Психология | Psychology

Последнее время я прикидывала какой-то формат, чтобы опубликовать свои записи, которые делаю для себя на русском языке почти всю жизнь. Также хотелось обобщить научное знание об устройстве психической машины, феномене внимания и природе сознания для широкого круга образованных людей за пределами экспертного сообщества.

Хотя сама с собой я общаюсь на русском, но никогда на русском языке я не то, что не вела блогов, но даже и не читала их. Я не интегрирована в русскоязычную культуру и дискурс. В рунете я чужестранка, очень поверхностно с ним знакома и понятия не имею, где такая скука тут может найти своего читателя.

Я поняла, что Пикабу - скорее площадка для острых обсуждений и злободневных тем. Формат лонгридов философского характера тут явно будет не уместен. Но возможно аудитория пикапу меня направит и махнет рукой в какую сторону мне идти. Пока что искусственный интеллект не удовлетворил запрос моего естественного интеллекта.

Очень может быть, что в силу своих культурных особенностей и внутренней философии моя скука вообще нигде не будет интересна. Дело в том, что моя картина мира базируется исключительно на фундаменте науки. В ней нет места мстительным богам, бессмертным душам, всевозможным колдунам и всяким бредням первобытных овцеводов и современных шизофреников. Также как нет места всякой эзотерике и знаниям, полученным из космоса мясной антенной без активной фазированной решетки, то есть духовному опыту.

Я не уверена, что в эти непростые времена кому-то нужны подобные лонгриды, как не уверена, насколько такие тексты вообще релевантны на сегодня и будут ли интересны хоть кому-нибудь.

Чтобы ответить на вопрос куда такое выкладывают в рунете, наверное, мне нужна помощь зала!

А иногда бывают такие дни, когда ты словно паришь на крыльях и все задачи решаются просто. Решения, как это ни странно, в этом состоянии тоже принимать легко. Хочешь понять, как поступить? Представь, что у тебя в голове не бушующий офисный митинг, а ясное небо. Вот тогда и приходят чистые, как горная вода, мысли. И сразу становится понятно – вот именно это надо сделать. Без драмы. Без мысленной оперы в трёх актах. А дальше? Просто. Делай. Всё.

Когда наступает такое состояние, будто бы сама жизнь, как старый мудрый друг, тихо подсказывает тебе нужное направление. Главное — услышать, а не перебить её тревожным внутренним голосом, который орёт про дедлайны и «ты опять всё испортишь».

Попасть в это чудо-состояние сложно. Особенно если ты человек, живущий среди людей. Но возможно. У всех оно бывает — когда ты вдруг начинаешь понимать, что «вот оно!», и голова работает, как отлаженный швейцарский механизм. Ты знаешь, что делать, у тебя всё получается, и даже бомж больше не смотрит осуждающе.

У меня лично таких дней немного. Большая часть — как мутная вода в луже после ливня.

Как вызвать это состояние вручную? Я не шаман и не продавец волшебных кристаллов, но кое-что, проверенное на своём опыте, работает:

Кстати на моём канале в закрепе ещё больше полезных лайвхаков. Подписывайся!

• Дыши. Не поверхностно, а глубоко. Вдох — как будто нюхаешь розу. Выдох — как будто тушишь свечу на торте. Повтори пару раз. Не обещаю просветления, но хотя бы перестанешь думать, что хочешь съесть соседа.

• Выйди на улицу. Природа — лучший психотерапевт. Деревья не требуют подписки, озёра не шлют пуш-уведомления. Если нет леса — пойдёт и ближайший сквер. Главное — быть там и телом, и мозгом.

• Завари чай. Не кофе с тремя дополнительными шотами эспрессо, а нормальный чай. Зелёный, чёрный, ромашковый — неважно. Сам ритуал заваривая, потом неспешного пития, помогает мозгу понять, что паниковать сейчас не модно.

• Спи, ешь и двигайся. Это не реклама ЗОЖа. Это база. Как телефон без зарядки — так и человек без сна. А ещё мозг лучше соображает, когда ты не голоден, и не похож на выжатый лимон от усталости.

• Медитируй. Не надо садиться в позу лотоса и улетать в нирвану. Достаточно просто сидеть и молчать. Без телефона. Без планов. Без внутреннего диалога в стиле «надо бы срочно помыть микроволновку».

• Пиши. Да-да. Бери блокнот и выпиши всё, что вертится в голове. Всё — до последней обиды на ту учительницу из восьмого класса, которая поставила двойку за контрольную по биологии. Мозгу станет легче, как после хорошей уборки.

Эти простые штуки помогают не только вычищать голову, но и в целом жить чуть менее драматично. Потому что, когда ты спокойный, тебе проще видеть, что жизнь — это не вечная борьба, а скорее сериал. Иногда — комедия, иногда — драма, но в целом сценарий интересный.

А теперь, друзья, делитесь в комментариях. Как вы справляетесь со стрессом? Что помогает вам выйти из ментального болота? Обсудим, посмеёмся, может, даже просветлеем вместе.

И подписывайтесь на мой канал. Чтение Виля Сивы по утрам это ещё одна хорошая привычка.

(с) Виль Сива

Большое разнообазие мозгов привело к более быстрому решению проблем общества.

Любой половой строй, половая формация, кроме моногамии, приводит к тому, что большинство мужчин имеют малое количество или секса, или деторождений, или влияния на детей, своих и чужих.
Потому в следующие поколения не передаются или гены, или опыт и знания.

То есть в следующих поколениях будет меньше возможных конструкций мозга (железо) и меньше знаний и опыта ( программы). Условно говоря, на планете вместо десяти видов компов будет только один. И вместо тысячи программ только одна.
Понятно, что на одном компе и на одной программе мы решим меньше социальных острых вопросов, чем на десятке. Проблем у нас всё больше. Но из-за полигамии, разводов, у нас инструментов решения всё меньше. В итоге научные исследования с каждым годов всё дороже и всё менее эффективные.

Моногамные традиции - экономичны.

Сколько стоит родить ребёнка? Человеческий мозг - ленив. И потому есть поговорка "голь на выдумки хитра". То есть он работает только тогда, когда нет другого выхода. В том числе часьенкьо он начинает хоть как-то экономить, когда у человека может появиться семья.

Люди рожали, и неплохо, даже в блокадном Ленинграде, вот моя статья об этом. Ну, и после войны сразу же, когда у нас несколько лет условия были хуже, чем в Зимбабве у пещерных людей. Но рожали мы частенько больше. То есть возможность родить ребёнка на в десяток раз меньшее количество ресурсов, чем сейчас есть у современного человека - есть. Просто нет или пинка в виде войны, голода и отчаяния. Либо нет традиций, которые были выработаны тогда, когда этот пинок, голод и отчаяние были.

Моногамные традиции были получены тогда, когда рожали по 12 детей, живя в землянке. Потому они очень экономичны, В том числе главный инструмент экономии- концентрация ресурсов.
Потому жили в многопоколенных домах. Бывало время, когда в них жили из-за непомерно больших налогов на строения, но это же ведь тоже вид экономии?
Но сегодня вместо того, что бы много человек жили в одном месте ( желательно с огородом), мы сегодня на одну ячейку общества- семью, после развода имеем две, а то и три квартиры.
То есть вместо набора по одному: квартира машина мебель бытовая техника, нам нужно иметь два- три таких набора. А какие нить жители СНГ не разводяться, живут в больших многопоколенных домах, или тех домах, которые им построили гурьбой родственники. И делают это они, пока мы сидим на игле ипотек. А они их не берут, или выплачивать помогают родственники, ибо клановый дух моногамии у них остался, а у белых - нет.

В итоге сегодня выходцы из республик СНГ в мегаполисах рожают кратно больше детей на ту же зарплату и в тех же условиях, что и славяне. Это приводит к тому, что носители сегодняшних промышленных традиций и традиций промышленного общества вымрут, и остануться одни кишлачные традиции, на которых не факт, что можно выстроить пост, да и даже просто индустриальное общество.
Да и, попять таки, меньше конструкций мозга будет.

О влиянии моногамии на экономику отдельной семьи я писал вот тут.

Кроме того, есть исследования Лавджоя, антрополога, который говорил, что экономичность моногамии наблюдается уже у обезьян. До ардипитеков, возможно, была полигамия, но она была не эффективна для того пути, по которому обезьяны шли к появлению человека. И что ардипитеки, родственники человека, были моногамными. Без них человека бы не было. Вот только поздние австралопитеки когда то, условно говоря, попали в тот же рай, что и бонобо сегодня, и потому снова стали развращенными и ленивыми и полигамными.
То есть наши предки стали людьми из-за моногамии, но слишком ресурсные условия сделали их снова полигамными. Однако и моногамные "гены" остались.
Вот тут описано мною установление моногамной морали и религии, и почему они до сих пор нужны. В том числе описано для верующих разного толка.

Хотите научиться эмпатичности? Слушайте чужие истории. Меня этому научила бабушка.

Моя бабушка до конца жизни оставалась для меня лучшим примером общительности и эмпатичности. Она умерла в 84 года и на протяжении всей жизни была открыта новым людям и находила друзей везде, где оказывалась. У неё были друзья на работе, во дворе, в бассейне, куда она начала ходить, когда разменяла седьмой десяток. Даже в старости она с удовольствием одна ездила отдыхать на юга, потому что повсюду находила друзей.

Её любили все: дети, взрослые, старики. Любили её за эмпатию. С ней делились проблемами, и она всегда внимательно слушала, с сочувствием и без осуждения. Только после её смерти я узнал, как она приобрела и укрепила эту сверхспособность.

Моя мама рассказывала, что большую часть жизни бабушка проработала телефонисткой на междугородной станции. Если просто, она занималась тем, что соединяла людей из разных городов, которые хотели поговорить друг с другом. За годы работы у неё на проводе оказывались сотни, тысячи людей с самыми разными историями, которые она порой слушала вместе с собеседниками.

Она слышала признания в любви, громкие ссоры, жестокие обвинения и искреннее раскаяние самых разных людей: от рабочих и слесарей до врачей и актёров. С тех пор и до конца жизни она лучше всего умела слушать. Она одинаково внимательно слушала ребёнка, который жаловался ей на сломанную машинку, и свою дочь, которая рассказывала про проблемы на работе. Самое удивительное – бабушка почти никогда не спорила с людьми, хоть и всегда имела своё мнение.

Сегодня я думаю, что профессия бабушки определила её характер. Характер проводника историй. Всю жизнь она пропускала через себя рассказы окружающих и всё лучше понимала – люди могут быть разными. В моменте они могут быть глупыми или вдумчивыми, могут иметь предубеждения, ругаться и не сдерживать себя, но за каждым стоит история, которую ты не успел послушать, и чем больше многообразных историй ты услышишь, тем меньше будет склонность оценивать людей. Тем меньше ты будешь считать, что люди обязаны соответствовать твоим ожиданиям.

Недавно подруга спросила меня, что у меня получается лучше всего, и я ответил «быть эмпатичным». Лучше всего у меня получается сопереживать и безоценочно ставить себя на место любого человека. Возможно, я приобрёл это качество в процессе консультаций, но мне хочется верить, что я унаследовал его от бабушки. Унаследовал у неё принцип «будь проводником», который не указывает, куда вести историю, но пропускает эту историю через себя и в итоге помогает освободиться от эмоционального груза.

В общем, я это к чему. Хотите научиться эмпатичности? Слушайте чужие истории. Меня этому научила бабушка.

_____________

Источник.

Также, как и зебры, мы любим проводить время вместе. Это очень важно для нас, ведь, как известно, объединение в стадо снижает шансы на «поймать» неприятности. Мы можем сидеть за одним столом, обсуждая важные жизненные вопросы и смеясь над шутками друг друга. Иногда это напоминает веселый зоопарк, где каждый пытается привлечь внимание и попасть в «центр внимания». И, конечно, нельзя забывать о наших «банных услугах». Как и зебры, мы любим поддерживать чистоту в отношениях, подыскивая друг другу «плоские» шутки, которые, возможно, не всем придется по вкусу, но в нашей семье точно поднимут настроение.

Наконец, как и у зебр, наша семья очень ценит водные источники. Мы всегда собираемся у бабушки на даче, где есть маленький пруд. Вокруг него мы смеемся, делимся историями и, конечно, пьем чай. Это наше «водопой», которое объединяет нас, как зебр в саванне.

Так что, если кто-то из вас когда-нибудь задастся вопросом, как выглядит моя семья, просто представьте стадо зебр, где каждая полоса — это наша уникальность и сплоченность. Мы не просто «черные и белые», мы — яркое полотно жизни, которое безраздельно принадлежит только нам!

В психоаналитической теории Жака Лакана субъект формируется через последовательные встречи с Реальным, Воображаемым и Символическим порядками. Подростковый возраст — это особенно сложный период, когда молодой человек должен заново найти себя в социальном мире, среди правил, законов и отношений с другими людьми. Этот процесс всегда болезненный, но иногда он становится настолько невыносимым, что приводит к трагическим последствиям — таким, как школьные расстрелы. Шутинг — это не просто акт агрессии. Это крайнее проявление глубокого разрыва между внутренним миром подростка и внешним социальным миром, в котором он не может найти себе место.

Подростковый возраст можно рассматривать как “второе рождение” человека. Первое происходит в раннем детстве, когда ребенок начинает говорить и усваивает простейшие правила поведения. Второе рождение наступает в подростковом возрасте, когда человек должен по-настоящему войти во взрослый социальный мир со всеми его сложностями, противоречиями и жестокостью. Лакан говорил: “Символическое не просто структурирует реальность — оно и есть реальность”. Для подростка эта социальная реальность часто становится тяжелым испытанием. Ему нужно определить свое место среди сверстников, понять свою сексуальность, построить свою идентичность — и всё это происходит под постоянным наблюдением и оценкой окружающих.

В этот период особенно сильной становится потребность в признании со стороны других. Подросток хочет, чтобы его заметили, услышали, приняли. Как говорил Лакан: “Желание человека — это желание Другого”. Подросток не просто хочет быть принятым — он хочет, чтобы другие признали его уникальность, его особые качества и стремления. Однако полное признание в социальном мире невозможно. Всегда остается некоторый разрыв, некоторая неудовлетворенность. Лакан называл это “объектом а” — тем неуловимым “чем-то”, что всегда ускользает и никогда не может быть полностью достигнуто. Для подростка это ощущение постоянной нехватки, невозможности полностью вписаться в социальный мир может переживаться как глубокая несправедливость и травма.

Вхождение в Символическое — это всегда насильственный процесс. Подросток сталкивается с необходимостью отказаться от нарциссических фантазий всемогущества, принять Закон, смириться с ограничениями. Этот процесс Лакан описывает как символическую кастрацию — утрату воображаемой полноты бытия. Особенно травматичным этот процесс становится в современном обществе, где Символический порядок утратил свою устойчивость. “Большой Другой не существует”, — говорит Лакан, указывая на то, что за социальными нормами и правилами не стоит никакой трансцендентной гарантии их истинности. Подросток интуитивно чувствует эту пустоту, эту несостоятельность Символического порядка, и это усиливает его растерянность и отчуждение.

Насилие, которое испытывает подросток, многообразно:

Насилие номинации — необходимость определить себя через ярлыки и категории (умный/глупый, красивый/некрасивый, популярный/отверженный).

Насилие нормализации — принуждение соответствовать социальным ожиданиям, которые часто противоречивы и невыполнимы.

Насилие исключения — столкновение с тем, что Лакан называет “Реальным” — областью травматического опыта, который не может быть символизирован.

Современная школа, вопреки своей декларируемой миссии социализации, часто становится местом, где это насилие проявляется в наиболее концентрированной форме. Здесь подросток сталкивается с жесткой иерархией, с непрозрачными правилами социальной игры, с постоянной оценкой и сравнением.

Когда вхождение в Символическое оказывается слишком травматичным, возникает феномен отчуждения. Подросток чувствует себя чужим в мире, который не принимает его, не признает его желание, не дает ему места. Это отчуждение проявляется на нескольких уровнях:

Отчуждение от собственного тела — тело переживается как чужое, неподконтрольное, часто вызывающее стыд.

Отчуждение от других — невозможность установить подлинную связь с другими людьми, ощущение фундаментального непонимания.

Отчуждение от самого себя — расщепление между тем, кем подросток должен быть для Другого, и тем, кем он чувствует себя “на самом деле”.

Стыд становится доминирующим аффектом в этой ситуации. Но это не обычный стыд за конкретный поступок — это то, что можно назвать “онтологическим стыдом”, стыдом за само существование. Как писал Лакан, “стыд — это аффект, который возникает, когда субъект занимает место объекта взгляда Другого”. Подросток чувствует себя постоянно наблюдаемым, оцениваемым, и этот взгляд Другого непереносим. Особенно острым этот стыд становится, когда подросток ощущает разрыв между тем, как он представлен в Символическом (его социальными ролями, статусом), и его внутренним переживанием себя. Этот разрыв Лакан обозначает формулой: “Я не там, где я мыслю, и я мыслю не там, где я есть”.

Когда подросток чувствует себя отверженным, когда он не находит своего места в обществе и его потребность в признании остается неудовлетворенной, это неизбежно вызывает агрессию. Эта агрессия может быть направлена как на самого себя, так и на окружающий мир. Лакан связывает эту агрессию с тем, что он называл “нарциссизмом” — отношением человека к своему образу. Еще в раннем детстве, на так называемой “стадии зеркала”, ребенок впервые узнает себя в зеркале. Он видит там целостный образ, хотя сам еще не полностью контролирует свое тело. Этот момент очень важен: ребенок одновременно и отождествляет себя с этим образом (“это я”), и чувствует разрыв между образом и своими реальными ощущениями (“но я не такой совершенный”). В подростковом возрасте эта ситуация повторяется на новом уровне. Подросток постоянно сравнивает себя с идеальным образом — тем, каким он “должен” быть согласно ожиданиям общества, семьи, сверстников или собственным представлениям. Разрыв между этим идеалом и реальностью становится источником глубокой внутренней агрессии. Эта агрессия может проявляться двумя основными способами:

Направленная внутрь — когда подросток начинает ненавидеть самого себя, заниматься самоуничижением, наносить себе повреждения или даже думать о самоубийстве.

Направленная вовне — когда агрессия выплескивается на окружающих: сверстников, учителей, родителей или даже на общество в целом.

Важно понимать, что эти два направления агрессии часто существуют одновременно и усиливают друг друга. Подросток, который ненавидит себя, часто начинает ненавидеть и окружающих; и наоборот, агрессия к внешнему миру часто сопровождается глубоким внутренним конфликтом и самоотрицанием. Это создает опасный замкнутый круг, где ненависть к себе и ненависть к миру постоянно подпитывают друг друга.

Когда ненависть направляется преимущественно на себя, происходит патологическое расщепление субъекта. Лакан описывает субъект как фундаментально расщепленного (sujet divisé), но в случае потенциального шутера это расщепление принимает крайние формы. Подросток начинает переживать себя как двух разных людей:

Субъект воли — всемогущий, жестокий, карающий. Это то, что Лакан называет “воображаемым отцом” — фигура неограниченной власти, не подчиняющаяся символическому закону.

Объект презрения — жалкий, ничтожный, заслуживающий уничтожения. Это объект а в негативном аспекте — то, что должно быть отброшено, чтобы субъект мог сохранить свою целостность.

Эта динамика хорошо прослеживается в дневниках и манифестах школьных стрелков. Например, Дилан Клиболд, один из стрелков из школы “Колумбайн”, писал в своем дневнике о себе то как о “боге”, обладающем правом решать, кому жить, а кому умирать, то как о “ничтожестве”, не заслуживающем любви и признания. Эрик Харрис, его соучастник, колебался между грандиозными фантазиями о собственном превосходстве и самоуничижительными описаниями своей социальной неадекватности.

Это расщепление создает суицидальную динамику: часть личности, идентифицирующаяся с “насильником”, стремится уничтожить “жалкую” часть. Но поскольку эти части неразделимы, единственным логическим завершением становится самоуничтожение.

Здесь мы подходим к центральному тезису: школьный шутинг по своей психологической структуре является прежде всего суицидальным актом. Но это суицид особого рода — демонстративный, направленный не только на уничтожение себя, но и на последнее, отчаянное требование признания. У школьного стрелка сливаются две фундаментальные мотивации:

Уничтожить себя — невыносимую, стыдную, отчужденную часть своей личности.

Заявить миру о своем существовании — добиться признания, пусть даже через насилие и смерть.

Это соответствует лакановскому пониманию суицида как акта, адресованного Другому. “Единственный успешный акт — это суицид,” — говорит Лакан, имея в виду, что только в самоубийстве субъект может полностью совпасть со своим желанием, преодолеть расщепление.

Сеунг-Хи Чо (Вирджинский политехнический институт, 2007)

Чо был крайне замкнутым студентом с диагнозом “селективный мутизм”. Его отчуждение от социума было настолько глубоким, что он практически не разговаривал. В своем манифесте, записанным на видео перед нападением, он позиционировал себя одновременно как жертву (“Вы загнали меня в угол”) и как мстителя (“Вы оставили мне только один выход”). Особенно показательно, что перед нападением Чо отправил в NBC News свой “манифест” — видеозаписи, фотографии и текст. Это явное требование признания, попытка быть услышанным, пусть даже посмертно. Сам акт насилия был для него способом преодолеть свой мутизм, наконец “заговорить” языком, который общество не сможет игнорировать.

Адам Ланза (начальная школа “Сэнди-Хук”, 2012)

Ланза страдал от тяжелой формы социальной тревожности и обсессивно-компульсивного расстройства. Он был настолько отчужден, что заклеивал окна в своей комнате черной пленкой и общался с матерью только по электронной почте, хотя они жили в одном доме. Перед нападением на школу Ланза убил свою мать, что можно интерпретировать как попытку разорвать первичную связь с Другим, уничтожить свой источник в Символическом. Выбор в качестве жертв маленьких детей также символичен — это атака на начало социализации, на точку входа в Символическое. После массового убийства Ланза покончил с собой, что подтверждает суицидальную природу его акта. Его нападение можно рассматривать как попытку уничтожить не только себя, но и само Символическое в его истоках.

Владислав Росляков (Керченский политехнический колледж, 2018)

Росляков вырос в неполной семье, с матерью, работавшей санитаркой в онкологическом диспансере. Его социальное положение было маргинальным, он подвергался буллингу со стороны более обеспеченных сверстников. Показательно, что Росляков тщательно копировал атрибутику “Колумбайна” — был одет так же, как Эрик Харрис, использовал аналогичное оружие. Это указывает на идентификацию с символической фигурой “школьного стрелка”, ставшей к тому времени частью массовой культуры. Через эту идентификацию он пытался преодолеть свою анонимность, стать “кем-то”. После убийства 20 человек Росляков покончил с собой в библиотеке колледжа — символическом месте знания и культуры. Его последний акт можно интерпретировать как окончательный разрыв с Символическим порядком, который не смог дать ему места.

Если шутинг — это симптом фундаментального отчуждения, то единственный способ его предотвращения — помочь подросткам преодолеть это отчуждение, найти свое место в Символическом, не жертвуя при этом своей субъективностью. Лакан подчеркивает, что субъект всегда формируется через отношения с Другим. Поэтому преодоление отчуждения возможно только через установление подлинных связей — не формальных, не инструментальных, а таких, где возможно признание желания субъекта. Это требует радикального пересмотра наших образовательных и социальных институтов:

Создание пространств для субъективности — мест, где подросток может выразить себя, свое желание, свою уникальность, не подвергаясь немедленной оценке и категоризации.

Признание травматичности социализации — отказ от наивного представления о “безболезненной” интеграции в общество, понимание того, что каждый подросток переживает фундаментальный конфликт между своим желанием и требованиями Символического.

Внимание к симптомам отчуждения — способность распознавать ранние признаки патологического расщепления, не патологизируя при этом самого подростка.

Создание новых форм коллективности — не основанных на конкуренции и иерархии, а позволяющих каждому найти свое место, сохраняя при этом свою особенность.

Как говорил Лакан, “любовь — это давать то, чего у тебя нет, тому, кто в этом не нуждается”. В контексте нашей темы это можно переформулировать так: помочь подростку преодолеть отчуждение — значит дать ему признание, которого у нас самих нет (поскольку мы тоже расщепленные субъекты), не требуя от него соответствия нашим ожиданиям.

Источник