Авторские истории

— А? — бабушка потерянно посмотрела на неё, но взгляд прошёл мимо и вернулся к экрану. Всё её внимание поглотили титры турецкого сериала. Она удобнее уселась на высокой кровати, свесила ноги и заболтала ими, чуть раскачиваясь и мыча вступительную мелодию.

Олеся вздохнула, натянула сорочку на торчащие бабушкины коленки, и вышла, тщательно закрыв на замок звуконепроницаемую дверь. Брови непроизвольно хмурились, пока она поднималась по лестнице.

Тщательно заперев наружнюю створку, она с упреком обратилась к сестре:

— Ты опять ничего не закрыла! Она же могла выйти!

Эвелина жевала бургер, сидя на диване и уткнувшись в телефон.

— Олесь, оставь её в покое. Выпусти уже, сколько можно издеваться над старухой! Погуляет пусть хоть по дому-то, ну!

— Я не издеваюсь! А здесь ей быть нельзя, и ты это прекрасно знаешь!

— Издэваэшься, — промычала Эвелина, запихав остатки булочки в рот. — Думаешь, ей нравится сидеть одной в комнате без окон и света? Сама так попробуй! А ещё там воняет...

— Ведро выноси вовремя! Я не могу водить её в душ и в туалет, когда мне вздумается, — зашипела Олеся, — если Артëм узнает, что я держу её здесь, он со мной разведётся!

— И правильно сделает, между прочим, — Эвелина залпом допила колу и кинула банку на пол. — Ты нарушаешь закон, вообще-то. И если кто узнает, что ты заперла бабку в подвале, Артём тоже будет отвечать. А он, бедняга, и не в курсе.

— Тогда и ты будешь отвечать. Ты-то знаешь, — разозлилась Олеся, — я не забуду рассказать, что это ты помогла мне её спрятать! И в квартире бабушкиной живёшь тоже ты! Так что ты первый кандидат на наказание.

— Ладно-ладно, чего завелась-то? Квартира итак бы мне осталась, не надо вот. Просто говорю, что жалко ба. Не заслужила она такого на старости лет.

— Вот именно, не заслужила!Так что закрывай долбаные двери, и не забывай кормить ба и выносить ведро, как мы договаривались!

— Пффф, ладно, релакс, окей? Начала тут, — сестра насупилась и встала с дивана, запихивая телефон в задний карман джинс. — Я пошла. Завтра не жди, у меня дела.

— Какие ещё дела? — взвилась Олеся, — я на работе, кто за ба присмотрит?

— Придумай что-нибудь, ты же умная, — бросила Эвелина и открыла дверь, собираясь уйти.

Олеся подлетела к сестре, схватив её за плечо, развернула к себе и закричала:

— Ну уж нет! Её нельзя оставлять одну, а я не могу уйти с работы, придёшь завтра как миленькая!

— Да пошла ты со своей ба! У меня своя жизнь, не собираюсь присматривать за сумасшедшей старухой и ждать пока она сдохнет! Сама решай свои проблемы, я больше сюда не приду! —

Эвелина оттолкнула Олесю и вылетела на улицу.

— А ну вернись! — заорала Олеся, но сестра уже скрылась за углом дома, зато занавески на соседском окне отодвинулась и показалась любопытная физиономия Алексея Георгиевича — занудного и весьма любопытного айтишника.

Захлопнув дверь, Олеся издала рык, вцепилась в волосы и плюхнулась на диван.

Смятая банка и упаковка от бургера валялась под столом вместе с парой грязных салфеток — Эвелина, как и в детстве, никогда не убирала за собой, оставляя эту обязанность другим.

Где-то в районе сердца привычно заныло, мысли пошли по неизменному кругу: "Может, Эвелина права? Может, надо было сделать всё как положено? Но как потом жить? Как простить себе?".

Преступать закон оказалось сложнее, чем она думала. Но больше всего её волновало, что из-за её решения пострадает Артëм.

Глубоко вдохнув, Олеся встала и принялась за уборку. Муж скоро вернется, а ей надо успеть помыть и покормить ба, дать ей снотворное, чтобы она не бродила ночью, и проследить, чтобы ба не выплюнула таблетки и заснула.

— Ба, — Олеся легонько потрясла бабушку за костлявое плечо. — Просыпайся, пора купаться!

Бабушка тяжело разлепила мутные глаза. Она продолжила лежать, а её взгляд блуждал по Олесе, словно ба пыталась опознать непонятный объект.

— Ба! Пойдём, моя хорошая, помоем тебя, потом поешь и спать, — Олеся потянула её за руку, но ба продолжила безучастно лежать, только губы вдруг затряслись.

— Отпусти меня, Лесенька, — ба говорила куда-то в сторону, — я устала, отпусти меня.

По морщинкам у глаз потекли слëзы, и бабушка принялась вытирать их иссохшейся ладошкой.

— Я не могу, ба, ты же знаешь, — Олеся с трудом проглотила ком в горле.

— Я на солнышко хочу, на травку посмотреть, пусти!

— Нельзя, ба, — голос прерывался, пришлось сжать губы, чтобы не зареветь. — Пойдём, искупаю тебя, покормлю, а потом включу сказки, хочешь, ба? Там и солнышко, и травку показывают.

Бабушка прикрыла глаза и помотала головой.

— Я так не хочу, Лесенька. Не надо, прошу тебя. Отпусти.

Её слова камнями падали в сумраке комнатушки. Олеся глубоко вдохнула, схватила ба за руку, и зло зашипела:

— Быстро вставай, проклятая старуха! У меня нет на это времени!

Ба съежилась, поджала губы и послушно встала.

— Хорошо, Лесенька, не ругайся только, я иду-иду...

Уложив бабушку спать, Олеся поправила одеяло и, нежно проведя по пергаментной щеке кончиками пальцев, поцеловала её.

— Прости, ба, — шепнула скорее для себя. — Я люблю тебя.

Веки ба беспокойно подрагивали, руки комкали край одеяла, а мерное дыхание моментами прерывалось, будто бабушка пыталась перестать дышать.

Олеся еле успела закрыть наружную дверь в подвал, когда вернулся Артём.

— Лесь, представляешь, сегодня Карлова забрали, помнишь, работал у нас, уволился потом, — не успев разуться, крикнул он с порога.

Каждый раз, когда Олеся слышала такие новости, у неё холодели руки.

— Почему? Как ты узнал?

— Сегодня приходили с проверкой, оказывается он давно из отпуска вернулся, но на этом своём диком острове подцепил какую-то лихорадку, там название мудреное, я не запомнил. И мозги ку-ку, — Артём покрутил пальцем у виска.

— Но как? Его же должны были сразу забрать?

— У него жена медик, она сразу поняла, что там нечисто и, представляешь, решила его спрятать. Закрыла дома, собиралась увезти куда-то, а на работу заявление от его руки написать. Отчаянная баба, конечно. И ведь получилось бы! — муж сказал это с долей восхищения.

Олеся застыла на месте.

— А как они узнали?

— Карлов, пока жена на работе была, из дома сбежал. Мозги у него хоть и ку-ку, но мужик он умный, сообразил как замки без ключей открыть. Говорят, она его чуть ли не на цепи держала. О чём только думала? — задумчиво закончил Артëм, снимая рабочий пиджак и переодеваясь в домашнюю одежду. — Теперь на отработки поедет. Жизнь себе сломала, горе-баба.

— А ты не думаешь, — осторожно начала Олеся, — что она не могла по-другому? Она, наверное, очень его любит.

Артём усмехнулся:

— Считаешь, это того стоит? Ты видела, что творится на тех заводах? Никому бы не пожелал там оказаться. И уж точно не хотел бы такого для своей жены, — он повёл плечами, будто стало зябко.

— Кхм, а если бы это я сошла с ума? Или сломала позвоночник и стала бесполезной? Ты бы смог...?

Муж недовольно поморщился.

— К чему ты это начинаешь? Система придумана не просто так, это жизнь. Естественный отбор. Да что я тебе говорю, сама всё знаешь! — его тон стал раздраженным. — Да, мне будет тяжело, плохо, и, скорее всего, я уже не смогу жить с кем-то еще. Но разве лучше быть с инвалидом? Или стариком? Смотреть, как ты не можешь самостоятельно есть, мочиться и даже говорить? Или пускаешь слюни и живёшь в своём мире, наполненном кошмарами и болью? Нет, такого я бы не хотел. И для себя я бы тоже предпочел смерть.

— Но ведь раньше такие люди жили и многие из них были счастливы...

— Чушь! — Артём прикрыл глаза. — Ты снова начинаешь... Знаешь, иногда мне кажется, что твоя бабка не ушла из дома и потерялась, а это ты её спрятала.

Олеся вздрогнула, чувствуя ледяной холод внутри.

— Что ты такое говоришь?

— Ничего. Я просто не понимаю, почему ты так против системы. Жизнь стала лучше, признай это. Никто не мучается и не страдает. Все в равных условиях, нет больных и неполноценных, никто не собирает миллионы на лечение, никто не привязан к умирающим родственникам. Разве тебе плохо? Твои родители спокойно ушли, когда почувствовали, что больше не хотят жить. Как и мои. И я уверен, твоя бабка тоже хотела уйти. И если бы не потерялась где-то в лесу, то пошла бы в один из пунктов ликвидации.

— Не пошла бы! — зло выкрикнула Олеся. — И ты бы не пошёл! И я бы тебя не сдала, — рукам стало больно, Олеся так стиснула кулаки, что ногти впились в кожу.

Артём подошёл и прижал её к себе.

— Тише, Лесь, спокойно, — он мягко поглаживал её плечи, — я знаю, что ты бы не смогла. Поэтому написал доверенность на Эвелину.

— Что? — Олеся отстранилась, потрясенно, — как ты мог?

— Так, Лесь! Я не хочу чтобы ты, в случае чего, заперла меня в подвале, как ба, ты не понимаешь?

— Что? — повторила Олеся, она не понимала, ей показалось или муж действительно сказал, что знает её секрет.

— Брось, Леся, неужели ты правда решила, что сможешь спрятать в доме человека, а я не замечу? И не задамся вопросом, почему твоя сестра торчит у нас каждый день?

Олеся попятилась, прикрыв рот рукой, мысли прыгали, но зацепить хоть одну не удавалось.

— Я всё ждал, когда ты одумаешься. Думал, со временем ты поймёшь как это глупо, как ты рискуешь нашей налаженной жизнью. Но прошло почти полгода, Леся! И каждый день ты выбираешь безумную старуху вместо нас. Это ты называешь любовью? Так ты меня любишь?

— Я просто... — залепетала Олеся, но Артёму не нужны были её слова.

В дверь позвонили и его губы расползлись в холодной улыбке.

— Ты же не...?

— Прости, Леся. Но я не хочу быть преступником, — он неторопливо направился к двери, а Олеся просто считала его шаги, отмеряющие последние секунды её нормальной жизни.

Меньше чем через минуту в комнату ворвались ликвидаторы. Артём больше не смотрел на жену, её увели в машину, а скоро вывели ба. Она подслеповато щурилась и улыбалась, вдыхая свежий воздух и глядя на солнце, несмотря на то. Заметив Олесю за стеклом машины, ба помахала ей и послала воздушный поцелуй.

Когда машина отъезжала, Олеся увидела Эвелину. Сестра спешила к её прежнему дому, с радостной улыбкой провожая взглядом кортеж ликвидаторов.

― Наверняка, та ещё сволочь. Ишь, задумался, какую бы пытку попробовать, этот точно нашёл себе компанию по вкусу. Ненавижу всех…

Я встал, проводя руками по лицу, зная, что оставляю на тёмной коже кровавые полосы. Выплюнул сломанный в драке зуб, ухмыльнувшись:

― Не дождёшься, Зен! Лучше сдохну от плётки, но не буду кланяться такой падали, как ты…

Враг только этого и ждал:

― Вы только посмотрите на этого маленького уродца: уже весь кнут об него обломал, а ему всё мало. Но, если уж тебе так приспичило сегодня умереть, придётся продолжить…

Я проклинал свой несдержанный язык, из-за которого последний год моя и без того малоприятная внешность стала ещё отвратительнее. Теперь лицо покрывали шрамы от ожогов ― последствие перебранки со злопамятной кухаркой, и рубцы от ударов плетью Зена, её любимого сыночка…

Не стоило и говорить, что есть приходилось остатки с общего стола, а голодные слуги добирали даже крошки. Поэтому я был жив только благодаря доброте маленькой Хлои, прекрасной дочери горничной Господина, каждый день приносившей мне немного еды в чулан за кухней. И пока я жадно ел, стуча ложкой по дну глиняной миски, она грустно смотрела на это печальное зрелище, приговаривая:

― Не спеши так, Селим, а то подавишься. Здесь осталось совсем немного каши, но зато мне удалось унести два пирожка с господского стола.

Она улыбалась, теребя чёрные косы, сводя с ума и так бешено бьющееся сердце. Я с трудом сглатывал и, кашляя, бормотал:

― Не стоило так рисковать, Хлоя. Не хочу, чтобы ты пострадала из-за такого ничтожества, как я.

И, опустив голову, смущённо подбирал крошки быстро проглоченных слишком маленьких пирожков. Девчонку эти слова всегда злили, и она возмущённо фыркала:

― Не смей так о себе говорить, Селим. Ты же мужчина… Где твоя гордость?

Как же мне нравился её дерзкий характер. Неудивительно, что в мечтах красавица Хлоя всегда была рядом…

Снова раздался визг плети, рассекающий воздух, и я невольно зажмурился, приготовившись к новой порции боли. Но её не последовало. Вместо этого до моих ушей доносились звуки ударов, всхлипываний вперемешку с завываниями, и визгливый голос Зена, неожиданно умоляюще хрипевший:

― За что, Лис? Мы же свои…

Хлёсткий звук пощёчины и прозвучавший в ответ насмешливый голос, наконец-то заставил меня приоткрыть глаза:

― Свои, Зен? С каких это пор мы близки, если только что познакомились? Запомни ― с мразью дел не имею. Пока Лис во дворце, никто не будет обижать слабого ребёнка, и мои кулаки ― тому гарантия. Хочешь, чтобы я пожаловался отцу? Новый Начальник Тайной Стражи не потерпит безобразия: и ты, и твоя гнусная мамаша, видно, очень хотите познакомиться с пыточными подвалами…

Я не верил происходящему, озираясь на разбросанные вокруг стонущие тела недавних обидчиков, на стоящего на коленях Зена, держащегося за покрасневшую щёку. Все они склонили головы перед тем самым, показавшимся противным, упитанным мальчишкой… Спаситель резко и удивительно плавно повернулся, с улыбкой протянув руку:

― Я ― Шек по прозвищу Лис, не бойся их, Селим, теперь ты под защитой. Пойдём со мной, мама залечит твои раны…

Несмело подал ему руку, и он, крепко сжав её, повёл за собой, ни разу не оглянувшись на поверженных врагов. Я еле успевал за его быстрыми, уверенными шагами, робко поинтересовавшись:

― Почему ты так поступаешь, Шек? Эти люди опасны и злопамятны, они могут отомстить тебе.

Он только хмыкнул в ответ:

― Не посмеют, я сам в разы опаснее их. Мой отец ― новый Начальник Тайной Дворцовой Стражи и близок к самому Повелителю. Его боятся, как огня, особенно мерзавцы, наподобие этих, доверься мне. Родителей у тебя, похоже, нет, я прав?

Пряча взгляд, опустил голову и кивнул. Что-то меня раздражало в этом самоуверенном незнакомце, да и с какой стати было рассказывать ему о тяжело болевшей маме, полгода назад оставившей меня одного в этом аду, и отце, которого даже в глаза не видел. Сообразительный мальчишка всё понял, не став больше донимать вопросами. Так в молчании мы дошли до той части дворца, где жили стражники и боевой отряд Повелителя.

Уже через несколько минут мама Лиса ― приятная молодая женщина, пахнувшая цветами и сдобной выпечкой, охая, осторожно лечила мои раны. Она нежно прикасалась к окровавленной коже ласковыми тёплыми руками и гладила тёмные кудри:

― Бедняжка, как же тебе досталось…

Впервые в жизни я вкусно и досыта поел, так, что с непривычки скрутило живот, и пришлось снова пить горькое лекарство. Лис всё это время стоял рядом, не спуская с меня пристального взгляда, отчего я не мог расслабиться, постоянно чувствуя себя не в своей тарелке.

После ужина и горячей ванны «гостю» позволили остаться на ночь в уютной тёплой комнате, где в моём распоряжении был не просто соломенный тюфяк, а большая кровать с настоящими подушками и одеялом. Я лежал на мягкой перине, ощупывая на себе тонкую, вышитую узорами полотняную рубаху, и дрожал. Всё происходящее казалось безумным сном, который завтра кончится, вернув кухонного мальчика Селима в общую комнату для молодых слуг. А там, без всякого сомнения, строптивца ждало наказание, а, возможно, и смерть…

Понятно, что от таких мыслей я долго не мог уснуть, и всё же, пригревшись, незаметно задремал. Но привыкший к опасности разум меня разбудил, как только за стеной раздались негромкие голоса: спокойный ― уже знакомого Лиса, и властный, наверняка принадлежавший его отцу, о котором на кухне болтали всякое.

― Ты уверен, сын, что выбрал нужного нам человека?

― Да, отец. Селим ― сирота, он много настрадался и зол на своих мучителей, однако неглуп и способен быть благодарным. У мальчишки твёрдый характер. К тому же, в нём чувствуется огромная сила, и при хорошем наставнике из него вырастет настоящий маг и Верный Страж, способный охранять младшего сына Господина. Завтра же познакомлю его с Ксандром. Зная его характер, не сомневаюсь, что они подружатся, и это всё упростит. Я тоже постоянно буду рядом, вместе с Селимом мы присмотрим за нашим будущим Повелителем…

От этих слов я замер, боясь даже глубоко дышать, чтобы не спугнуть удачу. Сейчас решалась моя судьба, всё зависело от слов нового Начальника Тайной Стражи.

Но тот молчал, и я безотчётно считал его тяжёлые шаги за стеной:

― Ты кое-чего не знаешь, Шек-Лисёнок, однако, похоже, сама судьба сталкивает этих двоих. Надеюсь, мы не ошибаемся, ведь от правильности выбора зависит не только наше с тобой будущее, но и судьба всего мира. Нам нужен Ксандр с его удивительными способностями к магии, он должен опередить братьев, став следующим Повелителем. Не подведи меня, сын…

Чуткий слух различил, как осторожно прикрылась дверь. Начальник Стражи ушёл, а я, истекая горячим потом, с бешено бьющимся сердцем и дрожащими коленками, откинулся на подушки. Вот оно, приближается моё время. Пока не знаю почему, эти влиятельные люди заинтересовались никчёмным сиротой, решив сделать орудием в своих непонятных играх. Но Селим совсем не так прост, как они думают, и мы ещё посмотрим, кто кем будет играть…

Я кусал губы, вытирая новой сорочкой пот, когда дверь в комнату внезапно открылась, заставив подскочить на кровати, хватая первое, что попалось на глаза ― большой тяжёлый подсвечник.

― Кто там? ― я был не на шутку испуган, но, услышав в ответ тихий смех Лиса, немного успокоился.

― Положил эту штуку на место, Селим, или решил прихватить его на память? ― он сел рядом на кровать, выдернув подсвечник из моих рук, ―  я зашёл ненадолго, нам надо поговорить. Ты же ведь не спал ― наверняка подслушивал наш с отцом разговор. Не пугайся, я бы тоже так поступил ― в незнакомом месте надо быть осторожным, и это правильно. Завтра из загородного имения возвращается младший сын Повелителя. Ты наверняка о нём наслышан: Господин вечно им недоволен, называя пустышкой и обузой, но, поверь, Ксандр ― будущий великий маг, хотя пока просто одинокий мальчишка. Ему очень нужен друг, и ты должен им стать. Понял?

Я кивнул:

― Сделаю всё возможное, чтобы…

Шек взял меня за подбородок, пристально заглянув в глаза, словно читал потаённые мысли, и усмехнулся так, что поневоле стало страшно.

― Кажется, не понял, Селим. Не просто «всё возможное», этого мало. Я за тебя поручился, потому что вижу, ты ― такой же ― умный и хитрый, а значит, нам по пути. Ксандр доверчив, словно младенец, он добрый и простодушный человек. Нам с тобой предстоит сделать всё, чтобы младший сын Господина выжил в этом мире, полном ядовитых змей. Тебе придётся очень постараться и ради нашей цели стать великим воином, Стражем будущего Повелителя. Тем, кто будет его защищать даже ценой собственной жизни. Но если, не дай бог, Селим, вздумаешь меня обмануть или причинить Ксандру вред, запомни, я найду тебя даже в аду…

Должен сказать, его слова произвели сильное впечатление. Теперь не осталось сомнений, что такого человека лучше иметь в «друзьях»: кто знает, какую коварную игру он затевает… Лис встал, окинув меня довольным взглядом:

― По глазам вижу, что ты всё схватываешь на лету. Так что спи, Селим, будущий Первый Страж, и, поверь, в свою каморку уже не вернёшься. У Ксандра большое сердце: он не допустит, чтобы ты снова пострадал…

Дверь тихонько закрылась, а я, натянув одеяло до носа, подумал: раз нельзя изменить то, что предначертано судьбой, надо просто плыть по течению и, для начала, хорошенько выспаться. Это подействовало, и уже через минуту меня сморил сон…

Утро осветило спальню с шёлковыми обоями, и, нежась в летних лучах, долго не хотелось вставать, но, увидев, как солнечные зайчики отражаются в большом напольном зеркале, я не выдержал и подошёл к нему. Во дворце зеркала были только у вельмож, а такого чуда в своей короткой жизни мне ещё не приходилось видеть. В голову закралась мысль, что хитрый Лис сделал это нарочно: маленький уродливый слуга Селим должен был ещё раз убедиться в своём ничтожестве, по достоинству оценив предстоящие перемены. Что ж, в этом хитрец оказался прав. Хмыкнув, смело шагнул к зеркалу, но тут же невольно отшатнулся, и на то были причины…

Я был не просто вечно голодным, измождённым подростком с изуродованным ожогами и шрамами лицом. Кроме больших чёрных глаз во мне не было ничего привлекательного: слишком тёмная и сухая кожа, стянутая следами ожогов, делала кухонного мальчишку похожим на рабов из южных провинций. Длинные кудри вокруг узкого, скуластого лица с перебитым носом и почти безгубым, напоминающим щель ртом, неровными космами закрывали лоб и щёки. А уж густые, сросшиеся на переносице брови завершали образ мрачного чудовища…

Еле сдерживаясь, чтобы не застонать от отвращения к самому себе, я едва прикоснулся к бугристым шрамам, тут же отдёрнув руку. Неудивительно, что мальчишки постоянно дразнили и издевались над «страшилой», а я так наивно верил словам мамы, что самый красивый на свете… За что ты так со мной поступила, дорогая? Такому чудовищу надо было умереть ещё при рождении или вместе с тобой…

От этого зрелища стало совсем плохо, и, попятившись, я с надеждой посмотрел на высокое окно. Отчаяние было настолько велико, что искало немедленный выход. Но комнаты Стражи находились на первом ярусе, слишком близко от земли и не подходили для задуманного:

― Если выйти на винтовую лестницу, можно подняться на самый верх башни: оттуда лететь недолго, зато раз и навсегда покончу с этим кошмаром…

В те минуты несчастный маленький Селим забыл о том, что вчера говорил Шек, он просто ненавидел этот мир, и больше всего ― себя в нём… К счастью или нет, но безумному плану не суждено было сбыться: дверь в комнату без предупреждения распахнулась, и появились двое ― мой новый знакомый, одетый как молодой Стражник и уже не казавшийся просто упитанным мальчишкой: это был осторожный и уверенный в себе прирождённый воин…

А рядом находился тот, кому вскоре предстояло стать моей опорой и лучшим другом. Удивительный, ни на кого не похожий Ксандр. На вид мы были почти ровесниками, хотя большей противоположности трудно было бы отыскать ― светловолосый, с ясными серыми глазами и нежным румянцем во всю щёку, высокий, стройный красавец. Мечта всех девушек…

Я должен был бы возненавидеть его с первого взгляда, но не смог. Ксандр улыбнулся, протянув руку, как равному. В этих весёлых глазах не было ни презрения, ни отвращения ― только любопытство:

― Здравствуй, Селим! Лис по дороге сюда все уши прожужжал, какой ты замечательный и храбрый мальчишка, не побоялся ввязаться в драку против шестерых. Это ведь правда, да? Меня зовут Ксандр, думаю, ты знаешь, кто я… Ой, ты зачем упал на колени? Встань немедленно, терпеть этого не могу. Лис шутит, что Ксандр ― наивный дурачок, но это не так. Просто я считаю, что все люди рождаются равными…

Он поднял меня с колен и, взяв за руку, повернулся к Шеку:

― Я забираю Селима с собой. Отец уже достал своими нравоучениями, что пора обзавестись Стражами. Теперь их у меня будет двое ― ты и мой новый друг. Вот если бы ещё прекрасная Хлоя сменила гнев на милость и присоединилась к вам, но, увы, в ближайшее время мне такое счастье не светит. Перестань ухмыляться, Лис, какой же ты бесчувственный чурбан…Что на это скажешь, Селим, хочешь стать настоящим Верным Стражем?

От переживаний и охватившего счастья я был не в силах говорить и только радостно кивал. Новые знакомые смотрели на меня с интересом, неожиданно добродушно засмеявшись, и впервые за четырнадцать лет мучений во дворце это был не злобный издевательский смех, к которому я успел привыкнуть. Робко попытался улыбнуться в ответ, но, представив, как жалко выгляжу, к своему стыду почувствовал бегущие по впалым щекам обжигающие дорожки слёз. И, вырвав ладонь, закрыл лицо руками…

И тогда случилось то, что навсегда определило моё отношение к будущему Повелителю ― он обнял дрожащего слугу, прижав к себе:

― Не надо, Селим, не переживай так. У всех нас бывали и наверняка ещё будут тяжёлые времена. Привыкай к мысли, что теперь ты не один… ― Ксандр снова взял меня за руку, потянув за собой, и на этот раз я уже не сопротивлялся, еле успевая за быстрыми лёгкими шагами того, кому в тот момент мысленно дал клятву верности:

― Мой Повелитель, умру за тебя, но никому не позволю причинить вред. Клянусь стать лучшим Стражем на свете, за которого тебе никогда не придётся краснеть. И буду верным другом до последнего вздоха, до последней капли крови…

От волнения в памяти всё смешалось, и позже я едва смог припомнить лишь некоторые отрывки происходивших со мной чудес: у безродного Селима появилась своя небольшая комната рядом с покоями Ксандра, красивая одежда и место за щедро накрытым столом младшего Господина… Нам прислуживала весёлая и довольная Хлоя, бросавшая на меня радостные взгляды. Не удивительно, что я совсем потерял голову...

Но на этом чудеса не закончились: вечером мой Повелитель, как я называл его для себя, усадил будущего Стража рядом и, взяв за руку, сказал:

― Знаю, Селим, что ты переживаешь из-за шрамов и ожогов. Попробуем кое-что исправить с помощью магии. Совсем изменить лицо даже мне не удастся, но оно будет выглядеть так, как если бы ничего ужасного в твоей жизни не происходило. И, пока я жив, новая внешность не изменится.

Тогда я был так счастлив, что не обратил внимания на последние слова Ксандра. А надо было прислушаться… Через пару часов Шек подтолкнул меня к зеркалу, потому что сам я никак не мог решиться на это. Немного потоптавшись, несмело поднял глаза, так радостно выдохнув, что услышал, как друзья шепчут:

― Кажется, ему понравилось! Смотри, какой красавчик получился…

И это было правдой: на лице не осталось ни следа от рубцов и красных пятен, пропала даже большая тёмная клякса между бровями.  Ксандр сдержал слово ― в зеркале отражался симпатичный смуглый подросток с большими тёмными глазами, чистой кожей, прямым носом и красивой линией губ. Я смеялся вместе со всеми и уже не удивлялся, что все зубы снова на месте. Быстро собрав длинные волосы в хвост, встал на колено, поцеловав руку будущего Повелителя:

― Позволь мне стать Верным Стражем, чтобы хранить твою жизнь, защищая её от недругов и несчастий.

Ксандр смущённо улыбнулся:

― Позволяю, Селим, и очень рад новому другу. И Стражу, конечно. Кстати, Лис займётся твоими тренировками, не одному же мне с утра до вечера мучиться и пыхтеть в любую погоду… Знаешь, какой он сильный и ловкий, это его пузо лишь обманка для доверчивых простофиль.  Не так ли, Лис?

Тот в ответ довольно хмыкнул, и в его глазах зажглись озорные огоньки.

― А то… Если думаете, что я дам вам спуску, только потому что мы друзья, ошибаетесь ― буду гонять до тех пор, пока у вас от усталости руки и ноги не отвалятся. В этом можете не сомневаться, задери меня толстобрюхий демон!

Я улыбался как дурак, готовый броситься им на шею, а тут ещё Ксандр сказал:

― С сегодняшнего дня ты вместе со мной начнёшь изучать магию. В тебе чувствуется огромная сила, думаю, не меньше моей. Грех зарывать в землю такой талант. Со своей стороны, обещаю, во всём помогать. Надеюсь, Селим, ты будешь усердно работать. Один сильный маг, конечно, хорошо, а два ― просто замечательно…

Как же я мечтал, чтобы этот удивительный день не кончался: мы гуляли в саду, вкусно ели, смеялись и шутили, строили планы на будущее. Я убедился, что Ксандр совсем не похож на обитателей дворца ― не грезил о власти и богатстве, мечтая лишь о путешествиях вместе с друзьями. В одном Лис был прав ― он был не от мира сего, мой юный Повелитель. Как такая светлая душа умудрилась появиться среди царившей повсюду тьмы и жестокости? Ему будет непросто справляться со всей этой навозной кучей, но Верный Страж Селим всегда будет рядом, что бы ни произошло…

Завернувшись в лёгкое шёлковое одеяло, я думал о чудесных переменах в жизни и приходил к неутешительному выводу: ничто в этом мире не даётся просто так, за всё придётся платить, и, вероятно, плата за счастье будет очень велика. Не стоило забывать, что отец Лиса собирался использовать Ксандра в своих целях. Так можно ли доверять его сыну, или мне придётся защищать доверчивого Повелителя от хитрого и очень непростого друга? Посмотрим, посмотрим…

В этот момент в спальне Ксандра раздались шаги, и, насторожившись, я подскочил на кровати, прижавшись ухом к стене. Картина в золотой рамке мешала, что пришлось её снять. Тут-то и обнаружился «глазок». Ну, конечно, кто бы сомневался, что за младшим сыном Господина постоянно присматривают. Весь дворец наводнён шпионами Тайной Стражи, главой которой, как выяснилось, был папочка Лиса. Интересно, кто жил в этой комнате до меня, и что с ним стало?

Быстро прильнул к «глазку» и со страха чуть не сполз на пол. В комнату сына пожаловал сам Господин, а всем во дворце было хорошо известно, как он недолюбливал Ксандра. Старшие братья и придворные со злорадством ожидали, когда же всемогущий отец вышвырнет непокорного младшенького куда-нибудь на задворки мира. Что же ему вдруг здесь понадобилось в такой поздний час? Вряд ли нынешний Повелитель задумал покончить с Ксандром собственными руками…

Затаив дыхание, я не спускал глаз с закутанной в плащ фигуры с неизменной палкой в руке, по слухам, служившей Великому магу и посохом, и орудием наказания врагов. Лицо Повелителя пряталась в глубоком капюшоне, и видеть его могли лишь жёны и дети. Ксандр одним движением руки зажёг огонь в светильниках, поклонившись:

― Приветствую, мой Повелитель! Что привело тебя сюда этой ночью, неужели случилась беда?

Господин прислонил свой посох к стене, откинул капюшон, открыв красивое смуглое лицо с узкими миндалевидными глазами, прямым носом и изящным изгибом пухлых губ. Его длинные волосы, перехваченные на лбу простым кожаным шнурком, изумительной чёрной волной закрывали шею и широкие плечи воина. Казалось, младшему отпрыску нынешнего Повелителя не досталось ничего от этой величественной внешности опасного хищника, кроме, пожалуй, высокого роста и гордой осанки.

Голос Господина был так же красив, как и его лицо:

― Неужели, чтобы повидать тебя, обязательно что-то должно случиться? Просто твой отец, Ксандр, очень соскучился по любимому сыну. Иди сюда скорее, мой мальчик, позволь прижать тебя к себе…

С открытым от изумления ртом я наблюдал, как они крепко обнимаются, и «суровый» Повелитель целует сына в лоб. А потом, сидя рядом за столом, пьют из драгоценных кубков вино и, смеясь, о чём-то тихо переговариваются. Отец, любуясь мальчишкой, ласково гладил Ксандра по щеке, а тот, положив голову на плечо грозного Господина, накручивал на палец прядь его волос и, вздыхая, что-то рассказывал. Так вот как выглядят пресловутые «отвращение и презрение к ни на что не годному сыну», о которых судачил весь дворец. Да неужели? А как быть с любовью и счастьем в глазах этой удивительной парочки? Может, разум решил надо мной посмеяться и дурачит далеко не глупого Селима? Или это сон сошедшего с ума бедного слуги…

Затаив дыхание, я боялся даже пошевелиться, чтобы нечаянно себя не выдать. Случись такое, и уже сегодня моя голова украшала бы крепостную стену. Знать дворцовые тайны опасно для жизни, а сегодня я, несомненно, влип по полной… Но и оторвать от них взгляд было невозможно, ведь у Селима никогда не было отца. Никакого, даже такого горького пьяницы, как у придурка Зена. Никто, кроме мамы, не смотрел на меня нежным, любящим взглядом, и, к несчастью, маленькому слуге некому было положить голову на плечо, рассказывая, как прошёл день…

Лишь на краткое мгновение отчаянно захотелось хоть ненадолго поменяться с Ксандром местами… Отругав себя за это недостойное Стража желание, я тут же выкинул его из головы. Но, увы, не из глупого сердца…

Снова с тоской прильнул к «глазку», подавляя рвавшийся наружу вздох удивления: сегодняшний день убедительно доказал умнику-Селиму, что он совсем ничего не понимает в происходящем…

P.S.  Каждую пятницу две новые главы.

― Кого же так напугало желание Селима открыть перед нами свои карты, доказывая преданность Повелителю, что он или она отложили наверняка хорошо продуманные планы на потом? ― задавался я вопросом, и ответ был только один, ― Лис или Хлоя, а, возможно, и оба, притворившись спящими, подслушивали наш разговор и, запаниковав, приняли спонтанное решение вызвать своего Хозяина. Здесь, в мире Избранных, Селим не сможет проговориться. А раз мы до сих пор живы, значит, зачем-то очень им нужны ― не только Сан, но и я, и Крэг…

Я наступил на очередную лужу, представляя, что это горло негодяев, впутавших отряд в неприятную историю, и несколько раз прошёлся по ней, слушая, как хрустит под ногами лёд. Смех Крэга меня не смутил:

― Играешься, Избранный? Неужели наш Высокородный настолько стар, что впал в детство? Может, мне теперь называть тебя «уси-пуси-малыш Раси»?

Я засмеялся, ничего не ответив, и, похлопав напарника по чёрной щеке, обогнал, чем, очевидно, вывел его из себя. Шаги догонявшего меня Крэга стремительно приближались, и тяжёлая рука опустилась на плечо, оставляя на нём очередной синяк:

― Ты что это задумал, Избранный? Нарушаешь приказ Командира ― сегодня твоя очередь нас прикрывать, ― беззлобно фыркнул Дылда, с любопытством заглядывая мне в лицо.

― Прости, устал любоваться на твой обширный тыл. Замени меня, ладно? ― увернулся от подзатыльника и продолжил, ― к тому же, кое-кто у нас сегодня такой задумчивый, что я весь лоб разбил о его каменную спину…

Крэг хрюкнул:

― Подумаешь, Избранная неженка, ну, остановился пару раз… Не могу успокоиться, всё думаю о том, что случилось. Ты, смотрю, тоже не в себе.

Я кивнул:

― И ты не ошибся, напарник, «не в себе» ― это ещё мягко сказано. Меня бесит то, что я не могу понять…

В этот момент голос Командира недвусмысленно намекнул, чтобы мы не отставали, и, подбежав ближе, нам с Крэгом пришлось выслушать очередные «мудрые» слова в адрес бестолковых, ни на что не годных разведчиков.

Напарник надулся:

― С чего вдруг такие строгости, Дарси? Мы ещё и не начали бездельничать, а ты уже ворчишь.

Командир нахмурился:

― Оглохли оба, что ли? Я давно уже кричу, чтобы подошли, а вы там шушукаетесь, как детишки. Взрослые болваны. Слушайте, что мне известно о засевшей у озера твари, повторять не буду. Монстр объявился на крутом берегу ещё неделю назад, но повёл себя странно: не нападал, как это делают его сородичи, наполовину зарылся в песок под обрывом и не двигался. Кое-кто из местных деревенских смельчаков даже пытался к нему приблизиться, но тварь мгновенно выскочила из ямы и взлетела, перепугав дураков до полусмерти. Еле ноги унесли, что, вообще-то, необычно. Ни разу не слышал, чтобы монстр отпустил добычу…

Это меня насторожило: Дарси был прав, враг нападал и атаковал при любой возможности. После такого набега оставались только разрушенные дома, разодранные останки людей и животных. Порой начинались пожары, и наши армейские «умники» до сих пор не смогли понять, каким образом эти «звери» умудрялись зажигать огонь. Столичный Учёный Совет авторитетно утверждал, что пришельцы не обладают магической аурой, но я не доверял авторитетам, а потому считал, что мы имеем дело с новым, неизученным видом разумных существ.

«Машины для уничтожения» ― так однажды назвал их Сан, и, хотя слово «машины» мне было непонятно, я задумался над его фразой. В плен гости из прорехи не сдавались ― загнанные в угол, взрывали себя непонятным способом ― белый, слепящий огонь мгновенно взвивался до облаков и бесследно исчезал, выжигая всё вокруг, так что вместо трупа находили яму, наполовину засыпанную чем-то, лишь отдалённо напоминавшим пепел. Я лишь однажды видел такую яму, и то мимоходом ― приближаться к ней было категорически запрещено. Но мне и пары взглядов хватило для понимания, как мало крошечные серебристо-голубые шарики были похожи на обычный серый пепел…

От размышления меня оторвал сердитый Крэг:

― Понятно, ненормальный монстр окопался на берегу, и, скажи на милость, что такой маленький отряд может с ним сделать? Размахивать мечами перед его носом бесполезно, если у него есть крылья ― улетит, да ещё сверху плюнет огнём… Магия на этих «зверюшек» действует избирательно. Помню, наш погибший Бэр рассказывал, что однажды во время атаки ему удалось взорвать такого монстра простым заклинанием огня, а через несколько минут погибли трое его товарищей, пытавшихся подобным же образом покончить с другой тварью ― заклинание, словно отразившись в зеркале, ударило по ним самим…

Сан зачарованно протянул:

― Крэг, ты сказал ― плюнет огнём? А ведь это имеет смысл: если внутри у них горючая смесь, покрепче твоей самогонки, Командир.  Достаточно одной искры и… Фокусники на ярмарке проделывают такой трюк, раз ― и готова огненная струя, сам видел.

Дарси довольно хмыкнул, словно не Сан, а он сам до этого додумался:

― Может и так, умник. Застегни-ка свой страшный балахон, а то тебя ненароком вместе с ним унесёт ветром, где тогда искать нашего мага? Боюсь, летучая тварь найдёт тебя раньше и славно пообедает.

Крэг вдруг встрепенулся:

― Кстати, о летунах… Как там поживает мой Уни? Ты хорошо за ним присматривал, пока меня не было?

Дарси обречённо вздохнул, сняв с плеча походный мешок:

― Да что ему сделается… Как заснул в прошлом месяце, так и дрыхнет. Я его несколько раз проверял, боялся, вдруг он «того», ты ж меня тогда живым не отпустишь. Но бока вроде поднимаются, дышит, значит, ― и он осторожно передал Крэгу в руки свернувшееся калачиком странное темнокожее существо ростом с небольшую кошку, чьи кожистые крылья могли нести его на большое расстояние. Он часто служил отряду единственным средством связи, и у всех, кроме нас, почему-то вызывал ужас. Летуна считали чуть ли не страшным посланником Преисподней, невежи…

Да, Уни был необычным созданием с довольно противным скрипящим голосом и сморщенным, похожим на человеческое, личиком. Он был разумен и понимал нашу речь, хотя сам говорил плохо. Ел мало и всё подряд, так что содержать такого питомца было не накладно. Крэг его обожал и трясся над ним, повторяя, что Уни очень похож на него самого ― мол, такая же неприкаянная, никому не нужная душа. Болтал и не краснел, хотя прекрасно знал, как мы все его любим, паразит рогатый…

Крэг осторожно погладил спящего летуна и уложил в свой мешок, устроив из походного одеяла что-то вроде гнезда. Селим с интересом пытался обнюхать нового знакомого, но был отогнан бдительным полудемоном ехидными словами:

― Фу, Селим, плохая собачка, нельзя нюхать летуна, он мой друг и напарник.

Сан на такое обращение обиделся, а Селим весело залаял и неожиданно начал копать дорогу, делая вид, будто что-то ищет, попутно обсыпав Крэга с головы до ног песком и пылью. После чего, задорно свернув хвост колечком, убежал вперёд, сопровождаемый нашим хохотом и воплями полудемона, что всё ему припомнит…

Я со смехом помог другу отряхнуться, слушая его ворчание:

― Вот ведь вредитель, помяни моё слово, Рас, мы ещё с ним намучаемся. Этот тип себе на уме, не удивлюсь, если однажды выяснится, что это он выкинул нас из Мёртвого города, пытаясь выкрутиться и не отвечать на неудобные вопросы…

Улыбка сразу сползла с моих губ, ведь в словах напарника был смысл: такую возможность я тоже не исключал. Сан помчался догонять Селима, и Командир, вдруг позеленев, заорал на меня:

― Останови этих придурков, Рас! Здесь за поворотом дороги находится тот самый обрыв, где устроился монстр. Они бегут прямо ему в лапы…

Он ещё что-то кричал, но я уже не слышал. От быстрого бега сердце подскакивало в горле, сзади, пытаясь за мной угнаться, пыхтел Крэг. Кровь шумела в голове, и в этом грохоте мне чудились крик о помощи младшего напарника и отчаянный собачий визг.

Дорога обогнула холм, и перед глазами блеснула серая, как хмурое небо, гладь небольшого озера. Мы с подбежавшим Крэгом стояли у подножия высокого крутого обрыва. Его песчаный срез, образовавшийся после обвала почвы, был усеян маленькими отверстиями гнездившихся там летом птиц. И на этом идиллическом фоне зияла огромная дыра, из которой на берег время от времени высыпалась очередная земляная куча.

Рядом с ней замерли наш шустрый напарник и его любопытный старый друг Селим. Я показал рукой Крэгу, чтобы он не двигался, и, неслышно приблизившись к Сану, обнял одной рукой за талию, второй ― закрыл ему рот, шепча на ухо:

― Медленно отходи и, ради бога, ни звука…

Глаза нашего мага испуганно округлились, и он послушно кивнул, после чего я, крепко сжав его руку, повёл за собой. Мы, не спеша, след в след возвращались к не отпускавшему зажатый в ладони меч Крэгу, как можно осторожнее наступая на песок. Но мне всё равно казалось, что каждый шаг выдаёт нас, сообщая монстру ― глупая добыча сама пришла за смертью…

Лишь отойдя от норы на приличное расстояние, спокойно выдохнул. Крэг осматривался по сторонам, просигналив подошедшему Командиру, что всё в порядке. Селим оказался на месте раньше нас, и я позавидовал его умению бесшумно двигаться. Он прижимался к ногам Сана, поджав хвост и слегка дрожа; похоже, даже «чужой маг» почувствовал серьёзную опасность.

Жестами показал Дарси, что надо вернуться немного назад и обсудить ситуацию, он согласно кивнул. В тот момент я пожалел, что по дороге сюда забивал голову ненужными мыслями вместо того, чтобы как следует подумать над заданием. Но моё раскаяние слегка запоздало. Не успели мы и шагу ступить, как в норе что-то затрещало, и через мгновение над берегом зависло нечто, напоминавшее гигантского шершня, только с непропорционально большой приплюснутой головой и на удивление умным взглядом красных, почти человеческих глаз…

Это было не просто страшно, а жутко до тошноты. Даже мне, привыкшему к безобразному виду монстров, часто сочетавших в себе части совершенно разных животных, сейчас захотелось оказаться как можно дальше. Думаю, это чувство охватило всех, но не помешало отряду практически одновременно броситься в бой.

Было слышно, как, свистнув в воздухе, полетел меч Крэга, нацеленный в глаз твари, как выкрикивал огненное заклинание Сан. Как летели в цель один за другим арбалетные болты Командира, уже утыкавшие тело неподвижно зависшего над нами громадного «шершня». И мой негромкий голос, шепчущий слова, способные обрушить на противника сильнейший вихрь, в своих тисках дробящий даже камни.

Внезапно тварь взревела, оглушив нас, и взметнулась ввысь настолько быстро, что все, исключая Дарси, промахнулись… Такого с нами ещё не было ― кажется, монстр каким-то образом блокировал магию. Что касается меча Крэга, то он внезапно изменил направление движения, с громким плеском упав в воду среди больших валунов. Командир зачарованно смотрел, как встряхивается зависшее прямо над нами огромное «насекомое», словно в насмешку сбрасывая к его ногам бесполезные тяжёлые болты.

Враг снова издал резкий, настолько отвратительный вибрирующий звук, что, спасаясь от него, мне хотелось зарыться с головой в песок. От этого нечеловеческого визга всех, включая Селима, мгновенно парализовало: нас словно по горло окунуло в трясину, чьи цепкие объятья гарантировали крепкий вечный сон. Из голубоватого, поблескивающего металлическим отливом брюха появилось длинное, сияющее даже в этот пасмурный день жало такой длины, что на нём удобно разместился бы весь отряд. И, кажется, тварь решила проверить, так ли это…

Что могло быть ужаснее, чем наблюдать, как в полном безмолвии острая «спица» летела к замершему Крэгу, даже перед смертью не переставшему ухмыляться. Спелёнутый как младенец, я не мог закричать от раздиравшей меня ненависти или выругаться на эту дрянь, собиравшуюся на моих глазах забрать жизнь лучшего друга… Оставалось только молить бога, чтобы его смерть была мгновенной.

Со мной уже так бывало: время порой замедлялось и без применения Особых заклинаний, доступных лишь Высшим Избранным, и, как оказалось, некоторым человеческим магам… Вот и сейчас я не мог оторвать глаз от блестящего жала, неумолимо приближавшегося к груди Крэга, и, не в силах вынести этого зрелища, зажмурился. В то же мгновение вражеские «тиски» отпустили, снова позволив нормально дышать и двигаться. Рядом раздались встревоженные и одновременно восхищённые голоса друзей, но я решился открыть глаза, только когда над ухом пробасил Крэг:

― Проснись, Избранный! Кажется, наше пополнение решило показать свой характер, и кое-кому он не понравился…

Огромное жало «шершня» застряло в накрывшем отряд переливающемся прозрачном куполе. Оно словно прилипло к его сверкающей поверхности: тварь визжала и извивалась, пытаясь прорвать обманчиво тонкую преграду, но только сильнее застревала в ней. Её крик всё больше наполнялся отчаянием и болью: коварный купол, словно хищный цветок, начал выделять подобие смолы, растворявшей опасное оружие врага. Я не сомневался, что, покончив с «жалом», это перекинется на всё тело, обрекая противника на страшную и мучительную смерть.

Мой взгляд невольно обратился к Селиму: он стоял, широко расставив лапы и прижав уши к голове. От его негромкого рыка меня затрясло, столько в нём было злобы и нечеловеческой ненависти… Глаза старого друга полыхали тем самым адским пламенем, что напугало меня ещё в Мёртвом городе: ошеломлённый видом трёх несущихся на Крэга дьявольских созданий, я тогда потерял дар речи и прозевал летящий в шею нож. К счастью, малыш Сан вовремя пришёл на помощь, сделав меня своим вечным должником…

Сейчас друзья с восторгом смотрели только на бьющегося в агонии монстра, криками:

― Так его, Селим, прикончи ублюдка! ― поддерживая третьего, а по силе, несомненно, первого мага в отряде. И только я не мог присоединиться к общему ликованию ― меня целиком поглотила тревога, как крупная рыба ― прибрежную мелюзгу…

В голове билось:

― Не хотел бы я иметь такого врага, хорошо, что сейчас Селим на нашей стороне… Хотя назвать его другом у меня почему-то язык не поворачивается. Во всяком случае, пока…

В этот момент «шершень» так рванулся, что оторвал «жало» и, истекая жёлтой слизью, полетел в нору, не переставая издавать крики, напоминавшие стоны умирающего. Защитный купол исчез, и все, забыв о недавнем страхе, бросились вдогонку. У Крэга горели глаза:

― Давай, Рас, ударьте по логову втроём, так будет наверняка.

Я вопросительно посмотрел на Сана, и он согласно кивнул, а Селим яростно залаял. Сосчитав до трёх, махнул рукой, и огромная струя пламени заполнила убежище притихшего чудовища. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом нора взорвалась фонтанами песка и ошмётками плоти, разбросав нас в стороны.

К счастью, никто серьёзно не пострадал, разве что наша гордость: сейчас своим видом мы могли бы распугать небольшую армию неприятеля. Ругаясь и отплёвываясь, отряд выбирался из-под завалов песка и внутренностей недавнего противника. Даже думать не хотелось, как теперь отстирывать эту жёлтую вонючую жижу, застывавшую на воздухе твёрдой коркой. Если бы не холодная погода, наверняка все, включая фыркающего Селима, сразу же полезли в озеро мыться.

Впрочем, Крэг, закатав штаны, уже зашёл по колено в ледяную воду и, наклонившись, копошился между большими валунами. Я краем глаза посматривал на него, сняв пострадавший плащ и пытаясь его отряхнуть, когда напарник вдруг радостно завопил:

― Нашёл, Рас, наконец-то! Ты не поверишь, меч прилип к камню. Что за дела, еле оторвал…

Подошедший к кромке озера Сан присел на корточки, отмывая руки и лицо, Селим крутился рядом и нюхал воду, не решаясь в неё зайти.  Наш самый молодой маг ободряюще погладил его и начал потихоньку смывать с шерсти друга жёлтую корку, что-то ласково приговаривая. Селим дрожал, но не сопротивлялся, и, глядя на эту «трогательную картину», трудно было представить, что покорная псина ― сильнейший маг, способный по своему желанию уничтожить всё и всех вокруг…

Сан посмотрел на довольного Крэга и зябко поёжился:

― Брр… Как ты можешь стоять в таком холоде с голыми ногами?

Тот засмеялся, хитро прищурившись:

― Я не такой неженка, как ты или Избранный, в детстве в эту пору ещё купался в речке. А можешь объяснить, учёный маг, почему мой меч прилип?

Сан сделал важное лицо:

― Это как раз просто. Камень необычный, называется магнитная руда, притягивает к себе любые железки.

Крэг окинул его насмешливым взглядом:

― Надо же, кто бы мог подумать… умник! Придумал какой-то «магнит»…  Про эти камни у нас все знают, рядом с поместьем была целая гора из таких булыжников, только кроме железок она притягивала магию, потому в тех краях магические бури ― не редкость. Сам знаешь, однажды и ты пострадал. А здесь всё иначе. Я говорил с местными, это обычные камни. Во-всяком случае, были до сегодняшнего дня. Похоже, монстр или кто-то другой их изменил, да ещё и остановил наши заклинания. Интересно, что на это скажут учёные придурки из столицы?

Я подошёл к ним со словами:

― Ничего они не скажут, Напарник. Кому до нас есть дело? Главное, монстр убит. Кстати, надо бы проверить ― нора разрушена не полностью. Кто знает, что там спрятало чудовище…

― Вот-вот, так кто пойдёт на разведку? ― я чуть не подскочил от вкрадчивого голоса Командира, незаметно появившегося за моей спиной. Он единственный не пострадал при огненной атаке ― благоразумно держался в стороне.

Не знаю, что меня толкнуло, но я вызвался сам:

― Ужасно хочется взглянуть, зачем эта тварь окопалась на берегу, да ещё в одиночку. На моей памяти ― это первый случай… Кстати, Селим, не желаешь ко мне присоединиться?

Старый друг вырвался из рук Сана и, выбежав на берег, отряхнулся, обрызгав Крэга водой. Ловко уворачиваясь от пинков полудемона и радостно виляя хвостом, сел у моих ног. Наша глаза встретились. Думаю, хитрый маг без труда понял, что я ему не доверяю, и от его ответного взгляда на душе стало по-настоящему тоскливо. Почему-то вспомнились слова погибшего Бэра, что-то бормотавшего об обещанной ему «отсроченной смерти». Никогда не понимал, что он имел ввиду, но теперь, глядя в глаза Селима... Лучше бы я ошибался.

Крэг с тревогой смотрел на меня, тяжело вздыхая. Подняться на насыпь было непросто ― песчаная почва постоянно проваливалась под ногами, но, в конце концов, мы с Селимом добрались до места. Нора уходила вглубь холма, и, осветив небольшое пространство тоннеля, я осматривался по сторонам, пока старый друг, не дожидаясь меня и недобро заворчав, ринулся вперёд.

Совсем рядом раздался противный хруст и чавкающие звуки, от которых меня бросило в жар. Забыв, что не получу ответа, крикнул:

― Что там, Селим? Держись, я иду на помощь… ― и побежал…

От увиденной картины меня затошнило: среди ошмётков плоти «шершня» лежало несколько небольших коконов:

― Значит, самка искала уединённое место, чтобы продолжить род…

Селим с остервенением разгрызал голубоватые стенки оболочки, жадно вылизывая содержимое. Он повернул ко мне перепачканную морду, слегка наклонив голову, и его ненормально светящиеся глаза, казалось, смеялись надо мной, приглашая присоединиться к этой кровавой трапезе.

Еле нашёл в себе силы усмехнуться, процедив:

― Спасибо, как-то не хочется…

Чужой маг фыркнул и, отвернувшись, продолжил уничтожать коконы, а я быстро выбрался наружу. Мне не хватало воздуха, может, от стоявшего в тоннеле смрада, но, скорее всего, от омерзения… Неожиданно голову повело, но Крэг вовремя подскочил и поддержал, испуганно заглядывая в лицо:

― Что там, Избранный? Смотри, как мордашка позеленела ― надо сказать, неплохой цвет, тебе идёт… Эй, друг, только не вздумай падать. Держись крепче, сейчас спустимся…

Внизу нас встретили встревоженный Командир и Сан, первым делом поинтересовавшийся:

― А где Селим, почему он не с тобой?

Я отвёл взгляд, пробормотав:

― Твой друг ― в порядке, только слегка занят…

Мальчишка удивлённо дёргал меня за рукав, и вдруг отчаянно захотелось послать его куда подальше, однако пришлось сдержаться ― младший напарник не был виноват в том, что упорно не хотел замечать очевидного. Или что его старший товарищ слишком подозрителен…

Я не знал, как себя вести, и Крэг, почувствовав неладное, пришёл на помощь.

― Что пристали, зануды, дайте ему отдышаться, в логове, видно, страшная вонь…

Меня оставили в покое, и пока я, присев у воды, умывался, появился Селим, неся в зубах чистую скорлупу кокона. Невинно виляя хвостом, он положил «добычу» у ног Сана и довольно крутился, пока тот его гладил. Я не слушал споров друзей, с любопытством рассматривавших принесённый «подарок». Стоило лишь вспомнить, с какой жадностью и ненавистью «лохматый маг» уничтожал потомство монстра, как в голове рождалась страшная мысль:

― Придёт пора, и он вот так же будет пировать на наших костях, выгрызая сладкий мозг…

На обратном пути я молчал, нарочно отставая. Все были довольны, что в этот раз мы так легко отделались и даже умудрились выполнить задание. Вечером за скудным ужином, разливая по кружкам самогон, Дарси искренне радовался, что в отряде появился ещё один маг, хоть и ворчал для вида:

― Что за скрытность? Почему сразу не доложили, что наш Селим такой молодец! ― при этом он без тени страха гладил собачью голову, пьяно щуря глаза, ― ну, допустим, о том, что Избранный сильнее, чем хочет казаться, я давно догадался. Но такого «подарка» ― никак не ожидал: сразу три мага, красота… Может, отряд пора переименовать: что–то вроде, ик, как там… А! «Лучшие из лучших»…

И, довольный своей шуткой, Командир захрапел, уронив голову на стол. Дылда засмеялся, похлопав говорливого «бородача» по плечу:

― Хороший ты человек, Дарси! Только пить не умеешь. Ну ничего, «лучшие из лучших» тебя научат, правда, Сан?

Младший напарник уже тоже клевал носом и не понял вопроса, но на всякий случай кивнул. Крэг погладил его вечно растрёпанные волосы и прогнал спать. Селим сразу же потрусил следом за ним.

― Куда побежал, дружище? Иди, я тебе самогончика в миску налью…  Не хочешь? Ну и чёрт с тобой, как говорит младшенький, хоть до сих пор и не знаю, какого «чёрта» он имеет в виду. Надо же, как я завернул, ― напарник проводил взглядом исчезающий под лавкой пушистый собачий хвост, переключившись на меня:

― А с тобой-то, Рас, что не так? Весь вечер молчишь, только пьёшь и дуешься на весь свет. Это никуда не годится… Вот я сейчас тебя проучу, ― он стукнул по столу огромным кулаком, ― а ну, пошли… выйдем. Здесь мне для драки места мало…

Я согласно кивнул и нетвёрдой походкой шагнул за дверь. Солнце уже закатилось за горизонт, но багровая полоса заката ещё краснела, напомнив кровавую рану на небосклоне. Жёлтая Луна была полной, а её зелёный близнец пока не появился. В воздухе здорово похолодало; в голову пришло, что сегодня, возможно, наступят первые заморозки.

Хлопнула дверь, и рядом встал Крэг, заботливо набрасывая плащ на мои плечи:

― Замёрзнешь, напарник. Не грусти, я всё понимаю. Мне и самому не по себе, когда вижу эти колючие глазищи, пытающиеся залезть в душу, ― его голос был абсолютно трезв.

Я облизал губы, впервые за вечер высказав то, что меня мучило:

― Он очень опасен, Крэг. Ты бы видел, с какой злобой Селим поедал внутренности врага и его коконы… Что он такое? Мне страшно, прежде всего, за Сана.

Напарник непривычно осторожно похлопал меня по плечу:

― Всё нормально, Рас. Наступает интересное время, поверь. Чужой маг ― достойный противник, но пока я не уверен, что именно он ― наш враг. Однако хорошо, что Селим рядом. Сам же без конца повторяешь ― надо держать друзей близко, а врагов ― ещё ближе… Пошли, пройдёмся до посёлка, может, девчонки гуляют. Что-то так захотелось спеть…

Он схватил меня за рукав и потянул за собой, во весь голос затянув очередную кабацкую песню, и при этом так безобразно фальшивил, что, при моём абсолютном музыкальном слухе, захотелось немедленно повеситься на собственной косе…

Но я только ухмыльнулся и, тихо смеясь, побрёл за ним следом, посильнее запахнув плащ от порывов внезапно налетавшего холодного ветра. Тоска отпустила, и на сердце сразу стало легче. Я даже начал мурлыкать под нос этот дурацкий прилипчивый мотив, что так вдохновенно орал на всю округу громкоголосый напарник...

― Как же хорошо, когда на свете есть хоть один настоящий друг…

P.S.  Каждую пятницу две новые главы.

Как говорит одна моя знакомая - "Если начнётся ядерная война - ты будешь в курсе". Я несколько раз спал в ночном клубе опёршись на колонку. Я спал на рыбалке в самых разнообразных позах и даже один раз стоя, но недолго. Сколько по времени не помню, я же спал, но проснулся я лицом об воду, чем сильно развеселил рыбацкую общественность. В короткой но яркой молодости, я несколько раз не доходил до палатки и засыпал там, где меня накрыло. Бывало, что засыпал у костра и ни разу не проснулся обугленным трупиком, что и странно и слава богу. Я не считаю никаких баранов никогда, не читаю заупокойных молитв, не представляю себе Кашпировского, в общем, я не пользуюсь самыми распространёнными методами насильственного засыпания. При этом, я могу очень долго не спать.

Видно, моя сомнамбула знает, что отомстит мне в любом случае. Максимально я не спал трое суток. Там как-то наложилось всё одно на другое - один коллега уехал сдавать экзамены в универ, а второго свалил грипп. Ну и деваться было некуда. Голова конечно несколько раз пыталась прикоснуться затылком к спине, но я поднимал её усилием воли. Я жил в то время на четвёртом этаже и когда вернулся из этой бесконечной командировки - уснул в машине у подъезда. Ну, вот это знаменитое "щас минуток 5 посплю и пойду домой". Видон, надо сказать, у меня был ещё тот. Ладно б если часик другой в машине поспал, так нет, я полноценно. Мама ходила неподалёку от машины, разгоняла моих друзей, которые радовались, что я наконец умер и ржали. Хрена лысого - я проснулся с отпечатком руля во лбу, болью в пояснице, и затёкшей ногой настолько, что я долго не мог выйти из машины. Самые остроумные из моих друзей предполагали, что я уснул, сидя на ручке переключения скоростей. Но это неправда.

Дважды я засыпал таки за рулём и вот тут уже было не до смеха. Оба раза в одном и том же месте. Знаете, когда посреди трассы деревушка и надо скорость сбрасывать до 50-ти. А там надо было скорость сбрасывать, потому что тамошние коровы перебирали харчами и ходили туда-сюда через дорогу, то на одуванчиковую поляну, то на клеверную. Ну и когда со скорости 120 км/ч плавно переходишь на 50, бдительность притупляется и просыпаешься оттого что едешь уже по обочине, а обочины в том месте неровные. Как и все нормальные люди я спал на уроках. Особенно, любил на контрольных. Тишина же, никто не мешает. Ровно через сорок пять минут, как гром среди ясного неба - Так, сдали тетради! В общем, учился я в школе - так себе.

А у вас есть необычные таланты?

Директора быстро ушли, ну и, в целом, компанию перекроили. В общем, и я попал под раздачу, хотя миллионов мне и не досталось.Я забрал свои пожитки и, как водится, пошёл это дело обмыть. Мне казалось, что ничто в этот момент не может меня остановить, но оказалось, что показалось. Зазвонил телефон. С той стороны в трубке был директор балтийского региона компании, из которой меня только что уволили. Он такой типичный викинг - огромный блондин с пузом и руками больше моих в два раза. Швед - одним словом. Он поздоровался, дежурно спросил как дела, я поёрничал, мол - не тот сейчас случай, чтобы спрашивать у меня про дела и он, как-то в проброс, сказал - Я сейчас за рулём. Жду тебя завтра в Таллине - и положил трубку. Какой Таллин, какой завтра, у меня уже налито!

Выпить, кстати, у меня получилось, но уже в Таллине. Я приехал вечером в пятницу, меня погрузили в гостиницу и просили до понедельника не беспокоить. А я человек понятливый и сразу пошёл в бар. Я спустился вниз, а там в этот момент проходил фестиваль "Нашествие", причём финское. Это я потом уже узнал, что каждую пятницу финны на пароме оккупируют Таллин, выпивают там месячный запас алкоголя, в воскресение оккупация закачивается, их штабелями в несколько слоёв складывают обратно на паром и они едут назад в свои Хельсинки. Я попал как раз на самое начало и в баре мест не было вообще. Мне очень запомнились счастливые лица эстонских барменов. Рядом с кассовым аппаратом там висела маленькая декоративная рында и они в неё звонили, когда кто-то оставлял им на чай. В общем, по большому счёту, один - всё время наливал, второй - без конца звонил в этот колокол. Я не стал присоединяться к их оккупации, я человек мирный, взял пару пива и пошёл восвояси.

В понедельник я добрался до конторы и мне объяснили что к чему, обрисовали фронт работы и мы поехали в порт. Тут надо сделать маленькую паузу и объяснить разницу между Латвией и Эстонией. У нас, не латыши более менее размазаны по стране и, в той, или иной степени, по-русски говорят все. В Эстонии всё совсем не так. Если в Латвии есть принципиальные и поэтому они не хотят говорить на русском, то в Эстонии они действительно его не знают. В Таллине, на тот момент, было два больших спальных района, один - условно, был русскоговорящий, второй - эстонский. Был забавный случай, как я стоял в эстонском районе в киоск за булочкой. Дошла моя очередь и я стал на русском языке показывать, что я хочу и пытаться показать, но меня просто продвинули дальше, а продавщица как бы меня и не заметила вообще. Вот такой незатейливый национализм. Я к тому, что работать мне пришлось с молодыми эстонскими парнями и некоторые из них не знали русского вообще.

Насчёт того, что эстонцы медленные - это стереотип, естественно, но мы работали сутки через двое и разбудить их ночью было отдельной сложностью. Они мне напоминали медведей, которые вылезают из берлоги после трёх месяцев спячки. А так, и выпить, и погулять, и погонять на машине - всё как обычная молодёжь в любой стране. Среди эстонцев один был наполовину белорус и он сносно говорил на русском. По этой причине у нас и общих тем было больше - он частично вырос в нашей культуре. Как и всем, наверное, в такой ситуации, им хотелось показать мне свою страну и они возили меня по потрясающим местам на побережье, на какие-то водопады, карьеры, в таллинский район Пирита, который был построен специально для регаты к Олимпиаде-80 и обещали сводить на концерт на "Певческое поле" - это у них главная концертная площадка страны.

Я не большой поклонник рок-музыки, в особенности эстонской, но коль пригласили, надо идтить. Там было несколько интересных моментов. Хедлайнером мероприятия был Тынис Мяги и мои эстонцы чуть в осадок не выпали, когда узнали, что я его знаю. В осадок в тот вечер они выпадали ещё несколько раз. Во-первых - я человек вообще без комплексов и я попёрся за сцену повспоминать молодость с тем самым хедлайнером, главной звездой мероприятия. Они смотрели на меня с недоверием, мол, тебя туда не пустят, там полиция, охрана и вообще он звезда, а ты кто. Я с деловым таблом подошёл к натянутой полосатой ленте, сделал деловито так рукой охраннику, мол, я свой и нырнул за сцену. Там мы с этим Тынисом повспоминали былые времена, олимпиаду (хоть я её толком и не помнил), музыкантов той эпохи и программу "Утренняя почта". Он попросил свою жену нас сфоткать и я, с чувством глубокого удовлетворения, помахал охраннику, мол я выступление закончил, перешагнул ленту и вернулся в толпу к земным людям. Коллеги мне не поверили, естественно, но я проявил плёнку на следующий день и показал им фотку с их легендой. Зависть зияла на их лицах лёгким параличом. Но и это ещё не всё...

Концерт, к счастью, подходил к концу и на сцене выступала какая-то молодая группа. Заиграли знакомые мне аккорды и толпа начала бесноваться. Это - говорит мне один из моих коллег - эстонский супер-хит. Я, все эти три минуты, стоял в недоумении и не мог понять, где я эту песню раньше слышал. Меня сбивал с толку эстонский текст. Как это обычно бывает на концертах - эту песню они сыграли ещё раз на бис. Я даже не знал, как им сказать, что их эстонский суперхит - это песня Аллы Пугачёвой "Девочка секонд хенд". На всякий случай, я решил проверить и купил на следующий день кассету на базаре с этой песней. Нет, эстонцы относились ко мне хорошо, с уважением даже, но два нокаута за один вечер они пережили с трудом. Там, конечно, много ещё чего произошло за тот год, но об этом в другой раз.

2002 Tallin

Присутствующие повернулись в их сторону. Светлана улыбнулась и помахала, ей, понимающе кивнули и вновь принялись за обед.

— Что там? — спросила она едва слышно.

— Вот, — показал Игорь фото, на котором виднелось девять шприцев. — Уже один использован.

— Дай сюда, — протянул руку Федя и вырвал аппарат. – Надо Опчику показать. Он выйдет на геолокацию.

Фото мигнуло и пропало.

—Ешкин карп! — выругался Федя и отбросил смартфон.

Тот заскользил по столу, сбил пирамиду из кружек, которые с грохотом обрушились на пол.

— Всё хорошо! — вскочила Светлана и принялась отряхивать с юбки невидимые осколки.

— План такой, — почесал Федя макушку. – Поели и в номера. Надо бы это обдумать. Краснова, как назло, нет.

— Может, и хорошо, что его нет, — аккуратно начал Игорь.

— Мы пойдём к Опчику, — села на своё место Светлана. — Посмотрим матрицы комнат: Игоря, твою, — она посмотрела на Федю, — и Джона. Мне кажется, я видела эту Ангелину на вашем этаже ещё до заселения. Крутилась там с Катькой. Они вроде как подруги.

— Или сообщницы, — тихо произнёс Федя, отчего у Игоря по спине прошёл холодок. — Не удивлюсь, если у тебя здесь организованная диверсионная группа. Пургу не неси. — рассмеялся он. — Катька - страшный сон Джона? Шпионских боевиков пересмотрела?

Светлана изменилась в лице, а Федя продолжил:

— Если и завелась у вас дурная коза, то не местная, сто пудово залётная. Вопрос в другом, как твоя залётная такого шороху могла здесь навести?

Светлана покраснела, замолчала, подыскивая слова погаже, но сдержалась:

— Идите в номер, я отправлю к вам Опчика. Сама поищу Катерину, есть к ней вопросы.

Игорь, наклонился поближе к тарелке и принялся за суп. «Всё уже решено. Сомнений не осталось. Надо бежать с ним или без него, — думал учитель, поглядывая на бейдж-пропуск Светланы. — Задержусь и сверну к выходу». Мерцающий зелёным план эвакуации Игорь заметил еще на входе в ресторан. Осталось немного, смешаться с обедающими рабочими, а они вынесут учителя на улицу.

Федя поковырял котлету, подозвал официанта и попросил доставить еду в номер, спросил у Игоря, доберётся ли тот наверх сам и, получив утвердительный ответ, побежал за Светланой.

Игорь не спеша доел, полнимая, что не знает, когда вновь сможет перекусить, и налив очередную чашку кофе, поглядывал на компанию строителей. Те не торопились. Учитель посмотрел на часы. «Да сколько же у них обед», — подумал он, почувствовав, что кофе просится наружу. Пришлось отлучиться в туалет. Когда Игорь вернулся, ресторан опустел. Учитель выругался, не едва слышно, как делал это раньше, устав от особенно изнуряющих экскурсий, а громко, выплёскивая всё скопившееся негодование.

Официантка, вытиравшая стол, испуганно посмотрела на Игоря. Тот улыбнулся и сообщил, что разминулся с другом. Девушка понимающе закивала и вернулась к своим обязанностям.

Из ресторана в холл вела широкая лестница. Лифт был не нужен. Игорь побежал вниз, минул стойку администратора и ринулся к выходу.

— Ты куда? — раздалось над самым ухом.

Кто-то схватил Игоря за ворот пиджака и потянул назад. Учитель повернулся. «Федя. Как не вовремя», — подумал он, посмотрев на охранника. В глазах мелькнула ненависть, смешанная с отчаяньем.

— Ты куда? — повторил вопрос Федя.

— Подышать, — процедил сквозь зубы Игорь.

— Так пойдём подышим, — охранник протолкнул учителя в дверную карусель, отпустил ворот и схватил за предплечье.

Шустрый солоноватый ветер ударил в грудь, потрепал волосы. Игорь поёжился. Совсем забыл про куртку. Федя потащил учителя к ближайшей скамейке, силой усадил на неё и сразу перешёл к делу:

— Бежать решил?

— Я должен спасти Татьяну.

— А я-то думаю, чё ты постоянно на Светкины сиськи пялишься. Решил, что бейдж – это пропуск?

Игорь кивнул.

— Её по фейсу система пропускает, по лицу, то бишь. Меня другое смутило. Как нас двери наружу выпустили. Армчип должен был законектиться с докипером и заблокировать проход. И куда дальше, учитель?

Игорь пожал плечами:

— Хотел сориентироваться на местности. Язык до Киева доведёт.

— И до Краснова тоже.

Игорь посмотрел на маленькие чахлые деревца, высаженные вдоль аллеи, ведущей к центральным воротам, на чистое небо, всё ещё высокое, несмотря на осень, и зажмурился, подставляя лицо яркому солнцу, словно видит его в последний раз. Хотелось напитать в себя жизнь, медленно, но, верно, вытекающую через трещины переживаний.

— Ночью пойдём, — ответил Федя. – Краснов хватится только утром. Будет фора.

— Это риск, ты можешь остаться без работы. Тебя могут посадить.

— Могут посадить, а могут не посадить. Наградить могут за спасение гражданки из лап злостных преступников, а могут сверху к сроку накинуть. Одно известно точно – сам ты не справишься – это факт. Возвращаемся, смотрим матрицы комнат. Одежда нужна, чтобы с приезжими укатить, боевой раскрас, как у крашенных. Налысо придётся бриться. Дел выше крыши.

Игорь провёл по волосам, прощаясь с последними, и решительно встал со скамьи.