CreepyStory

Замечали ли вы феномен зелёных фонарей? Иногда глядя из окна можно увидеть что тёплый свет уличных фонарей меняется холодным и без жизненным зелёным светом.

Я проснулся в два часа ночи, по ощущениям выспался. В квартире была тишина. Много времени прошло с тех пор как у нас сменились часы с кукушками и шуршащие жалюзи на электронику, которая тоже спит ночами. Слабое гудение холодильника доносится откуда-то из далека. В голове как будто пусто но это только иллюзия. На самом деле из за общего спокойствия и умиротворения хотелось улыбаться. Отодвинув шторы я увидел слабенький дождик который капал на ещё не растаявший свет в зелёном свечении уличных фонарей. Хотелось закурить.

Я достал сигарету из пачки, поставил на подоконник пепельницу и открыл форточку. Попросив Алису поставить музыку я сел на подоконник и начал смотреть в окно вдыхая горький никотиновый аромат.

Улица была пустой, но продолжала жить. Ритмичные удары дождя по подоконнику сразу ворвались в квартиру и приятно добавляли симфонию одиночества в эту ночь. Оставив бычок в пепельнице я сел за компьютер и решил немного посёрфить интернет. Никаких откровений не было. Все тоже самое что и было вчера и позавчера. Умиротворение начало граничить с аппатией. Свет на улице становился ярче. Друзей в сети почти не было. Перекинувшись приветствием с парочкой знакомых ночных жителей я полистал пикабу.

Ко мне подошла кошка и жалостливыми глазами помяукала. Вздохнув я пошёл на кухню и наложил ей еды. Она принялась радостно наминать свой поздний ужин. Как будто в прострации я наблюдал как она ест сидя на стуле. Когда она поела я взял её на коленки и погладил. От наслаждения она начала мурчать как не в себя.

Когда-то давно лет десять назад мне хотелось кипеша и веселья, а сейчас я просто сидел на стуле и мне было хорошо. Я не сразу понял почему. Впервые за долгие годы ничего не болело, мозг был абсолютно чист и ясен. Внезапная мысль заставила меня улыбнуться краем рта. Дождь за окном усиливался и вместе с ним по каким-то неведомым причинам становилось ярче. Не было грома и молний, в такое время года ночами особенно темно. Когда я работал в ночную смену бывало выходил к этому временю на работу и всегда брал с собой фонарик, потому что стоит фонарям отключиться и на город падала не просто ночь, а полная темнота. Такое иногда бывало.

Выключив на кухне свет я пошёл обратно в комнату. Спать всё ещё не хотелось хотя было два часа ночи. Часы как будто бы не шевельнулись за время моих манипуляций. Внезапно на сердце что-то кольнуло. Стало не спокойно. Такое чувство будто кто-то за мной следил. Я стал оглядыватьтся по сторонам и заметил что на кровати где я спал кто-то лежит. Подойдя поближе я присмотрелся и понял что там лежу я.

Всё встало на свои места. Я так и не проснулся. Осознание своей беспомощности сменилось пониманием и смирением. Оглядевшись по сторонам, бросив взор на экран монитора, на свою коллекцию фигурок, на фотографии я сел за стол и написал на бумаге всего одно слово. «Прости» именно это хотелось сказать жене которая приедет с утра от своих родных.

Ещё минут десять я просто сидел и слушал музыку пока не решился. Улицу заполонил зелёный свет и я понимал что мне надо делать. Собравшись в последний раз, одев свои любимые вещи не задумываясь о том какая погода на улице я завис в коридоре. Ко мне подошла грустная кошка и потёрлась об мою ногу. Взяв её в последний раз на ручки я ей тихо шепнул на ухо.

- Прости, мне надо уходить. Тебе со мной нельзя, но я тебя дождусь.

Только в этот момент по щеке скатилась одинокая скупая слеза и слегка дёрнулись губы. Поставив кошку на пол, я собрал волю в кулак и открыл входную дверь. За ней меня ожидал только тёплый, яркий зелёный свет. Последний раз оглянувшись я решительно вышел из квартиры и закрыл за собой дверь в последний раз.

P.S. Если такой формат рассказов зайдёт-то буду писать чаще.

[Истрия реальная!!]
Всем привет, со мной произошла сегодня такая история очень странная, я не знаю как это объяснить
(Сразу извиняюсь за свой плохой русский, я просто безграмотный да)
Так вот перейдём к истории - мне подруга за пару дней до этого рассказывала про это и сказала что покажет мне это и вот сегодня я с ней шёл и она решила мне наконец-то показать то про что рассказывала. Вот мы заворачиваем в частный сектор и она сказала мне включить какую-нибудь веселую музыку чтобы было спокойнее. Вот мы идём и она сказала поднять голову, я смотрю наверх и вижу что на крыше дома который построили вот совсем не давно стоит какой-то силуэт и как-то танцует что-ли(знаю что это может прозвучать очень смешно, но это правда так было) было отчётливо видно как он двигал руками и крутился иногда, вообще чем-то он мне напомнил слендермена. Я пытался это как-то объяснить, но когда мы уже подошли я не знал как это ещё объяснить, там было всё отчётливо видно. И самое интересное что когда мы чуть отошли в бок от этого дома, силуэт уже было не видно…
Могу даже рассказать историю подруги как она это встретила. Она тогда поругалась с парнем у этого дома и тут она что-то поднимает голову и теряет сознание и её парень смотрит на это и его одолевает очень сильный страх, они решают отойти от этого дома, но силуэт не пропадал и они решили включить музыку и тогда им стало более спокойнее.
В заключение хочу сказать что это никакая не байка, не крипипаста, это реальная история которая произошла со мной. Я попробую эту фигню сфоткать или снять на видео потому что я понимаю что в это мало верится.

Давно хотел попробовать написать рассказ, а тут подвернулись старые заметки и свободное время. Прошу адекватной критики.

Я жил в городе С-17. После того как количество новообразуемых городов стало стремительно расти, им перестали давать понятные названия, упростив их лишь до сокращения от области и номер. Как и большинство людей не задумывался над будущим, и плыл, как говорят, по течению. У меня была стабильная работа, были друзья, с которыми встречался по выходным, и казалось, что так будет всегда. Но в один день мир столкнулся с новым вирусом. Он распространялся быстрее чем все ранее известное и заражал всех. От него не помогали средства защиты, казалось он проникает всюду. Весь мир: правительство всех стран, ученые, волонтеры, все пытались объединиться забыть прошлые противоречия и найти лекарство. Первой мерой в борьбе стало закрытие общественных центров, однако эта мера лишь слегка уменьшила очаги заражения. Число заболевших и вследствие погибших стремительно увеличивалось. Следующим этапом был всеобщий карантин, людей заперли в домах, тех же, у кого их не было сосредоточили в центрах помощи пострадавших. Это дало свои результаты, число зараженных стало стабилизироваться. Разработка лекарства пошла с усиленной силой. Первые образцы тестировали на мышах, продолжалось это полгода.

Люди старались адаптироваться к изменившимся условиям. Стали устраивать виртуальные встречи, товары и все необходимое стали доставлять военные дроны, имевшиеся в больших количествах. Спустя год после обнаружения загадочного вируса ученые добились некоторых положительных результатов, последние образцы вводимые грызунам вылечивали их и даже давали иммунитет к новому заражению. Центры исследования начали приглашать добровольцев для тестирования на людях. Многие, воодушевившись, что это поможет положить конец эпидемии, записывались на тестирование, я стал одним из добровольцев. Большинство получили отказ. Объясняли это так – есть не совместимость, которая разрушает организм и уничтожает человека быстрее чем вирус, тестирование на определенной группе было убрать этот недочет.

Мне повезло, получил ответ: «Ваши первичные показатели подходят для тестирования». В отведенный день на спец транспорте нас доставили к одному из центров лабораторных исследований. Пройдя осмотр и подписав целый том документов о добровольном принятии решения и возможных последствиях, мы прошли дальше. Одним из пунктов возможных побочных действий был продолжительный сон, по описанию и признакам под этим сном больше подошло бы определение комы. Умышленное изменение терминов было связано с уменьшением страха у согласившихся людей. Возможно именно мои результаты дадут толчок к устранению несовместимостей я согласился со всеми побочными эффектами. Когда формальности были улажены, пара сотрудников в полностью закрытых костюмах защиты сопроводили меня в отдельную комнату с кроватью. Лиц ни кого из них так и не удалось разглядеть, они были закрыты плотными масками с фильтрами на манер противогазов. Меня уложили на кровать, поставили капельницу, дали последние инструкции. Человек, осматривавший меня, достал из контейнера ампулу с синим содержимым и подключил к системе, через какое то время сотрудники покинули комнату, я услышал как дверь запирается на замок. Потянула в сон…

Бьющий прямо в лицо свет заставил проснуться, казалось, что прошло всего пару минут, которые я провел во сне. Поднявшись и оглядевшись, позвал сотрудников, но никто не откликнулся и не вошел, чтобы проверить меня. Придя в себя, спустился с кровати и попытался открыть дверь – она распахнулась, и я увидел пустой коридор, ни оборудования попавшееся на пути сюда, ни других сотрудников или пациентов не было. Продвигаясь все дальше и дальше я так никого и не встретил, даже дойдя до входа в центр не было никого. Главные ворота были открыты и вокруг была лишь пустота, не снующих повсюду дронов, не охраны, не сотрудников центра, лишь свет льющийся в темноту помещения снаружи. Выйдя из ворот, впервые за долгое время, оказался на улице, после введения карантина. Дороги, раньше заполненные постоянными пробками и толпами людей, были пусты. Оглядевшись в поисках хоть каких-нибудь следов, я бросился в сторону главной площади. Она всегда была многолюдным местом, каждый день что то происходило. Но уже на подходе пришло осознание, что там слишком тихо, накатывала паника.

Кое как добравшись до своего дома, я стал проверять телефон, пытаясь хоть кому-нибудь дозвониться, интернет на предмет новостей и телевизор, как последнее средство. Меня ждало разочарование по всем пунктам, телефон сообщил о недоступности сети, интернет – лишь предложил перейти по рекламной ссылке, а телевизор отобразил лишь экран белого шума. От переполнявших эмоций и нахлынувшего отчаяния сознание провалилось в сон. В очередной раз, придя в себя, умылся водой в надежде, что все это сон, вода освежила лицо и привела в чувства, мелькнула мысль проверить соседние квартиры. Обойдя этажи и квартиры меня ждало лишь разочарование, только тишина и пустота одиноких квартир. Вернулся обратно к себе, подойдя к окну, стал изучать окна дома, напротив, в попытках увидеть хоть какое-то движение. Просмотрев в окно несколько часов, мне так и не удалось увидеть хоть кого-нибудь.

На следующий день, вышел на улицу в попытках найти людей, не может быть, что никого больше нет. Прочесав часть района и не найдя никого, я принял решение влезть в одну из квартир на первом этаже, разбив окно. Никого не было. Вещи лежали так, словно за ними кто-то сейчас вернется. Вторгнувшись еще в парочку мест, меня ожидала такая же картина. Подгоняемый страхом и отчаянием вернулся в свою квартиру.

Прошел месяц поисков. Каждый раз прохожу квартал за кварталом, пытаясь найти какие-то следы остальных, или ответы что произошло, пока я спал. Чтобы не сойти с ума стал вести заметки, своего рода дневник, записываю все, что со мной происходит, возможно, кто-то найдет этот дневник. Обследовав большую часть города, мне так и не удалось понять, куда делись все люди, еще больше странности добавляло полное отсутствие транспорта. Куда могло исчезнуть население в 20 млн человек и весь транспорт, почему остался только я.

Очередной месяц, проведенный в одиночестве, вокруг никого. Появились сбои в работе электричества, аппаратура в отсутствии контроля начала выходить из строя. Я обследовал весь город, обследованные места выглядят, так что люди ушли только что, не взяв с собой никаких вещей. Во всем городе не осталось доступных запасов еды и воды. Вынужден выдвинуться из города в поисках ответов.

Электричества больше нет, теперь связаться с кем то невозможно, через какое то время вода также прекратила поступать. Судя по моим записям, с момента пробуждения после тестирования прошло 11 месяцев. Одиночество дает о себе знать, меня преследуют галлюцинации, некое движение на границе зрения, звуки зовущие по имени, образы в темноте, рассудок постепенно теряется. Продвигаюсь в строну индустриального города K-12, в нем были расположены электростанция и завод по производству автоматизированных дронов. В этот город я частенько наведывался, там прошли подростковые приключения, знакомства с надежными людьми, становление как специалиста. Приходится пробираться по уже поросшим травой и деревьями дорогам. Проходя леса мне ни разу не встретились животные, вообще, даже птиц нет. Я даже не задумывался, но с тех пор как очнулся, не видел их. В наших городах с их экологией животных просто так и не встретишь, но леса всегда старались огородить от воздействия человека, за этим жестко следили охранные системы. Ученые пытались восстановить популяции многих видов. Помимо людей пропали вообще вся фауна. Вскоре добрался до деревни расположенной на подъезде к К-12. Все здесь выглядит так, что все исчезли только вчера. Как такое возможно? в надежде или панике что рядом могут быть люди, бросил все и побежал в сторону города. До этого момента я старался, не передвигался по ночам – все выглядит еще более безжизненным. Бежал всю ночь, пока под утро не упал от бессилия, очнулся от яркого света в лицо, показалось, что кто светит фонариком, реальность оказалась для меня страшнее всего лишь луч солнца. В бессилии напала паника и страх так никого и не найти, накатила истерика. Провалявшись до вечера, собрался и отправился дальше. Очередное странное наблюдение: дни ощущаются очень долгими, а ночи – буквально мгновений, как смотреть на свет и моргать в замедленном времени.

Удалось добраться до города К-12, сколько раз здесь был, не разу не видел, что бы завод был в простое, и стояла такая безжизненная тишина. Электростанция также остановлена, возможно, внутри кто-то есть. Хотя все выглядит сильно заброшенным, некоторые конструкции разрушены, а облицовки зданий посыпались. Остаток дня проверял территорию станции, пришел к выводу, что все покинули это место очень давно, терминалы покрылись большим слоем пыли, растения начали пробиваться внутрь. Нашел место для ночлега, вымотанный из сил быстро уснул. Сквозь сон услышал страшный крик, приток адреналина заставил быстро вскочить и отправиться на поиски источника, побежал на смотровую площадку станции для наблюдения за территорией. На ходу удалось определить сторону, откуда исходит крик. Всматриваясь в лучах восходящего солнца, увидел, как в одном из комплексов завода со страшным скрипом проваливается крыша. Возможно, мозг в отчаянии от одиночества принял этот звук за крик. Все больше и больше теряю контроль над своей психикой.

В непонятном состоянии решил вернуться в деревню, в которой бросил большинство своих вещей, схватив тогда на бегу только походный рюкзак. Происходит что то определенно странное, я уже давно должен был быть в той деревне, но уже несколько часов хожу по округе и не нахожу ничего: ни дороги в то место, ни своих вещей, вообще ничего знакомого. Дорога, которой я шел, изменилась, асфальт почти полностью скрылся за растительностью, деревья выросли на несколько метров, прошло не более двух дней, а растительность уже скрыла все следы.

Вернулся в город К-12, потерял счет дням, одиночество угнетает снова и снова, все больше нарушая радиальное мышление. Здания становятся хрупкими, от чего то процесс разрушения ускоряется с каждым днем, все поглощает быстро разрастающийся зеленый слой из травы и мелких деревьев. Основным оплотом моего пристанища стала электростанция. Со смотровой площадки все выглядит еще более пугающе, вокруг практически не осталось зданий только густой лес, а там где он еще не успел окончательно пробиться – пустота. От завода не осталось вообще никаких следов, его как будто и не существовало. Отчаяние уже становится привычным чувством. В минуты слабости, обдумываю последний вариант.

Пишу свою последнюю заметку, поглощаемый одиночеством и страхом. Мне так и не удалось выяснить, куда пропали все люди, почему все исчезает и ничего не остается? Если кто-то найдет эти записи, знайте, я до последнего боролся и искал остальных, но мир оказался сильнее меня. Смотрю со смотровой вышки на округу, рассветное солнце ярко светит лучами, закрываю глаза и делаю шаг навстречу ярким ощущениям тепла от лучей. Время останавливается с каждым ударом сердца, все медленнее и медленнее, в последний момент яркая вспышка бьет по глазам, слышу какой шум и чьи-то голоса. Секунды растягиваются в минуты, ощущаю покалывание во всем теле и мощный удар в грудь. Пытаюсь рассмотреть сквозь застилающий свет силуэты и когда зрение фокусируется, вижу того самого врача светящего фонариком на меня, рядом с ним другие люди, палата в которой проводился эксперимент, вот только я не могу пошевелится и сказать ни слова, фоном пищит аппарат сообщающий об остановке сердца. Свет становится вся ярче и ярче, все вокруг пропадает в белой пелене. Теперь все стало ясно, другие люди ни куда не исчезали, это я перестал существовать…

Сколько Сергей себя помнил, в квартире дяди Паши всегда стоял сигаретный запах. Приглушить свет, заполнить комнату дымом и, вечно одетый в поношенные брюки и небрежно расстёгнутую на паре верхних пуговиц голубую рубаху, его дядя был бы похож на нуарного детектива из американских сериалов. Тлеющая сигарета в руке, стакан с дешёвым виски на потертом столе, и задумчивый въедливый взгляд. Детективом он не был, а прошлая служба в милиции давно прошла, правда, оставив свой неизгладимый след, не только на внешнем виде, но и образе мыслей.

- Дядь Паш, а расскажи ребятам ту историю про девочку из Краснограда.

- Ты с девушку привёл знакомиться, или истории слушать? - ответил дядя хрипловатым голосом и потянулся за бутылкой, чтобы плеснуть немного любимого напитка в большой стакан.

Когда дядя пил - сладкую газировку, воду, пиво, неважно что именно, он всегда корчил лицо и цокал языком после глотка, как после виски. А уж если пил виски, порой ещё и устало прикрывал глаза, наслаждаясь напитком, дешевым ли, дорогим, тоже значения не имело. После смерти отца, дядя, на то долгое время до восемнадцатилетия, его ему заменил. Он не бросил семью брата и, пусть с постоянными причитаниями, но никогда не оставлял без внимания и денег, если они были необходимы. В день совершеннолетия, поздравил словами примерно следующего содержания «теперь ты здоровый мужик, а значит сам справишься, отныне ко мне только за советом или выпить». Вот он и приходил к дяде за советом или выпить, чаще всё вместе. Сегодня он привёл к нему на знакомство свою девушку. Пара же друзей пошли за компанию, эти два чудика всегда ходили за компанию, хотя подумать бы, зачем они нужны были в этот день. Дядино одобрение, кстати, сегодня тоже было бы своеобразным советом, к которому он бы непременно прислушался.

- Ну ты же не скажешь, что просто одобряешь и не выгонишь нас за дверь? – Сергей попробовал улыбнуться, - твои истории всегда интересно послушать.

- Ты знаешь, это плохая и грустная история, не для такого дня, - ответил дядя и чуть пригубил напитка. Глаза закрылись, и он тяжело вздохнул, а после выпустил воздух, как если бы курил сигарету.

- Да ладно тебе, это же не просто страшилка, это реальная история. Ты, когда первый раз рассказал, так мне это снилось неделю. Я послушаю ещё раз, это же не так долго. И буду молчать, никаких деталей от меня.

- История, после которой я больше не хочу видеть ничего подобного, - дядя Паша открыл глаза и встал с дивана, поправил брюки, заправил поглубже рубаху и снова сел, сопровождая всё несколькими протяжными «нда».

- Расскажешь? - снова спросил Сергей и уже улыбался во весь рот, знал, что дядя не откажет.

- Налей всем тогда, ибо без ста грамм тут не разобраться, точнее без литра. А чтобы поверить и того больше нужно. Значит, лет двадцать назад, работал я участковым уполномоченным милиции. Да, тогда ещё не было никакой полиции, мальчишки. Городок небольшой был, как говорят, все друг друга знали, но неправда это, зачастую люди соседей в одном доме не знают или ребят классом постарше, не то, что весь город. Ну, может не все, но подавляющее большинство точно. Как сейчас помню, день был ясный, но с кровати я еле поднялся. Тянуло спину, будто кто держал меня на месте, чтобы из дома не выходил. Но куда я денусь, нас всего двое на весь город было, тогда, как и сейчас, наверное, вроде как должен обойти две-три тысячи квартир, а тебе десяток приписывают или больше, и успевай, как хочешь. Пришёл, значит, я на работу, и сесть за стол не успел, как на снятие побоев вызвали в поликлинику, да потребовали, чтобы «как можно быстрее». Так-то это не всегда моё дело, и знать бы, что я там увижу, то не поехал бы. Приехал. Иду по коридору, а там народу толпа, бабки охают, деды грозятся поймать тех, кто это сделал, никого в кабинет не пускают. И только тётка одна успокаивает, по-видимому, отца и мать, мол виновных накажут, всё поправимо. Как же, наказали. Так-то и правда наказали, только вовсе не она или деды. Мужик на взводе, видно, ещё чуть и убивать готов, а на женщине лица нет. Ощущение, что я приехал на труп младенца. Они на меня смотрят, а ответить мне пока нечего, сам не знаю, что произошло с этой-то срочностью. Прошёл молча в кабинет, через ещё один маленький коридор, даже внимания не обратил, что на двери написано. Там девчонка, на вид лет двенадцати, так и подтвердилось после – шестой класс, сейчас ровесница ваша, наверное. Лежит, значит, на кресле таком, наклоняющемся. Ужас, её бы сразу обезболить, да в хирургию заштопать, но с чего-то доктора решили, что важнее уполномоченным органам сразу посмотреть. И тут-то я понял - не место мне там одному, тут человек поважнее нужен. Может и вызвали кого из области, но сколько им было до нашего захолустья ехать? Лицо у неё опухшее, заплывшее уже, одежда – чёрт с ней, но губы порваны и всё в крови. Мне уж и смотреть на неё стыдно, а она, представляете, лежит в кресле этом и даже не плачет. Глаза в потолок, губы сжала накрепко, а с краев, да ран порванных, алое всё равно течёт. Руки ещё помню, к груди крест-накрест прижала, будто сама себя охраняет и собирается дальше терпеть и обороняться неведомо отчего. А потом она на меня посмотрела. Увидел я в ней просто-таки вселенскую боль и обиду, непонимание, за что и почему, и показалось мне, что вот-вот готова девчонка разрыдаться, но держит в себе. Я фуражку снял, документы на пол кинул, присел подле неё, и как-то машинально головой ей кивнул. Не знаю, поверила мне, наверное. Заорала она, так заорала, что я на всю жизнь крик тот запомнил, уши даже хотелось закрыть, но сидел и смотрел. Изо рта кровь брызнула и с воздухом зубы вылетели. Точнее остатки, крошево с кусками дёсен. Во рту оставшиеся держался, словно отдать их боялась. Вот почти такая же рубаха на мне была, только форменная, вся пятнами покрылась.

Дядя Паша потянулся к пачке сигарет, но Андрюха, до этого наблюдавший за ним, протянул ему уже подготовленную и сразу чиркнул зажигалкой. Дядя долго тянул, а потом выпустил под потолок густое белое облако дыма. Повисла немая тишина, которую нарушила Машка своим вопросом.

- И это всё? Вся история?

- К сожалению, нет. Это только вступление. Налей до половинки, - дядя махнул рукой в сторону стола и, дождавшись пока стакан наполнится жидкостью, взял его и откинулся назад.

- И кто её так отдубасил-то? – спросил Олег весело, - не подумайте, дядь Паш, что мне прям не интересно, но пока история так себе.

Дядька посмотрел на него с прищуром, но замечания не сделал, вместо него он совершил большой глоток и обыденно зажмурился, чуть скривив губы и продолжил, порой останавливаясь и немного отпивая виски.

- Её я смог опросить только, через пару дней, отходила от операции она. А пока бегал по всем остальным, данные собирал, заявления. Врачи кучу бумаг и снимков мне дали. У девочки зубов целых не осталось, губы в четырех местах порваны, сотрясение, нос сломан, трещина на черепе, на щеке левой дырка, это не считая гематом и синяков. Да что там, вся голова была большим синяком. Не представляю, что она пережила.

- Да уж, хорошо хоть не изнасиловали. Я, правда, в дарке и похлеще видел, - прервал Олег мерное изложение событий, и тут же получил тычок под бок от сидящего слева Андрея.

- Ты можешь рассказать какую-нибудь свою историю, - бросила Маша Олегу, смотря на дядю Пашу, - но мне эта вполне подходит, продолжайте пожалуйста, он больше не будет перебивать.

Дядька помолчал с минуту, убедившись, что ему дадут продолжить. И продолжил, монотонно, стараясь скрывать эмоции.

- В общем, оказалось, что девочку картавой нарекли. А она лишь букву р плохо произносила, но дети бывают жестоки. Слишком жестоки. Как рассказала одна из учительниц, один из ребят предложил поправить ей челюсть, чтобы научилась нормально говорить. Чёрт знает, что у них в голове было в тот момент, но четверо парней накинулись на неё, повалили и били по голове, долго и беспощадно, как демоны в них вселились. Не где-то за школой или в подвале, в лесу, прямо в классе, на глазах у всех. Закончили сказав, что теперь все буквы будет плохо говорить, а не только р. И ведь все стояли и смотрели. Даже та учительница, говорила, что оцепенела от ужаса. Вот пока она «цепенела», мать её, девочка испытывала ужас настоящий, и боль тоже настоящую. Когда всё закончилась, говорит, встала шатаясь и побрела через класс, под нос бурчала, чтобы со всеми ними случилось то, что с неё сделали. Учительница её только в коридоре подхватила и в травму повела. Потом ещё лечилась девочка черти знает сколько времени. У всех же в классе были хулиганы? Вот и тут хулиганы, только больше преступники, чем хулиганы. Твари. И ведь не сказать, что школа была плохая, хотя, быть может, я многого не знал. Шакалят этих от занятий отстранили, дело завели. Из области, наконец, приехало пару человек. Капитан молодой, да баба какая-то со своими установками, причинами и приказами. Меня отправили по квартирам к этим, не знаю, как обозвать их. И знаете, ко всем сходил, всем рассказал, всем показал снимки головы девочки, описал в красках, насколько мог, что с ней сделали их дети. Никто, не пожурил, не поругал – смотрят на меня и блеют «это же дети, это дети». А сами эти «дети», как объяснить, вот сидит он передо мной, родители сзади, взгляд отводят, извиняются, мол не будут так больше, а я же вижу, похрену им всё, даже какая-то веселинка проскакивает. Так в рапорте и отразил всё. Один только другой был. Отец его сразу при мне бляхой отлупил, а пацан стоял и плакал, терпел. Вот он искренне извинялся, видно было, что жалеет и не понимает, почему не остановился и так поступил. После ещё навещал её в больнице, цветы даже носил, это мне врач звонил и рассказывал, мол вначале пускать не хотел, но она сама приняла. И, вроде как, они молчали часами, но словно всё это время парень у неё прощения просил, вот так, без слов. В школе её защищал, пусть занятия она и не посещала, но просил картавой не называть, уверял детей, что так лучше будет. Дело, как догадываетесь, замяли. Негоже школе такое на показ выставлять. Это не мои слова – это той бабы из области. Родителям девочки только школой денег на лечение собрали, не бог весть сколько, но лучше, нежели ничего. И они уехали с ней, неизвестно куда. Я разве что зайти к ним последний раз успел, подарил ей какую-то дурацкую тетрадку, поддержать хотел, и сказал, чтобы записывала туда свои самые добрые и сокровенные желания. Ладно, отвлекся. Так вот, после на город упало проклятие, и я сейчас не шучу, в самом деле проклятие. Поначалу, все причастные, начали картавить, кто-то больше, кто-то меньше, но факт. А потом у, так сказать, значимых фигурантов начали выпадать зубы, и не один-два, а всем составом. Досталось и учительнице, и родителям, и зверятам, кроме парнишки того, извинившегося – смогла простить что ли, не знаю. Этим двум из области, думаю тоже перепало. Все напряглись, когда петух в жопу клюнул, а не когда надо было, но, судя по всему, стало уже поздно. Газетчики городские состряпали статью про «Картавую Мэри», мол ведьма-то уехала, но жертвы деяний никуда не делись и умудрились даже фото девочки в колонку запихнуть. На манер коктейля этого с томатным соком, идиоты.

Дядя большим глотком выпил остатки виски и потянулся к сигарете. Хотел было закурить, но запихнул сигарету обратно в пачку и встал. Он подошёл к окну, смотря на ночной город, положа руки на подоконник.

- Охренеть, вот это уже интересно! – воскликнул Олег и тут же вытянул две руки, чтобы защититься от тычка Андрея, - не бей! Я пользуюсь паузой, чтобы выговориться. Наливай лучше.

- А почему Картавая Мэри? – спросила Машка.

Отвернувшись от окна и скрестив руки на груди, дядя ответил чуть улыбнувшись.

- Ах, да, я же не сказал. Имя газетчики тоже написали. Девочку звали Мария. Мария Босоногова. Картавая Мэри. С того момента в городе только так и называли, или картавой Машкой. Твоя тезка она.

- Дурацкое совпадение, - пробубнила Маша под нос.

- Согласен, дурацкое, - дядя Паша снова подошёл к столу и выпил из горла бутылки, - Но так уж вышло, Машка. Продолжать?

Все кивнули головами, а атмосфера стала немного напряженной.

- Но самая дрянь началась месяца через три после их отъезда. Как раз все расслабились и случившееся начало забываться, почти прошло. Ага, как бы ни так. Меня вызвали утром, два адреса, два знакомых адреса. Те зверята, что девочку били. В тот момент мне даже жалко их стало, а уж родители их точно ощутили нечто похожее на чувства родителей девочки. Оба парня захлебнулись кровью во сне, языки словно зубами откусил кто-то. Странно всё это, ведь у них-то своих зубов к тому моменту не было, а что произошло ночью родители не слышали. Ни шорохов, ни криков, ни хрипов – дети захлебнулись кровавой жижей в собственной кровати. И знаете, время показало, что им повезло, ведь судьбу последнего я бы точно никому не пожелал. Да, тому, кто всё учинил, кто предложил челюсть поправить. Парнишка буквально сгнил за две недели. Губы, язык, гортань... Там дикая мерзость была, даже рассказывать не хочу, но ему ничем помочь не могли, а он всё это время мучился и орал в агонии. Вот тогда-то вся школа молиться по церквям и храмам побежала. Кто просто богу, кто через него же прощения у Картавой Мэри просили, ведь детей в классе ещё много было. Люди до дрожи боялись, что с ребятнёй что-то произойдёт, и отчётливо понимали – если произойдёт, то ничего хорошего. И так весь класс картавых ходил. Попы, да батюшки, в абсолютной уверенности уже говорили о проклятии, мол Картавая Машка точно ведьма, даже если сама этого не понимает. Проклятие всех настигло. Я уже было боялся, что и мне достанется, так, за компанию. Но повезло, или не сделал я ничего плохого. Вот такая история. Реальная, как и я сам, и был я её свидетелем и непосредственным участником. Случай, после которого я больше не работал ни в милиции, ни в полиции, ни в какой-либо ещё «лиции». Такая, вот херня, мальчишки и дама.

Повисло молчание. Долгое-долгое, почти мучительное и недвижимое, которое прервал щелчок зажигалки. Олег закурил, откинувшись на спинку стула, напротив стола и удивленно сказал.

- Да не, нереально, хрень это всё. Ты с дядь Пашей нас разводишь. Не бывает такого.

- Я себя тоже долго убеждал, что такого не бывает, но аллея с тремя могилами тех мальчишек на городском кладбище, до сих пор убеждает в реальности произошедшего не меньше, нежели тридцать картавых одноклассников, вполне себе здравствующих, насколько мне известно. Если есть желание, можешь доехать до Краснограда, там тебе многие из тех, кто постарше, это перескажут, в более сжатом варианте, да ещё отмахнутся, как от назойливой мухи, - спокойно парировал его слова дядя Паша.

- Мистика просто! А чего народ тогда не нашёл её и не убили? Ну, когда зубы у всех выпадать начали? Бред ведь, сидели и ждали, пока она их укокошит.

- С чего ты взял, что проклятие бы не сработало и без неё? - спросил Андрей.

- Почему её вообще нужно было убивать, Олег? Они и так её чуть не убили, - проговорила отрешенно Маша и подняла стакан с виски, - это и правда грустная история получилась. Все что-то потеряли. Давайте выпьем за неё, пусть будет счастлива.

- Маш, ты нормальная вообще? Девчонка, если, предположим, весь этот бред, правда, - Олег карикатурно изобразил кавычки, и с негодованием продолжил, - укокошила троих, ещё сколько-то оставила без зубов, и кучу картавых наплодила. Нормальный разменчик вышел, не спорю, только с перекосом слишком, в одну строну. Серёг, ты чего угараешь? Тоже такой подход под одобрение попал, или девушке своей перечить не хочешь?

- Прекрати, Олег, ты просто выпил лишнего. У каждой стороны своя правда. Откуда нам теперь знать, из-за чего это произошло, - ответил Сергей несколько грустно, - зря я попросил рассказать эту историю.

- А может и не зря, - ответил дядя Паша, прочистил горло и пошёл к тамбуру у входной двери, - собирайтесь, мальчишки и девчонки, думаю, вам всем пора. Прогуляетесь ещё, мозги проветрите, а я уж спать лягу.

Пока все надевали обувь и натягивали на себя осенние куртки, Сергей подошёл к дяде и тот похлопал его по плечу, тихо прошептав «нормальная она, с чувством юмора, только справедливость у неё странная». Все вышли, дядя Паша почти закрыл за ними дверь, как Маша развернулась к нему лицом и тихо, грустным на показ голосом произнесла.

- Дядь Паш, а я ведь храню ту тетрадку, записываю в ней всё самое доброе. Ну, не только, иногда я вписываю туда тех, кто мне не нравится, - она развернулась и улыбнувшись посмотрела на белеющее лицо Олега. Показалось даже, что он начал немного картавить…

Начало

Антон резко сел на кровати. Осознав, что только что увиденное — лишь сон, его окатило волной облегчения. Во рту было неприятное ощущение, будто туда насыпали горсть песка, а голова со стороны правого виска, где у него был заметный рубец, отчаянно болела, однако это было ничто на фоне радости от осознания нереальности очередного Великого Падения.

Нашарив на прикроватном столике фонарь, только покинувший Царство Морфея мальчик встал, собираясь сходить вниз на кухню, чтобы утолить жажду. Он уже было вышел в коридор, как вдруг его внимание привлекла надпись на календаре, висящем на стене напротив кровати.

На широком, формата А3 глянцевом листе, на котором были умещены все 12 месяцев, в верхней части было написано слово, недавно увиденное им в чтецком шкафу.

«Лекарство».

Ему показалось хорошим знаком, что после сна о Великом Падении, после которого буквы перестали складываться в слова, первым делом он смог прочитать надпись на календаре. Мысль о том, что она была совершенно неуместна на плакате с перечнем дней, недель и месяцев, промелькнула где-то на задворках сознания, тут же будучи похороненной радостью от постепенного возвращения способности читать.

Спускаясь по лестнице, Антон изо всех сил старался не наступать на скрипучие доски, чтобы не разбудить мать. Старый загородный дом, доставшийся им в наследство от бабушки с дедушкой, периодически тихо щелкал, остывая в прохладе ночи после июльской жары. Антон почти добрался до самого низа, но последняя ступенька все-таки предательски проворчала.

-Сын? - послышался голос из комнаты на первом этаже, где женщина всегда спала с открытой дверью.

-Я встал попить, мам, - кляня себя за неосторожность, ответил Антон. Он приготовился услышать поток ругани в свой адрес из-за нарушения «режима» - одной из составляющих «обучения» чтению.

-Хорошо.

«Пронесло».

Мальчик прошел на кухню, не став включать освещение — было достаточно карманного фонарика и света полной луны, заливавшего помещение. Он начал наливать в стакан воду из графина с мутным стеклом, как вдруг из комнаты матери вновь послышался ее голос.

-Антон.

-Да? - осторожно спросил он, застыв на месте.

-Сегодня был полный эмоций день, и теперь я не могу уснуть — но он может по праву считаться нашим семейным праздником, не так ли?

-Точно, - тихо ответил Антон. Ему в голову пришла неожиданная мысль, как только он увидел квадратную картонную упаковку возле раковины.

-Может, тебе принести твое лекарство?

-Ты про то, которое я пила от бессонницы? - спросил неуверенный голос после некоторого молчания. -Врач не рекомендовал мне продолжать его принимать, из-за развивающейся зависимости... Но от одного раза ничего не будет, я полагаю. А ты сможешь прочесть его название?

-Конечно! - слишком поспешно ответил Антон.

Прозвучало название лекарства. Оно было настолько сложным, что он не смог бы даже произнести его — не то, что прочитать.

-Одну таблетку надо растворить в стакане воды! Упаковка стоит в шкафчике с приправами.

-Да нет же, оно прямо передо мной, - прошептал Антон чуть слышно.

Возле раковины, освещенное на удивление ярким светом земного спутника, стояло Лекарство. По каким-то причинам, на коробке были изображены перечеркнутые крестиком тараканы и маленькие хвостатые зверьки, похожие на крыс (одну из которых мальчик как-то раз видел на кухне). Антон не имел ни малейшего понятия, почему их туда поместили — ведь посреди этого «животного мира» была красная надпись «Лекарство».

Антон взял в руки коробку и повернул ее обратной стороной, попытавшись прочитать текст, выбитый на задней части.

-С Л Е П О Т А, - попытка составить буквы в слово заставила его испытать короткий приступ сильной головной боли в районе шрама.

«Тут что-то про бессонницу, наверное», - решил Антон. Для него оставалось загадкой, почему он смог прочитать название на коробке, но не различал ничего остального.

-Сын? - голос из комнаты, казалось, сочился подозрением. -Не можешь найти?

Он понял, что первоначальная эйфория матери от «прочитанного» сыном слова прошла и холодный рассудок подсказывает ей, что это было больше похоже на случайность, нежели на реальный успех. И теперь, чем дольше он копошится, тем больше утверждаются ее подозрения... Которые могут, в конце концов, взрастить в маминой голове мысль, что сына надо вернуть в чтецкий шкаф.

-Сейчас, я все нашел! - чуть ли не распотрошив коробку дрожащими от волнения пальцами, Антон увидел внутри несколько широких таблеток.

Схватив одну из них, он бросил ее в стакан с водой — которая тут же забурлила и окрасилась в темно-зеленый цвет.

-Только не включай лампу, - предупредила мать, когда Антон вошел в ее комнату, светя под ноги фонариком. -Иначе я потом точно до утра не смогу уснуть.

Наблюдая за тем, как родительница уверенно берет стакан и вливает в себя жидкость болотистого цвета, Антон вдруг понял, что она ни на миг не допускала сомнений в его неожиданных успехах, а подозрение в ее голосе — плод воображения его сознания, привыкшего готовиться к худшему. А спустя пятнадцать минут, когда с первого этажа раздались крики, полные боли, до него дошел и смысл перечеркнутых представителей животного мира на упаковке.

-У меня все жжет изнутри! - вопила женщина, катаясь по кровати и держась за живот. -Что ты мне дал?!

-Лекарство, - прошептал Антон.

-Ты что-то перепутал, идиот! Доведи меня до ванной, надо срочно промыть желудок!

Антон включил свет, подбежал к корчащейся от боли матери и помог ей сесть на кровать. От нее исходил неприятный тяжелый запах, который он никогда прежде не чувствовал. Лишь много позже, в другой жизни, Антон учуял подобное зловоние от животного, заболевшего смертельной болезнью и которому оставалось жить лишь несколько часов. Запах близящейся смерти.

-Включи же уже свет! - прорычала мать. -Не видно ни черта!

-Но он включен... - начал было Антон.

-В смысле — включен?! Темно, как в чулане!

«С Л Е П О Т А», - вспомнил мальчик набор букв. «Похоже, это было не про бессонницу».

-Наверное, отключили электричество...

Буквально таща на себе стонущее от боли тело матери, Антону пришла в голову любопытная мысль, порожденная ее внезапно возникшей слепотой. Эта мысль казалась непреложно верной, как и ее родственница, подсказавшая Антону, что матери стоит дать Лекарство — будто подсознание одновременно выковало их и теперь поочередно преподносит своему владельцу, чтобы добиться определенного результата.

-Почему мы так долго идем? Я же сказала — в ванную!

-Почти пришли, мама. Тебе просто кажется, из-за темноты. А теперь аккуратно перешагивай через порог — мы на месте.

Антон смотрел, как родительница, сгорбившись от боли, одной рукой держась за живот, а другой отчаянно протирая глаза, вошла в узкое маленькое помещение, где для взрослого человека было категорически мало места.

-Не могу найти кран! Ты туда хоть меня привел?!

-Я привел тебя туда, куда нужно, - взявшись за дверцу, Антон с силой захлопнул ее щелкнув замком, язычок которого радостно встал на место.

***

Борис подъехал к вольеру с косулями, вышел из ржавой «Нивы», на которой ездил по территории парка и по соседним деревням, после чего начал выгружать сено из прицепа. Наблюдая за тем, как красивые грациозные животные, привыкшие к людям и оттого их почти не боявшиеся, поедают сухую траву, Борис пытался найти своего любимца — Ваську. Это был упитанный самец с небольшими рожками, которого тридцатилетний мужчина когда-то подобрал раненым в роще неподалеку. Выходив животное, он поместил его в вольер к сородичам, ведь выжить в дикой природе, из-за хромоты после охотничьей дроби, Васька не смог бы.

Но сейчас его не было. Обычно он держался, по вполне объяснимым причинам, в стороне от людей, но когда приезжал его спаситель, то всегда выходил к нему и терся о ноги, словно голодный кот.

«Может заболел?».

В сафари-парке где жил и работал Борис, один из корпусов широкой трехэтажной постройки, где часть помещений была предназначена для хозяйственных нужд, а часть — являлась жилищем для работников парка и семьи его владельца, был отведен под ветеринарную клинику. Туда-то и бросился мужчина, в попытке отыскать своего любимца.

-Куда так несешься? - на крыльце, держа в зубах сигарету, стоял Андрей — один из родственников нынешнего владельца парка.

-Да я это, - смутился Борис, - косуль недосчитался.

-Ты что, не знаешь? - Андрей выпустил дым в небо, левой рукой приглаживая непослушную шевелюру темного цвета. -В нашем кафе будет некоторое разнообразие — отныне посетители могут отведать мяса животных, которые у нас обитают.

-Но ведь Борис Викторович был против этого...

-Ну да. Но теперь владельцем является Максим и ему предложили провести эксперимент, показавший любопытные результаты — как оказалось, уставшие от магазинной еды горожане готовы платить немалые деньги за стейк, который несколько часов назад «жевал сено».

Возвращаясь вечером к себе в комнату, Борис размышлял о том, насколько все изменилось со времени смерти предыдущего владельца. Мужчина, который подобрал его, живущего на теплотрассе, пятнадцать лет назад, стал ему настоящим отцом, в противовес человеку, сбежавшему от них с мамой, как только стало известно о ее беременности. С тех пор у ведущего жалкое существование пацаненка появился дом и работа в парке, которую он и за работу не считал — разве можно назвать этим словом возможность постоянного общения с животными?

Но теперь, после смерти Бориса Викторовича, владельцем стал его сын, обладающий крепкой бизнес-хваткой и намеревающийся сделать из семейного дела популярнейшее место в регионе.

-Вот увидите, я стану одним из совладельцев, - вещал Голос за дверью. Пригладив длинную челку, доходящую едва ли не до бровей, Борис вошел в комнату, которую делил еще с тремя мужчинами, уже вернувшимися с рабочих постов.

-Я уже подсказал Максу кое-какие удачные решения, которые он высоко оценил, так что в скором времени переду от вас на третий этаж, - хохотнул он. -Всего три месяца здесь, а я уже на особом счету у руководства!

-И что же ты такое подсказал Максиму, что он разрешит тебе переехать к его семье на этаж? - спросил Борис, снимая обувь.

Он отлично помнил тот день, когда в их комнате поселился новый работник: нагловатый и самоуверенный. Многие недолюбливали новичка, но никто не решался сказать ему об этом в лицо, ведь тот, хоть и был далеко не богатырского телосложения, но обладал чертой, лучше всего отпугивающей потенциальных соперников — весь его вид говорил о том, что он готов драться.

Сидящий на стуле посередине комнаты светловолосый мужчина вперил в вошедшего пронзительный взгляд, сверкающий из-под кустистых бровей. Борис знал, что зеленые глаза пытаются разглядеть в нем знакомые черты, которые помогут выудить из глубин разума воспоминания, способные раскрыть тайну раз за разом испытываемого дежавю при виде него. Однако в его внешности не было ничего такого, за что могла бы зацепиться память мальчишки, а вот сверлящий его глазами человек запоминался окружающим надолго, из-за своего высокого и крикливого голоса.

-Дал совет, как заставить посетителей больше тратить у нас, - наконец сдался Николай, так и не вспомнив в очередной раз, при каких обстоятельствах видел своего соседа по комнате ранее. -Ведь люди любят поесть.

***

Прошла неделя с того момента, как сафари-парк обзавелся новой «фишкой». Борис с тяжелым сердцем шел на обеденный перерыв — он вновь недосчитался своих «подопечных». Он понимал, что не сможет вразумить нового хозяина, ведь люди действительно чуть ли не выстраивались в очередь попробовать тех, кого они несколько минут назад наблюдали за решеткой.

Войдя в комнату переодеться, Борис проследовал к двухъярусной кровати, которую делил вместе со Славой, где были разбросаны его «домашние» вещи. Он никогда не утруждался уборкой вещей, оставляя их на самом удобном, для себя, месте, которым, «по исторической традиции», стал нижний ярус. Начав стягивать с себя рабочую толстовку, взгляд Бориса скользнул по предмету, лежащему на уровне глаз — на верхнем ярусе, принадлежащем Вячеславу.

Несмотря на различия в характере и привычках — Слава был весьма аккуратным, начитанным человеком, никогда не допускающим беспорядка на своей «территории» (и, как казалось его Борису, в мыслях у него тоже царил полный порядок) они удивительным образом ладили. Борис не мог взять в толк, что делает на такой работе не обделенный интеллектом человек, но никогда не спрашивал, что заставляет застенчивого сухощавого сорокалетнего мужчину, листающего перед сном книгу, а не ленту социальной сети, целыми днями носить сено и ковыряться в навозе.

Работники вообще мало говорили между собой о прошлой жизни: многие имели проблемы с законом либо в прошлом, либо в настоящем и не желали об этом распространяться; в парке же, на твои «заслуги» (если они не были связаны с членовредительством) не обращали особого внимания — лишь бы работал хорошо. Поэтому Борис решил для себя, что Слава точно так же, как и он, любит животных и закрыл эту тему раз и навсегда.

Сегодня же сосед по кровати допустил небольшую вольность: оставил на подушке книгу, корешок которой был обращен к Борису...

«Шахта», - прочитал он название на корешке. А затем, по неизвестной природы наитию, заставляющему, порой, совершать людей поступки, необъяснимые не только для стороннего человека, но и для самого допустившего безрассудство, схватил книгу и сунул под свой матрас.

***

-Слушай, ты правильно сделал, что позвал меня, - развязно говорил Голос. -Я не хочу сказать ничего плохого, но остальные наши какие-то ватные, не способные даже на небольшую аферу.

-Мм...

-А ты молодец! - задорно ударил ладонью по панели «Нивы» Николай. -Не зря говорят, что внешность обманчива: ты мне поначалу показался отсталым тихоней, но сейчас вижу, что котелок у тебя варит в правильном направлении! Ну а что делать, надо постоянно крутиться, не будешь же вечно на этой ферме торчать.

-Точно, - сухо произнес Борис, поворачивая на начинавшую теряться в сумерках площадку горного комбината. -Приехали, - в лобовом стекле отечественного внедорожника возникла безмолвная громада предприятия, остановившего свою работу много лет назад.

-Хочешь сказать, что местные не растащили отсюда все, что можно было? - с сомнением спросил Николай, выходя из машины, позади которой виднелся прицеп.

-Нам не сюда, - помотал головой его провожатый. -Нам туда, - он махнул рукой в сторону законсервированной шахты. -Там остались рельсы — в прошлый раз я их распилил, осталось лишь вынести. Одному тяжеловато, а вдвоем — без проблем.

-Тогда пошли.

Прокричав свое имя в темноту шахты, Борис двинулся вперед, подсвечивая путь фонариком — не для себя, изучившего местные ходы вдоль и поперек, а для своего напарника, не отступающего от него ни на шаг.

-Слушай, а это что за фокус такой? - недоуменно спросил Николай, изумившись странному поведению.

-Да живет тут парочка знакомых ребят — их оповещаю о своем приходе. Я про эту шахту давно знаю, ну и как-то раз увидел, что сюда Серега с тезкой твоим пробираются, посреди ночи. Предложил я им обоюдное сотрудничество: приношу припасы кое-какие, а они взамен чересчур любопытных туристов отгоняют. Они согласились, вот с тех пор у нас эдакий симбиоз получился.

-Ясно... - протянул Голос. -Далеко нам еще?

-Пришли почти.

Луч фонарика выхватил яму впереди, из которой уже выглядывала лестница.

-Я к вам гостя привел, - Борис подошел к краю и посветил вниз, на недоумевающих товарищей. -Подходи поближе, познакомься с ребятами.

-А пожрать принес чего? - раздался голос снизу, отразившись от нависающего потолка из скальных пород.

Николай приблизился к яме, взглянув на три метра ниже уровня своих ног.

-Здорово! - он махнул рукой. Затем обернулся к своему проводнику: -Может за рельсами уже пойде...

Предложение окончилось истошным криком, когда говоривший камнем полетел вниз, от толчка в грудь. Воспользовавшись замешательством «подземных жителей», Борис рванул к трухлявой лестнице и начал резко тянуть ее наверх. Пока Сергей с товарищем поняли, что происходит, единственный способ подняться наверх уже был вне досягаемости.

-Ты какого лешего творишь?! - вопили они, под аккомпанемент судорожных попыток катавшегося по земле Николая, обхватившего грудь руками, вздохнуть.

-Привел вам пожрать! - хохотнул Борис.

-За что? - натужно прохрипел Голос.

Фонарик выхватил покрасневшее от напряжения и боли лицо. Если подозрения стоящего наверху мужчины насчет своих «симбионтов» были верны, то Николая не ожидало ничего хорошего. Он помнил гремевшие аккурат в то время, когда появились Сергей с Михалычем, душераздирающие сюжеты в новостях о раскрытии ячейки секты «Облагороженных», нескольким членам которой удалось сбежать. Однако Борису было ничуть не жалко задыхающегося внизу человека.

-Просто была твоя очередь прыгать... Ведь даже Настя прыгнула.

***

Сбежав из дома, Антон поселился на теплотрассе, проходящей позади городской железнодорожной станции, выбрав особо труднодоступный участок, заросший колючим кустарником. Соорудив себе между трубами некое подобие шалаша из картона и грязного тряпья, он начал выбираться на местный продуктовый рынок, где, улучив момент, хватал с прилавков «плохо лежащий» товар и уносился прочь, под крики возмущенного продавца и удивленные взгляды зевак.

Нехитрая схема работала около недели, пока, наконец, лицо незадачливого воришки не примелькалось настолько, что когда он в очередной раз пошел «на дело», охранники схватили его за шкирку, надавали подзатыльников и отвели бы к местному участковому, если бы капюшон видавшей виды ветровки Антона был крепче и не отрывался от небольшого усилия.

Тогда подрастающий Антон решил действовать деликатнее. Он садился по утрам в переполненный до отказа общественный транспорт, будь то трамвай, автобус или троллейбус, где не до конца проснувшиеся, переполненные заботами предстоящего дня люди не особенно внимательно следили за своими вещами... Которые и «присваивал» Антон, с каждым разом действуя все неуловимее для стороннего зрителя.

Он знал, что не один такой: часто, окидывая взглядом толпу сонных пассажиров, он замечал тех, кто в соответствии с придуманной Антоном терминологией был «хищником» (к которым относил и себя), действующим среди ничего не подозревающих «травоядных». Тем не менее, он никогда не стремился прибиться к кому-нибудь, предпочитая действовать в одиночку.

Скорее всего, Антон так бы и продолжал жить на теплотрассе, либо в конце концов оказался в тюрьме, если бы одновременно не произошло два события.

Во-первых, его поймали. Во-вторых, он встретил свою мать.

В тот день «хищник» ехал среди сонных пассажиров в автобусе. День, по мнению Антона, стоял прекрасный: на улице было сумрачно от закрывающих небо туч, из которых лил проливной дождь — в такую погоду «травоядные» были особенно вялыми и невнимательными. Он уже присмотрел себе очередную жертву: долговязого худого мужчину, у которого из не застёгнутого левого кармана куртки выглядывал кошелек — Антон посчитал, что это подарок Судьбы, от которого отказываться просто некрасиво.

Аккуратно протиснувшись поближе к жертве, подросток, улучив момент, когда автобус вот-вот должен был остановиться на остановке, быстро вытащил кошелек и юркнул в середину толпы, начав пробираться к выходу. Сзади послышался шум и недовольные возгласы; Антон понял, что «травоядный» заметил пропажу и гонится за ним, но ему оставалась какая-то пара шагов до распахнувшихся спасительных дверей. Дело, можно сказать, было «в шляпе».

Уже ступив на ступеньку, Антон вдруг почувствовал на плече крепкую руку.

-Стоять, - спокойно проговорил звучный голос.

Конечно, Антон мог спокойно вырваться из этой хватки: опыт с капюшоном подсказал ему, что всегда стоит продумывать пути к отступлению, поэтому его тонкая куртка была скорее накидкой — достаточно легкого движения, чтобы она соскользнула вниз, оставшись в руках преследователя. Он уже думал сбросить «шкуру», как вдруг остолбенел, увидев ее в каких-то двух метрах от себя.

Мочалкообразные волосы, вечно презрительный изгиб рта, широкое грузное тело, не особенно успешно скрывавшееся от влаги под зонтом — он не мог ни с кем перепутать свою мать, даже несмотря на то, что она стояла в совершенно неуместных к погоде темных солнцезащитных очках.

Она смотрела прямо на него, но, казалось, не узнавала сына, заперевшего ее в ванной и сбежавшего из дома. Вдруг женщина открыла рот.

-Извините, вы не подскажете, какой это номер маршрута? У меня кое-какие проблемы со зрением, понимаете ли.

Кто-то ответил, после чего она отошла под навес остановки, а двери начавшего движение автобуса захлопнулись.

***

Хозяином кошелька оказался Борис Викторович — владелец местной фермы, которой в ближайшем будущем было суждено стать эдаким эко-парком. Он предложил Антону сделку: подросток должен был ежедневно, на протяжении трех недель, убирать в вольере с животными, а за это он не сдавал его в милицию.

-Ты только родителей предупреди, что будешь ходить на кое-какие, гхм, общественные работы.

-С этим проблем не будет — у меня и нет никого...

Так у Антона началась новая жизнь. Отработав положенный срок, он попросил Бориса Викторовича устроить его на постоянной основе. Тот, недолго думая, согласился: новый работник показал себя с положительной стороны, да и к тому же, это была возможность устроить жизнь парню, сбившемуся с пути. Ну а когда подошло время, помог оформить подопечному паспорт.

-Но тут не мое имя, - растерянно произнес Антон, когда взял новенький документ у паспортистки и вдруг смог прочитать слово, вписанное в одну из строк напротив фотографии. -Я — Антон, а не Борис.

-Чего еще... - пробормотала паспортистка, бесцеремонно выхватывая удостоверение личности у назойливого посетителя. -С чего вдруг не ваше-то?! Антон тут написано, а не Борис! Или вы видите то, что хотите видеть?

При этих словах Антон понял, что он действительно хотел бы иметь имя человека, который дал ему второй шанс, а не то, отлично рифмующееся с обидным прозвищем имя, что дала ему мать.

-Ничего страшного... Пусть будет Борис!

***

Борис со всех ног спешил в свою комнату, при этом стараясь не возбуждать излишних подозрений. С одной стороны, он все предусмотрел: никто не знал о его договоренности с внезапно пропавшим работником и невозможно было представить, что кому-то взбредет в голову искать Николая в заброшенной шахте, вход в которую Борис окончательно замуровал кирпичом.

Но нет же, в идеально, по мнению Бориса, составленный план, вмешалась случайность: нашлись чересчур любопытные диггеры, проникшие в шахту и услышавшие крики о помощи. К тому моменту от тела Николая осталась лишь половина — Сергею с товарищем пришлось прибегнуть к особой диете, которой они придерживались, состоя в секте «Облагороженных», распространявшей учение о том, что человек должен лишиться как можно большего количества органов чувств, чтобы увеличить шансы на оправдание во время Страшного Суда.

Конечно, можно было надеяться, что правоохранители не станут разбираться в перипетиях этой истории, и решат свалить абсолютно всю вину в произошедшем на находящихся в бегах сектантов, но Борис знал, что есть одна вещь, косвенно указывающая на его вину, от которой необходимо было избавиться.

Поэтому-то он и рванул в свою комнату, услышав по телевизору в столовой новости, после которых помещение наполнилось гулом оживленных голосов находящихся там людей.

На его счастье, в комнате никого не было: все находились внизу, обсуждая произошедшее. Он до сих пор не мог взять в толк, зачем сунул чужую книгу под свой матрас, ведь стоило кому-то из прекрасно осведомленных о «неграмотности» Бориса соседей случайно обнаружить у него книгу с «вдохновляющим» названием, как он стал бы главным подозреваемым.

Выудив ее из-под матраса, Борис хотел было пойти на улицу и сжечь улику против себя без лишних свидетелей, как вдруг услышал голос бесшумно вошедшего Славы прямо за спиной, заставивший его застыть на месте.

-Слышал, что с Коляном произошло? Просто уму непостижимо!

-Угу, - промычал Борис, пытаясь встать так, чтобы книгу не было видно.

-А что это у тебя? - подошедший Слава повернул предмет в руке соседа так, чтобы прочесть название. - Черт возьми, это же мое «Сияние»! Где ты нашел? Я потерял ее несколько недель назад!

-Какое еще «Сияние»? Это же «Шахта»...

-Чего? - недоуменно спросил Вячеслав. -Подожди, ты же говорил, что не умеешь читать?!

-Ну, вообще да...

-Но название же ты прочитал, пусть и неправильно! - воскликнул мужчина. -Я слышал об этом - у тебя синдром избирательного чтения! Это когда у людей, по какой-то причине неспособных читать, получается, как они думают, различать отдельные слова, но на самом деле — это иллюзия мозга, выражающего, таким образом, подсознательные переживания. Ты просто услышал эту ужасную историю в новостях, которая тебя сильно впечатлила, вот и «читаешь» то, чего нет.

Борис взглянул на обложку книги в своих руках, название которой внезапно перестал узнавать. Стоило ему попытаться прочитать его, как шрам, спрятанный под длинной челкой, пронзило острой болью.

И тут он понял, что все слова, которые он «прочитал» с момента Великого Падения, были лишь выражением его подсознательных желаний.

-Наверное, ты прав, - задумчиво начал он, глядя на стену за спиной Вячеслава. Кто-то повесил туда плакат с политиком, дебаты с которым Борис однажды посмотрел по телевизору. Он не запомнил его имени, однако Борису понравились резкие, полные нецензурной брани фразочки, которыми тот обсыпал оппонентов.

«Ненужный свидетель», - гласила цитата политика на плакате.

-Я читаю только то, что нужно, - закончил Борис, в упор глядя на соседа.