— Здесь всегда было неспокойно, — начал рассказ Илия, — заходишь в лес и чувствуешь злые глаза, что за тобой из другого мира наблюдают. Есть дни, когда наш и их миры соприкасаются и оказываются так близко, что скотина места себе не находит, птицы как сумасшедшие в небе кружатся, а сельчане из дома лишний раз носа не показывают. Иногда можно даже жуткие крики услышать.
— Чьи крики? — уточнил Павлик, продолжая обнимать деда.
— Грешников, Павлик. Тех, кто в жизни много зла натворил, а сейчас там жарится.
Сальников усмехнулся и отхлебнул свежезаваренного чая из металлической кружки.
— Но твари так просто к нам пролезть не могут. Сильнейшая магия их не пускает.
— Магия? — удивилась Маша.
— Древние чары, которые наш мир издавна от демонов и их слуг защищают. Такие чары наложены на нескольких участках — местах силы. Места эти от людей спрятаны, так просто не найдешь. Иногда какая-нибудь тварь все равно пролезет, и пытается место силы разрушить. Пока им этого не удавалось. Да и отстреливали их те, кому положено места эти охранять.
Муромцев хотел расспросить о том, кто же эти люди, что выслеживают тварей. Но вспомнив об увиденном в погребе арсенале, и боевых навыках старого белогвардейца, решил, что ответ ему уже известен.
— Но недавно кто-то одно из мест повредил, и твари наружу начали вылезать, — продолжил Илия.
— Что за место? — спросил Муромцев, которого в отличие от сержанта, рассказ невероятно захватил.
— Не знаю точно, еще не нашел. Мест силы много, собраны они компактно, но пока все обойдешь.. Скажу лишь, что самое сильное из мест — храм на Голубом холме. Стоит над озером еще с четырнадцатого века. Если надежда угасает — вам туда. Здесь недалеко, километров пятнадцать. — Илия призадумался, словно вспоминая детали и отхлебнув чаю, продолжил рассказ. — Раньше на холме древнее языческое капище стояло. Говорят, давным-давно пришел князь с монахами и распорядился капище снести, и храм новый построить. Старожилы князю пытались объяснить, почему капище трогать нельзя и что будет, если он не послушается. Но князь не послушал и все с землей сравнял подчистую… И тут как началось..
— То же, что и сейчас? — Муромцев изобразил руками когти чудовища.
— Дружина князя в бою с демонами почти вся погибла, там же на холме. И когда князь, осознал, что натворил, то упал на колени и начал просить прощение у старых богов. Но боги не простили его и на помощь не пришли. И тогда князь к своему богу обратился. И тут же с неба спустился серафим с копьем и растворил своим светом армию демонов. И приказал ангел божий на холме храм построить и больше ни одно капище не трогать. С тех пор храм вместе с языческими капищами охраняют наш мир от вторжения.
— Значит, нужно проверить остальные места силы? — спросил Павлик.
— Именно. Но для этого мне нужна помощь.
— Мы с тобой дедушка! — вскочила Маша.
Илия посмотрел на нее добрым отеческим взглядом и улыбнулся.
— Исключено! — крикнул Сальников, которому надоело молчать в стороне, — все, что вы сейчас рассказали — просто сказки. Как у какого-нибудь Ганса Христиана Андерсена или Братьев Гримм! Вы себя со стороны послушайте: ад, демоны, князья, серафимы. Совсем с ума сошли со своей религией!
— Религия ум не калечит, а лишь делает смирным. Если человек, конечно, глубоко понимает, для чего ему смирение нужно, — спокойно ответил Илия, — мне не нужна ваша помощь. Здесь автоматы не особо помогут. Здесь вера нужна сильная и… магия церковная.. Есть недалеко отсюда жилье той, что может помочь.
— Пойдем к Светлане? — обрадовался Павлик.
— Никуда вы не пойдете, я же сказал! — крикнул Сальников.
— Ты же сам видел тех тварей.. — сказал Муромцев.
— И что? Может это какие-то биологически зараженные твари, которых западные капиталисты вывели, чтобы нас извести!
Илия засмеялся так громко, что дети вздрогнули, а потом тоже начали хохотать.
— Распылили с самолетов! — пошутил Илия и еще громче расхохотался.
Сальников метнул полный ненависти взгляд на присутствующих. И когда смех стих, он отчетливо заявил:
— У нас приказ выводить всех гражданских, кого встретим. Я не позволю вам шастать в зоне ЧС в одиночку. Как станет светло, уходим в лагерь.
— Сержант, но если они правы? — попытался достучаться до старшего Муромцев.
— Для защиты страны у нас есть армия. И пусть она делает свою работу.
— Ты не понимаешь, с чем имеешь дело, солдат, — произнес Илия, — со временем тварей станет еще больше. Они станут сильнее и разрушат остальные, пока еще сдерживающие их места силы. И то, что вылезет потом из ада, ни по зубам ни одной армии мира. Нужно искать поврежденный участок и постараться его восстановить.
— Расскажешь это нашему командиру. Если даст добро, то делай что хочешь. А пока вы под моим начальством. Вот и подчиняйтесь. Тебя это тоже касается, рядовой. — Сальников зло посмотрел на Муромцева, и тот отвел грустные глаза.
Илия не стал спорить, хотя было видно, как тяжело пожилому человеку дается сдерживать себя. Он натянуто улыбнулся и произнес:
— Ладно, дети, ложитесь спать. Завтра нас ждет долгая дорога.
Когда Сальников открыл глаза, то увидел, что комната окрашена ярко-красным светом. На соседних лежанках никого не было. Погреб был пуст, и из открытых на улицу дверей проникал красный свет.
— Кто оставил дверь открытой?! — крикнул он и полез вверх.
Небо было озарено кровавым рассветом. Сальников прошел огород и вошел в дом, из окон которого сочился тусклый свет. За кухонным столом сидели Илия, Павлик и Маша и смотрели перед собой в одну точку совсем не моргая. На вошедшего сержанта внимания они не обратили.
— Что вы здесь делаете? Почему погреб открыт и свет везде горит? Твари же могут явиться в любой момент, — возмутился Сальников.
Дети вдруг начали истерично смеяться, а Илия показал пальцем на улицу. Сальников подошел к окну и увидел, что дом окружен множеством отвратительных существ. Он попятился в глубину комнаты и хотел схватиться за автомат, но тот испарился.
— Уж поздно, солдат: они пришли, — со спокойной улыбкой сказал Илия.
Дети продолжали смеяться и корчить сержанту смешные рожи.
— Где Муромцев? — испуганно крикнул Сальников, пытаясь запереть двери.
— Твой друг уж за дверью, и хочет спросить тебя за страдание, что ты ему причинил, — ответил старец.
— Теперь объясни ему, зачем ты убил его! — крикнула Маша и громко засмеялась.
Дверь открылась, и в комнату вошел человек в солдатской форме. Но это был не Муромцев. Он был долговязым, светловолосым. Лицо мужчины было бледным, глаза светились красным светом, а на шее виднелась алая полоса от петли. Сальников сразу же узнал того, кто вошел в комнату.
— Я не хотел, не надо! Прости меня! — взмолился сержант и упал на колени.
Илия и внуки громко смеялись, а человек в форме молча смотрел на сержанта, который вдруг стал кататься по полу и кричать оттого, что одежда на нем начала дымиться и плавиться. Вдруг полы избы исчезли, и Сальников увидел, как летит в огромный бассейн с раскаленной лавой.
— Неет! — закричал Сальников и проснулся.
В комнате тускло горела масляная лампа. На циферблате было ровно три часа ночи. Сержант поднялся и вытер лицо от пота. Выйдя из комнаты, он встретился с Муромцевым, который собирал вещмешок.
— Где они? — спросил Сальников, оглядывая пустые кровати в углу.
— Как ушли? Я же сказал их охранять! — вскричал Сальников.
— Дед угрожал револьверами. Пришлось их отпустить, — развел руками Муромцев.
— Врешь, собака. Небось сам отпустил на все четыре стороны.
Муромцев ничего не ответил и незаметно для сержанта улыбнулся.
— В какую сторону ушли, ты, конечно, не в курсе?
Рядовой покачал головой. Сальников вздохнул и начал готовиться к долгой дороге до лагеря.
— А ты отдаешь себе отчет в том, что дети могут погибнуть? Ладно дед полоумный, но близнецам-то нет и десяти лет! — отчитывал Сальников подчиненного, когда они шли по лесной тропе.
Дом Илии остался уже далеко в стороне. Муромцев и Сальников пополнили припасы консервами и хлебом и быстро шли на запад к военному лагерю. Муромцев заодно прихватил с собой арбалет старика, и теперь они оба были при оружии.
— Он ведет их в безопасное место. Если им не удастся найти поврежденное капище, то прятаться все равно будет негде.
— И ты поверил в этот бред! Знаешь, Муромцев, ты реально идиот. Бестолковый, трусливый, безответственный. Зачем ты в армию поперся, а? Ты автомат-то потерял в первом же бою. Ты бесполезен для мира! Даже детей не смог защитить!
Сальников еще минуту ругался на ходу, но когда обернулся, то заметил, что Муромцева рядом нет. Тот быстрым шагом шел обратно по тропе.
— Ну и куда ты пошел, а, идиот?
Сальников догнал рядового и развернул того за плечо. Под огромными уродливыми очками Муромцева были видны слезы.
— Ты чего? — пролепетал удивленный сержант.
— Ничего! — вскрикнул рядовой и оттолкнул Сальникова. — Отстань от меня! Отстань!
Муромцев в истерике кричал, пинал ветки деревьев, бросал камни о землю. Сальников стоял рядом в оцепенении.
— Да я бестолочь и неудачник! И всегда таким был! А теперь оставь меня в покое! — крикнул Муромцев и зашагал прочь быстрым шагом.
— Помогать тем, кто относился ко мне как к человеку. Нужно было сразу идти с ними! — огрызнулся Муромцев.
— Тебя осудят за неповиновение приказу! Если в живых вообще останешься, слышишь?
— Плевать, — отозвался вдалеке голос рядового.
Сальников еще какое-то время кричал угрозы вслед, а затем недолго поразмыслив, перекинул автомат на другое плечо и пошел следом за Муромцевым.
Павлик осел на бревно, чтобы перевести дух. Ноги ныли от усталости.
— Мы почти на месте, Павлик. — Илия протянул внуку фляжку с водой, и тот сделал несколько жадных глотков.
— Мне оставь, жадина! — возмутилась Маша.
— Я оставлю, дай хоть чуть-чуть напиться!
— Когда придем к Светлане, я тебя в колодец сброшу — там и напьешься!
— Ну-ка тихо! Вы должны стоять друг за друга горой, а воюете как бандиты, — возмутился Илия, — нужно добраться до дома Светланы дотемна. Твари стараются не выходить на солнечные лучи, так что ускоримся.
Когда лес стал еще гуще, а деревья еще старше и толще, солнце стало заходить за верхушки деревьев. Где-то в лесу закричал ворон. Илия тревожно огляделся и достал из кобуры один из револьверов.
— Быстрее идем! — шепотом произнес Илия.
Они быстро шли через поле подсолнечника, периодически переходя на бег. Илия тяжело дышал, иногда хватался за бок, в котором жутко кололо. Детям тоже было несладко, но они мужественно шли вперед.
Илия услышал, как сзади в высоких зарослях подсолнечника кто-то движется. Старец вскинул револьвер и успел сделать выстрел до того, как черная мохнатая фигура сделала прыжок. Зверь заскулил и свалился замертво с огромной дырой в шее. Рана шипела и сочилась темной как смола кровью.
С нескольких сторон раздался лай, и Илия понял, что их окружают. Он поглядел вперед и увидел между стеблями подсолнечника начинающийся хвойный лес.
Они бежали из последних сил, сбиваясь с ног. Собачий лай вгонял в панику. А лес придавал сил и надежду. Когда дети пересекли границу поля и леса, Илия отставал всего на десять метров. Вдруг черная тень пикировала с неба и сбила старика с ног. Илия упал на выгоревшую траву и перевернулся на спину. Из раненого плеча выступила кровь. Метрах в десяти от Илии сидела женщина со сложенными крыльями. Кожа ее была черна, на голове торчали два длинных рога, глаза светились красным свечением.
— Вы опоздали, монах. Твой мир скоро погрузится во тьму.
Из зарослей выбежали около дюжины волков. Но в отличие от своих земных сородичей, они были вдвое крупнее, а вместо шерсти во многих местах были видны голые кости. Илия поднял лежавший рядом револьвер и прицелился в крылатое существо.
— Меня это не убьет, монах!
Тварь засмеялась громким издевательским смехом. Но раздавшийся со стороны леса женский голос заставил ее замолчать:
Илия обернулся и увидел женщину, одетую в черную рясу монахини. Она загораживала своим телом детей и держала в руках оружие, напоминающее арбалет с небольшим барабаном.
Тетива дернулась, и острый металлический кол влетел крылатой твари прямо в грудь. Она завопила, попыталась взлететь, но тут же рухнула на землю и перестала шевелиться.
— Быстрее ко мне! — крикнула женщина и Илия бросился бежать.
Волки ринулись следом. Илия подбежал к Светлане, и та обняла его с такой силой, что у него перехватило дыхание.
Первый волк бросился в атаку, но ударился о невидимую стену и с визгом отлетел назад. Остальные особи остановились, чувствуя какую-то неведомую преграду между собой и людьми. Лес защищал мир людей и не собирался впускать слуг тьмы.
— Здесь вы не пройдете, пошли прочь бесовы отродья! — крикнула Светлана стальным голосом.
Волки облаяли ее и скрылись среди высокого подсолнечника.
Илия упал на колени без сил. Светлана поцеловала его в лоб и вместе с детьми помогла подняться.
— Так арбалет у тебя? Думал, он утерян давно, — прокряхтел Илия.
— Такие вещи просто так не теряются, мой друг — мягко улыбнулась Светлана.
В хижине монахини было уютно, несмотря на аскетичную обстановку. Пахло свежими простынями и свежезаваренным травяным чаем.
— Времени все меньше, Илия. Зло вот-вот окрепнет и пойдет в наступление. Если они разрушат и другие места силы, то их уже никто не остановит, — Светлана закончила обрабатывать рану Илии и туго завязала повязку.
— Мы не знаем, какое место они повредили и как именно, — ответил Илия, застегивая рубашку.
— Храм. Остается только он. Все остальные места мы проверили.
Светлана протянула Илие чашку с отваром.
— Но как они могли пробраться внутрь? Ни одна тварь не войдет в храм, пока его охраняет серафим, — удивился старик.
— Значит, это была не тварь. Кто-то помог им из нашего мира. Специально или случайно — пока неизвестно.
Илия сделал глоток и посмотрел на монахиню. Она была в черном выглаженном подряснике, покрывающем все тело, включая голову. Кожаный пояс на животе говорил, что человек, носящий его, принял целибат и обуздал свою плоть для служения господу. Илия подумал, что хоть женщине было чуть за сорок, но тяжелая работа по хозяйству сильно состарила ее: появилось множество морщин, кожа на руках огрубела и покрылась мозолями.
— Быт помогает усмирить плоть и отвлекает от других праздных деяний, — ответила Светлана, словно читая его мысли.
— Да знаю я, хотя меня этот быт самого достал. Внуков сам воспитываю. А еще ферма, трактора ломающиеся эти. Лучше бы в лес ушел, как и ты, — махнул рукой Илия.
— Ты сделал свой выбор и не кори себя за него. Неисповедимы пути господни.
Светлана повернулась к стоящей на полке иконе и перекрестилась.
На улице раздался детский смех, и в дом вбежали Маша и Павлик. Вода лилась с их одежды на пол.
— Нашли, значит, пруд, — рассмеялась Светлана, глядя на счастливых детей.
— Ну-ка подотритесь живо! Пол Светлане весь намочили.
— Ничего, его все равно надо мыть, — добродушно улыбнулась монахиня.
Однако Илия все равно был зол на детей, потому что пол был в идеальной чистоте, как и вся изба. Дети кинулись переодеваться в сухие вещи. А Илия спросил:
— Думаешь, они уничтожили фреску?
— Или сильно повредили. Когда ты был в храме в последний раз? В каком состоянии она была?
— Два года назад. Когда храм стоял закрытым. Подлатал протекающую кровлю. Фреска была в хорошем состоянии. Но здание старое, а там еще администрация со своим складом..
В глазах монахини блеснул гнев при упоминании того, во что превратился священный для нее объект. Но она тут же перекрестилась и вновь ощутила спокойствие.
— Когда отправимся? — спросил Илия.
— Утром. Времени больше нет. Храм — самое сильное место силы из всех. Разрушат его окончательно, и мы проиграли.
— Если фреска повреждена, сможешь ее восстановить?
— Будем молиться, чтобы получилось.. — ответила Светлана. Но Илия услышал в ее голосе тревогу.
Они вышли с рассветом, оставив в избе близнецов.
— Здесь самое безопасное место в мире. Ждите нас, — приказал Илия детям, когда те принялись спорить и проситься взять их в храм.
Шли быстро, почти без перерывов. То и дело попадая под неестественно холодные для лета дожди.
— Плохой знак, — сказала Светлана, выжимая промокшую насквозь одежду.
На половине пути Илия стал отставать, рана на плече покраснела и гноилась. Его шатало и то и дело клонило ко сну.
— Давай отдохнем пять минуток. Я не могу..
— Терпи родной, терпи. До храма немного. Он сил предаст. Рана подлая — демоническая. Чем ближе к месту силы, тем слабее ты будешь.
Вскоре показалось озеро, в конце которого на холме возвышался древний храм.
Светлана поместила Илию в лодку и села за весла. Она чувствовала, что на дне озера, кто-то наблюдает за ними. Но всплыть на свет враг не мог, и это успокоило монахиню. Илия лежал на полу лодки и стонал. Его речь была несвязная, лоб горел жаром.
Лодка ударилась носом о берег. Светлана подхватила Илию за плечо и помогла подняться по холму. Двери в храм были не заперты. Монахиня перекрестилась перед входом и поклонилась.
Внутри был беспорядок: на полу лежали ящики, разорванные мешки с крупой, которую поедали редкие голуби и крысы. На стенах висели плакаты с призывом к честному труду на благо родины и коммунизма. Мозаика на полу была сбита и заменена дешевой серой плиткой, на месте алтаря стояли сколоченные полки, заставленные ящиками и коробками. Светлана опустила на пол Илию. Подняв голову к потолку, она, наконец, увидела поврежденную фреску.
— Спаси господи! — произнесла Светлана и перекрестилась.
— Сможешь поправить? — с надеждой спросил Илия, которому наконец стало лучше.
— Да, но это потребует времени, которого у нас, возможно, не осталось.
— У леса нужно было повернуть налево, какой же ты болван! — ругалась Маша.
— А ну замолкни, я здесь ходил кучу раз. Просто деревья разрослись за пару лет, — парировал Павлик.
Они убежали из дома Светланы, как только она с дедом вышли за порог.
— Не знаю как, но мы поможем им победить зло. Я слышала, что она будет рисовать какую-то картину, а я как раз хорошо рисую. А ты можешь.. Хотя, ты у нас бестолковый, конечно.
— Сама ты бестолковая, — надулся Павлик.
— Да не переживай ты, зато ты храбрый и согласился меня сопровождать в пути, где могут быть монстры, — смягчилась Маша.
Павлик улыбнулся и дальше шел, светясь от счастья.
К храму они подошли с востока. Озеро оказалось левее.
— Надеюсь, дед и Светлана внутри, — произнес Павлик. — Не нравится мне здесь. Сколько лет живу — никогда такой тревожной тишины не слышал.
Но не успели они пройти и десяти метров, как из зарослей выскочили три озлобленных черных пса и перегородили дорогу к храму.
Маша закричала от ужаса. Павлик достал маленький ножик, который стащил с кухни монахини и принялся размахивать им.
— Пошли вон в преисподнюю, твари! — кричал он.
Но звери подступали все ближе и ближе. Павлик поднял с земли острый камень и запустил в одного из врагов. Но тот не нанес никакого урона.
— Паша, на дерево, быстрее.
Дети быстро взобрались на невысокий ствол. Волки подпрыгивали и клацали острыми зубами, пытаясь достать детей. Но каждый раз животные соскальзывали вниз. Однако с каждым прыжком дерево все больше клонилось, ствол трещал, корни начали вырываться из земли.
— А ну оставили их, собаки недобитые! — крикнул вдруг взявшийся из леса Муромцев. В руках его был арбалет, который тут же выстрелил. Однако стрела лишь легко задела одного из волков. Твари как по команде оставили дерево и переключились на появившегося врага.
— Володя, беги! — заверещала Маша.
Но Муромцев и не собирался вступать в неравный бой. Он бросился бежать вниз по пригорку. Существа последовали за ним. И через мгновение раздалось несколько громких хлопков. Заскулили псы, и настала тишина.
— Спускаемся, Паша, нужно проверить, что с ним! — потребовала сестра.
— Нет, ждем. Вдруг звери не погибли.
Через минуту вернулся Муромцев, в испачканной землей форме. Он шел довольный, держа арбалет в руках.
— Спускайтесь, давайте! — весело крикнул он.
— Где звери? — недоверчиво спросил Павлик, не собираясь раньше времени слезать на землю.
— Точно сдохли? — переспросила Маша.
На ее вопрос ответил появившийся Сальников:
— А то! По всему склону куски разбросало. Три РГД — мощь страшная.
К монастырю они вышли через полчаса. До заката солнца оставалось совсем немного, а значит, вскоре все окрестности будут полны слугами тьмы. Каждый из них, вдруг осознал, что храм может стать их могилой, если твари прорвутся внутрь.
Павлик постучал в дверь. Илия открыл ее не сразу, и когда увидел стоящих на пороге детей, долго и яростно ругался.
— Почему вы не ушли? — обратился он к солдатам.
— Советский воин должен защищать мирное население ценой своей жизни, — отрапортовал Муромцев.
Сальников ничего не ответил и пошел осматривать храм.
— Как продвигаются наши дела? — спросил рядовой.
— Фреска почти готова. Светлана намазала штукатурку, и пока та не засохла, наносит краску. Также делали и монахи в древности, — объяснил Илия.
Муромцев нахмурил брови, не понимая, о чем вообще речь. Но потом поднял брови и увидел под сводами купола худенькую женщину, что аккуратно вырисовывала ангелу лицо.
— И это ваш план? — недоверчиво спросила Маша.
— Другого нет. Как и времени. Сегодняшней ночью здесь решится судьба нашего мира. Так давайте подготовимся и встретим зло во всеоружии.
Подписывайтесь на мой тг. В нем продолжения выходят чуть раньше. Финальная часть также есть в тг по ссылке.
