Авторские истории

Сначала слышно такой характерный для ломающегося льда скрежет. Может вы слышали как лёд на реке раскатисто трещит - вот что-то похожее. Я повернул голову и увидел падающие с айсберга куски льда. Такое, нет нет да происходило, поэтому я не придал этому особого значения. Лёд плюхался в воду с огромной высоты и выныривал как поплавок обратно. Потом, видимо, пошла какая-то трещина и с "материнской" льдины съехал прям значительный кусок и рухнул в воду, наделав кучу пены. Вот после этого падения уже пошла волна и нас немного качнуло не в такт. А я, понятия тогда не имел, что айсберги переворачиваются и просто смотрел в бинокль на белые падающие обломки. Вдруг, скрежет усилился и это превратилось даже скорее в какой-то вой со скрипом. Он медленным увальнем всё больше и больше кренился и, в какой-то момент, как я понимаю, когда центр тяжести резко сместился, вся эта гора довольно быстро перевернулась с ног на голову. Всё это сопровождалось уймой всевозможных звуков - от ледяного скрежета, до звука оседающей пены.

Я буквально стоял остолбенелый с открытым ртом и холодные мурашки покалывали где-то между лопаток. Он ещё какое-то время пытался усесться в своё нормальное положение и немного качался по инерции. Мне запомнилось, что от переживаний и впечатлений от увиденного у меня болели пальцы, потому что я впился в бинокль. Бонусом, которого я никак не мог ожидать, оказалось то, что подводная часть айсберга прозрачная. Не такая как стекло, конечно, но сквозь него проходили солнечные лучи, они преломлялись и было ощущение, что лёд сияет и псукает лучи в разные стороны. Плюс, в нём отражается вода и небо, и он потрясающего голубого цвета и абсолютно гладкий, отшлифованный по идеала под водой. Когда я, наконец-то оторвался от бинокля, я увидел Иваныча, стоящего за моей спиной. Мда-аа - протянул сухим голосом он - природа, мать её ети! - подвёл итог он и вернулся к картам. А у меня ещё долго было учащённое сердцебиение, потому что мне хотелось этим поделиться, кому-то рассказать, но вахту никто не отменял и я взялся за баранку, проверил правильно ли работает автопилот и уставился куда-то в даль, где белёсая синева океана соединялась с пастельными оттенками неба на горизонте. Незабываемо.

P.S. Нормальной техники тогда не было и фото сохранилось с тех времён только такое.

У меня это извечная проблема - мне надо в туалет именно тогда, когда его рядом нет. Мы успешно приземлились в маленьком аэропортике Пизы и нас на шатле повезли в аэропорт. А мне в туалет нужно было уже срочно. Открываю дверь зала аэропорта, а там как на футбольном матче - все какие-то разноцветные, и в плане цвета кожи и в плане одежды, все куда-то бегут, все орут, что где непонятно, в общем - Италия. Я сразу пристал к человеку в форме на предмет - где у вас тут уборная? В этот момент я понял, что родился я зря, а уж мой прилёт в Италию вообще был роковой ошибкой. Он начал с классики, мол Пресвятая Мадонна, белла мия, феличита и прочие ла ша тэ ми кантарэ. Когда он, наконец-то выговорился и опустил руки, он начал мне этими же руками показывать направления и повороты и когда, он, по моему лицу понял, что я ни хрена не понимаю, он снова взмолился и призвал на помощь матерь божью и невинную Магдалену два раза. Да, я чуть не оросил аэропорт продуктами моей жизнедеятельности, но в Италии именно так общаются и в этом нет никакой агрессии, никакого зла - просто такой у них местный темперамент.

Из аэропорта, из автобусов, и изо всех щелей, буквально, валил народ и валил он понятно куда - к той самой башне. Вообще, надо сказать, что башен перекошенных на свете хватает, но пизанская самая разрекламированная и этим живёт весь город. Треть Амстердама, например, в той, или иной степени, с уехавшим фундаментом и дома стянуты огромными анкерными болтами и никого этот факт не волнует, а тут прям паломничество. Если вам не сказать, что это пизанская башня, вы просто пройдёте мимо - ну перекосило и перекосило, можно подумать. Мы переночевали в маленькой гостиничке в центре и утром собрались на вокзал.

Ну, семь утра, казалось бы - нет, в кафешке уже сидят две бабули с газетами, пьют кофе и крик стоит на всю улицу. В общем, к этому надо привыкнуть - они просто так разговаривают. Дальше уже был поезд, обалденные горные пейзажи; бесконечные виноградники; белоснежные виллы, утопающие в пышной зелени и быстрые извилистые речушки, которые пролетали за окном на огромной скорости. Буквально часик и мы вышли в маленькой такой колоритной деревушке, которая стояла на холме. Мы взяли велики на прокат и поехали туда, где нет шума, суеты и посторонних звуков. Всё было именно так, как было описано, кроме одного нюанса - нам оставили молодого бестолкового пса, который носился по территории с пластиковым ведром в зубах и был бесконечно счастлив. Я, сразу представил, что он так же будет бегать с моей ногой, но хозяева показали его вольер и сказали, что вёдра он может грызть и там. Это успокоило, а зря. Хозяева дома выдали нам ключи и все необходимые инструкции и отбыли в неизвестном направлении. Собака даже немного поскулила им вслед, но это случилось не первый и не последний раз точно.

Вообще, когда вокруг тебя нет звуков - это даже как-то настораживает, по началу. Ближайший дом был в полутора километрах от нас и там, похоже, люди тоже наслаждались безмолвием. А там 30 градусов, что днём, что ночью и я решил окунуться в бассейне. Это вино ещё притупляет чувство бдительности, зараза и я залез по пояс в воду. Я не умею плавать, плюс боюсь собак и тут прям счастливое совпадение. Этот собакевич, падла, с лёгкостью открыл дверь своего загона и, перепрыгивая кусты, понёсся меня спасать. Отдохнул в тишине и спокойствии. Я перепрыгивал кусты и выше и быстрее собаки, поэтому к дому прибежал первым. Мы подружились со псом, в итоге, но крючок на его двери я всё-таки подогнул. Мы целыми днями ходили по пыльным дорогам вдоль виноградников и, иногда, устраивали привал под каким-нибудь деревом в тенёчке. Набрели как-то на винодельню и хозяин отвёл нас в святую святых - в погреб. Я вино не люблю в принципе, но вот такое, прям из бочки, настоящее, а не из супермаркета грех было не попробовать. Ну, освежает, согласен, но чтобы прям ах - нет. Не моё это. Да, мы пару раз гоняли в город купить каких-нибудь продуктов, но вот этот отдых вдали от людей и машин - это ни с чем не сравнить. Звенящую тишину, иногда, разбавляли цикады по ночам, а так, только если шорох падающего листа или ветки с дерева. Но, счастье вечным не бывает, мы уже пару раз посрались и было самое время возвращаться домой. Она к себе в пивной Дублин, я к себе в старенький, но весёлый Амстердам.

Мы снова занырнули в шумные итальянские реалии и вернулись в Пизу. И снова этот беспокойный муравейник, бесконечно говорящие руки и лица и лабиринты аэропорта. Пока я шёл на багажный МРТ, я заметил, что таможенник играет на компе в игру, а не проверяет наличие опасного груза в сумках. У рамки дамочка неохотно меня полапала и лицом показала, мол ну так, ничего особенного. Я с ней согласился и пошёл к рентгенологу за сумкой. Он даже голову в мою сторону не повернул, сделал финт рукой в воздухе, мол, не мешай, у меня тут в игре важный момент. До самолёта мне нужно было проехать на вагончике несколько минут и я спросил и тамошней дамочки, как часто эти вагончики ходят. Равных им, в языке жестов нет на нашей планете, конечно - она как-то так рукой сделала, что стало понятно, что ходят очень часто. При этом, она не произнесла ни звука. Наоралась поди за день - там таких как я с вопросами сотни. А в Амстердаме всё сухонько, понятно, предсказуемо, любезно, привычно. Двадцать минут на поезде до города, и завтра на работу - зарабатывать на следующие путешествия, новые впечатления и незабываемые эмоции.

Я(тоже узнав посетительницу):

– Надежда Борисовна!

Гриша:

– Мария Яковлевна.

Жорик:

– Алеонора Аквитанская!

Шульц:

– Ну а я что сказал? Точно она!

Жорик поручил заботу о картошке Шульцу, спешно содрал со стены постер "Родина-мать зовет!", и засеменил к бабушке – за автографом.

Через минуту, вся чесная компания присоединилась к бабуле, не забыв поставить сковородку с картошкой на середину стола.

Учительница начальных классов была рада видеть своих бывших учеников, и ласково разглядывала каждого из них, справляясь о том, как сложилась их дальнейшая жизнь.

Гриша:

– А я, Мария Яковлевна, лучше всего запомнил, как вы классу про блокаду Ленинграда рассказывали: как бывшие блокадники с едой бережно обращаются...

Старушка:

– Да, до блокады я больше детям про Шульца рассказывала(она потрепала Стефана Шульца ладошкой по небритой щеке), правда, Степка, тебя тогда по другому звали.

Шульц(покраснев):

– Да полно вам, мама, давно это было, и про блокаду правильнее...

Старушка:

– Тем не менее, Степа, именно твоя история натолкнула меня на мысль, что ученикам нужно рассказывать больше не про "Собибор" или "Бухенвальд", согласно времени, а именно о блокаде.

Я:

– Я что-то пропустил? Что там с Шульцем было в незапамятные времена, Надежда Борисовна?

Старушка:

– Ничего особенного, просто Степа однажды пришел, и сказал, что пришел ко всем сразу, а не к избранным.

Шульц(поморщившись):

– Давно это было, не помню уже, мама, да и образованнейший Иосиф Флавий отрицает, что я это говорил...

Старушка:

– Флавий – двоечник, на последней парте девчонок за косички дергал, получи он диплом педагога, сидели бы вы сейчас все передо мной напыщенными индюками, и рассуждали бы о том, как страдала птицеферма в лихие времена, забыв о том, как "золотое правило" поддерживало всех, и память о невинных жертвах – наша общая боль и достояние, сохраняющее в нас уважение к ближнему и сострадание.

Я:

– Начинаю понимать, Надежда Борисовна, почему в такси оказываются все люди, знающие слова вежливого обращения, а используют эти слова не все – на задних партах невежи отсиживались на ваших уроках...про блокаду невнимательно слушали...

Жорик(кивнув):

– Не причастились к общей боли, не прочуствовали пользу"золотого правила", остались навечно в стенах своего внутреннего индюшатника.

Шульц(подтягивая рукав рясы на шрам на правой руке, и берясь ею за кружку пива):

– Ну, помянем блокадников,... не чокаясь.

Примечание:

Много лет тому назад я услышал речь на питерском кладбище при большом скоплении народу. В числе прочего, оратор, знающий все слова вежливого обращения, невежливо заявил:"Во время блокады в Ленинграде погибло 300 000 его соплеменников".

Задумался тогда:"Невежливость происходит не от незнания, но от отсутствия ощущения сопричастности, которую и призвана возбуждать в сердцах память о блокаде Ленинграда, затем и помещена она столь объемно в школьную программу".

- Наконец-то, проснулся…, - проводила его взглядом кошка.

Гена спешно привел себя в порядок, тронул батарею и, убедившись, что она давно остыла, кинулся закрывать форточки во всем доме. Партнеры сопровождали его метания по комнатам взглядами из кресла, в котором они все свернулись, согревая друг друга. Захлопнув последнюю форточку, Гена остановился.

- Вы чего тут?

- Греемся мы тут, - сказал Грей и повторил, - ветер, ветер на всем белом свете!

- В смысле? – удивился Гена, одновременно натягивая на себя спортивный костюм и щелкая выключателем.

- В смысле, света нет, отопления нет, включай местное. Весь дом уже выстыл, пока ты дрых.

- Сейчас.

Гена включил резервный генератор.

- Сейчас нагреется. Надо было меня будить, - укоризненно сказал он.

- Жалко нам тебя стало, давно не высыпаешься, - мурлыкнула Кассандра, - думали, вот-вот починят.

- А что случилось-то? – Гена посмотрел на телефон, звонить передумал, сейчас ему все и так расскажут.

- Провода порваны. В двух местах минимум. Электричества нет во всем поселке. Под утро ветер усилился. Да и до сих пор не стих, - сказал Грей.

- Не нравится мне это, принесет что-нибудь с темной стороны! К гадалке не ходи, - пискнул Рик.

- А ты не каркай, - рассердилась кошка.

Гена подошел к окну.

Ветер дул с другой стороны, но по деревьям, верхушки которых сгибались так, что грозили обломиться, было заметно, что он действительно усилился с вечера.

"Хорошо, что завтра выходной", - подумал парень.

Словно в ответ на промелькнувшую мысль раздался звонок телефона. Он взял мобильник и увидел номер начальства.

- Слушаю, Егорыч!

Видимо голос Гены прозвучал кисло. Полковник моментально это понял.

- Как насчет поработать в субботу? – ласково осведомился он.

- Где? Все или я один? – спросил Гена, пытаясь подавить досаду.

- Все, конечно! – бодро ответил Егорыч.

Гена повернулся к партнерам, но сказать ничего не успел.

- Шучу, - продолжил полковник, - выходные не отменяются. К вам гость ехал, а я его перехватил. Звоню, чтобы не волновались. Поживет пару дней у меня. А в понедельник заберете…, - полковник помолчал минуту, а потом продолжил, - говорит - топите сауну, соскучился!

Гена засмеялся, передал страшу привет и выключил телефон.

- Егорыч Оххлиста у себя притормозил, - доложил он партнерам, - наверняка хочет обсудить проблемы сотрудничества без посторонних. Шутник! – добавил он, вспомнив начало разговора.

Грей и Кассандра заулыбались, а Рик даже запрыгал от силы чувств. Он скучал по страшу больше всех.

Всю субботу они обсуждали приезд друга, думали, что бы такое приготовить, чтобы его порадовать. Ветер не стихал, запасы у них были, поэтому сидели дома и спать улеглись пораньше.

Ночью Гену разбудил звонок телефона, но пока он продрал глаза, телефон затих. Гена посмотрел на часы – четыре утра.

- Кому надо, тот перезвонит, - сказал он проснувшейся кошке.

Они с Кассандрой обнялись и снова уснули.

Утром Гена машинально проверил звонки. Оказалось, ночью его номер набирал Егорыч. Гена перезвонил, но полковник не ответил. Телефон был вне зоны доступа.

Гена почесал в затылке. Если бы было нужно, то полковник с ним обязательно бы связался. А нет – так нет. Свои соображения он озвучил партнерам.

… но, - Кассандра посмотрела на Гену.

- Что – но?

- Дуру из меня не делай! – рассердилась кошка, - не годик мне. Что-то не так, по-твоему?

Гена помолчал, но потом признался, что странный звонок его в самом деле беспокоит. С одной стороны – мало ли что!

- А с другой, ты права. Что-то не так. Но вот что… был бы это друг, я бы всех знакомых общих поспрашивал. Но это - Егорыч. Полковник. Начальство, одним словом.

Кошка признала, что логика в Гениных рассуждениях определенно есть.

Парень время от времени смотрел на мобильник, потом позвонил в контору. Дежурные ответили, что полковник Кротов уехал домой, распоряжения оставил самые обычные. Ничего экстраординарного, чтобы его беспокоить не произошло.

- Не психуй, - сказал дежурный напоследок, - дома Егорыч, судя по локализации телефона. Ему тоже отдыхать нужно.

- Не буду, - согласился Гена.

В это время, наконец, дали свет. Гена отключил генератор, вспомнил про приезд Оххлиста и решил протопить сауну, которой не пользовался все лето. А если протопил, так и попарться можно. Выходной все-таки.

Рик решил к нему присоединиться. Остальные тоже, но не купаться, а просто погреться.

Кошка лежала и щурила глаза, но вдруг напряглась. Грей вскочил на лапы буквально через секунду.

- Что случилось? – Гена, отфыркиваясь, вынырнул из маленького бассейна.

- Зовет кто-то! - повернулась к нему Кассандра, - ментально зовет. Слушай!

Гена выбрался из воды, вытерся и начал вслушиваться.

- Там – за воротами! - кошка подскочила к двери и повернулась – открывай! - И не вылезай мокрый, вытрись, а то простудишься.

Пока Гена спешно вытирался и одевался, Грей и Кассандра побежали по двору. Пес нажал на большую панель, которая была смонтирована Геной специально для него, чтобы мог выйти без проблем.

Грей распахнул калитку. Кассандра выскочила первой и помчалась по улице. Через квартал она остановилась и громко закричала. Грей подскочил к ней и увидел, что на земле лежит страш. Было темно, но Грей почувствовал запах крови. Маленький пришелец был ранен!

Грей помчался назад, поторопить Гену, но тот уже спешил к ним.

- Оххлист. Ранен, - доложил пес.

Гена стянул с себя куртку, бережно поднял шишкообразного инопланетянина, почувствовав на руках что-то липкое, завернул страша и быстро пошел домой.

- Вот, блин. Что делать-то?

Гена положил пришельца на свернутый плед и беспомощно замер.

- Что делать-то? – спросил он, - как его лечить?

- Не психуй! - кошка обнюхала страша, лизнула кровь, прислушалась, - думаю, все в порядке будет. Он устал, отлежаться нужно. Раны поверхностные.

- Обработать хотя бы можно, госпожа врачевательница? – под шуткой человек скрывал тревогу и, одновременно, облегчение.

- Перекись есть? Прижги. Только аккуратно. Метаболизм у нас с ним схож. Вреда не будет.

- Слушаюсь, мэм, - сказал Гена и полез в аптечку.

***

Грей вдруг напрягся. Он снова вышел во двор. Псу показалось, что за воротами есть кто-то посторонний.

Послышался легкий шорох, царапанье по металлу.

Грей вдруг разразился громким свирепым лаем, потом зарычал и начал бросаться на ворота. Пес развлекался таким образом пока не разбудил всех собак в округе. Через пять минут лаяла половина поселка.

Гена из дома услышал недовольные голоса людей, требовавших, чтобы питомцы заткнулись. Кто-то даже выскочил на улицу, вообразив нашествие воров или еще что-то. Самое интересное, что выбежавшие действительно обнаружили посторонних. Заметались лучи фонарей.

- Они туда побежали!

Топот быстро удалился от Гениного дома.

Грей, переставший лаять и бросаться на ворота, как только это начали делась все прочие, раскрыл пасть, улыбаясь и вернулся в дом.

- Чего ты там сотворил? - Гена обернулся и посмотри на партнера.

- Нормально все. Кто-то за страшем шел. Хорошо, что ты квартал его нес, и кровь не капала. Они точно не знали, куда Оххлист делся, а теперь им не до этого, - ответил Грей, - кстати, как он?

Пес посмотрел на маленького друга.

Страш пришел в себя и морщился, почти как человек, пока Гена аккуратно стирал кровь его шкурки.

Оххлист хотел что-то сказать, но кошка бесцеремонно прикрыла ему рот хвостом.

- Помолчи пока. Все терпит. Приди в себя, потом расскажешь.

Гена кивнул.

- Она права, Оххлист, сейчас бульон согреется и чай.

Страша напоили и согрели. В сауну, еще не остывавшую, Гена не рискнул его нести. Когда кровь остановилась, он свернул кольцом пушистый плед.

Кассандра посмотрела на это сооружение, забралась внутрь и, в свою очередь, начала согревать и вылизывать гостя. Постепенно Оххлист пришел в себя.

Кошка заметила.

- А вот теперь рассказывай что случилось, - велела она.

Страш посмотрел на нее, потом на Гену.

- Толком не понял, - признался он, - но на нас кто-то напал.

- На кого, "на нас"? - спросил Гена, уже догадываясь, что вторым был Егорыч.

Страш его опасение подтвердил.

- Я расскажу, как помню, - сказал он.

Егорыч действительно привез страша к себе. Машина, которая шла с полигона, где живут пришельцы, оставшиеся на Земле, опоздала. В пути была пробка, потом меняли колесо. Все это время страш сидел в коробке, которую приспособили для его путешествий.

- Кто-то заглядывал в дверь кабины, - сказал Оххлист, - пока водитель колесо менял, но меня никто не видел. Я слышал, как шофер спрашивал кого-то – чего тебе надо? и потом прогонял.

В контору машина добралась, когда Гена с командой уже были дома. Оххлист хотел переночевать там, но полковник пригласил его к себе.

- Он хотел поговорить об увеличении поставок минералов и еще о чем-то.

- Егорычу обидно, что ты все больше с нами тусуешься! – фыркнула кошка, - завидует начальство.

Оххлист кивнул и улыбнулся.

Мимика у него была не такая, как у людей, но Генина команда и в правду проводила с ним больше всех времени. Они все давно научились интерпретировать выражения лица маленького пришельца.

- Может и так, - согласился страш.

Егорыч привез его к себе домой. Они сидели за столом, разговаривали. Страш просил позвонить Гене и передать привет. Егорыч так и сделал. Потом они немного посмотрели телевизор и легли спать.

- Ночью в квартире вдруг чем-то запахло. Неприятно так. Я скатился с кровати на пол. На полу пахло не так сильно. Потом открылась дверь. Так громко зазвенело, - поморщился страш, - но полковник не пошевелился. Я сразу спрятался. Пришедшие зашли в масках, ругались между собой. Из-за масок было плохо понятно.

- Как ты его найдешь теперь? И не спросишь, этот не скоро очнется!

Я понял, что они пришли за мной. Не понял только, зачем. Испугался. Ждать не стал. Вскарабкался по ткани, которая висит около окна и начал протискиваться в форточку. Тут они меня увидели. Кинули что-то острое и попали, но я уже вывалился из окна на улицу. Побежал под кусты… они выбежали и за мной. Но мне удалось оторваться. Я подумал, что нужна помощь и отправился к вам. Это все.

Оххлист замолчал.

- Я плохо сделал, бросил Егорыча. Вы помогли нам, а я его бросил! – с горечью сказал страш.

- Не говори ерунды! - резко ответила ему кошка, - чем бы ты помог, если бы остался и тебя схватили? Ты же не знаешь, зачем ты им нужен, и кто они вообще такие!

- Кстати, это – люди? Я имею ввиду, земляне? – спросил Гена, который уже набирал номер конторы.

Он поднял палец.

- Секунду. Дежурный, полковник Кротов давал о себе знать? Связывался с кем-то? … Быстро к нему домой. Я говорю – быстро! Возможно, он ранен, скорее отравлен... воздушно-капельным путем. Надеюсь, успеете.

Гена опустил телефон. Кассандра усмехнулась. Хорошая у их группы репутация все-таки!

- Через десять минут мы все узнаем, к нему поехала дежурная команда. А все-таки, это были земляне или нет?

Страш подумал.

- Я боюсь ошибиться, я просто не видел представителей других человекоподобных рас, - сказал он. - Но это могли быть земляне. Они там, у полковника говорили что-то про эти камни, которые мы помогаем для вас добывать.

- Вот оно что, - протянул Грей, - кто-то что-то узнал и тоже хочет кусок пирога!

- Какого пирога? – не понял страш.

В это время зазвонил телефон. Гена включил громкую связь.

-Ну, Гена, полковник тебе должен. Жив. Похоже, надышался какой-то гадости. Везем в больницу.

- Вот видишь! А ты говорил! Правильно ты оттуда удрал! – пискнул Рик, а кстати – как ты нас-то нашел?

Оххлист хотел рассказать, но Гена его остановил.

- Так. Завтра все рассказы, сейчас все давайте отдыхать. Тебе это особенно нужно, Оххлист. А то в сауну долго не попадешь! – Гена сделал страшное лицо.

Кассандра фыркнула.

- Гена прав, - мурлыкнула она, - всем спать. А Рику спать вон там, - и она хвостом показала на лежанку около батареи. Я прослежу, а то знаю тебя! Все равно полезешь с вопросами.

Рик надулся, но признал, кошка права, и забрался в указанное место.

Страшу Гена сделал гнездо около себя и наказал будить, если станет плохо. Ему очень хотелось помчаться к полковнику, но он прекрасно понимал, что не медик и помочь ничем не может. Оставалось ждать. И отдыхать. Завтра силы понадобятся. Он просто обязан найти того негодяя, который причинил вред его другу и хотел убить его начальника.

Он лежал без сна, прислушиваясь к лёгкому дыханию страша. Кассандра заметила и улеглась рядом с Геной.

- Полковник злой будет! – шепнула кошка.

- Еще бы. Очень злой – достали в своем доме! Скажет – расслабился! – тихо засмеялся Гена.

Вдруг кошка насторожилась, и тут же кто-то тихо постучал в стекло.

- Гена, выйди на минутку.

Грей и Рик подняли головы.

- Это Павел, - сказал Гена, - лежите, я сейчас.

***

Гена не удивился, что Павел стучал в окно. Ключей от ворот у него не было, но он знал про панель для Грея. И если человек пробрался к нему через собачью калитку, значит оно того стоило.

- Шум в поселке – ваша работа? – спросил Павел.

Гена кивнул.

- Тогда утром зайди ко мне. Мы обнаружили машину, вернее место, где она стояла. Сто метров от КПП, за поворотом. Смыться они успели, но следы там есть. Может, чем помогут.

- Людей видели?

- Видели, - поморщился Павел, - но ночь, фонари мечутся, сам понимаешь. Когда собаки залаяли, я выскочил, соседи тоже. Видели двоих. Шли по разным сторонам вашей улицы. Искали что-то на земле.

Гена поблагодарил Павла, выпустил и вернулся в дом.

Настырные твари. Где же они сели страшу на хвост? Если Оххлист прав, и шофер гнал преследователей еще по пути с полигона, тогда совсем плохо. Значит, кто-то в курсе, где живут пришельцы. Но это может быть и не так. Мало ли кто заглядывал в машину. Народа много шатается, может, кто спереть что хотел. Страш же не видел.

А если ему сели на хвост уже после того, как Егорыч забрал Оххлиста домой, то значит, следят за конторой.

Это тоже не есть хорошо, но тогда под ударом один страш, а не все его соплеменники. Это все-таки легче разгрести.

Пришельцы давно переместили проход-портал на свою погубленную тамошними "людьми" родину в то место, где они сейчас жили. Собственно порталов было два. Один для помощников-страшей, а другой для землян-горняков и вывоза добытой руды.

Вывозить добычу с полигона было бы слишком заметно.

Поэтому Гена предварительно решил, что следили за конторой, а не за самим Оххлистом. Тогда вставал вопрос, на каком участке произошла утечка информации.

- Спи, Гена, - прервала кошка его размышления. – Что толку воду в ступе толочь. Данных мало.

- Данных мало, - согласился Гена, - но кое-что я надумал.

Утром он поместил страша в багажник. Сделал он это со всеми возможными удобствами. Обычно пришелец изображал игрушку, наблюдая по дороге за жизнью землян, но сейчас Гена решил подстраховаться. В багажник все-таки труднее заглянуть.

Потом он остановился на въезде в поселок, и Павел показал ему, где предположительно стояла машина преследователей.

Гена сфотографировал следы и вызвал коллег, для более основательной работы.

По дороге в город его попытались остановить. С виду – обычный патруль ДПС.

Гена ничего не нарушал, но документы у него могли проверить и без нарушений. Внедорожник он остановил, немного миновав пост, вышел из машины и демонстративно взялся за телефон. Человек в форме, который к нему направлялся, резко повернул назад.

- Не нравится мне это, - сообщила ему Кассандра, когда он снова сел.

- Можно подумать остальные в восторге! – сказал крыс.

Грей осуждающе посмотрел на партнеров. Кошка взгляду вняла.

- Не обращай внимания, нервничаю я, - вздохнула она.

Отъехав на километр, Гена остановился еще раз и успокоил страша.

- Вы сейчас в больницу? – спросил Оххлист, - или на работу?

-Хороший вопрос. Наверно все-таки в контору. Всем нам нет смысла ехать к Егорычу, да и новости надо узнать, - решил Гена.

В конторе он узнал, что жизнь полковника вне опасности, обрадовался этой новости и обрадовал партнеров. Страш облегченно выдохнул. Потом Гена связался с водителем, который привез Оххлиста с полигона и спросил про человека, которого тот отгонял от машины на заправке.

- Мог ли этот тип следить за тобой? – спросил Гена.

- Вряд ли. Я остановился не там, где обычно. Просто шлялся местный. На сто процентов не поручусь, но скорее всего так, - ответил шофер.

Гена кивнул. Он тоже так думал. Потом он позвонил в больницу. К Егорычу его обещали пропустить, но ненадолго. Полковник все-таки надышался гадости, и ему следовало отдохнуть.

- Пустим только потому, что он сам требует вас, - сообщил врач. Потом хмыкнул неодобрительно и добавил, – и не берите, пожалуйста, всех своих!

Кассандра никому чести видеть начальство уступить не захотела. Страш молчал, но его Гена и так собирался взять. Грей и Рик вздохнули под воинственным взглядом кошки и согласились остаться.

- Рик, ты давай в лабораторию, - сказал Гена, наверняка там уже есть что-то по машине, которая следила за страшем. Сравни, кстати, с той, которая хотела нас остановить. Грей, на тебе общее наблюдение. Погуляй вокруг. Может, что заметишь, - распорядился Гена.

- Да, мальчики, работайте! – съехидничала Кассандра.

Рик состроил ей рожу.

- Детсад! – прокомментировал Гена, выходя с кошкой на плече и страшем на руках.

Этот раз Оххлист ехал открыто. Кассандра наблюдала, но не заметила никакого особенного внимания к их машине.

Егорыч был, ожидаемо, сердит.

- Расслабился, старею, - пробурчал он, - пожимая Гене руку. – Как ты? – спросил он страша.

Тот смутился. Оххлисту все-таки казалось, что он зря бросил полковника.

- Если бы не ты удрал, я бы там и сейчас валялся, только дохлый, - усмехнулся Егорыч, - как ты до Гены-то добрался?

Кассандра, ластившаяся к полковнику, встрепенулась, ей тоже было это очень интересно.

Страш не видел в этом ничего особенного. Да, расстояние порядочное, но он так часто ездил в поселок, что прекрасно знал местность от конторы до Гениного дома. Ему требовалось только оказаться в хорошо знакомом месте, чтобы сориентироваться и открыть местный портал.

- Мы можем это делать, только не все и на небольшие расстояния, это требует больших энергозатрат, - сообщил он.

Люди переглянулись. Получается, страши не все свои возможности им открыли!

- Я отбежал от дома полковника, выбрался на объездную дорогу, сориентировался, ну а там - дело техники.

- Тогда непонятно, как они вычислили тебя. Почему прибыли к поселку, - сказал Гена.

- Если они следили и раньше, то могли предполагать, что Оххлист отправится к вам, - заметил Егорыч, - и надеялись перехватить его до того, как он доберется до коттеджа.

- Я звал вас, из-за того, что был ранен, не смог добраться до вас сразу, портал открылся меньше, чем я ожидал. Пришлось идти. Они могли услышать, если владеют экстрасенсорными способностями. Шел я медленно, они ехали на машине быстро.

- Может быть, - согласился Гена, - в поселок они въезжать не рискнули и скорость преследования у них снизилась. Они даже через КП не проходили. Мы спросим у них обо всем, когда отловим.

Он быстро рассказал про машины вчерашнюю и сегодняшнюю на шоссе. Врач уже сердито заглядывал в палату.

- Думаю, меня завтра уже выпустят, - Егорыч посмотрел на врача, - тогда и будем работать вместе, а пока - сами. И – осторожнее.

- Постарайтесь его продержать дольше, - сказал Гена в коридоре, обернувшись на дверь палаты.

Врач фыркнул, как кот.

- Постараемся. Но вы же знаете полковника!

В конторе Гену ждал Грей.

- Никого и ничего особенного, - отчитался он и добавил, что Рик еще в лаборатории.

Гена разложил еду по мискам для своих партнеров и отправился за Риком. Надо было перекусить, пока есть время, кто знает, что произойдет!

Крыс вышел ему навстречу.

- Машина одна и та же, судя по следам. Людей идентифицировать пока не удалось. Жалко, что ты их не сфоткал, когда остановился.

- Жалко, но было далеко, да и смылся он быстро, - кивнул Гена. – Давай обедать, потом подумаем, что делать будем.

***

Делать оказалось нечего.

Машину, замеченную на шоссе, объявили в розыск. Предварительно, она же была около поселка. Гена сказал, где их пытались остановить, но там никаких отпечатков не оказалось.

Грей еще несколько раз прогулялся вокруг конторы, Кассандра сделала то же самое, но результатов это не дало. Машину через день нашли, оказалось, что ее перед этим угнали. Внутри никаких следов угонщики не оставили. Это подтверждало их высокий профессиональный уровень. Тупик.

Страш сидел в кабинете безвылазно.

- Не хочется думать, что утечка у нас, - сказал ему Гена, - скорее всего это не так, но на всякий случай будем осторожны, как приказал полковник.

День прошел спокойно.

- До безобразия спокойно! – прокомментировала Кассандра.

Егорыч все-таки вырвался из больницы на следующий день. Под обещание сидеть дома.

Страш сказал, что ему скучно ничего не делать, и отправился работать, чем, собственно, он в конторе и занимался.

Так же обычно и спокойно прошла неделя. И еще одна неделя. Первую неделю Оххлист ночевал в кабинете, Рик составлял ему компанию. Потом он снова начал уезжать с командой. И Гена, и партнеры, да и все причастные старались соблюдать осторожность. Усилили меры и около портала, откуда на Землю поступала руда, богатая редкоземельными элементами.

- Нервирует меня это, - задумчиво сказала кошка после трех недель осторожничанья.

- Надо их как-то спровоцировать, - заявил Рик.

- Ты дурак? Как ты их спровоцируешь? Не Оххлиста же подставлять! Он не мальчик все-таки.

- А на вас они не клюнут, - отозвался страш. – Им нужен я.

- Им нужна руда, - возразил Гена, - и они считают, что ты причастен к ее добыче. И самое главное мы никак не можем понять, почему так произошло. Откуда они это взяли? Ты и контора – это понятно. Но ты и минералы… Как они вас связали?

- А когда следующее открытие портала и доставка руды? – вдруг спросил Грей.

- Через три дня.

- Три дня, это мало, хотя можем и успеть.

- Что успеть? – подпрыгнула Кассандра.

Ей смертельно надоело ожидание. Кошке хотелось действовать.

- Я подумал, а кем они вообще считают Оххлиста?

- Странный вопрос! – в кабинете появился Егорыч.

Полковник махнул рукой – сидите. Потом сел сам и посмотрел на Грея.

- Что ты имеешь ввиду?

- Мы знаем, что Оххлист, как и все страши, разумен, обладает высоким интеллектом, - осторожно сказал Грей и посмотрел на страша, - а они, откуда они об этом знают? Прости, Оххлист. Я не хочу тебя обидеть.

Страш кивнул. Он и не думал обижаться. Он внимательно смотрел на Грея и первым понял логику пса.

- Ты хочешь сказать, они меня с кем-то спутали? Или… или с чем-то!

Кассандра захихикала.

- Думаешь, они приняли его за биоробота какого-нибудь?

- А ты прикинь. Если предположить, что они земляне, а никакого следа присутствия ни с темной стороны, ни со стороны наших заклятых друзей из космоса мы за прошедшее время не уловили. Ни единого шевеления. Так?

Грей посмотрел на полковника. Тот кивнул, подтверждая. Так. За прошедшие недели они проверяли все, что можно и где можно. И – тишина.

- Так вот, - продолжил Грей, - если они земляне, то, что им привычнее и понятнее – высокотехнологичная штуковина или инопланетянин?

- Они заметили, издалека заметили, или Оххлиста или кого-то из его сородичей и решили, что это биоробот…, - продолжил Гена рассуждения Грея.

- Где это они могли видеть страша? Они стараются не светиться! Оххлист вообще, единственный, кто покидает полигон регулярно! – возмутился Рик.

- Это – сейчас! А вспомните – страши входили в состав групп по отслеживанию кластера. Они и тогда не светились. Их маскировали под нечто круглое, то под мяч футбольный, то еще под нечто похожее. Тогда следившие могли и не понять, что это, но на заметку взяли, поскольку такие круглые штуки были у всех поисковых групп.

- А потом увидели, как вы вывозите нечто из конторы...

- Так это было еще весной! Все лето Оххлист жил на полигоне.

- Ну вывозили, а потом перестали. А вдруг это отправилось на доработку, скажем…

- Ну а при чем здесь минералы! – воскликнула Кассандра, - их-то каким боком сюда приклеить?

Грей помахал хвостом.

- Это вопрос не ко мне. А к тому, кто не уследил за информацией о том, что объем добычи увеличился. Хотя новые месторождения, насколько я знаю, не начинали разрабатывать.

- Ну, вы и закрутили…, - протянул полковник. – Получается так: некто имеет информацию, что у нас увеличилась добыча редкоземельных элементов, связывает с этим нашу контору, замечает Оххлиста и предполагает, что это – робот для их добычи. Я все правильно понял, Грей?

Пес снова махнул хвостом.

- Не сходится. Они же напали на нас. Оххлист удирал, и они его ранили.

- А они прям взяли и сделали анализ крови, так? - противным голосом возмутилась Кассандра. Ей явно понравилась версия Грея. – А, может, с робота масло капало или еще что-то???

- Образец взять они могли и наверняка это сделали, - возразил кошке Гена. - Кто им тогда мог помешать?

(Полковник при этих сердито хмыкнул, вспомнив собственное беспомощние состояние на тот момент.)

...- Но дело в том, что кровь страша очень отличается от крови земных существ. На масло она не похожа, конечно, а вот на...

- На что? - снова подпрыгнула Кассандра.

- Ну, на технологическую жидкость какую-нибудь, если уж предполагать, что страш это именно биоробот! - пожал плечами Гена.

- Вам бы фантастику писать, - покачал головой Егорыч и встал, - но спасибо за версию. Учтем и проверим. А что ты, Грей говорил про три дня?

- А за три дня нужно им подыграть. Сделать такого робота. Внешне похожего на страша. И пускай они его сопрут. Пометить его как-то, микро следами из земных приисков, или где там добывают эти руды. У них наверняка есть данные по всем приискам нашей страны. Они и отцепятся. Ну, стали больше добывать, повезло…

Егорыч почесал в затылке, кивнул всем и вышел.

Гена задумчиво подтер голову руками и посмотрел на свою команду.

- Знаешь, Грей, я предпочту считать, что все так и есть. Вот так, как ты сказал.

- А полковник мне не поверил,- вздохнул Грей.

- Всё мы на сто процентов не узнаем, засекретят, как у нас это всегда делают, а твои рассуждения логичны и увлекательны, да Оххлист?

- Скорее всего, Грей в чем-то действительно прав. Мне бы очень хотелось, чтобы меня действительно приняли за высокотехнологичного робота для добычи руды. Во имя спокойствия моих соплеменников. Если потребуется, я обязательно подыграю полковнику.

- Надо еще подумать, - сказал Гена, - мы предположили, что среди преследователей Оххлиста были экстрасенсы, которые услышали, как он нас звал, а может, все проще?

- В смысле?

- В смысле они тебя пометили. В тебя тогда попал не нож, а что-то другое. Ранение это побочное явление. Тебе могли ввести нанометку! А потом они ее просто отследили. И кровь, которая капала ни при чем. Могло такое быть? Могло.

- Тогда почему они прекратили слежку потом? Не сходится! - вздохнул страш. - Нанометка выпасть не могла.

- Но могла быть подавлена твоей кровью. Может, она просто растворилась! Рассчитана она была на земные стандарты, - предположил Грей.

- Прав полковник. Нам можно писать фантастику! Может и займемся? В свободное время? – воскликнула Кассандра и захихикала.

- У наших исследователей наверняка есть данные по составу твоей крови, Оххлист? - уточнил Гена

Страш утвердительно кивнул.

- Давай еще раз сделаем анализ. Времени прошло много, но хуже не будет.

Гена ушел со страшем в лабораторию, а партнеры уставились друг на друга.

- Ой, чего-то мы тут намудрили, - сказал Рик. – Вот раньше, была лопата и был молот, а сейчас…

- Раньше крыс не брали на работу! – фыркнула Кассандра. – Век назад, я бы на тебя охотилась!

- А Грей бы тебя гонял! – обиделся крыс.

Гена вернулся и позвал всех домой.

- Анализ будет готов завтра. Сейчас мы ничего не узнаем. Егорыч тоже до завтра нам ничего не скажет. Едем, включаем сауну и будем отдыхать.

(окончание следует)

Этот дом стоял на окраине села ещё задолго до рождения Даши. Бабушка рассказывала, что его построил местный плотник Сергей, прежде чем спился и потерял жену. Её ночью сбила машина, когда она ехала с прогулки на велосипеде. Сергей и раньше был не слишком общителен, а после трагедии стал совсем нелюдимым и начал возводить вокруг дома высокий забор. Закончил он его только до середины — Сергея хватил сердечный приступ. Он умер, упав с крыльца и разбив голову о каменную плитку, которой выложил тропинку. Рассказывала всё это бабушка, конечно, не Даше — девочкам двенадцати лет не пристало слушать такие страшные вещи, — а своей дочери, маме Даши. Может, рассказала бы и Даше, у неё были свои взгляды на воспитание, но мама не позволила. Внучка в это время сидела на кровати в соседней комнате и через розетку в стене прекрасно всё слышала.

С тех пор дом пустовал. Бумаги на владение участком так и не нашли. Среди жителей ходили разные слухи, что владелец составил завещание или кто-то из родственников просто подсуетился и быстренько прибрал их к рукам. Так или иначе, купить землю было не у кого, да и не больно-то стремились. Желавшие строить себе новые коттеджи селились ближе к реке и трассе. С одного конца дороги была только заросшая полевой травой равнина с удивительно каменистой почвой и множеством ям, а в километре за домом начинался густой еловый лес. Поэтому дельцам участок был неинтересен, а сельчане не любили дом по другим причинам. Даже не самые суеверные жители признавались, что чувствовали себя рядом с ним неуютно, поэтому просто обходили стороной. Другое дело детвора. Если вы росли рядом с местной легендой — вы понимаете, что это такое. А легенд о нём ходило немало.

Примечательно, что дом был далеко не единственным заброшенным строением в селе. Времена и новые порядки диктовали несчастному населённому пункту сдвигаться всё ближе от заброшенных полей к рынкам, частным фермам и городу. В маленьких одноэтажных домиках с резными крышами и парными глазами-окнами умирали брошенные старушки. И вот уже целая улица пустела: посеревшие заборы украшали витые надписи белой краской «Дом продаётся» и номера телефонов. Все заборы — кроме одного, разумеется. Этот забор пестрел зашифрованными записками, кодами для игровых приставок, матом и признаниями в любви. Если ты не оставил на нём свой почерк — считай, и не жил там.

Дом, в котором жила семья Даши, стоял ровно посередине, в более-менее жилом районе. И хотя его до сих пор не затронули неизбежные изменения, девочке, особенно когда она была помладше, всё это казалось чем-то грустным. Она рисовала планету вытянутой от одного края листа до другого. И слева направо, от маленьких, нарочито криво нарисованных деревень, по ней уползали города, люди, машины. Её маме нравился этот рисунок, но вот бабушка, увидев его, попросила у неё разрешения кое-что в нём поправить. Она хорошо рисовала, поэтому Даша разрешила, тем более ей самой было любопытно. Рисунок был сделан карандашом, поэтому бабушка взяла ластик из внучкиного пенала, стёрла края дороги с обеих сторон и сомкнула их снизу так, что вместо полосы получилось неровное кольцо, похожее на вытянутую сушку. Даша так сморщила лоб, что бабушка засмеялась, а потом потрепала насупившуюся девочку по голове и объяснила:

— Деревни и люди в них умирают. Это неизбежно. Но и в городах люди умирают. Каждый год города растут всё выше. Большие города растут на месте маленьких, а маленькие — на месте деревень, и со временем тоже становятся большими. И в них во всех точно так же умирают люди. Всё циклично и рано или поздно повторяется по кругу. То, что есть, уйдёт, чтобы однажды вернуться и уйти вновь.

Тогда Даше было около восьми лет, и она ничего не поняла. В десять ей подарили книжку по археологии, где она увидела древний символ «уроборос» — змею, свёрнутую в кольцо и поедающую собственный хвост. На свой тринадцатый день рождения, который должен был наступить через две недели, Даша попросила папу, чтобы он нашёл в интернете серьги в форме уробороса и заказал их. Отец сначала очень удивился такой просьбе, но мама заверила его, что сейчас с дочерью надо как можно чаще соглашаться. Ведь скоро с ней станет совсем невозможно спорить, и до тех пор лучше выстроить с ней как можно более тёплые отношения.

В селе у Даши было немного друзей. С одноклассницей Мариной она подружилась совсем недавно и постольку-поскольку, так как почти все подруги, которые могли разделить её тягу к красоте и девичьим ценностям, переехали в город. Даша с мамой остались жить у бабушки, потому что долгое время Дашин отец вкалывал как проклятый, чтобы заработать на нормальный дом вместо его убогой однушки. Тем более Дашины родители хотели второго ребёнка. Но потом завод закрылся, рабочих сократили, и, оставшись без работы, папа начал собственный бизнес. И каждый раз, приезжая в гости по выходным, он обещал, что ещё два или три года — и всё у них будет прекрасно. Чай не столица, деньги не те, а цены растут, но у них получится.

У Даши и её мамы, в общем, не было выбора, кроме как продолжать ему верить. На крайний случай у университета на направлении «археология», куда Даша уже целилась после школы, было общежитие. А пока девочка каталась на велосипеде, исследовала окрестности и получала от мамы нагоняи, когда возвращалась домой после заката. У неё не было плохих привычек, кроме, пожалуй, самой дурной из всех свойственных подросткам привычек не слушать чужих советов. И хотя мамин совет не лазить в заброшенный дом был вполне серьёзным приказом («Ещё на голову чего рухнет!»), однажды, как раз за пару дней до своего тринадцатого дня рождения, Даша туда всё же полезла.

Не одна, конечно. Даша вообще не любила заброшки, ведь знала, что всё ценное оттуда уже давным-давно вынесли, и вовсе не подобные ей энтузиасты-археологи. Она предпочитала копаться в земле, и её стараниями весь сад и огород на бабушкином участке были трижды перекопаны и безукоризненно засаживались каждое лето. А на подоконнике кухонного окна, выходившего во двор, красовалась банка, наполненная найденными Дашей монетами, пуговицами и прочими сокровищами. Так что этот жуткий старый дом не представлял для неё особого интереса. Но так уж бывает, что, когда в одиночку всё перекопано, а друзья хотят что-то делать, ты или идёшь с ними, или потом жалеешь, что не пошёл.

Марина, конечно, не была ей полноценной подругой. Они были двумя одиночками, которые держались вместе волей скуки, одиночества и наставлениями родителей о том, что вдвоём безопаснее. Даша не открыла ни один из модных журналов, которые ей приносила Марина после того, как та раскритиковала её старые джинсы. Марина, в свою очередь, не понимала и половины из того, что ей рассказывала Даша, и даже не пыталась это скрывать, вместо этого начиная болтать о чём-то своём. Перед Дашей вообще сложно было скрывать отсутствие эрудиции, а перед Мариной — вкуса и стиля, так что они и не заботились об этом. Обе знали, что, стоит им окончить школу, больше они не увидятся. Поэтому они не добавляли друг друга в друзья в соцсетях и просто проводили время вместе. Как это ни странно, но такое времяпровождение, ни к чему не обязывающее и обречённое на вечное расставание, чаще всего мы запоминаем как едва ли не лучшие времена нашей ушедшей юности. Повторить которые, как бы ни крутилась вселенская сушка, уже не представится возможным.

Так вот, в тот не самый благополучный день Даша под хруст хлопьев выслушала прогноз погоды в творческой бабушкиной интерпретации, утеплилась ветровкой, влезла в сапоги на случай дождя и покинула дом. Она устремилась навстречу утренней прохладе, всё чаще заглядывавшей в гости к концу августа. Местом встречи Даши и Марины и нескольких других, часто меняющихся членов их импровизированной банды, был Электроклуб. Этим модным словечком местная молодёжь называла свинарник — большое здание из листового железа. Оно пустовало с тех пор, как с десяток лет назад значительную часть скота унесла какая-то залётная зараза. Владелец разорился, а позже спился и был убит ударом тока, когда во время очередного отключения света сдуру полез на электростолб. Такая вот невесёлая ирония.

Свою репутацию амбар приобрёл благодаря концерту заезжего исполнителя — по совместительству двадцатилетнего сына его владельца и диджея с городских дискотек. На памяти Даши за последние десять лет он приехал всего один раз, привёз свой огромный пульт со множеством кнопок и колонки, решив устроить благотворительный концерт для местных. И, критично оценив местный Дом культуры и охарактеризовав его как «отхожее место для бардов», установил импровизированную сцену прямо в отцовском свинарнике, обладавшем, на его слух, «шикарной акустикой».

Даши на той дискотеке не было, её не пустили, так как ей было всего десять, а вот старшая сестра Марины, Лера, была. Она рассказывала, как это было круто: все пили пиво и лимонад, валялись в соломе и прыгали так, что проваливались в дощатый пол. Вот так единственный раз за всю свою историю село оценило мощь современной музыки. И самые искренние отзывы в виде молний и односложных слов восторга остались засохшей краской на стенах новоименованного Электроклуба.

Марина и двое парней, прислонившиеся к стенам свинарника в позах пассивного противостояния всему миру, выглядели как ещё одни жертвы промозглого летнего финала. Марина собрала кудрявые волосы в торчащий вверх пучок и, насколько это было возможно в бессолнечную погоду, блистала в мятном свитере с жёлто-розовыми полосами светоотражателей. Даша не раз говорила ей, что она похожа на жвачку. Марина, не вдаваясь в изыскания, в ответ называла её шваброй.

Спонтанных телохранителей Даша узнала. Полноватый и прыщавый Дима, вечно прятавший глаза за длинными патлами, был на год их старше, но ввиду непопулярности у сверстников предпочитал компанию помладше. Высокий и худой Лёха, одноклассник девочек, ещё год назад был одного с ними роста, а теперь обогнал их почти на голову. Его никогда не видели в джинсах без единой прорехи и без солнечных очков. Мама Марины называла его проблемным ребёнком, хотя непонятно, какие кому проблемы мог вызвать нелюдимый парень, предпочитавший прогулки по окрестным свалкам посещению уроков. Кроме того, у девчонок был дополнительный стимул закрывать глаза на его репутацию: обе были убеждены, что нравятся ему. Марина называла десять убедительных признаков того, что ты нравишься парню, и каждый подкрепляла примерами из реальной жизни. Она делала это даже в присутствии Лёхи и не пыталась переходить на шёпот. Даша не была так осведомлена о мировом опыте женской прозорливости, но загадочные Лёхины взгляды в её сторону с интервалом в пять-десять минут на уровне интуиции считала показателем не менее надёжным.

— Привет, швабра! — опередила подругу Марина, скрестив на груди руки со светоотражателями.

— Привет, веник, — не осталась в долгу Даша. Та просияла и чмокнула её в щёку.

— Ну чё, куда идём? — почти требовательно спросил Лёха, всем своим видом демонстрируя, что заждался, пока компания примет решение.

— Бася потерялась, — заметила Марина, изучающе его рассматривая. — Последний раз видели у пруда. Может, пойдём поищем?

— Первый раз будто, — вздохнула Даша.

Беспородная и громогласная соседская собака Бася стала настоящей находкой для села. В первую очередь потому, что была образцовым стражем правопорядка, успешно предотвращавшим любые происшествия. Стоило кому-то на улице начать говорить на повышенных тонах или тем более кричать, псина появлялась из ниоткуда и обдавала округу таким лаем, что конфликтовавшие спешили или помириться, или скрыться с глаз долой. Последнее, впрочем, удавалось с трудом. Бася ни на кого не нападала, но и обижать её было куда опаснее, чем даже представителя закона. Местный алкаш, как-то замахнувшись на неё палкой, потерял полтора пальца и с тех пор почти не показывался днём на улице.

Когда Бася пропадала, это означало, что в округу опять забрели бродячие псы, которых надо было прогнать. Несколько дней село могло спокойно дремать в полуденной жаре. Жаловалась лишь Басина владелица, тётя Маша, утверждавшая, что у неё от переживаний сразу начинало болеть сердце. Не слышать об этом из сада через забор из тонкой проволочной сетки Маринина мама, конечно же, не могла. И так громко вздыхала, что Марина спешила стать заместителем Баси.

— Точняк, — неожиданно поддержал Лёха. — Сама найдётся.

Марина посмотрела на него с выражением лица, каким её мама провожала отца, который предпочитал выходному с семьёй рыбалку с друзьями. Обычно это сопровождалось фразой: «Ну и не возвращайся».

— У тебя есть другие идеи?

— Вообще, есть. Идите сюда.

Он собрал их в круг. В полумраке сложенных на плечах рук Даша заметила, как у него азартно заблестели глаза, в которых неоном горело отражение жвачного свитера Марины.

— Слушайте. Мой кореш Серёга рассказал, что проходил мимо старого дома и видел там что-то страшное. Предлагаю разведать.

— Ну брось! — картинно воскликнула Марина и, сбросив с плеча потную руку Димы, разорвала круг. — Нашёл где время провести!

Из-под стога лежалого сена за её спиной резво выскочила Бася и начала с лаем носиться вокруг. Марина расхохоталась и стала шутливо гоняться за ней, делая вид, что хочет схватить её за хвост.

— Что-то страшное? — серьёзно уточнил Дима, интуитивно вздрагивая каждый раз, как мимо него пробегали лохматые чудовища.

Даша осмелилась с тем же молчаливым вопросом уставиться на Лёху. Её смутило начало рассказа, который он по привычке собирался поведать со слов кореша Серёги. Серёгу, как ни странно, не знал будто никто, кроме Лёхи. В их классе мальчика с таким именем не было. А сестра Лера, по убеждению Марины знавшая всю молодёжь в округе, говорила, что никакого Серёги в селе нет. Ну и понятно, что никто никогда его не видел, тем более в компании Лёхи. Но тот ни разу не дал повода усомниться в своих словах. Да и зачем ему это, казалось бы?..

— Да. Что-то страшное.

— Насколько страшное? — уточнила Даша. — Что, там убили кого-то или что? Может, стоит сказать взрослым?

При словах «сказать взрослым» Лёха презрительно фыркнул. — Скажешь тоже. Они не поверят. Они никогда не верят.
— Так что он там видел-то? — повторила вопрос Даша.
Лёха замялся.

— Ну... Он толком не объяснил. Говорил, что видел красный свет и слышал какие-то неприятные звуки.

Остальные молча уставились на него непонимающими взглядами. Даже Марина, уставшая от игр с Басей, остановилась, отдышалась и уточнила:

— Свет и звуки? Но никого не видел?

— Вроде бы нет, — уклончиво ответил Лёха. — Ему показалось, он видел какие-то тени, но на людей не похожие. Ну так что, идём?

Компания переглянулась. Дима насупленно молчал. Марина молча хлопала глазами. Даша незаметно для остальных задрожала, но не только от холода: она была заинтригована, и любопытство тянуло её в совершенно новую сторону.

«Даже если ты ничего там не найдёшь, сможешь подкалывать Лёху. И может, уломаешь его, чтобы он наконец познакомил тебя с Серёгой, — настойчиво шептало то же любопытство. — Да и потом, чем ещё заняться сегодня?»

Лёха, будто услышав её внутренний монолог, одарил её своим фирменным взглядом. У Даши защекотало в животе, и для неё вопрос был решён.

— Пошли, — решительно заявила она. Марина вздохнула — обречённо, но не слишком. Ей тоже явно было интересно.

Бася провожала их всю дорогу, но, когда они сошли с асфальта и углубились по пояс в резко пахнущие травы, несколько раз тревожно фыркнула и, неожиданно развернувшись, понеслась в сторону села. На фоне пепельно-серого неба зачернел силуэт проклятого старого дома, так его назвал Лёха, заядлый любитель «Короля и Шута».

Чем ближе они подбирались к развалине, тем сильнее в душе у Даши назревали какие- то смутные сомнения. Ей не было страшно, несмотря на волнительный рассказ Лёхи (или Серёги), но почему-то ей казалось, что весь мир вокруг стал какого-то одного противного серо-оранжевого цвета. Трава смешалась со стенами дома, а затянутые тучами небеса упёрлись в горизонт и стали медленно разъедать его сверху. В воздухе стоял странный аромат, непохожий на цветочный; так пахнут свалки, где грудами лежит ржавое железо, и сырые погреба, пробуждённые от зимней спячки и вынужденные показать белому свету своё мрачное и печальное нутро.

Дом был двухэтажный и сложен из еловых стволов. По рассказам взрослых, плотник получил в своё распоряжение массу бесхозного материала, когда амбициозный городской проект провалился из-за финансового скандала. Добрая часть леса осталась лежать штабелями мёртвых стволов на поле своего поражения. Из тех же самых елей был сложен забор, отделанный снаружи серебристыми железными листами с рыже- изумрудными пятнами старости. На сторону села выходили два больших окна по бокам от входной двери.

На верхнем этаже окна были забиты, а крыша с левой стороны явно не закончена: между листами шифера в небо, словно пики стражников, грустно торчали столбики подпорок. Преодолев ограду через недостроенную часть и ступив на тропинку, дети замерли и, прислушиваясь, напряжённо уставились в оконные провалы. Даша между делом подумала, что может стоять на плитке, о которую разбил голову первый владелец дома. Там могли остаться следы его крови и волосы. Изнутри не доносилось ни звука, кроме лёгкого завывания ветра через щели в стенах.

— Ну что, идём? — после минутного молчания спросил Лёха. — Я не пойду, — быстро сказал Дима.

— Струсил? — развернулся к нему приятель, впрочем, сам уже не очень-то воодушевлённый.

— Не пойду. Идите сами, если хотите. — Дима развернулся и пошёл обратной дорогой. — Ну пока, что ли, — бросила ему вслед Марина.
Тот что-то пробурчал в ответ.

Явно не желая показывать свою нерешительность, Лёха двинулся вперёд, протопал по шаткому скрипучему крыльцу и открыл дверь, висевшую на прибитых гвоздями петлях и приросшую к косяку каким-то мелким плющом. Переглянувшись, девочки последовали за ним. Несмотря на странные ощущения снаружи, внутреннее убранство дома даже слегка разочаровало Дашу. Интерьер ничем не отличался от обыкновенного заброшенного и полуразваленного сарая, кроме отсутствия привычных человеческих отходов. По загадочным причинам даже бомжи не прятались здесь, поэтому ни окурков, ни бутылок, ни мусорных упаковок, ни даже надписей и характерных рисунков на стенах здесь не было. Поджидавшие юных искателей приключений сокровища сводились к остаткам досок, каким-то ящикам, обломкам шифера и самой ничтожной мебели. Пара сломанных стульев и столешница на трёх ножках, остов шкафа с обломками тарелок внутри да железный скелет кровати с провисшим пружинным дном встретил их в одной из целых комнат второго этажа, где ещё оставался потолок.

— Как будто здесь никто никогда и не жил, — протянула Марина.

— Говорят, что вместе с документами на дом отсюда вывезли и всё сто́ ящее имущество, — авторитетно парировал Лёха и, оглядев в последний раз пустующий этаж, резюмировал: — Здесь ничего интересного. Ну что, теперь в подвал?

Вновь повисло молчание.
— А здесь есть подвал? — несколько испуганно спросила Марина.

— Пошли, трусихи, — вновь с чересчур показной уверенностью Лёха громко потопал по лестнице на первый этаж.

Пласт листового железа сдвинулся, подняв в воздух противную чёрную пыль, от которой Марина, страдавшая чуть ли не от всех видов аллергий, чихнула и потёрла глаза рукавом. В полу оказался люк, запертый на кривой железный штырь.

— Мне Серёга показал.

Лёха извлёк импровизированный засов и поднял крышку. Вниз уходили деревянные ступеньки.

— Там же темно, — тихо сказала Марина.
Лёха молча достал из заднего кармана фонарик. — Я первый.

Подруги наблюдали, как лохматая тёмная шевелюра исчезла в подземном мраке. Некоторое время они слышали скрип лестницы, затем мелькнул свет фонаря и послышалось вполне уверенное:

— Всё окей! Спускайтесь!

Марина нерешительно посмотрела на подругу, но Даша вместо того, чтобы послушаться парня, взялась за крышку и наклонила её назад, не закрывая до конца. Когда Лёха убирал покрытие, ей показалось, что на крышке под пылью что-то нарисовано. Она протёрла её рукавом ветровки и обомлела. Это было выполненное мелом изображение, частично смазанное, но всё же Даша сразу его узнала. Змея, свернувшаяся кольцом и глотающая собственный хвост. Уроборос.

— Прикольно, — слегка дрожащим голосом заметила Марина.

Даша не ответила, опустила крышку на пол и полезла вниз. А спустившись, помогла Марине. Подняв с пола фонарик, она с привычным безразличием констатировала новую

дыру на колене от случайного гвоздя и тут поняла, что держит в руке Лёхин фонарь, но самого Лёхи нигде не видно.

— Лёх, ты где?

Ответом ей была тишина. Даже эха не последовало.

— Ой, да ладно! Спрятался и решил нас напугать! — с лёгким оттенком истерики фыркнула Марина и, сложив ладони рупором, что совсем ей не помогло, крикнула в темноту: — Вот сейчас вылезем и запрём тебя тут! Выходи давай! Я маме пожалуюсь!

— Ладно, пошли. Куда он денется.

Даша потрясла неожиданно замигавший фонарик и, убедившись в стабильности луча, взяла подругу за руку и двинулась вперёд.

Слабый свет, впрочем, довольно быстро дал им представление о помещении. Подвал был просторной цельной комнатой, занимавшей явно всю площадь под домом. Перегородок и мебели здесь не было. По стенам шли какие-то кабели, а на потолке пролегали длинные колбы ламп, но выключателя не было видно.

— Это что такое? — прошептала Марина. — Откуда это здесь? Кто это построил?

Даша остановилась на месте. Сердце её колотилось. Она направила луч в центр комнаты.

— Вон Лёха.

Фонарь осветил причудливое сооружение. Это была круглая конструкция из серого бетона, напоминавшая снаружи лежащий плашмя строительный диск, часть трубы или кольцо для канализационного люка. Высотой он был под три метра, и верхние края почти упирались в потолок, а бока — в противоположные стены зала. Посередине, там, куда указывала Даша, в стене был вертикальный разрез — проход внутрь. В нём спиной к девочкам стоял их друг. Стоял и не шевелился.

— Лёш! Лёша, что это?! — возопила Марина.

Они подошли ближе. Даша положила руку ему на плечо и потянула на себя. Лёха медленно повернулся к ней. Даже в полутьме она видела, что он побледнел, а на лбу выступила испарина.

— Я не знаю, — медленно ответил он. — Не знаю, что это за хрень.
— Пошли отсюда, — нервно попросила Марина. — Нас поймают, и нам достанется.

— Тут не может быть питания, — уверенно заявила Даша. — Если б столько электроники жрало энергию, кто-то явно заметил бы.

— А может, они знают, — неопределённо предположил Лёха. — Знают, но не говорят нам. Это могло построить только правительство. Или военные.

— Что построить? — уточнила Даша. — Бетонный круг? Это всё наверняка часть какой- нибудь древней электростанции, а это — нижняя половина подпорки, вот и всё.

— Или оболочка стержня ядерного реактора, — не унимался с конспирологией впечатлительный выдумщик. — Мало ли с чем здесь экспериментируют. В городе такое не построишь, больно много любопытных. А тут кому какое дело, кроме нас?

— Надоели бубнить! Включите хотя бы свет! — Марина ухватилась за рычаг на стене, к которому сверху шли провода.

— Стой! — закричал Лёха, но было поздно.

Рубильник щёлкнул, и через пару секунд что-то начало происходить. С противным дребезжанием загорелись кроваво-красные лампы под потолком, озарив подвал неестественным и жутким светом, в котором потонули все контуры и тени. А из глубины бетонного круга начал исходить звук. Казалось, будто огромный несмазанный поршень ударяет по каменной плите. От ритмичных скрежещущих ударов задрожали земля и стены вокруг.

Бум. Ж-ж-ж-ж-ж-ж. Бум. Ж-ж-ж-ж-ж-ж. Бум. Ж-ж-ж-ж-ж-ж...

— Мама! — Марина резко дёрнулась назад, чуть не вывихнув Даше запястье, и бросилась к люку. Как молодая коза, она вскочила на лестницу и упёрлась ладонями в закрытую крышку люка. Толкнула, ещё раз, потом начала барабанить. — Выпустите! ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ!

Даша хотела было помочь ей, но тут плечо Лёхи выскользнуло из-под её руки. Прежде чем она успела что-то предпринять, парень вошёл в левый проход перед собой и, не реагируя на её оклики, исчез за поворотом.

Сначала Даша попыталась повернуть рычаг в обратную сторону, но его намертво заклинило. Тогда она стащила ревевшую подругу с лестницы и стала толкать люк, но бесполезно: на него как будто сверху надвинули что-то тяжёлое, хотя ничего подобного в доме она не замечала. Марина села в пыль, зажала уши ладонями и, содрогаясь, продолжила плакать. Оставался только один выход. Даша опустилась рядом с ней на корточки и ударила её по щеке. Та взорвалась новым фонтаном слёз. Даша оттянула ей ладони от ушей и прокричала, стараясь расслышать саму себя через скрип и адский грохот:

— Нам надо идти за ним!

— Нет, нет! — зажмурившись, замотала головой Марина. — Я не хочу! Мне страшно!

— Мне тоже! Но вдвоём мы не выберемся! Нам надо действовать вместе! Пошли!

Паника придала девочке сил, и она рывком подняла подругу на ноги. Та тут же намертво вцепилась ей в локоть.

Темнота в проходе сгустилась ещё сильнее, разделившись на две стороны. Даша поняла, что внутри этого разорванного кольца находится ещё одно, цельное, и между ними образуется проход, в который ушёл Лёха. Следовательно, они пройдут по кругу и выйдут сюда же с другой стороны. Ничего страшного. Но откуда доносится этот звук?..

— Ничего страшного, — повторила скорее для себя Даша. Сжала в одной руке почти бесполезный фонарик, в другой — вспотевшую ладошку Марины, наманикюренные ногти которой больно впились ей в кожу, и, следуя за Лёхой, двинулась вперёд.

***
— Завтра Петя приедет, — убрав телефон от уха, констатировала Дашина мама. — Поедем на озеро. Обещал и мне удочку привезти. Уху, может, на обед сварим.

Бабушка в кресле кивнула, не отрываясь от методичного вязания.

— У Дашки день рождения скоро, — продолжила женщина. — Тринадцать. Взрослая уже совсем. Наверняка захочет в город поехать, она говорила там про какой-то классный торговый центр или парк аттракционов.

— А почему бы и нет, — заметила бабушка с улыбкой.
— Ну да. А что, у неё друзей тут и нет почти.
— Почему же нет? А Марина? — возразила пожилая женщина.

— Ну Марину она и с собой взять может, кто против-то? Я поговорю, если что, с её мамой. Но она мне каждый раз рассказывает, что нашла новых друзей по интересам в соцсетях, — мать вздохнула. — Не оградить же её. Сейчас так легко: взял и нашёл единомышленников. А я, когда была маленькая, и интернета не было, две подружки на село. А уж ты-то тем более.

— Мне друзей хватало, — с улыбкой покачала головой старушка. — Да не осталось уж почти никого. Марина вот только...

— Думаю, что ей подарить. Я хотела...

— Ч-ш-ш! — родительница приложила сморщенный палец к губам, игриво подмигнула и показала на розетку в стене. Дочь сначала непонимающе перевела взгляд, а затем охнула, закатила глаза, чем насмешила старушку, и пошла на кухню готовить ужин. В дверном проёме появилась внучка.

— Бабушка, ты зачем сдала меня?! Не смешно! Там к тебе пришли, соседка, я в окно видела.

— Дарья Петровна! — послышался из окна голос старой подруги. — Иду, иду!

Дарья Петровна не без труда поднялась с кресла, запустила ноги в пушистые тапочки, поплотнее закуталась в шаль и неспешно двинулась к входной двери.

Редактор: Ирина Курако

Корректоры: Александра Каменёк, Катерина Гребенщикова

Другая художественная литература: chtivo.spb.ru

— И что там было?

— Жучок, — ответил Игорь. — Я надеялся, что это Краснова. Если он Лины, то Татьяне, — он не смог произнести последнее слово, побоялся, что озвученное оно станет реальностью, а смерть не может быть таковой, не сейчас, когда ещё есть надежда. Когда впереди два с половиной дня.

— Покажите, — попросил Опчик.

Игорь поднялся, достал из тумбочки чёрный футляр и протянул его Опчику. Тот быстро открыл, заранее отстранившись. Подслушивающее устройство выпрыгнуло и бросилось под кровать. Опчик молниеносно занёс ногу. Послышался хруст.

— Ешкин карп! — вскочил Федя.

— Это китайская ерунда, берёт только на десять метров, — успокоил его Опчик. — Игрушка для детских игр в шпионов. Сестре в комнату подбросить и слушать, о чём они там с подругами трещат, в бухгалтерию можно, узнать у кого какая зарплата, но у них глушат.

Федя засмеялся, хлопнул Опчика по спине и сказал:

— Крути шарманку дальше.

Лина на экране вновь ожила, прошла в комнату с «Креслом желаний», встала на колени рядом с сидушкой и принялась копаться в проводах.

— А вот это уже интересно, — поменялся в лице Федя. — За это реальный срок можно получить.

— А за похищение нельзя? — спросил Игорь и нахмурился.

Не нравился ему программист так бездумно раздавившего жучка.

— Похищение ещё доказать надо. Если твоя девушка за Гелей сама пошла, сама села в кресло, то какое же это похищение? — ответил Опчик.

— Откуда ты знаешь? — Игорь привстал с кровати.

Федя встал между ними и то и дело крутил головой.

— Так, я это, видео расшифровал, — улыбнулся Опчик. — С тебя, Федя, платформа. Смотрите.

Одно видео с Линой сменило другое. Игорь вновь увидел сидящую в кресле Татьяну. На большом экране были заметны даже самые незначительные детали. На забрале шлема отчётливо проступили две вензельные буквы С и А. Видео разбилось на пиксели.

— Это пока всё, — гордо посмотрел на присутствующих Опчик.

— С и А, — повторил Игорь. — Что-то знакомое?

— Монограмма гостиницы, — подсказал Опчик. — На наших тоже есть.

— Какие у вас там гостиницы? — подал голос Федя.

Игорь принялся перечислять, бормоча себе и под нос, и замер, не веря самому себе:

— Сибирские Афины! Но есть ли в отеле «Кресло желаний»?

— Сейчас проверим, — светился от счастья Опчик и вызывающе посматривал на Федю. — Я тоже на своём месте.

Он достал из кармана прозрачный смартфон и ввел запрос:

— Есть. Установили недавно в номера класса люкс.

Игорь и сам видел, что есть.

— Отлично! — Федя опять хлопнул Опчика по спине. — Выдвигаемся в Томск. Хотя, здесь надо подумать. Лина могла увезти Татьяну в любом направлении. Сколько этих «Кресел» по стране?

— Я не знаю. Надеюсь, что Татьяна оставила подсказку, записку какую, на случай моего возращения. Наличку со счета снять, чтобы не светиться.

— Вы решили сбежать? — Опчик поджал верхнюю губу и стал похож на крысёныша.

— Не сбежать, а отправиться на выручку гражданке Татьяне. Краснов потерялся, ни по одному номеру не отвечает. Сечешь, Игорек, да только есть изъян в твоих рассуждениях. Зачем им оставаться в Томске? Ты здесь, значит и Лина должна увезти Татьяну к тебе. Здесь нужны данные с магнетобуса, а это только через Краснова.

— На чём поедете? — спросил Опчик.

— На самокате, — съязвил Федя. — Понятное дело на чём.

— Понятное да не понятное, — Краснов вам доступ к магнетобусу заблокировал.

Игорь и Федя уставились на системного администратора гостиницы.

— Откуда знаешь? — посмотрел исподлобья Федя.

— Сам мне сказал. Говорит, дальше города не убежите. Он ещё посмеялся, заблокировав обратный лифт: «Пусть пешком походят. Федос жирок скинет, а новенький подкачается. Всё равно по девкам пойдут».

Федя оглядел себя в размытом отражении экранов и втянул живот:

— Где жирок?

Игорь и Опчик переглянулись и засмеялись. Федя вернулся в кресло:

— Всё это в корне меняет дело. Можем рискнуть, но тогда пропустим магнетобус, потеряем ночь.

— Если вырезать армчип, мы сможем попасть в магнетобус? Ради Татьяны я на всё готов! — выпалил Игорь и сам испугался собственных слов.

Казалось, это говорил не он, а чужак, ворвавшийся в тело Игоря. «Молчи», — приказал он сам себе.

— Не знаю. Как багаж поедете? ИИ магнетобуса сверит количество голов и полученных данных, найдёт ошибку… — рассуждал Опчик.

— Почему Томск? — смотрел на Игоря охранник. — Они могли укатить куда угодно. А ну ка, Аполлон, прогони гостиницы по начальным буквам и наличию «Кресел». Мы не можем отправиться наобум. На проверку версий нет времени, должны гарантированно уехать в нужном направлении. И так почти сутки потеряем.

— Уже сделал, — ответил Опчик. — В Томске они. В Томске.

В голосе системного администратора прозвучала злоба:

— Я тоже не дурак, все проверил. Лина эта могла сказать, что она от Краснова с поручением спрятать твою девушку.

— Тогда надо ехать, — вскочил Игорь и схватился за гудевшую голову. — Но как? Если нельзя, то…

Речь Игоря оборвал писк смартфона Краснова, на экране которого высветилась лента с восьмью шприцами. «Трус, ты трус», — повторял Игорь про себя, глядя на фото.

— Нужны чистые армчипы, — посмотрел Федя на Опчика.

— Ты в своем уме, где я возьму? — ухмыльнулся системный администратор.

— Я отдам свой, — отозвалась из-за шторы Светлана.

Никто не слышал, как открылась балконная дверь, и не знал, сколько администратор там стояла.

— Одного мало, — отрицательно покачал головой Федя.

— Я тоже, — тихо произнёс Опчик.

Игорь не сдержался, обнял системного администратора:

— Я назову сына твоим именем.

В носу засвербело, глаза защипало, но Игорь сдержался. Стыдно было плакать, даже от радости, даже из благодарности. Он давно не хлюпик, который разревелся в седьмом классе, оплакивая Ларре из «Старухи Изергиль», которого не принимала даже земля. Что может быть страшнее одиночества? Учительница по литературе не поняла. Как можно жалеть злодея? Одноклассники наградили кличкой «Доктор Зло», а Игорь, даже став взрослым, боялся повторить судьбу горделивого юноши.

Эйфория от чужой жертвы переросла в страх операции. «Возможно ли это?» — думал Игорь, поглядывая на запястье. Он никогда о таком не слышал. Армчип был гарантом сохранности личных данных, носителем информации, который невозможно украсть. Казалось, никого кроме Игоря данный вопрос никого не занимал.

— Вам понадобится одежда, — продолжила Светлана. — Я сначала съезжу за ней. И краска для волос.

— Мы решили побриться налысо и покрасить голову, — уточнил Федя.

— Попросите Галю. Она вольная, — встрял в разговор Опчик.

Его голос дрожал, а сам он переминался с ноги на ногу:

— Берите чип, пока не передумал. Крови до ужаса боюсь. Пусть Галя принесёт пластыри и …

— И водки, — перебил Федя. — Дезинфицировать будем. Лезвие пусть прихватит.

Светлана кивнула и вышла на балкон. Игорь вернулся на кровать, Федя на кресло, Опчик сел рядом в свободное.

— Давайте музыку включим, успокаивающую, а то мне не по себе, — предложил системный администратор.

Он побледнел, опустил плечи. Игорь его понимал, сам был готов дать заднюю, поэтому был благодарен, спокойствие сейчас не помешает.

— Делай что хочешь, — Федя смотрел в потолок, вздыхал и время от времени выдыхал с характерным «пу-пу-пу».

«Наверное, ему тоже страшно, — подумал Игорь. — Только показать боится». По комнате разлилась музыка. Ноты смешивались с шелестом волн, завыванием ветра и всплеском, выныривающих из воды китов.

Игорь почувствовал слабость. Она давила на глаза, проникала в мышцы, гладила сердце, заставляя уняться. «Спи-и-и», — тянули киты свою песню. Игорь повалился в прошлое, где бодро парил над магнитными рельсами магнетобус, где ждала дома студентка Татьяна, где жили мечты и планы, которым всё ещё суждено было сбыться, где царила уверенность и отсутствовал страх.

— No, no, — услышал сквозь сон Игорь. — Я тоже должен поехать. Галя отдаст мне свой армчип.

— Ты то нам зачем? — отбрыкивался Федя. — У Игорька невеста.

— А кто у тебя? — не сдавался Джон.

— Долг.

— Вот и у меня долг. Я должен доказать, что ни пги чём. Надо поймать эту девушку.

Игорь потянулся, зевнул и сел на кровати:

— Пусть едет. Нам сейчас каждый человек…

— Обуза, — перебил его Федя.

— Не слушай его, Джон. Садись, — Игорь похлопал по кровати.

Американец сел рядом, сложил руки на животе и принялся крутить обручальное кольцо. Игорь завистливо посмотрел на золотой круг, обжимающий толстый палец Джона. Завитушки орнамента то выпирали, то уходили в глубину материала, создавая причудливый узор. Игорь тоже оденет Татьяне такое, а она ему. Он даже присмотрел комплект, а теперь копил на него, откладывал понемногу с зарплаты. «Теперь придётся потратить на похороны», — всплыла вонючей ложкой дёгтя противная мыслишка, отравляя бочку надежды.

— Операционную в ванне оборудуем, — донеслось с балкона.

Игорь услышал голос Гали и почувствовал дрожь Джона, американец тоже боялся.

Женщина, одетая в свободное платье с большими, оттопыренными карманами, ввалилась в комнату, размахивая бутылкой водки, а другой поддерживая живот:

— Очередь заняли? По одному на унитаз, чтоб штанишки не обмочили. Шучу. Заходить по парам, в живот не пинать, у меня скальпель. Кресла берём с собой.

— Кто же достанет ваш армчип? Вы же беременная? — спросила Светлана, затаскивая в комнату большую клетчатую сумку.

Федя вскочил со стула и принялся помогать администратору, упрекая её в том, что одна тащила тяжёлый баул. Игорь посмотрел на него и улыбнулся, технологии давно ушли вперёд, но есть база, которая держит на себе этот мир, не давая ему слететь с катушек.

— Беременная не больная, не заразится! — парировала Галя, выискивая взглядом первую жертву. — Мы с Джоником последние пойдём.

Игорю стало весело, он прыснул со смеху и вновь посмотрел на американца. С такой женой не соскучишься.

— Игорек с Опчиком первые, — скомандовал Федя и тут же поправился, — с Апполоном, как по батюшке?

— Достаточно того, что вспомнил имя, — надулся Опчик, но встал с кресла и быстрым шагом направился в туалет.

— Погодь, — словила его Галя. — стопарь для храбрости.

— Не надо, — отодвинул Опчик руку и, задрав нос, вошёл в уборную.

— Можно мне, — робко спросил Игорь, — для храбрости.

Он помнил, как ставили армчип. Тогда выдавали вместе с паспортом. Предлагали подышать веселящим газом. Специальный пистолет мгновенно делал на коже два поперечных надреза, оттягивал лоскуты и вбивал чип между сосудами, прижигая медицинским лазером место проникновения. Игорь успел только ойкнуть, а после любовался клеймом, похожим на след от раскалённого самореза с крестовой шляпкой.

Галя выудила из кармана небольшой стаканчик, похожий на игрушечный, налила в него три бульки и протянула Игорю. Тот взял стопку и быстро опрокинул. Смелости не прибавилось, ни сразу, ни через пять минут, когда Галя достала из кармана пластиковый футляр с лазерным скальпелем, а потом долго его регулировала, рассказывая всем, что ошибка в мощности сожжёт армчип.

— Я же ветеринар, — посмотрела она на Игоря. — Инструментом владею. Мышей резала. А там филигранность нужна — органы малюсенькие. Зубную щётку зубами зажми, — подхватила Галя с полки средство гигиены и сунула учителю. — Да не головку, ручку. Приготовился?

Учитель вновь почувствовал себя на месте Ларре, по вине которого погибла девушка. Жизнь любимой затерялась в лабиринте желаний, а будущий муж не может её спасти, спрятавшись за собственными страхами и раздумьями. Был бы он настоящим героем, еще утром бы вскочил в магнетобус и спас Татьяну, а не трясся от страха сидя на толчке. Не стать ему Данко, не вырвать из руки злополучный чип.

Игорь кивнул, зажмурился и взвыл. Руку обожгло. Он попытался дёрнуться, но не смог. Галина сжала руку так, что она онемела, потеряв кровоснабжение.

— Готово! Следующий!

Опчик даже не ойкнул.

— Приготовились к пересадке, — предупредила Галя.

Игорь открыл глаза и увидел, как ветеринар болтает в стопке пинцет, на конце которого трепыхал усиками армчип — белая плоская таблетка. Не успела Галя поднести её к ране на запястье, как армчип вцепился усиками в вены и втянулся внутрь. Ветеринар провела лазерным скальпелем, и кожа стянулась.

— Мы теперь с тобой кровные братья, помни это, — сказал Опчик и отключился.

— С фигали? — пожала плечами Галя. — Всё проходит стерилизацию. Храбреца на кровать, учителю больше не наливать. Твой чип здесь, — показала она Игорю небольшой бутылёк. Вернёшь мне мужа, верну твою жизнь.