CreepyStory

Ссылка на предыдущую часть Похититель крови. Встреча с тенью

Горы молчали, их тени лежали на земле, словно следы мира, давно канувшего в забытье. Даромир стоял у алтаря — чёрного, гладкого, высеченного из камня, что впитал память о крови, пролитой ещё до рождения рек. Его глаза, красные, как тлеющие угли, смотрели в пустоту, но видели всё: леса, гудящие под ветром, реки, что текли алым, и пепел деревень, оставленный его учеником. Тени вились у его ног, точно стая голодных псов, когтями царапая камень, их шёпот звенел в ночи, но он не слушал — он чувствовал, как мир трещит под его волей.

Он уже разбудил одного из Древних — Каравана — несколько ночей назад, но тот был слаб, как тень на ветру. Кровь одного человека дала ему искру жизни, но не силу: Караван едва шевелился, его голос хрипел, а глаза гасли, как угасающий костёр. Теперь пришёл черёд второго — Карела. Велемир, его клинок и правая рука, рвал деревни, оставляя за собой крики и угли, а за ним тянулась Лада — новообращённая, хрупкая, полная страха. Её голод эхом отзывался в ночи, но Даромир не замечал её. Она, как и Велемир, как и все, кого он создал, была для него лишь инструментом — ломом, что крушит мир, пока он ждёт своего часа. Люди — их тепло, их кровь — текли к его алтарю, как река к морю. Боги, что держали его в оковах, слабели, и время пришло.

Перун угасал, его молнии дрожали в небе, точно огонь под дождём. Велес молчал в глубинах, его голос растворялся в тенях. Даже Мать-Земля, чья песня когда-то звучала в каждом шаге, затихла, её силы таяли, как роса на солнце. Тысячелетиями они держали Даромира, Каравана, Карела и других Древних в каменных гробницах, но теперь их голоса стихали, их знаки трескались, а алтарь оживал, чуя кровь. Даромир усмехнулся — тихо, низко, как земля смеётся над теми, кто давно стал прахом.

Он шагнул к алтарю, когти рассекали воздух, плащ из теней развевался за спиной, словно крылья ночной птицы. Камень был холодным, но живым — его поверхность вздрагивала, как шкура зверя перед прыжком. У ног Даромира лежал человек — бородатый мужик, пойманный Велемиром в одной из деревень и принесённый сюда, к подножию гор, как подношение. Глаза пленника блестели от ужаса, тело дрожало в полумраке. Даромир взглянул на него, уголки губ дрогнули в холодной, почти звериной улыбке. Схватив его за волосы, он резко запрокинул ему голову.

— Твоя кровь разбудит его, — шепнул он, и голос его прокатился по ночи, как далёкий раскат грома. — Боги гаснут. Наш час близок.

Коготь полоснул по горлу — кровь хлынула, тёплая, алая, пахнущая жизнью, что угасала в его руках. Даромир направил её на алтарь: капли падали на камень, впитывались в трещины. Он шептал слова — древние, как звёзды, слова, что гасили свет и будили тьму. Человек дёрнулся, захрипел, но Даромир держал его, пока кровь не иссякла, пока взгляд не потух.

Алтарь вздрогнул, по нему побежали трещины, и земля под ногами содрогнулась. Тени сгустились, их шёпот стал воем. Из глубины камня поднялась фигура — худая, серая, с кожей, что обвисла, как старый плащ. Кровь стекала по алтарю, капала ей в рот. Глаза её, красные, как угли в золе, мигнули, когти шевельнулись — слабо, словно у старика, что разучился держать меч. Это был Карел — второй из Древних, спавший века, пока боги правили миром.

Даромир отшвырнул тело пленника в сторону — оно рухнуло в тень, как пустой мешок, — и взглянул на Карела. Улыбка его была холодной, как зимняя ночь. Карел был тенью былого: высокий, с лицом, высеченным резцом мастера, с волосами, что вились, точно дым. Но тело его дрожало, кости скрипели, сила его истаяла за века сна — как и у Каравана, что очнулся раньше. Кровь стекала по его губам, он лизнул её, глаза вспыхнули, но тускло. Голос его, хриплый, как шорох листвы, нарушил тишину.

— Ты… — выдохнул он, когти слабо царапнули камень. — Почему… сейчас?

— Боги ослабли, — ответил Даромир, голос его был твёрд, как скала. — Их песни стихают, их знаки рушатся. Мир трещит, Карел. Люди — это пища, что идёт к нам, а те, кто рвёт их, — лишь тени на нашей службе. Час пробил.

Карел вздрогнул, попытался встать, но ноги подломились, и он рухнул, вцепившись в алтарь. Кровь дала ему искру, но не жизнь — он был пуст, как и Караван, что лежал неподалёку, слабый и бесплотный.

— Слаб… — прошептал Карел, красное в его глазах меркло. — Я спал… слишком долго…

— Ты очнулся, — сказал Даромир, шагнув ближе. — Как и Караван. Века выпили вас, как я пил их. Эта кровь — лишь начало. Люди идут — их страх, их тепло, их жизнь. Они близко.

Карел поднял голову, ноздри дрогнули, как у зверя, почуявшего добычу. Он лизнул губы, где кровь ещё блестела, и хрип его стал глубже.

— Люди… — прошептал он, когти шевельнулись, но без силы. — Я чую их… их тепло…

— Они идут, — кивнул Даромир, голос его звучал в ночи, как зов. — Велемир разоряет их деревни, Лада бежит за ним, а за ней — охотники. Они — ничто, лишь инструменты, что ломают мир для нас. Их кровь ляжет к нашим ногам.

Карел издал слабый рык, звук тут же растворился в ветре. Он снова попытался встать — кожа трескалась, тело дрожало, но глаза горели, голод рвал его изнутри.

— Я помню… — прошептал он, когти задрожали. — Когда мы рвали их… когда кровь текла реками…

— Ты будешь снова, — оборвал его Даромир, шагнув к краю холма. — Как и Караван. Но не сейчас. Одной жизни мало. Спи, Карел, пока они не придут. Велемир — мой клинок, что режет их, Лада — приманка, что гонит добычу сюда. А за ней идут те, кто думает, что охотится на нас.

Он повернулся к лесу, глаза его горели. Он чуял их: Велемира, что разорял деревни, Ладу, что бежала в ночи, и Всеслава с его дружиной, что шли по их следам, полагая, что несут возмездие. Велемир думал, что служит себе, Лада боялась своей тьмы, Всеслав верил, что спасает мир, но все они были пешками, что вели кровь к его алтарю. Даромир усмехнулся, остро и холодно.

— Идите ко мне, — шепнул он, и голос его разнёсся по горам, как далёкий гром. — Принесите мне жизнь. Разбудите нас.

Он взмахнул рукой, и из теней поднялись волки — не простые звери, а создания тьмы, с глазами, горящими красным, как раскалённые угли. Их клыки блестели в ночи, когти оставляли следы на камне. Даромир указал в сторону леса, туда, где Всеслав и его дружина шли по следам Лады и Велемира.

— Найдите их, — приказал он, голос его был низким, как рокот земли. — Гоните их сюда. Пусть их мечи и их кровь лягут к моим ногам.

Волки сорвались с места, растворившись в ночи, их вой эхом отразился от гор. Караван и Карел спали у алтаря, слабые, но живые, их голод рос с каждой каплей крови. Даромир стоял, тени вились у его ног, и он ждал — ждал, когда Всеслав, его дружина, Лада и Велемир принесут ему то, что нужно, чтобы тьма поднялась вновь.

***

Всеслав шагал впереди, сапоги хрустели по снегу, топор лежал в руке — холодный, но тяжёлый, готовый к делу. Ночь сгущалась, луна пряталась за облаками, лес молчал — тихо, как перед бедой. За ним шли его люди: Ярослав, Гордей, Владко, Радомир и Станимир — остальные дружинники были отправлены за подкреплением от князя.  Копья дружины блестели в слабом свете, щиты дрожали в руках. Тело Миши и других сгорело в деревне вместе с избами, пепел смешался с пеплом, и Всеслав вёл своих дальше — по следам той, что пила кровь мальчика. Следы Лады — слабые, босые, дрожащие — тянулись к ручью, где в тени зияла пещера, словно чёрная пасть. Рунный камень на шее грел грудь, тепло Перуна текло в него, делая сильнее, чем любой смертный. Он чувствовал эту силу — она бурлила в крови, острая, как молния.

— Она там, — сказал он, кивнув на пещеру. Голос его был низким, спокойным. — Следы свежие. Возьмём её.

Гордей сплюнул в снег, сжал копьё. — Тварь эта… красивая, как девка, но глаза — смерть. А если она нас перехитрит?

— Не перехитрит, — отрезал Всеслав, шагнув вперёд. Топор в руке чуть дрогнул от силы, что текла в нём. — Она не главная. Та, что рвала деревню, ушла к горам. Эта — её отголосок.

Владко дрожал, щит блестел в полумраке, голос его был тонким.

— А если их больше?

— Тогда держись крепче, — буркнул Радмир, широкоплечий, с бородой, что вилась, как лесной мох. — Мы не бабы у очага.

Ярослав шагнул ближе, меч в руке, глаза прищурены. — Сколько их, Всеслав? Две или больше?

— Пока не знаю, — ответил он, глядя на пещеру. — Но эта — начало пути.

Они подошли к пещере. Тьма дышала холодом, слабый запах крови бил в нос. Всеслав тронул рунный камень — он запылал ярче, сила Перуна текла в него. Он шагнул внутрь, глаза ловили каждый намёк. Следы Лады вели к стене, где кровь пятнала камень, а клочья её сорочки — рваные, обгоревшие — валялись в грязи. Он присел, взял их в руки — ещё тёплые, свежие. Рядом на камне дрожащей рукой было выцарапано: "к горам".

— Она бежит туда, — сказал он, поднимаясь. — К тому, кто её создал.

— Тогда идём, — бросил Станимир, голос твёрдый, как железо. — Кончим её, пока не окрепла.

Но лес заговорил раньше. Вой — низкий, глубокий — разорвал ночь, и красные глаза вспыхнули в темноте. Волки — не волки, а твари с когтями и клыками — рванулись из теней, шерсть их вилась, как дым, голод гудел в их рыке.

— К бою! — крикнул Всеслав. Топор блеснул, руны на копье вспыхнули, как молнии, и он шагнул навстречу, сила Перуна делала его быстрым и твёрдым.

Первая тварь бросилась на Радима, когти рванули кольчугу, клыки вцепились в шею. Он закричал, кровь хлынула на снег, алая и тёплая. Гордей ударил копьём, попал в бок зверя, но вторая тварь сбила его с ног, челюсти сомкнулись на плече, хруст костей разнёсся в ночи. Владко попятился, щит дрожал, копьё упало, и он вскрикнул, как мальчишка.

Всеслав рванулся вперёд. Топор врезался в череп первой твари, сила Перуна хлынула в удар, чёрная кровь брызнула на снег, и зверь рухнул. Вторая прыгнула на него, но он был быстрее — древко копья ударило в бок, руны вспыхнули, и тварь отлетела, мертва ещё в воздухе.

Ярослав рубил рядом, меч рассёк шею третьей твари, но четвёртая вцепилась ему в руку, и он упал на колено, кровь текла по снегу. Станимир пронзил бок зверя копьём, но пятая тварь рванула ему грудь, и он рухнул, крик оборвался.

Радмир  и Станимир лежали мёртвыми, Гордей хрипел, Ярослав поднимался, сжимая меч, Владко дрожал за щитом. Три волка ещё кружили, глаза их горели, как угли. Всеслав стоял, рунный камень пылал, сила Перуна текла в нём. Эти твари были из гор — от той тьмы, что звала Ладу.

— Идите сюда, — прорычал он, и первая тварь бросилась. Топор разрубил её череп, чёрная кровь брызнула в лицо. Вторая прыгнула сбоку, но он уклонился, копьё вонзилось в грудь, и она рухнула. Третья метнулась к нему, но топор рассёк её шею — голова отлетела, тело упало в снег.

Он стоял невредимый, сила Перуна гудела в нём, как река. Дружина пострадала: Радим и Станимир мертвы, Гордей хрипел, Ярослав поднимался, Владко дрожал, но жил. Без него тьма бы их всех забрала.

И тут появилась она.

Лада вылетела из пещеры, почти нагая. Сорочка — рваная, обгоревшая после пожара в деревне — едва держалась на ней, лохмотья цеплялись за кожу, открывая больше, чем скрывая. Всеслав замер, топор дрогнул в руке. Она была прекрасна, как видение из старых сказаний. Кожа её, белая, как первый снег, сияла в лунном свете, гладкая и безупречная. Длинные ноги, стройные и сильные, двигались с грацией дикой кошки, бёдра плавно изгибались, маня, как песня ветра. Грудь, высокая и полная, поднималась с каждым вздохом под обрывками ткани, а тёмные волосы, растрёпанные и дикие, падали на плечи, обрамляя лицо, слишком совершенное для смертной. Она была идеальна — слишком красива для той, что пила кровь мальчика. Глаза её горели красным, но в них дрожал страх — живой, человеческий.

Она бросилась к волку, что рвал Гордея. Пальцы её стали когтями, зубы — клыками, и она вцепилась в зверя, рвала его, как хищница. Чёрная кровь залила её, и она отбросила тварь, мёртвую, в снег. Последний волк прыгнул на неё, но Лада увернулась, когти полоснули его бок, и он рухнул, чёрная кровь текла рекой.

Тишина накрыла лес. Кровь — алая и чёрная — остывала в снегу. Всеслав смотрел на неё, сила Перуна гудела в нём. Лада поднялась, когти и клыки пропали, глаза её горели красным. Она дрожала, почти голая, лохмотья сорочки едва прикрывали тело.

— Почему? — спросил он, голос твёрдый, как камень. — Ты… помогла?

Она сжалась, руки прикрыли грудь, кровь твари капала с пальцев. Голос её был слабым, как шёпот.

— Я… не хотела… их смерти… — она взглянула на Радмира и Станимира, лежащих в снегу, и глаза её мигнули, словно слёзы рвались наружу. — Я не хочу… убивать…

Всеслав шагнул к ней. Сила Перуна текла в нём — он знал, что сильнее её, сильнее всех, кто ходил по этой земле. Он снял плащ — тёплый, шерстяной — и бросил ей.

— Накройся, — сказал он ровно, но глаза невольно скользнули по её телу, такому совершенному, что оно манило, как огонь в ночи.

Она поймала плащ, закуталась, дрожа, и посмотрела на него — в глазах мелькнули страх и что-то ещё.

— Кто они? — спросил он, кивнув на мёртвых волков, чья чёрная кровь блестела, как смола. — Откуда?

— Не знаю… — прошептала она, отступив. — Они… зовут… к горам… он зовёт…

— Кто он? — Всеслав шагнул ближе, топор дрогнул, но она рванулась назад. Плащ развевался за ней, и она исчезла в тенях леса.

Всеслав стоял, рунный камень пылал, сила Перуна гудела в нём. Он оглядел дружину: Ярослав поднимался, Гордей хрипел, Владко дрожал, Радмир и Станимир лежали мёртвыми. Эти волки были не её — они пришли из гор, от того, кто звал Ладу, кто был сильнее и старше.

— К горам, — тихо сказал он, сжимая топор. — Я найду его.

Лес молчал, кровь стыла в снегу. Всеслав знал: тьма глубже, чем он думал, но он сломает её — с благословением Перуна, что делал его сильнее всех.

Продолжение следует…

Позвони мне, позвони... Я жду каждого звонка от мошенников. Общение с ними заряжает бесплатно, обогащает практику и ресурсы. К слову, они тут нарушители баланса, первыми намеренно действующие во зло.

Пищит в трубку мальчик с отвратной дикцией. (Если бы я так выговаривала знаковые слова, вызвала бы снег в пустыне.) Презентует проект "Денежный Дождь" для новых инвесторов. И я начинаю повторять: как вы сказали, дождь? прям дождь доходов?.. Включаю дуру на одном слове, погружаю шепелявого в микроклимат. Параллельно тихо произношу безотказное старинное: "Лей до вёдра, лей до глотки. Не напьёшься, а затонешь! Нет тебе в подмогу лодки. Будь на дне, гадёныш!".

Сначала звенит мелочью прохудившаяся перегородка в его углу. Потом поднимается ветер из бумажных купюр. А я держу его на линии, потому что чую жадность - это отличная подпитка, смузи для тонуса. И, поев досыта, заваливаю на него потолок, как сундук с тяжёлыми монетами. Это наваждение, иллюзия, но с последствиями.

Я найду его, когда надо будет. Всегда найду.. А вот меня искать - хвоинку в хвойном лесу - не получится. Да и на записи звонка от меня останется одно шипение.

Вы говорите, перевелись такие шептуньи? Смешно. Мы изменились, подстроились. Коммуникации по проводам и нам кажутся комфортнее, чем стоять в чёрной мантии с капюшоном на перекрёстке. Кто вам звонит и молчит, а? Кто несёт такую ахинею, что вы неделю не можете забыть разговор? Подумайте на досуге.

У меня на столике птичка гипсовая стоит. На ней кубик Рубика. Инсталляция "Предзнаменование". Так как переменных и сюрпризов в мире - не угадаешь, а выживать надо всем.

Цифровой аватар не спасёт тоже. Пока он состоит из вас хоть на одну мысль - мы ее заберём.

(История первая: Подзарядка (Другая сторона, часть 1))

Синопсис: Маленькая телефонная компания, занимающаяся лживыми махинациями и разводкой клиентов, начинает использовать в своей схеме новый способ мошенничества: звонки клиентам, используя голоса их умерших родственников. Казалось, что же может пойти не так…


– Простите, Андрей Вадимович, мою невнимательность, но я правильно понял? – неуверенно произнёс Глеб своим размеренным голосом. – Мы будем звонить клиентам и представляться их умершими родственниками? 

–  Да, Сутуновский, ты всё правильно понял! – ответил Андрей Вадимович, оттирая рукав пиджака от побелки. – Чёрт весь измазался в этой грёбаный белизне! 

Это и не удивительно, ведь здание, в котором находился офис колл-центра ООО «ФОНКОЛ» было построено совсем недавно, и многие арендованные помещения не приведены в приличное состояние, зато цена на такую площадь довольно приемлемая, так что бетонную пыль и белоснежные сводящие с ума стены можно и потерпеть.

Весь офис состоял из трёх комнат. Первая, основная, принадлежала Андрею Вадимовичу Полидронову, директору организации. Вторая – по приоритету являлась рабочим местом для сотрудников: она отличалась не только размером, но и внутренним наполнением. К примеру, в ней были расставлены в два ряда парты напротив друг друга, пыльный кулер, не заизолированные люминесцентные лампы, одна микроволновая печь и рамочка с описью имущества. У каждого сотрудника имелась по одному древнему компьютеру и телефонному маршрутизатору с гарнитурой китайского производителя. Третья комната представляла собой небольшой склад с уборочным инвентарём и канцелярскими принадлежностями. Из-за вибраций, исходящих из-под земли, с потолка сыпалась шпаклёвка, ведь прямо под бизнес-центром проходила линия метрополитена.

Глеб морщится, но не от пыли, плавно свалившейся прямо на лицо, а от сказанного ранее. Он терпко смотрит на Андрея Вадимовича, который одной рукой пытается достать влажную салфетку из неудобного разреза в пачке, а затем нервно произносит: «Зараза такая, Фил, помоги мне!»

Фил среди всего персонала занимал должность техника; его задача –  чинить оборудование, настраивать роутер, помнить логины и пароли от рабочих аккаунтов сотрудников. Глеба всегда забавляло, как человек таких размеров умел копаться в микросхемах и заниматься монтажными работами. Фил весил около 100 килограммов, и при ходьбе его тело забавно крутилось влево-вправо из-за шарообразности, создавая эффект крутящегося маятника. Наконец, директор разобрался с салфеткой, развернул её и стал аккуратно тереть спиртовой поверхностью по синей ткани пиджака.

– Андрей Вадимович, а вам не кажется, что это чересчур аморально? – вновь спросил Глеб.

– Аморально, в твоём случае, это перечить начальству и не выполнять указания! – с повышенным тоном произнёс директор и затем продолжил. – Бери пример с Анечки, она не раздражает расспросами, действует в интересах организации и скоро станет работником месяца. Андрей Вадимович закончил эту фразу кокетливо, специально усиливая голосок, привлекая внимание Анечки. Все в офисе прекрасно понимали, что он всячески поощряет её в надежде на взаимность или нечто большее. Она же, в свою очередь, либо придуривалась, либо делала вид, что не замечает, как разведённый мужичок отпускал в её сторону пошловатые фразочки. Анечка была одним из штатных диспетчеров организации. Помимо Глеба в ней работали вечно неприятно пахнущий очкарик Денис и не приходящий вовремя Максим. Штат был не заполнен, поэтому на прозрачной витрине бизнес-центра висело объявление о поиске сотрудника.

– Но, Андрей Вадимович, это же люди, мы и так их обманываем! – Глеб произнес это достаточно неуверенно. – А тут ещё и глумимся над несчастьем, пятная умерших. Перечить директору было опасно, он часто мог зажечься, как новогодняя петарда, и взорваться от ярости, оставляя весомые последствия.

– А ты что, в ряды верующих прописался? – огрызнулся Фил, не отрывая глаз от своего телефона.

– Слушай, мы никому не вредим, а просто выполняем заказы сторонних организаций, с которыми сотрудничаем, – вмешалась в разговор Аня, обращаясь к Глебу интонацией, обычно применимой к маленьким детям. – К тому же, такой ход поможет удержать звонящего на той стороне телефонного провода.

– А от этого, напомню тебе, Сутуновский зависит твоя зарплата. К тому же, вспоминается мне, что кому-то нужно ещё и ипотеку выплачивать. Так что сделай доброе дело, завали своё еб… Зазвенел рингтон мобильного телефона, не дав Андрею Вадимовичу договорить обсценное слово. В офисе запахло шаурмой, и через главный вход в помещение вошёл Макс с фиолетовым целлофановым пакетом. Он неуклюже пробрался за спиной директора, тот не заметил его, видимо, периферийное зрение от возраста затупилось. Макс проскочил, минуя его взгляда, и уселся за рабочее место, директор в это время подозвал Фила, уже договорив по телефону.

– Такс, Фил, одевай куртку, сейчас машина подвезёт преобразователь и новую приблуду, чтобы звонить, – директор вкратце донёс до стокилограммового коллеги информацию, и они вместе вышли из офиса, оставив Глеба, Аню и Макса.

Компания ООО «ФОНКОЛ», как и обычный кол-центр, занимается обработкой телефонных обращений по специальному заказу партнёров. Так, по крайней мере, гласила поисковая строка в интернете. На деле же… Всё так и было. Конечно же, Глеб понимал, что организация, в которой он работает, промышляет непристойными делами и является воплощением мошенничества. Теми самыми людьми, что звонят с неизвестных номеров и требуют три цифры с задней стороны карты вместе с кодовым словом. Обычно таких посылают на «Икс, Игрик и одиннадцатую букву в алфавите», либо одаривают пожеланиями расправы, что вовсе не удивительно. Однако никто не мог доказать, что ООО «ФОНКОЛ» действует вне закона, даже сами сотрудники. Это происходило, как-то в тайне от них или же им так было удобнее думать. На самом же деле все всё знали, просто в сложившийся ситуации смирились, ведь как гласят учебники по обществознанию – человека воспитывает его окружение, и он, как известно, впитывает в себя самое лучшее.

Раздались тяжёлые шаги со стороны лестницы. Через главный вход вошли Андрей Вадимович и Фил с какими-то замотанными коробками. Под мышкой у первого была бумажка в файле. Коробка плюхнулась на пол, Фил взял канцелярский нож, разрезал чёрный скотч, освобождая картон. По маркам на остатках посылки было видно, что её привезли из Китая очередные партнёры. В первой коробке лежал какой-то пульт с входами для микрофона и наушников, а во второй –  небольшой микшер для преобразования голоса. Фил давно хотел его заказать, чтобы разыгрывать друзей. И ещё какая-то странная чёрная коробка, напоминающая игровую приставку или маленький прямоугольный гроб. Пахло от всего этого добра дешёвой пластмассой, что только подтверждало сказанное выше.

– Так, Фил, давай подключай всё… Настраивай, и сегодня попробуем запустить первый звоночек с того света, – произнёс с шуткой Полидронов и сразу же отправился к себе в кабинет.

Каждый день для Глеба проходил в мелькающих знакомствах с разными людьми. Ему приходилось общаться с ними и проводить опросы, но чаще всё же выслушивать оскорбления. Это очень неблагодарная работа: платят не по часам, а за количество звонков, заставляя привязать себя к стулу проводом телефонной связи. Ведь он часть команды, а значит и часть корабля.

Пока Фил ковырялся с непонятным устройством, по габаритам, напоминающим домашний сервер, Аня успела обработать ещё несколько клиентов. Она и вправду верила в эти красивые фразы директора, излагающие идею компании, её политику и мировоззрение, размазывая белой замазкой основную суть, начинающуюся на букву «Л». Девчонке всего 23 года, а она уже задумывается остаться здесь работать навсегда, стать правой рукой Андрея Вадимовича, во всех смыслах. Для Глеба это звучало слишком удручающе.

Фил крикнул на весь зал: «Андрей Вадимович, всё готово!» Дверь распахнулась, и с кружкой кофе из неё вышел директор, сутуля спину и держа одну руку в кармане. Аня и Макс подошли посмотреть на чудо-технологии, Глеб же остался в стороне.  

– Ну, давай включай, сейчас будем обкатывать новые технологии! – довольно произнёс Андрей Вадимович.

– А что это?  - спросил Макс.

– Это преобразователь частот, который позволяет исказить голос звонящего с точностью, соответствующий скопированному образцу из базы данных, благодаря искусственному интеллекту, – ответил Фил, что-то клацая на механической клавиатуре.

– Главное, чтобы эта шайтан-машина работала! – сказал Андрей Вадимович.

– Готово, пробуйте, – протараторил Фил.

Директор уселся на просиженный старый компьютерный стул с отломанным подлокотником, открыл какие-то ярлыки на мониторе и ввёл номер. Потом начал пробивать личные данные, а затем сверять полученное с некрологом. Чтобы найти такую информацию в сети, даже никакой «даркнет» не нужен, тем более: кто ищет, тот всегда найдет.

– Агафонов Вадим Петрович и Агафонов Василий Петрович – братья. Видимо, тот, который не Вадим разбился в автокатастрофе, – Андрей Вадимович что-то пробормотал про себя, а затем произнёс: – Ага! Идеальный клиент. Он активировал тумблер, и загадочный китайский чемодан мерзостно заскрипел и застучал в пересмешку с электрическими помехами. Все внимательно смотрели за действиями директора, кроме Фила, который капался в телефоне. Глеб подошёл сзади к собравшимся, продолжая молча наблюдать.

– Смотрите и учитесь! – крикнул с надменной уверенностью Андрей Вадимович, выводя звук из наушников на максимум, чтобы окружающим в помещении было всё слышно. Из динамиков доносились щелчки, словно чьи-то кости с треском надламывались. Наконец среди щелчков прозвучал ответ: «Слушаю!». 

Директор схватил микрофон и произнёс: «Здравствуй, Дёма! Ты меня узнал?» Наушники работали в режиме мониторинга, этой функцией пользуются люди, связанные со звукозаписью. Вот только отражаемый в динамике голос был не Андрея Вадимовича, а мужчины моложе его на несколько лет.

– Что за… Василий… Этого не может быть… – мужчина на том конце провода был в недоумении и какое-то время молчал, тем временем директор держал в руке кружку с кофе на весу. Она не дрожала, демонстрируя уверенность кровопийцы, который сфокусировано смотрел на монитор, продолжая говорить.  

– Дёма, меня держат в подвале… Мне сейчас некогда объяснять, эти люди хотят денег. От услышанного Глеба помутило ещё сильнее; больше всего его отвращало то, с какой ухмылкой произносил это директор. Собравшийся вокруг персонал всячески потакал и смеялся над ситуацией. Андрей Вадимович очень метко подстрелил свою жертву, зацепив за сочащуюся рану утраты родного брата.

– Вася, мне сказали, что вместо тебя похоронили пустой гроб, якобы тело настолько было изуродовано и разорвано на части. Хирургам не удалось сшить его обратно, – обречённо произнёс Вадим. 

– Всё это постанова, меня похитили и держат в подвале, сейчас они слушают наш разговор и хотят, чтобы я сказал то, что они требуют.

Глеб сел на своё рабочее место, открыл локальный диск (Z), на котором хранилась многая документация организации. Отыскал папку Палидронов А.В., там же лежал файл формата XLSX, редактируемый совершенно недавно.

– Им нужно перевести 500000 рублей на этот номер счёта: 83861-02942-21978-98371, – Андрей Вадимович произносил это с такой интонацией, будто делал уже это не в первый раз.

– Так, Вадик, успокойся, я обращусь в полицию; там работает Славкин, он нам поможет, – Вадим уговаривал своего мёртвого, как он думал брата, а тем временем директор сделал глоток кофе, поставив кружку на стол.

– Ни в коем случае, они с ними в одной лодке, не перенимай неприятности на себя, тем более у тебя дети. – Палидронов прокашлялся, изображая бедного мученика, а затем продолжил. – Дёма, просто доверься мне, я знаю этих людей, они могут сделать ужасные вещи.

Пока разыгрывалось представление, Глеб открыл файл под названием «НБД». Перед ним вылез список погибших в этом году, их даты причины смерти, личные данные – всё хранилось в огромной таблице на нескольких листах. Глеб нажал комбинацию клавиш ctr+f и ввёл в поиске фамилию Агафонов. Программа красным цветом выделила строку: Агафонов Василий Петрович, погиб в трагических обстоятельствах, тело утилизировано. Родственники о случившемся не осведомлены, детали происшествия не уточняются. Благодаря этому списку Андрей Вадимович становился некромантом, использующим мёртвые души в своих грязных делишках.

– Сейчас, Вася, я отправлю деньги, ты только не бросай трубку. – по голосу Вадима было слышно, что он плачет; директор ответил голосом его брата. – Не могу, они выключают, брат, не бросай меня.

Затишье. Линия связи оборвалась. Директор вошёл в систему, открыл мониторинг счёта, и буквально на глазах после обновления страницы постоянные нули сменились на 500000 рублей.

– Довольно быстро, – произнёс Макс.

– Есть, учитесь, салаги! Сегодня закажем пиццу, так сказать, обмоем новый приборчик, – кричал Андрей Вадимович, улыбаясь от проделанной махинации.

– Шалость удалась! – произнёс Фил. – Господи, да это принесёт нам кучу денег! Наконец куплю себе машину.

– Ну, тут уже кто не поработает, на машину не заработает, – пошутил Андрей Вадимович. Все трое похлопали сортирному юмору директора, отправившись за ним в кабинет. Лишь только Макс свернул в конце налево, озадаченно сканируя взглядом помещение. Он подошёл к урне и швырнул в неё смятый целлофановый фиолетовый пакет. Из комнаты доносились смех и вопли директора: «Вы бы видели фотку расплющенного Васёчка, этот баран не смог бы не поверить». Глеб сидел на своём рабочем месте, гипнотизируя часы взглядом, ожидая, когда маленькая стрелка магическим образом двинется к цифре шесть.

Перед уходом из офиса свет на рабочем месте продолжает работать, потому что Андрей Вадимович боится, что шарашкин офис на втором этаже обчистят воры. А там какая никакая аппаратура. Поэтому свет всегда горит на втором этаже, привлекая лишние глаза и уши. Сотрудники всегда задавались вопросом: «Неужели это и вправду кого-то отпугивает?»

Домой Глеб вернулся эмоционально уставшим; двухкомнатная квартира на окраине города казалась единственным местом тишины и уединения. Ему было очень мерзко от поведения его коллег по работе, их бессовестного отношения к людям и к мёртвым. К холодным душам, ушедшим из мира, он испытывал жалость, хотя к верующим, как заметил Фил, также приписан не был. Глеб – убеждённый атеист, однако в поступках его коллег проявлялось что-то аморальное, то, чего люди не должны совершать.

– Деньги портят людей, – подумал Глеб. Но тогда чем же он отличался от них? Ведь он сам пришёл работать в колл-центр. Прекрасно понимал, что за этим последует, перешагнув свои моральные убеждения ради денег.

– Может, Аня права и стоит также относиться к этому, как к обычной работе. – Пока он рассуждал на кухне перестал нагревать воду маленький по объёму термопот, – Ведь люди, работающие в партии, влечённые грязными политическими махинациями, испытывают что-то подобное? Интересно, как они с этим справляются? Неожиданно для себя он обратил внимание, на то, что разговаривает сам с собой.

Скрипнув дверью шкафчика, парень достал оттуда большую кружку, налил в неё кипяток и заварил зелёный чай с ананасом, параллельно листая приложения на смартфоне. За весь день в мессенджерах накапливается приличное число сообщений. Различные «Рум-каналы» публиковали новости и посты тоннами ожидая, чтобы Глеб собрал эти плоды информации. Пока на глаза ему не попалось это сообщение:

Бабушка теперь в РУМЕ.

Наверное, каждый получал такое оповещение, когда ваш друг или коллега наконец-то зарегистрировался в мессенджере. Вот только бабушка Глеба умерла несколько месяцев назад, и как показывал зелёный кружочек в углу картинки с белой буквой Б на голубом фоне – пользователь сейчас в сети.

Глеб открыл диалог. Рум предлагал начать его со стикера «Hi», и парень даже начал писать привет, но потом стёр мешанину из букв. «Бред какой-то, бессовестные мобильные операторы!» – подумал парень, очень частая практика, когда номер, принадлежавший вам или вашему близкому, перепродают другому человеку. Это может произойти из-за различных причин, к примеру, если долго не пополняли деньги или не активничали около двух месяцев. Возможно, в данной ситуации произошло то же самое, и рациональная часть мозга это прекрасно осознавала, а оставшаяся часть уже рисовала в голове парня кошмары. Во мраке чьи-то руки набирают на кнопочном телефоне цифры…

Продолжение в полном объёме можно прочитать здесь

Это перевод истории с Reddit

Всё началось с рекламы.Глупой,абсурдной рекламы,которая всплыла,когда я В очередной раз бесцельно листал ленту ночью.«Отомсти кому угодно всего за 49,95 + налоги! Гарантированный результат!»

Надпись сопровождалась… странным изображением. Низкокачественное, зернистое фото торта — кривого, наполовину покрытого глазурью, — стоящего посреди тускло освещённой комнаты. Ни свечей, ни украшений — только крошечный нож, торчащий из центра, будто кто-то начал резать торт, но бросил на полпути. Под ним жирными красными буквами: «Начни свой семидневный план сегодня же!»

Я рассмеялся. И нажал на ссылку.

Пробежался по мелкому шрифту. Что-то про «эскалацию последствий» и «серию розыгрышей за семь дней» для выбранной жертвы. «Необратимость договора». Одна строчка бросилась в глаза: «Получатель должен быть лично знаком отправителю. Это включает личные встречи, прямое онлайн-общение или лиц, чьи письменные слова отправитель читал».

Странная формулировка. Но я почти не обратил внимания. Когда дошёл до поля, куда нужно было ввести имя, замедлился. Это казалось детским, но выбор был очевиден — Меган. Подруга со школы. Вернее, мучительница.

Годы насмешек, которые она выдавала за шутки. Вздохи и закатывание глаз, когда я говорил. Постоянные «забытые» приглашения, после которых она говорила: «Ой, я думала, тебе не интересно».

И всё же, когда я начал печатать её имя, почувствовал… окончательность. Будто где-то внутри знал: сделав это, назад дороги не будет.

Я нажал «Отправить».

Ничего не произошло. Ни письма с подтверждением, ни всплывающих окон. Тишина. Я фыркнул и лёг спать, уверенный, что выбросил деньги на ветер.

На следующий день Меган упала с лестницы между уроками. Сломала запястье и вывихнула лодыжку. Я слышал, как она рассказывала друзьям, что её будто кто-то толкнул, но вокруг никого не было.

Сначала я посмеялся — Меган всегда любила драму. Но позже, в общежитии, меня охватила тревога. Это я? Нет. Не может быть.

Просто совпадение. Правда?

На следующий день её машину занесло. Она сказала, что отказали тормоза. Механик ничего не нашёл. К счастью, она отделалась испугом, но была в шоке.

Я не мог отогнать тяжёлый ком в груди. Всё как в рекламе.

К третьему дню Меган пришла на пары в кофте с длинными рукавами. Во время лекции она закатала их, и я увидел — глубокие рваные царапины по всему предплечью.

Я не мог отвести взгляд. Будто её царапали во сне.

Она заметила. «Я не понимаю, что происходит, — прошептала она. — Кажется, я схожу с ума».

Её голос стал другим. Тихим. Испуганным.

Я хотел извиниться. Но не знал, перед кем — перед ней или собой.

Четвёртый день. Проходя мимо её комнаты, увидел открытую дверь. Вокруг шептались.

Заглянул внутрь.

«ЛГУНЬЯ». «ВОРОВКА».

Слова были нацарапаны на стенах неровными, рваными линиями.

Её соседка клялась, что Меган не выходила ночью. Дверь была заперта изнутри.

Пятый день: на паре Меган закашлялась. Задыхалась. Затем её вырвало.

Зубами.

Не её — во рту они всё ещё были. Но эти — жёлтые, сколотые, крошащиеся. Будто вырваны у десятков людей.

Она закричала. Я чуть не присоединился.

Этой ночью я не спал, трясясь перед ноутбуком. Что, чёрт возьми, я натворил?

Шестой день: Меган не пришла на пары. Позже я увидел её в холле — сгорбленную, раскачивающуюся, глаза бегали по невидимым другим теням.

Её волосы местами побелели. От неё пахло гнилью.

Она не говорила. Думаю, уже не могла.

Седьмой день. Её нашли в душевой общежития, свернувшейся в углу, с ртом, застывшим в беззвучном крике.

Никто не понимал, как вода стала настолько горячей, что сварила кожу до костей.

Меня перехватило дыхание. Это была моя вина.

Проверил банковскую выписку, сердце сжалось. Платёж с сайта всё ещё висел как «в обработке», но теперь с пометкой:

«Оплата в процессе. Укажите следующего получателя».

Я кликнул на транзакцию. Открылась страница.

«Вы должны выбрать нового получателя. Семидневный цикл начнётся заново. Если имя не будет указано, цикл вернётся к отправителю».

Меня пронзил холод. Нет. Нет, нет, нет.

Я захлопнул ноутбук, сердце колотилось. Но на следующее утро проснулся с царапиной на животе. Не просто царапиной — буквами. «Тик-так».

Это происходило со мной.

Я запаниковал. Нужно было выбрать кого-то. Я не хотел умирать. Меган была не единственной, кто сделал мою жизнь адом. А Оливия? Она смеялась над её шутками. И сама придумывала гадости.

Я ввёл имя Оливии.

Цикл повторился. Я в ужасе наблюдал, как страдает Оливия. Всё начиналось мелко — падение, царапины. Потом хуже. К пятому дню она вытаскивала из горла длинные чёрные волосы, рыдая. К седьмому — её не стало.

Но цикл не остановился.

Новый платёж. Новое требование: «Укажите следующего получателя».

«Злых девочек» не осталось. Тогда я выбрал профессора, унизившего меня перед группой. Потом баристу, который усмехнулся, когда я запнулся, заказывая кофе. Потом соседку по комнате из школы.

Каждый раз цикл начинался заново. Каждый раз я видел, как кто-то разваливается на части. Выпадающие зубы. Пальцы, ломающиеся назад. Запах тления, въедающийся в кожу. Каждая смерть давила тяжелее. Каждый выбор казался ужаснее.

И вот — имена закончились.

Я уставился на пустое поле на сайте. Руки дрожали. Я знал, что будет, если не введу имя.

Цикл вернётся ко мне.

Пробовал вводить имена знаменитостей. Незнакомцев. Политиков. Сайт отклонял.

«Получатель должен быть лично знаком отправителю. Это включает личные встречи, прямое онлайн-общение или лиц, чьи письменные слова отправитель читал».

Дыхание спёрло.

Больше никого не осталось.

А сейчас шестой день.

Я просыпаюсь в царапинах, моё отражение шепчет нечто непонятное. Чувствую, что за мной следят из каждого угла. Пол скрипит в пустых комнатах.

Я знаю, что ждёт меня завтра.

У меня остался один день.

И мне некого больше выбрать… кроме тебя.

Подписывайся на ТГ, чтобы не пропускать новые истории и части.

https://t.me/bayki_reddit

Подписывайтесь на наш Дзен канал.

https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6