CreepyStory

Рукопись, найденная проводником поезда в одном из купе.

⠀

⠀

За окном царствует вечер, стук рельс и мирное покачивание вагона вгоняют меня в дремоту, но я всеми силами ей сопротивляюсь, записывая эти строки. Спустя сутки мой поезд будет далеко отсюда, начнётся пора новой жизни, по крайней мере, надежда на это пока ещё жива. Я боюсь загадывать последствия того, что мне чудом удалось пережить пару дней назад, и молю Всевышнего о даре мгновенного забвения, лишь бы ужасные воспоминания чудесным образом пропали из моей памяти, не оставив после себя даже крошечного остатка. Клокочущее чувство тревоги беспрестанно пульсирует у меня в груди, подбородок до сих пор едва заметно трясётся. Со стороны я похож на человека с каким-нибудь расстройством нервной системы, впрочем, наверное, оно так и есть.

⠀

Уберегая вас от необдуманных решений, я нарочно не упомяну названия ни той полумёртвой деревни, в которой произошли следующие события, ни того огромного мёртвого колхоза, осколком которого она являлась. Упрямые скептики найдут тысячу рациональных объяснений всего произошедшего и, возможно, сами решат выдвинуться в злополучное место, чуть не отобравшее у меня рассудок и жизнь. Я не готов брать на себя такую ответственность.

⠀

Распад такой огромной страны как Союз Советских Социалистических Республик стал не простым, записанным на бумаге договором. Произошёл настоящий раскол целого государства, который не мог не отразиться на его внутреннем устройстве, страдали активно функционирующие колхозы, разбиваясь на десятки маленьких сёл, некоторые из которых превращались в элитные дачные посёлки, а некоторые постепенно пустели и разрушались.

⠀

Природа брала своё, человеческие творения бессильны без своего творца: поросшие травой, мёртвые деревни гнили под жарким солнцем в окружении высоких зелёных стен деревьев. В то, что теперь уже нельзя было назвать полноценными домами, изредка заглядывали искатели острых ощущений, псевдо охотники за приведениями, а также маргиналы и лица без определённого места жительства, изнывающие от холода и ищущие ночлега. Однако даже в таких, доживающих свои последние годы деревеньках, находились жилые домики, населяемые такими же дремучими дряхлыми старичками, бесследное исчезновение которых было лишь вопросом времени.

⠀

В деревушке, в которой мне пришлось оказаться, доживали свой век дедушка с бабушкой моего близкого друга Ромки. Они слёзно умоляли единственного внука приехать, починить протекающую крышу, изрядно прогнившую за долгие годы. Ромка упросил меня поехать с ним, сказал, что вся работа займёт не более двух дней. Сам он выдвинулся в деревню вечером пятницы, а я должен был прибыть туда в субботу днём в сопровождении «Газели», загруженной всем необходимым для ремонта крыши. С водителем машины Ромка договорился заранее. На все мои замечания, мол, почему бы не поехать всем вместе, он отвечал, что бабушка, женщина крайне властная, подобно Кабанихе из «Грозы» Островского, прислала Ромке письмо, где неоднократно намекнула внуку, чтобы он прибыл раньше остальной рабочей бригады, по всей видимости, для какого-то серьёзного разговора.

⠀

Уже сейчас, осмысливая всё произошедшее, я удивляюсь сам себе: как же этот нюанс меня ничуть не насторожил?

⠀

Итак, суббота, одиннадцать утра, с треском изношенная «Газель» мчит по трассе прочь из города, затем сворачивает на просёлочную дорогу и едет так ещё около получаса, наконец, останавливается около густых зарослей, за которыми частоколом возвышаются качающиеся на ветру сосны. Водитель, он же по совместительству грузчик, тяжело вздыхает и, вновь тронувшись с места, не спеша ищет дорогу. Единственный найденный нами путь оказался преграждён поваленным деревом. Буркнув что-то себе под нос, водитель выбирается из кабины и, подозвав меня, говорит:

⠀

— Давай с одной стороны возьмём и потихоньку, потихоньку… — кряхтит он, поднимая конец дерева, — тащи его сюда, тащи!

⠀

Когда путь был освобождён, а тучный водитель, выпрямившись, утирал пот с широкого лба, я мельком заметил среди кустов наблюдателя — мальчишку лет десяти в одних зелёных шортах. Он тоже увидел меня и сию же секунду спрятался за ближайшим деревцем. Я даже улыбнулся от умиления.

⠀

Тогда я ничего ещё не знал.

⠀

«Газель» проехала ещё с полсотни метров и свернула направо на небольшую улочку в четыре покосившихся домика. Дом Ромкиных родственников был вторым с края, выглядел он куда лучше своих соседей, однако это не мешало ему буквально разваливаться на глазах. Мы притормозили у хлипкого забора из выгоревших на солнце досок, около калитки нас уже встречали хозяева — Дед Егор, худосочный лысый старикашка с седыми усами и Баба Надя, что, в отличие от того властного монстра, описываемого Ромкой, была весьма дружелюбной и приветливой, она пригласила нас выпить чаю и отдохнуть с дороги. Водитель вежливо отказался, сославшись на отсутствие свободного времени, и, быстро разгрузив со мной кузов, запрыгнул за руль и уже через полминуты скрылся за поворотом.

⠀

— А где Ромка-то? — поинтересовался я, проходя в узкие сени хлипкого дома.

⠀

— Ой, он в колхоз поехал, завтра к вечеру будет, — ответила баба Надя, махнув рукой, — ты проходи, сейчас чаю попьёшь.

⠀

В небольшой, освещённой тусклым светом из единственного мутного окна комнате, куда меня усадили за грязный, заляпанный жиром стол, было затхло и пыльно. Питьё оказалось не самое лучшее, мне вообще показалось, что этот чайный пакетик до меня заваривался ни один десяток раз, чай был пресный с какими-то солоноватыми нотками.

⠀

Баба Надя сидела против меня, поставив локоть на стол и положив подбородок на ладонь, дед же гремел чем-то в глубине дома.

⠀

— А Рома не говорил, что делать с крышей? — спросил я, прервав неловкое молчание. — А то у меня тоже с временем не особо сейчас.

⠀

— Ромочка завтра к вечеру будет, всё сделаете, — улыбалась она, не сводя с меня взгляда.

⠀

Этот момент стал отправной точкой моего страха. Её глаза меня будто укололи, а ответ словно стукнул по голове маленькой дождевой капелькой, ничтожной и несущественной, но являющейся чётким сигналом надвигающегося ливня. С тех пор мне и стало не по себе.

⠀

До предполагаемого прибытия Ромки оставалось больше суток. Время тянулось до безобразия долго, невыносимо душная атмосфера внутри дома сводила меня с ума, находиться на улице тоже оказалось весьма сложно. Местные жители, населяющие два соседних дома и походившие скорее на узников немецких концлагерей, подозрительно выглядывали из-за полусгнивших дверей и треснутых окон. Уже знакомый мне босой мальчик с голым торсом и в зелёных шортах стоял около разрушенного бетонного столба, он тёр в пальцах миниатюрный серый камешек, а когда заметил, что я нагло разглядываю его причудливую игрушку, спрятал руку за спину и попятился назад, к заваленному забору ближайшего дома.

⠀

— Ты чего такой пугливый? — с улыбкой поинтересовался я.

⠀

— Беги, — прошептал он.

⠀

Внутри меня всё опустилось, мой рот даже слегка раскрылся от удивления.

⠀

— Чего?.. — дрожащим голосом переспросил я его, чувствуя, как к горлу подступает ком, а на затылке уже зарождаются колючие мурашки.

⠀

— Он не приедет, — пробубнил мальчик, отвернувшись от меня, — колхоз тоже мёртвый, добавил он и в ту же секунду припустил прочь вглубь зарослей кустарника.

⠀

Задыхаясь и дёргая мышцами шеи и уголками губ от испуга, я огляделся по сторонам, поджал губы и втянул живот, чтобы преодолеть ужас и расправиться с подступающей паникой. Взять себя в руки мне удалось не сразу, на лбу и спине выступил холодный пот. Разум играл со мной в злые игры, рисуя мне самые ужасные варианты дальнейшего развития событий. Мне думалось, что спустя каких-то пару секунд из всех ближайших домов выскочат инфернальные существа, или что из кустарника выбежит видоизменённый мальчик, теперь походящий на разлагающуюся мумию со щупальцами вместо рук; и все эти твари набросятся на меня, схватят своими липкими мерзкими конечностями, обвяжут по рукам и ногам и разорвут на части, принеся мою чистую душу в жертву своему великому хозяину. Но улица была пуста, и эта пустота и тишина умирающего села наводили на меня куда больше ужаса, чем возможное нападение потусторонних монстров. Безумное тревожное ожидание постепенно спадало, уступая место здравому рассудку.

⠀

Я бы и не воспринял всерьёз слова ребёнка, если бы не совокупность всех будоражащих кровь факторов, от таинственного исчезновения Ромки, до какого-то ужасно странного, будто записанного на кассету ответа его старой бабушки.

⠀

«Он завтра вечером приедет… — крутилось в моей больной голове, пока я медленно брёл обратно в дом. — Беги, он не приедет, — громом обрушились воспоминания о мальчишке в зелёных шортах. — Что же за бесовщина! — взвыл я про себя, но снаружи остался невозмутимым, искренне веря в то, что за мной пристально следят те, от кого мне полагается сейчас убегать».

⠀

Измученный нескончаемой внутренней борьбой, я отхлебнул ещё чаю из кружки, что покорно дожидалась меня в комнате дома, и прилёг на хрустящий от времени диван с замызганной тряпочной обивкой. Когда за окном спустились сумерки, я открыл глаза и поднял больную голову. Деда с бабкой не было в комнате. На столе горела толстая свеча в измазанном воском подсвечнике, дымился в кружке горячий чай, и звенящая тишина, настолько давящая и плотная, что, казалось, её можно было ощутить физически, дотронуться до неё рукой.

⠀

Я было потянулся к кружке, желая перебить ужасную изжогу и ослабить свербящую в горле боль, но тут же осёкся и отдёрнул руку.

⠀

«Идиот… — отругал я себя, — а вдруг там что-то… намешано?»

⠀

Скрипнула дверь, в проходе показалась скрюченная фигура бабы Нади.

⠀

— Ты чего чай не пьёшь? — тихо спросила она. — Говоришь, горло болит, а чай не пьёшь. Надо выпить, надо.

⠀

«Как же, — усмехнулся я про себя, — ни слова я тебе не говорил…»

⠀

— Я во сне разговаривал? — набрав в грудь побольше воздуха, выдал я.

⠀

Бабка не ответила, она скрылась в тёмных сенях, закрыв за собой дверь.

⠀

Казалось, сама моя душа окаменела, стала огромной глыбой грязного льда, я сидел на диване, поджав ноги и схватившись за колени. В комнате было настолько тихо, что стук моего собственного сердца казался громче взлетающего самолёта, моё дыхание сопровождалось тихими жалобными стонами, всё вокруг плыло, темнело, укутываемое непрозрачной пеленой разрывающего сердце ужаса. Барахтаясь в тяготящем мой рассудок выборе: оставить всё как есть или выбить ногой окно и пуститься наутёк из этого проклятого села, я бездумно спустил дрожащие ноги на пол, бесшумно встал на четвереньки и медленно пополз к двери. Прислонившись к ней ухом, я расслышал хриплый голос деда:

⠀

— Надо пить чай, пусть он пьёт.

⠀

По моим плечам пробежали мурашки.

⠀

— Он не пьёт, — с досадой отвечала ему баба Надя.

⠀

— Надо пальцы отрезать, — монотонно диктовал дед, — будет пить, надо пить чай.

⠀

Я не знаю, какие высшие силы уберегли меня в ту минуту от окончательного отчаяния, какие силы заставили мои зубы прикусить сомкнутые губы, чтобы истошный вопль ужаса не вырвался на свободу из моей глотки. Трясясь на одном месте на четвереньках, как загнанное в угол животное, боясь лишний раз передвинуть руки, я бегал глазами по тёмной комнате, мысленно перебирая варианты дальнейших действий. Взгляд мой зацепился за горящую свечу.

⠀

Медлить было нельзя, сорвавшись с места, я толкнул ногой дверь, отчего скрипнула, задул свечу и забился, как испуганный котёнок, под диван, в надежде, что сбежавшиеся на шум хозяева не додумаются искать меня в комнате, решив, что я благополучно её покинул, скрипнув дверью.

⠀

Громкие шаги быстро приближались ко мне, в комнату кто-то вбежал. Замерев на мгновение, этот кто-то, принялся носиться из угла в угол. Наконец, остановившись, судя по звуку, совсем близко ко мне, он вдруг звонко и протяжно, подобно машинной сигнализации, завопил: «Сбежал! Сбежал!»

⠀

От неожиданности я схватился за волосы и вжался головой в гнилой пол. Что-то блеснуло в уголке глаза: в комнату начал поступать свет. Неслышно повернув голову в сторону выхода из моего временного укрытия, я похолодел, увидев пару худых жилистых лап, похожих на собачьи, что выглядывали из-под задранной юбки бабы Нади. Из окна, трясясь, пробивался жёлтый свет, что и позволил мне разглядеть эти ужасные конечности.

⠀

Бабка же не умолкала и продолжала неустанно визжать: «Сбежал! Сбежал!» Но спустя несколько секунд, которые тогда показались мне несколькими липкими часами, она утихла и ринулась к двери, настолько быстро, что её пышная старческая юбка раздулась, подобно парашюту. Когда её визг стал глухим, а свет в окне более тусклым, я в спешке выбрался из-под дивана и аккуратно, крадясь вдоль стены, отступал к выходу, стараясь разглядеть происходящее на улице. Баба Надя, кричащая уже, очевидно, вне дома, делалась всё тише и тише, значит, у меня появился шанс выбраться, но тянущее чувство какого-то безумного любопытства вперемешку с непреодолимым желанием разобраться во всём происходящем тянули меня к окну, — да, это была глупая прихоть, но я безответственно последовал ей. Присев на корточки, я выглянул в окно из нижнего угла. Сквозь грязные стёкла мне удалось разглядеть с десяток исхудалых, бледных, как чистая простыня, людей, походящих на запущенных онкобольных, со свечками в руках. Все они стояли на месте, но вскоре, как по команде, резво двинулись в сторону выезда из села.

⠀

Для меня не было шанса лучше, чем сейчас. Я вышел в сени, опираясь на стену в кромешной темноте, и медленно направился к выходу, как вдруг ноги мои стали ватными, а дыхание болезненно спёрло.

⠀

«Он тут», — прошептал дед из темноты.

⠀

Его шаги были медленные, в отличие от бабкиных. Тогда, смекнув, что это богомерзкое создание не видит меня в темноте, я короткими перебежками поспешил в другую от него сторону и наткнулся на приставную железную лестницу. Шаги затихли, скрипнула дверь комнаты.

⠀

«Ошибся, старый!» — воодушевляясь, подумал я.

⠀

Лестница упиралась в плотно закрытый деревянный, на ощупь, люк. Упершись в него двумя руками и чуть не свалившись вниз, я смог приподнять его. Он вёл на чердак, усыпанный мокрыми опилками и тушками мёртвых птиц. Я забрался туда, захлопнул люк и мельком огляделся, в надежде выбраться наружу через какую-нибудь дыру, и вот, когда подходящая была найдена, до моих ушей донёсся тихий сдавленный стон. В углу, прикрытый остатками крыши, как балдахином над кроватью, привязанный тонким шпагатом к сырой скамье, лежал Ромка. Его рот, ноздри и даже уши были забиты маленькими камешками, в свете луны я осмотрел их и с ужасом осознал, что уже видел подобное в руках у мальчишки в зелёных шортах. Узнав меня, он начал мычать и трясти головой.

⠀

Освободив рот друга от камней, я услышал, как за моей спиной открывается чёртов деревянный люк.

⠀

— Беги отсюда, беги! — через силу кричал он, выкашливая камушки из горла.

⠀

Из люка показалась лысая голова. Лунный свет скользнул по мерзкой ужасной ухмылке, застывшей на дедовом лице.

⠀

— Обряд надо, рано, надо пить чай, — сквозь зубы сказал он.

⠀

Хвала моей выдержке, что не позволила мне рухнуть в обморок на крыше. Спотыкаясь, я подбежал к дыре, спрыгнул вниз, больно приложившись коленом, но, несмотря на это, ничуть не сбавил скорости и, что было сил, припустил сквозь колючий кустарник, из-за которого чуть не лишился глаза, зацепив лицом ветку, в лес, а затем между деревьями прямиком на дорогу. Подбегая к трассе, я услышал нечеловеческий рёв бабы Нади, что эхом разнёсся по окрестностям, а затем за ним последовал оглушающий гул, казалось, раздавшийся откуда-то из-под земли, но и ему было не под силу меня остановить. Открылось второе дыхание, и я, не оглядываясь, бежал прочь.

⠀

***

⠀

За окном совсем стемнело, мы стоим на перегоне в ожидании отправки. Совесть по-прежнему жадно грызёт меня за то, что я оставил измученного неведомым обрядом друга в том мёртвом селе. Мне безумно интересно, что за садистский обряд я сорвал, расстроив тем самым обладателя голоса, походящего на гул.

⠀

А ещё я никак не могу понять, видели ли те сатанинские отродья, живущие в деревне, того мальчика в зелёных шортах, и не он ли отвлёк безумную бабку на собачьих ногах? Быть может, он есть какой-то светлый дух, сохранившийся в мёртвых деревнях разваленного мёртвого колхоза?

⠀

Но более всего меня интересуют последствия. Я не хочу думать об этом, но не посвятить вас в подробности происходящего просто не могу. Этот чёртов гул из-под земли — я всё отчётливее слышу его на каждой станции. И что самое страшное — мои попутчики его не слышат. Они смотрят на меня, как на безумца, но я-то знаю правду.

⠀

Теперь и вы знаете.

----

Автор: Евгений Шорстов | @Shorstov

2021

© Все права на озвучивание рассказа принадлежат YouTube-каналу DARK PHIL. Другие озвучки будут считаться нарушением авторского права. Благодарю за понимание!

Послушать можно здесь

Порой, просыпаясь в кромешной тьме посреди ночи, я вспоминаю те ужасные события, о которых сегодня, наконец, решился поведать вам. Тот груз, что я уже несколько лет несу на своих плечах, с каждым годом становится тяжелее и тяжелее, новые умозаключения безустанно одолевают меня, а собственная совесть, кажется, сгрызла всё, что только возможно. Представьте себе, какой отпечаток наложили на меня эти события, если даже спустя столько времени я помню всё практически досконально: от начала и до самого конца.

⠀

В любом случае, что бы со мной не произошло в будущем, я хочу, чтобы это происходило с человеком очищенным и покаявшимся, с человеком, способным признать свою слабость и не желающим более влачить за собой вечное самобичевание. Считайте этот рассказ моей исповедью и предостережением.

⠀

В тот год, когда всё случилось, мне пришлось ненадолго переехать в квартиру к больной, парализованной с самой молодости бабушке, и ухаживать за ней, пока моя мама будет в командировке.

⠀

Стояла середина лета, сессия и ненавистная ежегодная практика были позади, настала пора свободы. Но вся эта свобода обрывалась здесь, в затхлой, пронизанной духом старины, однокомнатной квартире, где единственным развлечением было старое советское радио с нарисованными на нём тремя девушками в кокошниках. Давящая атмосфера безнадёги не отступала ни на минуту, куда не посмотри в этой обители умирающего человека — всюду видишь что-то грустное и невзрачное. Но спустя пару недель я всё-таки нашёл себе интересное развлечение.

⠀

Светлая лоджия, заваленная ненужным хламом, манила меня, измотанного душной тусклой квартирой, как полярная звезда в тёмном зимнем небе. Поначалу я противился, слушал поднадоевшее радио на кухне и недоверчиво косился на светлое пятно лоджии, но когда по единственной волне радио вместо музыки началась программа о здоровье и о традиционных методах его сохранения, иного выбора, кроме как исследовать манящее помещение, у меня не оказалось.

⠀

Лоджия оказалась завалена мешками со старой одеждой и детскими вещами, старыми пластмассовыми дипломатами, в которых ныне покойный дедушка хранил инструменты, а также пакетами с пожелтевшими книгами и газетами. Но моё внимание привлёк не весь этот хлам, а один единственный чемодан: рыжий, с чёрной кожаной ручкой, c блестящими металлическими уголками, — настоящий винтаж! И стоял он тоже очень удобно, прямо на кипе старых газет рядом с дверью. Протерев столь интересный раритет от пыли, я уселся с ним на диван, что стоял напротив кровати с парализованной бабушкой, откинул крышку и с любопытством принялся исследовать внутренности чемодана в надежде найти там что-нибудь ужасно ценное. Однако меня ждало разочарование: он был полон старых бумаг, вроде свидетельств о рождении, ксерокопий паспортов, дипломов и прочей никому теперь не нужной документации. Но одна вещь всё-таки заинтересовала меня — это была небольшая фотография, размером с пол ладони. На ней был изображён маленький ребёнок, сидящий на миниатюрном трёхколёсном велосипеде посреди просторной комнаты, по всей видимости, деревенского дома. Ковёр на стене, покосившаяся деревянная дверь за спиной малыша, старомодные половики — всё говорило о деревенском стиле. На обороте фото карандашом было выведено: «Наш мальчик в Лесном».

⠀

— Лесное… — повторил я, призадумавшись.

⠀

Бабушка, услышав меня, дёрнула головой.

⠀

— Ты чего, бабуль, — проговорил я, подбежав к ней, — в туалет или водички?

⠀

Бабушка поводила зрачками вправо-влево, по нашей давней договорённости это означало «нет».

⠀

— Или я тебя напугал голосом своим? — улыбнулся я, погладив её по жиденьким седым волосам. — Гляди, что нашёл… это я на фотографии, да? Только я вот что-то не помню деревню, это, наверное, совсем давно было?

⠀

Увидев фото, бабушка раскрыла глаза так широко, что я даже слегка отпрянул от неё. Признаться, меня всегда пугали старухи, я даже шутил с друзьями на эту тему, говорил, что не так страшно встретить на улице классического маньяка с ножом, как одинокую бабку, которая двигается медленно, сгорбившись, но, завидев тебя, вдруг выпрямляется, смеётся и начинает быстро приближаться, вылупив огромные светящиеся глаза. Но не мог же я до безумия испугаться собственной бабушки. Что-то в её взгляде было не так, будто через глаза — единственное не парализованное место — она пыталась донести до меня какое-то предостережение.

⠀

Я сидел не в испуге, но в замешательстве, разглядывал фотографию, посматривал на бабушку, которая так и лежала, широко раскрыв глаза. И вот, наконец, я увидел то, что могло напугать мою родную старушку.

⠀

Бледное лицо, еле различимое в темноте за покосившейся дверью, напротив которой сидел малыш на велосипеде. В ту минуту мне стало не по себе, я даже подсел поближе к бабушке, как маленький, веря в то, что родной человек спасёт меня от неведомого монстра, уже вылетевшего в эту квартиру за тем прокажённым, что осмелился взглянуть на проклятую фотографию.

⠀

Но никто не прилетел, тревога отступила, и ей на смену пришла странная тоска. Так бывает, когда, смотря на играющих во дворе дома детей, вдруг вспоминаешь своё беззаботное детство, когда и воздух был чище, и лето теплее, и будущее казалось бесконечным множеством ведущих в разные стороны дорог, в конце каждой из которых, безусловно, было счастье, горы мороженого, велосипедов, самых дорогих наборов «Лего» и всего остального, о чём ещё можно было мечтать. А потом стрелой, выпущенной из лука злого волшебника разума, голову болезненно поражало осознание упущенного времени, а следующей стрелой была та самая тоска, липкая и беспощадная.

⠀

Всю ночь я барахтался на диване, долго не мог уснуть, судорожно вспоминал раннее детство, пытался отыскать в суматошном потоке кадров прошлого хоть мизерное воспоминание о деревне. И вот, наконец, нужный кадр был найден. Это было смутное, покрытое пеленой времени видение, как я, ещё совсем маленький, смотрю на молодую, улыбающуюся мне маму, что сидит на лавочке рядом с одноэтажным деревянным домиком. Мозг работал как конвейер, подбрасывая мне одни за другим расплывчатые образы прошлого, в которых я всё больше и больше узнавал предметы, увиденные на фотографии. Вот и воспоминание о том, как я сажусь на тот самый трёхколёсный велосипед, а вот я уже вожу пальцем по причудливому узору ковра перед сном.

⠀

«Было, было, — думал я, улыбаясь, — была деревня».

⠀

На утро, снова рассмотрев фотографию, я решил, что мрачное лицо в темноте за дверью есть не что иное, как брак дешёвой плёнки. Да и зудящая в каждой клеточке тела тоска заглушала все остальные чувства, и тревога моя вскоре совсем испарилась.

⠀

Первым делом я залез в интернет с запросом о некоем селе Лесное, однако в нашей области таких не было, как и в соседних. Но я не отчаялся, залез во вчерашний чемодан и достал оттуда старую карту автомобильных дорог, на которую вчера я не обратил должного внимания, но чудесным образом вспомнил о ней сейчас.

⠀

Между двумя знакомыми мне сёлами обнаружилось вожделенное Лесное. Во мне заиграл азарт, внутри всё кипело, жажда правды и приключений побудила меня немедленно собрать рюкзак и приготовиться к небольшому путешествию.

⠀

На дворе было раннее утро вторника, но я уже успел покормить бабушку, одеться и позвонить Алёнке — черноволосой скуластой девчонке, одной из моих близких подруг. Она единственная из всей нашей немногочисленной компании оказалась свободна в такую рань буднего дня.

⠀

— Давай, может быть, до выходных подождём? — предложила она мне, потирая сонные глаза. — С ребятами на машине долетим…

⠀

— Не могу, — перебил я её, — гложит что-то, понимаешь? Пол ночи не спал… Мне эта деревня, как недостающий пазл, пока не найдёшь — покоя не будет.

⠀

— Ладно… а далеко ехать? — улыбнувшись, кивнула она на мой рюкзак. — А то я на легке, только сумочку взяла, вдруг проголодаюсь там.

⠀

— Полчаса, не больше, — приободрился я, — но надо будет между двумя сёлами выйти.

⠀

Алёнка вопросительно нахмурилась. Тогда я, опьянённый неутихающим азартом, рассказал ей и про карту дорог, и про воспоминания, и про фотографию, естественно, утаив нюанс о лице в темноте. Рассмеявшись моей милой, по-детски разыгравшейся жажде приключений, она согласилась, и мы пошли на остановку, куда через некоторое время должен был подъехать рейсовый автобус прямиком с автовокзала.

⠀

Я не слукавил, мы действительно добрались до нужного места за полчаса. Водитель, как, впрочем, и некоторые пассажиры, посмотрели на нас с подозрением, когда мы сначала попросили остановиться посреди трассы, а затем спрыгнули с автобуса в кювет, чуть не переломав ноги. Дверь с шипением закрылась, Алёнка посмотрела по сторонам, осмотрела ноги на предмет клещей, снова нахмурилась и спросила меня, куда идти дальше. Я не растерялся, вытащил свою карту, сделал умное лицо знатока, хотя сам совершенно не разбирался ни как высчитывать масштаб, ни как ориентироваться на местности. Единственной зацепкой было то, что загадочное Лесное находилось справа от дороги, поэтому я гордо скомандовал идти вглубь придорожного поля, надеясь про себя, что не ошибся с направлением. Лучше бы я ошибся, лучше бы мы, чёрт возьми, заблудились в полях и к концу дня вышли бы в одно из знакомых сёл, чем набрели на спрятанные в большом полусгнившем лесу остатки некогда небольшой уютной деревни.

⠀

Всё вокруг развалилось, некоторые дома были наполовину сожжены, другие поросли мхом, а третьи вообще практически ушли под землю и стали походить скорее на заброшенные неуклюжие землянки, чем на бывшие добротные дома. Во главе этого дряхлого войска уничтоженных построек стояла странного вида часовня в два этажа, с бурым, выгоревшем на солнце, деревянным куполом, на котором блестел в лучах солнца обломок христианского креста. Она тоже поросла мхом и плющом, став, скорее, запущенным памятником самой себе. Нетронутых этими вездесущими зелёными касаниями природы мест было настолько мало, что мы не сразу разглядели, что часовня выложена белым камнем, само собой, уже потерявшим былую белизну.

⠀

Тогда, обрадованный удачными поисками и до головокружения воодушевлённый скорой встречей с родным домом, я не обратил должного внимания ни на то, что в большом лесу не было слышно ни одной птицы, ни на то, что частые порывы ветра, нагоняющие нас в поле, совсем исчезли. Меня даже не смутила идеальная тишина, в которой было слышно, как проминается под весом моего ботинка каждая травинка на заросшей земле. Алёнка же, как мне кажется, всё это подмечала, отчего и переживала, тревожно окликая меня каждый раз, как я бездумно бросался от одного дома к другому.

⠀

Моё сердце вновь обуяла тоска, я с горящими глазами метался от дома к дому в поисках своего, такого заветного и родного, Алёнка же покорно носилась за мной. Мои глаза никак не могли зацепиться за что-нибудь знакомое, за какой-нибудь ориентир, уже всплывавший в воспоминаниях. Но вдруг какая-то неведомая сила, будто указала мне невидимым, а лишь только ощущаемым перстом на один из ушедших в землю наполовину домиков. Я тут же бросился к нему.

⠀

— Давай-ка через окно, — с улыбкой сказал я, подсвечивая фонариком зияющую чёрную дыру у самой земли.

⠀

— Давай сам, — отмахнулась Алёнка, покосившись на окно, — я лучше тут…

⠀

Я пожал плечами, присел на корточки и смело скользнул в дыру. Стоило мне оказаться в просторной комнате, как в голову вновь ударили воспоминания. Рассматривая в свете фонаря знакомый ковёр на стене, измазанные грязью половики и покосившуюся дверь, я постепенно восстанавливал картину событий, но в одно мгновение всё вдруг померкло. Мне показалось, что я ощущаю не прилив ностальгии от встречи с домом, а дежавю. Каждый предмет, попадающий в свет фонаря, казался знакомым, и эти виды отзывались дрожью в моей груди, но тут же все чувства сходили на нет, прогоняемые одной простой мыслью: «Этого не могло быть!»

⠀

В окно проскользнула Алёнка, я не был этому удивлён и даже ничуть не испугался, ибо знал, что стоять на заброшенной деревенской улице одной куда страшнее, чем в тёмном доме, но вдвоём.

⠀

— Вот тут, — говорил я ей, подсвечивая место у двери, — прямо здесь я сидел на велосипе… — я не договорил, тревожное сомнение внезапно набросилось на меня, мысли завертелись неподвластным человеку ураганом, я зажмурился.

⠀

Чем больше стояли мы в этом доме, тем более абсурдными казались мне мои же воспоминания. Всё вокруг из родного превращалось в пугающее чужое, старые кадры прошлого вылетали из головы, и теперь её занимала одна только мысль: «Беги отсюда, этого не могло быть!»

⠀

— Господи, — прошептала Алёнка, до боли вцепившись мне в руку, — там лицо, — она тащила меня к окну, указывая рукой на покосившуюся дверь.

⠀

— Пойдём отсюда, — будто протрезвев, выпалил я, сглотнув слюну, и тоже уставился на темноту за дверью.

⠀

Когда мы, стараясь не шуметь, добрались до окна и уже хотели вылезти, с улицы донёсся тихий хрип, будто какая-то удушающая болезнь поразила лёгкие человека, лишив его возможности свободно дышать. Следом послышалась человеческая речь:

⠀

«Тихо, тихо, рано ещё, пошли…» — басил кто-то, заглушая страшный хрип.

⠀

Мы с Алёнкой переглянулись. Я ещё раз осветил комнату фонарём в поисках другого выхода, но единственной дверью была та самая, покосившаяся. Перед глазами всплыла фотография, мозг сам навёл фокус на выглядывающее из темноты бледное лицо, по моей спине пробежал холодок, ноги будто онемели и расплавились, намертво прилепив меня к скрипучему деревянному полу.

⠀

Снова хрип, на этот раз ближе. Мы ждали спасительного голоса, что отозвал неведомое хрипящее существо, но того всё не было, и страшные звуки неустанно приближались.

⠀

Наконец я, подобно мощному компьютеру, перезагрузился. Телу вернулась былая сила, а осознание того, что всё вокруг не моё родное и никогда им не было, позволило заново пробудиться трезвому разуму. Я схватил Алёнку за руку и повёл её в темноту.

⠀

«Никакого лица нет, — думал я, распахивая скрипучую покосившуюся дверь, — этого не могло быть!»

⠀

Сильный удар, прилетевший мне в затылок, сбил меня с ног и заставил скрутиться на полу. Небольшая веранда, в которую вела зловещая дверь, вмиг осветилась несколькими огнями толстых восковых свечей. Напротив нас стояла высокая, невероятно мерзкая женщина, совершенно нагая и с чёрно-жёлтой гниющей дырой в щеке. Согнувшись надо мной, она разразилась звонким противным смехом.

⠀

— Попались! Попались! Каждый раз попадаются! — приговаривала она, пиная меня грязной ногой.

⠀

Крепкие руки схватили моё скрюченное тело, с пола меня поднял уродливый лысый мужик с залитыми гноем глазами. Другой, такой же крупный и лысый, поднял Алёнку. Мерзкая женщина с дырой в щеке приблизилась ко мне и захохотала прямо в лицо. От ужаса я поплыл и вскоре потерял сознание.

⠀

В чувства меня привёл всё тот же смех, но на этот раз она смеялась в лицо Алёнке, лежащей на своеобразном каменном алтаре. Он же стоял посреди небольшой круглой комнаты с тянущейся вдоль поросших мхом сырых стен лестницей на второй этаж. Я сразу понял, что мы находимся в часовне. Пошевелиться я по-прежнему не мог, сильные руки лысого упыря с гниющими глазами крепко держали меня. Второй лысый громила на пару с широкоплечим безногим карликом держали визжащую Алёнку на алтаре.

⠀

Мерзкая смеющаяся женщина приказала поднять тело моей подруги, громила и карлик, что нелепо сжимал одной рукой Алёнкины щиколотки, а второй держался за край алтаря, чтобы не свалиться, подняли беззащитную девушку, что уже охрипла от крика. Тогда-то я и услышал другой хрип, более громкий и страшный. Он заглушил Алёнины стоны и разом прекратил смех упырихи с дырой в щеке. Этот хрип пробирал до глубины души, водил острыми когтями по самим костям, от него хотелось выть, но не получалось и раскрыть рта.

⠀

Когда поражающие до глубины души звуки утихли, упыриха, слегка усмехнувшись, выставила на алтарь пять маленьких баночек и подняла над ними свою руку. Тонкими длинными иглами, примотанными к обрубкам пяти пальцев, она проколола Алёнке спину, и из пяти ран аккуратными струйками прямо в баночки полилась алая кровь. Когда все сосуды были наполнены, женщина вновь залилась смехом; она вылила кровь в большую, замызганную бурыми пятнами, трёхлитровую банку, приказала опустить тело девушки и с размаху впилась в её губы своей жуткой дырой на щеке. Затем, она что-то сплюнула в банку с кровью, слегка помешала содержимое и, приободрившись, воскликнула: «Хватает! Хватает!»

⠀

Крепкие руки отпустили меня, и я рухнул на сырые камни. Женщина, два громилы и карлик поспешили вверх по лестнице, оставив нас с Алёнкой вдвоём. Не теряя времени, я подхватил её, бесчувственную, как тряпичную куклу, на руки, и двинулся к выходу. Страшный хрип вновь прошиб меня насквозь. Я уронил Алёнку, упал прямо у двери и затрясся в жутком припадке.

⠀

Хрип перерос в вопль, он был намного страшнее, но, видимо, не имел такой мощной силы, чтобы и дальше держать меня в часовне. Я поднялся, вновь взял Алёнку на руки, выскочил из часовни и понёсся прочь, слыша за своей спиной ужасный смех упырихи и нарастающий вопль.

⠀

Уже спустились сумерки, когда мы добрались до дороги и рухнули в кювет. Спустя несколько минут, проведённых в тревожном ожидании погони, вдалеке послышался гул машины. Я до сих пор безмерно благодарен тем дачникам, что заметили нас у дороги и согласились подвезти до ближайшей больницы.

⠀

В приёмном отделении мне пришлось много врать о том, как мы, простые студенты, ищущие приключений, сошли с автобуса и по своей глупости рухнули в кювет, где потеряли сознание, благо отличным подтверждением моих слов стали обнаруженные на наших телах ссадины и кровоподтёки. Ещё я очень боялся вопросов касательно следов от игл у Алёнки на спине, но у меня никто ничего не спросил.

⠀

Алёнка так и осталась парализованной, лишь глаза и веки стали её верными помощниками в коммуникации с другими людьми. Я ухаживал за ней в больнице и, конечно же, не мог не проверить её спину, однако дыр, проделанных упырихой, я так и не нашёл, видимо, врачи тоже их не обнаружили.

⠀

С тех пор Алёнка находилась дома, недвижимо проживая день за днём в одной и той же позе. Друзья вскоре отвернулись от неё и перестали даже упоминать в разговорах. Я навещал её дольше всех, но каждый раз, стоило мне приблизиться к ней, она раскрывала глаза и с ужасом глядела на меня. Впоследствии я тоже перестал её навещать.

⠀

С тех пор прошло больше десяти лет. Давно не стало бабушки, она ушла тихо, во сне.

⠀

Не стало и Алёнки, после обеда она захлебнулась рвотой.

⠀

И вот, на поминках моей подруги, на которые из всей нашей бывшей дружеской компании пришёл только я, кто-то из Алёнкиных родственников поднял тему мистического и необъяснимого. Каждый рассказывал что-то своё, кто-то нёс откровенный бред про вампиров, кто-то травил байки из детства, а кто-то вроде меня вообще отмалчивался, пожимая плечами.

⠀

Но тут слово взяла моя мама, что была хорошей подругой Алёнкиных родителей, поэтому тоже присутствовала на поминках.

⠀

— Я в институте тогда училась, — рассказывала она, — мама уже парализованная лежала, поэтому мы с папой как-то вдвоём всё время… вот, стали разбирать шкаф с вещами, и я там нашла маленькую фотографию, старенькую…

⠀

Чем больше она говорила, тем больше холодели мои руки, ледяные дла́ни ужаса били мне пощёчины, и по щекам бежали мурашки.

⠀

— А на фотографии девочка стоит с куклой в каком-то деревенском доме, — продолжала мама, — ещё помню, я там даже испугалась чего-то, то ли глаза какие-то странные выглядывали, не помню уже. Ну я разворачиваю, посмотреть, может подписано, а там надпись, как же… наша девочка в Лесном, вроде бы.

⠀

— Село что ли какое-то? — спросила какая-то женщина, сидящая слева от мамы.

⠀

— Я тоже думала, что село, — ответила она ей, покрутив головой, — и даже вроде вспомнила что-то, как будто в детстве там правда с куклой стояла. Только как папе показала фотографию, он весь побледнел, порвал её и мне пригрозил, чтобы не ездила никуда. Я у него спрашиваю, мол, что это за село Лесное такое, а он как-то на маму косится и мне шепчет: «Я всю жизнь, — говорит, — по области мотаюсь. Нет у нас никакого села Лесное, Леночка. Лесное — это кладбище». Я потом ещё узнавала, там самоубийц хоронили, сатанистов всяких, ну, чтоб подальше от деревни…

⠀

Стол молчал, кто-то недоверчиво осматривал маму, кто-то удивлённо качал головой, и один лишь я сидел неподвижно, считая секунды до ухода.

⠀

***

⠀

Считайте этот рассказ моей исповедью и предостережением.

⠀

По сей день я борюсь с невероятным искушением отправиться в Лесное, проверить, действительно ли в том лесу меня ждёт кладбище или я снова увижу полуразрушенные домики и странного вида каменную часовню.

⠀

И раз уж я ещё жив, то заклинаю вас, не смотрите старые фотографии, не доверяйте странной тоске, не рискуйте своей жизнью и рассудком. Кто знает, сколько ещё таких Лесных разбросано по нашей Необъятной? И сколько неведомых обладателей страшного хрипа ещё нуждаются… в оживлении.

----

Автор: Евгений Шорстов | @Shorstov

2021

© Все права на озвучивание рассказа принадлежат YouTube-каналу DARK PHIL. Другие озвучки будут считаться нарушением авторского права. Благодарю за понимание!

Послушать можно здесь

Вопрос, который я хочу задать вам, звучит так: «Где проходит ваша грань ужаса?» В какой момент разного рода стуки и шорохи, являющиеся неотъемлемым атрибутом любого панельного дома советской застройки, из отголосков соседского быта перерастают в последствия перемещения неизвестных существ всех мастей, от барабашек и домовых до лавкрафтовских шогготов и прихвостней загадочного Душехлёба?

⠀

Всё это дело привычки. Я, как человек, перебравшийся из одного панельного монолита в другой и уже привыкший к стандартным для таких мест звукам, уже не вскакиваю в холодном поту от раздавшегося где-то за стеной глухого кашля или плача новорождённого малыша. Мозг обитателя наших панелек приспосабливается отличать звуки «чужие» от звуков «родных», так, например, я могу точно определить, в какой комнате у меня что-то упало, и двинуться туда, сжав кулаки, или вообще не сдвинуться с места, если что-то, даже очень массивное, с грохотом обрушится на пол в соседской квартире. К родным звукам мы тоже вскоре привыкаем, и тот же треск старого телевизора посреди ночи или звук воды из трубы за унитазом уж не наводят ужаса, а практически полностью игнорируются. Исходя из этого, я называю пугающие нас звуки «чужие в родном», то есть посторонний звук, доносящийся именно из нашей квартиры.

⠀

Квартира на восьмом этаже типовой девятиэтажки, в которой я и услышал «чужое в родном», досталась мне немного дешевле, чем предполагалось.

⠀

— До меня в ней проживала парочка наркоманов, — рассказывал я историю, услышанную от риэлтора, своим друзьям, — парень с девушкой. Прошлой осенью, обезумев от некачественной дряни, парень убил, изнасиловал, а затем, вы уж извините меня за столь пикантные подробности, выдрал несколько внутренних органов своей ненаглядной и оставил её мёртвую в кладовке, — я указал рукой на закрытую дверь рядом с кухней. — Людоеда забрали в психушку, где он и закончил, так сказать, свои душевные терзания. В кладовке сейчас всё чисто, только полочки пустые, вот, думаю, алтарь сделаю, буду вызывать духов.

⠀

— Ну всё теперь, — рассмеялся Артём, широкоплечий студент строительного института, что сидел от меня по левую руку, — теперь тебя призраки задушат, жди.

⠀

— Правда, как в страшилке всё, — улыбнулась наша общая подруга Анечка, — ещё бы они на пару повесились и желательно над тем местом, где ты спишь, вообще идеально было бы.

⠀

— Я бы такое кино посмотрел, — улыбнулся ей Артём.

⠀

В тот момент мне тоже было смешно, однако спустя две недели, я припомнил их слова, лёжа в тёмной комнате, и теперь о смехе не шло и речи. Странные звуки, доносившиеся со стороны кухни, заставили меня встревожиться. Болезненный спазм колючим колесом прокатился по спине, в груди заклокотало. Не могу сказать, что именно напугало меня в этих звуках, наверное, их неправильность. Они звучали, как реверсированная запись какого-то трения металлических предметов, прокрученное задом наперёд сопение, от одного только описания которого, меня вновь пробирает ледяным ужасом до самых костей.

⠀

Робко спустив ноги с дивана, я двинулся к двери. О нет, я бы ни за что не пошёл на кухню, оставьте это геройство смельчакам из рассказов в интернете. Неслышно, боясь потревожить неизвестного дебошира, я несколько прокрутил ключ в замочной скважине и чуть не вскрикнул от неожиданности, когда прямо над моей головой, в квартире сверху, кто-то стремительно протопал по комнате. В темпе я вернулся под одеяло и укутался с головой. Точный выстрел меткого Морфея отправил меня в благоговейный мир снов, больше той ночью меня ничего не беспокоило.

⠀

— Ты серьёзно? — усмехнулся мне в трубку Артём, когда на следующий день я позвонил ему с просьбой приехать ко мне. — Какой-нибудь дядя Вася ночью встал в туалет сбегать, а ты уже кирпичи на новый дом собирать начал, — рассмеялся, — сходи сам, чего вдвоём-то пилить?

⠀

— Тёма, — бурчал я, потирая двумя пальцами переносицу, — просто удостовериться, что там люди живут. Я ещё вчера ваши… приколы вот эти вспомнил, про призраков там, повешенных. Всё утро живот сводит, вот загорелось мне ночью испугаться, что поделать.

⠀

В трубке послышалось недовольное кряхтение.

⠀

— Ладно, — ответил Артём, — заскочу сейчас перед парами, ты только это… — он понизил тон, — доживи до моего приезда.

⠀

— Идиот! — выругался я, сбросив звонок.

⠀

Мы встретились у подъезда, поднялись на лифте на девятый этаж, позвонили в предполагаемую квартиру надо мной и принялись ждать, но никто не торопился открывать. Спустя пару минут из соседней двери высунулась голова женщины средних лет.

⠀

— Здравствуйте, подскажите… я сосед снизу… в этой квартире кто живёт?

⠀

— Там уж полгода никто не живёт, — ответила она, поморщившись, — тёть Зоя жила, умерла.

⠀

Мы мрачно переглянулись.

⠀

— Не, не, не, — крутил я головой, — это край, пошли собирать вещи.

⠀

Спускаясь по лестнице с девятого на восьмой, мы с Артёмом заметили одну странность. Как многим известно, в типовых девятиэтажках, построенных в семидесятых годах, мусоропровод был перенесён в отдельную комнатушку за лифтовой шахтой, дверь к нему располагалась на так называемом в народе межэтажье, соответственно между этажами. В наше время эти комнаты раскуплены жильцами дома и используются ими как сарай или мини-склад. Но на этом межэтажье двери не было, вместо неё зеленела обычная подъездная стена.

⠀

Тогда-то Артём и выдвинул свою гипотезу.

⠀

— У нас лекции были, помню, там препод рассказывал, что в некоторых домах такое может быть… только вот, почему… ни хрена не записываю на парах, вот почему! Может, там трубы какие-нибудь идут, отопление, например, что-то проходит над твоей хатой, отсюда и звуки свистящие, сопящие и все остальные.

⠀

— Думаешь? — с недоверием спросил я, покосившись на стену.

⠀

— Да точно, какие-нибудь коммуникации вшиты, дома же экспериментальные делали, батареи в стены замуровывали.

⠀

— И прорабов, — отшутился я.

⠀

— В каждом советском доме в стене замурован прораб, это понятно, — улыбнулся Артём, — но не над твоей квартирой. Погоди до вечера. Я сейчас в универ, спрошу у препода про эти штуки и тебе наберу, подождёшь?

⠀

— Подожду, куда деваться, — пожал я плечами.

⠀

Сидеть дома было невыносимо. Все звуки были пугающими. Я прислушивался к каждому и в каждом слышал шёпот потусторонних сущностей, мне казалось, что через считанные секунды кто-то прохрипит за моей спиной «не оборачивайся» или наоборот «обернись». Тревожное ожидание накалило мои нервы до такой степени, что я вскрикнул и выругался, когда внезапная вибрация телефона на столе ознаменовала входящий вызов.

⠀

— В общем, — говорил Артём на фоне нескольких десятков других голосов, — я только что от него, ты не поверишь… сейчас, отойду в уголок.

⠀

«Быстрее, быстрее!» — в нетерпении думал я, нервно оглядываясь по сторонам, готовый в любую секунду выбежать из квартиры и пуститься наутёк.

⠀

— Короче, — продолжил Артём, когда голоса стихли, — это звучит как бред, но он мне даже чертежи показывал. Таких домов всего три, чтобы… ну, последнее межэтажье без двери было. В середине семидесятых… или, не важно когда, я забыл опять… конспиративные квартиры, знаешь? Свидетеля важного подержать, допустим. Так вот, приходят за человеком, а он в тайный проход лезет, сидит в этой комнатке или в лифт и уходит.

⠀

— Как в лифт? — удивился я.

⠀

— Ты только трубку не бросай, я серьёзно, это такой прикол, сейчас… — Артём снова куда-то пошёл в поисках тихого места. — Слышишь?

⠀

— Слышу, мать твою, слышу! — ругался я.

⠀

— Смотри, там надо зажать кнопки восьмого и девятого этажа, а потом сразу «стоп». Там задняя стенка отщёлкивается, прикинь?

⠀

— Куда отщёлкивается? У нас там зеркало висит.

⠀

— Ну как-то отстаёт чутка, чтобы ты её провернул и вышел. Обычные двери-то между этажами не останавливаются. А ход тайный, понял? Там вообще кошмар, как всё это держится. Бетоном заливают пол в квартире на девятом, а в твоей потолок и… понимаешь, выдалбливают проход, чтобы человек чуть что сбежал. Мне одну пару отсидеть и я приеду, только не лезь без меня никуда, слышишь?

⠀

Однако любопытство взяло верх. Когда мифический дух старой бабки из квартиры сверху превратился во вполне рационально объяснимый шум ветра, падающих кусочков бетона в тайном проходе или мышей, бегающих по нему, весь мой страх чудесным образом испарился. Дождавшись лифта, с какой-то разыгравшейся эйфорией, я зажал заветные кнопки и приготовился. Стенка с зеркалом щёлкнула и подалась на меня, мне не стоило особого труда сдвинуть её и попасть в небольшую комнатку размером в два квадратных метра, с заколоченной фанерой половиной подъездного окна и неаккуратно проделанной овальной дырой в стене по правую руку от лифта. С обратной его стороны был небольшой рычажок для открытия потайной стенки, а в углу комнатушки свисала на двух чёрных проводах, похожая на выключатель красная кнопка, по всей видимости, для вызова кабины.

⠀

Описывая свои дальнейшие действия, я проклинаю себя за глупость и безрассудство, за мнимое геройство, которое в разного рода художественных рассказах мне совсем не нравилось. Однако, подгоняемый невыносимым интересом, я включил фонарик на телефоне, защёлкнул за собой потайную стенку кабины и полез в дыру. Осколки бетона порвали мне джинсы и рукав свитера, но моя глупая прихоть тащила меня вперёд, не позволяя остановиться и уж тем более вернуться. Я полз так около минуты, пока не упёрся в тупик — зеленоватую деревянную стенку. Дыра уходила наверх, там, где-то в самом конце пути, мерцал тусклый свет.

⠀

От очередного звонка мне не стало страшно, наоборот, он приободрил меня. Мне чрезвычайно хотелось похвастаться Артёму о своей находке.

⠀

— Ты где? — кричал он в трубку, не слыша моих ответов, видимо, связь в стенах — буквально в стенах — дома была не самого лучшего качества.

⠀

— Тёмка… в стене, — хихикнув, сообщил я, — в дыру залез.

⠀

— Препод… — помехи прерывали его речь, — ходы эти… не получилось ничего, там кроме комнаты за лифтом нет ничего, слышишь? Ты куда залез? На улице жди меня… алло!

⠀

Связь оборвалась, как и оборвалось моё любопытство, сменившись на нарастающую панику. Сделав несколько фотографий, я собирался двинуться обратно к лифту, но случайно задел ногой зеленоватую стенку, отчего та слегка приоткрылась. Удерживая телефон дрожащей рукой, я светил на полочки своей собственной кладовки. В дыре сверху что-то зашуршало. Мне показалось, что в моей голове лопнул какой-то сосуд. В глазах потемнело, телефон выпал из рук, осветив противоположную выходу стену. Я замер, скованный кандалами бурлящего ужаса, мелкая дрожь волнами била меня, тяжёлым хлыстом стегал страх, сверху послышались те самые странные, «чужие» звуки.

⠀

Чудом сдержав истошный вопль, я бросился в кладовку, позабыв о телефоне, захлопнул за собой зеленоватую стенку, ногой вышиб дверь, разломав шпингалет с обратной стороны, и припустил прочь из квартиры, вниз по лестнице.

⠀

Артёма я ждал на лавочке напротив своего дома, постоянно поглядывая на заколоченное окно, будто бы ожидая появления за ним какого-нибудь бледного расплывчатого лица старухи или светящихся красных глаз, но ничего не появилось.

⠀

Артём приехал спустя несколько минут. Мы поднялись ко мне, посмотрели на отрытую тайную дверцу в кладовке, собрали необходимые вещи и в спешке покинули квартиру.

⠀

И по сей день мне не даёт покоя нескончаемый поток мрачных мыслей. И, поверьте, вопрос жилья заботит меня куда меньше, чем всё остальное, но даже из этого остального я никак не могу вычерпнуть то, что пугает больше всего. Может быть я боюсь того, кто смог прорыть себе огромную дыру в бетоне? Или того, что парень-наркоман, бывший хозяин квартиры, действительно не виноват в ужасном убийстве своей девушки, а также, что ещё более ужасает меня, в последующем изнасиловании и поедании? А также я до дрожи в поджилках, до коликов в сердце, до кромешного безумия боюсь, что однажды мне позвонят с моего утерянного в тайном ходе телефона. Кто будет на том конце провода?

----

Автор: Евгений Шорстов | @Shorstov

2021

© Все права на озвучивание рассказа принадлежат YouTube-каналу DARK PHIL. Другие озвучки будут считаться нарушением авторского права. Благодарю за понимание!

Послушать можно здесь

- ... с использованием огнестрельного оружия совершил нападение на придорожное кафе на окраине Москвы. Нападавший выкрикивал нечленораздельные слова и ругательства в адрес посетителей, совершил два выстрела в потолок и скрылся. Пострадавших, к счастью, нет. В полиции полагают, что преступник имеет психическое заболевание. В розыск объявлен мужчина среднего роста, темноволосый, в желтой куртке... - телевизор выдал очередную порцию криминальных новостей и ненавязчиво перешел к привычной жвачке рекламы.

Лежащий на диване Митяй отвел взгляд от экрана и по обыкновению уткнулся в телефон. Телевизор он смотрел редко, тем более криминальные сводки, но последние дни возможность отрешиться от происходившего в жизни дерьма, тупо и безмысленно уставившись в голубой экран, перевешивала все остальные желания. Разве что за исключением любимой ленты в телефоне. Эти два незамысловатых увлечения успокаивали и давали иллюзию покоя.

- Не, ну не придурок?! - Митяй злобно тапнул на минус под очередным постом. "Зря потратил время на этот бред!" написал он в поле для комментариев, нажал на стрелку "Отправить" и отложил телефон в сторону. Читать ленту дальше и хотелось и не хотелось одновременно. А больше всего клонило в сон. И, хотя на календаре была пятница, желания выпить пива или как-то с пользой провести время так и не появилось. Просто забыться. Сам того не заметив, Митяй провалился в полудрему.

Он сидел за столиком в каком-то кафе. Барную стойку и официантов видно не было, лишь смутные тени мелькали то тут, то там. Вокруг клубилась невесомая зеленая дымка, еле слышимые обрывки разговоров, каких-то фраз глухо долетали до него словно из-под воды. Замельтешили голубые сполохи, послышался натужный и визгливый звук скрипки, то растворяющийся в окружающем тумане, то вновь будто выскакивающий из-за угла и бьющий по ушам. За спиной послышались крики, стрельба, и вдруг к нему за столик подсел юноша. Черноволосый, не слишком высокого роста. Приятные черты лица искажены гримасой боли. Желтая куртка вся в брызгах и разводах чего-то красно-коричневого. Больше всего удивляли глаза - ярко-оранжевая радужка плавно перетекала в тёмно-коричневый зрачок. Глазные яблоки почти на выкате, взгляд полон какого-то детского недоумения и удивления.

- Они все придурки! - наклонившись через стол, шепотом, как-то даже доверительно сообщил незнакомец. - И зачем я только потратил на них свое время... Парень вроде бы немного успокоился, глаза вернулись в пределы своих орбит, он откинулся на спинку стула и немного "стёк" по сиденью вниз, явно расслабившись.

- Кто ты? - наконец очнулся Митяй.

- Я твой сын. Ты - мой отец, - спокойно произнес незнакомец. - У меня много отцов и матерей, но ты - один из самых любимых. Тебе нравится то, что я сделал? Я показал им, что не надо лезть не в свое дело, пусть умничают у себя дома, идиоты. Ведь так ты всегда учил меня поступать. Ты доволен, папа?

- Ты доволен, папа? - кто-то невидимый сзади зашептал ему на ухо, обдавая кожу горячим дыханием.

За спиной снова завизжали скрипки, зеленоватая взвесь над головой подернулась коричневым налетом, все вокруг закружилось, послышался чей-то смех, переходящий в безумный хохот...

- Покорми меня, папа... - Глаза паренька снова стали безумными, из уголка рта свисала ниточка слюны, он щурился, словно кот, и впивался хитроватым взглядом в глаза Митяя так, будто хотел пронзить его насквозь.

Митяй проснулся в поту. Рывком поднялся и очумело потряс головой. Приснится же такое! Шаркая по полу, как старик, он отправился на кухню выпить воды, хотя, говоря откровенно, хотелось влить в себя чего-то покрепче. В памяти все еще вертелись странные сцены из сна. Этот паренек в желтой куртке, наверное, из криминальной сводки про преступника. Но почему он назвал его папой? Короче, бред. Обычный тупой сон, ничего больше... Немного успокоившись, Митяй достал из холодильника заботливо припасенную бутылку пива и пошел на любимый диван.

***

Он парил в океане зеленого света, распластав руки-щупальца, как крылья - в разные стороны, полупрозрачные, невесомые, но уже такие умелые. Совсем недавно он и помыслить не мог о том, чтобы касаться тех, кто его питал, кто вкладывал в его нутро обжигающие образы, странные желания, непонятные мысли. Но теперь он чувствовал их каждой клеточкой своего огромного тела, он был ими, а они были им, они составляли основу его эфемерной плоти. Крохотные светящиеся клубки, полные серых пятен страха, оранжевых вспышек желания, коричневых разводов похоти и голубых нитей чистого разума, мыслей, идей. Стоило лишь приблизиться к одному из них, как яркая звездочка чужого разума превращалась в огромное облако светящегося "газа", наполненное лакунами, в которые он и запускал свои щупальца. Проникал глубоко, ощущая на вкус, цвет и плотность каждую мысль. Смотрел их глазами, слышал их ушами, нырял в водовороты желаний и страхов. Он впитывал каждую частицу их эмоций, они наполняли его силой. Он пил каждый бит их мыслей, и они становились частью его собственного разума.

Разбудил его звонок от Насти. За окном было уже светло, и солнечный луч сквозь неплотно прикрытую штору резал глаза. Голова гудела: вчерашняя бутылка пива оказалась не единственной. С трудом разлепив налитые свинцом веки, Митяй взял трубку:

- Привет, полуночник, проснулся уже?

- Привет, Настен, ты чего так рано?

- Как всегда. Ты опять вчера пил?

- Пятница же, святое дело. Чего ты начинаешь?

Черная тень раздражения змеёй проскользнула по задворкам сознания и слегка приоткрыла дверь в отягченный продуктами распада алкоголя разум.

- Пойдем погуляем сегодня, погода отличная.

- Ладно, только не прям сейчас, немного попозже, мне полечиться надо.

Он прекрасно знал отношение подруги к алкоголю в целом, и к его еженедельным пятничным загулам в частности. И в принципе был с ней согласен: пора с этим делом завязывать, если рассчитываешь на серьезные отношения в будущем. Но черная тень склизким и упругим щупальцем уже обвила оставшиеся трезвыми мысли. Раздражение накатило с новой силой. "Задолбала", "Имеешь право расслабиться", "Никуда не денется", "Покажи ей, кто тут мужчина", "Не будь каблуком"...

- Значит, "праздник" продолжается?.. Я же просила тебя, Дим, а ты опять по новой.

Настя была права, но... Черное щупальце достигло языка:

- Слушай, достала. Опять эта твоя песня. Я сам решу что мне делать. Все, потом созвонимся. - Митяй нажал "отбой" и бросил телефон на диван. На душе было противно и муторно. Он понимал, что сам виноват, но даже самому себе признаться в этом сил не было. Кряхтя и матюгаясь, он направился в ванную.

***

Каждый из них был его отцом и его матерью. А он был их незаконнорождённым ребенком, который только-только начинал осознавать мир, в который его забросили страсти и желания его родителей... Вот эта, например, почти такая же молодая, как он сам. Она запуталась, ее мысли словно багровые росчерки проносятся в облаке ее разума, ей больно, ей надо помочь. Разве она не видит, что выход такой простой... Эфемерное щупальце аккуратно проникло в разум одной из его "матерей", несчастной, озлобленной, беспомощной. Его шепот , словно череда воздушных пузырьков, медленно всплывает наверх, к самой поверхности ее сознания: "Возьми нож...".

- ... кухонным ножом нанесла несколько проникающих ранений своему сожителю. По словам подозреваемой на преступление ее толкнула ревность. Сейчас девушка уже дает показания... - телевизор в баре неумолчно тянул последние новости. Большинство из которых были похожи на сводки боевых действий.

Митяй сидел у барной стойки и мерно посасывал уже порядком потеплевшее пиво и привычным движением пальца скроллил ленту. Настроение было поганое, но подлечиться и прийти в себя было жизненно необходимо.

Зеленая "рубашка" Пикабу приятно ласкала взор: сайт как обычно встретил его свежей порцией постов. "Горячее" буквально дымилось от желающих поведать миру свою историю. Жена изменила с братом, тупые эйчары устроили идиотское собеседование, кто-то предлагал котиков, другие рассказывали о внезапном увольнении. От каждой буквы буквально несло отчаянием, злостью, болью, ненавистью, сожалением, обидой или ревностью. Кого-то надо было пожалеть, кого-то поддержать. Другие требовали разделить возмущение. Все такое привычное, почти родное. Не забывая прикладываться к пиву, Митяй привычно проглатывал слово за словом, практически не сопереживая, лишь ставя в уме очередную "галочку". Но иногда накатывал шквал неудержимых эмоций, и парень, "проглотив" несколько строк комментов, оставлял свое мнение об авторе поста:

"Что вы вообще знаете об этой теме"

"Зачем здесь жалобиться, шли бы на женский форум"

"Если родила, то будь добра заниматься своим ребенком и мужиков не приплетай"

"ТС рукожоп по части электроники"

"Предыдущий пост был лучше, не суйся в ту область, где не подкован"

Время летело незаметно, лента крутилась, комменты мутились, минусы ставились, настроение улучшалось.

- Прошу меня извинить, молодой человек, вы не против, если я присяду?- мужчина на вид лет пятидесяти добродушно улыбнулся и заглянул Митяю в глаза.

- Не вопрос, садитесь.

Незнакомец был статен и поджар. Чем-то походил на матерого волка. Но в нем не ощущалось опасности, как в свирепом звере. Лишь легкая усталость и сдержанная полуулыбка.

- Я краем глаза увидел, что вы листаете Пикабу, юноша. Это замечательно. Я и сам старый пикабушник и, как говорится, не знаю слов любви. Зовите меня просто - Потапыч. А вас как?

- Дмитрий. Можно просто "Митяй".

- Прекрасно, вот и познакомились, давайте на "ты", все же на одном сайте тусуемся, можно сказать, братья.

Митяй кивнул. Старик не то что бы раздражал, но в его обществе было как-то неуютно. Тем временем Потапыч спросил у бармена бокал пенного, сделал неторопливый глоток и повернулся к Митяю.

- Скажи, Митяй, тебе в последнее время не бросалось в глаза что-нибудь странное на Пикабу? Поведение участников, тематика постов?

- Да нет, все как обычно, вроде. Ничего особенного. Все друг друга обсирают, лаются, классика.

- В том-то и дело. Ты уж прости мне это старческое брюзжание, но редко увидишь адекватные комментарии, очень много негатива. Особенно в последние годы. Сам я на сайте уже несколько лет, пишу, правда, редко, в основном читаю и комментирую. Как и подавляющее большинство, я полагаю.

- Тут уж ничего не поделаешь, жизнь у нас собачья, вот и ведем себя иногда не слишком красиво.

- То-то и оно, - Потапыч хлебнул пива и поднял указательный палец вверх. - Бытие определяет сознание. Это еще классик сказал... И вот мы, всей толпой, будучи глубоко израненными этой сволочной жизнью, ринулись писать посты и строчить комментарии - что из этого может выйти? А ничего хорошего... Ты только не подумай, что я тут по пьяни решил душу отвести с тобой, я разобраться хочу. И есть у меня очень нехорошие подозрения. Скажи, Митяй, у тебя в последнее время никаких странных снов не было?

Митяй оторопел и отложил в сторону телефон. Этот подозрительный мужик как-то уж слишком со знанием дела спрашивал.

- Да, было... Недавно.

- Дай угадаю: ты с кем-то общался, с кем-то очень странным.

- Ну, да...

- А глаза у этого кого-то часом не оранжевого цвета были?

- Откуда?..

- Оттуда, Дима... Ты не думал, что этот сон был и не сон вовсе? А, скажем, наведенная передача. Телепатическая. А ты не думал, что ты не единственный с такими симптомами по улицам разгуливаешь? Да, да... У меня тоже было такое недавно. И не один раз. Приходит некто в разных обличьях, о жизни говорит, отцом называет, злой такой, неприятный...

Митяй вспомнил вчерашний сон перед телевизором, криминальную сводку, паренька в желтой куртке. Особенно как тот называл его папой. Его передернуло от омерзения. Сложилось такое ощущение, что его грубо облапали в самых интимных местах, или подсмотрели за ним в ду́ше. Гадкое ощущение.

- Я много думал над всем этим, - Потапыч еще отхлебнул пива, крякнул и заговорщически посмотрел на Митяя, - и пришел к выводу, который я тебе уже озвучил: с нами кто-то пытается выйти на контакт. И мое мнение - это не пришельцы и не духи из преисподней. Все гораздо прозаичнее.

- Что-то мне кажется, ты слегка загнул. Я еще могу представить, что такое с одним кем-то случилось, я в чертовщину верю, бывает такое в жизни, но чтобы с несколькими людьми...

- Американские индейцы верят, что у каждой вещи в мире есть своя воля, свой дух, свой разум, если можно так сказать. Они его называют Маниту́. У горы есть дух, у дерева, у озера и даже у машины. И в свете последних событий я склонен с ними согласиться. Мне пришло в голову, что Пикабу обрел свой собственный разум, личность. Я условно назвал его Пикабун.

- Ну, если уж принять твою гипотезу, этот Пикабун должен навещать не нас россиян, а немцев, сервер-то пикабушный у них находится.

- А вот и нет, Митяй, не сервер его воплощение, а мы, пикабушники. Я думаю, что материальными носителями его сознания являются все члены сообщества. Точнее их бессознательное. Он сам - как нематериальная паутина, которая обрела личность. Но он еще как ребенок, недоразвит. Вслепую повторяет все действия пикабушников в реальности, в их телах. Из-за негативной повестки все стали злыми, раздраженными, нетерпимыми, ставят минусы, пишут злые комменты. И в результате Пикабун становится нашей копией - злым, нетерпимым, жестоким. Он еще только познает мир, но делает это как избалованный и капризный ребенок. Какие родители, такое и чадо. Не зря и меня, и тебя, я полагаю, он называл отцом. Мы с тобой и еще несколько сотен тысяч авторов нашего любимого сайта - мы все его родители. Мы его создали, мы его "выносили", на нас он паразитирует и живет. Точнее в каждом из нас.

- Вчера мне приснился парень в желтой куртке, я слышал выстрелы... До того как заснуть по телеку сказали, что как раз именно такой человек ворвался с оружием в какое-то кафе. Ты думаешь, что тот - настоящий - парень тоже был пикабушником?

- Не исключено. А поскольку ты увидел его во сне, скорее всего так и есть. Думаю, Пикабун заставляет пикабушников выполнять все те безумные сюжеты, которые постятся на сайте, считая их реальностью, в которой он живет. Это существо состоит из текстов и мемов, из слов и эмоций, он кормится плюсами и минусами, которые мы ставим, и, в результате, формирует из себя ту уникальную сущность, которой он становится.

- Ты складно излагаешь свою теорию, Потапыч, но уж больно фантастично.

- Жизнь вообще полна сюрпризов, Митяй, и порой самых невероятных. Можешь верить, можешь - нет, но Пикабун теперь с нами навсегда, как ковид. От него не избавиться. И всякий, кто хоть раз написал пост или коммент на Пикабу, принимает на себя некую метку, которую тот отслеживает... а потом внедряется в того человека. Обживается в нашем подсознании, мимикрирует под страхи и желания, под мысли и чувства. Руководит нами. Мы все теперь зомби, Митяй, и с этим придется смириться.

- Ты все это придумал сам, ведь так?

- Кто знает. Но думается мне, что без подсказки не обошлось...

Потапыч замолчал и стал неспеша допивать свое пиво. Митяй тоже молчал. Бред, который изложил ему новый знакомец очень походил на правду. И от этого становилось не по себе. Потапыч тем временем разделался с кружкой пенного и передал бармену деньги.

- Знаешь, Дима, сказал наконец мужчина, мне в некотором смысле придется намного труднее, чем многим. Я, видишь ли, очень люблю читать сообщество CreepyStory, а там тако́е порой пишут...

Мужчина чуть наклонился к Митяю, словно желая напоследок поведать ему какую-то тайну, в тени барной стойки едва заметно сверкнуло лезвие и молниеносно вошло Митяю прямо в сердце. Парень судорожно вздохнул и уткнулся головой в столешницу.

- Мне было хорошо с тобой, папа, - произнес шепотом Потапыч и не торопясь вышел из бара.

На Конкурс для авторов страшных историй от сообщества CreepyStory, с призом за 1 место. Тема на октябрь

- ...А мне ведь сегодня руководитель предлагал выйти на работу, - сокрушенно проговорил Максим, вновь взглянув на поверхность каменистой пустыни, - а я, дурак, отказался. И теперь, наверное, придется здесь сдохнуть.

- Максим, - почти прошептала его жена Маша, с упрёком указав ему на пожилую пару, идущую рядом с ними и еле передвигающую ноги последние несколько часов.

- Маш, ты прости, я это не серьёзно... Мы обязательно отсюда выберемся, я обещаю.

- Хорошо, - ответила его жена, но её голос показался Максиму каким-то пустым и больше напоминающим эхо. От прежнего задора и общей жизнерадостности "весёлой девчонки" - как её любил называть Максим, практически ничего не осталось.

- Группа, внимание! - раздался возглас Андрея: военный в отставке, который хотя и был вдвое старше Марии или Максима, просил называть его именно по имени, без отчества. Он как-то безмолвно, по какому-то всеобщему согласию стал "командиром" небольшой группы людей, невольно оказавшихся в этом проклятом месте. - Какое-то движение на западе. Если это можно назвать западом, мать его...

Андрей указал рукой в сторону горизонта, где вечно серая пелена облаков резко контрастировала с прошитыми чёрными камнями серой скатертью пустыни.

На горизонте появился огромный тонкий столб. Он попеременно колыхался и словно подпрыгивал на месте. Одновременно появился грохот, стала заметна дрожь земли.

- Он... Он растёт! - выкрикнул Виктор Иванович - мужчина из пожилой пары, указывая на "столб" дрожащей рукой. Другой рукой он поддерживал свою жену - Валентину. Та еле дышала, иногда хваталась за грудь в области сердца, но превозмогая усталость старалась не быть в тягость её мужу - шла по пустыне не отставая, иногда останавливалась и растирала колени. Когда Виктор Иванович нагибался чтобы её приобнять, она лишь отвечала: «Ничего, Витенька. Я не устала, всё хорошо».

- Максим, что это!? - Машу стало заметно трясти от страха. Она вцепилась в одежду мужа. Как не старался Максим отвечать увереннее, в его голосе тоже можно было распознать нотки ужаса:

- Я не знаю. Оно скачет... Оно ближе... Эта хрень приближается!

Но это уже и так понимали все. Рустам - шестой член группы, весёлый бородатый парень, и Игорь - его друг, больше похожий на типичного "ботана" в очках - седьмой и замыкающий количество всех несчастных, которых неумолимая судьба сюда забросила, стали понемногу отступать назад. Рустам, прошептав что-то про Всевышнего, воскликнул:

- Надо разбегаться! Игорь, давай! Дядь Андрей!

- Да, рассредоточьтесь! - словно скидывая с себя оцепенение ответил "командир". - Разбегаемся в разные стороны!

Максим замер, крепко прижимая жену. Она сейчас смотрела на него и в глазах ее стояли слёзы.

- Маш, беги туда!

- Нет, я с тобой!

- Смотрите, сворачивает! - восклик Игоря заставил остановится тех, кто стал удалятся от центра группы.

Максим завороженно смотрел на «столб», который понемногу стал превращаться в овал. Всё больше и больше... По периметру уже несущегося по горизонту круга торчали огромные треугольники - ножи пилы.

- Это «циркуляка»... - прошептал Максим. - Это диск циркулярной пилы!

- Диаметром двести метров? - спросил Андрей. - Нормально так попали... - от прежней уверенности, которая ещё недавно сквозила в его голосе и как теплый чай после мороза успокаивала членов группы, не осталось и следа.

Огромный диск пилы скакал по пустыне разрывая её древнюю поверхность. Вековая пыль от её следа поднималась в небо, сливаясь с облаками и как белый флаг тянулась шлейфом позади стального круга смерти. Понемногу диск стал вновь превращаться в овал. Грохот нарастал, дрожь земли стала ощущаться всё отчётливей.

- Разворачивается... Снова едет сюда! - Максима самого уже тоже трясло - как бы он не старался скрыть это от жены.

- Мы умрём? - спросила его Маша, но в её интонации это больше прозвучало как ответ, нежели как вопрос. - Нам некуда бежать.

- У нас всё получится! Бежим!

Чёрный столб тысячетонной пилы неумолимо приближался к людям, вырывая под собой целые куски пустыни. От грохота стало закладывать в ушах...

А ведь утро этой субботы обещало быть насыщенным, но разумеется не таким, каким оно стало впоследствии. Максим и Маша собрались пройтись по магазинам, а на вечер был запланирован поход в кино. Между делом решили посетить кафешку, что на улице Лермонтова - ну что может быть лучше? Почти месяц они с женой никуда не выбирались и поэтому, отложив подальше список невыполненных дел, молодые люди кинулись в объятия света и запаха утреннего города. Кто же знал, что сегодня не нужно было пользоваться услугами метрополитена...

Войдя в вагон Максим споткнулся о кроссовки одного пассажира азиатской национальности:

- Ой, извините пожалуйста.

- Да ничего-ничего, - улыбнулся в ответ бородатый парень, вновь повернувшись к своему спутнику, который, в свою очередь, что-то ему рассказывал и почти ежесекундно поправлял очки:

- Ну и вот, слушай дальше: я ей говорил, не нужно идти на эти курсы, а она же...

Максим не стал далее фиксировать свое внимание на разговоре двух товарищей и указав Маше на свободные два места, живо устремился с ней туда. Напротив сидела пожилая пара: старик что-то показывал своей - скорее всего, жене, в газете:

- «Галантерея», смотри и по буквам подходит.

- Тише, Вить. Сейчас а то весь вагон будет с нами решать, - улыбнулась его подруга, с искоркой в глазах взглянув на молодую пару. Маша с Максимом улыбнулись в ответ.

- Да я тихо, Валентина Петровна, ну что же вы... - от пожилой пары просто веяло оптимизмом и добротой.

Вагон тронулся. Максим, немного повернув голову увидел человека лет пятидесяти пяти, в охотничьем костюме, он сидел и нахмурив брови листал что-то на экране своего телефона. Весь его строгий вид чем-то смахивал на принадлежность человеку не понаслышке знакомому с военной службой. Молодой человек обратил свой взор к жене, но та уже как с минуту погрузилась сознанием в прямоугольное светлое окошко своего смартфона. Правда иногда она "выныривала", с каким-нибудь необычным предложением:

- Макс, вот посмотри. Как тебе? Ну красивый же светильник?

- Ну ничего.

- Может закажем? - в общем, всё примерно шло так же, как и всегда.

Спокойствие подземного путешествия нарушил азиат с бородой:

- Игорёнь, что это... Зацени, брат! Снимай, снимай! Телефон давай!

Вольно-невольно на него посмотрели все, кто находился рядом. А там действительно было на что посмотреть: парень вытянул руку вперёд и растопырил пятерню, - вот только она была полупрозрачной. Максим и Маша удивлённо смотрели на невероятный фокус - как поначалу им это показалось.

- Что за... - эйфория от необычного эффекта через секунду покинула азиата вместе с его улыбкой, он стал трясти рукой.

- И у меня, - испуганно пролепетал Игорь, поднимая вверх свои просвечивающие на свету ладони.

- Молодые люди, немедленно прекратите этот цирк! - пожилой мужчина отложил газету на колени и с гневом во взоре смотрел на двух приятелей.

- Витя... - с ужасом прошептала его спутница, - я вижу сквозь тебя, прямо через голову... Господи!

Максим резко посмотрел на жену и ужаснулся: Маша смотрела на свои руки и ноги и через её тело были видны другие пассажиры вагона.

- Максим, ты тоже... - звук её голоса показался таким далёким. Максим посмотрел на себя и практически чётко разглядел очертание вмятого под его весом сиденья.

Мужчина, что только что разглядывал свой телефон, вскочил с места глядя на свои руки. Ещё раз посмотрев на пассажиров, с которыми стало происходить невиданное, он резко развернулся и кинулся вглубь вагона. Но не успел он проделать и пары шагов как его полупрозрачный силуэт растворился в воздухе окончательно и он исчез.

- М...м...Максим! - словно далёкое эхо отмотали назад. Парень посмотрел туда, где только что была его жена. Но увидел лишь пустое место и дерматин обивки, где только что она сидела, выравнивался назад - больше не было веса, который бы изгибал его дальше. Прежде чем темнота поглотила молодого парня он успел заметить, как пожилая пара прежде чем исчезнуть, обнялась. Но это им не помогло.

- Чёрт... Кха... Где мы? Что за на хрен? - кто-то кашлял и ругался совсем недалеко. Максим осознал, что лежит на земле. Он машинально потёр глаза, думая, что мутный свет над ним как-то связан с потерей резкости зрения – как будто после сна. Но это была лишь пелена низких облаков. Вокруг во все стороны простиралась безжизненная пустыня: чёрные камни, сероватый песок и редкие клочки высохшей растительности. И да, вокруг - кто лежал, кто, озираясь, сидел, - были недавние попутчики из вагона метро. Маша была рядом, она повернулась к Максиму и приподнявшись на локте спросила:

- Максик, мы спим? Где мы? Мы умерли?

- Думаю нет, - ответил кто-то позади Максима. Повернувшись назад молодая пара увидела человека в охотничьем костюме. Тот стоял на ногах и внимательно разглядывал линию горизонта.

- Меня зовут Андрей Владимирович, можно и даже лучше - просто Андрей. Майор погранвойск. В отставке.

- Максим... Электронщик... Это моя жена Мария, ээ… работает домохозяйкой, если это важно знать.

- Здравствуйте, - сказала Маша.

- Вай, шайтан... Игорёнь, как ты? - бородатый парень помог встать своему другу.

В это же время пожилой мужчина успокаивал свою супругу. Она плакала поминая, вроде, кого-то из своей родни:

- А Сонечку то я не успела вязать научить. Ведь хотела же... всё некогда. За что Вить?

- Давайте все успокоимся, - Максим помог встать жене. - У кого-нибудь есть версии где мы? И как здесь оказались?

- Нужно прежде выяснить: кто мы, может быть это важно, - предложил пожилой человек, - простите не представился - Ивашов Виктор Иванович, сотрудник института геологии и геофизики. Моя жена - Валентина Николаевна, работает… в Институте ядерной физики.

- Вот это уже ближе к теме, - утвердительно кивнул бывший майор.

- Мы с Игорем инженеры, работаем в нефтянке... Меня Рустамом зовут, - представился бородатый парень, демонстрируя белозубую улыбку. - Мы ближе к теме?

- Посмотрим, - ответил Андрей. - Рад познакомиться.

- Да уж, - грустно промолвила Маша. - Попали.

- Нет, нет, это всё не подходит! - махнул рукой Максим, выслушав очередное предположение.

... Первым делом все достали свои телефоны и к всеобщему разочарованию убедились, что связи нет. Не было и сигнала GPS от спутников, но предположили, что это связано с плотной облачностью.

Все пострадавшие, после, сели в кружок, прямо на землю - благо было тепло, и уже как полчаса перебирали по очереди разные версии. Люди пытались выяснить: что может быть общего между ними и почему они здесь оказались. Дискуссия становилась жаркой: перебирались места рождения, школы и даже детские сады где учились или воспитывались невольные спутники фантастического перемещения. Перебирались даже марки автомобилей и телефонов. Но всё впустую. Маша потом предложила выяснить хобби и увлечения, выяснили: вязание, компьютерные игры, рыбалку, авиамоделирование и даже любительское телескопостроение - этим, к примеру, козырнул Игорь. Огороды и прогулки по лесу и парку не вызвали подробного ознакомления и обсуждения - последнее, например, любили все, но нечасто этим пользовались.

- Это же надо, попали в какую-то Африку... - качал головой Рустам.

- Или на Аравийский полуостров. У меня папа в Омане долго проработал, так вот, он присылал фотографии. От этого пейзажа не отличить, - сказал Игорь.

На что Виктор Иванович с горечью в голосе возразил:

- Отличить, друзья мои, поверьте мне. Ещё как отличить.

- Что тогда? Атакама? Мохаве? - продолжил Игорь.

- Мимо, друзья мои, всё мимо. Вот это, - пожилой мужчина приподнял камень, - порода очень богатая оливином. Глубинная порода.

- Мы что, под землёй? - почти воскликнул Рустам.

- Да нет же... Я понятия не имею в какой местности мы находимся. А у меня экспедиций - не счесть, молодой человек.

- А мне вот интересно: вы Андрей, сказали, что "это ближе к теме", когда нам представили Валентину Николаевну. Это связано с её работой? - задал вопрос Максим.

- Совершенно верно, - ответил Андрей, - я сразу предположил, что если кто-то из нас и может пролить свет на создавшуюся здесь ситуацию, то лучше человека, чем физика, нам не найти. Не правда ли?

- Возможно, - ответила пожилая женщина. - Но не всё так просто. Я могу лишь строить гипотезы, и заметьте: они будут звучать довольно сомнительно.

Все затихли, слушая Валентину Николаевну. Она продолжила тоном, словно учила молодых студентов, где-нибудь на кафедре:

- Как недавно заметил мой муж: не ясно, где мы с вами сейчас находимся. Геологическая обстановка ему не знакома и это плохие новости, друзья мои.

- Подождите, - Маша даже подняла руку вверх, и дождавшись улыбки Валентины, договорила, - а может мы переместились во времени? Далёкое прошлое или будущее? Земля изменилась и поэтому... - она обвела рукой вокруг себя.

- Интересная гипотеза, Мария, вы молодец, - высказался муж Валентина Николаевны. - Но боюсь, что это не совсем так. Я не буду долго объяснять, скажу лишь что минералы, присутствующие в этих камнях, совершенно несовместимы. Я вижу это даже невооружённым взглядом.

- На другой планете? - вновь, как и совсем недавно удивился Рустам.

- Физические законы, как и химические, так и сама геохимия, в частности, везде одинаковые. По всей Вселенной, - сделала вывод пожилая женщина.

- Что вы хотите сказать? - чуть не прошептал Игорь. - Мы что, за пределами... Как это сказать - нашего мира, измерения?

- Вот теперь ближе к теме, как сказал наш уважаемый товарищ майор, - кивнула физик.

- Зашибись... - еле выговорил Максим.

- Это что, правда? - Маша еле сдерживала себя, чтобы не заплакать.

- Предположение, девочка моя. - Валентина нагнулась и потормошила её за плечо. - Не нужно, давайте мыслить трезво, нам всем необходимо сохранять самообладание. У меня там тоже внучка... - последние слова она произнесла с дрожью в голосе.

- Не знаю, что да как, я слабо в этом разбираюсь. Но у нас нет воды и провизии, - майор встал и огляделся. - Мне бы понять цель нашего перемещения, понимаете? Почему мы? Почему сюда?

- Ни "почему", - вновь проговорила пожилой физик. - Случайное стечение обстоятельств; создалось поле в определенных координатах, раскололось наше пространство, нас втянуло, всё. Если это параллельный мир, нужно радоваться, что мы вообще остались живы. Есть миллионы, миллиарды вариаций что "на той стороне" могли быть условия: где нет воздуха, нет твердой поверхности, не соединяются атомы кислорода и водорода чтобы получить молекулу воды. Да мы могли взорваться как атомная бомба в другом мире или вообще оказаться в космосе или даже в центре какой-нибудь чёрной дыры.

- Вот именно, Валентина Николаевна, - хитро ухмыльнулся Андрей, - а мы в мире, очень похожим на наш. Может нам кто-то "помог"?

- Инопланетяне? Это невозможно, - прошептал Игорь.

- Тогда уж "иномиряне", молодой человек, - поправил его Виктор Иванович.

- Глупости, - отозвалась его жена. - И сущий вздор. Когда камень катится с горы и ломает дерево внизу ущелья, это не обязательно говорит о том, что проявился чей-то умысел.

- Давайте уже куда-нибудь пойдём? Не сидеть же здесь вечно? - стал приподниматься Максим.

- Правильно, - согласился Андрей, - думаю нашей группе следует двигаться туда, там я вижу какую-то возвышенность, - указал он рукой, - на север, если это север, мать...кхм... - его голос прогромыхал истинно "по-командирски" и вселял уверенность. Возражений не было.

- Хорошо поговорили, пойдёмте, - удовлетворённо заключил Рустам.

Люди шли по пустыне уже несколько часов. Начинала мучить жажда, усталость и неизвестность сковывали движения. Несколько раз останавливались на привал, но Андрей не позволял сидеть долго, надеясь достигнуть холмов до вечера. Там он хотел оглядеться. «Может быть увидим какие-нибудь постройки или дорогу», - поделился он с группой.

- Боюсь дела наши плохи, - еле отдышавшись произнёс Виктор Иванович. И на застывший на уставших лицах своих спутников немой вопрос, добавил, - мы прошли уже с десяток километров. И я не заметил ни клочка бумаги, ни пластикового пакетика... Ни ржавой консервной банки. Дело в том, что в наших пустынях, хоть и редко, можно заметить присутствие человека, как бы плачевно ни выглядели эти "следы"...

- Хватит, Вить, - жена держалась за его плечо. - Пойдёмте дальше.

...Страшный диск пилы приближался. Все, кто это видел были потрясены, потрясены до глубины души.

- Значит, решили передавить нас как тараканов! - Прокричал Андрей.

- Это невозможно, просто невозможно! - раздался в ответ выкрик Виктора Ивановича. - Кто им управляет? Как это?

Но "командир" его не слушал, он стал чётко отдавать команды:

- Всем стоять на месте! На счёт "три" семейные пары бегут направо, остальные - налево! Раз!.. Два!..

Громада пилы уже выросла, казалось, до облаков. Зубья вгрызались в землю на добрый десяток метров. Ещё немного, и...

- Три!!

Люди кинулись прочь друг от друга. Женщины закричали. Маша споткнулась, но Максим вовремя её подхватил, и практически волоком оттащил её от «траектории смерти». В затылок и спину полетели куски грунта и мелких камней. Пыль, ужасный грохот, свист ветра... Круг ужаса с зубьями, в несколько раз превышающих человеческий рост, оставляя глубокий ров промчался дальше.

- Маша, как ты? Хорошо? Маш? - спросил Максим отряхивая ей волосы от пыли и мелких камешков. Мария, всё ещё не переведя дух лишь кивнула. Пожилая пара тоже приводила себя в порядок, но Валентину трясло от ужаса, она лишь могла произнести:

- Не так... Не так должно... Разве так можно? Они же нас совсем не знают...

Одновременно с появлением кошмарного инструмента людям пришёл ответ: они здесь не случайно. И им здесь вовсе не рады.

На небольшой вал за рвом взобрался Андрей:

- Все живы?

- Да, всё в порядке, - откликнулся Максим.

Маша продолжала смотреть на тонкую линию удаляющейся пилы и её кинуло в дрожь от пережитого. И отвести от неё взгляд она не могла:

- Максик... Овал... Она разворачивается, Максим! За что это нам?

Муж прошептал ругательства. Диск, разрезав ещё несколько километров пустыни, действительно стал разворачиваться. Вдруг совершенно неожиданно, Игорь, что стоял сейчас с Рустамом и Андреем на противоположной стороне рва, издал какой-то нечленораздельный вопль и прыгнул по крутому склону вниз, быстро спустившись к центру "следа" пилы.

- Они не отстанут, не отстанут, пока не убьют нас всех! - молодого парня трясло, глаза были просто на выкате от ужаса. - Спускайтесь! Спускайтесь сюда! Диск проскочит над нами!

- Игорь! - закричал Андрей. - С ума сошёл? Быстро вылезь назад!

- Игорь давай к нам! - подбежал к краю рва Максим. Он присел на корточки и протянул руку. - Постарайся доползти! - уже что есть сил крикнул он молодому инженеру в очках, стараясь перекричать нарастающий грохот.

- Зачем?

- Потому что новый ров будет такой же по глубине что и предыдущий!!!

Игорь понял что он в ловушке и она вот-вот захлопнется. Парень лихорадочно стал подниматься по склону, но скользил вниз по щебёнке с песком назад.

- Игорёньчик, брат, быстрее!! - Рустам практически сорвал голос на последнем слове. Андрей схватил его за одежду и потащил прочь, когда увидел, как тот решил спрыгнуть вниз - к другу:

- Куда!? Назад!! Разбегаемся в стороны, быстро!!!

Секунда, две, три... Максим смотрел на происходящее как в замедленной съёмке. Волосы Маши перед ним, застывший крик Валентины, камешки летят из-под ног, рядом пролетает комок грунта, камни, пыль... Земля дрожит, но он успевает посмотреть на металлическую смерть... Один зуб пилы окрасился красной чертой, когда она крест на крест пересекала свой прошлый след. Всё, Игорь...  Ветер ещё несколько секунд трепал одежду и волосы всех оставшихся в живых, словно рядом прошёл огромный поезд. Частицы пыли как пескоструйка били по лицу и рукам, но всё кончилось, диск укатил дальше.

- Максим! Она вернётся? - выводила его из оцепенения жена.

Он приобнял её и снова посмотрел в сторону горизонта, но чёрная нить пилы растворилась в серой мгле пространства ещё минуту назад. Давящая тишина была непривычна. Кто-то плакал и причитал, - Рустам... Он собрался слезть вниз, туда где был перекрёсток из двух рвов. Туда, где ещё недавно был его друг.

- Тела нет, не нужно... - хлопал по плечу безутешного друга Игоря Андрей. - У вас как? - обратился он к сотоварищам через ров.

Максим огляделся, посмотрел на пожилую чету. Валентина Николаевна плакала, закрыв лицо руками, её муж осторожно отряхивал её одежду от пыли. Почувствовав дрожь Маши, Максим погладил ее волосы:

- Нормально...

- Игорь погиб? - спросила его она.

- Да. К сожалению.

- Назад! Назад все ото рва! - снова как бич ударил воздух голос Андрея.

Начало твориться невиданное: камни и песок на валу - по краям рва, стали сыпаться вниз. Всё больше и больше, словно огромный бульдозер - невидимка решил закопать следы недавнего фантастического безумия. Люди в ужасе отскочили назад, но это уже было совсем не нужно: ещё несколько мгновений и перед ними предстала поверхность прежней пустыни. Словно ничего не было. Люди осторожно собрались вместе, аккуратно ступая по песку и камням, и только отсутствие одного из них напоминало, что последнее событие не было массовым помешательством, а было горькой правдой.

Две семейные пары и седовласый майор снова сидели на песке. Рустам отошёл в сторону и встав на колени то громко причитал, то что-то тихо бормотал, опустив голову. Остальные решили, что он молится за друга и не стали его беспокоить приглашениями к дальнейшему обсуждению действий.

Хотя и говорить то особо никому не хотелось, все переживали недавно увиденное. Тишину нарушил Андрей:

- До холмов ещё несколько километров. Там пересечённая местность и будет легче скрыться от этой поганой пилы...

- Скрыться? - переспросила Валентина, - вы хоть понимаете, что происходит? Это иллюзия. Я не могу никак иначе её назвать.

- Может мы сейчас лежим без сознания, - подхватил ее муж, - после катастрофы в метро, например, и видим сейчас весь этот бред. Какая-то пила носится по пустыне, двигается грунт... Нонсенс.

- В действиях этого диска чувствуется разумное, - высказал свое мнение Максим. После того как все посмотрели на него, он договорил, - в первый раз он промазал и вернулся чтобы убить одного из нас. И как только у него это получилось он исчез за горизонтом.

- Мне до сих пор страшно, - поёжилась как от холода Мария, - а что если он вернётся? Нам даже спрятаться негде.

- Это всё абсурд, - снова заключила Валентина, - может и не было никакого парня... Хотя смотреть было очень страшно, согласна.

Андрей, внимательно поглядев на каждого, проговорил:

- Максим прав. Диском кто-то управляет. Но почему он не вернулся и не передавил нас тут всех как клопов? Кхм... Извините.

- Зачем вообще нас убивать? - чуть не истерично выкрикнула Валентина Николаевна. - Положим, что какая-то разумная сверхцивилизация переместила нас в другой мир и вместо того чтобы наладить контакт они решили нас убить? Зачем?

- Давайте рассуждать логично, - предложил Максим, - этот диск был как демонстрация силы и... Неотвратимости, что ли. И судя по всему никто не собирается налаживать с нами отношения.

- Эксперимент. Какой-то проклятый эксперимент, - прошептала Маша. - Нас испытывают, проверяют реакцию. Как у лабораторных мышей... Вот кто мы для них. Или мы все попали в ад.

- Но позвольте, Мария... - внезапно возмущенную речь Виктора прервал ужасный звук. Он шёл сверху.

Вперемешку с ним раздался какой-то клёкот как будто его издавал гигантский орёл. Все вскочили на ноги. За пеленой облаков появилось движение огромной тени, словно за этой пеленой, как за матовым стеклом, кто-то ходил или ползал. Женщины вновь вскрикнули.

- Смотрите! - Максим показал вверх. - Там что-то есть!

Из облаков вниз двигался какой-то полупрозрачный шар небольших размеров.

- Отходим! В сторону! - вновь начал командовать Андрей.

Рустам стоял и смотрел вверх, запрокинув голову. Прозрачный шар приближался со скоростью свободного падения. Парень вскрикнул и попробовал отбежать, но секунда, две... И шар, немного изменив направление, упал точно на бородатого парня, который ещё совсем недавно излучал жизнерадостность, а теперь был полон скорби.

- Вода? - спросила Маша, но ей никто не ответил.

Огромная капля не разлетелась при падении. Она поглотила Рустама как капля дождя мелкое насекомое. Человек в ней задёргался как ужаленный: рот открыт, глаза застыли на выкате, его всего трясло как под током. Появился красный туман, который стал его обволакивать - кровь...

- Рустам! - крикнул Максим сделав несколько шагов.

- Стоять!! - схватил его за одежду Андрей. - Похоже на кислоту... Отойдите подальше!

Валентина Николаевна тихо голосила, зажав себе рот рукой. Маша что-то шептала, по её щекам текли слёзы.

Красный туман, который заполнил собой внутреннее пространство "капли" внезапно разошелся и по её боковой стенке ударилась полуизъеденная голова без туловища. Кожи почти не было - так лишь, какие-то лохмотья, зубы казались сложены в улыбку - тут даже мужчины отвернулись... Через несколько секунд красный шар лопнул. Вода, окрашенная кровью, растеклась по камням и песку. От человека внутри ничего не осталось, и пустыня жадно впитала в себя эту жидкость словно давно ждала этот адский напиток.

- Подождите, постойте. Давайте передохнём. Валентина, вам нужно отдохнуть, - запыхавшись обратился к ней Андрей, - да и всем нам тоже.

Все шли как на автомате, вышагивая по пустыне словно роботы. Многие смотрели просто перед собой почти пустым взглядом. Всех терзала только одна мысль: кто будет следующим.

- Да стойте уже наконец! - "командир", ещё раз выдохнув, чертыхнулся. - Когда уже будут эти проклятые холмы. Как будто их отодвигают.

- Маш, садись, - попытался ласково произнести Максим, но голос от сухости во рту был больше похож на шепот больного ангиной.

Пожилая пара стояла обнявшись; Виктор Иванович говорил еле слышно:

- Ты прости, родная... За всё прости.

- Ничего Витенька, мы с тобой хорошо пожили, есть что вспомнить... И дети, и внуки... Всё хорошо.

Максим погладил по волосам Марию, но та даже не шелохнулась, женщина находилась практически в шоковом состоянии.

Безмолвие пустыни снова прервало сатанинское шипение и клёкот. Снова за облаками заметались тени.

- Все смотрите вверх! - Андрей вставая тормошил за одежду Максима, - как что-то увидите - бегите!

Сверху и немного сбоку от них, нижний край облаков стали разрывать какие-то тёмные точки. Одна, две... девять, десять. Точки, или что бы там ни было, упали на землю где-то в километре от группы измученных людей - по-видимому, на сегодня ещё было не всё...

(Вторая половина - завтра, спасибо!)