Волков Анатолий Павлович, подполковник милиции в отставке, сидел на залитой солнцем кухне и попивал заварившийся дочерна чай. Было раннее субботнее утро. За окном стояла зима. Ночью свежевыпавший снег укрыл припаркованные во дворе автомобили и теперь искрился в лучах взошедшего солнца.
На кухню вошла супруга Анатолия Павловича, Татьяна Николаевна.
— Проснулась наконец-то! А я уж думал идти будить.
— Плохо я что-то спала сегодня, Толя, такие дурацкие сны мне снились. — Татьяна Николаевна отворила холодильник и стала доставать продукты: четыре яйца, сливочное масло, сыр, палку колбасы и молоко. — Ты бутерброд с чем будешь?
— Отрежь-ка мне кремлёвской!
— Сейчас отрежем. А у меня настроение нынче «сырное».
— Ты не забивай себе ерундой голову: мало ли какая дрянь приснится. Ты список нам подготовила?
Плотно позавтракав, до приятной тяжести в животе, Анатолий Павлович умылся, надел серый свитер, чёрные брюки, коричневые зимние ботинки, синий пуховик, чёрную шапку-ушанку и отправился вперёд супруги прогревать машину и чистить её от снега. Сегодня чете Волковых необходимо было осуществить «большую закупку». Как-никак, оставался последний день перед пятидесятилетним юбилеем Татьяны Николаевны. Супруги не могли осрамиться перед гостями, поэтому было запланировано по меньшей мере пять салатов, водка, коньяк, шампанское, вино, шесть видов закусок, холодец, мясо с картошкой в горшочке, пироги с капустой и с мясом, фруктовая корзина и торт. Для подготовки такого стола Татьяне Николаевне предстояло не один час провести у плиты.
Анатолий Павлович вырулил на Ленинский проспект, который ранним утром выходного дня был практически безлюден. Был взят курс на край города — именно там, посреди асфальтового поля, возлежал огромный жёлто-красный магазин, будто собранный из лего.
— Ты нашу скидочную карту не забыла?
— Не забыла, не переживай.
Включили радио. Бодрый голос ведущего передавал новости об очередном рекорде заражений «крысиным» вирусом, возникшим прошлой весной на рынках Монголии и охватившим теперь практически всю планету: «В Москве за последние сутки было выявлено четыре тысячи новых случаев заражения. При сохранении существующих темпов распространения вируса городские больницы будут переполнены в ближайшие две недели. Мэр Москвы Александр Ужов заявил, что новые павильоны для приёма пациентов в Подмосковье откроются уже во вторник, двенадцатого декабря, так что поводов для беспокойства нет. Вместе с тем Александр Ужов призвал граждан соблюдать требования безопасности и использовать средства защиты, а именно: маску и защитные перчатки».
— Эх! Ужов этот мне… — выдохнул Анатолий Павлович и переключил радиостанцию. Столь тревожные новости противоречили безмятежности морозного утра выходного дня.
Оставив машину на практически пустой парковке, супруги Волковы сквозь челюсти стеклянных автоматических дверей проникли в зев супермаркета, который, казалось, проглотил в своё гигантское нутро запас продуктов, рассчитанный на годовое снабжение небольшого европейского государства.
— Танюш, ты набирай по списку пока, а я в винно-водочный.
— А не продадут ведь, одиннадцати нет. На обратном пути в круглосуточный заедем к армянам, там всё есть.
— Ну, тогда я пойду в мясной!
— Давай, посмотри шею получше.
Анатолий Павлович начал свой путь в мясной отдел.
Впрочем, уже допущенной нами к употреблению приставкой «супер» мы преуменьшаем размеры спящего посреди серой городской окраины Левиафана. Как гласят ГОСТы и постановления чиновников, магазин, имеющий площадь более 4000 квадратных метров, более заслуживает приставки «гипер». А каким изобилием радует посетителей его нутро! На полках многометровых (как в длину, так и в ширину) стеллажей развёртывается строй разноцветных ёмкостей с бытовой химией. Ещё более агрессивные цвета (кроваво-красный, солнечно-жёлтый, кислотно-зелёный) предстают взору покупателя в отделе со сладостями. Каждая конфета, каждая упаковка печенья, вафель или зефира своей ядовитой расцветкой стремится обратить именно на себя внимание приехавших за покупками граждан.
Отдел фруктов и овощей, или на профессиональном языке отдел ФРОВ — практически уголок живой природы посреди царства пластика и полиэтилена. Принято считать, что отдел фруктов и овощей — это лицо магазина. Нетрудно понять, почему сложилось такое мнение. Фрукты и овощи — практически единственный в гипер-магазине ещё «живой» материал, который может темнеть, гнить, приходить в нетоварный вид, чего не произойдёт с товарами, замурованными в непрозрачные пластмассовые упаковки, а также с мясом или рыбой, замороженными до практически полной остановки естественных процессов гниения и разложения. Зато как приятно попасть в отдел со свежайшими дарами природы! Помидоры, огурцы, баклажаны, землистый картофель, успокаивающего цвета зелень, яблоки, груши, апельсины, заморская экзотика вроде кокосов и маракуйи — товарами такого рода торговали ещё на средневековых базарах.
Хлебный отдел — самый «тёплый», особенно если в магазине есть своя пекарня. Утром можно ухватить с прилавка уже перемотанную плёнкой, но ещё тёплую хлебную плоть. «Кровь» в виде вина, разнообразные шампанские, водки, коньяки и прочие напитки расположены дальше, разлиты по стеклянным бутылкам, бесконечные обоймы которых уходят вдаль по полкам.
На следующих рядах стеллажей представлены консервы, заключённые в жесть и алюминий. Консервные банки обёрнуты этикетками самых невообразимых цветов, которые в живой природе встречаются лишь в наиболее экзотических уголках нашей планеты. Примерно так окрашены рыбы, обитающие в Красном море и вокруг Японских островов. Но как эти цвета далеки от природы, особенно осенней, зимней и весенней, нашей среднерусской полосы! Когда подполковник в отставке Волков последний раз был на своей даче, примерно две недели назад, снег ещё не выпал. Придя на лесное озеро, он увидел лишь серую корку льда, серо-коричневые скелеты деревьев, царапающие своими лапами низкое серо-синее небо, и промёрзшую почву с выцветшей травой. Похожая цветовая палитра с небольшими вкраплениями яркой рекламы была и в районе проживания Волкова, и в районе расположения супермаркета — для обоих районов была характерна советская застройка. Внутренность магазина выглядела разноцветным капиталистическим оазисом внутри этого советского трупа.
Чуть дальше располагался рыбный отдел. По дну аквариума с мутно-зелёной водой ползали несколько раков. Отдельные секции были выделены для форелей, осетров и карпов, которым явно было тесно в своих стеклянных камерах. За аквариумом находился, пожалуй, самый красивый в магазине прилавок, покрытый льдом, искрящимся в свете ламп, на котором были разложены раки, королевские креветки, баночки с икрой, разделанная рыба, в том числе красные стейки из форели, а также целые рыбины, как будто выпрыгнувшие на берег Северного Ледовитого океана. Сотрудница магазина за прилавком с сонным видом орудовала ножом над распластавшимся на разделочной доске лососем.
И вот, пройдясь по практически безлюдному гипер-магазину, как по музею, Волков дошёл до мясного отдела. В нём была целая морозильная камера, температура в которой заставляла покупателей быстрее делать свой выбор. При входе в морозильную камеру на застеклённой витрине были выложены обнажённые мускулы различных животных. За мясной витриной председательствовал немолодой мужчина с пышными усами и красным, мясного цвета лицом, со сдвинутой на подбородок маской. Волкова на секунду охватила мысль, что на прилавке разложено мясо ЧЕЛОВЕКА, которого разделал этот усатый мужчина.
— Взвесьте-ка мне килограмм шеи, — бодро сказал совладавший со своими странными мыслями Волков.
— Боюсь, вам масочку придётся надеть, иначе мы вас обслужить не сможем. И перчатки. — Усатый мужчина при этом сам натянул маску на свой орлиный нос.
— Нет, маску мне не надо.
— Без маски мы вам по закону не можем ничего продавать, — ответил мясник очень сухим и безэмоциональным голосом.
— А я ещё ничего и не покупаю. Покупать я буду на кассе, вот там и будем разбираться, кто и что обязан пенсионеру, — заметно раздражаясь, ответил Волков.
— У нас указание: не обслуживать без маски, то есть я вам даже взвесить не могу. У нас вон камеры стоят, и прилетит штраф. Мне это зачем нужно?
— А то, что у вас указания противозаконные, вы знаете? Я подполковник милиции, я-то уж получше вас знаю, что и за какие действия может быть.
— То есть про постановление Ужова вы не слышали?
— Постановление не может противоречить Конституции! Вы нарушаете мои конституционные права! — заметно повысив голос, декламировал Волков.
— Постановление для нас обязательно. Насчёт того, что оно Конституции не соответствует, можете Ужову вопросы задавать.
— Я так понимаю, взвешивать вы мне ничего не будете?
— Не имею права. Если у вас нет маски, идите на кассу, вам там дадут бесплатную.
Анатолий Павлович вместо ответа взял небольшой разбег и, неловко подпрыгнув, со всей силы пнул стеклянную витрину. Послышался тихий треск, однако видимых повреждений не было заметно.
— Галя, — крикнул мясник проходившей мимо уборщице, — зови охранника! Видишь, как этот псих хулиганит?
— Бегу-бегу, — Галя засеменила в сторону касс.
— Хуяк! — крикнул Анатолий Павлович, с выпадом ударив кулаком по витрине.
— Мужчина, сейчас полиция приедет! — сказала прибежавшая на крики сотрудница рыбного отдела.
— Вы уже вызвали? Прекрасно. А то я сам хотел вызывать. Сейчас будем разбираться, значит, по поводу нарушения моих конституционных прав. На, сука!
После очередного пинка Волкова по стеклу витрины поползли трещины.
— Это просто псих ненормальный! — крикнул мясник, затем вышел из-за прилавка и исчез за синей дверью подсобного помещения.
— Отлично, мужчина, у нас камера как раз фиксирует, как вы себя ведёте! — крикнула сотрудница рыбного отдела.
— У вас камера зафиксировала ваше противозаконное действие, выразившееся в отказе в обслуживании.
— Вот сейчас полиция приедет — и разберётся во всём.
— Мужчина, вынужден просить вас покинуть магазин, — сказал подоспевший охранник в медицинской маске.
— На каком основании? У вас тут, я смотрю, вообще беспредел происходит!
— Без маски у нас запрещено находиться в магазине.
— Валера, мы уже полицию ждём, Оксана вызвала. Но ты посмотри, он же витрину разбил!
— Разбил — значит, будет оплачивать.
— Вы знаете, что вы не имеете права требовать надевать маску и отказывать в обслуживании? — не унимался Волков.
— Имеем, постановление Ужова читайте соответствующее.
— Значит, Конституцию в этом магазине не соблюдают?
— А Конституцию у нас никто и не нарушает.
— Сейчас полиции это расскажете. Отказ в обслуживании — нарушение моих прав.
— Мы действуем только в соответствии с постановлением, на стене при входе можете почитать. Пункт одиннадцать смотрите.
— По Конституции, статья двадцать шесть, пункт два, я могу вам вообще ничего не объяснять и послать вас НА ХУЙ!
— Да что с ним разговаривать, Валера, разве не видно, что он больной на голову? — сказала сотрудница рыбного.
— По поводу оскорбления личности тоже сейчас заявление оформим, я смотрю, у вас тут клиента вообще ни во что не ставят, — произнёс Волков.
— Вы тут сами только что буянили и выражались матом, оскорбляли, всё зафиксировано, а теперь заявлением угрожаете. Смешно просто! — сказала продавщица.
Вдруг охранник истошно закричал:
— Бе-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ее-ее-ее-е-е-е-е-е-ее-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е!
— Что это вы кричите, как баран?!
— БЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е!
— Валера, ты чего? Совсем все с ума сегодня посходили!
Охранник Валера расстегнул ширинку, достал член и стал мочиться на фартук продавщицы рыбного отдела. Обрызганная мочой, она, как будто подхваченная невидимой энергетической волной, сначала отшатнулась, затем упала вправо, на прилавок, и принялась со всей силы биться головой о стекло. После нескольких ударов в стороны полетели осколки вперемешку с кровью, и потерявшая сознание продавщица рухнула лицом в свиной фарш.
Вышедшие из-за одного из стеллажей подростки с банками энергетиков уже снимали происходящее на мобильные телефоны. Волков зашёл за прилавок и принялся рубить тесаком куски мяса и колбас, раскидывая их в разные стороны. Примерно двухсотграммовый кусок «Кремлёвской» колбасы даже долетел до аквариума, перепугав осетров. Тем временем взволнованный женский голос стал передавать по внутреннему оповещению магазина:
— Успокойтесь, мужчина!!! Прекратите немедленно!!! Сюда уже едет полиц… — голос сотрудницы неожиданно прервался, и вместо него грянула Пятая симфония Бетховена.
Охранник Валера уже скинул с себя всю одежду, обнажив бледное тело с синими татуировками, но не стал снимать маску. На груди был наколот массивный кулак с подписью: «Влезешь — УЕБУ!» Попрыгав немного на месте, как будто прочувствовав свою природную силу, Валера отволок тело продавщицы рыбного в морозильную камеру, а затем закрыл женщину там, подперев дверь стоящей в углу шваброй. Лицо продавщицы, проволочившееся по полу, оставило на кафеле кровавый след.
Далее голый охранник решил нырнуть в аквариум к осетрам. Зацепившись ногой за фильтр, потерял равновесие и навалился на фронтальное стекло — оно треснуло и осыпалось на пол, выпростав на кафель осетров и зеленоватую воду. Падающий охранник увлёк за собой и соседний аквариум с раками, которые, освободившись из заточения, поползли в сторону выхода из магазина. Схватив яростно бившего хвостом о кафель осетра, Валера метнул его в сторону верхних полок стеллажей, на которых располагались различные соусы. Осётр сбил две банки аджики, одну бутылку ткемали и три — сацебели. Эти соусы, смешавшись с разбившимся стеклом и расплёсканной осетром водой, разлились по кафельному полу.
Молодая семейная пара с тележкой, наблюдая эту дикую сцену, решила докупить продукты в магазине возле дома и направилась в сторону касс.
— Ещё со вчерашнего вечера, походу, гуляет! Воскресенье, значит, будет в вытрезвителе проводить.
— Да он вообще под наркотой, мне кажется, кукушка совсем отлетела. Ничего, мясо в «Дикси» хорошее есть, а то, я смотрю, управляющий магазина с ним разбираться не торопится.
— Знаешь, а я его в чём-то даже понимаю. Мне вот тоже иногда хочется взять и… хуйнуть!..
— Ты чего это, Витя? Я тебя не понимаю совсем!
— А я сделаю сейчас ход конём!
Ближе к кассам уже открылся новогодний отдел с искусственными ёлками всех размеров, ёлочными игрушками, гирляндами, праздничными наборами конфет, светящимися оленями для загородных участков и другими атрибутами праздника. Витя взял настольную искусственную ёлку и метнул её в Татьяну Николаевну, рассматривавшую неподалёку полки с крупами.
— Это что за безобразие, молодой человек! У меня муж — подполковник милиции, сейчас он разберётся с вами!
Татьяна Николаевна с неожиданной прытью побежала в ту сторону, где, как она предполагала, должен был находиться её муж. С собой она захватила лежавшую в углу корзины банку кукурузы.
Тем временем Волков, прекратив раскидывать вокруг витрины мясные обрубки, разделся, поднял над головой тару с мясным фаршем и с угрожающим рыком побежал в сторону подростков, снимавших его на телефон. Они со смехом бросились убегать, по пути сбрасывая на пол лежащий на стеллажах товар. Волков, преследуя подростка, завернул за угол стеллажа, поскользнулся на вымытом Галей полу и всей массой своего тела обрушился на спешившую ему навстречу жену, одновременно опрокинув на неё порядка десяти килограммов розового фарша.
— Толя, что происходит?! — завопила Татьяна Николаевна.
— Эти мерзавцы мне заявляют, что меня обслуживать без намордника не будут! Ну ничего, уж я-то дождусь полицию!
— Толя, ты посмотри, что за безобразие! — плаксивым голосом пожаловалась Волкова.
— Что случилось? — спросил Волков, отряхивая жену от налипшего фарша.
— У этой кукурузы срок ещё в прошлом году вышел! — Татьяна Николаевна протянула ему банку, потирая другой рукой ушибленную поясницу.
— Действительно! А сейчас я им полную ревизию устрою! Совсем торгаши распоясались!
Волков пошёл в сторону вертикальных холодильных витрин и стал проверять сроки годности у творогов, йогуртов, плавленых сырков, отбрасывая проверенный товар за спину, отчего из нарушенной упаковки во все стороны разлетались ошмётки кисломолочной продукции.
Тем временем сквозь Пятую симфонию с улицы начал доноситься вой сирен. На парковку перед гипермаркетом лихо заехали три пожарные автоцистерны. При этом один из пожарных автомобилей на полном ходу врезался в машину Волковых, отчего она отлетела на несколько метров в сторону со смятым капотом и разбившимся лобовым стеклом. Из каждого пожарного автомобиля выскочили по пять пожарных в боевой одежде, вооружённых топориками. Трое пожарных из разных составов, открыв боковые отсеки автомобилей, вооружились бензопилами. Затем, отворив следующие боковые отсеки трёх пожарных автомобилей, выдвинули мачты освещения, засиявшие янтарным светом. Другие пожарные принялись разматывать рукавные линии.
Кассирша Зульфия, перепуганная царившими в гипермаркете криками и хаосом, сквозь автоматические стеклянные двери выбежала на улицу, ища помощи.
Вырвавшаяся с шипением из напорного рукава струя воды сбила Зульфию с ног и гулко ударила в не успевшую раскрыться автоматическую дверь. Когда дверь открылась, среагировав на движение, струя стала заливать пол гипермаркета.
— Работаем, ребята, работаем в темпе!
— А мне, наверное, придётся ломиком орудовать сегодня, — сказал самый молодой пожарный, отбросив топор и схватив завалявшийся в самой глубине последнего отсека пожарной машины советский литой ломик.
Валера тем временем плюхнулся всем своим телом в сыры. Каких их только не было на прилавке! Швейцарские, итальянские, английские и голландские. Фета, камамбер, чеддер, пармезан, эмменталь, гауда и прочие наименования, неизменно ассоциирующиеся с кулинарным наслаждением. Обособленно лежал сыр с зелёными прожилками плесени, который иногда с удовольствием употребляла чета Волковых. Но сейчас Анатолий Павлович сосредоточенно орудовал тесаком, рубя кисломолочные продукты, отчего его обнажённое тело покрылось белыми брызгами. Подбежавшая к Волкову старушка принялась бить по нему деревянной тростью. Волков развернулся и, коротко замахнувшись, нанёс тесаком боковой удар, прорезав ей половину шеи. Старушка упала навзничь. Через несколько секунд на неё рухнул и сам Волков: ему нанесли короткий удар советским литым ломиком прямо в висок.
Пятую симфонию сменила Шестая, и Бетховен теперь смешивался со звуком бензопил: трое пожарных разрезали с их помощью товары в новогоднем отделе. Водяная струя била из протянутого в торговый зал пожарного рукава, сметая со стеллажей товары и заливая пол. Струя сбила с ног и одного подростка, не успевшего увернуться, и энергетик из его рук взлетел к высокому потолку. Попытавшиеся бежать кассирши были остановлены меткими ударами, нанесёнными обратной стороной пожарного топорика, отлитой в форме кирки. Другие пожарные также работали топориками по стеллажам и витринам. Витя, сумев вырубить одного из пожарных, забрал его топорик и принялся рубить фрукты и овощи, отчего во все стороны летел их разноцветный сок.
Мясник тем временем вышел в складское помещение и открыл ворота, через которые грузчики обычно завозят палеты с продуктами, приехавшие на грузовиках. К складским воротам подъехал чёрный тонированный грузовик, на кузове которого был изображён пистолет-пулемёт HK MP5 на фоне красной звезды. Из грузовика выскочила высокая блондинка в строгой одежде, напоминавшей военную форму.
— Как обстановка, Барц? — спросила она у мясника.
— Вышла оказия: в торговом зале вовсю орудует государство. Но я смогу заложить бомбу в складской части, ближе к торговому залу.
— Эх, сейчас полюбуемся, как взлетит на воздух весь этот капиталистический рай.
Блондинка открыла кузов грузовика и передала мяснику чёрную сумку.
Мясник, не привлекая внимания занятых своими делами работников склада, отошёл в дальний угол помещения, граничащий с торговым залом. Раскрыв сумку, мясник привёл в действие встроенный в бомбу часовой механизм, который начал отсчитывать пять минут. Удовлетворённо потерев руки, мясник покинул склад через открытые им ворота, сел в машину к блондинке, и они поехали прочь.
Тем временем на парковку с другой стороны гипермаркета прибыли три машины ОМОНа. Из машин выпрыгнули восемнадцать омоновцев в масках и с АК сотой серии и немолодой мужчина в гражданской одежде. Мужчина подошёл к водителю одного из пожарных автомобилей.
— Ваши орлы уже внутри работают?
— Работают, только начали.
— Мне от Николая Платоновича поступил звонок. Теперь мы работаем по этому адресу. Так что выводите своих ребят.
Водитель пожарной машины стал передавать по рации:
— Алексей, выводи наших ребят, тут МВД собирается поработать.
— Вас понял! — раздался перекрываемый шипением голос из рации.
Омоновцы, заняв удобные огневые позиции, открыли огонь по корпусу гипермаркета. На парковку с треском стали падать осколки керамогранита.
Ожившие двери гипермаркета разъехались в стороны, и обитатели парковки не сразу смогли понять причину этого. Казалось, что из гипермаркета никто не выходит. Лишь приглядевшись, командир заметил двух раков, медленно покидающих магазин.
— Не стреля-а-а-а-ать! Этих выпускаем! — прокричал командир.
Раки, убережённые от выстрелов восемнадцати автоматов, задвигались в сторону выезда с парковки. Примерно через полминуты гипермаркет стали покидать пожарные, встречаемые короткими автоматными очередями. Вскоре вход в гипермаркет оказался перегорожен пятнадцатью трупами, и омоновцы стали отволакивать их в пожарные машины. Когда омоновцы погрузили трупы в три машины, командир сказал тому же водителю пожарного автомобиля:
— Спасибо за службу, орлы! Мы тут уж как-нибудь сами теперь.
— Всегда готовы, Николай Аристархович!
Пожарные машины уехали, а омоновцы по команде Николая Аристарховича проникли в гипермаркет. Теперь продукция и оборудование подвергались ещё и обстрелу. Пули насквозь прошивали фрукты, овощи, рыбу, курицу, стеклянную и пластмассовую тару, из-за чего её содержимое разбрызгивалось по залу. Несколько пуль застряли в особенно жилистой мясной вырезке. Одна пуля попала в труп старушки, поверженной тесаком, а другая ранила в плечо молодую супругу Вити, опорожняющую на пол бытовую химию. Сам Витя в это время успел разбить топориком холодильник и теперь наносил удары по бутылкам и банкам пива, отчего во все стороны летела пивная пена.
Вскоре на парковку прибыл так называемый экскаватор-разрушитель, или демолятор. Даже сложенная вдвое, его демонтажная стрела обеспечивала высоту машины в пятнадцать метров. Распрямлённая же стрела достигала двадцати восьми метров. Водитель экскаватора, распрямив стрелу и расположив её над крышей гипермаркета, нажал один из рычагов, и стрела, согнувшись в «суставе», пронзила крышу магазина насквозь, попав между стеллажей и упёршись в пол. Двигаясь вправо, демонтажная стрела опрокинула один из стеллажей, отчего все последующие посыпались, подобно домино. Водитель, сгибая сустав демонтажной стрелы, распарывал крышу гипер-магазина, при этом случайно убив одного из омоновцев.
Как раз в этот момент прогремел взрыв, звук которого был слышен по крайней мере в четырёх районах Москвы. Сустав демонтажной стрелы переломился, а сам экскаватор вместе с окружавшими его автомобилями был отброшен в дальнюю часть парковки. Крыша гипермаркета и большая часть стен были разрушены. Сквозь частично сохранившийся остов здания повалил чёрный дым, практически полностью скрыв завалы, в которых и так было трудно что-либо разобрать.
В нескольких километрах от гипермаркета на небольшом холме остановился тот самый чёрный грузовик с мясником и блондинкой, которые как раз наблюдали за взрывом.
— Отличная работа, Барц! Мы сделали большой шаг на пути к мировой революции.
— Отличная работа, Ульрика. Какие у тебя на сегодня дальнейшие планы?
— Я хотела попросить тебя отвезти меня в гостиницу. Ты знаешь, какое письмо я должна направить Фридриху. И не забывай, что завтра ранним утром у меня самолёт в Токио.
— Конечно, я отвезу тебя! Но ты ведь успеешь сегодня посетить со мной ресторан «Карл Маркс»? Нельзя покидать Москву, не попробовав тамошнего камчатского краба по-романовски. Это нежнейшее блюдо!
— Думаю, мы успеем сделать это, Барц! А теперь поехали в гостиницу.
День неумолимо подбирался к двенадцати часам. В другом районе Москвы молодой актёр Ярослав проснулся в квартире своего нового любовника — художественного руководителя независимого театра «Авангард». Выйдя на балкон совершенно без одежды, Ярослав закурил «Ричмонд», мечтательно взирая на Москву с высоты двадцать седьмого этажа. Вдалеке Ярослав заметил полоску дыма, идущую от взорванного гипермаркета. Вскоре на балкон вышел и худрук театра Кирилл, уже немолодой мужчина с серьгой в ухе, обнял Ярослава сзади, прижавшись к нему наполовину вставшим членом.
— Что это там за дым, Киря?
— Дым отечества, очевидно! — широко улыбнувшись, сказал Кирилл.
— Всё литературными аллюзиями говоришь! Это из Пелевина?
— Из Грибоедова! — укоризненно ответил Кирилл. — Совсем молодые актёры классики не знают. А впрочем, с твоими внешними данными тебе и Пелевина за глаза хватит!
Корректоры: Александра Каменёк и Катерина Гребенщикова
