Людмила Петрановская. Ребенку не нужна идеальная мать. О родительских ловушках
Когда мы себе представляем портрет идеального родителя — терпеливого, любящего, ресурсного, его на всё и всех хватает, дети у него чудесные во всех смыслах и так далее, — то понимаем, что он, конечно, абсолютно прекрасен. У него есть только один недостаток. Его не существует в природе.
Все эти качества — очень нужные и замечательные, но если мы представим себе, что запихиваем их в одного человека, то очень скоро увидим несоответствие. Он должен быть терпеливым, всегда находить время для детей, при этом быть развивающейся и самодостаточной личностью, быть веселым и жизнерадостным и всегда открытым к нуждам ребенка, поддерживать, но не баловать, уметь держать границы…Огромное количество противоречивых требований, соответствовать которым совершенно невозможно, без риска заработать тяжелый невроз.
Более того, если бы мы представили себе, что все эти качества у нас есть, то очень скоро обнаружили бы, что элементарнейшие родительские действия, такие, как велеть ребенку пойти почистить зубы, вызывают у нас полный ступор. Мы бы сломали голову, раздумывая о том, что именно мы совершаем в отношении ребенка своей просьбой: «Когда я прошу его почистить зубы, достаточно ли я при этом чуткий, достаточно ли я при этом любящий, радостный, терпеливый, не травмирую ли я его своей просьбой почистить зубы?»
Проблема образа идеального родителя еще и в том, что он вредный.
Он гипнотизирует своей красотой и не позволяет реальному родителю быть в контакте с самим собой — уникальным, особенным, таким, какой есть; обесценивает все то, что мы делаем для детей. Когда так высоко ставится планка, мы обречены снизу смотреть на эту сияющую красоту и понимать, что мы никогда там не будем. Любое наше действие будет недостаточно правильным.
При этом образ идеального родителя — это такой удобный способ для того, чтобы держать реальных родителей в состоянии обвиняемых, чем иногда пользуется социум. Ведь так удобно все проблемы объяснить «косяками» родителей: мало уделяют внимания — совсем задушили вниманием, много чего запрещают — не ставят границы, не занимаются развитием — замучили ребенка занятиями. Всегда можно найти удобную формулу.
Впрочем, если бы обвинял только социум, то это полбеды. От внешних голосов всегда можно отгородиться. Но, к сожалению, эти критики сидят внутри нас и говорят громче любой бабушкиной скамейки, любой учительницы и любого педиатра. Это голоса, которые мы услышали и некритически восприняли в самом нежном возрасте, когда еще ничего не могли противопоставить им.
В некоторых семьях девочек с рождения воспитывают в духе перфекционизма. «Ты должна быть отличницей, ты должна быть хорошей девочкой». Что такое хорошая девочка? Это та, которая никогда не имеет пятен на платье, двоек в дневнике, «плохих» чувств и мыслей, она никогда не доставляет проблем родителям, всегда со всем справляется на «отлично». Если с самого детства ребенку дают понять, что только в таком качестве он устраивает родителей, то формируется ощущение «если ты ошибаешься — ты нам не ребенок». Тут уж будешь стараться изо всех сил.
Хорошие девочки, становясь родителями, оказываются в западне. Их воспитывали не ошибаться, не пачкать платье, слушаться старших и стремиться к идеалу. И никто им никогда не рассказывал, что перфекционизм — это ловушка, которая гарантирует эмоциональное выгорание.
Женщина начинает готовиться к рождению ребенка так, как положено у отличницы. Все по плану: пропили фолиевую кислоту, пролечились от всех болезней, убедились, что есть деньги на хорошую детскую страховку. Будущая мама слушает Моцарта, смотрит на красивое, пьет витамины: «Я все сделаю безупречно, мой ребенок будет супер по всем пунктам!» Наверное, у всех бывают такого рода мечты во время ожидания ребенка, но для человека с перфекционизмом это не просто «хорошо бы», это единственно приемлемый вариант развития событий. Ведь он сделал все на «пять».
Дальше ребенок появляется, и начинается жизнь.
Ребенок может оказаться не того пола и не так выглядеть, как мама себе намечтала. Ребенок не так себя ведет. Плачет — и она не может его успокоить. В мечтах она была чуткая, внимательная, заботливая, она знала к нему подход. А в реальности он орет три часа. Какает не фиалками. Плевать хотел на дизайн детской и грызет развивающие карточки. Не дай бог, еще особенности развития. Не тогда говорит, не тогда ходит. Мечта разбилась о реальность. Все это превращается в пугающее послание: «У меня не получается! Я вовсе не счастливая, жизнерадостная, спокойная мама, я иногда хочу его об стенку головой стукнуть. И вовсе у меня не получается прекрасный уютный дом, в котором мы вместе с ребенком лучезарно встречаем папу с работы, а получается у меня какой-то свинарник, чумазый несчастный ребенок, я не помню, когда в последний раз причесывалась»
Если все это происходит какое-то продолжительное время, то дальше наступает резкое падение настроения и общий провал эмоционального состояния: «Я никуда не годная мать, все плохо и будет еще хуже».
Начинается полоса истощения, может развиться депрессия.
Но сколько человек может самоуничижаться? Наше «я» требует защиты, требует объяснения. И другое объяснение находится, оно звучит так: «Это не я плохая мать, это у меня ребенок неправильный, ребенок, который меня разочаровал». В результате, ставится крест на ребенке, и происходит очередной виток утверждения модели перфекционизма. Мама транслирует ребенку то, с чего начиналось ее собственное детство: «Если ты не соответствуешь моим ожиданиям, то ты мне не ребенок».
Дальше могут быть разные сценарии. Например, можно решить, что это не тот ребенок, а вот с другим все получится. Разочароваться в старшем и начать строить идеалистические планы в отношении младшего, уже родившегося или только запланированного. Если младшего нет под рукой, можно сравнивать своего с какими-то другими детьми.
«Если бы у меня был такой чудесный ребенок, про которого пишут мои френдессы в интернете, который выиграл то и то, успел там и там, мое материнство могло бы быть счастливым, но у меня, к сожалению, не такой ребенок».
Наконец, можно самому ребенку предъявить: «Я оставлю тебя в своих детях, буду тебя любить, но ты уж постарайся, вылези из кожи вон и стань вот этим самым сияющим ребенком. Если я тебя придумала — стань таким, как я хочу!» Какие-то дети протестуют, какие-то стараются — как сама мама в свое время.
Если вы заметили, этот процесс повторяет развитие стадий выгорания:
• стадия мобилизации, прилив сил, сияние мечты, все получится;
• стадия выдерживания, намерения бьются о реальность, все сложно, но если очень постараться, то есть шанс;
• стадия невыдерживания, «все ужасно, ничего не получилось, больше не могу, я плохая и меня отменят»,
• стадия выхода через деформацию, через отказ от ребенка, через отречение от него
Очень грустная история.
Но хорошо лечится в психотерапии, особенно когнитивно-поведенческой. Это несложно и недолго, и лучше позаботиться о себе, чем всю жизнь скакать между идеалом и провалом в отчаяние.
На самом деле, ребенку не нужна идеальная мать. Для него самое главное качество родителя в том, что родитель у него просто есть. Если родитель рядом, приходит на зов, помогает, то все остальное для ребенка — это детали.
Перфекционизм обесценивает все то действительно ценное, что есть между нами и ребенком: «Если не все прекрасно — значит, все зря».
Вся система оценки себя как родителя, своих отношений с ребенком у отличника фактически сводится к бинарной системе: пан или пропал, идеал или ничтожество. Реальность состоит в том, что нет никакого «пан или пропал», есть огромное количество плюсов и минусов, можно совершить много ошибок — и в конце концов все наладится.
Когда-то психотерапевт Дональд Винникоттт сказал, что ребенку не нужна идеальная мать, ребенку нужна «достаточно хорошая мать».
Первым делом важно уяснить, что для того, чтобы быть достаточно хорошей матерью, ничего особенного не нужно. Обычная забота и защита, просто быть рядом. Наоборот, чтобы перестать быть достаточно хорошей матерью, надо очень постараться, надо ребенка обижать, оставлять, отвергать. Иногда это делают как раз в погоне за идеалом.
У детей есть определенный запас прочности. Если мама сорвалась и накричала, если мама много работает и не может с ним проводить все время, если мама не любит играть в машинки — ничего с ребенком не произойдет, он рассчитан на то, чтобы проживать какие-то огорчения.
Проблемы начинаются, когда мама так хочет быть идеальной, что огорчение ребенка воспринимает как обвинение себе.
Когда ее ребенок плачет, недоволен, расстроен, — она не может быть в контакте с ним, не может помочь ему прожить его чувства, пожалеть его, обнять. Она в это время занимается самозащитой. Он рушит ее представление о себе как о супер-матери. Когда мы очень сильно держимся за свой сияющий образ матери, то, вместо того чтобы помочь ребенку пережить наше несовершенство, пытаемся делать вид, что мы-таки совершенны, и обижаемся на него за то, что он указывает на наши недостатки.
Как говорил тот же Винникотт, в самом лучшем положении оказываются те матери, которые сдались с самого начала. С самого начала сказали себе, что они несовершенны. Это очень правильная установка, внутреннее согласие: что бы мы ни делали — всегда будут ошибки. Если мы заставляли ребенка учиться играть на пианино, он потом будет предъявлять претензии, что его заставили. Если не заставлять — припомнит нам, что мы этого не сделали. Чем раньше мы согласимся на формулу «неидеального родительства», тем меньше сил и энергии будем тратить на защиту собственного «я», на защиту выдуманной картинки; тем больше мы сможем быть в контакте с ребенком, которому придется пережить, что мы несовершенны.
Правда в том, что ребенку надо это пережить.
Что мы не всегда добрые, терпеливые и прекрасные. Что мы не всегда будем рядом. Что мы смертны — это самая большая подлость с нашей стороны, но и это ребенку придется пережить. Мы постареем, будем слабы и не сможем о нем заботиться. Это очень большое несовершенство, и у нас нет ни малейших шансов его избежать. Каждый из нас, родителей, должен подготовить ребенка к проживанию всего этого нашего несовершенства. Это и есть забота.
