CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Он поднял голову, огляделся. В глотке застрял крик ужаса.

Голова Ильи возвышалась посреди спины. Обнаженное тело резко обрывалось на том месте, где раньше была шея. Вместо рук по земле распластались ноги, а вместо ног из ягодиц прорастали руки.

Он превратился в перевертыша.

Илья открыл второй глаз, и перед взором снова поплыло. Он застонал, а потом сорвался на крик — и этот отчаянный, полный ужаса звук вылетал из его лба — там, где был теперь рот. Слезы брызнули из глаз — и потекли по шее, будто соленой жидкостью сочились уши. Илья потянул к лицу руки, но в движение снова пришли ноги, произрастающие из плеч.

Несколько минут он учился координировать сокращения перепутанных местами конечностей: чтобы ощупать лицо ладонями, следовало привести в движение суставы нижней части тела, откуда теперь торчали руки. Если же Илья хотел пошевелить ногами, то мозгу требовалось отправить команду на плечевой пояс — там, где раньше были руки. Каждое сокращение мышц отзывалось острой болью. Илье представилось, будто невидимый хирург — или, скорее, мясник — раскромсал его на куски, а затем хаотично сшил, позабыв о наркозе.

Изогнувшись, правой руконогой он дотронулся до лица. Его страхи сбылись: на месте орбит он нащупал соски, мягкая впадина пупка заменила собою нос, а глаза расползлись по бокам головы — Илья поочередно помахал перед ними ладонью. Он ощупал темя, затылок — и, наконец, нашел слуховые отверстия на задней поверхности шеи: когда он касался их пальцами, звуки внешнего мира затихали. Ушные раковины отсутствовали. Илья глубоко втянул ртом воздух (он не знал, где прятался теперь нос, да и остался ли он вообще), стараясь успокоиться и унять нервную дрожь.

Нужно что-то делать.

Непонятно, сколько времени он провалялся на поляне. Дождь прекратился, трава и земля высохли, но утро еще не наступило: ночное небо затягивала все та же красноватая пелена. Странно, могли ли почва и заросли так быстро просохнуть после мощного ливня?

Илья приподнялся на трясущихся конечностях: ноги, согнутые в коленях, торчали впереди туловища, а вывернутые в локтях руки топорщились сзади. Стоять было неудобно, тело дрожало и норовило грохнуться оземь. Илья сделал пару пробных шагов — и повалился на траву, вскрикнув от боли.

С третьей попытки он удержал равновесие. А затем осторожно, сжав зубы на лбу, поковылял к тропинке, маячившей у края поляны. Цель была простой: как можно скорее добраться до палатки и оттуда по спутниковому телефону вызвать помощь.

Трава щекотала живот, конечности, измазанные в грязи, то и дело оступались на кочковатой тропе, но Илья, постанывая, упорно двигался вперед. Когда боль в местах новых сочленений становилась нестерпимой, он позволял себе короткую передышку, а затем продолжал путь, продираясь сквозь чащобу.

Наконец заросли расступились, и перед Ильей открылась поляна, на которой возле потухшего костра высилась палатка. Илья с облегчением выдохнул: почти добрался, осталось совсем немного. Конечности дрожали от напряжения и усталости, готовые вот-вот предательски подогнуться и уронить его.

Еще чуть-чуть.

Он сделал шаг — и наступил на сухую ветку. С треском она переломилась. В ту же секунду силы покинули Илью, и на подогнутых конечностях он опустился на землю. Завалиться в нескольких метрах от палатки со спасительным телефоном было обидно и глупо, поэтому Илья, стиснув зубы и превозмогая боль, пополз на животе: сзади он отталкивался руками, а впереди загребал ногами, подтаскивая за ними туловище. Тело, растягиваясь, отзывалось пульсирующей болью в аномальных суставах, и Илья громко простонал. Покряхтывая и мыча сквозь стиснутые зубы, он волочился к палатке по сухой, шуршащей траве.

— Эй, кто там пьяный бродит? — гаркнул резкий, отдаленно знакомый голос.

Илья замер. Внутри кто-то был! Неужели Степаныч?! Пришел на его поиски? Илья открыл рот, собираясь позвать на помощь, но изо лба вырвалось нечленораздельное мычание. Прошибло потом: он не мог говорить!

Илья, пошатываясь, приподнялся на дрожащих конечностях, чтобы ускорить движение к палатке, но, не рассчитав сил, повалился на пенек с забытым на нем котелком. Сбитая посудина с лязгом упала на землю. В следующую секунду по его телу полоснул яркий свет: из окошка в палатке бил луч фонаря.

Ослепленный ртутной вспышкой, Илья трясся на месте, пытаясь с трудом устоять на шатких конечностях. Он отрывисто захрипел, силясь выговорить хоть какое-нибудь слово, — и, покачиваясь, двинулся ко входу в палатку, обходя ее сбоку. Луч фонарика исчез из окошка и светил теперь изнутри, понизу шатра.

Потемнело: выгнув голову вверх, торчащим на виске глазом Илья увидел, как на небе сгустились багровые тучи, готовые обрушить мегатонны воды.

Утробно мыча, Илья проковылял ко входу в палатку. Просунул ноги в полог, затем подтянул туловище с головой на спине, очутившись в душном полутемном нутре, рассеченном лучом фонаря.

С неба громыхнуло, а в следующий миг грохот выстрела и яркая вспышка разорвались перед Ильей. Левое плечо прожгло мощным ударом: Илью выбросило из палатки на поляну, и холодные капли дождя посекли его тело.

* * *

Он очнулся от красного света: алые всполохи мерцали перед взором, и вначале Илья принял их за пульсацию крови под веками. Сфокусировав зрение, он понял, что жидкое сияние разливалось с небес.

Мелькающий лес. Утробный гул. Вибрирующие деревья. Тряска шагов. Струи дождя. Влага на теле. Кровь на плече. Жгучая боль.

Органы чувств — пусть и расположенные как попало на теле — поочередно собирали информацию от окружающего мира и организма, и вскоре у Ильи сложилась полная картина: раненого, его несли на плечах, словно тушу подстреленного зверя. Точно так же, как совсем недавно он тащил на горбу перевертыша.

Холодок пробежал по телу, и Илья непроизвольно содрогнулся. Человек, который его нес, остановился и прислушался. Илья застыл, не зная, как поступить: отозваться или замереть? Человек, постояв, продолжил путь, и ветви елей зацарапали голое тело Ильи. Боль в левом плече жгучими волнами разливалась по туловищу, подкатывала в голове — и в какой-то момент стала настолько невыносимой, что Илья потерял сознание.

* * *

Удар вернул его в чувства. Илья застонал, ощущая телом холодную жирную хлябь. Он лежал на животе, раскинув конечности. Несло тиной и затхлой болотной вонью. Голова Ильи свисала со спины, и он не мог ее поднять — силы оставили его вместе с кровью, хлеставшей из простреленного плеча. Он разлепил один глаз и повел им вокруг: промелькнуло багровое небо и темные заросли вдали. Взгляд остановился на сапогах, и он посмотрел выше.

Перед ним стоял его двойник — точная копия самого Ильи. Дождь хлестал по перекошенному от отвращения лицу, красные всполохи отражались в широких черных зрачках.

Илья с ужасом замычал. В одно мгновение, равное вспышке с небес, в голове сложились кусочки мозаики: он разгадал тайну красной ночи. Каким-то невероятным образом — будь то пространственно-временная аномалия или другая чертовщина — на загадочной, неведомо откуда взявшейся поляне его перекинуло в прошлое на несколько часов. Очевидно, такие «забросы» случались в лесу и раньше: их жертвами обычно становились животные, а пять лет назад в ловушку попался отец. Мгновенные перескоки в пространстве не проходили бесследно, и невольные путешественники во времени возвращались в прошлое деформированными — в виде перевертышей.

В перевертыша превратился отец. Перевертышем обернулся Илья.

И он знал, чем все закончится.

Двойник подошел ближе и пнул Илью под живот, сталкивая в болото. Илья, вскрикнув, завалился на бок: голова, торчащая из спины, не давала ему распластаться. Двойник присел рядом и столкнул его в болото.

Плотная холодная жижа сомкнулась у тела — и потянула вниз. Илья не мог пошевелиться: вязкая гуща сковала и без того обессиленные конечности. Он лишь вертел головой над поверхностью болота, хватая воздух и захлебываясь зловонной кашей.

«Не ходи на поляну!» — пытался выкрикнуть Илья, но вместо слов изо лба вылетали надорванные булькающие звуки.

Глаза заволокло мутной жижей, но над болотом еще оставался рот. «Поляна!» — в предсмертном вдохе вырвалось у Ильи, но он уже знал, что двойник — он сам — не поймет предупреждения.

Тьма поглотила Илью и потащила на дно — туда, где ждал его отец.

* * *

Группа ВК с моими рассказами: https://vk.com/anordibooks

Даже сейчас, на этом грёбаном пикнике, Лена мило принимала коктейли от коллег и не обращала внимания на меня, сидящего на бревне с бутылкой пива. Я бы ни за что к ней не подошёл. Тем более при толпе – только выставят на смех.

Я сделал очередной глоток. Ещё пара бутылок – и день пройдёт чуточку быстрее. За ним последует очередное серое воскресенье. После – трудовые будни.

– Твоё здоровье, Андрюха! – выкрикнул Сергей, опрокидывая очередной стакан.

Все собравшиеся здесь улыбались, радовались, искренне поздравляли именинника. Но пройдёт пару дней, и клерки начнут вгрызаться друг другу в глотки, подсиживать начальство и строить из себя приличных добросовестных работников.

Я же любовался красотой окружающего леса. Стояло позднее лето, листва ещё не опала с деревьев, а после прошедшего дождя серое небо придало природе чуточку таинственности. Рядом было большое озеро, но никто из гостей не собирался купаться. Думаю, это вопрос времени. Ещё полбутылки коньяка, и кто-нибудь точно захочет охладиться и прыгнет в воду с видавшего виды пирса.

– Ты чего такой грустный? – рядом со мной материализовалась стерва из соседнего отдела. Лицо её было спрятано под тонной косметики, а ко мне она наверняка подсела с единственной целью – чтобы потом было о чём посплетничать с подругами.

Я бросил в её сторону беглый взгляд и продолжил наблюдать за Леной. За тем, как объект моих вожделений обхаживает кто-то другой.

– Слушай, – сказал я шёпотом для большей интриги, – давай в лес убежим?

Девушку словно поставили на паузу. Она тупо смотрела на меня, не понимая, правда ли я больной или просто перебрал лишнего. По окончании загрузки, она закатила глаза и, поправив волосы, ушла искать более адекватного собеседника. Надо взять на вооружение этот приём и пользоваться им почаще – всегда предлагать навязчивым собеседникам что-нибудь… ебанутое.

Оставался я на этом празднике жизни ещё по одной причине – ждал, пока самый трезвый из компании не захочет домой, чтобы довезти меня до города. Если повезёт, Лену подвезут на той же машине, и мы сможем пообщаться на задних сиденьях. Демонстративно прощаться со всеми и идти пешком через глухой лес, в котором совсем скоро потемнеет – было не самой лучшей идеей.

За звоном собственных мыслей я пропустил начало конфликта. Очнулся только, когда услышал громкое и отчётливое: «Э, ты чё, блядь?!»

Один из парней нанёс другому неряшливый, но сильный удар в челюсть. Тот повалился на землю, но тут же вскочил, чтобы дать отпор. Завязалась драка, в которой я не хотел принимать никакого участия. Никто из собравшихся не был мастером спорта по боксу, поэтому дрались они словно школьники на выпускном. Бросались друг в друга стаканами, толкались, нелепо падали, не устояв на ногах. Я схватился за голову, не понимая, как вообще мог работать с этими людьми. Мангал был перевёрнут, пиво и коньяк – расплёсканы по земле, а потасовка только набирала обороты.

Разнять дерущихся смог только крик. Женский голос раздался со стороны озера. Все тут же забыли про ссору и посмотрели на источник звука. В самом сердце озера человек отчаянно бил руками по воде и пытался выплыть, но безуспешно. Стерва, которая пытала меня тупыми вопросами не только на работе, но и здесь, была среди гостей, так что мои надежды, что тонет она, не оправдались.

Толпа из десяти человек бездумно смотрела на молящую о помощи девушку. Они переглядывались друг с другом, словно молча договариваясь похоронить эту тайну, если никто из них не поможет утопающей. Лена запустила пальцы в волосы, и на её глазах я прочитал ужас.

Это был мой выход из повседневной рутины. Мой шанс выделиться из толпы и доказать Лене, что я чего-то стою. Поэтому, на бегу сняв с себя футболку и шорты, оставив на берегу очки, я прыгнул в воду. Уверен, коллеги вздохнули с облегчением, что это не пришлось делать никому из них.

Вода была холодной и неприятной, ноги цеплялись за водоросли, но я плыл к размытому силуэту девушки, пока она ещё держалась на плаву. Когда нас разделяло всего пару метров, она перестала кричать и медленно начала уходить под воду. Я нырнул за ней и подхватил под плечи. Но не смог вынырнуть, потому что девушка руками обхватила меня за пояс и потянула ко дну.

Бросив взгляд вниз, я сквозь толщу воды уловил её взгляд и понял, что она вовсе не была жертвой. Это был хитрый взгляд хладнокровной убийцы. Резко взмыв вверх, она обхватила меня за шею и потащила вниз с такой силой, словно это был накачанный борец, а не хрупкая девушка. Я бездумно размахивал конечностями, пытаясь спастись, но был бессилен. Кислород заканчивался. Я инстинктивно открыл рот, пытаясь закричать, но из него вырвались лишь пузыри. Последнее, что я увидел, кроме света, просачивающегося сквозь воду, это хвост русалки. Наверное, я уже умер.
Умер же?

Часть первая

Не могу сказать точно, в какой момент шею перестали сдавливать силой. Никто больше не тянул меня на дно. Появилось второе дыхание, и я из последних сил рванул вверх. Открыв глаза, я не сразу понял, что произошло – пасмурный летний день сменился глубокой ночью. Никто не кричал с берега, не пытался спасти ни меня, ни мнимую жертву. Берег, насколько я мог разглядеть, был пуст.

Когда я прыгал в воду, она была холодной, но сейчас, за считанные минуты, стала ледяной. Сейчас главное – доплыть до берега. Остальное потом. Возле леса, где ещё несколько минут назад дрались коллеги, стояли машины, жарились шашлыки и проливалось пиво, сейчас не было ничего, кроме опавшей листвы и колющих ноги веток. Как не было и моей одежды. Запачканные в грязи на земле лежали лишь очки.

Когда я осознал, наконец, что было не так – меня бросило в дрожь. Уже не столько от холода, сколько от страха. День не просто сменился ночью. Позднее лето с его красивыми пейзажами леса, сырыми листьями и жарящим солнцем превратилось в промозглую осень. Деревья были лысыми, температура понизилась градусов на пятнадцать, ноги продрогли от стояния на холодной земле.

Ни одежды, ни телефона у меня теперь не было. Ни одной живой души здесь тоже не предвиделось. Только собачий холод и жуткий осенний лес вокруг. Я пытался найти рациональное объяснение произошедшему, но в голову не лезло ни одного. Сначала мне мерещатся русалки, теперь времена года, дня и ночи меняются словно по щелчку пальца. Если я во сне, то надо как можно быстрее проснуться. Если это реальность – дела плохи.

Помимо уханья, раздающегося из ночного леса, я отчётливо услышал ещё один звук, от которого по телу пробежали мурашки. Со стороны озера раздался звонкий ехидный смех.  Недолго думая, я со всех сил рванул по тропинке, не разбирая дороги. Надо было как можно быстрее добежать до города, даже если я сотру ноги в кровь.

Ветки царапали лицо, ступни болели от валяющихся на земле шишек, но я не переставал бежать, пытаясь вырваться из этой новой реальности, где мне явно не рады. Вскоре боковым зрением я разглядел оранжевое свечение. Инстинкты заставили меня остановиться. На большой лужайке, окружённой деревьями, был разведён костёр. Рядом лежали два бревна, на одном из которых сидела фигура человека. Лицо его было спрятано под чёрным капюшоном от длинной мантии, в руке незнакомец держал трость.

Инстинкты самосохранения, кричащие о том, что нужно подойти ближе, чтобы согреться от огня, притупили страх. Обхватывая себя руками, я подошёл к костру и сел напротив человека, боясь произнести хоть слово. По телу приятно разливалось тепло. Я пытался разглядеть незнакомца, но он опустил голову и лишь изредка тыкал тростью в горящие ветки.

– П… простите, – наконец робко произнёс я, пытаясь привлечь внимание.
– Не извиняйся, – раздался голос из-под капюшона. – Не к чему.

Судя по низкому хриплому голосу, передо мной сидела пожилая женщина. «Ведьма!» – отчего-то подумалось мне в тот момент.

– Что п-происходит? Я что… мёртв?
– А мне почём знать? – спросила старуха. – А ты как считаешь?
– Не знаю, – пожал плечами я. – Слишком много странного происходит.
– Всё, что считаешь странным – таковым является лишь для тебя. Для меня странность – ты. Я что, по-твоему, тоже мертва?

Женщина наконец подняла голову. В свете костра её лицо выглядело зловещим. Вокруг уродливого носа с горбиной росли огромные бородавки, лоб был сморщенным настолько, будто на её череп натянули кожу на пару размеров больше. Сначала мне показалось, что старуха слепа, потому что её правый глаз был полностью белым, но вторым она смотрела на меня так, будто пыталась прожечь дыру. Когда она ухмыльнулась, я не заметил ни одного зуба у неё во рту. «Точно ведьма! И я точно сплю», – решил я. Иначе это просто не объяснить. Но на её вопрос я тактично промолчал.

– Вот видишь, – сказала она, – ты не знаешь, жива я или нет. А я не могу утверждать насчёт тебя.
– Меня сюда… меня сюда русалка затянула, – я больше озвучивал мысли вслух, нежели поддерживал диалог. Может, хоть на какой-то вопрос собеседница ответит не загадкой. – Здесь что, водятся русалки?

В ответ она засмеялась. Достала из внутреннего кармана небольшой флакон и опустошила его.

– Да кто здесь только не водится, – ответила женщина.

Она встала и, обойдя вокруг костра, протянула мне точно такой же флакон.

– Выпей это. И пойдём отсюда. Потому что здесь водятся те, с кем лучше вообще не встречаться.

Я смотрел на её костлявую руку, торчащую из-под широкого рукава, на её один здоровый глаз и флакон, в котором, возможно, отрава. Робко помотав головой, я отказался от угощения. Женщина махнула рукой и похромала в направлении леса. Недолго думая, я пошёл за ней.

За деревьями раздался жуткий волчий вой.

***

Я дрожал от холода, следуя за ведьмой. Старуха как на зло шла медленно, хромая и опираясь на трость. Лес, в котором я оказался, с самого начала пугал меня, а теперь и вовсе нагонял панический ужас. Где-то вдалеке выли звери, ухали совы, раздавались такие звуки, словно кто-то следит за нами, пробираясь через кусты.

– Куда мы идём? – спросил я, даже не надеясь получить ответ.

Но ведьма и не собиралась отвечать. Так же молча шла дальше, наступая в лужи и грязь. Я оказался на месте персонажа какой-то жуткой сказки, в которой совсем скоро эта Баба Яга посадит меня в печку и съест.

Сквозь чащу леса проглядывал старый деревянный дом. В похожих домах маньяки держали жертв, если верить криминальным сводкам. Незнакомка открыла хлипкую дверь и пригласила меня внутрь. Несмотря на холод за окном и сквозняки, в доме было тепло. У окна стоял обеденный стол, у входа – огромный таз с водой, о который я чуть не споткнулся, когда вошёл.

Ведьма тростью показала мне в сторону стола и молча ушла на кухню.  Вернувшись, протянула мне кружку, из которой исходил пар.

– Выпей, станет полегче, – прошепелявила она.

Я согрел руки о горячую кружку и сделал маленький глоток. Вопреки моим ожиданиям, напиток напоминал обычный чай, а не отвар на травах. Ведьма села напротив, облокотилась одной рукой о стол и посмотрела на меня.

– Ты что же, думаешь, я смогу ответить на все твои вопросы? – Она усмехнулась. – Я не знаю, кто ты. Да и знать не хочу.
– Ладно, – ответил я. – Глупо спрашивать, что это за место и каким чудом я оказался здесь. Но давайте так. Просто скажите, в какой стороне город?
– Город? Какой город?
– Тот, что за лесом. Как к дороге выйти?

Старуха снова улыбнулась, но не стала смеяться. Наверное, поняла, что глупо потешаться над недалёким.

– А мне почём знать? Я здесь уже пятьдесят лет живу. За лесом… – она помотала головой, – за лесом, может, и нет ничего.
– Но где-то же он заканчивается?
– Лес никогда не заканчивается, милок.

Я сделал ещё один глоток из кружки. Привалился к стене и стал думать. Если так будет продолжаться, то я выбегу отсюда и побегу куда глаза глядят. Рано или поздно найду дорогу. Поймаю попутку. Доберусь до города и заживу старой, размеренной жизнью.

Мои размышления прервал возглас за стеной. Настолько резкий, что от испуга я чуть не пролил чай. Я уставился на старуху, словно молча спрашивая её, кто у неё в соседней комнате. Но та так и сверлила меня взглядом, не обращая внимания на крик.

– У него своя жизнь, пойми! – разобрал я слова, звучащие за деревянной дверью.
– Да жёваный крот! Что он будет делать в этой дыре? Мы желаем ему только добра, а он…

Голоса мужчины и женщины были настолько узнаваемы, что по телу пробежали мурашки. Эти… эти до боли знакомые крики. Я не слышал их уже несколько лет. Поставив кружку на стол и наплевав на правила приличия, я встал и нагло открыл дверь в соседнюю комнату.

Не успел я сделать и шага, как мужчина повернулся и положил руки на пояс.

– Вот и ты, – сказал он, – значит так, либо ты едешь с нами, либо помощи от нас больше не жди!

Ноги начали дрожать. Я оказался в комнате родителей, в которой провёл всё детство. Передо мной стоял отец. Таким, каким я его запомнил за несколько дней до смерти. Волосы взъерошены, очки на переносице не скрывают сурового взгляда, верхние пуговицы рубашки, как обычно, расстёгнуты. На кровати сидела мама, запустив руку в копну белоснежных волос. На её глазах были слёзы.

– Ну, что молчишь?! – не унимался отец. – Поедешь с нами или нет?

Мне словно снова стало восемнадцать. Отец потерял работу и хочет переехать в другой город, поближе к морю. Мама из-за великой любви едет с ним. А я… я не хочу никуда переезжать. Не хочу продолжать жить с ними и слушать постоянную ругань по ночам. Здесь у меня друзья, учёба. Здесь Яна. В тот вечер, когда я ввалился пьяным в комнату в разгар их ссоры, я подрался с отцом. Но сейчас же стоял в одних трусах, на грани нервного срыва, не осознавая, жив ещё или нет.

– Папа? – только и сказал я. – Пап, прости.
– Прости? И это всё? Ты хочешь остаться в городе? И ради чего, ради этой… прошмандовки?

Десять лет назад именно эти слова стали решающими – я размахнулся и ударил отца в челюсть. Я понимал, что уже не смогу ничего исправить. Не смогу повернуть время вспять. Единственное, на что у меня хватило сил теперь – сделать шаг вперёд и крепко обнять отца. Мама перестала плакать и подняла голову. Я обнял её, запустив руку в волосы. По щекам неконтролируемо потекли слёзы.

– Ладно, – выдохнул отец, – мы что-нибудь придумаем. Это ты меня прости.

Он приподнял очки и протёр глаза. Я мог тогда всё это прекратить. Мог не драться с отцом, мог уговорить их отложить поездку или вовсе не переезжать. Но алкоголь в моей крови жаждал справедливости, я хотел отомстить отцу за Яну, хотел показать, что я тоже человек, у которого есть чувства. Через пару дней родители собрали вещи и уехали. Попрощалась со мной только мама. Отец во время нашего прощания сидел в машине и курил с невозмутимым видом. Когда они отъезжали, я показал ему фак, проклиная всем сердцем.

Может, именно из-за этого он так сильно переживал, что не справился с управлением. До города они не доехали. Окровавленные трупы родителей пришлось вытаскивать из машины спасателям.

Теперь, находясь дома у ведьмы из детских страшилок, я обнимал мать и смотрел на отца с любовью, а не с ненавистью.

– Я поеду куда хочешь, пап. Я… я вас люблю.

Я зажмурил глаза от слёз, а когда открыл – не было ни матери, ни отца, а родительская комната сменилась комнатой старухи, в которой была только паутина и вонь. В проёме стояла ведьма и смотрела на меня, как на психически больного человека, у которого случился приступ.

– Вы… вы тоже их видели?
– Да не было здесь никого. Но… я знаю, о чём ты говоришь. Каждый, кто приходит сюда, сталкивается с чем-то подобным.

В этот момент я увидел в незнакомке не загадочную страшную ведьму, а добрую женщину, которая принимает таких, как я, бедолаг и пытается помочь, а не съесть.

– Мне нужно отсюда выбраться! – закричал я, едва не вырывая волосы на голове. – Нужно выб-рать-ся! – я зарыдал как ребёнок.
– Может, у тебя и получится, – вздохнула она, ударив тростью по скрипучему полу. – У меня за пятьдесят лет так и не получилось.

Хильдиньяры и вооружённые монахи не заставили себя долго ждать, они ворвались в спальни. Ректор Аппий приказал всем студентам построиться в шеренги, как в тот самый раз. Два монаха снова прошлись вдоль этих шеренг, проверяя кожу на наличие порезов. Хильдиньяры увели только недавних дуэлянтов с царапинами. Ещё схватили и Камила – в качестве главного подозреваемого.

-- Кто здесь увлекается чернокнижничеством?! – прокричал свирепо ректор Аппий, решившись играть в открытую. Камил и взглядом не дрогнул – растворял свои эмоции сновидческими приёмами. Лишь развёл руками, пожал плечами, сделав совершенно глупый вид. 

А потом их повели через тёмные коридоры.

Как они могут доказать его причастность? 

Камил размышлял над этим. Выйти на ту самую каморку. Но кто о ней знал? Только Готам, Ишуас и Камил. 

А потом их всех привели в лазарет, где лекари ухаживали за Вальдемаром. Нойманну было совсем плохо – он бредил, и уже второй день не приходил в ясное сознание. Вряд ли он был способен на месть.

Но Аппий всё-таки выяснил у лекарей, не заметили те что-либо странное в поведении Вальда? 

Потом в ту же комнату привели Карла. Вечером он, как обычно, гулял по саду с девицами. Хильдиньяры схватили его, сказали, что временно его арестуют, по приказу ректора. Полагали, что Карл мог нанять некроманта – не могли же наследники святых Нойманнов поднимать мёртвых сами. Но было видно, что Карл совсем ничего не понимает. Ректор Аппий быстро утратил интерес к нему. 

А потом в комнату привели безрукого побледневшего Маркуса. Жалкий обрубок его к тому времени уже подравняли и зашили. Красота. Камил едва сдерживал своё торжество – в одной комнате он одновременно наблюдал всех своих злейших врагов, превратившихся в болезненные куски мяса. Радость прыгала в груди. Эх, ещё бы в эту комнату запихать измученного Эрна и князя Искро…

-- Кто напал на тебя? – спросил ректор. – Как ты думаешь?

Маркус злобно вгляделся во всех, кого привели, и взгляд его остановился на Камиле. 

-- Миробоич, -- буркнул он. – Это он. Это точно он. Он всегда пропадает в библиотеках... Дерётся он неважно. Но на бой согласился сразу. Будто был готов… Будто и не собирался драться! Это Камил. Это точно – он, чернокнижник… Сжечь его на костре! Сожгите его! Этот ублюдок натравил на меня мёртвого пса!.. Моя рука… 

Маркус сильно распалился, расплакался от жалости к самому себе, у него закружилась голова – монахам пришлось увести его обратно, за ширму и дать испить маковую настойку. 

У Камила в горле пересохло от такого меткого заявления. Может, у них нет никаких доказательств, но ведь дом Лонч обладает большим влиянием. А правда обычно оказывается на стороне сильнейших.

-- Я… -- запнулся Камил. – Что за вздор…

-- Что ты можешь сказать в своё оправдание? – серьёзно спросил Аппий.

-- Чернокнижник? Я? – фыркнул Камил, стараясь врать убедительнее. – Какой мёртвый пёс?.. Что этот дурак несёт?

Ректор Аппий серьёзно глядел на Камила, словно что-то вдруг в нём разглядев. 

-- Знаешь, мальчик, -- сказал он, прищурившись. – Очень похоже на ложь… 

Аппий схватил Камила за руку. Закатал рукава. Но не увидел порезов. Даже намёков. Тогда он потребовал раздеться догола. Но и тогда ректор не разглядел никаких шрамов. Он сильно задумался. Глаза его заметили отчаянную ложь, увидели волнение. Но они не могли заметить главное доказательство занятий некромантией – шрамов и порезов. 

Но и у остальных подозреваемых не было подходящих порезов. 

Зарубленный пёс был старый, его подняли не вчера. Способы мумификации известны с давних времён – и все они требуют времени. Вряд ли кто-то сделал этого пса недавно. Значит, кто-то долгое время готовился. Значит, ещё с того самого досмотра три года назад в Башнях Знания находился чернокнижник. Просто лишь затаился. И этим «кем-то» был, скорее всего – Камил. Зазнайка, постоянно роющийся в библиотеках. Что-то ему удалось откопать. И воняло от него трупами. Однако явных доказательств не имелось никаких.

А потом в комнату прибежали учителя. Вовремя.

-- Готам сбежал! – выпалили они. – Он собрал свои вещи и в спешке покинул Башни! 

– Он учуял неладное. Мы сразу заподозрили, что он ведёт себя странно, узнав о случае у поленниц! А теперь он несётся верхом на украденном коне в сторону городских ворот! Он – чернокнижник! Он и натравил на Маркуса мёртвого пса!

Ректор Аппий тут же забыл о Камиле. Он бросил Хильдиньяров на преследование. Готам не мог уйти быстро – он слишком стар, чтобы скакать во весь опор. 

Поэтому гвардейцы нагнали его быстро. Да и не хотел он сбежать по-настоящему. Камилу думалось, что если бы Готам хотел удрать – он бы сделал это куда незаметней. 

Старика побили и бросили в темницу. Ректор Аппий устроил допрос, выяснил всё, что хотел. А потом отпустил всех остальных подозреваемых. 

Готам изрезал свои руки. Готам начертил на них символы Изнанки. Для виду. 

Он вёл себя так, будто действительно испугался. А ещё говорил, что совершил покушение из-за того, что устал смотреть на жестокие расправы, учиняемые Маркусом. В этом они с ректором Аппием оказались солидарны. Однако некромантия – это ужасное и опаснейшее богохульство, способное навлечь на всех них кару божью. Такие вещи нельзя было прощать. 

Готама приговорили к сожжению на костре. 

Встревоженные Камил и Ишуас встретились в спальнях, но не могли обсуждать такие вещи открыто, не навлекая подозрений. 

Ночью Готам явился к ним. Старец вышел из своего тела и проник в их сны.

-- Прости… -- сказал Камил. – Я не хотел вас подставлять. Уж лучше бы они сожгли меня.

-- Нет. За вами двумя я вижу будущее властителей Изнанки. А я своё отжил, -- ответил Готам. – Мне скоро всё равно на покой. А разницы в том, какой смертью умереть – нет никакой. За смертью нас ждёт Изнанка… Жизнь свою я считаю завершённой. Я достиг Истины. При вашей помощи, друзья мои. Без вас я бы ни за что не отыскал Книгу Знания. И умер бы в неведении. 

-- Но зачем вы это сделали? – спросил у него Камил. – У монахов всё равно не было никаких доказательств…

-- Они бы их нашли, -- возразил Готам. – В этот раз они бы не остановились в своих поисках, ни за что. Лонч пострадал. Агрессивный некромант – большая опасность для всех. А я переключил всё их внимание на себя. Пусть считают, что нашли чернокнижника. Аппий как раз вспомнил, что это ведь я участвовал в первом досмотре. У него после этого всё в голове и сложилось. Вас он искать не станет. Только впредь будьте осторожнее. И приберитесь в нашей каморке. Туда наведаются. Заберите Книги. Иначе их сожгут вместе со мной.

-- Спасибо вам… -- не нашёлся, что ответить Камил.

— Обусловленности накапливаются, — сказал Готам. — И твоя обусловленность, твоя совокупность — меня пугают, мальчик. 

-- Что это значит?

-- Будущее твоё, -- сказал Готам. – Будет очень необычным… А ты, Ишуас, храни Книгу Знания. И обязательно её прочитай второй раз. Ты уже достаточно посвящён. Ты справишься.

-- Да, учитель… 

-- Мы можем помочь, -- сказал Камил. -- Мы можем убить стражников. Воскресить их. А потом отправить трупы биться с Хильдиньярами, которых тоже потом поднимем. Мы вызволим вас из темницы и выйдем из города с мёртвой дружиной…

-- Не вздумай, Камил! – отмахнулся Готам. – Даже если вам удастся бежать из Ветрограда – Святой Престол явится по ваши души с закованными в толстую броню богатырями Блумегира, с одарёнными «божьей благодатью» монахами-рыцарями. И тогда вам точно не справиться. Вам придётся жить в бегах. Но вас всё равно поймают… Поэтому смиритесь. И не делайте глупостей. Прощайте…

На утро Камил и Ишуас тут же наведались в каморку, делая круги, запутывая след, опасаясь, что Аппий мог назначить слежку. Пришлось быстро прятать тело высушенного разбойника в ту самую вырытую заранее яму. Туда же сбросили всю имевшуюся соль и все предметы, которые они использовали для «поднятий». Но Книги забрали с собой. 

Задвинули нижний люк, присыпанный сверху землёй, заложили пол досками. Удалось убежать до прихода гвардейцев. Дверь вышибли. Первый же вошедший Хильдиньяр вспыхнул ярким пламенем, завизжал, закричал, обуглился. Камил нарисовал символ пламени, который активировался, едва воитель зашёл в круг. От пламени начался серьёзный пожар. Вспыхнула вся каморка. О люке можно было не беспокоиться – на нём Камил нарисовал защиту. Остальная же постройка обратилась в пепел.

Хозяин оказался крайне обеспокоен и всячески открещивался, говорил, что знать не знал старца-чернокнижника, и что видел того лишь пару-тройку раз за всё время, что было правдой. Его трогать не стали, но припугнули – будь здоров.

Весть о чернокнижнике встрепенула Ветроград. Уже сто лет народ не видел настоящих властителей Изнанки, сжигаемых на костре. Чернокнижников считали скорее за героев сказок, чем за то, что существовало на самом деле. Поэтому на главную площадь стеклось много народа, толпа зевак – не протолкнуться. У костра присутствовал даже какой-то случайно проезжавший мимо города виконт из Святого Престола – весь в бархатных одеждах, в жемчуге, в кружевах, как баба. На ногах блестели туфли – под стать по дерьмо в канавах Ветрограда распинывать. На лице виконта усы и бородка напоминали крест, а голову украшала странного вида шляпа с пером. Виконт Генри Литвеншнауэр, как услышал Камил. Всем своим видом он вызвал отвращение – неужели они там все такие мерзкие?

Генри руководил казнью, как представитель Святого Престола, ведь, как известно, во всём мире никто лучше них на костре сжигать не умеет.

Готама привязали к столбу. И принялись обкладывать сухой древесиной. Получился большой шатёр, высокий. Сердце билось, обливалось кровью. 

-- Именем Господа, -- объявил виконт, подняв к небу распятие. – За твои совершённые грехи, за примыкание к дьяволу, за союз с Тьмой, приговариваю тебя к сожжению в пламени. И да низвергнешься ты в глубины ада, ибо грехи твои боле ничто не очистит. Господь отвернулся от тебя…

И вспыхнуло пламя. Костёр разгорелся. Горячие языки облизывали старца. Готам закрыл глаза и не шевелился. Даже когда кожа пошла пузырями по всему телу старца, когда принялась лопаться до самого мяса, сначала в ногах, где было жарче всего, а потом и выше. Ни один мускул на лице Готама не дрогнул – настолько была безупречна его концентрация внимания. Старец сосредоточился на чём-то внутри себя настолько сильно, что не чувствовал боли. Она была вне поля его могучего внимания. 

И виконт, помнится, возмутился этому. Он хотел слышать крик, полный страданий. Но старец лишил его этого удовольствия. 

А потом Изнанка забрала своё… 

Казнь нанесла ещё одну душевную рану. Прибавила ненависти к духовенству, теперь Камил не мог смотреть на священников без неприязни. Но так же эта казнь показала Камилу, на что способны сновидческие практики на самом деле. Что это не просто праздный контроль сновидений, выход из тела или контроль эмоций. Эти практики могли провести и через языки пламени и через глубины ада. Эти практики делали человеческую волю несокрушимой…

Камил с Ишуасом арендовали другую хибару. А задубевший труп разбойника они перевезли туда в тележке под видом хвороста одной из ночей. Друзья не думали прекращать свои эксперименты с Изнанкой – особенно после такого. Слишком большую цену они заплатили, чтобы поворачивать назад. Но теперь приходилось вести себя очень осторожно – ректор Аппий мог следить за ними.

Нойманн был при смерти. Лекари не справлялись, были неспособны остановить заражение ран, которое с каждым часом охватывало весь организм всё сильней. 

-- Помоги, пожалуйста, я прошу тебя, -- обратился тогда Карл за помощью к Камилу. – Ходят слухи, что ты излечил Грега достаточно быстро, хотя он был безнадёжен. 

-- Лекари не могут его спасти, а как тогда смогу это сделать я? – Камил набивал себе цену. Да и опасно было лечить Изнанкой. Особенно своего врага.

-- Прошу, -- взмолился Карл. – Если ты спасёшь Вальдемара – мой род будет тебе превелико благодарен! Род Нойманнов помнит тех, кто им помогает… Что тебе нужно? Золото?... Книги?... Может, ты хочешь хорошие рыцарские доспехи? Я бы мог подарить их тебе, Ларсу… Может, даже Ишуасу. На большее моих сбережений не хватит, но… Камил, я знаю, ты талантливый и самый умный в Башнях Знания. Ты настолько много изучил книг, что ни один лекарь не сравнится с тобой, пусть ты и моложе их… Камил, спаси моего брата…

Камил согласился. Но помощь эта требовала предварительной подготовки. Он быстро приготовил все необходимые снадобья. А потом пришёл в лазарет.

Лиза встретила его холодным взглядом, полным какой-то злобной надежды.

А лекари встретили его с насмешками.

-- Ничего у тебя не выйдет! У нас не вышло! У тебя – тем более! Вальдемар – мертвец. И ничего ты с этим не поделаешь. Только продлишь его муки…

Но они наблюдали за каждым его действием. Проверяли каждую колбочку. Опасно. Чертовски опасно. Но Камил умело замаскировал зелья, выдал их за совсем другие, всем известные – где-то переписал название колбочки, где-то добавил пряностей, чтобы сбить нехарактерный запах. Камил принимал умный вид – и показывал старым лекарям, как нужно лечить тяжело раненных

-- Воля! – говорил он, ехидно усмехаясь. – Воля к жизни – самое главное! Если человек хочет жить – он будет жить! Вы не давали ему воли! Не вдохновляли его! Поэтому вы – шарлатаны!

С виду Камил не делал ничего особенного. Он лечил обычными методами. И лекари удивлённо чесали свои затылки, когда Вальдемар вышел из бреда, впервые заговорил, когда жар сильно сбавился, а раны перестали гноиться. Лиза была рада – её возлюбленный будет жить!

-- Спасибо тебе, Камил, -- говорил Вальдемар, как-то смущаясь. Он был невыразимо счастлив. – Я никогда не забуду твоего милосердия… Это очень неожиданно, что ты помогаешь… Конечно, золото, может, даже земли… Всего этого не жалко. Но всем этим не выразить моей благодарности тебе… За спасение… Ты спас мою жизнь. И я – твой вечный должник. 

-- Да, Вальд, должник, -- соглашался во всём Камил, едва сдерживая кровожадные ухмылки. – Отдыхай и набирайся сил… 

И, когда монахи отворачивались, подмешивал в кружку ещё пару капель коварной настойки «слезы радости». Вальдемар пил все подаваемые ему отвары, сильнейшее счастье охватывало его, он плакал с улыбкой на лице, разражался в благодарностях. И даже отсутствие члена не могло его огорчить. Он поправлялся на глазах. А когда лекари попытались критиковать Камила при нём – пришёл в ярость и выгнал их прочь. 

-- Спасибо тебе, Камил, -- говорил Вальдемар. – Я не ценил твоей дружбы тогда… Я идиот! 

-- Да, Вальдемар. Ты идиот. Спи. Отдыхай. Осталось совсем немного.

А потом Вальдемар выздоровел. Все раны его зажили. К нему вернулась бодрость. Тогда Камил собрал чемоданчики со снадобьями и ушёл.

Карл хотел подарить доспехи, но Камил предпочёл взять золотом. Вышло очень много. От семейства Нойманнов пришли благодарственные письма. А лекари кусали локти.

Вальдемар приполз к Камилу на коленях – не прошло и недели. Посеревший, с жалким взглядом, со сломленной волей. Его душу терзали демоны – брали плату за принесённое блаженство. 

 Теперь Камил был волен делать с ним всё, что угодно. Нойманн принадлежал ему. Полностью.

***

Спасибо огромное за доны!) Обожаю вас, подписчики, за предоставленную возможность творить, не растрачивая время на подработки!

AlyssaUnk задонатил вам 1000 р «На вдохновение! Пусть Спасители и дальше борются!»

pepepaela 500 р

Данила Алексеевич 200 р «На темнейшего»

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

— Огромные какие, — Ель потрогал ближайшее щупальце, — видно, что не от живых деревьев. Даже окаменели.

В стене между корнями показалось ответвление — ещё один проход. Снайпер остановился, всматриваясь в темноту. Мох, дающий освещение, там не рос. Ель напомнил:

— Кот сказал, никуда не сворачивать.

— Да знаю я, — отмахнулся снайпер, — там кто-то шуршит.

Ель подошёл, всмотрелся, вслушался в темноту. Представилась огромная змея, тут же воображение заменило её на стаю крыс. Страх вспыхнул охапкой хвороста в костре — показалось, что мрак внутри ответвления шевельнулся.

— Валим отсюда! — взвизгнул Ель и побежал вперёд, снайпер поспешил за ним. Они ещё долго оглядывались.

Чтобы отвлечься от накатившей жути, Ель спросил:

— В каждой новой жизни ты помнил предыдущую?

— После рождения помнил первые недели, потом всё стиралось. Вспоминал, когда умирал в очередной раз… все предыдущие жизни. У некоторых живых после травмы или стресса происходит сбой, тогда они начинают говорить на языке, который до этого не знали, вспоминают, где жили в прежней жизни. Рассказывают об этом…  на них как на блаженных смотрят.  Но такое редко случается. Слышал, наверное, истории про реинкарнацию?

— Угу. Мама всегда передачи про непознанное смотрит. Слушай, а обязательно вселяться в младенца, нельзя просто во взрослого человека?

Снайпер хмыкнул:

— Так ведь в нём уже есть чья-то душа. Хотя… некоторые от отчаяния, когда десятилетиями не могут найти тело, так и делают. И человек сходит с ума — раздвоение личности.

— А если бы меня убил не такой, как ты, а обычный… ну, как я или со второй или пятой жизнью, то что бы со мной было? Я ведь сам могу вселиться в тело, тем более что его искать не надо — ты сказал, что в моей семье ребёнка ждут, поэтому домой тянет.

— Ты просто не представляешь, сколько таких, как мы, вьётся около каждой беременной. Люди умирают чаще, чем рождаются, — войны, эпидемии, катаклизмы. Пока каждый свои десять жизней отживёт… Тебя просто не пропустят, будешь скитаться не один год. А я ОТЖИВШИЙ — это как генерал среди мертвецов. Могу их остановить, моё слово вес имеет.

Дальше шли молча. Ель обдумывал информацию, полученную в этом странном длинном сне: «Значит так: есть герой — снайпер, в игре он будет странником; старуха с железными зубами и кот Баюн — помощники на разных уровнях; куст сирени и печь — порталы; телефон для чата, светящийся мох — маркер движения. Интересно, премию за лучший сценарий дают деньгами или сертификатом? Хотелось бы деньгами».

Мох приятно пружинил под ногами. Ход сузился. Корни, торчащие из стен, сменили бахромчатые, белесые грибы. От них тоже шёл зеленоватый призрачный свет. Вдалеке появилась яркая точка.

Обрадованно прибавили хо̀ду. Пятно света увеличивалось, пока не превратилось в выход, заросший густым кустарником. Ель раздвинул упругие ветви и… шагнул в свой двор.

Всё было так, как он себе представил, прежде чем залез в печь. Снайпер с интересом разглядывал современные высотки, между которыми раскинулось ухоженное пространство с клумбами, деревьями, новомодной детской площадкой, заполненной галдящими детьми.

Ель усмехнулся:

— Самому нравится. Люблю свой город, родной двор.

Снайпер не ответил, только сжал кулаки, да на скулах желваки заиграли.

— Мой дом! — Ель показал на одну из высоток. Посмотрел на балконы, прищурился, — А с кем это Ленка стоѝт? Пойду, проверю.

— Куда ты собрался? Какая Ленка? — возмутился снайпер, — Топай домой. Мне тебя в новую жизнь устроить надо и, наконец, уйти. Я так устал, сил нет.

— Ну, потерпи ещё. Ты же мужик, пойми меня. Что бы ты сделал, увидев свою девушку с каким-то хмырём?

***

Они стояли в гостиной, приходя в себя от болезненного прохода сквозь стену. Снайпер показал как это делать, когда Ель попытался нажать на кнопку дверного звонка.

С балкона, смеясь, вернулась пухлогубая Ленка, следом за нею зашёл загорелый хмырь в одних трусах, шлёпнул девушку по голой попе, выглядывающей из-под задравшейся полы короткого халатика.

Ель сузил глаза, раздул ноздри. Снайпер ухмыльнулся.

Любовники завалились на разложенный диван, забарахтались в смятых простынях. Ошарашенный Ель столбом стоял у их изголовья и смотрел… смотрел…

— Ой, дай отдохнуть, всё тебе мало, — томно промурлыкала Ленка.

Хмырь согласно кивнул, сыто откинулся, достал завалившийся за диван ноутбук.

***

Кудрявый блогер, выпучив глаза, вещал, захлёбываясь от эмоций. Хмырь внимал, поддакивал. Написал комментарий: «Спасибо за годный контент, за правду. Целиком согласен. Денег на народ и страну нет... А на … триллионы уже потратили».

Ленка, скучая, рассматривала лак на своих ногтях. Надув губы, закапризничала:

— Зайчик, давай съездим куда-нибудь.  Задолбало дома сидеть, да и новое платье выгулять надо.

— А давай, — ответил хмырь, натягивая узкие джинсы, — прошвырнёмся по клу̀бам.

Ель буравил взглядом Ленкин затылок в лифте, с ненавистью смотрел, как парочка усаживается в хмырёвский Audi. Когда автомобиль отъехал, процедил сквозь зубы:

— Я на этой дуре жениться хотел.

Глава 5

Ошарашенный Ель, не слыша и не видя, что происходит вокруг, брёл к своему подъезду. Снайпер шёл следом. Остановился, прислушался к разговору бабушек, сидящих с вязанием на лавочке.

— Я за неделю пять пар носков навязала, — объявила одна из них, ловко орудуя спицами.

— А я такую чу̀дную пряжу раздобыла: не колется, мягкая и очень тёплая. Из неё выйдут отличные балаклавы и шапочки под каски, — поддержала разговор другая.

Третья, поправляя клубки в корзинке на коленях, поделилась грустным:

— Для соседского сынка целый комплект к зиме приготовила, а он, видишь, не пригодился.

Товарки печально закивали головами.

***

Как мучительно проходить сквозь стены! Будто кошки когтями дерут.

Вид родного жилья заглушил боль, смягчил оплеуху предательства.

— Похоже, никого нет, — прислушавшись, предположил снайпер, — наверное, твоя мать на работе.

— Она недавно на пенсию вышла. Скорее всего, хлопочет где-то по своим волонтёрским делам. С беженцами работает. Жильё им находит, работу, детей в садики и школы устраивает.

Прошли в уютную светлую гостиную.

— Дома, я дома! — раскинул руки Ель. — Хорошо-то как!

— Иди сюда, — позвал снайпер, остановившийся у портрета в траурной раме.

Ель подошёл и окаменел — на него смотрело… его открытое, улыбающееся лицо.

— Это не сон, — подтвердил снайпер, — все взаправду. Пойми уже и прими. Есть один путь: для тебя — вселиться в новое тело; для меня — наконец-то уйти. И перестань вести себя как дурак.

Ель метнулся к отрывному календарю, завопил:

— Это сколько? Два, целых два месяца прошло? — трясущейся рукой показал на число. — Пока мы пёрлись по тоннелю, здесь прошло шестьдесят дней… меня уже похоронили... и даже сорок дней справили.

Щёлкнул замок. Постаревшая мама в чёрном платке вкатила чемодан на колёсах, устало вздохнула. Следом, переваливаясь уточкой, зашла сестра с огромным животом. У снайпера загорелись глаза. Вот оно!

Ель возмутился:

— А почему я не знал? Скрывали от меня!

— Не сообщали, чтобы не сглазить. Наверное, никому не говорили, пока живот не стал виден, — объяснил опытный в семейной жизни снайпер.

Женщины разобрали вещи из чемодана. Мама разложила, развесила в шкафу одежду сестры.

— Хорошо, что ты, пока зятёк в командировке, согласилась пожить у меня, — мама погладила сестру по плечу. — С малышом первое время помогу, под присмотром будете.

Сестра помассировала поясницу:

— Мам, я прилягу, живот тянет.

Ель заглядывал в мамино лицо, старался коснуться плеча. Повторял, как заведённый: «Мам, я здесь». Иногда она замирала, вслушивалась, хмурила брови. Встряхивала головой, будто отгоняла наваждение, продолжала суетиться по дому.

***

В прихожей стало шумно, там толпились, переругивались какие-то люди. Почему мама и сестра не приглашают гостей пройти? Один из пришедших воскликнул:

— Смотрите, здесь ещё двое!

Ель понял, что гости видят его и снайпера, а это значит…

— Твои конкуренты, — подтвердил догадку снайпер, — сейчас я их отважу.

Он поднял руку и приказал:

— Вон, все вон из этого дома, здесь только один имеет право на тело. По закону крови.

Страшные гости спорили, возмущались. Вдруг кто-то из них прикрикнул, чтобы замолчали, и твёрдым голосом произнёс:

— Это Отживший, нужно делать, как он сказал. Есть правила, которые нельзя нарушать.

Вопя и причитая, толпа мертвецов покинула квартиру Еля. Остался лишь один старичок в старомодном помятом костюме.

Сжав сухонькие кулачки, он нагло заявил, что никуда не уйдёт и ещё поборется.

***

В роддом поехали на такси. Мама сидела с сестрой на заднем сидении, снайпер и Ель умостились рядом с водителем. Наглый старичок, хихикая дробным смехом, забрался в багажник, когда туда ставили «сумку ро̀женицы».

По больничным коридорам сновали толпы̀ ищущих новые тела̀. Заходили в палаты, жадно разглядывали пациенток, толкались, дрались. Только теперь Ель понял, как ему повезло с сопровождающим Отжившим. В комнате сестры не было никого из конкурентов, кроме старичка. Снайпер время от времени выходил в коридор, чтобы отогнать самых напористых мертвецов, так и норовящих пролезть сквозь дверь и стены. На старичка махнул рукой — пусть остаётся, всё равно ничего не получит.

Старичок крутился вокруг Ѐля, канючил, давя на совесть:

— Внучек, уступи дедушке тельце, ну что тебе стоит. Пожалей дедушку, внучек! Знаешь, как много лет я скитаюсь и всё никак не могу поймать новую жизнь? Меня все обижают.

Ель уважал старших и в какой-то момент задумался, а может, уступить старику, жалко его. Снайпер быстро пресёк упадническое настроение, показав Елю кулак, а старику средний палец.

Когда всё началось, Ель замер. Чудовищное зрелище родов заворожило. Вот уже появился новорожденный. Весь в слизи, со сжатыми кулачками. Нужно было успеть запрыгнуть в его тело до первого крика, но Ель просто стоял и тупо наблюдал, как старик, трясясь от нетерпения, подбирается к ребёнку на руках акушерки.

— Ель не тормози, прыгай! — закричал, надрывая связки, снайпер и грязно выругался, упомянув всю родню подопечного.

Мат взбодрил, как пощёчина. Ель зажмурился и, оттолкнув старика, прыгнул. Будто в тёплый кисель окунулся. Бульк… бульк.

Он медленно приподнял веки, увидел тревожные глаза акушерки и исчезающее за её спиной лицо снайпера.

— Прощай, друг! — крикнул Ель.

— Ну, слава богу, закричал. А голосистый какой! Держите, мамочка, своего сыночка, — облегчённо выдохнула акушерка.

Еля передали на руки маме-сестре. Бабушка-мама стояла рядом, любяще смотрела на внука.

— Имя уже придумали?

— Да, Елисей, в честь погибшего брата, — мама-сестра поцеловала Ѐля в лоб.

***

Шла вторая неделя. С каждым днём сознание всё больше и больше съёживалось. Ель с трудом вспоминал прежнюю жизнь. Ластик времени стирал личность, освобождая место для приятных эмоций от еды, купания, укачивания.

— Ш-ш-ш, не будем мешать маме, пусть спит. Бабушка детоньку на ручках укачает, и он уснёт. Да?

— Ма-ама, я люблю тебя, — попытался выговорить Ель.

— Ну, что такое, почему ты хнычешь? Что тебя беспокоит?

Телефон, переведённый на вибрацию, зажужжал, затрясся. Кто звонит в три часа ночи? Номер странный — одни нули.

— Алло?.. Елисей? Сынок, это… как это? Что? Алло… сынок!

Мама остолбенело смотрела на затухающий экран телефона.

— Ма-ам, это был я-ааа, ма-ама! Я всегда… буду… рья-а-адом… ма-ама! — звуки липли к нёбу, не хотели складываться в слова. Ель от досады заплакал.

— Ну, почему ты плачешь? Сухой, сытый, животик мягкий, — она одной рукой держала внука, другой, непослушной, трясущейся, искала во «входящих» номер с нулями. Мистика — ничего нет!

В ушах застучал метроном пульса. Чья-то злая шутка? И никому не расскажешь. Решат, что от горя свихнулась. Но ведь слышала, слышала голос сына. Это был он, её королевич Елисей. Она его голос из тысяч других узнает…

Долго стояла перед портретом в траурной рамке, что-то шептала, покачивая хнычущего малыша. Из глаз лилось, капало на детскую кофточку.

Город спал.

***

Оксана вела Тарасика в детский сад. Им, в отличии от других беженцев, очень повезло. Женщина-волонтёр помогла с пропиской, оформлением документов, нашла жильё, работу и даже сына в садик устроила.

В сумочке закурлыкал телефон. Глянула на экран — одни нули. Странно… У неё новый номер, его знают лишь несколько человек. Оксана ответила — треск, далёкий мужской голос назвал её имя… мимо с воем проехала скорая, заглушая слова говорившего. Звонок прервался. Во «входящих» за нынешний день было пусто...

Конец.

Поезд Псков – Ленинград. 18 сентября, воскресенье. 8. 35 утра.

Потапов дважды прочитал дневник Ани, и сейчас сидел, уставившись в окно. На челюстях вздулись желваки. Дима не мешал, он прекрасно понимал чувства приятеля.

Мимо проносились обычные пейзажи: леса, едва сбрызнутые красками осени, поля и деревни.

Мужчины перекусили бутербродами с чаем из термоса и отправились перекурить в тамбур. Там Снежинский спросил:

- А потом что будем делать? Как искать нашего?

- Я так понимаю, что они сильно привязаны к своим местам. Высока вероятность, что Илья этот вернется либо в дом, либо поселится рядом.

- Ну, да, - задумчиво заметил опер, пожевав губами. – Он же не знает, что его подземное хранилище костей обнаружено. Вряд ли знал и о дневнике. Что ж, это вариант.

- Да. Но мог и поехать искать других.

Поезд сделал остановку на станции. Внутрь зашла веселая компания длинноволосых молодых людей - парни и девушки, с гитарой, портвейном и корзинкой с рыжим котом. «Хиппи», - подумал Дима. Вероятно, из деревни, с отдыха едут.

Компания расположилась на соседних местах. Молодежь много смеялась. Пели песни, звенели бутылками с пивом и вином. Снежинский слушал их разговоры и не понимал:

- Сегодня пойдем в Сайгон?.. Надо аскнуть на прайс… Скоро концерт… Слыхал, панки с гопниками снова махались?.. Витя, спой еще!

Неизвестный Витя сыграл песню, аккомпанируя себе на гитаре. Диме песня понравилась. Запомнился припев: «мои друзья всегда идут по жизни маршем, и остановки только у пивных ларьков».

- Пипл, а рассказать анекдот?

- Ну, давай!

- В армию попали хиппи, металлист и панк. Военный им говорит, чтобы бросали гранату. Хиппи: не могу, там же люди! Металлист: я тоже не могу, там же люди! Панк: а, давай, там же люди!

- Ха-ха-ха!

На следующей станции зашла группа спортивного вида молодых людей со злыми глазами. Дмитрий уж было приготовил удостоверение, ибо понял, чем всё закончится, но его остановил Потапов.

- Погоди. Если начнется, я сам. Хочу пар выпустить, настроение плохое.

Снежинский пожал плечами.

Между тем, ожидаемо гопников заинтересовала компания неформалов.

- Ты чё, волос, - спросил один из шпаны, вызвав нездоровый смех у дружков, - забыл дорогу в парикмахерскую?

Второй сунулся в корзинку к коту.

- Эй, Куклачёв, а у кота есть билет? А то выброшу щас в окно.

- Это Райдер (1), не трожь, - ответил твёрдо хозяин животного. – Кошки священные животные!

- Ты чё, чучело, смелой воды обпился? Я тебе…

Началась возня, предшествующая потасовке. Потапов встал и решительно подошел к молодёжи. Он не стал ничего говорить, а взорвался серией хлестких ударов с опущенных рук, одновременно поражая по две цели. Хулиганы падали как озимые один за другим.

Лишь один успел крикнуть, доставая нож:

- Ты чё, борода? Хули надо?

Михаил  перехватил руку с оружием и нанес один удар наотмашь. Аккуратно положил гопника на пол.

- А ну-ка сдриснули отсель, колупаи (2)! – кинул он приходящим в себя «спортсменам».

Когда всё было закончено, и ребята поблагодарили нежданного защитника, Потапов вернулся на своё место, широко улыбаясь.

- Это как их ты так? – спросил опер приятеля. – У меня разряд по боксу, но такого не видел.

- Кулачный бой, отец в детстве учил, - ответил лесник. – Потом покажу, если захочешь.

Вскоре приехали в Ленинград. Вышли на Балтийском вокзале, где их уже ждал пенсионер милиции Тимофей Львович Паль, высокий стройный брюнет с золотыми зубами и едва пробивающейся сединой в шевелюре и усах. Мужчина явно держал себя в форме, занимаясь спортом. Они пожали друг другу руки.

- Ну, что, друзья, на метро или пешком? Погодка хороша!

Выразили желание прогуляться и где-нибудь по дороге перекусить. Вышли на набережную  Обводного канала, свернули на Лиговский проспект и вышли на Невский. Дмитрий с Михаилом с удовольствием осматривались.

- Я узнал, - вещал по дороге Тимофей Львович, - да, за то время пропало несколько детей. Всего пятеро. Один, правда, нашелся: от родителей бегал. Не знаю, случайность это или нет. Что будем делать?

- Вы хорошо помните, где прикопали того мерзавца? – спросил Потапов.

- Да, - уверенно отвечал Паль. – Будто вчера всё было.

- Надо съездить проверить.

- Само собой, дорогие! Но уже давайте завтра с утра. Туда на автомобиле надо ехать. А уж сегодня, не обессудьте, надо встретить дорогих гостей, угостить как следует!

Компания остановилась на Невском, 25, у ресторана «Кавказский». Пустили их туда только как протеже их проводника, вовсю сверкающего зубами и запросто здоровающегося за руку с самыми подозрительными людьми. В те времена существовал там строгий фейсконтроль. Заходили туда иностранцы, расторговавшиеся гости с Кавказа, воры в законе, номенклатура и разная другая публика, очень непонравившаяся молодому оперу, нутром чуявшего криминал. Очевидно было, что Тимофей Львович заправлял какими-то темными делишками, но это сейчас играло их делу только на руку.

А вот кухня и отличный выбор грузинских вин понравились безмерно. Подавали знаменитый шашлык по-карски. Так что застолье и знакомство с разговорами затянулись до самого вечера, продолжившись уже на квартире у Паля.

- Жёнка на даче ночует, заготовки делает, - пояснил гостеприимный хозяин.

Ночевали у него же. А утром, не слушая возражений, он повёл новых знакомых осматривать Ленинград, попутно рассказывая об архитектуре и достопримечательностях так, будто всю жизнь проработал экскурсоводом, а не оперативником. В числе прочего, Снежинский узнал, что за «Сайгон» упоминала молодёжь в поезде. Они прошли мимо знаменитого кафе, рядом с которым прогуливались самые разные представители андеграунда. Посетили буйный бар «Жигули», находившийся чуть дальше в сторону «Владимирской». И закончили день в еще одном известном ресторане, отведав вкуснейших котлет по-киевски.

Лишь на третий день они смогли выехать за город по Рябовскому шоссе, нацелившись на Ковалёвский лес. Где, прилично углубившись, и остановились у нужного места. Оставалось лишь недоуменно переглянуться. В земле чернела пустая яма, заполненная прошлогодней листвой и опавшими сухими веточками.

- Вот те раз! – только и сказал Тимофей Львович.

- Что и требовалось доказать! – Потапов в сердцах сплюнул на землю. – Сука!

- В него несколько пуль же всадили! Не понимаю. Может, выкопал его кто-то?

- Вот это и нужно проверить, - отреагировал  Снежинский. – Нужно съездить на адрес черта этого. Если мы правы, он где-то там.

- Ну-у, - протянул Паль. – По старому адресу уже живут другие люди, я узнавал. Если он там и появлялся, то давно пропал.

- Вот как? Интересно. – Дима закурил «Приму», немного поплевавшись табаком, попавшим на язык. – А как давно пропали дети?

Бывший опер задумался.

- Точно не помню, если прям по дням. Но вскоре после того, как мы тут его прикопали. Да, точно.

- И вас это не смутило?

- Нет. С чего бы? Если людоед лежит в земле, продырявленный в нескольких местах? После таких ран не выживают, уж поверьте.

- Всё понятно, - вмешался Потапов. – Проверим подвал. Они, существа эти, любят делать схроны.

- Существа? – переспросил Тимофей Львович.

- Существа, - подтвердил Михаил. – Подвал проверим, но, сдается мне, он просто залечил раны и исчез. Плохо.

- Ладно, - сказал Паль. – Поехали тогда. По дороге расскажете, что это за существа.

По дороге Снежинский рассеянно смотрел на идущих по улицам людей. Кто шел в заботах, кто прогуливался, радуясь теплым денькам. И никто из них не знал, что где-то скрываются страшные создания, желающие их детей в качестве основного блюда.

По прибытию в нужный двор, Дима подошел к играющим там ребятам.

- Молодёжь, я слыхал, что тут где-то есть подвал с привидением или что-то вроде того?

- Не привидение, а живой мертвец, - ответил один мальчик.

- Да нет же! – встрял другой ребенок. – Людоед там жил. Но его убили.

- Не знаете, а говорите, - поставил точку третий малец. – Фашистский робот там жил после войны. Но его поймали солдаты и заложили подвал кирпичом. Вот как было!

Дима поблагодарил детвору и вернулся к машине, где курили мужчины. Рассказал про заложенный кирпичом подвал.

- Проверим?

Они вошли в нужную парадную и спустились вниз в подвал. Один вход был заделан кирпичом, судя по кладке – в два слоя. Такое и ломом не сразу сломаешь. Рядом металлическая дверь с навесным замком закрывала помещение с коммуникациями. Посовещавшись, решили обратиться в ЖЭК.

Там Снежинский сверкнул удостоверением перед управдомом, не раскрывая его. А Тимофей Львович прибег к своим уловкам, вспомнив общих знакомых и какие-то прошлые дела. Через полчаса были найдены рабочие, аккуратно вскрывшие подвал.

Внутрь заходили они трое, вооружившись фонариком. Беглый осмотр ничего не дал. Мусор, вонь, пару кошачьих трупов. Но охотники знали, что искать. И, потратив минут сорок, тщательно исследуя малейшие неровности стен, нашли потайной вход в святилище людоеда.

Помещение оказалось огромным – целая трехкомнатная квартира по площади как минимум. Стены были завешаны костями. На полу размещались круги с черепами, поставленными вплотную друг к другу. От спертого воздуха и увиденного у всех закружилась голова. Даже не считая, можно было предположить, что тут находятся останки сотен людей. По углам высились целые пирамидки черепов, каждая высотой в рост человека. Очевидно, что во времена блокады и в послевоенные годы твари было чем поживиться.

Само существо лежало в центре кругов, заснув в позе эмбриона. Тимофей Львович достал было пистолет, но Потапов его остановил.

- Он безопасен. Давайте осмотримся.

Мужчины внимательно проверили все закутки. И, не сговариваясь, закурили.

- Трындец, - только и сказал Снежинский.

Найдена также была дополнительная комнатка, служившая людоеду и складом и разделочным цехом. Стояла колода в ржавых потеках давным-давно высохшей крови, вся изрубленная за десятилетия эксплуатации. Торчал топор. Рядом в тазах лежали кости и инструменты для их очистки.

На столе обнаружились стопки книг, в основном, учебников по различным дисциплинам и иностранным языкам. Лежали несколько паспортов, пачки денег. Рядом на вбитых в стену крючках висела разнообразная одежда – от повседневной до формы служащих метрополитена и милиции.

- Однако готовился наш хлопец к подвигам основательно! – сделал вывод Паль.

Потапов бросил окурок под ноги.

- Картина, в общем-то, ясна. Искривленный, похоже, нашел жертву и забрался сюда, чтобы восстанавливаться. А в это время подвал, по случайному совпадению, и заложили намертво. На какое-то время ему хватило питания. А потом он впал в сон. Забавный случай.

- Да уж, забавный! – скривился псковский опер. – И что делать будем?

- Оставим пока тут. Он безопасен. – Михаил задумался. – Сделаю оберег. Отец научил. Если кто-то сюда проникнет, я узнаю.

- Мистика какая-то, - глухо произнес Тимофей Львович. – А работают штуки эти?

- Не знаю. Должны. Позже подумаем, как быть. А ты бы, Тимофей Львович пока приглядывал бы за этим местом. Добро?

- Сделаем.

Потапов резким движением вырвал топор из колоды. Ничего не объясняя, прошел в основной зал и там с размаху вонзил инструмент в голову людоеда. Обмакнул в выступившую глинообразную субстанцию небольшой камушек и что-то над ним прошептал. Подумав, поискал на полу в подвале еще парочку камней под амулеты. Проделав с ними схожие манипуляции, отдал их Диме и Тимофею.

- Вот и всё. Пусть, - он криво усмехнулся, - отдыхает, трудяга. Подумаем после, как его получше спрятать. Пойдемте.

Ленинградец задержался только, чтобы забрать деньги и паспорта.

Они аккуратно закрыли потайной вход, и вышли из подвала. На улице Тимофей Львович выдал рабочим по фиолетовой купюре достоинством 25 рублей и попросил в срочном порядке заложить проём кирпичом обратно. Ещё что-то им шепнул такое, что мужики в спецовках испугались. Понятное дело, вопрос шел о молчании.

Вечером, после бани, отдыхали с размахом в ресторане. Никто не морщился, когда решили разделить найденные в подвале деньги. А на следующий день попрощались, договорившись держать связь.

Потапов решил проверить захоронения. Позвонил сыновьям, попросил их о том же.

В Псков они вернулись только 1 октября. Там, возле вокзала, выпили пива. Снежинский решил еще отдохнуть недельку и побыть с семьёй. Потапов решил устроиться на работу. Поочередно договорились приглядывать за домом Сухомлинских. Пока план был такой. Дальше опер хотел попробовать запросить сводки о пропажах детей по другим ближайшим городам. На том и расстались.

***

В понедельник 10 октября Дима как обычно вышел на работу, где его ждали потрясающие новости: подозреваемый обнаружен.

- Что же вы сразу не сказали? – искренне обиделся молодой сотрудник.

- Ты и так хорошо поработал, Митя, - ответил капитан, будучи в курсе результатов его поездки. – Илья этот под постоянным наблюдением. Никуда он не денется. Да и когда говорить-то было? Мальчишка из детдома позвонил только в субботу ночью.

- Уйдет же опять! – Снежинского кольнула мысль о том, что начальство удумало присвоить все лавры себе. – Надо брать срочно.

- А что ты ему предъявишь? Дневник его приемного отца? Кости под печкой? Слова мальчика?

- А что не так с костями?

- А то, - Лебедев повысил голос, - что убийцей мог быть и Сухомлинский-старший! А если возьмем с поличным, другое дело: сразу всех повесим. Займись пока текучкой. Потом Мука тебя введет в курс дела. И не гони коней, Митя, а то наломаешь дров!

Однако у новоявленного охотника было на этот счёт своё мнение. И оно имело под собой твердую основу. Что толку, если людоеда поймают? Расстреляют его и похоронят? В клинику положат? Всё это очень опасно и непредсказуемо. Поэтому для вида выждав пару дней, он позвонил Потапову и сообщил новости. Оба они имели на этот счёт единое мнение: нужно спешить, и похоронить существо даже в обход закона.

Поэтому охотники самовольно отправились в детдом, где имели разговор с заведующей, естественно разрешившей сотрудникам поговорить с новым кочегаром, совмещавшим должности сторожа и рабочего по зданию. Вот только когда мужчины отправились в котельную, заведующая, предупрежденная Лебедевым, тут же ему и позвонила.

Когда Дима с Михаилом зашли в помещение котельной, их встретил сидящий на стульчике Илья. Он улыбался. Снежинский показал удостоверение, и только открыл рот, как кочегар его перебил:

- Давайте не будем ходить вокруг да около. Я знаю, зачем вы пришли. Так чего конкретно вы от меня хотите?

Друзья переглянулись.

- Чего хотим? – Вперед выступил Потапов. – А чего всегда охотники хотели от вас? Покойся с миром, тварь. Достаточно с тебя. Сестричку твою я успокоил. В Ленинграде твой братец лежит. Твоя очередь.

Сухомлинский усмехнулся, откровенно и издевательски.

- А вот это мы посмотрим. Хотел бы я убежать, убежал бы давно. Будто я не знаю про наблюдение! Но надоело бегать. Раньше люди нам служили как псы, боялись и приносили жертвы. Так будет снова.

- И что теперь? – спросил Дима. – Сам пойдешь с нами, или?..

- Или, - легко ответил людоед, одним плавным движением соскальзывая со стула. – Надо было охотника дождаться, в глаза посмотреть врагу.

Потапов внезапно выстрелил кулаком в лицо этому монстру в человеческом обличии. Но Илья играючи отбил атаку и засмеялся.

- Я новое поколение, решившее взять всё от человечества, чтобы с вами же эффективно этим и бороться. В том числе и методы самозащиты. Вперед, друзья!

Трое мужчин закружились, пытаясь достать друг друга. Михаил работал в стиле кулачного боя, слегка приплясывая и нанося неожиданные удары по разным траекториям. Дима вспомнил школу бокса и пытался достать противника простыми двойками. Но Сухомлинский сбивал все атаки, быстро передвигался, ныряя и уворачиваясь, выстраивая их в одну линию. И в какой-то момент, поймав руку оперативника, произвел бросок через плечо. Мужчина ударился спиной об острый угол печки, в которой сейчас горел уголь. Людоед перевернул стол, создавая препятствие. Нанес милиционеру удар ногой в голову, тот потерял сознание. Сухомлинский успел резко вывернуть милиционеру правую руку.

Эти секунды позволили Потапову сократить дистанцию и нанести серию ударов в голову и живот. Искривленный, брызнув кровью из разбитой губы, опрокинулся навзничь, сломав под собой стул. Быстро вскочил, выбросил вперед ногу, ощутимо попав охотнику по голени. Последовал мощный хук, отбросивший Михаила на кучу угля.

Потапов бросил в лицо людоеду кусок топлива, отвлекая внимание, и обхватил людоеда за пояс. Илья, падая на спину, сумел перекинуть массивного лесника через себя, кувыркнувшись, оказался сверху, и нанес сокрушительный удар в челюсть. И бил еще и еще, пока противник не отключился. Поднялся, размазывая кровь по лицу. Довольный результатом, он рассмеялся, хищно скалясь.

Теперь засунуть этих двоих в печку, и можно уходить. У него давно всё было продумано. В снятой на окраине города комнатушке ждала сумка с вещами, деньгами и новыми документами. В жизни без  необходимости на сон есть свои преимущества: он успевал всё. В том числе и взять уроки актерского мастерства у спившегося пожилого актера. Изменить внешность и незамеченным уйти от наблюдения – плёвое дело, Илья уже так делал. Не предусмотрел он лишь одного: бдительности и чуйки капитана Лебедева.

И пока Илья подволакивал тяжелое тело охотника, намереваясь целиком запихнуть того в огонь, к детскому дому уже спешила усиленная группа задержания. Продуман Лебедевым был и такой вариант, в числе прочих, как покушение на убийство (или даже убийство) сотрудника милиции. То, что молодой сотрудник не сдержится, было понятно. Но не за руку же его было держать? Для капитана Сухомлинский был обычным преступником, хоть и крайне опасным, которого следовало придать суду. Ни в какую мистику опер не верил. Сначала посадим, а остальное дело техники: признается людоед в пропажах детей как миленький. Ну, а если бы те двое и прибили ненароком тварь, тоже хороший вариант. Сопротивление при аресте.

Вот только жизнь внесла свои коррективы. Обладая немалым опытом нокаутов и нокдаунов, Снежинский сумел прийти в себя. И кое-как смог достать левой рукой табельное оружие, произведя четыре выстрела, три из которых попали в цель. Он же и привел в чувство своего товарища.

Разозленный Потапов нашел несколько металлических стержней и вбил их в голову и тело Искривленного…

Когда их увозили сотрудники милиции, охотник сокрушенно произнес:

- Криво всё вышло, Дима. – Напарник усмехнулся невесело. – Теперь надежда вся на сыновей. Они в курсе и уже едут сюда.

Что было потом? Тело людоеда таинственным образом исчезло из морга.

Благодаря протекции Лебедева, представившего дело в нужном свете, охотники легко отделались. Налицо была угроза жизни сотрудника органов. Куски арматуры в теле легко объяснялась падением в груду строительного мусора. Все дела были закрыты.

Поиски пропавшего трупа ничего не дали. Потапов с детьми потратил много лет, разыскивая Илью Сухомлинского, пока не умер от рака в 1997-м году. Его сыновья продолжили его дело, но постепенно и их энтузиазм иссяк, сведясь к простому наблюдению за захоронениями.

Снежинский получил повышение, проработал в органах до начала 90-х, пока не уволился,  полностью  разочарованный возникшей ситуацией в стране и начавшимся брожением в милиции,  и не подался в бандиты. Был застрелен в 95-м во время разборок.

Лебедев, выйдя на пенсию, написал книгу «Дневник людоеда».

Мальчик Федя вырос, отучился и стал известным кинорежиссером, блеснув дебютом «Склеп вампира».

Конец.

Альтернативная концовка.

Подземный объект. 2007 г.

В помещении, по просьбе сидящего там человека, было почти темно. Горела лишь небольшая настольная лампа. Её свет играет на пуговицах кителя, на наградах, на золотой массивной печатке и ободке длинной сигареты. Неизвестный сидит в тени, пряча лицо, курит и неторопливо читает, произвольно переворачивая листки и фотографии в толстенной папке с грифом «совершенно секретно»,  пропуская длинные графики данных и целые абзацы текста.

«Объект Тобольск – 11. 1984 - 1989 гг.

Результаты наблюдений неизвестного лица (формально усыновлен в … году супругами…) нового биологического вида, называющего себя «падший ангел», кодовое имя «Кривой».

Существо было подвергнуто попытке уничтожения следующими лицами: … Способ: пистолетные пули системы Макарова, вбитые в сердце и висок металлические штыри. Извлечение пуль и штырей привело к полному заживлению ран. Когнитивные способности в норме. Рекомендация: изучение тканей для создания препаратов, ускоряющих регенерацию. Выявлено необходимое питание: костный мозг, спинной и – особенно – головной мозг молодых человеческих особей. Из-за особенностей метаболизма поглощенные аксоны нервных клеток, стволовые клетки, нейроглии, а также кроветворные ткани (см. Приложение №1) сильно замедляют старение (деградацию систем организма): по словам наблюдаемого, ему около двух сотен лет, и это далеко не предел.

Анатомически существо полностью идентично человеку. Визуально наблюдается определенная асимметрия плечевых суставов при полном отсутствии искривления позвоночника. Причина не выяснена.

Анализ тканей «Кривого» показал, что обновленные после питания клетки тела находятся в идеальном состоянии, как и их внешний вид, включая структуру тканей и метаболизм. Лишенный питания организм покрывается черной защитной коркой на основе рогового слоя кожи. Среди его усиленных свойств - механический сдвиг, ударопрочность, регулирование потока воды и гидратации, регулирование пролиферации и инвазии микроорганизмов, инициирование воспаления за счет активации цитокинов и активности дендритных клеток, а также избирательная проницаемость для исключения токсинов, раздражителей и аллергенов. Не имеет полных аналогов в природе. (см. Приложение №2).

Период насыщения, во время которого «Кривой» сохраняет привычную человеческую форму: от одного до двух лет. (см. приложение №3). Способны питаться только человеческими тканями каждый день, не испытывая потребности во сне и привычных для нас продуктах.

Рекомендовано: взять пробы всех тканей, в т.ч. семенной жидкости.

Выводы (подробно – см. Приложение №4):

- существо способно к размножению (экспериментальные группы 1, 2 и 3), но потомство от человеческих женщин (заключённые с высшей мерой наказания преступлений) не обладает всеми свойствами биологического отца, наблюдается прогрессирующая редукция выводка, склонного к животному и хищническому образу жизни;

- самообновление, то есть способность сохранять неизменный фенотип после деления и потентность (дифференцирующий потенциал), или способность давать потомство в виде специализированных типов клеток на порядки выше, чем у всех известных организмов.

Рекомендации комиссии: группы 1 и 2 ликвидировать. Группу 3 перевести на объект «НИИ Биохимфарм-2» с целью создания биологического оружия.

Выявлен высокий уровень интеллекта в сравнении с опытной группой (см. Приложение № 5). Способности к регенерации: были ампутированы пальцы руки и ноги. Полное восстановление достигнуто за 11 дней при условии полноценного питания согласно запросам существа.  (см. Приложение № 6).

Активные мутации не обнаружены. Природа существа при данном уровне развития науки исследованию не поддается. Причина ускоренной регенерации не известна.

Переливание крови в ходе эксперимента (две группы по 10 человек + одна контрольная с хроническими заболеваниями различной степени тяжести)  привело к полному излечению и ускорению заживления наносимых ран.

Пересадка костного мозга привела к смерти реципиентов.

Рабочая версия №1: существа представляют собой параллельную ветвь эволюции. Необходимы дальнейшие исследования.

Рабочая версия № 2: вероятность внеземного происхождения в т.ч. инвазивной формы – не подтверждена.

Приводится часть протокола допроса. Полная стенограмма аудио записей – см. приложение № 7.

- Вы, ваш вид, с другой планеты?

- Я не знаю. Отец рассказывал, что дед знал. Но он давно мертв. Эти знания утрачены. Приходилось долго прятаться и выживать. Отец говорил, что мы с неба. И что люди нас раньше называли падшими ангелами. Вероятно, мы могли летать.  И умели больше. Скорее всего, мы потомки кровосмешения. Но человечество славится тем, что любит низвергать старых богов, и ставить на пьедестал новых - будь то идеи, деньги или даже люди.

- То есть, вы смертны?

- Всё имеет начало и конец.

- Вам известен способ убийства подобных вам существ?

- Нет.

- Известно ли вам местонахождение других существ?

(Подопытный медлит с ответом. Применен электрошок)

- Да, известно. Но я не смогу объяснить точно, смогу только провести.

-  Вам известен способ убийства подобных вам существ?

- Он существует, но мне неизвестен.

- В других странах существуют подобные вам?

- Мне точно неизвестно, но должны быть. Думаю, особенно в Европе.

- Как вы размножались? Что происходит, если особь женского вида беременеет от человека?

- Старались только со своими. С людьми у наших женщин получался бракованный выводок, быстро теряющий разум. Вы назвали их вампиры.

- Но вы сами питаетесь людьми.

- Вынуждены были приспособиться, будучи лишенные своих сил. Так сказал отец. Большего я про это не знаю.

В процессе допроса применены спецсредства: испытан электрошок, а также препараты СП-26, СП-36 и СП-108 («сыворотка правды»).

(Неизвестный бегло пролистал документы дальше, лишь фиксируя в памяти даты).

«Кривой», будучи лишен пищи на более чем два года, полностью покрылся черной защитной коркой. Испытуемый впал в состояние близкое к анабиозу,  подобное тому, в который впадают лягушки, змеи и т.п. (см. приложение 8), не реагируя на внешние раздражители…

… проект отложен из-за недостатка финансирования. Поставки питания прекращены. Проект заморожен на год – подписи, даты…».

Внезапно мигнул свет, погас полностью. Заработали резервные генераторы и освещение вернулось. Раздался вой сирены. Сработал сигнал внутренней связи. Неизвестный снял трубку.

- Товарищ генерал-майор, сбой в системе электропитания. Объект очнулся…

Как вовремя! Вот и настало пробуждение. Илья долго спал и набирался сил. Падший ангел улыбнулся: наконец он почувствовал слабость в защите и нашел уязвимое место - любопытство. Он понял своим нечеловеческим чутьем, что мир сильно изменился. Он найдет прочих погребенных. Их снова встретят как богов и будут приносить в жертву лучших юношей и девушек.

Генерал-майор убрал руку с телефона. Первой его мыслью было усыпить существо. Но амбиции и любопытство взяли верх. Уж больно интересные остались наработки, и перспективные возможности сулил проект. Он распорядился, чтобы в камеру Ильи Сухомлинского впустили ребенка-беспризорника, которого он давно уже приказал доставить сюда.

Включилась видеозапись. Неизвестный закурил, с интересом глядя в экран…

1- Raider – другое название шоколадного батончика Twix. Экивок на злобу дня))

2 – Колупаи (презр.):  случайные, незначительные люди.