэри разглядывала свое отражение. Внимательно, как велел Эрик, сантиметр за сантиметром. Потом пожала плечами. Жест получился неожиданно изящным, и Мэри с удовольствием повторила его несколько раз.
- Ну, что, - сказала она. – Довольно милая девчонка получилась. Неплохое у меня воображение, правда?
Эрика, казалось, сейчас удар хватит.
- Стой здесь! – крикнул он. – Никуда не уходи! Я быстро!
И пулей вылетел за дверь.
- Дурачок, - усмехнулась Мэри. - Ну куда я денусь из своего бреда?
Эрик вернулся минут через пятнадцать, запыхавшийся и взъерошенный, от него пахло потом. Наверное, бежал всю дорогу, подумала Мэри. Она ненавидела, когда от людей плохо пахло, ее буквально выворачивало от запаха чужого пота, смешанного с дезодорантом. Но запах разгоряченного тела Эрика был совсем не противным. Даже возбуждающим.
В руках Эрик держал прозрачные пакеты. Разорвав их, он вытряхнул на диван какие-то разноцветные тряпки.
- Переодевайся!
Мэри послушно скинула платье, натянула синие шортики и белую футболку, обулась в легкие пляжные сандалии. Удивительно, но все оказалось в пору. Хотя… чему тут удивляться? Не чужой ведь глюк, свой, родной.
- Где ты это взял?
- В магазине. В пляжном, - нетерпеливо сказал Эрик. – Неважно. Садись на стул. Сейчас волосами твоими займемся.
Всю жизнь Мэри стриглась в автоматах – даже под угрозой расстрела она бы не пошла к живому мастеру. Бедные автоматы скрипели своими электронными мозгами, пытаясь подобрать прическу, хоть как-то скрывающую неправильную форму черепа. Результат был плачевным, никакая укладка не помогала. Одно время Мэри подумывала насчет парика, но потом махнула рукой. Плевать. Не лысая, и ладно.
Эрик обрызгал волосы Мэри фиксатором, ловкими пальцами где-то взъерошил, где-то пригладил, где-то закрутил. Отступил на шаг, окинул девушку критическим взглядом.
- Сойдет, - буркнул он. – Что я вам, парикмахер?… Ладно, а теперь что скажешь?
Мэри подошла к зеркалу, посмотрела. Симпатичная стройная девчонка… сутулится, правда, немного, и ноги… не идеал, скажем так. Модная прическа «Бриз» - короткие темно-каштановые волосы словно растрепало ветром.
- Неплохо, - снисходительно сказала она, любуясь отражением. – И даже очень. Только все равно ничего не доказывает. Я это по-прежнему я, а она – моя галлюцинация.
Эрик, кусая губы, исподлобья смотрел на Мэри. Вид у него был мрачный.
- Ну, перестань, - ласково сказала Мэри. – Не расстраивайся ты так, что уж тут поделаешь? Ну, да, я псих, у меня глюки… но мне же хорошо!
Вот бред-то какой, подумала она, собственную галлюцинацию успокаиваю. Уникальный случай в психиатрии! Неожиданно озорная мысль пришла ей в голову: а пусть она меня поцелует! То есть он, Эрик. Раз он моя галлюцинация, то обязан подчиниться!
Нет, вздохнула Мэри, ничего не выйдет. Уж больно строптивую галлюцинацию я создала, с характером.
А строптивая галлюцинация вдруг схватила ее за руку.
- Пошли!
- Куда?
- Туда! На улицу, на бульвар! К людям, упрямая ты бестолочь!
- Не пойду, - твердо сказала Мэри.
***
- С тебя-то какой спрос? Ты в жизни ничего, кроме этих своих балахонов, и не носила. Ты к ним привыкла, тебе в них уютно…
Они прогуливались по Приморскому бульвару. Не спешили по делам, а именно прогуливались, не торопясь, наслаждаясь чудесным днем. Бульвар был заполнен людьми, и никто из них: ни дети, ни женщины, ни мужчины, не обращали на Мэри никакого внимания.
Впрочем, нет, мужчины-то как раз обращали – поглядывали с интересом, улыбались, а то и подмигивали. «Не съеживайся, - шипел Эрик. – Спину прямо. Голову выше»
А как-то, когда Эрик оставил Мэри на лавочке, а сам отошел за мороженым, к девушке подсел какой-то развязный юнец и заговорил с ней. От испуга Мэри шарахнулась, и юнец сразу ушел. А уходя, несколько раз обернулся. Дикая какая-то, читалось на его удивленном лице.
- А вот я, дурак, должен был сообразить. Я, конечно, тоже к твоей кошмарной одежке привык, но голову-то надо было включать! Как можно было позволить такой симпатичной девчонке ходить черте в чем?
- Я и правда выглядела как чучело? – робко спросила Мэри.
- Как чучело? В этом своем чудовищном балахоне, в дешевых кроссовках, с прилизанными волосиками? Ты себе льстишь, радость моя! Да ты была прямо готовый псих на выгуле! Так что, по совести, это не тебя, это меня освистали, это я самое настоящее чучело.
Они гуляли долго, почти час. А потом Мэри устала, и Эрик заказал ей такси.
-14-
- Значит, ты полагаешь, что у девчонки завелся любовник? – спросил Дин.
- Полагаю, - вздохнула Анна.
Они сидели на веранде кафе и обедали. Точнее, Дин обедал, а вот Анне кусок в горло не лез последние несколько дней. Поддавшись на уговоры Дина, она заказала себе порцию шоколадного мороженого с ванильным соусом, и теперь вяло ковыряла ложечкой в подтаявшем содержимом креманки.
- Ну, может, это и неплохо, - заметил Дин. – Во всяком случае, я не вижу повода для беспокойства.
- То есть как? – изумилась Анна. – А если это маньяк?
- Почему сразу маньяк? Может, такой же… э-э-э… товарищ по несчастью? Двое одиноких людей с похожими судьбами нашли друг друга. Что в этом плохого?
Анна помотала головой.
- Нет. Будь это, как ты выражаешься, товарищ по несчастью, Мэри не стала бы его от меня скрывать. По меньшей мере, озвучила бы сам факт, что у нее появился близкий друг. А она скрывает! И очень тщательно! Значит, понимает, что в их отношениях что-то не так. Дин, она далеко не дура, она прекрасно отдает себе отчет, что ни при каких обстоятельствах не может быть интересна обыкновенному среднестатистическому мужчине. Как женщина, я имею в виду. Прости за грубость, но у нормального мужика на такое страшилище просто не встанет. Только у извращенца. Ты же видел Мэри. Разве ты со мной не согласен?
Дин вздохнул.
- Хорошо, уговорила, это извращенец, маньяк и садист. Что дальше? Что ты предлагаешь?
- Как – что? Надо найти Мэри.
- Зачем?
Анна вспыхнула и едва удержалась, чтобы не запустить в Дина раскисшим мороженым.
- Идиоткой меня считаешь?
- Ни в коем случае! Просто хочу, чтобы ты сама, своими словами, объяснила причину, по которой надо непременно разыскать любовное гнездышко твоей пациентки. Кстати, это совсем несложно, достаточно сделать официальной запрос в полицию, и они по номеру коммуникатора мигом вычислят его адрес. Итак?
- Ладно, - сдерживаясь, сказала Анна. – Я скажу. Мэри угрожает реальная опасность. Потому что рядом с ней находится психически нездоровый человек.
- И у тебя, конечно, есть доказательства?
- Нет! Зато у меня, как у лечащего врача, есть все основания предполагать, что это именно так! И как только мы найдем Мэри…
- Допустим, - перебил ее Дин. – Допустим, полиция тебе поверила. Теперь представь себе такую картину: взвод вооруженных полицейских врываются в дом к Мэри. Возможно, даже в самый интимный момент. Возможно, момент этот действительно не лишен некоторых… м-м-м… извращений. Нашу сладкую парочку хватают под белы рученьки… а они заявляют, что у них все по доброй воле и обоюдному согласию. Как думаешь, поверят честные полицейские двум совершеннолетним дееспособным гражданам? И как при этом будешь выглядеть ты? Плевать на полицию, они и не такое видали, и ты им до лампочки. Я про Мэри. Сможет ли она после такого доверять своему психологу?
- Она не узнает, - неуверенно возразила Анна.
- Напрасно ты так думаешь! Этот пазл совсем нетрудно сложить. Сколько у Мэри друзей? Скольким людям она настолько небезразлична, что к ее розыску даже привлекли полицию? То-то же! Сама говорила – она не дура. Рано или поздно Мэри тебя вычислит… и какие неприятности тебе грозят в этом случае, лучше даже не говорить.
Анна подавленно молчала. Она пришла к Дину Сэведжу как к другу и коллеге, надеясь на профессиональную консультацию и дружескую поддержку, а получила…
- Послушай, - очень мягко проговорил Дин. – Послушай меня, детка. Я – профессионал. Ты тоже, но не о тебе сейчас речь. И, как профессионал, я вижу, что последние тесты Мэри отличаются от предыдущих. Очень сильно отличаются. Причем в лучшую сторону. Мэри стала гораздо более спокойная и… - Дин задумался, подбирая нужное слово. - Счастливее? Да, именно так – она счастлива. И сейчас ее психотип практически равен психотипу любой другой счастливой девушки. Нет отчаяния, озлобленности на весь белый свет, нет никаких мыслей о самоубийстве… Ты согласна со мной?
- Да ведь об этом я тебе и толкую! – воскликнула Анна. – Это ненормально в случае с Мэри, и я…
- И ты волнуешься, потому что не видишь причины таких резких изменений.
- Не вижу! Но могу предполагать…
- И предполагаешь, конечно, самое худшее. Но почему сразу извращенец? Почему бы тебе не поискать другую причину, более позитивную? Более жизнеутверждающую?
- И ты, конечно, мне ее сейчас назовешь, – язвительно предположила Анна.
- Попробую, - кивнул Дин. – Мне это будет легче, чем тебе. Мэри не моя пациентка, у меня нет эмоциональной связи с ней, я могу рассматривать ситуацию отстраненно и с точки зрения логики, а не эмоций. Итак, читаем, - Дин открыл текстовый файл, перемотал несколько страниц в поисках нужного места. – «Профессиональные склонности – творческие профессии. Рекомендации – театр, литература, живопись» Ты сама говорила, что у Мэри явно писательский талант, что ты неоднократно советовала ей всерьез заняться творчеством. И я полагаю, что она послушалась тебя и решила написать книгу. При этом настолько вжилась в образ, в сюжет, что мир ее фантазии полностью заменил ей реальность. Она живет там, в своей книге… в своем мире, прекрасном и удивительном… и она счастлива…
Анна долго молчала, подперев кулаками подбородок и глядя вдаль.
- Что будет, когда Мэри закончит свою книгу? – спросила она.
- А что бывает с другими писателями? – пожал плечами Дин. – Начинают новую, только и всего.
Анна покачала головой.
- Мэри оторвалась от реальности, - упрямо сказала она. – Это неправильно, ты сам прекрасно это знаешь. И моя задача, как психолога, как ее единственного друга, вернуть девочку к нормальной жизни.
- К нормальной жизни? – усмехнулся Дин. – К жизни, где она урод, изгой? Где никто не подарит ей цветов, не пригласит на свидание. Где никогда не узнает любви, радости быть матерью… да простой бескорыстной дружбы не узнает никогда, потому что это тяжелый труд – быть другом такого человека. А в итоге – одинокая, тоскливая, безнадежная старость и, если повезет, быстрая и безболезненная смерть.
Анна подавленно молчала, обводя пальцем яркие веселые узоры на скатерти.
- Не мешай ей, Анечка, - мягко попросил Дин. – Даже если ты считаешь, что права на все сто – не мешай. Пусть девочка будет счастлива.
-15-
Стиль работы Эрика вновь изменился. Он перестал месить Мэри, как глину. Теперь он прикасался к ней: то слегка, едва ощутимо, то нажимая до боли, до синяков. При этом он бесцеремонно командовал: встань туда, пройдись сюда, наклонись так, повернись эдак.
Мэри послушно выполняла все, что от нее требовалось, но Эрик был недоволен. Он все время был недоволен, взгляд его стал злым, тон раздраженным, а приятная легкая трепотня канула в лету. Бывало и такое, что Эрик просто уходил из дома, ожесточенно хлопая дверью, и долго бродил в одиночестве.
Мэри ужасно страдала – она считала себя виноватой, но не знала, в чем именно. И как изменить ситуацию, не знала тоже.
Однажды Эрик исчез, просто исчез без предупреждения, и Мэри чуть с ума не сошла, представляя себе всякие ужасы.
Он утонул! Он поехал на машине и разбился! Он бросил ее, не завершив начатое дело! А у нее даже нет его номера!
Она сообразила это только теперь, когда Эрик пропал. Они никогда не созванивались, в этом просто не было нужды, она всегда приходила на сеансы в одно и то же время, а обо всех изменениях Эрик сообщал ей лично.
Интраверт по натуре, Мэри не особо страдала от своего вынужденного одиночества. Нет близких подруг или хотя бы добрых приятельниц, ну и не надо, не очень-то и хотелось. А вот сейчас, когда она оказалась в такой ситуации, а посоветоваться не с кем, пришлось горько пожалеть об этом. Она отчаянно нуждалась хоть в каком-нибудь совете, хоть в каком-нибудь сочувствии.
Она почти решилась позвонить Анне Волковой, но в последний момент, уже положив палец на сенсор вызова, вдруг передумала. Слишком многое пришлось бы объяснять, и в данном случае речь шла уже не о сокрытии малозначительных фактов, а о прямом и сознательном обмане.
Мэри была честна перед собой - она солгала. Она лгала все эти месяцы, вдохновенно и виртуозно. И сейчас ее терзали не угрызения совести, а – страх, ибо ложь своему психологу каралась жестко и беспощадно.
Меня посадят, в панике подумала Мэри. Господи ты, боже мой, как только я все расскажу, меня тут же посадят под замок, запрут в комфортабельной тюрьме, и выйду я оттуда с прочищенными мозгами, вся такая успокоенная и умиротворенная. А Эрика увижу разве что во сне.
А самое главное – как она объяснит изменения, которые произошли с ней? Уродина вдруг становится чуть ли не красавицей – кто поверит в естественность происходящего? Придется рассказывать про Эрика, а Мэри была уверена, что Эрику это не понравится. Как он обрадовался, когда она сообщила ему про увольнение! «Здорово ты придумала, - сказал он. – Чем меньше глаз, тем лучше!» Эрик явно избегал публичности и славы, не нужны они ему были. Это было странно, это было непонятно, но Мэри не задавала никаких вопросов – их двоих все устраивает, и это главное.
Она не позвонила Анне. Она не пошла в полицию. Она вообще ничего не сделала, чтобы найти Эрика, просто в каком-то отупении бродила вокруг его коттеджа, темного, пустого, закрытого, и даже плакать не могла.
А спустя целую вечность Эрик вернулся. Обхватив колени руками, дрожа от утреннего холодка, Мэри сидела на крыльце и смотрела, как он идет к ней – веселый, уверенный в себе и совсем-совсем не злой. Прежний Эрик. Ее прежний Эрик.
- Ты чего? – удивился он. – Мы же на среду договаривались, забыла? Хотя, это даже и лучше, что забыла. Пойдем!
Он подхватил ее под локоть, сунул ключ-карту в щель замка и чуть ли не волоком (у Мэри затекли ноги), втащил в дом.
- Я понял свою ошибку, - возбужденно говорил он, запихивая продрогшую девушку в угол кухонного диванчика. – Я, как баран, уперся в статику, понимаешь?.. Черт, где же чай? А, вот он!.. Статика! А нужна динамика!.. Есть будешь? Я бы чего-нибудь кинул в топку… Для объема нужна! А я не понял. Думал, красивая поза решает все. А это не так, это ошибка!.. Паштет не протух, как считаешь? Понюхай. Нормальный? Отлично… Движение – это жизнь! В том числе и в скульптуре. Она только кажется статичной, а на самом деле это просто выхваченный момент. Выхваченный взглядом творца и… тебе сколько сахару? Ах, да, один кусочек...
Эрик был охвачен безумием. Он метался по кухне, он размахивал руками и говорил, говорил, говорил… Мэри почти не слышала его.
Он вернулся, твердила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не разреветься. Он жив, он не бросил меня! Он вернулся, чтобы продолжить работу, свою странную, невозможную, фантастическую работу… Психокинетик… Ну нет такой профессии, нет! И не было никогда. Разве что – будет? Когда-нибудь?
С некоторых пор Мэри всерьез полагала, что Эрик Эриксон, скульптор, психокинетик и резонатор второго типа – пришелец из будущего.
- … на недельку? А лучше на две. Эй! Ты слышишь меня? Очнись!
Оказывается, Эрик что-то спрашивает у нее.
- Прости, - виновато сказала Мэри. – Я прослушала.
Эрик фыркнул.
- Балда! Я говорю, поедем на пару недель в Альду? Там уже совсем тепло, купальный сезон открыт. Отдохнем, развеемся. Согласна?
- Да, - послушно согласилась Мэри. – Ой, нет! Ни за что!
- Чего это сразу «нет»? – недовольно спросил Эрик. – Я думал, ты обрадуешься. Ты же нигде не была, ничего не видела. А тут – настоящее приключение. Море, пальмы, все такое.
- Я не могу!
- Боишься, - Эрик понимающе кивнул. – Это ничего, это нормально.
- Да не боюсь! – в отчаянии воскликнула Мэри. – И даже хочу, очень. Просто не могу! Если Анна узнает…
- Кто такая Анна?
Кое-как, сбиваясь и путаясь в словах, Мэри объяснила Эрику свои отношения с психологом. Рассказала про свое вранье, про программу «Маска», и что будет, если обман вскроется. Эрик помрачнел.
- Серьезное дело, - сказал он. – Я как-то об этом не подумал. Обычно этим предиктивные аналитики занимаются.
- Кто? – не поняла Мэри, но Эрик отмахнулся.
- Неважно. Люди такие, специальные. Они нам модели подбирают… там куча всяких факторов учитывается. Главное, чтобы модификанты…
- Кто?
- Ну, люди. Измененные люди. Наши модели. Ты, например, модификант… почти.
- Что значит – почти?
- Почти, это значит - почти, - объяснил Эрик. – Я тебя еще не завершил. Конечно, результат мне уже нравится, но требуется доработка и финальная фиксация образа. Не хватает некоторых акцентов… а каких, я не могу пока придумать. Поэтому я и хотел, чтобы мы куда-нибудь поехали. Новое место, новые люди, всё незнакомое, непривычное. Тебе придется приспосабливаться, ты начнешь по-другому двигаться, по-другому смотреть… а я буду наблюдать за тобой со стороны… Слушай, - вдруг рассердился он. – Что ты мне голову морочишь? Какая тебе разница, как я работаю? Ты модель или критик? Эта твоя Анна… черт, как некстати! Почему ты раньше мне ничего не говорила? Времени и так почти не осталось, а тут, пожалуйста, какой-то психолог, какой-то контроль… И что мне теперь прикажешь делать? Новую модель искать?
Эрик махнул рукой и отвернулся, вид у него был донельзя расстроенный. Мэри с удивлением разглядывала его. Надо же, набросился… а с какой стати, спрашивается? Она-то в чем виновата? Повинуясь внезапному импульсу, девушка встала, подошла к Эрику, осторожно тронула его за плечо.
- У тебя неприятности?
- У меня диплом, - хмуро отозвался Эрик. – А я – самонадеянный дурак.
(Баянометр показал совпадения с тремя произведениями двухгодичной давности, но приведенных там фраз у меня точно нет!)
