Лига психотерапии

С рождения сына она знала, что с ребёнком у неё что-то не так. Старший был ближе к сердцу, роднее, хоть и ершистый; младшая была ласковая, болтушка и проказница. А со средним она знала - не складывается.

Свою тонну книг по воспитанию детей она перечитала ещё в молодости. Сыну, казалось, ничего от них не надо: ни подарков, ни объятий. С детьми во дворе особо не играл, сторонился. К отцу тянулся, ездил с ним на рыбалку. Остальное было ему не интересно.

У неё попросил однажды набор инструмента для резьбы по дереву. Это было в его седьмом классе. Она удивилась, стала узнавать, что лучше купить. Никаких денег было не жалко, билась одна мысль - хоть так дать то, что не додала, не вложила, не долюбила. Поиски свели её с мастером резьбы по дереву, у него сын и перенял основы ремесла.

В школе учился сам, хорошо. После школы сын уехал из их маленького города в большой, поступил. Домой не приезжал, - начал подрабатывать. В гости не приглашал, а они показаться дома и не уговаривали - знали, что давить бессмысленно. Пообещает под нажимом, чтобы отвязались, а в последнюю минуту всё переиграет так, чтобы вырулить по-своему.

Когда её мальчику было десять, она разговаривала с психологом о том, в чём её вина, что она сделала не так, что он таким вырос.

Где совершила ошибку?

Психолог задавала пугающие её вопросы - страшным было то, что психолог как будто сына знала, предчувствовала то, как он поступит в разных ситуациях. Потом говорила с ней про то, что ошибки никакой нет, что между людьми бывают разные отношения, и у её мальчика - такой вот тип привязанности, избегающий.

Она шла домой, повторяя про себя слова про то, что он таким уродился и она в этом не виновата. Чувствовать себя недоматерью она перестала только в его шестнадцать, когда он, волнуясь, подарил ей собственноручно вырезанную липовую шкатулку.

Она обомлела, а сын показывал кто где: на крышке скульптурно изображены были и отец, и брат с сестрой, и она с ним у костра, все вместе на рыбалке. Всю композицию он придумал и сделал сам.

После вуза сын приехал один раз повидаться и сказать им, что на Родину не вернётся.

Работать устроился вахтами, чтобы скопить на квартиру в большом городе. Не пил, не курил. С тем, что он проживёт всю жизнь один, она не могла и не хотела смириться.

Раз в неделю она ему звонила, ненадолго. Денег он накопил, квартиру купил, зарабатывал сначала на ремонт, потом на хорошую кухню. Всё сам, без женской руки, - когда речь зашла о кухне, она твёрдо сказала, что после выходных приедут с отцом на новоселье.

Спрашивала, что привезти, что подарить. "Не надо ничего везти, у меня все есть", - как же ранил её раньше этот ответ! Сейчас она ответила спокойно, мол, поняла.

В выходные на базаре столкнулась с учителем по резьбе. Он сильно сдал. Спрашивал, как у сына дела, рассказывал о своих многолетних хворях. Уговорил их с мужем поехать к нему прямо с базара.

В подарок сыну повезли от него тяжёлый мешок грушевых чурбачков. На словах просил передать, что высушена древесина на совесть, сушил для себя.

Дверь по адресу сына им открыла пухлая белокурая девушка. Отец только крякнул.

- Спустись к машине, гостинцы поможешь поднять. Тебе там мешок кой-чего передали, - попросил сына.

Всю дорогу домой она проплакала.

Соседки завидовали, какой он у неё ответственный, разумный и самостоятельный, а ей не хватало его ребячьей открытости, желания прильнуть к маме, того, что было в отношениях с другими детьми - души, тепла. Так и вырос, в своём дому хозяин и при хозяйке теперь. Навсегда взрослый.

- Не угодишь тебе! То один он - плачешь, то женат он - плачешь, - не мог взять в толк, отчего у неё льются слёзы, муж.

Она плакала не о нём, а о себе. О третьем ребёнке, которого у неё не было.

Младшая дочь взяла дело в свои руки, навела мосты, подружилась в Фейсбуке с невесткой. Приходила, показывала ей на компьютере фотографии, которые та выставляла.

Сын тоже там в Фейсбуке был, вёл страницу. Лица его там не было, только на снимках - вырезанные из дерева фигурки. Непостижимо живые.

Она заходила на его страницу каждый день. Научилась лайкать его посты.

Написал он на своей странице только один раз.

На смерть мастера, у которого учился.

Про то, как много этот человек ему дал. Про то, как важно ему было встретить человека, который чувствовал сокровенные движения его души, даже когда словами он не мог их сказать. Про то, что в жизни таких людей у него было только двое - мастер и мама, которая подарила ему первые инструменты, поддержала в учении, всегда верила в него.

Что она не похожа на других мам - она не любит пустые разговоры. А однажды привезла ему тяжеленный мешок дров в подарок, а не занавески и кастрюли на обзаведение хозяйством. Но это был самый желанный подарок на свете, потому что древесину сушил далеко в другом городе его учитель, и это его наследство. Это его дух делает такими чудесными его скульптурки.

В комментариях к посту чужие люди восхищались ею и пели осанну её материнству.

Она молча легла пластом и не могла сдвинуться с места два дня. О том, что она передумала внутри себя, она никому никогда не рассказала.

Источник

Психических больных побаиваются, в чем-то виноваты они и сами, хотя «здоровые» совершают несравнимо больше всякого насилия и преступлений. «У меня справка есть, и мне не ничего не будет!», - кто не слышал от больных такие сомнительные заявления?

Когда я работал интерном, то с удивлением замечал, что при обходе «острого» женского отделения врач-психиатр, заведующая отделением (назовем, её Раиса Ильинична) всё время, как бы пряталась за меня, когда больные были назойливы. Я думал, что это она меня приучает, а, оказывается, она просто боялась больных. Я спросил её: «Как же вы работаете более двадцати лет при таком страхе?» Она же только вздохнула. Раиса Ильинична рассказала мне, что одна врачиха сошла с ума, когда сзади больной насел на неё сзади и обхватил ногами, как это часто делают футболисты от радости, когда забьют гол в ворота противника.

Однажды в отделение принудительно два огромных, как в кино, милиционера доставили больную эпилепсией, невысокого роста, но плотненькую. Ей такое обращение не понравилось, и она раскидала громил, как мальчишек. Эпилепсия вообще дело серьезное, ярость больных безгранична.

Как-то по дежурству меня вызвали в острое мужское отделение на драку больных эпилептиков. Боязно было мне, но, как говорится: «Назвался груздем - полезай в кузов». Особенно меня поразило, как легко вырвали больные железные прутья из кроватей, затем бросились друг на друга, культурно обращаясь ко мне, чтобы я отошел, а то «зашибить нечаянно можно».

Однажды мы шли домой с работы вместе с другим заведующим отделением (нас, интернов, обучали в разных подразделениях), и неожиданно за нами припустился больной с огромным кухонным ножом. Добежав до нас, он спросил заведующего: «Николай Васильевич, я ровно кустики подрезаю?».

Оказывается, больной по трудотерапии подрезал кусты в больничном сквере, ножниц садовых на всех не хватило и ему дали кухонный нож.

Кое-кто, конечно, получили за это выговор.

С больными белой горячкой, несмотря на их буйство, было легче – они были или привязаны к кроватям и за ними постоянно наблюдали ловкие, но совсем не огромные санитары.

Когда я впервые, «под ключ», переступил порог наркологического отделения, то прямо у двери сидели двое больных: один из них что-то, разматывал, а другой, наоборот, сматывал в клубок. Я перешагнул через их «работу», а персонал засмеялся. Что было?

Больной в белой горячке тянул воображаемую проволоку изо рта, а второй больной – её сматывал. Так я познакомился с особенностями индуцированного психоза. А вообще больные в наркологическом отделении держались очень скромно, чему в немалой степени способствовал препарат сульфазин – сера в персиковом масле; этот препарат вызывал лихорадку типа малярии и был очень болезненный.

Работая районным психоневрологом, я в полной мере осознал неудобство профессии и рад, что не дошел до профессиональной деформации, как мои коллеги, проработавшие большее число лет.

Врач, а психиатр в особенности, имеет над больным безраздельную власть, которой надо очень грамотно пользоваться и не злоупотреблять ей в зависимости от настроения, как самого себя, так и больного.

Однажды ко мне пришел агрессивный больной шизофренией и настойчиво стал просить справку о состоянии здоровья (причем, положительную) для поступления в разведшколу КГБ, предъявляя аргумент в виде большого складного ножа. Бесполезно было ему объяснять, что такие справки ЦРБ не дает, особенно больным-инвалидам и т.д.

Медсестра с приема «слиняла» и у меня теплилась надежда, что она позвонит в милицию и вызовет подкрепление, но время шло, а махание ножом было все ближе и ближе.

Я сказал Гене (так звали больного), что бланки у меня в стационаре, надеясь, что по дороге я как-нибудь выкручусь. Но он не отпускал меня, ни на шаг, упираясь острием ножа в новенькую (тогда очень дефицитную) болоньевую куртку, которую я накинул поверх халата. В поликлинике никого не было, как я узнал после, все заперлись в рентгенкабинете за крепкой, обитой металлом, дверью и никуда, конечно, никто не позвонил.

К моему счастью, два милиционера привезли на освидетельствование пьяного водителя и когда мы с Геной проходили по приемному покою, сообразили, что к чему и взяли Гену по белы рученьки, задержали, а на завтра его отправили в психбольницу. Больше за справкой он ко мне не приходил.

Другой случай у меня был на дому, я навещал больного по просьбе жены, которая заметила странности в его поведении.

И в сенях, и в доме (уже сгущались сумерки) было недостаточно светло от экономной «сороковаттки», как только я переступил порог, над головой, в косяк, воткнулся топор.

Больной стал извиняться передо мной, мол, не ожидал, что приду я, а подумал, что идет любовник жены, которого он вычислил по расположению кишок в корыте от зарезанного теленка. Не знаю, как обстояло дело с любовником, а кишки в корыте - сальник, брыжейка и прочие печень-почки-селезенка, были самыми обыкновенными, и не намекали на измену жены, которая сказала мне: «Вот видите, а что я вам говорила?».

Я не стал упрекать её, что поверил бы и при менее решительной форме доказательств, ощупывая место на голове, где отрубили топором прядь волос.

Однажды я забирал в одном селе молодого человека с шизофренией, он плевал мне в лицо и кричал, что он - Иисус Христос.

Хотя и понимаешь, что люди больные, но осадок всё равно остается в душе, утешает только, что так называемые психически здоровые люди, иногда поступают еще более неадекватно.

Иногда общение с больными бывает легким и необременительным. Помню, приехал к больному, он держал деревянную ложку у уха и говорил: «Товарищ маршал Советского союза, Дроздов у аппарата!». Я сказал ему из озорства, что маршал прислал за ним машину и его ждет вертолет. Он ответил: есть! И без принуждения пошел за мной в машину, где сидели два милиционера, к помощи которых не пришлось прибегнуть.

Признаюсь, что однажды я по настоящему "струхнул". Во время патронажа от диспансера по городу(еще интерном) а зашел в домик частного сектора(сейчас он снесен, там стоит каменное многоэтажное здание - управление ФСБ. В домике за столом у двери благостно сидели мать и отец многочисленного семейства, а по комнате передвигались абсолютно голые(в доме было жарко натоплено) девицы от 16 до 20 с хвостиком лет в количестве 6 или 8 человек кустодиевского формата от 80 до 120 кг,а, может и более, точно не помню, "у страха глаза велики". Они окружили меня, терлись, что-то бормотали. Мне казалось по молодости лет, что они со мной что-нибудь сотворят. Идиотия у них была полная. Я спросил родителей девушек, что они не остановились с количеством детей, а они мне ответили, что ждали, когда, наконец, нормальный ребенок родится.

За время работы психоневрологом, я пришел к выводу, что грань между психическим здоровьем и нездоровьем очень зыбкая, как лезвие бритвы и , что шанс остаться в «палате № 6», есть у каждого человека в нашей бурной, бестолковой жизни.

Психиатр Баркин В.И.

опубликовано с разрешения автора

Пост в Лигу Психотерапии

Перечитываю комментарии к посту о ромашке и ежике:

http://pikabu.ru/story/romashka_4559808

"Мать, легко впадающая в уныние и моментально раздражающаяся по любому поводу, чаще всего упала духом и не имеет идеи "куда жить". У неё нет надежды, поэтому любая жизненная неурядица весит для неё не как перо, а как гиря. Надежду убивает страх или угроза (нищеты, безденежья, ухода мужа, конфликта на работе, и т.д.)

Ребёнок, по складу характера похожий на Ёжика, то есть фантазёр, легко загорающийся чем-то внутренним, артистичный, ищущий публики, чтобы продемонстрировать себя и собеседника, чтобы изложить свои замыслы, как надо построить жизнь, - её НАГРУЖАЕТ собой. Он с ней как бы в "противофазе", ему хочется "жить везде".

Если такой ребёнок любит быть один (m-) рисует что-то в своём блокноте, или сидит в комнате и строит из Лего замки, или пишет рассказы в компьютере, они ещё худо-бедно ладят. Если же ребёнок любит быть вместе с кем-то (m+), то такой ребёнок маму собой вообще ПЕРЕГРУЖАЕТ.

Что мы можем сказать про Ёжика? Он видит Ромашку, думает про Белку - как бы с ней посоветоваться, замечает Лося рядом и активно взаимодействует с Медвежонком. Он всё время вместе с кем-то, в своих мыслях или реально в разговоре. Он у нас m+ по жизни.

Если же ребёнок ко всему сказанному ещё и непоседа, то есть легко переключается с занятия на занятие, и не сидит часами за рисованием, Лего, чтением или сочинением рассказов, а пристаёт к окружающим с предложениями вместе сделать то и это, меняя планы каждые пять минут (см. Ёжик в диалоге с Медвежонком), то такой ребёнок маму не просто перегружает, а вообще ВЫБЕШИВАЕТ.

Все душевные силы мамы уходят на то, чтобы не озвереть на ребёнка и не рявкнуть на него "сядь смирно!" "заткни фонтан" "не выдумывай" и "не паясничай!"

что в переводе на язык неклассической сондианы d0 m0 p0 hy0

К слову, заставить это ребёнка делать можно, но сила влечений устремится в единственное оставшееся необнулённым, сексуальное, и мы получим ребёнка с компульсивным онанизмом, он будет трогать себя, теребить.

Быстро утомляемая, моментально раздражимая и легко впадающая в уныние мама физически не способна дать ребёнку с сильным hy+p+d+ опыт удовольствия от того, чтобы тебя было много, ты был везде, ты был заметным и выдающимся. Такие дети расцветают в детском саду, в группе сверстников, потому что ушатать такого ребёнка могут только двадцать других детей за восемь часов непрерывного взаимодействия по десяткам разных поводов. Но не одна-единственная мама. Такой расклад жизненных сил, никто не виноват, такая пришла карта.

Реконструируя детство Ёжика, можно предположить, что ему запрещали "кривляться и паясничать" перед мамой (и теперь он не может выступить перед Ромашкой, заблокировано сразу умение, а перед Медвежонком выступал), и ему запрещали носиться как метеор по дому и хвататься за новое и новое, заставляя делать то, что уже начал долго и нудно (и теперь он мечтает о новом, о разнообразии, ищет его в мире и страстно жаждет его. Новая Ромашка в лесу это реальная влюблённость плюс груз Неслучившегося в прошлом, переложенного из прошлого на сегодняшние отношения).

Если дело в детстве было именно так, то в терапии мы увидим клиента-Ёжика, который сам себя бьёт по рукам, фигурально выражаясь:

- Я хотел бы краткосрочную терапию, чтобы сразу и быстро решить свои проблемы, но, наверно, вы скажете, что мне надо долго ходить

- Я хотел засмеяться, но подумал, что вы осудите меня, если я стану хохотать тут у вас во весь голос

- Ой, я перескакиваю с темы на тему, так, наверное неправильно, надо в терапии всё по порядку рассказывать

и т.д. и т.п.

ему в голову не придёт, что в своей терапии за свои деньги он может в терапетических отношениях самим-собой: несерьёзным, перескакивающим с темы на тему, желающим после трёх встреч больше не ходить и потом через два месяца снова появиться ещё на несколько. У него идеи не возникнет о том, что у него как у человека есть свой темпо-ритм проживания событий, и он не обязан подстраивать его под "правильную" терапию

[sarcastic mod ON] гештальт-терапевты так не думают [sarcastic mod OFF]

Терапия может дать человеку исправляющее переживание. Для этого терапевт должен чётко представлять, что именно он берётся исправить отношениями с собой в терапии.

Соответственно, если терапевт чуткий и эмпатичный человек, плюс соображает и способен после клинического интервью воссоздать (реконструировать) психодинамику детско-родительских отношений в семье Ёжика, он примерно представляет, какой трансференс ему встретится. У него были уже подобные клиенты,

у нас был пост месяц назад, где мы математически доказывали, что после 93-го пациента ты как пси-профи видел всё,

http://pikabu.ru/story/nachinayushchie_psikhologi_i_superviz...

поэтому он знает, что в терапии создаст исправляющее переживание, терапевтическую среду, где можно быть самим собой, а значит, клиент-Ёжик разрешит себе быть самим собой и через две-три встречи уйдёт заниматься чем-то новым и более интересным ему, чем терапия. Проницательному терапевту это очевидно. Первые две встречи он уже потратил на intake, первичный приём. У него в запасе одна-две сессии. Это реальность.

[не всегда есть возможность уложиться в две-три встречи для значимых изменений, поэтому я работаю по предоплате за десять встреч, делая своим союзником - жадность клиента. Но даже при таком раскладе через шесть встреч говорят "Спасибо!" и пропадают на полгода-год, а потом вспоминают и просят придти поговорить уже о новой ситуации]

Но в случае Ёжика давайте предположим оптимистичный вариант, что ему хватит краткосрочной работы в три-четыре встречи. Что будем делать, как лечить?

Конечно, нам надо привести его в d-! чтобы влечение качнулось в другую сторону, которая d+ и появилось желание начать всё сначала в отношениях с Ромашкой.

Самый "верняк" в этой теме, разумеется, кладбищенские реалии и смерть. Поскольку жалобы на приёме наверняка про то, что "стоял как дурак за этой ёлкой и ничего не делал", то мы зададим вопрос (и это будет терапевтическая интервенция)

- Какой Ёжик умер там и тогда, за той ёлкой, и мы больше никогда его не увидим? Расскажи мне о нём.

Вот так вот с места в карьер, да, потому что нам надо "расплакать" клиента, а то он у нас горячечные диалоги с Медвежонком ведёт, а потом напролом сквозь кусты убегает, и вот аж к психологу прискакал на всех парах.

Ни один человек не способен запойно фантазировать после того, как выплакался.

Языком неклассической сондианы, мы обнулили ему p0. Теперь можно подумать, какие реалистичные действия предпринять, чтобы завязать отношения с Ромашкой.

Тут мы, конечно, поможем ему и поставим на стол, - а у психологов в кабинете обязательно есть стол или столик,http://pikabu.ru/story/rabochee_mesto_psikhoterapevta_445577...

парочку предметов, чтобы он озвучил нам диалог того, кто прячется и того, кто привлекает всеобщее внимание. И внимательно послушаем Ёжика в его актуальном конфликте hy+-

(центральный динамический конфликт у него d+-)

А потом предложим ему интерпретацию, что он "вкладывает в партнёров" ту часть себя, которая вытеснена из конфликта. Например, Ёжик hy- прятался за ёлкой, а Ёжика hy+ был "вложен" в Медвежонка и Ёжик ожидал, что Медвежонок будет действовать по его, Ёжика, рас-плану, ибо сам был Медвежонком в тот момент, через проективную идентификацию с ним.

Вот тут был пост о проективной идентификацииhttp://pikabu.ru/story/idei_kernberga_slova_narodnyie_454643...

и отправим домой думать, над услышанным. Если будет инсайт, то Ёжик выздоровел (хороший результат). Если инсайта не будет, а будут действия в реале, чтобы познакомиться с Ромашкой, то Ёжику мы помогли (удовлетворительный результат).

Обычно человек обретает способность видеть, где он "подкинул в другого" то, что не умещается в самом себе, и "возвращает себе своё". Это делает его цельным и устойчивым к воздействию стрессов (а сильная влюблённость это стресс), даёт ему возможность творчески относиться к жизни (это Ёжик и без нас мог) и начинать новое снова и снова (это он и до встречи с нами умел), добиваясь успеха (тут мы его поджидаем для долгосрочной психотерапии, потому что у него дефициты в этом месте, его родная мама его успехам не радовалась, а в краткосрочной дефициты не заполнить).

Резюмируя, если у вас есть родители, вы всегда найдёте о чём поговорить со своим психотерапевтом.

Вышеизложенное - фантазии на тему по поводу замечательной и доброй сказки Сергея Козлова.

Спасибо Изабелле за тему :)"

Спасибо Ольге Викторовне за богатый материал к раздумью.

Пост в Лигу психотерапии.

Загайнов Р.М. Ради чего? Записки спортивного психолога. — М.: Совершенно секретно, 2005. — 256 с.

...Сие многоточие означает, что день 14 февраля 2002 года я не могу вспомнить. Вечером, перед сном в свой дневник я не написал ни строчки. И это естественно, поскольку ни вечера, ни сна как таковых не было. До пяти утра нас не отпускали журналисты. Затем я уехал в Олимпийскую деревню, где после трех часов сна приступил к работе в хоккейной команде, и получилось так, что с Лешей мы больше не виделись. Я был круглосуточно занят, он ещё дня три давал интервью, а затем улетел, не дожидаясь дня закрытия Игр.

Нередко, и это счастье моей профессии, я ловлю себя на том, что любуюсь своим спортсменом. Как вчера, когда сам был на пределе, а ночью смог забыться часа на полтора, не больше. А он, мой спортсмен, хотя с такими же, как у меня, синяками под глазами, внутренне в полном порядке. И в его расслабленной позе, чётких движениях, энергичной походке нетрудно разглядеть полное самообладание и отсутствие каких-либо сомнений в себе. В итоге побеждены два самых опасных врага человека — внутренний и внешний: собственная природа и стресс!

И сегодня, через полтора года после четырнадцатого февраля, я со своей ответственностью заявляю: победа после двух лет сплошных неудач есть заслуга одного человека — Алексея Ягудина!

Признаюсь, я до сих пор не верю, что это было на самом деле.

Верил ли я в такое преображение личности? Если в ответ я произнесу смелое «верил», это будет неправдой. Отвечу честно: «я не думал об этом». Я так много видел и пережил в жизни и в спорте, что уяснил для себя одно: человек может абсолютно всё! Но ему нужно помочь! И работать надо с ним с полной отдачей! И быть ему преданным надо на сто процентов! Ив этом случае ты даешь ему все, чего ему не хватает, что не могут дать другие!

Открою некоторые наши карты. Чтобы стало ясно, почему моё «верил» было бы неправдой. Алексей Ягудин по-настоящему готовился к Олимпийским играм только две недели. За месяц до Игр, на чемпионате Европы в Лозанне он был просто плох и с большим трудом выиграл у Александра Абта.

Логичен вопрос: а как же он выиграл пять турниров, в которых участвовал до Олимпиады? Отвечу: только за счет изменения своей психологии. За три-четыре дня до старта он преображался, вёл абсолютно профессиональный образ жизни, с каждым стартом все лучше концентрировался. И этого хватало, чтобы безошибочно прыгать и побеждать всех.

А между стартами оставаться профессионалом ему было не то что трудно, а неинтересно.

О работе выдающегося человека и тренера Татьяны Анатольевны Тарасовой сказано главное — без её программ вообще бы ничего не было, ни победы Алексея Ягудина, ни этих заметок. Об остальном и о своих личных технологиях сама Татьяна Анатольевна пусть и напишет.

На дворе август две тысячи третьего. Свой отпуск отдаю этим страницам. Прошло полтора года, но я по-прежнему в плену тех олимпийских дней, хотя после нашей встречи в июне свой олимпийский дневник не открывал ни разу.

Лёша изменился, стал внешне спокойнее, рассудительнее. Операция была тяжелой, болезненной, и ещё ничего не закончено — предстоит ещё несколько операций, и в четверные прыжки нет возврата.

— Как жаль! — сказал я.

— Почему? — искренне удивился он.

— Хотел, чтобы мы ещё раз им вмазали.

— А мы и так им вмазали!

— Но хотелось бы ещё.

— Нет! Я уже успокоился и даже не вспоминаю Олимпийские игры. Не дай Бог ещё раз пережить такое.

...Мы попрощались и скорее всего навсегда, по крайней мере как психолог и спортсмен.

На этом я хочу поставить точку в моей рукописи, скорее всего последней, хотя резервы, как многократно доказывали мне мои спортсмены, отыщутся, если очень захотеть, если будет мотивация. Но вряд ли хватит остатков нерастраченной воли на следующее сверхусилие. Как шутят в спорте: сила есть, воля есть, силы воли нет.

2003 год

Операция была в 2006 году и потом в 2007

Интервью Алексея Ягудина Любовь, боль и лед 2008 года

Показывают маму, показывают те самые коньки на той самой тряпочке и много другого интересного

https://youtu.be/m5QFlGyBNj4

Татьяна Тотьмянина - заслуженный мастер спорта РФ, трёхкратная чемпионка России, пятикратная чемпионка Европы, двукратная чемпионка мира, чемпионка Олимпийских игр (2006) в паре с Максимом Марининым. В сезоне 2002—2003 пара выиграла все старты, в которых участвовала, кроме чемпионата мира, где они завоевали серебро. В 2005 году фигуристка получила тяжелейшую травму, но уже через три недели вместе с партнером вышла на лед. После этого Татьяна и Максим выиграли свои главные старты -- Олимпиаду в Турине в 2006 г. В 2007 году награждена орденом Почета.

20 ноября 2009 года у Татьяны Тотьмяниной и олимпийского чемпиона Алексея Ягудина родилась дочь. Девочку назвали Елизаветой.

Ягудин и Тотьмянина - Наедине со всеми

https://www.youtube.com/watch?v=xgrPX9VlLMY

Разговор про Рудольфа Загайнова с 17-й до 20-й минуты видео.

Пост в Лигу психотерапии.

Загайнов Р.М. Ради чего? Записки спортивного психолога. — М.: Совершенно секретно, 2005. — 256 с.

...Признаюсь в одном: в моей биографии были случаи, когда, приехав в новую команду, я уже в первые сутки сталкивался с таким количеством сложнейших проблем, и чаще всего — с безобразной психологической атмосферой, с ненавистью спортсменов к тренеру, с таким же отношением тренера к отдельным спортсменам и так далее и тому подобное, что, вернувшись поздно вечером в свой номер, говорил себе: «Ты понял, куда ты попал? Зачем тебе это надо? И не уехать ли уже завтра домой?»

И всегда на помощь приходили слова: «Так поэтому тебя и позвали!» Такое было со мной не раз. И всегда я слышал эти слова! И оставался!

— Должна быть тренировочная спортивная злость! — утверждал Станислав Алексеевич Жук. За четыре года совместной работы с ним я почерпнул много полезного, но не согласен, причем принципиально, с понятием «спортивной злости». Это упрощённый взгляд на человека. Не через злобу, хотя и спортивную (суть не меняется) надо готовить спортсмена к бою, а через его высшие проявления, через любовь и радость, через вдохновение! Лозунг: «Побеждай радостно, и ты победишь всё!» — берут у меня все без исключения спортсмены.

Настроить человека через ненависть к сопернику, через его недовольство жизнью много легче. Только поэтому многие тренеры и, к великому сожалению, детские тренеры в том числе, идут в своей работе по этому ошибочному пути. Боюсь, что и первый тренер Алексея Ягудина относится к этой категории педагогов.

Не весь клубок его жизни распутал я, иначе мы не услышали бы признания Алексея Ягудина в том, что силы для борьбы и побед он черпает в своей ненависти.

Не знаю, какой по счету Алексей Ягудин в моём личном списке опекаемых мною людей, но то, что этот случай один из самых сложных, — факт. Сложность его иного содержания, нежели это было, например, с гроссмейстером Корчным, где имела место чистая клиника, и проблема состояла в одном — нормализовать состояние нервной системы шахматиста в день партии, чтобы, выйдя на сцену, он не только играл в свою силу, но и контролировал свое поведение.

Лёша за двадцать один год очень много пережил — и в детстве, и в спорте, где очень рано был допущен к соревнованиям уровня чемпионатов мира со всеми вытекающими последствиями.

— Страх убивает меня! — первое, что сказал он мне в ответ на мой первый вопрос:

«Лёшенька, ну расскажи — какие проблемы?»

И не надо стыдиться слова «страх». О нем как о главном «внутреннем» противнике говорили мне самые мужественные спортсмены, в первую очередь — боксеры.

— Страх — это нормально, — обычно говорю я спортсмену, — более того, страх помогает, обостряет реакцию, мобилизует.

Страх — это всего лишь проявление инстинкта самосохранения, заложенного в человеке природой.

Сумма переживаний — вот что является самым опасным, вот чем люди отличаются друг от друга! Лёша пережил за 21 год жизни много больше, чем его сверстники. И когда он рассказал мне обо всём, что пришлось на его долю, я изменил прежде всего стиль отношения к спортсмену. И на первом месте в арсенале моих приёмов и действий оказались человеческое внимание, сопереживание, деятельная и реальная человеческая поддержка. Однажды у Леши даже вырвалось:

— Рудольф Максимович, я понимаю, что Вы со мной работаете. Но почему Вы всегда

со мной соглашаетесь?

...Ддумаю о другом тренере Алексея Ягудина Алексее Мишине, выбравшем в ходе психологической войны против нашей команды негативистский путь, составляющими которого были восхваление своего ученика и его программ и одновременно — уничтожение Лёши как фигуриста, непозволительные по тону высказывания в адрес Татьяны Тарасовой, и, конечно, он не забыл обо мне, напомнив общественности, что психолога Загайнова удаляли из зала во время матча Карпов — Каспаров по требованию одного из участников.

Только один пример, хотя подобных интервью было с десяток: «Если вы посмотрите новую программу Ягудина, то увидите, что там нет никакой хореографии. Есть вступление, задающее философскую ноту. Затем ничего нет в течение тех полутора минут, когда он прыгает. Потом начинается яркая часть: «дорожка», где он фехтует, или вытягивает себя за шиворот из башни, или срывает маску. Потом — опять ничего. Это художественное решение программы носит не хореографический, а пантомимический характер. Ведь Ягудина нельзя распрямить, заставить проехать в «бильманне», принять величественную позу... Это будет не то». (Алексей Мишин: «В войне за золото все средства хороши»; газета «Весь спорт Петербурга»; 28 января, 2002 г., с. 15—17).

Я не сразу принял решение знакомить Лёшу с откровениями его бывшего тренера, боялся, что это будет эмоционально подавлять его и в конечном итоге ослабит его волю. Но появлялись новые интервью, и я понимал, что они могут рано или поздно попасться нашему спортсмену на глаза, а во-вторых, очень нервничала по этому поводу Татьяна Анатольевна, и я мог предполагать, что она могла поделиться своими переживаниями с Лёшей. А он, видя, что я отмалчиваюсь, мог принять это за мою растерянность и даже уменьшающуюся веру в него и нашу победу. И я решился на следующее: собрал все эти газеты, вошёл к Леше в номер и небрежно кинул их на стол.

— Лёша, обязательно прочти это. Когда люди теряют уверенность и боятся предстоящего боя, они начинают много говорить. Это закон!

Он читал одну газету за другой, и скулы его сжимались все крепче. И на тренировку мы проследовали в абсолютном молчании. И только те, привычные слова: «Ну я понёсся!» — услышал я за все время тренировки. А затем на льду он показал идеальное катание. Тогда Татьяна Анатольевна и сказала мне те слова:

— Боюсь, рано он вошёл в форму.

Но это была не «форма», а другое: он был сверхсконцентрирован, так как именно сегодня, после прочитанного о себе, ему крайне важно было убедиться, что на самом деле у него всё есть и он готов как никогда к самой жестокой борьбе за победу. Это была генеральная репетиция!

...И на другой день выражение его лица было таким же суровым. Было ясно, что прочитанное внесло в его душевное состояние некоторые изменения, и они, с одной стороны, сделали ожидание старта более мучительным, но, с другой стороны, укрепилась решимость ни в чем себя не жалеть и все отдать для победы, абсолютно всё!

Алексей Мишин, сам того не подозревая, не ослабил, а усилил своего бывшего ученика, в мотивационной сфере которого в кратчайший период времени, буквально за один день созрел ещё один мотив, и звучал он так: «Доказать!»

«Нельзя мне проигрывать!» — сказал себе после прочитанного Лёша. И тогда же, возможно, сказал себе и другие слова: «Умру, но выиграю!»

«Ради чего?» — на этот вопрос всегда должен иметь ответ человек. Ради чего выходить на ринг и сегодня, и завтра, и послезавтра? Знать это и этим наполнять свою душу перед боем! А выходить с пустой душой — значит обрекать себя на поражение.

...В восемнадцать двадцать пять я вышел в коридор. Посматривал на часы и разговаривал с Богом, обращаясь к нему как в детстве:

«Боженька родименький! Ты знаешь, я отдал своему делу всю свою жизнь. Неужели ты не поможешь мне сегодня? Прости меня за все мои ошибки и грехи, не наказывай меня сегодня. Помоги Лёшеньке, помоги нам!»

Я зашёл к нему, и он посмотрел на часы. Пустой чемодан стоял перед ним, а он ходил по номеру, отыскивая разбросанные где попало коньки, носки и прочее — картина та же. И вот чемодан заполнен.

— Ничего не забыл? — спрашиваю я и, как это делал всегда, перечисляю: костюм, коньки, носки, тряпочка, расческа... И он отвечал:

— Да, да, да...

Потом он встает, идет к столу, берет маленький лист бумаги, возвращается к чемодану и бе-режно кладет этот лист под коньки. И говорит:

— Ваше письмо.

— Сядем перед дорогой, — как всегда говорю я и сажусь рядом с ним. Молчим секунд пять.

Перекрестились. Он как всегда говорит:

— Ну, всё.

И мы встаем.

Мы в том же углу коридора, где были в день короткой программы.

— Ну, я понёсся, — говорит мне Лёша, и я засекаю время.

Мне виден экран телевизора, и я вижу оценки Плющенко. Они не предельные, но ничего не выражает моё лицо, потому что Лёша предупредил меня: «Я не хочу знать его оценок». Что означает одно: Алексей Ягудин будет катать свою программу по максимуму! Он не будет выбрасывать из нее самые рискованные элементы! Победа сегодня, 14 февраля, должна быть безоговорочной!

(продолжение в следующем посте)